Ante bellum / До войны (гет)

1931 год

По привычке вжав голову в плечи и опустив взгляд в пол, Дорея тенью скользнула по лестнице, стараясь даже не думать о пугающих ее двух головах эльфов-домовиков, прибитых к «доске почета» тетушки Элладоры. Мрачные серо-зеленые гардины не пропускали ни единого солнечного лучика в дом, в полутьме коридора, ведущего из прихожей в столовую, кожа Дореи казалась белоснежной. Эльфийка Мими суетилась у стола, проверяя, достаточно ли хорошо начищено фамильное серебро. Отец уже сидел во главе стола и посасывал свою трубку, барабаня пальцами по столешнице в ожидании завтрака и корреспонденции.

— Доброе утро, отец, — Дорея чуть склонила голову, отчего черные волосы свесились, закрыв ее бескровное лицо. Отец ограничился лишь скупым кивком и отложил трубку.

Завтрак привычно проходил в полной тишине, нарушаемой лишь позвякиванием приборов о серебряные и фарфоровые блюда. В окно когтем постучала сова-почтальон, принесшая отцу его газеты. А еще она уронила желтоватый пергаментный конверт на колени Дореи и улетела, не дожидаясь угощения.

— Мама, отец, смотрите, мне пришло письмо из Хогвартса! — прошептала Дорея, держа письмо так, словно это была редчайшая драгоценность. Дрожащими пальцами она сломала печать с гербом школы и вытащила лист, на котором зелеными чернилами было написано уведомление о зачислении, но прочитать текст она не успела: Виолетта с непреклонным видом протянула ладонь и поманила письмо к себе. Улыбка сползла с лица Дореи, и она нехотя отдала конверт матери.

— Давно уже пора, — сухо сказал отец, не проявивший совершенно никаких эмоций, в то время как его дочь просто распирало от восторга. Скоро, совсем скоро она уедет в волшебную школу, подальше от тетушки Элладоры и ее сумасшедших причуд!..

Виолетта просмотрела письмо и сунула его эльфу.

— Отправляйся в Косой переулок, Джерри, — велела она. — Я напишу Олливандеру и Таттингу, пусть явятся сюда лично. Все остальное из списка купи.

— Слушаюсь, мадам, — поклонился эльф.

Дорея почувствовала подступающие к глазам слезы.

— Но, матушка... — начала она, — я думала, что мы отправимся в Косой переулок сами...

— Нечего благопристойным членам общества делать в этом сборище грязнокровок и любителей маглов, — отчеканила Виолетта, строго глядя на понурившуюся дочь. — После завтрака ступай к себе и приготовься к визиту мистера Олливандера и мистера Таттинга. Они подберут тебе волшебную палочку и мантии для школы.

Сердце Дореи замерло — сегодня ей купят волшебную палочку! Наконец-то она станет настоящей волшебницей, а то ведь ни Поллюкс, ни Кассиопея никогда не позволяли младшей сестре взять их волшебные палочки в руки.

— Как же не вовремя, — сокрушалась Виолетта, позабывшая о Дорее. — Мало нам было хлопот с организацией помолвки Поллюкса и дочери Крэббов...

Сидевший по левую руку от отца Поллюкс выпрямил спину, а по его скулам заходили желваки. Темные брови старшего сына были нахмурены, но в остальном он ничем не выказал своего недовольства грядущей помолвкой с Ирмой Крэбб. Дорея всего пару раз видела эту девушку — она не была хороша собой, ее лицо было круглым, как луна, с крупными чертами. Некрасивый рот вечно недовольно кривился, у Поллюкса она вызывала только отвращение, и даже Виолетте будущая невестка не так уж сильно нравилась. Но она происходила из знатного чистокровного рода волшебников, которые почли за честь связать себя родственными узами с Блэками. Дорея вспомнила Ирму и погрустнела еще больше: наверное, и Кассиопее, и ей самой родители выберут некрасивых, зато благородных мужей, не ставящих жену абсолютно ни во что.

— Кассиопея, на тебя ложится ответственность за прием Олливандера и Таттинга, — распорядился отец. — Проследи, чтобы мантии были самого высокого качества, а волшебная палочка идеально ей подходила.

— Да, отец, — кивнула Кассиопея, даже не удостоив младшую сестру взглядом.

Первым прибыл достопочтенный мистер Таттинг, один из владельцев роскошного магазина одежды в Косом переулке. С достоинством исполняющая роль хозяйки Кассиопея проводила его в кабинет отца, мимоходом извинившись за суету в доме. В большую гостиную не пускали никого — эльфы-домовики трудились, не покладая рук, готовя помещение к приему гостей. Мистер Таттинг лишь отмахнулся от Кассиопеи и попросил ее не мешать ему. Дорея стояла на низенькой табуретке, расставив руки в стороны. Ей не нравился ни мистер Таттинг, ни его хмурый взгляд, которым он осматривал ее с ног до головы, делая какие-то замеры и пометки у себя в блокноте.

— Желаете мантии из шелка? Крепа? Или атласа? — обратился он к замершей у двери Кассиопее. — Подкладка для зимней мантии?

Дорея скучала, ее вытянутые руки начали неметь. Из большой гостиной доносились голоса родителей, споривших о количестве огденского виски.

— Вы можете быть свободны, мисс, — Дорею вывел из задумчивости скрипучий голос мистера Таттинга. — Заказ будет готов сегодня вечером.

Кассиопея вывела замысловатую подпись в бланке и вручила гостю необходимую сумму. Не прошло и десяти минут после ухода мистера Таттинга, как домовой эльф объявил о прибытии мистера Олливандера.

Генри Олливандер понравился Дорее больше. Это был приземистый мужчина средних лет с шапкой каштановых волос, чуть тронутых сединой. Его прозрачно-серебристые глаза, казалось, видели человека насквозь. С Кассиопеей он говорил церемонно, но Дорее почему-то казалось, что мастер волшебных палочек с трудом сдерживает смех. Опустившись на тахту рядом с Дореей, Олливандер вдруг весело подмигнул ей и расшнуровал небольшой кожаный мешочек.

— Как вы это сделали? — не сумела сдержать восхищения Дорея, когда Олливандер выудил из мешочка длинную плоскую коробку, которая, следуя всем нормальным законам, никак не смогла бы там уместиться.

— Что за неуместные вопросы, Дорея, — подражая матери, осадила ее сестра. Мастер беспечно улыбнулся.

— Не будьте так строги к здоровому детскому интересу, мисс Блэк. Мисс Дорея, все дело в заклятии Незримого Расширения. Здесь, — он довольно встряхнул мешочком, — свободно уместился весь ассортимент моего магазина.

Кассиопее явно не понравилось то, что гость ее поучает, но она предпочла не спорить со старшим и притом уважаемым человеком.

— Что ж, приступим, — Олливандер извлек из коробки темную палочку и протянул ее Дорее. — Попробуйте ее, мисс Дорея. Ель и сердечная жила дракона, десять с четвертью дюймов. Умеренной упругости.

Не успел мастер договорить, как палочка в руках Дореи зажила собственной жизнью. Из нее вырвался невидимый луч, вдребезги разбивший чернильницу на столе отца. Дорея испуганно смотрела на палочку, учинившую разрушение, и думала о том, что ей за это сделает отец.

— Ничего страшного, ничего страшного, — мастер одним взмахом восстановил разбитую чернильницу и уничтожил фиолетовые кляксы. — Попробуйте другую, мисс Дорея. Ольха и перо феникса, двенадцать дюймов ровно. Очень прочная.

Ольховая палочка тоже не подошла Дорее, но мастер не отчаивался. Он тут же предоставил своей юной клиентке палочку из красного дерева и, удивленно приподняв брови, заметил, что это куда лучше, но все же не совсем то, что нужно.

Дорее понравилась эта палочка. Она хорошо лежала в руке и была приятная на ощупь, но создавала странное ощущение небольшой тяжести в руке. Дорея с сожалением вернула палочку мастеру и взял другую.

В конце концов, мистеру Олливандеру удалось найти то, что требовалось Дорее. За красивую светло-коричневую палочку из груши, внутри которой был волос из хвоста единорога, а так же за вызов на дом было заплачено двадцать пять галеонов. Дорея держала коробку со своей волшебной палочкой так, словно это был любимый домашний питомец. Мистер Олливандер отказался от вежливо предложенной Кассиопеей чашки чая и, попрощавшись с сестрами, покинул особняк Блэков.

* * *

Поджав ноги под себя, Дорея сидела на своей кровати и с упоением читала новенький учебник по истории магии. Бледно-зеленое платье из тафты, надетое специально по случаю помолвки Поллюкса, измялось, но на одиннадцатилетнюю Дорею все равно никто из гостей не обращал внимания, поэтому в самый разгар торжества она ускользнула незамеченной. Снизу раздавался приглушенный смех гостей, звон бокалов и нежная мелодия, которую исполняла на фортепиано Кассиопея. Отвлекшись от чтения, Дорея вспоминала Ирму, которую нарядили так, словно она была дорогущей фарфоровой куклой, и лишь ее лошадиное лицо портило все впечатление. Поллюксу полагалось весь вечер держать ее за руку, обтянутую шелковой перчаткой. Свадьба была запланирована на Хэллоуин, и Дорея втайне радовалась, что в это время она будет на банкете по случаю Дня всех святых в Хогвартсе.

За дверью раздались чьи-то шаги. Полоска света исчезла, словно некто замер перед комнатой Дореи. Она нахмурилась, когда в дверь постучали.

— Войдите, — недовольная тем, что ее уединение нарушили, сказала она.

В комнату, цокая каблуками дорогих лакированных туфель, украшенных серебряными пряжками, поистине королевской походкой вошел незнакомый мальчик примерно одного с Дореей возраста. Его светлые, почти белые волосы доходили ему до плеч и были перевязаны бархатной лентой зеленого цвета. На нем был несуразно вычурный бархатный камзол, расшитый серебром, запонки на белоснежной рубашке были украшены бриллиантами. Холодные серые глаза смотрели чуть свысока, с презрением, словно перед ним сидела не наряженная дочь Сигнуса и Виолетты Блэков, а нищая магла.

Дорея прежде никогда не встречала этого мальчика, но по цвету его волос догадаться было нетрудно, что это наследник рода Малфоев. Имени его Дорея не знала и не хотела знать. Больше всего ее возмутило то, с каким видом мальчик прошелся по ее комнате, дотрагиваясь до книг и мебели.

— Сэр, вы случайно дверью не ошиблись? — нахально осведомилась Дорея, вскинув голову, но фраза все равно прозвучала вежливо.

Мальчик лениво обернулся к ней и чуть скривил губы.

— Мне стало любопытно, неужели для леди Дореи Блэк существуют более интересные вещи, нежели помолвка родного брата?

Дорея вспыхнула.

— У вас передо мной преимущество, — заметила она, расправляя оборки платья. — Вы знаете мое имя, а я ваше — нет.

— Лорд Абраксас Филипп Малфой, — растягивая гласные, представился мальчик. Он говорил с таким пафосом, что его имя от этого прозвучало еще нелепее. Дорея с трудом подавила неуместный смешок.

— Очень приятно, лорд Малфой, — она протянула ладонь, как того требовали приличия. Холодные тонкие губы Абраксаса коснулись ее кожи, и Дорея мгновенно ощутила желание вытереть руку о мягкое покрывало, приятно щекочущее ее босые, в одних чулках ноги. — Как вам прием? Должно быть, вы тоже заскучали, раз решили последовать моему примеру. На детей вроде нас мало кто обращает внимание. Разве что для того, чтобы потрепать за щеки и умилиться.

Острые скулы Малфоя покрылись розовыми пятнами. Согласиться с Дореей не позволяло воспитание, а опровергнуть ее слова мешало осознание того, что она права.

— В этом году я поступаю в Хогвартс, — решил сменить тему Малфой. Дорея вытащила из-под подушки свою грушевую палочку и показала ее гостю:

— А я уже поступила! — гордо заявила она. — Красивая палочка, правда? Она из груши, внутри волос единорога. А из чего сделана ваша?

Малфой мялся, явно досадуя на себя за то, что вообще помянул Хогвартс. Дорее было смешно наблюдать за растерянным мальчишкой, который почему-то напоминал ей одноцветного павлина.

— Волос единорога? — спросил он презрительно. — Ваша палочка слаба! У настоящего волшебника внутри его палочки должна быть сердечная жила дракона. Только она дает великую магическую мощь своему владельцу.

Дорее стало невероятно обидно за свою палочку. Она гневно сверкнула глазами.

— Признайтесь же, вы завидуете мне, потому что у вас вообще до сих пор нет волшебной палочки! Вы письмо из Хогвартса-то получили?

Малфой сжал зубы. Ему определенно претил тот факт, что какая-то девчонка, пусть она и Блэк, получила письмо из Хогвартса раньше него на целые сутки. Дорея, затаив дыхание, ждала, какую же колкость выдаст Малфой, чтобы сохранить лицо на этот раз.

— Если хотите знать мое мнение, — свистящим от злости голосом заявил он, даже позабыв свою манеру растягивать слова, — то Хогвартс — это совершенно неподходящее место для обучения людей нашего с вами круга. Нам придется находиться под одной крышей с гриффиндорскими грязнокровками, дышать отравляемым ими воздухом, даже есть из одной посуды с ними! Лично я с гораздо большим удовольствием отправился бы на обучение в Дурмстранг, который всякую грязь не пустит в свои стены даже под страхом смерти. А в Хогвартсе есть лишь один достойный нашего внимания факультет. У меня нет никаких сомнений в том, что я попаду именно в Слизерин. Так же, как и вы.

У Дореи тоже никогда не было сомнений насчет факультета, но, представив, как ей придется делить общую гостиную с этим выскочкой Малфоем... Уж лучше бы он и в самом деле ехал в свой Дурмстранг!

— Я уже несколько минут как нахожусь в вашей комнате, а вы до сих пор не предложили мне присесть, — холодно упрекнул ее Малфой.

Дорея вздохнула. Хоть Малфой ей и не нравился и вообще вел себя так, будто он — центр Вселенной, но он все же был ее гостем, а гостей Дорею учили принимать радушно.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — она указала на небольшой диванчик, на котором лежали пухлые подушки с вышитым на них гербом Блэков. — Хотите горячего шоколада?

— Лучше зеленого чая, — Абраксас уселся и закинул ногу на ногу, как это часто делал Поллюкс.

Дорея спрыгнула с кровати, сунула ножки в бархатные туфельки и хлопнула в ладоши.

— Мими! — позвала она.

Перед ней аппарировала эльфийка, одетая по случаю бала в странное одеяние, напоминающее рубашку без рукавов, отделанное рюшами и подвязанное тоненьким пояском. В таком виде существо казалось еще более нелепым и напоминало уродливую куклу. Мими склонилась перед юной хозяйкой так сильно, что ткнулась носом в ворсистый ковер.

— Принеси нам зеленого чая и пирожных, — распорядилась Дорея.

— Вы катаетесь на лошадях? — задал вопрос Абраксас, листая какую-то книгу и даже не глядя на Дорею, которая так и стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди.

— Юной леди не пристало сидеть в седле, вульгарно расставив ноги, — оскорбленно сообщила она.

— А я катаюсь, — невозмутимо отозвался Абраксас, исподлобья глядя на нее. — Когда мы жили во Франции, мой дедушка разводил породистых жеребцов...

Малфой пустился в длинные и скучные повествования, держа чашку принесенного Мими чая, оттопырив мизинец. Дорея изо всех сил сдерживалась, чтобы не зевнуть. Из главной гостиной доносились аплодисменты и восторженные восклицания дам, переживающих за своих джентльменов, играющих в магический покер.

— Кажется, ваш отец снова проиграл, Дорея, — бесстрастно заметил Малфой, когда снизу раздалась шутливая ругань Сигнуса. Дорее стало тошно от самодовольной улыбочки, которая, она могла поклясться, на мгновение все же появилась на его холеном лице.

— Ах, боюсь, наш бюджет неисправимо пошатнулся, — театрально всплеснула руками она. — Мне придется носить это платье до самого выпускного вечера. Новое сошьют только на помолвку.

Малфой снова усмехнулся, на этот раз открыто. Он отставил почти нетронутую чашку давно остывшего чая, поднялся с тахты и поправил свой громоздкий камзол.

— Я пью зеленый чай только с бергамотом, — холодно сообщил он, снова целуя руку Дореи. — Учтите это на будущее. Приятной ночи.

Дверь за ним закрылась. Дорея сняла туфельку и что было сил запустила ее вслед Малфою, давая выход эмоциям.

— Чтоб тебе сгореть, бергамот ты самовлюбленный, — в сердцах пожелала она.

* * *

Платформа девять и три четверти напоминала какой-то птичий базар. Волшебники и волшебницы толкали друг друга, пробираясь к ярко-алому паровозу, испускающему клубы густого пара. Сквозь грязную стеклянную крышу вокзала Кингс-Кросс просачивался солнечный свет, и Дорея морщилась и щурила глаза с непривычки. Большие круглые часы с фигурными стрелками указывали на римскую цифру одиннадцать. Поезд дал предупредительный гудок, и школьники толпой бросились занимать свои места. Виолетта брезгливо морщилась при виде возбужденно галдящих детей и их изумленных родителей, недоверчиво озирающихся по сторонам. Повернувшись к Дорее, она скупо обняла ее и поцеловала в лоб, затем, не сказав ни слова, отвернулась к Кассиопее. Сигнус тоже поцеловал младшую дочь и взмахом волшебной палочки отправил ее громоздкий чемодан в вагон, заставив испуганных и одновременно восхищенных маглов отпрянуть от поезда.

— Мы все ждем, что ты попадешь в Слизерин, как того и требует твое происхождение, Дорея, — ровным голосом сказал отец. Дорея послушно кивнула. Сигнус вдруг скупо улыбнулся и, приподняв голову дочери двумя пальцами, заправил прядку выбившихся из толстой косы черных волос ей за ухо. — Тебе понравится в Хогвартсе. Все, а теперь иди и не подведи нас.

Какой-то мальчик помог ей забраться в вагон, протянув руку. Дорея смущенно улыбнулась и поблагодарила старшекурсника, а вот Кассиопея гордо отказалась от его помощи, взмахнув длинными черными волосами. Дорея искренне не понимала сестру: как можно быть такой гордой и противной одновременно?

— Садись сюда, — велела сестра, указав Дорее на пустующее купе за стеклянной дверью. — Не разговаривай с грязнокровками и не впускай их к себе. Мне нужно в вагон старост. Увидимся в школе.

— А как я пойму, кто передо мной: грязнокровка или чистокровный маг? — задала вопрос Дорея.

Кассиопея презрительно скривила губы.

— Обычно это сразу видно по поведению и внешнему виду. Если к тебе заявится сопляк с имбецильным выражением восторга на лице, то сразу же гони его в шею. Хватит этой грязи и в школе, — брюзгливо пожала плечами она. — Тебе все понятно?

— Да, Кэсси, — кивнула Дорея. Кассиопея снова поджала губы.

— И не зови меня так на людях, это фамильярно и просто неприлично. А лучше вообще никогда не зови.

— Хорошо, — вздохнула Дорея, мечтая, чтобы Кассиопея поскорее уже закончила свои инструкции и ушла в вагон для старост.

Не сказав сестре больше ни слова, Кассиопея закрыла за собой дверь, оставив Дорею в полном одиночестве. Выдохнув, Дорея расслабилась и сгорбила спину. Здесь ее никто не видит, а значит, чиниться не перед кем. Глядя на редкие домики Лондона, мелькающие за окном, Дорея подумала было достать какую-нибудь книгу и просидеть с ней до самого Хогсмида, но ее планам не было суждено сбыться. Уединению мешала какая-то возня и смех в соседних купе. Дорея привыкла к мрачной тишине Блэк-холла, и теперь все эти резкие звуки раздражали и отчасти пугали ее.

Около ее купе остановился какой-то мальчик, бросивший на нее оценивающий взгляд. Дорея нахмурилась и скрестила руки на груди. Кто он такой, чтобы так на нее пялиться?! Дружелюбно улыбнувшись, мальчик отодвинул дверь купе и вошел внутрь. Дорея открыла рот, собираясь разразиться гневной тирадой, но не успела. В задорных карих глазах мальчика заплясали черти.

— Добрый день, миледи, — обратился он к ней, и желание ругаться у Дореи мгновенно отпало. Мальчик вел себя с достоинством, говорил правильно и учтиво, что выдавало в нем чистокровного мага. — Позвольте спросить, что вы здесь делаете одна? Как по мне, так провести несколько часов в поездке в полном одиночестве — невероятная скука.

— Вы можете присоединиться ко мне, сэр, — вежливо предложила она и вдруг поняла, что если бы ее сейчас слышала Кассиопея, то наверняка осталась бы страшно недовольна заинтересованностью в ее голосе.

— Боюсь, что двое — это всего лишь немногим лучше одного, — заметил мальчик. — У меня есть идея получше. Почему бы вам не присоединиться ко мне и моим новым знакомым? Эдмунд Фишер хочет научить нас играть в одну очень смешную игру, и мы сейчас как раз набираем команды...

— Фишер? — перебила его Дорея. — Кто это такие? Он должно быть грязнокровка?

Она действительно не слышала прежде эту фамилию. Смутное сомнение закралось в ее мысли. Мальчик вдруг как-то странно посмотрел на нее.

— Прошу меня извинить, я не представился, — прохладно сказал он. — Мое имя Чарльз Поттер, а ваше?

— Дорея Элизабет Блэк, — церемонно представилась она.

В глазах Чарльза вспыхнуло понимание. А вслед за ним и презрение.

— О, конечно, — ядовито замети он, — это многое объясняет. Лучше тогда оставайтесь в своем купе, Дорея Элеонор Блэк. Всего хорошего.

Он вышел, захлопнув за собой дверь с такой силой, что зазвенели стекла. На глаза Дореи навернулись слезы. Она сердито вытерла их рукавом и запоздало заявила:

— Элизабет, а не Элеонор!

На душе остался какой-то неприятный осадок. Никто и никогда еще не смотрел на нее с такой неприязнью, как этот странный Чарльз Поттер. Почему он так резко передумал звать ее в свое купе? Не то, чтобы Дорея сильно горела желанием пойти к грязнокровкам и играть с ними в какую-то игру, но реакция Поттера на ее имя была более чем странной.

Дорея думала об этом мальчишке до тех пор, пока в дверь ее купе снова не постучали. Возмутителем спокойствия оказалась белокурая девочка с кукольными голубыми глазами, одетая в летнее платье. На руках у нее был белый пушистый кот, который мирно спал, уткнувшись розовым носиком в предплечье своей хозяйки.

— Привет, — Дорея постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно; ей больше не хотелось портить впечатление о себе, даже не доехав до школы. — Можно мне к тебе? Все купе уже заняты старшими... — видя, что новая знакомая мнется, девочка закусила губу и представилась: — Меня зовут Джейн Селвин.

Дорея испытала облегчение. Ей снова повезло — грязнокровки пока что обходили ее купе стороной. Фамилию Селвин она знала, мистер Селвин, по словам отца, занимался составлением законов в Министерстве Магии.

— Очень приятно, — сдержанно ответила она. — Дорея Блэк.

Глаза Джейн расширились еще больше и стали напоминать галеоны. Она села напротив Дореи и опустила своего домашнего любимца рядом.

— О, тогда понятно, что этот Поттер имел в виду, когда заявил, что в этом купе едет гордячка, которую лучше не трогать, иначе можно отравиться, — прямолинейно заявила Джейн. Дорея обиженно вспыхнула.

— Так сказал грубый и невоспитанный мальчишка, а ты за ним повторяешь?!

— Не обижайся, — примиряющее улыбнулась Джейн. — Это же Поттеры, маглолюбцы и предатели крови. И на него не обижайся, он того не стоит.

Дорея неуверенно засмеялась. Остаток пути прошел куда приятнее его начала.

В Хогвартсе их встретил уже знакомый Дорее рыжеволосый волшебник с длинной бородой, заправленной за пояс его красивой фиолетовой мантии, расшитой звездами. Дорея видела его всего один раз в жизни, но очень хорошо запомнила. Это был профессор Дамблдор, преподаватель школы чародейства и волшебства «Хогвартс», но чему он учил, она не знала. Поймав испуганный взгляд Дореи, профессор ласково улыбнулся и подмигнул ей. Наверное, он тоже ее вспомнил, и от этого Дорее сделалось совсем худо, ведь она тогда совершенно невоспитанным образом подслушивала разговор старших. Стоявшая рядом Джейн не могла не заметить, как побелело и без того белое лицо ее новой подруги.

— Эй, не стоит так волноваться, Дорея! Тебе всего лишь наденут на голову Распределяющую шляпу, она скажет «Слизерин!» и все. Проще и быть не может.

— Ты-то что забыла в Слизерине? — вдруг раздался знакомый голос позади них. Джейн и Дорея резко обернулись и обнаружили хмурого Чарльза, который стоял в окружении других первокурсников и с неприязнью смотрел на двух девочек.

— Хочешь сказать, что тебе не нравится этот факультет? — с вызовом отозвалась Джейн.

Перешептывающиеся новички умолкли, ожидая развязки. Чарльз вдруг засмеялся — резко, даже неприятно. От этого смеха у Дореи по спине побежали мурашки.

— Не нравится? — переспросил Чарльз, демонстративно морщась. — Да это самое отвратительное, что могло случиться со школой!

— А мне кажется, — вмешался в перепалку еще один знакомый голос, принадлежавший, вне всяких сомнений, Абраксасу Малфою. Малфой смотрел на Поттера с величайшим презрением, и Поттер отвечал ему не менее агрессивно, — что хуже маглолюбца вроде тебя, Поттер, и быть просто не может.

Черты лица Чарльза заострились, на скуле вздулся желвак. На какой-то миг Дорее даже показалось, что он сейчас попросту ударит усмехающегося ему в лицо Малфоя. Она завертела головой, ища кого-нибудь, кто сумел бы остановить это безобразие. Джейн же напротив сгорала от любопытства и желания узнать, чем все закончится.

— Прекратите, пожалуйста, — попросила Дорея, когда Поттер ответил Малфою что-то дерзкое, и теперь пришел черед Абраксаса сдерживать свой гнев. Мальчики обернулись и посмотрели на нее так, словно она залепила им обоим по пощечине. — Этот глупый спор приведет к тому, что вы оба останетесь после уроков в первый же день в школе!

— Что тут за шум, а драки нет? — первокурсники испуганно обернулись на голос вернувшегося профессора Дамблдора. Заместитель директора улыбался и качал головой. — Не будем ссориться, друзья мои, нас ждет куда более интересное занятие! Прошу всех в Большой зал на церемонию распределения.

— Ну ты даешь, — шепотом восхищалась Джейн, пока они шли за профессором Дамблдором в Большой зал. — Ты вмешалась в мужской разговор, Дорея! Ох, как же неприлично...

Лицо Дореи горело от унижения, которому она сама себя подвергла, да еще и на глазах профессора Дамблдора. Только бы Кассиопея не узнала, иначе не миновать ей выволочки от сестры! Дорея так нервничала, что у нее даже живот скрутило, а слова Джейн, которая восхищалась волшебным потолком, долетали до нее как сквозь туман.

Многие первокурсники брезгливо морщились, разглядывая старую Распределяющую шляпу. Дорея смотрела на преподавательский стол. В центре на золотом троне восседал директор Диппет. Глаза его будто остекленели, и Дорее показалось, что он вообще уснул. Впрочем, ему простительно — директор явно уже очень стар. Кресло по правую руку от него пустовало — наверняка оно принадлежало профессору Дамблдору. Еще Дорея успела приметить сухонькую старушку с жидкими белыми волосами, собранными в пучок, и тучного профессора с пышными моржовыми усами и соломенного цвета волосами. Профессор Дамблдор тем временем развернул свиток, который держал в руках, и обратился к первокурсникам:

— Когда вы услышите свое имя, вы должны выйти из шеренги и надеть Распределяющую шляпу. Она сообщит вам, какому факультету предстоит стать вашим вторым домом.

Первокурсники во все глаза смотрели на Шляпу, которая, как показалось Дорее, едва заметно шевелилась.

— Аббот, Брэдли, — прочитал первое в списке имя Дамблдор.

Дорея снова занервничала — ее имя наверняка будет следующим! Шляпа объявила факультет мальчика, вызванного первым, но Дорея даже не услышала, какой же именно.

— Блэк, Дорея, — назвал профессор Дамблдор имя.

Ноги отказывались слушаться Дорею. А что будет, если Шляпа отправит ее на какой-нибудь другой факультет? Или, того хуже, вообще решит, что она не подходит ни для одного? Дрожа от ужаса, Дорея надела шляпу и крепко зажмурилась.

— Мисс Блэк, — протянул ей в ухо мягкий низкий голос Шляпы. Это было так неожиданно, что Дорея чуть не вскрикнула, но вовремя сдержалась. — Надо же, какой сложный выбор предстоит мне сделать. Прежде ваши родственники никогда не ставили меня в тупик...

— В каком смысле? — насторожилась Дорея.

— Видите ли, — сказала Шляпа, — у вас есть и гриффиндорская храбрость, и когтевранский ум, и пуффендуйское трудолюбие... Но на фоне всего этого ярким пятном выделяется поистине слизеринская амбициозность, пылкое желание доказать всем и каждому, что вы чего-то стоите... Так что же мы будем с вами делать, милочка?

— Наверное, доказывать всем, чего я стою, — нервно ответила Дорея. Шляпа засмеялась.

— Достойный Блэка выбор. Слизерин!

Отыскав глазами Кассиопею за столом теперь уже своего факультета, Дорея решительно направилась прямиком к сестре. Мальчик-шестикурсник подвинулся, освобождая для нового представителя Слизерина место. Кассиопея выглядела недовольной.

— Шляпа слишком долго молчала, — с упреком заметила она. — Мы уже начали волноваться за твое распределение, Дорея.

— Но ведь все в порядке, — рассеянно ответила Дорея, глядя на Джейн в толпе первокурсников. — Меня распределили в Слизерин, как и должно быть.

— Именно, — отрезала Кассиопея. — Так и должно быть.

Дорея ничего не ответила и теперь вежливо аплодировала вместе с остальными Цедрелле Блэк, своей кузине, которая вслед за ней присоединилась к слизеринскому обществу.

Араминту Бэрк тоже распределили в Слизерин. Это была полноватая девочка не самой приятной наружности, зато с неплохо подвешенным языком. Не обращая никакого внимания на церемонию распределения, она болтала без умолку, рассказывая о своей семье. Чем-то они с Джейн были похожи, вот только Джейн производила на Дорею совершенно другое впечатление.

Распределение двигалось медленно, Шляпа принимала решения неторопливо, беседуя с каждым новичком. Правда, когда дошла очередь до Абраксаса Малфоя, Шляпа объявила моментально:

— Слизерин!

Малфоя приветствовали бурно, а сам он выглядел чрезмерно самодовольно. Чарльз Поттер наградил его взглядом, полным отвращения, и отвернулся.

Чарльза Поттера Шляпа предсказуемо отправила в Гриффиндор. На лице Поттера играла широкая ухмылка, когда весь стол вражеского факультета бурно рукоплескал ему. Каждый гриффиндорец почему-то считал своим долгом пожать новичку руку и проорать на весь зал что-нибудь в знак приветствия. Дорея удивлялась, почему никто из профессоров не прекратит это безобразие? Гриффиндорцы напоминали ей диких, неотесанных животных. Как можно добровольно хотеть оказаться в этом скопище невоспитанных дикарей?..

— Селвин, Джейн, — назвал имя Дамблдор. Джейн, спокойная и уверенная в себе, вышла вперед и надела Шляпу. Та даже лишних вопросов задавать ей не стала и сразу огласила свой вердикт:

— Слизерин!

— Ну вот, — Джейн выглядела чрезвычайно довольной. — Я же тебе говорила, Дорея. Ничего страшного!

Когда Септимуса Уизли отправили в Гриффиндор, профессор Дамблдор скатал свиток и унес Распределяющую шляпу под громкие аплодисменты всей школы. Кряхтя, со своего места поднялся профессор Диппет и пожелал всем приятного аппетита. Тотчас на всех пяти столах откуда ни возьмись появились разнообразные блюда. При взгляде на все это съестное изобилие Дорея вдруг поняла, как сильно она проголодалась. Слизеринцы чинно орудовали ножом и вилкой, а вот гриффиндорцы... Дорея поспешно отвела взгляд от рыжего Уизли, разделывающего куриные ножки прямо руками, чтобы не портить себе аппетит отвратительной картиной. Правда, при виде Малфоя, надменно заправляющего накрахмаленную салфетку за воротник мантии, ей стало еще противнее.

Гостиная Слизерина, куда староста отвела их после ужина, располагалась в подземелье. Открыв ничем не примечательную стену паролем «Лысый гоблин», Каллидора Блэк, родная сестра Цедреллы, ввела уставших, но державшихся с достоинством первокурсников внутрь. Здесь Дорея мгновенно почувствовала себя как дома. Гостиная их факультета и впрямь сильно походила на Блэк-холл, даже мебель была одинаковой, а роскошный ковер на полу представлял собой точную копию того, что лежал в комнате тетушки Элладоры. Мягкий полумрак не слепил уставшие глаза Дореи. Ей здесь нравилось.

— Дорея, будем жить вместе? — подошла к ней Араминта, когда Каллидора сообщила о том, что комнат здесь предостаточно, поэтому и мальчики, и девочки живут по двое в одной комнате. Дорея даже не успела сообразить, что ответить новой однокурснице, как рядом возникла Джейн, с неприязнью косившаяся на насупившуюся Араминту.

— Прости, но это место уже занято, — заявила она, беря Дорею под руку. Виновато улыбнувшись, Дорея отправилась вслед за подругой обживать новую комнату.

Две роскошные двуспальные кровати из черного дерева с темно-зеленым балдахином казались такими мягкими, что Дорея с трудом подавила желание взобраться на одну из них и прыгать, как маленький беззаботный ребенок. Джейн выбрала кровать у дальней стеныи с разбегу упала на нее, блаженно потянувшись. У двух черных комодов, украшенных серебряной отделкой, уже стояли их чемоданы, а на полу у туалетного столика лениво умывался кот Джейн. Дорея ласково погладила заурчавшее от удовольствия животное.

— Ты понравилась моему Мерфи, — заметила Джейн, безмятежно улыбаясь. — Чур я первая в ванную!

Неугомонная Джейн так и заряжала Дорею своей энергией. Уже укладываясь спать, Дорея думала о том, что в Хогвартсе ей действительно очень понравится.