Королева Костей (гет)

От автора: градус бреда зашкаливает. Хотела флафф про детей, но меня снова занесло куда-то не туда. Падмецентричная прода.

Сан-Франциско, НЕ дневник капитана, звёздная дата: 2277 г.

Падме аккуратно поправила причёску. Вычурность в ней — последнее, на что устав не мог возразить. Преподаватели иных рас имеют право вносить элементы национального костюма в свой внешний вид. Конечно, это право не снимает с неё, как с преподавателя Академии Звёздного флота, носить мундир, но вольность в причёске и выборе украшений на волосы и пальцы оставляло.

Для бывшей королевы это важно. Раньше она не думала, что станет настолько сентиментальной, созрев до поиска лазейки в уставе. Признаться честно, Амидала не думала и что ей придётся перейти из аристократки и политика во флот, да ещё и совершенно не тех, далёких звёзд.

С Земли даже небо другое. Ни одного знакомого созвездия. Несмотря на явное сходство с Набу, особенно в заповедных зонах и акваторий крупных озёр, на дом это совершенно не похоже.

Может, тем лучше — не так тоскливо. Падме зябко дёрнула плечиками. Порой ей казалось, что она вернулась не вся. Что какая-то её часть всё же умерла безвозвратно. Что Лео поднял из могилы только Королеву и Сенатора Набу, политика и жизнелюбивую женщину. На Мустафаре умерла Амидала Скайуокер, на астероиде — мать Люка и Леи. Та же, кто осталась, почти незнакомка.

Всё ещё идеалистка, всё ещё жаждущая приключений, открытая не только для новых открытий, но и для дружбы и любви. Прежняя Падме угнала бы любую шлюпку, капсулу, шаттл, да и направила бы к ближайшей червоточине, в надежде или умереть, или вернуться домой. Но она этого не сделала. Осталась вместе со спасшим её экипажем, стала его частью, приспособилась.

Глупо было полагать, что смерть проходит бесследно. Скорее всего, часть нейронных связей в её мозгу всё-таки умерла безвозвратно. Часть, запустившая программу самоуничтожения на астероиде, часть, не пожелавшая жить после предательства Энакина и тем самым предавшая близнецов.

Кажется, для Падме это стало благом. А для Маккоя не на ветер выкинутой сывороткой. Кирка вот тоже подняли ей. Но изменения в том никто не отмечал... Впрочем, это не значит, что тех не было, а его близкие просто не молчали, или не хотели замечать. Сама Падме знала только одного зомби — Кирка. Такого же ожившего мертвеца, как она. Может, ещё и поэтому они поладили. Не только потому, что капитан (ныне адмирал) и весь его образ жизни — это ожившая мечта Эни о жизненных целях. Скорее, наоборот, то был аргумент против, ну и их сходство, в том числе и внешнее.

Впрочем, Кирк мог и остаться прежним. Он умер от радиации — неизвестно, как та влияет на мозг. Достоверно — нет. Да и тревожить прошлое не хотелось. Сейчас она жива, и это главное. А дом... Вряд ли у неё получилось бы спасти демократию там, так и погибла бы, может, и детей за собой унесла. Так у близнецов хоть есть шансы.

И всё-таки даже приспособившаяся Падме не может отказать себе в том, чтобы каждое утро не сотворять маленькое искусство перед зеркалом из своих волос. Не надевать деревянный амулет на шею... Пусть уже давно в её сердце проник другой. Отчего-то снять, а лучше — сжечь, не поднимается рука, будто так она оборвёт последнюю нить связи себя с Эни, детьми и домом.

Порой Падме ненавидит себя за лицемерие и жалеет нового мужа. Впрочем, тот хоть и жалуется порой, но выглядит не в пример счастливее их первой встречи. Они живут... Они даже счастливы, особенно когда её не тревожат бередящие душу сны, а ему не мотает нервы бывшая жена, шантажируя дочерью. Впрочем, Джослин уже не имеет прежней власти. Конечно, Амидала не была бы собой, если б не изучила законы Федерации и не нашла лазейку, но в этом уже не было нужды — Джоана Маккой стала совершеннолетней до того, как Падме закончила разбираться в перипетиях местной судебной системы. Более того — она поступила в Академию.

Из всех вариантов мужчины с багажом прошлого лучше тот, у которого дети уже почти самостоятельны. Падме сказала почти, потому что вредность девчушка унаследовала от отца, как и магнит для неприятностей... И чего же юриспруденция скучной показалась, а? Впрочем, Лео был счастлив. В то время, пока не бился головой о свой любимый гипошприц, раздумывая, а не вколоть ли и себе успокоительное. Потому что одно дело сетовать на шантажистку-жену и другое, когда ребёнок, которого ты не знаешь, вырастает и жаждет приключений... Будто бы какой-то Кирк в юбке. Заметьте, это не Падме впервые сказала! И вообще, это не её головная боль. Она лишь немного помогает, отчаянно стараясь не думать о том, взяли ли на себя близнецов Бейл и Бреха.

Хотя Падме ничего особенного и не сделала, но Маккой это заметил. И кривые попытки поговорить и образумить, а ещё добровольное включение в список кураторов группы. Кажется, после этого их семейные отношения только укрепились — добавилась благодарность.

Сама Падме героиней себя не считала, лишь тихо радовалась, что хоть кто-то получил возможность не стереться с памяти своей плоти и крови. Так что, пускай... Её удел — сны, где кареглазая девочка делает первые шаги в политике, а синеглазый мальчик разбирает и собирает один кар за другим. А она приспособится. И однажды не будет думать о являющемся ей во сне видении беспросветной черноты и страшного механического дыхания, холод одиночества которого продирает до костей.

Пока у неё прекрасно получается. Пятилетняя миссия закончилась чуть раньше срока и очень-очень жарко. Не просто с огоньком, а пламенем пожарища. Благодаря Джиму, впрочем, экипаж, большая часть, уцелел. А вот корабль, увы. Серебряная леди (нет, Лео ей не сдал друга, давшего кораблю нежное прозвище, просто не он один пил с Кирком — Падме этот метод ведения переговоров хоть и не одобряла, но использовала) канула в Лету. Параллельно они взбудоражили половину сектора, разобрались с приветом от прошлого и вообще, приключения удались настолько, что капитан без корабля легко получил назначение в Адмиралы, и все непосредственные участники тоже достаточно легко обзавелись выполненными просьбами... Одному госнаграду и премию, другому паспорт Федерации и поступление в Академию с возможностью сдать дисциплины экстерном (и полностью закрытой практической частью), третьему перевод в преподаватели военно-полевой медицины.

Да, с Леонардом они не расстались. Падме улыбнулась. Оставшиеся годы миссии, куда она попала случайно, а может, Великая Сила привела, показали, что они почти вросли друг в друга. С Эни всё было как во сне. Сначала встреча на Татуине, где он принял её за ангела, а она растаяла от маленького, но очень храброго мальчика, рискнувшего всем, но сумевшего помочь ей в беде. Потом новая встреча сквозь года, и вот уже юношеская симпатия перерастает в вулкан чувств. Энакин именно таким и был. Если любил, то дотла горел, не мог наполовину — очень пылкий, свободолюбивый... уже не тот маленький раб. А она... Амидале очень льстила такая любовь, что её, женщину постарше, так вожделеют, что ради неё готовы не просто звёзды доставать, а эти самые звёзды разжигать и гасить. Ну вот, собственно, на том и обожглась. Энакин так её любил, что этими чувствами и перешёл на сторону Тьмы (любовь приводит к страху потери, страх толкает во тьму), ради её мнимого спасения шагнул в такое пекло... Мустафара. Всё было из-за неё.

Нельзя было так спешить жить и любить, послав впервые в жизни правила и догмы. Нельзя было. У них не было будущего. Ну либо стоило честно всему свету заявить об их чувствах, стать вдвоём против всего мира. Но Падме ошиблась — как старшая, как рассудительная она должна была...

С Боунзом было иначе. Он уже обжигался. Даже не так — сгорел до костей. В любви, в своём честном желании жить, как велит сердце. Это сердце ему растоптали и кинули в костёр. И дело не только в жене. Не Джослин сделала смертельную инъекцию его неизлечимо больному отцу... А через ничтожно короткое время было открыто лекарство от этой болезни. Об этой трагедии Падме узнала к концу миссии.

Не лучший её разговор после секса. Да и секс какой-то странный вышел. Она тихонько прокралась по своему обыкновению к Лео в каюту — у главного корабельного врача та была не в пример просторнее нынешних функциональных, но тесных апартаментов мёртвой королевы, а тот... С бутылкой в обнимку и слезами на глазах. Первое — не впервой, второе — в новинку. Хотя алкоголь ни черта не глушит боль, а только обманчиво приглушает, чтоб потом сильнее впиться, но не до такой же степени!

Она привыкла, что Маккой держал себя в руках. Особенно при ней. А тут... Падме не нашла ничего лучшего, чем утешить. Секс, конечно, то ещё лекарство, но вот разговор после вышел терапевтическим. То, что она услышала, было исповедью. Застарелой болью, нагноенной раной, которая не заживёт никогда. Можно было спасти: он бы дожил. И не был таким уж старым, но Леонард утратил надежду, за это и поплатился.

Пришлось отвечать откровенностью на откровенность. О том, какое несмываемое пятно лежит на ней. Что дети, её дети, брошены с момента рождения, потому что Падме устала быть сильной и верить. Верить людям, давать шанс этой жизни.

С Маккоем они постепенно стали друг другу близкими людьми. От попыток унять одиночество физической близостью они дошли до разделения груза ошибок прошлого, стали друг другу опорой...

Какое тут расстаться? Леонард мог долго и всласть язвить о её привычках всюду лезть, говорить, что если хотел бы Кирка, то он не ханжа, на нём бы и женился, но... Это другое. Джим тоже человек, с болью внутри, дефицитом внимания родом из детства, но это иное... И да, таких натуралов, как Леонард, надо поискать. Он любил красивых женщин, а Падме была именно такой. Не ангел, но его Маккой и не искал. Принимал неидеальную, штопал, да так, чтоб не осталось шрамов — а если те оставались... То так их ласкал наедине, что Амидала едва сдерживала соблазн не посадить новый специально.

Поэтому после приключения с разваливающимся на куски Энтерпрайз, спасением... Ну, сектора Галактики точно, они вдвоём направились на Землю. Маккой немного нервничал, всё-таки бывшая близко, но, с другой стороны, не скрывал радости. Космос он не жаловал. Ну и коллективным разумом было решено, что Сан-Франциско, где базировался штаб Звездного флота, точно станет отличной точкой пересечения для всех друзей. Кирк — Адмирал, а значит, будет просиживать в штабе штаны регулярно, Чехов, Сулу и Скотти получили назначение на один корабль, но так как тот не выполнял пятилетней миссии, то в штаб заруливали нередко... Что касается их невозможной парочки, то коммандер Спок (как учёный) и лейтенант Ухура (как связистка) получили совместное назначение в долговременную экспедицию звёздного флота на одну из планет класса М, изучать остатки жившей там цивилизации — те выглядели перспективно для науки Федерации. И нет, их совместное назначение не было случайностью, это было достигнуто путем долгих переговоров Джеймса Кирка и командования, но их капитан умел убеждать. К слову, и у парочки-исследователей были санкции для регулярного отпуска... Земля — дом Ухуры, у Спока же иного дома не осталось. Так что они их навещали.

Падме, конечно, немного скучала. Первый год — нет, она зубрила и сдавала экзамены, зачёты... Огромные пласты информации — она и так была подготовлена, но все на Энтерпрайз давно закончили Академию и успешно удалили добрую часть знаний из памяти... Кроме Спока, но донимать вулканца Амидала побаивалась, тем более что он ей отчего-то напоминал джедаев. Особо фанатичных представителей. Например, мастера Винду. Только человечнее, что ли, как бы странно это ни звучало. С коммандером дружил Кирк, а ещё Лео, а она так... Мимо проходила, но даже так своё мнение составила. Потому что сколько бы Маккой ни ругался на остроухого ублюдка, она знала, что он за этого «остроухого» гипошприцем вырубит... Доктор всё-таки, поэтому не убьёт. Наверное. Ни в чём, знаете ли, уверенным нельзя быть на все сто, вот Амидала была уверена, что умерла, понимаете?

Так что, да первый год было весело, да, и Землю они с Маккоем исколесили изрядно, а потом стало скучно от рутины. Да-да, Падме так и осталась в Академии. Был вариант им с Лео попроситься назад в космос, но пока решили и Джима поддержать — тот чах в адмиральских погонах. Поэтому иногда просилась в качестве куратора на практики студентов. Вот там-то и добирала адреналин — капитаны уже её боялись на борт брать, говорили, миссис Маккой (про мисс на борту молчали, да, но они шли в комплекте обычно) — это к великому шороху и замесу. Но у неё была хорошая крыша, помним, да. Кирк, впрочем, повадился с ней туда, когда мог вырваться, соваться. Мол, инспекция. Смотрим, чему учите и как служите — тоже ведь маньяк-приключенец. Леонард всё так же ворчал о космосе и транспортёрах, но покорно шёл собирать командировочный чемодан самостоятельно и подавать прошение, что хочет на время практики курсантов восстановить свои навыки в качестве судового врача.

Преподавала Падме близкие ей темы. Дипломатию... Политологию... Способы преодоления ксенофобии в практикуме по межрасовым культурам. Ей было что преподать курсантам. И нет, в большую политику её здесь, дивным образом, не тянуло. Тут, вроде как, и так демократия справлялась. Без неё. И это было неожиданно приятно.

Как и внезапно оказаться миссис — так здесь называли замужних женщин, да... по залёту. Вот так странно, будто во сне. Отношения были — это Падме отрицать не могла. А вот оформление их... Да даже не столько оно, сколько церемония. Сам процесс обмена клятвами. С Эни он был, официального оформления — нет. А тут... Леонард, кажется, на всю жизнь наелся бюрократии, она... не была уверена, что является вдовой. Да и страшно была повторить историю. Не в том смысле, что от Маккоя можно было ожидать слёта по фазе и вырезания кадетов, но... Просто не было нужды.

А вот залёт был. Казалось бы, куда им обоим. Ей, матери-кукушке, ему, что не видел толком дочь больше десяти лет. Да, оба не юнцы. Падме не заметила, да морщины в зеркале соврать не дали. Четвёртый десяток пошёл. У Маккоя и вовсе пятый. И вот надо же было так ошибиться. В 23 веке... Впрочем, она ошиблась и дома, где технологии — и она могла это признать — превосходили Федерацию. Ну или это сперматозоидам Избранного было плевать на противозачаточные, что тоже очень вероятно.

Неудачный пропуск приёма, а после поздно пить Боржоми... Кто же знал, что с фертильностью у неё проблем нет. С момента, как узнала, в голове билась лишь одна мысль: только не близнецы. Вопроса о прерывании не стояло. Не для неё. И не для Маккоя.

Тогда-то и узаконились. Адмирал Кирк больше всех обижался, что не устроили никакой церемонии. За это он опустошил весь их бар (И Леонард, подлец этакий, ему в этом помог) и накидал с десяток имён.

Кошмары, что и без того не оставляли её, от беременности только усилились... Это не лучшим образом сказалось на самочувствии, поэтому до летних практик и каникул она в тот год не доработала. Ушла раньше, точнее, залегла на сохранение в госпиталь флота. Сбежала через неделю и совершенно зря — дома ей устроили совершенно такой же лазарет. Доходила Падме до почти приличного срока в 35 недель. Так появился на свет ещё один Маккой, а она смотрела на этого паренька, унаследовавшего голубые глаза от отца, и вспоминала совсем другого мальчонку.

Называть его она отказалась. Не потому, что не могла... Набу было полно множества прекрасных имен, просто было страшно. Последних детей, которых Амидала назвала, Падме больше не увидела.

Поэтому не сказала ничего против, когда Маккой, хмыкнув, дал тому имя Антон. Пашка Чехов был счастлив — хороший паренёк. Теперь всем рассказывал, как подсадил одного доктора на русскую классику. Пускай — не жалко.

Только вот одним ребёнком они не ограничились. Когда отпраздновали три года Антошке, Падме задумалась. Ничего страшного в родительстве не было, даже наоборот... Чуть легче будто стало. Да и адреналина стало не хватать. Вот так, уже сознательно, они и спланировали Мон. Да, Падме всё же сама назвала девочку. Женщины, непотопляемее Мон Монтмы, она не знала. Хорошее имя.

С момента начала её жизни прошло десять лет. И для мертвеца Амидала много успела сделать. Не повторила прежнюю высокую карьеру, но пользовалась уважением и была полезна. Имела сына семи лет и дочь трёх. Угу, и близнецов десяти... Падме прикусила губу.

А затем спешно отпустила, обеспокоенно заглядывая в зеркало. Висело оно в её кабинете, привычка заглядывать туда и выглядеть идеально въелась в неё навсегда. По счастью, губа не припухла, потому можно было смело топать домой — с парами на сегодня все. Лео работал сменами, сегодня, если она верно истолковала его зарывание под подушку, Маккой отсыпной, значит, и детей уже забрал... Всегда так делал, когда имел возможность — в этом на него можно было положиться.

И, вообще, поспешить. Не каждый вечер удаётся побыть семьёй. Благо, что путь был внутри кампуса — служебные апартаменты на данном этапе Амидалу устраивали. Как и продуманность социального обеспечения для звёздного флота. Это был город в городе. С медблоком, детсадами, школами, кружками... И даже интернатом — в случае командировок сотрудников там предполагалась оставлять детей. Очень удобно. И нет, её почти не мучила совесть, когда они с Леонардом вдвоём срывались в космос. В самом крайнем случае — а на флоте бывает разное, совсем сиротами те не останутся. Джоана, к тому времени давно окончившая Академию, по счастью, выбрала не самую опасную специализацию и входила в состав научного подразделения как ксенобиолог.

Тихонько прокравшись в дом, Падме тут же сделала себе пометочку, что не ошиблась. Более того, судя по масштабам разведённого бедлама, Лео забрал детей даже раньше, чем она предполагала. Перевёрнутые умные шкафчики с обувью, раскиданный конструктор в коридоре, снегом накрошенный наполнитель из плюшевых зверей... О, в этом те были мастера. И никакой одарённости в Силе, увы, не надо. Амидала едва заметно вздохнула и прислушалась, но получилось принюхаться. Да,так и есть — её ждал уже разогретый ужин. Впрочем, она прошла мимо и спряталась за косяком: судя по голосам, там шло живое обсуждение. Более того, и вопрос-то был поднят тот, о котором и сама Падме не прочь послушать была... Как ты встретил нашу маму, ха! Она, признаться, ожидала истории в духе Белоснежки, но Маккой её удивил. Так удивил, что захотелось его ещё раз оприходовать... Раз тот поднос не вразумил, но тот продолжил, и делать это расхотелось.

— Как встретил? А как мужчина встречает женщину? Рано вам ещё, особенно тебе, Кнопка, — тут уж его правда. Нос, и в кого — непонятно, у Мон напоминал именно её. Да ещё и Лео бессовестно на неё нажимал, демонстрируя свой юмор.

— Так не пойдёт! — а это уже Антон вступил, а ещё, кажется, в качестве аргумента залез тому на ногу и заявил. — Хочешь получить назад свою конечность — рассказывай! В школе говорят, что наша мама — инопланетянка! Хоть и выглядит землянкой, потому нам интересно!

— И в садике тоже! — вторую ногу сидевшего в кресле Маккоя оккупировала Мон.

— А у неё вы почему не спросите? Боитесь? — хохотнул этот гад. Бессовестный... Разве она дала повод считать её жестокой, а? — Ладно, слушайте... Только отпустите... А то замена суставов в мои ближайшие планы не входила. Как, говорите, встретил?

— Да не тяни уже! А то мы и вернуться можем... — что ж, переговорщик из Антошки был не такой уж никакущий.

— На Энтерпрайз встретил! В середине пятилетней миссии, помните, дядя Джим вам рассказывал?

— Вы встретились на далёкой-далёкой планете? — да, для своих трёх с половиной речь у Мон была развита. Как и мозги. Падме старалась.

— Нет, её спасательная капсула прошла через Чёрную дыру и стукнулась о бортик Энтерпрайз... Потом я её немного подлатал, а Падме в благодарность огрела меня подносом... Уже тогда я понял, что это крайне темпераментная женщина! Ну а потом, так как вернуться домой ваша мама не может — чёрт знает, как далека её Галактика, никто до сих пор не преуспел настолько в изучении чёрных дыр, чтоб это рассчитать, то она осталась с нашим экипажем. Постепенно стала частью экипажа... и корабля! Ну, вы довольны, а? — кажется, Маккой, пощадивший детскую психику рассказами о воскрешении, решил сгладить неловкость и принялся щекотать боявшегося её Антона.

Но Падме чувствовала — так легко это ему не удастся, к тому же была и Мон, равнодушная к ней. Она-то и спросила:

— Значит, вот почему мама иногда грустит? Она никогда-никогда не увидит дом? У неё там была семья?

— Теперь вы моя семья, — чувствуя, как печёт в груди, покинула Падме своё убежище. Судя по виду, до этого всего доктор Маккой занимался лечением плюшевого дракончика — пришивал ему голову, а дети ассистировали.

Только вот вопрос уже был задан... Рано или поздно это всплыло бы, а так... К ней сейчас кинулись оба её ребёнка, даже уже мнивший себя большим Антон, обняли её. Улыбаясь сквозь упавшие каплями слёзы, Падме честно старалась — она аккуратно пригладила кудри сына и чмокнула в лобик дочь, и только потом уже, после того, как они весь вечер проиграли в настолку «Исследование далекого космоса», услышала шёпот в самое ухо:

— Я вечный должник Джима, за то, что тот убедил меня использовать сыворотку на тебе...

* * *

На следующее утро их разбудил оказавшийся крайне лёгким на помин Джеймс Тиберий Ну Ты Сегодня Не Вовремя Кирк. Не дал им насладиться дивно совпавшим выходным. Ещё и гениальную идею за собой притащил. Оказываются, с верфей спустили Энтерпрайз по обновлённым чертежам. И ему удалось выбить одну-единственную лёгонькую миссию для себя лично и для старого экипажа в частности. Так сказать, уважить традиции, дать новому кораблю заряд прежних славных деньков первооткрытий в космосе.

Всех он, конечно, не смог отозвать, но вот костяк — это Кирку удалось. И, конечно, от них двоих он отказов не принимает. Да они, в общем-то, и не думали. Так что вместо хорошего утреннего секса Падме и Маккой собирали чемоданы — себе и детям, которым предстояло две недельки пожить в интернате, пока инициатор безобразия катал на спине Мон и изображал то ли безумного пони, то ли ковбоя... Такой вот он у них. Даже Спока вытащил за его уши.

Всего-то лёгонькая миссия. Сбегать поглядеть на зафиксированную сенсорами аномалию, составить отчёт и вернуться. Что может пойти не так?

Как оказалось, всё...

Потому что Аномалией был крейсер в форме треугольника, судя по оснащённым пушкам — боевой. По размерам тот немногим, но превосходил Энтерпрайз.

— Это не клингоны и не ромуланцы! — сокрушённо объявил их адмирал, что первым делом велел поставить щиты на максимум. Падме догадывалась, что он чувствует. В одной из таких аномалий родился он сам. И погиб его отец. Кельвин наткнулся на неизвестный корабль, уже позже стало известно, что одни аномалии приводят к искривлению времени, а другие — пространства.

И в самом деле, заставив её вздрогнуть, Ухура проинформировала о том, что Падме чувствовала и так... Потому что хоть она и не застала кораблей таких форм, но всё же были сходные элементы с некоторыми крейсерами сепаратистов. Тип сигнатуры был тот же, что у её капсулы десять лет спустя.

— Адмирал... — они вызывают нас.

— Выведи на главный экран, — Кирк натянул на лицо маску спокойствия, но перед этим оглянулся на неё. — Будь готова вмешаться.

Ещё до того, как она увидела чёрную маску, в сознание ворвалось знакомое механическое дыхание. Фигура в глухих доспехах ровно пятнадцать секунд смотрела на них молча, а затем выдала металлическим голосом:

— Вас приветствует флагман флота Галактической Империи, я лорд-командующий Вейдер. Мы попали в зону искривления Чёрной дыры. Данная часть Галактики является для нас незнакомой... Мы не хотим провоцировать военный конфликт, поэтому выступаем за переговоры.

— Я адмирал Кирк, это корабль Звёздного флота объединённой Федерации планет. Мы согласны на установление контакта, — быстро и бодро проговорил Джим, пока руку Падме стиснул поднявшийся из лазарета Маккой. Кажется, тот тоже всё понял.

— Тогда я буду ожидать челнок с вашими людьми у себя на борту. В качестве гарантии я отправлю к вам двух своих офицеров, адмирал Кирк, — не дал возразить и отключился Вейдер.

— Ну и типчик, — прокомментировал это Сулу.

— Я хочу на их корабль, адмирал! — глаза у Скотти горели. — Может, удастся одним глазком глянуть на машинный отсек.

— Младший лейтенант Маккой, — Кирк смотрел только на неё. — Вам знакома Галактическая Империя?

— Боюсь... — голос Падме немного охрип. — Да, адмирал. Я видела, как демократия умерла под звон аплодисментов и как канцлер, бывший сенатор с моей планеты, захватил власть. Я полечу на их корабль.

— Это опасно, — руку её Лео отпускать не собирался. — Но разубеждать тебя бесполезно. Я пойду с тобой.

— И я с вами. Капитан Спок, мостик ваш... — Джим вздохнул. — А Вейдер тебе знаком?

— Именно потому, что знаком, Лейтенанту-коммандеру Маккою лучше остаться здесь. Если я не ошибаюсь, — Падме всё же решила довериться чувствам. Может, она не джедай, но интуиция у неё развита, — это мой муж. Бывший, — быстро прибавила она. — Когда мы в последний раз виделись, он принимал ванны из лавы. Думаю, в этом причина данного доспеха. И нет, варианта мне не лететь, нет. Он меня уже почувствовал, я это знаю.

Пока Леонард, так и не отпустивший её, демонстрировал свой богатый запас, Спок придвинулся ближе:

— Что значит почувствовал? Он из Одарённых... Вы рассказывали, как же там... Дидже... А, точно, джедай, да? Нам бы образец его крови, — что ж, кто о чём, а кто-то очень пёкся о науке. Даже в такой ситуации.

— Теперь ситх, — тихо призналась Падме.

— Боунз, ты остаёшься, я обещаю, что верну её в целости... — на этот раз Лео отцепился от неё, но лишь для того, чтобы вцепиться в друга-адмирала. Их возню прервал голос Чехова:

— Они уже прибыли, открываю шлюз?

— Да, приготовьте группу сопровождения. Надо идти, — глаза Кирка блеснули сталью. Неизвестно, что он сказал на ухо Маккою, но уже через десять минут Падме бок о бок с капитаном сидела в шатле... Сердце отчаянно билось, она не была уверена, что вернётся оттуда в целости, но... Она задолжала Вейдеру разговор. Хотя бы один. Это её долг перед тем, кем тот когда-то был.

В транспортной их уже ждали, а ещё, как немного успокоил Джим, на чьё плечо она опиралась в шаттле, экранирования крейсера недостаточно, чтоб заглушить сигнал их транспортера — в случае чего их эвакуируют, правда, для этого, по расчётам Паши, придётся на минуту снять все щиты с Энтерпрайз... Но шанс был даже при неудачных переговорах. А вот как потом они будут драпать — вопрос. Потому что их корабль не боевой, а весь вид Исполнителя твердил, что тот создан для войны. Падме лишь надеялась, что варп-двигатель быстрее гиперпрыжка, впрочем, что-то внутри неё шептало, что зря надеялась.

Он стоял там в окружении серой массы офицеров и белых рядов штурмовиков, в которых Амидала вдруг каким-то непонятным образом узнала клонов с 501. Это точно он. Иначе и быть не может.

Визоры маски были непроницаемы, приветствие Джима он проигнорировал, но шлем был повёрнут в её сторону.

— Ты жива, — пророкотал тот наконец.

— Лорд Вейдер, — Джим, даже чувствуя весь этот холод и угрозу, загородил её. — Младший лейтенант сейчас находится под моим командованием. Я в курсе её истории, давайте поговорим наедине.

— Всей истории, адмирал? — маска повернулась к нему. Кирк кивнул, а Падме почувствовала, что дар речи её оставил... Нехорошо для политика и педагога её уровня.

— Тогда прошу в мою каюту, — махнул рукой... Вейдер. Игнорируя шокированные взгляды имперских офицеров, они последовали за ним.

Уже в кабинете ситх остановился, вперил визор в Джима и сказал:

— Я чувствую, что вы переживаете за Падме. Я не трону свою жену. Но прошу выделить нам пять минут наедине, подождите здесь, — он кивнул на кресло, а её поманил к неприметной двери. Видимо, личным покоям.

— Всё в порядке, — шепнула она Кирку и на ватных ногах проследовала за ним.

Внутри была капсула, напоминавшая яйцо... Ве... Вейдер залез в неё и нажал какую-то комбинацию на панели... Робот-манипулятор снял с него маску.

Рука прижалась ко рту сама собой. Он выглядел... Не как она себе представляла. Лицо, хоть и испещрённое уродливыми верёвками от ожогов, было узнаваемым. И оно не было искажено злобой, только выглядело безнадёжно усталым. Глаза, в которых на Мустафаре полыхало плавленное золото, снова имели оттенок синевы.

— Ничего не говори... — голос звучал тихо, с усилием, не искажённый вокодером, и тем сильнее бил. — Я просто рад, что не убил тебя тогда.

Падме сжала кулаки... «Ты убил!» — звенело у неё в голове, но вместо этого она сказала:

— Да, я и дети выжили.

Тот всплеск в Силе ощутила даже она, глаза полыхнули жёлтой вспышкой, черты исказились гневом:

— Император мне солгал! Он солгал!

Немногочисленные вещи в комнате поднялись и шмякнулись в разные стороны. Ситх бушевал... А Падме стояла в эпицентре этого, чувствуя, как отчаянно бьётся внутри сердце, как рвётся всё внутри и как снаружи пытается выломать дверь Джим.

Она была виновата перед ним. Или нет? Перед детьми, да? Но Энакин и правда убил её. И сейчас вместо того, чтобы обрадоваться спасению, обрушил гнев, не беспокоясь, что может и её задеть... Как и тогда — так разозлился из-за Оби-Вана, что начал душить беременную!

— Я больше не твоя жена, — сипло прошептала она, повинуясь какому-то странному чувству. Пусть умрёт, но должна это сказать. — Не твоя! С того момента, как ты поднял на меня руку. Ты убил меня, а другой спас. Ему я теперь жена. И если я хоть что-то для тебя значу, отпусти меня с адмиралом и проваливай назад в Чёрную дыру! Эта Галактика лучше нашей...

Она не договорила, но не потому, что Амидалу задушили. Сработал будильник. Будильник?

Миссис Маккой подскочила на кровати. От падения остановила рука её доктора:

— Ну куда ты? Сегодня не надо на работу... — и Лео подгрёб к себе ближе. — Что с тобой? — нахмурился он, заметив, как её колотит.

— Кошмар, — Падме усилием воли погасила панику и прижалась ближе. — Слушай... Поможешь спалить одну вещицу?

Через пять минут они с Маккоем раскорячились в ванной и, используя кастрюлю, подожгли вырезанный Энакином амулет.

— Ты уверена? — напоследок спросил муж.

— Да, — и Падме сама поднесла зажигалку. — Падме Амидала умерла. Я Падме Маккой.

Больше кошмары её не тревожили.

* * *

Дарт Вейдер с трудом вынырнул из медитации. Странно, и что Великая Сила хотела этим сказать? Он задумчиво покрутил в руках видео с похорон Ангела. Может ли такое быть, что ему подсунули двойника? Набу никогда не даст разрешение Империи на эксгумацию останков, но... Фраза Падме в видении о детях? Ситх нахмурился. Она не была лишена смысла.

Кажется, ему нужно проверить список друзей жены... И он знал, с кого начнёт. Визит устрашения на Альдераан был вполне в его полномочиях.