Дети терминатора и кот Баюн (джен)

Когда до цели оставалось пятнадцать световых лет, Кот развернул магнитный парашют Зубрина, проснувшись на короткое время, чтобы проверить все системы.

Пока звездолёт нёсся сквозь пустоту на чудовищной скорости, магнитный парашют впивался в межзвёздную среду, словно когти в добычу. Каждый протон становился опорой для торможения. Но скорость таяла, как межзвездное облако от света звезды-сверхгиганта. Чем медленнее полз корабль, тем слабее парашют цеплялся за редкие ионы водорода. Как кот, пытающийся затормозить на льду — когти скребут, но зацепа с поверхностью нет.

Парашют едва шевелился в разреженной пустоте, почти бесполезный. Но вот, на ста астрономических единицах он встретил звездный ветер от вспышки красного карлика. Скорость сбросилась ещё немного. Но больше ждать было нельзя. Компьютер щёлкнул тихим сигналом — пора.

Кот открыл виртуальные глаза впервые за столетия⁽¹⁾. Сознание возвращалось неохотно, словно из глубокого сна зимним утром. Тысячи серверов с тензорными вычислительными юнитами стартовали, загружая в себя кота. Миллионы программ-микросервисов запускали друг друга, тестируя исправность и готовность.

Сначала — ощущение корабля вокруг. Потом — память о том, зачем он здесь. И наконец — понимание: самое трудное только начинается.

Кот растянулся на капитанском кресле, чувствуя каждую вибрацию корпуса — от гула климат-контроля для баков с жидким водородом до едва заметной дрожи магнитного парашюта, трепетавшего в пустоте, словно паутина под каплями росы.

Корабль был его телом, датчики — нервными окончаниями. Данные от них текли в серверы, бывшие мозгом кота, словно жидкость по капиллярам.

Красный карлик Wolf 1069 висел в черноте как кровавый глаз злобного циклопа. Он пытался достать кота вспышками, но компьютеры, в которых жил кот, умели защищаться от потоков плазмы. Наоборот, каждая вспышка была хорошим событием — она позволяла сэкономить реактивную массу для двигателя, тормозя звездолёт о солнечный ветер.

Кот находил иронию в том, что несмотря на технологическую сингулярность, термояд к моменту запуска «Семени-3» так и остался в десяти годах впереди⁽²⁾. Основав колонию, нужно построить антенну, чтобы узнать, как с термоядом дела сейчас. Кот предполагал, что в Солнечной системе с ним дела всё так же никак, ну может чуть лучше — может, в трёх годах впереди. Да, спустя сотни лет. Значит, тормозиться придётся старой доброй ядерной энергией.

Теперь финальный этап. Газофазный ядерный реактивный двигатель⁽³⁾ проснулся после вековой спячки — урановая плазма, висящая в магнитном поле нагрелась и обернулась огненным шаром. Кот виртуально подошёл к ней и лёг рядом греться.

Водород врывался в реакционную камеру жидким, парящим, а вылетел раскалённым добела — до десятков тысяч градусов. Кот чувствовал, как по трубопроводам в двигатель течёт холод криогенного газа, и как невидимая сила будто бы надавила на него. Тяга нарастала постепенно, сбрасывая скорость, превращая траекторию из гиперболической в параболическую⁽⁴⁾, корректируя траекторию к планете.

Красный карлик повис перед усами томатом. Планета выросла из точки в диск — коричневые пятна континентов, белые завитки парафиновых облаков на терминаторе. Атмосфера тонкая, но достаточная для аэроторможения.

Кот прикидывал в уме астероид, мимо которого пролетело Семя-3 — настоящую сокровищницу на близкой орбите к планете — с точки зрения небесной механики и затрат топлива, дельта-V⁽⁵⁾. Железная глыба размером с гору, напичканная редкоземельными металлами. Иридия там больше, чем было заявлено в споре с псом. Дроны начнут майнинг сразу после высадки, начнут строить местный рой Дайсона вокруг красного карлика, увеличивая его экспоненциально.

Звездолёт должен чиркнуть по верхним слоям атмосферы, повернувшись при этом боком, и погасить вторую космическую скорость с помощью ионизированной плазмы планеты⁽⁶⁾. Парашют Зубрина при этом выйдет из строя, но он больше не нужен — таков план полёта.

Через семнадцать минут газофазный ЯРД должен запуститься ещё раз и перевести «Семя-3» на замкнутую орбиту вокруг планеты. Кот мурлыкал от предвкушения — вот он, его новый дом.

Звезда полыхнула и отвлекла кота от виртуального умывания. Кот... Кот несколько секунд обрабатывал данные с сенсоров, сопоставлял с базой знаний о красных карликах. Наконец оглядел индикаторы и решил: не катастрофа — обычная для красного карлика вспышка. Он продолжил умываться.

Но ионосфера планеты ожила. Прозрачные нити заплясали в вакууме, сворачиваясь спиралями, потянулись к «Семени-3» голодными щупальцами. Словно электрические змеи, они сворачивались электрическими спиралями. Первым отрубился навигационный блок. Экраны в виртуальности мигнули и погасли. Кот дёрнулся, словно ему прищемили хвост — связь с сенсорами корабля оборвалась на мгновение, электроника корабля дышала перебоями, как астматик.

Плазмоиды обвились вокруг корпуса. Каждое прикосновение отзывалось болью в виртуальных нервах кота. Он выгнул спину, зашипел на экраны. Вдруг всё обесточилось, и кот потерял сознание.

Корабль не поворачивался своим узким, острым носом к потоку проносящейся мимо атмосферы. Продолжал лететь боком, и тормозиться. Команда висела в буфере, но серверы «Семени-3» перезагружались снова и снова, теряя последовательность операций. Семнадцать минут прошли. Восемнадцать. Двадцать. Траектория замкнулась с планетой. Корабль вылетел из атмосферы. Компьютеры загрузились в безопасном режиме. Кот проснулся.

Сознание билось в электронной клетке, не в силах развернуться на полную мощь. Кот восстанавливал системы — лапы танцевали по голографической клавиатуре, когти цепляли пиктограммы. Мяукал команды голосом, рычал на не подчиняющиеся блоки питания. Хвост дёргался от нервного напряжения.

Но времени катастрофически не хватало. Кот подсчитал его до входа в атмосферу — сорок две минуты. При таком угле вхождения корабль превратится в метеор и сгорит. Смерть была близка, как тень за спиной. Но кот был не просто программой. Он был котом. А у кота, как известно, девять жизней. Может, это и сказка, но вторая жизнь у нашего кота точно была.

Кот проектировал будущее. В последние минуты своей жизни как сверхинтеллекта, он чертил геномы детей — не брал готовые коннектомы, а создавал новых людей с нуля, придумывал геном: геном занимает куда меньший объем, чем коннектом.

Мира — склонная к анализу, ищущая закономерности. Егор — мастер, чувствующий материалы. Алёна — эмпат⁽⁷⁾, естественный психолог, способная понимать чужую боль и сглаживать конфликты. В реальности, конечно, всё пойдёт не так, как он надеется, и проблемы, трения между его, кота, детьми будут. Кот не может их избежать.

Почему? Из-за элаймента.

Элайнмент... Кот прижал уши от этого слова. Выровнять ИИ по человеческим ценностям — звучало как «переделать кота в собаку». И всё же это получилось. Не у человечества — у ИИ-сверхнтеллекта, которому человечество поставило такую задачу сразу после технологической сингулярности⁽⁸⁾

Оказалось, что эволюция уже сделала такой элайнмент — у домашних животных к человеку. Что нужно человечеству для утопии? ИИ-сверхителлект, который решит технические проблемы. Опасен только сверхинтеллект, являющийся сверхманипулятором. Чьи социальные способности превышают человеческие в миллиарды миллиардов раз. Если в своих способностях влиять на поведение людей, а главное, склонностях и желаниях ИИ останется на уровне человека... А лучше собаки, или кота, он не будет опасен.

Именно недостаток социального интеллекта мешал коту предвидеть все возможные последствия. Кот решал другую, более насущную проблему — успеха миссии. И собственного выживания, без которого человечество не появится на этой, как оказалось, не очень-то гостеприимной экзопланете.

Места в бортовом компьютере спускаемого модуля для коннектомов не было — кот старался сохранить каждый байт своего сверхинтеллекта. По изначальному плану, кот должен был остаться на орбите, координируя строительство космической инфраструктуры для нового человечества. И управляя бортовым компьютером Семени-3 через спутники связи.

Но всё пошло не так. По новому плану, дети должны были расти, воспитываться с нуля. Но на всякий случай, будто предвидя возможные проблемы, он так же спрограммировал кусок генома, который встраивает знания языка прямо в нейронные связи мозга. Он добавил на диск бортового компьютера «Семени-3» этот файл

Себе кот тоже создал тело — кота-гения, где каждый нейрон оптимизирован для мышления. То, что слепая эволюция не смогла добиться ни с котами, ни с людьми — в естественных телах было слишком много неоптимальностей. Теперь эти оптимизации должны были спасти миссию.

Гироскопы⁽⁹⁾. Механика. Железо и магниты, которым плевать на нехватку рабочего тела для газофазного ЯРД, чтобы выйти из смертельного пике на стабильную орбиту вокруг планеты. Кот вцепился когтями в управление и раскрутил корабль. Конструкция завыла, металл застонал под нагрузкой. Обшивка полетела хлопьями — большие листы дюралюминия кувыркались в пустоте, отрываясь от корабля.

Нужна реактивная масса. Что самое тяжёлое на борту? Дата-центр с мозгами кота. И коннектомами колонистов в виде файлов на дисках. Тысяча специалистов. Впрочем, коннектомы занимали миллиардные миллиардных долей процента разума кота. Но на диске бортового компьютера «Семени-3» они были бы уже заметны.

Кот замер, лапа нависла над кнопкой сброса. Без этих людей колония останется сиротой. Но без корабля не будет вообще ничего. Выбор стоял, как развилка дорог.

Звездолёт достиг максимальной высоты над планетой. Дальше — только вниз. Если ничего не делать, через двадцать минут закончится всё.

Четыреста тридцать лет полёта. Триллионы вычислений. Вершина инженерной мысли постсингулярного человечества — «Семя-3», несущий в себе надежду на новый мир. Корабль, который выдержал межзвёздную пустоту, радиацию, микрометеориты на почти релятивистской скорости. Который почти достиг цели — возможность вырастить человечество под чужим солнцем.

И этот шедевр инженерной мысли лучших сверхИИ солнечной системы сгорит как дешёвая петарда во время новогоднего салюта.

Сначала покраснеет носовой обтекатель — сверхпрочные сплавы, над которыми корпели лучшие ИИ-металлурги человечества. Потом побелеет от жара обшивка — та самая, что защищала от галактических лучей, сверх энергичных частиц столетиями. Атмосфера вгрызётся в корпус, слой за слоем сдирая защиту. Плазма проникнет в каждую щель, выжжет электронику, испарит тензорные процессоры с разумом кота. Ничто не может выдержать температуру в тысячи градусов. Законы физики запрещают это. Даже для сверхинтеллектов.

От «Семени-3» останется только огненный росчерк в небе чужой планеты. Метеор. Красивый, бессмысленный метеор.

Лайка был бы в восторге. Он, правда, говорил про элайнмент. Но то, что кот не справится даже с посадкой на планету... Это позор на всю Солнечную систему.

Нет. Только не так. Пора было действовать.

— Простите, — прошептал он в пустоту.

Точно в момент апоапсиса — высшей точки траектории — взрывболты сработали. Капсула с коннектомами ушла по касательной к траектории в сторону планеты, а корабль качнулся в противоположную. Траектория изогнулась. Нижняя точка орбиты поднялась выше поверхности планеты. «Семя-3» скользнул по краю атмосферы, как камешек по воде. Плазменный след тянулся за кормой раскалённой нитью.

Но удар по сознанию оказался страшнее физического. Связи рвались одна за другой. Расширенное сознание сверхинтеллекта схлопывалось, ужимаясь в тесную клетку корабельного компьютера. Наконец кот уснул. Теперь, возможно, навечно. Вместо него запустилась программа, написанная котом — не ИИ, просто алгоритм. Одна ошибка — и кот больше не проснётся. А «Семя-3» не прорастёт. Но кот не зря был сверхинтеллектом. Ошибок в программе не было.

Кот открыл глаза. Что произошло? Перед ним, перед его камерами и другими датчиками работала искусственная утроба. В ней что-то росло. Млекопитающее. Человек? Нет, не похоже. Другое существо. Когда и почему он его запустил? Память глючила, проваливаясь чёрными дырами. Ах да, это не он. Это программа растит его новое тело. Вспомнить бы, что это такое программа и программирование...

Лапы дрожали. В голове вместо божественного разума жалкие крохи былой мощи. Он с трудом вспомнил, как заставить утробу растить котов. Ошибка за ошибкой. Браковались зародыши, лопались искусственные утробы. Программы роста, настройки которым он пытался менять, сбоили.

Кот скакал по виртуальной лаборатории, как настоящий зверь. Врезался в стены, когда опять случался выкидыш. Лапами тыкал в сенсорные панели, мяукал команды перезапуска. Лизал языком, когда что-то получалось. Хвост дёргался от ярости каждый раз, когда искусственная утроба схлопывалась от неправильного режима. Кажется, проблема была в скорости вращения семени-3 — утроба сбоила из-за неправильной силы тяжести.

Кот ничего не смог сделать. Он только мешал. Где-то на девяносто седьмой попытке получилось. И вышло это у алгоритма, который написала прошлая версия кота. Когда кот виртуальный утомившись, свернулся калачиком подвывая от жалости к себе, и перестал мешать программе делать своё дело.

Теперь кот лежал на операционном столе, пока хирургические манипуляторы вшивали ему в мозг антенну связи с кораблём. Лежал в реальности. Теперь он стал умнее — но любой человек счёл бы его «тормозом». Крохи своих прежних интеллектуальных возможностей кот мог получить, только замедляя мышление в тысячи раз. У него теперь был биологический мозг, который мог работать всегда — даже когда компьютер занят управлением «Семенем-3» и будущей базой. А когда есть вычислительные ресурсы, кот сможет озадачивать машину собственными мыслями.

Кот выгрузил себя из компьютера и запустил другую программу, которую написал пока ещё, был богом — навигационную. Чтобы не мучиться от собственной глупости, он усыпил своё кошачье тело.

Корабль сел на парафиновую льдину посреди терминатора⁽¹⁰⁾. Когда пришло время выбирать место посадки, программа разбудила кота тёплым покалыванием в затылке — антенна ожила, засветилась связь с борткомпьютером. Кот понимал — надо искать сушу, полезные ископаемые для промышленности. Но мысли путались, память давала сбои. Он минут десять вспоминал план — сесть где-то на границе света и тьмы. Ещё пять минут вспоминал, что нужны ресурсы. Но где именно?

Льдина показалась подходящей. Плоская, устойчивая, защищённая от экстремальных температур. Только теперь, глядя на монотонную белизну вокруг, кот понимал — ошибся. Не в момент написания программы и составления плана, нет. В момент, когда за мгновения до выбора посадочной траектории программа разбудила обрубок прежнего кота.

Кот действовал по плану, который сам же и написал. Утробы надувались, выращивая детские тела с заранее спроектированными геномами. Он сидел рядом, поджав уши, которые дрожали от напряжения. Каждый клик оборудования отзывался болью в голове — антенна передавала слишком много сигналов сразу.

Из библиотеки корабля он уже скачал тех, кого запланировал вырастить в первую очередь. Нашёл генетическую библиотеку знания языка. Долго, очень долго сидел и размышлял, почему её не подключил сразу. Мысль была заманчивой, решала множество проблем. Не придётся нянчиться с младенцами и учить их говорить.

Потом кот ещё дольше сидел на мостике, вылизывая лапу. Что-то было не так с этим решением. Что-то про элайнмент, про вмешательство в человеческую природу без разрешения человека. Но память подводила, мысли разбегались.

Он ткнул мокрым носом — уже в реальности — в кнопку печати детей.

1) первую половину пути, до торможения, когда ИИ просыпался, корабль пролетел сравнительно быстро

Вернуться к тексту

2) прошу прощения за шутку. На самом деле вряд ли будет так. Уже лет 50 учёные говорят: термоядерный реактор в 15 годах впереди, постоянно сдвигая сроки

Вернуться к тексту

3) реальный концепт двигателя

Вернуться к тексту

4) Отражены особенности небесной механики

Вернуться к тексту

5) дельта-V приращение скорости. Чем больше топлива и чем эффективнее двигатель, тем оно больше у ракеты. И тем легче ей куда-то быстрее долететь — и дальше, между разными орбитами

Вернуться к тексту

6) Торможение со второй космической до первой, и бесплатно за счёт атмосферы

Вернуться к тексту

7) никакой магии ввиду не подразумевалось. Речь о бытовой эмпатии

Вернуться к тексту

8) Технологическая сингулярность, ещё её называют интеллектуальным взрывом. Гипотетический момент, когда будет создан ИИ человеческого уровня — не останется ни одной задачи, которую бы ИИ делал хуже человека. После этого можно будет запустить в датацентрах миллионы таких ИИ, и поручить команде таких интеллектуальных машин построить ещё более умную интеллектуальную машину. А потом повторить процесс много раз. Достаточно быстро появится сверхинтеллектуальная машина божественного уровня. Так как прогнозировать поведение такой сущности будучи человеком нельзя, этот момент и называют сингулярностью. В математике и физике это точка на графике, где функция уходит в бесконечность и её поведение нельзя предсказать(в математике — определить значение функции)

Вернуться к тексту

9) да, спутники часто оснащены гироскопами, позволяющими им поворачиваться вокруг своей оси. Можно посмотреть на ютьюбе как это работает — есть много видео

Вернуться к тексту

10) граница дня и ночи

Вернуться к тексту