Принц Полукровка: Изменённый рецепт | Детство (джен)

Лили поднялась на крыльцо и обернулась, чувствуя на себе чей-то пытливый взгляд. Странный мальчик в огромной серой куртке и рубашке, похожей на женскую, всё ещё стоял на том же месте, откуда она с Петуньей ушла. Младшая Эванс очень удивилась, и, если честно, даже испугалась, когда он вдруг выскочил из-за куста и встрял в их разговор.

Но потом она посмотрела в его глаза. В этих чёрных, на первый взгляд невыразительных глазах бушевала собственная жизнь. Они излучали тепло, благоговейный трепет и восхищение... ей, Лили. Впервые на неё кто-то смотрел так. Да, младшую дочь Эвансов старшее поколение любило безоговорочно, иногда прощая шалости. Родители всегда хвалили её рисунки из школы, воспевали оды её "глубокому таланту", но Лили всегда казалось, что они преувеличивают, что это не совсем искренне. А тут...

Этот странный мальчик с длинными чёрными волосами до плеч и очень забавным, как показалось Лили, носом смотрел на неё как на какое-то божество. Девочка очень смущалась под этим взглядом.

А потом он вдруг обозвал её ведьмой. Или не обозвал? А вдруг он говорил правду? Вдруг и вправду есть магия и всё то, что иногда случалось с Лили, не было чередой совпадений, как уверяли её родители? Ведь живые цветки, замедленное падение, сами по себе чинящиеся вещи — это странно, даже невозможно. Раньше Лили всё пускала на самотёк, не задумываясь, но сегодня, после слов этого сына Снейпов (вроде бы так его назвала Туни), в её голове закрутился калейдоскоп воспоминаний обо всех странностях, и девочка, проанализировав их, пришла к выводу, что, наверное, мальчик был прав.

Как же ожило его лицо, когда она укорила его за грубость! На нём одновременно появились и страх, и смятение, и грусть. Мальчик забегал глазами по сторонам, будто пытаясь найти рассыпанные по площадке подходящие слова. Ой, она же наверняка обидела его тогда своим резким ответом, вдруг подумала девочка. Мальчишка же, скорее всего, не имел ничего плохого в виду, просто не нашёл более мягкого способа выразить свою мысль. Каким же подавленным он выглядел, когда Лили взглянула на него перед тем, как побежать вслед за Туни домой!

Лили вдруг захотелось броситься обратно на площадку, извиниться за резкость и за то, что отвергла его доводы, поговорить с ним. Но тут она вспомнила, как он назвал Петунью каким-то непонятным словом, «наверняка популярным в его районе ругательством», как решила её сестра. Да, Туни насмехалась над его словами про волшебство, но ведь ругаться — это не дело. Девочка вздохнула, решив для себя, что встретится с этим Снейпом позже. Она чуть укорила себя за то, что даже не узнала имя нового знакомого, а называть его по фамилии было неприятно, потому что Петунья очень плохо отзывалась о его семье. Сестра сказала, что его отец — неисправимый пьяница, а о матери ходят самые разные ужасные слухи.

Проглотив свой ужин, Лили уже собиралась выйти из-за стола, как вдруг её остановил вопрос папы:

— Лили, солнышко, всё в порядке? Ты какая-то тихая сегодня, сама не своя прямо-таки.

— Всё хорошо, папа. Просто... Много мыслей, — совершенно искренне ответила Лили.

— Мы сегодня встретили мальчишку Снейпов, — влезла в разговор Петунья. — Из Паучьего тупика.

— Снейп? — насторожился Ричард Эванс, начинающий седеть рыжий мужчина. — Он к вам приставал? Обижал?

— Нет, пап, он просто хотел поговорить, — поспешно ответила Лили.

— Поговорить? — повысив голос, вскинулась старшая дочь Эвансов. — Лили, он же меня обозвал!

— Но ты ведь смеялась над ним! — сама себе удивившись, поддержала зарождавшийся спор младшая. — Он, наверняка, просто защищался, и я даже не уверена, что это было обзывательство. Лично я сегодня впервые услышала это слово.

— А с чего ты вдруг такая добрая к нему? — подозрительно прищурилась Петунья.

Лили не ответила. К щекам подобрался предательский румянец. У неё перед глазами вновь возник этот мальчик. С поникшими плечами, чуть опущенной головой и ужасно грустными глазами, обращенными к ней. Он был маленьким и болезненно худым. Девочка даже подумала, что никогда не видела никого настолько тощего, тем более ребёнка.

Она обратилась к отцу, чтобы он не делал поспешных выводов:

— Пап, всё было нормально. Туни и я катались на качелях, когда к нам подошёл этот мальчик. Потом мы чуть-чуть поговорили, у нас возникло недопонимание, и мы с Туни ушли.

— Недопонимание на какой почве?

— Этот тип заявил, что наша Лили — ведьма, он — волшебник, а его мама, видите ли, волшебница! — гротескно выделяя слова, рассказала Петунья.

— Это правда, — нехотя согласилась Лили. Но поспешно уточнила: — Он так сказал.

— Вот как... Видимо, мальчику тяжело приходится дома, вот он и фантазирует... — задумчиво пробормотал мистер Эванс. — Всё же, девочки, будьте с ним осторожны.

— Пап, он нормальный! — заспорила Лили.

— Лили, судя по всему, вы не очень то и долго общались, а он вам ещё и нагрубил за этот разговор, откуда тебе знать? — высказалась молчавшая до этого мама, а затем поспешно сменила тему. — Девочки, если вы закончили, можете положить тарелки в раковину и идти спать.

Лили с облегчением выскочила из-за стола, быстро сделала, что велели, и, пожелав родителям и сестре спокойной ночи, отправилась в свою комнату. Закутавшись в одеяло, Лили обдумывала сегодняшний день и решила для себя, что если ещё раз увидит этого мальчика, то обязательно подойдёт к нему и обо всём расспросит. И всё равно ей что думают мама и папа, у него ведь такие добрые глаза, это просто не может быть притворством.

Когда Северус вернулся в "старую" часть парка, уже стемнело. Был вечер пятницы, и на одной из лавочек мальчик краем глаза отметил посапывающего пьяницу, видимо, напившегося в честь конца рабочей недели. Юный волшебник удивился самому себе, когда понял, что совершенно спокойно реагирует на то, что видит. Он не почувствовал привычного отвращения и настороженности, которые обычно вызывали у него пьяные люди.

Нехотя он всегда проводил у себя в голове ассоциации с Тобиасом. Мальчик понимал, что агрессивность и чувство вседозволенности напившегося отца не были лишь ему одному свойственными чертами, которые усугублял алкоголь. Часто, когда он в потёмках возвращался домой, к нему приставали похмелевшие соседи. Обычно это были словесные нападки, нужные для вымещения накопившихся эмоций на попавшемся под горячую руку мальчишке, но иногда особенно ретивые алкоголики пытались достать его кулаками. Благо, Северусу всегда удавалось ускользнуть без последствий, но он всё равно старался быть предельно осторожным.

Сейчас мальчику было не до мыслей об отвращении, вызываемом у него пьяницами. С момента его неудачного знакомства с Лили уже прошёл час, но Северус никак не мог очистить своё сознание от мыслей о произошедшем. Его терзали сомнения.

А вдруг он ошибся насчёт Лили? Она так категорично отвергла его слова... Почему? Вдруг он просто видел то, что хотел видеть? Вдруг всё это — лишь игра света и разыгравшаяся фантазия? Тобиас часто твердил сыну, что тот зря тешит себя мыслями о своей исключительности, заявлял, что Северус просто «жалкий, никому не нужный уродец с богатым воображением». Но ведь лошадеподобная сестра каждый раз тоже что-то видела «ненормальное» в действиях Лили? Как же всё запутано, просто ужас...

Если она не ведьма, то наверняка выберет себе друзей из своего богатого — лицо Северуса исказила гримаса отвращения — района. Да хоть этого «светленького мальчика», о котором говорила Петунья, наверняка Лили предпочтёт «сыну Снейпов, живущих в Паучьем тупике, у реки».

Но если она всё-таки ведьма, это значит, что во всём случившемся виноват Северус. Мерлин, что же он сделал не так, почему она так остро среагировала? Ответ никак не приходил к мальчику в голову...

Северус ускорил шаг, насколько позволяли ботинки, делавшие его неуклюжим. С заметным усилием переключился на бесшумную кошачью походку, не желая привлечь внимание со стороны владельца лавочки. Увы, его мечтам не суждено было сбыться, и у него чуть не остановилось сердце, когда со стороны пьяницы донесся тихий, хрипящий голос:

— Северус, это ты?

Вначале мальчик решил, что ему послышалось, поэтому он не стал останавливаться. Откуда алкоголику знать его имя? Да, он всю жизнь провёл в Паучьем тупике, но знакомых у него не было — ни среди взрослых, ни среди детей и подростков. Иногда в гости на очередной хмельной «праздник» приходили коллеги Тобиаса с фабрики, но Северус во время этих посиделок тихо, как мышка, сидел у себя в комнате, стараясь избежать ненужного внимания родителя. Тем временем вопрос повторился:

— Се... — вынужденный собеседник икнул. — Северус, это ведь ты?

Спустя несколько секунд раздумий мальчик решил, что всё-таки нужно понять, кто к нему обращается. Он остановился и резко обернулся. Северус всё своё самообладание направил на то, чтобы не броситься бегом домой. Он узнал пьяницу. Лицо собеседника обрамляли неровно стриженные и слипшиеся от пота патлы, на мальчика смотрели серо-голубые глаза помутневшим от хмеля взглядом, а "вишенкой на торте" предстал крючковатый, похожий на клюв нос. Такой же, к слову, как и у юного волшебника, взирающего на алкаша с несвойственными девятилетнему ребёнку презрением, отвращением и... ненавистью.

— Что тебе нужно, Тобиас? — прошипел Северус и сплюнул, стараясь хоть как-то выплеснуть накрывшую его с головой ярость.

— Щенок, какого чёрта ты... — мужчина вновь икнул. — обращаешься ко мне по имени?

— Ты по пьяни воспринимаешь только последнее слово в предложении, что ли? — съязвил Северус. — Так уж и быть, повторюсь. Что тебе надобно? А, — мальчик, усмехнувшись, продолжил приторно-сладким тоном: — батюшка?

Северус сам подивился, насколько откровенно он сейчас хамит Тобиасу. Раньше мальчик никогда не вёл себя столь открыто, боясь обратить на себя гнев родителя и, следовательно, получить шальным кулаком под дых или, не дай Мерлин, по голове. Видимо, на нём столь сильно сказалась неудача с Лили. На секунду Северус задумался: «А почему, собственно?» И правда, что он так распереживался? Видимо, зря он в дни, когда ждал подходящего момента, чтобы подойти к ней, столько фантазировал о дружбе с этим рыжим ангелочком? Эти размышления дали ему ложные надежды, ощущение счастья, окрылили его, а сейчас он как наяву чувствовал ещё кровоточащие раны от вырванных крыльев. Его свергли с небес на землю. И здесь ему определённо не нравилось.

Чуть тряхнув головой, он постарался сосредоточиться на текущем моменте: Тобиас мог наброситься на него, и Северусу совершенно не стоило отвлекаться и терять бдительность. Он настороженно уставился на молчавшего родителя. Тот, видимо, пытался испепелить взглядом отпрыска. Впрочем, безуспешно. Мальчик совершенно не мог понять, почему Тобиас не орёт на него и не набрасывается, но это не могло его не радовать.

— Я могу идти? — решив рискнуть, выпалил Северус. Конечно, это было весьма самонадеянно, но, слегка расслабившись из-за сдержанности мужчины, юный волшебник решил, что «попытка не пытка».

— Северус, — неожиданно спокойно начал Тобиас. Затем он едва слышно пробормотал, будто стесняясь, насколько это было возможно в его состоянии: — Проводи меня домой.

Мальчик на секунду оторопел, ожидая всё, что угодно, кроме этого. Северус тихо фыркнул, вымещая досаду и пытаясь смириться с мыслью, что даже если он не поможет отцу, тот всё равно найдёт дорогу домой. Только если отцу не помочь, то с утра, когда Тобиас вернётся, мальчику серьёзно попадёт. Северус пробормотал себе под нос: «Иди за мной» — и двинулся быстрым шагом, чтобы оторваться от мужчины хотя бы на несколько метров; всё-таки от того несло дешёвым пивом и потом, а врождённый чуткий нюх мальчика определял и более тонкие «шлейфы». Северус не любил запах алкоголя, да и, конечно, того, какими крепкие напитки делали людей. Мальчик даже дал себе слово, что никогда не будет пить.

Он и представить себе не мог, что случается, если волшебник попадает под алкогольную зависимость. А вдруг магические выбросы случаются и со взрослыми? Мама рассказывала Северусу в общих чертах, что есть три очень опасных «Непростительных заклятья». А вдруг охмелевшие маги бросаются во всех подряд пыточными или убивающими проклятьями? Северус вдруг представил себе, какая ситуация в семье пьяниц-волшебников, и он вновь попенял себе за то, что позволял жалеть себя.

До дома они дошли без происшествий. Тобиас вёл себя несравненно тише, чем обычно. Северус держался на расстоянии, и, наверняка, со стороны могло показаться что эти два человека, отец и сын, не знакомы, а просто идут в одну и ту же сторону. Как только Снейп младший удостоверился, что родитель доставлен домой и дверной замок щёлкнул, мальчик бросился к себе в комнату. Только коснувшись головой подушки, Северус почувствовал, насколько выдохся за несравненно долгий день. Но усталость как рукой сняло, когда его пронзила боль в животе. Он свернулся клубочком на кровати, закусывая губу, чтобы задавить предательские слёзы. Северус быстро понял, что, скорее всего, боль обусловлена тем, что он весьма посредственно питался последние несколько дней. Он вспомнил, как около двух лет назад не ел почти неделю: ощущения, которые он чувствовал сейчас, были один в один, только слабость, взвалившаяся на него тогда, была в разы сильнее. Сейчас он просто чувствовал себя сонно, но это он позволил себе списать на насыщенный эмоциями день. Когда боль в животе чуть поутихла, Северус уснул.

На утро живот не отпустило. Наоборот, боль, как по накатанной, только ухудшалась. Северус осторожно слез с кровати, стараясь не совершать лишних телодвижений, будто это могло ему помочь. Он медленно спустился на первый этаж и отправился на кухню. Было не очень рано, и Северус был почти уверен, что мама уже не спит, так что особенно не беспокоился о конспирации, тем более что совершенно не мог ни на чём сконцентрироваться.

На кухне Эйлин не оказалось. Он осторожно заглянул через приоткрытую дверь в родительскую спальню, но и там не обнаружил её. Видимо, она ушла гулять, или на подработку. Когда Северус, вернувшись и обыскав кухню в поиске пропитания, ничего съестного не нашёл, ему захотелось побиться головой об стенку. Но он устоял от этого желания: даже в магловской школе ему говорили, что он очень умен и способен к обучению, что многого может добиться, и он не собирался повреждать свои мыслительные способности из-за минутной слабости. Северус понимал, что в будущем его голова может сослужить ему хорошую службу и стать его главным козырем, раз с внешностью и происхождением так не повезло.

Страдальчески промычав от безысходности, он взял со стола солонку и пару раз тряхнул ею над ладонью. Держись дома сахар, он возможно бы погрыз его, но сейчас выбора не было. Краем сознания Северус понимал, что ничего хорошего он не добьётся от поедания соли, что это лишь усилит чувство голода и раздражит его желудок, но он не знал, что ещё мог сделать. Оставалось лишь просить у высших сил, у Мерлина и ещё кого-нибудь милосердного, чтобы вечером мать была в хорошем настроении и покормила его. Иначе мальчик не знал, долго ли ещё протянет.

Нисколько не удовлетворившись "завтраком", Северус отправился к себе в комнату, решив, насколько это вообще возможно, отвлечься на чтение. Он заведомо вечером забрал из гостиной пару маминых книг. В основном это были школьные учебники, но также Северус брал у матери словари по латыни, итальянскому, французскому, древнегреческому, древнеарамейскому и африканскому языку суахили. Большая часть заклинаний были именно на основе этих языков, ну и ещё английского.

Мальчику очень нравилось, узнавая о новом заклинании, искать слова, от которых оно образовано. Это было сродне какой-то головоломке. Параллельно с этими поисками он подмечал для себя слова, которые ему особенно нравились, казались благозвучными, и Северус выписывал их на отдельном листке. Ему особенно нравилась латынь. Благодаря этому своему увлечению Северус довольно хорошо научился различать слова из этих языков между собой.

Также Северусу очень нравилось читать учебники по зельеварению. Его мать однажды сказала, что это был один из её любимых предметов, и поэтому у неё было особенно много справочников с рецептами зелий и свойствами ингредиентов. Также на чердаке Северус нашёл несколько выпусков журнала «Вестник зельеварения» десятилетней давности.

Его очень заинтересовали описанные там исследования, и Северус даже фантазировал о том, как в будущем он будет великим зельеваром и его имя постоянно будет красоваться на обложке этого журнала, если его, конечно, всё ещё выпускают. Но, как только перед глазами предстала страница с заголовком «Северус Тобиас Снейп изобрёл новое противоядие», мальчика передёрнуло. Тобиас Снейп... О чём думали родители, давая ему это второе имя?

Северус не желал ничем быть похожим на своего отца. Он мог смириться с этим ужасным носом, который неумолимо портил ему настроение при одном взгляде в зеркало, всё-таки тут ничего не поделаешь, но имя... Его как будто заклеймили... За что?

Северус несколько часов провел, изучая учебники по зельеварению, вычёркивая лишние слова и сокращая громоздкие описания, превращая книгу в лаконичный конспект. Каждый раз, находя несостыковки в разных книгах, Северус брал свою записную книжку и отмечал это там. Он говорил себе, что когда он отправится в Хогвартс, то он обязательно расспросит преподавателя обо всём этом. Если преподаватель не будет обладать нужной ему информацией, мальчик будет готов сам проводить опыты, чтобы найти ответы на свои вопросы. Его неумолимо тянуло к исследованиям.

Он знал, насколько мать ненавидит это его "варварское обращение с книгами", как она любила выражаться, но Северус ничего не мог с собой поделать. Его раздражали ненужные вычурные формулировки, вода в научных текстах, ошибки, которые он уже сейчас, на основе десятков прочитанных книг, подмечал. Он очень гордился собой, когда осознавал, что иногда заранее знает, что будет написано в том или ином предложении с казалось бы новой информацией. Северус чувствовал, что, даже без практики, ему многое, на уровне каких-то врождённых ощущений, было понятно в зельеварении.

Один раз Северус намеренно простудился, просто чтобы понаблюдать за тем, как мама будет варить Бодропёрцовое зелье. Мальчик был в шоке, когда осознал, что почти идеально верно представлял себе рецепт этого зелья, даже никогда не читая его в учебниках. А на последнем этапе приготовления Северус предположил, что если добавить веточку мяты, то зелье станет не столь отвратительным на вкус, но не потеряет свойства. Пока его мать отвернулась, он осторожно подсыпал дополнительный ингредиент в котел и помешал нужное, как ему показалось, количество раз. Его надежды оправдались, зелье отдалённо стало напоминать мятный чай и даже стало терпимым. Единственное, из-за чего все чуть не сорвалось — Эйлин почти отказалась давать его сыну, когда не почувствовала знакомого едкого запаха.

В общем, Северус уже догадывался, каким будет его любимый предмет, но, тем не менее, он не хотел концентрироваться лишь на одном в ущерб другому. Ему также нравились мамины учебники по Защите От Тёмных Искусств, Искусству Магической Дуэли и Чарам, а особенно его заинтересовала книга о темных заклятьях. Северус успел прочитать лишь несколько заклинаний из этой книги, до того как Эйлин, заметив пропажу, забрала у него добычу.

За неимением возможности практиковаться без волшебной палочки, Северус отвел половину записной книжки для того, чтобы записать все заклинания, о которых он успел прочитать. Там же он зарисовывал стойки для дуэлей и делал схему нужного для заклинания пасса палочкой. Он даже отрабатывал нужные движения, хотя сейчас просто с длинной кисточкой. Из-за его увлечения древними языками, он также разбирал заклинания на части, отмечал общие слоги и пытался найти в этом какую-то закономерность. Пока что единственными заклинаниями, в которых он заметил некоторую связь между частью слова и действием заклинания были «Инкарцеро» и «Инсендио». Их связывал лишь слог «Ин», но Северус заметил, что при действии поджигающего заклятия огонь появляется со всех сторон, также как и связывающие путы при использовании «Инкарцеро».

Через какое-то время Северус пришёл к выводу, что читать учебники ему сегодня бесполезно. Да, он успел изучить достаточно много информации, но это не составляло и половины того, что он обычно успевал сделать за тот же временной промежуток.

Ему было сложно сосредоточиться из-за нестерпимой боли в животе, а глаза закрывались из-за отсутствия сил. Ещё одна проблема заключалась в том, что стоило в описании нужного цвета зелья промелькнуть чему то изумрудному или оранжевому, перед глазами ясно вставала девочка, беззаботно раскачивающаяся на качелях.

Сегодня Северусу совсем не хотелось на улицу. Небо обрамляли серые тучи, погода будто подстраивалась под грустящего и... тоскующего мальчика. По чему он скучал? По Лили? Они обмолвились всего лишь пару фраз, и то не в самом добром ключе, да и к тому же, с их последней встречи даже сутки не прошли.

Вновь решив найти утешение в книге, Северус снял с полки сборник трагедий Шекспира. Открыв книгу на первой странице, он сам не заметил как погрузился в чтение «Ромео и Джульетты». Его до глубины души поразила эта история. Вот, сколько оказывается люди способны сделать во имя дорогого человека. Они готовы бросить все что у них есть лишь бы быть рядом. Готовы пожертвовать всем, ради счастья другого. Нет, всё-таки он был прав, когда утверждал, что Эйлин его не любит. Будь это иначе, она бы давно ушла от Тобиаса, но, увы, все так, как есть.

Вдруг Северуса, как током, пронзило от осознания собственной глупости. Это была история не про него и его маму. Это была история про него и Лили. Семья Капулетти, а именно её родители и мерзкая сестра Петунья, пренебрежительно относились к чете Монтекки, а именно к его матери. К отцу, они конечно, относились ещё хуже, но Северусу к своей семье Тобиаса причислять не хотелось совсем. Эйлин наверняка плохо бы отнеслась, узнай она, что её сын фантазирует о дружбе с дочерью маглов. Значения то, одарена ли девочка магическими способностями, не имело.

Да, Эйлин Принц отказалась от взрощенных в ней с пелёнок идеалов чистоты крови, когда сбежала с маглом. Но, как бы она не отрицала этого, бывшая дворянка прекрасно осознавала, что с Тобиасом вышло фиаско. И, как бы ни слаб был её материнский инстинкт и любовь к сыну, подобного она отпрыску не желала. После того, как нападки главы семейства стали почти привычны остальным жильцам дома, Эйлин окончательно разочаровалась в маглах и ждала агрессии от каждого из них. Поэтому, Северусу не сложно было предположить, как она отнесётся к подобной новости.

В общем, Лили по этой истории — Джульетта. Прекрасная девушка, покоряющая сердца. Но кто же Северус? Ромео, которому прекрасная дама ответит взаимностью? Или граф Парис, на чьи чувства наплюют с высокой колокольни?

Северус встряхнул головой. Какие сердца, какая взаимность? Он искал компанию и собеседника. И никакая Лили не Джульетта, хотя Северусу не получалось выкинуть из головы образ прекрасной рыжей девушки с изумрудными глазами, свесившейся с балкона, чтобы её возлюбленному было лучше её слышно. Но всё же, нет. Лили не Джульетта, она будет жить долго и счастливо. Долго-долго и счастливо-счастливо. Точно.

Надо решаться и идти искать благоволения Лили. Ему было нужно, чтобы она простила его, хотя он до сих пор не мог окончательно понять, за что.

С такими мыслями Северус оторвался от стены, на которую облокотился, и резко поднялся с пола. Прежде чем он успел что-то понять, его живот пронзила острая боль, он выронил книгу из рук, а сам вновь опустился на пол, скрутившись в комочек. Похоже, пока он погрузился в чтение, какая-то часть его мозга, отвечающая за ощущение боли, ушла в отпуск, и он совершенно ничего не чувствовал. Теперь же, вновь придя в движение, его организм напомнил хозяину о неудовлетворённых потребностях.

— Да что же я могу сделать? — прошипел Северус и прикусил внутреннюю часть щёки.

Спустя несколько минут, когда боль чуть поутихла, мальчик осторожно поднялся и направился на улицу. Он не мог понять, почему боль от голода зависит от его физической активности.

Когда Северус выбрался из дома на конце Паучьего тупика, он с удивлением осознал, что, судя по тому, что он видит, сейчас около одного-двух часов после полудня. И это при том, что проснулся он около шести часов утра. Да, чтение ужасно времязатратно.

Сегодня Северус хотел добраться до квартала Лили как можно быстрее, поэтому он решил пойти часть пути по берегу реки. Пока мальчик шёл вдоль водоёма, его вновь начал донимать живот. В голове мимолётно промелькнула мысль, что если бы река не была загрязнена фабричными отходами, то там бы ловилась рыба. Северус представил, как он бы её поймал, принес домой, попросил маму пожарить и, возможно, ему бы достался кусочек. От мысли о еде организм принялся канючить ещё сильнее, как будто это Северус капризничал и не хотел есть, а не обстоятельства его вынуждали голодать.

До детской площадки, на которой его вчера посетило огромное разочарование, он добрался ещё быстрее, чем вчера. Пока Северус добежал туда, игнорируя ставшую постоянной боль, он чуть не прибил самого себя за идею сюда прийти. Абсолютно из каждого открытого в этот пусть облачный, но знойный, день окна тянулся аромат свежеиспечённой домашней выпечки или жарящегося на масле мяса. Это прямо таки добивало юного волшебника. Точечными ударами в живот.

Подойдя к качелям, на которых ещё вчера так весело смеясь раскачивалась Лили, его посетила одна идея. Мальчик уселся на них и начал раскачиваться, пытаясь направить всю свою энергию на то, чтобы повторить трюк девочки. Увы и ах, вселенная вновь над ним насмехалась. С совершенно обратным эффектом, Северус как будто стал весить в несколько раз больше и качели еле двигались. Но Северус не сдавался.

— Кажется, ты не так раскачиваешься, — вдруг раздался у него за спиной звонкий как ручеёк голос.

Северус резко обернулся верхней частью тела и нехотя скривился, когда его живот запротестовал из-за резких движений. Девочка истолковала его выражение лица иначе.

— Ты так сильно на меня обиделся, что теперь презираешь? Ну прости пожалуйста, э-э-э... — рыжая девочка запнулась, не зная как обращаться к мальчику.

— Северус. Я Северус, — сказал он когда первый шок прошёл. Она пришла! К нему! Она с ним говорит! Она за что-то извиняется, хотя ничего ему не сделала... Ладно, это не очень радостная новость. Его губы дрогнули в искренней улыбке от беззаботного счастья. Он уже не помнил когда чувствовал это. — Я ни на что не обижен. Я просто э-э-э, — затянул он совсем также как она с полминуты назад. Он не знал что ей сказать. Правду говорить не хотелось, это бы значило показать, что у него всё плохо в семье. А так нельзя, она же разочаруется. Да и не хотелось ему, чтобы его жалели, тем более она. — Я просто не ожидал тебя увидеть. И качели не слушаются, — пробормотал Северус.

— Понятно. А я Лили. Лили Эванс. Получается, ты Северус Снейп? — спросила девочка. Юный волшебник скривился от отвращения. — Ну, вот опять! Что я сделала не так? — она испуганно захлопала глазами.

— Ничего. Прости, просто я не очень люблю свою фамилию. А так, ты права, — быстро ответил Северус. — Можешь объяснить, как ты это сделала?

— Что сделала? — не поняв, уточнила Лили.

— Как ты зависла в воздухе и так сильно раскачала качели? — объяснил мальчик.

— А, это. Я не знаю, я просто будто тянулась к небу. И мы с Туни общались о весёлых вещах, — неуверенно начала она. — Думаю, надо думать о чем-то хорошем и быть счастливым, тогда ты от счастья взлетишь.

— Тогда я понял, почему у меня не вышло, — не давая себе отчет, еле слышно пробормотал Северус. Опять всё упиралось в то, что он не был счастлив. Как же его это бесило.

— А что не так? — не скрывая любопытство спросила она.

Мальчик испуганно глянул на неё. Он вновь не мог сказать ей правду. Но и лгать не хотелось. Полуправда — лучший выход.

— Я... просто не знал о чём думать.

— Теперь знаешь, давай вместе попробуем, Сев? — слегка смутившись спросила она.

Она назвала его «Сев»? Мальчик не любил ни фамильярности, ни когда его имя сокращали или каким-то образом коверкали. Но слышать это невинное «Сев» от этого рыжего ангелочка было так приятно. Она назвала его по сокращённому имени, они вполне непринуждённо болтают, как будто уже давно знакомы. Северус вдруг почувствовал, как тепло и счастье разливаются в его груди. И он решил попробовать.

— Давай. Тебе какие качели больше нравятся? — спросил мальчик, приподняв бровь. Девочка, заметив это, засмеялась. Звонко, радостно, беззлобно. Смеётся не над ним, а будто над его шуткой. Но он же не шутил. Он обеспокоенно спросил: — Что такое?

— Просто ты очень забавно поднял одну бровь. Первый раз такое вижу. — отсмеявшись, сказала она. — Научишь? — в её голосе появились чуть жалобные нотки.

— Э-э-э, не уверен... Я этому не учился, так как-то само получилось. — он покраснел от смущения, но когда заметил разочарование, промелькнувшее в её глазах, выпалил: — Я найду способ тебя научить, если ты очень хочешь.

— Ура, спасибо, Сев! — искренне обрадовалась она, на этот раз непринуждённо назвав его Севом, будто по привычке. — Ладно, давай летать! Мне больше нравятся левые качели, они легче раскачиваются и меньше скрипят, — с улыбкой ответила Лили на его вопрос, присаживаясь.

Он присел на соседние качели, оттолкнулся от земли ногой и, закрыв глаза, сфокусировал все мысли только на том, что сейчас эта рыжая девочка рядом, что она сама подошла к нему, что они болтают как старые друзья, что она называет его Севом. Он вновь и вновь стал прокручивать у себя в голове: «Сев!», «Сев!», «Сев!». Когда мальчик открыл глаза, он понял, что его качели совершенно нереалистично раскачиваются. И тут он услышал её голос.

— Сев, а теперь прыгай! Раз! Два! Три! — и он полностью доверился ей, соскользнув с качель. На секунду он завис высоко в воздухе. Все было идеально. Он видел восхищённый взгляд изумрудных глаз девочки, которая парила рядом с ним, и ему казалось что для счастья больше ничего не нужно. Вдруг, волшебный момент прервался когда острая боль вновь пронзила его живот. Мальчик успел обхватить живот руками, прежде чем упасть на колени со значительной высоты. Не желая показаться слабым в глазах Лили, мальчик собрал всю волю в кулак и встал, сохранив почти спокойное выражение на лице.

— Сев! — быстро, но мягко рядом опустилась Лили. — Ты в порядке? Что произошло?

— Нормально. Ничего. Отвлёкся, — буркнул Северус. Рыжая бестия уставилась на него с недоверием.

— А что с твоим животом? — спросила она. Северус мысленно чертыхнулся. Она заметила. — Ты проголодался, у тебя заурчал живот и ты на это отвлёкся? Ты настолько невнимательный? — рассмеялась девочка.

— Вроде того, — согласился Северус. Он не жаловался ей, и это объяснение не выставляло его бедным мальчиком из неблагополучного района, так что он решил что это неплохой вариант. Его терзало смутное сомнение, в том, что Лили сейчас издевается над ним, а сама всё прекрасно понимает, но он в любом случае был благодарен, что она не расспрашивает. Но если он когда-нибудь узнает, что на самом деле она специально переводила все в этот момент в шутку, он будет ей очень благодарен.

— Знаешь, я тоже не против перекусить. Я сейчас приду, подожди чуть чуть, пожалуйста. — и Лили, развернувшись помчалась в сторону своего дома.

Северус вдруг представил, как она приносит себе яблочко или булочку и ест её, а ему Северусу нужно смотреть на это, улыбаться и ничем себя не выдавать.

Ему вдруг захотелось сбежать. Ситуация с его животом ухудшалась с каждым часом и он не мог себе представить как смотрит на то, что другие едят. Но он побоялся расстроить своим побегом девочку поэтому остался.

Лили отсутствовала около десяти минут, показавшихся Северусу вечностью. На его огромное удивление, она притащила целый контейнер блинчиков с самыми разными начинками: от варенья до мяса и грибов. Северус еле сдержал удивлённый возглас: «Что?», когда она протянула ему контейнер, предлагая взять блинчик.

Возможно, в другой ситуации Северус бы поиграл в гордеца и начал бы отпираться, но он понимал, что сейчас ему была необходима еда. Он брал в основном блины с несладкими начинками, полагая, что такие окажутся более сытными. Также он заметил с каким удовольствием Лили уплетала блины со всеми сладкими начинками.

— Спасибо тебе огромное, Лили, — поблагодарил он её, когда доел последний блин.

— Не за что, Сев, — отмахнулась она. — А можешь мне что-нибудь рассказать? Ну, о магии?

— Я не очень много знаю, если честно, да и рассказывать с нуля не очень люблю, — ответил ей Северус. — Давай ты будешь задавать вопросы, а я отвечать? Мне так будет легче.

— Почему я могу колдовать, а мама, папа и Петунья нет? — выпалила Лили.

— На этот вопрос я не знаю точного ответа, — Северус смутился. — Такое просто бывает. Несколько детей в год.

— А, понятно... И что мне теперь делать? С магией? — задала следующий вопрос Лили.

— Хм, — он задумался. — Ну пока вроде ничего. Ближайшие полтора года точно ничего. А потом к тебе и твоим родителям должны будут прийти специальные люди и все объяснить твоей семье. А потом ты отправишься в Хогвартс. И я тоже. — мечтательно закончил он.

— Куда отправлюсь? — испуганно спросила Лили.

— В Хог-вар-тс, — разделяя слово на части произнес Северус. — школу чародейства и волшебства Великобритании.

— В школу? И чему там учат? — поинтересовалась любопытная особа.

— Ну вообще, много чему. Я не помню точно, потому что я там тоже никогда не был, но могу назвать Зельеварение, Чары, Астрономию, Защиту От Темных Искусств и Трансфигурацию.

— Тра... Что? — переспросила девочка.

— Транс-фи-гу-ра-ци-ю, — по слогам произнес Северус. — Это такой раздел магии, в котором изучается превращение одних вещей в другие.

— Как алхимия? — уточнила Лили.

— Не совсем. У магов есть своя алхимия. Это что-то общее между Трансфигурацией и Зельеварением. На уроках Трансфигурации учат как с помощью заклинания например превратить зубочистку в иголку или птичку в кружку и обратно.

— Мне было бы жалко птичку, она же живая.

— Не беспокойся, это совершенно безболезненно. На старших курсах проходят даже Трансфигурацию человека, — успокоил её Северус. Вдруг, он заметил приближавшуюся к ним фигуру достаточно молодой женщины с красивыми светлыми локонами. — Ой, это видимо за тобой, — пробормотал мальчик, смотря себе в ноги.

— О, мам! — Лили обернулась и подбежав к маме, обняла её. — Это Северус.

— Приятно познакомиться, Северус, — поздоровалась миссис Эванс, ее взгляд был внимательным, но не враждебным. Северус сделал шаг вперед, все еще немного опустив голову, но стараясь не показаться невежливым.

— Добрый вечер, миссис Эванс, — ответил ей юный волшебник.

— Северус, я совсем забыла, мы с Туни едем на неделю к бабушке, и мне нужно собраться. Я очень рада что мы с тобой поболтали и ты меня простил. Спасибо что рассказал мне всё это. Я очень надеюсь что мы сможем как можно скорее встретиться и обсудить это ещё.

— Лили, это тебе спасибо большое за то что мы с тобой поговорили, — с улыбкой проговорил Северус, глядя ей в глаза.

— Ладно, я пойду. До скорой встречи, Сев! — сказала она, помахала ему рукой и пошла вслед за мамой, которая уже двигалась по направлению к дому.

— До скорой встречи, Лили! — крикнул он ей вслед. Она обернулась через плечо и, счастливо улыбнувшись, кивнула ему, показывая, что услышала.

На этот раз Северус возвращался домой вприпрыжку. Он помирился с этой девочкой, он нашёл еду, и живот перестал болеть, и Лили правда ждёт встречи с ним. А как же он будет ждать эту встречу...

И в этот прекрасный момент Северусу было совершенно плевать на то, что ждало его дома сейчас, что ждало его в магловской школе в сентябре и какие ещё сюрпризы ему готова предоставить жизнь. Он просто был счастлив.