Колыбельная для монстра (джен)

— А-а-а-а-а-а! А! Р-р-р-р-р-та!!!

Малдер и не думал, что человек способен издавать подобные звуки. Он обернулся к Скалли. Она стояла у дверей бледная и напряженная, боясь убрать руку с кобуры на поясе. В глазах напарницы был даже не страх, а такой непривычный для нее ужас, что по его спине побежали мурашки.

— Заткните ее уже! Гордон, не тупи, вколи ей дозу!

— Да отвали! Она орет, ты орешь! Не могу набрать лекарство.

Сара почти не двигалась, голова неестественно запрокинута, глаза закатились. Похоже, ей было страшно. Тонкие пальцы, обкусанные до крови, скребли по полу. На руках кровь, на рубашке кровь, сразу стало понятно — ей она не принадлежит. Стараясь не сводить взгляда с лица женщины, Скалли присела и взялась за край алюминиевой тарелки, измазанной в крови. И тут крик прекратился. Малдер перевел взгляд на пациентку — та молчала. Ее рот был раскрыт, глаза смотрели все так же, но она не двигалась с места.

— Скалли… Постой, — Малдер потянулся к тарелке, взял ее за край, стараясь не оставлять отпечатки, и толкнул вперед. Крик повторился.

— Кажется, вам не по вкусу глаза?

Санитар, которого назвали Гордоном, замер, сжимая в руках шприц.

— Агент Малдер, она не понимает вас.

— Понимает… Постойте, она все понимает. Просто ей трудно. Верно, Сара? Вам трудно.

Женщина молчала. Молчала и Скалли, глядя в его сторону с таким явным неодобрением, словно только что он попытался пригласить пришельца на чашечку чая.

— Малдер.

— Постой. Сара, — Малдер неуверенно шагнул ближе, пытаясь поймать затуманенный взгляд. — Сара, меня зовут Малдер, Фокс Малдер. Я не сделаю вам ничего плохого, а вы можете мне помочь. Только вы, понимаете? Как это попало к вам?

Пациентка замерла. Петерс фыркнул.

— Псих.

— Пела, пела колыбельную… — прошептала Сара. От ее леденящего душу голоса по спине Малдера побежал холодок.

Малдер нахмурился и шагнул вперед. Сара съежилась и сдвинулась к стене.

— Кто он? Санитар? Врач?

— Звездочка...

Он сделал еще шаг, но Сара вдруг вздрогнула и закричала снова. Трое санитаров навалились на нее, Гордон со знанием дела сделал укол.

— Эта стерва укусила меня! Укусила! — завопил Петерс, прижимая ладонь к уху. По щеке потекла кровь, но Малдер на него не смотрел. Он не сводил взгляда с лица Сары. Та вдруг напряглась, взглянула с мольбой, глаза закатились, и она отключилась.

Скалли взяла санитара под руку и увела к медпункту. Остальные натянули на пациентку смирительную рубашку и вынесли ее в свободную палату.

Малдер остался один. Чьи-то зеленые глаза смотрели на него из тарелки пронзительно и холодно. Угадать их хозяйку было несложно — медсестра Эльвира Теннерс. Ее фотографию Малдер запомнил из личного дела благодаря редкому цвету глаз.

Он вздохнул и огляделся. Стены здесь были девственно чистыми — ни рисунков, ни слов, лишь старый дерматин уродливо топорщился во все стороны. Словно пациентка не жила здесь тридцать лет, будто ее и вовсе не существовало. Он вздохнул и заглянул под кровать. Там было пыльно, но пусто.

Надеясь отыскать хоть какие-то следы, он прошелся по палате. Если убийца подкармливал Сару телами пропавших, то где же кости? Только что он смог убедиться, что глаза она не ест. Они ее пугают, потому что, очевидно, провоцируют какие-то чувства — может, вину… Интуиция подсказывала: если они что-то найдут, то найдут именно здесь.

Малдер толкнул кровать. Ее ножки когда-то были прикручены к полу, но, видимо, от времени крепления разболтались. Он потянул сильнее, и кровать легко отъехала в сторону. За ней, прямо в стене, что-то было. Малдер ощупал мягкую подкладку дерматина, один толчок пальцами — и огромный кусок провалился внутрь. Стены в здании были собраны из двух рядов кирпичей, а в этом месте первого ряда не было вовсе. Из отверстия пахло сыростью и плесенью, а еще разлагающейся органикой.

— Скалли!

Напарница не ответила, видимо, она всё еще возилась с санитаром. Малдер заглянул в нишу, и его едва не стошнило от вони. На дне, среди кирпичей и пыли, лежали фрагменты человеческих тел — обглоданные кости, куски мяса, больше напоминающие кровавое месиво.

На черный день…

За тонкой кирпичной стеной завывал ветер. Наверняка не будь там так холодно, запах давно бы выдал заначку.

Вот тогда он и услышал этот скрип — словно старая металлическая тележка катилась по коридору.

— Эй… — он выглянул из палаты. Тускло освещенный коридор пустовал, где-то вдалеке слышались голоса санитаров, а из дальнего коридора доносился навязчивый скрип. Малдер направился в сторону, откуда доносился звук, стараясь ступать как можно тише.

Что-то приближалось...

Теперь был слышен не только скрип, но и тихий стук катящихся по деревянному полу колес.

Сердце забилось быстрее. Малдер набрал в грудь воздуха и остановился на перекрестке. Здесь коридор резко сворачивал направо. За углом был кто-то живой…

— Малдер!

Он вздрогнул и обернулся. Позади стояла Скалли.

— Что происходит?

— Я… — он щелкнул предохранителем и, держа оружие в вытянутых руках, вывернул из-за угла…

В коридоре, свернувшись тугим клубком, дремала темнота, а единственным громким звуком было монотонное бормотание одного из пациентов:

«Пришла бы ты поиграть. Спеть колыбельную, как мать…»

— Ты что-то видел? — Скалли подошла ближе.

— Нет. Но показалось, что слышал.

Скалли лишь приподняла бровь.

— Как там санитар?

— Его отправляют в город. Ты нашел что-то?

— Да. В той палате… тела. Нужно, чтобы ты попыталась определить, кому они принадлежат. Надеюсь, здесь есть прозекторская, — Малдер пытался подобрать подходящие слова.

— Тела?

— Фрагменты тел, — он поправил пиджак и направился прочь из Южного крыла.

— Куда ты?

— В архив. Покопаюсь в этом деле.

Что сказала на это Скалли, Малдер уже не услышал, да и не хотел. Дело принимало интересный оборот.

* * *

…Сара была спокойной девочкой. Росла в окружении любящей семьи. Отец погиб, он был рыбаком, мать — учительница в обыкновенной школе, эскимоска. Семья, которая всю жизнь прожила на побережье, исправно платила налоги, общалась с соседями.

За Пита Йеу мать Сары вышла, когда дочери исполнилось шесть...

Малдер потер виски. Скалли бы справилась здесь лучше. В закрытом секторе городского архива было немноголюдно. Он просматривал старые газетные вырезки и медицинские карты, пытаясь найти хоть одну зацепку, пока Скалли разбиралась с чудовищной находкой. По словам доктора Льюиса, ей выделили удобную прозекторскую.

Шериф Камейа удобно устроилась в кресле. Она перебирала медицинские карты бывших пациентов из Южного крыла. Часть документации была передана в лечебные заведения вместе с переведенными пациентами, остальное было сложено в огромные ящики и лежало на стеллажах нераспакованное.

— Вы действительно считаете, что Сара съела всех этих людей? Полностью, — на ее лице не было ни единой эмоции, лишь усталость в глазах.

— Не думаю, что она бы справилась с двумя крупными взрослыми... Но мне кажется, что кто-то пытался таким образом избавиться от улик. Подкармливал ее, — Малдер тряхнул головой, прогоняя картину, встающую перед глазами снова и снова: худая, изможденная женщина в изорванной пижаме, жмущаяся к стене. А прямо перед ней — тарелка с человеческими глазами.

Если бы ему только дали с ней поговорить…

— Персонал?

— Не знаю. Вы нашли их личные дела?

— Я просматривала рабочий график. В день исчезновения Эльвиры Теннерс работали: Тони Петерс, Джейсон Уилшир…

— Это тот блондин?

— Да. А еще Намука, Рик Мортимер…

— Второй пропавший, — констатировал Малдер.

-…Ричард Гордон, Юджин Уолш и сам доктор Льюис.

— А другие врачи?

— Доктор Тереза Джонс. Она сейчас в отпуске.

— А Стивен Шеффилд? К тому времени он был уже мертв?

— Да. И это драматичная история, — Камейа откинулась на кресле, глядя на Малдера с интересом. — Стивен Шеффилд был первоклассным психиатром. По крайней мере, так о нем отзывались окружающие. Он учился где-то в Штатах. Уж и не знаю, почему он оказался в этом богом забытом месте, но ему нравилось работать в больнице. А потом был этот скандал… Кто-то попытался обвинить больницу в издевательствах над пациентами. В одной из газет появилась разгромная статья, о том, что санитары насилуют пациенток, находящихся под действием лошадиной дозы транквилизаторов. Едва ли не подторговывают такого типа… развлечениями. Шеффилд принял всё очень близко к сердцу. И, похоже, на почве этого свихнулся. Оказался в одной из палат с серьезным расстройством психики. Мы занимались расследованием этого случая — народ требовал, после такой-то публикации. Но суть вот в чем — иск никто не подал. А опираться на данные какого-то интервью — слишком сложно. Мы проверили больницу. Поговорили с относительно вменяемыми пациентами и ничего не нашли.

Слушая краем уха, Малдер просматривал подборку газет.

— Когда это было?

— Год назад. Кажется, в октябре.

— Намука сегодня удивил нас, когда сказал, что в клинике пропали и другие люди. Это правда?

— Пропали? А, вы наверняка о Тамико и Элеака. Два брата. Я бы не стала относить их к этому случаю. Думаю, они эмигрировали в Мексику. У этих двоих тоже было не всё в порядке с психикой. Их друзья говорят, что они приплатили перевозчику и отправились в путешествие. Даже с родственниками попрощались. В тепло захотелось.

Малдер просмотрел несколько папок, стараясь отыскать статьи местной газеты за тот период.

— Нашел…

Статья и правда имелась. На целый разворот, к тому же с черно-белой фотографией.

— Интересно…

Камейа склонилась над фотографией: люди в белых халатах улыбаются в камеру. Фото было сделано под Рождество — на некоторых из них были праздничные колпаки, а чуть вдалеке на столике стояла елка.

— Дежурное звено номер два, — прочел Малдер краткую пометку. — Тысяча девятьсот девяносто четвертый год.

Камейа принялась разыскивать журнал дежурств двухгодичной давности, а Малдер вчитался в содержание статьи. Она и правда была разгромная. Журналист уличил больницу во всех мыслимых и немыслимых грехах: незаконный оборот наркотических средств, насилие над пациентками, жестокое обращение, пытки. Под статьей значилось имя — Дуглас Иннерс.

— Как думаете, кто мог рассказать подобные сведения журналисту?

— Я пыталась разговаривать с Иннерсом, но это было бесполезно. Он не собирался раскрывать своих осведомителей. В конце концов конфликт замяли. Из Штатов проверять больницу не приехал никто — было ясно, что она отживает свое. За ведомства пришлось отдуваться полиции. Но мы ничего не нашли, агент Малдер. Возможно, всё это было фальсифицировано.

— Я так не думаю, — Малдер кивнул. — Вы знаете, где найти этого журналиста?

— Да. Он большую часть времени проводит в редакции. Я отвезу вас, — Камейа повернула в сторону Малдера рабочий журнал больницы. Прямо под датой значился список дежуривших сотрудников, Малдер пригляделся и сверился с фотографией:

«Доктор: Стивен Шеффилд

Средний медицинский персонал: Эльвира Теннерс, Джейсон Уилшир

Санитары: Тамико, Элеака, Рик Мортимер, Тони Петерс, Намука»

Малдер чуть приподнял бровь.

— Вы тоже чувствуете, что это не просто совпадение?

Камейа ошеломленно кивнула.

— Что-то там и правда произошло. Только что? Думаете, кто-то решил отомстить звену Шеффилда? Но за что?

— Думаю, стоит поговорить с журналистом…

Малдер еще раз пригляделся к фотографии. Эльвира Теннерс обнимала Стивена Шеффилда слишком интимно для коллеги.

— У мисс Теннерс были какие-то отношения с доктором Шеффилдом.

— Они собирались пожениться. А потом доктор свихнулся. Эльвира очень переживала за него. А уж после его смерти от нее осталась лишь бесплотная тень. После того, как она пропала, мы даже рассматривали версию самоубийства. Только вот тело так и не нашли.

Малдер сунул статью в копировальный аппарат и спешно надел куртку.

— Думаю, скоро мы узнаем больше.