Колыбельная для монстра (джен)

В это время года на Аляске можно было увидеть северное сияние — разноцветные лезвия, разрезающие небо на рваные клочки. Это могло бы поднять настроение, только пока над Норт-Слоупом нависали лишь тяжелые тучи, грозящие очередным снегопадом. Серое небо, серый снег, серые прохожие в одинаковых куртках...

Скалли считала местных жителей по меньшей мере отважными: трудно жить в таких условиях — слишком морозная зима, не очень-то теплое лето. Она же относила себя к тем, кто предпочитал проводить отпуск в теплых штатах, у моря, под палящим солнцем — правда, вот уже без малого пять лет об этом приходилось только мечтать.

Нагреватель в машине работал в полную силу, но температура внутри казалась немногим выше уличной. Скалли застегнула пуховик до верха, сунула руки в карманы и взглянула на Малдера. Тот невозмутимо грыз семечки, то и дело из-за спинки переднего кресла высовывалась его макушка. Шапку он надевать не стал, да и куртку расстегнул, будто на улице была весна. На месте сидеть он и не думал. Пока шериф пыталась объяснить местным рыбакам, что продавать рыбу на улице без соответствующих документов запрещено законами штата, Малдер успел истребить пакетик соленого арахиса и сгрызть яблоко, которое Скалли предусмотрительно захватила с собой.

Перелет из Вашингтона на Аляску выжал её морально и физически, а путешествие на старом джипе в боро (1) Норт-Слоуп лишило последних сил. И после всего этого Малдер отказался от поездки в мотель — сказал шерифу, что они готовы начать работу немедленно. Скалли оставалось лишь кивнуть. В конце концов, отчасти в таком поведении напарника она была виновата сама. Вчера утром Малдер появился в кабинете с улыбкой, означающей только одно: лис взял след. Скалли была готова отправиться домой за вещами, купить билет на первый попавшийся рейс и уже вечером вылететь в другой штат, но Малдер удивил, заявив, что делом будет заниматься сам, ведь, по его мнению, она не до конца окрепла после болезни.

 _______________________

1 [Боро — территориальная единица на Аляске — здесь и далее прим. автора.]

Это означало, что он собирался отправиться на Аляску в одиночку.

По последним снимкам было видно, что рак вошел в стадию ремиссии, Скалли чувствовала себя лучше, а значит, пора было вернуться не только в полуподвальный кабинет здания Гувера, но и приступить к работе за пределами Вашингтона. Всё это она попыталась объяснить Малдеру.

— Я мог потерять тебя, — заявил тот, глядя в пол, словно пытался скрыть от нее что-то запрятанное глубоко в душе.

— Малдер, я здорова. Я могу и должна работать. Ты не можешь опекать меня вечно, — попыталась объяснить Скалли, но в ответ получила лишь затравленный взгляд. Ему всё еще трудно было поверить, что и на сей раз беда миновала. Вот только чудеса не могут повторяться снова и снова. Рано или поздно ангел-хранитель не справится...

После получасовых препирательств Малдер всё-таки заказал два билета на Аляску. Видимо, что-то в ее словах его задело, потому что всю поездку он молча дремал в кресле боинга, устроив свои длинные ноги в проходе. И вот теперь, несмотря на усталость, решил оставить сумки в машине шерифа и посетить место преступления. Да и преступления ли? За последний месяц в боро пропало два человека — сотрудники местной психиатрической лечебницы. Исчезали они при загадочных обстоятельствах в день своего дежурства. Двери больницы оставались закрытыми, окна были скованы решетками, никто ничего не видел. Да и тела найдены не были. Однако местный шериф затребовала помощи у ФБР, и Малдер тут же ухватился за это дело.

Скалли не верилось, что пропажа персонала связана с загадочными явлениями — в конце концов, она и сама несколько недель провела на практике в психиатрическом отделении. Общение с неуравновешенными людьми — сложная задача, подчас кажется, что и сам сходишь с ума, начиная верить их фантазиям. Так что неудивительно, если персонал решил сменить работу. К тому же, судя по данным, предоставленным местным отделением полиции, здание психиатрической лечебницы пару месяцев как было определено под снос. Пациентов больницы переводили в другие учреждения, а персонал планировали распустить. Не решились ли «пропавшие» поискать работу в других штатах, пока еще числятся на своих должностях?

Малдер хмыкнул, будто расслышав ее мысли:

— Согласно отчету шерифа, персонал и пациенты слышали странные голоса и скрипы, а из больницы внезапно пропали кошки. Местная медсестра их прикармливала. Как ты это объяснишь, Скалли? — он раскусил семечко и посмотрел на нее в зеркало заднего вида. Скалли поежилась и удобнее устроилась на заднем сидении, сдвинув сумки в сторону. В багажник они просто не вошли.

— Ты хотел сказать — пациенты с психическими расстройствами слышали голоса? А что касается персонала... Работа в учреждении закрытого типа — это колоссальная нагрузка на психику любого здорового человека. Прибавь к этому старое здание времен Киркбрайда. Ты получишь благодатную почву для развития неврастений.

— А кошки взяли отпуск, чтобы справиться с депрессией?

Скалли приподняла бровь.

— Уверена, всему найдутся свои объяснения.

Малдер неопределенно пожал плечами и уставился в окно. Шериф пыталась утихомирить местных: широкие скулы, темные, глубоко посаженные глаза — они называли себя «инупиаты», искренне презирая европейское «эскимосы» (2). Некогда переселенное сюда, а ныне — ставшее коренным население Аляски.

 _______________________

2 [Эскимос — с абен. Эскиманциг — «сыроед», «тот, кто ест сырую рыбу». Эскимосы предпочитают называть себя «инупиаты» или «юпик» от слов «инук» (i?uk, «человек») и «-пиак» (-piaq, «настоящий»). Это слово постепенно превратилось в официальное название народа, живущего на Аляске.]

— Думаешь, шериф хочет отобрать у них рыбу?

— Думаю, они нарушают закон.

— Ты посмотри на тех ребят, — Малдер махнул в сторону магазинчика через дорогу. Судя по вывеске, там продавали рыбу и мясо. Рослый мужчина в фартуке ринулся через дорогу, размахивая кулаками.

— Когда вы примете меры?! Когда всё это закончится? Они непонятно что пытаются всучить жителям — ни разрешения на ловлю, ни документов на товар, а рыба-то с душком! Черт бы их побрал!

Скалли нахмурилась, с трудом нащупав кобуру под теплой курткой.

— Думаешь, ей нужна наша помощь?

Шериф Камейа подняла руку и что-то сказала мужчине. В теплой куртке и шапке она вписывалась в местный колорит куда лучше остальных, а широкие скулы и темные волосы свидетельствовали о том, что Камейа была по крайней мере наполовину инупиатом.

Шума больше не было, беседа продолжалась, только продавцы рыбы смотрели друг на друга с презрением.

— Часто у вас такое случается? — поинтересовался Малдер, когда шериф вернулась в машину.

— Бывает. Всё никак не могут поделить клочок земли. Приезжие требуют, чтобы инупиаты жили в домиках из снега, как в старину, рыбачили на каяке и не лезли в их жизнь. Но времена меняются. Всем нужны деньги, чтобы прокормить семью. Кто-то меняет уклад жизни, уезжает отсюда туда, где прожить проще, а кто-то пытается получать деньги, как умеет. Инупиатов предпочитают здесь не замечать, пока те не вмешиваются в привычное течение жизни. Они здесь словно призраки.

— Давно вы здесь живете, мисс Камейа?

— Я здесь родилась. Мой отец из Висконсина, мать местная. Теперь приходится балансировать между двух огней.

Скалли кивнула и посмотрела в окно. Шериф завела машину, джип резво тронулся с места и покатил по заснеженной дороге к берегу.

* * *

Больница встретила их гробовым молчанием. Ветер утих, всё вокруг замерло, придавленное тяжелым февральским снегом, будто свинцом. Здание было сложено из темного кирпича и казалось замком. Тишина звенела…

— Это она и есть. Больница Святого Брутоса.

Скалли посмотрела в окно с интересом. Огромное здание из трех корпусов казалось неестественно черным на снежном покрывале.

— Шериф, а с какой целью в таком маленьком городке построили учреждение узкого медицинского профиля? Мне кажется, что жителей в Бэрроу…

— Всё верно, агент Скалли. Жителей в Бэрроу едва ли больше восьми тысяч человек. Дело в том, что лечебница долгое время использовалась Штатами для содержания особо опасных преступников, признанных невменяемыми. Им было куда приятнее свозить асоциальных типов подальше, в нашу глушь. Где, если кто и сбежит, то замерзнет через несколько часов, — Камейа улыбнулась и свернула с дороги, едва не завязнув в сугробе, но всё-таки вырулив на небольшую стоянку, на которой стояли микроавтобус и три пикапа.

— В больнице так мало сотрудников или кто-то предпочитает пешие прогулки? — Малдер, промолчавший всю дорогу, что само по себе удивляло, наконец подал голос.

— Сотрудников развозят на автобусе. Здесь ставят машины в основном те, кому ехать за город или в другие поселки.

— А мистер Мортимер тоже оставлял здесь свой автомобиль?

— Да, — Камейа вышла из машины и указала пальцем на занесенный снегом пикап. — Вон его машина. А хозяина и след простыл. Никто ничего о нем не слышал уже несколько дней.

Малдер тоже ступил на снежную тропинку и смел рукавом снег с лобового стекла, заглядывая в салон. Скалли подошла поближе и подергала двери.

— Машину обыскивали?

— Разумеется. Ничего подозрительного внутри. На пассажирском кресле даже нашли список покупок. Он собирался в магазин, планировал купить мяса, приглашал ребят на барбекю в пятницу.

— В досье указано, что в последний раз его видели шестого декабря в одиннадцать часов вечера, когда он направился патрулировать коридоры, — Скалли раскрыла папку озябшими пальцами.

— Пойдемте в здание, там и поговорим.

От стоянки вела протоптанная между сугробами тропинка. Дверь в лечебницу оказалась тяжелой и скрипучей.

Они прошли по коридору к посту медсестры — он пустовал. Потоптались на месте и направились прямиком к кабинету главного врача. Напарник скосил взгляд на Скалли и хмыкнул:

— А отсюда и правда нетрудно сбежать. Думаю, мистера Мортимера до ближайшей остановки подкинул Санта-Клаус.

Скалли приподняла бровь.

— Рождество давно минуло, Малдер.

— В таком случае я не завидую его судьбе.

— Мы обыскали тропы с собаками, но тела так и не нашли, — парировала шериф Камейа. — Странный случай. В первый раз в моей практике такое. Не знаю, что и думать.

В приемной снова никого не обнаружилось, зато в кабинете доктора было шумно. Кто-то кричал. Скалли прислушалась, пытаясь различить слова.

— Он вернулся! Я же говорил вам, говорил!

— Угомонись! Хватит! Я не желаю больше этого слышать.

Дверь распахнулась, и из кабинета вылетел бледный и щуплый эскимос в белой форме. Его руки чуть подрагивали, а лысый затылок покрыла испарина. Вслед за ним на зеленый ковер приемной шагнул тучный мужчина в сером твидовом костюме. Темные волосы торчали во все стороны, словно иглы дикобраза. Вряд ли кто-то угадал бы в нем главного врача, если бы не бейджик, криво прикрепленный к лацкану пиджака.

— Кто вы и что вам здесь нужно?

— Льюис, это агенты Малдер и Скалли. Они из ФБР.

— ФБР… Примчались, чтобы перевернуть здесь всё вверх дном? Будете искать тела? Рискните. Здесь есть места, в которых я и сам никогда не бывал.

— Вы не представились, — Малдер потер переносицу и взглянул на него.

— Доктор Алан Льюис. Главный врач.

Эскимос в медицинской форме посмотрел на агентов снизу вверх.

— Я могу идти, доктор?

— Давно пора, — Льюис очевидно был не в духе. — А вы…Сначала вам нужно снять куртки. Таковы правила, — отчеканил Льюис. — И только потом я покажу вам больницу.

Как только Малдер и Скалли сняли пуховики и накинули белые халаты, рация в кармане шерифа затрещала и разразилась встревоженным мужским баритоном:

— Шеф, у нас тут ЧП. Ачук с компанией снова вернулись. Тедди угрожает ружьем.

— Иду, — Камейа устало вздохнула.— Осваивайтесь, ваши сумки я отвезу в мотель.

Малдер кивнул и повернулся к доктору Льюису, но тот хлопнул дверью своего кабинета прямо перед носом гостей.

— У него было неудачное утро... — пробормотал Малдер, открывая дверь и пропуская Скалли вперед. Вспомнив двойной перелет и жутчайшую дорогу, она только покачала головой.

— Не у него одного.

* * *

— Эта больница построена двести лет назад. И сколько ее не ремонтируй — стены слишком старые, фундамент оседает с каждым днем. Местный муниципалитет уже подписал документы, так что еще пара недель, и персонал будет распущен по домам. Здание снесут. А пациентов уже начали развозить по другим местам, — выпалил главный врач, стоило им свернуть за угол и зашагать по узкому коридору между палатами.

— Среди ваших пациентов много асоциальных личностей? — поинтересовалась Скалли. Льюис взглянул на нее с интересом.

— Они все асоциальны. Вы имеете в виду: способен ли кто-то из них убить человека?

— Мы не говорили, что здесь произошло убийство… — нашелся Малдер. Льюис лишь повел плечом:

— Мне не пятнадцать лет, агент Малдер. Просто так ФБР в нашу глушь не приезжает, а значит, произошло что-то… действительно неприятное.

Скалли приподняла бровь. Льюис откашлялся, отметив этот жест, и продолжил:

— У нас есть личности, способные нанести людям вред. Но они содержатся в особых условиях. Сейчас мы в крыле для пациентов с расстройствами легкой и средней степени тяжести… Здесь нет личностей, опасных для себя или окружающих. Самые буйные находятся в южном крыле. Палаты они покидают только чтобы раз в неделю принять душ под трепетным контролем, — он ухмыльнулся, обнажив зубы, — моих ребят.

— А пропавшие? Рик Мортимер и Эльвира Теннерс. В каком крыле они работали? — поинтересовалась Скалли.

— Видите ли, у нас небольшой штат сотрудников, так что мы не делим персонал на южное и северное крыло. На дежурство выходят пять человек: одно звено санитаров, две медсестры и лечащий врач. Уже больше месяца в больнице работает только два звена, посменно. Ребята очень дружны. Я старался подбирать коллектив так, чтобы им было спокойно друг с другом.

— Мистер Мортимер и мисс Теннерс работали в одном звене?

— Да. Сюда сложно набрать персонал. Теперь Гордону или Ричардсу приходится работать в две смены. Всё это очень неудобно. Если они сбежали, клянусь…

— Похоже, ваши люди чего-то опасаются, мистер Льюис, — перебил его Малдер. Он поглядывал по сторонам. Скалли тоже огляделась. Двери палат казались абсолютно одинаковыми: белые с синими номерами и серебристыми ручками. Стены коридора были выкрашены в неприятно-серый цвет, кое-где краска отстала, штукатурка осыпалась, и в стене зияли бока кирпичей, почерневшие от времени. При этом на полу следов обветшалости не наблюдалось — всё было вычищено до блеска. Скалли уже и не помнила, когда в последний раз видела выкрашенный обычной краской пол в больницах.

— Некоторые из моих людей — местные… эскимосы, — поправился Льюис. — Вся их жизнь соткана из сказок и легенд. Слепо верить их словам нельзя.

— И вы не верите…

— Нет, — доктор не задумался ни на минуту.

— Тот парень в приемной… Он наверняка может предоставить нам свою теорию произошедшего.

— Хотите поговорить с Намукой? Сегодня он заступает на ночное дежурство, так что у вас впереди весь вечер. Только он наболтает вам такое, что волосы дыбом встанут. Это другая культура, мистер Малдер...

— Мистер Льюис, мы хотели бы обыскать больницу, — перебил его Малдер.

— Обыскать? — доктор остановился. — Полиция перевернула здесь все вверх дном. Никаких следов пропавших не было найдено.

— Они просто не знали, на что смотреть.

Скалли взглянула на Малдера, тот кивнул. Похоже, он был уверен в том, что собирался сделать.

— Что ж… Нам скрывать нечего, — доктор обошел худощавую пациентку, напевающую что-то под нос, и свернул в переход между корпусами.

Южное крыло мало чем отличалось от северного. Всё та же серая краска на стенах. Разве что двери палат здесь были металлическими, с узким окошком у пола. Скалли нахмурилась. Окружающая обстановка больше напоминала тюрьму, чем больницу. Они прошли вдоль по коридору к кабинету с серой табличкой «Комната персонала».

— Кроме металлических дверей, никаких средств защиты здесь больше нет? — Малдер остановился у двери, наблюдая, как седые брови Льюиса ползут вверх.

— Это место когда-то было тюрьмой. Вы что же, считаете, пациенты могли оглушить санитара и просто удрать? Невозможно! Видите тревожные кнопки вон там?

Скалли проследила за его взглядом и приблизилась к металлическому ящику с замком. Через мутный пластик защитного кожуха была видна темно-алая кнопка.

— Если кто-то из заключенных вырывался, любой из сотрудников мог активировать систему безопасности. Всего-то и нужно — иметь ключ, — он демонстративно потряс висящим на его шее ключом. — При этом все входы и выходы из южного крыла полностью перекрывались металлическими заслонами до момента, пока кто-либо извне их не разблокирует. В комнате персонала и в коридорах стояли шкафы, где можно было взять винтовку, зарядить ее ампулой снотворного и выйти на охоту, — Льюис рассмеялся. — Всё это было очень давно.

— А сейчас система безопасности действует?

— Думаю, да. Только ею уже много лет не пользовались. И шкафы мы убрали. Пациентов в этом крыле осталось немного, так что мы успешно справляемся с помощью нейролептиков.

— Люблю американское правосудие, — пробормотал Малдер, следуя за доктором Льюисом в комнату персонала. Скалли огляделась. Внутри было накурено так, что голова тут же закружилась, проснулось желание поскорее выйти на свежий воздух. Санитары, что-то до этого бойко обсуждавшие хором, как по команде поднялись со своих мест. Издалека их можно было принять за братьев — схожие фигуры, стрижки под «ноль», белые костюмы с не по-зимнему короткими рукавами. На их фоне выгодно выделялись лишь щуплый белокурый парень с серыми глазами и тот самый санитар-эскимос.

— Идите работать. Намука, задержись. Агенты ФБР хотят обыскать здание. Поможешь им, а то наши клиенты могут их немного напугать. В конце концов, в здании женщина.

Намука кивнул, не сводя со Скалли, как ей показалось, встревоженного взгляда. Один из парней — самый широкоплечий и рослый — подтолкнул Малдера плечом и ухмыльнулся.

— Извините…

Малдер лишь покачал головой. У него всегда были стальные нервы.

— Петерс, потише. Имей уважение к гостям, — пробормотал доктор Льюис, но тот уже захлопнул за собой дверь. — Уж не знаю, что вы надеетесь найти… но вдруг повезет, — хмыкнув, он вышел вслед за персоналом. Скалли взглянула на Малдера, потом на Намуку.

— Слава богам, вы здесь… — в глазах эскимоса светился неподдельный страх.