Полюбил гиппогриф единорога (джен)

В Волшебном лесу выдался прекрасный день. По голубому небу бежали пушистые белые облака, иногда закрывая яркое солнце. Единорожка Сильвия недавно закончила обедать на поляне, где в этом году вырос великолепный клевер, сладкий как мед. Его было в изобилии, а цветы были такими большими, что Сильвия быстро почувствовала сытость и удовлетворение, и от переполняющих чувств радостно прыгала между деревьями волшебного леса, напевая веселые песни и танцуя легкий танец. Ее серебряная грива развевалась по ветру, а рог переливался радужными цветами. Единорожку переполняло чувство радости и восторга от красоты природы, и душа ликовала на этом празднике жизни.

Внезапно по земле быстро промелькнула тень. Сильвия подняла голову к небу и заметила, как молодой гиппогриф спускается по спирали на лужайку. Она сразу же узнала его — это был Ральф, гиппогриф, который преследовал ее уже почти месяц. Он постоянно скрывался в кустах или крался сбоку, пока она занималась своими делами. Даже когда Сильвия пила воду, она не могла склонить головы, чтобы не увидеть в отражении воды парящего над ней надоедливого гиппогрифа.

Конечно, она давно уже узнала его имя и навела справки — вдруг этот гиппогриф какой-то ненормальный? Но все отзывались положительно о Ральфе, и Сильвия успокоилась, если вы можете быть спокойны, когда за вами тайно наблюдают.

Ральф совершил еще один круг, и его передние птичьи лапы с огромными когтями вонзились в мох рядом с Сильвией. Она с любопытством посмотрела на него. Ральф одновременно сочетал нерешительность взгляда и решительность действий.

— Здравствуйте, Сильвия! — сказал Ральф. — Вы, вероятно, не знаете меня, но я…

— Здравствуйте, Ральф, — сказала Сильвия. — Наконец-то вы не прячетесь в кустах!

— Э-э... Я просто не хотел вас беспокоить, — нашелся Ральф, но его тщательно продуманная стратегия уже дала сбой, так как он думал, что эффектное и внезапное появление станет для единорожки сюрпризом, и она немного опешит, чем можно воспользоваться. Однако Сильвия, похоже, уже давно обнаружила его и даже знала его имя.

— Сильвия, — начал Ральф, волнуясь, — я... Я давно хотел поговорить с вами. На самом деле, я не просто так преследовал вас, о Сильвия! С некоторых пор вы стали мне очень дороги, и мое сердце стучит чаще лишь только от воспоминаний о вашем образе или от звуков вашего имени. Не буду тянуть мантикору за хвост: Сильвия! Вы... Я... Я люблю вас! И я... я хочу, чтобы мы были вместе. Навсегда. Сильвия! Ты выйдешь за меня замуж?

Сильвия замерла на месте, и её серебристый рог засиял мягким светом, отражая смешанные чувства. Переступая с копыта на копыто, она медленно обошла поляну, словно видела ее впервые. Когда же она повернулась к Ральфу, ее морда приняла самое сочувствующее и нежное выражение, на которое только способен единорог.

— Ральф, милый гиппогриф, признаюсь, я потрясена твоим признанием. Мы же представители разных племен... Во-первых, я пока не питаю к тебе романтических чувств, мы едва знакомы. А во-вторых, и это главное, — мы не сможем иметь общих детенышей, это противоречит воле самой природы. Прости, но я не могу стать твоей парой.

— Но Сильвия, если ты узнаешь меня лучше, ты обязательно полюбишь! А детей... Мы можем усыновить сироток-гиппогрифов или единорожков! — пролепетал ошеломленный отказом гиппогриф.

Сильвия насмешливо фыркнула:

— Усыновить? И где же мы найдем таких сирот? Да, я — сирота и выросла одна. Но не думаешь же ты, что сиротки валяются в лесу, как шишки под сосной? Я уж не говорю про единорогов... Я вижу, что ты сам прекрасно понимаешь, это невозможно...

Ральф низко опустил свою грифонью голову, его мощные когти впились в землю. Разочарование и боль отразились в каждом изгибе его благородной фигуры. Он хотел что-то сказать, но, взглянув в глаза Сильвии, решил больше не настаивать.

— Сильвия... Я благодарен тебе за честность. Знай, что ты навсегда останешься дорога мне, чего бы это ни стоило.

Сильвия подошла ближе к Ральфу и нежно коснулась его морды своим серебряным рогом, пытаясь успокоить. Ральф был ошеломлен этим прикосновением, испытывая смесь изумления и блаженства. В этот миг он принял решение любой ценой добиться Сильвии. Она должна стать его и только его!

Убедившись, что с Ральфом не должно случиться какого-нибудь серьёзного недуга разбитого сердца, что поражает иногда отвергнутых влюбленных — легкая депрессия и пониженный аппетит не в счёт, — Сильвия грациозно встряхнула шелковистой гривой и быстрым галопом умчалась в чащу леса, оставив ошеломленного гиппогрифа одного на поляне провожать её взглядом, полным тоски.