От подарка не скрыться (джен)

30.12

Люпен вертелся перед зеркалом, поправляя парик. Затем отступил на шаг, критически осмотрел себя и нырнул в кучу реквизита, сваленного на диван.

Дзигэн, которого согнали с любимого лежбища, понуро сидел на табуретке, всем своим видом напоминая голодную ворону, и старательно делал вид, что внимательно читает газету. Одна из статей оказалась действительно интересной, поэтому он подпрыгнул от неожиданности и схватился за револьвер, когда услышал женский надтреснутый голос:

— Ну как тебе, внучок?

Люпен увернулся от брошенного в него ботинка и покружился на месте, демонстрируя свою новую маскировку.

— Отвратительно, особенно с твоей рожей, — скривился Дзигэн и снова спрятался за газетой.

— Да ладно тебе, я серьёзно. В этот раз у нас нет права на ошибку.

Дзигэн снова сложил газету.

— Люпен, может, оставишь уже Дзэнигату в покое?

— Что? — Люпен удивлённо округлил глаза. — Я и в обычное время его не достаю.

— Ага, только постоянно его дураком выставляешь.

— Я тут ни при чём — он сам первый начинает каждый раз. А я ничего не могу с собой поделать: как только слышу его вопль "Люпе-е-ен!", у меня тут же срабатывает воровской инстинкт свободосохранения. Я это не контролирую.

— Ага, "ни при чём". Поэтому он месяц назад оказался в тюрьме в одних трусах? Да ещё и где-то на задворках Боливии.

— Воу-воу, оставь свои обвинения при себе. Откуда я знал, что он попытается переплыть ту речку следом за мной? Тем более, как я мог вообще предположить, что местная полиция нас с ним перепутает и посадит его? Где я и где он! — Люпен обрисовал в воздухе рядом с собой широкий прямоугольник, показывая, что спутать его с инспектором мог только слепой. — И я всё исправил: его отпустили и награду от лица города дали за то, что он что-то там нашёл... не помню уже, там Ами подсуетилась и подделала записи.

— И поэтому ты решил его добить, представ перед ним в виде озорной старушки? Он тебя уже в любой личине распознаёт, не сработает.

Люпен кокетливо взмахнул ресницами и помахал в воздухе концом большой шали.

— Я и не надеюсь его одурачить. Но с ним будет его помощник — вот с ним должно прокатить. А на тему старушки — это часть моего нового плана! — Люпен выпрямился, подбоченился и приподнял подбородок, окончательно разрушив образ старой женщины. — Вы же сами с Гоэмоном мне все уши прожужжали, что зимние праздники — они для семьи или хотя бы для самых близких людей. С вами я и так каждое Рождество вместе. Надо хоть раз и Дзэнигату поздравить нормально. Ты же знаешь, что после вас он для меня — самый близкий человек. На кого я ещё могу надеяться в сложной ситуации? Кто способен найти меня хоть на другом конце света, хоть на дне океана, хоть даже в другом мире? Кто меня спасёт из любой передряги, потому что считает, что ни у кого больше нет права меня арестовывать? Самый верный противник.

— Не знаю почему, но я заранее сочувствую Папаше.

— Ты только что чуть было не задушил светлые порывы моей души. Дай мне шанс!

Люпен протянул руку вперёд, словно надеялся, что шанс упадёт в подставленную ладонь, как зрелое яблоко. Но вместо яблока на его руку наткнулся зашедший в комнату Гоэмон. Внимательно оглядев Люпена, он молча кивнул, одобряя получившийся образ, и повернулся к Дзигэну:

— Ты действительно слишком критично относишься к затее Люпена. Я вижу, что он пытается пройти путь искупления, и наш долг — поощрить его и помочь.

На последних словах Гоэмон дошёл до своего любимого места у стены. Он опустился на пол, аккуратно подвернул хакама и спрятал руки в широких рукавах кимоно. Словно считая, что достаточно уже поучаствовал в разрешении конфликта, он закрыл глаза, погружаясь в медитацию. Уголок его рта едва заметно дёрнулся в улыбке.

Дзигэн, прищурившись, смотрел на эту сцену.

— Так, понятно, вы уже сговорились. Чем ты Гоэмона в этот раз подкупил, Люпен? Обещал найти очередной "неразрушаемый" кристалл, чтобы он попытался его разрубить?

Люпен даже не пытался скрыть правду.

— В город вернулось несколько отличных поваров, специализирующихся на японской народной кухне, и я пообещал Гоэмону, что раздобуду что-нибудь из их стряпни. Хочешь, и тебе что-нибудь принесу?

Дзигэн покачал головой и тяжело вздохнул:

— Ты неисправим. Ладно, выкладывай свой план. Должен же кто-то проследить, чтобы ты не довёл Дзэнигату до психушки. Да и этот его помощник, Ята, ещё не готов к твоим выкрутасам.

31.12

Старушка в киоске отсчитала мелочь на сдачу и лучезарно улыбнулась, показав полный набор кривых зубов. Когда покупатель отвернулся и ушёл, Люпен — а это был именно он — украдкой потёр щёки, которые уже сводило от постоянной улыбки, неудобной вставной челюсти и мороза за окном. Он выглянул ненадолго, проверяя, что парк снова обезлюдел, и вернулся к наблюдению.

Как он и говорил вчера, у них не было права на ошибку. Он заранее подкупил владельцев ближайших кофеен, чтобы они не выходили сегодня на работу, а владелец этого киоска за круглую сумму на день разрешил Люпену занять место продавщицы. Место было выбрано не случайно — пару дней назад Люпен узнал, что Дзэнигата и Ятагарасу вызвались помочь городской полиции в праздник. Те от помощи не отказывались и выделили инспектору для наблюдения как раз этот район.

Но этого было мало. Ещё ночью Люпен принёс в киоск необходимое ему оборудование. Первым делом он подключился к городским камерам и вывел изображения с них на мониторы. Нельзя было допустить, чтобы какая-то случайность или чья-то глупость всё испортила.

На улицах пока было спокойно. Дзэнигата уже сделал круг по району на машине и припарковался рядом с перекрёстком у старой типографии. Люпен одобрял этот выбор — будь он полицейским, то встал бы там же. А ещё, зная инспектора и его привычки, он был уверен, что тот до конца смены будет стоять на этом месте, если его, конечно, ничего оттуда не сгонит.

Это тоже было частью плана — Дзэнигата должен был рано или поздно вернуться в участок с каким-нибудь мелким преступником, пойманным с поличным. Естественно, не особо опасным. Естественно, это Люпен тоже собирался проконтролировать, и у него было несколько вариантов для разработки.

На всякий случай Люпен решил проверить, как обстоят дела у остальных членов банды. Он коротко стукнул пальцем по передатчику, спрятанному в ухе.

— Как дела, Дзигэн?

— Терпимо, допиваю уже третью кружку кофе. У них тут неплохой латте.

Дзигэн стойко отбился от всех предложений Люпена по маскировке и просто занял столик в одном из кафе на соседней улице. Внутри было тепло, из широкого окна открывался хороший обзор, а официантки ненавязчиво с ним заигрывали, то предлагая пирожные, то рисуя сердечки на кофе. О чём Дзигэн периодически сообщал Люпену, не столько жалуясь, сколько заставляя того завидовать. Больше ничего странного или подозрительного не происходило.

— Гоэмон?

Тот был верен своим привычкам и устроился на крыше. Люпен не знал, на какой именно, но в этот момент ему показалось, что один из сугробов на доме через дорогу пошевелился.

— Всё спокойно.

— Ты хоть тепло оделся? Шапку надел? Хотя бы шарф?

С Гоэмоном всё было сложно: он, конечно, поддержал идею Люпена и выслушал его пожелания, даже забрал приготовленную для него одежду, но вот наденет ли он её — этого уже никто не мог предсказать. Своенравный потомок самурайского рода мог как послушно замаскироваться, так и продолжать разгуливать по городу в кимоно на босу грудь.

Дзигэн попытался уязвить гордость Гоэмона, напомнив тому об одном из его провалов:

— Опять заболеешь, будешь чихать и отвлекаться.

— Не буду. Я хорошо переношу холод и...

Ему не дали договорить, два голоса хором рявкнули ему в ответ:

— Гоэмон, шарф!

— Надел, — спустя пару мгновений обиженно пробасил тот. И после небольшой паузы добавил: — Я вижу подозрительного мужчину. Он слишком беспокен, а вокруг него чувствуются аура алчности и страх наказания. Я прослежу за ним.

Люпен тут же заинтересованно уставился на экран. Потенциального преступника он распознал сразу — слишком уж тот дёргался. Остановившись перед ювелирным магазином, воришка ещё раз огляделся, зашёл внутрь и уже спустя минут пять выбежал обратно.

Гоэмона Люпен смог узнать только потому, что сам выдал ему эту одежду, и спокойно вздохнул: тот решил всё-таки следовать плану дословно и брёл по тротуару, спрятав руки в карманы длинного пуховика, а на голову натянув ярко-красную шапку. Это не была дань извращённому цветовосприятию Люпена, а вполне осознанный шаг, классический приём, используемый преступниками по всему миру: достаточно нацепить яркую, запоминающуюся деталь и случайные прохожие вспомнят потом именно её, но никак не лицо того, кто её носил. А уж быть раскрытыми раньше времени они совсем не хотели.

Воришка рванул сразу от двери магазина, но обернулся на выскочившего следом владельца магазина, зазевался и наткнулся на Гоэмона, едва коснувшись его плечом. Этого оказалось достаточно для того, чтобы беглец тут же упал без сознания. Люпен знал, что это не было случайностью, ведь за мгновение до этого Гоэмон совершил едва уловимое движение рукой — такое быстрое, что его не засекли ни камеры, ни случайные прохожие, ни сам Люпен — он просто знал об этом. Пока зеваки останавливались, разглядывая распростёртого на тротуаре мужчину, а особо ушлые подбирали и прятали по карманам рассыпавшиеся украшения, которые тот украл, Гоэмон только поглубже спрятал нос за стоячим воротником и пошёл дальше. К тому времени, когда Дзэнигата заковал неудачливого воришку в наручники, рядом с тем осталась только пара свидетелей и разъярённый владелец магазина.

Люпен уже успел было обрадоваться, что эта часть плана оказалась такой лёгкой: сейчас инспектор поедет с пойманным преступником в отделение и останется там, пока его оформят, пока разберутся — вот уже и смена закончилась. И как же Люпен был разочарован, увидев, что Дзэнигата остался на посту, передав свою добычу постовым.

Но пока рано было сдаваться. Когда Ята второй раз пришёл за кофе, Люпен с улыбкой и шутками разыгрывал перед ним снова сценку с его приготовлением. Вот он проверяет, сколько готового напитка уже есть в колбе древней кофеварки, наполовину вмонтированной в стену киоска, цокает языком и качает головой, прежде чем нагнуться под прилавок, чтобы взять свежую порцию какого-то бурого порошка, который даже он не мог однозначно идентифицировать.

Это было только прикрытие. Люпен начал готовиться к тому, что Ята купит у него кофе, ещё в тот момент, когда тот вышел из машины и его заметили камеры. Так что Люпен уже успел намолоть достаточный объём зёрен с любимых руандийских плантаций Дзигэна — а уж тот в кофе разбирается — засыпать их в аэропресс и теперь оставалось только нажать на поршень. А затем прямо на глазах Ята заменить стаканчик с бурой жижей из кофемашины на свой нормальный.

Судя по тому, как в этот раз Ята сразу приткнулся носом к крышке своего стаканчика, с удовольствием вдыхая просачивающийся из-под неё аромат, ему этот кофе тоже понравился.

В этот момент передатчик в ухе Люпена тихо зашипел и сказал голосом Дзигэна:

— На улице гуляет Лори.

Люпен даже бровью не повёл, продолжая отыгрывать роль продавщицы. Догадавшись, что он не может ответить, Дзигэн продолжил:

— У него кличка "Счастливый Лори", домушник. Не нравится мне, что он тут ошивается. Мерзкий тип, опасный — работает грязно: и квартиры обносит, и хозяевам по голове стукнуть ломом не гнушается. — Дзигэн подождал ещё немного, но, снова не дождавшись ответа, проявил инициативу сам. — Я его вырублю в подворотне и полиции сдам. Тут до Дзэнигаты недалеко, может, хоть сейчас уедет.

Ята как раз ушёл, и Люпен смог проверить мониторы. Самого Лори он так и не увидел, зато успел заметить длинный силуэт Дзигэна, скользнувшего в подворотню, в которую ни одна из камер не заглядывала. Ещё через несколько минут тот вышел, отряхивая ладони, а совсем скоро и Дзэнигата недовольно ворча вылез из машины.

— Успешно?

— Ага, он меня и не заметил. Я ему потом под бок какой-то мешок с посудой из помойки подкинул. И в полицию позвонил, мол, человек откуда-то сверху упал. Вот позорище будет, когда слухи пойдут, что Лори мало того, что с окна навернулся, так ещё и когда чьи-то ржавые кастрюли украсть пытался, — посмеивался Дзигэн, явно довольный собой.

Люпен тоже порадовался, но недолго: Дзэнигата покрутился на месте происшествия, но снова сдал преступника тем же постовым, а сам вернулся в машину. Люпен был готов рвать волосы на парике: "Да как же можно быть таким трудоголиком!".

Природа разделяла его негодование и тоже испортилась. Густой снег ослепил камеры и выгнал остатки людей с улиц. Казалось, что во всём районе оставались только Дзэнигата с Ята да Люпен со своей бандой. План трещал буквально по швам.

Люпен начал не на шутку переживать, что Дзэнигата собирается дежурить всю новогоднюю ночь. И окончательно запаниковал, когда перехватил переговоры того с диспетчером: инспектор действительно предложил, что он останется на посту до утра.

— А ты чего ожидал? Он же такой же упёртый, как и ты, — успокаивал Люпена Дзигэн, уже вышедший из кафе, где оставил щедрые чаевые официанткам и ловко увернулся от всех их предложений погулять с ними во время празднования где-нибудь в городе.

— Если кто-то не слышит подсказок судьбы и не видит цели, то его надо туда отвести, — предложил Гоэмон с крыши.

Люпен нахмурился, придумывая новый план. Он стукнул кулаком по ладони и уверенно сказал:

— Да, Гоэмон, так и сделаем!

В наушнике раздался резкий вдох — Гоэмон явно никак не ожидал, что очередная высказанная им мудрость предков вызовет такое оживление. И ещё сделает его буквально ответственным за все последующие решения Люпена.

— Дзигэн, ноги в руки и бегом в тот ресторан, где работает повар Мике, он как раз вернулся. Надо, чтобы он кое-что приготовил. Только не размахивай перед ним револьвером, как в прошлый раз, хорошо? И не попадись Дзэнигате по пути.

Люпен посмотрел на часы, прикидывая необходимое ему время, когда Ята уже в третий раз переминался перед киоском и боролся с перчатками и мелочью, чтобы купить ещё пару стаканчиков кофе. Люпен сжалился над ним и высунулся в окошко, проскрипев старушечьим голосом:

— Ох, внучок, чего ж ты так мучаешься? Давай помогу.

Ята, и до этого имевший совсем не грозный вид, теперь уж точно выглядел как заморенный учёбой и голодом студент. Совсем не двужильный, в отличие от Дзэнигаты, он может и не выдержать этой вечной погони за Люпеном. А тот в свою очередь не привык так легко отказываться от хороших противников, поэтому решил временно упростить свой праздничный план до базовых пунктов: вначале напоить — уже сделано, — потом накормить и обогреть. А дальше уже он что-нибудь придумает.

После предложения бесплатного рамена Ята чуть слюной не захлебнулся, но о манерах не забыл, поклонился и побежал вприпрыжку обратно к инспектору. Люпен проследил, что он вернулся без особых проблем, и уточнил у Дзигэна, успевает ли именитый повар приготовить их заказ. Если уж даже Гоэмон, известный своим щепетильным отношением к еде, соглашался иногда есть его стряпню, то два голодных полицейских точно будут в восторге.

Даже к такому ходу Люпен был готов. Ещё утром он на всякий случай купил — честно, даже не украл! — пару пачек самой дорогой лапши быстрого приготовления. Зная, как сильно Интерпол ограничивает Дзэнигату в средствах, Люпен был уверен, что тот такую даже не пробовал, так что прикрытие будет идеальным. Он высыпал содержимое упаковок в мусорку и отряхнул пластиковые миски. В его ладони как по мановению волшебной палочки появился крошечный тёмный пузырёк. Тягучая жидкость нехотя стекла ему на палец и осталась там округлой прозрачной каплей. Люпен намазал ей дно вначале одной миски, потом другой и на глаз прикинул, где дозировка получилась больше. Ята — вежливый молодой человек, поэтому когда он вернётся в машину, то верхнюю миску сразу отдаст Дзэнигате. Люпен кивнул своим рассуждениям и запомнил, где средства было больше, чтобы эта порция досталась инспектору — он и весит больше, и за годы приключений мог уже выработать иммунитет ко многим веществам.

Они чуть было не попались. Возвращающийся Дзигэн как раз подходил к киоску, когда Ята показался с другого конца парка. Люпен глянул на часы: прошло всего двадцать пять минут, вместо оговоренного получаса. То ли часы у Ята спешили, то ли есть так сильно хотелось.

План Люпена неожиданно спасла погода. Даже она решила поддержать его в этот раз, поэтому сильный ветер со снегом бил точно в лицо Ята, замедляя его ещё больше. Дзигэн прошмыгнул в приоткрытую дверь и уселся на полу так, чтобы его не было видно. Люпен тихо прошипел ему: "Не перепутай!", выдал миски и тут же высунулся в окошко, чтобы помахать Ята рукой.

Люпен отвлекал того разговором, по ходу дела выдумывая как можно больше правдоподобных деталей. Он уже готов был начать травить байки о несуществующем сыне старушки, когда почувствовал, что Дзигэн дёргает его за штанину, показывая, что всё готово. Не переставая ворковать, Люпен забрал миски, проверил, что они плотно закрыты, и упаковал в пакет. Ята от радости потерял дар речи на какое-то время, словно до последнего подозревал, что его обманут, и теперь только молча кланялся как болванчик.

Люпен высунулся чуть ли не по пояс и ущипнул Ята за щёки:

— Молоденькие мальчики должны хорошо есть. Беги к своему коллеге.

Когда скрип снега затих, Дзигэн не выдержал:

— Теперь я почти уверен в том, что ты в душе бабка — иначе откуда такое стремление всех накормить? А ещё я ж просил не издеваться над парнем — твои привычки его слишком шокируют.

— А он и не узнает, что это я. Ты всё после того дела не успокоишься? Дзигэн, мы уже столько лет вместе и в огонь, и в воду — хватит уже издеваться.

Люпен устало сполз на пол, с хрустом распрямляя замлевшую спину, выплюнул осточертевшие вставные зубы и так и остался с открытым ртом, давая своей челюсти отдохнуть.

— Это я для того, чтобы ты не расслаблялся, — сказал Дзигэн, протягивая товарищу остатки рамена. — Не верю, что даже ты устал.

Люпен в три глотка выпил горячий бульон и расплылся в довольной улыбке, расслабленно опустив плечи. После чего разом сгрёб всю оставшуюся лапшу в рот.

— Фпефель фым фувмн фофмволвот.

— Я именно так и подумал. А теперь переведи на человеческий.

Люпен справился с лапшой и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Теперь нам нужен самолёт.

— Боже...

Люпен уже снова радостно улыбался.

— Раз Папаша не захотел по-хорошему уходить, то будет по-моему. — Он уже успел встать и готовился закрыть киоск, поэтому только махнул рукой, когда продолжил: — Всё нормально, честь и чувство собственного достоинства Дзэнигаты не пострадают, если ты об этом волнуешься. Пробей там по своим знакомым, у кого есть что-нибудь летающее прямо сейчас. А я пока спрошу у Фудзико, есть ли у неё знакомый миллионер с необитаемым островом.

— Эк тебя понесло.

— Как обычно?

— Как обычно, — усмехнулся в ответ Дзигэн и навалился плечом на дверь, помогая Люпену закрыть её.

Они дошли до угла старой типографии и встали так, чтобы не выдавать себя ни тенью, ни облачками пара, вырывающимися при дыхании.

— Инспектор Дзэнигата засыпает, — проинформировал их Гоэмон через передатчик.

— А Ята?

— Все силы прикладывает к тому, чтобы оставаться в сознании.

— У них для этой вакансии "упёртость" — обязательный пункт при приёме на работу?

Дзигэн не успел ответить, когда мимо них молнией пролетел Гоэмон. Они с Люпеном замешкались, прежде чем броситься следом. Когда они забежали за угол, то увидели, что Гоэмон неподвижно стоит прямо перед патрульной машиной. Дзэнигаты с этого ракурса видно не было, но он уже точно спал. Зато Ята сидел, чуть наклонившись вперёд, округлив глаза и приоткрыв рот, и казалось, что не дышал. Гоэмон поднял руку и сделал какой-то жест, незаметный со спины, и глаза Ята закрылись, а сам он ещё больше наклонился вперёд, почти падая. Люпен еле успел рывком открыть дверь и подхватить его до того, как он стукнется лбом об торпеду.

— Гоэмон, что это было? Ты его загипнотизировал, что ли?

Тот в ответ только многозначительно хмыкнул.

Гоэмон открыл дверь со стороны инспектора, примерился и взалил его на плечо, как мешок, пару раз переступив для равновесия. Люпен молча показал ему направление, куда идти, а сам перевёл взгляд на Дзигэна, который стоял с Ята на спине, сильно наклонившись под его весом.

— Свои комментарии оставь при себе.

— Да не... — Люпен снова перевёл взгляд на уже удаляющегося Гоэмона и покачал головой: — Знаешь, я даже спустя столько лет постоянно ему удивляюсь.