Сестры скорпиона (гет)

Элайв Файтер

— Как тебе удалось меня найти?!

— Об этом потом. Ты в порядке?

Антарес осторожно и нежно прикоснулась к животу, слегка погладив его и словно прислушиваясь.

— Кажется, да.

— Что здесь произошло?

— Поговорим в другом месте. Пожалуйста, идем отсюда...

— Разумеется. Я отведу тебя в твою комнату, — я поддерживала Антарес под локоть, а она не протестовала. Я ждала какого-нибудь язвительного замечания о том, что она вполне способна идти сама, но его не было! Ведьма покорно шла рядом, право, это испугало меня больше всего!

Когда мы оказались вдвоем в ее покоях, она все еще была рассеяно-задумчива, глаза ее бегали и, кажется, ничего не видели. Я усадила ее на кровать, не зная, что еще сделать. Что, черт возьми, могло между ними произойти?!

— Антарес... — тихо окликнула я, присев на колени возле нее.

— Да, Эл?

— Ты не хочешь ничего мне рассказать?

Она отрицательно мотнула головой, а потом прижала ладонь к губам, но тут же отдернула ее, будто обжегшись.

— Мне уйти?

Антарес с удивлением рассматривала свои пальцы и ответила мне отрешенным голосом:

— Он поцеловал меня, Элайв. Ты можешь в это поверить?

Что сделал?! Вспомнив, как я обнаружила их, и как растерялся Эддард...

— Да как он посмел?! — злость моментально охватила меня. — Как он... Ты не девочка, которую он может использовать для своих прихотей!

— Он сказал, что я преследую его.

— Ты?.. Он еще хуже, чем я думала! Этого нельзя так оставить, Антарес, он задел твою честь, и должен ответить за это!

Что он возомнил о себе? Я отлично знала, сколько стоит моя честь и не питала иллюзий на этот счет, но Антарес — это совсем другое дело! Она благородна, и нанести ей такое оскорбление... За нее даже некому заступиться!

— Скажи же, наконец, что-нибудь!

Она впервые посмотрела прямо на меня, и взгляд этот был полон... жалости?

— Убери оружие, — спокойно попросила наставница.

Оружие? Я и не заметила, как достала кинжал и теперь с удивлением обнаружила его в своих руках. Он навел меня на мысль:

— Я могла бы потребовать от принца ответа...

Антарес рассмеялась:

— Фрейлина, вызывающая на поединок наследника престола? Ты сама-то в это веришь?

Кто-то говорил мне, что человек, обнажающий клинок, но не использующий его, — бесчестен. Очевидно, так оно и было.

Сделав вид, что я смутилась (надеюсь, наставница мне поверила), я убрала кинжал обратно в ножны.

— Ты права, здесь я тебе не помощник.

Антарес заставила меня посмотреть себе в глаза:

— Что с тобой, Эл? Ты всегда так спокойна, а теперь... Я не помню, чтобы ты когда-нибудь была такой.

— Это проклятое королевство! Мне мерещатся враги за каждым углом, и я могу только гадать, миражи это или явь. А еще королева и Эддард... Они будто не сводят с нас глаз, будто постоянно подозревают в чем-то...

— Кажется, я знаю, в чем причина твоего состояния, — мягко улыбнулась Антарес. — Тебе просто не хватает общества нашего милого спутника.

Бертрана? А может, она права? Несмотря на то, что мне было не так уж сложно привыкнуть к своему придворному положению, я постоянно чувствовала себя как натянутая тетива. С тех пор как принц вернулся, отец и брат обрушили на него столько дел, требующих срочного разрешения, что мы едва ли могли найти время для встреч. Я не видела его целыми днями, а когда встречала, эти мгновения были такими краткими... К тому же нам постоянно приходилось опасаться чужих глаз...

— Думаю, ты права, но... — я постаралась отложить эти мысли на потом. — Сейчас нам нужно поговорить о тебе. Что ты думаешь обо всем этом?

— Об Эддарде? Я даже приняла его за сумасшедшего: так странно он себя ведет. Я не могу его понять, хотя теперь... Так или иначе, — оборвала она мысль, — я бессильна сделать что-то. У меня даже нет магии.

— У меня есть. Хочешь, заколдую его?

Эта мысль явно понравилась ей, но она заставила себя ответить отрицательно:

— Слишком опасно, за нами наблюдают день и ночь. Мы не должны давать им поводов.

— Ты, верно, скучаешь по возможности колдовать?

— Еще как... Я словно без рук. Кстати о магии, как ты нашла меня?

— Сама не знаю. Я услышала твой голос, который просил о помощи. Я думала, что ты где-то рядом, но обнаружила тебя в другом конце замка... Странно, правда?

— Да, очень странно... — Антарес глубоко задумалась, и я решила, что лучше оставить ее одну. Столько потрясений за один день, ведьме явно требовался отдых.

Покинув комнату наставницы, я поспешила в королевский сад: нужно было разобраться во всем в спокойной обстановке. Я надеялась, что никого не встречу на своем пути, но мне не повезло: в соседней галерее прогуливался принц Эддард. Что он делает так далеко от своей половины замка и так близко к Антарес? Только бы не заметил меня! Я не хочу ни с кем разговаривать, тем более с ним, тем более сейчас...

— Леди Файтер!

Проклятье!

— Да, милорд?

Столкнувшись с ним лицом к лицу, я вдруг ясно представила, как интересно бы смотрелся кинжал в его шее... Откуда такие кровожадные мысли? Элайв Файтер, что с тобой? Это уже чересчур!

— Как себя чувствует ваша сестра? Ей лучше?

— Да, благодарю. Вы сделали для этого все возможное и даже больше, — язвительно добавила я и сама удивилась, как зло это прозвучало. \"Прекрати немедленно! — приказала я себе. — Если он так неприятен тебе, подумай о том, что он брат Бертрана и юному принцу будет неприятно, если с наследником престола что-то случится. Тем более от твоих рук\".

Тем не менее, Эддард будто не обратил внимания на мой тон:

— Я рад, что все в порядке. Пожалуй, мне стоит зайти к ней...

— Прошу прощения, ваше высочество, но это не очень хорошая идея. Моя сестра сейчас слишком... Слишком слаба, чтобы принять вас.

— Хочу быть с вами откровенным, леди Файтер, вы же, очевидно, многое знаете или догадываетесь.

— Слушаю вас, ваше высочество.

— Я хотел бы извиниться, в моем поступки не было чести, — сказал он, глядя прямо мне в глаза, будто бросая вызов.

— Неужели? В своем королевстве вы вольны делать все, что захотите, — на этот раз яд моих слов задел его. Плохо, Элайв, очень плохо! Похоже, Антарес передала мне не только древние знания...

— Зря вы так строги со мной, леди. Вы усмехаетесь? Можете поверить в искренность моих слов: ваша сестра очень необычная женщина, и я... — звучало очень похоже на оправдания, и принца это разозлило. — Впрочем, довольно.

Я сочла эти слова завершением разговора, и, поклонившись, хотела было уйти, но Эддард властно остановил меня:

— Я вас не отпускал.

Надеюсь, мне удалось выдать презрение на лице за удивление. Формально я фрейлина его матери, и могу не подчиняться принцу, но он похоже, придерживался другой точки зрения. Что ж... Еще раз поклонившись, я любезно переспросила:

— Что-то еще, ваша милость?

— Мы поговорили о вашей сестре, я хотел бы добавить кое-что и о Бертране...

Я даже не стала отвечать, просто ждала продолжения.

— Речь пойдет о моем дорогом, но легкомысленном брате. Его возвращение было столь... Неожиданным.

Меня словно окатили холодной водой. К чему он клонит? Теперь следовало быть осторожнее:

— Ему не приходилось раньше никого спасать?

— Приходилось — он, знаете ли, испытывает непонятную тягу к такого рода приключениям, но никогда прежде он не приглашал спасенных погостить. Может, вы поможете мне отгадать эту загадку: чем вызвано такое радушие принца?

— Если мы вас стесняем, то... Мы с сестрой могли бы... — куда делся весь мой сарказм? Эддард оставил меня без последнего оружия.

— Ну что вы, леди Файтер, вы здесь желанные гости, я всего лишь хочу понять мотивы моего брата. И думаю, вам о них известно больше, чем мне.

— Я не понимаю ваших намеков, ваше высочество.

Эддард глубоко задумался и, даже, кажется, был склонен мне верить:

— Что ж, возможно. Однако мне хотелось бы, чтобы между нами не было никакого недопонимания. Я должен приглядывать за младшим братом, и если ему что-то будет угрожать... Я не буду долго думать, а просто уничтожу источник опасности.

— Я рада, что мы с вами одинаково смотрим на вещи, — холодно ответила я.

— Вот как?.. В таком случае, будем надеяться, что нам не придется это проверять, — кивнув, он развернулся и пошел прочь. Я же оставалась стоять на месте, ожидая, когда он это заметит. Сделав несколько шагов, Эддард обернулся и с удивлением обнаружил, что я все еще здесь.

— В чем дело, леди Файтер?

— Вы не отпускали меня.

По его лицу пробежала улыбка, претендующая на искренность.

— Хм, если бы все мои приказы выполнялись так дословно... — вдоволь повеселившись, он, наконец, махнул рукой. — Вы свободны, леди Файтер.

Я поклонилась в ответ: попробуем играть по его правилам... Для начала.

Антарес

— Ты, верно, скучаешь по возможности колдовать? — спросила Элайв. Ледяные пальцы страха на сердце уже разжимались, и мне нестерпимо хотелось выплеснуть свои эмоции:

— Еще как... Я словно без рук, — с жаром начала я, но тут же осеклась — вопрос, на который я не получила ответа в начале, снова всплыл в моих мыслях и я вторично задала его своей спасительнице. — Кстати о магии, как ты нашла меня?

Элайв помедлила:

— Сама не знаю. Я услышала твой голос, который просил о помощи. Я думала, что ты где-то рядом, но обнаружила тебя на другом конце замка... Странно, правда?

Я кивнула:

— Да, очень странно...

И не просто странно, а даже можно сказать, что и невероятно. Или Элайв становится ясновидящей — чего я бы очень не хотела, такие колдуньи дорого платят за свой редкий талант, прежде всего, собственным разумом, а иногда и жизнью, вернее, ее продолжительностью. Живут такие ведьмы, обремененные знанием, недоступным простым людям, обычно недолго. А в здравом рассудке — и того меньше.

Такой судьбы для своей ученицы я определенно не хотела, ни за что! Смотреть, как Элайв медленно сходит с ума от видений и миллионов нахлынувших чужих судеб, а потом так же по крупице, как и рассудок, теряет жизнь?

Ну нет уж, на это я спокойно смотреть не намерена! Хотя… слишком самонадеянные заявления — что бы я, интересно, смогла в таком случае сделать, тем более, без магии? С даром, за малым исключением, ничего поделать нельзя. Это не игрушка, его не спрятать и не отнять… Можно только передать силы, знания или умения — но сам дар, эта глубинная искра, навсегда останется при своем хозяине, как ни старайся от него избавиться. Его не сотрешь из памяти, не потеряешь, точно ненужную или полузабытую вещицу, дар, особенно такой опасный — ведьминский, колдовской, страшный — тем более. Он будет терзать тебя вечно, как незаживающая, гноящаяся рана, которую невозможно ни залечить, ни спрятать, остается только свыкнуться с существованием этой боли, набравшись терпения и сил для того, чтобы ее нести…

Перед глазами настойчиво замаячил призрак постаревшей, худой, точно скелет, Элайв. Всклокоченные, седые волосы падали на глаза, но не могли скрыть их устрашающей бесцветности, и, казалось, несовместимого с нею безумного блеска. Скрюченные пальцы старухи тянулись к моему животу. Я вздрогнула. Щелк! Видение переменилось. Теперь Эл была мертва, и я была уверена, что никакой магией не смогу ее воскресить, у меня просто не хватит на это сил…

Руки задрожали, перед глазами все поплыло… так, Антарес, спокойно — Элайв жива, с ней все в порядке, никто умирать не собирается… по крайней мере, пока. В любом случае, следует отбросить прочь эти глупые и совершенно не обоснованные здравым смыслом страхи. Или может быть, все не так плачевно? Может быть, это я просто чего-то не знаю? Нужно прекратить панику и начать рассуждать здраво.

Во-первых, доподлинно неизвестно, пробудился ли у нее дар ясновидящей — возможно то, что она услышала мой мысленный призыв о помощи, просто совпадение… Всего лишь случайность. По крайней мере, мне бы хотелось в это верить…

Во-вторых, даже если ее тревога была магического свойства, и она действительно слышала меня саму, и это не были продиктованные интуицией спонтанные решения, то… возможно, есть другая причина, менее ужасная и губительная? Отчего еще, кроме таланта к ясновидению, Элайв Файтер могла узнать мои мысли? Неужели есть что-то такое, что нас связывает на магическом уровне? Память услужливо предоставила подсказку, но… Ответ был столь же прост, сколь и невозможен.

Обряд Верности…

Не в нем ли все дело? Я принялась лихорадочно соображать. Клятва разрушена, логично предположить, что и связи никакой нет, однако… Что, если это не так?

Ведь, если предположить, что предательство Элайв было искуплено, или заслужило прощение, или, в конце концов, было невольным… не значило ли это, что действие обряда сохранилось… хорошо, пусть даже и частично?

Но в таком случае, почему она может слышать мои мысли, а я ее — нет?

Ведь по идее, если моя теория верна, действие должно быть двусторонним…

И снова ответ пришел пугающе быстро, точно мне его кто-то нашептывал — я же лишена магии, абсолютно и окончательно… хотя и не бесповоротно. То есть, получалось, что, пока я бессильна в плане магии, связь может работать только в одну сторону — в экстренных ситуациях Элайв может слышать мои мысли, я ее нет. Но, пока у меня не было доказательств, все это могло оставаться лишь предположениями, хотя и не лишенными некоторых логичных оснований. Без сомнения, нужно бы поподробнее поговорить об этом с Элайв, а потом уже делать какие-то выводы. Но первоначальный ужас все же немного отступил.

В дверь негромко постучали — я подумала, что это вернулась ученица, видимо, по врожденной деликатности заведшая привычку покидать меня, стоит мне только погрузиться в собственные мысли.

Я радостно — облегчение, видимо, придало мне сил — крикнула:

— Ну, входи же скорее, Э… —

И осеклась. Дверь распахнулась, но на пороге стояла вовсе не ученица, а… принц Эддард. Вот кого я меньше всего ожидала увидеть… Отшатнувшись, я отступила на пару шагов — ноги были абсолютно ватные, и, хвала судьбе, опустилась в кресло, так кстати подвернувшееся мне на пути:

— Простите, Ваше высочество, за мой неподобающий вид… мне просто стало нехорошо, — принялась оправдываться я, пытаясь побороть неловкость.

— Я понимаю, Анна, — проговорил он четко и холодно. — Вы можете сидеть в моем присутствии…

— О, право же…

— … тем более, я пришел к вам, чтобы встретиться… неофициально, — закончил он.

Этого еще не хватало!

— У нас уже была неофициальная встреча… — не удержавшись, язвительно пробормотала я, а вслух заметила:

— Слишком большая честь для меня, ваше высочество.

Ох, не стоило, не стоило мне этого говорить… То ли этот дьявол во плоти обладает поистине кошачьим слухом и услышал мою первую реплику, то ли вообще каждая фраза, произнесенная мною, вызывает у него агрессию и злость? Не знаю. Во всяком случае, Эддард побледнел, как полотно и замер, напряженно вглядываясь в мое лицо. Что, интересно, он хотел в нем увидеть? Страх? Покорность, или, может быть, обожание? Насчет первого я не уверена, а вот второго, и тем более, третьего, там не было и быть никогда не могло…

— Не в вашей власти решать, что для вас с моей стороны честь, а что не является честью, — кое-как справившись с эмоциями, выдавил он.

Я кивнула:

— Здесь, в этом королевстве, где я являюсь гостьей, милосердно принятой при дворе, вообще нет моей власти, не так ли? — чувствуя всю ту же безрассудную смелость (или смелое безрассудство?), протянула я.

— Разве что над моим разумом, Анна, — глядя в сторону, ничего не выражающим, бесцветным тоном произнес принц.

Я похолодела:

— Простите?.. Я, вероятно…

— Нет, вы не ослышались.

— И зачем же ваш разум привел вас сюда? — пытаясь как-то уйти от затронутой опасной темы, прошептала я, избегая его взгляда. Увы, напрасно!

— Я хотел принести вам свои извинения.

— В этом нет нужды.

— Для вас — возможно, но не для меня.

— Отчего же? Если вы благородно думаете, что обошлись со мной не так, как подобает…

— Вовсе нет.

— Вот как?

Наглости принца, оказывается, тоже можно было б позавидовать, так же, как и умению наводить ужас.

Я, не таясь, отвернулась, в очередной раз наплевав на все правила приличия. В конце концов, высокородный принц тоже перешел все мыслимые и немыслимые пределы и нормы — отчего же и мне не сыграть по его правилам? Думаю, это будет всего лишь справедливо, хотя не уверена, что его высочество правильно это воспримет.

Однако горящий взгляд Эддарда обошел все мои ухищрения, — он практически ощутимо жег меня, несмотря на все старания с ним не встречаться, и мне было ощутимо некомфортно. Только бы не закончилось, как в прошлый раз, молила я бога, дьявола и всех, кому только приходило в голову — повторения тогдашней ситуации я бы определенно не вынесла. Да и вряд ли Эл в очередной раз придет ко мне на помощь — она взвинчена и вряд ли обратит внимание на таинственные вопли Антарес, звучащие у нее в голове — конечно, при условии, что моя теория верна, и они все же существуют. Особого повода волноваться за меня тоже нет — мы виделись всего несколько минут назад…

Нет, я была совершенно уверена — Эл не придет. А это значило, что мне придется выходить из ситуации самой, и выходить, что немаловажно, по возможности в неприкосновенности сохранив собственные честь и достоинство. Есть ли они у ведьмы? О, не сомневайтесь — в избытке. Хотя они и несколько отличаются от общепринятых. Ситуация представлялась мне откровенно непростой, более того, я совсем не представляла, как мне себя вести с принцем, но, понадеявшись на то, что все получится само собой, глубоко вдохнула, как перед погружением в воду, и повернулась к нему. Уставившись в пол и не отбрасывая падающие на лицо локоны, я тихо, но внятно проговорила:

— Так чего же вы хотите, позвольте узнать? Если вы не считаете себя виноватым передо мною, что, разумеется, абсолютно неважно — каждый сам судья собственной душе, чего вы добиваетесь, ваше высочество?

— Вы забываетесь, Анна! — вспылил он. Глаза загорелись еще более очевидным блеском ярости.

— Не в большей степени, чем вы, — холодно отпарировала я, с удовольствием ощущая, как былое самообладание по каплям возвращается ко мне.

Эддард опешил:

— Я вовсе…

— Я вам не простолюдинка, ваше высочество, обращаться со мной, точно с грязью на ваших сапогах, непозволительно. В конце концов, понятия чести и благородства мне известны не понаслышке. Кроме того, я ношу под сердцем дитя, ваше высочество, бремя материнства — тяжелая ноша, а вы обращаетесь с ней так пренебрежительно…

— Но…

Я не слушала, продолжая отчитывать свои коленки:

— И помимо всего прочего. Я недавно потеряла мужа. Он. Погиб. Защищая. Нас, — медленно отчеканила я, получая особое наслаждение от последнего, не совсем справедливого упрека. — А вы, преследуя меня, проявляете такое неуважение к его памяти!

Эддард молчал, тоже изучая что-то на натертом до зеркального блеска полу. Я подождала пару секунд, дожидаясь ответной реплики, но затем продолжила:

— Я бы с радостью покинула Ферлиберт, принц, тем более, зная, что причиняю вам некоторые… неудобства, — при этих словах Эддард вскинул голову, явно собираясь протестовать, но я жестом остановила его. — Только бесконечная благодарность вашему брату, принцу Бертрану, да и что скрывать, его некая привязанность к моей сестре, которую вы наверняка имели возможность заметить, только эти причины и удерживают меня здесь. Простите меня за некую вольность, и может быть, даже грубость, но, ваше высочество, я не имею цели обманывать вас, и, тем более, подавать вам какие либо надежды.

Я выдохнула, и ощутила, что, вместе с воздухом из моих легких, из сердца нежданно-негаданно куда-то испарилась и смелость. Более того, я вся сжалась и постаралась утонуть в кресле, едва заметив, как побледнел Эддард и как гневно раздуваются его ноздри.

— О, я понял вас, леди Файтер, — начал он с угрозой, подходя на шаг ближе, — я очень хорошо вас понял…

Я взмолилась, разом севшим, вероятно, от страха, голосом:

— Ваше высочество, умоляю вас, вы слышите, я вас умоляю — будьте благоразумны!

— А если я не желаю быть благоразумным? — заметил он.

— Будьте благородны сердцем, если даже разум вам этого не позволяет! — почти крикнула я, с каждой секундой все больше пугаясь, чувствуя себя смелой птичкой в пасти у хищника, которая все еще не верит, что пропала. — Дайте возможность мне чтить вас за вашу справедливость… Ну или хотя бы милосердие.

Эддард взглянул на меня со странной, жестокой улыбкой, развернулся на каблуках и стремительно скрылся, хлопнув дверью.

Но не успела я как следует прийти в себя, как в дверь яростно забарабанили. Разумеется, после визита принца, я заблаговременно задвинула засов, и открывать двери первому встречному не собиралась.

— Кто там?!

— Я, Элайв! — прорыдали из-за двери. — Антарес, ради бога, умоляю — открой!

Ради бога? Это что-то новенькое… Да и голос… Странный какой-то.

— Что прои…? — хотела спросить я, отпирая дверь, но тут ученица предстала передо мной воочию, и все вопросы отошли на второй план.

По бледным щекам девушки струились настоящие потоки слез, так что даже пряди волос, выбившиеся из прически, намокли и прилипли к коже. Я испуганно попятилась:

— Элайв… Что… что произошло?

Из ее груди вырвался лишь горестный вопль. Изрядно обеспокоенная, я неуклюже приобняла ее за плечи, и проводила до крошечного диванчика, на который она повалилась, точно подрубленное дерево, едва добредя. И я ничего не могла от нее добиться — только спина вздрагивала, да судорожные рыдания новыми и новыми потоками обрушивались на тишину комнаты. Мне удалось разобрать только отдельные слова, иногда прорывающиеся сквозь этот сумбур.

— Он… С ней! А она! А я… А он ее… Улыбается!!! Прокляну… Сбегу… не стану…

И снова, и снова захлебываясь в этих бесконечных слезах, она не могла успокоиться. А я все гадала, баюкая бедную, дрожащую девочку в своих объятиях, кто такие «Он» и «Она».

Признаться, у меня было одно, очень нехорошее подозрение…

Элайв Файтер

Королевский сад Фернеолов был гораздо меньше, чем у Тирионов, но при этом было в нем что-то привлекательное... Старые деревья, лениво шелестящие ветвями на ветру, прекрасные цветники, услаждающие не только глаз, но и обоняние, пение птиц... Я готова была поверить, что нахожусь в раю, если бы не знала, что никогда не попаду туда. Былая нервозность начала пропадать, растворяться в окружающей гармонии. Для полного счастья не хватало только ощущения тяжелой стали в руке и Бертрана где-нибудь неподалеку...

Сегодня кто-то наверху благоволил мне: стоило подумать о юном принце, как я увидела его приближающуюся фигуру. Странно... Что он делает здесь в такой час? Неужели отец, наконец, позволил ему передохнуть?.. Впрочем, какая разница, я так давно его не видела!

— Ваше высочество, — с улыбкой позвала я, как только он приблизился.

Юноша был удивлен этой неожиданной встрече:

— Элайв! Что ты здесь делаешь?

— А разве фрейлинам запрещено гулять вечером в саду?

— Нет, но... — он устало потер лоб и растерянно улыбнулся. — Прости. Я так устал...

— Это заметно, — его поникший вид внушал мне беспокойство. — Когда ты последний раз спал? — спросила я, усадив его рядом с собой.

— Сегодня у меня было пару часов для отдыха, но Эддард не захотел ничего слушать, я должен был сопровождать его, чтобы...

— Пообещай, что сегодня ты выспишься.

— Исключено, сегодня ночью я должен разобраться в документах, которые дал мне отец...

— Бертран, так нельзя, — я взяла его за руку и заглянула в глаза. — Уверена, бумаги могут подождать.

Он рассеянно кивнул, кажется, не очень поняв смысл моих слов. Его терзала какая-то мысль, которую он хотел высказать, но почему-то не мог.

— В чем дело, милорд? Что-то случилось?

— Нет, ничего. Я так скучал по тебе... Когда, наконец, все это закончится, обещаю, мы проведем несколько дней только вдвоем, как прежде.

— Конечно. А сейчас не лучше ли тебе отправиться обратно в замок и отдохнуть несколько часов?

— Да, только... У меня здесь одно дело... Точнее, встреча.

Вот оно что... Теперь все ясно.

— Понимаю. Не буду тебе мешать.

— Спасибо.

Он выглядел таким усталым и несчастным, что я не удержалась и на прощание поцеловала его в лоб — ответом мне была благодарная улыбка.

До замка было не так уж далеко, но что там делать? Антарес отдыхает, и я не хочу ей мешать, а остальных обитателей родового гнезда Фернеолов мне не так уж сильно хотелось видеть. Не спеша прогулявшись по окрестностям, я вновь вернулась в сад, только с другой стороны. Если Бертран закончил свою таинственную встречу, мы могли бы поговорить еще немного...

Я издали услышала голоса: низкий, мерный — принца и высокий, мелодичный — какой-то девушки, что разговаривала с ним. Мне не хотелось подслушивать, но разговор велся на повышенных тонах, и у меня просто не было другого выхода.

— Почему ты не писал мне, Бертран? Ты же обещал!

— Моя сестра... Она не давала мне времени ни на что, кроме своих развлечений. Ты же знаешь Катриону!

— Это верно. Однако не оправдывает тебя.

— Послушай, мы должны поговорить...

Они называют друг друга на \"ты\", что бы это могло значить? Это все было так странно... В любой другой ситуации я бы просто удалилась и потом спросила принца об этом, но сейчас что-то заставило меня подойти к ним.

— Добрый вечер, леди, ваше высочество... Не представите меня своей очаровательной спутнице?

Девушке явно не нравилось, что я прервала их, но она старалась изобразить любезность. Бертран же растерянно переводил взгляд с нее на меня, но потом взял себя в руки, и, откашлявшись, представил нас:

— Леди Элайв из дома Файтеров, имею честь вам представить леди Фелицию из дома Трентов.

— Вы, должно быть, одна из сестер, спасенных его высочеством? — ее взгляд потеплел, но дружелюбнее не стал.

— Именно, леди Трент.

— Должно быть, вы очень рады, что на вашем пути встретился такой благородный рыцарь, как наш Берти...

Берти?.. Надеюсь, она его родственница, или что-то в этом роде, потому что...

— Фелиция! — тихо, но строго сказал Бертран, пытаясь ее приструнить.

— А что такого я сказала? Разве не может невеста звать своего любимого так, как ей хочется? Вы согласны со мной, леди Файтер? — она протянула принцу руку, которую он неуверенно принял.

Я отрешенно наблюдала за происходящим, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Я только и могла, что смотреть на их руки, пытаясь понять, что здесь творится. Неужели они...

С трудом вернув самообладание, я посмотрела на девушку:

— Разумеется, может. Простите, я не знала, что вы с принцем обручены.

— Разве он не сказал вам? Ох, впрочем, здесь нет ничего удивительного, Берти такой стеснительный...

Если она еще раз назовет его Берти, клянусь, это будут ее последние слова в человеческом обличье! Я чувствовала на себе взгляд юноши, но пересекаться с ним не решалась. Вообще лучше убираться отсюда, пока здесь ничего не загорелось или еще хуже...

— В таком случае, прошу меня извинить, — улыбнулась я девушке. Впрочем, вряд ли улыбка вышла приятной, — не буду вам мешать, — и слегка кивнув, я кинулась прочь.

Я слышала, что она что-то сказала ему, но что именно не разобрала — в ушах шумело, а в голове пульсировала только одна мысль: \"Какого черта здесь только что произошло?\"

От былого спокойствия не осталось и следа. Руки сотней иголочек колола магия, грозя вырваться на первую подходящую жертву. Неужели это все — правда? Он обручен с ней?! Тогда как же... Это все было обманом? Нет, не может быть! Мы несколько месяцев были... Я думала, что знаю Бертрана, но теперь сомневалась в этом. Все это время у него была невеста! Все! Это! Время! А как же я? О, как я глупа! Я поверила ему... Этому высокородному болвану! Я же знала, до последнего знала, что это не закончится добром! Но нет... Будь оно все проклято! Трижды проклято!

Боже, в каком унизительном положении я оказалась! И благодаря кому? Бертрану, которому я верила, которого любила... И люблю, и знаю, что не смогу в одну минуту перечеркнуть все, что было, но он! Он смог!

— Элайв! — я услышала за спиной тяжелые шаги и голос принца.

— Нет, Бертран, довольно!

— Выслушай меня, пожалуйста!

Что ты на этот раз мне скажешь?! Что ты сожалеешь?! Как бы не так!

— Я не хочу вас видеть, ваше высочество.

— Эл, всего два слова!

Я резко остановилась и зло прошипела:

— Эл?! Не прикажешь ли ты и мне называть тебя Берти?! — Тьфу, как противно! — Отныне я для тебя леди Файтер. Не смей даже имени моего произносить!

— Хорошо, только выслушай меня!

Что ж, пусть выскажется. Только пусть выбирает слова и не пугается, если край его плаща внезапно загорится.

— У тебя минута. Слушаю.

— Элайв... То есть, леди Файтер, вы не так все поняли!

Я не смогла удержаться от смеха:

— Не так поняла?! Как это вообще можно понять?!

— Мы с ней обручены, это правда. Но это ничего не значит.

— Неужели? Может и те несколько месяцев, что мы провели вместе, для тебя ничего не значат?

— Пожалуйста, дай мне объясниться... Мы обручены, но это было до того, как мы с тобой познакомились. Задолго до того. Фелиция только сегодня вернулась ко двору, и я собирался сказать ей, что разрываю нашу помолвку.

— Почему же не сказал?

— Не успел, — пожал плечами он.

Звучало весьма убедительно и логично, но...

— Объясни тогда, почему ты не сказал мне обо всем раньше? Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Я не хотел расстраивать тебя...

— А сейчас, конечно, я совсем не расстроилась! Бертран, с твоей стороны это...

— Низко, знаю.

— Прекрасно, — его слова ничуть не успокоили меня, но кричать я больше не могла. — Не хочешь ли ты в таком случае рассказать мне еще о чем-нибудь? Сейчас самое время. Может, ты уже обзавелся бастардом или даже несколькими?

— Элайв! Как ты можешь...

— Могу, ваше высочество, очень даже могу! А почему бы и нет? Что я о тебе знаю? Чему я теперь могу верить?

Он был растерян и смущен до предела. Вечерние блики играли на его лице, напомнив мне о том вечере в трактире перед нашим приездом в столицу... И это тоже было ложью? Неужели и тогда он... Я почувствовала, как слезы поступают к глазам, но не могла позволить им пролиться. В этот раз он их не увидит.

— Я не могу уйти, — сказала я тихо. — Я должна быть с Антарес, пока ребенок не появится на свет, но потом... Клянусь, что не буду злоупотреблять вашим гостеприимством дольше, чем требуется, ваше высочество.

— Элайв, прошу тебя... — он протянул руку, но я отпрыгнула.

— Не смей меня трогать! Между нами все кончено, — и резко развернувшись, я кинулась прочь, едва различая путь. Слезы вот-вот грозили перейти в бурные рыдания, и я ничего так не хотела, как поскорее убраться отсюда.

Антарес

И наступили томительные, мрачные дни. Мне большого труда стоило не начать бродить по хитроумным переплетениям дворцовых коридоров, томно вздыхая. Тоска, казалось, прочно поселилась у меня то ли в сердце, то ли в разуме — в любом случае, обосновалась она во мне надежно — да и неудивительно, когда даже парой фраз обменяться не с кем.

И мне приходилось молчать, упорно, каждодневно, хотя и не по своей воле. Дело в том, что при дворе Фернеолов знакомств я не заводила, по сути, оказавшись сейчас на месте Катрионы — еще бы, чужестранка, неизвестно откуда появившаяся. Вот только беда в том, что королевой я не была.

А Элайв… Элайв было не до разговоров. После того, как она слегка успокоилась, и обрела возможность внятно говорить, она сказала лишь:

— Прости, Антарес, мне нужно сейчас побыть в одиночестве, и немного… подумать.

Только я ее и видела.

Разумеется, мне только и оставалось, что попытаться найти Бертрана и выяснить у него подробности их с Эл ссоры. Возможно, это и было абсолютно неприличным, и даже вульгарным — вмешиваться в чужие отношения, но, признаться, иначе я не могла.

Во-первых, скорее всего, в ожидании собственного ребенка во мне явно проснулся материнский инстинкт, за неимением другого объекта, изливающегося на Эл. Что, в конце концов, логично — ведьма-наставница зачастую становится своей ученице кем-то вроде матери. И, разумеется, разве я могла оставить без внимания обиду, которую ей нанесли?

Я, конечно, иронизирую, но, по сути, все так и было… по крайней мере, в общих деталях.

И, кроме того, мне вспомнился наш с Бертраном памятный разговор около костра — точнее, одна его фраза, еще тогда показавшаяся мне достаточно странной:

\"— Если бы… на месте тебя и короля… Были я и она… Элайв поступила бы так же?\"

Нет, определенно, пришло время мне задавать вопросы, ваше высочество. Причинять боль близким мне людям — нет, не так, Элайв вообще у меня одна осталась на всем белом свете, кроме не рожденного еще ребенка — причинять боль близкому мне человеку я ни за что не позволю. Хотя… основываться только на собственных домыслах было бы на редкость глупо — даже несмотря на то, что мне свойственна некая тяга к необдуманным поступкам.

А так как Эл меня совершенно определенно избегала, оставался только один человек, хоть как-то способный прояснить ситуацию.

Я точно знала, что мне непременно следовало найти Бертрана и хотя бы поговорить с ним, но как это сделать? Дворцовый этикет не позволяет просто так пойти к принцу для того, чтобы поговорить на различные милые и приятные темы, да и кроме того, судя по постному лицу Элайв до их ссоры, принц в последнее время не мог найти времени даже для нее.

Возможно, я ошибаюсь, но тут явно было что-то нечисто, возможно даже, что королева, заподозрившая младшего сына в… нежелательных отношениях, специально поручила ему кучу дел. В таком случае, задача отыскать его представлялась попросту невыполнимой. Впрочем, попытаться в любом случае следовало.

Я вышла из своей комнаты и бесцельно побрела куда-то. Кажется, спустилась по лестнице… перед глазами мелькали бесконечные ряды дверей, переходов, коридоров… Казалось, замок Фернеолов каким-то невероятным образом расширился, разросся до размеров государства.

Помимо всего прочего, кажется, я заблудилась. Этого еще не хватало!

Да, совершенно точно, я совсем не знаю, куда идти… И зал этот мне совсем незнаком… Что же делать? С дикими воплями: «помогите, беременная ведьма потерялась» напролом броситься через анфиладу залов, в надежде наткнуться на живую душу, способную вывести меня из этого Лабиринта? Неплохая идея…

Да вот только бы Минотавра не встретить… Я поежилась.

К счастью, судьба сегодня была ко мне благосклонна — бегать и вопить мне не пришлось. Вдалеке, в нескольких метрах от меня, я заметила знакомую спину. Оглядевшись, убедилась, что рядом никого нет, я решилась ее, спину в смысле, окликнуть:

— Ваше Высочество! Бертран! Подождите, — крикнула я, что было сил. Однако, против ожидания, принц оглянулся, замер… и неожиданно перешел на бег. В противоположную от меня сторону. И почему я не удивлена?

Я замерла, а потом бросилась следом:

— Ваше высочество! Постойте… Подождите…

Воздух в легких до обидного быстро заканчивался. Так, похоже, бегать мне уже нельзя… ну, или, во всяком случае, довольно тяжело.

— Да стой же ты… Бертран!

Напрасно. Гадкий мальчишка! Что за неуважение к старой беременной женщине?! У меня сейчас, простите за натурализм, от быстрого бега все внутренние органы наружу выпадут…

— Ах… мне плохо, — запричитала я, картинно взмахнув руками, но не торопясь, впрочем, падать, а безобидно сползая по удачно случившейся рядом стенке.

Как я и ожидала, благородство в принце победило страх — а с чего бы ему меня бояться, позвольте узнать? — и он тремя огромными шагами преодолел разделяющее нас расстояние. Едва он склонился над моим якобы бездыханным телом — наивный! — я цепко ухватила его за рукав.

— Анна… что вы делаете?! — глядя в сторону, наверное, пряча виноватые, бессовестные глаза, нерешительно проблеял Бертран.

— Хочу поговорить с вами, ваше высочество, — нагло заявила я, резко поднимаясь на ноги, а то какая-то двусмысленная поза получается, в самом-то деле. — Вы, разумеется, догадываетесь, о чем?

— Не имею ни малейшего представления, — врущим голосом заявил Бертран.

— Неужели?

— Именно так.

— Так я вам объясню…

— Извольте.

— Я пришла поговорить… об Элайв… — сказала я, внимательно изучая его лицо. Я была готова поклясться, что на секунду его исказила легкая судорога.

— По-моему, вы никуда не шли, Анна, а попросту встретили меня в коридоре, — пробормотал он, натянуто улыбнувшись.

Я заверещала:

— Что у вас произошло, ради бога?!

Тот в долгу не остался:

— А к чему этот допрос?!

— Я хочу знать!

— Откуда вы вообще знаете, что мы поссорились?

Зверь попался в сети. Я мягко и вкрадчиво спросила:

— А вы снова поссорились?

Бертран побледнел:

— Нет, что вы… вы не так поняли… Словом, да, мы поссорились, — со вздохом завершил он.

— По поводу?

Новый вздох последовал незамедлительно, и он был еще горше, чем первый:

— По поводу моей невесты, Фелиции.

Вот это новости… Впрочем, нечто подобное я подозревала, слушая бессвязные фразы Эл, когда она пришла ко мне, совершенно убитая. Стоит ли описывать мои чувства по этому поводу? Хотелось бы надеяться, что хотя бы на лице ничего не отразилось. Я замерла, точно статуя. Бертран, видя это, видимо, испугался еще больше, и принялся что-то втолковывать мне срывающимся голосом, но и без того до моего сознания долетали лишь жалкие обрывки фраз:

— Понимаете, я хотел разорвать нашу помолвку… не успел… ничего не сказал ни Фелиции, ни Элайв… боялся… А когда хотел сказать все своей невесте… она увидела нас вместе… и… — он безнадежно махнул рукой.

Я разлепила губы:

— Допустим, я тебе верю… допустим даже, что и понимаю…Но вот скажи мне, Бертран — тебя все это время не было рядом с Элайв. Ты был с ней, своей невестой?

Я молча ждала ответа, готовая раскричаться — и плевать мне, что неподалеку люди.

Но принц меня снова удивил.

— Что вы, Анна, неужели вы думаете, что я настолько подл? — искренне удивился Бертран.

Странно, похоже, ему можно верить… Во всяком случае, внешне уже не похоже, будто он лжет. Как жаль, что у меня нет магии, и я не могу заглянуть в его мысли! Но внешне… внешне непохоже… Так какова вероятность, что принц говорит правду? Ничтожна, если верить Элайв, и довольно высока, если верить самой себе.

С другой стороны, Эл так ничего толком мне не объяснила, просто выплакала собственную обиду и боль, и скрылась… Хотя и в путаной речи ее непутевого принца связности маловато, все же картина их ссоры складывалась, и причем довольно логичная.

В самом деле, Элайв может быть необъективна? Еще как. Они только недавно помирились, а тут новый удар в лице этой… Фелиции. И плевать, что эта глупая курица сама ни в чем не разобралась, повиснув, как кошка, на своем «женихе» — сама Элайв наверняка не выслушала объяснений.

— Вы мне не верите?

Если б ты еще и объяснял чуточку внятнее…

— Теперь уже и не знаю, ваше высочество, — помедлив, ответила я, но, увидев, как его брови страдальчески изогнулись, поправилась. — Разумеется, я вам верю. Но скажите, в таком случае, где же вы были?

Лукавая улыбка скользнула по его губам:

— О, я исполнял очень важное поручение, правда, не совсем типичное для принца.

— Как интересно, и какое же?

— А вы не догадываетесь? — видно было, что его просто распирает от желания выдать мне свою тайну. Сымитировав интерес, я вопросительно взглянула на него, но, кажется, принц меня раскусил — лицо его снова обиженно вытянулось.

— Нет, ваше высочество.

Он отмахнулся.

— Да перестаньте вы уже, Анна… «Ваше высочество»… Все равно нас никто не слышит, к чему эти церемонии? Нет, я просто поверить не могу, что вы не знаете! Весь двор об этом говорит!

Я пожала плечами:

— Не имею привычки слушать сплетни. Этого мне и при дворе Тирионов хватило. Так в чем дело, что именно обсуждают ваши глупые и ветреные придворные, которым вечно не хватает тем для разговоров?

Принц прищурился:

— Неужели вы и в самом деле не осведомлены? Ни капельки?

Он определенно издевается!

— Да говорите уже, Бертран! — не выдержала я. — Опасно дразнить любопытство женщины, знаете ли.

Он развел руками.

— Прошу прощения, Анна. Думаю, ничего страшного не произойдет, если я вам скажу — тем более, все начнется с минуты на минуту…

— Что, что начнется, в конце концов?

Он заговорщицки наклонился ко мне и прошептал:

— Мой брат сегодня знакомится со своей невестой!

Я задохнулась:

— Ваш брат… что?!

— Ну да, да! Я сам не ожидал, но матушка настояла, — весело проговорил Бертран, и кажется, заразил своим настроением и меня. Я буквально почувствовала, как у меня заблестели глаза, честное слово!

— И невеста приезжает с минуты на минуту, — продолжал он, а я едва удержалась, чтобы не обнять его и не расцеловать.

— Ваш брат женится! Подумать только! — воскликнула я. — О, прошу вас, Бертран, идемте скорее! Я так боюсь пропустить это волнующее зрелище!

И я настолько быстро, насколько это позволяли приличия, бросилась вслед за принцем. Сквозь стук собственных каблуков я разобрала его недоуменную фразу:

— Конечно, приятно, когда кто-то так радуется семейному счастью… Однако тут определенно есть над чем подумать…

Ни за что не додумаешься, мой юный друг — возможно, это и к лучшему.

Прием, оказанный новоявленной невесте принца Эддарда, был действительно пышным. Всех придворных собрали в парадной зале дворца, там же присутствовала и вся монаршая семья — за вычетом Катрионы, разумеется.

Придворные тихо переговаривались, а Эддард, за которым я исподтишка наблюдала — стараясь, впрочем, не попадаться ему на глаза — заметно нервничал. Взгляд королевы Маргери то и дело останавливался на мне — неужели ищет поддержки?

Наконец, после четверти часа томительного ожидания герольд провозгласил:

— Прибыла леди Беатрис Эллиот!

Двери открылись… сотни глаз устремились на открывшийся проем…

Там стояла маленькая, хрупкая девочка лет пятнадцати. В пятне света она сильно выделялась — яркая корона огненных волос, венчающая изящную головку, сияла и переливалась, точно изготовленная из чистого золота.

Я понадеялась, что это камеристка, но моим надеждам не суждено было сбыться — девочка двинулась вперед, прямо по направлению к Эддарду. Начался обычный церемониал, за которым я очень скоро перестала следить — мои мысли были заняты другим.

Думаю, следует попросить Элайв сварить дурманящий разум настой, вроде того, каким она поила Бертрана, чтобы внушить ему воспоминания о поддельной леди Элизе… Настоящих приворотов магия не знает, ей не дано заместить любовь, высшую силу, двигающую миром, но этот способ может сработать. Опоить этим зельем Эддарда и внушить ему бесконечную симпатию к леди Беатрис — дело не только нужное, но и предельно необходимое.

Разве может бедная девочка всю жизнь жить с таким страшным человеком, как принц Эддард, без любви? Это же самый настоящий ад — и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы этого не допустить…

Снедаемая противоречивыми мыслями, я отправилась в свою комнату, чувствуя, впрочем, как затылок мне жжет чей-то недружелюбный взгляд.

Поплутав по коридорам минут десять, я очутилась в своей комнате, едва сдержавшись, чтоб со стоном не повалиться на кровать и не умереть прямо там — пережитые эмоции, от эйфории до глубочайшего разочарования, давали о себе знать: ноги буквально подкашивались.

И вдруг я заметила на одной из подушек запечатанный конверт. Недоумевая, сломала сургуч, на котором не было ни единого оттиска, и вытащила записку.

Вот что в ней значилось:

Антарес,

То, что ты так печешься о счастье наследника престола, безусловно, прекрасно и достойно уважения, но это было бы так, если бы ты не заботилась, прежде всего, о собственном спокойствии и благополучии, возможно, нанося вместе с тем огромный вред самому принцу.

Зелье, которое ты подло намереваешься использовать, отнюдь не так невинно и безопасно, как, возможно, тебе рассказала твоя досточтимая сестрица.

Откажись от своих планов — иначе последствия для тебя самой будут крайне печальными. Ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал, кто ты на самом деле?

Законы этого королевства так же позволяют сжечь тебя на костре, как и на твоей родине.

Если ты настолько умна, что сумела сбежать от Инквизиции, ты будешь настолько же сообразительной, чтобы ни в коем случае, я повторяю, ни в коем случае, не приближаться и на шаг к наследнику престола и пытаться каким-либо образом его контролировать.

Помни, не пытайся как-нибудь меня обмануть — ты не представляешь, насколько я близко.

Я слежу за каждым твоим шагом, и, в отличие от тебя, владею магией.

Элайв Файтер не сумеет тебя защитить — надеюсь, у тебя хватит ума поверить мне на слово, и не проверять. В конце концов, она только ученица, хотя и очень талантлива.

P.S. Будь бдительна — девчонке грозит большая опасность.

Подписи не было.