Хроники Колыбели (джен)

— Тридцать золотых, — изо всех сил сдерживая злость, процедила я.

Сидящий напротив скупщик Перри — толстый и плюгавый тип — смотрел на меня, словно я только что убила его любимую бабушку и теперь покушаюсь еще и на собачку. В общем, как только дело коснулось оплаты, мы резко перестали друг друга понимать.

— Но я говорил, что заплачу тридцать, если ты принесешь кольцо в целости и сохранности! А на нем, сама посмотри, царапина! Пятнадцать, и только потому, что ты часто берешь у меня товар!

— Сейчас царапина будет на тебе, — ласково пообещала я, делая большой глоток мерзкого пойла, выдаваемого здесь за пиво. — Большая, поперек шеи. И все мне за это только спасибо скажут.

— Да это произвол какой-то! Нет у меня таких денег! И договор ты не выполнила!

Терпение лопнуло.

Я схватила Перри за ворот и притянула к себе, о чем тут же пожалела — воняло от него страшно.

— Ты просил достать кольцо, сказал, что заплатишь тридцать золотых. Так? Так. Кольцо я достала, а денег нет. Не видишь несоответствия?

— Но ты…

— Заткнись! Или ты мне сейчас же молча отдаешь деньги, или я тебя придушу!

Глаза скупщика расширились, и он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я только что отрастила рога.

— Ну! Деньги!

— О… отпусти… — почему-то шепотом попросил он. — Я все отдам, отпусти.

Стоило мне разжать пальцы, как Перри резво отскочил назад. Я с отвращением наблюдала, как он, не отрывая от меня взгляда, судорожно хлопает руками по засаленным штанам.

Интересно, что его так напугало? Не моя же жалкая угроза, он такие по сто раз на дню получает…

На стол громко упал кожаный кошель с деньгами, и Перри, поднявшись, бочком пошел к выходу.

Нет, правда, чего это он?

Я протянула руки к кошельку и столкнулась с жадным взглядом огромного косматого типа, который тут же заметно поскучнел и отвернулся.

Да что происходит?

Забрав деньги, я следом за Перри покинула «Летучую шлюпку» — маленькую забегаловку в Доках.

Ночь встретила меня непогодой — дул холодный ветер, раскидывая прошлогодние, пожухлые листья по мокрому тротуару. Вдалеке кто-то невнятно ругался, и я прислушалась, но понять, стражник это или простой горожанин, было невозможно.

Я поплотнее закуталась в плащ и свернула с узенького переулка на главную дорогу: при такой видимости на меня все равно никто не обратил бы внимания.

И нос к носу с кем-то столкнулась…

— А я надеялся тебя застать в «Шлюпке», душа моя. — Уже по одному обращению можно было легко узнать Гаррета.

— Как ты узнал, что я там буду? — недовольно спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Тоже мне, великая тайна, Мафусаил рассказал. А что это с тобой?

— А что со мной?

Мы проскочили мимо замерзающего пьяного мужика, безуспешно пытающегося согреться возле факела.

— У тебя очень красивые желтые глаза, — ответил он, бесцеремонно хватая меня за локоть и увлекая к открытым воротам в Старый квартал. — Такие красивые, что дрожь берет.

Тут до меня дошло, почему от меня шарахнулся Перри.

Единственный стражник, которому не посчастливилось охранять проход именно в эту ночь, грузно осел от удара дубинки Гаррета. Я изумленно наблюдала, как он оттаскивает в тень оглушенное тело.

— За что ты его?

— Это сержант Родли, с ним лучше не связываться. Полежит пару месяцев дома, и всем будет только спокойнее. Пошли скорей, я хочу тебе кое-что показать…

* * *

Кое-чем оказался старинный, явно видавший лучшие времена особняк. Возможно, когда-то он смотрелся красиво, но сейчас стены были обшарпаны, кое-где в крыше виднелись дыры, а два окна зияли провалами разбитых стекол.

— Как тебе мой новый дом?

— Гаррет, тебе не хватает денег на аренду? — осторожно спросила я, обдумав его вопрос.

— Когда это мне не хватало денег на жилье? — фыркнул он. — Пошли внутрь...

Дверь была заперта, что ни на секунду не смутило ни Гаррета, ни его отмычки. Несмазанные петли противно заскрипели в тишине, и на нас дохнуло затхлостью.

— Это очень оригинально — воровать дома, — признала я, осторожно заглядывая внутрь. — Но если заявится хозяин? Замуруешь его в стену?

— Ты становишься предсказуемой, душа моя. Этот дом — плата за одно небольшое поручение.

Мы осторожно зашли внутрь. Слабенький шар света взметнулся под потолок, освещая узкую, запыленную прихожую.

— И судя по тому, что у тебя нет ключа, ты его еще не выполнил.

Пол был крепким и даже не скрипел под нашими острожными шагами. Вообще, осмотрев две комнаты, можно было с уверенностью утверждать, что для своих лет особняк находился в относительно неплохом состоянии. Хотя по фасаду, конечно, так сказать было нельзя.

— На это требуется время. Вообще с этим поручением вышла забавная исто… что это?

— Где? — не поняла я.

— Наверху. Какие-то звуки.

Я прислушалась, но вокруг было так тихо, что я слышала дыхание Гаррета.

— Тебе показалось, — предположила я. — Или ветер что-нибудь потревожил. В крыше же дыра. Так что за история?

Мы открыли высокие створчатые двери, которые не замедлили пронзительно заскрипеть, и оказались в огромной, просторной гостиной.

— Ого…

Хозяин даже не потрудился убрать здесь мебель. Старинные и дорогие диваны с креслами, изящные столики, табуретки для ног, даже книги стояли так, словно сюда вот-вот вернутся. Но при более тщательном осмотре было видно, что обивка давно потемнела и истлела под воздействием времени, а книга за авторством Ги Ределла рассыпалась в руках.

Гаррет здесь смотрелся чуждой, яркой и ненужной деталью. Словно живой среди давно потерявших свой прежний облик покойников.

— Так что за история? — зачарованно повторила я.

— Пару лет назад ко мне приходила одна дамочка, — Гаррет медленно подошел к большому, закопченному камину и взял в руку громоздкую кочергу. — Просила достать кое-откуда несколько бумаг, сулила неплохие деньги, но я отказался. Неделю назад она пришла вновь.

Он поднял на меня взгляд и вздрогнул.

— С глазами-то что у тебя? — и резко поменял тему.

— Наверное, давно не ела, такое бывает, — отмахнулась я. — Но людей это пугает, особенно незадолго до полнолуния. Продолжай.

— Продолжаю, — кивнул. — Пришла с той же просьбой и гораздо большей оплатой. Дамочка была на этот раз такой красноречивой и убедительной, что я пообещал подумать.

Кочерга с лязгом ударилась о камни, и я дернулась от неожиданности, когда из камина грузно вылетела огромная черная птица.

— Кра-а!

Испуганный крик прервался громким стуком, и я поспешно выпустила еще один шар света — очевидно, птица не видела в темноте.

Нахохлившийся ворон нашелся на полу за диваном. Он беззвучно на меня зашипел, стоило лишь на шаг приблизиться.

— Вообще-то я собирался и на этот раз ей отказать, но позавчера мне сделали предложение, от которого трудно отказаться. Да оставь ты птицу в покое, сама выберется утром.

Я попыталась набросить на ворона старую, пыльную скатерть, но тот проворно увернулся и уверенной походкой скрылся в темной прихожей.

— Она предложила тебе эту развалюху?

— Нет, — Гаррет осторожно поставил кочергу на место и махнул в сторону следующей двери. — Мальчика зовут Дикки, и ему тоже очень срочно понадобились эти бумаги, а поскольку у него нет денег, он отдаст мне этот дом, как только я принесу ему записи.

— Что же там в этих бумагах, если ради них расстаются с домом?

— А это почти самое интересное, душа моя… посвети сюда.

Мы вышли в просторный коридор, плотно увешанный картинами. Оканчивался он широкой лестницей, застеленной красной истлевшей дорожкой.

В прихожей кратко и пронзительно крикнул ворон.

— В бумагах есть предположительно способ лечения от «вечной бессонницы», но я не знаю, что это такое.

— Никогда не слышала. И как ты собираешься эти бумаги делить между мадам и мальчиком?

Гаррет только отмахнулся и продолжил подниматься по лестнице. Ступеньки еле слышно скрипели, но по ощущениям проваливаться под нами они не собирались.

— Дамочка тщательно скрывала личико, но кое-что я про нее узнал. Вкусная вдова.

— Гаррет! — возмутилась я. — О чем ты вообще думал?

— Не ворчи. Она всего лишь вдова Бетанкура, того самого жлоба, который держал половину рынков съестного в Городе. Слышала про него?

Я кивнула.

— Поговаривают, он отправился на тот свет не без ее помощи. А вдовушка отобрала у лавочников оставшуюся половину…

— Гаррет! — я вздохнула. — Или ты рассказываешь все без твоих дурацких попыток поиграть в тайну, или я тебя пристукну прямо здесь.

— Смотри-ка, а здесь все комнаты заперты, — весело проигнорировал меня он. — Кроме чердака.

— Кхм…

— Я давно тебе уже рассказывал, что вынес из Колыбели Шейлбридж записи о больных, и даже давал их почитать.

Я замерла. А причем тут проклятый приют?

— Летиция Бетанкур — внучка доктора Петтихью, — Гаррет развернулся ко мне и широко улыбнулся. — Она утверждает, что ее дед изобрел способ лечения этой вечной бессонницы, и она уже давно желает поделиться своим наследством с людьми. Проще говоря, она, скорее всего, хочет их очень выгодно продать.

— Доктор Петтихью? Он ведь работал в Колыбели незадолго до пожара?

— И после пожара он там тоже остался, — кивнул Гаррет, дергая очередную дверь.

— Как и его записи? А если они тоже сгорели?

— Вдова утверждает, что нет, — очень уверенно ответил Гаррет, так, что не поверить ему было нельзя.

— Смотрю, твоя жадность в очередной раз превысила здравый смысл. Не ты ли говорил, что никогда туда больше не сунешься?

— Все дело в цене, душа моя. А этот мальчишка Дикки был так мил, что сам рассказал мне нужную информацию. Мне кажется, ты оценишь всю иронию ситуации: он, видишь ли, внук того самого Изена — помнишь? — которого и лечил доктор Петтихью от вечной бессонницы, вернее, на ком ставил свои эксперименты.

— Мальчик тоже хочет их продать?

— Если бы ты его видела, то никогда бы твой язык такое не повернулся сказать. У него, вероятно, кто-то заболел этой заразой, рассказывать он не стал, но многого ума, чтобы догадаться, не надо.

— И ты так проникся этим Дикки, что решил снова сунуться в Шейлбридж? А вдову что — оставишь с носом?

— Мне понравилась идея иметь собственный дом, — кивнул он.

— Гаррет, если честно, в этом доме ты выглядишь, как оборванец на королевском приеме, — заметила я, разглядывая узкую винтовую лестницу на чердак. — Так и представляю, как ты разводишь здесь своих фирменных, ушлых вшей.

— Когда это у меня были вши?

— Да вот месяц назад на меня одна из них перескочила. Не представляешь, скольких трудов мне стоило их вывести и при этом сохранить волосы.

— Мне тогда пришлось переночевать в «Стальном винограднике», а там, сама знаешь, убираются аккурат раз в год. Если вспомнят.

Крепко держась за перила, я поднялась по лестнице наверх и толкнула приоткрытую дверь. Она бесшумно распахнулась, и я поспешно выпустила внутрь шарик света.

— Здесь пусто, — сообщила я.

Чердак отделать не успели, и в широкие щели между тонкими, прогнившими от влаги досками тоскливо задувал ранний весенний ветер.

— А потом, — продолжил Гаррет, поднимаясь вслед за мной, — ко мне пришли Хранители.

— Артемус? — машинально уточнила я, вглядываясь в темный угол, где, как мне показалось, что-то лежало.

— Нет, какой-то послушник, передал просьбу Главного Хранителя Рема явиться в назначенное время.

— И что? — нахмурилась я.

В углу лежало потемневшее женское зеркальце, которое я взяла в руки и бездумно повертела.

— Им тоже нужны эти записи, — вместо ожидаемой иронии, голос Гаррета был серьезен. — И единственное, что меня смущает, душа моя — это внезапный ажиотаж. Так не бывает, чтобы столько людей сразу, ни с того ни с сего, засуетились возле одной кучи. И главное, все трое вышли именно на меня. Допустим, Хранители знают, что я в этой проклятой Колыбели был и еле унес ноги…

— А им зачем? Хранителям? — перебила я. Меня мало интересовали и вдова, и Дикки — нечистые на руку люди всегда вертелись возле Гаррета, который был так же нечист, но гораздо более ловок. А вот Хранители…

— Кто-то там заболел, и кто-то, за кого меня просил сам Рем.

— Зачем?

— Что зачем? — мы спросили это друг у друга хором.

— Это была не я, — деревянным голосом сказала я очевидную вещь.

И потушила свет.

Кто-то наблюдал за нами, пока мы рассматривали дом, подслушивал, пока мы разговаривали. И остался незамеченным.

Мы замерли, прислушиваясь и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Но больше никто ничего не говорил.

Когда контуры окружающей обстановки стали различаться на фоне слабого света звезд, я бесшумно подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Рядом встал Гаррет и положил руку мне на плечо.

— Ты заметил слежку? — еле слышно спросила я.

Гаррет покачал головой.

В коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть там человека, но о том, чтобы зажигать свет, речи и не шло.

— Зачем?

Голос был женский, с придыханием, и как будто со сдерживаемым всхлипом. Мы переглянулись.

По своим ощущениям, которые орали во мне благим матом, что отсюда нужно сейчас же бежать, голос принадлежал…

— Смотри… — прошептал мне на ухо Гаррет.

Да кто же это?

Из стены вышла женщина в форме служанки, а перед ней летел шар света, давая нам ее подробно рассмотреть. Ничего особенного в ней не было: симпатичное, но невыразительное лицо, полноватая фигура и жидкие темные волосы. Все бы ничего, но она прошла сквозь стену…

— Уходим, — нервно сказала я. — Мне это не нравится.

Женщина исчезла — сначала сделалась прозрачной и бесформенной, а затем просто растворилась в пространстве.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Зачем?

Голос прозвучал за нашими спинами, и я почувствовала, как от страха подгибаются колени. Мы медленно развернулись, и увидели ее в пару футах от нас. Неизменный шар света освещал ее с ног до головы. Но она нас не видела — только пустые глазницы бездумно таращились в то место, где мы стояли.

Она не видела, но, видимо, прекрасно все слышала.

— Зачем? — голос как будто шел со всех сторон, или просто звучал только у меня в ушах.

Мы молчали, боясь пошевелиться, не в силах оторвать от нее взгляд.

Женщина медленно повертела головой по сторонам, наклонилась к полу и, не удержавшись, упала на колени.

— Зачем?

Если бы это было человеком, я бы не выдержала, голос был слишком несчастным. Но страх удерживал меня на месте.

Она закрыла руками лицо и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя свистящим шепотом:

— Зачем-зачем-зачем…

— Кра-а!

Внизу, вдалеке прокричал забытый всеми ворон, и женщина вскинулась, замолчав.

Мы с ужасом наблюдали, как она медленно поднялась и пошла к двери, возле которой стояли мы. Ей нужно было сделать несколько шагов и протянуть руку, чтобы добраться до нас, но она только на мгновение остановилась напротив, поглядела своими пустыми глазницами и исчезла.

* * *

Мы остановились у большого раскидистого дерева на границе будущего владения Гаррета. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, и я глотала холодный воздух. Гаррет, впрочем, тоже был бледен. Вздохнув, я села прямо на влажную землю.

— Ну, ничего себе — дом с сюрпризом… Гаррет, ты уверен, что хочешь взяться за это дело? Как ты видишь, оплата твоя с изъяном. Или наплюй на Дикки и растряси вдову.

— Хранители, душа моя, — напомнил он. — Заболел кто-то из них, и если ты думаешь, что мне удастся отвертеться…

Хранители… Руки затряслись от мысли, что я уже три недели не видела Артемуса.

— И Рем не назвал тебе имени?

Он покачал головой.

Я резко поднялась с земли.

— Мне нужны записи про этого Изена, я расспрошу Мафусаила о болезни... чтобы тебе было легче искать.

Гаррет поднял голову и внимательно взглянул на меня.

— Я оставил их у тебя дома, знал, что ты заинтересуешься. Но меня, если честно, беспокоит другое. Может быть, раз ты и так часто бываешь у Артемуса…

— Ну конечно, я спрошу, — кивнула я.