Моя семья и другие волшебники (джен)

Одиннадцатый день рождения Лили праздновали в узком семейном кругу. Это был ясный зимний, невероятно тёплый для Коукворта воскресный день. После обеда девочки прогулялись со школьными подругами по магазинчикам, тратя карманные деньги на всяческую ерунду. Лили весь день с нетерпением ждала возвращение папы из Бирмингема. Он должен был привезти подарок — самую лучшую вертушку для винила. Конечно, проигрыватель предназначался для общесемейного использования, но Лили нравилось думать, что эта покупка приурочена именно к её дню рождения.

Мистер Эванс появился только к ужину, и как не терпелось Лили раскрыть коробку, ей пришлось умерить свой энтузиазм. Она с удовольствием ещё раз выслушавала поздравления, но с трудом дождалась, когда папа встанет из-за стола и пройдёт в маленькую гостиную, чтобы извлечь довольно-таки тяжёлый проигрыватель из коробки и водрузить его на давно подготовленное место. К безмерной радости Лили, Петунии и Джулии, мистер Эванс также купил пластинку с альбомом «HELP!». Когда по дому поплыли мелодичные звуки «Yesterday», Оуэн не удержался и под влиянием романтической обстановки позволил себе маленькую вольность: поймал жену в объятия и крепко поцеловал. Сёстры с хихиканьем наблюдали за родителями и вполголоса с упоением подпевали Полу. Вечер был сказочным.

Стук в дверь стал для семейства Эванс полной неожиданностью. Через эркерное окошко в гостиной можно было рассмотреть, что на крыльце стоит какая-то монахиня. Оуэн сильно удивился, ведь монашки редко хотят в одиночку, да и для сбора пожертвований время было слишком позднее. Хотя, возможно, эта неурочная посетительница привезла весточку из дома святой Лаурентии от сестры Евангелины. Ведь повод для этого самый подходящий — день рождения Лили. Оуэн крикнул жене, которая была на кухне: «Джулс, подойти, это явно к тебе!» — и пошёл открывать дверь.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что неожиданная гостья на монашку не особо то и похожа. Это была толстушка в странной мантии и не менее странной остроконечной шляпе, из-под которой выбивались мелкие кудряшки. Но только мистер Эванс приготовился вежливо поинтересоваться, что эта странная особа забыла у них на пороге, как женщина ошеломила его.

— Добрый вечер. Полагаю, вы — мистер Эванс? — произнесла она с лучезарной улыбкой. — Я здесь по поводу вашей дочери Лили. Могу я пройти?

Не дождавшись реакции от застывшего столбом Оуэна, женщина аккуратно обогнула его и прошла в дом, чтобы в коридоре столкнуться с Джулией.

— Добрый вечер, миссис Эванс. Меня зовут Помона Спраут, я специальный посланник школы чародейства и волшебства Хогвартс, — с гордостью произнесла женщина. — Где мы можем поговорить в спокойной обстановке?

— Вы из школы чародейства? И вы здесь из-за Лили? — недоверчиво уточнила Джулия.

— Всё верно, — подтвердила гостья. — Так куда мне пройти?

Джулия указала в направлении гостиной и на слабых ногах подошла к мужу. В полумраке коридора её побледневшее лицо выглядело как гротескная маска ужаса.

— Что будем делать, Оуэн? — еле слышно прошептала испуганная женщина.

— А что делать, коли она уже в доме? Не выгонять же… Вроде бы безобидно выглядит. Ладно, Джулс, чему быть, того не миновать. Поди, принеси нам чаю. И послушаем, что она скажет.

Гостья со всей предупредительностью была усажена в кресло, ей вручили чашку свежезаваренного чая и булочку Челси⁽¹⁾. Джулия уселась на диване, по бокам у неё притулились дочери, которым она крепко вцепилась в руки. Оуэн предпочёл занять позицию около входа, откуда было удобно наблюдать за происходящим в гостиной. При этом семейство Эванс дружно разглядывало незнакомку: отец с подозрением, дочери с любопытством и настороженностью, а Джулия со страхом. При этом она молилась про себя и даже на секундочку закрыла глаза в надежде, что эта странная женщина исчезнет и всё станет как прежде. Но чуда не случилось.

Гнетущая обстановка не мешала специальной посланнице с видимым удовольствием пить чай и уничтожать всю выпечку на тарелке. После того, как последняя булочка исчезла, женщина вытерла пальцы огромным платком с непонятными пятнами. При виде этого зрелища чистоплотная Джулия нахмурилась и, как ни странно, приободрилась. Она терпеть не могла нерях и не считала нужным проявлять к ним вежливость. Ведь они её своим неопрятным видом не проявляют, не так ли? Джулия уже приготовилась самым строгим тоном поинтересоваться о цели визита, но гостья её опередила со словами: «Вы замечательная хозяйка, миссис Эванс. Я ещё ни разу не пробовала таких восхитительных булочек». Помимо воли Джулия почувствовала признательность и едва не улыбнулась, она любила получать заслуженную похвалу. Но неодобрительный хмык Оуэна привёл её в чувство.

— Простите великодушно, но я не запомнила вашего имени. К тому же ваш визит так внезапен (ещё один хмык), что я в некотором… затруднении. По поводу его цели.

— Ой, ну конечно! Родители-магглы всегда ТАК волнуются! — с воодушевлением воскликнула гостья. — Вот помню, пару раз меня даже на порог пускать не хотели. Пришлось пойти на некоторые нарушения. Но вы такие милые. Я сразу поняла, что в этом доме проблем не будет. Как я уже говорила, меня зовут профессор Спраут, и я преподаю гербологию в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

— Я что-то не помню такого предмета. Это новинка какая-то или в вашей школе так биологию переименовали? — удивилась Джулия, которая считала себя специалистом в области образования. Ведь в детстве она часто слушала разговоры святых сестёр, преподающих в школе, а сейчас входила в родительский комитет учебного заведения, где учились её дочери.

— О, ну что вы, миссис Эванс. Это самый обычный предмет, на котором я рассказываю юным волшебникам о магических растениях и показываю, как за ними ухаживать.

— Волшебникам? — с трудом вымолвила Джулия. Она буквально заставила себя произнести это слово. Сидящая рядом Лили встрепенулась и едва не запрыгала на месте. А Петуния, наоборот, сама вцепилась в руку матери и замотала головой, словно тоже не хотела верить услышанному.

— Всё верно. В Хогвартсе обучаются юные волшебники со всей Великобритании и Ирландии. На протяжении целых семи лет. И это основная причина моего визита. Сейчас. Куда же я дела приглашение?..

Спраут принялась копаться в огромной сумке-мешке. А мистер и миссис Эванс воспользовались этой возможностью, чтобы переглянуться. У великому удивлению Джулии, хмурое выражение лица Оуэна сменилось на предвкушающее. С таким видом он обычно читал свежекупленные книжки с картинками. «Всё ясно, поддержки от него не жди, уже уши развесил и готов поверить любому слову, — с горечью подумала Джулия. — И Лили туда же, она даже подарку так не радовалась, как болтовне этой Спраут. Хорошо, хоть Петуния явно на моей стороне». Миссис Эванс тихонько шикнула на елозящую Лили, бросила на мужа грозный взгляд, который тот даже не заметил, и неожиданно для себя похлопала Петунию по руке в скупом жесте поддержки и одобрения.

К этому времени профессор неведомой гербологии уже нашла искомое и явила на свет плотный конверт из странной бумаги. При взгляде на двух девочек женщина немного задумалась, ведь она не знала, кому из них отдавать приглашение. Её затруднения разрешила Лили, вскочив с дивана со словами:

— Это мне! Мне! Так, значит, я и в самом деле ведьма!!!

— Лили! — одёрнула её Джулия тем самым голосом, с помощью которого выражала дочерям своё крайнее неудовольствие. — Веди себя прилично. Простите, профессор Спрут.

— Спраут, — мягко поправила зардевшуюся Джулию гостья. — Ну что вы, это так мило. Да, Лили, всё верно, ЭТО — для тебя. Официальное уведомление о зачислении в школу.

Профессор протянула девочке заветный конверт, и Лили попыталась аккуратно вскрыть его подрагивающими от волнения руками, но у неё не получалось. Тогда Джулия забрала у неё письмо, но не открыла, а внимательно прочитала адрес и, набравшись храбрости, задала самый главный из множества вопросов, которые мучили её:

— Профессор Спраут, простите, но я хочу кое-что прояснить. Вы уверяете, что наша дочка — волшебница. Но как я могу верить вам на слово? И вообще, как об этом стало известно?

Лили при этих словах возмущённо пискнула, а Петуния как-то странно встрепенулась, но Джулия не обратила на это внимания.

— Всё так. Имя Лили появилось в особой Книге, и это самое верное доказательство. Ведь имя юного волшебника или волшебницы появляется там вместе с первым всплеском магии в ребёнке. Поэтому перед каждым новым учебным годом руководство школы проверяет список одиннадцатилетних волшебников и высылает им уведомление о зачислении.

— То есть доказать вы всё же не можете. Простите, но такое письмо кто угодно может написать, — продолжала упорствовать в своём недоверии Джулия. — Согласитесь, ваша история настолько невероятная, что вот так вот взять и поверить в неё…

— К тому же у нас в родне никаких волшебников сроду не было, — поддержал жену Оуэн, а Джулия еле слышно вздохнула от накатившего облегчения. Ну наконец-то муженёк вернулся из мира грёз и начал думать.

— Ох, ну конечно. Я и забыла, что вы магглы.

— Кто-кто? — поразился Оуэн.

— Магглы. Мы так называем тех, у кого нет врождённых магических способностей. Понимаете? — с неизменно мягкой улыбкой пояснила профессор. К её удивлению взрослые выглядели искренне недоумевающими, а вот девочки явно понимали о чём идёт речь. — Дело всё в том, что волшебники и магглы издревле жили рядом. Только, вы сами понимаете, простым людям свойственно… бояться того, что они не могут объяснить. Поэтому волшебники приняли разумное решение, и последние несколько веков мы скрываем свои способности и живём обособленно. Конечно, о нас не совсем забыли, но тем не менее… Да…

— А как вам удаётся скрываться? — поразился Оуэн.

— С помощью магии, разумеется! — поразилась его недогадливости профессор Спраут. — Ну так вот. Время от времени в семье магглов рождается волшебник или волшебница. И чтобы ребёнок овладел своими способностями, его обучают в школе.

— Допустим, — не сдавалась Джулия.

— Ах, я знаю, как развеять ваши сомнения, — воскликнула гостья. — Секундочку. Вы позволите?

Дождавшись неуверенного кивка, она достала откуда-то резную палочку, с невероятно гордым видом оглядела Эвансов и, произнеся что-то странное (это была латынь, поверь мне, Оуэн), взмахнула ею над пустой чайной чашкой. Посудина подскочила, на бешенной скорости закрутилась вокруг своей оси и на глазах изумлённого семейства превратилась в…

— Крыса, — пронзительно взвизгнула Петуния. Она очень, очень боялась крыс.

Оуэн разглядывал невозмутимо умывающуюся зверушку с ликованием ребёнка, впервые попавшего в супермаркет игрушек. И точно также был готов кричать от переполняющей его радости. Ведь магия есть, она существует!!! А раз есть волшебники, то наверняка существуют феи, исполняющие твои желания. Как же ему хотелось засыпать профессора Спраут вопросами.

— О, я очень люблю эту часть визита к родителям магглорожденных волшебников, — умилительным тоном произнесла профессор Спраут и резким взмахом палочки вернула кружке исходную форму.

— И я так смогу? — спросила Лили, которая просто искрила от охватившего её восторга.

— Конечно, дорогая, именно этому и многому другому тебя будут учить в Хогвартсе. О, поверь мне, тебя ждут восхитительные семь лет. Как же я тебе завидую. Мне очень нравилось учиться.

При этих словах Лили посмотрела на профессора Спраут с величайшим обожанием. Девочка даже не сомневалась, что станет самой лучшей ученицей, ведь недаром Северус так восхищался её способностями. Ей очень сильно хотелось открыть письмо и наконец-то прочитать, что её зовут учиться в самую замечательную школу в мире. Но мама явно забыла, что заветный конверт у неё в руках, и уже помяла его до невозможности.

— А…

— Подожди, Лили, — окоротила девочку пришедшая в себя Джулия. — И вообще, сядь. Поймите меня правильно, профессор Спраут, я не против этого приглашения. Наоборот, рада, что Лили получит правильное и, надеюсь, качественное образование. Вот только оно, наверное, очень… — Джулия неожиданно для себя смутилась, всё же признаваться в подобном малознакомому человеку не совсем… комфортно. — Я хочу сказать, что мы вряд ли сможем себе это позволить, — скороговоркой выпалила миссис Эванс.

И это была сущая правда. Оуэн очень хорошо зарабатывал, и деньги в семье были. И даже благодаря стремлению Джулии к разумной экономии имелись кое-какие накопления. Но их явно будет недостаточно для оплаты не то что полного года, даже семестра. Джулия была в этом уверена. Не оставляющая надежды на блистательное будущее для младшей дочери, которая в этом году заканчивала начальную школу, она время от времени изучала условия обучения в частных заведениях. И каждый раз признавала их недостаточно подходящими. И дело было не в том, что миссис Эванс сомневалась, что Лили выдержит вступительные испытания. Вовсе нет. Главной причиной Джулия называла своё нежелание расставаться с дочерью на долгий срок. И, немного, боязнь, что оставшаяся без присмотра старшей сестры Лили как-то проявит свою «особенность». Но стоит отметить, что в глубине души Джулия знала горькую правду — такое обучение было им не по карману.

В комнате повисла неловкая тишина, в которой все отчётливо услышали возмущённый всхлип Лили. Она с обидой посмотрела на мать, но всё внимание Джулии было приковано к профессору Спраут, которая застыла в кресле, прижимая руку к пышной груди. Выражение лица у гостьи было недоумевающее и, пожалуй, даже растерянное.

— Ах, миссис Эванс, — воскликнула профессор с выражением самого искреннего участия. — Ах, ну как же я могла забыть?! Для магглорожденных волшебников обучение в Хогвартсе абсолютно бесплатно. Вам лишь нужно будет к каждому новому учебному году покупать книги, одежду и кое-какой инвентарь. Дети живут на полном пансионе и приезжают домой на зимние и летние каникулы.

— О, — промолвила Джулия, обдумала услышанное и уже совсем другим тоном протянула: — Ооооо! Профессор Спраут, как насчёт рюмочки шерри?

— Не откажусь, не откажусь, — обрадовалась гостья.

Пока миссис Эванс хлопотала на кухне, Лили заполучила своё письмо и в торжественной обстановке прочитала его содержание вслух. После чего девочки были отправлены к себе, а взрослые принялись обсуждать всяческие скучные вещи: где находится Хогвартс, в каких магазинах следует закупаться, как организован школьный быт, что нужно с собой брать, а что категорически запрещено.

Расстались они поздним вечером, полностью довольные и разговором, и друг другом. И если Джулия была искренне рада знакомству с такой приятной женщиной, то профессор Спраут, отдавая должное гостеприимству Эвансов, думала: «Какие же всё-таки они забавные, эти магглы».

Всё это время Оуэн благоразумно не мешал жене выведывать всяческие подробности, которые так любят знать женщины. И искренне недоумевал, почему Джулия задаёт ТАКИЕ вопросы. Вот честное слово, если бы не странная одежда этой Спраут, то он бы и не догадался, что она волшебница, настолько обыденным был их с женой неторопливый разговор. А сколько стоит то? А где найти это? А можно ли обойтись лишь этим? Нет, чтобы узнать что-нибудь по-настоящему важное. А они знай прикладываются к рюмочке и треплются о всяких бабьих глупостях.

Именно поэтому Оуэн решил проявить джентльменство и вызвался проводить гостью до двери. На пороге он с опаской покосился в сторону гостиной (как бы Джулия не услышала) и с робкой надеждой в голосе поинтересовался:

— Скажите, пожалуйста, профессор Спраут, мэм… А волшебные феи… они… существуют?

— Кто? — уточнила расслабленно улыбающаяся женщина.

— Феи. Волшебные. Маленькие такие, с крылышками.

— Ах, феиии, — с девчачьим хихиканьем протянула профессор. — Да. Существуют. На редкость бестолковые создания. Только и могут, что жужжжать и яйца откладывать.

— Эээ, — поразился такой характеристике Оуэн. — А драконы? Тоже бестолковые?

— О нет, это вам не феи. Это такие зверюги, вот прям вот такие вот зверюги. — Профессор распахнула руки, показывая, какими зверюгами являются драконы. — И такие полезные. Вы только представьте, с одного взрослого дракона можно получить великое множество ингредиентов. Всё, вот прям всё идёт в дело: и кровь, и сердце, и печень, и когти, и шкура. Невероятно полезная зверюшка. Ведь драконы — это не только ценные ингредиенты, но и три-четыре тонны высококачественного питательного навоза в неделю. На нём всё так растёт, вот так растёт… О, надо же — молодой месяц. Самое время пересаживать молодые мандрагоры. Всего хорошего, мистер Эванс.

Оставив ошарашенного мужчину стоять на пороге, профессор Спраут, слегка запнувшись, сошла с крыльца, крутанулась на месте и… исчезла.

Оуэн испуганно огляделся (профессор рассказала о запрете колдовать в присутствии обычных людей), но ночная улица была пустынна. Мужчина на всякий случай посмотрел на месяц, надеясь понять, что же только что произошло. И пока любовался ночным небом, решил, что это наверняка была телепортация. А ещё он подумал, что его Лили всамделишняя ведьма. И эта мысль ему очень нравилась. Жалко, что нельзя написать деду и порадовать старика чудесными новостями.

Той ночью обитатели дома номер двадцать один на Роуз-лейн долго не могли уснуть. Взбудораженная Лили очень хотела разделить с сестрой свою радость, но Петуния не открыла ей дверь, хотя точно не спала. Поэтому Лили с одеялом на плечах, которое выполняло роль мантии, самозабвенно размахивала карандашом, представляя себя могущественной ведьмой. Так она и заснула, не выпуская его из рук. И даже сон у неё был сказочный, в нём было много чудесных вещей, а она сама творила великое волшебство, больше не боясь, что за нею придут злые дементоры.

А мистер и миссис Эванс обсуждали обрушившиеся на них новости. Джулия воспрянула духом, ведь теперь Лили ничего не грозило. Наоборот, то, что они с Оуэном считали главной угрозой её благополучию, обернулось выигрышным лотерейным билетом. Уже уснул Оуэн, а счастливая женщина всё строила и строила различные планы, в которых перед её дочерью открывались безграничные возможности. Печалило Джулию одно — она вряд ли сможет похвастаться успехами Лили перед соседками. Но это была такая малая цена, что миссис Эванс была готова с этим смириться. По крайней мере, у неё оставалось Петуния. Пусть не такая успешная и талантливая, как Лили, но всё же старательная и положительная старшая дочь.

1) Липкая булочка из дрожжевого теста с пряностями, джемом и орехами

Вернуться к тексту