Ends and Means: Everybody lies (гет)

8 апреля 1998 года

Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью.

Бритва Хэнлона

Мир свернулся тугой спиралью, вырвавшей его из кошмара, в котором остались кровь и хрустальные осколки, перекошенное ненавистью лицо Беллатрисы и летящий, словно в замедленной съемке, кинжал. Правая рука изо всех сил сжимала локоть Рона, левая — ускользающую ладошку Добби, в шею вцепился гоблин.

«К Биллу и Флер, коттедж Ракушка», — лихорадочно крутилось в голове. Но что-то было не так, перемещение все длилось и длилось. Давление достигло предела, но когда легкие уже были готовы разорваться, все прекратилось.

Они стояли посреди большой комнаты, освещаемой тусклой лампой. Выпустив руку домовика, Гарри осторожно положил Крюкохвата на ковер.

— Гарри, мне это не нравится, — раздался голос Рона. — Это не Ракушка.

— Что? Добби, где мы? — спросил Гарри, крепче сжимая палочки, захваченные у Малфоев. — Куда ты нас переместил? Где остальные? Добби! — Гарри перевел взгляд на домовика и замер.

Все его вопросы вмиг потеряли смысл. Из груди Добби торчала серебряная рукоятка кинжала, и свитер вокруг нее стремительно обагрялся кровью. Домовик покачнулся и начал заваливаться на бок, протянув руки вперед, к Гарри. Подхваченный и поспешно уложенный на ковер рядом с гоблином, он силился что-то сказать.

— Сэр Гарри Поттер, я не смог…теперь он вам поможет, — прошептал он, едва шевеля губами.

Дверь распахнулась, и в комнате появилось новое лицо, мгновенно оказавшееся под прицелом двух палочек.

— Где мы находимся? Кто вы? — спросил Рон, заслоняя собой Гермиону.

— Вы в Кабаньей Голове, моем баре. Я объясню все позже, среди вас есть раненые, — Рон опустил палочку лишь после кивка Гарри, недоверчиво уставившись на трактирщика, чье лицо и правда было им знакомо.

В первую очередь мужчина наклонился к Добби, лицо его потемнело.

— Я сожалею, ему уже ничем нельзя помочь, — наконец нарушил он повисшую тишину.

— Этого не может быть! — закричал Гарри. — Гермиона, где твоя сумочка? Ему нужен бадьян! — он бросился к софе, куда Рон положил Гермиону, и замер.

— Она без сознания, Гарри, — голос Рона доносился словно сквозь вату. Гарри обернулся и увидел, как старик закрывает глаза Добби.

Этого не может быть. Словно во сне Гарри наблюдал, как трактирщик подошел к Гермионе, внимательно осмотрел ее раны и тихо сказал что-то Рону, протягивая тому несколько пузырьков. Легко подхватив гоблина, старик вышел в смежную комнату. Взгляд Гарри снова остановился на маленьком тельце, так и лежавшем посреди ковра. Не в силах выносить это зрелище, он вышел вслед за трактирщиком.

— Я… хочу похоронить его. У вас есть лопата?

— Парень, по-моему, ты не до конца понимаешь, где находишься, — внимательные глаза неуловимо кого-то напоминали. — Ты в Хогсмиде, сейчас здесь комендантский час. Мне жаль, но до рассвета сделать ничего нельзя.

Взглянув на гоблина, тихо покряхтывающего в полузабытье, Гарри вернулся в большую комнату. Подойдя к Добби, он опустился рядом с ним на колени и завернул в свою куртку. Прижав к себе погибшего эльфа, он замер, не зная, что делать дальше. Отважный друг, столько раз спасавший ему жизнь, не должен теперь лежать на полу в богом забытом трактире. Окинув взглядом комнату, он выбрал самое большое кресло и устроил его там. Казалось, Добби всего лишь спит после тяжелого дня.

Больше он ничего не мог сделать. Зато, быть может, он может помочь Гермионе?

— Как она?

— Раны не опасны для жизни, я их обработал. Но чтобы она не мучилась от боли после Круцио, трактирщик дал ей снотворное. Она должна проспать до утра.

— Мне очень жаль, что так получилось. Я знаю, мне не стоило называть его имя. Только я должен был расплачиваться за свою глупость, — слова давались нелегко, но он должен был извиниться.

— Да, не стоило, — неожиданно жестко ответил Рон.

На это было нечего ответить, и в комнате повисла гнетущая тишина. Гарри почувствовал себя еще неуютнее.

— Как Крюкохват? — спросил он у вошедшего с подносом в руках трактирщика.

— С ним все будет хорошо, — ответил тот, расставляя еду на столе. — Налетайте.

Только сейчас осознав, как сильно они проголодались за этот сумасшедший день, ребята набросились на еду. Наевшись, они обратили взгляды на человека, сидевшего в кресле напротив.

— Это ваш глаз я видел в зеркале. Вы послали Добби, и он перенес нас к вам. Почему? — голос Гарри дрожал. Его собеседник молчал, глядя на него пронзительными голубыми глазами. — Вы — Аберфорт.

— Вам пора спать. Разговоры лучше оставить на утро, — Аберфорт составил тарелки и приборы на поднос.

— Неужели вы думаете, что мы сможем уснуть, не понимая, что происходит? — вскинулся Гарри. — Находясь здесь, мы доверяем вам свои жизни!

— За это можете не волноваться, Пожиратели сюда не войдут. А утром я найду способ переправить вас подальше отсюда. Вам нужно бежать из Англии, в этот раз вы еще легко отделались, — Аберфорт явно полагал, что разговор окончен. В отличие от Гарри.

— И это все, что вы можете сказать?! — громко спросил он.

— Ты не мог бы вести себя потише? — недовольно поинтересовался Рон, кивнув на Гермиону, но Гарри даже не обратил внимания.

— Добби из последних сил перенес нас сюда, потому что считал, что вы нам поможете! А вы обдумываете способы, как бы отослать нас из Англии?! — слова Аберфорта казались ему кощунственными. — Вы же из Ордена Феникса, вы должны понимать…

— Может, вы не заметили — власть в стране захватил Сами-Знаете-Кто! Я предлагаю вам единственную помощь, которая по-настоящему необходима! — поднос со стуком ударился о столешницу.

— Ваш брат знал, что делать, а от него знаем и мы! — Аберфорт нравился Гарри все меньше и меньше. — Иногда нужно не только спасаться, но и думать об общем благе!

— О да, думать об общем благе было любимым развлечением моего драгоценного брата. Так же, как и его лучшего друга! — с ядом в голосе ответил Абефорт. — Только ничем хорошим это никогда не заканчивалось!

— Вы говорите о Гриндевальде?! — подал голос Рон. — Рита Скитер была права?

— А, так вы читали ту книжонку? Что ж, правда не намного лучше, — с горящими глазами и всклокоченной бородой старик выглядел более чем странно. — Видите ли, братишка всегда умел приносить людей в жертву идее.

— Сейчас это уже не имеет значения! Он был убит в этой войне — не это ли искупление прошлых ошибок? Он верил нам и…

— Может, он и верил в вас, зная, что вы пойдете, как свиньи на убой! Но вам он уж точно не верил! — Аберфорт рассмеялся. — Был убит в этой войне? Парень, ты правда веришь в эту чушь? Ты веришь, что Альбуса мог обезоружить школьник и убить учитель?

— На что вы намекаете? Профессор верил Снейпу и не ожидал предательства! — Рон вскочил. — И потом, Гарри своими глазами это видел!

— Намекаю? Да я прямо говорю, — Аберфорт подошел к камину и подбросил в огонь несколько поленьев. — Вы были свидетелями одного из спектаклей моего братца.

Напряжение в комнате можно было резать, как тыквенный пирог. Тихо дышала Гермиона, поскрипывали ставни, но это странным образом не нарушало воцарившегося оцепенения.

— Но… это… Дамблдор жив? — наконец спросил Гарри.

— Разумеется, нет. Обмануть смерть не в состоянии даже такой интриган, как он, — Аберфорт улыбнулся. — Все намного проще: сцена на башне была подстроена моим братом и Снейпом.

— Но ведь это… — медленно начал Гарри.

— Абсурд? Или очередная вещь, которую Альбус не посчитал нужным вам сообщить? — улыбка Аберфорта стала печальной, неуловимо напомнив его старшего брата. — Он никогда не говорил кому-то больше, чем этого требовали его грандиозные планы.

— Так в чем же был план? Покончить жизнь самоубийством?

— Неужели ты думаешь, что он поделился всеми замыслами хотя бы с кем-то? — сев в кресло, Аберфорт продолжал: — Мне он поручил присматривать за вами, — он указал на зеркало, лежащее на старинном комоде. — А про его дела со Снейпом я немного знаю. Мне он поручил подстраховывать вас, а главное — следить, чтобы ты не ломанулся мстить его мнимому убийце. Но то, что убийство было запланированным, я уверен. Альбус сам предупредил меня об этом, когда передавал зеркало.

— Но зачем же... Это невозможно! — Гарри осмотрелся, будто ожидая, что из угла выпрыгнет опровержение слов Аберфорта.

— И что же он еще утаил? Мы год тыкались, как слепые котята, в то время как… Чем еще он с вами поделился? — зло бросил Рон.

— Я ничего не знаю о вашей миссии, если ты об этом, — откликнулся Аберфорт. — Говорю же, он не держал все яйца в одной корзине.

— Зато знаю я. Из слов Беллатрисы понятно, что… — Гарри спешил поделиться первой хорошей новостью за вечер, но Абефорт прервал его:

— Я ничего не хочу слышать, тем более, теперь это не имеет значения. Утром я отправлю вас подальше отсюда. И я не желаю слушать ваши возражения, думаю, за ночь вы придете к правильному решению. Иначе это, — Аберфорт указал на израненную Гермиону и тельце Добби, — может повториться.

Абефорт вышел. Рон подошел к Гермионе и, заботливо поправив шерстяное одеяло, сел рядом.

— Мне казалось, что мы понимаем хоть что-то в том, что происходит вокруг, а получается… Может быть, Аберфорт прав? — неуверенно произнес он наконец.

— Да ведь ничего не изменилось, как ты не понимаешь?! Мы всегда знали, что Дамблдор не сказал нам всей правды! — Гарри сам не знал, кого он убеждает: Рона или самого себя.

— Всей правды? Да он ведь только лгал и утаивал! Теперь мы ни в чем не можем быть уверены, надо действительно уйти в безопасное место и все обдумать.

— Обдумать? Сейчас, когда я только понял, где находится следующий крестраж? — непонятливость Рона выводила из себя. — Уже завтра Гермионе будет лучше, и мы сможем…

— Что мы сможем, Гарри? Дальше выполнять план Дамблдора, не имея ни малейшего представления о его сути? — Рон вскочил с софы. — Думаешь, ее спасет еще один счастливый случай? Добби мертв, больше нам никто не поможет!

— Нам и не должны помогать, это наше дело! Вы сами говорили, что все было решено годы назад! Темный Лорд должен умереть, чего бы это нам ни стоило!

— Очень легко жертвовать всем, ничего не имея! — Рон пошел красными пятнами. — Ты понятия не имеешь, что я пережил в подвале, слыша ее крики! Я не призываю все бросить, нужно всего лишь сделать паузу! — он примиряюще положил руку на плечо Гарри.

— Так ты вернулся из-за нее! Мог бы и не утруждать себя! — огрызнулся тот, сделав шаг назад.

— А знаешь, ты прав! Ты не в состоянии ни о ком позаботиться! Все, кто находятся рядом с тобой, имеют свойство умирать.

— Так забирай ее, забирай и беги! — разум, оглушенный произошедшим за день, смялся под натиском эмоций. — Почувствуй себя героем, способным хоть на что-то!

— Да пошел ты!

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Трещина, пролегшая между ними после ухода Рона, залатанная и старательно не замечаемая все это время, как оказалось, никуда не исчезла. Рон подошел к Гермионе, бережно взял ее на руки и с громким хлопком исчез.

На покрывале одиноко поблескивал забытый деллюминатор.

* * *

— Парень, не дури! — Аберфорт взял со стола бутылку с огневиски и переставил в буфет. Гарри потянулся за ней, но резные дверцы буфета оказались несколько дальше, чем это казалось сидя, и Надежда Магического Мира чудом не испробовал своим знаменитым шрамом твердость пола.

— Я должен узнать всю правду.… Понимаете? Должен! — Гарри икнул. — Именно теперь, когда я наконец понял, что нужно делать дальше. И меня ничто не сможет остановить!

— Угу! Точно, самое важное — прямо сейчас, пьяным в стельку!

— Я не пьян, я просто устал! Пожалуйста, помогите мне! Хотя бы в память о Добби… Ведь не зря же он привел нас именно к вам!

— Прием нечестный, зато действенный! — Аберфорт усмехнулся в бороду. — Хорошо. Что ты хочешь сделать? Попасть в школу?

Гарри молча кивнул. Аберфорт с минуту внимательно смотрел ему в глаза, затем встал, подошел к камину и, стоя спиной к столу, тихо сказал несколько слов.

— Что? — не расслышав, переспросил Гарри. Но Аберфорт не ответил и лишь указал на картину, висевшую над камином. Сперва Гарри показалось, что у него рябит в глазах. Но нет, фигурка девочки, изображенной на полотне, быстро уменьшалась: малышка весело бежала по дорожке вглубь полотна.

— Это Ариана!

— Откуда ты про нее знаешь? Из писанины Риты Скитер? — глаза Аберфорта сразу стали холодными и злыми.

Гарри кивнул.

— Все было не так… — голос Аберфорта звучал глухо. Казалось, в этот момент он говорил не с Гарри, а с самим собой. — Она была чудесной девочкой. Лучшей сестры никто и не мог себе пожелать. Такая хорошенькая, веселая, добрая. И меня она любила больше всех. И уж точно она не была сквибом. Из нее бы выросла великая волшебница… — голос его прервался.

Гарри ждал продолжения, сам не зная, хочет ли его услышать. Но Аберфорт уже замолчал и отвернулся, явно сожалея, что начал этот разговор, тем более, девочка уже спешила назад, увлекая за собой чью-то долговязую фигуру. Раненный, в изорванной одежде, но от этого не менее довольный, Невилл Лонгботтом хромал к нему, размахивая руками и смеясь. Вскоре Гарри уже в подробностях видел такое знакомое, хотя странно осунувшееся и испещренное шрамами лицо, и когда рама картины распахнулась, друзья бросились навстречу друг другу.

— Здравствуйте, Аберфорт! Гарри, я был уверен, что ты придешь! Теперь, когда ты вернулся, все будет хорошо! — Невилл тащил Гарри в сторону картины, не давая вставить и слово. Мягко высвободив руку, Поттер подошел к трактирщику.

— Спасибо вам огромное за помощь, и простите, если я сгоряча обидел вас чем-то. Я понимаю, что вы сделали для нас все, что могли, и даже больше.

— Ну, не совсем — я могу сделать кое-что еще. — Аберфорт лукаво улыбнулся и коснулся палочкой лба Гарри. Тупая боль в затылке, сухость в горле и легкое головокружение исчезли, не оставив и следа.

— Моё фирменное заклятие, — Аберфорт пожал Гарри руку. — Для трактирщика просто незаменимо. Когда-нибудь научу. А сейчас делай, что собирался, и возвращайся сюда.

Кинув последний взгляд на комнату, задержавшийся на свертке в кресле, Поттер нырнул в небольшую дверь, где его уже поджидал Невилл.

— Откуда этот проход? Я никогда о нем не слышал, — Гарри на ходу разглядывал низкие каменные своды длинного тоннеля.

— Он ведет прямиком в «Кабанью голову» из Выручай-комнаты. Знаешь, мы сейчас живем в ней, и я стал ее неплохо понимать. Ну, в смысле, как сделать так, чтобы в ней появилось именно то, что нужно нам, и у врагов не осталось никаких возможностей проникнуть внутрь. Вот и после того, как все ходы и выходы из Хогвартса были запечатаны Пожирателями, из комнаты появился этот проход.

— Почему вы живете в Выручай-комнате?

— После вашего ухода многое переменилось. Сейчас школа совсем не та, у власти Пожиратели во главе со Снейпом, так что сам понимаешь… Но мы сопротивлялись, как могли! Мы, то есть Отряд Дамблдора, — пояснил он, заметив вопросительное выражение на лице Гарри. — Многого сделать, конечно, не смогли, но хотя бы показали остальным, что нас не сломить. Мы брали в пример тебя: говорили в глаза то, что думали; сперва это сходило нам с рук, все-таки чистокровных они уважают, поэтому ограничивались лишь пытками, — Гарри изумленно смотрел на Невилла. Страшнее всего было спокойствие, с которым он все это рассказывал, а сам факт того, что школьников пытали, уже не казался ему чем-то запредельным. — А потом учеников начали забирать из школы прямо посреди занятий для того, чтобы связать руки их родителям. В том числе и Луну, — в первый раз на счастливое лицо рассказчика легла тень.

— С ней все в порядке, Невилл! Мы вытащили ее из Малфой-Мэнора!

— Вы проникли в Малфой-Мэнор? Круто! — Невилл просиял. — Вы? А где Рон и Гермиона?

— Э… — глядя на доверчивое лицо Невилла, Гарри не знал, что сказать. — Они сейчас у Уизли. Гермиона пострадала в Мэноре.

— Я сочувствую. С ней все будет хорошо!

В тишине они дошли до конца коридора, несколько ступеней вели к двери, такой же, как и у входа в туннель. Распахнув ее, они вошли в большую светлую комнату. Навстречу, сжимая в руках волшебные палочки, кинулись двое молодых людей, и Гарри ничуть не удивился, узнав Симуса Финнигана и Эрни Макмиллана.

— Гарри! Наконец-то! Что теперь, мы начинаем войну? — вопросы посыпались на него как из рога изобилия.

— Ребята, простите… Все потом, сейчас мне срочно нужно навестить кое-кого. Все вопросы потом.

Было неприятно видеть разочарование на лицах ребят, но у него не было ни времени, ни сил говорить сейчас с кем-то. Усталость и боль последних дней навалились на его плечи неподъемным грузом. По-настоящему хотелось одного: упасть на кровать и уснуть. И спать долго-долго, ни о чем не думая, не мучаясь от бессилия и не видя снов.

— Давай мы хотя бы тебя проводим. Сейчас в коридорах опасно.

Гарри покачал головой:

— Как мне отсюда выйти?

Невилл указал на небольшую дверь в углу комнаты.

— По ночам учителя дежурят в коридорах, так что будь осторожен, — напутствовал он Гарри, пропуская его на крутую лестницу. Виновато взглянув на оставшихся, Гарри закрыл дверь.

Спустившись по извилистой лестнице, Гарри достал из мешочка, висевшего на шее, карту Мародеров и замер, пораженный. Только сейчас он сообразил, что после визита в дом Лавгудов мантия осталась у Рона и наверняка сгинула в поместье Малфоев! Но отступать было поздно, тем более что, судя по карте, вокруг не было ни души. Вообще в замке было непривычно мало народа, так что определение местонахождения его цели не заняло много времени.

Снейп спускался по лестнице, направляясь во двор. Странное, однако, он выбрал время для прогулки. Филч патрулировал четвертый этаж, профессор МакГонагалл — второй. Портреты в это время еще спали, так что путь был свободен. «Мне нужно выйти на третий этаж», — подумал Гарри и коснулся палочкой стены. Оказавшись в безлюдном коридоре, он крадучись добрался до пустого кабинета и тихо скользнул внутрь.

И застыл под дверью, не в силах выйти в коридор и оказаться лицом к лицу со своим врагом. Неожиданная мысль мелькнула в его сознании: «Что, если Аберфорт ошибся?» Тогда сейчас он сам отдаст себя в руки Волдеморта, а рядом нет никого, кто мог бы помочь ему скрыться. Но стоять и упиваться жалостью к себе времени не было. Солнце уже поднималось над башнями Хогвартса — скоро замок должен был проснуться. Собрав всю волю в кулак, Гарри толкнул дверь.

— Поттер… — в голосе Снейпа не было ни малейшего удивления, будто они расстались вчера. — Похоже, вы решились на очередную неумелую попытку расквитаться со мной?

— Я все знаю! — Гарри сам почувствовал, как смешно и по-детски прозвучала эта фраза.

— Да что вы говорите? Ну конечно, вы же у нас Избранный! — привычный сарказм в голосе Снейпа выбивал из колеи. Если это единственный человек, способный помочь и объяснить, то дела и правда очень плохи. Больше всего Гарри хотелось громко хлопнуть дверью, но он не мог себе этого позволить.

— Профессор! — это простое слово далось нелегко. — Мне нужна ваша помощь или хотя бы объяснения. Я не понимаю, что произошло!

Холодный взгляд черных глаз обежал его лицо, рука вцепилась в плечо и почти зашвырнула Гарри в класс. Дверь захлопнулась.

— Чего вы хотите от меня? Уж не рассчитываете ли вы на самом деле, что я займу место Дамблдора и буду возиться с вами, как он? Тратить свое время, подкидывать подсказки и делать за вас вашу работу?

— Вы помогали Дамблдору. Я это точно знаю! Он верил вам!

— Дамблдор умер, и все мои обязательства умерли вмести с ним. А вам я ничего не должен, Поттер, не стоит заблуждаться на этот счет. Ничего не изменилось. Для меня вы все тот же избалованный вниманием, глупый, самонадеянный мальчишка, которому везло до тех пор, пока был кто-то, готовый направлять его и поддерживать.

— Конечно! — голос Гарри дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Теперь вы с чистой совестью вернетесь к своему хозяину и будете служить ему верой и правдой. Хотя примет ли он вас, если узнает, что вы столько лет шпионили за ним?

— Уж не решились ли вы меня шантажировать? — впервые на лице Снейпа появились какие-то эмоции. Но явно не те, на которые рассчитывал Гарри. — Вы же у нас знамя — вот им и оставайтесь и не пытайтесь играть в игры, для которых у вас нет ни опыта, ни ума. Это не ваша лига. Лучше бы вы хоть что-нибудь слушали на уроках, сейчас вам пригодились бы эти знания…

Конец речи Гарри почти не услышал. Громко хлопнув дверью, он пулей вылетел из аудитории и припустил по коридору. Какой же он идиот! А чего, собственно, он ждал? Что Снейп по-отечески его обнимет и скажет, что все эти годы он только прикидывался холодным и равнодушным? И что сейчас он готов все свои силы отдать на борьбу за фактически проигранное дело?

Но заниматься самобичеванием и придумыванием красивых ответов Снейпу пришлось не долго. На всей скорости он чуть не врезался в кого-то, неожиданно появившегося из-за угла. Да что с ним? О чем он думал? Точно — глупый и самонадеянный мальчишка. Плотно прижавшись спиной к стене, Гарри замер. К счастью, он узнал очки и седые волосы профессора МакГонагалл. Если у него нет возможности поговорить с ней, то приятно просто увидеть знакомое лицо и убедиться, что она по-прежнему в школе и ученики имеют хоть какую-то защиту. Плотно сжав губы и нахмурившись, она быстро прошла мимо Гарри, наверное, в который раз разыскивая Пивза, обожавшего устроить ночью какую-нибудь особенно громкую шалость. Но не пройдя и пары шагов, профессор МакГонагалл остановилась и замерла.

— Кто здесь? — строго спросила она. — Не советую прятаться, я слышу ваше дыхание. Лучше выйдите сами!

Вот уж повезло, так повезло! Тут даже мантия не помогла бы, если пыхтишь как паровоз на весь коридор!

— Профессор, это я, Гарри!

— Поттер? — придушенно спросила она. — Это правда вы?

Гарри вышел из тени, и МакГонагалл с изумлением уставилась на невредимого ученика.

— Вам нельзя здесь находиться. Это слишком опасно. И как вы вообще смогли сюда проникнуть?

— Не волнуйтесь, профессор, я уже ухожу. Рад был вас повидать!

— Подождите секундочку. А зачем вы приходили? Вам нужна была помощь? Хотя нет, я не хочу ни о чем спрашивать. Я понимаю, если бы вы могли, вы бы сами пришли и все мне рассказали. А если не нашли нужным…

— Ну что вы! — Гарри даже растерялся. — Просто я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Да все и не расскажешь.

— Гарри! — всегда такой сухой и строгий голос прозвучал непривычно мягко. — Если там, куда вы идете, потребуется моя помощь, вы знаете, где меня найти.

— Я даже не знаю, куда сейчас идти. Столько всего произошло… — наверно, это были именно те слова, которые ему так хотелось услышать. Все-таки он не один, даже теперь.

— Тогда запомните адрес: двадцать пять, Центральная улица, Эсселби. Это простой магловский дом, но про него никто не знает. Я купила его в самом начале войны. Он прикрыт неплохими защитными чарами, и никому не придет в голову вас там искать. Я пришлю туда сову через пару дней, напишите, если будет нужна помощь. Эта сова принесет письмо так, что кроме меня его точно никто не увидит. И уходите быстрее, а то у меня душа не на месте!

— Даже не знаю, как вас благодарить, профессор!

МакГонагалл сжала на секунду локоть Гарри.

— Не стоит задерживаться!

Уже не теряя бдительности и сверяясь с картой Мародеров, Гарри без приключений добрался до двери в Выручай-комнату, дожидавшейся его на прежнем месте. Наконец можно хоть на минутку присесть и отдохнуть! Но надежда растаяла как дым, стоило ему только переступить порог. Комната была полна народу, большая половина Отряда Дамблдора окружила его плотным кольцом.

— Гарри, привет! Как ты? Расскажи, что вы делали в Малфой-Мэноре? А как вы спасли Луну? Расскажи, как мы захватим школу?!

Этого он точно не ожидал:

— Ребята! — все голоса затихли как по мановению волшебной палочки. — Мне правда жаль, но я не могу остаться с вами. Я пришел для того, чтобы поговорить с одним человеком, но сейчас мне необходимо уйти.

— А мы? Что делать нам? — на окружающих его лицах вместо искренней радости и надежды теперь читалось удивление, недоверие и откровенная обида.

— Ну поймите, сейчас действительно важно то, что я делаю. Если у меня получится, это поможет всем! — он сам видел, что его слова звучат неубедительно, но большего он сказать не мог.

— Гарри, а где Рон и Гермиона?

Этого вопроса он ждал, хотя в душе и надеялся, что Невилл сам озвучит его версию произошедшего.

— Гермиона пострадала во время боя. Рон увез ее и обещал позаботиться о том, чтобы она быстрее пришла в себя, — в памяти сразу всплыла фраза Рона: «Ты же не в состоянии ни о ком позаботиться».

— А скоро они вернутся?

— Я не знаю, надеюсь, что да, — в этот раз ложь далась нелегко, и Гарри отвел взгляд.

— Гарри, ты не сможешь воевать с ними один, — голос Невилла прозвучал неожиданно твердо.

— Я пойду с тобой! Мне все равно нельзя здесь оставаться, а идти в бега с бабушкой… Я же не старушка, чтобы прятаться по углам, да думаю, что и она не будет! Короче, я все давно решил!

— Невилл, ты не понимаешь, что говоришь!

Лонгботтом неожиданно резко схватил его за рукав и развернул лицом к себе:

— Это ты не понимаешь! Мы тут, по-твоему, в игрушки играли? Они все, — он обвел взглядом собравшихся, — рисковали жизнью, чтобы просто остаться отрядом! И мы отлично понимаем, на что идем. Это наша война, с тобой или без тебя, потому что каждому из нас есть, за что мстить Пожирателям. А здесь мы просто сидим без дела. С тобой у нас больше шансов, ты уже участвуешь в настоящей войне, и тебе многое удалось… Ты сражался лицом к лицу с Сам-Знаешь-Кем и уделывал его не один раз!

— Ребята, ну поймите же! Я сам в бегах, жил в палатке, метался по всей стране. Если вы пойдете со мной, то не надейтесь, что мы пройдем парадным маршем по стране и через три дня вернемся домой победителями. Война будет долгой и тяжелой, враги намного сильнее нас! Я просто не имею права…

— Ты нас слушаешь или нет?! — перебил его Майкл Корнер. — Нам не по пять лет, и мы знаем, что делаем. Давай по-другому. Мы — Отряд Дамблдора, и мы идем на войну. Ты с нами?

* * *

Налетевший порыв холодного апрельского ветра приятно охладил вспотевшую спину. Гарри с трудом распрямился и положил лопату на край выкопанной им ямы, в которой стоял уже по пояс. Стертые ладони саднило, но боль приносила какое-то неясное удовлетворение. Сам не понимая почему, он решил похоронить Добби именно так: выкопав яму своими руками, без всякого колдовства. После того, как весь отряд перебрался в трактир, а оттуда — в домик, адрес которого оставила профессор МакГонагалл, Гарри, спешно проверив защитные чары, вышел в сад. Там было еще по-весеннему пусто и неприглядно. В лучах взошедшего солнца сквозь прошлогоднюю сухую траву желтели первые нежные цветы, а земля была уже подернута молодой зеленью. Место для могилы он выбрал сразу — пригорок чуть в стороне от дома, за старыми елями. Тут было как-то особенно тихо и спокойно, вдали темнел лес, и почти не долетал шум с дороги. Гарри сразу начал копать — один, потому что не мог сейчас никого видеть и ни с кем говорить. Рон и Гермиона поняли бы его и просто тихо сидели бы в сторонке, но его новые соратники….

Когда могила была готова, юноша застелил дно ямы охапками лапника и положил сверху принесенное из дома красивое шерстяное покрывало. Потом прошел в дом за Добби. Нет, уже не за Добби, а за холодным мертвым тельцем, в которое превратился его друг. У него не было с собой никаких вещей, поэтому он снял с себя носки, шапку и шарф и надел на домовика. Как жаль, что у него не было с собой запасной пары — тогда носки были бы разные, как и любил свободный эльф.

Процесс погребения не занял много времени. И все. Теперь Добби окончательно не стало. Можно только сесть на сырую землю и думать, вспоминать. Гарри чувствовал, что остался один. Все, кто находятся рядом с тобой, имеют свойство умирать. Что ж, Рон прав, может, и хорошо, что они с Гермионой ушли. Теперь у них есть шанс уехать и прожить долгую человеческую жизнь. И у Джинни. А он и правда как проклятый. Смерть всегда рядом. И в этой последней смерти виноват только он. Самоуверенный безответственный мальчишка! Ведь знал же о заклятии, наложенном на ненавистное имя Волдеморта! Что это было? Ребячество? Пустое бахвальство? И результат — смерть Добби. Ранение Гермионы, уход Рона. Как он мог кого-то в чем-то обвинять? Гермиону — в том, что она сломала его палочку, Рона — в недоверии и уходе. Добби его не обвинил ни в чем и, умирая, думал только о нем, о Гарри.

Хотелось заплакать, но слез не было. Что-то изменилось в его душе, и он сам, и вся его жизнь предстали в холодном и ясном свете. Детство закончилось навсегда. Теперь его ничего не связывало с прошлым. Сегодня он попрощается с последним настоящим другом и последний раз оглянется назад. Потом — только вперед. К чему? Он невесело усмехнулся.

Сегодня он опять был Волдемортом. Удивительно, но голова не раскалывалась от боли, наверное, потому, что больнее быть уже не могло. Оказывается, они находились в Хогвартсе почти одновременно, возможно, поэтому разговор со Снейпом не получился. Или это самообман? Захотел бы профессор, вернее директор, сказать правду, если бы у него было время?

Так или иначе, Гарри отверг Дары и выбрал крестражи. И теперь у него нет ни того, ни другого. Мантия пропала, а Бузинная палочка у Лорда. И ни одной идеи, как достать единственный крестраж, который достижим, если он не ошибся. И как обнаружить новые. Враг стал сильнее, а он потерял последнее, что у него было. Кроме того, получил себе на шею группу детей, которых нужно защищать.

Похоже, будущего у него нет. Впереди — смерть, ждущая лишь неверного шага. Но за оставшееся время он постарается сделать как можно больше полезного и совершить как можно меньше ошибок. Его война началась.