Сестры скорпиона (гет)

*Элайв Файтер*

Задний двор трактира, в котором я остановилась, был надежно скрыт от посторонних глаз, но не от лучей рассветного солнца. Природа оживала, жадно ловя каждую унцию посылаемого ей небом тепла и света, но здесь, в каменной тюрьме города, это было почти незаметно. Даже птиц не было слышно — непривычная тишина давила на меня, много месяцев прожившую в лесной глуши. Впрочем, некогда было отвлекаться на всю эту лирику, нужно было поскорее почистить оружие, пока никто не проснулся и не увидел мой меч, который я тщательно скрывала под плащом. Не из природной скромности, разумеется, а в целях безопасности — не хочу, чтобы единственное оставшееся мне оружие украли или отобрали. Но клинок скрывал не только плащ, а еще и немного магии.

Магия... С каким удовольствием я отказалась бы от нее, повернулась бы время вспять и сказала бы своей наставнице: \"Нет, не надо меня этому учить!\". Но увы... Мария научила меня читать, писать и колдовать. Я должна быть ей благодарна, но иногда мне кажется, что она многого недоговаривала. Однако теперь это не имеет никакого значения: она мертва, а мне нужно жить дальше. Грубо? Возможно. Но как она посмела пойти на костер одна? Как посмела уйти, оставив меня жить? Я похоронила в костре свою родную мать, а теперь еще и приемную...

Мария часто уходила куда-то на несколько недель, а то и на месяц. Я уже привыкла к этому, а она приучила меня не задавать лишних вопросов. Но в этот раз все было по-другому: она провела со мной всю весну, почти не отлучаясь, а как только наступили теплые летние деньки, что-то изменилось в ней. Она словно чувствовала, что ее срок настал... Мария ушла, даже не попрощавшись. Однажды утром я обнаружила на столе записку: \"Если не вернусь через 2 недели, уходи отсюда, и не ищи меня\". Никаких объяснений, ни единого слова больше. Стоит ли говорить, что я не увидела ее ни через 2 недели, ни через месяц? Разумеется, я отправилась на ее поиски. Пришлось обойти несколько близлежащих деревень, расспрашивая встречных крестьян, не сжигали ли здесь недавно ведьму. Ответ всегда был отрицательным. Всегда, кроме последнего села. \"Да, — сказал морщинистый старик, — сегодня утром должны были одну повести на костер\"... И он не ошибся: когда я прибежала к местной церкви, огонь уже пылал вовсю. В несчастной, охваченной пламенем, сложно было узнать наставницу, но в толпе я услышала:

— Нечестивицу звали Мария, представляете? Как нашу святую Богоматерь!

— А какова собой была ведьма?

— Как все они: красивая! Светлые волосы, серые глаза...

— Врешь, у ведьм не бывают серые глаза, только карие!

— Как будто ты что-то знаешь о ведьмах!

Я не стала больше прислушиваться к спору, сказанного было достаточно. У меня не осталось никаких сомнений, что несчастная, чьи душераздирающие крики все еще раздавались из пламени, была моей наставницей, моей матерью… И что я могла сделать?..

Будь проклята магия, если она не может помочь, когда так нужна! Будь проклята эта сила, из-за которой я лишилась женщины, что была так дорога мне! И если магия не вернет мне Марию, то зачем она вообще нужна? И я бы забыла о своих способностях, как о страшном сне, если бы могла. Но наставница постаралась, чтобы магия стала моей кровью и плотью.

После пережитого я не знала, куда податься, и вернулась в наш лесной домик, но оставаться надолго там было невозможно. Теперь я должна была начать самостоятельную жизнь, но как? Где? Эти вопросы сведут меня с ума. Самое ужасное в зависимом положении то, что к нему привыкаешь: я привыкла к своей наставнице, к тому, что она все за меня решала... Теперь нужно было жить своим умом, и я не придумала ничего лучше, чем отправиться в столицу.

Это решение было подсказано мне обстоятельствами: приближалась свадьба короля Ричарда Тириона и только хромой не шел на нее посмотреть. В столицу стекались толпы самых разных людей, с разными целями. Кто-то хочет выгоднее продать свой товар, кто-то мечтает бесплатно поесть и выпить \"за здоровье короля\", а кто-то надеется на удачное воровство... Может, и мне попытать счастья? Думаю, я могла бы куда-нибудь устроиться служанкой, и этого было бы достаточно на первое время. Все же я еще верила в свою счастливую звезду, которая пока почему-то была закрыта тучами. Почему бы им наконец не разойтись и не показать лучик света, который осветит мой путь?

* * *

Выполнить задуманное оказалось проще простого, и ко дню свадьбы я уже вполне освоилась в столице. Торжество было пышным: кроме празднеств в замке (о которых мы могли только слышать), молодые супруги были настолько милостивы, что велели городской страже весь день бесплатно раздавать хлеб беднякам. Народ всегда любил своего принца, а потом и короля Ричарда, надо ли говорить, что теперь весь город поднимал чаши за государя и его молодую супругу. О красоте юной королевы ходили легенды, и желая проверить, насколько они правдивы, я отправилась на центральную площадь, где королевская чета приветствовала ликующий народ. Слухи оправдались: Катриона Фернеол, принцесса из соседнего королевства, была очень хороша собой. Остается надеяться, что король будет с ней счастлив: хоть браки и заключаются на небесах, жить с супругами нам приходится на земле. Люди кидали молодым цветы, а те приветливо улыбались... Я внимательно смотрела на балкон, стараясь как можно лучше запомнить черты короля и его возлюбленной: это был третий раз, когда я видела Тириона, и, возможно, последний. Первый, еще совсем девочкой, когда я прислуживала на турнире, где присутствовал юный принц Ричард. Уже тогда многие предрекали ему военную славу и мудрое правление страной. Второй раз, когда он был на охоте в лесу, а я смотрела на него из укрытия. Мои товарищи не решились грабить короля и его приближенных, поэтому мы просто наблюдали за ними с безопасного расстояния. И вот теперь... Жаль, что я не принесла с собой цветов, мне бы тоже хотелось пожелать молодым счастья.

Словно насмехаясь над радостными людьми, небо вдруг покрылось грозовыми тучами, из которых хлынули тяжелые капли, постепенно превращаясь в сплошной поток воды. Королевская чета скрылась в замке, простолюдины разбегались в поисках укрытия от разбушевавшейся стихии, но я не спешила уходить. Не для того меня столько обучали, чтобы я покорилась какому-то дождю! Собравшись с силами, я прошептала давно вызубренные слова, и это сработало: небо прояснилось, солнце снова опустило свой теплый взгляд на грешную землю, как будто и не пряталось минуту назад, как благородная скромница, под мрачным покрывалом туч.

Вдруг чья-то тяжелая рука легла мне на плечо:

— Что вы делаете, позвольте узнать?

О нет, неужели кто-то меня заметил? Я отскочила в сторону, машинально выхватывая клинок:

— Не подходите!

— Успокойтесь и уберите клинок, немедленно!

— Я сказала, не стоит ко мне подходить!

— Я клянусь, что не причиню вам вреда, — спокойно сказала женщина, испугавшись направленного в грудь меча. — Я просто хотела задать вам вопрос — ни к чему пускать в ход оружие.

— Какой вопрос? Я ни в чем не виновата! Я просто люблю смотреть на то, как идет дождь, только и всего. Разве это преступление?

В карих глазах незнакомки заплясали веселые искорки. Впрочем, я бы скорее назвала их чертями, весь ее зловещий вид располагал к такой ассоциации.

Вскоре оказалось, что я была права: женщина была ведьмой, причем очень хитрой ведьмой: мне пришлось согласиться сотрудничать с ней... Да какое к черту сотрудничество?! Я согласилась стать ее ученицей, а это означало только одно: подчинение. Если бы она меня не поймала, не напугала судом инквизиции, не удивила своим высоким происхождением... Впрочем черта-с-два я буду ей служить, если мне это не понравится! Сейчас она хитростью отвела от себя мой меч, но второй раз ей это не удастся. Я слышала, что не всем так везет с наставницей, как мне повезло с Марией. Многие используют молоденьких девушек как рабочую силу и не более того. И если моя новая знакомая окажется из таких... Ничто не удержит меня подле нее.

* * *

После того, как мы принесли клятву верности, что-то изменилось. Конечно, магия связала нас, но дело было не только в ней. Она спасла меня, практически вытащила из костра, при этом рискуя своим положением... Спасла, хотя совсем меня не знает. Неужели ей настолько нужна ученица? Или она просто не может позволить невиновному умереть? Или считает, как многие из нас, что магию следует беречь?.. Как бы там ни было, а я обязана ей жизнью, и я этого не забуду. Никто не назовет Элайв Файтер неблагодарной!

Многое было удивительным: Антарес не только спасла меня, но и поселила в своем доме, постоянно говорила о том, что все ведьмы равны (чего я никогда не слышала от Марии), а еще сильно заинтриговала предстоящей работай.

Через несколько дней, ведьма, наконец, торжественно заявила, что готова открыть мне великую тайну. Вечером, после заката, Антарес присела за большой дубовый стол и жестом предложила мне занять место напротив нее.

— Теперь мы должны поговорить об очень важных вещах.

— О том, что мы собираемся делать? — обрадовалась я.

— Именно. Предупреждаю сразу, я не собираюсь раскрывать тебе все карты, ради твоего же спокойствия. Ты будешь знать только то, что тебе необходимо, не больше.

Интересно, к чему такая секретность? Неужели дело настолько серьезно? Я кивнула, чтобы Антарес знала, что я поняла ее, но на самом деле у меня возникло множество вопросов.

— Для начала скажу, что наше дело будет довольно опасным.

— Это не важно. Быть ведьмой уже опасно, так что нам к этому не привыкать.

— Хорошо, что ты так думаешь. То, что нам придется делать, связано с королевской фамилией.

Королевской фамилией? Силы ада и рая, скажите, что я ослышалась! Не обратив внимания на мой шокированный вид, она продолжила:

— Ты, наверное, еще не слышала, что случилось с молодой королевой?

— А с ней что-то случилось?

— Да, она уснула крепким сном, да таким, что ни один врач не может понять, что произошло.

— Но вы можете?

— О да, — злость блеснула в ее глазах, — я отлично знаю, что произошло.

— И вы поможете королю?

— Больше, чем ты думаешь. Только я не собираюсь воскрешать несчастную, я поступлю гораздо лучше...

— Подождите, я не понимаю.

— Сейчас поймешь. Я не буду возвращать королеву, потому что я сама хочу ей стать.

Вот теперь пришло время удивляться. Во что я ввязалась?!

— То есть... Но как?.. Зачем?..

— Как? Нет ничего проще, чем оборотное зелье.

— Зачем вам... То есть, зачем тебе это нужно? — никак не могла взять в толк я. — Ты хочешь захватить власть?

— А вот этого тебе пока знать не обязательно. У меня есть свои причины, вот и все. Так ты поможешь мне?

Хорош вопрос, я ведь все равно не могу отказаться. Анна казалась мне достойной женщиной, но ее планы... Хорошие люди так не поступают. Подменить королеву, жить в замке в постоянной опасности... Зачем ей такой риск? Причина должна быть очень серьезной. Впрочем, мне-то какое дело?

— Конечно, Антарес, ты можешь на меня рассчитывать, но все-таки это очень неудобно, что ты не хочешь рассказать мне, что за всем этим скрывается.

— Ты обо всем узнаешь в свое время, а пока просто не думай об этом.

*Антарес*

Была одна вещь, которую мне необходимо было выяснить в первую очередь — где Ричард Тирион прячет от посторонних глаз свою полумертвую жену, ведь для оборотного зелья мне требовалась капелька ее крови. На первый взгляд, найти ее было, казалось, невыполнимо, ведь дрожащий от страха за любимую король умеет ставить задачи похитрее Сфинкса.

Вернее, это было бы невыполнимым, если бы не баронесса Луиза, при дворе считавшаяся моей подругой. На самом же деле я ее тихо ненавидела — более глупой женщины и представить себе было невозможно. Судите сами, все ее разговоры сводились к обсуждению последних сплетен («Ах, герцогиня Клеран появилась нынче в таком премерзком платье, а еще говорят, что они с бароном Лантером…»), а еще…

— Анна, дорогая, вы уже немолоды, — противный смешок, — с этим, думаю, никто не поспорит. Отчего бы вам не выйти, наконец, замуж? Для многих вы были бы удачной партией!

— Узы брака не предназначены для меня, леди Луиза, — помнится, сухо отвечала ей я, все еще надеясь на то, что когда-нибудь Вильгельмина выполнит свое обещание и я стану королевой — тогда бы она жестоко поплатилась за каждое сказанное ею слово.

— Неужели вы готовите себя к участи монахини? — с притворной жалостью ужасалась та. — Ведь это так ужасно, хотя, без сомнения, очень… благородно!

Едва сдерживая предательскую улыбку, я отрицательно качала головой. И тогда она наносила последний удар:

— Может быть, дело в какой-то сердечной тайне? О, я знаю, знаю, к кому вы привязаны…

Строго говоря, мне следовало бы уже привыкнуть к ее привычке совать нос всюду, куда не следует, но я была не в силах справиться с собой: каждый раз вздрагивая, и резко обрывая беседу:

— Простите, баронесса, но мои сердечные тайны касаются только меня.

— Как же вы невоспитанны, графиня, — оскорбленно восклицала та. — Вам определенно требуется выйти замуж! Эти ваши нервы… брак мигом бы исцелил!

В общем, слушать ее было решительно невозможно, но было в баронессе и очевидное преимущество — глупой курице было известно решительно все, что происходило во дворце. И я готова была поспорить, что уж от кого-кого, а от этой пронырливой дамы совершенно точно не скроется местонахождение королевы Катрионы.

Поэтому прежде всего мне нужно было поговорить с Луизой, выяснить, знает ли она хоть что-то. И если да, уж заставить ее рассказать то, что мне нужно, не будет большой проблемой.

В любом случае, первое, что следовало мне сделать — это отправиться во дворец и осторожно попытаться выяснить у этой дурочки, где прячут Катриону; второе — незаметно взять у бездыханной королевы капельку крови; и третье — сварив зелье, подменить ее.

Казалось бы, план предельно прост… если не учитывать стражников, которые наверняка охраняют несчастную. Впрочем, слабостей человеческой натуры еще никто не отменял, так что, пожалуй, стоило к тому же прихватить с собой увесистый кошелек, полный золотых монет.

Найти баронессу, как я и ожидала, не составило большого труда — она о чем-то щебетала вместе с другими придворными. Едва заметив меня, она, однако, вежливо распрощавшись со своими собеседниками, поспешила навстречу. Вид у нее был, точно у голодной гарпии, почуявшей добычу. Я торопливо растянула губы в якобы приветливой улыбке.

— Ах, милочка, — ненавижу это обращение! — Я так рада вас видеть, — прокудахтала она. Большого труда мне стоило не поморщиться.

— Я тоже, дорогая.

— Ах, Анна, у вас такой нездоровый вид. Вы чем-то расстроены? Впрочем, о причине нетрудно догадаться…

Снова эти ее намеки!

— Простите, Луиза… я вас не понимаю, — черт, плохо. Кажется, тон вышел чересчур холодным — она состроила обиженную гримасу.

— Я всего лишь хотела сказать, что все придворные в ужасе от произошедшего с королевой, и вы наверняка тоже, только и всего!

— А что, с королевой что-то произошло? — изобразила я крайнюю степень удивления — знать о происшествии мне пока не полагалось.

Глаза Луизы загорелись тем неповторимым огнем настоящей сплетницы, обнаружившей новую жертву.

— Как, вы не знаете?! Нет-нет, не обманывайте меня — вам что, и правда никто не сказал?!

К ее удовольствию, я внезапно продемонстрировала живейший интерес.

— Вы терзаете мое любопытство, Луиза! О чем же мне должны были сказать? — не думаю, что у меня вышло убедительно, но для нее оказалось довольно и такого примитивного спектакля.

— Я не представляю, как вы можете не знать! — всплеснула она руками. — Об этом же говорит весь город!

— Я не выезжаю в город в последнее время, — вздохнула я, — и тем более не слежу за слухами, которые распускают горожане.

— О, но ведь это не слухи, это чистейшая правда, — возмутилась Луиза, — дело в том, что… о, я не могу поверить… дело в том, что королева уснула, и не может проснуться. Кто только не пытался ее разбудить, все без толку.

— Как такое возможно?

— О… это тайна, но говорят, что его величество подозревает в этом какое-то злое колдовство!

И не зря — в уме и проницательности, надо признать, Ричарду не откажешь.

— Но ведь, говорят, все ведьмы в нашем королевстве уничтожены! — в очередной раз картинно изумилась я. — Простите, дорогая, но я вам не верю. Вы сами-то видели ее величество?

— Представьте себе, видела, — горделиво заявила она. — Хотя король скрывает ее ото всех — поговаривают, что ведьма не остановится ни перед чем и может проникнуть прямо во дворец, чтобы завершить свое черное дело.

Однако, до чего же ты проницателен, мой король — только ошибаешься в одном пустяке, одной крошечной детали.

— Как же вам это удалось, баронесса?

— Подкупила служанку короля и стражников, — похвасталась она. — И меня пропустили прямо в покои, где она лежит… представьте себе, такая бледная, неподвижная! Ужасное зрелище. Мне даже на секунду показалось, что еще немного, и чары, охватившие бедняжку, овладеют и мной, и я упаду прямо там, такая же холодная и недвижимая.

Как можно в себе сочетать подобную дьявольскую изворотливость с поистине чудовищной мнительностью и глупостью, при общении с баронессой Луизой для меня всегда оставалось неразрешимой загадкой.

— Как бы мне тоже хотелось увидеть королеву! Никогда не видела заколдованных — это, должно быть, так интересно! — закатила я глаза. Если говорить начистоту, то эта опасная игра мало-помалу начинала мне нравиться. — Вы можете мне это устроить? — внезапно решившись, спросила я напрямик, внимательно взглянув ей в глаза. Нет, конечно, управлять людьми, точно марионетками, мне не под силу, но немного помочь принять нужное решение — почему бы и нет?

— Думаю… я могла бы… — промямлила баронесса. — Только… стражникам придется заплатить, вы понимаете?

— О, конечно, можете не волноваться. У меня с собой как раз случайно оказалась такая сумма, которая даже самому жадному стражнику покажется достаточной.

Она обеспокоенно огляделась:

— О, ну хорошо, идемте. Но…

— Я обещаю сохранить все в тайне. В самом деле, Луиза, за кого вы меня принимаете?

Глупая женщина, опасливо посматривая по сторонам, повела меня в старую часть замка. Что ж, спрятать там королеву было логичным — там было меньше вездесущих слуг и любопытных придворных — король мог не опасаться посторонних ушей (но, на его беду, в замке обитала баронесса Луиза, так что все усилия все равно были напрасными. Ох, не шутите, короли, с женским сердцем и женским любопытством — в любом случае, исход фатален).

Наконец, мы пришли.

Не глядя бросив в протянутую руку кошель с золотом, я отворила дверь… и тут же увидела ее.

Катриона лежала в самом центре комнаты, на кровати, заботливо укрытая расшитым покрывалом.

Как будто она может мерзнуть!

Тонкие руки девушки были сложены на груди, лицо — мраморно-спокойное, очень бледное; светлые локоны покоятся на подушке — не заплетены, но гладко расчесаны. Ни дать ни взять труп в королевской усыпальнице. Я улыбнулась — получаешь, моя принцесса, именно то, что заслужила.

Случайно взглянув на браслет, я внезапно заметила, что огонек внутри беспокойно бьется, и странно вспыхивает — что, душенька, рвешься на волю? Никогда ты не покинешь своей стеклянной тюрьмы, и не надейся. Зато представь, как я буду счастлива — может, это тебя и утешит, если ты настолько добродетельна, как об этом говорят. Хотя нет, врут, наверное — как по мне, Катриона Фернеол хитрее гремучей змеи.

Остается только одно…

Слегка дрожащими руками я приподняла ладонь королевы, поранила крошечным ножом, и набрала во флакончик немного крови. Прикосновением залечила ранку…. И только тогда смогла выдохнуть — дело сделано.

Надо же, как просто.

* * *

Услышав, что ей предстоит варить зелье, Элайв Файтер буквально засветилась от радости — похоже, ей вся эта возня с травами, сушеными внутренностями различных мелких животных и прочей гадостью доставляла самое настоящее удовольствие. Подумать только — неужели этот адский труд в клубах горячего пара кому-то может нравиться? Удивительно — лично я зелья ненавижу всем сердцем и варю их только в случае крайней необходимости, хотя Вильгельмина и заставляла меня в свое время подолгу зубрить составы.

Кстати, о составах. Вот Элайв добавила в зелье каплю крови Катрионы, вот ловко убрала появившуюся густую черную пену… а что она делает сейчас?!

— Элайв, позволь узнать, что это ты делаешь? Этого нет в рецепте!

Она подняла голову, с сожалением отвлекаясь от варева. Лицо девушки раскраснелось, волосы растрепались, но выглядела она абсолютно уверенной. Не то что я, когда совершала ошибку — я в такой ситуации начинала бегать вокруг котла кругами, жалобно причитая, и давая клятвы, что больше я к варке зелий — да никогда в жизни!

— Если добавить в зелье толченую косточку ласточки, зелье будет готово намного раньше обычного срока.

— Откуда ты знаешь?

Элайв улыбнулась:

— Ты наверное, уже заметила, Антарес, что я люблю варить зелья. Так вот, моя наставница, — она вздохнула, и продолжила: — Моя наставница очень ценила меня, потому что я для нее улучшала составы старых зелий, и даже изобретала новые рецепты…

— Но как? Как это у тебя получается? — поразилась я. Думаю, не стоит объяснять, что даже сварить простое зелье — непомерно сложная задача, а уж изобрести новое…

— Да это выходит само собой — наверное, эта способность у меня от матери, — отрывисто произнесла она. — Так вот, если добавить в зелье эту косточку, а потом помешать, вот так, оно будет готово… очень скоро. Правда, есть одна деталь…

Я не дослушала. Зелье может свариться гораздо быстрее, это же полностью меняет дело!

— А это точно сработает? — на всякий случай переспросила я.

Она уверенно кивнула.

По правде говоря, я немного опасалась взрыва, но действительно, нужную консистенцию и цвет снадобье приобрело уже на двадцатой минуте варки. Поразительно.

Я счастливо вздохнула:

— Почти все готово.

— Почти? — непонимающе переспросила ученица.

Я кивнула.

— Итак, слушай меня внимательно, Элайв, и постарайся ничего не забыть.

Она сосредоточенно нахмурилась, не переставая, однако, наполнять зельем миниатюрные фляги. И зачем, интересно, так много? Его нужно принимать только раз... Или на всякий случай? А впрочем, неважно.

— Значит, так: сегодня мы идем во дворец в своем собственном обличье: я, как Анна Эстер, — не забудь! — и ты, как моя компаньонка. Король решил официально известить своих придворных о болезни жены, и придворные должны будут засвидетельствовать перед ним свою скорбь.

Я же притворюсь, что мне стало плохо — твоя задача — как можно громче кричать, что леди Анна умирает, и, отказавшись от лекаря, отвезти меня домой, распространив слух о моей болезни. Став королевой, я, естественно, не смогу проявляться при дворе — да и как, я же не могу раздвоиться! — и нужен предлог для моего длительного отсутствия.

Она сосредоточенно кивнула.

— Что дальше?

— Дальше мы потихоньку возвращаемся, и я принимаю зелье, превращаясь в королеву...

* * *

— Запомни главное, еще раз прошу тебя, Элайв, — наставляла я девушку, пока мы тряслись в карете на пути в замок Тирионов. — Ты ни с кем не должна вступать в беседы, надеюсь, это понятно?

Она кивнула:

— Разумеется. Только вот, Антарес… — она замялась, принявшись нервно теребить в руках длинный край ленты, украшающей ее платье.

Я поинтересовалась, внимательно взглянув на нее и отметив необычную бледность:

— Что-то не так?

Ученица кивнула:

— Мне странно в этом признаваться, по правде говоря… но… Я так боюсь увидеть короля! — неожиданно выпалила она и кажется, побелела еще больше.

— Ты шутишь, Элайв? — удивилась я. — Отчего бы тебе бояться Ри… его величества?

Она вздохнула:

— Моя мать тоже была ведьмой.

Так вот оно что…

Всех ведьм, как говорила моя наставница, можно условно разделить на две неравные части: ведьмы рожденные или ведьмы наследные.

Наследная ведьма — это, например, я, ведь изначально во мне не было ни капли магической силы — своей магией со мной делилась наставница. Наследной ведьмой можно сделать любую женщину — было бы желание отрывать от себя свои собственные силы, да вливать их в бездарную ученицу, чем Вильгельмина добросовестно занималась на протяжении вот уже десяти лет. Естественно, при этом силы самой ведьмы уменьшаются. Спросите, кто же захочет разбрасываться собственной магией понапрасну? А разве я зря говорила про смерть? Любая ведьма должна, нет, просто обязана создать либо рожденную, либо наследную ведьму — если же нет, исход более чем очевиден. Кстати, про рожденных.

Рожденные ведьмы, как несложно догадаться, это дети других ведьм (неважно каких, наследных или также рожденных), и вот для них-то совершенно необязательно наставнице отдавать свои силы — они и так имеются в достатке. Разумеется, из-за этого такие ученицы ценятся стократно, совершенно незачем пояснять, как же мне повезло — Элайв Файтер — рожденная…

— Твоя мать, очевидно, говорила о Ричарде… многое?

— Именно, — кивнула девушка. — Она говорила, что он наш непримиримый враг… что его следует опасаться…

Я помедлила:

— И ты опасаешься?

— У меня есть для этого причины. Костер сожрал и мою мать, и мою наставницу, Антарес, женщину, которая единственная не побоялась прийти ко мне на помощь. А костры в нашем королевстве горят ежедневно — и много, много на них невинных. По приказу и потворству короля… Почему ты сама не боишься? — задала она вопрос, по видимому, давно вертевшийся у нее на языке. — То есть… я думаю, в те ли мы игры играем? Мне страшно. Я боюсь провала. Кроме того, помимо страха, меня воспитывали еще и на величайшем уважении и почтении к королевским особам, как бы странно это ни звучало, поэтому… — она осеклась, да впрочем, все и без слов было более чем понятно.

Я невесело усмехнулась: Элайв Файтер, девушка, спокойно разгуливающая по улицам с мечом, более того, готовая при случае пустить его в ход без малейшего сомнения (я, к слову, так и не решилась спросить, где она так научилась владеть оружием. Подозреваю, что ответ мне в любом случае бы не понравился), в конце концов, рожденная ведьма! — боится короля. Вот ведь ирония — Ричард внушает ужас даже моей ученице.

— Нет, Элайв, я совершенно уверена в том, что поступаю правильно, понимаешь? Более того, я надеюсь, что у меня получится изменить все те несправедливости, что творятся в Терравирис. Стоит мне только стать королевой, и все изменится, — сказала я убежденно. — Веришь? Все изменится, я сумею переубедить Ричарда!

— Верю, Антарес. Иначе меня бы не было здесь, — вздохнула она. — Но оттого, что я верю, я не перестаю бояться — страх мой не становится меньше.

Почему же мне самой не было страшно? Была ли я уверена, что моя авантюра сойдет мне с рук? Признаться, тогда я об этом не думала, предпочитая жить только одним мгновением — а что будет после, меня совершенно не волновало. Как-нибудь справлюсь, а там — будь что будет.