Другой (гет)

Драко лежал на кровати и смотрел на красный, почти черный в темноте, полог. Желудок неприятно болел, потому что Драко так и не поужинал. Значит, он не ел еще с утра, хотя и дома позавтракать из-за волнения не получилось. Он слышал сопение соседей по комнате, поскрипывание кровати Невилла, который постоянно ворочался. Но все они явно спали — все, кроме него.

Драко сел, скрестив под собой ноги, и начал бить кулаком по подушке. Казалось, что он все еще чувствовал на себе липкие взгляды гриффиндорцев и презрительные ухмылки слизеринцев. Но сейчас это волновало его меньше всего, потому что впереди были тысячи учебных часов. Нет, Драко думал, что напишет завтра в письме отцу.

Может, промолчать? Драко отогнал эту трусливую мысль. Нет, сообщить все же придется — лучше отец узнает правду от него, чем от «друзей» сына, которые обязательно успеют рассказать об этом всем своим родителям. Сенсация! Драко Малфой, сын Люциуса, поступил на Гриффиндор!

Впрочем, чем Гриффиндор хуже того же Слизерина? Ведь это один из лидирующих факультетов. Не Хаффлпаф же, в который принимают всех, кому не нашлось место на других факультетах. Но Драко знал, что отец видел лишь один приемлемый факультет для своего сына — Слизерин. Даже дома у них все было выдержано в зеленых и серебряных цветах, а повсюду хранились знаки Салазара Слизерина — змеи.

А если отец решит, что ему место в Дурмстранге? Драко раз слышал, как родители обсуждают это, но мама отказалась отпускать сына так далеко. Он, если честно, боялся, что ему придется учиться там. Хогвартс, о котором так часто говорили друзья родителей, прельщал его намного больше.

Драко улегся на постель опять, отодвинув край полога. Напротив него лежал Гарри Поттер. Он снял свои круглые очки, положил их на край тумбы; Драко даже различал край молниевидного шрама, освещаемого тусклой луной. Интересно, какой у него характер? Воспитанный магглами, сильно ли он отличается от него, чистокровного? Ведь сам-то Поттер полукровка…

Драко почувствовал сильную усталость и вздохнул. Завтра будет сложный день, переполненный косыми взглядами, письмами и обидными ответами. Учителями и заданиями, книгами и пергаментом… Драко уснул, провалился в темноту, не зная, что не он один боялся за следующий день.

* * *

Утром Драко все же пришлось спуститься в Большой зал, потому что от голода начала кружиться голова. Он случайно сглупил и, не подумав, сначала пошел в сторону слизеринского стола, но удачно остановился на полпути, и никто ничего не заметил. «Вот бы смеху тогда было, — подумал Драко раздраженно, — словно мало этих перешептываний за спиной».

Он, конечно, страдал из-за этого не один. Когда к завтраку спустился Гарри Поттер, сопровождаемый — как Драко понял — Уизли, начался настоящий ажиотаж. Некоторые даже приподнимались, пытаясь рассмотреть Мальчика, Который Выжил. Под это общее, будто заразительное безумство, Драко улизнул незамеченный, прихватив с собой сэндвич.

«Не ешь на ходу! — говорила ему мама. — Это удел простолюдинов, которые не могут рассчитать свое время». Драко с наслаждением откусил кусочек и пошел по коридору, сверяясь с расписанием, которое ему вручил еще один Уизли. Их было так легко узнать: рыжие волосы, и все поголовно в обносках. Мимо него пробежали два рыжих близнеца, и Драко устало вздохнул. А ведь они все, кажется, учатся именно на Гриффиндоре. Отец всегда называл их предателями крови, что сравнивалось только с грязной кровью.

Первым уроком у них значилась трансфигурация.

Драко сел за последнюю парту у окна, вытащил новенький учебник, приготовил пергамент и чернила. Он чувствовал себя прилежным учеником, а значит, просто ужасно. В кабинете никого не было, даже учителя, поэтому Драко мог без зазрения совести осматривать каждый уголок комнаты. На стенах висели плакаты с формулами, идеально чистая доска находилась за столом преподавателя. Там же, слева и справа от нее, хранились книги. Скучно и неинтересно.

Когда прозвенел звонок, и все собрались в классе, Макгонаггал подняла волшебную палочку. На доске начали появляться буквы. Строго взглянув на учеников, она сказала:

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

А потом превратила стол в свинью и обратно. Драко загорелся желанием сделать что-то похожее. Конечно, не свинью, но другое, более привлекательное. Напрасно он так размечтался — Макгонагалл вручила им всем по спичке, объяснив, что это должно стать иголкой. И задание оказалось сложнее, чем было на словах.

Хогвартс совсем не являлся таким, как о нем думал Малфой. Ориентироваться в замке, лестницы которого постоянно передвигались, а жители картин бегали с места на место, было сложнее, чем ему хотелось. Однажды ему пришлось ждать, пока старшеклассники помогут Невиллу, нога которого застряла в исчезающей ступеньке. Из-за него он опоздал на Историю Магии, хотя призрак — то есть профессор Бинс — редко что-то замечал, беспрерывно продолжая бубнить даты и факты.

Учителя задавали много домашних заданий, и все как один считали, что первокурсники с первого дня должны прекрасно знать коридоры школы. Драко с усталостью вспоминал те дни, когда он дома почти ничем таким не занимался.

На последнем уроке, а именно на Защите от Темных Искусств, Драко решил приступить к написанию письма. Он ожидал от предмета большего, но заикающийся Квирелл с ужасным тюрбаном на голове только смешил. Увешанный чесноком кабинет раздражал, а истории, которые должны были пугать, нагоняли скуку. Достав чистый пергамент, Драко задумался, как преподнести родителям эту новость.

«Дорогие папа и мама!»

Он сразу же зачеркнул это, потому что фраза была лишком подхалимской и слащавой.

«Отец, — начал Драко, — я хорошо добрался до Хогвартса. Замок впечатляет. Мама, нас здесь вкусно кормят. Эти домовики готовят не хуже, а может, и лучше наших.

P. S Другой факультет — это Гриффиндор.»

Драко закончил писать, поставил финальную точку и улыбнулся краешком губ. Пока что, пока отец в неведении, все хорошо. А что будет после, его не волновало. То есть, он хотел так думать, хотя сердце иногда замирало, стоило лишь ему вспомнить, что он, вместо зеленого, носит красный галстук.

Драко прищурился и посмотрел налево: там сидела Грейнджер и разочарованно качала головой, смотря на письмо в руках однокурсника. Она отвернулась, когда заметила, что на нее смотрят. Драко фыркнул: он давно понял, что Грейнджер своего не упустит. Она отвечала на каждом уроке, при этом все ее ответы были словно только что прочитанные из книги.

Прозвенел колокол, и они вывались в коридор. Старшекурсники, у которых должен был быть еще один урок, снисходительно улыбнулись. Драко порозовел: это был слизеринский факультет. А значит, они будут смотреть не только на Мальчика, Который Выжил, но и на него. Распрямив плечи, Драко пошел вперед, хотя ощущал, как слизеринцы провожают его взглядом. Казалось, что красный галстук превратился в удавку.

* * *

Последующая неделя превратилась в пытку. Драко постоянно сбивался с пути, а портреты, у которых он спрашивал дорогу, только запутывали. Поэтому он перестал это делать, полагая, что собственной памяти будет достаточно. Особенно тяжело было после Астрономии, которая проводилась ночью на самой высокой башне. После этого урока Драко ходил невыспавшийся, с красными глазами, а от того злее прежнего.

В гостиной Гриффиндора он почти не сидел, а Полная Дама, охранявшая вход в башню, заставляла его левый глаз припадочно дергаться. Драко залетал внутрь и, не обращая внимания ни на кого, так же быстро поднимался в комнату. Благо, у других однокурсников проблем с общением не было, и они до поздней ночи могли сидеть в гостиной у камина.

Он выполнял задания учителей в библиотеке — не самом любимом месте учеников. Чаще него это место посещала только Грейнджер, да, возможно, мадам Пинс — но у нее не было выбора, приходилось ходить туда по работе. Драко сторонился всех, даже тех, кто сам вызвался дружить с ним.

Ответ от отца так и не приходил. Драко начинал нервничать. Он каждое утро ожидал увидеть среди серых птиц их семейного филина, но тщетно — он не прилетал. Ему хотелось думать, что папа смирится, но Драко знал — так просто все не пройдет. Мама — да, быстро забудет. Но не отец. Драко злился — он же не может приказать шляпе! И поделать ничего с этим не может. Но он все равно чувствовал себя виноватым.

В пятницу первым уроком у них было зельеварение. Сдвоенное, к тому же со слизеринцами. Драко со страхом шел на урок, не зная, как себя вести с ними: сдержанно-дружелюбно или холодно-игнорирующее. Его однокурсников явно волновало другое — все знали, что профессор Снейп не очень любит Гриффиндор. А вот свой факультет всегда выгораживает.

«А ведь он мог быть моим деканом, — вздохнул Драко, — но вот, я, в красном галстуке, в компании гриффиндорцев, боюсь идти на урок». Снейп уже ждал их в холодном классе, который находился в подземельях. Там было очень холодно, а камины, пусть они и были, никто не топил. Драко сел за первую попавшуюся парту и подышал на ладони, согревая их.

Снейп напоминал Макгонагалл — был из тех людей, которые могли успокоить одним взглядом. Рядом с Драко, запыхавшись, села Гермиона. Она нервно поправила волосы и начала доставать книги, постоянно косясь на Снейпа.

— Чего тебе? — не выдержал Драко.

— Мое место заняли, — шепотом ответила она.

Драко закатила глаза: ситуация до смешного напоминала поезд. Но прозвенел колокол, и он ничего не мог поделать с Грейнджер.

Снейп начал свой вступительный монолог, как почти каждый учитель в Хогвартсе. Драко на этот раз, правда, слушал, боясь пропустить и слово. Прямой Снейп, с желтоватым лицом и сальными волосами был хуже Макгонагалл. И тут началось представление: он заметил Гарри Поттера и словно сорвался с цепи.

— Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — задал очередной вопрос Снейп.

Драко не знал ответы, но Грейнджер явно все лето читала учебники: от нетерпения Гермиона приподнялась, она тянула руку как можно выше, не понимая, что все происходящее просто сцена публичного унижения Мальчика, Который Выжил. В этот раз Драко точно не завидовал Поттеру.

Через час они покинули темное подземелье. Драко как можно быстрее собрал свои вещи, чтобы не нарываться на Слизеринцев, но те все равно догнали его в коридоре. Пенси, теребя в руках кончик зеленого галстука, и Милисента Булстроуд, высокая и очень напоминавшая плотным телосложением Крэбба с Гойлом. Они с вызовом посмотрели на него. Драко попытался сделать то же самое, но никак не мог забыть про чертов красный галстук.

— Привет! — воскликнула Пенси. — Как дела?

— Чудесно, — холодно ответил Драко.

— У нас тоже, — буркнула Милисента.

— Поздравляю, — съязвил Драко, скрещивая руки на груди. — Ну, чего вам?

Пенси сделала вид смущенной и стыдливой девочки.

— Понимаешь… Мы хотели узнать как ты… Как твоя семья…

— Вы хотели узнать, не убил ли меня отец из-за этого? — Драко вопросительно изогнул бровь. — Не переживай, как видишь, я жив-здоров и планирую быть таким ближайшие семьдесят лет.

— Необязательно быть таким грубым, — заявила Пенси, но Драко, даже не дослушав, ушел.

Его била мелкая дрожь. Он почти понимал, как чувствовал себя Поттер совсем недавно. Коридор был полон людей, и Драко хотел было опять уйти в библиотеку, но урчащий желудок просто кричал ему — иди в Большой зал! Спускаясь в холл, он вдруг ощутил непонятное волнение. Драко сжал руки в кулак и пошел вперед, пока не увидел его.

Люциус Малфой, крепко сжимая свою трость, стоял у входа.