Draco Silencio (гет)

Некоторое время они ехали молча. Драко, похоже, был полностью поглощен своими мыслями, а Гарри, безо всякого интереса уставившись в окно, отчаянно пытался разгадать смысл очередной авантюры, в которую он так неудачно ввязался. Он понятия не имел, в чем состоял план его друга, но даже не сомневался, что ничем хорошим это не кончится. Впрочем, предвидеть это можно было еще вначале — когда он только согласился на совместное с Малфоем путешествие.

Собственно, тогда эту поездку Гарри представлял себе несколько иначе. Он думал, что Драко, как и он сам, устав от постоянных приключений и передряг, хочет лишь отдохнуть и хорошо провести время. Он думал о тихом и мирном вояже с остановками у горных озер, ночевками в маленьких придорожных мотельчиках и прогулками в лесу, разбавленных общением с местными волшебниками.

Гарри обреченно вздохнул. Ну, да. Как же — держи карман шире! О каком покое может идти речь, когда рядом человек столь взбалмошный, непредсказуемый, неуравновешенный и... Короче, когда рядом с тобой Малфой. А все потому, что Драко просто не мог жить спокойно. В этом была вся его суть — ему постоянно нужны были движение, интриги и хитросплетения. В этот раз он поставил себе цель — узнать мир и найти, наконец, себя. А Гарри-то до этого какое дело? Он, может, еще со своим внутренним миром не разобрался...

И сам он — тоже хорош! Взял и позволил втянуть себя в это. Ведь сразу было ясно, что всё опять будет вертеться вокруг Драко. Как обычно, Малфой лишь прикрывал благими намерениями истинные. Это крайне возмущало Гарри, который никогда так не поступал с близкими людьми. Но Драко другой — он эгоист, уверенный в том, что он сам и есть центр Вселенной, а потому все должны беспрекословно выполнять его желания и восхищаться каждым его поступком...

Из тяжелых размышлений Гарри вывело негромкое шуршание в углу кареты. Повернув голову, он обнаружил, что Драко снял компас с цепочки, на которой тот висел, и, постукивая по нему пальцами, сосредоточенно что-то шептал. Закончив, он взялся насвистывать незатейливую веселую мелодию. Гарри почему-то это вывело из себя.

— Малфой, какого черта ты тут высвистываешь, как соловей на опушке Запретного леса? — возмутился парень. — Ты мне так все нервы развинтишь: я уже снова почти спал, и тут ты вдруг разошелся: сначала шипел, будто мастерство парселтанга оттачивал, а теперь свистишь. Имей совесть!

— К сожалению, — бесстрастно произнес Малфой, даже не поднимая головы, — или, к счастью, — это кому как — моя совесть бессовестно бросила меня еще в раннем детстве. Так что, придется нам рассчитывать только на твою.

Он повертел в руках компас, а затем добавил:

— Что касаемо остального, ты бы лучше помолчал, Поттер. Спать он собрался — разлегся, как принц! А ничего, что я тут работаю за двоих? Я, между прочим, сейчас не шипел, а заклинанием настраивал компас. Ты ведь не хочешь, чтобы мы сбились с пути и застряли в какой-нибудь глухомани, или у подножия нерушимых скалистых гор? А так, благодаря моим стараниям, знаниям и способностям мы совсем скоро окажемся на берегу рая, — самодовольно подытожил он.

Гарри фыркнул.

— Не знал, что ты можешь предсказывать. Я думал, это — удел Рона. Ты часом не в родстве с Трелони? — прищурив глаза, язвительно бросил Поттер.

Однако Малфоя это замечание ничуть не задело. Скорее наоборот — изрядно развеселило. Он тут же сделал большие глаза и напялил сочувствующее выражение на лицо.

— О, мой милый, бедный мальчик! — запричитал он в ответ, неплохо копируя интонацию профессора Прорицаний. — Вокруг тебя сгущается Мрак, и сама Смерть уже протягивает к тебе свои костлявые руки. Бедный, славный мальчик. Как мне жаль тебя, как жаль!

Затем для полной убедительности он картинно затих на несколько секунд, сверля Гарри опечаленным взглядом и кивая головой.

— Но больше всего мне жаль, что вместе с тобой уйдет и твой талант к сочинению красочных сновидений по моему предмету. Ах, как же искусно ты их придумывал! Особенно мне понравилось то, где тебе приснилось, что ты утопил профессора Снэйпа в котле для варки зелий. Какое там, кстати, было зелье, малыш? Доксицид? О, святая Моргана! Все знаки налицо — тебе придется вынести невероятные страдания прежде, чем Смерть заберет тебя в свои спасительные объятия! — Малфой закончил речь и, довольный собой, разразился бурным хохотом.

Конечно, это было смешно, но сейчас Гарри ни за что не позволил бы себе этого признать.

— Прибереги свой плоский юмор для тех, кто его оценит, — еле сдерживая улыбку, пробормотал он и отвернулся к окну. Однако то, что он там увидел, заставило его брови тут же поползти вверх.

— Э-э-э.. Малфой? — неуверенно позвал он.

— Поттер, да у тебя, я вижу, рот не закрывается. Я думал, это — удел Рона, — переиначил он фразу, сказанную Гарри.

— На твоем месте я бы заткнулся и все же взглянул в окно, — резко ответил ему друг.

Драко бросил на него подозрительный взгляд, но в окно выглянул. Теперь пришел черед его бровям взметнуться вверх от удивления. Перед ними возвышался невероятно красивый, темный, величественный и... совершенно непроходимый дремучий лес.

— Быть этого не может! — воскликнул слизеринец.

Гарри закатил глаза. Ну, конечно, как смеет этот лес своим присутствием портить королевские планы самого Драко Малфоя!

— Я не мог ошибиться, — продолжил бубнить Малфой. — Нет-нет, это исключено — я всё делал, как она учила... Как там точно говорила Гермиона? Заклинание "Инвениэс" — для особого поиска. Для поиска коротких путей, — поправил он сам себя.

— Причем здесь Гермиона? — встревоженно уточнил Гарри.

Однако, Драко будто не слышал друга. Осторожно потянув за серебряную цепочку на шее, он снял с нее что-то похожее на крохотную книгу размером с почтовую марку. Гарри удивленно наблюдал, как слизеринец положил ее на стол, а затем взмахнул палочкой, прошептав неизвестное заклинание, начинающееся с Энгоргио. На глазах гриффиндорца игрушечная книжка превратилась в небольшой ежедневник в черном кожаном переплете. В правом нижнем углу серебрились витиеватые инициалы "ДМ" — Гарри догадался, что это — дневник. Наверное, там что-то важное, раз Малфой так тщательно его оберегает. В тоже время, было немного странно видеть у него в руках что-то подобное. Драко произнес еще одно заклинание — дневник открылся и слизеринец принялся быстро, но бережно листать тонкие страницы.

Наконец, он нашел, что искал, и впился взглядом в текст, продолжая рассуждать вслух:

— Уточнить и подогнать траекторию, сверить координаты... Заклинанием навести координаты на компас...

По правде говоря, в этот момент Драко здорово напоминал Гермиону.

— Нет, все правильно. Я все сделал, как она учила. Интересно, почему же мы тогда оказались именно здесь?

На его вопрос Гарри ответить не успел, потому что карета неожиданно задрожала и вместе со своими пассажирами провалилась под землю.

* * *

Джинни открыла глаза и недоуменно уставилась в светлый потолок, спросонья пытаясь сообразить, где же она находится. Секунду назад она была в спальне Драко Малфоя, однако эта комната ничем ее не напоминала. Девушке понадобилось всего несколько мгновений, чтобы окончательно прийти в себя и осознать, что это был всего лишь сон. Ее подсознание сыграло с ней злую шутку, подбросив такую желанную иллюзию, — будто минувшую ночь она снова провела с Драко и проснулась в его постели на следующий день после свадьбы Сириуса и Нарциссы.

Джинни разочаровано застонала. Реальность просто убивала ее. На самом деле, все то, что ей сейчас приснилось, произошло неделю назад. Потому-то, проснувшись сегодня поутру, она не обнаружила рядом с собой раскинувшегося на кровати, мирно посапывающего светловолосого красавчика. Ровно неделю назад она наспех настрочила ему записку со словами "люблю", "нужно подумать" и "обязательно вернусь" и укатила с братьями на побережье. Джинни сладко вздрогнула, вспоминая, как во время молчаливого прощания, любуясь спящим Драко, она легонько коснулась губами его смеженных век, которые прятали самые красивые в мире глаза цвета лунного сияния...

Как же ей хотелось вернуться в объятия своего сновидения!

Однако реальность была иной — сон закончился, и новый день встречал ее яркими лучами, зазывая выглянуть на улицу пока солнышко еще ласкало, не успев высушить до дна остатки ночной прохлады. Уже через пару часов оно будет немилосердно жечь, заставляя прятаться в тень даже самых заядлых любителей позагорать.

Джинни сладко потянулась и повернулась на правый бок, любуясь открывшимся видом. Одна из стен ее небольшой, но светлой и уютной комнатки, была стеклянной. Это давало возможность наблюдать за бескрайней кобальтово-синей гладью океана, не вставая с кровати.

Шаловливый ветерок прокрадывался сквозь открытые стеклянные двери и заигрывал с прозрачными занавесками полога, словно призывая девушку распахнуть их и выйти навстречу солнцу. Джинни повернулась на спину и снова уставилась в потолок, гадая, чем же порадует ее сегодняшний день. Особой радости она не ощущала, а вот тревожных предчувствий было хоть отбавляй. Почему-то казалось, что сегодня должно случиться что-то по-настоящему важное и, возможно, не совсем хорошее. Что-то, что перевернет ее жизнь.

— Нечего тут переворачивать — все и так встало с ног на голову! Вернуть бы все на круги своя... Но как? И главное — надо ли? — Джинни даже не заметила, что произнесла это вслух. Она попыталась подавить странные предчувствия, затолкав их на дно сознания.

Выскользнув из кровати, девушка направилась в сторону маленькой ванной, с наслаждением касаясь босыми ступнями прохладных белых плит. Освежившись в душе под струями ароматной воды (на этот раз она выбрала запах лаванды), Джинни направилась к двустворчатому белоснежному шкафу, в котором с большим трудом удалось уместить привезенные с собой наряды. По-правде говоря, где-то в глубине души она надеялась, что сюда все же прибудет тот, для кого она собиралась их надевать. Или снимать...

Длинный шифоновый сарафан модного мятного оттенка, подхваченный на талии тонкой резинкой и разлетающийся книзу легкими волнами, она дополнила оправленными в бронзовое плетение серьгами бежевого цвета в форме плоских капель. Волосы уложила в низкий пучок, тем самым привлекая дополнительное внимание к изящной тонкой шейке. Она как раз завершала образ, подкручивая накрашенные ресницы специальным заклинанием, когда ее внимание привлек шум на первом этаже.

Вообще-то, она привыкла к постоянной суматохе, царившей в доме. Когда ты приходишься сестрой близнецам Уизли, то учишься не обращать внимания на периодические взрывы, восхищенные возгласы и непрекращающиеся оживленные беседы. Близнецы все время шумели — в этом была вся их суть. Однако теперь ей показалось, что голосов было больше, чем два. Девушка приоткрыла дверь и прислушалась. Да, это о чем-то восхищенно толкует Фред. Или Джордж? Без разницы — их все равно не различишь. А затем... Гарри? Она не ослышалась? Нет-нет, это точно он! Когда в разговор вклинился третий голос, Джинни почувствовала, как ее обдало жаром и сердце пустилось вскачь — этот голос она узнала бы из тысячи других голосов. Драко. Ее Драко. Здесь. Он нашел ее. Он приехал!

На секунду она растерялась, не зная, что делать. Затем метнулась к шкафу и достала оттуда коробку с хрустальными туфельками, сделанными Драко из его собственных носков с утятами. С этими туфельками у них обоих были связаны самые приятные воспоминания. Бросив напоследок оценивающий взгляд на себя в зеркало, Джинни с колотящимся сердцем поспешила вниз. Перед тем, как спуститься, она остановилась на площадке, чтобы немного успокоиться и взять себя в руки. Однако долго стоять на месте не смогла — ее сжигало желание поскорее увидеть его.

Джинни бесшумно спускалась, скользя рукой по светлым перилам. Две ступени, три — и вот уже ей видно его спину в белоснежной рубашке. На предпоследней ступеньке она замерла, нервно сжимая в кулачки внезапно ставшие влажными ладони. Парни негромко о чем-то переговаривались. Братья стояли лицом к ней, но первым девушку заметил Гарри. Все еще улыбаясь, он повернул голову влево, бросил взгляд на лестницу и пораженно застыл. Его глаза округлились. "Будто все удивление мира собралось в этих зеленых глазах", — мелькнуло в голове у Джинни. В следующую секунду он выразил свое восхищение ею, безмолвно произнеся одними губами такое не длинное, но емкое "Вот это да!" Девушка почувствовала, как на щеках запылал румянец.

— О, сестренка, ты уже проснулась! Доброе утро! — весело подмигнул ей Фред.

— Извини, мы, конечно же, должны были вести себя тише! — добавил Джордж.

— Привет всем! — еле слышно обратилась к компании Джинни. Однако в этот момент она видела лишь одного человека — стройного красавчика с платиновыми волосами, стоявшего спиной к ней. Он слегка наклонил голову набок, замер, а затем медленно повернул к ней лицо. Джинни готова была поспорить, что еще секунда — и ее сердце вылетит из груди и прыгнет прямо к нему в руки.

Целую минуту они стояли, молча утопая в глазах друг друга, — впивались, пожирали, ласкали взглядами — глядели и не могли наглядеться. Словно со времени их последней встречи миновало не семь дней, а множество десятилетий. Наконец, он оторвал взгляд от ее лица и оценивающе медленно прошелся по тонкой фигурке, изучая каждую деталь. Напряженная, как натянутая тетива, Джинни почувствовала новый прилив жара — обжигающим поцелуем тот коснулся ее щек, колючими мурашками пробежался по коже и разлился внизу живота жидким пламенем. Кажется, Драко понял ход ее мыслей: губы его дрогнули в легкой полуулыбке, и он одобрительно приподнял бровь.

— Джинни. Отлично выглядишь.

Продолжая улыбаться, он с грацией пантеры сделал шаг ей навстречу. Инстинктивно она подалась вперед и протянула руку — ей хотелось коснуться его... Сейчас лишь от него зависело, как все пойдет дальше. Он тут же заключил ее руку в свою, а затем, поднеся ее маленькую ладошку к своим губам, коснулся ими ее тыльной стороны. Джинни ласково улыбнулась, неуверенно заглядывая ему в глаза. Их взгляды снова встретились — большего и не требовалось. В следующую секунду девушка покачнулась и оказалась в его объятиях. Властно прижав Джинни к себе одной рукой, другую Драко уверенно запустил в ее прическу. Миг — и заколка, сдерживающая огненный водопад, оказалась у него в руках, позволяя яркому пламени рассыпаться по спине и плечам. Джинни казалось, что она парит в воздухе — ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. От его губ она оторвалась лишь на миг, чтобы снова заглянуть в такие любимые глаза цвета лунного сияния...

— Нет, Фред, ты только посмотри на него! Малфой, это же наша сестра, а мы все еще здесь!

Очарование вмиг рассыпалось на осколки — Джинни вдруг осознала, что они с любимым здесь не одни, и снова покраснела.

Словно сквозь туман, она слышала, как Джордж завел речь о возвращении домой. Девушка разочарованно вскинула глаза на брата. Как домой? Почему? Она ведь только начала мечтать о том, каким чудесным будет их с Драко совместный отдых...

Будто почувствовав настроение девушки, Малфой сжал ее руку, а затем абсолютно спокойно произнес, привычно чуть растягивая слова:

— На улице лето, за окном океан, мы в местечке, где можно вдоволь повеселиться, — куда нам спешить? Неделя-другая не играет никакой роли, а чем вы будете заниматься вернувшись? Изнывать от жары и скуки в пыльном доме?

Драко был весьма убедителен — на лице его не дрогнул ни один мускул. Джинни неуверенно покосилась на парня. Этой непривычно-холодной непоколебимостью он сейчас смутно напоминал ей кого-то другого. Кого-то хорошо знакомого... Малфой взглянул на нее и тут же изменился в лице: улыбнулся и легонько подмигнул. Она облегченно вздохнула — показалось! Он всего лишь играл, пытаясь сделать все для того, чтобы оставить ее здесь.

Жара и пыль близнецов не трогали, чего не скажешь о перспективе заскучать. Нет, в обществе друг друга они никогда не грустили, однако здесь однозначно было намного интересней, чем дома. Поэтому они согласились пока повременить с отъездом. Джинни просияла и, переплетя свои пальчики с пальцами Драко, потянула парня наверх — в свою комнату. Гриффиндорка поразилась новизне ощущений — казалось, будто рука, сжимающая ее ладонь, принадлежала не Малфою, а кому-то другому.

"Вот, к чему приводит даже недолгая разлука, — с горечью подумала она. — Когда я успела отвыкнуть от его прикосновений? А ведь думала, что ни за что не забуду их".

Уже наверху она услышала слова Фреда, которые тот кинул им вдогонку:

— Вирджиния Уизли, прежде чем что-либо делать, подумай о маме: она ведь, как всевидящее Сауроновское око — всегда все обо всем знает...

Парни громко рассмеялись.

* * *

Джинни захлопнула дверь и повернулась к Драко. Тот стоял посредине комнаты и внимательно изучал обстановку с видом человека, которому раньше не доводилось бывать в подобных местах. Окинул пристальным взглядом светлые стены, сиреневые шифоновые занавески, белоснежную мебель — шкаф, комод, кровать, маленький резной туалетный столик и табурет ему в тон. Затем двинулся прямо к стеклянной стене, попутно захватив рукой прозрачную накидку полога. Та скользнула по его ладони и, бесшумно колыхнувшись, вернулась на место. Кончиками пальцев правой руки Малфой провел по стеклу и застыл, любуясь изумительной панорамой — перед его взором раскинулся залитый солнцем пляж, окруженный безмерной синевой неба и расплескавшейся на тысячи километров бирюзовой гладью воды...

Пару шагов влево, еще один — сквозь открытую стеклянную дверь — и вот он уже на крохотной террасе, украшенной диковинными растениями. Они росли прямо из прозрачных полукруглых емкостей, наполненных водой, и с виду отдаленно напоминали небольшие пальмы. Верхушки невысоких стволов венчали густые короны из разноцветных ярких листьев. Казалось, эти странные деревца совсем не страшатся солнца. Они мерно покачивались на своих тоненьких, но крепких ножках, распространяя вокруг себя ощутимую прохладу. Слева под их сенью притаился белый плетеный столик, окруженный такими же стульями. Ласковый бриз легонько шуршал страницами лежащей на столе раскрытой книги.

Джинни все еще стояла у двери, боясь нарушить эту странную молчаливую идиллию. Наконец Драко вернулся в комнату. И, еще раз окинув все быстрым взглядом, произнес:

— Здесь довольно... мило.

Девушка робко улыбнулась, но ее улыбка тут же померкла под его пристальным взглядом.

— М-м-м... Как насчет того, чтобы искупаться? — спросила она и сразу же кинулась воплощать свое предложение, собирая пляжную сумку.

Он не ответил.

— Может, потом сходим куда-нибудь перекусить — я покажу тебе свои любимые места.

В ответ — тишина.

— Фред и Джордж устраивают фейерверк сегодня вечером, — тараторила она дальше, доставая из комода сиреневые полотенца.

Его молчание уже начинало оглушать.

Наконец, она оторвалась от процесса сбора вещей и, застыв, кинула обеспокоенный взгляд на Драко. Тот все еще стоял на прежнем месте, и, сунув руки в карманы брюк, бесстрастно наблюдал за ее суетливыми движениями.

Ему не нужно было произносить вслух ни слова, она и так знала, чего он хочет.

Поговорить.

Она и сама этого хотела. Хотела, но боялась. Не знала, с чего начать — слишком много всего накопилось. Джинни вдруг почувствовала себя такой потерянной... Кинув полотенца на кровать, она опустилась рядом с ними и нервно сцепила ладони в замок.

— Драко, я... — начала она, не поднимая глаз, но тут же умолкла.

— Продолжай, — велел он.

Джинни вспыхнула — этот командирский тон мгновенно вывел ее из себя.

— А, может, это как раз тебе стоит продолжить? — бросила она, гордо вздернув подборок. — Со мной, по-моему, и так все ясно.

Она ждала, что он рассердится, обвинит во всем ее, либо же просто фыркнет и уйдет. Ей было немножко стыдно, что она требует от него объяснений, когда, вроде как, тоже должна объясниться. Ведь он до сих пор ни слова не сказал о том, что это именно она его бросила, сбежав прямо из его постели после вместе проведенной ночи.

Однако, к ее несоизмеримому удивлению, Драко лишь насмешливо хмыкнул.

— Что именно ты хочешь знать?

Джинни не ожидала такого поворота событий. Теперь, когда он согласился отвечать, она не знала, о чем спрашивать. Фразы перепутались в ее голове, превратившись в один огромный знак вопроса. Незаметно для нее самой, с ее губ слетело лишь одно имя:

— Гермиона...

— Это в прошлом, — тут же жестко отчеканил он. — Еще что-то?

Но Джинни стояла на своем.

— Откуда мне знать, что это правда? Ты уже не раз так говорил, а оставить ее так и не мог. Ты ведь все еще любишь ее, да? — еле слышно спросила она.

Улыбка исчезла. Малфой выглядел крайне раздраженным. Скривившись, как от боли, он процедил:

— Не говори ерунды, Джинни. То, что у меня были какие-то там чувства к... — он запнулся и на секунду умолк. Затем продолжил, практически выплевывая каждое слово:

— ... к Гермионе — это сейчас не имеет никакого значения. Сейчас все совершенно по-другому. Она мне безразлична.

Джинни не верила своим ушам.

— Я имею ввиду, как девушка, — поправился Драко. — В ней нет ничего особенного. Она обычная: никакой интриги, никаких всплесков — сплошной штиль. Другое дело ты — яркая, зажигательная, пламенная...

Сердце Джинни пропустило удар. Еще один.

— Разве удивительно, что я выбрал тебя? Разве могло быть иначе? — произнес он, загадочно улыбаясь.

Теперь ее сердце бешено стучало, руки почему-то начали мелко дрожать, и Джинни просто не смогла удержать отчаянно рвущихся наружу слов:

— Я люблю тебя, Драко Малфой. И всегда буду любить. Слышишь? Вечно.

Он стоял в прежней позе и выглядел так, будто не ожидал этого услышать. Хотя всего пару дней назад сам говорил что-то подобное. Джинни затаила дыхание, ожидая его ответа. Пять секунд, десять, пятнадцать...

— А ты? — не выдержала она. — Ты меня любишь?

Улыбка сползла с его лица. В один широкий шаг он оказался рядом — возвышался над ней, отрезая все пути к отступлению. Глаза в глаза — пристально, отчаянно. Руки сжаты в кулаки, дыхание прерывистое... Джинни дернулась и поднялась, инстинктивно ощущая потребность быть с ним наравне, желая глубже упасть в эти бездонно-серые пропасти его глаз. На секунду ей стало страшно. Драко смотрел на нее так, будто она нанесла ему смертельную обиду, за которую он собирался ей отомстить. Он поднял руку — Джинни внутренне сжалась. Однако он лишь ласково коснулся ею ее щеки. Затем крепким объятием прижал девушку к себе, скользя губами по тонкой шее и жадно втягивая в себя аромат юного тела... Джинни трясло, как в лихорадке. Дрожащими руками она обхватила его за плечи, как никогда ясно понимая в тот миг значение выражения "земля уходит из под ног".

Одной рукой обнимая ее за талию, а другой — лаская ее спину, Малфой чуть отклонился, а затем, снова глядя ей прямо в глаза, тихо, но совершенно отчетливо произнес:

— Люблю ли я тебя? Нет, Вирджиния Уизли, все гораздо хуже. Все дело в том, что я не мыслю без тебя своего существования.

Для нее эти слова по силе воздействия были сродни нокауту — связь с внешним миром утрачена, реален только он — человек, которого она любила.

Свободное падение в бесконечность — непередаваемые ощущения...