Укротительница львов (гет)

Дафна Гринграсс уложила свои вещи и закрыла чемодан. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь сосредоточиться на главном. Слизеринка с нетерпением ждала окончания летних каникул с трепетом и страхом: всего через несколько часов она вновь попробует подружиться с Гарри Поттером.

Дафна так и не заговорила с ним с той ночи в Больничном крыле. Конечно, она пыталась наладить контакт в поезде, но рыжий Уизли все испортил.

Большую часть лета Дафна провела, размышляя, как бы лучше подружиться с Гарри. В конце июля её навестила Трейси Дэвис и помогла ей в ее мозговом штурме. Все идеи Трейси заключались в следующем: что Дафна просто хватает Гарри и зацеловывает его до посинения. Этот план был идеален.

Гринграсс не особо противилась идее с поцелуем, но считала, что это не лучший способ подружиться с кем-то. 

Навряд ли Гарри все еще сгорает от желания познакомиться со слизеринкой, ведь прошло уже два месяца с памятного дня в поезде, а она забыла спросить, можно ли ей писать ему на каникулах.

В начале лета она искала поддержки у родителей — их мнение было для неё очень важно. Неделю спустя после возвращения домой Дафна подошла к своей матери:

— Мам, мне нужен твой совет, — сказала она дрожащим от волнения голосом.

Её мать была эффектной женщиной, стройной и красивой, с тёмными волосами и сверкающими голубыми глазами. У неё была классическая фигура «песочных часов». Эту женщину редко можно было встретить без лёгкой улыбки на спокойном лице.

— Да-да, я слушаю, — улыбнулась ей мама одной из своих лучших улыбок. Эта улыбка была понимающей — она уже догадалась, какой вопрос ее ждет.

— Насчет мальчика, — уточнила дочь. Мать продолжала улыбаться. — Мне он очень нравится, но я плохо его знаю. Мы с ним и говорили только один раз. Но я просто…

— Наверное, он не похож на остальных.

Дафна кивнула, покраснев. Её мать тихонько рассмеялась, взяв старшую дочь за руку.

— Думаю, это произошло в прошлом учебном году, — произнесла миссис Гринграсс ободряюще. — Можно мне узнать его имя?

Дафна задумалась, прежде чем ответить. Она не могла предсказать реакции, но решила, что честность — наилучший выход.

— Это… Гарри. Гарри Поттер.

Улыбка на лице матери мигом погасла: Дафна ошиблась, разоткровенничавшись матерью. Миссис Гринграсс сжала руку своей дочери.

— Когда это произошло?

— Эмм... я пришла к тебе именно поэтому. Ещё ничего не произошло.

Женщина склонила голову набок, глядя на дочь. Дафна вздохнула, но продолжила:

— Чувства появились примерно на третьем курсе. Весь прошлый год мне хотелось поговорить с ним, и у меня получилось, хотя и не так, как хотелось бы. И всё-таки я спросила его, сможем ли мы попытаться снова пообщаться в следующем году… Дело в том, что я не  знаю, как…

— Начать? — спросила её мать, и улыбка вернулась на её красивое лицо.

Дафна кивнула. Они надолго замолчали. Девушке было трудно смотреть матери  в глаза, и она пыталась найти что-нибудь, на чём можно было бы остановить взгляд.

— Почему Поттер? Ведь не из-за того, кем он является, верно?

— Не из-за этого, — медленно подтвердила Дафна.

— О, Дафна. Честно говоря, я верила, что ты более прагматична. И подумать не могла, что ты влюбишься в принца из сказки.

— Что? — удивилась девочка. — Нет, Гарри нравится мне тем, каков он есть, а не тем, каким его считают. Ничего схожего со сплетнями, которые ходят о нём. Почти всё время он старается не выделяться и ненавидит, когда на него обращают повышенное внимание. В нём есть что-то особенное, но нет, я не о его великой и предначертанной звёздами судьбе или ещё чем-нибудь в таком роде.  Я бы хотела понять, что это. По крайней мере, мы могли бы стать хорошими друзьями.

— Но ты ведь надеешься на нечто большее, да? — улыбка миссис Гринграсс стала чуть шире, а глаза заискрились смехом. Дафна почувствовала, как загорелось лицо. Она была уверена, что её щёки заалели. И всё-таки она не могла не кивнуть.

— Тогда запомни, что здесь не нужно спешить. Не торопись и позволь всему идти своим чередом.  Может оказаться так, что когда ты узнаешь Гарри получше, он может оказаться совсем не таким, каким ты себе его представляла. Он может быть гораздо лучше любых надежд, — произнесла миссис Гринграсс. — И ещё, нет ничего важнее ваших искренних чувств,  не позволяй мнению других людей влиять на тебя. В конце концов, всё,  что имеет значение, — это то, как ты относишься к нему и как он — к тебе. Понимаешь?

Дафна кивнула, и на её лице появилась улыбка облегчения. Мать продолжила давать ей советы насчёт того, как правильно начать разговор, чтобы подружиться. Они проговорили весь день, пока домой не вернулся мистер Гринграсс.

* * *

Большой неожиданностью  стало то, что поздно вечером отец пришёл к Дафне.

— Твоя мать сообщила мне, что ты заинтересована в неком молодом человеке из своей школы, — сухо произнёс он. Дафна почувствовала, что вновь краснеет: она думала, что её разговор с матерью был личным, но миссис Гринграсс, видимо, решила, что отцу следует знать о личной жизни их дочери.

— Юная леди, этот испуганный взгляд здесь ни к чему.  Я не собираюсь убеждать тебя забыть его или запирать в высокой башне. Я здесь, потому что меня беспокоит твой выбор. Хотя я и не против вашей пары, но меня беспокоит несвоевременность… Тем более, у этого молодого человека непростая судьба.

— Ты имеешь в виду то, что произошло перед каникулами? Финальное испытание? — уточнила Дафна. Отец кивнул, и девушка почувствовала, как внутри всё сжимается.

— У этого мальчика сложилась репутация человека, притягивающего неприятности, и прежде чем ты начнёшь его защищать, хочу сказать, что знаю, он не всегда в них виновен. Но ты не можешь отрицать, что он и его друзья постоянно попадают в истории. Меня не может это не беспокоить, я ведь твой отец. Мы с твоей мамой не хотим, чтобы ты пострадала.

— Я смогу о себе позаботиться, и моей смекалки хватит на то, чтобы избежать неприятностей, — улыбнулась Дафна.

— Я в тебе не сомневаюсь. Но прошу, будь осторожней, держи ухо востро. Никогда не знаешь, какое знание может помочь тебе в будущем.

Дафна была очень удивлена одобрением отца. Джонатан Гринграсс был не слишком  улыбчивым человеком. Дафна с трудом могла бы вспомнить дюжину случаев, когда видела его улыбку. Нет, Джонатан не был суровым человеком, иногда он мог даже вести себя инфантильно. Он тепло относился к ней и её сестре и всегда заботился о них. Был верным мужем. Дафна думала, что отец стал таким холодным из-за своей работы, о которой не любил говорить. Девушка была практически уверена в том, что он работает в Министерстве наряду с другими представителями древних семейств. Она частенько подслушивала разговоры родителей и знала, что отец  работал в сфере законодательства, хотя и не могла точно понять, чем именно он занимался.

* * *

За пару недель до начала занятий Дафна подслушала разговор между её родителями, который заставил её перестать размышлять, что же ей делать с тем самым мальчиком, с которым она хочет подружиться.

— …до окончания заседания, — весьма взволнованно говорил её отец. — Если бы не появился Дамблдор со сквибом, то его бы точно исключили. Фадж даже не собирался давать ему слово. Эта ситуация была очень похожа на дело Блэка.

— Так ты веришь в его версию? — мягко спросила миссис Гринграсс. Дафна смогла расслышать опасение в её голосе.

— После сегодняшнего дня у меня не осталось никаких сомнений. Проблема в том, что больше эту тему никто поднимать не будет, и Фадж не собирается ничего расследовать. Фактически он убеждён, что Дамблдор пытается устроить государственный переворот и хочет захватить власть.

— Как он может об этом думать? Дамблдор всё так же отказывается от должности, он не хочет иметь ничего общего с работой Министерства. Сейчас, когда директор отстранён от Визенгамота, он даже кажется счастливее.

— Да, я слышал, как он сказал, что его совершенно не волнуют их действия, пока они не убирают его изображение с карточек из шоколадных лягушек.

Дафна услышала, как её отец фыркнул, и ей ужасно захотелось увидеть его улыбку. Но между ними была дверь.

— Нужно ли нам задуматься о Дафне после того, что произошло? Может, для её же собственной пользы, попросить дочь избегать мальчика? — упавшим голосом спросила мать.

— Нет,  — тут же ответил мистер Гринграсс. — Я не хочу отбирать у нашей девочки радость. У неё есть право искать её там, куда ведёт сердце.

— Но он Гарри ведь станет мишенью для Фаджа и его шпионов.

— Это естественно. Быть может, Дафна поможет Гарри избежать столкновений с новым преподавателем Защиты.

После этих слов Дафна прокралась обратно в свою спальню. Этот разговор крутился у неё в голове до самого конца летних каникул. Она не сомневалась в правдивости слов Дамблдора, которые он произнёс в конце семестра. Гарри, безусловно, видел возрождение Волдеморта. А главное, Министр Магии либо слишком боялся, либо был слишком глуп, чтобы поверить в это, и поэтому игнорировал этот факт, предпочитая считать, что директор планирует государственный переворот.

Она так же задумывалась о словах своего отца о новом преподавателе Защиты — шпиона  Министра. Шпиона, главной целью которого станет Гарри.

 Всем был широко известен тот факт, что Гарри Поттер обладает взрывным характером и если его спровоцировать, то он может сам втянуть себя в большие неприятности с Министерством. Тем более, что оно уже настроено против «надежды магического мира». Возможно, это её шанс. Дафна могла бы невзначай завести беседу, предупредив его о том, что в этом году нужно будет держать себя в руках. А ещё она даст ему знать о том, что услышала.

Девушка решила поступить именно так.

* * *

В то утро, как только поезд тронется, слизеринка собиралась пойти поискать его, чтобы предупредить об опасности. Тогда можно было бы надеяться на то, что у них завяжется разговор. А дальше она сориентируется по ситуации.

— Ты готова? — спросила миссис Гринграсс, когда Дафна спустилась на первый этаж к родителям и сестре.

— Думаю, да, — девушка попыталась улыбнуться, но бабочки в животе, танцующие канкан, явно мешали.

— Тогда давайте отправляться.

И после этих слов семья Гринграсс отправилась на вокзал Кингс-Кросс, чтобы проводить детей в школу на новый учебный год.

* * *

Гарри Поттер стоял и наблюдал за спинами своих лучших друзей, пробиравшихся сквозь толпу студентов к началу поезда, где у других старост было назначено первое собрание. Впервые ему придётся ехать в поезде без них обоих. Мрачно вздохнув, он обернулся, чтобы высмотреть Джинни, которая должна была уже найти купе, но увидел лишь, как она присоединилась к группке четверокурсников и скрылась в их купе.

Гарри мысленно застонал. У него было такое чувство, что новый учебный начинался так же, как и его летние каникулы. И ему это совершенно не нравилось. Таща за собой багаж, Гарри отправился на поиски свободного купе или компании, которая бы согласилась принять его к себе. Гарри даже начал жалеть, что у него мало друзей. Но разве так случилось только по его вине? Конечно, до Хогвартса у него вообще не было друзей, потому что Дадли угрожал или даже избивал тех, кто пытался сблизиться с Гарри. Но, уже попав в Хогвартс, почему он не пытался подружиться с кем-то кроме Рона и Гермионы? В какой-то мере он подружился с остальными Уизли.  Но это было естественно, ведь они — семья Рона. Он проводил с ними лето, так что было бы трудно хотя бы немного не узнать их. Фреда и Джорджа трудно не полюбить сразу.

Но вот кроме семьи Уизли и даже за пределами Гриффиндора… Конечно же, он знал почти всех на своём курсе по имени, но с большинством из них он даже не пытался быть дружелюбным.

«Сириус, чёрт возьми», — подумал Гарри. Именно его крёстный, примерно за неделю до школы, помог этим мыслям появиться в голове у парня.

Они взяли мешок с грызунами, чтобы накормить скучающего и запертого на чердаке Клювокрыла, который не мог полетать, когда ему хотелось расправить крылья. Гарри заметил, что те же чувства отражаются на лице крёстного.

— Слышно что-нибудь о той милой девушке, которая приходила проведать тебя в Больничном крыле? — спросил Сириус без предисловий.

— Что? — парень выглядел озадаченным.

— Ты писал ей летом?

Гарри пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, о ком говорит его крёстный.  Девушка, которая пришла к нему в последний его вечер перед выпиской. Довольно милая девушка со Слизерина с тёмно-каштановыми волосами и блестящими карими глазами. Дафна Гринграсс.

— Нет, после того вечера мы с ней больше не общались. Ну, она заглянула ко мне в поезде, но, как мне кажется, Рон её спугнул.

— Позор, — многозначительно произнёс Сириус.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил крестник.

— Гарри, со сколькими людьми ты дружишь кроме Рона и Гермионы? Я говорю о настоящих друзьях, а не о тех личностях, с которыми ты иногда здороваешься.

Гарри надолго задумался. Спустя несколько минут тишины Сириус покивал головой и печально улыбнулся.

— Вот о чём я и говорю. Ты хотя бы думал о том, чтобы завести новых друзей или включить кого-нибудь в свой узкий круг общения?

— Кажется, нет.

— Гарри, нет ничего плохого в том, что у тебя есть близкие друзья. Рон и Гермиона были на твоей стороне с самого начала вашего знакомства. Ты доверяешь им, и я представляю, как дорого это доверие стоит. И я представляю, что ты думаешь о людях, которые хотят подружиться с тобой из-за того, кем ты являешься, и, быть может, именно поэтому ты держишься от людей на расстоянии. Но я не думаю, что именно эта юная леди хочет общаться с тобой из-за твоей славы. Мне кажется, она потратила время ради того, чтобы увидеть настоящего Гарри Поттера.

— Не знаю. Она со Слизерина, а они никогда не были «добрыми», если ты понимаешь, о чём я, — парень пожал плечами.

— Они не все такие. Слизерин — тесно связанная группа индивидуальностей.  Большей частью они являются выходцами из чистокровных семейств, поддерживающих идеологию Салазара Слизерина.  Они передают её своим детям, а те подражают тому, чему их учили, и некоторые из них делают это с большим энтузиазмом.

— Малфой, — отрывисто произнёс Гарри.

— Именно. Но ты не можешь судить только по Малфою и большинству. Посмотри на меня. Я — выходец из одного из самых тёмных семейств, которые только можно вспомнить. Если бы ты не был знаком со мной, но знал репутацию моей семьи, ты бы считал меня таким же магглоненавистником, как и они?

Парень не знал, как ему ответить. Он просто не мог представить своего крёстного кем-то вроде Пожирателя Смерти, считающего магглов людьми второго сорта и пытающего их. Гарри понял цель этого вопроса Сириуса.

 — Я, правда, не знаю, как на это ответить.

— Отлично, — улыбнулся Сириус. — В этом и был смысл. Ты не можешь переносить своё отношение ко всей группе на отдельного человека. Я пытаюсь донести до тебя, что ты должен попытаться завести больше друзей ради себя самого, пусть даже друзья будут со Слизерина.

— И ты предлагаешь мне познакомиться поближе с Дафной Гринграсс, — улыбнулся Гарри.

— Именно. Она может оказаться кем-то вроде Малфоя или же стать самым необычным человеком в твоей жизни.

Парень пообещал, что в этом году последует совету крёстного и попытается лучше узнать людей вокруг. Первая возможность появилась, когда он врезался в Невилла Лонгботтома, который выглядел немного неловко, как будто бы он тоже искал свободное купе.

— Привет, Невилл, — вежливо улыбнулся парень своему однокурснику-гриффиндорцу.

— О, Гарри, привет. Как прошло лето?

 — Уныло. А у тебя?

— Не так плохо, — пожал плечами Невилл.

— Как с поиском свободного купе?

— Неважно, везде всё занято.

— Что ж, давай пройдёмся: я уверен, мы сможем найти кого-нибудь, кто нас впустит.

Парни прогромыхали дальше, в конец поезда, нигде не найдя места, куда они могли бы втиснуться, вплоть до самого последнего купе, в котором читала журнал худенькая девушка с немытыми длинными светлыми волосами и мечтательным выражением на лице. Похоже, она чуть вздрогнула, когда Гарри открыл дверь и спросил, могут ли они присесть сюда.

Гарри и Невилл втащили свой багаж на специальные полки и уселись, тут же поймав на себе взгляд странной девушки. На ней было ожерелье из пробок от сливочного пива и большие серёжки, которые напомнили Гарри редиски. Её волшебная палочка была заложена за ухо. Видимо, для сохранности.

Никто из мальчиков под этим взглядом не смог начать говорить,  и они лишь продолжали переглядываться друг с другом.

Наконец девушка заговорила очень приятным, довольно мечтательным голосом:

— Ты  — Гарри Поттер.

— Д-да, это я, — Гарри запнулся.

— А ты Невилл Лонгботтом, — произнесла она, даже не повернувшись к Невиллу, который и без того выглядел очень смущённым. — Элоиза Миджен считает, что ты мечтательный, — добавила она как бы между прочим.

Гарри не смог сдержаться и фыркнул. Невилл внимательно посмотрел на парня, и тот замаскировал внезапный смех кашлем. Элоиза Миджен была не слишком красивой девушкой. Слишком высокой для своего возраста и  с большими проблемами с кожей. Только одна девушка с их курса была более невезучей в этом смысле — слизеринка Миллисент Булстроуд.

Гарри наконец сумел взять себя в руки и спросил у девушки её имя.

— Меня зовут Луна Лавгуд. Я учусь в Равенкло.

— Ты не знаешь, Элоизе нравится Невилл? — поинтересовался Гарри. Невилл взглядом попросил свернуть тему.

— Я подслушала её разговор с Мэнди Броклехёст в прошлом году. Элоиза хотела пригласить Невилла на Святочный бал, но я сказала ей, что он собирался туда с Джинни Уизли. Она моя подруга.

— Правда? Я не слышал о тебе раньше, но я не знаю никого из друзей Джинни.

— Джинни очень понравилось на Святочном балу с Невиллом, хотя Падма Патил осталась недовольной.

Гарри почувствовал, что начинает краснеть. Он знал, что кавалером Падмы был Рон, и большей частью это случилось из-за того, что он попросил помощи у Парвати. Он почувствовал себя ещё хуже, потому что в тот вечер тоже показал себя не самым лучшим кавалером. Гарри тут же решил, что при первой же возможности просто обязан извиниться перед Парвати.

До того как парень успел еще что-то спросить, Луна снова скрылась за журналом. Пожав плечами, он снова повернулся к Невиллу, который всё ещё выглядел смущённым.

— Обещай, что никому не скажешь об этом, — попросил Невилл хриплым шёпотом.

— Почему? Есть девушка, которой ты нравишься. Нечего стыдиться, Невилл.

— Я не хочу её смущать, да и если об этом услышит Малфой…

— Это чертовски благородно, Нев. Даю слово, что никому не скажу об этом. Чем ты занимался летом?

— В основном работал в своих теплицах, — Невилл улыбнулся. — Слышал, у тебя были захватывающие каникулы. Почему ты использовал магию перед магглами?

Весёлый настрой Гарри таял прямо на глазах.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Мне бабушка рассказала. Она читала статью в "Ежедневном пророке". Что произошло?

Парень не мог винить Невилла за любопытство. Если бы они поменялись местами, подумал Гарри, то ему тоже было бы интересно, почему Невилл нарушил Статут Секретности.

— Я только спас своего кузена от дементоров. Не представляю, что они там делали, но их было двое. Если бы я этого не сделал, мой кузен лишился бы души.

— Я подозревал что-то подобное. Не представляю, чтобы ты нарушил закон из-за чего-то другого. Это мне кажется неправильным.

Гарри улыбнулся, его настроение стало улучшаться.

— А где Гермиона? — спросил Невилл, немного смущаясь, что озадачило Гарри. — И… Эмм... Рон? — быстро добавил Невилл.

— Их назначили старостами. Они едут вместе с другими старостами. Думаю, если смогут, то рано или поздно они придут. Наверное.

— Аа… — произнёс Невилл, отводя взгляд.

— Тебе она нравится.

Оба парня обернулись к девушке, о которой уже успели забыть.

— Что? — недоверчиво переспросил Гарри.

— Ему нравится Гермиона Грейнджер. Он постоянно разглядывает её, пока она не видит.

Гриффиндорец повернулся взглянуть на ставшего ярко-пунцовым Невилла, который в тот момент сильно заинтересовался своими ботинками. Гарри никогда бы не подумал, что Невиллу может нравиться его лучшая подруга. Гарри был более чем уверен в том, что Рон что-то испытывает к Гермионе, а та этого не замечает. Но Невилл…

Гарри даже стало интересно, сколько ещё секретов таит Невилл. Он, безусловно, был очень застенчивым и страдал от неуверенности в себе, из-за чего и стал мишенью для насмешек. Он был очень забывчив, постоянно, из года в год, забывая пароль к Гриффиндорской гостиной.

Но Невилл был очень верным. Он выступил против Гарри, Рона и Гермионы, когда подозревал, что они навлекут неприятности на Гриффиндор. Он поддерживал Гарри весь предыдущий год, даже когда Рон отвернулся от своего друга. Невилл никогда не колебался, поддерживая своих товарищей-гриффиндорцев.

«Невилл хороший человек», — думал Гарри, даже Гермиона могла поступить намного хуже. Однако в этот момент Гарри осознал, что это не его дело, и понял, что ничего не должен говорить.

К счастью, в тот момент дверь купе открылась, и мысли Гарри о Гермионе и Невилле вылетели у него из головы, когда он обратил своё внимание на очень красивую девушку с шелковистыми тёмно-каштановыми волосами.

— Привет, Гарри.