Другой (гет)

— Напишешь письмо, — почти приказал Люциус своему сыну. Малфои стояли в стороне от толпы. Нарцисса нежно, но крепко сжимала плечо Драко и с гордостью улыбалась. Ее ребенок наконец-то отправляется в школу! Сердце сжималось от грусти, но она этого не показывала, оставаясь такой же непроницаемо-холодной.

Драко коротко кивнул. До отправления оставалась пара минут, а он почему-то не знал, что сказать родителям на прощание. Отец смотрел на него с серьезным выражением лица, и Драко понимал, что родители ждут его поступления на Слизерин. «Конечно, — думал Драко, косясь на столпотворение, — конечно, я и сам этого желаю». Сомнений не было — единственный отпрыск семьи Малфоев просто обязан учиться там! Как и отец, и дед, и прадед. Все поколения носили зеленые галстуки. Это было решено еще задолго до его рождения.

Нарцисса поцеловала сына на прощание, взмахнула рукой и отвернулась, чтобы никто, даже ее собственная семья, не видел слез. Люциус кивнул, помог сыну погрузить багаж и отошел в сторону. Драко схватил чемодан и пошел по коридору, иногда посматривая в окна: его родители уже трансгресировали. Другие семьи все еще прощались; обнимали друг друга, поправляли одежду. Некоторые ждали, пока тронется поезд, чтобы убедиться — дети уехали.

Пока что почти все купе были пусты, и Драко занял первое, что попалось под руку. Сел и скучающе посмотрел на потолок, посеревший от старости. Сколько лет поезду, если еще его отец добирался на нем в Хогвартс? Драко поморщился и вспомнил про распределение. Ему рассказали, как оно проходит, и он почти не боялся. Немного нервничал, потому что вся школа будет смотреть на то, как он, бледный, со штопаной шляпой на голове, будет ждать приговор.

Дверь купе отъехала в сторону, и в середину зашел пухлый мальчик. Мантия на нем сидела как-то несуразно, карман на груди почему-то выпирал.

— Можно? — спросил вошедший.

— В поезде еще полно свободных мест, — ответил Драко. — Но можешь оставаться.

Мальчик настороженно кивнул и сел напротив. Драко достал из чемодана ранее спрятанный журнал, но все равно украдкой смотрел на мальчика, который явно нервничал больше его. Его круглое щекастое лицо то бледнело, то краснело, толстенькие пальцы постоянно отбивали ритм на коленке. Нагрудный карман неожиданно зашевелился. Драко мотнул головой, подумав, что ему показалось, но вдруг что-то громко квакнуло оттуда.

— Что за чертовщина? — спросил Драко, отбрасывая журнал в сторону.

Мальчик покраснел еще больше, кончики его ушей порозовели. Она нырнул рукой в карман и достал серо-зеленую жабу, настолько отвратительную, что Драко испугался — вдруг его вырвет?

— Это Тревор, — сказал мальчик. Его питомец попытался спрыгнуть с ладошки, но он некрепко сжал пальцы, удерживая жабу.

Драко подозрительно покосился в сторону своего соседа по купе. Он не понимал, как можно доверять людям, которые заводят жаб и преспокойненько держат их в руке, словно это не скользкое земноводное существо, а милая кошка.

Наконец поезд плавно тронулся. Люди за окном словно медленно начали отъезжать, хотя на самом деле это пассажиры поезда покидали платформу.

Мальчик снова спрятал Тревора в карман и сел поближе к двери. Малфой вопросительно посмотрел на него.

— Тележка с едой, — объяснил тот, — утром не поел, бабушка боялась, что я обязательно забуду что-то и заставила перебирать вещи. Кстати, я Невилл Лонгботтом.

Драко знал, что это одна из чистокровных семей. Он назвал свое имя и протянул ладонь. Невилл настороженно посмотрел на него, но руку пожал, сразу же спрятав ее за спину. Драко хмыкнул и вернулся к журналу.

Поезд размеренно двигался вперед, тихо стучал, убаюкивая своих пассажиров. Невилл ел купленные только что бисквитные котелки, иногда запивая их тыквенным соком. Рядом лежала пачка «Берти Ботс». За окном проносились леса, которые только иногда сменялись полями. На полях паслись коровы и овцы.

Драко уже три раза перечитал журнал, почти на память выучил заметку про новую метлу «Нимбус 2000» и успел пару раз представить, как взлетает на ней выше своего дома. Сейчас он смотрел в окно, потому что там виднелась синяя гладь реки. Он мог поклясться, что видел лодчонку с магглами. Интересно, думал Драко, что они забыли посреди реки?

Невилл визгнул. Драко раздраженно посмотрел на него, почти забыв про его жабу. А Тревор в этот момент как раз выскользнул из рук хозяина, громко квакнул и подскочил к двери, которая именно в этот момент отворилась. Внутрь вошла лохматая девчонка, одетая в школьную мантию. Тревор еще раз подал голос и выскочил в коридор.

— О нет! — воскликнул Невилл, выбегая за ней.

Девочка удивленно посмотрела ему след.

— Что случилось? — спросила она командирским тоном.

— Мне откуда знать, — пожал плечами Драко. Девчонка ему не нравилась.

— Можно я останусь тут? — не унималась она. — Я отошла, и мое место заняли.

По ее лицу было видно, что этот поступок ей не понравился. Драко опять пожал плечами, и девчонка, поставив чемодан, села рядом с ним.

— Меня зовут Гермиона, — сказала она и уточнила: — Гермиона Грейнджер. А ты?...

— Драко Малфой.

Ее фамилия ему ни о чем не говорила. Дальше они молчали, хотя Гермиона украдкой, думая, что Драко ее не видит, смотрела на него. Это его раздражало, хотя он сам пару часов назад так же смотрел на Невилла. Где его только носит? Забрал бы все внимание на себя. За окном опять проносились скучные сосновые леса.

Только спустя пару минут Невилл зашел в купе. Красный, вспотевший, но без своего не очень-то и верного Тревора.

— Он убежал! — почти что заплакал и устало сел.

— Кто? — спросила Грейнджер.

— Тревор!

— Кто? — непонимающе опять спросила она.

Драко фыркнул.

— Его жаба, — удержал паузу, — из-за тебя.

Гермиона неожиданно порозовела и предложила Невиллу помощь. Тот обрадовано кивнул, и они ушли, оставляя Драко наедине, чему он был совсем не против. По коридору ходили старшекурсники, забегали к своим друзьям и однокурсникам, искали женщину, которая продавала еду, и вообще маялись чем попало.

Драко подсел ближе к двери и прислушался к разговору двух — судя по галстукам, рейвенкловок — старшекурсниц. Одна высокая, с ехидным выражением лица что-то уверенно рассказывала своей собеседнице.

— Говорю же тебе — он тут!

— Не может быть, — не согласилась вторая девушка.

Драко закатил глаза, предполагая, что девчонки обсуждают какого-то парня, симпатизирующего им. Глупый, ничего незначащий разговор. Без Невилла и Гермионы Драко быстро заскучал и даже почти желал, чтоб они вернулись. Немного. Чтобы было из-за чего раздражаться, потому что тишина вообще никак на него не действовала.

Уже потемнело, в поезде включили мягкий свет. Драко переоделся в форму, пригладил и так прилизанные волосы, поправил рубашку. Вытащил чемодан и начал ждать остановки. Он думал, что будет, если эти двое не вернуться за вещами. Иногда даже размышлял, на какой факультет они поступят — за свой он не сомневался.

Пришли Невилл и Гермиона за пять минут до выхода. Драко уже стоял в коридоре и болтал со старыми друзьями, родители которых общались с его родителями. Пенси — девочка, чем-то смахивающая на мопса, Крэбб, насколько большой, настолько и глупый, и Гойл — такая же гора жира. Поэтому Драко сделал вид, что не знаком с Лонгботтомом и этой, кажется, Грейнджер. Ведь эти трое — Пенси, Крэбб, Гойл — были уже по предопределению его будущей компанией на все семь лет учебы.

— Драко, — прошептала Пенси, — ты в курсе, кто сейчас сидит в одном из купе?

— Селестина Уорлок? — неудачно пошутил он в ответ.

— Да нет же! — не заметила Пенси сарказма. — Сам Гарри Поттер!

Драко вопросительно посмотрел на Крэбба и Гойла. Те утвердительно кивнули головой, не зная, что еще можно добавить. Драко теперь понял, что имели в виду те две рейвенкловцы. Надо же! Мальчик, Который Выжил. Все дети выросли на историях про него.

Поезд замедлился, пока совсем не остановился. Драко вышел один из первых и стал под фонарем, рассматривая в свете его остановку. Неподалеку начиналась тропинка, и большинство детей пошли к ней. Первокурсники остались ждать своей участи. Они вышли из теплого поезда и теперь немного мерзли из-за холодного ночного воздуха. Драко смотрел на звезды, пока чья-то большая тень не закрыла ему обзор.

— Первокурсники! — закричал несуразно большой человек. — Сюды!

Он замахал рукой, в которой держал лампу. Лампа как раз освещала его бородатое лицо, черные глазки, нос. Драко знал — это лесничий, живущий в хижине рядом с замком. Его отец — член попечительного совета — не раз критиковал такого сотрудника школы, намекая на некую опасность, которая висела над детьми.

Дети собрались около проводника. Он построил их в два ряда и повел к озеру, на поверхности которого плескались шлюпки. Драко сел с Пенси, Крэббом и Гойлом. Лодчонка опасно накренилась, и Драко побледнел, представляя, как он является на распределение мокрый, обвешанный зелеными водорослями.

Лесничий сел в отдельную шлюпку, взмахнул розовым зонтом. Они поплыли в сторону замка. Сердце Драко взволнованно затрепетало, когда он увидел место, в котором будет учиться семь долгих лет. Десятки окошек светились в темноте, как желтые глаза зверя. Замок выделялся в ночи. Высокие башни и совсем маленькие башенки поднимались посреди ночного неба, усеянного звездами.

Все ахнули, и хотя Драко промолчал, он полностью разделял этот вздох. Вздох восхищения, страха и чего-то еще, чисто детского. Шлюпки перестали плыть; лесничий внимательно проследил за тем, как все дети вышли на берег, и повел их к замку. Драко шел за каким-то мальчиком, которого то и дело била дрожь. Он и сам готов был трястись от страха.

Двери открылись. Замолчав, дети первый раз вошли в Хогвартс. Их повели в боковую комнату через пустой, залитый светом свечей холл. Драко не обращал внимания на картины, но многие, как он подозревал, грязнокровки, смеялись и тыкали в них пальцами. Над головой у него пролетел призрак.

В другой комнате, маленькой и без картин, их ждала женщина. Драко решил, что она никому ничего не прощает и с ней лучше не шутить. Строгое лицо, на голове остроконечная шляпа. Глаза сверкают за прямоугольными очками. Женщина держала в руках свиток.

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Макгонагалл начала рассказывать про факультеты, упомянула историю Хогвартса. Драко не вникал в ее монолог, и так прекрасно все зная. Он прислушался к гулу голосов в соседнем зале, представляя сотни учеников. Сжав в карманах мантии кулаки, он пытался не волноваться. «Все предельно ясно, — говорил он себе, — мой путь — Слизерин».

Наконец, спустя десять минут, Макгонагалл повела их. Гермиона, которая шла впереди Драко, бешено шептала себе под нос изученные на дому заклинания. Драко фыркнул.

Они вошли в зал, который был размером с дом. Драко посмотрел наверх и удивленно распахнул глаза: отец об этом не упоминал! Вместо потолка там было точно такое же звездное небо, был виден кусочек луны. Немного ниже парили тысячи свечей. Макгонагалл повела их между столами и к месту, где сидели учителя. Драко увидел Дамблдора, о котором так много слышал от отца. Он вспомнил все плохое, что тот говорил. Директор улыбался, глядя на своих будущих учеников, которые дрожали с ног до головы, волнуясь, не зная, что их ожидает.

Первокурсники остановились. На них смотрела вся школа. Драко, стоявший спереди, пытался не обращать на это внимания или пялиться в ответ. Среди старшекурсников то и дело мелькали серебристые привидения.

Макгонагалл вынесла неказистый табурет. Она положила на него на вид обычную, но слишком старую Шляпу. Та была пыльной, вся в заплатках. Все смотрели на нее с ожиданием, словно она вот-вот должна была взорваться. И вдруг на ней появилась дыра, подозрительно напоминавшая рот. Шляпа запела совсем как живая.

Все терпеливо ждали, когда она закончит свою песнь; Драко все это время смотрел на учителей, мысленно представляя их на уроках. Когда все затихло, Макгонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка, волнуясь, села на табурет и надела шляпу.

— Хаффлпаф! — вынесла вердикт шляпа. Один из столов зааплодировал.

Распределение шло медленно, Драко зевнул. Он обращал внимание, лишь когда кто-то из знакомых примерял волшебную шляпу, остальное время оставаясь довольно-таки равнодушным. Невилл и Гермиона, к его удивлению, попали на Гриффиндор. «Ладно эта, — думал Драко, — но как жабий друг туда попал? Неужели в Гриффиндор набирают кого попало?»

— Малфой, Драко!

Драко чуть не споткнулся, но это вряд ли кто увидел. Приняв важный вид, он сел на табурет. В ушах шумело. Шляпа упала ему на голову, закрыла глаза — теперь он видел только темную грязную ткань.

— Ах, как интересно, — прозвучал задумчивый голос. — Даже очень.

— Что? — невежливо спросил Драко.

— Отвага, проблески чести… Хитрый ум… сложно.

— Что вы?...

Но он не успел задать вопрос.

— ГРИФФИНДОР!

Макгонагалл сняла с его головы шляпу. Драко, бледнее обычного, посмотрел на замолчавший стол Гриффиндора. Никто не аплодировал.

Драко лежал на кровати и смотрел на красный, почти черный в темноте, полог. Желудок неприятно болел, потому что Драко так и не поужинал. Значит, он не ел еще с утра, хотя и дома позавтракать из-за волнения не получилось. Он слышал сопение соседей по комнате, поскрипывание кровати Невилла, который постоянно ворочался. Но все они явно спали — все, кроме него.

Драко сел, скрестив под собой ноги, и начал бить кулаком по подушке. Казалось, что он все еще чувствовал на себе липкие взгляды гриффиндорцев и презрительные ухмылки слизеринцев. Но сейчас это волновало его меньше всего, потому что впереди были тысячи учебных часов. Нет, Драко думал, что напишет завтра в письме отцу.

Может, промолчать? Драко отогнал эту трусливую мысль. Нет, сообщить все же придется — лучше отец узнает правду от него, чем от «друзей» сына, которые обязательно успеют рассказать об этом всем своим родителям. Сенсация! Драко Малфой, сын Люциуса, поступил на Гриффиндор!

Впрочем, чем Гриффиндор хуже того же Слизерина? Ведь это один из лидирующих факультетов. Не Хаффлпаф же, в который принимают всех, кому не нашлось место на других факультетах. Но Драко знал, что отец видел лишь один приемлемый факультет для своего сына — Слизерин. Даже дома у них все было выдержано в зеленых и серебряных цветах, а повсюду хранились знаки Салазара Слизерина — змеи.

А если отец решит, что ему место в Дурмстранге? Драко раз слышал, как родители обсуждают это, но мама отказалась отпускать сына так далеко. Он, если честно, боялся, что ему придется учиться там. Хогвартс, о котором так часто говорили друзья родителей, прельщал его намного больше.

Драко улегся на постель опять, отодвинув край полога. Напротив него лежал Гарри Поттер. Он снял свои круглые очки, положил их на край тумбы; Драко даже различал край молниевидного шрама, освещаемого тусклой луной. Интересно, какой у него характер? Воспитанный магглами, сильно ли он отличается от него, чистокровного? Ведь сам-то Поттер полукровка…

Драко почувствовал сильную усталость и вздохнул. Завтра будет сложный день, переполненный косыми взглядами, письмами и обидными ответами. Учителями и заданиями, книгами и пергаментом… Драко уснул, провалился в темноту, не зная, что не он один боялся за следующий день.

* * *

Утром Драко все же пришлось спуститься в Большой зал, потому что от голода начала кружиться голова. Он случайно сглупил и, не подумав, сначала пошел в сторону слизеринского стола, но удачно остановился на полпути, и никто ничего не заметил. «Вот бы смеху тогда было, — подумал Драко раздраженно, — словно мало этих перешептываний за спиной».

Он, конечно, страдал из-за этого не один. Когда к завтраку спустился Гарри Поттер, сопровождаемый — как Драко понял — Уизли, начался настоящий ажиотаж. Некоторые даже приподнимались, пытаясь рассмотреть Мальчика, Который Выжил. Под это общее, будто заразительное безумство, Драко улизнул незамеченный, прихватив с собой сэндвич.

«Не ешь на ходу! — говорила ему мама. — Это удел простолюдинов, которые не могут рассчитать свое время». Драко с наслаждением откусил кусочек и пошел по коридору, сверяясь с расписанием, которое ему вручил еще один Уизли. Их было так легко узнать: рыжие волосы, и все поголовно в обносках. Мимо него пробежали два рыжих близнеца, и Драко устало вздохнул. А ведь они все, кажется, учатся именно на Гриффиндоре. Отец всегда называл их предателями крови, что сравнивалось только с грязной кровью.

Первым уроком у них значилась трансфигурация.

Драко сел за последнюю парту у окна, вытащил новенький учебник, приготовил пергамент и чернила. Он чувствовал себя прилежным учеником, а значит, просто ужасно. В кабинете никого не было, даже учителя, поэтому Драко мог без зазрения совести осматривать каждый уголок комнаты. На стенах висели плакаты с формулами, идеально чистая доска находилась за столом преподавателя. Там же, слева и справа от нее, хранились книги. Скучно и неинтересно.

Когда прозвенел звонок, и все собрались в классе, Макгонаггал подняла волшебную палочку. На доске начали появляться буквы. Строго взглянув на учеников, она сказала:

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

А потом превратила стол в свинью и обратно. Драко загорелся желанием сделать что-то похожее. Конечно, не свинью, но другое, более привлекательное. Напрасно он так размечтался — Макгонагалл вручила им всем по спичке, объяснив, что это должно стать иголкой. И задание оказалось сложнее, чем было на словах.

Хогвартс совсем не являлся таким, как о нем думал Малфой. Ориентироваться в замке, лестницы которого постоянно передвигались, а жители картин бегали с места на место, было сложнее, чем ему хотелось. Однажды ему пришлось ждать, пока старшеклассники помогут Невиллу, нога которого застряла в исчезающей ступеньке. Из-за него он опоздал на Историю Магии, хотя призрак — то есть профессор Бинс — редко что-то замечал, беспрерывно продолжая бубнить даты и факты.

Учителя задавали много домашних заданий, и все как один считали, что первокурсники с первого дня должны прекрасно знать коридоры школы. Драко с усталостью вспоминал те дни, когда он дома почти ничем таким не занимался.

На последнем уроке, а именно на Защите от Темных Искусств, Драко решил приступить к написанию письма. Он ожидал от предмета большего, но заикающийся Квирелл с ужасным тюрбаном на голове только смешил. Увешанный чесноком кабинет раздражал, а истории, которые должны были пугать, нагоняли скуку. Достав чистый пергамент, Драко задумался, как преподнести родителям эту новость.

«Дорогие папа и мама!»

Он сразу же зачеркнул это, потому что фраза была лишком подхалимской и слащавой.

«Отец, — начал Драко, — я хорошо добрался до Хогвартса. Замок впечатляет. Мама, нас здесь вкусно кормят. Эти домовики готовят не хуже, а может, и лучше наших.

P. S Другой факультет — это Гриффиндор.»

Драко закончил писать, поставил финальную точку и улыбнулся краешком губ. Пока что, пока отец в неведении, все хорошо. А что будет после, его не волновало. То есть, он хотел так думать, хотя сердце иногда замирало, стоило лишь ему вспомнить, что он, вместо зеленого, носит красный галстук.

Драко прищурился и посмотрел налево: там сидела Грейнджер и разочарованно качала головой, смотря на письмо в руках однокурсника. Она отвернулась, когда заметила, что на нее смотрят. Драко фыркнул: он давно понял, что Грейнджер своего не упустит. Она отвечала на каждом уроке, при этом все ее ответы были словно только что прочитанные из книги.

Прозвенел колокол, и они вывались в коридор. Старшекурсники, у которых должен был быть еще один урок, снисходительно улыбнулись. Драко порозовел: это был слизеринский факультет. А значит, они будут смотреть не только на Мальчика, Который Выжил, но и на него. Распрямив плечи, Драко пошел вперед, хотя ощущал, как слизеринцы провожают его взглядом. Казалось, что красный галстук превратился в удавку.

* * *

Последующая неделя превратилась в пытку. Драко постоянно сбивался с пути, а портреты, у которых он спрашивал дорогу, только запутывали. Поэтому он перестал это делать, полагая, что собственной памяти будет достаточно. Особенно тяжело было после Астрономии, которая проводилась ночью на самой высокой башне. После этого урока Драко ходил невыспавшийся, с красными глазами, а от того злее прежнего.

В гостиной Гриффиндора он почти не сидел, а Полная Дама, охранявшая вход в башню, заставляла его левый глаз припадочно дергаться. Драко залетал внутрь и, не обращая внимания ни на кого, так же быстро поднимался в комнату. Благо, у других однокурсников проблем с общением не было, и они до поздней ночи могли сидеть в гостиной у камина.

Он выполнял задания учителей в библиотеке — не самом любимом месте учеников. Чаще него это место посещала только Грейнджер, да, возможно, мадам Пинс — но у нее не было выбора, приходилось ходить туда по работе. Драко сторонился всех, даже тех, кто сам вызвался дружить с ним.

Ответ от отца так и не приходил. Драко начинал нервничать. Он каждое утро ожидал увидеть среди серых птиц их семейного филина, но тщетно — он не прилетал. Ему хотелось думать, что папа смирится, но Драко знал — так просто все не пройдет. Мама — да, быстро забудет. Но не отец. Драко злился — он же не может приказать шляпе! И поделать ничего с этим не может. Но он все равно чувствовал себя виноватым.

В пятницу первым уроком у них было зельеварение. Сдвоенное, к тому же со слизеринцами. Драко со страхом шел на урок, не зная, как себя вести с ними: сдержанно-дружелюбно или холодно-игнорирующее. Его однокурсников явно волновало другое — все знали, что профессор Снейп не очень любит Гриффиндор. А вот свой факультет всегда выгораживает.

«А ведь он мог быть моим деканом, — вздохнул Драко, — но вот, я, в красном галстуке, в компании гриффиндорцев, боюсь идти на урок». Снейп уже ждал их в холодном классе, который находился в подземельях. Там было очень холодно, а камины, пусть они и были, никто не топил. Драко сел за первую попавшуюся парту и подышал на ладони, согревая их.

Снейп напоминал Макгонагалл — был из тех людей, которые могли успокоить одним взглядом. Рядом с Драко, запыхавшись, села Гермиона. Она нервно поправила волосы и начала доставать книги, постоянно косясь на Снейпа.

— Чего тебе? — не выдержал Драко.

— Мое место заняли, — шепотом ответила она.

Драко закатила глаза: ситуация до смешного напоминала поезд. Но прозвенел колокол, и он ничего не мог поделать с Грейнджер.

Снейп начал свой вступительный монолог, как почти каждый учитель в Хогвартсе. Драко на этот раз, правда, слушал, боясь пропустить и слово. Прямой Снейп, с желтоватым лицом и сальными волосами был хуже Макгонагалл. И тут началось представление: он заметил Гарри Поттера и словно сорвался с цепи.

— Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — задал очередной вопрос Снейп.

Драко не знал ответы, но Грейнджер явно все лето читала учебники: от нетерпения Гермиона приподнялась, она тянула руку как можно выше, не понимая, что все происходящее просто сцена публичного унижения Мальчика, Который Выжил. В этот раз Драко точно не завидовал Поттеру.

Через час они покинули темное подземелье. Драко как можно быстрее собрал свои вещи, чтобы не нарываться на Слизеринцев, но те все равно догнали его в коридоре. Пенси, теребя в руках кончик зеленого галстука, и Милисента Булстроуд, высокая и очень напоминавшая плотным телосложением Крэбба с Гойлом. Они с вызовом посмотрели на него. Драко попытался сделать то же самое, но никак не мог забыть про чертов красный галстук.

— Привет! — воскликнула Пенси. — Как дела?

— Чудесно, — холодно ответил Драко.

— У нас тоже, — буркнула Милисента.

— Поздравляю, — съязвил Драко, скрещивая руки на груди. — Ну, чего вам?

Пенси сделала вид смущенной и стыдливой девочки.

— Понимаешь… Мы хотели узнать как ты… Как твоя семья…

— Вы хотели узнать, не убил ли меня отец из-за этого? — Драко вопросительно изогнул бровь. — Не переживай, как видишь, я жив-здоров и планирую быть таким ближайшие семьдесят лет.

— Необязательно быть таким грубым, — заявила Пенси, но Драко, даже не дослушав, ушел.

Его била мелкая дрожь. Он почти понимал, как чувствовал себя Поттер совсем недавно. Коридор был полон людей, и Драко хотел было опять уйти в библиотеку, но урчащий желудок просто кричал ему — иди в Большой зал! Спускаясь в холл, он вдруг ощутил непонятное волнение. Драко сжал руки в кулак и пошел вперед, пока не увидел его.

Люциус Малфой, крепко сжимая свою трость, стоял у входа.

Драко подошел к отцу и, как можно радостнее, сказал:

— Здравствуй, папа. А что ты тут делаешь?

Конечно, отец мог прийти в школу и по делам — все же он член попечительского совета. Но Драко прекрасно понимал, что причина его визита он сам или, если точнее, выбор шляпы. Драко задумался — приходил ли еще кто-то из родителей из-за этого? Наверно, нет. Только Малфои считали все факультеты позорными. Кроме, конечно, Слизерина.

— Ты не рад меня видеть? — Люциус посмотрел на сына, остановив свой взгляд на галстуке.

Драко задрожал.

— Рад, — он пригладил волосы, — очень рад. Как мама?

— Разочарована, — отрезал Люциус.

Драко прекрасно знал свою мать и понимал, что она не так уж и помешана на верховенстве слизеринского факультета. Она хотела только счастья ему, и неважно, где он мог его обрести. Но отец… Драко видел, что тот сердит. Возможно, разгневан. Об этом говорил его личный приход, без предупреждения в письме.

Они пошли сквозь толпу зевак, которые начали замечать Люциуса. Кто-то настороженно следил за ним, кто-то улыбался. Драко пытался идти так же свободно и независимо, как отец, но все равно чувствовал, насколько он скован и как ему сложно смириться с этими переглядываниями. «Куда мы идем? — подумал Драко, — только не к Макгонагалл». Он бы, наверно, не перенес такого позора, ведь она никогда не согласится перевести ученика на другой факультет.

Но Люциус пошел в другую сторону. Они поднялись на второй этаж и подошли к огромной каменной горгулье. Драко первый раз видел ее, что было неудивительно — в школе он учился всего неделю. Горгулья лениво посмотрела на пришедших. Люциус что-то прошептал ей: она утвердительно кивнула головой и неожиданно начала отъезжать в сторону.

Люциус пошел в сторону винтовой лестницы, ведущей наверх. Драко было последовал за ним, но отец, холодно кивнув ему, приказал ждать его в коридоре.

«Интересно, — сам себя спросил Драко, — что это за место?» Но он, конечно, не мог ответить на этот вопрос, поэтому молча сел на каменный подоконник и посмотрел на лес, который чернел в вечерних сумерках. Мимо него пробегали старшекурсники, пролетали призраки; один раз даже явился Пивз. Полтергейст, заметив Драко, остановился и запел:

— Драко — мальчик-неудачник,

— Пошел отсюда! — закричал Драко и бросил в Пивза сумкой. Полтергейст увернулся, снял шляпу, сделал шутливый реверанс и, захохотав, улетел восвояси. Рассерженный и обиженный Драко вернулся на свой подоконник. За это время небо потемнело полностью, кое-где появились светлячки-звезды.

— Кто это тут бросается ценными вещами?

— Хм, может, этот кто-то слишком рассержен?

— А при чем тут моя спина?

Из-за поворота вышли близнецы Уизли. У одного из них в руках был рюкзак Драко.

— Ах, вот он кто! Фред, кажется, у кого-то проблемы.

— Я бы сказал очень сильные проблемы.

— Даже мы на первом курсе не попадали сюда.

Драко надоел этот разговор, который близнецы вели явно с целью его расшевелить и узнать правду. Но ему самому было интересно, что там за комната, а эти двое точно могли это сказать. Уизли подошли вплотную и сели по обе стороны от него.

— О чем вы? — спросил Драко.

Они загадочно переглянулись.

— И что же ты натворил, если в первую же неделю тебя вызвали к директору?

Драко задышал быстрее. Кабинет Дамблдора? Значит, дело куда серьезней. Отец пошел просить за него. Или… или же забирать из школы. Может, ему можно уже идти собирать вещи? Он-то их и разложить нормально не смог за такое время. Близнецы, заметив, как Драко резко начал нервничать, приобрели серьезный вид.

— Так что ты там сделал? — спросил Фред. Или Джордж.

— Поступил не на тот факультет, — хмуро ответил Драко, поедая горгулью глазами. Она явно не страдала от такого внимания и пялилась на него в ответ.

Близнецы замолчали. Мимо пролетел Почти Безголовый Ник и, заметив учеников своего факультета, остановился. Гофрированный воротник крепко держал его неустойчивую на шее голову. Драко однажды видел, как Ник отсоединил ее, и это зрелище надолго запечатлелось в его памяти.

— Ник, что с тобой? — спросил один из близнецов.

— Ах, — воскликнуло привидение, — я спокойно себе писал письмо в классе, как эта противная кошка привела Филча! Мол, они охотятся на Пивза!

Ник разозлился и взмахнул рукой. Фред — или Джордж? — хмыкнул:

— И кому же ты писал?

— Неважно! Нынешняя молодежь совершенно не знает про чувство такта!

— Полностью с вами согласен, — прозвучал холодный голос Люциуса Малфоя. — Они теперь совсем другие.

Близнецы сразу же перестали улыбаться. Один из них вернул Драко сумку. Ник повернулся к Люциусу и отлетел в сторону, на его прозрачном лице возникло выражение сомнения: потешается над ним этот человек или говорит серьезно? Драко спрыгнул с подоконника и подошел к отцу, заранее понимая, что то, из-за чего его папа пришел, не удалось.

— С кем ты якшаешься? — прошипел Люциус, когда они отошли. — Всего неделю на факультете предателей крови, а ты уже мило ведешь с ними беседу!

Драко молчал, он давно выучил — если начнешь спорить, он разозлится еще больше.

— Дамблдор, старый магглолюбец, против твоего переведения на другой факультет. Он так же не желает отправлять тебя в другую школу, настаивая на компетентности этой, — Люциус начал громче стучать своей тростью. Коридор почти полностью опустел, чему Драко был только рад. В оранжевом свете свечей лицо его отца было слишком худое и разозленное. — Ты, наверно, только рад, да?

— Нет, — ответил Драко спокойно. Он обрадовался, узнав, что его не переводят в другую школу. Лучше Гриффиндор. — Скажи маме, что я жду ее письмо.

Они подошли к выходу. Люциус скривил губы в презрительной усмешке, поднял трость и, наконец, посмотрел на сына, который в темноте казался меньше, чем на самом деле.

— Не думаю, что после этого она захочет писать тебе.

— Но…

— Мы подумаем, — перебил его Люциус. — Возвращайся к себе… в башню.

Развернулся и скрылся в ночи. Драко следил, за тем как спина отца уменьшается по мере того, как он отдаляется от школы. «Мы подумаем». Словно он был не их сыном, а домашней зверюшкой, которая после долгих лет службы из-за старости не могла исполнять свой долг и стала не нужна хозяевам.

* * *

В гостиной сидели Поттер и Уизли. Они корпели над домашним заданием. Драко предположил, что это было зельеварение — Снейп завалил их работой больше всех. Вокруг были раскиданы свитки, перья и книги, потому что эти двое явно не отличались аккуратностью. Уизли поднял голову и, увидев Драко, махнул ему приветливо рукой.

— Фред и Джордж сказали, что приходил твой отец, — начал он, — это правда?

— Да, — ответил Драко. — Приходил.

Он пожелал им спокойной ночи и пошел в комнату. Невилл уже спал, а Дина и Симуса все еще не было. Драко открыл окно, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Повеяло холодом, но ему это даже нравилось. Он переоделся в пижаму и зарылся под одеяло, закрывая кровать пологом. Этой ночью ему снился отец, который кричал на шляпу, топтал ее ногами и даже пытался сжечь.

Утром он хорошенько выспался — это был первый выходной в его жизни. Драко проснулся, когда солнце было высоко на небе. Из-за горизонта появлялись первые облачка, и он предположил, что это на дождь. В гостиной из его курса была только Гермиона. Он неожиданно для себя подсел к ней. Грейнджер удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, продолжая читать свою книгу, которая была явно тяжелее ее.

«История Хогвартса», — прочитал Драко, склонив голову. Книга, видимо, писалась еще самим Годриком Гриффиндором, настолько она была пыльной и старой. Он вдруг задумался, почему Гермиона проводит время одна. С ним-то все понятно… несбыточная надежда попасть на Слизерин и какие-то совсем не радужные перспективы все семь лет жить в этой башне. Из-за этого Драко ходил всегда хмурый и злой.

— Почему ты сидишь тут одна? — спросил он у нее.

Гермиона вспыхнула, нарочито медленно перевернула страницу и опять продолжила читать. Но взгляд даже не переходил из строчки на строчку, поэтому Драко продолжил ее донимать. Наконец, когда Гермионе все это надоело, она захлопнула книгу.

— Догадайся!

Драко задумался. Чем она выделялась среди других? Ответ не пришлось искать долго: знаниями. Она всегда отвечала на уроках, зарабатывала очки, была любимицей некоторых учителей с первого урока. От нетерпения Гермиона иногда перебивала своих менее уверенных однокурсников, лишая их шанса заработать очки для факультета. Драко все понял. Он достал из-под стола набор магических шахмат.

— Ты не хотела бы сыграть? Это очень интересная игра.

Гермиона настороженно кивнула. Драко уже знал, что она была из маггловской семьи и очень предубежденно к этому относился. «Я подумаю», — сказал ему отец. «Ладно, — решил Драко, — думай». Он играл белыми фигурами.

Драко даже в самых странных мечтах о Хогвартсе не мог представить, как он, в компании гриффиндорцев, будет пересаживать растения под зорким взглядом Спраут. Или как он с ними будет завтракать; просыпаться и засыпать. В конце концов, он и никогда представить не мог, что будет мирно общаться с грязнокровкой!

Мир полностью перевернулся, все изменилось. Родители так и ничего ему не писали, а Драко просто боялся напомнить им о себе — вдруг отец опять приедет в школу, но лишь для того, чтобы в глаза сказать ему — семья отказывается от тебя. Пока что лето далеко, и за эти месяцы все могло измениться.

В день, когда они должны были учиться летать, Драко был одним из немногих, кто вообще не нервничал. Гермиона на завтраке почти ничего не ела и постоянно цитировала какие-то книги, Поттер обсуждал предстоящий урок с Уизли. Другие однокурсники тоже были довольно-таки в скверном состоянии. Драко волновало другое — полеты буду проходить вместе со слизеринцами, а он их просто ненавидел из-за жгучей зависти.

Когда колокол оповестил про начало урока, гриффиндорцы общей гурьбой высыпались на квиддичное поле. Драко, пиная траву, плелся позади всех, слева от него шла Грейнджер, постоянно шептавшая себе что-то под нос.

— Хватит! — прикрикнул он, раздражаясь с каждой минутой. — Просто бери и лети!

Гермиона уничтожающе посмотрела на него и пробралась вперед, к девчонкам. Драко фыркнул, но злость прошла сама собой, стоило ему только увидеть метлы.

— Что это? — с праведным ужасом спросил он.

— Метлы, Малфой, метлы, — самодовольно объяснила мадам Хуч. Она улыбнулась, а ее желтые глаза приветливо смотрели на подошедших первокурсников.

Драко вдруг испугался, что одна из них развалится под ним прямо во время полета.

Мадам Хуч построила всех в две шеренги, каждый стоял напротив метлы. Драко с недовольством посмотрел на палку, которую ошибочно кто-то назвал так гордо. Все заметно нервничали; слизеринцы, которые пришли раньше гриффиндорцев, гадко смеялись и подшучивали. Драко завистливо подумал, что среди них мог быть и он. Но нет — ему пришлось стоять рядом с Лонгботтомом, который, кажется, готов был описаться от страха.

Мадам Хуч показала, как правильно взлетать, и они, наконец, перешли к практике. Драко поднялся вверх, чувствуя, как ветер играет с прядями его волос. Метлу постоянно косило влево, но все это было терпимо, потому, что он делал то, что умел и любил. Медленно за ним поднимались и другие; вот в воздух взмыл Поттер, немного ниже петлял Уизли.

У Драко проснулось игровое настроение: он хотел с кем-то поспорить. Поттер уже сравнялся с ним и теперь выжидающе смотрел: как Драко отреагирует. Долго ждать не пришлось.

— Эй! Поттер!

Гарри подлетел еще ближе. В ушах у Драко свистел ветер, и ему приходилось громко кричать, чтобы самому хоть что-то разобрать.

— Что?

— Давай посоревнуемся! — предложил Драко. — Кто быстрее и ловчее!

Поттер, почти не раздумывая, согласился. Драко достал из кармана яблоко, которое осмотрительно взял во время завтрака.

— Итак: кто поймает яблоко, тот и выиграл.

Слизеринцы и гриффиндорцы перестали летать — все удивительно дружно смотрели на эту перепалку. Поттер кивнул, и Драко, сильно размахнувшись, бросил яблоко далеко вперед. Красной точкой оно просвистело и полетело в сторону замка, с каждым сантиметром опускаясь все ниже. Мадам Хуч остервенело свистела внизу, махала руками, но Гарри и Драко, охваченные азартом, не обращали внимание на это. Они полетели вперед.

Поттер летел ниже, но быстрее; к тому же метла Драко с каждой секундой вибрировала все больше и больше, уже не только косясь влево, а почти падая на землю. Она держалась на ветру с титаническими усилиями, и Драко знал, что она вот-вот должна свалиться. Но он наплевал на страх, который узлом завязался в его животе, видя перед собой яблоко. Оно почти упало.

Драко протянул руку, Поттер сделал то же. Они рванулись вперед, но тут метла дала сбой — в последний раз завибрировав, она с ужасным звуком «жжух» полетела вниз. Драко, закрыв глаза, вцепился в древко. Он слышал радостный клич Поттера, который почти сразу прекратился.

Пролетев половину пути, Драко понял, что не хочет умирать вот так — с закрытыми глазами, как у какого-то труса. Он открыл глаза — земля приближалась все быстрее. Мадам Хуч где-то вдалеке только поднималась вверх. Драко с отчаянием понял — она не успеет, но тут чья-то другая рука схватила его за плечо. Драко отпустил метлу и повис — Гарри, с покрасневшем от усилия лицом, кое-как держал его.

— Поднимайся! — прошипел он. — Я тебя не удержу!

Драко кивнул и, схватившись за основание метлы, подтянулся вверх. Где-то вдалеке он слышал, как радостно кричат гриффиндорцы. Сердце у него стучало как никогда в жизни.

— Спасибо! — сказал Драко, усевшись позади Гарри. — Спасибо.

* * *

На следующей день во время утренней почты к Драко прилетела незнакомая рыжая сова-сипуха. Она бросила на стол письмо и улетела прочь, даже не приняв угощение, которое ей протягивала Гермиона.

— Что там? — спросила она.

Драко пожал плечами. От родителей он уже отчаялся получить хоть словечко. На небольшой бумажке, красивым почерком было написано — «Сегодня в 21:30 ваше наказание с Гарри Поттером, вы должны прибыть в холл и ждать там дальнейших распоряжений». Драко посмотрел в сторону Гарри — он держал в руках точно такое же послание и тоже смотрел на Драко. Они неуверенно улыбнулись друг другу.

— Интересно, что вы будете делать? — спросила Гермиона, намазывая масло на хлеб. — Явно что-то трудное.

— Ну, спасибо, — ответил язвительно Драко.

Они собрали вещи и пошли на урок. Как всегда зельеварение проходило вместе со слизеринцами, и Снейп, который, конечно, благоволил своему факультету, изощренно издевался только над гриффиндорцами. Лонгботтом уже сменил третий котел и каждый раз вздрагивал, стоило лишь Снейпу пройти мимо него. Драко неожиданно понял, что учитель зельеварения не достает только его. Это и многое другое отличало Драко от однокурсников.

Учебный день прошел неожиданно быстро. Драко не заметил, как поужинал и сделал домашнюю работу. Очнулся он от такого состояния только в холле, когда к нему с Поттером подошел завхоз Филч. Хищно улыбаясь, он светил им фонарем прямо в лицо, а его худая и злобная кошка миссис Норис смотрела на них своими умными желтыми глазами.

— Что, правонарушители? — прокаркал Филч.

Они промолчали, хотя Драко подумал, что если наказание заключается в том, что им придется составить компанию Филчу, он больше никогда ничего не нарушит. Завхоз повел их через поле, к хижине лесничего Хагрида. Уже было темно, а света фонаря хватало лишь всего на пару шагов. Вдалеке зазвучал лай собаки.

В окнах дома горел свет, и Гарри с Драко могли видеть тень от большой фигуры. Дверь с грохотом открылась и ударилась о стену: во двор вышел Хагрид. Он подошел к своему огороду с огромными тыквами и, что-то напевая, начал отвязывать веревку от деревянного столба. У него на плече висел огромный лук и колчан со стрелами.

— Хагрид! — радостно воскликнул Поттер. Драко совершенно не разделял его радости. — Хагрид, мы что, будем с тобой?

— Агась, — пропыхтел тот и наконец разогнул спину. Из-за куста выбежал пес — большой и черный, с умными глазами. Пес начал лизать Хагриду руки.

Драко закатил глаза. Это ночь грозилась быть долгой и скучной. Филч злобно хохотнул и пошел обратно к замку. Драко подозрительно посмотрел ему в спину: он еще ни разу не видел завхоза таким радостным, но слова, сказанные Хагридом через секунду, все объяснили.

— Как Запретный лес?! Это незаконно! — вспыхнул он. Поттер, кажется, даже не осознавал всей беды, нависшей над их головами. — Мой отец…

Но Драко запнулся на половине фразы, осознавая, что отец даже пальцем не пошевелит. Может, будет рад тому, что сын в опасности. «Он же гриффиндорец — смелый, значит, для него это не проблема, — представил Драко голос отца. — Пусть идет». Пока он думал об этом, Хагрид и Гарри завели его на опушку леса. Дальше чем на три шага ничего не было видно; Драко чуть не ударился носом в сосну, а в другой раз запнулся о торчащий корень. К тому же в чаще было холодно, а шуршащая под ногами листва нагоняла ужас.

Они шли по тропинке, которая виляла среди толстых стволов и больших кустов. Хагрид тем временем объяснял, в чем состоит их сегодняшняя задача.

— Значит, в последнее время в лесу неспокойно. Опасная работа нам предстоит. Вон, видите пятна на земле? — он указал пальцем на траву у кустов, — это кровь единорогов. По лесу раненный единорог ходит, вот как. Это не первый раз. Есть и мертвые.

— Но, Хагрид, зачем кому-то убивать их? — спросил Поттер, вытаскивая волшебную палочку. Драко последовал его примеру. Они зажгли их, и стало значительно легче передвигаться.

— А если это найдет нас? — зло спросил Драко.

— Нет, в лесу вас не обидят, ежели я с вами, — ответил Хагрид. — А убивает единорогов кто-то очень темный. Тот, кто не боится проклятья, которое постигает каждого — стоит лишь пригубить священную кровь этих волшебных существ.

Драко осатанело начал вспоминать все знакомые защитные заклинания, но ничего, кроме левиосы, не приходило ему в голову. С каждой минутой они углублялись в лес все больше, пока деревья полностью не замкнулись за их спинами. Драко уже не видел шпили замка — кроны деревьев закрывали и небо.

Он боялся, что им встретится оборотень или еще какое существо. Хагрид вел их дальше и дальше, пока не остановился у большого шишковатого дерева. Драко подошел ближе к собаке, полагая, что рядом с ней безопасней. Хагрид снял со спины лук, натянул тетиву и наконец обратился к ним:

— Тут мы и разделимся, — объяснил он. Вы пойдете направо, и если что-то увидите, пошлете в небо лучи. Если какая-то беда — делаете то же самое, — Хагрид неловко взмахнул руками. — Ну что же, я пошел. Удачи. Клык остается с вами.

Клыком был пес. Он заскулил и взмахнул хвостом, но все равно остался на месте, слушая приказ хозяина. Драко и Гарри взглянули друг на друга, покрепче зажали палочки и пошли в указанное Хагридом место. Собака трусила позади них, иногда тихо поскуливая. Драко все больше и больше нервничал, ветер усиливался, и казалось, что это лес противится гостям.

— Ну и дела, — сказал Гарри, — быстрее бы найти убийцу.

Драко кивнул, хотя совсем этого не желал. Он решил отвлечься беседой и как раз вспомнил, что после квиддича Макгонагалл забрала Гарри. Поговаривали, что он как раз пролетал над окном ее кабинета.

— За что тебя декан вызывала?

Гарри улыбнулся.

— Оливер сказал, что это секрет, но я теперь новый ловец гриффиндорской команды по квиддичу! Самый младший за сто лет! — успех явно его радовал.

Драко попытался скрыть зависть. Конечно, Поттеру и место в команде, и метлу, наверно, разрешат. Все дело было в том, что он на своем месте. Знаменитость учится на факультете своих знаменитых родителей. Драко зло ударил куст ногой.

— Слушай, — начал Гарри, но неожиданно Клык прижался к земле и завыл. Его черные глаза светились ужасом. — Что там?!

Драко посмотрел туда, куда указывал Поттер. Это была небольшая поляна без деревьев, усыпанная слоем сухого листья. Посреди нее лежал единорог, и он был мертв. Кусты на другом конце поляны зашевелилась, и к ним вышла фигура в бесформенном балахоне. Драко и Гарри застыли, не в силах пошевелиться; Клык залаял и побежал куда-то.

Пока что фигура в балахоне их не замечала — она медленно поплыла к мертвому животному. Драко хотел бежать, он знал, что это нужно сделать, но его ноги словно приросли к земле. Дыхание перехватило. Этот Некто опустился перед единорогом на колени и припал ртом к шее.

Драко выдохнул, понимая, что тот пьет кровь. Спустя некоторое время фигура поднялась и повернулась к ним. Драко почти видел, как кровь капает с его губ на ткань одежды. Ужас переполнил его сердце, но через секунду стало еще хуже — Поттер, согнувшись рядом с ним, закричал, словно его тело жгли раскаленной кочергой.

Опомнившись, Драко поднял палочку и запустил вверх красные искры, которые осветили их троих. Фигура в балахоне встрепенулась; кусты за спиной Драко и Гарри затрещали, словно что-то большое рвалось к ним. Звучал лай собаки. На поляну выбежал Хагрид, но Некто успел убежать до того, как его заметили.

Гарри перестал кричать и поднялся. Он прикасался к шраму и ошалело смотрел на Хагрида.

— Что это было?

— Не знаю, Гарри. Что-то ужасное, — Хагрид все еще не выпускал лук из рук. — Думаю, нам пора возвращаться в школу.

Драко был совсем не против.

* * *

Уизли спал в общей гостиной. «Наверное, — подумал Драко, — ждал Поттера». Он почти сразу проснулся, стоило им подойти к нему. Гарри, взволновано пересекая комнату туда-сюда, начал рассказывать обо всем, что произошло в лесу. Драко скромно сидел на кресле, не покидая компанию и не зная, третий лишний ли он.

— Я думаю, что знаю, кто это! — в конце воскликнул Гарри. — Это Волде…

— Не произноси его имя! — испуганным шепотом попросил Рон.

Драко фыркнул. Неужели Сами-Знаете-Кому нечего делать, как прятаться в Запретном лесу Хогвартса? Гарри и Рон повернулись к нему, словно только что его заметили.

— Ты хочешь сказать, что это не так?

Рон презрительно отвернулся. Он прекрасно знал, кто такой Драко и, наверное, не хотел иметь с ним дело.

— Зачем ему тут скрываться? — спросил Драко.

— Он хочет украсть то, что хранится в школе! — объяснил Гарри. — Но мы пока не знаем, что это.

Драко недоверчиво посмотрел ему в лицо, верно думая, что над ним подшучивают. Того-Кого-Нельзя-Называть нет уже десять лет в живых! Драко поморщился, вспомнив, с каким благоговением про него повествовал отец. Конечно, после этого брал обещание, что сын никому ничего не расскажет.

— Он не верит, — сказал Уизли.

— Конечно, — согласился Драко.

— Ну и уходи!

Драко поднялся и пошел к лестнице, жалея, что никто его так не ждал после наказания.

Наутро Драко чувствовал себя удивительно бодрым и полным сил. Он с аппетитом позавтракал овсяной кашей, запил все это молоком и сел ждать Грейнджер. Она после полетов относилась к нему холодновато, но неожиданно потеплела, и Драко смог спокойно с ней болтать. Он даже перекинулся парой слов с Симусом и Дином, но безразлично скользнул взглядом по Уизли и Поттеру, когда те зашли в кабинет.

Драко как раз рассказывал Гермионе про ночное приключение, когда прилетала утренняя почта — сотни сов спускались откуда-то сверху, вручая письма и посылки. Отовсюду разносился шорох крыльев и щелк клювов.

— Как думаешь, кто это может быть? — взволнованно спросила Гермиона, не обращая внимания на птиц.

Драко хотел ответить, но тут перед Поттером остановились шесть сов. Они кинули на стол большой сверток — он упал на тарелку, и та разбилась — и улетели. Не успели они еще скрыться, как появилась седьмая сова, которая бросила на стол письмо. Уизли и Поттер склонили свои головы, а через пару секунд быстро поднялись и ушли, не забыв захватить посылку.

Драко одолевало любопытство. По форме сверток подозрительно напоминал метлу, но в правилах было ясно сказано — первокурсникам их иметь нельзя. Гермиона выжидательно смотрела на него, намекая на свой вопрос, но Драко забыл, о чем они там говорили — сейчас его волновал совсем другое. Ведь если Поттер теперь ловец их факультета… почему бы ему правда не купить метлу?

— Слушай, ты знала, что Гарри ловец гриффиндорской команды?

Гермиона растерялась.

— Нет, но это же, кажется, неважно, потому что…

Драко хмыкнул: куда уж ей, девчонке, интересоваться квиддичем. Завтрак закончился, и они поплелись на занятия, хотя Драко в тот день был удивительно рассеянным — на зельеварении у него отняли два очка, на заклинаниях Флитвик, обычно хваливший его, укорительно качал головой, а на трансфигурации Драко вообще случайно превратил спичку в порошок вместо иглы. Все шло наперекосяк, а причиной тому была загадочная посылка Поттера.

Даже вечером, делая домашнее задание, Драко замечал, как глупо он скользит взглядом по строчкам, не понимая смысла ни одной буквы. Гермиона, которая трудилась рядом с ним, раздраженно захлопнула книгу.

— Ладно, — начала она, — я не хотела тебе говорить, но, кажется, уже знает вся школа, кроме тебя, естественно.

Драко удивленно распахнул глаза.

— Это была метла. Гарри же, как ты и сам говорил, новый ловец. А метлу ему купила Макгонагалл.

— Что?! — новость о том, что декан подарила Поттеру метлу, уязвила Драко в самое сердце. Забыв о домашней работе, он пошел в свою комнату, умирая от зависти. Подумать только, всего-то пару месяцев назад он чувствовал себя избранным в своем доме, с нетерпением ждал отъезда в школу, где бы продолжал быть «особенным» среди старых друзей. А теперь сидел на кровати, задернутой красным пологом, и с завистью смотрел на кровать Мальчика, Который Выжил.

Когда в комнату вернулись другие мальчики, Драко притворился спящим. Он слышал, как Уизли с Поттером обсуждают предстоящий матч, как сопит Невилл, и как смеются Дин с Симусом. Сейчас он чувствовал себя лишним как никогда в жизни. Этой ночью ему снились снитчи, метлы и шляпа, которая была судьей.

* * *

В большом зале пахло печеной тыквой, и казалось, что в воздухе витает атмосфера праздника. Это был Хэллоуин, которого так долго ждал Драко. В их доме в этот день всегда собирались гости, они пили огневиски, в то время, когда дети без присмотра бродили по поместью. Конечно, в Хогвартсе все должно было быть по-другому.

Флитвик — с ним у них был последний урок — показал ребятам заклинание «Вингардиум Левиоса». Драко лениво крутил пером в воздухе, наблюдая за тем, как Гермиона кружит своим по всему классу. У других, кажется, такого успеха не наблюдалось: Симус сжег уже второе перо, Невилл, кажется, собирался взлететь сам — такие усилия он прикладывал, а Уизли просто глупо тыкал палочкой.

Гермиона повернулась к нему и начала объяснять, что он делает неправильно. Она что-то уперто ему бормотала, а потом, закатив глаза, повернулась к Драко обратно.

— Какой идиот.

Драко молча согласился с ней.

За время уроков замок полностью преобразили: на подоконниках громоздились тыквы со страшными ухмылками и огоньками свечей в вырезах глаз. Драко вышел из класса первым и теперь не спеша шел по коридору. Позади он слышал топот и рокот чужих голосов. Драко ждал, когда его догонит Гермиона, но она все не шла, хотя сама совсем недавно говорила, как ждала первого Хэллоуина, проведенного в магической обстановке.

Кто-то толкнул его в плечо. Драко уже хотел осадить этого неумеху, который не видит, куда идет; но этим неумехой была Гермиона. Даже не извинившись, она побежала дальше, и Драко заметил, что на ее щеках блестят слезы. Он посмотрел назад и увидел Поттера с Уизли: они смотрели ей в след. Драко пошел к ним прямо против толпы; кто-то недовольно пробормотал ему что-то, но обошел, такой сердитый вид был у Драко.

— Что с ней? — спросил он. Ему было удивительно беспокоиться за кого-то, кроме себя; тем более если этот кто-то был магглорожденным. Но Гермиона единственная, кто не смотрел на него косо, и единственная не задавала вопрос по поводу отца.

— Мы не знаем, — ответил Уизли хмуро.

— Мы случайно обидели ее, — признался Гарри. — Мы не хотели!

Драко фыркнул, понимая, что случайно обидеть человека нельзя. Только намеренно. Но толпа, как морская волна, унесла его дальше по коридору, и он ничего не смог ответить.

В Большом зале сегодня было как никогда весело. Под потолком парили сотни летучих мышей, они сидели на столах и на стенах. Освещали все тыквы, которые могли помериться размером с Гойлом или Крэббом. Драко сел на краю стола, чтобы первым увидеть Грейнджер, когда та войдет, о чем очень скоро пожалел — рядом с ним плюхнулись Лаванда и Парвати.

Вскоре весь зал заполнился, пришли и учителя — Драко видел как всегда сердитого Снейпа, Дамблдора, чья борода светилась, словно серебро, Флитвика, настолько маленького, что ему приходилось садиться еще на стопку книг. В этот вечер даже еда была вкуснее прежнего — сначала тарелки, как и на банкете, в честь начала года, были пусты, но затем яства появилась словно сами по себе. Но Гермиона — Драко видел ее последний раз в коридоре — все не приходила.

— Слушай, — обратился Драко к Лаванде, наверно, первый раз за все время, — ты не видела Гермиону?

— Видела, она в туалете для девочек. Не хочет никого видеть.

Лаванда и Парвати переглянулись и сдержали хихиканье. Драко подумал, что все слишком предубежденно относятся к Гермионе, считая ее занудой и зубрилкой. Он с сожалением посмотрел на десерт — печенье, торты, шоколад — и пошел ее искать.

В пустых коридорах его шаги звучали слишком глухо. Не было даже вездесущих привидений, Хогвартс опустел. Драко был даже не против этого. Он подошел к нужной двери и поморщился. Откуда-то несло ужасным запахом носков и общественного туалета. «Тут что, никто не убирает? — подумал он. — У мальчиков такого нет». Драко не хотел заходить в туалет девочек, но он представил, как разобиженная Гермиона пропустит пир и вообще как ей, наверно, хочется, чтобы ее кто-то успокоил. Драко вздохнул и все-таки зашел.

Внутри запах ослабел, но Драко не обратил на это внимания. Он пошел вдоль кабинок, высматривая носки Гермиониных туфель. Она сидела в самом конце. Драко брезгливо поморщился, представив, сколько времени ей пришлось провести тут в одиночестве. Из кабинки доносилось тихое вздохи, словно она пыталась успокоиться, но никак не могла перестать плакать.

— Слушай, — начал он. Вздохи прекратились. — Я не знаю, что они там тебе сказали, но не верь им.

Драко чувствовал себя ужасно неловко — до этого ему не приходилось кого-то успокаивать, и сейчас он не знал, что нужно говорить. А Гермиона молчала, совершенно ему не помогая.

— Это ведь Уизли, да? — спросил Драко, и так зная, что это он. Поттер был намного сдержанней.

— Уходи, — промямлила Гермиона.

Драко решил, что это хороший совет и повернулся к двери. Только сейчас он понял, что тот коридорный запах усилился. Вслед за запахом появился и звук шарканья подошв, настолько громкий, что Драко подумал — идет великан. Дверь, ударившись о стену, отворилась, и в туалет зашла гора мышц. Гора мышц имела человекоподобную форму, кожу серого оттенка, маленькую голову и тупые глазки. Это держало в руках неотесанную дубинку.

— Тролль, — прошептал Драко, надеясь, что Гермиона его услышит.

— Что? — спросила она и открыла дверь кабинки. — Тролль! — заверещала Гермиона.

Драко сузил глаза, понимая, что она выдала их. Тупые глазки смотрели на них, дубинка угрожающе поднялась. Тролль, фыркнув, пошел к ним.

— Нам надо как-то добраться до двери, — выдавила из себя Гермиона, побледнев.

Драко был полностью с ней согласен. Он уже почти понял, как им обдурить тролля, но в замке что-то противно заскрежетало — кто-то закрыл их с обратной стороны. Гермиона рядом с ним завизжала — тролль, взмахнув дубинкой, снес пол раковины, по полу потекла вода.

Гермиона вытащила палочку, Драко сделал то же — но что они, два необученных волшебника, могли сделать против тролля, кожа которого напоминала гранит?

Тролль почти вплотную подобрался к ним. Кривой рот изогнулся в усмешке.

— Эй, пустая башка! — закричал кто-то за его спиной.

Гермиона выдохнула. В туалет забежали Поттер и Уизли. Они также держали в руках волшебные палочки и также были бесполезны.

Тролль неуклюже повернулся, чтобы посмотреть, кто его отвлекает. Драко потянул Гермиону за рукав, но та словно приклеилась к стене от испуга. Крики Гарри и Рона эхом разносились по комнате — тролль, разозлившись, опять взмахнул дубинкой — львиная доля зеркал осыпалась на пол.

И тут Драко увидел самый глупый поступок в его жизни — размахнувшись, Поттер прыгнул на спину тролля. Тот даже не заметил этого, но палочку, которая попала ему прямо в ноздрю, игнорировать было намного труднее. Рон что-то прокричал — дубинка тролля поднялась вверх. Драко наконец смог расшевелить Гермиону, он подтолкнул ее в к выходу, пока те отвлекали тролля.

Шум был на всю школу. Дубинка тролля, размахнувшись, ударила своего хозяина по лицу. Драко радостно закричал и вернулся в туалет, убедившись, что Гермиона в безопасности. Он не знал, что еще можно сделать и, подняв осколок зеркала заклинанием, полоснул им по лапе тролля. Тот заревел, но следующий удар дубинки оказался последним — чудище, закатив глаза, свалилось.

— Ух, — пробормотал Гарри, вытирая сопли тролля о его же одежду, — спасибо. Он почти схватил меня рукой.

Уизли неожиданно засмеялся. Поттер тоже. Драко, оценив комичность ситуации, подхватил их смех. Есть события, после которых нельзя не стать друзьями. Победа над горным троллем, оказалось, была именно таким моментом.

— Вы правда думаете, что это Снейп запустил тролля?

Драко еле удержал смех. Рон и Гарри смотрели на него, широко распахнув глаза, ожидая явной похвалы, но он не знал, как на это реагировать, настолько глупо звучала сама мысль. Снейп, напоминавший большую летучую мышь, конечно, не выглядел добрым, но и назвать его слугой Темного Лорда…

— Дамблдор бы не разрешил ему преподавать, — сказала Гермиона, отрываясь от домашней работы. — Кстати, Рон, у тебя тут ошибка. Гоблин Бородавчатый родился в 1456 году, а не в 1546. — Рон, простонав, схватил свой свиток с докладом для профессора Бинса. — И директор совсем не глуп: если он считает, что Хогвартс достаточно безопасное место для того предмета, значит, так оно и есть.

— Что это за предмет? — спросил Драко.

— Мы не знаем, — пожал плечами Гарри, — но он точно находился в Гринготтсе. А потом это попытались украсть, но Хагрид успел забрать предмет раньше.

— Как предусмотрительно, — пробормотал Рон, черкая что-то в пергаменте.

— Вы думаете, Дамблдор догадывался, что это попытаются украсть? — спросила Гермиона, сузив глаза.

Гарри и Драко почти синхронно пожали плечами. Вот бы еще знать, что это такое. А так приходилось только строить догадки, сильно разнящиеся от правды. В гостиной было пусто, время за полночь. В камине догорал огонь, и при его свете Гермиона кое-как пыталась помочь им с домашней работой, которую нужно было сделать еще пару дней назад.

— Я не знаю, — сказала Гермиона, собирая вещи, — не знаю, ожидал ли этого Дамблдор. Но точно уверена, что Гарри пора идти спать. У тебя ведь завтра первый матч, ты должен быть полон сил!

— Я, наверно, не усну, — ответил он.

Драко попытался не завидовать и даже искренне порадоваться за Гарри. Ну ладно, квиддич, не конец жизни, а ловец — не единственный игрок. Рон, смахнув невидимый пот с лица, поднялся и первым пошел к комнате, вслух мечтая о теплой постели.

Утром Драко вяло завтракал чем попало, но его аппетит был несравним с аппетитом Гарри — тот вообще ничего не ел, что ему только не предлагали. Все вокруг радостно болтали, предвкушая матч, и только за столом, где сидел их факультет, было удивительно тихо. Драко допил свой чай и поднялся. Он тоже волновался за честь своего — хоть и нежеланного — факультета. К тому же игра грозила быть довольно интересной, потому что бороться с гриффиндорцами предстояло слизеринцам, которые многие годы подряд завоевывали кубок школы. Раньше бы это только радовало Драко… а сейчас он лишь запутался в чувствах.

К одиннадцати часам вся школа радостно пошла к стадиону, трибуны заполнились за пару минут. Гарри покинул их у раздевалок, и Драко, Рон и Гермиона заняли свои места одними из последних. Они уселись на самом верхнем ряду — сидевшие рядом Симус, Невилл и Дин развернули большой транспарант. «Поттера в президенты», — написал кто-то умелой рукой, а сбоку еще и пририсовал льва.

Многие размахивали шарфами со знаками факультета, за который болели. Драко с удивлением заметил, что золотой и красный мелькали намного чаще зеленого и серебряного. «Неужели Слизерин так не любят», — подумал он с удивлением. Это сильно разнилось от того, что ему рассказывал отец дома.

Мадам Хуч, которая была судьей матча, взметнулась верх. За ней полетели и команды — Драко зорким взглядом почти сразу же нашел Гарри. Гермиона радостно визжала у него над ухом, Рон размахивал шарфом.

Трибуны засмеялись — Джордан, который комментировал матч, что-то сказал, но расслышать, что именно, Драко не смог — как раз в этот момент пришел Хагрид. Извиняясь и краснея, он занял свое место, взял в руки большой бинокль и приступил к просмотру. Снитч пока не появлялся, но пара голов была забита и той, и другой команде. Первым открыли счет гриффиндорцы, и Драко даже чувствовал какой-то намек на гордость.

Ловцы полетели в одну сторону — Нимбус Гарри, конечно, сильно выделялся на фоне Комет. Драко не видел отсюда снитч, но Хагрид точно рассмотрел его в бинокль, потому что он смотрел в одну точку. В это время слизеринцы забили Гриффиндору гол, и теперь опережали его на десять очков. Трибуны раздосадовано застонали.

— Что там происходит, Хагрид? — спросил Рон, указывая рукой на Гарри. Того метало со стороны в сторону. — Что с его метлой?

Гермиона ахнула, Драко вслед за ней. Теперь все смотрели только в сторону гриффиндорского ловца, метла которого очень сильно взбунтовалась. Так не должна поступать метла такого качества!

— Его кто-то заколдовал, — прошипел Малфой. Он был прекрасно осведомлен, как иногда доставалось ловцам разных команд на играх. Гарри к тому же был лакомым кусочком для слизеринцев, которые больше всего презирали Мальчика, Который Выжил.

— Не говори глупостей… — Гермиона, недоговорив, закрыла рот рукой, потому что Гарри повис на одной руке, а метла все продолжала вертеться в разные стороны. — Дай сюда! — она выхватила из рук Хагрида бинокль и начала выглядывать что-то в толпе. Через пару секунд она бросила его Драко на колени, вскочила и побежала в сторону учителей. Удивленный ее поведением, Драко посмотрел в бинокль, высматривая то, что она могла увидеть. Ничего подозрительного в глаза не бросалось.

А Гарри в это время летел вниз. Метла решила просто сбросить его, но он все еще крепко держался за древко, хотя Драко видел — пальцы вот-вот соскользнут. Но неожиданно метла выровнялась, хотя никто уже не мог контролировать падение. Гарри кубарем упал на землю, перекатился и встал — в его руке был зажат снитч.

* * *

— Я точно знаю, он заколдовывал его! Чтобы накладывать проклятие, нужно неотрывно смотреть на объект, я читала это в книге.

— Гермиона, нет, не надо. Снейп он на вид такой, но против Дамблдора не пойдет, — сказал Хагрид, наливая воду в чашки.

— Я тоже так думала, но ведь он же пытался пройти мимо трехглавого пса!

Драко смотрел на перепалку со своего угла, чувствуя себя неважно. Ему было как-то не по себе сидеть в гостях у человека, о котором так плохо отзывались в его доме. И Хагрид об этом явно знал, потому что изредка косился в его сторону, но, конечно, ничего не говорил и вел себя довольно-таки дружелюбно.

В хижине было все слишком большим, но довольно милым, таким отличающимся от обстановки поместья. Драко чувствовал симпатию к этому месту и даже к Клыку, который успел обслюнявить его колени и теперь принялся за следующую жертву — Рона. Он вежливо попробовал печенье, рискуя зубами, и даже выпил чаю, который пах травами.

— А вы откуда знаете про Пушка?

— Пушка? — переспросили Рон и Гарри в одни голос. Драко фыркнул и чуть не подавился особенно твердым кусочком печенья.

— Да. Получил от одного грека и отдал его Дамблдору на время, — Хагрид подбросил в печь дрова. — А вы слишком любопытные. Не ваше это дело, что он охраняет.

— А что он охраняет? — подал голос Драко, которому Гермиона уже давно рассказала о псе и о комнате, в корой он находится. Но Хагрид все равно не ответил, неожиданно заторопив их.

Друзья сами не заметили, как оказались за дверью. Вечер был свежим и холодным, на небосводе висели звезды и полумесяц, было очень светло. Они пошли по росистой траве к замку, окна которого приветливо светились оранжевым светом.

— Может, стоит предупредить Дамблдора? — предложила Гермиона.

— Он нам не поверит, — сказал Гарри, — если уж Хагрид не верит, а он знает директора с детства…

Драко сам это понимал, но ему была невыносима мысль о бездействии. Они как раз проходили мимо Запретного леса. Погода была безветренная, листва почти не шумела, и слова, которые доносились из-за деревьев, были отчетливо слышны на несколько метров вперед. Другие, кажется, ничего не заметили. Драко приложил палец к губам и указал в сторону опушки.

Там говорили двое. Холодный голос Снейпа что-то твердо кому-то доказывал, а заикающийся Квирелл слабо отбивался. От услышанного на головах ребят встали волосы дыбом.

— Неужели он ему угрожает? — спросила Гермиона.

— А Квирелл еще и спорит, — прошептал Рон. — С его-то смелостью.

— Он скоро сдастся, — сказал Драко. — Не такой уж и стойкий у него характер.

Все прекрасно знали, что он прав.

Через пару недель все засыпало пушистым слоем снега. Снежинки, кружась в воздухе, падали на уже белые холмы, небо слилось с землей. В середине декабря замерзло и Черное озеро. Все сильнее чувствовалось приближающееся все ближе Рождество. Многие, даже сами учителя, мечтательно молчали на уроках и смотрели в окно. Драко ждал каникул. Он точно знал, что в этом году не попадет домой, но это было и к лучшему — в школе оставались Рон с Гарри. Гермиона собиралась уезжать домой, кататься с родителями на лыжах. Драко ничего с ее объяснения не понял, но она заверила его — заниматься этим весело.

В школе было ужасно холодно, и даже вечно горевшие камины не спасали. В продуваемых ветрами коридорах можно было увидеть как кто-то, потирая ладони, быстро идет туда, где есть тепло. А тепло было только в Большом зале и в гостиных факультетов. Тяжело было и в аудиториях, окна которых заледенели и пронзительно звенели на ветру. В теплицах Спраут им приходилось кутать теплолюбивые растения, при этом самим страдая от мороза. Но хуже всего приходилось на уроках зельеварения, потому что они проходили в подземельях. Спасал только небольшой огонек под котлом.

Драко выходил из библиотеки, когда его догнали его старые друзья. Пенси, Крэбб и Гойл насмешливо смотрели на его попытки засунуть большую книгу в рюкзак.

— Чего вам? — спросил Драко.

— Привет, вообще-то, — протянула Пенси. — Вежливые люди сначала здороваются…

— Привет, — перекривил ее Драко, — как дела? Как жизнь? Как тетушка поживает?

Крэбб и Гойл недовольно посмотрели на него. Лицо Пенси покрылось красными пятнами, она скривила губы.

— Гриффиндор прямо оживил тебя.

— А Слизерин тебя нет, — не выдержал Драко, — как была глупой, так и осталась!

Он, наконец запихнув книгу, быстро пошел в сторону лестниц.

— Ну, давай! Общайся дальше с грязнокровками, ведь одной ссоры с семьей было недостаточно! — крикнула ему Пенси в след.

Драко сорвался на бег. Он добежал до портрета Полной дамы, красный и потный, совершенно не чувствуя ног и холода. Слова Паркинсон все еще эхом звучали у него в голове, замолкали и снова повторялись. И так по кругу.

Драко остановился и понял, что не знает нового пароля. Сейчас он чувствовал себя как Лонгботтом. Дама смотрела на него и загадочно улыбалась, но пропускать просто так, конечно, не собиралась. Было поздно, и вряд ли кто-то собирался явиться Драко на помощь. Разгоряченное после бега тело остыло, и он ощущал холод, снова подступавший к ногам и рукам.

Драко сел на пол и обнял себя коленями. Жалкий и совсем не похожий на бравого гриффиндорца. «Ведь одной ссоры было недостаточно!» — сказала она. Но что ей известно, прилежной чистокровной девочке, которая попала туда, где ей самое место? Драко, охваченный грустными мыслями, успел уснуть и проснулся только через пару часов. У него над головой стояли близнецы Уизли.

— Тебя что, Макгонагалл все же решила выгнать? Идешь в Слизерин? — спросил Фред. В руках он держал кусок старого пергамента.

— Нет, он сам решил сбежать, — предположил Джордж. — Или Перси его вытурил.

— Точно. Никогда не любил Драко. Ты вообще знал, что Перси ненавидит чистокровных блондинов?

Драко против воли издал смешок и, застонав, поднялся. Ноги и спина затекли, он двигался с большим трудом. Близнецы видно только что пришли со двора, потому что их рыжие волосы были припорошены снегом, а куртки покрылись мокрыми пятнами. От них несло свежестью и холодом.

— Свиной пятачок, — пробормотал Фред. Полная Дама удовлетворительно кивнула и открыла круглый вход.

В гостиной сидели Рон и Гарри. Они играли шахматы у камина, рядом с ними лежали книги. Драко понял, что Гермиона ушла совсем недавно.

— Вы вообще где были? — спросил Рон подозрительно, убирая очередную фигуру Гарри с доски. Его воинство радостно оживилось.

— Много будешь знать, станешь Перси, — зевнул Джордж. Близнецы пожелали всем спокойной ночи и ушли спать. Драко посмотрел на часы, которые кто-то забыл на диване. Была полночь.

— Я болтал со старыми друзьями, — объяснил Драко, наблюдая за игрой. Рон вот-вот должен был сделать Гарри блестящий шах и мат, но тот явно этого не замечал, старясь защитить слона. — Поздравляю!

Рон довольно улыбнулся — игра закончилась его победой. Они быстро собрали шахматы и пошли спать, хотя Драко и не хотел этого. Но сидеть в пустой гостиной было бы скучно и неинтересно, поэтому он решил, что будет лучше выспаться перед первым днем каникул.

Утром они вчетвером первым делом пошли к Хагриду. Гермиона должна была через пару часов садиться на поезд, поэтому хотела пожелать ему счастливого Рождества. К его хижине была протоптана тропинка, но за ночь ее опять замело, и ребята шли, с трудом поднимая ноги. Драко сильнее закутался в шарф, пряча в нем половину лица. Ветер был ужасным, серое небо нависло над ними и, с секунды на секунду, должно было разорваться снегопадом.

Деревья запретного леса со скрипом шевелили своими голыми ветками, Драко видел кусочек черной земли, до которой снег так и не добрался. Он удивлялся этому, потому что в последнее время снегопады были каждый день и каждую ночь. Хагрид вышел раньше, чем они к нему подошли, в руках он держал большой топор и веревки. В своей кротовой шубе он выглядел еще огромней, чем обычно, и только черные глаза-жучки оставались такими же добрыми, как и раньше.

— Хагрид, Хагрид! — Гермиона, закричав, побежала к нему, ее ботинки оставляли в снегу глубокий снег. — Хагрид, я тебе вот, принесла, — она протянула ему сверток, обвязанный красной праздничной ленточкой, — с Рождеством!

— Спасибо… — он с интересом посмотрел на подарок и положил в его один из карманов. — Спасибо! Твой подарок первый в этом году.

Гермиона просияла.

— Ты куда собираешься? — спросил Рон, указывая на топор. В это время из дома с лаем выбежал Клык, которому снег был не помеха — он радостно прибежал к ним, виляя хвостом и пытаясь лизнуть кого-то. Драко предусмотрительно отошел в сторону.

— Так это, — Хагрид улыбнулся, — за елками для Большого зала.

— В лес? — спросил Гарри. — А как те случаи с единорогами?

Хагрид вмиг стал серьезней.

— Еще один мертв. Дамблдор сказал, что скоро решит проблему, а я пока высматриваю, нет ли новых жертв. Но ведь скоро праздник! Первое Рождество в Хогвартсе! Надо забыть про все беды! Вы должны выбросить из головы весь этот бред, это дело Дамблдора и Фламеля…

— Фламеля? — Гермиона встрепенулась. — Я где-то слышала такое имя.

— Зря я вам это сказал, — сокрушенно покачал головой Хагрид, напоминая в этот момент большого бородатого ребенка.

* * *

— Вы должны узнать, кто такой Фламель! — Гермиона шла к выходу, а Драко, Рон и Гарри тащили ее вещи. — Я почти уверена, что что-то откопаю дома, я захватила из библиотеки пару книг… — на этих словах Рон протяжно застонал, забрасывая на плечо ее рюкзак, — … по истории. Но кто его знает, а в вашем распоряжении будет вся библиотека.

Драко уже хотел поскорее вернуться в комнату, забыть про Фламеля, про Пушка, да про все, кроме теплого одеяла. Он избавился от чемодана, который наверняка был заполнен книгами. С нормальными людьми у Гермионы отличались взгляды на парочку книг для прочтения: она, наверно, все-таки смогла незаметно унести половину запасов библиотеки мимо Пинс.

Наконец Гермиона уехала, и ребята смогли вернуться в замок. Они сели в Большом зале, пустом и теплом. Пока их не было, Хагрид успел принести в замок двенадцать величественных елок, чьи мохнатые ветки источали прекрасный запах. Флитвик и Макгонагалл украшали их сосульками, рождественскими венками и золотыми шарами.

Драко налил себе горячего чая и начал греть руки о бока кружки.

— Хагрид! — вдруг завопил рядом с ним Рон. Драко чуть не опрокинул кружку себя на штаны. — Ты что делаешь?

Тот видимо хотел выйти из замка незамеченным, но его широкую спину было не так-то просто скрыть. Неловко улыбнувшись, Хагрид подошел к ним.

— Что, уехала Гермиона, да?

— Да, — ответил Гарри. — Ты почему прячешься?

— Я не прячусь… — Хагрид почесал голову своей здоровенной ладонью. — Я вот спросить, э-э-э, собирался. Чем заниматься будете?

— В библиотеку пойдем, — мрачно ответил Рон, которого такая перспектива не прельщала.

— У вас же каникулы!

— Мы будем искать информацию про Фламеля, — протянул Драко. — Если бы ты смог нам все сказать… Мы ведь и так узнаем, ты просто ускоришь процесс.

Хагрид нахмурился.

— Не надо вам все это! — прикрикнул он и, рассердившись окончательно, вышел из зала.

Они втроем посмотрели ему вслед.

— Ведь сегодня необязательно идти туда, правда? — жалобно спросил Рон.

Но они быстро забыли о просьбе Гермионы. В школе было намного меньше людей, и ребята могли делать, что хотели. В гриффиндорской башне остались только они и Уизли, и каждый вечер, собираясь у камина, вся компания жарила на огне сосиски, зефир или просто во что-то играли. Днем Рон, Гарри, Драко и близнецы сражались в снежки — они устраивали целые баталии, придумывали планы и закидывали друг друга до полусмерти.

Драко не мог сказать, что это было лучшее Рождество в его жизни, но и утверждать, что оно худшее, тоже не хотел. В канун Рождества они все долго не могли уснуть, представляя, что их ждет утром, поэтому рассказывали друг другу истории. Гарри описал им своего кузена Дадли, и Драко очень долго смеялся, представляя того помесью Крэбба и Гойла.

Ночью ему снились какие-то звери, леса и тропинки, наутро он ничего не мог вспомнить. Проснулся Драко от голосов; он с трудом разлепил глаза. За окном опять парили снежинки. Посреди комнаты стоял Рон, и… летала голова Гарри. Драко щипнул себя за руку, но голова не исчезла и повернулась к нему.

— Подарки! — сказал Гарри. Он скинул с себя какую-то накидку, и опять появилось тело.

— Ого-о, — протянул Драко, скидывая одеяло на пол, — где ты это достал?

— В записке написано, что это старая вещь отца.

Драко прикоснулся к мантии-невидимке. Странная ткань, словно она состояла из воды.

— Знаете, ведь такие вещи быстро портятся. Если мантия принадлежал твоему отцу, то она наделена чудовищной силой.

Драко только теперь посмотрел, что и Рон, и Гарри одеты в свитера, которые он раньше никогда не видел. И только теперь в глаза ему бросилась маленькая горка подарков рядом с кроватью. Драко сел на колени и начал разбирать свертки. Коробка конфет и ежедневник от Гермионы… Какая-то игра от Рона и Гарри… Наконец Драко нашел то, что искал. Зеленая коробочка, обвязанная серебряной ленточкой. Сверху пришпилено письмо.

«Дорогой Драко,

с Рождеством тебя, сынок. Я так скучаю по тебе, милый. Отец уже немного успокоился, и ты сможешь вернуться летом домой. Я люблю тебя, и неважно, на каком факультете ты учишься, все равно ты мой ребенок, а я твоя мать. Пиши мне, пожалуйста, изредка. Надеюсь, тебе понравится подарок, который я очень долго искала».

В коробке находился старый кулон, в который мама поместила фотографию их семьи. Драко сжал подарок в руке и улыбнулся. Это было неожиданно и приятно, тепло любви разлилось в нем, он вспомнил маму, которая всегда будила его в Рождество, и ужин, и царственную елку с большими украшениями. Он все-таки соскучился по дому.

В последнем свертке хранился свитер синего цвета. Драко теперь понял, откуда у Рона и Гарри новые вещи; сам он никогда не носил такое, но теперь с удовольствием натянул свитер прямо на пижаму.

— Рон, — сказал он, разглаживая складки, — передашь своей маме спасибо.

Драко написал ответ маме. Он долго описывал все дни, что провел в школе, рассказал, что нашел друзей. Правда, он не написал их имена, в их семье Уизли и магглорожденные были не в почете. Драко мог, конечно, поделиться тем, что дружит с знаменитым мальчиком, Который Выжил, но не знал, как на это отреагирует мама, поэтому промолчал.

— Ты заметил, что Гарри стал каким-то странным?

К нему подошел Рон. Драко запечатал письмо и положил его в карман. Он пожал плечами, потому что обсуждать кого-либо он не хотел, тем более друга.

— Не знаю. Вроде бы нет.

— Да! — оживился Рон. — Гарри начал уходить куда-то ночью, а днем бродит задумчивый, какой-то рассеянный.

— Я такого за ним не заметил, — ответил Драко и замолчал, потому что объект их разговора только что подошел.

Они сидели в Большом зале и смотрели на потолок, с которого сыпались снежинки. Но снежные хлопья, конечно, не долетали до столов, пропадая где-то на полпути. Драко захватил из библиотеки пару книг, вспомнив о Гермионе. Прошла половина каникул, а они так и ничего не откопали.

— Доброе утро, — пробормотал Гарри, налил себе сок и начал пить его, даже ни на кого не посмотрев.

Драко и Рон ответили ему тем же, но он продолжал смотреть в одну точку. Под его глазами залегли мешки.

— Я был в запретной секции это ночью, — рассказал Гарри. — Открыл книгу какую-то, она заверещала. Я еле успел скрыться от рыскающих Снейпа и Филча.

Больше он ничего не сказал, но было ясно — что-то Гарри недоговаривает. «Может, все-таки с ним что-то не так, — задумался Драко, — слишком он усталый и странный». Но он сразу же выкинул это из головы, потому что к ним подошли Фред, Джордж и Перси.

— Приятного всем аппетита, — промямлил Перси. К его пижаме был приколот значок старосты.

Драко решил, что с Гарри поговорит позже, но вскоре понял, что это труднее, чем казалось сначала. Тот явно избегал друзей, подолгу сидел в спальне, а вечером ложился спать раньше всех, хотя поутру всегда оставался уставшим. Рон предлагал поговорить с ним, но Драко понимал — ничего из простого разговора они не узнают.

Каникулы уже скоро подходили к концу, а им так и не удалось узнать что-то про Фламеля. У Хагрида спрашивать было бесполезно, у учителей — тоже. Ребята боялись, что Снейп разузнает про их поиски и как-то помешает им.

Наверно, они бы так и не узнали, что творится с Гарри, если бы одной ночью Драко не проснулся от кошмара. Ему приснилось, что он падает в темноту, и от незнания, что его там ожидает, сердце Драко бешено колотилось в груди. Он вскочил с кровати весь в поту, с тяжелым дыханием.

Место Гарри пустовало. Чемодан, в котором он хранил мантию-неведимку, был открыт. Драко спустил ноги на землю, морщась от холода. Ему было неизвестно, как искать невидимого человека, но ждать, пока его друг попадется кому-то из-за рассеянности, он не хотел. Их факультет и так отставал от Слизерина на пару сотен очков. Драко грубо схватил Рона за плечи, пытаясь разбудить его.

— Ну же! Он опять куда-то смылся! Вставай, дурья башка!

Рон что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Драко пригрозил, что выльет на него холодную воду.

— Что? Пожар? — спросил Рон.

Только спустя пять минут они смогли покинуть комнату и выйти в пустую гостиную. Полная Дама сердито воскликнула, когда они ее разбудили, но Драко и Рон, не обращая внимания, начали спускаться по лестнице, понимая, что в любую минуту могут быть пойманы Филчем. Портреты возмущенно кричали, когда свет от их волшебных палочек попадал на них.

— Как думаешь, где он может быть? — спросил Драко, когда они спустились в холл.

— Может, стережет дверь Пушка от Снейпа?

Версия была глупа, потому что они оба знали — если бы дело состояло в этом, он обязательно сообщил бы им. Но другого выхода не было, и ребята пошли туда, наперед зная, что никого там не встретят. Один раз их чуть не увидела миссис Норис, но они вовремя спрятались в нише, стараясь не издавать никаких звуков и вообще не дышать.

Драко уже пожалел, что разбудил Рона и потащил его на эти глупые поиски. Может, Гарри давно уже спит в кровати, пока они тут нарываются на проблемы. Но сдаваться просто так он не собирался, поэтому предложил просто проверить все коридоры.

— Встретим его в одном, это точно, — аргументировал он, — а если нет, то вернемся в комнату.

Так и решили. Рон все время зевал, и Драко это нервировало. Будто бы он не хотел спать! Но ведь с Гарри-то точно что-то не так, не будут же они просто так на это смотреть. В большие окна заглядывала бледная луна, она висела над Запретным лесом, освещала квиддичное поле, засыпанное снегом.

Драко вдруг заметил какое-то движение в конце коридора. Он приложил палец к губам и затащил Рона за какую-то статую.

— Это же Толстый Монах! — Рон сердито сбросил руку Драко.

Привидение заметило их и остановилось. Драко сконфуженно улыбнулся, понимая, что сильно сглупил. Но ведь осторожность никого еще не убивала! Они подошли к Толстому Монаху — он был привидением Хаффлпафа, но всегда по-доброму относился ученикам других факультетов.

— Ах, — начал он первым, — гриффиндорцы никогда не знают покоя. Что им день, что им ночь…

— Простите, вы о чем? — спросил Рон удивительно вежливо.

— Как же, вы разве не знаете? — Монах взмахнул рукой, указывая на дверь впереди. — Минут десять назад вошел сюда сам Поттер!

— Спасибо, — поблагодарил Драко. Он знал, что для мертвых время идет немного иначе, и надеялся, что это правда всего десять минут назад.

Друзья подошли к двери; Рон прикоснулся к ручке. «Ну же, — хотел сказать Драко, — открывай!» Но язык не поворачивался. Они ведь не знали, чем именно Гарри там занимается. Наконец, когда терпение уже было похоже на пузырь, который вот-вот должен был взорваться, они вошли.

Комната была похожа на давно покинутый класс. У стен стояли взгроможденные одна на другую парты, покрытые тонким слоем пыли. На полу тоже была пыль, и только цепочка чьих-то следов напоминала, что в комнате кто-то бывает. Единственным предметом, который сюда совершенно не подходил, было высокое — в человеческий рост — зеркало. В нем отражались кусок стены и часть звездного неба в окне. Но Гарри не было.

— Вот же, — сказал Рон, — доверяй после этого призракам!

Но Драко видел — следы слишком свежие. Он пошел прямо вдоль них, остановился только там, где они неожиданно обрывались рядом с зеркалом. Там виднелось пятно побольше, словно кто-то сидел там каждую ночь… Драко поднял руку, схватил воздух и сдернул с Гарри мантию.

— Что ты тут делаешь?! — спросили они друг у друга одновременно.

— Тебя ищем, — ответил Драко. Он ждал, как все объяснит Гарри, но тот пристыженно молчал, скрестив под собой ноги. В зеркале отражалась его точная копия. Драко посмотрел — на золотой рамке кто-то умело написал «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

— Слушайте, — Рон подошел ближе, — идем обратно в башню Гриффиндора. Не нравится мне тут.

Гарри встрепенулся.

— Вы не понимаете! Тут мои родители, — он поднялся и отошел в сторону. — Сами посмотрите.

Драко, посомневавшись, все же взглянул в зеркало. Они увидел себя и… отца. Тот стоял позади него, с одобрением смотря на сына. На лице была написана любовь, которую доселе Драко никогда не видел. Сердце его забилось быстрее, на лбу появилась испарина. Он повернулся, но, конечно, никого не увидел. Отец существовал только в зеркале.

— Видишь? — с надеждой спросил Гарри.

— Да, — ответил Драко. — Только не твоих родителей, а своего папу. Это зеркало показывает семью? Где тогда моя мама? Рон, посмотри ты.

Рон подошел к зеркалу. Секунду он внимательно всматривался в свое отражение, а потом улыбнулся и хохотнул:

— Ого! Я… я староста школы! И держу в руках Кубок школы по квиддичу и Кубок соревнования факультетов. Оно что, будущее показывает?

— Вряд ли, осадил его холодно Гарри. — Мои родители мертвы.

«— А отец, — подумал Драко, — отказался от меня». Похоже, только Рон был на сто процентов рад тому, что увидел.

Через полчаса они были в своих кроватях. Драко лежал с открытыми глазами, вспоминая своего отца. Он пытался уснуть, но эта сцена никак не уходила у него из головы. «Интересно, — задумался он, — смотрел бы он меня так, поступи я на Слизерин?»

Гермиона вернулась за день до начала семестра. Ребята, конечно, ей все рассказали, и она пришла в ужас — во-первых, у них было столько времени, чтобы найти что-то про Фламеля; во-вторых они легко могли попасться Филчу или, того хуже, Снейпу, и тогда до конца года были бы наказаны.

Гарри, Драко, Рон и Гермиона уже утратили надежду отыскать что-то про Фламеля. Они обыскали всю библиотеку, прочитали учебник по Истории Магии от корки до корки. После того, как опять началась учеба, у них осталось существенно меньше времени, потому что через пару месяцев должны были начаться экзамены. Гермиона полностью разделяла мнение учителей — готовиться нужно заранее.

Драко уже даже не мечтал выспаться. С утра они вставали на час раньше всех, бежали в библиотеку, потом завтракали и шли на уроки. Каждую перемену они уделяли книгам, а после учебы пытались справиться с домашними заданиями, которыми их заваливали абсолютно по всем предметам.

К тому же у Гарри возобновились квиддичные тренировки, и Драко часто смотрел на них из окна — семь фигурок, летающих над полем. Зависти почти не было, просто в этот момент он чувствовал себя немного хуже, чем обычно. Гермиона в свободное время занималась внеклассным чтением, поэтому Драко оставалось сидеть с Роном, играть в шахматы или просто болтать.

Через пару недель после каникул Драко проснулся от боли. Горела мочка уха; он прикоснулся к ней — на пальце осталась кровь, а по груди побежало что-то маленькое. Оно пискнуло и попыталось скрыться, но Драко успел поймать крысу за лысый хвост. Короста — питомец Рона — оглушительно запищала, и Драко брезгливо бросил ее на кровать Рона — она шлепнулась прямо ему на живот. Тот перевернулся на бок, и она исчезла под одеялом.

За окном серело утро. Драко попытался уснуть, но пульсирующее ухо и свет от восходящего солнца никак не давал ему закрыть глаза и успокоиться. Он переоделся в мантию и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. В пустой гостиной — темной и холодной — сидела Гермиона. Ее волосы были путанней обычного, под глазами залегли мешки.

— Ты что, ночью не спала-а-а? — спросил Драко, зевая.

— Спала, — устало ответила она, — где-то час. А потом вспомнила, где мне приходилось видеть имя Фламеля. И…

— Побежала в библиотеку, — перебил ее Драко. Он сел в кресло и устало потер глаза.

— Именно. И я узнала, что охраняет пес под люком. Если это попадет в руки Снейпу, а потом и к Тому-Кого-Нельзя-Называть…

— И что же это?

Гермиона выдержала паузу.

— Философский камень!

— Это выдумка, — фыркнул Драко. О камне он слышал давно, в детстве от мамы.

— Никакая это не выдумка! — Гермиона вскочила с кресла и схватила книгу, лежащую на полу. Она с бешеной скоростью начала перелистывать ее, пока не добралась до нужного места. Драко уже успел пожалеть, что высказал свое сомнение. — «Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир».

На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет)».? Видишь?

Драко задумался.

— Почему Фламель оставил камень Дамблдору?

— Может, он знал, что ему грозит опасность? — громким шепотом спросила Гермиона, широко распахнув глаза. Она хотела сказать еще что-то, но в комнату вошли старшекурсники.

Как оказалось, информация о том, что хранит Пушок, почти никак им не помогла. Они все равно не могли уберечь этот камень, а рассказать учителям про опасность боялись — те все равно поверят Снейпу, своему коллеге, чем им, первокурсникам. Но, кажется, никто пока ничего не собирался красть, Снейп уменьшил свои нападки на учеников.

Через неделю они поняли, что это не так. Гарри вернулся с тренировки мокрый, сердитый и напуганный. Гермиона, которая писала эссе по зельям, захлопнула книгу и посмотрела на него.

— Что случилось?

Все знали, что завтра должен был быть матч Гриффиндора с Хаффлпафом. Конечно, Гарри и до этого волновался, но Драко еще никогда не видел его таким. С волос капала вода, одежда была вся измятая и грязная.

— Оказывается, — Гарри зло бросил метлу на землю, — оказывается, завтрашний матч будет судить Снейп! Он сам вызвался!

— Что?! — воскликнул Рон громко. Близ сидящие гриффиндорцы шикнули на него, но он даже не покраснел. — Ты не должен выходить на поле.

— Да, — согласился Драко. — Снейп своего не упустит. Тем более, если вы обыграете Хаффлпаф, то обойдете Слизерин по очкам.

Его удивило, с каким спокойствием он про это говорит. Понадобилось полгода, чтобы свыкнуться с мыслью — его факультет Гриффиндор, а его друзья Гарри, Рон и Гермиона. Ребята хмуро посмотрели друг на друга, но изменить ничего не могли. Спать они пошли в плохом настроении, зная, что завтрашний день будет одним из самых худших в школе.

* * *

Когда они провели Гарри до раздевалок, Драко отвел его в сторону.

— Что? — спросил Гарри хмуро.

— Слушай, — Драко скрестил руки на груди, — ты должен поймать снитч как можно быстрее. Не играйся с ловцом, видишь снитч — лети, как никогда в жизни. Снейп попытается помешать тебе, неважно. Если ловец будет мешать — столкни его с метлы, а потом скажешь, что нечаянно. — Гарри попытался возразить, но Драко поднял руку: — Я это говорю потому, что матч будет несправедливый. Ты должен забыть про честность.

Драко не дождался ответа, а молча побежал за Роном и Гермионой, спины которых маячили впереди. Все, что он только что сказал, было так по-слизерински. «Цель оправдывает средства», — однажды ему сказал отец. Драко надолго запомнил это правило, которому негласно пытались соответствовать все в их семье.

Он догнал Гермиону и Рона у самих трибун. Втроем они сели рядом с Невиллом, красным из-за перепалки со слизеринцами. На все вопросы он отмалчивался, и ребята отстали от него.

— Смотрите, — Гермиона вдруг указала пальцем на учительские места, — это разве не сам Дамблдор?

Рон и Драко присмотрелись. И правда, среди учителей ярко выделялся директор, его серебряная борода почти что светилась при свете солнца. Драко понял, что они бесполезно взяли с собой на игру волшебные палочки — на глазах у Дамблдора Снейп вряд ли посмеет что-то сделать с Гарри.

Когда команды взлетели, трибуны оживленно загалдели. Половина держала в руках желтые шарфы Хаффлпафа, другие — красные Гриффиндора.

— Знаете, — сказал Рон, — ведь никто не расстроится, если Гриффиндор победит. Даже сами хаффлпафцы. Всем надоело, что Слизерин много лет подряд завоевывает кубок.

Драко молча согласился с ним. Он наблюдал не за ловцами, а за черной точкой, которая летала под игроками. Снейп высматривал малейшие ошибки и делал это виртуозно — через три минуты после начала матча хаффлпафцы били гриффиндорцам штрафные очки.

— Смотри, смотри! — заверещала Гермиона.

Гарри, склонив метлу к земле, несся вниз. Ловец другой команды заметил это слишком поздно, потому что через пару секунд Гарри выпрямился и поднял руку — в ней слабо трепетал золотой снитч. Гриффиндорцы радостно закричали. Драко был среди них.

* * *

Учиться после такой громкой победы стало гораздо легче. Гарри враз стал любимчиков всего Гриффиндора, и Драко не раз видел, как дружелюбно хлопают того по плечу сами старшекурсники. Только Снейп озверел еще больше, и теперь каждый урок с ним был похож на пытку. Слизеринцы постоянно мешали гриффиндорцам, окликали их, обзывались — он ничего не замечал. Но стоило кому-то из гриффиндорцев хотя бы повернуться в сторону другого факультета, он снимал очки и, злобно смотря на учеников из своего угла, долго и изощренно издевался над ними, высмеивая их недостатки.

С приближением экзаменов им становилось учиться трудней и трудней. Гермиона нарисовала таблицу, где разными цветами заполнила каждый пунктик, по которому они должны были готовиться. Рон почти впадал в истерику, стоило ей вытащить эту таблицу при нем. На время друзья забыли про философский камень.

Они смотрели на Квирелла, который с каждым днем заикался все больше, и никак не могли понять, почему такой пугливый человек до сих пор не сдался перед Снейпом. Но учитель Защиты от Темных Искусств не раскрывал тайны, чем завоевал уважение Драко, Гермионы, Гарри и Рона.

Приближались весенние каникулы. Миссис Уизли прислала каждому по пасхальному шоколадному яйцу, и Драко, у которого в семье Пасху никто не праздновал, с интересом разглядывал угощение.

Становилось все теплее, и чаще все после уроков выходили до Черного озера, сидели под тенью деревьев, изучая конспекты, составленные за год учебы. Драко устало зазубривал даты, в то время как Рон безуспешно боролся с заклинаниями Флитвика. Гарри трансфигурировал чашку, а Гермиона, окруженная книгами со всех сторон, учила все подряд.

— Я умру, — сказал за ужином Рон.

— Не говори ерунды, — одернула его Гермиона, которая умудрилась читать и за едой.

Чем ближе подходили экзамены, тем чаще эти двое ссорились, и Драко все больше проводил время наедине, наслаждаясь тишиной. Однажды он очень поздно возвращался — засиделся в библиотеке. Рядом с ним шел Невилл, который был рад любой компании.

— Я думаю, что завалю трансфигурацию, но ведь…

— Тихо! — шепотом перервал его Драко. Он схватил Невилла за рукав и затащил его за доспехи. По коридору, хромая, шел Снейп. Рядом с ним семенил Филч, освещая коридор тусклой лампой.

Невилл что-то хотел сказать, но Драко прикрыл ему рот ладонью. Он хотел услышать, о чем говорят завхоз и учитель зельеварения, у которых, кажется, не должно было быть общих тем.

— Псина! — зашипел Снейп. — Чуть ногу не оторвала.

— Мы сейчас все исправим, — закивал головой Филч.

Они скрылись за поворотом. Сердце Драко на миг остановилось. Снейп пытался пробраться к люку. Но Пушок хорошо выполнял свою задачу. Невилл наконец отошел от доспехов. Они пошли к башне. Драко знал — пройдет немного времени, и Снейп все же сможет обхитрить питомца Хагрида. Но через сколько дней?

Они зашли в гостиную, и Невилл, который так и не добился от Драко и слова объяснений, обиженно пошел в спальню. Драко приблизился к друзьям.

— Что случилось? — спросил Рон, оторвавшись от конспектов Гермионы. Он был рад чему угодно, лишь бы это оторвало его от учебы.

Драко плюхнулся на диван. В гостиной было полно народу, поэтому он, склонив голову, прошептал:

— Снейп был у Пушка. Он хотел подойти к люку.

Все четверо замолчали.

Все время Драко ходил как натянутая струна. Он, если бы не Гермиона, наверно, так и смог бы сдать экзамены. Потому что причитания Рона постоянно мешали сосредоточиться; домыслы Гарри просто сбивали с толку. Оказалось, что только они двое — Драко и Гермиона — остались адекватными в этой компании. Они по очереди ходили к двери, стараясь услышать сопение Пушка. Видимо, Снейп еще не придумал, как обойти собаку, поэтому ходил все такой же злой.

На улице было ужасно жарко. В кабинете, где они писали экзамены, стояла духота, и открытые окна совершенно не спасали детей. Писать было трудно, все нервничали. К тому же во второй половине дня у них проходила практика. Драко, устав от всего это, вместо того чтобы заставить воспарить перо, поднял в классе почти все ручки. Они упали через несколько секунд, потому что он не мог долго удерживать их в воздухе, но это все равно впечатлило Флитвика.

Рон, который должен был заставить плясать ананас, взорвал его. Он вышел в коридор весь заляпанный соком, чем довел переживающую Гермиону до истерического хохота. Сама она блестяще справлялась со всем, что ей задавали. Даже Снейп, который любыми способами пытался завалить гриффиндорцев, не мог не поставить ей «отлично». Зато Гарри и Рон удивительно быстро превратили зелье, которое им задали, в невкусно пахнущую бурду.

Драко провалился на истории, но кому она вообще нужна? Поэтому друзья после изнурительной недели испытаний с облегчением вздохнули в субботу. Они сидели у озера, кидали хлеб Гигантскому кальмару, который лениво грел щупальца на отмели. Некоторые ребята босиком гуляли по пляжу, пара старшеклассников, смеясь, плескалась в воде.

Драко думал, что осталось всего каких-то несколько недель, и он вернется домой. Иногда переписываясь с мамой, он примерно знал, как отец встретит его. Но сейчас Драко просто наслаждался деньками, наполненными солнцем, весельем и свободой. Был конец учебного года, философский камень все еще не украли, а значит, на каникулах ему ничего не грозит — школа же закрывается.

— Смотрите, — сказала Гермиона, откидывая волосы, которым ветер не давал покоя, — это разве не Хагрид там?

Вообще-то фигуру Хагрида и фигуру обычного человека было довольно-таки сложно попутать, поэтому к своей хижине шел именно он. Гарри поднялся.

— Пошли, поговорим с ним, — Гарри был не в очень хорошем настроении. Драко знал, что его беспокоит боль в шраме.

Когда они подошли к хижине, Хагрид успел вынести горох в большом тазе и теперь, сидя на каменных ступеньках, лущил его.

— Привет! — он взмахнул своей огромной ручищей. — Как экзамены?

— Все хорошо, — вежливо ответила Гермиона, кидая на Гарри обеспокоенные взгляды. Драко тоже заметил, какой настороженный у того был вид.

— Может, чаю? — Хагрид улыбнулся. — А то у меня так голова болит.

Рон хотел бы согласиться, но Гарри быстро перебил его:

— Из-за чего болит?

— Хм, — Хагрид задумался, — вчера заходил в Кабанью голову. Перекинулся картежками с парочкой знакомых, выпил пару кружек огневиски… Поболтали о том о сем, зверюшек обсудили. Какой хороший человек, такие редко захаживают в тот паб…

По его состоянию было видно, что кружек было больше парочки. Драко уже устал стоять и хотел было прощаться, но вдруг Гарри, который стоял рядом с ним, выпрямился.

— Обсудили зверюшек?

— Ну да, — Хагрид почесал голову. — Он мне рассказал про драконов, а я ему говорю, что, мол, тоже не простак — имею собачку трехглавую. И что она хорошая, а стоит лишь музыку включить, так вообще…

Драко застонал. Рон испуганно посмотрел на Гарри.

— Что ты сделал! — Гермиона всплеснула руками.

Они повернулись к замку и побежали что есть сил. Хагрид что-то закричал им вслед, но Драко ничего не расслышал.

* * *

— Нужно идти к Дамблдору, — заявил Гарри. — Тот незнакомец мог быть или Снейпом, или самим Волдемортом… а значит, что философскому камню грозит опасность!

Драко и Рон переглянулись. Они одинаково не любили, когда Гарри называл это имя. Но, к сожалению, никто из них не знал, где находится кабинет Дамблдора. Гермиона предложила пойти к Макгонаггал. Но далеко отходить не пришлось — декан встретила их через минуту. В руках она держала кипу свитков.

— Что вы в такую погоду делаете в замке? — грозно спросила она, поправляя квадратные очки.

— Нам нужен профессор Дамблдор, — Гермиона отважно выступила вперед. Драко подивился ее смелости.

— Профессор Дамблдор? — переспросила профессор Макгонагалл с таким видом, словно слова эти показались ей подозрительными. — А зачем?

— Это секрет, — необдуманно сказал Гарри. Драко приготовился к хорошей взбучке.

— Директора в школе нет, — холодно молвила Макгонагалл. — Ему пришла сова из Министерства, и он ушел десять минут назад.

— Он улетел? — переспросил Драко, — но это очень важно!

— Альбус Дамблдор известный волшебник, — отрезала Макгонаггал, — у него появляются неотложные дела. Они, думаю, не важнее ваших, мистер Малфой.

— Это касается философского камня! — не выдержала Гермиона.

Макгонаггал совсем растерялась. Она побледнела, свитки выпали из ее рук.

— Не знаю, откуда вы о нем узнали, — сказала она. — Но, уверяю вас, камню не грозит опасность. А теперь живо на улицу. В такую погоду нельзя сидеть в замке.

Она кое-как собрала свитки и все такая же ошеломленная пошла вперед. Гермиона сердито скрестила руки на груди.

— Уже сегодня камень могут украсть! Что нам делать?

Ребята решили проследить за Снейпом, но тот скрылся и нигде не появлялся. Они хотели было охранять дверь, Макгонаггал, которая заметила их, ужасно рассердилась:

— Я полагаю, вы считаете, что вы куда более надежные сторожа, чем десяток заклинаний?! — громко возмутилась профессор. — Хватит этой чепухи! Если я еще раз увижу вас около этой двери, или кто-то расскажет мне о том, что видел вас здесь, Гриффиндор получит пятьдесят штрафных очков. Да, Уизли, мой собственный факультет!?

Поэтому им пришлось вернуться в гостиную. Драко стал у окна и посмотрел на Запретный лес. Он волновался, но не знал, что нужно делать. Гермиона закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

— Камень украдут ночью, — утвердительно сказал Гарри. — Я пойду и заберу его первым.

— Нет, — сказал Драко. — Мы пойдем вдвоем. А Рон и Гермиона будут ждать нас снаружи, чтобы если что позвать кого-то на помощь…

— Ни за что! — воскликнул Рон. — Мы пойдем втроем.

Гермиона сердито фыркнула.

— Что же это значит? Раз я девчонка, то на меня и положиться нельзя?

Никто ей ничего не ответил. Исход спора был решен сразу. Они идут вместе.

Гермиона захватила из комнаты пару книжек и начала перелистывать их, надеясь наткнуться на полезные заклинания. Драко сидел у камина, холодного и неживого, смотрел и ни о чем не думал. Гарри и Рон играли в шахматы. Близилось время сна, но никто не шел спать. Сначала все смотрели, как шутливо дерутся Фред и Джордж; как потом их разнимает Перси, так и не поняв, что эта потасовка ненастоящая. Ни у кого не было занятий, и спешить тоже было некуда. Драко, нервничая, все время смотрел на часы.

Последним из комнаты вышел Ли Джордан. Гарри пошел за мантией. Он прибежал через пару секунд, и они были готовы идти, но…

— Что вы задумали? — донеслось из-за угла. К ним подходил Невилл, в руках у него квакал Тревор.

— Ничего такого, — заверил его Гарри.

— Не твое, знаешь ли, дело, — протянул Драко.

Рон и Гермиона настороженно молчали.

— Вы собираетесь делать то, что профессор Макгонаггал вам запретила, — утвердительно сказал Невилл. — Я все слышал.

— Нет-нет-нет! — затараторила Гермиона. — Конечно же нет. Почему бы тебе не пойти спать, Невилл?

Драко понимал: время истекает. Каждая минута дорога, а они застряли тут из-за этого Лонгботтома.

— Вам нельзя уходить, — сказал Невилл. — У Гриффиндора будет много проблем.

— Это важно! — крикнул, выходя из себя, Рон.

Но Невилл был настроен на удивление решительно. Он сложил свои пухлые пальцы в кулаки.

— Я не выпушу вас, — он встал, загораживая собой выход в коридор. — Я... Я буду с вами драться!

— Не будь идиотом! — сказал Рон.

— Я не идиот!

Драко и Гарри умоляюще посмотрели на Гермиону. Она вытащила палочку и вышла вперед.

— Невилл, — она подняла палочку, — прости, пожалуйста… Петрификус Тоталус!

Руки Невилла сложились по швам, ноги рывком соединились вместе. Он застыл, так и ничего не ответив. Замерев на секунду в воздухе, Невилл бесшумно упал на землю. Двигались только глаза, которые испуганно смотрели на них.

— Прости, — прошептала Гермиона и пошла к выходу.

Драко осторожно переступил Невилла и подумал, что никогда в жизни не станет против Гермионы. Никогда.

Мантия укрывала их четверых, хотя прошлось идти согнутыми и прижатыми друг к другу. Драко чувствовал острый локоть Гарри у себя под боком. Идти по ночным коридорам им было не впервой, но в этот раз все было куда серьезней. Драко знал: стоит им лишь попасться, их исключат. И отец ему не поможет.

У подножия лестницы сидела миссис Норис. Ее желтые глаза светились в темноте, пушистый хвост метался со стороны в сторону. Драко так хотел ее пнуть! Но они прошли мимо, стараясь почти не дышать. На другом повороте им пришлось минут пять стоять неподвижно, потому что Пивз, летая под потолком, мог их легко заметить.

Несколько минут спустя они подошли к двери. Гермиона отомкнула ее с помощью магии, и они вошли внутрь. Гарри повернулся к ним и хотел что-то сказать; Драко опередил его.

— Заткнись, — просто сказал он и вошел первым.

Драко был тут первый раз. Комната была почти пустой. Где-то со стороны слышалось сопение трех голов. Драко осторожно ступил вперед. Пушок спал на полу, но стоило им четверым сделать еще шаг, как пес зарычал и открыл глаза. Под лапами у него лежала арфа — наверно, на ней играл Снейп, чтобы зайти внутрь.

— Что нам делать? — прошептала Гермиона.

— Вот, — Гарри достал из кармана какую-то деревянную трубку. — Мне Хагрид подарил.

— Флейту? — прошептал Драко, сдерживая хохот. Пес зарычал. — Играй! Играй!

Мелодия получалась не очень, но пес почти сразу опустился на лапы и закрыл глаза. Ребята подошли к люку, Гарри продолжал играть, Драко отворил дверку. За ней была одна темнота.

— Кто первый? — спросил Драко. Желающих не было. Он вдохнул как можно больше воздуха, опустил ноги и сиганул вниз.

Ноги почти сразу ударились обо что-то мягкое. Драко облегченно открыл глаза. Было все еще темно. Плюх! Плюх! Плюх! Рядом с ним приземлились остальные.

— Как хорошо, — сказал облегченно Рон. — Мягкая посадка.

Гермиона закричала. Драко слышал, как что-то рвется, а потом раздались шаги.

— Это же «дьявольские силки»! — сказала Гермиона, которая почти сразу успела отбежать. — Вы… вы должны расслабиться!

Драко знал, что Гермиона была одной из лучших на травологии. Он начал дышать медленно, хотя сердце от страха сошло с ума. Он припоминал, что Спраут что-то говорила про это растение… И вдруг он оказался на свободе. Через секунду рядом с ним стал Гарри и только Рон, обезумев, рвался куда-то. Силки почти опутали его.

— Расслабься! — крикнула Гермиона.

— Не могу!

— Нужен огонь, — обратилась Гермиона к Гарри и Драко. — Но что нам поджечь?

В ее голосе слышалось отчаяние.

— Ты волшебница! — закричали Гарри и Драко.

Гермиона вытащила из кармана палочку и что-то прошептала. И вдруг появилось синее пламя — оно осветило всю комнату. Силки зашевелились. Рон, закричав, упал на землю.

— Идем дальше, — прошептал Драко.

Все, что они слышали, было капанье воды где-то. Такая тишина казалась зловещей. И вдруг где-то под потолком раздалось мягкое шуршание. Они оказались в небольшом зале, мягко освещенном факелами. В вышине парили диковинные птицы. В другом конце комнаты виднелись двери.

— Как думаете, они нападут на нас? — спросила Гермиона.

— Стоит проверить, — ответил Гарри и вышел вперед.

Драко и Рон пошли за ним. Но ничего не случилось, кроме того, что они узнали — дверь заперта. Никакие заклинания Гермионы не могли ее отпереть.

— Эти птицы тут не просто так, — сказала Гермиона с умным видом.

Они все посмотрели наверх.

— Это не птицы! — завопил Рон. — Это ключи. Нужно выбрать подходящий для замка!

Но ключей было сотни. Ребята нашли под стеной старые метлы. Драко и Гарри подлетели с одной стороны; Рон и Гермиона с другой.

— Вот, — указал пальцем Драко. — Видите тот старый, с помятыми крылышками?

Рон поднялся вверх, Гермиона рванулась вниз, ключ ускользнул от них обоих, метнувшись в сторону. Драко подлетел к нему сверху, скользнул пальцами по крыльям, но ключ увернулся. Гарри устремился за ним, вытянутой рукой прижав его к стене. Раздался неприятный хруст, который заглушили восторженные возгласы Гермионы, Рона и Драко.

Они поспешно приземлились, и Гарри метнулся к двери, чувствуя, как ключ пытается вырваться из его руки. Он с силой вонзил ключ в замок, повернул его и услышал щелчок. В этот момент ключ вырвался из замочной скважины и тяжело взмыл вверх. Вид у него был очень помятый и потрепанный.?

В следующем зале их встретила темнота. Драко зажег свою палочку, но что мог сделать один маленький огонек против темноты целой комнаты? Гарри сделал пару шагов вперед, и вдруг свет, появившийся из неоткуда, ослепил им глаза. Драко вытер выступившие слезы и с изумлением посмотрел вперед.

Они стояли на краю огромной шахматной доски. Перед ними высились фигуры, намного выше них. Драко затаил дыхание, не зная, чего им ожидать.

— Что делать? — спросил Гарри.

— Играть, — ответил Рон. — Выиграем — сможем выбраться отсюда.

Все трое доверились Рону, который явно играл лучше них. Тот заменил ими некоторые фигуры. Игра началась. Драко играл редко и почти ничего не понимал, но доверял и Рону и делал все, что он говорил. Никто его не подгонял. Гермиона каждый раз бледнела, стоило ей куда-то идти.

Несколько фигур лежали рассыпанные — их убрали из игры. Драко даже боялся представить, что будет с ними, если белые захотят убрать их фигуры. Рон был конем. Он был их полководцем.

Белые были безжалостными, но Рон не отставал от них. Он продвигался вперед, к королю, с завидным упорством.

— Мне надо собой пожертвовать, — сообщил Рон.

— Нет! — крикнула Гермиона и чуть не ступила на одну клетку вперед. Она едва удержалась на месте.

— Это шахматы, — вдруг сказал Драко. — По-другому никак.

Рон благодарно кивнул. Он вздохнул — было видно его страх — шагнул на пару клеток вперед. Белая королева метнулась к нему. Размахнулась и опустила свой каменный кулак на голову Рона. Тот упал на землю и больше не поднимался. Гермиона закричала, Драко едва сдержался, чтобы не сделать то же.

Следующим должен был быть Гарри. Он, сжав кулаки, пошел на короля. Тишина — а потом белые фигуры отошли в сторону. Черные выиграли.

Гермиона подбежала к Рону.

— Что делать? — спросила она.

— С Роном все будет нормально, — Гарри с сомнением посмотрел на дверь и обратился к Драко. — Ты попробуешь позвать на помощь. Не спорь. Гермиона ведь… ведь знает больше нашего. Она поможет мне, если где-то нужно будет трудное заклинание. А ты, Драко, попробуешь позвать на помощь.

Драко не хотел соглашаться, но понимал, что оставлять Рона тут нельзя. Гермиона и Гарри скрылись за дверью.

— Поднимайся, — сказал он и легонько встряхнул Рона. Тот застонал, но глаз не открыл.

Драко перевернул его на спину и наколдовал воды. Рон застонал громче, приподнимаясь. С лица капало на грудь. Через пару минут он смог нормально двигаться, и вдруг за их спинами послышались шаги. Драко вытащил палочку и повернулся. От двери к ним бежала Гермиона.

— Гарри, — задыхаясь, сказала она, — пошел один.

«Дорогой сын,

мы будем рады видеть тебя дома. Возвращайся скорее, удачной тебе дороги.

Люциус и Нарцисса Малфои»

Драко сложил письмо и положил его в карман. На губах осталась какая-то горечь.

— Фу, квашеная капуста, — Рон, скривив лицо, отодвинул от себя упаковку Берти Ботс.

Гарри улыбнулся. Он лежал на больничной койке, здоровый и совсем не страдающий от боли, как думала мадам Помфри, местная медсестра. Она не хотела его выписывать, но близился пир в честь окончания учебного года, и у нее не оставалось выбора. Друзья пришли за ним. Далеко в коридорах слышался гул десятков голосов.

Гермиона вышла за ширму, подождать, пока Гарри оденется. Из-за этого они пришли на ужин одними из первых и еле поместились на краешке скамейки. Золотые тарелки пустовали, готовые в любую секунду наполниться едой.

Все смотрели на них четверых, и Драко, который привык к этому еще с сентября, почти не обращал внимания. Гермиона и Рон чувствовали себя неловко.

— А ведь Фламель умрет, — прошептала Гермиона. — Камня, как сказал тебе Дамблдор, больше нет.

— Я тоже задал этот вопрос, — кивнул Гарри. — А Дамблдор сказал... сейчас вспомню... Он сказал, что для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение.?

Драко пожал плечами: Дамблдор всегда выражался очень странно и запутанно.

— У нас, кстати, было все не так интересно, — сказал Рон. — Мы быстро вернулись и встретили в коридоре Дамблдора. Он все знал, представляешь?

Какие-то пятикурсники попытались прислушаться к их разговору, и ребята замолчали. Драко смотрел на зал — весь он был украшен серебряными и зелеными цветами. Битву факультетов в этом году выиграл Слизерин. Странно, но Драко ничего не чувствовал — ни радости, ни огорчения. Просто принятие факта, того, что никак нельзя изменить.

Через пару секунд в зале появился Дамблдор. Все затихли и посмотрели на директора, лицо которого сияло от улыбки.

— Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.?

Дамблдор обвел всех учеником взглядом лучистых глаз.

— Думаю, все знают, кто победил в этом году! — Слизеринцы радостно загалдели у себя за столом. Остальные факультеты молчали. — Но в свете новых событий я готов сообщить, что некоторые ученики заработали парочку дополнительных баллов.

Драко видел, как насторожился Снейп за столом учителей. Слизеринцы затихли; Пенси что-то шептала на ухо Булстроуд. Дамблдор сделал вид, что задумался.

— Начнем с мистера Рональда Уизли...

Рон, который сидел слева от Драко, покраснел и судорожно схватился за вилку.

— ...за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков.

Крики гриффиндорцев прозвучали в зале как гром среди ясного неба. Рон, все такой же красный, неловко улыбался. За другим концом стола что-то истошно кричал Перси, близнецы молчали и, что странно, никак не шутили. Потом снова наступила тишина, и Дамблдор смог продолжить.

— Далее... мисс Гермиона Грейнджер, — произнес Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков.

Гермиона закрыла лицо руками и что-то пропищала. Драко похлопал ее рукой по плечу.

— Мистер Драко Малфой получает 50 очков за умение поддержать в сложную минуту.

Драко улыбнулся. Он не ожидал этого и теперь в груди разлилось теплое ощущение, котрому он не мог дать названия.

— И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков.

Стол Гриффиндора просто взорвался — крики, наверно, доносились до хижины Хагрида. Драко ошеломленно смотрел на своих однокурсников и друзей и сам засмеялся — неужели это он сидит в компании гриффиндорцев и радуется победе? Он, тот, который должен сейчас был огорчаться вместе со слизеринцами?

Но они не победили. Драко умел считать и прекрасно знал — не хватает совсем немного. Он хотел было что-то сказать Гермионе, но вдруг увидел Невилла — всего белого от удивления. Школьники кинулись его обнимать.

В порыве радости Драко не очень-то и слушал Дамблдора, который всего пару секунд назад наградил Лонгботтома. Большой зал обрел оттенки красного и золотого. Это был очень чудный вечер.

* * *

Потом они все узнали результаты экзаменов. Драко, который весь год учился с помощью Гермионы, получил довольно-таки неплохие отметки.

А на следующий день ребят ждал поезд, который должен был отвезти их домой. Драко лениво тащил чемодан, слушая восторженные голоса. Домой ему не хотелось. Он уже чувствовал на себе липкий осуждающий взгляд отца.

— Жаль, нельзя колдовать на каникулах, — пробормотал Рон. — Я бы тогда ничегошеньки сам не делал!

— Рон! — изумилась Гермиона. — На каникулах можно и теорию изучать. Я вот взяла парочку книг из библиотеки…

Драко с сомнением посмотрел на ее рюкзак, из-за которого она выгнулась в дугу.

— Вы ведь будете писать мне, правда? — спросила Гермиона. — У Гарри есть сова…

— У нас тоже есть, — сказал Рон. — Правда, она не всегда долетает до адресата.

Гарри хмыкнул. Казалось, его Хедвига в клетке даже увеличилась от переполняющей ее гордости.

— Конечно, будем, — сказал Драко. Он знал, что отец разозлится, если узнает, но ему первый раз в жизни было плевать на его мнение. Это его друзья, и он будет общаться с ними.

Они сели в поезд, заняли пустое купе. Фред и Джордж, которые быстро присоединилась к ним, вытащили карты.

Драко смотрел в окно; он знал, это лето будет отличаться от других. Чем ближе к Лондону, тем сильнее билось его сердце. Он сжал руки в кулак и подумал, что готов ко всему, что ему приготовила судьба.

Готов ко встрече с родителями.

Драко вяло поковырялся вилкой в салате. Он чувствовал на себя прожигающий взгляд отца и знал, что ведет себя неподобающе, но никак не мог остановиться. И так каждое воскресение: в семь часов вечера приходят гости, в половину восьмого все садятся за стол, потом ужинают, иногда нахваливая блюда. А мама рассыпается в благодарностях за комплименты, хотя еду, конечно, готовят домовики, а не она.

— Винсент собирается в этом году попасть в квиддичную команду Слизерина, — негромко произнесла женщина, сидящая слева от матери Драко. Она была в два раза шире нее и на голову ниже. Ярко-фиолетовая мантия еле-еле налезла на ее плечи. — А твой Драко собирается заниматься квиддичем в школе?

Нарцисса выпрямила плечи и украдкой посмотрела на мужа, который сидел во главе стола.

— Не знаю, — она взяла в руки салфетку. — Возможно. Мы пока что не обсуждали это.

Драко смотрел в окно за ее спиной и старался не вслушиваться в разговор. Он давно понял: все хотели так или иначе напомнить его родителям, на каком он факультете. Словно это позорно — попасть на Гриффиндор, а не на Слизерин. Драко за год учебы в школе давно привык к издевкам со стороны бывших друзей, но слова взрослых были намного ядовитей. Они играли, то напрямую что-то спрашивая, то вскользь упоминая достижения своих отпрысков.

«Хотя какие достижения у того же Крэбба? — подумал Драко, кривя губы. — Набрал кило жира за один день?» Хуже всего было встречаться с Пенси, которая была намного умней других. Она брала пример у взрослых — постоянно намекала, так, что и не подкопаешься.

Драко устал. Но впереди был еще десерт, а отец ясно дал понять, что его сын должен сидеть за столом до конца ужина. Домовики внесли в зал новые блюда, разлили гостям напитки и так же тихо скрылись. Драко посмотрел на циферблат часов, которые стояли на камине. Он терпел все это уже более двух часов.

— Ох, я и забыла тебе рассказать, Нарцисса! — волшебница с высокой прической наигранно надула губы. — Ведь моя дочь в этом году была лучшей среди слизеринцев на первом курсе! Сам декан ей это сказал.

Драко быстро проглотил свой кусок торта, чтобы удержать презрительный смешок. Он прекрасно знал Снейпа — тот бы скорее напоил весь Гриффиндор ядом, чем похвалил кого-то лично. Ну и что, что эта Пенси была лучшая на Слизерине? Вот Гермиона лучшая среди всех четырех факультетов и ничего… Он бы мог это сказать, но упоминание магглорожденной явно испортило бы аппетит большей части присутствующих. Драко уже забыл, как отец и его друзья отзывались о таких людях.

— Мама, — прошептал Драко, — мне что-то нездоровится… Можно, я пойду к себе?

Нарцисса внимательно посмотрела на сына.

— Конечно, — она погладила его по щеке. — Я отправлю к тебе домовика.

Драко кивнул, соглашаясь, и как можно медленней вышел из-за стола. Отец не должен видеть спешки в его действиях. Драко извинился перед гостями и вышел из зала, прекрасно зная, как к нему относятся все эти люди. И дома они точно будут его обсуждать… Драко поднялся по лестнице, прошел немного по коридору, стены которого были увешаны портретами, и открыл дверь, ведущую в его комнату.

Домовик уже успел зажечь свечи. В комнате было светло и уютно; кто-то зашторил окна. Драко одернул занавески и уставился на небо. Оно было чистым, усыпанным звездами, без единого облачка.

— Хозяин, — домовик робко склонил голову и тихо стал рядом с камином.

Драко переоделся в пижаму и лег в кровать.

— Потуши свет, — приказал он, — и убирайся.

Домовик послушно исполнил его слова. Драко поправил подушку, улегся удобней и вытащил из-за прикроватной тумбочки пергамент. Это было письмо от Гермионы, первое, которое ему удалось перехватить перед домовиком. Сначала все письма относились отцу. Первый раз почта Драко пришла через два дня после возвращения домой. Ему написал Рон.

Тогда-то Драко пожалел, что пообещал всем писать. Он на миг забыл, что Уизли — это предатели крови, которых никто не любил в кругах, где обитал его отец. Люциус Малфой, издеваясь, как можно медленней развернул письмо и четко начал читать написанное.

— Драко, — имитируя какой-то недоразвитый голос, начал он, — как ты там дома? Надеюсь, письмо пришло не через месяц после отправки, наша домашняя сова — Стрелка — очень хилая птица… — Люциус остановился и посмотрел на сына. — Они назвали сову «Стрелкой»? Мерлин, сын, я не думал, что так все запущенно… — и он продолжил читать письмо.

Драко уже не краснел, вспоминая это. Он не написал ответ Рону, надеясь, что тот поймет намек, но чуда не произошло — через два дня письмо пришло опять. На этот раз Люциус в конце медленно сжег его своей волшебной палочкой на глазах у сына. После этого Драко старался забирать письма раньше домовика, отвечавшего за почту. Иногда получалось. Чаще нет.

Не писал ему только Гарри Поттер, и Драко никак не мог понять почему. Рон и Гермиона в письмах говорили о том же, предполагая всякие ужасы. Они трое знали: Тот-Кого-Нельзя-Называть, хоть и в виде слабого призрака, бродит где-то по земле, выискивая новое тело.

Драко вспомнил, как отец посадил его в первый же день в кресло и спокойно, словно никогда не разочаровывался в выборе шляпы, начал задавать вопросы про Гриффиндор. Драко тогда на секунду обрадовался, подумав, что папа смирился. Но слишком быстро ему пришлось разочароваться — отец медленно подошел к истории с философским камнем.

— То есть, — спокойно спросил он, сжимая трость, — ты помогал Поттеру спасти философский камень от Темного Лорда?

— Не совсем. Я не знал, от кого мы спасаем камень, — соврал Драко.

Люциус жадно приблизился к сыну.

— Ты видел Его?

— Нет, — Драко покачал головой, — не видел. Я остался с Ро… Уизли.

Тогда отец перестал строить из себя заботливого, все понимающего родителя. Драко мог нормально разговаривать только с мамой, которой было все равно, на каком факультете учится ее сын. Она узнала про историю с философским камнем раньше, чем он приехал домой, и очень боялась — здоров ли ее сын? Лишь один раз Нарцисса открыто поговорила с ним насчет его друзей. Она попросила Драко не рассказывать про них в их доме ради спокойствия. Он с радостью исполнял ее просьбу.

Драко развернул письмо Гермионы и жадно вчитался в слова. Он ждал этого целый день.

«Драко!

«Вот бы самому знать», — подумал Драко. Письмо-то из школы пришло, родители его прочитали, но ничего не сказали. Интересно, и как их уговорить пойти завтра за покупками? У мамы дел, может, и нет, но отец постоянно пропадает в Министерстве, ошиваясь рядом с Министром. Драко тоже хотел бы посетить Рона, но даже боялся заикаться об этом.

Спать не хотелось, поэтому Драко взял письмо из Хогвартса, которое спокойно лежало на тумбе. Его прятать ни от кого не нужно. Сначала шло традиционное приветствие, почти то же самое, что и год назад. На другом листе был написан список книг для второго курса.

«Учебник по волшебству, 2-й курс. Миранда Гуссокл

Йоркширские йети. Златопуст Локонс»

Драко усмехнулся, вспомнив лицо мамы после того, как она прочитала его. Он любил мать, как и любой ребенок, но уважал ее именно за то, что она была адекватней многих волшебниц. Одним из плюсов адекватности значилось ровное отношение к Локонсу — автору многих автобиографичных книг. Драко видел его однажды, когда посещал с отцом Министерство. Локонс раздавал автографы отделу, связанному с почтой.

— Прекрасно, — сказал Драко сонно. — В этом году у нас будет новый профессор, и это явно фанат Златопуста. Все равно Квиррел мне не очень нравился.

Их прошлый учитель Защиты от Темных Искусств, оказалось, носил в своем затылке самого Темного волшебника за все времена. Это могло бы быть плюсом, но был один жирный минус — тот очень уж хотел смерти Гарри Поттера, а Драко успел с ним подружиться за год учебы. Он вырос на историях про него. Многие считали Мальчика, Который Выжил просто необычным ребенком. Отец Драко думал, что ему суждено вырасти сильнее Темного Лорда, но, послушав рассказы сына, разочаровался. Драко даже почему-то обрадовался этому.

Он почти уснул, уткнувшись носом в подушку. На полу появилась полоска оранжевого цвета. Кто-то открыл дверь и тихо вошел в его комнату. Драко притих; этот кто-то сел на кровать и погладил его по волосам. Драко уловил едва ощутимый терпкий запах маминых духов. Он улыбнулся и расслабился.

Люциус Малфой был не в духе еще с раннего утра. Драко как раз допивал свой сок, когда отец зашел в столовую и бросил «Ежедневный пророк» на стол. Газета громко шлепнулась; Драко увидел фотографию какого-то работника Министерства.

— Что-то случилось? — спросила Нарцисса. Она стояла рядом с окном и смотрела на сад.

— Да! — Люциус взмахнул тростью. — Министерство опять будет проводить рейды.

Нарцисса пожала плечами.

— Ах да, — Люциус тихо засмеялся. — Ты всегда была против моего маленького тайника.

— Как ты точно выразился. Что будешь делать?

Драко поставил стакан на стол, доел свой завтрак, но остался сидеть на месте. В гневе отцу было все равно, на ком срывать злость.

— Отправлюсь в Лютный переулок. Горбин давно облизывается на все эти вещи… — Люциус сел за стол. — Только позавтракаю.

Драко воспрянул: этого его шанс попасть на Косую аллею сегодня. Отец может заняться своими покупками, а он спокойно встретится с друзьями.

— Папа, — Драко посмотрел отцу в глаза. — Можно я пойду с тобой? Мне пришло письмо их Хогвартса… Нужные книги.

Люциус промолчал, продолжая есть свой омлет.

— И тебе нужна новая мантия, прежняя совсем износилась, — сказала Нарцисса. — Я пойду с вами.

Драко знал, что старая мантия в полном порядке. Он почти не вырос за полтора месяца каникул, и она была бы ему как раз. Но его мать любила покупать новые вещи.

— Нет, — наконец сказал Люциус. — Я что не усмотрю за собственным сыном? Иди, собирайся.

Драко поднялся и пошел в свою комнату. Пока что все было нормально, хотя его руки мелко подрагивали. Что скажет отец, если увидит его в компании школьных друзей? Драко удручал тот факт, что родители разочаровались в нем только из-за решения пыльной шляпы, которую невесть сколько лет назад заколдовала четверка волшебников.

Драко причесал свои волосы и посмотрел в зеркало. Острые черты лица, бледная кожа… Он никогда еще не чувствовал большее желание изменить что-то в себе. Драко растрепал прилизанные волосы: зрелище было странное. Он превратился в другого… Драко вздохнул и вернул прежнюю прическу.

Они попали на Косую аллею через камин в гостиной. Драко вступил в зеленые языки пламени, и последнее, что он видел, было обеспокоенное лицо мамы.

Люциус вышел на улицу и посмотрел на сияющее солнце, заглядывающее на улицу между покосившихся крыш домов. Драко брел позади него; он высоко поднял голову и старался полностью соответствовать отцу. Тот ждал такого, и Драко прекрасно понимал это. Он старался быть нормальным хотя бы на людях. Нормальным — в понятии отца, конечно.

Они быстро — нигде не останавливаясь — прошли Косую аллею и попали в Лютный переулок. Драко сразу же почувствовал разницу: угрюмая, грязная и неприветливая улица так сильно отличалась от предыдущей! На пыльных витринах стояли ужасающе темные вещи: человеческие черепки, какие-то кости, сушеные ядовитые растения.

Остановились только у обшарпанной двери. Люциус впустил внутрь сына и только после зашел сам. Драко встретила мрачная полутемная комната. На полках и столах лежали темные артефакты. Отец пошел к продавцу, и он мог спокойно разглядывать все это; оно отталкивало и привлекало, манило своей запрещенностью.

В углу магазина хранился старый шкаф. Драко подумал, что это самая безобидная вещь в магазине и без страха подошел к нему. Казалось, что изнутри долетает чье-то хриплое дыхание. Драко уже хотел было отойти, как одна дверка отворилась будто сама по себе: на него смотрели два блестящих глаза.

— Драко? — спросил кто-то голосом Гарри Поттера.

— Что ты тут делаешь? — прошипел Драко, испуганно смотря в сторону отца.

— Заблудился, — ответил Гарри.

На Драко подозрительно смотрел Горбин, и он подошел к ожерелью. На замусоленной табличке кто-то аккуратно написал: «Осторожно! По преданию, ожерелье отняло жизнь у девятнадцати простецов. Осторожно. Не трогать. Проклято». По спине Драко побежали мурашки, он повернулся и увидел на себе изучающий взгляд отца.

— Я закончил. Ты готов возвращаться? — спросил Люциус, сжимая двумя руками головку трости.

— Конечно, папа, — послушно сказал Драко, не без радости покидая этот магазин. На улице он с облегчением вдохнул затхлый воздух Лютного переулка. Какая-то сгорбленная ведьма с подозрением покосилась в их сторону, но ничего не сказала.

Они так же быстро покинули Темную улицу и опять оказались на Косой аллее. Люциус заметно повеселел и смотрел на Драко почти нормально.

— Все же ты неплохо окончил первый курс, — сказал он. — Думаю, ты достоин поощрительного подарка, не так ли?

Драко промолчал. Они как раз проходили рядом с магазином метел, в сияющей чистотой витрине виднелась новая модель «Нимбус 2001». Драко, не вытерпевши, все-таки задержал на ней взгляд. Темное древко, веточки, красивый изгиб… Метла просто просила купить ее.

Люциус остановился. Они вдвоем стояли позади небольшой толпы, состоявшей из мальчишек разных возрастов: те просто прилипли к витрине и жадно смотрели на желанный предмет.

— Это, кажется, новейшая модель? Лучше, чем у Мальчика, Который Выжил?

Драко покраснел: он не рассказывал отцу про их дружбу, но Пенси, которая весьма вольно общалась с его матерью, с радостью сообщила им об этом. Она рассказывала все, не скрывая малейших деталей, мстила за все обидные слова, которые ей кидал в лицо Драко в школе.

— Не думаю, что сын Гойлов хуже тебя, — продолжил Люциус. — Ты тоже заслуживаешь место в команде… какой бы факультет она ни защищала.

Через десять минут Драко был счастливым обладателем Нимбуса, под завистливые взгляды мальчишек шел позади отца. Радости он почему-то не испытал. Казалось, отец решил все за него: займет ли он место в квиддичной команде, будет ли играть, на какой метле он должен играть…

Они зашли в магазин мадам Малкин: купили пару новых мантий, пришили к ним знаки факультетов. Драко смотрел на прохожих, которые мелькали в окне, когда Малкин орудовала ниткой и иголкой. Но красный герб Гриффиндора все время попадал ему на глаза. Отец все это время безучастно сидел на невысокой софе.

Потом зашли в «Свитки и кляксы» — купили несколько пузырьков с чернилами, пергамент и пару других мелочей. Кошелек отца явно облегчал, но деньги никогда не волновали Малфоев. Драко знал, что они могли спокойно собрать в школу первый курс Гриффиндора. Метлу Люциус отправил домой, и Драко старался не думать, почему отец, который начал относиться к нему совсем по-другому после распределения, купил ему такой дорогой подарок.

Наконец Драко развернул список новых учебников, и они пошли во «Флориш и Боттс».

— Что это там творится? — спросил Драко еле слышно. Около магазина было настоящее столпотворение. Над окном висела большая вывеска: "Златопуст Локонс подписывает автобиографию «Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30"

— Нам нужны всего лишь книги, — услышал его вопрос Люциус.

Они вошли в магазин; Драко чуть сразу не смяла, как какой-то мусор, огромная женщина. Она держала в руках книгу и была похожа на безумную девочку-подростка. Все пространство было заполнено волшебниками — в основном женщинами лет сорока. Через пару минут Драко понял, что это такая себя хаотичная очередь: все двигались в одну сторону, где, видимо, и происходило самое интересное.

— Это тебе, Джинни. А я себе куплю. Учись хорошо.

Драко приподнялся на цыпочках и посмотрел поверх голов: в углу магазина, за полками с книгами, стоял Гарри рядом с какой-то рыжей девчонкой. «Наверно, — подумал Драко, — это Уизли. Стоит лишь посмотреть на ее мантию, и все сразу ясно». Он остался стоять на месте, пока его отец болтал с каким-то знакомым. Гарри был красный, как рак. К нему подошли остальные Уизли, Драко заметил встревоженную чем-то Гермиону.

Отец продолжал безмятежно с кем-то болтать, поэтому Драко, схватив список книг, пошел к полкам с учебниками. Может, все-таки получится поболтать с друзьями пару секунд… Он схватил «Тропу троллей» и подобрался еще ближе к Гарри. Тот стоял и недовольно косился в сторону Локонса, который просто светился от счастья.

— Хочу сообщить, — жизнерадостно начал Златопуст, — что Гарри получит не только мои книги… а и меня! Да, дорогие друзья, я новый преподаватель Защиты от Темных Искусств в школе чародейства и волшебства «Ховгартс»!

Зрители разразились громкими аплодисментами, репортер еще живее работал с фотокамерой. После каждой вспышки появлялся пурпурный дым, Драко поморщился и наконец добрался до друзей. Гермиона что-то хотела сказать, но Рон схватил ее за локоть и просто кивнул в знак приветствия.

— Что такое… — хотел спросить Драко, но…

— Ах, Артур, что за встреча! — раздалось у него над головой. Отец сжал рукой его плечо; Драко глубоко вздохнул. — Неужели ты теперь можешь позволить себе такие магазины? Слыхал, у Министерства прибавилось работы… Неужели и зарплата повысилась?

Драко отчаянно пытался не покраснеть. Он смотрел на самую большую книгу на полке и пытался отвлечься. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Люциус всунул руку в котел девчонки и вытащил потрепанную книгу. Девочка покраснела до кончиков огненных волос. Драко надеялся, что никогда не покроется таким пунцовым цветом.

— По-видимому, нет, — вздохнул Люциус. — Стоит ли позорить имя волшебника, если за него все равно ничего не платят?

— У нас с вами разные представления о том, что позорит волшебника, Мистер Малфой, — отрезал худой рыжий мужчина. Видимо, это и был мистер Уизли, отец Рона. Драко старался не смотреть и на него. Позади Гермионы испуганно жались друг к другу мужчина и женщина. У женщины были глаза Гермионы, и Драко понял, что это ее магглы-родители.

— Это очевидно, — Малфой перевел белесые глазки на родителей Гермионы, которые со страхом взирали на разгорающуюся ссору. — С кем вы якшаетесь! Ниже падать некуда.?

Драко подумал, что мистер Уизли сейчас взорвется от злости или просто обернется и уйдет. Он надеялся на это; но случилось совсем другое: тот бросил свои вещи на пол и бросился на отца Драко, глаза его разъяренно светились гневом.

— Прекратите! — заорал хозяин магазина! — Хватит!

— Артур! — причитала низкая полная женщина.

Ребята удивленно смотрели друг на друга, не зная, что им делать. Только близнецы ободрительно кричали что-то отцу и воинственно размахивали кулаками. Драко смотрел, как его отец упал на стеллаж с книгами, обычно бледное лицо покраснело от усилий; он дрался как обычный маггл.

— Все! — прозвучал оглушительный бас над головами драчунов. В магазин вошел Хагрид: он схватил одной рукой отца Драко, другой мистера Уизли и разнял их, как двух непослушных котят.

В магазине было почти пусто, потому что толпа ринулась к выходу намного раньше. У мистера Уизли была кровь на губах, а Люциус светил огромным синяком под глазом. Драко еще никогда не видел его таким растрепанным, потным и злым. В руках у него все еще находилась книга девчонки Уизли, которой он, собственно, и бил своего врага.

— Вот твоя книжка, девочка. Получше твой отец не в состоянии купить.

Потом он высвободился от Хагрида, посмотрел на Драко и пошел к выходу. Не смея даже взглянуть на друзей, Драко последовал за ним, чувствуя, как копошатся в желудке змеи страха. Такого он не чувствовал никогда. Было мучительно стыдно, страшно и как-то не по себе, словно это он устроил драку.

— Мне искренне жаль, что тебе приходится учиться с его детьми, — сказал Люциус. Он привел себя в порядок в небольшом кафе.

Драко пристыженно склонил в голову. Он никогда и никому в жизни не признается, что пару минут назад и ему было стыдно: за отца. Он спрятал это чувство далеко с надеждой никогда к нему не возвращаться.

«Это было долгое лето», — думал Драко, наблюдая за тем, как домовик собирает его вещи. Маленькие ручонки эльфа подрагивали, пальцы быстро перебирали перья, аккуратно складывая их на самом дне чемодана. Драко с отвращением смотрел на грязную наволочку домовика и почти не обращал внимания на белые бинты, которыми тот замотал уши, — опять за что-то наказывал себя.

За окном садилось солнце — последний летний вечер в этом году. Драко откинулся на подушки и посмотрел в потолок: через полчаса ему нужно было спуститься вниз. Родители устраивали прощальный ужин. Он думал, что все будет вполне тихо, но ошибался. Конечно, мама пригласила друзей, а друзья возьмут своих детей… Пенси, Крэбб и Гойл. Драко поморщился.

Что-то громко звякнуло, падая на пол. Драко приподнялся на локтях и посмотрел на эльфа, который уронил его медные весы. Домовик испуганно собирал детали, страшась даже посмотреть в его сторону.

— Идиот, — злобно сказал Драко. — Соберешь чемодан и уберешься, не забыв прищемить на память что-то!

— Д-да, Хозяин, — пролепетал домовик.

Драко спрыгнул с кровати и вышел в коридор. Идти к матери, которая следила за сервировкой стола, не хотелось. Отец, наверно, просиживает штаны в кабинете. Драко решил пойти в сад, место, к которому равнодушно относились оба его родителя. Где-то там гуляли два павлина. На одном из них Драко первый раз случайно использовал волшебство и перекрасил его перья в красный цвет.

Розоватые сумерки опустились на землю. Где-то простодушно пели птицы. Драко сел на каменную скамейку, скрестил на груди руки и вздохнул. Он в который раз задумался: что забыл Гарри в магазине Горбина? И почему Рон заставил Гермиону молчать? После того случая письма от них больше не приходили.

Драко мог сидеть так и до утра, но вот в темноте засветились фонари, со стороны двора послышались редкие хлопки трансгрессии и голоса гостей. Он отряхнул штаны от невидимой пыли, поднялся и побрел обратно в дом. Домовики бегали сломя голову, держа над головой серебряные подносы, наполненные едой и напитками. Драко прошел мимо камина и стал рядом с отцом, который, привычно держа в руках свою трость, улыбался каждому новому гостю.

— Где тебя черти носили? — едва слышно спросил Люциус, улыбаясь уголком губ.

— Забылся, — так же тихо ответил Драко.

В комнату как раз вошли его школьные знакомые. Крэбб в новой мантии сиял, словно галеон, только что полученный в Гринготтсе, рядом брел Гойл. Позади них шла Пенси — донельзя довольная чем-то, ее похожее на морду мопса лицо сияло от усмешки. Драко едва сдержал рвотный позыв и улыбнулся им в ответ. Он почти кожей ощущал, что именно этого и ждал от него отец.

Гости расселись за столом. Приветные слова были сказаны, первые комплименты только-только отзвучали. Комната наполнилась запахами еды. Драко послушно съел свою порцию, мило поболтал с Гойлом, ответил на вопросы взрослых. Он также остался сидеть после десерта, хотя глаза слипались от усталости. В этот вечер он был на высоте: соответствовал идеалу, о котором мечтали родители.

* * *

Утро было наполнено вздохами, зевками и постоянным дерганьем. Люциус раньше всех отбыл в Министерство, и на платформу девять и три четверти Драко собирался ехать с мамой. Они стояли в толпе магглов, ждали, пока семья каких-то волшебников первой пройдет сквозь перегородку. Драко все время потирал глаза, которые нет-нет и закрывались от усталости. Он не выспался.

— Веди себя прилично, — сделала замечание Нарцисса. Драко вздохнул: он и так вел себя в два раза приличней большей части присутствующих детей.

На платформе было не так уж и много волшебников: Малфои всегда приходили одними из первых, чтобы не торопиться. Драко вытерпел быстрый поцелую в щеку, обнял маму на прощание и, схватив чемодан, запрыгнул в поезд. Пустой коридор поглотил его в свои объятья. Двери в купе были открыты, и везде его встречала тишина. Он прошел немного вперед, зная, что через полчаса в первое купе начнут заходить все подряд.

Драко и сам не знал, как скучал по всему этому. Он уже предвкушал ту минуту, когда поезд остановится на станции Хогсмида, и они выйдут в ночь. Из окна ему было прекрасно видно перегородку, из которой каждую минуту появлялись все новые волшебники. Он старался не пропустить момент прибытия кого-то из своего курса. Сейчас ему было в радость увидеть даже Лонгботтома с его жабой.

В одиннадцать часов поезд отбыл. Драко так и не увидел кого-то из знакомых: толпа сгустилась настолько, что сложно было остановить свой взор на ком-то одном. Стуча, поезд быстро набирал скорость. В коридоре гудели голоса, звучал смех и Драко не выдержал. Он вышел из своего купе, и, не обращая ни на кого внимая, пошел на поиски однокурсников.

В первом же попавшемся купе он встретил близнецов. Они сидели вместе с Ли Джорданом.

— Привет! — взмахнул рукой один из них.

— Привет, — ответил Драко. — А где Гарри и Рон?

Фред задумался.

— Мы их, кажется, не видели. Гермиона куда-то дальше пошла, а этих двоих мы, после прибытия на платформу, не встречали. Но это не странно, мы сразу же ушли.

— Ясно, — сказал Драко и вышел.

Искать кого-то в большом поезде оказалось трудней, чем он думал. Драко вознамерился все же найти кого-нибудь, но передумал, стоило нарваться на Пенси и ее шайку. Она — уже в излюбленной форме Слизерина — раскладывала на столе карты.

— Ах, может, присоединишься к нам? — спросила, откидывая короткие волосы за плечи. — Вчера на ужине ты был так мил…

— Показывал тебе, как ведут себя нормальные, воспитанные люди, — Драко окинул взглядом Крэбба и Гойла, пожирающих в этот момент еду. Гойл громко рыгнул, поглаживая свой живот. — Но я вижу, что и в этой компании тебе довольно-таки приятно находиться…

Драко закрыл дверь купе до того, как ярко-красные пятна сошли со щек Пенси. Он улыбнулся: небольшая перепалка все же подняла ему настроение, но продолжать поиски он не стал, понимая, что и в других купе он легко может нарваться на старых знакомых.

Он вернулся к себе, переоделся в школьную мантию и сел около двери. Через полчаса к нему зашла толстая продавщица сладостей. Он купил пару пирожных, сок, но ничего не стал есть. Драко не понимал, почему к нему никто не заходит. Он вспомнил, как странно на него смотрели друзья во «Флориш и Боттс». Было ли связано это со встречей его и Гарри в магазине Горбина?

Драко успел подремать пару часов, а когда проснулся, купе уже было освещено, а за окном быстро проносились темные ночные пейзажи.

— Вот ты где! — дверь открылась, и внутрь вошла Гермиона. Позади нее топталась та рыжая девчонка из книжного магазина.

— Ого, — Драко неловко поднялся и протер глаза. — Где тебя носило? Я никого не мог найти.

— Я сидела в купе с девочками из Рейвенкло, — сказала Гермиона. — Пришла слишком поздно, и все места позанимали.

Она уселась рядом с Драко. Девочка все так же стояла. «Сестра этих Уизли», — подумал Драко, глянув на нее один раз. Первым, что бросалось в глаза, были огненные волосы, рассыпавшиеся по миниатюрным плечам. В купе воцарилась неловкая тишина. Драко отпил сока и уставился в окно.

— Это, кстати, Джинни, — сказала Гермиона своим командирским тоном. — Младшая сестра Рона. Джинни, это Драко… Драко Малфой.

На секунду в карих глазах вспыхнул огонек интереса, но Джинни склонила голову и ничего не сказала. Она просто села рядом с Гермионой. Драко подумал, что она слишком робкая и слишком тихая для Уизли. «Словно и не сестра Фреда и Джорджа», — злорадно подумал Драко, съедая последнее пирожное.

— Как лето прошло? — спросил он у Гермионы, когда она перетащила к нему свои вещи.

— Хорошо, — пожала плечами Гермиона. — Часто ездила к бабушке. Иногда читала маггловские учебники. Конечно, готовилась к учебному году. А ты чем занимался?

— Ничем особенным, — ответил Драко, вспоминая все воскресные ужины. — Ты не знаешь, где остальные? Гарри, Рон…

— Нет, — сердито сказала Гермиона. — Я и их искала. Ни в одном купе нет! Может, конечно, я с ними разминулась, но это очень странно, не находишь? Никто — а у кого я только не спрашивала — не видел их.

Драко представил, как Гермиона заходит туда, где сидит Пенси, и сдержал смешок. Он не мог представить этих двух за беседой. Легче уже нафантазировать Снейпа, расчесывающего пуделя.

Поезд замедлился и вскоре остановился. Ребята схватили свои чемоданы и побрели к выходу, пытаясь рассмотреть в толпе учеников своих друзей. Драко помог Гермионе опустить чемодан на землю, Гермиона помогла Джинни и указала ей, где стоит Хагрид, ждущий первокурсников.

— Ты видел их? — спросила она у Драко.

— Нет, — покачал головой он. Впереди них радостно смеялись близнецы и Ли Джордан.

Гермиона и Драко побрели за ними. В прошлом году они добирались до школы на шлюпках, плывя через Черное озеро под зорким глазом Хагрида. В этот раз им нужно было идти к дилижансам, которые ехали сами по себе. В компании Невилла и Ханны Эббот из Хаффлпафа они и ехали к воротам школы.

По прибытии Драко не чувствовал ни рук, ни ног. Он кое-как вылез наружу, понимая, что завтра не сможет пошевелить даже пальцами ног. Дилижансы ехали по ухабистой дороге, не жалея себя и своих пассажиров. Толпа детей побрела к воротам, но Драко все еще не видел среди них Гарри или Рона. Создавалось ощущение, что их вообще тут не было.

Ворота были окружены Запретным лесом, а два столба, увенчанные вепрями, возвышались над кустами и низкими деревьями. Вошел во двор школы и сразу почувствовал себя намного лучше, словно вернулся домой.

В холле их ждал сюрприз: Пивз, летая под потолком, кидал с высоты шарики, наполненные чернилами. Драко склонил голову и, схватив Гермиону за рукав, просочился в компанию старшекурсников, за спинами которых они и спрятались от снарядов. Другие дети, визжа и закрывая головы руками, побежали в Большой зал.

А он сиял своей пышностью. Высокий потолок, имитирующий небо, а под ним парят сотни свеч, свет которых отражается в золотых тарелках. Драко уселся за стол Гриффиндора, мельком взглянув на слизеринцев, которые постоянно тыкали пальцами на облитых полтергейстом и мерзко хихикали.

Гермиона села рядом с Драко, напротив расположились Лаванда и Парвати.

— А где Гарри? — спросила Парвати, поправляя на плечах мантию. — И Рона тоже вроде нет.

Драко промолчал, и им что-то ответила Гермиона. Друзей правда не было в Большом зале. Ни за столом Гриффиндора, ни за другими столами.

Учителя вскоре заняли свои места, и Макгонагалл привела первокурсников. Небольшой вереницей они семенили между столами. Испуганные и бледные, не знающие, что их ждет впереди. Драко неволей вспомнил и свое распределение. Все замолчали и уставились на шляпу, которую только что внес Флитвик.

Она пропела свою песню (Драко заметил, что она другая, не такая, как в прошлом году), и распределение началось. Первокурсники, робея, садились на треногий табурет и ждали свой приговор. Первые трое попали на Хаффлпаф, еще двое присоединились к Рейвенкло. Драко почти не слушал — все эти люди были ему не знакомы. Только когда прозвучала знакомая фамилия, он оживился.

— Уизли, Джинни!

Она натянула на голову шляпу — та закрыла ей глаза — сжала край табурета пальцами. Драко видел, как полыхают ее щеки.

— ГРИФФИНДОР!

Стол, за которым сидел Драко, взорвался аплодисментами и возгласами. Громче всех, конечно, кричали близнецы. Они освободили для сестры место и похлопали ее по плечу, поздравляя. Драко улыбнулся уголком губ, понимая, что другого от Уизли никто не ждал.

Спустя минут двадцать тарелки наконец наполнились едой. Драко положил себе салат и принялся ужинать, понимая, какой же он был голодный все это время. Аппетит быстро улетучился, стоило Гермионе вспомнить, что Гарри и Рон до сих пор не появились.

— Может, нам стоит пойти к Макгонагалл? Она все же декан Гриффиндора.

— Не знаю, — ответил Драко, отодвигая тарелку с едой. Он посмотрел на Фреда. — Ты Рона так и не видел?

Тот отрицательно покачал головой. После небольшого опроса оказалось, что Рона и Гарри сегодня вообще никто не видел. Драко понял, что без декана — или даже самого директора — им не обойтись. Он и Гермиона как раз собрались подойти к столу учителей, но Макгонагалл быстро ретировалась сама.

— Вы заметили, что и Снейпа нет? — спросил Невилл. Зельеварение было самим не любимым его занятием, как и сам преподаватель.

— Мне это не нравится, — сказала Гермиона. Атмосфера праздничности ушла как по волшебству.

После десерта, к которому ни Драко, ни Гермиона не прикоснулись, они пошли в гостиную Гриффиндора. Впереди и позади них шли другие ученики, их черные мантии мелькали перед глазами бесформенными пятнами. Драко решил отвлечься и спросил:

— Почему вы так странно повели себя в книжном? Смотрели на меня, как на прокаженного, — он смотрел на свечи, на лица других, но никак не на Гермиону.

— О, понимаешь, — голос Гермионы потерялся в хохоте слизеринцев, подбежавших к ним.

Драко заметил, что недалеко остановилась парочка гриффиндорцев, с подозрением поглядывая в их сторону. Драка между факультетами в первый же вечер — что может быть ближе к неизбежному наказанию?

— Ну что? — вперед вышла Пенси. Она уже начинала раздражать Драко: постоянно попадалась на глаза.

— Что «ну что»? — спросила Гермиона. — Можешь выражаться поясней?

Слизеринцы переглянулись и опять засмеялись.

— Исключили ваших друзей. Этого Уизли в поношенных шмотках и Поттера со шрамом на лбу.

— Ложь! — крикнул Джордж, отходя от гриффиндорцев. — За что их могли исключить?

— Не знаю, — смеясь, ответил староста Слизерина. — Мы сами слышали, как про это говорили Дамблдор и Снейп. А еще Макгонагалл, которая на всех парах неслась в сторону подземелий!

Гермиона рядом с Драко ахнула. Если в дело вмешались Дамблдор с деканом, дело точно плохо. Это понимали все без исключения.

Впереди маячили две знакомые спины. Драко дернул Гермиону за рукав мантии и молча указал на Гарри и Рона, которые топтались перед портретом Полной дамы, не зная пароля. Судя по веселым голосам, исключать в ближайшее время их никто не собирался.

— Это вы! — Гермиона подбежала за ними. Драко плелся все так же медленно. — Где вы были? Ходит нелепый слух, якобы вас исключили!

Гарри и Рон переглянулись.

— Нас не исключили.

— Но что произошло? — лениво спросил Драко.

Рон сразу же надулся, словно с ним заговорил не друг, а слизняк — гадкий и противный. «С чего бы это?» — подумал Драко, стараясь не нервничать. Взглядом Рон напоминал вечно надоедливых родителей.

Гарри вкратце рассказал про машину, не забыв упомянуть иву. Гермиона сразу же напомнила Макгонагалл — те же губы, поджатые в тонкую линию, и тот же строгий взгляд.

— Это не шутки! Вас же в следующий раз исключат! Индюк.

— Верно, милочка, — Полная дама, которой надоело наблюдать за перепалкой, с радостью открыла им вход в башню Гриффиндора.

Гермиона хотела сказать что-то еще, но ее нравоучения исчезли в большом вихре чужих голосов. Чудище из чужих ног, рук потянулось к Гарри и Рону. Все обитатели башни приветствовали сегодняшних героев. Гермиона фыркнула, Драко полностью поддержал ее, чуточку жалея, что не может разделить радость с ними. Как бы это было здорово!

Ребята как раз говорили с близнецами, но Перси, пробирающийся сквозь толпу, быстро заставил их ретироваться. Драко был бы рад пойти с ними, но его сдерживало воспоминание о взгляде Рона. Что-то в нем ему совсем не нравилось. Начало года ужасно напоминало первый курс, и Драко, сидевший в углу гостиной, подумал, что ничего нового и хорошего от второго курса ему не ждать.

* * *

Утро было таким же гадким, как и настроение Драко. Потолок затянуло серыми тучами, и все ходили под стать погоде — грустные и мрачные. Гермиона все еще сердилась на Гарри и Рона и нормально разговаривала только с Драко. Нормально — это иногда выглядывать из-за книги, кидать пару слов и возвращаться к чтению.

Драко поздоровался с Невиллом и положил себе на тарелку яичницу. Кусочек еды попал ему на грудь, и Драко разнервничался еще больше — тем более, это увидели слизеринцы, вошедшие в Большой зал, и они, конечно, захохотали, обсуждая его безалаберность.

— Ничего, — ободряюще сказал Невилл. — Меня тоже дразнят! Но сейчас придет почта, мне бабушка наверняка что-то пришлет.

Драко изобразил гримасу-улыбку. Хуже и быть не может — его утешает Лонгботтом! Но все же Невилл был прав: через пару минут зал заполнился шуршанием крыльев и негромкими хлопками падающих посылок и писем. Драко знал, что ему ждать письма не приходится, поэтому продолжал есть.

Для него полной неожиданностью было плюхнувшееся письмо, которое попало прямо в тарелку. Сердце Драко забилось: ведь он даже и не надеялся получить что-то из дома! Он уже было хотел раскрыть послание, как дрожащий голос Невилла отвлек его.

— О-о-о, — протянул он многозначительно. Так многозначительно, что даже заинтриговал и так уже удивленного Драко. Смотрел Невилл в сторону испуганного Рона. — Открывай! Если не сделаешь этого, будет еще хуже!

В руках Рон держал небольшое красное письмо. Драко едва сдержал злорадную ухмылку: теперь-то не будет Уизли смотреть на него так, как вчера! Сегодня его ждет собственное испытание. Гарри, сидевший рядом с Роном, затаил дыхание: он не знал, что это такое, и Драко почти завидовал ему — ведь всему залу предстоит такое зрелище!

— Это Громовещатель, — прошептал Рон обреченно.

— А что такое Громовещатель? — спросил Гарри.

Гермиона уже отложила свою книгу и смотрела на красный конверт, уголки которого начинали дымиться. Весь стол Гриффиндора сейчас уставился в их сторону.

Наконец, осмелев, Рон распечатал конверт. Невилл закрыл уши ладонями, и Драко понимал, почему: через секунду письмо взорвалось. На самом деле это был оглушительный голос, усиленный магией. Сначала нельзя было разобрать и слова, а потом…

— … «…украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…»?

Драко понял, что голос женский. «Наверно, — подумал он, — это его мамы». Голос эхом отскакивал от стен, усиливаясь еще больше. Джинни, которая сидела рядом с Перси, согнулась — ее нос почти касался столешницы. Из волос алели краешки ушей. А письмо все продолжало орать; пару раз прозвучало имя Гарри, и тогда он краснел все больше и больше.

Письмо закончилось на угрозе возвращения Рона домой. А потом конверт весело вспыхнул, оставляя после себя горку пепла. После того крика в зале воцарилась оглушительная тишина. Невилл наконец открыл уши и посмотрел на Рона. А тот сидел красный, пристыженный. Он неловко улыбался, не зная, что сказать.

Первой очнулась Гермиона. Она захлопнула книгу и посмотрела на друзей. В ее глазах потеплело: она увидела, что мальчики получили заслуженное наказание. Драко хмыкнул и начал намазывать на хлеб масло. Народ в Большом зале ожил удивительно быстро, и теперь отовсюду слышались смешки.

К их столу подошла Макгонагалл: вручила каждому по расписанию и пошла дальше. На губах ее играла едва заметная улыбка. Первым уроком у них была травология. Драко закинул сумку на плечо и пошел к выходу. На улице его догнали остальные.

— Это было ужасно, — прошептал Рон. Гарри ободрительно похлопал его по плечу.

У теплиц уже стоял весь класс. В стороне болтали хаффлпафцы, профессор Спраут — их декан и одновременно учитель травологии — ждала всех у входа.

Сегодня она отвела их в теплицу номер три: более опасную, отличающуюся от других. Ребята оживленно заболтали, понимая, что этот урок должен быть интересным. Драко занял место недалеко от профессора, рядом с ним стал Гарри. Напротив расположились Гермиона и Рон. Внутри пахло свежевскопанной землей и растениями.

Спраут открыла рот, чтобы объявить тему сегодняшнего урока, но ее не совсем вежливо перебили: дверь открылась, а в проеме показалась белокурая голова Локонса. Драко слышал, как тихонько ахнула рядом с ним Гермиона, девчонки яростно зашептались. Он закатил глаза.

— Профессор, можно, я отвлеку Гарри Поттера всего на пару минут?

Спраут недовольно цокнула, но разрешила.

— Что, нашел звездного друга? — съязвил Драко по-дружески. Гарри только расстроенно махнул рукой.

Он ушел, и Спраут, ожидая ученика, вытащила на свой стол кадку с каким-то растением. Драко видел по сияющим глазам Гермионы, что она уже поняла, о чем им расскажут на уроке. Солнце невыносимо жгло, и в теплице находиться было невозможно — Драко уже вспотел.

Через пару минут вернулся красный Гарри, и урок начался.

Пока Гермиона отвечала на вопросы учителя, Драко достал из кармана припрятанное письмо, принесенное утренней почтой. В уголке расположился герб Малфоев, само письмо было крепко запечатано. Драко вздохнул: так старался только отец. Но что ему нужно, раз он написал письмо?

Драко быстро и почти бесшумно раскрыл конверт и вытащил плотный пергамент, на котором виднелись слова, написанные прямым почерком папы. Таким узнаваемым! Драко быстро и жадно вчитался в слова, склонив голову — со стороны казалось, что он просто разглядывает мандрагору.

«Драко!

Драко закончил читать письмо и уставился на коричневый горшок. Что это было? Он прочитал отдельные куски письма и все равно ничего не понял. Магазин Горбина? Он ведь никому об этом не говорил! Он после того случая ни с кем даже не переписывался! Драко покрылся красными пятнами и посмотрел в сторону безмятежного Поттера, который слушал объяснения Спраут одним ухом.

Только воспитание сдерживало Драко в этот момент. Он вспомнил, кто тогда слышал весь разговор отца и Горбина. Гарри сидел в шкафу: никем незамеченный, а когда вернулся, рассказал все Рону. Или сразу его отцу. Драко сжал руки в кулаки. В ушах что-то стучало, он глубоко дышал через нос. Письмо отца было переполнено ядом и правдой — это и было самым обидным. Отец окончательно в нем разочаровался.

— А теперь мы наденем наушники и пересадим маленьких мандрагор, — сказала Спраут.

Драко первый раз за урок нормально расслышал ее слова, но ничего не понял. Зачем наушники? Но Гермиона толкнула его локтем под ребра — весь класс в этот момент выполнял то, что сказал учитель, — и он, не мешкая, схватил первую же пару наушников. После этого он уже ничего не слышал и делал все, как и другие.

Мандрагоры были совсем обычные. Драко не понимал, почему вокруг них такой ажиотаж, пока Спраут, цепко схватив одно из растений, не потянула его верх. Драко едва не закричал, хотя его бы все равно не услышали: вместо нормального корня, под землей мандрагора была похожа на младенца. Гадкого, бледно-зеленого, сморщенного младенца, который все время орал, судя по открытому рту.

Спраут быстро пересадила мандрагору в другой горшок. Драко, испытывая отвращение, потянул вверх и свое растение; младенец-мандрагора оказалась прямо у его лица. Он как можно быстрее запихнул это в другой горшок и присыпал землей. Не у всех получилось сделать это так быстро: Гермиона, как и он, справилась, но парочка ребят все еще боролась со своими куда более дерзкими мандрагорами.

Спустя десять минут Спраут разрешила им снять наушники. Она задала домашнее задание, и они, полные впечатлений, отправились в замок.

Драко, конечно, волновало совсем другое. Он желал поговорить с Гарри, но по дороге к ним четверым присоединился хаффлпафец Джастин Финч-Флетчли, и ему пришлось отложить разговор на потом. За время урока Драко смог немного успокоиться, но волна гнева снова и снова заполняла его, стоило вспомнить письмо отца.

Драко быстро принял душ и пошел на следующий урок — трансфигурацию. Урок был трудным, потому что все за лето потеряли навык, и превратить навозного жука в пуговицу оказалось сложней, чем представлялось. Злой, со штрафными очками, Драко поплелся в столовую обедать. Хуже, конечно, было только Рону. Его палочка, которую Драко увидел только сегодня, была в ужасном состоянии после сражения с Гремучей ивой. Она искрилась, пускала пузыри, но совсем не выполняла волю хозяина. Драко почувствовал, что рад даже такому: сколько ему можно терпеть неудачи? Пусть и другие намучаются!

После обеда ребята вышли во двор. Утренние тучи сгустились еще больше, их волосы трепал холодный ветер. Они пошли в сторону Черного озера. Драко понял, что это самый подходящий момент расспросить Гарри, но его опередил Рон.

— Чего тебе? — спросил он хмуро. И не так хорошее настроение было окончательно испорчено на трансфигурации.

— Что такое? — не вытерпел Драко. — Все вы, кроме, конечно, Гермионы, смотрите на меня, как на прокаженного! Что я вам сделал, в конце концов?

Обида за все взгляды, за молчание, вообще за все переполнила его именно в эту минуту.

— Что ты искал в магазине Горбина вместе со своим отцом? — спросил Рон.

— Я же говорил, что они продавали, — вмешался Гарри.

— Ребята, — Гермиона подняла руки, но Драко перебил ее:

— Продавали! А что, теперь это запрещено? Я хотя бы не закладывал друзей, знаете ли! Не ты ли, Поттер, стоило лишь выйти из магазина, побежал рассказывать про все Уизли?

Гарри покраснел, но не отвернулся. Гермиона почти плакала, не зная, как усмирить эту ругань.

— Смотрите, — Драко не выдержал и протянул им письмо. — Читайте.

Три головы синхронно склонились над пергаментом. Драко спрятал руки в карманы, пытаясь их согреть. Теперь ясно: они подумали, что Драко разделяет взгляды своего отца. Но что поделать, если он был так воспитан? Драко и сейчас не понимал, что в продаже некоторых вещей такого криминального.

Гермиона жалостливо посмотрела в сторону Драко. Он поморщился. Рон и Гарри, прочитавшие письмо позже, теперь смотрели на него так же.

— Не нужно меня жалеть, — сказал Драко. — Это началось еще с прошлого года. После того, как шляпа выкрикнула «Гриффиндор».

Рон хотел что-то сказать, но к ним неожиданно подбежал один из первокурсников. Маленький, с мышиным цветом волос и очень взволнованный, он подошел к Гарри. В руках у него была обычная фотокамера.

— Гарри! Не сердись, но можно я тебя сфотографирую?

— Э-э-э, — протянул Гарри.

Драко фыркнул. Он сразу понял, что хочет этот первокурсник. Ему не хотелось смотреть на этот акт обожания, и он ушел, чувствуя, как три пары глаз сверлят ему спину. Настроения не было совсем.

Через полчаса начался долгожданный урок Защиты от Темных Искусств. Драко, разочарованный прошлогодним учителем, не ждал много от нового профессора, но не раз уже слышал, как мечтают послушать его лекции девчонки. Класс заполнился довольно быстро. Драко сел рядом с Невиллом, который почти на каждом уроке был за партой один. Позади него уселись Гарри и Рон, спина Гермионы маячила впереди.

Локонс, изящно взмахнув своей яркой мантией, вышел на середину класса. На его лице сияла улыбка. Девчонки в классе ахнули, мальчики насмешливо переглянулись.

— Моя бабушка, наверно, хочет, чтобы я был таким же героем, — вздохнул Невилл рядом с Драко.

— Это я, — сказал он и подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!?

Драко криво усмехнулся. Локонс явно ожидал взрывного смеха, а получил всего пару кислых улыбок. Начало было явно хорошее. У всех на партах стояли экземпляры его книг, из каждой обложки на них смотрели улыбающиеся копии Локонса.

Драко получил свой листочек с заданиями и обиженно запыхтел: он все же немного читал летом, и ожидал, что будет знать хотя бы половину ответов. Со всех сторон доносилось недоумевающее бормотание. Все вопросы относились к Локонсу! Его любимый цвет, его ожидаемый подарок, его дата рождения… Драко даты рождения и всех знакомых-то не знал, что уж говорить об авторе ужасных книг, вроде «Тропы троллей».

Спустя полчаса Локонс собрал все работы и огорченно покачал головой. С заданием, как и ожидалось, справилась только Гермиона.

— Десять баллов Гриффиндору! — сказал ей он. Гермиона, которая получала их почти на каждом уроке, зарделась, словно получила их первый раз.

— Сегодня будет и практика! — заверил учеников Локонс. Он достал из-под стола клетку, завешенную темной тканью. — Это ужасные, одни из самых темных созданий мира… — он картинным жестом откинул ткань, — только что пойманные корнуэльские пикси!

Симус Финниган и Дин Томас засмеялись; даже Локонс не мог воспринять это за вопль ужаса. Он недовольно посмотрел на ребят.

— Увидим, как вы с ними справитесь, — мстительно сказал он и волшебной палочкой отворил клетку.

Что потом началось! Маленькие, синего цвета эльфы, которые сначала показались всем ужасном забавными, на самом деле были теми еще чертятками! Они разлили чернила, хватали учебники, летали под потолком, кроша бумагу, которая падала вниз, как хлопья снега. Дети спрятались под парты, отбиваясь от эльфов книгами.

Рон вытащил палочку. Но Гермиона покачала головой:

— Ты лишь все испортишь.

— Пескипикси пестерноми! — взвыл Локонс, потому что один из пикси порвал его фотографию, стоявшую на столе.

Но заклинание не сработало. Послышался звон колокола.

— Ну что же, вот ваше задание: загнать эльфов в клетку! — сказал Локонс и, взмахнув рукой, вышел из класса.

Гермиона наложила заклинание заморозки на двух пикси, которые подлетели к ним слишком близко. Драко не собирался выполнять такое глупое поручение: он, прогнувшись, пошел к двери. Эльфы, беснуясь, пищали у него над головой. В углу что-то с грохотом упало. Драко, сделав последний рывок, оказался в коридоре.

«Это был отвратительный урок, — подумал он. — Нет, это был отвратительный день».

Драко был безумно рад окончанию первой учебной недели. Отношения с друзьями после того, как они прочли письмо, стали теплее, но он то и дело замечал, как они с жалостью смотрят в его сторону. Приходилось притворяться, что Драко ничего не замечает — ссориться снова ему не хотелось.

А еще их четверку постоянно доставал первокурсник с камерой. Вообще-то этот Колин бегал только за Гарри: спрашивал как у него дела, задавал вопросы по поводу учебы, просто сто раз кричал «Привет!». Но страдали-то от этого все. Драко однажды предложил зачаровать его, как Невилла на первом курсе с помощью «Петрификус Тоталус», но идею, к сожалению, никто не поддержал.

Ложась в пятницу вечером спать, Драко всем сердцем надеялся проснуться не раньше обеда. Но, когда во дворе все еще было серо, а солнце даже не думало подниматься, его разбудил полубезумный шепот; какой-то старшеклассник стоял над кроватью Гарри и тряс его за плечо.

— Тренировка! Вставай, Гарри! — шептал он. Драко узнал Оливера Вуда, капитана гриффиндорской квиддичной команды.

Гарри только что-то бормотал. Драко вытащил из-под головы подушку и метко бросил ее в сторону друга.

— Вставай, или я зачарую твою метлу, и она сбросит тебя на следующем матче, — пригрозил Драко. Голова раскалывалась, хотелось спать. Что ему ответили, он уже не услышал — уснул.

Через полчаса его разбудил Рон. Драко скинул с себя одеяло, потер красные от недосыпа глаза и сказал:

— Как я вас всех ненавижу.

Рон только засмеялся. Он уже был одет и сидел на кровати, зашнуровывая ботинки. Рядом лежала перемотанная колдовским скотчем волшебная палочка.

Драко переоделся, аккуратно причесал волосы — игнорируя смешки Рона, конечно, — и спустился с ним в Большой зал. Там их уже ждала полная сил и бодрости Гермиона. В руках она держала очередную книгу Локонса. Драко уселся рядом с ней, но ничего есть не стал. Завтракал только Рон; Гермиона же просто складывала бутерброды на салфетку.

— Отнесем это Гарри, — объяснила она.

Солнце уже поднялось, но над травой все еще был туман. Драко, зевая, брел позади друзей, мечтая о теплой постели. Но на квиддичном поле было пусто и тихо. Гермиона подошла к трибунам, положила сумку на лавочку и оглянулась.

— Неужели они закончили? — спросила она.

— Вуд не мог так рано их отпустить, — ответил Рон. — Фред и Джордж говорили, что с каждым годом все безумней и безумней. Давайте лучше подождем.

И они сели. Вокруг было тихо, только птицы пели, да вдалеке шумел Запретный лес. Драко прикрыл глаза, но Гермиона толкнула его локтем в плечо, указывая на раздевалки: оттуда шло семеро человек в алой форме. На плечах они держали метлы. Драко вспомнил про свой Нимбус 2001 — метлу он взял с собой в школу, но быстро спрятал ее под кроватью. Конечно, Драко показал Нимбус одноклассникам и очень радовался, слушая завистливые реплики Симуса или видя, как Рон осторожно гладит древко. Драко хватило и этого.

Команда вышла на поле. Рон что-то спросил у Гарри, тот только отрицательно покачал головой. Они послушали Вуда — тот яростно размахивал руками — и наконец взлетели.

Драко взял у Гермионы один бутерброд, проголодавшись из-за этого ожидания. Тренировка грозилась быть долгой и скучной для тех, кто в ней участия не принимал. Рон попросил у Драко волшебную палочку и разными способами пытался привести свою в порядок. Он, конечно, ничего сделать не мог. Гермиона же, как всегда, открыла книгу и полностью ушла в чтение. Доев бутерброд, Драко закрыл глаза и пытался отвлечься от всего этого.

Он задремал, но вынужден был проснуться почти сразу — что-то рядом с ним оглушительно трещало.

— Что ты делаешь, Рон?! — Гермиона прошептала какое-то заклинание и еле-еле утихомирила разгоравшийся на трибунах огонь. — Ты хотел нас всех сжечь?

Драко вырвал у него из левой руки свою палочку. В правой Рон держал собственную, которой, видимо, и пробовал колдовать. Пробовать спать снова было бесполезно: команда медленно снижалась. Тренировка была закончена, солнце поднялось высоко, и стало слишком жарко. Ребята спустились и побежали к Гарри, но их опять опередил Колин: с камерой в руках он несся к команде сломя голову. Драко фыркнул, Рон закатил глаза.

— Подождите, — попросил Гарри, — я переоденусь и приму душ.

— Мы будем ждать тебя у входа, — ответила Гермиона.

Втроем они подошли к ступенькам и уселись на них — поверхность уже нагрелась солнцем. Мимо них прошла команда Слизерина, спешащая на свою тренировку. Их капитан — Маркус Флинт — был довольно неприятной личностью. Драко познакомился с ним на одном из ужинов, и беседа их складывалась не очень. Все закончилось тем, что Флинт обозвал его мерзким гриффиндорцем и будущим предателем крови. Отец же, конечно, во всем обвинил Драко и на неделю запретил выходить из комнаты: еду и воду ему приносил домовик.

— О, Драко, какая компания! — воскликнул кто-то из команды. Все захохотали и пошли дальше.

— Не обращай внимания, — сказала Гермиона.

— Я и не обращаю! — огрызнулся расстроенный Драко.

Они замолчали.

Гарри подошел к ним в компании близнецов и Колина, который, идя сзади, все фотографировал. Желание заколдовать его только усилилось, и Драко почти вытащил палочку; лишь угроза заработать наказание в первую же неделю учебы остановила его. Гурьбой они ввалились в Большой зал: бутерброды, которая Гермиона припасла для Гарри, съел Рон еще на поле, а команда-то была голодной.

Драко смотрел на счастливчиков, которые явно проснулись всего десять минут назад.

Большой зал был полупуст; за столом учителей сидели только Хагрид и Флитвик. Драко следил за облаками, которые медленно плыли по небу, и думал, чем бы ему сейчас заняться. Скучные мысли прервали вездесущие слизеринцы, которые в последнее время словно его преследовали.

Это была Пенси в компании Милисенты и Крэбба с Гойлом.

— Доброе утро, — протянула Пенси.

Драко промолчал, только сжал кулак, спрятанный в кармане мантии. Остальные гриффиндорцы хмуро посмотрели в их сторону, но промолчали: правила не запрещали общаться в Большом зале с другими факультетами.

— Уизли, смотри, — Милисента бросила на стол газету и опрокинула кувшин с соком. Жидкость залила столешницу и начала капать на пол. — Это, Поттер, и тебя это касается…

Гарри и Рон склонили головы над газеткой. Там, внизу, был написан большой заголовок «МИНИСТЕРСТВО ПРОВЕЛО ОБЫСК». Драко заметил фамилию Уизли и понял, что это связано с заколдованным автомобилем, на котором прилетели друзья. «Значит, не один мой отец в этом году терпел Министерство», — подумал Драко отвлеченно.

— Уходи, — попросила Гермиона, — твоя помощь нам не требуется. Мы и сами в состоянии прочитать газету, а ты, наверно, специально показываешь, что вообще что-то читаешь?

Пенси покраснела. Драко знал, что она лучшая на Слизерине, но Гермиона была лучшая на курсе, и это всегда уязвляло Паркинсон, для которой целью в жизни являлось внимание и похвала людей. Но ее отметки по учебе, конечно, были далеки от Гермиониных.

— Тебя, — прошипела Пенси, — тебя, мерзкая грязнокровка, вообще никто не спрашивает! Я не собираюсь разговаривать с тобой, как какая-то предательница крови!

Гермиона не обиделась, как ей следует: она не знала, что значат только что произнесенные слова. Гарри тоже смотрел, ничего не понимая. Но все гриффиндорцы, которые сидели за столом, разгневанно закричали. Фред и Джордж поднялись, Рон воинственно размахивал своей палочкой.

— Как ты смеешь! — звучало отовсюду. — Заткнись!

И только Драко понял подтекст, положенный в слова Пенси. Она все это время смотрела на него, ее губы растянулись в подлой усмешке точно на словах «предательница крови». Все это было представление. Все это — для него. Ей приносило удовольствие любое унижение только потому, что когда они еще не ходили в школу, все родители расхваливали его. «Ах, Нарцисса, у тебя прекрасно воспитанный ребенок, — как-то сказала миссис Паркинсон его маме. — Настоящий аристократ!» Неужели Пенси настолько зависима? Она хочет быть выше других и только.

Драко оторвался от размышлений: Рон, который поднимался, нечаянно задел его рукой. Гермиона попыталась его остановить, но Рон только взмахнул рукой.

— Ты еще пожалеешь!

— Конечно, Уизли, — изобразила испуг Пенси. — Заколдуй меня и сразу же отправишься домой, к мамаше.

Слизеринцы ушли. Гриффиндорцы еще долго обсуждали их слова, но вскоре в зале опять стало тихо, слышался только звук вилок, стучавших о тарелки. Гермиона салфеткой вытирала разлитый по столу сок.

— Так что значили ее слова? — спросила она будто невзначай. — Я, конечно, поняла, что это оскорбление, но…

— Это значит… — Рон замялся и украдкой посмотрел на Драко. — Это значит, что ты магглорожденная. Некоторые волшебники — вроде Паркинсонов — считают таких людей… плохими. Недостойными. Они думают, что чистокровные лучше всех.

— Это омерзительно! — воскликнул Гарри.

— А она что-то сказала про предателей крови, — добавила Гермиона. — Что это значит?

Рон засмеялся. Драко не было так смешно.

— Это про меня, наверно, — сказал Рон. — Моя семья — в частности, отец — вполне неплохо относится не только к магглорожденным, но и к самим магглам. Мой отец их фанат. Паркинсон явно имела это в виду.

Гермиона посмотрела на Драко; он ответил ей так же. «Наверно, — подумал, — наверно и она заметила, что в тот момент Пенси смотрела на меня».

* * *

Вечером Гарри и Рон собирались идти на отработку. Гермиона следила за ними со своего кресла, расположенного у самого камина. Рядом с ней высилась кучка книг, на коленях лежал пергамент, исписанный мелким почерком.

— Только подумать, — ныл Рон, — мыть кубки в компании с Филчем! Да он меня изгрызет всего.

— Я бы с тобой поменялся, — сказал Гарри. — Мне предстоит отвечать на письма поклонников Локонса!

— И поделом вам, — сказала Гермиона.

Драко засмеялся. Он писал эссе для Макгонагалл и был рад всему, что могло его отвлечь.

Ребята ушли, а Гермиона, которой мешал шум в гостиной, предложила пойти в библиотеку. Драко согласился. Вечером в коридорах было особенно людно: кто-то возвращался с дополнительных уроков, кто-то с доработок или ужина. Из-за полыхающих факелов на стенах бегали пугливые расплывчатые тени.

Только в библиотеке как всегда было тихо. Мадам Пинс редко когда допускала тут беспорядки. Гермиона набрала на полках нужных книг и заставила Драко отнести их к столу. Они уселись рядом с окном, и он мог смотреть на заходящее солнце. Гермиона зажгла свечу и открыла первую книгу. Капля воска упала на пол; Драко поскреб ее ногтем.

Через некоторое время Драко заметил, как буквы начали бегать по пергаменту; он устал, и ему было сложно сосредоточиться. Формулы и заклинания перемешались в его голове во что-то непонятное.

— Как думаешь, — спустя пару часов спросила Гермиона. — Как думаешь, Гарри и Рон вернулись с отработки?

— Наверно, — ответил Драко.

Сначала они пошли в зал наград. Оттуда, под гневным взглядом Филча, и под шипение миссис Норис еле-еле выполз Рон. Лицо красное и в поту, руки все еще судорожно сжимают тряпку.

— Знаешь, — сказал Драко, — если ты плохо сдашь экзамены на седьмом курсе, то легко сможешь заменить Филча. Просто почаще зарабатывай наказания: практика никому не помешает.

Рон скрестил руки на груди — тряпка оставила мокрый след на мантии — и сердито фыркнул. Втроем они отправились на поиски Гарри, который, скорее всего, должен еще сидеть в кабинете Локонса. Теперь коридоры пустовали, и Драко знал: еще немного, и наступит час, когда студентам запрещено гулять вне гостиных.

Им навстречу бежал Гарри. Бледнее обычного, он прижался к стене.

— Вы слышали?!

— Что слышали? — спросила испуганно Гермиона.

— Голос! — Гарри разнервничался еще больше. — Он хочет… убить! Прислушайтесь!

Драко фыркнул.

— Ты устал. Успокойся.

— Да, Гарри, Драко, наверно, прав, — сказал Рон. — Я тоже скоро начну слышать всякие голоса…

Но Гарри никак не мог успокоиться. Они пошли к башне, и, хотя он перестал говорить про голоса, Драко видел: усталость — это не объяснение для него.

Драко смотрел на дождь за окном и ждал, пока Гермиона спустится вниз. Они собирались идти ужинать, хотя Драко и не чувствовал аппетита — простыл, когда добирался до теплиц Спраут. Вообще, в школе сейчас болели многие — каждый день можно было увидеть, как кто-то шел в сторону Больничного крыла за бодроперцевым зельем, лично сваренным мадам Помфри.

Рон сидел рядом с Джинни и следил за тем, как она допивает свою порцию зелья. От него, конечно, был весьма смешной побочный эффект — из ушей больного струился дым, и казалось, что голова Джинни горит.

Наконец, в гостиной появилась Гермиона, и Драко смог разогнуть спину — все это время он корпел над своим домашним заданием по зельеварению. Рон подбежал к друзьям, и они пошли к выходу, с трудом пробиваясь сквозь толпу. Октябрь в этом году был дождливым, и все сидели по своим гостиным, боясь даже нос высунуть из замка.

— Вы слышите? — Гермиона вдруг остановилась.

— О нет, — простонал Драко. — Не говори, что и ты начала слышать голоса, как Поттер.

Гермиона смерила его прожигающим взглядом.

— Нет. Что-то гремит наверху.

— Да! — воскликнул, прислушиваясь, Рон. — Я тоже что-то расслышал.

— Думаю, вам всем надо пойти полечиться в больнице святого Мун… — Драко не договорил — его перебил грохот. Гермиона вопросительно посмотрела на него, Рон фыркнул.

Ребята побежали к лестнице, но Гарри, шедший им навстречу, заставил их остановиться. Он выглядел довольно жалко: мантия мокрая, обувь в грязи, с волос капает дождевая вода. Драко знал, что Вуд просто-таки обезумел, гонясь за кубком, но не думал, что он готов вынуждать команду летать в такую погоду.

Рядом с Гарри парил Почти Безголовый Ник. Его шея держалась на высоком воротнике, а сквозь его полупрозрачное тело Драко видел очертания лестницы.

Гермиона помахала Гарри рукой, привлекая его внимание. Что-то сказав Нику, он подошел к ним. На губах играла неуверенная улыбка. Драко сразу почувствовал неладное.

— Ты знаешь, что это грохотало? — спросил он без приветствия.

— А-а-а, — Гарри пожал плечами. — Это Пивз обронил шкаф, поддавшись на уговоры Ника. Меня Филч хотел наказать, вот Ник и, э-э-э, помог, и, ну, я ему пообещал…

— Ближе к делу, — не вытерпел Рон.

— Ну, я приглашен на годовщину его смерти, которая как раз будет проходить в Хэллоуин. Он и вас просил взять…

— Да ну? Наверно, мало людей могли похвастаться таким времяпровождением, — сказала Гермиона ободряюще. — Скорее всего, это будет очень интересно!

— Или скука смертная, — пробормотал Рон. Драко — а это был редкий случай — был готов с ним согласиться.

Они подошли к Большому залу, из которого долетали просто чарующе-аппетитные запахи еды.

Драко посмотрел на Гарри и, совершенно не чувствуя стыда или мук совести, сказал:

— Я не пойду на этот юбилей, или как там, — не обращая внимания на громкий ах Гермионы, он, следуя примеру Рона, положил себе на тарелку еды. — Я, понимаете ли, поклонник живых, а не мертвых.

Гермиона села рядом с ним и разгневанно кинула книгу на стол. Это говорило о ее настроении — в обычное время она вряд ли бы поступила так.

— Но Гарри ведь обещал! Обещание — это очень важно! Как ты не понимаешь? — спросила она.

Драко тщательно прожевал еду и посмотрел на нее.

— Я знаю, что такое обещание. Но ведь я ничего не обещал, не так ли? Да и с мертвыми заходить неблагодарное дело, знаешь ли, — он отпил из своего кубка сок и поднялся. Слушать наставления Грейнджер ему не хотелось. Нотаций было достаточно и дома — в Хогвартсе у него была относительная свобода. — А теперь я ухожу, — сказал это и правда ушел, увидев краем глаза, как Гарри сжимает рукой плечо Гермионы и незаметно качает головой, останавливая ее последующий монолог.

* * *

Очень быстро Драко пожалел о таком решении. В тот вечер он вернулся в гостиную и успел увидеть то, как отчитывает до хрипа в голосе Перси близнецов. Они запихнули в саламандру волшебные бенгальские огни, проводя свой странный эксперимент. А потом он пошел в комнату и уснул раньше всех, зная, что Рон и Гарри обязательно спросят «Что случилось?», а объяснения «Ничего» им будет недостаточно. Но ведь и правда ничего не случилось.

На следующий день — когда ливень хоть немного прекратился — и они шли на уроки к Спраут, Гермиона с ним не разговаривала совсем. Гарри, кажется, почти не обиделся, а Рон вообще редко поддерживал Гермиону, поэтому Драко почти не волновался. Правда, Гермиона была первым человеком, с которым он подружился в школе, а ссориться из-за пустяка ему не хотелось.

Но признавать вину или неправоту он тоже не собирался.

В канун Хэллоуина он даже обрадовался своему поспешному решению: Хагрид снова украсил замок своими необъятными тыквами, которые улыбались, освещая коридор свечами внутри себя. По школе пошел слушок, мол, Дамблдор пригласил в Хогвартс группу, состоящую из танцующих скелетов.

Драко шел на ужин в компании Невилла и почти злорадно наблюдал за тем, как Гарри, Рон и Гермиона, грустно заглядывая в дверь Большого зала, идут мимо. Он до последнего смотрел на их удаляющиеся в мраке коридора спины, а потом последовал за Невиллом.

Погода к вечеру улучшилась окончательно: тучи рассеялись, появились огоньки-звезды, которые окружали бледную луну. А под всем этим — то есть, под потолком — как всегда висели тысячи свечей, блеск которых отражался в золотой посуде, находящейся на столе.

Дамблдор сказал пару приветственных слов, поздравил учеников с днем всех святых, хлопнул в ладоши… и на тарелках появились кушанья. Драко подумал, что такого точно нет на юбилее смерти. А еще он подумал, что друзьям и без еды весело: танцующие скелеты, которые ходили между столами, довольно быстро надоели ему. Гремели костями и смотрели пустыми глазницами, навевая скуку.

— А где Гарри? — спросил Невилл через полчаса. — Я думал, он и Гермиона с Роном придут позже.

Драко задумался.

— Знаешь, — сказал он, — может, и придут. Подожди!

Драко вскочил со своего места и побежал к выходу, чувствуя, как на него смотрят все, включая учителей. «И неудивительно, — подумал он со смешком. — В прошлом году все это закончилось троллем, лежавшем в глубоком нокауте на полу девчоночьего туалета».

Драко остановился на перекрестке. Тут коридор разветвлялся — левый вел в подземелья, правый — к лестницам. Драко попытался вспомнить, где именно собирался проходить этот юбилей. Повинуясь интуиции, он пошел к подземельям, но остановился, сделав всего пару шагов вперед.

Напротив стены, удивленно взирая на нее, стояли Гарри, Рон и Гермиона. Драко посмотрел на пол: кто-то разлил там воду, и носки его туфель уже промокли.

— Что происходит? — спросил он и подошел к друзьям. — Мерлин!

На стене горела, просто-таки жгла глаза красная надпись, которая гласила: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА, ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!». Но страшнее этого было другое — под надписью, словно неживой предмет, висела облезлая закоченевшая кошка Филча — миссис Норис. Кто-то прикрепил ее хвост к скобе для факела.

Поскользнувшись, Драко подбежал друзьям. Он и не заметил, как похолодело все внутри от страха. Но хуже всего этого было другое: вдалеке в коридоре послышался гул и шаги десятков ног. Ужин в честь Хэллоуина закончился.

— Бежим! — сказал Рон. — Пока нас не увидели!

Но был поздно: из-за поворота показался первый ученик. Он неуверенно остановился. Толпа понесла его вперед как соломинку. Но вскоре перестали идти и другие; все они уставились на стену, изредка поглядывая на четверку друзей. Кто-то закричал, увидев кошку.

Вперед вышел Филч. Его маленькие водянистые глазки взглядом ощупали стену. Посмотрели на ребят. Только тогда он увидел кошку. Филч пошатнулся, губы его задрожали. Он посмотрел на Гарри и, брызгая слюной, закричал:

— Ты… Ты убил… убил миссис Норис! — его руки задрожали. — Я, я убью тебя!

Гарри хотел что-то сказать, но Драко видел: он растерян и сам не понимает, что происходит.

— Успокойтесь.

Вперед вышли преподаватели во главе с Дамблдором. Директор подошел к кошке и осторожно снял ее. Локонс, который был позади него, важно распрямил плечи.

— Мертва! Я это дело вижу за десять метров! — важно сообщил он.

Филч захлюпал носом. Драко даже пожалел его, хотя миссис Норис в этой школе ненавидели все.

Локонс что-то прошептал Дамблдору на ухо, тот согласно кивнул и обратился к ученикам:

— Прошу всех разойтись по своим комнатам. — Дамблдор нахмурился. — Всех, кроме вас.

Собравшиеся было уйти друзья остановились. Драко и сам не знал, что тут произошло, и уже раза три пожалел, что не досидел до конца ужина. Кто теперь поверит, что он не причастен к этому? Что скажут его родители, если узнают про все это? «Хотя, — кривя губы в усмешке, думал он, — родители даже будут гордиться, судя по надписи, которая, скорее всего, относится к магглорожденным и прочим».

Их отвели в кабинет Локонса, который находился ближе всех. Маленькие Локонсы с сеточками на волосах испуганно попрятались за рамками фотографий. Драко знал, что ситуация не смешная, но ему вдруг захотелось смеяться. Локонс зажег в классе факелы. Дамблдор положил на учительский стол окоченевшую кошку и начал водить вдоль ее тела волшебной палочкой, склонившись так, что его нос почти касался шерсти животного.

— Если бы я был там! Я бы враз спас кошку, но теперь, как говорится, слишком поздно, — сокрушался Локонс. Филч, сидевший рядом с ним, горько всхлипнул.

— Она не мертва, — поставил вердикт Дамблдор. — Она парализована.

— Это они! — закричал завхоз, указывая своим пальцем на ребят. Драко нахмурился.

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Слишком сложная магия. Вряд ли она подвластна второкурсникам, вчерашним первокурсникам.

Снейп, который все это время молчал, хмыкнул. Сложив ладони в замочек, он посмотрел на Гарри.

— Конечно, — тихо начал он, — конечно, мы можем поверить, что мистер Поттер и его друзья как всегда случайно оказались не в том месте и не в то время.

— Так и было! — воскликнул Рон. Гермиона утвердительно закивала.

— Не перебивайте, мистер Уизли, — Снейп сощурил глаза. — Но почему же их не было на ужине? И почему мистер Малфой вдруг сорвался с места и ушел?

— Мы были на приеме у привидений. Почти Безголовый Ник сможет подтвердить, — объяснила дрожащим голосом Гермиона.

Все уставились на Драко.

— Я наелся. Захотел уйти пораньше, пошел к лестницам и услышал голоса. Когда подошел к ним, они просто стояли и ничего не делали, — быстро объяснил Драко. Почти правда.

— А как же моя кошка? — вмешался Филч. — Кого-то следует наказать!

Дамблдор вздохнул.

— Пока виновных нет, а кошку мы вылечим. У профессора Спраут в этом году будет хороший урожай мандрагор. Думаю, Северус, вы легко сможете приготовить лечебное снадобье?

Снейп утвердительно кивнул, его сальные черные волосы почти закрыли лицо. Локонс хотел что-то сказать, но взгляд прожигающих черных глаз почему-то заставил его молчать. Дамблдор успокаивающе улыбнулся и посмотрел на Гарри.

— Вы можете возвращаться в свои комнаты. Никто вас ни в чем не винит.

Снейп и Филч сердито фыркнули позади директора.

* * *

После этого главной темой в школе были миссис Норис и Филч, которого всегда можно было найти на месте преступления. Он рыскал там и днем, и ночью, пытаясь найти новые улики или поймать человека, который заколдовал его кошку. Больше всего его злила надпись, которую он не мог стереть ничем. В эти дни Филч еще с большей тщательностью искал нарушителей порядка, с наслаждением вымещая на них всю свою злость.

Драко однажды видел, как Рон успокаивал Джинни. Она — по рассказам ее братьев — очень любила кошек, и теперь была сама не своя.

Гермиона, любившая больше всего на свете книги, почти не читала. Это пугало Драко больше всего. Раз уж Гермиона Грейнджер прекратила читать, и правда случилась небывалая беда.

В один из перерывов ребята писали эссе для истории магии в дальнем углу библиотеки. Гермиона ходила между полок, а Рон пытался хоть краем глаза заглянуть в ее пергамент. Драко, который не любил историю, просто списал все с учебника, дополнив парочкой фраз. К ним подошел Гарри — его оставил после урока Снейп — и рассказал про то, как хаффлпафец Джастин шарахнулся от него в коридоре.

— Чего еще ждать от фаната Локонса, — фыркнул Рон. Все знали, что Джастин просто преклонялся преподавателю Защиты от Темных Искусств.

— Просто не верю! — воскликнула Гермиона. — Вся «История Хогвартса» выдана!

— Зачем она тебе? — спросил Драко.

— В ней точно что-то говорится про Тайную Комнату. Помните, на стене было написано: «Тайная Комната снова открыта». Вам не кажется это странным? И учителя слишком всполошились.

— Гермиона, — Рон вопросительно посмотрел на нее, — дай посмотреть свое эссе…

— Нет! — Гермиона сердито схватила свои вещи со стола. — Что ты делал все эти дни?

Они препирались всю дорогу. Прозвенел звонок, и весь класс зашел в кабинет истории Магии.

Профессор Бинс как всегда заплыл в кабинет сквозь доску и, почти без паузы, начал читать свою лекцию. Как по волшебству весь класс сразу же впал бессознательное состояние. Это был один из самых тоскливых уроков, на котором все, кроме Гермионы, конечно, почти ничего не делали.

Но в этот раз произошло что-то удивительное: Гермиона, выпрямившись, подняла руку. Профессор Бинс удивленно запнулся.

— Да?

— Профессор, — Гермиона повысила голос. — Я хотела задать вам вопрос по поводу Тайной Комнаты.

Весь класс оживился — такое Драко видел первый раз. Дин Томас толкнул локтем задремавшего Симуса, Лаванда Браун вытянула шею, пытаясь рассмотреть преподавателя.

— Мой предмет — история волшебства, — с хрипотцой на одной ноте проскрипел Бинс. — Я, мисс Грейнджер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами. — Бинс сухо откашлялся, как будто разломал палочку мела, и продолжил: — В сентябре этого года подкомитет чародеев Сардинии…?

Гермиона не сдавалась.

— Но легенды ведь построены на фактах, не так ли?

Профессор Бинс удивленно моргнул. Весь класс наблюдал за ним, и Драко понимал: для привидения это непривычно.

— Эта легенда — выдумка, — сказал Бинс. — Но я могу вам ее рассказать, хотя воспринимать ее всерьез смешно. Итак, как вы все знаете, школу более тысячи лет назад основали четыре великих волшебника. Ровена Рейвекнло, Хельга Хаффлпафф, Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин. Они построили замок, именуемый Хогвартсом, и собрались учить тут детей волшебников. Каждый выбирал себе учеников по качествам, казавшимся им самыми важными. Именно в честь этих основателей и названы факультеты. Довольно долго они жили в мире, но Слизерин считал только чистокровных достойными магии. Он решил, что в Хогвартсе будут учиться только такие. Другие волшебники не согласились с ним, и ему пришлось покинуть замок. Говорят, что он построил в замке Тайную Комнату, а в ней затаилось чудовище, подвластное только Слизерину…

Весь класс замер, ожидая конца.

— Но, конечно, все это выдумки, — сухо закончил Бинс. — Комнаты нет, школу не единожды прочесывали.

— Но, сэр, — сказал Симус Финниган, — вы говорите, что Комнату сможет открыть только настоящий наследник Слизерина. Не значит ли это, что, пока он не явится, никто ее не найдет??

— Глупости! — рассердился Бинс. — Все это вранье. А теперь приступим к уроку…

Вскоре класс опять задремал.

Как-то вечером Гермиона собрала их в библиотеке. Драко сел на стол, зная, что стоит лишь Пинс увидеть это — его до конца года не пустят сюда. Рон жевал бутерброд, наскоро захваченный в Большом зале, а Гарри просто ждал. Гермиона интригующе вздохнула.

— Не тяни, — промямлил Рон.

Гермиона уничтожающе посмотрела на него.

— Я знаю, как мы можем узнать правду, — сказала она.

— Какую правду? — спросил скучающе Драко.

— Как — «какую»? О Тайной Комнате, разумеется!

Три пары глаз удивленно уставились на нее.

— А мы хотим узнать всю правду про эту комнату? — спросил Рон, проглотив особо большой кусок. На глазах у него выступили слезы.

— Конечно! Ведь Дамблдор сам сказал, что кошку заколдовали темной магией. Разве вам не интересно? Ведь где-то по школе гуляет прямой наследник Салазара Слизерина, и он готов убивать и изгонять всех магглорожденных.

Драко оглянулся, словно там — между полок — и прячется этот наследник. Но в такое время библиотека почти всегда пустовала.

— Я не знаю, — сказал он. — Вам разве прошлого года было мало? Той истории с философским камнем.

— Но, — Гермиона взмахнула рукой, — но как вы не понимаете? Это слишком серьезно.

Она была готова устроить целую лекцию, но Рон, наконец доев бутерброды, некультурно ее перебил:

— И что за план?

— Мне будет нужна книга из Запретной секции. Тогда я вам все покажу.

На лице у нее была решительность, и Драко понял, что его опять втягивают в какую-то гриффиндорскую авантюру.

* * *

В эту субботу в школе планировался матч Гриффиндора со Слизерином. В прошлом году гриффиндорская команда проиграла: Драко видел этот позор и надолго запомнил все, что ему об этом говорила Пенси дома. А все это было как раз из-за того приключения, в итоге которого ловец команды оказался в Больничном крыле.

Оставив Гарри рядом с раздевалками, Драко, Гермиона и Рон направились к почти заполненным трибунам, со стороны которых разносился рев сотен голосов. Было слишком холодно, и Драко постоянно кутался в мантию, жалея о том, что оставил шарф в комнате.

— Смотри, — Рон несильно толкнул его локтем. — Это разве не твой отец сидит рядом с учителями?

Драко присмотрелся и чертыхнулся: его отец не выделялся в толпе, но наметанный глаз сразу поймал эту прямую осанку и холодный взгляд.

— Что он тут может делать? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Он не может забрать тебя в другую школу после того… после Хэллоуина?

— Не знаю, — Драко пожал плечами. — Мне кажется, что вряд ли. Я чистокровный, и опасность грозит другим.

Ребята сели среди учеников их факультета. Через пару минут на поле вышли игроки обеих команд: трибуны загалдели, вверх взметнулись зелено-красные шарфы. Драко посмотрел на хмурое небо, которое вот-вот должно было разлиться дождем. Ветер трепал его волосы, на стадионе, бог знает каким ветром, были занесены желтые листья, которые сейчас кружили то в одну, то в другую сторону.

Прозвучал свисток мадам Хуч: метлы поднялись вверх, вратари заняли свое место у колец. Игра началась, Драко чувствовал, как азарт захватывает и его в свои цепкие лапы. Пока охотники боролись за квоффлы, загонщики старались вывести противников из строя. Драко видел, как мастерски работают близнецы Уизли, но игроки Слизерина не отставали; вскоре все заметили, что основной целью их был ловец гриффиндорской команды.

— Как гнусно! — закричал Симус, сотрясая воздух.

Дин Томас кричал тоже самое, Невилл, бледный и напуганный, каждый раз тяжело вздыхал, стоило Гарри сделать особенно опасную петлю. Команда Гриффиндора взяла тайм-аут, слизеринцы издевательски свистели им в спину. Драко взглянул в сторону отца, который с отсутствующим видом болтал со Снейпом.

Спустя пять минут игра возобновилась. Но стоило только Гарри взлететь, бладжер без какой-либо помощи со стороны загонщиков полетел в его сторону. Гермиона ахнула.

— Что там вообще происходит? — спросил Драко. Рядом с ним сидел какой-то первокурсник, следящий за игрой в бинокль. Не стыдясь, Драко выхватил бинокль из его рук и посмотрел на Гарри: в этот момент он как раз несся вниз, где что-то прямо над травой призывно блестело. Ловец Слизерина летел к снитчу с другой стороны.

Трибуны, как один человек, вздохнули — бладжер настиг свою цель, со всей силы врезавшись в руку Гарри. Драко почувствовал тошноту, подступавшую к горлу. Однажды, играя в саду, он неудачно поскользнулся и сломал запястье — отец тогда заставил перебрать сад по камешку. Боль, хоть ее он терпел пару минут, была невыносимой.

И вдруг сверху на людей грянул дождь: он хлестал по лицу и плечам, мешал рассмотреть игроков и вообще кого-то, кто находился дальше метра. Драко с досадой вернул первокурснику бинокль.

И вдруг прозвучал спасительный свисток мадам Хуч.

— Конец! — завопила Гермиона Драко на ухо. Никого не дожидаясь, она побежала на поле. Переглянувшись, Рон и Драко последовали за ней.

Там, на мокрой траве, лежал Гарри, а над ним, ослепительно улыбаясь, склонился Локонс. Драко мимоходом взглянул в сторону трибун: отца там уже не было, но и среди толпы его не разглядеть.

Гарри, застонав, открыл глаза. Он что-то простонал, из-за чего Локонс только улыбнулся и вытащил свою палочку. Рон настороженно наблюдал за всеми его действиями, Гермиона сжала руки в кулаки. И только Драко осматривал округу, пытаясь разглядеть черты лица отца.

Колин безудержно щелкал своей камерой. Драко против сил ухмыльнулся, хотя ничего радостного не видел.

— Мерлин превеликий! — воскликнул подошедший Хагрид. — Что вы сделали?

По толпе прошлись смешки и вздохи. Гарри перестал морщиться от боли, и Драко заинтересовано подошел к нему. Сломанная рука спокойно лежала на траве, рукав мантии кто-то закатал по локоть.

— Ну, рука не сломана, — пробормотал Локонс.

— Конечно! — парировал Хагрид. — Кости-то нет. Так, — он обратился к Гермионе, — отведите его в Больничное крыло.

Драко и Рон кое-как подняли Гарри с земли, при этом рука, словно резиновая, безучастно висела. Драко щелкнул пальцами по запястью, наблюдая, как смешно колыхается рука. Гермиона сердито одернула его.

В Больничном крыле им четверым пришлось выслушать нотации мадам Помфри.

— Надо было сразу вести его ко мне! — вещала она, призывая палочкой какие-то микстуры. В это время Гермиона ждала за ширмой, а Драко и Рон помогали Гарри напяливать на тело больничную пижаму. — Сломанную кость лечить легко, а вот выращивать… Придется тебе потерпеть, милок! А вы трое — брысь отсюда!

В коридоре их ждала гриффиндорская команда. Оливер Вуд весь сиял, радуясь победе, близнецы Фред и Джордж шутили над Анджелиной. Все они направились к Большому залу, но Драко остановился в холле: рядом с дверью стоял его отец, сжимая трость и холодно взирая на всех с высоты.

— Я скоро вернусь, — прошептал он Рону и отошел от компании.

Отец сжал его плечо и повел по коридору. Его молчание угнетало.

— Итак, — Люциус улыбнулся, — поздравляю Гриффиндор с победой.

— Отец…

— Не перебивай! — Люциус стукнул тростью по полу. — Ах, как был я удивлен, не увидев тебя в команде. Зря покупал метлу, да, сын? А как заботливо ты помогал Поттеру… Ах, бедный Мальчик, Который Выжил, остался без костей. И что, помогут ли ему?

Драко промолчал, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Да. Оставили на ночь в Больничном крыле…

— Передашь ему мои пожелания быстрейшего выздоровления, — издевательски улыбаясь, промолвил Люциус. — Бедный мальчик, остался сиротой…

— Зачем ты тут? — не выдержал Драко.

— Ты забыл? Я глава попечительского совета. А недавний инцидент вынудил меня наведаться в школу. Надпись на стене кровью в замке, где находятся сотни детей? Это же так ужасно.

«Конечно, — зло подумал Драко, — ты выбрал день матча. И наверняка по чистой случайности». Они подошли к лестницам, вокруг уже зажглись факелы.

— Мы с матерью ждем тебя на Рождественские каникулы, — на прощание сказал Люциус. — И попытайся в этом году не влипнуть в какую-то неприятность, иначе мне придется… принять некоторые меры усмирения.

И он ушел. Драко пошел в сторону башни, размышляя, не связан ли приезд отца с бладжером, неожиданно сошедшим с ума. «Нет, — с надеждой думал он. — Разве папа опустится до такого?».

В гостиной его уже ждали. Гермиона чуть ли не бросилась ему на шею. Рон скрестил руки на груди.

— Что такое? — спросил Драко.

— Тебя долго не было! А слизеринцы начали предполагать, в какую школу тебя переведут, мы так беспокоились!

— Нет, — заверил их Драко. — Все нормально. Все хорошо.

Он и сам бы хотел в это верить.

В понедельник Гарри уже выпустили из палаты. Он с наслаждением держал перо в руках. Четверка друзей сидела за последними партами в кабинете Защиты от Темных Искусств. За окном опять хлестал ливень, иногда разрывая тишину громом.

— Может, расскажешь уже нам свой план? — попросил Рон у Гермионы. — Мы ведь в нем тоже участвуем, не так ли?

— Перестань! Я же сказала, что расскажу вам все потом…

— Слушайте, — Гарри склонил голову. — Знаете, кто этой ночью попал в Больничное крыло? Колин Криви. Дамблдор… Дамблдор сказал, что, может быть, Тайная Комната и вправду открыта.

Гермиона ахнула.

— А что с Криви? — спросил Драко.

— То же самое, что и с кошкой Филча. Наверно, вылечат его с помощью зелья из мандрагор.

— А ведь Криви магглорожденный, — прошептала Гермиона. Локонс как раз вошел в класс. — Видите? Мы должны что-то предпринять. После урока остаемся тут.

Гарри хотел что-то сказать, но Локонс вызвал его к доске. В последнее время Златопуст постоянно заставлял его играть разные роли: то оборотня, то упыря. Гарри, стоя на четвереньках, выл, в то время как Локонс наглядно показывал все свои приключения. Гермиона только радостно вздыхала, слушая его речи.

Наконец прозвенел колокол, и второкурсники вышли в коридор. Робея, Гермиона подошла к столу, сжимая в руке небольшую бумажку. Ребята ждали ее у двери.

— Профессор… Не могли бы вы подписать?

Локонс улыбнулся.

— Конечно! Как я могу отказать лучшей ученице! — он схватил бумажку и оставил свой большой и красивый автограф. Радостная Гермиона подбежала к друзьям. На щеках алел румянец.

— Теперь я могу вам все рассказать! Понимаете, нам нужно…

Но Гарри перебил ее:

— Стой, я не договорил в классе. Ко мне ночью опять приходил домовик.

— Домовик? — фыркнул Драко. — То голоса, то домовик…

— Нет, Добби приходил ко мне и летом.

Рон и Гермиона закивали головами. Драко замолк, сердце его забилось быстрее. «Добби? — подумал он. — Домовик Добби?» В голове опять всплыл отец. Зачем он приезжал, и причем тут его личный слуга? Но Драко промолчал, только слушая версии друзей.

Драко с отвращением посмотрел на унитаз, на котором Гермиона пристроила небольшой котелок. Под ним поблескивал не боящийся воды синий огонек, который Гермиона наколдовала собственноручно. В туалете было слишком тихо и пусто.

— Чей гениальный разум придумал варить зелье тут? — спросил Драко, прижимаясь к стенке кабинки.

Гермиона сердито посмотрела на него из копны спутанных волос.

— Тебе никогда не приходились по душе мои планы, — она помешала зелье и перевернула страницу книги. — Ты и против Оборотного зелья был, помнишь?

Драко пожал плечами.

— Все еще не вижу смысла.

— Давайте, мы не будем ссориться? — миролюбиво предложил Гарри. — Меня больше волнует Добби. Это из-за него меня чуть не пришиб бладжер на матче. Как думаете, зачем это эльфу? Может, его подослал кто-то? Рон говорил, что такая прислуга только у старых и очень богатых семей…

— А где Уизли, кстати? — быстро спросил Драко. Он всегда переводил тему, стоило Гарри вспомнить Добби.

— Он не очень любит ее, — прошептала Гермиона.

— Кого?

Вдруг в соседней кабинке что-то оглушительно хлюпнуло, словно кто-то взорвал трубу. Из стенки, на которую обколотился Драко, выплыло серое, прозрачное лицо девчонки в больших очках.

— Меня! — взвыло привидение. — Никто не любит меня! Миртл никому не нужна!

— Ты очень милая, — краснея, пробормотала Гермиона. Но привидение, хлюпнув носом на прощание, исчезло. Только такие же прозрачные ботинки сверкнули, прежде чем скрыться под кафельным полом.

Драко моргнул пару раз, Гарри неловко улыбнулся. Они продолжили болтать, словно ничего не случилось — вдруг Миртл подслушивает? Через десять минут к ним присоединился красный Рон. Он сердито пнул дверь, за что получил от Гермионы: она от испуга чуть не вылила зелье в унитаз.

— Представляете! — Рон воинственно взмахнул руками. — Перси шастает по коридору, пытаясь выследить злоумышленника! Я первый раз ему попался, во второй пришлось пробираться тайно. «Не пристало мальчикам по женским туалетам бегать!» — сказал он мне. Ха!

Гермиона фыркнула и низко-низко склонилась над котлом.

— Что мы собираемся делать, когда Оборотное зелье будет готово? — спросил, скучающе, Драко. Он так и не удосужился полностью вникнуть в план.

— Проберемся в гостиную Слизерина, — объяснили ему. — Вряд ли все слизеринцы знают про наследника Слизерина, но мы все же можем что-то узнать. — Гермиона вопросительно посмотрела на него, и Драко понял, что услышит сейчас что-то не очень приятное. — Ты тоже играешь одну из главных ролей в плане. Ведь на Рождественских каникулах из нас четверых ты, кажется, единственный отправляешься домой. Нам будут нужны волосы твоих знакомых. Тех, кто все же имеет некоторое уважение среди слизеринцев…

Драко сразу вспомнил Пенси. Он представил, как во время ужина заталкивает ее в уборную и с безумным видом достает ножницы, собираясь остричь ее на лысо… А она в это время кричит и пинается, да так, что его отец все слышит… Драко покачал головой, пытаясь отогнать наваждение.

— Нужно всего пару прядей, — успокоила его Гермиона.

— И как мы получим эти волосы? — спросил Гарри. — Ведь Драко будет дома, а мы в Хогвартсе…

— Все просто: по почте.

Все замолчали. Рон кашлянул и невинно посмотрел на всех.

— А зачем нам чужие волосы? — спросил он подозрительно.

Гермиона закатила глаза.

— Я ведь говорила уже — чтобы добавить в зелье и принять облик человека, чью частичку мы использовали. — Она перемешала зелье и продолжила: — Не бойтесь. Я почти уверена, что все получится.

Рон позеленел. Идея пить что-то, что содержит волосы другого человека, явно не нравилась ему.

— Или мы отравимся и умрем молодыми и красивыми, — мрачно предположил он.

* * *

Джинни пила успокоительный чай и смотрела на огонь камина. Драко, который всего пять минут назад видел душераздирающую семейную сцену, презрительно улыбался. Он пытался сосредоточиться на домашнем задании, но орущий Перси никак этому не помогал.

— Мерлин, вы подумали, что делаете?! Ей уже кошмары снятся! — кричал он. На груди блестел значок старосты.

Не очень-то пристыженные близнецы на удивление молчаливо слушали его речи. Рядом с Драко плюхнулись Гарри и Рон. Явно уставшие от ссоры, они тоже принялись за домашнее задание. А дело было вот в чем: вскоре вся школа узнала, что Колин лежит в Больничном крыле, зачарованный так же, как и миссис Норис. Джинни, которая, оказывается, сидела вместе с этим фанатом Мальчика, Который Выжил (Гарри при этом краснел, слушая шутки Рона) очень переживала. Фред и Джордж, пытаясь ее успокоить, постоянно шутливо ее пугали. Очень быстро об этом узнал их старший брат.

В углу гостиной Невилл торговался с одним старшекурсником: тот торговал талисманами, и, пользуясь отвлеченностью старосты, пытался продать их трусливому Лонгботтому, который свято верил в защитные свойства таких предметов.

Наконец, Перси перестал воспитывать младших братьев и принялся составлять список ребят, которые на каникулы остаются в школе. Гермиона, Гарри и Рон пошли записываться, а Драко остался сидеть на месте. Он немного жалел, но, конечно, не показывал этого.

* * *

На одном из уроков зельеварения Гермиона, нарезая ингредиенты, объясняла Драко, что ему нужно делать. Гарри и Рон тоже вызвались на помощь, но Гермиона заставила сидеть их и не высовываться. «Вас и так чуть не исключили! Достаточно», — сказала она.

— Ты должен запустить этим в чей-то котел.

Драко с оскорбленным видом взял в руки дешевый волшебный фейерверк. Он никогда таким не пользовался и планировал игнорировать такие вещи долго и счастливо.

— Где ты это вообще взяла? — спросил он.

Гермиона покраснела и прошептала, что это совсем неважно. Драко приготовился ждать подходящего момента и начал взглядом выискивать жертву, которая довольно быстро нашлась — Пенси, грациозно перебирая пальчиками, готовила свое зелье. Идеально сложенные волосы лежали на ее плечах, губы шевелились — она о чем-то говорила с Милисентой.

Драко дождался кивка Гермионы и неуловимым жестом запустил фейерверк в сторону слизеринских парт. Секунда… А потом котел Паркинсон, оглушительно свистя и расплескивая ярко-оранжевую жидкость по всему кабинету. Стоило зелью на что-то попасть, вещь увеличивалась в несколько раз.

Ученики закричали, закрыли лица руками и попрятались за партами. Снейп побледнел и сжал губы в тонкую линию. Он попытался утихомирить класс, но все было тщетно — ребята испуганно прятались от желтых капель варева. Пенси пострадала больше всех, ее нос распух, пальцы стали похожими на сосиски. Паркинсон плакала, закрывая вспухшими ладонями лицо.

Драко огляделся и заметил, как Гермиона тихо вышла из кладовой. В карман она опустила какой-то мешочек, на лице играла беззаботная улыбка. Они уселись на месте, наблюдая за тем, как разъяренный Снейп дает ученикам антидот.

— Тот, кто это сделал, — прошипел Снейп, — может распрощаться со школой.?

Все это время он смотрел в сторону гриффиндорцев. Драко знал: он никогда не поверит в вину своего факультета. И правильно сделает.

После урока они все собрались в Большом зале: через пару минут должно было начаться долгожданное собрание Дуэльного клуба. Драко стал перед небольшой сценкой, которая разделяла комнату на две половины. Сейчас тут собралась большая часть учащихся. Надо всеми возвышались Локонс и Снейп, сжимающие в руках свои волшебные палочки.

— Подойдите поближе! Еще! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, — белозубо улыбнувшись, вещал Локонс. — Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности.?

Гермиона мечтательно вздохнула. «Если занятия будет вести он, — подумал Драко, — то я сразу же отказываюсь». Гарри и Рон явно думали так же.

Локонс, продолжая улыбаться, о чем-то рассказывал, но Драко смотрел только на кривую ухмылку Снейпа. Если бы профессор зельеварения смотрел бы на него так, он бы предпочел временно превратиться в нюхлера и спрятаться под землей. Но все знали, что Локонс особой сообразительностью не отличался.

Они подняли палочки на манер шпаг. Драко затаил дыхание. В зале воцарилась тишина, наполненная ожиданием.

— Экспелиармус! — воскликнул Снейп до того, как Локонс открыл рот. Блеснула молния, и его отнесло к стене. Рон засмеялся; Гермиона с нескрываемой яростью посмотрела на него, и он прикусил губу. Драко фыркнул.

Локонс поднялся — его прическа выглядела не так красиво, как раньше, но белоснежная улыбка все еще украшала лицо.

— Ну вот, — сказала он. — Мы с профессором Снейпом показали вам, как работает типичное защитное заклинание… А теперь… Теперь, думаю, пора потренироваться и вам.

Он ретировался со сцены под насмешливый взгляд Снейпа. Вскоре утихли смешки слизеринцев. Ребята начали делиться на пары: Гермиона стала с Роном, потому что Снейп сразу же забрал Гарри и подвел его к какому-то слизеринцу. Локонс притащил к Драко Пенси.

— Ну, начинайте! — сказал он и предусмотрительно отошел в сторону.

Драко криво улыбнулся. Пенси — опять красивая, с нормальными чертами лица (конечно, не считая лица, так сильно смахивающего на морду мопса). Оно элегантно держала палочку, на щеках играл румянец.

— Как личико? — спросил, противно ухмыляясь, Драко.

— Я знаю, что это ваших рук дело! — вспыхнула Пенси. — Крэбб нашел в котле часть этого фейерверка…

— И на нем написано, что он мой? — невинно спросил Драко.

Пенси, взмахнув палочкой, полоснула по нему заклинанием. Они учили его на уроках Флитвика, и оно предназначалось для нарезки овощей или фруктов. Не для лица. Драко прижал ладонь к щеке, чувствуя, как по пальцам течет что-то теплое. Кожа горела. Он тихо вскрикнул, но это все равно услышали.

— Что происходит?! — воскликнул Локонс.

Снейп убрал руку и посмотрел на рану. Драко взглянул на ладонь, окрашенную в красный цвет. Все смотрели в его сторону, и он поднял голову, совершенно не показывая, что ему больно.

— Я случайно… — сказал он тихо. — Что-то не так наколдовал. Вот и срикошетило…

Пенси молча закивала головой. Снейп начал лечить порез с помощью магии, а Драко прикрыл глаза. «Точно не вернусь в этот клуб», — решил он.

Занятие продолжилось, но Локонс запретил Драко принимать в нем участие. Его посадили на лавку, стоявшую у стены, и он стал ждать друзей.

Гермиону заставили сражаться с Милисентой Булстроуд и, спустя всего пару мину, они вцепились друг другу в волосы, совершенно наплевав на волшебство. Рон в это время стоял рядом со смеющимся Симусом — сломанная палочка опять взбунтовалась, и вместо защитных заклинаний извергала ярко-желтые пузыри. Гарри же стоял напротив того же слизеринца, из палочки которого… Драко ошеломленно открыл глаза — из волшебной палочки, шипя, вылезла огромная черная змея.

— Стойте! — опять закричал Локонс. Идея с Дуэльным клубом ему явно с каждой секундой не нравилась еще больше.

Но змея не собиралась слушать человека. Она быстро поползла в сторону хаффлпафца. Драко вспомнил его — Джастин Финч-Флетчли, ярый фанат Локонса. Он замер на месте и испуганно глядел на опасность, которая с каждой секундой становилась все больше и больше. Змея разинула пасть и приготовилась кинуться на Джастина, но вдруг остановилась, скрутившись в кольцо.

Драко перевел взгляд на Гарри, потому что странные звуки, из-за которых она перестала наступать, исходили от него. Переполненный гордости Поттер посмотрел вокруг себя, но встретил только тишину.

* * *

— Я не змееуст! — сказал Гарри, когда Драко, Рон и Гермиона объяснили ему, что так испугало всех. — Я только один раз натравил удава на своего кузена, но это… это каждый же может!

Драко отрицательно покачал головой.

— Ты не понимаешь… Даже среди слизеринцев такие люди встречаются очень редко.

— Этим языком владел сам Салазар Слизерин! — перебила его Гермиона. — Это очень плохо.

— Я приказал змее не трогать Джастина. Это что же, плохо?

— Значит, вот что ты ей сказал? — спросили Рон и Драко.

— Вы слышали! — взвыл Гарри.

Гермиона вздохнула.

— Слышать, не значит понимать.

Мимо них, дрожа, пробежал Финч-Флетчли. Гарри побежал за ним, собираясь извиниться, Драко не отставал, хотя понимал, что все бесполезно — тот испуган и вряд ли хочет что-то слушать.

— Стойте! — закричала Гермиона.

Посреди коридора лежал Джастин, над ним парил почерневший Почти Безголовый Ник. Под потолком орал Пивз:

— Преступление! Опять! Двойное убийство!

Драко вошел в дом. На его плечах серебрился снег, руки окоченели от холода. В камине плясал огонь, его тепло приятно согревало и дарило покой.

— Драко!

По лестнице спустилась Нарцисса. На ее губах расцвела улыбка, она обняла сына за плечи и поцеловала его в макушку. Драко уловил едва ощутимый запах ее сладких духов. Он обнял ее в ответ, понимая, как соскучился. Позади них хмыкнул Люциус, вошедший в дом сразу же за сыном. Улыбка Нарциссы стала заметно холоднее.

— Вы так долго… Что-то случилось? — спросила она. Драко отошел в сторону, к камину, где было теплее всего.

Люциус положил свою мантию на кресло.

— Нет, министерская машина опоздала.

— Хорошо, — кивнула Нарцисса и повернулась к Драко: — Иди, переоденься. Думаю, школьная форма тебе изрядно надоела. А потом спускайся, эльфы уже приготовили ужин.

Драко послушно взбежал по лестнице на второй этаж и зашел в свою комнату. Там уже предусмотрительно зажгли камин и свечи, кто-то положил его вещи на край кровати. Драко переоделся и зашел в ванную. В зеркале отражалось его худое лицо. Драко ополоснул его в воде и вздохнул: идти вниз не хотелось. Едва ли ужин можно будет назвать приятным.

Так и было. Отец все время одергивал его, поправлял, постоянно делая замечания. Между этим он задавал вопросы о его друзьях. Драко обжог нёбо, проглатывая еду как можно скорее, из-за этого на его глазах выступили слезы.

— Неужели, уже соскучился по гриффиндорским друзьям? — заботливо спросил отец.

Нарцисса просто протянула стакан воды. В общем, Драко понял, что каникулы у него будут весьма необычны.

Ночью он долго лежал с широко открытыми глазами и думал, как ему провернуть все, что хотела от него Гермиона. Пусть завтра будет рождественский ужин, и Пенси придет сюда со своими родителями, как он сможет незаметно выдернуть из ее головы волосы? А к тому же он должен обеспечить волосами Рона и Гарри… Вроде бы, на ужин должны были придти Крэбб с Гойлом.

Драко вспомнил, как Гермиона перед поездом быстро-быстро объясняла ему все нюансы плана. Он знал, как отреагируют слизеринцы, узнав, что Пенси, Гойл и Крэбб вернулись в школу на Рождество. Это выглядело слишком неправдоподобно, если учесть, что через час они исчезнут. Но Гермиона сказала, что все уладит. Она была одной из немногих, кому Драко доверял почти полностью.

Во сне он видел Хогвартс во всем его величии, с сияющими теплым светом окнами и красивыми башнями; с привидениями внутри, с путаными коридорами и вечно приветливыми портретами. Но вскоре все переменилось, вдруг потухли все факелы, испуская едкий дым. В коридоре откуда-то взялась вода, а в ней отражался…

Драко резко поднялся на кровати. В окно лился солнечный свет, приглушенный падающим снегом. Огонь опять ревел в камине, словно его поддерживали всю ночь. Драко протер глаза и попытался отдышаться: давно ему не снились кошмары. «Наверно, — подумал он, собираясь, — наверно, это из-за вчерашнего ужина. Слишком все было неприятно».

Он не мог вспомнить, что там отразилось в воде, но хорошо помнил страх, охвативший его. Будто он инстинктивно знал, что там опасность… Драко спустился вниз, но никого не нашел. Только эльф убирал в столовой, в которой, видимо, недавно завтракали. Драко попросил сделать ему чай и пошел прогуляться в сад.

— И пусть чай мне принесет Добби, — беспрекословно сказал он, обматывая шею серым шарфом. Эльфийка с огромными синими глазами согласно кивнула и с хлопком исчезла.

В саду уже расчистили дорожки, выложенные круглым булыжником, но падающий снег успел немного засыпать их снова. Он приятно хрустел под ногами, и Драко наслаждался этим хрустом, раздающимся в тишине. Он спрятал руки в карманы мантии, а носом зарылся в шарф.

На берегу небольшого озерца было его самое любимое место. Когда-то тут располагался домик их садовника, но отец решил, что он только портит все, и заставил его снести, вместо него поставив тут пару каменных скамеек, которые сохраняли холод даже летом. Драко расчистил одну из скамеек, но садиться все же не стал.

Озеро сковал лед, Драко ступил на него и чуть не упал — было ужасно скользко. За спиной его раздался хлопок, Драко резко повернулся, поскользнулся и полетел лицом вниз, только чудом спасая нос от перелома. Маленькие ручонки эльфа помогли ему подняться. Драко, размахнувшись, дал ему пощечину; домовик присел, хоть удар был и не сильным.

— Нечего меня пугать! — воскликнул Драко. Он забрал чай из рук Добби и заставил того отряхнуть его штаны от снега. Локоть, на который он упал, противно ныл. — Останься тут.

Добби моргнул, и его зеленые глаза казались удивительно яркими на фоне ослепительно-белого снега.

Драко отпил чая: он и забыл, как хорошо знали дома о его вкусах. Чай был несладким, терпким и пах травами. Он пошел вдоль берега, хотя места было не так много: Драко легко мог обойти озеро за десять минут, такого небольшого размера оно было. Голые ветки ивы склонились над землей. Он остановился у дерева. Домовик учтиво стоял сбоку, дрожа от холода в своей наволочке.

— Добби, — начал Драко. Кружка грела его ладони. — Скажи мне, зачем ты наведывался к Гарри Поттеру?

Домовик задрожал, его тонкие ножки подогнулись.

— Не медли, — лениво добавил Драко. — Я жду ответ.

Добби что-то пробормотал. Драко лишь сейчас заметил, что пальцы у эльфа опять перевязаны. Служба у Люциуса Малфоя не могла быть легкой.

— Добби… Хозяин, Добби хотел предупредить… — Добби визгнул и побежал к дереву. Он обхватил ствол своими ручонками и сильно ударился головой.

Драко поморщился, но промолчал. Ему всегда говорили, что хороший слуга — это слуга, который всегда наказывает себя за свою оплошность.

— Добби хотел предупредить Гарри Поттера об опасности, — прошептал Добби. Никто и никогда не выглядел так жалко в глазах Драко. — Думал… что это хорошо…

— Поэтому мой отец ни о чем не знает? Может, мне спросить у него?

Добби испуганно икнул.

— Добби слышал, как Хозяин рассуждал… он думал, что в Хогвартсе грядут перемены, которые придутся ему по душе, — Добби прижал свои большие уши к голове. Он ожидал наказания.

И Драко сначала хотел наказать его. Но потом, посмотрев в зеленые глаза эльфа, он вдруг почувствовал усталость, словно целый день провел на ногах. Над головой у него залопотали крылья совы; птица опустилась ему на плечо и несильно прикусила клювом мочку уха. Драко соскучился по ней, отец запретил брать сову в школу.

К лапке птицы была прикреплена записка. Драко аккуратно отвязал ее и сова, ухнув и мазнув крылом по лицу, улетела восвояси. Драко проследил за тем, как она превращается в небольшую черную точку на фоне белого неба. Только потом он посмотрел на Добби, который молча дрожал на ветру. На лбу его появилась небольшая шишка.

— Ладно, — Драко лениво кивнул головой на поместье. — Можешь идти. Только об этом разговоре ты никому не должен рассказывать. Ни устно, ни на письме, вообще никаким образом, понятно? Только, — Драко прищурил глаза, — скажи сначала: что за опасность грозит Поттеру?

Добби покачал своей большой, словно кукольной, головой.

— Добби не знает, Хозяин. Господин не говорил об этом…

Драко вздохнул и махнул рукой, отправляя домовика прочь. Когда в воздухе прозвучал хлопок, он распечатал письмо, сразу узнав мелкий почерк Гермионы.

«С Рождеством!

Удачи»

Один из уголков письма был изжеван — Драко догадался, что за этим стоит крыса Рона, которая тащила в рот все, за чем не уследили. Он вдруг ясно представил гостиную Гриффиндора, теплую, с горящим камином, у которого сидит тройка друзей, рассказывая друг другу веселые истории. У него, к сожалению, намечалось совсем другое Рождество.

Ближе к вечеру Нарцисса послала за ним эльфа: скоро должны были прийти гости, и Драко нужно было как следует подготовиться. Ему вручили новую мантию, Нарцисса собственноручно зачесала ему волосы, не доверяя это дело домовикам. Люциус сжал сыну плечо, предупреждая. А потом они спустились в зал, где горели сотни свечей.

Драко бесчисленное количество раз бывал на таких приемах. Часто они были у них дома, но он иногда бывал и в гостях. В двери вошли первые гости. Драко едва подавил нервный смешок — это были Паркинсоны. Пенси, сияя от гордости, шла рядом с отцом, на ее груди блестела серебряная брошь.

Домовик указал гостям на их место за столом и поспешил встречать других людей.

— С Рождеством, — с улыбкой сказала Нарцисса миссис Паркинсон.

— И тебя, — взмахнула та рукой.

Детей они отправили в гостиную.

Драко сел на диван и посмотрел на картину своего прапрапрадедушки, весьма серьезного мужчины, облаченного в богатый наряд. Пенси, чинно сложив руки на коленях, смотрела в свою очередь на него. Драко сдержал желание почесать свою щеку, где совсем недавно алел порез от ее заклинания. Ему казалось, что Пенси прекрасно знает, о чем он думает.

— Почему ты не остался в школе, позволь поинтересоваться? — спросила Пенси наконец. И Драко вдруг понял, что он для нее такая же неизведанная фигура, как и она для него.

— Не позволю.

Глаза Пенси на миг сердито вспыхнули: отказа она терпеть не могла. Но Паркинсон быстро моргнула, закрывая эмоции на замок. Через пару минут они вернулись к гостям. Все места за столом были заняты; Драко сел между Пенси и одним слизеринцем пятикурсником. Словно из ниоткуда негромко звучала музыка. На тарелках появилась первая еда.

Драко почти не ел: смотрел на елку, которая горела магическими фонариками. А под ней ничего. В их семье не было принято ставить подарки под дерево — только из рук в руки. Настроение у него было совсем не рождественское.

После ужина гости собрались в небольшие группки, вокруг которых лавировали хозяева дома. Драко то и дело подзывали к себе, спрашивали о делах и о школе. В основном о Хогвартсе. Драко знал, как приятно им всем укусить, словно та змея, Малфоев.

Но он терпел, прекрасно зная, что за ним внимательно наблюдает отец, выискивая любую ошибку, даже незначительную и незаметную чужому глазу.

Пенси стояла у окна; свет фонаря освещал ночной снегопад. Драко вспомнил, как они общались до школы. Неужели она все время ждала момента, когда он упадет в ее глазах? Вряд ли можно возненавидеть человека просто так, только из-за выбора шляпы. Даже отец… пусть и относится к нему холоднее, но не с ненавистью.

Драко взял с подноса, который куда-то нес домовик, стакан с напитком. Он подошел к Паркинсон.

— О, это мне? — удивилась она. На щеках ее был румянец: она только что танцевала.

— Нет, — дал ответ Драко и нарочито медленно отпил. Он наслаждался, потому что знал — Пенси не унизиться до перебранки на глазах у десятков людей.

Она промолчала, только сцепила пальцы в замок. Музыка сменилась, первые пары вышли вперед. Драко подошел ближе к окну, стал плечом к плечу с Пенси. Он осушил стакан наполовину. Сердце его гулко билось, он волновался, не зная, удастся ли ему сделать задуманное. Вряд ли отец похвалит его после этого. Но в школе ждали друзья…

Драко повернулся к Пенси, открыл рот, собираясь что-то сказать, и вдруг стакан, словно по волшебству, выскользнул у него из руки и опрокинулся прямо на мантию Пенси.

— Что ты делаешь?! — воскликнула она. На ее одежде появилось омерзительного цвета пятно.

Все остановились и уставились в их сторону. Драко вытащил из кармана платок и улыбнулся.

— Я сейчас помогу! — он присел и начал вытирать пятно. Поступал, как следует воспитанному человеку.

Пенси покраснела и несильно оттолкнула его. К ним подбежали Нарцисса и миссис Паркинсон.

— Пошли, дорогая — мы сейчас все исправим, — успокоили Пенси. Ее повели в соседнюю комнатушку, усадили на диванчик. Нарцисса подозвала домовика.

«Ужас, — подумал Драко. — Словно пятно нельзя очистить простой магией!» Пенси — красная от смущения — с ненавистью смотрела на него. Она точно знала, что произошедшее не было случайностью.

Домовик начал колдовать над ее мантией, а Драко отошел в сторону, давая своей матери извиниться за его неподобающий поступок. Он тихо вытащил маленькие маникюрные ножницы, которые сегодня стащил из маминых вещей.

— Я правда этого не хотел! — подошел Драко из-за спины. Он положил одну руку Пенси на плечо. — Прости.

Локон черных волос опустился ему на ладонь. Он спрятал его в кармане, еще раз извинился и пошел обратно в зал. На лице Драко едва сдерживал победную улыбку.

* * *

— Ты хочешь сказать, что все было чистой воды недоразумение? — скептически спросил Люциус у Драко после того, как все ушли.

— Конечно, папа, — ответил Драко.

Люциус прикрыл глаза. Нарцисса, стоявшая рядом с ним, расстроено улыбалась. Она вздохнула и сказала:

— Мы прекрасно осведомлены на счет ваших отношений. У Пенси нет секретов от матери, а миссис Паркинсон часто сообщает мне ее рассказы о школе. Ты довольно молчалив, когда мы разговариваем или спрашиваем о Хогвартсе.

— Мама, я…

— Не перебивай! — прикрикнул Люциус. — Ты считаешь, что мы пустоголовые?

Драко отрицательно покачал головой, он уже понимал, что слушать его никто не будет. Часы пробили полночь.

— Что же, спешу тебя обрадовать, — решил наконец Люциус. — Эти каникулы ты проведешь в комнате в компании свода правил. Иди.

Драко высоко поднял голову, пожелал родителям спокойной ночи и удалился. «Я рад, — думал он искренне. — Я рад». И это было правдой.

— А где Гермиона? — спросил Драко.

— Помогает Рону в библиотеке с зельеварением, — ответил Гарри.

Драко этому не удивился — после каникул учителя всегда усложняли учебу дополнительными заданиями. Больше всех, конечно, Снейп и Макгонагалл, которые на каждом уроке упоминали приближающиеся экзамены.

Гарри и Драко возвращались с ужина. Драко всего пару дней назад вернулся в школу и чувствовал себя как никогда прекрасно. Он отсидел в своей комнате все каникулы, не посещая никаких праздничных приемов; к нему почти ни разу не зашел отец — разве может быть что-то лучше этого?

Гарри как раз рассказал ему о перевоплощении в слизеринцев. Драко хотел бы побывать в гостиной этого факультета, не зря же он с самого детства был уверен, что там его ждет будущий дом на семь лет. Теперь, конечно, он не так жалел, что попал на Гриффиндор, но иногда — совсем редко — нападала тоска.

Ребята подошли к лестнице, как вдруг из коридора до них донесся рассерженный вопль:

— Уборка, уборка, уборка! Все, мне надоело, я иду к директору!

Его шаги начали затихать, потом вдалеке хлопнула дверь.

Друзья переглянулись и пошли дальше, пока не остановились — в коридоре разлилась большая лужа воды, которая все увеличивалась и увеличивалась.

Носки их обуви промокли почти сразу. Это было место, где заколдовали миссис Норис. Филч проводил тут все свое свободное время, разве что только не ночевал.

Из-за двери туалета доносился чей-то плач и хлюпанье. Гарри приподнял мантию и пошел в уборную, Драко, закатив глаза, последовал за ним. Провести вечер в туалете девчонок он не планировал, но оставить друга одного не хотел.

Плакса Миртл — а плакала именно она — сидела на высоком подоконнике и рыдала. Она постоянно утирала свой нос, глаза ее были залиты прозрачными слезами. В туалете было темно — вода затушила все свечи, и дым от огарков поднимался к потолку. Тут было еще хуже, чем в коридоре: Миртл открыла все краны, и вода потоками струилась буквально отовсюду.

— Что случилось? — спросил Гарри.

Драко был настроен довольно-таки пессимистично. Разговаривать, а тем более утешать призрака он не хотел.

— Кто там? — отозвалась несчастная Миртл. — Пришли швырнуть в меня чем-нибудь еще??

— Зачем нам в тебя швырять? — фыркнул Драко. — Больно надо.

Миртл шмыгнула носом.

— Мы хотели спросить, — Гарри поспешил загладить недружелюбный тон Драко, — мы хотели спросить, зачем вообще кому-то в тебя швыряться? Вреда же этого не принесет, ты ведь…

Драко сразу понял, в чем состояла ошибка. Миртл взлетела до потолка и истошно завопила:

— Ну конечно! Давайте все швыряться книгами в бедную Миртл! Это так весело, ведь правда, с ней же ничего не случится, она же…

— Мертва, — невежливо закончил Драко.

Миртл закрыла рот и опять заревела.

— А кто это сделал? — морщась, спросил Гарри. Драко скрестил руки на груди. Воды за это время увеличилось в два раза.

— Не знаю, — Миртл вздохнула. — Я предавалась мыслям о вечности, и вдруг оно пролетело сквозь меня. — Она указала пальцем в сторону кабинок. — Это смыло водой туда.

Драко и Гарри подошли к указанному месту: там, в воде, плавала книга. Ее обложка хорошо сохранилась, несмотря на мокрую обстановку. Драко осторожно поднял книгу и открыл первую страницу.

— Пусто, — констатировал он.

— Да нет же, — Гарри кивнул на маленькую дату на выцветшем переплете, — это дневник. Очень старый, судя по числам…

— Ага, а вот и имя, — Драко указал на короткую запись. «Т. М. Реддл», — гласила она.

Ребята склонили головы на дневником и совсем позабыли о Миртл, которая тихонько завывала у себя на подоконнике. Драко не понимал, зачем кому-то кидаться в призрака, и вообще не представлял, как может храниться вещь так долго. И почти без записей: не понятно вообще, для чего был этот дневник.

— Уходим, — сказал Драко. — Филч вернется и обвинит во всем нас.

Они ушли, оставляя Плаксивую Миртл одну в своем горе.

* * *

Гермиона с интересом листала дневник, словно страницы его и вправду были исписаны от начала и до конца. Драко переписывал задание из книги и не очень обращал на нее внимание, пока она не достала из кармана палочку и на начала размахивать ею, произнося разные заклинания.

— Что ты творишь? — спросил Рон.

— Пытаюсь узнать, не заколдован ли он. Вдруг хозяин дневника скрыл свои записи с помощью магии.

Но проверка ничего не дала. Гермиона откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Рон поднял упавший на пол дневник и уставился на имя владельца.

— Я знаю! — вдруг воскликнул он.

Гарри, который все еще был уверен, что дневник им что-то даст, с надеждой посмотрел на него. Драко с недоверием: вряд ли было что-то такое, в чем Рон разбирался лучше Гермионы.

— Что знаешь?

— Имя, — ответил Рон Гермионе. — Я видел это имя. Помните, в начале года меня заставили драить кубки с Филчем? Там был один подарен за «особые заслуги» Реддлу.

— Этот Реддл, наверно, магглорожденный, — оживилась Гермиона. — Сзади на обложке написан адрес лондонского магазина.

— Или у него был маггловский друг, — предположил Гарри.

— Нам это все равно ничего не дает, — пожал плечами Драко. — Записей-то нет.

Все молча согласились с ним.

* * *

В начале февраля профессор Спраут доложила, что мандрагоры успешно подрастают — они уже вошли в подростковый период, стали более раздражительными; еще немного и можно будет варить снадобье для заколдованных, которые все это время находились в Больничном крыле.

Гермиона успела разузнать, что Т. М. Реддл был довольно успешным учеником, старостой своего факультета и школы.

— Узнаю в нем Перси,— пошутил Рон, получивший только что плохую отметку на трансфигурации. Его волшебная палочка опять отказалась работать нормально и вместо того, чтоб превратить ворону в кубок, заставила бедную птицу облысеть.

Гермиона не теряла надежды и почти каждый день проверяла старые школьные газеты или просто упоминания об учениках, которые отличились. Но больше ничего ей найти не удалось, кроме того, что она узнала: Тайную комнату открыли ровно пятьдесят лет назад.

— Ведь возможно, — шептала она Драко на ухо, потому что они сидели на уроке истории Магии, — возможно, что Реддл как раз нашел того, кто открыл это Комнату! Кубок не дают просто так.

Драко пожал плечами: он записывал конспект и не очень прислушался к ее словам. В этом году он хотел получить неплохие оценки по всем предметам, даже по предмету, который вел самый скучный профессор в Хогвартсе.

Нападения не повторялись, все выдохнули с облегчением и даже успели позабыть, что подозревали Гарри. Только пара хаффлпафцев — друзья Джастина — все еще испуганно отскакивали, увидев Гарри рядом с собой, из-за чего Драко постоянно смеялся.

Близилась весна, и это чувствовалось в воздухе. Солнце светило все теплее, и под его лучами снег превращался в несимпатичные лужицы. Пение птиц долетало со стороны Запретного леса и Черного озера, и Драко все чаще замечал за собой рвение выйти во двор просто погулять.

Гермиона опять составила для них таблицу подготовки к экзаменам, и им приходилось часами сидеть в библиотеке. А Гарри снова начал ходить на тренировки, возвращаясь после них измученным, но радостным.

Четырнадцатого февраля Драко, вошедший в Большой зал утром, не узнал его. Рон, следовавший за ним, ахнул. Гарри закрыл и открыл глаза, наверно, не веря им первый раз в жизни. Стены вокруг были увиты розовыми цветами, везде летало конфетти жутчатчайшего ядовито-розового оттенка. Драко повернулся к друзьям и подумал, что Рон портит всю розовую картину своим зеленным лицом.

Гермиона хихикнула и пошла к столу Гриффиндора.

— Что это? — громким, преисполненным благоговейного страха шепотом спросил Гарри.

Драко попытался игнорировать конфетти-сердечки, но они то и дело сыпались ему на голову или — что хуже — в тарелку с едой. Аппетит пропадал со скоростью Нимбуса 2001.

Учителя за столом сидели с каменными лицами; но это было нестрашно, за всех вместе взятых улыбался жизнерадостный Локонс, который в честь праздника нарядился в розовую мантию. Макгонагалл, которая сидела в другом конце стола, с силой сжимала свой кубок. Снейп брезгливо морщился.

— Омерзительно, — сказал Драко. Он хотел сказать еще что-то, но тут Локонс поднялся со своего места и похлопал в ладони. В зале враз стало тихо, все лица повернулись к нему.

— С Днем святого Валентина! — возгласил он. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!?

В зал вошли пухлые сердитые гномы. Драко чуть не подавился своей яичницей, и Рон похлопал его по спине. Локонс представил этих купидончиков, задача которых состояла в доставке валентинок. Драко пообещал друзьям, что спрыгнет с башни, если кто-то из них подойдет к нему. Гермиона сердито фыркнула.

Купидончики были очень настойчивыми: их не смущало, что идет урок или кто-то совсем не хочет их внимания. Они уперто вручали валентинки и удалялись под насмешливые взгляды. Учителя Хогвартса раздражительно вздыхали, стоило им увидеть в своем классе этих маленьких человечков.

После урока заклинаний их четверых встретил особенно толстенький купидон. Гермиона опять захихикала, Драко подозрительно уставился на нее, не забывая коситься взглядом на купидончика. Но тому явно было плевать на него, он подошел к Гарри.

Первокурсники, подошедшие к кабинету, остановились. Драко заметил среди них пламенную шевелюру Джинни. В следующую минуту ему пришлось отвлечься: Гарри покраснел, отправился наутек, а купидон, смешно перебирая ножками, начал его догонять.

Ребята побежали за другом.

Они успели догнать Гарри, когда он красный и потный лежал на полу, а купидон, севший ему на колени, заканчивал читать стишок. Все, кто видел это, согнулись от смеха. Перси пытался навести порядок, но его голос было едва слышно в этой гурьбе.

Драко заметил лежавшие в полном хаосе вещи Гарри. Он, скорее всего, уронил сумку после бега, на кипе учебников возвышался дневник, на который иногда жадно поглядывали слизеринцы. Драко схватил дневник и спрятал его под мантией, ощущая на себе взгляд: Джинни Уизли неодобрительно смотрела на него из толпы первокурсников. «Наверно, — подумал Драко, — думает, что я украл дневник ее кумира». Его не очень волновало мнение какой-то девчонки.

* * *

Драко снилось бушующее в своем шторме море. Он сидел в лодчонке, которую швыряло со стороны в сторону, и вот-вот должно было…

— Ну же! Поднимайся! — Драко открыл глаза и посмотрел на Гарри, нависшего над ним. Лицо его было в поту, словно он бежал марафон.

— Что слу-у-училось? — прозевал Рон, едва поднимая голову от подушки. Его Короста опять жевала одеяло, но он не видел этого.

Гарри, посмотрев на остальных спящих сокурсников, прошептал:

— Это Хагрид. Хагрид открыл пятьдесят лет назад Тайную Комнату и выпустил чудище!

— Хагрид — убийца? Что-то я сильно сомневаюсь, — Гермиона положила книгу на колени и продолжила: — Ты можешь еще раз рассказать, как все это было?

Драко физически чувствовал раздражение Гарри: тот за пару дней бесчисленное количество раз рассказывал про путешествие с помощью странного дневника. Лично Драко относился к этому довольно подозрительно, как ни странно, его мнение разделял Рон: они оба были чистокровными волшебниками, с детства знакомыми с магией.

Гермиона предположила, что это был какой-то другой монстр, на что Рон только саркастично рассмеялся: Хогвартс не питомник. Тут нет на каждом углу чудищ, готовых убивать магглорожденных.

Они вчетвером сидели на ступеньках, ведущих к главному входу. Холодный февральский воздух трепал их волосы и шарфы, которыми они обмотали шеи. Над квиддичным полем летала хаффлпафская команда, Гарри, у которого тренировка должна была вот-вот начаться, сидел, облаченный в алую форму гриффиндорских игроков.

Он еще раз монотонным голосом пересказал все и тяжело вздохнул. Гермиона прищурила глаза.

— В этой истории что-то не сходится…

— Да ладно? — спросил Рон скептически. — Как по мне, то все логично: Хагрид, который питает любовь ко всяким зверушкам, узнал легенду и открыл комнату, просто из жалости выпустив заточенное чудовище. Реддл все прознал и сдал его. Ну точно Перси.

— Он не мог кого-то убить! — возразила Гермиона. — И Реддл правильно поступил. Но все равно…

— Хагрид не мог убить, а вот чудовище — могло, — перебил ее Драко. — Лучше всего будет спросить у него. Может, на этот раз он скажет, почему его исключили много лет назад? Не отвертится просто так.

— Нет, — Рон покачал головой. — Мы же не спросим у него: «Хагрид, ты выпускал смертоносное чудовище, волосатое и страшное?» Это будет очень занятно.

Ребята замолчали. Никто так и не предложил что-то нормальное и — раздосадованные и замерзшие — они (без Гарри, который помчался на тренировку) вернулись в замок.

* * *

На пасхальных каникулах, которые наступили очень быстро, второкурсникам поручили выбрать дополнительные предметы на следующий год. Гермиона, пытаясь сосредоточиться на выборе, часами пропадала в библиотеке, Рон постоянно страдал от внимания братьев: те имели привычку советовать ему, как они поступили в свое время. Тяжелее всего было избавиться от недокучливого Перси.

Драко с интересом изучил список, не зная, как поступить ему. От старых предметов нельзя было отказаться. Он бы тогда сразу вычеркнул историю Магии, но, увы — разрешалось только выбирать дополнительные.

Невилл советовался с родственниками с помощью совиной почти. Драко в один момент тоже хотел написать маме, но передумал, решив, что справится с этой задачей сам.

Наконец спустя пару дней он все же поставил галочки напротив названий, не зная, чем ему это грозит в будущем.

* * *

Драко открыл дверь в спальню мальчиков и остался стоять на пороге. Он даже проверил табличку, которая гласила, что это комната второкурсников. Вдруг — ошибся? Но нет, это была их спальня.

Разгромленная, неузнаваемая, перевернутая, с кучей мусора на полу, но их.

— Что тут произошло? — спросил он сам у себя и решил, что ему не стоит с этим разбираться самим. Он только проверил свои вещи, а потом позвал Гарри и Рона из гостиной и задал им тот же вопрос.

— У тебя ничего не пропало? — Гарри подошел к своему чемодану, которой лежал посреди комнаты. Драко отрицательно покачал головой.

Рон ринулся проверять и свои вещи, но оказалось, что их даже не тронули. Он уселся на свою кровать и взял в руки напуганную Коросту — крыса пищала и все порывалась спрятаться у него в кармане.

В комнату вошли остальные мальчики. Невилл удивленно посмотрел на бардак, а Симус, схватившись за голову, воскликнул:

— Это кто все сделал?

Он подбежал к своей кровати, но оказалось, что его вещи были совсем нетронуты. Больше всего пострадали чемодан и тумбочка Гарри. Драко подумал, что неспроста, и, когда он посмотрел на друга, понял, что прав. Ребята быстро прибрались, и Гарри кивком головы указал на дверь. Рон и Драко все поняли — извинившись, они вышли из комнаты. Они нашли Гермиону, которая все еще сидела в гостиной.

— Дневник пропал, — без какой-либо паузы сообщил Гарри.

— Не может быть! — ответил Рон. — Никто не знает, что это за штука. Кого может заинтересовать старая пустая тетрадь?

Драко покачал головой.

— Это мы думаем, что не знаем, а ведь кто-то выбросил его в туалете.

— А хуже всего, — Гермиона принизила голос, — что это кто-то из Гриффиндора. Полная дама не пропустила бы чужака.

Они замолчали, и завывавший за окнами ветер казался как никогда зловещим.

Следующее утро выдалось теплым и безоблачным. Вся школа замерла в ожидание матча Гриффиндор — Хаффлпаф, Гарри, позавтракав, обсуждал предстоящую игру с Фредом и Джорджем, Драко методично намазывал на хлеб масло: есть ему не хотелось, а сидеть без дела было скучно. Гермиона вообще ничего не ела и все время сидела с задумчивым видом. Только Рон пребывал в хорошем настроении — завтрак был одной из любимых составляющих его дня.

После перекуса ребята отправились к Гриффиндорской башне: Гарри забыл в комнате квиддичное снаряжение. Не успели они даже подняться по лестнице, как Гарри, побледнев, остановился и вскрикнул. Идущие мимо третьекурсники насмешливо фыркнули, и только Гермиона испуганно схватила Гарри за плечо. Драко тоже догадался, что случилось, но Гарри первым успел озвучить его мысли.

— Голос, опять! — он оглянулся. — Вы разве не слышите?

— Мы тебе в прошлый раз говорили, что нет, не слышим, — ответил Драко с иронией. — Ты просто волнуешься перед матчем…

Рон согласно кивнул, и только Гермиона приняла все всерьез. Она хлопнула ладонью по лбу и сказала:

— Я, кажется, догадалась! — она, так и не объяснив ничего, убежала.

— Что она поняла? — спросил Гарри. — И куда умчалась?

— Не знаю, что она там поняла, — ответил Рон насмешливо. — Но точно пошла в библиотеку. Это даже не обсуждается.

Драко хмыкнул, и друзья опять продолжили свой путь. Гарри довольно быстро переоделся, и они побежали на стадион, где собралась большая часть школы.

Трибуны взорвались аплодисментами, стоило командам появиться на поле. Драко все время поглядывал на школу, ожидая Гермиону, но она все не появлялась, и он почему-то начал переживать. Конечно, есть вероятность, что она зачиталась… Но не странно ли? Гермиона всегда поддерживала Гарри на играх.

Мысли его прервал усиленный в несколько раз голос Макгонагалл: она стояла у колец Гриффиндора и говорила в большой фиолетовый мегафон.

— Матч прерывается!

Трибуны непонимающе зашумели, капитаны команд спустились перед Макгонагалл и, размахивая руками, о чем-то спросили с ней. Драко толкнул Рона в плечо, и они вдвоем спустились к ним, став рядом с Гарри.

Спустя пару минут все повинились декану Гриффиндора и пошли в школу, обсуждая только что произошедшее.

— Мистер Поттер, останьтесь, — воскликнула Макгонагалл. Она посмотрела на Рона и на пару секунд задержала взгляд на Драко. — Вы тоже, думаю, должны знать…

Недоумевая, ребята, изредка переглядываясь, пошли вслед за ней. На памяти Драко не было никаких нарушений, но вдруг их в чем-то подозревают?

— Это расстроит вас, — с жалостью сказала Макгонагалл. Они подошли к двери больницы. Драко охватило плохое предчувствие, точно такое же, как и на трибунах. — Было нападение. Точнее, двойное нападение…

Макгонаггал отворила дверь, и они зашли в Больничное крыло, в котором все давно пропахло зельями и травами. Несколько кроватей были скрыты за ширмами — там лежали заколдованные.

Драко сразу заметил, что ширм больше, чем требовалось. Около одной из них стояла мадам Помфри. Она склонилась над кроватью, на которой лежала старшекурсница. А на соседней кровати, точно такая же, застывшая как статуя, лежала Гермиона с широко открытыми глазами.

— Гермиона! — ахнул Рон.

Драко едва сдержался, чтобы не сделать то же самое. Он не мог смотреть на окаменевшее тело подруги, но и оторвать от него взгляд тоже был не в силах.

— Вы не знаете, что она делала в библиотеке? — тихо спросила Макгонагалл. — Мы нашли рядом с ней зеркальце. Оно лежало рядом с ней и старостой Рейвенкло на полу.

— Нет, — ответил Драко. — Мы не знаем.

Макгонаггал печально покачала головой.

— Мне нужно идти сообщить пару новостей ученикам. Я провожу вас в Гриффиндорскую башню.

Драко последний раз посмотрел на Гермиону и закрыл за собой дверь.

В гостиной Гриффиндора Макгонаггал объявила о новых правилах, запрещающих ученикам самим ходить по коридорам. Теперь в школе нельзя было находиться вне своих комнат позднее шести часов. Но печальней была совсем другая новость, изумившая всех: если преступника не поймают, Хогвартс в следующем году не откроет двери учащимся.

Она скрылась за портретом Полной дамы, и гриффиндорцы начали ожесточенно обсуждать новые правила.

— Почему бы не избавиться от слизеринцев? — предположил Фред, восседая на кресле. — Ведь никто из их факультета не пострадал.

Рон, Гарри и Драко переглянулись: они-то знали, что слизеринцы тоже не в курсе происходящего.

— Это ужасно, — сказал Перси в пустоту. Он, кажется, ни на на кого не обращал внимания, шокированный тем, что кто-то посмел поднять руку на старосту.

Ребята отошли от толпы. Гарри выглядел растерянным, и Драко понимал его: он тоже не хотел в следующем году оставаться дома. Ситуации разные, конечно, но все же будущее не радовало их в эту минуту.

— Как думаете, — спросил Рон, — Хагрида подозревают?

Драко пожал плечами, но Гарри был решительней.

— Пойдем и спросим. — Рон хотел что-то возразить, но он поднял руку и продолжил: — Я возьму старую мантию отца.

Никто не решился ему возразитья, и через пару часов, когда ночь накрыла мир темным пологом, они незаметно выбрались из комнаты под громкое сопение сокурсников.

Им еще никогда не было так страшно бродить ночью по коридорам: их патрулировали старосты школы и учителя. Привидения летали не менее напуганные, то, что в начале года пострадал Безголовый Ник, тоже выбило их из колеи. Стараясь не дышать, друзья пробирались к выходу, каждую секунду рискуя попасться на глаза.

«И плевать, — подумал Драко. — Плевать. Все равно в следующем году школу могут закрыть». Это придавало ему сил и уверенности в себе. Наконец они отворили дверь и вышли во двор, освещенный луной и яркими сияющими звездами. Где-то вдалеке сияли окошки хижины лесничего, а за домом шумел Запретный лес.

Мальчики подошли к дверям и постучали. Залаял Клык, и в дверном проеме показался большой арбалет.

— Кто там? — громко спросил Хагрид.

— Это мы, — прошипел Рон.

Хагрид отозвал собаку и убрал арбалет; они вошли в дом.

— Вы чего ночами шастаете?

Ребята скинули мантию-неведимку. Гарри посмотрел на арбалет и спросил:

— А это для чего?

Хагрид, промолчав, сел на кресло.

— Ты уже знаешь про Гермиону? — спросил Рон. Драко в этот момент пытался спрятать руки за спину, потому что Клык счел их самыми симпатичными в этот момент и пытался их лизнуть.

— Что? — Хагрид казался растерянным. — А, да-да, знаю…

Рон, Гарри и Драко уселись за стол. Хагрид вручил им по кружке и налил воды, расплескивая ее по столу. Руки у него дрожали, он тревожно смотрел в сторону окна. И оказалось, что не зря: не успели они притронуться к пирогу, который Хагрид поставил на стол, как в двери кто-то громко постучал.

— Прячьтесь, — прошептал Хагрид, накидывая на друзей мантию. Он отослал их в дальний угол и пошел открывать дверь.

Драко едва сдержал вдох удивления: в дом вошел человек, которого он совершенно не ожидал увидеть. Его отец — Люциус Малфой, а сразу за ним Корнелиус Фадж — сам Министр. Рон начал объяснять это Гарри, и Драко, пытаясь его заткнуть, ткнул ему локтем под ребра. Ребята навострили уши, пытаясь расслышать разговор.

Хагрид испуганно смотрел на своих поздних гостей. Клык вел себя необычайно тихо.

— Что происходит?

— Не волнуйся, Хагрид, — сказал вошедший Дамблдор.

— Да, — насмешливо сказал Люциус. — Не стоит. Мы тут недолго, как и вы, впрочем.

— Что вы тут забыли? — спросил, скрывая ярость, Хагрид. — Выбирайтесь, вон… уходите из моего дома!

— Я не получаю никакого удовольствия, пребывая здесь, — холодно ответили ему.

Фадж побледнел, наблюдая за перепалкой, и поспешил встрять.

— Плохие новости, Хагрид. Пострадало столько детей… Министерство должно что-то сделать, понимаете? Мы должны забрать вас из школы…

— Куда это? — испуганно спросил Хагрид. — Не в Азкабан ли?

Драко опять удивился. Неужели и вправду запрут в тюрьме? Фадж молчал, но ответа не требовалось: все было и так понятно. Вдруг опять заговорил Люциус, и Драко, чтобы сдержать свои чувства, стиснул кулаки.

— Я принес еще одну новость, — сказал он с улыбкой на лице. Запустил руку в карман и вытащил свиток, завязанный зеленой ленточкой. Люциус деланно медленно развернул его и сказал: — Попечительский совет требует еще одной отставки… — он посмотрел на Дамблдора, — под решением отстранения нынешнего директора Хогвартса стоят все двенадцать подписей.

— Что?! — Хагрид сердито посмотрел на Фаджа, ища поддержки. — Как же так? Стоит Дамблдора уволить, и в школе не останется ни одной живой полукровки!

Драко первый раз с ним согласился. Он едва сдерживался, чтобы не выскочить из-под мантии и не задать папе пару вопросов, хотя знал: стоит ему так сделать, и он сразу оцепенеет под холодным взором отца.

На пару минут завязалась перепалка, в которой Хагрид пытался объяснить Фаджу, чем чревато отстранение Дамблдора. Все время Люциус улыбался, словно это не он только что сообщил такую весть. Но Министр ничего не мог поделать с решением попечительского совета. Они собрались уходить.

Хагрид повернулся и сказал:

— Ежели кто-то ищет что-то… то стоит идти за пауками, да. И смотреть за собакой тоже кто-то должен!

— Какая проницательная речь, — ядовито заметил Люциус. — А теперь, думаю, мы можем идти.

Когда в хижине опустело, Драко скинул мантию и подбежал к окну. Его отец — почему-то один — шел к вратам. В сердце Драко сейчас трепетала чистая, детская ненависть: он просто не мог смириться с мыслью, что все это видели его друзья. Драко хотел побежать за отцом и поговорить с ним. Первый раз без каких-либо утаек.

— Как думаете, что имел в виду Хагрид? — спросил, поеживаясь, Рон. — Когда говорил, что стоит идти за пауками?

— Мы можем узнать, — задумчиво ответил Гарри. — Смотрите.

По стене ползла небольшая цепочка черных паучков: они взбирались на подоконник и скрывались через небольшое отверстие в стене.

— Я не хочу, — сказал Рон.

— Я не могу, — сказал Драко.

Слова их прозвучали в одно и в то же время. Гарри растерянно смотрел на друзей, не зная, что им говорить.

— Почему? — наконец спросил он у обоих.

— Не люблю пауков, — пробормотал Рон. — Но, если нужно, то конечно…

— Хочу пойти за отцом, — без утайки ответил Драко. Его ответ удивил Гарри больше.

— Зачем?

Но Драко ничего не ответил — он не собирался перед кем-либо оправдываться. То, что это нужно было ему, являлось веской причиной.

— Мы не пойдем без тебя, — вдруг сказал Гарри. — Пауки никуда не денутся… иди, ты еще его догонишь.

Драко благодарно кивнул головой и выбежал из хижины. Прохладный воздух ударил ему в лицо, он побежал к вратам, но встретил только тишину, прерываемую какими-то ночными звуками. Отец ушел, и Драко не знал, радоваться этому или нет: он просто чувствовал усталость и хотел спать. Долго, так, чтобы потерять ко всему интерес.

Незаметно приходил конец учебного года, лето сменяло прихотливую весну, дарило тепло и солнечный свет. Друзья готовились к экзаменам, ждали, когда мадам Помфри оживит пострадавших, и вообще доживали последние дни в школе: ведь Хогвартс должны были закрыть.

Учителя все так же продолжали водить их на лекции. Без Дамблдора, казалось, и они потеряли всякую надежду на поимку преступника. Только Локонс не унывал. Драко — как и другим ученикам — надоело выслушивать каждодневные лекции на тему: «А что бы было, если б мне дали волю». Локонс, кажется, не замечал, что ему никто не собирался перечить или мешать совершить новый героический поступок. Он был уверен, что главным виновным являлся Хагрид. Это раздражало даже Драко, который никогда не питал теплых чувств к леснику.

Однажды ребята сидели на уроке Спраут. Рон боролся с особо упертым щупальцем, Драко, который работал с ним в паре, не спешил помогать. И только Гарри смотрел в совсем другую сторону. Напротив них сидели хаффлпафцы — они обсуждали приближающиеся каникулы. Гарри склонил голову, так, чтобы они его не услышали, и прошептал:

— Смотрите, пауки.

Драко сразу вспомнил прощальные слова Хагрида. Но чем им могли помочь эти существа? Он вообще не очень доверял Хагриду после того, как тот с любовью рассказывал им о Пушке — гигантском трехглавом псе.

— Угу, — буркнул Рон, отодвигаясь в сторону. — Такие миленькие.

— Мы можем понять, что происходит, стоит только пойти за ними…

— Куда? — насмешливо спросил Драко. — Они явно ползут в сторону леса.

— Ну и что?

Спраут окликнула их, и ребята закончили препираться.

Но в обед Гарри опять начал их уговаривать. Рон согласился довольно быстро, Драко понимал, что затея плохая.

— Нас могут поймать, — слабо отпирался он спустя полчаса. — Еще хуже, нас что-то может поймать в лесу…

— В лесу есть и хорошие существа, — парировал Гарри. — Например, те же единороги.

— И чем они нам помогут? — едко спросил Драко, зная, что этот спор он проиграл.

Ночью они опять выбрались из замка. Рон подбежал к дому Хагрида и выпустил на волю скулящего Клыка, который бросился облизывать своих спасителей. Ребята, скрывшись за деревьями, зажгли свои волшебные палочки.

Идти в темноте было сложно: корни, переплетаясь, выныривали из-под земли в самых неожиданных местах. Одежда цеплялась за кусты, листва мрачно шуршала, а из-за крон деревьев не было видно ни луны, ни звезд. Чем больше они углублялись в лес, тем страшнее становилось. Где-то вдалеке кто-то завыл.

«Мне не нравится это», — думал Драко. Вдруг впереди них в кустах что-то затрещало. Друзья остановились. Звук усилился в два раза, казалось, что к ним кто-то упорно рвется.

— Как думаете, — тихо спросил Рон, весь дрожа, — что это?

— Что-то большое, — уверенно сказал Драко.

Оно подошло к ним еще ближе. За ветками задребезжал свет. Они втроем подняли свои волшебные палочки и приготовились защищаться, еще не зная, как опасность им грозит. Клык прижался к земле и залаял.

— Тихо, — зашипел Драко, но было поздно.

Что-то невообразимо ужасное рванулось к ним, преодолевая последние метры. Свет вспыхнул сильнее, Драко закрыл глаза ладонями, а потом, осмелев, открыл: это что-то было большим, но в темноте очертания смывались. Драко был уверен, что что-то похожее он когда-то видел…

— Это же фордик! — закричал Рон радостно. — Смотри, Гарри! Только что-то он одичал.

Наконец, Драко вспомнил, что это такое — летающая машина Уизли. А видел он ее на снимке «Ежедневного пророка». Драко облегченно вздохнул и опустил палочку. Он похлопал машину, почувствовав скрытое тепло внутри фордика. Ребята, отдохнув и отыскав тропинку, по которой шли все это время, возобновили свой путь.

Но они потеряли след пауков. Тропинка резко обрывалась, а идти на ослеп сквозь непролазную чащу казалось невозможным.

Драко даже не собирался скрывать свое ликование. Он хотел обернуться к друзьям, но вдруг земля под его ногами перекувырнулась, сам он черкался головой низкорослых кустов. Болтая его со стороны в сторону, нечто понесло Драко в глубь леса. Слева и справа что-то кричали Гарри и Рон. Он и сам орал, пока не охрипло горло, и пока их, не жалея, бросили наземь, на купу сухих, шуршащих листьев.

Драко, застонав, поднялся. Он упал на локоть и думал, что именно хрустнуло: ветка или его локоть?

Что-то лязгало над их головами. Драко прислушался и с удивлением понял, что то, что их тащило сквозь лес, умело говорить. Он посмотрел в сторону и сдержал крик ужаса: везде, куда ни глянь, были омерзительные пауки.

— Арагог! — взывали они к кому-то. — Арогог!

Драко подполз к друзьям и посмотрел на Клыка, скулящего и испуганного. Он надеялся, что выглядел менее жалко. Гарри и Рон уже стали на ноги и помогли подняться ему.

Пауки закопошились. Драко сжал волшебную палочку у себя в кармане, зная, что она ничем ему не поможет — их сметут в первые три секунды. Какого Мерлина Хагрид послал их к паукам? Из темноты к ним выплыло чудище. Большой, размером со слона, паук медленно перебирал своими лапками. Его глаза зловеще поблескивали в темноте.

— Что происходит? — спросил он, и Драко едва разобрал слова.

Пауки оживились.

— Люди, — говорили они, перебивая друг друга. — Незнакомые! Не Хагрид…

— Убейте, — прошелестел паук. — Убейте.

Пауки подобрались ближе к ним.

— Мы — друзья Хагрида! — закричал Гарри.

Но Арагог молчал.

— Он послал нас к вам! — громко воскликнул Драко, вытирая потные ладони о штаны.

— Зачем? — недоверчиво спросил Арагог. — Они никогда такого не делал…

Драко почувствовал, что это их шанс. Он хотел что-то сказать, но Гарри перебил его.

— Он думает, что вы знаете о том, что творится в замке. Хагрид в беде, потому что Министерство думает, он виновен во всем…

Арагог гневно клацнул жвалами.

— Хагрид никогда не был виновен в этом! Тайная комната открывалась давно, но не с помощью Хагрида, — паук пошевелил лапами. — Он был добр ко мне… Все думали, что я это чудище, но…

Драко превратился в слух. Он знал, сейчас они узнают правду…

— …но они ошибались. Тот монстр, мы даже не говорим о нем. Я ни на кого не нападал, но им нужен был виноватый. Была убита девчонка.

Стало тихо: даже пауки слушали Арагога. В переплетенных ветвях деревьев шумел ветер.

— Мы, наверно, пойдем, — прошептал Драко. Но его услышали.

— Зачем? Мои дети не трогают Хагрида, но они не прочь полакомиться свежим мясом.

И он просто ушел, а пауки, зашумев, начали надвигаться на них. Ребята вытащили палочки и начали колдовать наугад, но их слабые заклинания не приносили никому вреда.

И вдруг, вниз по склону, к ним стал спускаться фордик: свет фар рассеялся в темноте, но шум двигателя был слышен далеко вперед. Драко схватил Клыка и с помощью Рона затащил в подъехавшую машину. Едва его пятки скрылись, машина захлопнула двери и понесла их прочь.

Рон был напуган, но явно гордился машиной отца. Драко впервые в жизни радовался такой неудобной поездке. Какой-то паук бросился на лобовое стекло, но машина легко смела его с пути.

Они возвращались в замок.

* * *

Утром они мало разговаривали о ночном приключении. Драко был бы рад вообще о нем забыть — теперь он полностью разделял страх Рона, а это для него было ненормально. Его волновал Гарри, который все время молчал, думая о чем-то. Молчаливый друг выглядел слишком подозрительно, и это не нравилось Драко. Вдруг Поттер задумал еще что-то? Украсть Хагрида из Азкабана. Или еще что-то безумное.

После обеда у них должна была быть трансфигурация. Макгонагалл собрала всех в коридоре и повела на урок. Драко в голове повторял содержимое конспектов, которые прочитал мельком, как-нибудь; Гермиона, главная по выполнению домашних заданий, была временно недоступна, и это не очень хорошо отразилось на их учебе.

— Стой, — его дернули за рукав мантии. Кто-то недовольно вскрикнул, но вскоре все затихло. Драко поправил одежду и недовольно посмотрел на Гарри.

— Что?

— Я, кажется, понял, — сказал он тихо. — Пошли.

И Гарри зашел в туалет Плаксы Миртл. Драко вопросительно посмотрел на Рона, но тот только пожал плечами.

Гарри оглянулся, словно искал кого-то. «Неужели, — подумал Драко, подавляя чувство отвращения, — ему нужна Плаксивая Миртл?» Сам он просто-таки чувствовал на себе ее липкий взгляд, хоть и не видел привидения. Пол в туалете опять был залит тонким слоем воды, Рон, скривившись, приподнял мантию, край которой успел промокнуть.

— Я вдруг подумал, — Гарри вопросительно посмотрел на друзей, — нам ведь говорили, что в туалете пятьдесят лет назад убили девочку. Ну, когда Тайная Комната была открытой.

— Да, — нехотя согласился Рон.

— Как вы думаете, — Гарри еще ничего не сказал, но Драко догадался, к чему он ведет, — как вы думаете, может, эта девочка осталась тут?

— Плакса Миртл! — вдруг воскликнул Рон, догадавшись, о чем идет речь.

— Но, — Драко взмахнул руками, — ее сейчас тут нет. А эта информация нам ничего не дает. Уходим.

К сожалению, или к счастью, спорить с ним никто не собирался.

* * *

Через неделю — после того, как их осенило — Гарри опять решил пойти навестить Плаксивую Миртл. Рон как раз пытался с помощью своей поломанной волшебной палочки превратить свою крысу в кубок, поэтому просто отмахнулся рукой; весь удар пал на Драко, который просто читал книгу.

— Ты ведь знаешь, что это важно! — разглагольствовал Поттер.

Драко закатил глаза и тяжело вздохнул. Он нарочито медленно захлопнул книгу и посмотрел на друга:

— Меня это больше не интересует.

— Но почему?!

— Потому что экзамены на носу, потому что скоро школа закроется, потому что мы — второкурсники, которые точно не справятся с чудищем, каким бы оно ни было! Вспомни только Арагога. А если чудовище больше и сильнее его?

Гарри отвернулся.

— Ты просто сдался, — буркнул он и, поднявшись, ушел из Большого зала.

Рон удивленно посмотрел на него, пожал плечами и побежал за другом. Драко раздраженно ударил кулаком себя по коленке. Как же ему это надоело! Будь он на Слизерине, все было бы намного проще… Драко накинул на плечо рюкзак и собрался было уходить, как тихий знакомый голос заставил ее сидеть на месте:

— Драко, — это была Джинни. Бледнее обычного, она села рядом с ним. Вообще-то она редко когда разговаривала с Драко и вообще иногда делала вид, что его не существует; Джинни, конечно, не смущалась рядом с ним, как рядом с Гарри, но явно ощущала неловкость. Драко не понимал, что одна из Уизли от него хочет. Джинни оглянулась, словно боясь, что за ней кто-то подглядывает, и спросила: — А где Рон и Гарри?

— Не знаю, — злее, чем нужно, ответил Драко. Джинни покраснела, и он поспешил загладить свой тон — неприятности от Рона за то, что он обидел его младшую сестру, ему были не нужны. — Они только что ушли. Может, догонишь их еще.

— А, — Джинни, кажется, даже обрадовалась. — Может… ты сможешь им передать мои слова?

Драко хотел было сказать, что он не сова, но просто кивнул — девчонка Уизли была чем-то серьезно напугана и вряд ли собиралась рассказывать какую-то чепуху.

— Я хотела рассказать им про…

Джинни закрыла глаза, выдохнула и собралась раскрыть все карты. Но рядом с ней сел Перси. Он толкнул ее локтем и попросил:

— Передай, пожалуйста, кувшин.

Джинни ойкнула, подскочила и убежала, опрокинув тарелку с фруктами. Драко поднялся и недовольно посмотрел на старосту.

— Постоянно вы — Уизли — не вовремя приходите.

И ушел, не слушая ничьих возражений. Он собирался догнать друзей.

Гарри и Рона он нашел недалеко от туалета Плаксивой Миртл. Прозвенел звонок, но никто из них не спешил идти на урок Локонса, который все равно должен был быть скучным и бесполезным. Драко подошел к Гарри и посмотрел на дверь туалета.

— Вы заходили туда? — спросил он, словно не спорил с ними минут десять назад. Гарри покачал головой, ничем не выказывая своего удивления, но Рон был менее сдержанным: он нахмурился, но тоже промолчал, видимо, просто решив игнорировать Драко.

Ребята стояли молча, и Драко не понимал, в чем дело. Неужели они боятся туда входить? Но он ни о чем не спрашивал; во-первых, из-за того, что раньше и так не интересовался этим, во-вторых, потому что оно его и сейчас не очень волновало. Драко хотел рассказать Рону о его сестре, что и сделал.

— Странно, — сказал Гарри, смотря то на Драко, то на Рона. — О чем она хотела нам сообщить?

Рон пожал плечами.

— Не знаю. А из-за Перси мы, наверно, так и никогда не услышим от нее этого. В последнее время она вся испуганная ходит.

Драко подумал, что будь у него сестра, он бы любыми способами добился от нее правды. Вдруг это что-то очень важное? Но он промолчал, не желая ссориться с друзьями опять. За два года в школе Драко понял, что правда бывает не всегда уместна.

Они ринулись в туалет, как голос, луной прокатившийся по пустому коридору, остановил их:

— Поттер, Уизли, Малфой! — Макгонаггал, держа в руках стопку пергаментов, сердито смотрела на них, выходя из-за поворота. Глаза ее грозно взирали на них свысока. — Почему вы еще не на уроке? Уже прошло больше десяти минут!

Друзья переглянулись. Драко подумал, что наказывать их декан в конце года перед экзаменами не будет, но Макгонагалл явно имела другие представления о справедливости. Рон выступил вперед.

— Мы просто… — начал неуверенно он. Кончики его ушей ярко заалели.

— Мы просто шли к Гермионе, профессор! — нашелся Драко. Он выпалил первое, что пришло ему в голову.

— Точно, — продолжил Гарри. — Мы так давно ее не видели… Понимаете, скоро их всех излечат, но мы все же очень скучаем по Гермионе. Мы хотим сказать, что ей осталось недолго лежать в таком положении.

Драко и Рон закивали головами. Сердитое выражение враз пропало с лица Макгонагалл. Она расстроено посмотрела на ребят, не зная, что им ответить. Драко принял это за хороший знак.

— Ах да, — наконец сказала она. — Мисс Грейнджер ваша подруга… Ладно, идем. Я провожу вас. Только, понимаете, она вряд ли может услышать. Но дружеская поддержка порой творит чудеса.

Когда они вошли в Больничное крыло, Драко понял, что декан была права. Гермиона все так же лежала неподвижно, пальцы левой руки были согнуты в кулак, правая все так же сжимала невидимое зеркальце. Макгонагалл оставила их одних. Драко сел на край кровати и прикоснулся пальцем к ноге Гермионы — каменной и холодной. Совершенно не живой.

Гарри смотрел на ее лицо. Драко не хотел этого — оно было странным в своей неподвижности, без того упрямого выражения лица. «Интересно, — думал он, — сколько нам тут нужно сидеть, чтобы Макгонагалл поняла, мы не врали?» Одно только тешило — они точно пропустят большую часть Защиты от Темных Искусств.

— Что это? — вдруг спросил Гарри, прикасаясь к руке, сжатой в кулак. — Там какая-то бумажка.

Драко заинтересованно посмотрел туда, куда указывал Гарри. Там и правда белел кусочек бумаги. Рон начал аккуратно вытаскивать ее, стараясь не порвать. Все трое затаили дыхание, пока он это делал.

— Ничего себе, — сказал Рон, прочитав содержимое страницы, явно вырванной из книги. Он посмотрел на Драко и Гарри, а потом зачитал вслух: — «…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его — многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…» А на краях дописано почерком Гермионы слово «трубы».

— Вот оно! — воскликнул Гарри так, что Драко, сидевший рядом с ним, подскочил. Он настороженно посмотрел на дверь, боясь, что их кто-то услышит. — Это василиск! Чудовище, нападавшее на магглорожденных! Это же змей. Вот почему я мог его слышать, а другие нет.

Рон недоверчиво посмотрел на него:

— Он же должен убивать людей взглядом, а не делать вот это, — он указал рукой на Гермиону и других застывших детей.

— О Мерлин, — произнес Драко язвительно. — Это же просто: никто из них прямо не смотрел ему в глаза. Кто-то видел отражение в воде… Грейнджер в зеркале. Ник не мог умереть, а хаффлпафец смотрел сквозь него.

— Да, — наконец начал понимать Рон. — А не заметили его, потому что он продвигается по трубам…

Ребята замолчали, а потом воскликнули хором:

— Туалет Миртл!

— Вход там, — восхищенно зашептал Рон.

Драко опять посмотрел на дверь.

— Мы тут засиделись. И Макгонагалл что-то молчит.

Они вышли в коридор. Туда-сюда бегали ученики, словно во время перемены; кто-то испуганно корчил гримасы, кто-то пытался поймать за руку одного из старост, чтобы задать вопрос. Драко удивленно посмотрел на этот хаос — они ведь ушли всего пару минут назад. Что случилось за это время? Вскоре голос Макгонагалл, усиленный с помощью мегафона, все объяснил:

— Учащиеся! Прошу всех вернуться в свои общежития незамедлительно.

Драко удивленно посмотрел на друзей.

— Неужели новое нападение? — спросил он.

Гарри пожал плечами.

— Мы можем сказать Макгонагалл, где прячется чудовище. Пошли.

Он и Рон направились к лестнице, которая вела к башне Гриффиндора. Драко остался стоять на месте.

— Ты идешь?

— Нет, — покачал он головой. — Скоро вернусь.

И побежал сквозь толпу. Ему не хотелось рассказать все учителям, а потом остаться в стороне, не зная, что происходит; им — ученикам — редко что-то рассказывали, а он хотел знать подробности нападения. Драко бежал в учительскую, надеясь появиться там раньше профессоров.

И правда — комната пустовала. Учителя оставили свои вещи, видимо, слишком торопясь спрятать учеников по комнатам. Драко залез в шкаф, наполненный мантиями и начал ждать. Дышать было трудно, он старался не сопеть, чтобы не выдать свое местонахождение. Наконец, спустя пару долгих минут, в учительскую вошел Снейп, за ним маленький Флитвик и весьма серьезная Макгонагалл.

— Это опять случилось, — сказала она. — Монстр опять сотворил нападение.

Флитвик громко ахнул. Снейп уселся на свой стул, сложив руки на коленях.

— Где ребенок? — спросил он тихо.

— Ребенок… — Макгонагалл тихо продолжила: — Монстр утащил его в Тайную Комнату. Мы должны отправить остальных детей по домам. Боюсь, Хогвартсу пришел конец…

Драко прикусил губу, стараясь не издавать лишних звуков. Кого же монстр забрал к себе? Флитвик задал тот же вопрос. Макгонагалл закрыла глаза и сказала:

— Это Джинни Уизли.

Драко испуганно выдохнул, едва успев закрыть рот, чтобы его никто не услышал.

«О чем она хотела рассказать? — думал Драко, смотря на лица друзей. — О чем?!». Гарри и Рон, побелевшие от ужаса, казалось, задавались тем же вопросом. Они стояли под одной из лестниц, прячась от внимания учителей и старост, которые могли заставить их вернуться на башню. Но ребята даже не думали о том, что им грозит опасность, или о том, что нужно спрятаться и ждать, когда поезд увезет их из Хогвартса; Драко видел — учителя были напуганы не меньше их, но явно не собирались спасать Джинни.

— Думаю, нам нужно пойти искать ее, — предложил Гарри.

Рон с надеждой посмотрел на него.

— Но мы не знаем, где вход точно… Может, стоит рассказать все, что мы узнали учителям?

— Нет! — вдруг твердо сказал Драко. — Я видел их лица. Видел, что, если они и узнают, где вход, мы все равно все отправимся домой, а твоя сестра умрет… если уже не мертва, пока мы тут рассуждаем.

Рон дрогнул, услышав последние слова. Они замолчали, был слышен топот ног последних студентов, которые возвращались в свои общежития по просьбе учителей. Гарри поправил свои очки и сказал:

— Мы пойдем к Локонсу.

Драко приготовился возражать, но Поттер продолжил:

— Он единственный из учителей, кто открыто хвалился, что готов сразиться с монстром, — Гарри задумался. — Да и должна же быть в его книгах хоть доля правды.

— Точно, — закивал головой Уизли, обрадовавшийся хоть какому-то плану.

Ребята побежали к кабинету Локонса, прячась за статуями или в нишах, слыша хоть какой-то намек на шаги. В окнах алели последние лучи заходящего солнца, и Драко видел, как с каждой секундой становилась все темней. Он знал, что идея идти к чудовищу самим — потому что Локонса он не считал — была удивительно глупой и такой чисто гриффиндорской.

В кабинете Локонса что-то тихо стучало и шуршало. Гарри ,посмотрев на лица друзей и увидев их легкие кивки, постучал по двери костяшками пальцев. На секунду шуршание и стук прекратились, чтобы сразу возобновиться с удвоенной скоростью. Драко оттолкнул Гарри от двери и зашел, не дожидаясь ответа.

— Малфой! Уизли! — Локонс подскочил от неожиданности. — И вы, Поттер? Ребята, я сейчас немного занят… Зайдите позже…

Драко осмотрел кабинет. Стены, ранее завешанные портретами и плакатами Локонса, были голыми, на столе стояли два больших чемодана, заполненные блестящей одеждой. Со всех уголков комнаты к ним, по мановению палочки Локонса, слетались и другие вещи — книги, какие-то коробки, фотографии, в позолоченных рамках. Драко сощурил глаза.

— Что вы делаете? — спросил он подозрительно.

Локонс, кажется, занервничал еще больше. На лице не было той типичной ослепительной улыбки, а волосы, всегда зачесанные в великолепную прическу, растрепались. На нем к тому же была дорожная мантия серо-зеленого, совершенно скучного и незаметного цвета.

— Не стоит ли вам, ребята, э-э-э… быть у себя в комнатах? Минерва, кажется, велела всем…

— Вы что, уезжаете?! — спросил Рон, поднимая со стола одну из погрустневших фотографий.

Локонс резко забрал ее, притискивая к своей груди.

— Да… Прилетела сова… срочное дело в Трансильвании… — Локонс заботливо положи фотографию на стопку вещей покоившихся в чемодане. — Нужен уезжать как можно быстрее!

— Срочнее дело? — изумился Гарри.

— А как же моя сестра? — рассердился Рон, сжимая кулаки. Веснушчатые щеки покраснели. — Она не срочное дело?

Локонс замялся.

— Ничем не могу помочь, — медленно проговорил он. — Такая беда, такое горе… Но, думаю, мне все же пора.

Ребята переглянулись. Рон выступил вперед и сказал:

— Вы — преподаватель Защиты от Темных Искусств и бежите от опасности?!

Локонс покраснел.

— Знаете ли, когда я вступал на эту должность, в моем контракте не было пунктов, в которых говорилось, что я должен спасать школу от какого-то неизвестного всем чудовища! Немыслимо!

— А как же ваши книги? — спросил Драко. — Все то, о чем вы нам рассказывали каждый урок?

— Книги… — Локонс задумался. — Книги на то и книги. В них есть доля правды, доля… вранья. Заверяю вас, все приключения правдивы…

— Но, — Гарри замялся. — Вы украли чужие истории?

Локонс выпрямился.

— Книги бы не продавались, узнай люди, что вампира победил не красавец волшебник, а садовник из какой-то деревни, — он покачал головой. — Гарри, Гарри, Гарри! — Все отнюдь не так просто, как кажется. Это труд, и труд нелегкий. Надо было найти этих волшебников, подробно обо всем расспросить. И затем подвергнуть заклинанию Забвения. Это входило в мои планы, им предстояло забыть свои подвиги. Чем я действительно горжусь, так это моими заклинаниями Забвения! Да, Гарри, да, мной был проделан огромный труд! Пойми же, автографы на книгах, рекламные фотографии — это еще не все. Хочешь добиться славы — готовься к долгой, упорной работе.?

Драко против воли почувствовал некоторое удовлетворение: он никогда всерьез не верил, что этот напыщенный индюк участвовал во всех историях из его книги. Но ситуация, к сожалению, не способствовала к собственному восхвалению. Гарри и Рон, казалось, тоже почти не удивились. Только Локонс все еще расстроено качал головой, доставая из кармана своей мантии волшебную палочку. За его спиной в оконной раме сгущалась тьма вечера.

— Зря вы, ребята, не послушались своего декана, — сказал он поучительно. — Знаете, как работает заклинание Забвения? Что же, я готов показать вам практический урок. Последний урок. Кто первый готов избавиться от воспоминаний про этот разговор?...

Драко еще не успел подумать, что им стоит делать, как тело Локонса, изогнувшись дугой, полетело на парты, а его палочка отправилась прямиков в руки Рона. Сила Экспелиармуса Гарри была велика. Уизли победоносно вскричал и выбросил палочку в приоткрытое окно.

— Снейп хоть чему-то тебя научил, — сказал Драко, нахмурившись.

Локонс заворочался на полу. В полете он столкнул с парты один из чемоданов и теперь, съежившись, лежал на кучке своей одежды.

— Что вам от меня нужно? Я не знаю, где эта Комната! Даже не предполагаю!

— Вам везет, профессор, — холодно сказал Драко. — Мы знаем.

* * *

Они прошли мимо стены, на которой красовалась новая устрашающая надпись наследника Слизерина. Драко пытался не смотреть на нее, но взгляд все время невольно скользил по словам «Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно». Рон вообще смотрел на пол и Драко не мог его осуждать.

Наконец они вошли в туалет Плаксивой Миртл. Откуда-то капала вода — видимо, привидение опять пыталось затопить комнату, но на этот раз неудачно. Драко держал Локонса за локоть и чувствовал, как дрожит его тело. С другой стороны преподавателя держал Рон. Гарри остановился и кашлянул, привлекая внимания Миртл. Ждать ее долго не пришлось.

— Вы снова здесь? — спросила она плаксиво. Глаза за ее большими линзами опять расплывались из-за обилия слез. — Что вам нужно от меня?

— Мы, э-э-э, хотели узнать, — Гарри неуверенно посмотрел на Рона.

— Как ты умерла, — не страдал тактичностью тот.

Миртл внезапно завыла. Это, конечно, было привычное ее состояние, но Драко удивило другое — завыла она от нескрываемой радости. «Интересно, — подумал он, — кто-то про это спрашивал ее до нас?».

— О-о-о, — тянула Миртл. — Это такая мрачная история… Я умерла вот тут, в той кабинке. Это был день, когда она — Оливия — в очередной раз смеялась надо мной. Я плакала, униженная и оскорбленная. Они всегда дразнили меня за мои очки. А потом, спустя долгое время, кто-то вошел сюда. Они стали разговаривать, но странно, словно шипели друг на друга. Это были мальчики. И я хотела выйти, чтобы сказать, что им тут не место и, — лицо ее засияло от важности, — умерла.

— Что? — нахмурился Драко. — Вот просто так?

Миртл пожала плечами.

— Не знаю. Помню только глаза… желтые и огромные. А потом моя душа оторвалась от тела, — девочка задумалась. — Я отомстила им. Этим шутникам.

По спине Драко пробежал холодок. Когда-то в детстве его напугала Пенси — сказала, что видела в подземелье призрак, обмотанный цепями. Конечно, Драко тогда было лишь пять лет, и он не мог засомневаться в ее словах. Он даже не мог подумать, что забыла Пенси в их подземелье. Прошел долгий отрезок времени, пока он отважился туда спускаться. Но все равно история запечатлелась надолго.

— А где ты видела эти глаза? — спросил Гарри, вырывая Драко из воспоминаний.

— Вон там, — указала своим полупрозрачным пальчиком Миртл на один из умывальников.

Локонс попытался выскользнуть из рук Драко и Рона, но они лишь покрепче сомкнули свои пальцы, подходя к указанному месту.

Это был обычный умывальник, холодно-белый, чистый и не отличающийся от других. В зеркале отразились их испуганные настороженные лица.

— Вот же, — заметил Драко. — Змея. Символично, не находите?

Казалось, никто не собирался поддерживать его восхищение символикой Салазара Слизерина. Змейка была маленькой и едва заметной. Она извивалась под блеском свечей. Гарри попробовал открыть кран.

— Он никогда не работал, — сообщила Миртл над ухом у Драко. Он подскочил и сердито посмотрел на нее.

— Гарри, — прошептал Рон. — Поговори с ним на… ну, на змеином языке.

Локонс задрожал сильнее.

— Не могу, — вдруг сказал Поттер. — Я не знаю как.

Все замолчали. В тишине капание воды звучало зловеще.

— Откройся.

— Или мы выучили змеиный язык, или ты забыл, — съехидничал Драко.

Гарри закатил глаза. Он смотрел неотрывно на змею, не моргая, пытаясь высмотреть то, что Драко и Рон не могли увидеть.

Внезапно из уст Гарри вырвалось шипение, подобно звучащему на том уроке дуэли. Драко показалось, что земля под его ногами дрожит…

— Ой! — воскликнул он, отскакивая в сторону.

Земля и вправду дрожала. Кран вспыхнул и начал вращаться, исчезая под землей. Пара секунд — и перед глазами троицы появилась ведущая куда-то вниз труба.

Рон вздохнул, Драко открыл рот, а Гарри раздумывал над чем-то.

— Я пошел, — сказал он решительно.

— Мы с тобой, — покачал головой Драко. Рон согласно кивнул головой. Они не могли покинуть Гарри, отправить его в то место одним.

Локонс сжал пальцы в кулак и заныл:

— Тогда… я ухожу, да? — он направился к двери.

— О нет, — запротестовал Рон. — Вы пойдете первым.

Драко ухмыльнулся. Это была первая здравая мысль за этот день.

Локонс испуганно взглянул на дыру. На его лице застыла маска нескрываемого страха.

— Я не понимаю, — затараторил он. — В это-то и смысла… а-а-а!

Рон и Драко подтолкнули преподавателя, и тот полетел по трубе вниз головой. Ребята тоже не стали ждать. Переглянувшись, они осторожно один за другим нырнули вниз, в саму неизвестность. Последнее, что Драко видел, было бледное прозрачное лицо Миртл и это отнюдь не воодушевило его.

Почему-то это напомнило ему первый полет на метле — неконтролируемый, но оттого не менее захватывающий. Драко скользил вниз, по трубе, чувствуя спиной любую неровность. Пугало только оно — это когда-нибудь да должно было закончиться. Драко даже на секунду разрешил себе представить боль от падение с такой высоты. Не получилось.

Но вдруг труба изогнулась, скорость их скольжения увеличилась — хлоп! хлоп! хлоп! — и ребята упали на груду какого-то мусора. Рядом с Драко тихо стонал Рон, Гарри уже стоял на ногах. Они оказались в длинном темном туннеле. Драко поднялся, массируя рукой шею, которой ударился обо что-то твердое. Локонс, который отправился в полет первый, удивленно оглядывался. Его одежда была заляпана и, в общем-то, профессор полностью потерял весь свой шикарный вид.

— Ого, — прокряхтел Рон. — Мы, наверно, ушли далеко под школу.

— Люмос, — Драко зажег палочку и добавил: — Может, даже под озеро.

Это объясняло беспрерывное капанье воды со всех сторон. Стены у туннеля были склизкими, грязными. Пол усыпан крошкой каких-то костей, мусора и частицами непонятной материи. Драко взял кусочек и погладил его указательным и большим пальцем. Сухое, оно напоминало… кожу. Драко передернуло от отвращения.

Кроме капанья в туннеле ничего не было слышно. Рон стал на какую-то кость — громкий треск донесся куда-то далеко вперед.

— Смотрите… Там что-то есть…

Драко посмотрел в указанное Роном место. Впереди виднелось что-то подозрительно напоминающее змею, свернутую в кольца. Компания остановилась, стараясь тихо дышать, они молча переглядывались друг с другом. Драко подумал о том, что где-то тут лежит Уизли-младшая — совсем-совсем одна.

— Может, оно спит? — предположил Гарри шепотом.

Он закрыл глаза и пошел в сторону чудовища. Драко почувствовал, что кто-то сжал его сердце ледяной рукой. Он хотел остановить дурака Поттера, но язык словно застыл во рту. Свет палочки скользнул по ядовито-зеленой шкуре. Драко облегченно выдохнул и пошел за другом.

Это была шкура. Просто шкура. Гигантская, но ненесущая опасности.

— Ого, — сказал Рон.

Внезапно Локонс, идущий позади него, поскользнулся и упал на кучку костей. Ребята молча смотрели на него, но он все не поднимался и даже не шевелился.

— Вставайте! — сказал Гарри.

Рон подошел к нему и наклонился... Локонс прыгнул на него, выхватывая палочку из рук. На лице сияла знакомая белозубая улыбка. Драко и Гарри бросились на помощь другу, но было поздно — Локонс направил на них палочку Рона, перевязанную волшебным скотчем.

— Все! — вскричал он. — Конец! Это кусок шкуры будет служить доказательством моей победе… Ну а вы станете бедными жертвами, потерявшими рассудок… Да…

Драко смотрел на Локонса, который медленно поднимал палочку.

— Забвение!

Наконец, то, чего ждали все, включая Рона, случилось. Палочка, как заколдованная вещь, взорвалась с оглушительным звуком и нечеловеческой силой. Потолок над их голова моментально покрылся трещинами, камни и мелкий щебень полетел вниз. Гарри закрыл руками голову и побежал вперед, Рон, лежавший на земле из-за Локонса кричал, а Драко…

Драко слишком замедлился. Он всего за миг о падения увидел большой черный камень, летевший на него. Дернувшись, Драко все равно не успел убежать. Послышался влажный хруст, а потом боль молнией пронзила его ногу. Он застонал, потому что кричать просто не было сил.

Когда пыль хоть немного опустилась на землю, а Драко смог услышать что-то, кроме шума в ушах, он понял, что случилось. Взорвавшаяся палочка вызвала обвал и теперь он, Рон и Локонс были по одну сторону, а Гарри — по другую. Драко затошнило, живот скрутило. А боль в ноге, казалось, усиливалась с каждой секундой.

— Рон! — голос Гарри звучал глухо. — Драко! Вы в порядке?!

— Вроде да! — криком ответил Уизли. — Только Локонса здорово ушибло!

Драко закрыл глаза. Локонса?! А как же его нога, которую, кажется, камень расплющил словно Спраут мандрагору?

— Гарри! — опять закричал Рон. Послушался глухой звук, словно он пнул Локонса. — Гарри, я попробую расчистить путь! Мы тебя догоним! Без этого клоуна!

— Скоро увидимся, — послышал ответ Драко, а потом возобновилась тишина.

Драко посмотрел на потолок. На нем тонкой паутиной сплетались новые трещины. В глазах у него потемнело от внезапно вспыхнувшей в два раз боли. Он застонал, прикусывая губу и сжимая грязные пальцы в кулак. Против воли по щеках побежали слезы.

— Малфой? Ты жив?

— Уизли, — прошептал Драко, тяжело дыша. — Убери этот… убери это с моей ноги…

Быстрые шаги, а потом удивленно-испуганный вскрик:

— О Мерлин!

— Я сейчас его увижу, — пригрозил Драко. — Если ты не уберешь этот камень!

Рон только закивал головой, не начиная спорить. Это говорило о том, насколько ситуация была серьезной. Он зажег потухшую палочку Драко и принялся разгребать завал, чтобы добраться до ноги Драко. Темнота, сдавалось, душила их.

Драко давно так сладко не спал. Вокруг него была темнота и тишина, а сам он лежал на чем-то теплом и мягком. Ах, как ему хотелось навсегда тут остаться! Но вдруг сквозь закрытые веки задребезжал золотистый свет, что-то заскрежетало у него над ухом, а над головой послышались резкие, неприятные голоса.

— Все с ним в порядке… Да-да, перелом и пара ушибов… В этом нет никакой нужды... Миссис Малфой!

Чьи-то сухие холодные пальцы приподняли его лицо над подушкой. Драко поморщился и медленно открыл глаза: над ним висело лицо мамы. Тонкие светлые брови почти сомкнулись над переносицей, а взгляд голубых глаз бегал по телу Драко, выискивая малейшие изменения в нем.

— Мам, — он немного продвинулся назад. — Все хорошо. У меня ничего болит.

И вдруг Драко вспомнил, почему вообще попал в Больничное крыло. Он резко откинул одеяло в сторону, разглядывая ногу, прикрытую серой тканью пижамы. Он пошевелил пальцами и приподнял ее, но ничего не почувствовал. На коже не осталось даже шрама.

— Видишь? — более радостно продолжил он. — Все нормально! Мадам Помфри все вылечила.

Нарцисса все еще недоверчиво смотрела на сына, но в целом, кажется, была довольна. Она протянула ему сверток с чистой одеждой и зашла за ширму. Драко вытянул черные брюки и рубашку. Это была не форма Гриффиндора. Недобрые подозрения забрались ему в голову, пока он быстро скидывал колющуюся больничную пижаму и натягивал нормальную одежду. Почему мама вообще приехала в Хогвартс?

— Драко, — поторопили его спустя минуту.

— Я уже, — ответил он.

Нарцисса одобрительно кивнула, смахивая с его плеча невидимую пылинку и приглаживая слегка взъерошенные волосы.

— Тебе уже пора подстричься.

Драко поморщился. Его волосы были нормальной длины для остальных детей, но совершенно неприемлемой для его родителей. Они вышли в коридор, наполненный утренней тишиной, лучами солнца, сочившимися внутрь сквозь витражные окна и пылинками, летающими в этих лучиках.

— Мама, а что ты тут делаешь?

Нарцисса промолчала. Они свернули к лестницам. Два старшекурсника в слизеринских одеждах заинтересовано посмотрели в их сторону, не скрывая своего интереса. Драко старался не обращать на них внимания, как этого делала мама, идущая впереди с прямой спиной и холодной улыбкой на губах.

— Мам? — опять спросил он.

— Сейчас ты поднимешься в общежитие, — она пропустила слово «Гриффиндор», — и соберешь свои вещи. Я буду ждать тут.

— Но, — Драко замер на месте, — почему? Учебный год еще не завершился. Как же экзамены и прощальный пир?

— Твой отец считает, что это лишнее.

— Лишнее?! — громче, чем должно быть положено при разговоре с родителями, прозвучал его вопрос. Слизеринцы подняли свои головы, склоненные над книгой, и удивленно посмотрели на них. Драко не сомневался, что все это время они подслушивали, изображая внезапно вспыхнувшую любовь к чтению. Он потупился и снизил голос: — Экзамены — это лишнее? Теперь у нас так заведено?

Нарцисса скривила свои губы. Выбившийся из прически локон светлых волос упал ей на глаза, и она осторожно заправила его за ухо. «Почему она тянет с ответом? — испуганно подумал Драко. — Они же не хотят отдать меня…». Пришедшая в голову мысль была ужасающей — вдруг родители решили забрать его из Хогвартса?

— Экзамены отменили, — добавили больше холода в голос Нарцисса. — Пир будет завтра. Я не думаю, что у тебя дома недостаточно еды, чтобы задерживаться в школе еще на один день. Ты ведь не Уизли, у которых вряд ли хватает месячной зарплаты на еду.

Драко едва сдержал смешок. Не в еде было дело! Праздничный пир был чем-то большим, чем простой ужин. Но Драко ничего не сказал. Он только внимательно всмотрелся в лицо мамы. Вверх по спине поползла холодная змейка страха.

— Меня ведь, — Драко сглотнул, — не отправят в Дурмстранг или какую-то другую школу?

— Иди за вещами, — дала ответ Нарцисса. — И поторапливайся.

Она легонько подтолкнула его в плечи. Драко взбежал по лестнице, слыша, как шушукаются уходящие слизеринцы. Кто-то из них что-то ему сказал, но он никого не слушал. «Иди за вещами», — стучал мамин голос в голове. Ну почему родители никогда не отвечают ему прямо?

Сердце у него в груди неистово билось, пока он бежал по коридору, пытаясь выиграть для себя пару минут. Первые проснувшиеся ученики, идущие на завтрак, удивленно провожали его взглядами, Невилл даже взмахнул рукой, но Драко просто вихрем пронесся мимо, пока не подбежал к Толстой даме.

— Вишневое же-желе, — прохрипел он, хватаясь за бок.

— Зачем же так спешить, милок? — проворковала дама, открывая круглых вход на башню Гриффиндора. Драко быстро заскочил в гостиную.

Несмотря на раннее утро, гостиная была заполнена. Драко быстро оглядел ее, скользя по каждому лицу взглядом, пока не наткнулся на нужных ему людей. Он подошел к Гарри и Рону, которые сидели на полу, слушая Фреда и Джорджа. Они играли в карты, неожиданно взрывающиеся в их руках. Драко закатил глаза, не понимая смысла в таких развлечениях.

— Поттер, Уизли, — все так же пыхтя, сказал он. — Мне вы сейчас нужны.

— Ого, кого это у нас тут выписали? — прокричал на всю комнату Фред. — Потом уединитесь, ребят. Малфой, садись, поиграешь с нами на парочку галеонов?

Драко покачал головой.

— Времени нет.

И пошел в комнату, не оборачиваясь и не проверяя, идет ли за ним кто.

Кто-то открыл в их спальне окно, и теперь легкий ветерок шевелил красными пологами. На убранных кроватях стояли чемоданы, пока что пустые, но готовые принят свой груз. Драко подумал, что всем в это комнате предстоит собирать их только сегодня вечером или завтра утром, а ему — именно сейчас. И, возможно, в последний раз.

Драко вытащил свой чемодан из-под кровати и открыл его. Времени складывать все аккуратно не было, поэтому он, скручивая одежду как-нибудь, скидывал ее на дно, смешивая с перьями, с чернильницами и носками. Двери в комнату беззвучно отворились — вошли Рон и Гарри.

— Что случилось? — спросил Уизли, наблюдая за тем, как смятая рубашка летит в общую кучу.

Драко покачал головой.

— Дай-ка мне вон ту книгу, Поттер. Нет-нет, это Лонгботтома.

Наконец последний учебник занял свое законное место и Драко, захлопнув и защелкнув чемодан, смог выдохнуть. По его ощущениям, прошло не больше пяти минут. Сколько мама готова ждать его? Он посмотрел на друзей и быстро пересказал все на одном выдохе, не скрыв свои опасения.

— Так что, — Гарри взъерошил волосы, — ты можешь не приехать сюда в следующем году?

По его лицу казалось, что он скорее бы умер. Драко частично понимал его.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Надеюсь, отец передумает. Хогвартс все же довольно престижная школа, чтобы он не говорил. — Драко подумал, что это первый раз, когда он смог публично признать неправоту отцовских слов. Он вздохнул и спросил: — А что там с Комнатой? Я мало что помню. Постоянно отключался.

Гарри быстро пересказал все, что с ним произошло.

— Ну ладно, — ответил Драко после рассказа. — На первом курсе я пропустил самую интересную часть… На втором просто нырнул в канализацию и сломал, Мерлин и Моргана, свою ногу! Если что-то и произойдет на третьем, то я это точно не пропущу, понятно?

Когда смех отзвучал он спросил, все ли это, или они еще что-то хотят ему рассказать.

— Джинни напугана, но, вроде, здорова, — сказал Гарри невпопад, а потом смутился. Посмотрел на Рона вопрошающе, а тот только фыркнул. — Ну ладно, Драко, ты все равно бы узнал, не так ли?

— Что происходит?

— В смысле, это же ваш эльф и все такое…

— Да что случилось-то? — подозрительно прищурил глаза Драко. — У нас много домовиков. О котором именно вы говорите?

— Ой, да ладно! — Рон слегка покраснел. — Мог бы и раньше сказать, что Добби — это ваш домовик.

— То есть, уже не ваш, — добавил Гарри. — Я случайно… ну или не случайно, помог ему.

Драко закрыл глаза, а потом спросил:

— А что мой папа? — а потом, не дожидаясь ответа, засмеялся. Добби был личным слугой Люциуса. Нельзя даже вообразить, как отец рассердился! Драко спрятал лицо в ладонях, потому что с глаз брызнули слезы. Возможно, в поместье не будет так смешно, но пока он в Хогвартсе.

Он с друзьями.

Крики, голос, гудки — этим всем была переполнена платформа девять и три четверти. Драко стоял один, толпа людей с похожими до ужаса лицами серого оттенка просто шли рядом, иногда толкаясь, иногда кидая на него мимолетные взгляды. Все они спешили к вот-вот уходящему поезду.

— Подождите, — прохрипел Драко. — Подождите меня!

Но двери закрылись, поезд, выпустив в небо клубу черного дыма, и скользнул вперед по рельсам. Драко пытался идти к нему, но подошвы ботинок словно приклеились к земле, а воздух превратился в желе. Драко задыхался.

— Подождите же! — крикнул он.

Над ухом прозвучал чей-то холодный смех и Драко открыл глаза.

Он лежал у себя на кровати. Холодный воздух щекотал ему голые ноги и руки, серое одеяло лежало свернутым на полу, а дверь на балкон была открыта — он открыл ее еще вечером, перед сном — и впускала в комнату дождевые капли. Ливень за окном напоминал тонкую переливающуюся завесу, он стучал по стеклу, он плясал на листьях деревьев, он творил лужи на полу спальни.

Драко протер глаза и уставился в потолок. Который раз ему снился этот сон? За время каникул Драко сбился со счета. Может, двадцатый, а может и тридцатый. Все сновидения были устрашающе похожи друг на друга, как и лица людей, которых он видел в них. Ощущая, как холод становится все настойчивей, Драко все равно не спешил покидать пределы комнаты. За ними его ждали отец и мать, ждал день, полный молчаливых родительских упреков и неприятный разговоров.

Ему до их пор не сказали, вернется ли он в Хогвартс. Отец, кажется, нашел самый действенный способ наказать сына — держать его в неведении. После первых двух недель Драко прекратил спрашивать про это у папы, а еще через неделю оставил в покое маму.

— Хозяин?

Драко лениво повернулся в сторону двери. С традиционным хлопком в комнате появился эльф домовик. У него были синие глаза и большие уши, на которых, казалось, он мог улететь. Замызганное полотенце почти что упало к ногам, а он удерживал его только протертым шнурком. Это был другой эльф, отец забрал его домовика себе, отдав сыну нового.

— Что?

— Хозяин, ваши родители спрашивают, почему вы все еще не спустились к завтраку, Хозяин.

— Я сейчас приду, — Драко поднялся с кровати. Он подошел к шкафу и вытащил первую же попавшуюся рубашку, а затем схватил штаны и направился в ванную. — Пока я буду завтракать, уберешься здесь, ясно?

Дверь хлопнула и Драко остановился. Может ли он хоть полчаса полежать, не ожидая в любую минуту домовика с очередными вопросами родителей? Можно подумать, дом так огромен, что маме тяжело пройтись по лестнице и коридору и позвать его лично.

Он быстро умылся, оделся и без промедления пошел в столовую. Мама крошила в руках небольшую булочку на салфетку, а рядом, на блюдце, стояла маленькая чашка с кофейной гущей на дне. Отец орудовал вилкой и ножом, сосредоточившись, казалось, лишь на одном завтраке.

— Доброе утро, — сказал Драко, занимая свое место за столом. Ему быстро принесли тарелку с какой-то густой кашей и приборы. Драко вздохнул. Аппетита не было.

— Доброе, милый, — ответила Нарцисса.

Люциус молча продолжал поглощать свою еду. Следующие десять минут в столовой был слышен только звук вилки и ложки, с разной частотой ударявшихся о тарелки, да стук капель неутихающего дождя. Драко проглотил последний комок безвкусной каши и посмотрел на маму, ожидая дальнейших распоряжений, но она продолжала хранить молчание.

— Ах, почта, — сказал Люциус, когда домовик принес стопку конвертов в тройку газет.

Драко жадно посмотрел на письма, высматривая хоть какой-то признак того, что к одному из них приложили руки магглы. За все время ему лишь раз написал Рон — просто спросил все ли нормально. И все. Но Драко ждал совсем другого письма, письма от Гермионы, с которой так и не попрощался, когда уезжал из школы. Она тогда все еще лежала заколдованная, а он сам слишком спешил, чтобы забежать к ней. Да и смысл? Вряд ли она его услышала бы.

А Люциус в это время медленно перебирал почту. Драко жадно следил за его пальцами, когда они разворачивали очередное послание. В это время у Драко не хватало сил даже на вдох или выдох, потому что ноги его слабели, а желудок скручивало от нетерпения и страха — вдруг это то самое, такое нужное ему письмо? Но Люциус быстро пробегал по буквам взглядом и приступал к следующему конверту, никак не комментируя предыдущее письмо.

— Что с тобой?

Драко вырвался из оцепенения. На него смотрела Нарцисса с не скрытым беспокойством. Он облизал пересохшие губы и спросил с легкой хрипотой в голосе:

— Что?

— Ты побледнел, — ответила Нарцисса, прикасаясь к его лбу указательным и средним пальцами. — С тобой все хорошо?

Драко кивнул, но, думая, что этого недостаточно, сказал:

— Да-да, это так погода действуют.

— Согласна, — кивнула Нарцисса. — Погода сегодня скверная.

А Люциус в это время разворачивал последний конверт. Драко вдруг понял, что все это специально — медлительные движения, нарочитая небрежность и безразличие. Нервы у него были напряжены, словно натянутая струна и он понимал: отец был бы великолепным игроком в покер. Об этой игре ему однажды рассказала Гермиона, заметив, что у Драко редко по лицу можно узнать эмоции.

Гермиона… Драко сжал кулаки под столом, мучительно ожидая кивка от отца. Это бы значило, что он свободен на некоторое время. Но Люциус специально держал интригу, заставляя Драко рисовать в голове ужасающие догадки.

— Драко! Это тебя заинтересует, не так ли?

Драко почти что подскочил на своем стуле. Он посмотрел на отца, ожидая увидеть в его руках развороченное письмо, написанное мелким почерком Гермионы. Но Люциус держал в руках всего лишь газету.

— Что там? — спросил Драко, ожидая увидеть статью про какую-то другую школу или про Люциуса и его очередное вложение денег.

— Семья твоего лучшего друга, — Люциус сделал вид, что задумался. — Или твой лучший друг Поттер?

Драко промолчал, подумав о том, что ненавидит Пенси еще больше. Ну почему она все и всегда рассказывает о нем его родителям? Она ведь не нянька, в конце концов!

Но все же его ждала газета. Под зорким взглядом отца, Драко осторожно взял ее в руки. В глаза сразу же бросилась черно-белая фотография на полстраницы. Драко сразу же узнал долговязого Рона и его крысу Коросту на плече. Драко посмотрел на дату. Это газета пришла к ним еще неделю назад.

— Все хотел тебе показать да забывал, — прокомментировал Люциус. — Твой друг… не помню его имя, наконец-то сможет увидеть галеоны. Поздравишь его от имени Малфоев.

Драко положил газету на стол. Отец читал новый выпуск и уже не обращал на него внимания. Отлично! Драко поднялся со своего места, затылком ощущая взгляд холодных глаз. Мама что-то сказала ему, но замолчала на полуслове, словно ее кто-то остановил.

Драко давно не чувствовал такой ярости. Это был худший завтрак за все лето.

* * *

Вечером дождь прекратился и Драко смог погулять в саду. Он хотел взять метлу и полетать низко над землей, чтобы деревья скрывали его, но сразу же отбросил эту мысль прочь — отец расскажет про это Паркинсонам и Пенси начнет напрашиваться на ежедневные полеты. Она все лето пыталась укусить его побольней, задеть чувства и бесилась, когда Драко оставалась безразличным ко всем ее выходкам.

— Хозяин!

Драко чуть не поскользнулся на мокрой траве.

— Дарки! Мерлин, прижжешь себе за это пальцы, понял, никчемный эльф?!

Сердце у него бешено стучало в груди от испуга. Солнце почти зашло, и везде царила унылая после дождевая серость, в которой ярко светились два шарика-глаза домовика.

— Хозяин, — продолжил испуганно эльф. — Ваши родители хотели, чтобы я вам напомнил о сегодняшнем приеме. Вы идете к…

— Да, — перебил Драко, — к Гринграссам. Я помню.

Вообще-то он забыл, потому что мама рассказывала о приеме недели две назад.

Драко попытался вспомнить, что знал и Гринграссах. Они, кажется, совсем недавно переехали в Британию и налаживали старые связи. Люциус, конечно, не мог пропустить этого. Драко только не понимал, при чем тут он и почему его присутствие там обязательно. Но спорить он не собирался. И так нарушив все правила этикета, и покинув столовую без разрешения отца, он не хотел испытывать судьбу второй раз за день.

Вопрос со школой все еще висел над ним как невидимое оружие.

В комнате его ожидала новая мантия темно-зеленого, почти черного оттенка. Под нее мама — он в этом не сомневался — подобрала черную рубашку и черные брюки. «Как мило, — подумал Драко, застегивая пуговицы. — Такие жизнерадостные тона. Вечеринка будет просто супер!». Он поморщился. Супер? Оставалось только надеяться, что слова вроде этого не будут проскальзывать в его речи рядом с отцом.

Родители уже ждали его внизу. Отец сжимал правой рукой трость, а мама, облаченная в изумрудное платье, смотрелась в зеркало, поправляя прическу. Драко вспомнил про свои волосы. Он перестал их приглаживать, как раньше, и теперь короткая челка закрывал ему лоб, а пряди казались менее послушными без геля. Отец прокомментировал это крайне ехидно, заявив, что с ними Драко не должен появляться в таком виде.

— Твоя прическа.

«Прекрасна, как всегда», — хотел сказать Драко, но просто взял из маминых рук расческу и привел волосы в порядок. Он был готов.

Дом Гринграссов стоял на холме, явно скрытый от магглов. Он был меньше Малфой-Мэнора, но светлее и — Драко первый раз употребил это в отношения внешнего вида дома — теплее. Темная ограда была увита плющом, а большие ворота кто-то открыл нараспашку. Рядом с ними все время появлялись новые люди.

Драко посмотрел на окна — оранжевые прямоугольники, со снующими туда-сюда тенями.

— Веди себя прилично, — предостерег его отец перед тем, как они вошли внутрь дома. Драко лишь кивнул в ответ. Он знал, что «прилично» отца отличается от «прилично» других людей.

Холл был затоплен светом. Драко прикрыл глаза, привыкшие к темноте, и посчитал до трех, а потом снова открыл. Стало немного легче. Он посмотрел на людей в дорогих одеяниях. На шеях дам виднелись дорогие украшения, на пальцах мужчин массивные перстни со сверкающими камнями. Драко поморщился — каждый раз одно и тоже.

Мама прикоснулся к его плечу, и повела в другую комнату, в которой играла легкая, ненавязчивая музыка, а свет был немного приглушенным. Отец тихо стучал своей тростью по полу, вежливо улыбаясь каждому, проходящему мимо них. Но стоило кому-то повернуться к Люциусу спиной, как он переставал улыбаться и тихо комментировал их внешний вид, или объяснял жене, какой пост он занимает в Министерстве, или насколько приближен к самому Министру.

Кстати, Министр. Фадж, улыбаясь, стоял у окна с бокалом искрящегося напитка и слушал какого-то мужчину. Рядом с ними и закончился путь Малфоев.

— Добрый вечер, Корнелиус, — Люциус слегка поклонился, — Тиберий, — на этот раз он просто кивнул головой, а потом указала своей рукой на сына и жену: — Это мой сын Драко и моя супруга Нарцисса.

— Добрый вечер, — любезно улыбнулась Нарцисса. — Приятно познакомиться.

— И мне, — ответил Тиберий. — Люциус много о вас рассказывал в своих письмах. И о тебе тоже.

Драко задумался, поэтому не сразу понял, что последние слова были адресованы ему. Он вздрогнул и промямлил:

— Что?

Люциус сердито блеснул глазами, сразу же пряча выражение лица за улыбкой.

— Твой отец о тебе тоже писал, — не рассердился Тиберий. — Он говорил, что ты в этом году идешь на третий курс. Я хотел бы тебя познакомить… — он оглядел своими карими глазами зал, — ах вот она! Я хотел бы тебя познакомить со своей дочерью, Асторией. Она тоже пойдет на третий курс.

К ним подошла девчонка, на голову ниже за Драко. У нее было худое, скуластое лицо, карие, как и отца глаза и волосы черного цвета. Она была на вид младше своего возраста из-за тонкой талии и маленького роста. Драко нахмурился. К чему им это знакомство?

— Здравствуйте, — прощебетала Астория.

— Я хотел, чтобы Драко немного рассказал ей о Хогвартсе, — продолжил говорить Тиберий. — Она слегка волнуется…

Драко посмотрел на лицо Астории, исполненное упрямства и гордости. Почему-то он не мог представить ее волнующейся из-за какой-то школы.

— Прекрасная идея, — сказала Нарцисса. Драко считал иначе, но, как это всегда бывало, не стал перечить матери при людях.

Через пару минут мучительного диалога заиграла другая песня и пары начали выходить в центр комнаты. Нарциссу пригласил Тиберий, а Люциус взял за руку другую женщину, по видимости, миссис Гринграсс. Драко поморщился, размышляя, нужно ли ему приглашать на танец Асторию? Сама она качалась с пятки на пальцы и, кажется, совершенно не хотела присоединяться к танцующим.

— Хочешь есть?

Драко пожал плечами, и она схватила его за руку, потащив через двери, которые он раньше не замечал. Они прошли по недлинному коридору, спустились вниз по лестнице и попали в подвальную кухню, в которой что-то готовили два домовых эльфа. Астория схватила небольшой серебряный поднос, наполненный пирожными, и подошла к Драко.

— Эти приемы иногда такие скучные, — заметила она, когда они снова крались по коридору. — Лучше пойдем в мою комнату. Все равно нас будут искать лишь когда подадут на стол.

Драко даже не успевал отвечать ей.

Комната Астории находилась на втором этаже. Светлая и просторная, она полностью подтверждала все стереотипы о девчонках — там и тут висели картины, с красивыми пейзажами, под вазой с цветами лежала салфетка, стол был покрыт чем-то кружевным, кровать застелена бледно-розовым одеялом. Драко поморщился, садясь на нее. «Интересно, — подумал он внезапно, — а какая спальня у Грейнджер?»

Но Астория не давала времени на глупые размышления. Она достала из-под кровати карты, которыми часто забавлялись близнецы Уизли.

— Ты в это играешь? — с не скрытым отвращением спросил Драко. Его с детства приучили к более интеллектуальным играм.

— Это интересно, — улыбнулась Астория. — Просто надо втянуться.

Она схватила с подноса пирожное и быстро съела его.

Следующие десять минут Драко пришлось слушать и запоминать правила игры. Стоило ему взять в руки карту, как она взрывалась между его пальцами, вызывая у Астории издевательские смешки.

Когда Драко смог играть без подсказок, Астория начала свой допрос.

— Значит, Хогвартс это огромный страшный замок? — спросила она, тасуя колоду карт.

— Я бы не сказал, что он страшный, — ответил Драко. — Но привидения там есть. И Снейп.

— Снейп? — переспросила она. — Это еще что такое?

Драко лишь ухмыльнулся. Он посмотрел на свои карты и подумал, что, возможно, даже сможет выиграть.

— У меня есть сестра, — сообщила Астория. — Дафна. Но ей всего одиннадцать лет и я иногда размышляю, на какой она факультет попадет.

Драко потянулся за последним пирожным, но Астория оттолкнула его руку и, схватив сладость, откусила кусочек, улыбаясь от уха до уха.

— А за свой факультет не думаешь? — спросил Драко раздраженно. Только что очередная карта взорвалась у него в руках.

— Слизерин, — безапелляционно ответили ему. — Там учился мой папа. Кстати, на одном курсе с твоим.

Драко фыркнул. Он, как никто другой знал, что решение шляпы зависит не от семейных уз.

— Ты так уверена?

Астория вытащила очередную карту из колоды, замерев на секунду, чтобы к чему-то прислушаться. Она улыбнулась и сказала:

— Я уже на этом факультете. Директор Дамблдор и какая-то суровая женщина решили, что мне не стоит стоять в очереди первокурсников вместе со своей сестрой и надели на меня эту ужасно пыльную шляпу в кабинете.

— Серьезно? — спустя пару секунд спросил Драко. — Поздравляю.

— Спасибо! — поблагодарила Астерия горделиво. — А ты на каком учишься? — Она посмотрела на карты, лежащие на кровати и хлопнула в ладоши, восклицая: — Я выиграла!

И внезапно, побледнев, она кучей как-нибудь затолкала карты под подушкой, едва успев перед тем, как открылась дверь. К ним заглянула ее мама:

— Так и думала, что вы тут, — не одобряюще сказала она. — Астерия, как невоспитанно! Вас уже все ждут, не начинают ужин.

— Сейчас, мама.

Драко удивился, услышав, как тихо и кротко звучит ее голос. Миссис Гринграсс строго посмотрела на ребят и ушла; в коридоре еще слышался цокот ее каблучков.

Астерия скривилась и поднялась с кровати, чтобы разгладить складки на платье.

Через пару минут они уже были среди гостей, сидели в конце стола, вместе с другими детьми и подростками. По левую сторону от Драко сидела Астерия, по правую какая-то девочка, похожая на нее. Драко предположил, что это младшая Гринграсс — Дафна. Напротив же разместилась Пенси, которую Драко не видел до этого.

Над столом висела большая люстра, она отражалась в светлой, медового цвета, столешнице. Драко, отведавший до ужина пирожные, неохотно ковырялся в еде, слушая одним ухом разговоры. Астория ела так, словно не видела еды недели две. Драко не понимал, как может столько еды помещаться в маленьком теле. Ее сестра вела себя намного сдержанней.

— Слушай, — тихо спросила Астория. — Эта брюнетка на тебя так смотрит…

Драко краем глаза посмотрел на Пенси Он пожал плечами и ответил:

— Это твоя будущая однокурсница. Кстати, тоже слизеринка.

Астерия оценивающе посмотрела на нее. По ее лицу Драко не мог понять, рада ли она такой новости.

Сам он подумал: что есть такого в Астерии и в Пенси, что их отправили на Слизерин? И почему в нем такого нет? Драко теперь не жалел, что попал на Гриффиндор, но иногда задумывался, почему так случилось.

Почему после решения шляпы его жизнь так изменилась, если он даже не просил этого?

На следующий день отец пригласил его к себе в кабинет. Он рассматривал бумаги, поэтому Драко чувствовал себя свободней, не ощущая на коже испытывающего взгляда. За окном тогда уже было темно, и Драко старался держаться поближе к нему, словно надеясь, что темнота скроет его от отца.

— Я решил, — без предисловий начал Люциус, — что тебе стоит учиться в Хогвартсе.

Драко воздержался от ликующих восклицаний и только изогнул одну бровь, удивляясь. Он уже и не надеялся на это, и казалось, что отец, глумясь, скажет, что пошутил. Но эту было слишком грубое издевательство, а значит, Люциус вряд ли стал бы к нему прибегать. Он любил тонкость во всем, Драко запомнил это давно.

— Но с одним условием, — Люциус наконец-то отвлекся от бумаг и посмотрел на него. — Ты. Ни. Во. Что. Не. Вляпываешься. Твоя мама чуть не попала в больницу святого Мунго, узнав, что ты сломал ногу в какой-то канализации, бродя там с Уизли и Поттером. Они на тебя ужасно влияют…

— Это не так, — возразил Драко. Он подозревал, что отца не волнуют страх и беспокойство мамы; он только не хотел запятнать свое имя выходками сына-гриффиндорца. — Пенси все извращает в своих докладах.

— Не перебивай меня, — слегка повысил голос Люциус, добавив в него немного льда. — Пенси очень умная и вряд ли бы стала врать, тем более она и ее семья полностью поддерживают то, что Гриффиндор — факультет с сомнительной славой.

«Правда? — проскочила мысль в голове Драко. — А я за два года понял, что многие думают так как раз про Слизерин, папа». Но он промолчал, страшась потерять неожиданный подарок: в Хогвартс ему хотелось вернуться больше всего на свете.

— Хорошо, папа.

— Иди, — кивнул головой Люциус. — Внизу тебя ждет письмо из Хогвартса. Помни о своем обещании, связываясь с предателями крови. И вот... разрешение на посещение Хогсмида.

Драко опять согласился и взял бумажку.

Что угодно, лишь бы уехать из Малфой-Мэнора через неделю.

* * *

Через неделю Драко сидел между Нарциссой и Люциусом в министерской машине, которая, словно невидимая, рассекала заполненные улицы Лондона. Молчаливый водитель просто погрузил его чемодан в багажник и, ничего не говоря, уселся за руль. Драко смотрел в окно, но мало что различал из-за большой скорости, да и не стремился он вникать в ненужный ему мир магглов. Зачем? Просто он хотел отвлечься от зудящего чувства беспокойства.

Конечно, внутри он ликовал. Какая-то поездка в поезде, и все — почти целый год вдали от родителей. Драко подозревал, что на решение оставить его в Хогвартсе повлиял переезд Гринграссов и поступление Астории в Хогвартс. Неясно зачем, но родители хотели, чтоб Драко и Астория продолжали общаться. Он не мог этого представить — стоит лишь ей ступить на территорию слизеринцев, как она поймет, насколько Драко отличается от нее. Но его, если честно, это мало волновало.

В Хогвартсе его ждали друзья.

Люциус читал газету, и Драко слышал тихий шорох бумаги под его пальцами. Краем глаза он посмотрел на фотографию, украшающую первую страницу. На ней был изображен мужчина, чье лицо с безумной полуулыбкой было завешено грязными патлами волос. Драко знал этого человека — Сириус Блэк, первый, кому удалось сбежать из Азкабана. О нем трубили отовсюду.

— Дементоры будут рыскать повсюду, — мрачно сообщил Люциус Нарциссе, смотря на нее над головой Драко. — Но хуже всего, что будут проверяться дома бывших…

Драко понял. Бывших Пожирателей смерти. Иногда Министерство делало обыски, а побег одного из ближайших слуг Темного Лорда явно способствовал новому рейду.

Машина замедлилась, а вскоре совсем остановилась. Люциус свернул газету, пряча ее в рюкзаке Драко. Нарцисса вышла из автомобиля первой, и теперь ждала остальных. Драко выскочил последним. Он посмотрел на хмурое небо, завешанное серыми облаками, и поморщился. «Лишь бы дождь не начался до отправки поезда, — подумал он недовольно». Они пошли сквозь толпу снующих туда-сюда людей.

Рядом с перегородкой было, как и всегда, много магглов, поэтому Драко ждал подходящего момента, чтобы проскочить на нужную ему платформу девять и три четверти. Было холодновато для первого сентября, и он застегнул свою мантию до конца. Нарцисса стояла рядом с ним, безразлично взирая на прохожих. Люциус просто сжимал свою трость и задумано смотрел на свои руки.

Наконец они прошли сквозь стену. Драко оглянулся, высматривая знакомые лица, но мама поторопила его, подталкивая к поезду. Они остановились вдалеке от основного столпотворения. Люциус положил ему на плечо руку и, добавив в голос твердость, спросил:

— Ты помнишь наш разговор?

Драко помнил многие разговоры, но он понял, о каком именно сейчас говорит отец. Он кивнул, уже зная, что сейчас будет продолжение той вечерней беседы.

— Отлично, — Люциус вытащил из его рюкзака газету и указал на фото Блэка. — Ты не должен идти туда, куда и Поттер. Будет лучше, если ты вообще избавишься от бремени его общества.

— Почему? — спросил Драко первый раз за все время. Он не понимал. Поттеры были чистокровными. Гарри был полукровкой. Героем, с которым хотели познакомиться без исключения все. Почему отец был против такой влиятельной дружбы?

— Потому что, — глаза Люциуса потемнели, — я так хочу. Неужели твои глаза застилает образ Мальчика, Который Выжил? — Люциус хмыкнул и продолжил: — Но дело даже не в этом. Блэк убежал из тюрьмы только ради того, чтобы убить Поттера. Меня не волнует жизнь этого мальчишки. Но те, кто пребывает рядом с ним, попадают под удар.

Драко словно получил болезненный удар в живот.

— Что? — он смотрел на маму, ожидая подтверждения слов отца. Или опровержения. Драко сам не знал, чего желал больше.

— Это правда, — сказала Нарцисса, подходя ближе. — Сириус Блэк лучший друг Джеймса Поттера и по совместительству крестный Гарри. Он был слугой Темного Лорда. Никто, даже Пожиратели Смерти, — она на секунду посмотрела на мужа, — не знали об этом. И в один вечер... Сириус Блэк раскрыл тайну Поттеров; он был хранителем. Он мог указать, где они прятались.

Родители замолчали. Первая капля ударилась о нос Драко.

В ту секунду он решил, что Гарри никогда не должен об этом узнать.

* * *

Родители трансгресировали спустя десять минут, и Драко остался совсем один. Он все еще пытался увидеть хоть кого-то из знакомых, но перед глазами все время возникали взволнованные лица первокурсников. Наплевав на все это, Драко затащил свои вещи в первое попавшееся купе, но не закрыл дверь, ожидая поймать друзей в коридоре.

В голове все еще звучал рассказ родителей. Драко не мог понять, как ему поступить правильней: рассказать все Поттеру или промолчать. Как тот вообще отреагирует на это? «Какая честь, — подумал Драко язвительно, — прямо-таки ради одного него человек смог убежать из самой страшной темницы мира. От самих дементоров!»

— Драко, — прозвучал елейный голос. — Ты сам? Без друзей? Тогда мы присоединимся к тебе!

В купе вошла Пенси, уже одетая в школьную форму. На груди зеленел галстук. Драко хотел было возразить, но сразу же за ней вошла и Астория, перед которой устраивать перепалку не хотелось. Позади них двоих плелась самая младшая и самая смущенная девчонка — Дафна.

— Привет, — сказала Астория, садясь рядом с ним. — А я тебя везде искала и наткнулась на Пенси. Кстати, ваша Хогвартская форма такая строгая…

Пенси ударила Драко по ноге чемоданом и, улыбнувшись, извинилась за случайность. Драко прищурил глаза, обещая себе запомнить это. Сидеть в купе со слизеринцами — что может быть лучше? Драко был бы рад компании Астории, но только без Паркинсон, но выбирать не приходилось.

Наконец, перед самым отъездом, Драко увидел их. Гермиона несла в одной руке чемодан, а во второй что-то вроде клетки и переругивалась с Роном, смотря на него через плечо. Гарри просто молча шел позади, иногда вставляя комментарии. Драко вскочил со своего места, схватил свои вещи и пошел к выходу.

— Простите, дамы, — он махнул рукой, — но я должен попрощаться с вами.

— Ах да, — уже в коридоре он услышал голос Пенси. — Пошел за своими друзьями. Мы для него недостаточно хороши.

Возвращаться ради ответа он считал ниже своего достоинства. Тем более спины его друзей маячили уже далеко впереди, и он мог пропустить тот момент, когда они зайдут в купе. Драко поспешил и вскоре догнал их; Гермиона как раз открывала дверь и вскрикнула, когда он прикоснулся к ее плечу.

— Ой! Драко… Где ты был? Мы уже думали, что ты не приедешь в школу!

Драко ухмыльнулся. Они вошли в купе и остановились — на одном из мест спал мужчина в поштопанной пыльной мантии.

— Он спит, — сказал Гарри, пряча свои вещи. — Давайте, мест уже свободных нет.

— А кто это? — спросил Рон. — Разве это не школьный поезд?

— Р. Дж. Люпин, — ответила Гермиона, склонив голову. — И скорее всего, это наш будущий преподаватель Защиты от Темных Искусств.

Уизли закатил глаза.

— Откуда ты знаешь?

— На его вещах написано, — самодовольно ответила Гермиона. — Тем более прошлый учитель… вышел из строя. Говорят, этот пост проклят.

В это время ее пальцы ловко открывали защелку на клетке. Дверка отворилась, и наружу выбрался большой рыжий кот с самой странной мордой, которую Драко приходилось видеть.

— Гермиона! — заверещал Рон. В его нагрудном кармане что-то зашевелилось и запищало. — Ты же знаешь, Короста боится его!

— Тихо! — шикнул Гарри.

Спящий Люпин пошевелился, что-то пробормотал, но не проснулся.

По окну забарабанили первые капли дождя. Все было задернуто туманом, и Драко не мог увидеть ничего — все скрылось в молочной дымке. Ребята купили себе еды у женщины с тележкой и наконец смогли нормально поболтать. Драко рассказал, как родители разрешили ему пойти в Хогвартс, но не упомянул с какими условиями.

Гермиона взяла у него газету и посмотрела на Блэка. Драко похолодел — он не был готов к разговору о нем. Он все еще не решил, как ему поступить с информацией, которую ему вручили родители каких-то полчаса назад.

— Кстати, — Гарри понизил голос. — Я тут кое-что узнал…

И он рассказал о том, что Блэк ищет именно его. Драко затаил дыхание.

— И все? — облегченно переспросил он. Гарри не знал ничего о том, что Сириус был его крестным и близким другом родителей. — И что ты думаешь по этому поводу?

Гарри пожал плечами.

— Я боюсь меньше, чем хотел бы папа Рона. Но когда тебя хотел убить Волдеморт… другие опасности не так уж и страшны.

Драко кивнул головой и опять уставился в окно, за которым белая завеса сменилась на серый дождевой закат. Кот, которого Гермиона называла Живоглотом, пытался выскочить ему на колени, но он отогнал его взмахом руки. Рон баюкал в руках свою крысу, а Гарри читал «Ежедневный пророк». Поезд медленно, но верно приближался к Хогвартсу. Стучали колеса, над потолком зажглись лампы.

Драко зевнул и выпрямился.

— Мне показалось… — он оглянулся, — мне показалось, или поезд замедляется?

Гермиона покачала головой, посмотрев на наручные часы.

— Еще рано.

Но через минуту она тоже заметила, что они почти остановились. Драко выглянул в коридор и увидел точно так же торчащие из купе головы: все пытались узнать, что происходит.

Поезд последний раз дернулся и полностью остановил свой ход. С полки свалился один из чемоданов; он раскрылся, и на пол посыпались книги. Гермиона охнула. Драко прислушался: казалось, что дождь и ветер за окном усилились еще больше, по его спине побежали мурашки.

— Что происходит? — спросил Рон шепотом.

— Почему мы остановились? — подал голос Гарри, а его последнее слово потонуло в темноте. Лампочки, замигав, отключились.

— Авария, может быть, — предположила Гермиона. — Я пойду к машинисту, спрошу…

Послышалась возня, а потом в купе засветился небольшой мерцающий огонек.

— Тихо, — прозвучал незнакомый голос. Профессор Люпин проснулся. — Я сам пойду.

— Ой! — воскликнула Гермиона. — Там что-то движется…

Драко увидел силуэт ее руки в свете палочки. Она указывала на приоткрытую дверь купе. Драко почувствовал, как его знобит, он потер ладонями лицо, но ощущение неожиданно возникшего холода не пропадало.

Дверь купе отворилась полностью, внутрь вошло что-то. Драко не видел, что или кто это, потому что в темноте сложно было разглядеть фигуру, облаченную в темный плащ. Но тут этот некто вышел на свет палочки Люпина. Драко увидел высокого, одетого в черный плащ с капюшоном человека. Казалось, что ему сложно дышать, потому что слышались хрипы, словно он задыхался.

А холод был ужасным.

И вдруг Драко, взглянув на руки пришельца, почувствовал, как кружится его голова: пальцы у незнакомца были пальцами утопленника, покрытые струпьями, они были худшим, что видел Драко в своей жизни. Незнакомец нам миг задержал на нем свой взгляд; Драко вдруг понял, что ничего хорошего в приезде в школу нет, и, что бы он ни делал, все будет только хуже. Драко закрыл глаза, но незнакомец прошел мимо, прямо к…

Гарри. Он склонился над ним. Драко все еще чувствовал липкие щупальца отчаяния и боялся представить, что сейчас должно было твориться с Гарри. Он уже понял, что это — дементор.

— Эспекто Патронум!

В купе появилась серебряная вспышка, она осветила лица присутствующих и фигуру дементора, который, оторвавшись от Гарри, поспешил к выходу. А потом неожиданно появился свет. Драко прикрыл глаза ладонью и заморгал, смахивая выступившие слезы.

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Что с ним?

— Обморок, — хриплым голосом ответил Люпин. Что зашуршало, а потом послышался трескающий звук. — Ему надо будет съесть это, когда он очнется. Я сейчас вернусь…

Хлопнула дверь, и он ушел. Драко открыл глаза и посмотрел на Гарри, который полусидел-полулежал на своем месте. Рон все еще держал в руках рвущуюся на свободу крысу, а кот Гермионы сидел в углу, шипя на всех, кто пробовал к нему приблизиться. Сама Гермиона держала в руках плитку шоколада.

— Это было ужасно, — прошептала она обескровленными губами.

Драко молча согласился с ней.

Поезд качнулся, а потом медленно поехал на Север. А Через пару минут вернулся Люпин.

— Ешьте, — сказал он, раздав всем по кусочку шоколада. — Это помогает. Дементор… Он думал, что здесь прячется Сириус Блэк.

Гермиона фыркнула, что вызвало у преподавателя намек на улыбку. Все они ждали, пока очнется Гарри, что произошло всего-то через пару каких-то секунд: ресницы его затрепетали, а потом он открыл глаза и выпрямился, моргая.

Люпин сразу вручил ему порцию шоколада. Ребята насторожено смотрели за Гарри, но молчали, пока он приходил в себя после обморока.

После ухода дементора стало теплее, но Драко все еще чувствовал долю того отчаяния, когда он посмотрел на него всего на секунду.

Пока Люпин объяснял Гарри, что это было, поезд медленно добрался до станции Хогсмида. Драко слышал, как по коридору гулом разносятся голоса учеников. Он вытащил свой чемодан и положил его себе на колени, наблюдая за тем, как Гермиона собирает свои книги с пола.

— Идите, — сказал Люпин через пару минут. — Вы и так задержались, скоро не останется ни одной повозки.

И они побежали сквозь завесу ледяного дождя. Упругие струи хлестали Драко по спине и по лицу, пока они искали свободные места. Но внутри повозки все равно было холодно и сыро, он чувствовал, как весь пропитывается этой влагой, к горлу подкатила тошнота.

В школе Гарри забрали мадам Помфри и Макгонаггал. С обреченным видом, он поплелся в кабинет, через плечо взирая на уходящих в Большой зал друзей.

Драко занял свое место за столом Гриффиндора и попытался палочкой высушить одежду, но неудачно; хотя Гермиона уже сушила свои волосы и помогала Джинни, которая уселась рядом с ней. Драко посмотрел на потолок, который отражала небо, застланное тучами. «Как неудачно начался этот год», — подумал он отвлеченно.

Вскоре к ним присоединился Гарри. Он втиснулся между Роном и Симусом, весь красный, из-за подтруниваний слизеринцев, которые каким-то способом прознали про его обморок.

Началось распределение. Драко никогда не слушал фамилий, и в этот раз просто оглядывал стол Слизерина, ища Асторию. Она сидела рядом с Пенси и смотрела на первокурсников; где-то среди них пряталась ее сестра. Драко подумал, что ему, к сожалению или к счастью, никогда не придется переживать из-за брата или сестры: родители вряд ли заведут второго ребенка. А может?.. Драко хмыкнул. Им же нужен наследник слизеринец!

— Гринграсс, Дафна!

На табурет уселась сестра Астории. Она явно была робее сестры: вся покраснела и дрожала с головы до пят. Шляпа замолчала, раздумывая, а потом воскликнула:

— Рейвенкло!

И к табурету отправился очередной счастливчик, пока девочка слабой походкой направлялась к своим будущим однокурсникам. Драко ухмыльнулся, увидев разочарованное лицо Астории. Может, не он один такой бракованный среди чистокровных?

А когда распределение закончилось, а Шляпа покинула зал, вперед вышел Дамблдор. Он тяжелым взглядом оглядел всех присутствующих и начал ежегодную речь:

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе»?

В зале сразу появились шушуканья. Директор не стал перебивать учеников.

— Дементоры — странные существа, — сказал он. — Я не рад их присутствию, но они сберегают кое-какую безопасность, охраняя территорию школы. Не пытайтесь их обмануть; дементоры поймут, что вы здесь, даже когда вы скроете себя магией. Я не хочу, чтобы кто-то из учеников пострадал. — Директор снова замолчал. — Что же. Теперь мы приступим к более приятному занятию — пиру!

Он хлопнул в ладоши, и на золотых тарелках появилась еда. Рон потер ладони, перед тем как схватить вилку.

Но Драко не ел. Он смотрел на стол учителей, за которым сидели хмурые учителя.

Они-то знали, что все куда серьезней, чем объяснил Дамблдор.

Утром на следующий день ребята получили свое расписание. Драко развернул сверток, но не успел ничего прочитать: Рон, нахмурившись, сказал:

— Гермиона… Как такое может быть? У тебя сейчас прорицания, а потом — снова в девять утра — нумерология, — Рон заглянул в свое расписание, а потом снова в ее. — Ты ведь не можешь разорваться, правда?

— Конечно, нет, Рональд, — закатила она глаза.

— Рональд? — послышался позади них гнусавый голос. — Грейнджер, ты называешь Уизли Рональдом? Ты что, его мама?

Драко холодно посмотрел на проходящую мимо них Пенси. Она подмигнула ему и пошла к столу Слизерина, сопровождаемая смеющимися однокурсниками. Гермиона, кажется, совершенно не обратила на ее слова внимания; но Рон, покраснев, повернулся к тарелке с едой и замолчал до конца завтрака.

Гарри просто покачал головой. Он намазывал на хлеб масло, но через секунду бутерброд оказался на его груди — рядом с ними неожиданно возник Хагрид с взволнованным выражением лица. Его большие ручищи сжимали в руках какую-то книгу, а нос и щеки предательски покраснели.

— Привет, ребята, — сказал он. — Сегодня у нас того, первый урок. Вы будете моими первыми учениками! Надеюсь, все будет нормально. Ты, Гарри, измазался…

Гермиона подала Гарри салфетку и утешительно улыбнулась Хагриду, заверяя его, что урок пройдет просто прекрасно. Но стоило полувеликану повернуться к ним спиной, как она нахмурилась. Драко ухмыльнулся:

— Ты сама-то веришь, то все будет «прекрасно»?

Она пожала плечами.

— Хагрид иногда рассеян.

— Гермиона, — сурово и твердо сказал Гарри, отчищая мантию от джема, — ты что, в него не веришь?

Но она только низко склонилась над своим расписанием, не отвечая на вопрос. Драко наконец-то смог спокойно развернуть пергамент со своим расписанием. Первым уроком у него значились руны. У других — прорицания. Первый день, а он уже отделен от друзей. Это, конечно, не воодушевляло, но Драко даже улыбнулся, заметив, что не устанет от присутствия Уизли и его вечных жалоб.

— Ну спасибо, — ответил Рон, поднимаясь со своего места. — Я тоже так рад, что наш старый-добрый Малфой вернулся!

В холе они разделились. Гермиона пошла с Роном и Гарри, а Драко влился в небольшую компанию других гриффиндорцев. На нумерологию записалась меньшая часть факультета; только те, кто не был заинтригован прорицанием или Уходом за магически существами. Драко это даже нравилось. Но он тоже задумался над словами Рона — как Гермиона будет успевать попадать на два урока одновременно?

Но размышлять над этим долго он не мог. Вот-вот должен был начаться урок, а класс они до сих пор не нашли. И только за миг до колокола гриффиндорцы вошли в нужный им кабинет, в котором уже сидели несколько слизеринцев, пара хаффлпафцев; больше всего здесь было рейвенкловцев, чему Драко даже не удивился.

Он сел за последнюю парту в третьем ряду, прямо у окна, выходящего на озеро. Ему показалось, или над водой и правда на секунду появилось щупальце кальмара? За три парты от него сидела Астория — Драко узнал ее гордое выражение лица. Она явно заметила его раньше и даже улыбалась. Пенси рядом с ней не было.

Но вот в класс вошла учительница (Драко до этой минуты видел ее только в Большом зале) и начала знакомиться. Она была высокой, худой, но не жилистой, а скорее даже спортивной, словно учитель по полетам. У нее была светлая кожа, а волосы учительница распустила, и они прикрывали ее прямые плечи.

— Добрый день, меня зовут Септима Вектор. Для вас профессор Вектор, — сразу же сказала она. — Хочу заметить, что нумерология не самый легкий предмет изучения, но, безусловно, интересный. Надеюсь, вы поймете почему; числа завораживают, на самом деле завораживают. Я хочу… Что происходит?

Ее перебил тихий стук в дверь.

— Простите, — в дверном проеме появилась голова Гермионы. — Я немного опоздала…

Вектор прищурила глаза, а потом улыбнулась:

— Да-да, ваш декан предупредил меня. Можете занять любое свободное место, мисс Грейнджер.

Гермиона быстро оглянулась и, быстрым шагом преодолев класс, села рядом с Драко. Он нахмурился. Вектор продолжила свой урок, а ему не хотелось в первый же день получить взыскание за разговоры на занятиях, поэтому Драко взял пергамент и быстро нацарапал на нем пером:

«Макгонагалл предупредила насчет тебя?»

Гермиона скривилась, заметив записку.

«Неважно», — написала она быстро, а потом снова посмотрела на учительницу, за секунду втянувшись в тему урока.

«Как, — подумал Драко изумленно, — как, Мерлиновы усы, она ушла с Прорицания?» Но и ему вскоре пришлось слушать Вектор: нумерология, как он понял, не располагала ко сну или отвлеченности на уроке.

Через час он с переполненной новыми знаниями головой шел на трансфигурацию, урок, на который должен был явиться весь курс. Рядом семенила Гермиона, закрывая портфель, переполненный книгами до конца. На полпути их догнали Гарри и Рон.

— Нумерология — просто прекрасный урок! — сказала Гермиона, улыбаясь. — Гораздо интересней прорицания, а Вектор умней и профессиональней, по сравнению с Трелони.

Драко на секунду замер.

— Откуда ты знаешь? — спросил он одновременно с Роном, а потом продолжил сам: — Ты ведь была только на нумерологии…

— Нет, — Рон почесал голову. — Она же с нами была. Гермиона, что происходит?

Но она, выбившись вперед, просто промолчала, а им приходилось видеть только ее спину. Драко посмотрел на Гарри, который до этого момента молчал; лицо его было задумчивым, а глаза смотрели вдаль.

— Что такое? Поттер, ты словно Гримма увидел.

— А? — вздрогнул Гарри. — Гримма? — кажется, упоминание этого пса его испугало. — Да нет, ничего такого…

Рон взволнованно сообщил:

— Трелони сказала, что ему грозит смертельная опасность.

— В смысле? — переспросил Драко озадаченно.

— Она увидела в его чашке Гримма, — прошептал Рон. — А перед этим Невилл разбил чашку, и она точно знала, что это произойдет…

Драко фыркнул.

— Лонгботтом регулярно что-то разбивает. Любой, кто имел честь видеть его за едой, сможет угадать, что он разобьет посуду.

— Эй! — оказалось, Невилл шел прямо позади них. Рон засмеялся, Драко ухмыльнулся, и даже на лице Гарри появилась улыбка.

Они вошли в кабинет трансфигурации и заняли свои привычные места. Драко раскрыл новый учебник, приготовил чернила и перо и даже записал на пергаменте сегодняшнюю дату, готовясь записывать конспект и напоминая в этот момент Гермиону, которая занималась точно тем же. В классе царили шепотки, похожие на шуршание старого пергамента. Все, кто сидел на прорицании, настороженно наблюдали за Гарри, словно его вот-вот должна была пронзить молния. Невилл даже отсел как можно дальше, словно само присутствие Гарри несло с собой зловещее предвещание.

Через пару минут началась трансфигурация, но Макгонагалл и ее трюк с превращением в кошку не мог сравниться с умением Трелони нагнетать и пугать. Драко записал на отдельном клочке пергамента некоторые отличия декана Гриффиндора в облике полосатого кота, так, на всякий случай, чтобы (ну а вдруг) не ошибиться, но другие почти не отреагировали. Только Гермиона с восхищенными глазами наблюдала за тем, как Макгонаггал превращается обратно в человека.

— Что с вами? — спросила она. — Обычно анимагия вызывает бурный восторг у учеников.

— У нас было прорицание, — ответила Гермиона в полной тишине. — Мы гадали по чаинкам, и тут профессор Трелони…

— Ах, — Макгонагалл взмахнула рукой. — Кто умрет на этот раз? Сивилла любит драматизировать на своих уроках. Не думайте, что это избавит вас от домашнего по трансфигурации; разве что вы и правда умрете в ближайшее время.

Драко громко фыркнул, и это вывело весь класс из мрачного оцепенения. Довольная собой, Макгонагалл продолжила урок.

* * *

После обеда у них, как и говорил Хагрид, значился Уход за магическими существами. Ребята с радостью вышли на свежий воздух из замка; после дождя вокруг, казалось, все расцвело, словно была весна, а не осень.

Этот урок у них был со Слизерином, и Драко затылком чувствовал, как его кто-то сверлит взглядом. Гермиона опять молчала, взволнованно ожидая первого урока Хагрида.

Слизеринцы и гриффиндорцы подошли к хижине лесничего и остановились. Драко заметил, как пылают своим ярким цветом на огороде тыквы, которыми Хогвартс украшали на Хэллоуин, и улыбнулся. На его улыбку ответила Астория — ей показалось, что он улыбался именно ей, и Драко на секунду смутился, но не показал этого, быстро кивнув и отвернувшись, — к Астории подошла Пенси.

— Интересно, — сказал Гарри, — что Хагрид приготовил?

В голове у Драко неожиданно всплыл образ трехглавого пса. Он поморщился — Хагрид уж слишком любил опасных и непредсказуемых животных.

— Зачем кого-то приводить? — закричала Пенси. — Нам хватит и его для изучения на целый семестр. Если мы разберем хоть пару слов, конечно.

Слизеринцы засмеялись, из-за чего Гермиона начала переживать еще больше.

Хагрид вышел неожиданно, сзади него бежал его пес Клык. В руках лесничий держал большой сверток бумаги.

— Идемте! — радостно сказал он. — Урок начинается!

И повел их в сторону леса. Драко, Гарри и Рон настороженно переглянулись. Запретный лес точно не сулил ничего хорошего.

Они пришли на какую-то поляну, залитую солнцем и испещренную тенями от деревьев. Впереди виднелось начало какого-то загона. Хагрид остановился, повернулся к своим ученикам и сказал:

— Откройте свои книги!

Драко запустил руку в рюкзак и осторожно вытащил свою «Чудовищную книгу Чудовищ», перемотанную бечевкой. Остальные ребята тоже с опаской вытаскивали свои книги, пытаясь сохранить пальцы в целостности. Слизеринцы зашептались.

— Как их открыть? — спросил Теодор Нотт. — Она же сразу вцепиться в руки…

— Что? — переспросил Хагрид, а потом приуныл: — Вы не догадались? Надо погладить корешок…

Драко нервно хихикнул. Он вспомнил испуганного домовика, которого заставил эту книгу связать и поместить в чемодан. Тогда бедный эльф чуть не лишился ноги…

— Конечно, — прошептал Драко. — Погладить. Все так просто!

Он говорил это тихо, но Гермиона все равно услышала и ткнула его локтем в ребро, из-за чего он болезненно поморщился.

Когда все справились с опасными книгами, Хагрид попросил открыть первый раздел. На странице был изображен гиппогриф — Драко видел это животное, когда Малфои ездили во Францию. Подруга мамы разводила гиппогрифов, восхищаясь их силой и гордостью.

Неужели Хагрид хочет показать им именно гиппогрифа? Драко похолодел. Они были непредсказуемыми и очень опасными… Он, конечно, не относился к лесничему так тепло, как та же Гермиона, но и не хотел, чтобы первый урок у него был неудачным.

— Гиппогрифы, — громко начал свою лекцию Хагрид. — Это опасные, но очень благородные и умные существа. Никогда не оскорбляйте гиппогрифа, если хотите сохранить жизнь; они не прощают обид.

Он пошел к ограде, а через пару минут привел с собой прекрасного гиппогрифа сизого цвета. Орел-конь хмуро смотрел на всех своими желтоватыми глазами, а его шею сковывал грубый кожаный ошейник, за который Хагрид и держал животное.

— Запомните, — продолжил Хагрид, — что перед тем, как вы собираетесь подойти к нему, надо сначала поклониться. Они не доверяют людям, которые часто моргают. — Он похлопал гиппогрифа по спине и посмотрел на учеников: — Этого зовут Клювокрыл. Кто хочет первым подойти к нему?

Все, как один, сделали шаг назад. Лесничий жалостливо посмотрел на них, искренне не понимая в чем дело. Клювокрыл безразлично ел мясо, которые Хагрид вручил ему перед этим.

— Я хочу! — выступил вперед Гарри.

Драко закатил глаза, скрестил руки на груди, но ничего не сказал. Невилл рядом с ним испуганно прошептал что-то на счет чаинок.

— Отлично! — крикнул Хагрид радостно. — Я и не сомневался, Гарри. А теперь поклонись ему, вот так, да…

Рядом с Драко остановилась Гермиона, ее карие глаза были широко распахнуты, а все внимание сконцентрировано на Гарри. Драко понимал ее, потому что гиппогриф, подождав пару секунд, благосклонно склонил свою голову. Хагрид улыбнулся, по толпе прошли облегченные шепотки. Сам Драко подумал, что он не может отрицать того, что зрелище все-таки было красивым — сизый гиппогриф в зелени леса склонил свою голову над землей.

— Все не так страшно, да, ребята? — спросил Хагрид, потирая руками.

И Драко невольно согласился: все и правда было не страшно. Он посмотрел на слизеринцев, которые недовольно переговаривались. Может, что-то задумали?

Но в этот момент он хотел просто наслаждаться обществом гиппогрифа. Он был приятной заменой некоторых людей.

Учебная неделя почти закончилась, и Драко с нетерпением ждал выходных. В пятницу у них было зельеварение, и гриффиндорцы собрались в подземелье сразу же после завтрака. Гермиона что-то судорожно писала на пергаменте (Драко удивленно смотрел на это — раньше она всегда успела делать домашние задания), а Рон дожевывал бутерброд. К ним подошел Дин.

— Слышали? — спросил он. — Сириуса Блэка видели!

— Где? — оживился Рон.

— Неподалеку отсюда. Какая-то маггла увидела его и позвонила в полицию, но когда наши из Министерства приехали Блэка и след простыл.

— Странно, — сказал Гарри. — Что ему тут надо?

Драко едва не сказал «ты», но благоразумно промолчал. Он проклинал Дина за чрезмерную болтливость; ему бы хотелось, чтобы тему Сириуса Блэка вообще не поднимали перед ним. Потому что сразу хотелось рассказать все Поттеру, а это ни к чему хорошему не приведет. Но через пару минут пришел Снейп, и ребятам пришлось прервать свой разговор.

Драко уселся с Гермионой, но сразу же пожалел об этом, потому что рядом с ними сел Невилл — а всем, кто находился с ним в радиусе двух метров на зельеварении приходилось плохо.

Снейп написал на доске задание, холодно сказал «Приступайте» и присел за свой стол.

Драко налил в свой котел воды, но вдруг она, взбунтовавшись, ударила ему в лицо холодной струей. Драко закатил глаза и выпрямился — смех долетал со стороны слизеринцев, что, конечно, было вполне ожидаемо. Пенси помахала ему рукой вполне приветливо, но что он просто достал волшебную палочку, готовый ответить ей тем же.

— Что ты делаешь?! — Гермиона выхватила из его пальцев палочку и положила ее на стол. — Ты хочешь, чтобы Снейп наказал тебя на первом уроке?

Драко был уверен, что он смог бы незаметно наколдовать для Пенси пару сюрпризов, но не стал спорить с Гермионой, которая раскраснелась еще больше.

— Ты не должен обращать внимания на этих слизеринцев, — продолжала говорить она, одновременно очищая какой-то засушенный и сморщенный фрукт. — Я ведь не обращаю…

— Гермиона, — Драко раздражительно кинул в котел с водой горсть мяты, — ты хочешь научить меня, как обращаться со слизеринцами? Я вообще-то вырос в атмосфере этого факультета, ясно?

Это было не очень красноречиво, но последние дни у Драко были не очень, а дополнительные нравоучения ему были ни к чему. Гермиона недовольно посмотрела на него, задев при этом локтем одну из банок. Десятки заспиртованных гусениц распались на полу, а вокруг них медленно растекалась лужа.

— Десять баллов с Гриффиндора, — сказал Снейп негромко. — Не думал, что гриффиндорцам надо давать уроки обращения с ингредиентами, которые без дела стоят на столе…

Гермиона покраснела и низко склонилась над котлом. Драко не собирался перед ней извиняться. Он чувствовал, как него смотрят Уизли и Поттер, но сейчас, пока их разделяли две парты, не собирался про это думать. Он. Не. Обязан. Оправдываться.

Через двадцать минут Снейп устроил очередное представление. Он, как и всегда, ходил мимо котлов, саркастично комментируя их содержимое. Он посмотрел на варево Драко, но промолчал, поджав губы; он задержался рядом с Гермионой всего на пару секунд, больше недовольный ее удачей, чем наоборот; зато Снейп мог вдоволь насладиться, критикуя зелье Невилла.

Лонгботтом, давно привыкший к этому, заранее начинал нервничать, из-за чего допускал еще больше непростительных ошибок. Снейп остановился рядом с ним, злорадно улыбнулся, заложив руки за спину.

— Так-так, — начал он, — а некоторых гриффиндорцев до сих пор надо учить читать и слушать… Лонгботтом, что я говорил про крысиные селезенки и капли пиявочного сока? Почему вы добавили две селезенки, и одну каплю, если должно было быть наоборот?

Невилл вздрогнул и выпустил из рук серебряную ложку. Верхняя губа Снейпа раздражительно дрогнула.

— Что же, — сказал он. — Я думаю, что нам стоит проверить это зелье в конце урока на вашем питомце…

Гермиона почти что подскочила на своем месте, но Драко не успел ее остановить — она все-таки спросила:

— Позвольте мне помочь с зельем Невиллу…

— Грейнджер, — осадил ее Снейп ледяным голосом. — Мне кажется, или ваше имя вообще не звучало? Занимайтесь своим зельем.

И он удалился к своему столу под одобрительные смешки слизеринцев. Гермиона, конечно же, сразу начала шептать Невиллу подсказки, от чего у Драко начал дергаться левый глаз — Лонгботтом постоянно переспрашивал и только слепой человек со слабым зрением не мог этого заметить.

На стол Драко плюхнулась записка. «Что там у вас?» — гласила она почерком Уизли. Свернув ее в шарик, Драко кинул ее в рюкзак, не собираясь отвечать. Вот-вот должен был закончиться урок, а попадаться на обычной переписке не хотелось.

Наконец прозвенел колок, Драко залил свое зелье в колбочку, подписал ее и поставил на стол Снейпу. Сам преподаватель уже стоял около Невилла с небольшой пипеткой в одной руке и с Тревором в другой. Гермиона насторожено наблюдала за всем этим со своего места, одновременно складывая пергамент и книги в сумку.

— Жаба должна превратиться в головастика, — самодовольно объяснил Снейп. — Если зелье неправильное, оно ее убьет.

Невилл тихо заскулил, наблюдая за тем, как капля падает на спину Тревора. Хлоп! И вот на ладони Снейпа оказался небольшой головастик.

— Минус пять баллов с Гриффиндора, — сказал Снейп сердито, возвращая жабу в прежний вид. — Я запретил вам, мисс Грейнджер, помогать Лонгботтому, который самостоятельно даже такое просто зелье сварить не в силах.

Невилл покраснел и вылетел из класса пулей. Драко нахмурился и тоже пошел к выходу. В коридоре его уже догнали Рон и Гарри.

— Снейп гад, — разглагольствовал Рон. — Отнял у Гермионы за один урок столько баллов! Это несправедливо, все видели, как Паркинсон облила тебя водой, а что он? Конечно ничего, это же его факультет, как-никак!

Драко скривился. Долго ему еще будут напоминать шутку Пенси? Он был согласен со всем, что говорил Рон, но предпочел бы не слышать о Паркинсон ближайших десять лет.

Они шли на обед. Драко оглянулся и удивленно спросил:

— А Гермиона разве не с вами выходила?

— Она же только что тут была… — Рон нахмурился.

— Вон, — сказал Гарри, указывая на лестницу рукой.

Гермиона стояла над порванным рюкзаком, возвышавшимся над кипой книг. Драко знал — когда-нибудь это должно было случиться. Она всегда носила с собой половину библиотеки, чего еще нужно было ждать? Ей бы стоило ходить с мешком, а не простым рюкзаком. Ребята подбежали к ней и начали помогать собирать книги, пока она чинила рюкзак с помощью «Репаро».

— Держи, — Драко подал ей учебник по зельеварению. Она, посомневавшись, все же взяла его, решив тоже забыть о недавней ссоре. Драко улыбнулся. — Как ты сюда попала?

— В смысле? — спросила Гермиона.

— Ты выходила вместе с нами! — сказал Рон. — Неужели ты научилась трансгрессировать?

— Не говори глупостей, — Гермиона закатила глаза. — В Хогвартсе нельзя трансгрессировать. Это написано в «Истории Хогвартса». Почему вы не прочтете эту книгу?

Драко собирался ответить, но они уже подходили к Большому залу. Рядом с высокой дверью стояла Пенси в компании слизеринских девчонок. Драко замедлил шаг, незаметно вытащил волшебную палочку и стал ждать. Пенси улыбнулась кому-то и наконец-то пошла к столу. Драко взмахнул палочкой… на миг Пенси почувствовала, что у нее вместо ног желе: она, запнувшись на полуслове, полетела вниз прямо под ноги выходящим из зала рейвенкловцам.

Смех взлетел под потолок, имитирующий небо. Все смотрели на сторону Пенси, которая с помощью Милисенты поднималась с пола.

Драко быстро спрятал палочку в складках мантии. Он ухмыльнулся, проходя мимо покрасневшей Паркинсон. Он игнорировал подозрительно сощуренные глаза Гермионы и самодовольно уселся за стол Гриффиндора.

— Что это с ней? — смеясь, спросил Рон. — Слишком долго нюхала содержимое своего котла?

— Нет, Рон, она упала, сметенная волной твоего природного магнетизма.

Рядом с ними устроились Фред и Джордж. Гарри и Драко синхронно фыркнули, и даже Гермиона улыбнулась, гладя на красные щеки Рона.

* * *

После обеда они отправились на первый урок Защиты от Темных искусств. Драко, который от этого предмета ничего хорошего уже не ждал: стоит только вспомнить Квирелла с его головой а-ля Темный Лорд или Локонса-я-дам-вам-свой-автограф-подождите. Люпин появился в классе тихо. Он не стал ничего писать на доске, только взмахнул рукой и сказал с улыбкой:

— Сегодня у нас практическое задание. Прячьте ваши книги и идите за мной.

Все удивленно зашептались. Гермиона насторожено впихнула свой учебник в рюкзак, не зная, чего ожидать от урока без книг.

Люпин повел их по коридору. Драко слышал, как некоторые ученики комментирую его внешний вид — заштопанную мантию и потрепанный портфель. Видели бы они, как он справился с тем дементором… А вообще-то, казалось, что их новый преподаватель чем-то болеет. Он был бледен и худ.

Спустя пару минут они дошли до наметанной цели. Люпин завел их в учительскую, в которой никого, кроме Снейпа, не было.

— Удачи, — с не скрытой издевкой сказал он, идя к двери. Люпин только улыбнулся и повернулся к ученикам.

— Сегодня мы будем изучать боггарта, — сказал он. Шкаф за его спиной загадочно задрожал, словно в нем кто-то был. Гермиона рядом с Драко задрожала точно так же — это ее желание показать новому учителю свои знания рвались наружу. — Кто может мне сказать, что — или кто — такое боггарт?

Гермиона подняла руку молниеносно. У Люпина просто не было выбора.

— Да? — спросил он.

— Боггарт — это существо, точнее привидение, меняющее свой вид. Оно превращается в худшие страхи человека.

— Правильно! — улыбнулся Люпин. — Они предпочитают темные места. Прячутся в гардеробе, под кроватью, в комодах…

Шкаф за его спиной снова задрожал. Драко вспомнил, что именно в нем он прятался в прошлом году, когда подслушивал разговор учителей. Повезло, что в тот раз никакого привидения там не было!

— Победить боггартов легко, — продолжал свою лекцию Люпин. — Для этого существует заклинание «Ридикулус». Невилл, подойди сюда.

Лонгботтом, сглотнув, сделал три маленьких шага вперед.

— Чего ты боишься? — дружелюбно спросил Люпин.

— … эйпа, — невнятно прошептал Невилл.

— Что?

— Снейпа, — уже громче ответил он.

Класс покатился со смеху. Губы Люпина дрогнули в усмешке.

— Что же, — сказал он, когда смех стих, — сейчас я открою шкаф…Ты взмахнешь палочкой и крикнешь «Ридикулус». Понял?

Невилл утвердительно кивнул головой. Люпин откинул защелку, дверки шкафа со скрипом отворились. Сначала появилась руки — она зацепилась пальцами за края шкафа, а потом наружу вылезло и тело, облаченное в черную мантию. Драко на секунду подумал, что это Снейп неведомой магией сумел незаметно вернуться в учительскую и спрятаться в шкафу.

— Ридикулус! — Невилл взмахнул палочкой. «Если ничего не получится, — подумал Драко, — то он просто убежит». От этой мысли ему стало смешно.

Щелчок, Снейп завертелся, чтобы через секунду остановится. Шляпа с пыльной птицей венчала ему голову, зеленое платья облегало тело, а в руках зельевар держал милую женскую сумочку. Все дружно засмеялись.

— Следующий! — воскликнул Люпин.

Парвати стала перед шкафом, а над ней высилась большая змея. Ридикулус! И это уже клоун, качающийся на пружине. Перед Симусом появилась банши, готовая издать свой смертельный клич. Ридикулус! И она схватилась за горло, не в силах произнести и слова. Щелчок и перед ребятами появилась крыса, а за ней большой паук, которой по мановению Роновой палочки покатился на роликах…

Подходила очередь Драко. Он, если честно, совершенно не знал, чего ему ожидать. Он боялся много чего, но чтобы этот страх мог парализовать его, как Рона пауки?

Драко подошел к шкафу и — щелчок — перед ним стоит мама, неодобрительно кивающая головой, полностью разочарованная сыном. Драко дрогнул, поднял палочку, но ничего не смог сказать…

— Ри… — прошептал он, а потом, вспомнив, что на него смотрит весь класс, совладал с удивлением: — Ридикулус!

И мама осыпалась сотнями фотографий.

Следующим был Гарри, он поднял палочку, но….

— Позвольте мне!

Люпин воскликнул «Ридикулус» и серебряный шар, возникший перед ним, превратился в обычный воздушный шарик. Боггарт лопнул и исчез. Класс засмеялся, и только Драко вытирал пот со лба и думал о своем страхе.

После памятного переодевания Снейпа в бабушкину одежду уроки зельеварения стали для гриффиндорцев сущим адом. Не то, чтобы и до этого они были хорошими: просто Снейп еще больше изгалялся, пытаясь унизить кого-то. Особенно много времени он уделял Невиллу. Даже Драко, который все года относился к этому вполне прохладно — его не трогают, и хорошо, — удивлялся.

Зато неожиданно Люпин стал одним из самых интересных учителей школы. Он мало заставлял читать, больше уделяя времени практике — что еще нужно для интересного урока?

Два месяца учебы прошли необычно быстро, и Драко лишь оставалось оглядываться на все те дни, которые он провел за изучением новых предметов, за разговорами с одноклассниками и редкими минутами одиночества. Октябрь к тому же был теплым, и друзья могли покойно отдыхать на берегу Черного озера.

Начались тренировки, и Гарри теперь пропадал чуть ли не каждый день. Гермиона, нагруженная кучей предметов, все свое время проводила в библиотеке, поэтому Драко и Рон обычно ужинали и обедали одни. Одним вечером они сидели в гостиной и играли в шахматы, но вдруг их прервала сова, влетевшая в открытое окно. Птица бросила на шахматную доску письмо — фигуры возмущенно закричали — и улетела, оставив после себя грязное серое перо.

— Это тебе, — сказал Драко, лениво потягиваясь.

— Нет, — Рон взял в руки конверт. — Тут твое имя.

Драко молча взял письмо в руки. И правда, витиеватым знакомым почерком было написано именно его имя. Письмо от папы. Вот уж правда неожиданность. Где он взял такую старую сову? Ведь дома у них есть филин. Может, папа не хотел, чтоб к письму приложила руку мама? Драко под вопросительным взглядом Рона раскрыл конверт и вытащил послание.

«Драко, я тут узнал, что у вас скоро будет посещение Хогсмида. Может быть, вам еще об этом не говорили, но все же теперь ты знаешь. Я не просто так дал тебе разрешение на посещение этой деревни; в выходной, в полдень, я буду ждать тебя в городе (адрес приложен, надеюсь, у тебя хватит ума добраться).

Постарайся не получить наказание.

Люциус Малфой».

Драко фыркнул и кинул письмо на стол. «Какое мило послание, — подумал он. — Сразу видно — писал родной человек». Рон все еще смотрел на конверт, но ни о чем не спрашивал.

— Можешь прочитать, — пожал плечами Драко. — Все равно там ничего интересного нет.

И он принялся собирать шахматы, пока Уизли читал письмо, адресованное ему. Они молчали, хотя Рон и прочитал содержимое письма, а Драко собрал шахматы. В гостиной, как всегда, царил полный хаос. Перси снова орал на близнецов Уизли, которые заколдовали его значок старосты школы, Фред и Джордж отругивались, а в это время Джинни, захлебываясь смехом, наблюдала за ссорой.

— Круто, мы скоро пойдем в Хогсмид! — наконец-то сказал Рон, а потом смутился. — То есть, хотел сказать, что ты увидишься с родителями.

— Точно, — ответил Драко. Он-то знал, что на встречу придет только один папа, и она вряд ли будет теплой и семейной.

* * *

На следующий день произошла целая трагедия. Драко кое-как дописывал эссе по трансфигурации, пока Рон и Гермиона обсуждали предстоящий поход в деревню. Объявление уже висело на доске, и все третьекурсники с нетерпением ждали выходных. Фред и Джордж посмеивались, наблюдая за мечтательным выражением лица Рона.

— А еще там есть Зонко, — все говорил и говорил он.

— И Визжащая хижина, — перебивала его Гермиона.

— Не такая она и страшная, — сказал Фред ей. — Там давненько ничего интересного не происходило.

Только Гарри и Драко не принимали участия во всеобщем веселье. Драко — потому что его ждала беседа с отцом, а Гарри — потому что он единственный из курса оставался в замке.

— Не расстраивайся, — утешала его Гермиона. — Это же не последний выходной.

— Конечно, — ответил Гарри уныло. Он тоже делал домашнюю работу.

— Тем более туда может наведаться Блэк, — продолжила она.

— Причем тут Блэк? — закатил глаза Драко. Его раздражало любое упоминание этого психа.

— Ну, он же охотится на Гарри! — воскликнула Гермиона.

И тут это случилось — ее пушистый кот Живоглот неожиданно выскочил Рону на колени и впился когтями в нагрудный карман свитера. Крыса заверещала еще громче Рона, вскочившего со своего места. Он отбросил кота в сторону и бережно вытащил Коросту, дрожащую от хвоста до покусанных ушей.

— Ему больно, Рон! — Гермиона прижала кота к груди.

— Коросте тоже больно!

— Она ничего ему не сделала!

Драко захлопнул книгу, скинул пергамент в сумку и пошел в спальню мальчиков, слыша, как ссора разгорается еще больше. Слушать это ему не хотелось. Через пять минут к нему присоединился сердитый Рон, баюкающий своего питомца.

* * *

На следующее утро Драко, Рон и Гермиона, позавтракав, отправились в Хогсмид. Они пообещали Гарри принести кучу сладостей и всяких вещиц из «Зонко», но, кажется, его это совсем не утешило. Драко, может быть, и разделил бы его грусть, но его ждали и собственные проблемы. Точнее, одна проблема — отец.

Но до полудня было еще далеко, и он постарался хоть на пару часов забыть о предстоящей встрече. Ребята с самого начала отправились гулять по улицам. Небольшие домики, а рядом с ними деревья; неширокая дорога, утоптанная сотнями ног, — вот что бросалось в глаза, стоило только войти в Хогсмид.

— Смотрите, — Гермиона остановилась и указала рукой на небольшой двухэтажный дом. — Это почта…

— Ну да, — ответил Рон. — Моя мама пользовалась похожей, пока у нас не появилась Стрелка. У магглов нет почты?

— Не глупи, — Гермиона фыркнула. Ради прогулки они примирились, но холодок в отношениях все же был. — Конечно, у них есть почта. Просто в ней не пользуются совами.

— А как же тогда рассылаются письма? — удивился Драко.

Гермиона только рассмеялась и пошла к зданию, от которого доносился шорох десятков крыльев. Драко не хотел идти в обычную совятню, но спорить не стал. Он только посмотрел на часы, которые висели на стене в комнате. У него осталось почти два часа.

— Здравствуйте, — поприветствовала их полная миловидная женщина. — Третьекурсники?

Гермиона улыбнулась, соглашаясь, а Драко подумал, сколько лет подряд эта женщина встречала у себя третьекурсников, которые просто хотели поглазеть, а не отправить письмо. Он только позавидовал ее терпению.

Совы сидели в другой комнате. Она занимала два этажа: под потолком висели деревянные жердочки, а совы ели какой-то корм. На крыше имелась дыра, перекрытая решеткой. Птицы не могли улететь, но солнце все же грело их. На полу белели пятна помета, и Драко, поморщившись, остался стоять на пороге.

— Чем цвет ярче, тем сова быстрее, а значит, дороже, — пояснила женщина, последовавшая за ними. — Моя семья многие годы занимается этим. У нас есть очень редкие птицы, но мы держим их отдельно от этих сов.

Запах был невообразимо ужасен, и Гермиона все же очень скоро потеряла интерес к почте волшебников, к большой радости Малфоя. Они вышли на улицу и пару минут просто вдыхали свежий воздух, пока азарт исследования снова не захватил их. Рон пожелал пойти в «Сладкое королевство», вывеска которого ярко выделялась еще издалека.

Колокольчики мелодично прозвенели над их головами, когда они открыли дверь. Магазин был переполнен. В основном, как заметил Драко, тут были только ученики Хогвартса. Полки кондитерского магазина подпирали потолок, и все было заполнено сладостями — вон на одной полке стояли драже «Берти Боттс», а рядом с ними шоколадные лягушки.

Гермиону привлекло воздушное мороженое, рядом с которым стояли трое рейвенкловок. Рон сразу же пошел к взрывающейся жевательной резинке «Друбблс». Ну а Драко был довольно равнодушен к сладостям. Он просто ходил от стеллажа к стеллажу, почти не разглядывая конфеты. Его взгляд то и дело останавливался на наручных часах продавца. Уже прошло полчаса…

Минут через двадцать они снова оказались на улице. Заметно похолодало; появился ветер, треплющий волосы и одежду. Гермиона разумно предложила зайти им в «Три метлы» — прославленный паб, который им рекомендовали Уизли. Драко согласился, у него все равно почти не оставалось времени, а отец явно не собирался устраивать пикник.

Почти все столы были заняты. Многие прятались от плохой погоды, поэтому паб заполнился полностью. Друзья протиснулись сквозь компанию гоблинов, потом еле-еле отбились от двух ведьм, желающих поиграть с ребятишками в карты, и наконец нашли небольшой стол у окна.

Драко устало закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Рон отправился покупать сливочное пиво и какую-то еду, пока Гермиона осматривала зал.

— Ого, — сказала она тихо. — Смотри…

Драко открыл глаза, но сразу же пожалел об этом — там, посреди зала, сидела Пенси и ее компания. Среди них Драко заметил и лицо Астории.

— Вот, — Рон поставил на стол питье, отвлекая Драко от созерцания знакомых. — Мерлин, это какое-то безумие… Какие-то оборванцы пытались убедить меня отдать пиво им, представляешь? Грязные проныры…

Но Драко не слушал его. Он схватил со стола бутылку, быстро попрощался и начал медленно отходить к выходу, пока его не заметили. А стрелка на часах, стоявших на прилавке, почти указывала на двенадцать. Проскользнув незаметно от слизеринцев благодаря подвыпившим волшебникам, он вышел из паба.

Драко проверил еще раз адрес, написанный в письме отцом, запихнул записку в карман и пошел по улочке. Ветер разносил желтые листья и какой-то мусор, валяя все это в пыли, превращая в грязные ошметки минувших дней лета. Драко покрепче сжал бутылку со сливочным пивом, откупорил ее и отпил.

В животе сразу стало тепло. Драко пил быстро и почти не наслаждался вкусом, пытаясь допить все до встречи с отцом. Пальцы его сразу окоченели от пронизывающего ветра.

Люциус Малфой ждал его в конце деревни, там, где дома уже потеряли прежний вид, поддавшись времени. Крыши их зияли большими дырами, а каменные стены почти что крошились под пальцами. Ограждений не было, или они просто лежали грудой гнилых досок, заросшие бурьяном. Тропа тоже была каким-то жалким напоминанием дороги. Драко никогда бы не смог представить отца тут, в таком месте; но нет, вот он стоит, в своей обычной черной мантии, волосы собраны в аккуратный хвост, а в руках трость, знакомая Драко с детства.

— Драко, — Люциус склонил голову в приветствии.

— Папа, — ответил Драко с намеком на вопрос. От бутылки он избавился, забросив ее в кучу мусора.

— Прогуляемся, — сказал Люциус и пошел вперед, туда, где начинался холм, поросший сухой травой.

Драко видел отсюда шпили замка и вершины домов Хогсмида. Трава вдруг сменялась каменистой почвой, голой, показывающей свою серость всему миру. Драко до сих пор не понимал, почему они сюда пришли. Ветер тут был еще хуже, чем внизу.

— Я хотел бы задать тебе пару вопросов.

— Каких? — спросил Драко. Они наконец-то остановились, в груди у него жгло.

— О Сириусе Блэке.

— В Хогвартсе его нет, если что, — ответил Драко немедленно. — Поттеру я ничего не рассказывал. Я вообще о нем никому ничего не говорил.

— Я и не сомневался, — Люциус поправил перчатки. — Да и не тайна это; думаю, многим известно, что соединяло Поттеров и Блэка. Не думай, что Сириус был плохим, о нет… — он тихо засмеялся. — Ты напоминаешь его.

— В смысле? — насторожился Драко.

— Разве ты не знал? Сириус — червивое яблоко; гриффиндорец в доме чистокровных слизеринцев, которые поколение за поколением носили зеленые и серебряные цвета.

Сердце Драко пропустило удар. Почему же тогда Блэк предал друзей?.. Неужели отец думает, что и Драко, если придет его время, сделает другой выбор, отличный от выбора друзей? Он промолчал, чувствуя, что отец просто получает удовольствие от этой беседы. Поэтому он ничего не говорил при маме. Нарцисса сразу бы прервала такой неприятный разговор.

Они повернули обратно, и теперь идти было легче — они шли вниз, а не вверх. Под ногами Драко ощущал мелкие камешки.

— Так это все, что ты хотел мне рассказать? — спросил он.

— Нет, — ответил Люциус спустя пару секунд. — Мама заболела.

— Что? — Драко удивленно распахнул глаза. «Ты только сейчас об этом сказал?!» — хотелось закричать ему, но он, конечно, промолчал, как того и требовало уважение к родителям.

— Она не могла написать письмо, целители в Мунго запретили. А я хотел встретиться с тобой.

Наконец они вошли в город, и Люциус снова остановился.

— Драко, — сказал он. — Я не хочу, чтоб она волновалась зря. Твои прошлые выходки и так подкосили ее; теперь же ее тело точит болезнь. Любые волнения ей противопоказаны.

Драко видел, что отец говорит чистую правду. Возможно, он и разочаровался в сыне и спорил с Нарциссой; возможно, он сохранял невозмутимый вид в любой ситуации. Но Люциус любил свою семью.

— Хорошо, — ответил Драко. — Я не буду ни во что вмешиваться. Я могу посетить ее?

Люциус задумался.

— Разве что на каникулах, — сказал он. — Если ее не выпишут. А теперь я вынужден уйти.

Хлопок — и отец исчез с помощью трансгрессии, так и не дождавшись ответа Драко.

Сам Драко чувствовал, что с радостью бы уснул.

И проснулся бы на каникулах. Когда мама будет снова здоровой. Она ведь никогда ни на что не жаловалась. Драко подумал, что мама была для него символом нерушимости и хладнокровности. При любых семейных обстоятельствах, когда Люциус становился злым и невыносимым, она сохраняла завидное спокойствие, тогда как Драко сидел в комнате, ожидая спада ссор.

А теперь что? Ох, как он ненавидел отца в этот момент. Возможно, пришли бы он простое письмо, Драко не волновался бы так. Слова на бумаге не бывают зловещими, а вот слова, брошенные в лицо, иногда схожи с ударами. Конечно, Люциус это знал. Может, для него это удовольствие — довести кого-то, чтобы просто наблюдать за чужими эмоциями.

Драко хотел кричать, но он просто улыбнулся в пустоту и пошел по улице, в сторону замка, желая возвратиться в тепло гостиной Гриффиндора.

* * *

Драко вернулся в замок раньше всех. Он поднялся в комнату мальчиков — Гарри там не было — лег на кровать одетым и обутым и закрыл глаза. Ветер бился в окно, пытаясь ворваться в замок, но безуспешно — куда ему тягаться с Хогвартсом. Драко все прокручивал и прокручивал в уме разговор, возвращаясь от мамы к Сириусу Блэку, который некогда тоже спал в комнатах Гриффиндора; который видел этот красный полог и, возможно, так же, как и Драко, прятался за ним в первую ночь.

А может, он так и не смирился за все семь лет с выбором Шляпы? Но тогда зачем ему было дружить с отцом Гарри? Драко знал, что Блэки, как и все чистокровные волшебники, приходились Малфоям родственниками. Его мама была в девичестве Блэк. А еще у нее были сестры — Беллатриса и Андромеда. Первую Драко никогда не видел, она была заключенной Азкабана, и о ней редко говорили в доме, а со второй Нарцисса обменивалась редкими письмами, которые она сразу же сжигала после прочтения.

— Что не так с моей семьей? — спросил Драко у тишины, которая ему все равно не ответила.

Драко повернулся лицом к стене и незаметно уснул, рисуя в голове мамин образ.

— Эй! — что-то мягкое ударилось ему в спину. Драко заворочался, открыл глаза и вздохнул. Снова что-то мягкое ударилось в него, в этот раз попав в голову. — Ты идешь на ужин? Ведь сегодня…

— Хэллоуин, да, помню.

Драко выпрямился и посмотрел на Дина, который держал в руках третий снаряд — подушку с неизвестно чьей кровати.

— Где Поттер и Уизли?..

— А, — Дин махнул рукой. — Гермиона снова ссорится Роном на счет крысы, а Гарри пытается их разнять. Быстрее, мы и так опаздываем.

— Вали, — указал головой на дверь Драко. — Я пока что в силах добраться до зала самостоятельно; но, если мне понадобиться помощь, не надейся, тебя я не позову.

Дин бросил в него подушку, но он увернулся. Одежда была безвозвратно помята, а на покрывале остались темные пятна от грязной обуви. Драко кое-как поднялся и медленно пошел к двери, уже слыша, как орет Рон. Одно и тоже…

Все-таки ему и Гарри удалось унять Рона и Гермиону, и они вошли в Большой зал одними из последних. Стол уже ломился от еды, Дамблдор сказал свою ежегодную речь, чему Драко был даже рад — не любил он эти речи, надоевшие ему еще дома.

В «Трех метлах» он так и не смог нормально поесть, поэтому молча налегал на еду, пока Гермиона и Рон, перебивая друг друга, рассказывали Гарри про Хогсмид. После сна у Драко все же немного поднялось настроение. Он подумал, что каникулы не так уж далеко, да и, возможно, маму выпишут до этого времени, а пока он будет в письмах спрашивать о ее состоянии.

— А после паба мы пошли к Визжащей хижине, — рассказывал Рон. — Жалкое зрелище.

— А я говорил! — воскликнул Фред, который сидел недалеко от них. — Вот вам и урок!

Гермиона закатила глаза и ответила ему:

— На самом деле это очень ценное место. Историческое, потому что когда-то там было замечено самое большое скопление привидений…

Но Фред уже не слушал ее, а вместо него в разговор втянулся Перси, с которым даже Гермиона не хотела вступать в дискуссию.

— Только Драко исчез после паба, — подвел итог Рон, поедавший шоколадный торт.

— Я же говорил, — тихо объяснил Драко, — мне надо было встретиться с отцом.

— И как все прошло? — спросила Гермиона.

— Превосходно.

Драко поднялся. Большой зал опустел, все возвращались в свои общежития. Большие оранжевые тыквы потеряли свое очарование, дым свечей коптил их изнутри, из-за чего вокруг царил странный сладковатый запах. Ребята вместе с другими гриффиндорцами поднимались по лестнице, пока толпа не остановилась.

— Что там? — запрыгал на месте Колин Криви.

— Никакой сенсации, — ответил Драко, вытягивая шею. — Можешь не вытаскивать свой фотоаппарат.

Колин надулся и пошел спрашивать у других. Драко показалось, что он услышал визг полтергейста Пивза. Неужели он каким-то образом перекрыл вход на башню? Вряд ли Дамблдор будет это терпеть…

И тут стало тихо. Толпа, как один живой организм, замолчала.

— Позовите Дамблдора, — сказал кто-то.

Драко все же не вытерпел и начал пробираться, толкая людей, не слушая их возражений. Спустя каких-то пару секунд он оказался рядом с портретом Полной Дамы.

Его встретило изуродованное полотно. Под ногами у студентов валялись лоскутки, а дама бесследно исчезла.

Надо всем этим радостно улюлюкал Пивз.

Драко видел над собой ночное небо во всей его прелести — сияющие звезды на темном, почти черном небосводе и бледная, словно нездоровая луна. Не хватало только ветра и шороха листьев, чтобы представить себя на природе в одиночестве. Нет, шорох, конечно, был — шорох десятков спальных мешков, придавленных весом учеников к полу, шорох пижам и шорох тихих слов, нестихающих разговоров.

Драко повернулся со спины на левый бок и взглянул на Гермиону. С другой стороны лежал Гарри, а рядом с Гермионой отдыхал Рон. Драко вздохнул. Говорить или нет? Боже, какой же это был сложный выбор! Гарри, который знал, зачем рвался Сириус в башню Гриффиндора, кажется, выглядел не очень испуганным; или же он просто хорошо притворялся. Дело было не в этом: он совершенно не подозревал, кем Блэк был на самом деле.

А еще тихий голосок на самом краю сознания шептал Драко, что он и Сириус Блэк — донельзя похожи, как два брата. Боялся ли Драко, что друзья после того, как узнают правду, перестанут ему доверять? Ведь Блэк тоже был гриффиндорцем… Да, Драко с ужасающим чувством страха опасался этого.

Затихали разговоры, старосты потушили свет, все засыпали. Драко лежал с широко раскрытыми глазами и думал о том, что где-то по школе бродит убийца. Убийца родителей его друга, убийца, который хотел еще одной смерти…

Ночью ему снилась мама. Она читала ему книгу, а он сидел на подоконнике библиотеки, пока того не видел отец. А за окном светили одновременно солнце и луна, пока из-за горизонта медленно не выплыли темно-синие дождевые тучи, грянул гром, а потом Драко…

— Вставай, — кто-то потряс его за плечо. — Уже утро.

Драко прищурился. В солнечном свете он различил лицо Гермионы и Рона, а разбудил его Гарри. Ученики медленно поднимались, кто-то сворачивал свой спальный мешок, кто-то (а именно: слизеринцы и некоторые хаффлпафцы) жаловались на боль в спине от сна на полу.

— Идем, — сказал Рон, поднимаясь. — Я слышал, что Полную Даму уже заменили. Круто, да? Интересно, кого там они поставили…

Драко, который еще не очухался от сна, что-то невнятно пробормотал. Он вопрошающе посмотрел на Гермиону, но она, кажется, тоже еще была в оковах сна.

Когда они подошли ко входу на башню Гриффиндора, сон слетел с них, исчезая без следа. Вместо прежней картины теперь висел портрет какого-то рыцаря, восседавшего на коне и воинственно размахивающего своим мечом. Драко фыркнул, из-за чего рыцарь разозлился еще больше.

— Как ты смеешь смеяться надо мной? — вопрошал он.

— Сэр Кадоган? — нахмурился Гарри.

— Ты его знаешь? — удивился Драко.

— Да, — ответила за него Гермиона. — Он висит по дороге к башне Трелони. Ну, знаешь, какая учительница, такая и картина…

Гермиона редко говорила что-то плохое про учителей, но преподаватель прорицания явно была исключением в ее правилах.

Ребята дождались Перси, который сразу же рассказал им все пароли. Драко удивленно вскинул брови: этот рыцарь придумал отдельный пароль для каждого дня недели, чтоб его! Попробуй все это запомнить, когда голова переполнена уроками и тяжелыми мыслями.

Через пару дней все гриффиндорцы убедились, как им раньше было хорошо с Полной Дамой. Кадоган, кажется, чересчур ответственно относился к своей должности — иногда он не впускал в гостиную, даже если ему говорили правильный пароль. Симус потерял голос, когда орал на него, доказывая, что не прячет в карманах оружие, и ему пришлось идти к Помфри за лечебной настойкой. Но хуже всего приходилось Невиллу, который и раньше запоминал пароли с трудом.

К тому же испортилась погода. Близился первый матч, и Гарри все чаще пропадал на поле, чему Драко иногда был и рад — стоило ли говорить, как трудно было ему скрывать секрет от друга? Тем более теперь, из-за болезни мамы, он все чаще и чаще думал про родителей Гарри, воображая, как это — остаться совсем одному.

Драко написал отцу письмо, но ответ так и не пришел. Люциус Малфой был в своем репертуаре — продолжал держать сына в полном неведении.

Сегодня у них было мало уроков, а последним значилась Защита от Темных Искусств. Драко сидел за одной партой с Гермионой, а Рон ждал Гарри, который почему-то опаздывал. Не было и Люпина.

— Странно, а где?.. — сказала Гермиона и сразу замолчала — в кабинет вошел Снейп, который, злорадно ухмыляясь, потирал руки. Он остановился у доски и поприветствовал учеников. Слизеринцы радостно заулыбались, завидев своего декана, у которого были явно в почете. Для Люпина все были равны, но Снейп никогда не придерживался этого принципа.

— Сегодня я буду замещать профессора Люпина, — начал он, но его перебил вбежавший Гарри, который от удивления, кажется, чуть не получил сердечный приступ, столько эмоций проскочило на его лице сразу. — Минус десять баллов с Гриффиндора, — сказал Снейп, самодовольно растягивая губы в улыбке. Сальные волосы как всегда скрывали ему пол-лица.

— Но…

— Вы потеряете в два раза больше, если не сядете на свое место.

Гарри уселся рядом с Роном, но пререкаться не перестал. Драко свернул пергамент и кинул им в Поттера, выпучивая глаза, намекая на то, чтобы он заткнулся.

Урок со Снейпом был как всегда ужасен. Он задал кучу домашней работы, снял еще парочку баллов с Гриффиндора, продолжая критиковать манеру преподавания Люпина. Зависть его, кажется, не знала границ. Все знали, как он желает занять этот пост, но Дамблдор стойко держал его учителем зельеварения.

— Мерзкий, — начал Рон, когда они вышли из кабинета, — жук, противный до… — и он сказал такое слово, из-за которого Гермиона возмущенно вскрикнула. Она тоже была рассержена тем, что Снейп проскочил кучу тем, заставив их сразу же начать изучение оборотней, но, конечно, не стала критиковать учителя. Снейпа она, в отличие от Трелони, уважала.

* * *

В день матча погода испортилась еще больше. Над землей нависли дождевые тучи, тяжелые и темные, словно в любую секунду готовые свалиться людям на головы. Драко надевал верхнюю мантию и слышал, как жалуется Невилл. Он опять что-то потерял, но Драко не вникал, что именно — Лонгботтом постоянно что-то терял и жаловался на это. А в окна громко бились струи дождя. Гарри уже ушел, не было тут и Рона.

В гостиной Драко ждала Гермиона. Она озадаченно смотрела в окна и почти не заметила его прихода.

— Ужасная погода, не так ли?

— Да, — ответила она. — Гарри будет трудно поймать снитч.

— Да ладно, — Драко пожал плечами. — Трудно будет всем. Пошли.

В зале они встретили Гарри и Рона. Наскоро позавтракав, друзья отправились на поле. Ветер был ужасным. Он дул в лицо, из-за чего капли дождя попадали в глаза и в рот, терялись за шиворотом одежд. Драко едва различил движение руки Гарри, который, прощаясь, шел к раздевалкам. Все ужасно замерзли, мантия намокла и потяжелела.

Добрались до трибун с трудом, но и там было не легче — они тоже были мокрыми, скользкими, а ветер чуть ли не сдувал с места. Из-за него не было слышно слов Ли Джордана, и Драко пропустил момент, когда команды поднялись в воздух. Какой-то семикурсник держал в руках заколдованный бинокль и иногда комментировал происходящее.

Гермиона прикусила нижнюю губу, Рон, щурясь, пытался увидеть игроков. Сквозь весь этот хаос Драко показалось, что прозвучал свисток. Через секунду оказалось, что кто-то из капитанов взял тайм-аут. Пелена дождя была настолько плотной, что Драко не видел близ сидящих людей, не то что фигуры игроков на поле.

То и дело небо разрезали молнии. Только при их вспышке можно было увидеть, где кто находится. Резко похолодало.

— Что такое? — спросил Рон громко.

— Не знаю, — пробормотала Гермиона. — Смотрите!!!

Драко быстро взглянул в указанное место. В горле его застрял комок страха. Стало тихо-тихо, хотя ветер и дождь вовсе не прекратились. По небу плыли фигуры: их устрашающие плащи развевались на ветру, а руки, покрытые струпьями, тянулись к фигуре, зависшей на метле над небом и землей…

— Нет! — закричала Гермиона. — Нет!

Страх захватил трибуны, но, кажется, хуже всего было Гарри. И тут метла как по мановению палочки перевернулась; Гарри, который совершенно не держался за нее руками, полетел вниз, Нимбус отнесло куда-то в сторону ветром, а дементоры поплыли за падающим телом.

Все опять вернулось на свои круги. Звуки волной накрыли учеников и учителей, капли дождя снова падали на них, — они делали это и раньше, но Драко совершенно не замечал — а ветер обдувал их со всех сторон. Гермиона, скользя, побежала вниз, Драко и Рон не отставали. Игра прекратилась. Кажется, хаффлпафский игрок поймал снитч, но это никого не волновало: все сгрудились рядом с телом Гарри.

«Целый», — Драко сам удивился, какое облегчение принесла ему эта мысль. Дамблдор, который присутствовал на игре, замедлил падение и отогнал дементоров куда подальше.

Гермиона сжала руки Драко и улыбнулась. Он ответил ей тем же.

Гарри отнесли в Больничное крыло. Драко и Рон хотели было отправиться туда за ним, но их остановила мадам Хуч. Она озадаченно и взволнованно смотрела на ребят.

— Смотрите, — Хуч вздохнула, — вы его друзья, и вам стоит ему об этом рассказать…

И она показала им обломки некогда великой метлы Нимбус 2000, теперь превратившейся в щепки. Рон осторожно прижал их к груди.

— Она попала к иве…

Драко вздрогнул. Это дерево не любило, когда в его ветви что-то попадало, даже если это была всего лишь метла. Друзья переглянулись, но промолчали, прекрасно понимая, что для Гарри это будет ударом, возможно, даже ужасней падения с высоты.

Гарри задержали в Больничном крыле на пару дней. Драко видел, как он хранил обломки метлы у кровати, и как к нему ходят друзья; но также Драко видел, каким удрученным был Гарри, как он, полагая, что никто не смотрит, задумывался над чем-то и его лицо омрачала озадаченность.

Конечно, Драко ни во что не вмешивался. Он сам не любил, когда у него выпрашивали секреты, поэтому и не лез к Гарри. У того были причины вести себя так — начиная от сломанной метлы, заканчивая убийцей, который был одержим им — разве этого было мало для того, чтобы кто-то впал в уныние?

Но в понедельник его выписали, и все, кажется, вернулось на круги своя.

Люпин снова преподавал Защиту от Темных Искусств, разрешив ученикам не выполнять домашнюю работу, заданную Снейпом. Гермиона огорченно затолкала исписанный пергамент обратно в сумку. Драко только удивился — как она успела так быстро написать эссе? Ведь у нее было больше всех предметов в списке! Под глазами у нее серели мешки усталости, волосы были всегда взлохмачены, а руки Гермионы с трудом удерживали сумку, переполненную учебниками.

Но вот на доске объявлений снова появилось упоминание Хогсмида, который они могли посетить на этих выходных, и все воспрянули духом. Все, кроме Гарри. Драко порывался остаться с ним в школе, но потом благоразумно одумался. Он не знал, когда еще выпадет такой шанс, а пропускать его не собирался.

При Гарри никто не упоминал Нимбуса, но Драко однажды увидел на его кровати журнал со спортивными метлами. Он на пару минут вытащил свой Нимбус 2001, на котором почти не летал. Отец хотел бы видеть его в команде факультета, неважно какого, а Драко хотел — как он заметил за собой — просто вызвать у Люциуса раздражение. Это превращалось в игру, и Драко бы дальше продолжал играть, но мама все еще лежала в больнице, а отец все еще не прислал ответ на его письмо.

Однажды после очередного урока с Люпином Гарри необычно радостный вернулся в гостиную. Он задержался в классе, ничего никому не объяснив, и Гермиона все мучилась от нетерпения. Драко подозревал, что она едва удержалась от того, чтобы остаться с ним и тоже поболтать с профессором.

— Что случилось? — спросил Рон, поднимая голову от книги. На его длинном носе чернело пятнышко чернил. — Ты чего такой радостный вернулся?

— Люпин обещал научить меня прогонять дементоров! — заявил Гарри.

— Правда? — Гермиона почти подскочила на своем месте. — А можно… — Драко незаметно надавил на ее ногу под столом, она поморщилась и спохватилась: — а можно мне узнать, как вы занимались?

— Да, — пожал плечами Гарри. — Я все расскажу.

В субботу, которая наступила очень быстро, Драко неспешно завтракал, в уме планируя свой распорядок дня на сегодня. Отец не хотел снова встретиться в Хогсмиде, значит, он предоставлен сам себе — целый день без учителей, без Симуса, вечно чего-то взрывающего, без Лонгботтома, обязательно что-то теряющего, и без смеющихся Лаванды и Парвати. Только он, Гермиона и Рон. Не хватало Гарри, но с этим ничего нельзя было поделать.

Ребята попрощались с Гарри и пошли к воротам, минуя по пути такие же маленькие компании. На проселочной дороге было пусто. Драко посмотрел в сторону далекого холма, вспоминая разговор с отцом. Как там мама?.. Но долго думать ему не дали: вот появились первые домики деревни, и Гермиона спросила, куда они могут пойти в первую очередь.

— В «Сладкое королевство», — предложил Рон сразу. Гермиона нахмурилась и ответила:

— Почему? — она фыркнула. — Почему ты всегда думаешь о еде, Рон?

Тот покраснел.

— Вообще-то, — с нажимом сказал он, — я имел в виду то, что скоро этот магазин заполнится до отказа, и нам придется простоять в очереди целую вечность, а мы обещали Гарри купить кое-что.

Пришла очередь краснеть Гермионе.

— Ну да, конечно.

И они пошли в «Сладкое королевство». Рон был прав — пока тут было полупусто, ученики из Хогвартса еще не успели дойти сюда, потому что Рон, Гермиона и Драко вышли из замка одними из первых.

— Может, возьмем ему это? — спросил Рон, указывая на банку с тараканами.

— Убери! — замахнулась рукой Гермиона. — Ты правда думаешь, что Гарри может это понравиться?

Драко засмеялся, а потом подскочил — прямо над его ухом кто-то тихо сказал:

— А Гермиона права, мне это не понравится!

Ребята замерли и оглянулись. Никого рядом не было, но недалеко толпились шестикурсники. Кто это говорил? Драко узнал голос.

— Гарри! Ты что здесь делаешь?!

— Ты научился трансгрессировать? — восхищенно спросил Рон.

— Конечно, нет! — образумила его Гермиона. — Сколько раз говорить, что в Хогвартсе нельзя трансгрессировать? Гарри! Как ты выбрался? Тебе нельзя тут быть, кругом патрулируют дементоры, и где угодно может быть Сириус Блэк…

Драко закатил глаза. Она все еще не видел Гарри, который, видимо, оделся в мантию-неведимку, но мог поклясться, что лекция Гермионы не дала должного результата. И вдруг кто-то — точнее, не кто-то, а Гарри — схватил его за локоть и подтолкнул к выходу. Гермиона, все еще что-то шепча под нос, тоже шла к двери, в то время как Рон пытался как-то увидеть Гарри сквозь магию невидимости.

Они вышли на улицу, повернули за первый попавшийся дом и оказались на небольшой поляне. Гарри снял с себя плащ, на лице у него красовалась победная улыбка, и вины он совершенно не чувствовал, как бы ни хотелось этого Гермионе.

— Как ты выбрался? — спросил Рон.

Гарри картинным движением руки вытащил из кармана ветхий кусок пергамента.

— Очень эпично, — прокомментировал Драко. Гермиона хмыкнула.

— Это карта, — пояснил Гарри, разворачивая пергамент. Он прикоснулся к нему волшебной палочкой и сказал: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

На месте соприкосновения палочки и пергамента появилось чернильное пятно, оно линиями разбежалось во все стороны, рисуя какие-то схемы. Вдруг Драко понял:

— Коридоры Хогвартса! — он рассмотрел, что карта показывает точки, подписанные именами. Вон шагает Филч, а недалеко ходит Снейп. Драко восхитился. — Где ты это взял?

— Фред и Джордж отдали, — Гарри улыбнулся. — Украли ее на первом курсе у Филча.

Рон, Драко и Гарри хитро переглянулись. А Гермиона сердито скрестила руки на груди.

— Это опасная вещь… — начала она.

— Да брось, — простонал Рон.

— Гермиона, — сказал Драко. — Это вещь принесет нам успех, что бы ты там ни говорила. А теперь идем: Гарри не видел красот Хогсмида!

Все, кроме Гермионы, засмеялись.

Они направились в «Три метлы». Гарри снова скрылся под мантией-невидимкой и тихо ступал позади них. Дул пронизывающий ветер, и Драко все волновался, что он свеет мантию с Гарри. Но нет: прошло минут пять, и они вошли внутрь паба, где им в лицо сразу дунуло тепло, запах сливочного пива и какой-то еды.

Они довольно быстро нашли свободный столик недалеко от пушистой рождественской елки, украшенной яркими стеклянными шариками. Гермиона принесла три бутылки сливочного пива, тихо извинившись перед Гарри. Нельзя было вызывать подозрений. Ребята веселились, шутили; наблюдали за компанией пьяных огров.

Внезапно Гермиона вздохнула и побледнела. В комнату вошли Макгонагалл, Флитвик и сам Министр Магии. Драко быстро затолкал Гарри под стол, пусть тот и был в мантии. Они тихо сидели, стараясь громко не дышать, хотя и не должны были выглядеть подозрительно. Учителя и Министр их пока что не заметили.

— Что вы там говорили про Блэка, Минерва? — продолжил давно начатый разговор Фадж. Свою шляпу-котелок он поставил на стол, и Драко видел ее сквозь ветки елки. Он сжал пальцы в кулаки, молясь о том, чтобы Макгонаггал не проговорилась. Ведь тут сидит Гарри!

— Я говорила, что Блэк друг Поттеров и…

К ним подошла Розмерта — владелица «Тех метел», — чтобы взять заказ. Драко вздохнул и наклонился:

— Гарри, — прошептал он тихо, — нам надо уходить.

Прошла секунда, и последовал хриплый ответ:

— Нет. Они говорят про моих родителей.

Драко скрипнул зубами. Он не хотел, чтоб Гарри узнал обо всем из подслушанного разговора. Ему казалось это чем-то ужасным…

— Я сам тебе все расскажу, — сказал он. — Обещаю. Даю слово. Только уходим!

— Что вы делаете? — прошипела Гермиона, а потом охнула — видимо, Гарри случайно зацепил ее, когда выбирался из-под стола. Драко поднялся и быстро пошел к выходу, слыша, как позади него шагают Гермиона и Рон. На мокрой дороге он нечетко видел появлявшиеся из ниоткуда следы и пошел за ними. Вчетвером они вышли в пустое место. Через миг появился Гарри. Рассерженный и расстроенный.

— Что произошло? — спросила Гермиона, задыхаясь от быстрой ходьбы. Рядом с ней стоял Рон, держась за бок. — Вы вдруг сорвались с места, ничего не объяснив.

Драко посмотрел на Гарри. Тот только вопросительно поднял брови.

— Ладно, — Драко покачал головой. — Я не знаю, как тебе объяснить, но это нужно было сделать давно; но я все медлил, а ты в любом бы случае узнал правду.

— Так рассказывай, — ответил Гарри.

И Драко рассказал. Он чувствовал, как становится легче с каждым произнесенным словом, но видел, как хмурится Гарри, как бледнеет Гермиона, или удивленно вскрикивает Рон. Никто такого не ожидал.

Когда закончилась короткая повесть, все молчали. На землю медленно спускались сумерки. Становилось холодней. «Совсем скоро зима, — подумал Драко отвлеченно. — Каникулы». А Гарри все это время молчал, пока наконец не посмотрел на него и спросил:

— Ты давно это знал?

Драко пожал плечами. Говорить, что с первого сентября, он не стал. Вряд ли кто-то обрадуется тому, что он столько времени скрывал все это.

— Мне рассказал отец… в письме. Просил ни во что не вмешиваться, — а вот это была правда. Драко не хотел перевирать все; груз лжи лежал на его плечах слишком долго.

Гермиона подошла к Гарри и прикоснулась к его плечу. Все молчали. Драко думал, чем ему обойдется этот рассказ. Казалось, Гарри думал о том же.

— Вы ведь поговорите с ним, да?

Гермиона и Рон переглянулись. Они стояли на станции «Хогсмид», вокруг них кружились белые пушистые хлопья снега, а мороз щипал покрасневшие щеки. Вот-вот должен был прийти поезд, на котором Драко и другие ученики Хогвартса собирались уехать домой на рождественские каникулы.

— Ты тоже мог бы с ним поговорить, — заметила Гермиона. — Необязательно уезжать домой, ты ведь и сам этого не хочешь…

Драко никогда не рассказывал о том, что у него напряженные отношения с родителями, но, видимо, друзья догадались об этом сами. Он покачал головой:

— Нет, я хочу отдохнуть от замка, — он хотел навестить маму в больнице, но друзья не знали и об этом. — Да и Поттер как-то не настроен на беседы со мной, ты сама знаешь.

Гермиона и Рон синхронно вздохнули. Все были удивлены рассказом Драко, но большего всего, конечно, был ошеломлен Гарри. К тому же он разозлился на Драко — тот давным-давно мог ему об этом рассказать, но скрывал все из-за каких-то непонятных целей! Драко даже не успел попросить Гарри никому ничего не рассказывать; это грозило ему наказанием от отца, которому он обещал ни во что не вмешиваться.

— Может, он за время каникул образумится? — предположил Рон.

— В любом случае мы с ним поговорим, — завершила разговор Гермиона. Поезд, грохоча, подъезжал к станции. — И напишем, если вдруг что! Не волнуйся!

Драко заскочил в поезд, схватил из рук Рона сумку с вещами и, не оборачиваясь, пошел по коридору. Позади слышался топот ног, и он, чтобы ни с кем не разговаривать, зашел в первое же попавшееся купе, кинул на одно из сидений свои вещи и плюхнулся на второе, закидывая на него ноги.

Не верилось, что так быстро наступили каникулы. Драко развернул письмо от отца, которое получил всего два дня назад, и перечитал его, хотя на пергаменте уже стерлись буквы от того, что он вечно разворачивал и заворачивал письмо; но это не было помехой — Драко помнил все слово в слово.

«Драко.

Маме стало легче, и с радостью тебе сообщаю, что целители позволят тебе навестить ее на каникулах. Собирай вещи.

Скоро увидимся»

Конечно, письмо мало чем напоминало радостное послание, но Драко был рад и такой весточке. Главное, что маме стало лучше! И хорошо бы отец узнал о том, что он вмешался в дела Гарри и его крестного после посещения Мунго, а то он, не дай Мерлин, запретит ему идти к маме. Это был один из моментов, когда Драко с нетерпением ждал совершеннолетия — полной свободы действий.

— Можно?

Он вскинул голову и нахмурился: в дверях купе стояли Астория и ее сестра Дафна, одна в зеленом шарфе Слизерина, двое припорошены серебряным снегом, от обеих пахло свежестью и морозом. Драко собирался проспать всю дорогу, но отказать не смог.

— Да, конечно, — ответил он, убирая ноги с сидения и поправляя сумку, которая занимала много места. Воспитание все же давало о себе знать.

Астория улыбнулась и уселась рядом с ним, а застенчивая Дафна уселась напротив, сразу же уставившись в окно, за котором виднелась белая даль и одетые в снег деревья. Поезд, стуча, продолжал свой путь.

— Странно, да? — заметила Астория, когда Драко уже успел привыкнуть к ее молчаливому обществу. Теперь она мало напоминала ту бойкую девчонку, которая утащила его сначала на кухню, а потом к себе в комнату, лишь бы поиграть в карты, вместо скучного приема; Драко с грустью подумал, что Пенси Паркинсон могла изменить любого, дай только ей волю.

— Что именно? — переспросил он.

— Ну, ты на Гриффиндоре, — Астория стянула свой зеленый шарф, оголяя бледную шею. — А я на Слизерине. Всегда думала, что мы будем на одном факультете…

— Всегда? — Драко скривил губы. — Мы с тобой познакомились-то только летом!

Астория фыркнула.

— Ты понял, о чем я, — сказала она. — Просто… отец тоже удивился, когда об этом ему написала. Видишь ли, твой папа забыл ему об этом сообщить…

— Правда? — изобразил Драко удивление. — Не знал.

— Но ты ведь тоже скрыл, что учишься на Гриффиндоре! — воскликнула Астория. — Помнишь, я говорила, что поступила на Слизерин, а ты промолчал.

— Я плохо помню тот разговор, — соврал Драко.

Все время за ними наблюдала Дафна, поворачивая голову в сторону того, кто говорил. Казалось, она следила за дуэлью двух волшебников. Астория наконец рассмеялась, и весь образ напыщенной слизеринки осыпался пылью: она снова стала той девчонкой, с которой Драко познакомился всего-то полгода назад.

— Ну, ты и врун, — сказала она. — Пенси так и говорила: лживый маленький гриффиндорец! Ее как послушать, то все гриффиндорцы неотесанные и невоспитанные чурбаны, от которых нужно изолировать нормальных людей. Странная она, да? Словно меня интересует вся эта факультетская чепуха.

Драко нахмурился.

— А разве не интересует?

Астория снова хихикнула, прикрывая рот ладошкой. У нее было изящное запястье и короткие, но тонкие пальцы, на одном из которых красовалось простое серебряное кольцо.

— Ну, нет, — ответила она. — Может, вырасти я тут, в всеобщей атмосфере безумия… Но даже мой отец, прожив вдалеке от родины, немного позабыл про всю эту вражду. Правда, Дафна?

Дафна вздрогнула и сделала вид, что все это время смотрела в окно. Драко подумал, что кому, как не ей, об этом знать — она, в каком-то роде, это он, попавший на другой факультет, отличный от ожиданий семьи.

— Да-да, — ответила она быстро, краснея. — Папа даже сказал, что это очень хорошо.

И снова повернулась к окну, почти уткнувшись носом в стекло. Уже потемнело, и ничего, кроме ее отражения, не было видно. Под потолком зажглись фонари, женщина с тележкой продала им пару пирожных и горячий чай в небольших стаканчиках. После того, как Астория перестала строить из себя заносчивую девчонку, разговор стал намного приятней и веселей.

Скоро пришел конец пути. Драко помог вынести Астории и Дафне вещи из поезда, забежал за своей сумкой и направился к перегородке, высматривая в оранжевом свете фонарей отца. По пути он встретил Теодора Нотта, кивнул ему, и они разошлись. Нотт был одним из немногих, кто адекватно отнесся к выбору шляпы на счет факультета Драко, хотя почти и не общался с ним.

— Вот и ты.

Сзади его схватили за левое плечо и повернули. Драко поморщился — крепкая хватка пальцев причиняла боль. Он узнал отца и не испугался, хотя его озадачило то, как он легко и незаметно подобрался к нему, словно специально планируя испугать.

— Здравствуй, папа.

— Драко, я, кажется, удивлен, — они продолжили свой путь вдвоем, — прошло столько месяцев, а ты еще ничего не вытворил со своими гриффиндорскими дружками… Ах, нет, подожди. Вы ведь предпочитаете конец учебного года.

Драко промолчал, зная, что возражения неуместны. Да и смысл? Это вызовет только новый поток слов, чего ему не хотелось.

Люциус прошел сквозь перегородку, Драко последовал за ним. Ночью вокзал был заполнен не так, как днем, и они могли не ждать удобного случая. На улице стояла министерская машина, в которую Драко с удовольствием залез: ночной холод был еще хуже дневного, а внутри царило тепло. По дороге он чуть не уснул, едва сдерживая зевки, ловя на себе неодобрительный отцовский взгляд.

Как Драко вошел в дом, уже не помнил. В голове отложилось воспоминание с домовиком, который помогал ему разуться и зажигал камин в комнате. А потом успокоительная темнота в паре с долгожданной тишиной.

* * *

Прошло два дня. Отец совершенно ничего не говорил о маме, а когда Драко пытался завести разговор, просто уходил. Все это время они безвылазно сидели в доме. Люциус — у себя в кабинете, а Драко — у себя в спальне. Это даже бы устраивало обе стороны, но Драко слишком волновался из-за мамы, а каникулы были не вечными.

Поэтому однажды утром — после Рождества — Драко твердо решил, что любыми способами заставит отца ответить на некоторые вопросы. Это звучало слишком самонадеянно, но другого выхода не было.

Но как оказалось, отца вообще не было дома. Драко узнал об этом из путанного рассказа домовика, когда спустился в холодную гостиную. В камине не горел огонь, только серела кучка пепла да пара обгоревших поленьев, а огарки свечей заполнили комнату едким дымом.

— Эй, ты, — обратился Драко к домовику, который дрогнул, услышав резкий тон. — Зажги камин и убери тут, а еще разберите мои вещи в комнате. И отец не говорил, когда вернется? Кстати, ты сразу же сообщишь об этом мне, ясно?

— Хозяин ушел в Министерство, — сказал эльф. — Я скажу.

Драко нахмурился и пошел в кухню, слыша, как домовик начал выгребать золу из камина. В министерство? Зачем, если в праздники почти все отделы пустуют?.. Хотя, может быть, он снова во что-то вкладывает деньги. Люциус Малфой пытался приложить руку ко всему, не оставаться в стороне, что бы ни происходило.

Позавтракав, Драко вернулся к себе. Его вещи уже висели в шкафу, кровать была застелена, а на ней лежали чистая рубашка и штаны. За окном снова падал снег, словно его было мало. Но внимание Драко привлекла птица — сова, мерно стучавшая своим клювом по стеклу. К ее лапке был привязан конверт, усеянный мокрыми пятнами от снега.

Драко обрадовался, что отца нет дома. Вряд ли бы тогда эта сова принесла почту ему. Он открыл окно, забрал письмо и так же быстро закрыл окно, чтобы не выпустить тепло комнаты наружу. Чернила немного размазались, но разобрать свое имя и адрес Драко все же сумел. Он немедля разорвал конверт и вытащил наружу пергамент, исписанный узнаваемым почерком Гермионы.

«С Рождеством!

В Хогвартсе как всегда холодно, и мы все сидим у камина целыми днями. Я занимаюсь, а Гарри и Рон играют в шахматы. Кажется, Гарри уже лучше: он не теряется, когда его о чем-то спрашивают и даже поинтересовался, почему ты не остался в школе на каникулы. Может, он простил тебя?

По правде говоря, я пишу тебе не только из-за этого. Я и Рон снова поругались из-за Коросты (Рон, подумай только, чуть не пнул из-за крысы Живоглота!), а Гарри, который мог бы меня поддержать, теперь сердится на меня. Ему прислали метлу… «Молния», кажется, сейчас очень популярна. Я, честное слово, очень рада за него, но ведь такой подарок очень дорогой. Кто станет дарить самую дорогую метлу Гарри? И я подумала, что это сделал Сириус, и пошла к Макгонагалл, которая забрала метлу, чтобы проверить ее на темные чары.

Поэтому, как ты уже понял, сейчас ты являешься единственным человеком, с которым я могу нормально поговорить. Я узнала ужасную тайну, касающуюся профессора Люпина. Но не буду о ней писать тут.

До скорой встречи, не могу продолжать писать, потому что Фред пытается прочесть письмо. Веселых каникул!»

Драко замер. Метлу? И правда, кто мог прислать Гарри метлу, если у него нет близких родственников? Гермиона была права, и Драко не понимал, почему Гарри и Рон обижаются на нее. Ведь если в метле не найдут черной магии, ее вернут! Иногда Драко казалось, что нормально в их компании могут думать только он и Гермиона.

В комнате неожиданно раздался хлопок, и Драко дрогнул от неожиданности.

— Хозяин, — эльф раболепно посмотрел на него, — ваш отец вернулся.

— Хорошо, — Драко подошел к камину. — Иди отсюда.

Еще один хлопок, и домовик исчез. Драко посмотрел последний раз на письмо, а потом бросил его в огонь. Незачем отцу знать о его переписке с магглорожденной. Он проследил за тем, как бумага, чернея и съеживаясь, превращается в пепел, и только тогда вышел из комнаты.

Люциус сидел в библиотеке, к которой у него был отдельный выход из кабинета. Он разбирал какие-то бумаги на столе и почти не обратил на Драко внимания.

— Папа.

— Да? — спросил он, поднимая на секунду взгляд.

— Я хотел бы поговорить о маме, — Драко затаил дыхание. Уйдет ли отец от разговора снова? Он умел мастерски сменять тему.

Люциус остановился, пальцы прекратили перебирать пергамент. Бледный свет зимнего солнца освещал его острое лицо, и Драко впервые за каникулы увидел, насколько оно усталое и изнеможенное.

— Я думаю, сегодня у нас получится посетить ее, — сказал Люциус спустя пару секунд. — Да, точно, — он холодно посмотрел на сына и недовольно скривил губы. — Только не в таком виде. Иди, оденься, как подобает нормальному человеку, и, в конце концов, приведи волосы в порядок!

Драко даже не стал спорить. Он кивнул и медленно вышел из библиотеки, чтобы в коридоре сорваться на бег, взлететь по лестнице и ворваться в комнату, словно снежная буря. Так быстро он не собирался еще никогда. Причесывая волосы, он смотрел на свое отражение и думал, что зеркало — самый худший обманщик. Разве может лицо выглядеть так спокойно, когда сердце рвется из груди?

Прошло немного времени, когда он спустился в гостиную. Отец стоял рядом с окном, держа в руках небольшой котелок с порохом. Драко понял, что они доберутся в больницу с помощью камина. Последнее, что он видел, когда его объяли изумрудные языки пламени, был падающий снег в окне, а потом весь мир закружился, Драко оказался в воронке, которая несла его сквозь камины.

Больничный холл был заполнен. На пластмассовых стульях сидели люди с разными уродствами — у кого-то вместо носа красовалась большая елка, кто-то приклеил к ушам капюшон мантии. Одна женщина вырастила себе на животе дополнительную пару рук — только почему-то обе были левыми.

Драко застыл, приоткрыв рот. Он был в больнице святого Мунго давно, когда еще не ходил в школу. Болела бабушка — он тогда не знал, что болезнь была неизлечимой, — а он был слишком мал. Конечно, бабушка была рада видеть его, хотя мама почему-то запретила долго сидеть с ней в палате; на прощание у Драко остался белый платок, который пожелтел со временем. Он забыл о нем и уже не в силах был вспомнить, где спрятал его.

Люциус незаметно дернул его за рукав, привлекая внимание. Они прошли мимо поста ведьмы, отвечавшей на вопросы. Люциус тихо стучал по белому полу своей тростью, а вслед им смотрели целители. Некоторые приветливо улыбались, пожимали Люциусу руку. Драко едва сдержал презрительный смешок — отец спонсировал и Мунго, поэтому ему всегда были здесь рады.

И, конечно, Люциус Малфой совершенно не показывал, что пришел кого-то навестить — скорее подписать какие-то бумаги, такой холодно-вежливый вид был у него. Драко старался сдерживаться, но стоило увидеть очередного больного (например, девушку с прозрачной спиной, благодаря чему можно было увидеть все ее органы), как маска рассыпалась прахом, и он снова удивленно открывал рот.

Они поднялись на третий этаж. «Инфекционные вирусы» — гласила табличка на двери. Люциус открыл дверь, пропустил Драко вперед, а потом медленно закрыл дверь.

Тишина, царившая в холле, тут, кажется, разбивалась о стену. Здесь было тихо, стерильно чисто и почти пусто. Ряд белых дверей по одной стороне, ряд белых дверей по другой — а разделяет их тонкая полоса коридора, по которой бродили целители в своих лимонных халатах.

Люциус кивнул кому-то головой, и к ним быстро приблизился низкий и пухлый старичок с седыми бакенбардами. Глаза его были скрыты за круглыми очками в золотистой оправе, а халат почти подметал пол. Толстыми пальцами он сжимал папку зеленого цвета. Драко был почти одного с ним роста, а отец возвышался на целую голову и с удовольствием смотрел на целителя сверху вниз.

— Добрый день, мистер Малфой, — кивнул головой целитель. Драко прочитал на его бирке «Ч. Гордон». — Вы сегодня не одни? С Рождеством вас, кстати говоря…

Люциус пропустил поздравления, а вот вопрос про Драко без внимания не оставил:

— Да, — он положил руку ему на плечо. — Это мой сын, Драко.

— Я так и понял! — закивал головой Гордон. — Вы очень похожи, в самом деле, очень похожи!

— Меньше, чем мне хотелось бы, — скривив губы, ответил Люциус. — Но я пришел не знакомить вас, Чарли, с моим сыном, а совсем по другой причине.

Гордон снова закивал и быстро пошел по коридору, а Драко и Люциус последовали за ним. Нужная дверь была в самом конце, и шли они к ней не меньше минуты: Гордон останавливался и иногда заглядывал в палаты, от чего у Люциуса дергался глаз, а у Драко вставали волосы дыбом — он видел усыпанные ужасными фурункулами лица, позеленевшую и огрубевшую кожу, покрытые слизью тела и какие-то ужасные отростки на лбах.

Гордон протянул руку, чтобы открыть дверь, но Люциус остановил его.

— Драко, — вопросительно начал он, — ты помнишь, о чем я тебя просил? Не расстраивай.

— Да, — твердо ответил Драко. — Конечно.

И он вошли в комнату. В палате стояла одна кровать, небольшая тумбочка, на которой высилась стопка книг. На кровати, застеленной белым постельным бельем, лежала Нарцисса.

Драко остановился.

— Мама?.. — спросил он одними губами. Она изменилась. Похудела, скулы выделялись на лице четче, губы отливали синим цветом, а в остальном — вполне та же мама, которая целовала его на прощание, которая расчесывала ему в детстве волосы и читала сказки Бидла. Драко овладел внезапно осипшим голосом и сказал: — Мама! Я так рад тебя видеть.

Она улыбнулся и приподнялась, через секунду устало откидываясь на подушки.

— Драко, ты пришел.

— Да, — ответил он. — Я скучал. Хотел тебе писать, но…

Нарцисса сухо засмеялась и недружелюбно посмотрела на целителя Гордона, который мялся у окна.

— Да, считается, что мне нельзя волноваться. Правда, Люциус?

— Конечно, — ответил он сразу. — Болезнь весьма хитра и в любой момент готова схватить тебя и уже не отпустить.

Все замолчали. Драко не знал, о чем говорить с мамой при отце и совершенно незнакомом целителе. Он просто сел рядом с Нарциссой, взяв ее руку в свои. Кожа у нее была сухой и горячей.

— Мистер Малфой, можно вас на секунду? — тихо спросил Гордон, но в тишине это было бесполезно, и все услышали вопрос. Люциус кивнул, и они вышли за дверь. Драко облегченно выдохнул и посмотрел в лицо мамы.

— Что за болезнь? — спросил он.

Нарцисса пожала плечами.

— Я подхватила ее во Франции. Мы ездили туда вместе с миссис Гринграсс. Она показывала их старый дом… А потом гуляли по городу, после чего я заболела. Не беспокойся. Мне уже значительно легче. Вот только... — она, задумавшись, замолчала.

— Что? — насторожился Драко.

Но Нарцисса только покачала головой и прикоснулась к его холодной щеке горячими губами.

— Не беспокойся. Все хорошо. С Рождеством, Драко.

— С Рождеством, мама.

— Ну и зачем ты меня затащила сюда в первый же день семестра? — Драко брезгливо отодвинул от себя пыльную книгу в жирных пятнах, размышляя, как Пинс вообще допустила такой кошмар, — обложка, казалось, была изжевана чудовищем. Они сидели в библиотеке. Уроки закончились минут десять назад, и Драко планировал перекусить, но у Гермионы были совсем другие планы.

— Я писала тебе, что узнала секрет…

Драко заметил, как она все еще сомневается: говорить или нет? Он и сам не понимал, хочет ли знать еще одну страшную тайну или в его жизни их и так полно?

— Помнишь, — Гермиона поежилась, — Снейп задал нам написать эссе по оборотням?

Драко кивнул. Гермиона потянулась за книгой, которую он всего пару минут назад отодвинул. На обложке едва виднелись истертые буквы названия: «Темные создания. Том II».

— Ну, вообще-то Люпин разрешил ничего не писать, так что я не собираюсь с тобой заниматься ненужной домашней работой.

Гермиона тяжело вздохнула. Первый учебный день семестра был тяжелым, а после каникул так вообще невыносимым.

— Я ведь написала эссе, разве ты забыл? — она пролистала книгу и ткнула указательным пальцем в сторону пожелтевшей страницы, изображающей лунные фазы. — Я, как ты знаешь, всегда ответственно отношусь к выполнению заданий. Пинс вручила мне эту книгу, сказав, что она одна из старых, и в ней подробней всего описан процесс трансформации. Тут были описаны… — Гермиона закрыла глаза и неуверенно продолжила: — Тут были описаны признаки.

— И что? — переспросил Драко, косясь в сторону часов. — Это очень важная информация, не спорю. Но среди моих знакомых вряд ли найдется оборотень, так что…

— Ошибаешься, — слово вылетело из ее уст неожиданно, и Драко показалось, что Гермиона и сама удивилась. Они уставились друг на друга, слыша, как где-то за полками шаркает со своей тряпкой Пинс. — Ошибаешься, — повторила Гермиона. — У нас есть знакомый оборотень. Если бы и другие сделали эссе, все бы узнали о нем…

— Шутишь? — Драко фыркнул. — Только ты одна так ответственно относишься к этому.

Она начала теребить в руках край рукавов мантии. Драко не торопил ее с ответом, пытаясь самостоятельно догадаться, кого она имеет виду. Но он не успел спросить, потому что она, не в силах сдерживаться, выпалила:

— Люпин, — слово было сказано тихо, но оно не потеряло свою весомость из-за этого.

Драко нахмурился.

— Серьезно?

— Да! — Гермиона снова пролистала книгу и прочитала: — «А после полнолуния они обессилены; черная магия, превращающая их в зверей, забирает значительную часть сил, оставляя после себя слабость и недомогание. Но и перед полнолунием оборотень не может чувствовать себя хорошо: человек вот-вот должен потерять прежний облик, что извращает и тело, и разум».

Она поставила книгу обратно на стол и скрестила руки на груди. Драко понимал, что это никто не должен узнать — вряд ли Люпин тогда останется на посту преподавателя. А знают ли другие учителя? Уведомлен ли Дамблдор, понимал он, что принимает на работу оборотня? Драко не знал, о чем спросит сначала, но вдруг вспомнил о Гарри и Роне.

— Кто-то еще знает?

— Нет, — Гермиона покачала головой. — Совсем никто. В смысле из учеников, потому что я не могу говорить за персонал школы. Я хотела рассказать Гарри и Рону, но они все еще обижены на меня из-за метлы и Коросты. Тебе тоже не стоит об этом кому-то говорить, хорошо?

— Без сомнений, — ответил Драко. — Эта тайна останется тут, среди полок.

Он слабо улыбнулся, но Гермиона не ответила на эту улыбку.

* * *

Вскоре Драко понял, что ссора была в несколько раз серьезней прежних споров. Гарри и Рон продолжали не разговаривать с Гермионой, которая совсем скоро нырнула в учебу с головой. Прошел матч Слизерина и Рейвенкло, Вуд, как видел Драко, почти сошел с ума, а Гарри все еще почему-то не заказал новую метлу. Молнию Макгонагалл так и не вернула.

— Может, — предложил однажды Драко, когда они выполняли домашнее по зельеварению, — возьмешь мой Нимбус? Все равно пылится под кроватью…

Глаза у Рона заблестели, но Гарри покачал головой:

— Нет, придется заказывать. Вуд дал мне журнал с купоном…

И он наклонился над книгой, показывая, что не расположен к разговору.

Когда Драко вернулся в Хогвартс после каникул, Гарри сделал вид, что вовсе не обижался, и Драко с радостью принял правила этой игры: они продолжили общаться, словно никакие секреты между ними и не стояли. Но простить Гермиону они почему-то не могли. Драко однажды пытался заговорить на эту тему, но потом махнул рукой: он тут не миротворец — пусть разбираются сами.

Рон теперь почти везде таскал с собой свою крысу, опасаясь за ее жизнь, из-за чего у Драко появилась паранойя — постоянно казалось, что грызун залезет к нему в тарелку или спрячется в ботинке, и он однажды на него наступит. Живоглота Гермиона запирал в спальне девочек, но это совершенно никого не разжалобило и она каждый вечер сидела в одиночестве у себя в уголке.

Гарри пропадал на тренировках, а свободные вечера проводил у Люпина. Драко опасливо смотрел ему вслед, проверяя лунные фазы в книге, которую взял в библиотеке втайне от Гермионы. Он, в отличие от Гермионы, с детства знал об оборотнях и прекрасно понимал, насколько они опасны. Однажды его отец выступил против того, чтобы оборотней принимали на работу. Драко тогда был полностью согласен с ним.

А сейчас? После того, как Люпин учил их целый семестр?

Но Драко продолжал ревностно хранить секрет, открытый Гермионой.

Так, в заботах и ссорах прошел январь, сменяясь холодным недружелюбный февралем.

Драко прогуливался у озера, оставляя в снегу неглубокие следы, которые совсем скоро все равно должны были скрыться — опять начался снегопад, вокруг царила раздражающая белизна, режущая глаза. Драко расчистил под ивой место, высушил его с помощью палочки и умостился на холодную землю. Отсюда он иногда видел летающие фигурки игроков — у команды Гриффиндора была очередная тренировка. В субботу намечался матч с Рейвенкло.

Драко вытащил из рюкзака книгу и начал читать ее. Эта был тот же изжеванный том об оборотнях. Драко не мог отделаться от мысли, что несколько раз в неделю по часу и больше он вынужден сидеть на уроках оборотня. Хотя в книге писалось, что он опасен только по полнолуниям… Но разве это важно? Драко пытался отделаться от мнения родителей, но никак не мог. Из-за этого невольно вспоминались разговоры о магглорожденных. Грязнокровки, заполнившие магическое общество, — вот так отзывался о них Люциус.

— Драко!

Послышалось или нет? Драко поднял голову, но никого не увидел.

— Драко!

К нему бежала запыхавшаяся Гермиона. К мантии комьями прилип снег, на копне волос тоже блестели редкие снежинки, на щеках алел румянец. Драко поднялся и пошел к ней навстречу, пряча книгу в рюкзак. Пальцы у него окаменели от холода.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он, сразу вспоминая о Люпине, хотя на дворе стоял день, а до полной луны было далеко. Мерлиновы предубеждения!

Гермионы улыбнулась.

— Ничего, вообще-то, — она спрятала руки в карманах. — Просто в гостиной невыносимо.

Драко понял ее. Наверно, снова Рон лютует из-за крысы, пока Гарри на тренировке. Они пошли к замку. Край неба покраснел, близился вечер. Фигуры гриффиндорских игроков исчезли — закончилась и тренировка. Снег под их ногами приятно хрустел, а его хлопья, падающие с потемневшего неба, оседали на волосах и плечах. Драко выдохнул облачко пары и внезапно сказал:

— Я посещал маму в больнице на каникулах.

Хруст стих. Гермиона остановилась.

— Что?

Драко пожал плечами, продолжая идти, и она совсем быстро догнала его. Он подумал, что если Гермиона может хранить секрет Люпина, то тайна его матери, конечно, точно не поддастся разглашению. От того, что Драко рассказал об этом хоть кому-то, стало немного легче. Совсем чуть-чуть. Болезнь-то все равно никуда не исчезла.

— Она заболела осенью, я не мог даже писать ей. Кажется, ей еще долго там лежать, а отец… предпочитает утаивать некоторые детали.

— Он не имеет права! — воскликнула Гермиона. Драко только криво улыбнулся.

Они подходили к входу, рядом с которым толпилась гриффиндорская команда в своей алой форме. Гермиона сразу же замолчала: она увидела среди них Гарри, а в руках у него была… Драко удивлено вскинул брови: в руках он держал «Молнию» во всем ее великолепии. Остальные игроки уже скрылись в замке, но Гарри, кажется, ждал их. Плечи Гермионы напряглись.

— Привет! — Гарри взмахнул сжатым кулаком. На лице играла усталая, но радостная улыбка. — Как дела?

— Превосходно, — Драко открыл дверь и вошел в теплый холл замка. — Я вижу, тебе вернули метлу, — он многозначительно кашлянул, кивнув головой в сторону Гермионы.

Гарри кивнул головой и повернулся к ней, все еще держа метлу в руках. Лицо его было преисполнено раскаяния.

— Гермиона, — медленно сказал он. — Я думаю… думаю, что ты ничего плохого в виду не имела. Я просто хотел сказать, что вел себя…

— Как кретин! — живо закончил Драко.

Гермиона и Гарри рассмеялись. Холод между ними растаял так же быстро, как и снег в тепле. Они быстро поднялись на башню Гриффиндора, сообщили Кадогану один из паролей недели и вошли в гостиную. В камине приветливо полыхало пламя, на диванах и креслах восседали гриффиндорцы. Кто-то читал, кто-то писал, но большинство просто разговаривали и играли в плюй-камни.

Гермиона, довольная примирениям, совсем забыла, почему избегал общества Рона, а зря: стоило ей только войти, как он набросился на нее, держа в руках простыню. Драко нахмурился, удивляясь его невоспитанности, — трясти постельным бельем перед лицом кого-либо было верхом идиотизма.

— Вот где ты! — кричал, брюзжа слюной Рон. — Смотри, смотри же!!!

Гермиона сделала пару шагов назад. Все взгляды в гостиной были направлены в их сторону. Близнецы Уизли поднимались со своих мест, Фред недоуменно смотрел на Рона. Гарри пытался что-то сказать, но Рон никого не слушал.

— Он съел ее! Съел Коросту! Твой глупый кот сожрал ее, Гермиона!

В глазах у Гермиона появились слезы. Все молчали, не зная, что сказать, а Рон все еще гневно кричал, пока не охрип. Он бросил простыню один из столов, Драко с удивлением заметил красные капельки крови, засохшие на белой ткани. А рядом — рыжие волоски, так знакомые тем, кто хоть раз держал Живоглота на коленях.

Гермиона ахнула, а Рон, пнув на прощание кресло, убежал в комнату мальчиков. В гостиной царствовала тишина.

* * *

Все стало еще хуже, чем было. Единственное радовало Драко — теперь он метался от Рона к Гермионе не один: Гарри тоже пытался их примирить, но все попытки были безрезультатными. Драко пытался втолковать Рону, что кот прирожденный охотник; Гарри доказывал Гермионе, что Живоглот виновен, как бы она его ни оправдывала. Тщетно. Рон только горестно вздыхал, а Гермиона зарылась в книги по самую голову и ни на кого не обращала внимание. Поэтому ребята прекратили это, когда услышали категоричнее «нет» от обеих сторон. Дружба, казалось, развалилась из-за кота и крысы.

Матч Гриффиндора и Рейвенкло должен был быть в эту субботу, поэтому Гарри исчез на поле сразу после уроков — пытался притереться к новой метле. Рон ушел вместе с ним, на пару часов забыв об утрате, восхищенный предстоящим полетом. Драко остался с Гермионой. Они пошли в библиотеку, где Драко принялся писать эссе по трансфигурации, а Гермиона пыталась сделать несколько домашних заданий сразу же.

— Что ты делаешь?

— Что? — Гермиона на миг подняла голову. Драко увидел серые мешки под ее глазами. — Я делаю домашнюю работу, конечно же.

— Нет, — Драко покачал головой. — Ты себя убиваешь. Посмотри! Ты скоро переломишься от тяжести книг, Гермиона! Может, тебе стоит отказаться от чего-то? Например, то же маггловедение? Зачем оно тебе, ты одиннадцать лет жила с магглами.

Гермиона покачала головой. Рука ее дрогнула и чернила размазались по пергаменту. Она вздохнула и сказала, очищая бумагу от пятна:

— Я хочу знать, как волшебники видят магглов. Это занимательно.

— Занимательно? — Драко фыркнул. — Занимательно смотреть, насколько тебя хватит. И когда ты загремишь к мадам Помфри с переутомлением. Мерлин, как у тебя только времени хватает? Уизли еще в начале года говорил, что твое расписание слишком странное.

— Знаю цену времени, — Гермиона выпрямилась и недовольно посмотрела на него. Так было всегда, стоило лишь упомянуть в ее присутствии Рона. — А теперь дай мне, пожалуйста, дописать доклад по использованию электричества в маггловских домах.

И она, обмакнув перо в чернила, продолжила строчить. Драко лишь закатил глаза и вернулся к своему заданию. Он пообещал Гарри найти для него какую-то книгу для эссе. И хотя раньше такого альтруизма за ним не замечалось, он все же решил помочь, раз уж на плечах Гарри лежала ответственность — от него зависело, сможет ли Гриффиндор играть в финале со Слизерином. «Хотя, — хмыкнул Драко, — можно было бы посмотреть на зрелищное самоубийство Вуда».

А утром вся школа гудела в ожидании матча. Рейвенкловцы подозрительно косились в сторону гриффиндорцев во время завтрака. Команда в синих мантиях сидели в конце стола и тихо перешептывалась. Тем же занимались и игроки Гриффиндора. Вуд что-то тихо объяснял Гарри, и Драко казалось, что капитан команды просто молится.

Гермиона пила чай, одновременно читая книгу, и привлечь ее внимание, казалось, было невозможно. Рядом с ней сидел Фред, а после него Рон, который отворачивался от Джинни, что-то втолковывающей ему. От переизбытка Уизли у Драко все рыжело в глазах, и он пытался отвлечься на овсяной каше.

Все это предвкушение игры, и азарт медленно захватывали его. Он посмотрел в сторону рейвенкловцев. Их ловцом была четверокурсница. Кажется, она совсем не волновалась — безмятежно улыбалась, косясь в сторону Гарри. Драко ухмыльнулся и посмотрел на него. Гарри тоже глядел в сторону рейвенкловского ловца. Только, как заметил Драко, уж слишком странно блестели его глаза. Неужели боится? Драко подтолкнул друга локтем и вопросительно поднял брови, но ответа все-таки не дождался.

— Удачи, Гарри! — крикнула Гермиона, наконец оторвавшись от чтива. Гарри взмахнул рукой на прощание и побежал к раздевалкам. Снег подтаял, и под ногами была противная вязкая грязь.

Они уселись на самом верху трибун, и Драко видел отсюда рыжеволосую голову Рона. Он сидел рядом с Невиллом, Дином и Симусом. Ли Джордан называл фамилии игроков, между ними вставляя ехидные комментарии, из-за которых Макгонагалл то краснела, то бледнела. Гермиона наколдовала синий огонек в банке, поэтому было совсем не холодно сидеть.

Вскоре начался матч. Трибуны засвистели, вверх поднялись красные и синие шарфы. Небо было голубым и чистым, солнце сияло по-утреннему радостно, вокруг все веселились. Драко приложил пальцы к потеплевшей банке и постарался поймать Гарри взглядом. Неожиданно его пробрал смех.

— Смотри, — он издал смешок. — Эта девчонка не промах.

— В смысле? — Гермиона проследила за его пальцем и улыбнулась: — Ей все равно не угнаться за метлой Гарри. — Она нахмурилась и переспросила: — Ведь так?

Все знали, что в квиддиче она разбирается хуже, чем в трансфигурации или в зельеварении. Драко кивнул головой, не отвлекаясь от ловцов двух команд. Куда бы Гарри ни полетел, рейвенкловка — Драко слышал, что ее зовут Чжоу Чанг, — следовала за ним по пятам. То тут, то там звучали нервные смешки — Гарри мог бы два раза поймать снитч, но Чжоу возникала прямо перед ним, и он останавливался.

— Странно, да? — спросила Гермиона.

Драко пожал плечами:

— Это простая тактика.

Но Гермиона покачала головой.

И вдруг Гарри стрелой полетел вниз. Трибуны выжидательно заорали, игроки остановились. Чжоу взметнулась за ним, она почти достигла земли… но Гарри резко выпрямился! К сожалению или к счастью, метла Чжоу не владела такой маневренностью — она не выровнялась, а просто ударилась древком в землю, зарываясь на несколько дюймов. А Гарри уже летел вверх, рука его тянулась к небу. Миг — и золотой снитч слабо трепыхался своими крылышками в его пальцах.

Гриффиндорцы вскочили со своих мест. Кое-кто обрадовано обнимался. Драко взглянул в сторону Макгонагалл, которая, кажется, смахивала с глаз выступившие слезы.

Гриффиндор одержал победу и вышел в финал.

* * *

Фред и Джордж притащили из Хогсмида кучу маслопива и каких-то сладостей. Драко и Гарри обменялись понимающими взглядами — они-то знали, где спрятан тайный проход, через который можно было легко выбраться из замка. Гриффиндор устроил целую вечеринку — все веселились, отовсюду звучал смех, кто-то постоянно (Драко подозревал Джорджа) вскрикивал «За Гарри!» — и тогда вверх поднимались радостные вскрики и раздавался звон бутылок.

Драко сидел на подоконнике, держа в одной руке бутылку, а в другой письмо от отца, которое получил пару минут назад. На окне красовались серебряные узоры. Он развернул его и попытался прочитать, но во всеобщем хаосе было просто невозможно сосредоточиться на словах. Наконец кое-как отстранившись от веселья, он снова углубился в чтение.

«Драко.

Маме стало гораздо легче. Он все еще в больнице, но ты можешь написать ей письмо.

Даже не думай ее расстраивать!

Люциус Малфой».

Драко усмехнулся. Его отец — сама краткость. А восклицательный знак… Можно было представить, как он пишет письмо, но, упоминая хилое здоровье жены, расстраивается, и от этого гневается. Драко скомкал письмо. Вряд ли все было так, как он представляет — просто отец любил указывать, вот и все. Пергамент, который он бросил в огонь, потерялся среди горящих поленьев. Драко допил сливочное пиво, чувствуя, как его опьянеет все это: и напиток, и победа, и компания веселых гриффиндорцев. Скажи ему кто в момент получения первого письма из Хогвартса об этом, он бы просто презрительно ухмыльнулся в лицо лжецу…

И только Гермионы сидела себе в углу, читая здоровенный талмуд. Драко подошел к ней и обеспокоенно нахмурился. Он, конечно, тоже не всегда одобрял легкомысленность гриффиндорцев, но все-таки когда празднует весь факультет, сдержаться было трудно. Даже вечно брюзжащий Перси сегодня веселился почти наравне с близнецами.

— Гермиона… Может, оторвешься?

Она покачала головой и перевернула страницу.

— Или хотя бы пойди к себе в комнату.

— Нет, — голос ее звучал устало. — Там Парвати что-то наколдовала с духами, и мы проветриваем спальню.

Компания снова закричала, все засмеялись. Фред, кажется, заставлял с помощью магии танцевать диванные подушки. Он кинул одну из них в сторону Гермионы, но она только отмахнулась.

— А я могу написать маме письмо, — сделал Драко еще одну попытку. Она была удачной: Гермиона отвлеклась.

— Это чудесно! — воскликнула она искренне.

— Ах, если бы тут была Короста, — многозначительно вздохнул недалеко от них Рон. — Она так любила это печенье…

Гермиона захлопнула книгу и отвернулась, но Драко успел заметить блеск слез на ее глазах. Также он видел, как Гарри что-то с серьезным видом объясняет Рону, но тот только покачал головой. Драко закатил глаза. «Какой же придурок», — подумал он. А Гермиона уже поднялась и пошла в сторону девчоночьей спальни, видимо, наплевав на дурной запах в комнате.

Праздник закончился давно за полночь. Пришла Макгонагалл — она отчитала всех, включая Перси, который давным-давно должен был разогнать всех по спальням. Когда он все-таки смог справиться с толпой подростков, стало внезапно тихо. Драко даже слышал, как завывает ветер за окном.

Они все легли спать. Симус все еще восхищенно комментировал матч, пока не уснул на полуслове. Невилл давным-давно храпел. Драко не разговаривал ни с Гарри, ни тем более с Роном. Он задернул полог, оставив полоску для окна. Кто-то растопил иней на стекле, и можно было увидеть блеск далеких звезд. Смотря на них, Драко уснул.

«А потом оборотни превращаются в собаку, а из собаки в кота. Последняя их форма — крысы. Не верьте крысам, она воруют ваши метлы», — вот это читал Драко на камне, который был закопан посреди пустыря. Драко не знал, как тут очутился. Было жарко. Он снял зеленый галстук и оглянулся. Вдалеке, куда ни глянь, виднелась только сухая трава. Драко снова посмотрел на камень. Странная запись исчезла, теперь это была могильная плита, и она гласила — «Нарцисса Малфой. Любящая жена и мать. 1955 — 1994». Драко вздрогнул.

И проснулся. Всего за метр от него кто-то истошно орал. Драко запутался в пологе, который сам же накануне задернул, а когда наконец смог вылезть наружу, крик стих. Никто в комнате не спал. Все стояли рядом с кроватью Рона, который, пытаясь отдышаться, никак не мог совладать со словами. На лбу его выступила испарина.

— Сириус Блэк! — воскликнул он. — Блэк! Тут!

Дверь в их комнату отворилась, забежал Перси. Он пытался напялить на себя очки, но пальцы его дрожали.

— Что происходит?!

— Блэк! — вопил Рон, не переставая.

— Это просто сон, — фыркнул Драко.

— Да? — Рон указал пальцем на полог, который был аккуратно разрезан посередине. — Тогда это что такое?

Все испуганно молчали.

Замок снова обыскали. Все ходили словно на иголках, подбегая к Рону сто раз на день: они жаждали подробностей, которыми тот, конечно же, с удовольствием делился. Драко довольно скоро устал от всей этой беготни и ушел к Гермионе. Они почти все свободное время проводили в библиотеке. В Хогвартсе теперь ужесточили правила — словно в конце второго курса. Невилла, который потерял листок с паролями, проучили, и он теперь должен был стоять у входа на башню, чтобы кто-то пришел и сказал пароль Полной Даме. Испуганная, она после долгих уговоров согласилась занять старый пост.

Жизнь в школе била ключом. Зима медленно шла на спад, но лютые морозы все еще загоняли всех внутрь замка, продуваемого со всех сторон.

На выходных Драко завтракал вместе с Гарри и Роном, о чем скоро пожалел. Уже никто и не спрашивал Рона про Блэка, но он то и дело сам упоминал ту ночь, явно наслаждаясь всеобщим вниманием. Драко уже готов был высказать ему все в лицо, но вдруг над ними тремя нависла огромная тень.

— Хагрид! — обрадовался Рон. — Пришел расспросить про Блэка?

Лесничий покачал головой.

— Не совсем, — сказал он. — Вы видели Гермиону?

Рон и Гарри отрицательно покачали головами, Драко сказал, что видел. Это, кажется, удивило Хагрида.

— Ну, в общем… — он почесал своей огромной рукой щеку, — она грустная и усталая, а вы с ней не разговариваете. Не дело это, понимаете, да?

— Ничего не знаю, — пожал плечами Драко. — У нас все нормально.

Рон и Гарри продолжали пристыжено молчать.

— Прекратить такую замечательную дружбу из-за метлы и крысы — невиданная ошибка, — продолжал увещевать Хагрид и Драко подумал, что это самая мудрая вещь за всю его лесничию жизнь. — Гермиона перетруждается из-за учебы, но она нашла время, чтобы забежать ко мне и поболтать.

— У нас не было времени, — сказал Гарри сконфужено. А Драко снова не почувствовал вины. Он, если честно, не испытывал излишнего дружелюбия к Хагриду, и совсем позабыл о нем из-за всех злоключений.

— Понятно, — ответил Хагрид, а потом, взмахнув своей огромной ладонью, пошел к учительскому столу.

Гарри поставил свою вилку на стол и решительно посмотрел на Рона. Драко ухмыльнулся, предполагая, что сейчас начнется бурное обсуждение разговора, но он, увы, в нем участвовать не собирался. Закинув рюкзак на плечи, он пожелал друзьям удачи и быстро вышел из зала.

Сегодня был день посещения Хогсмида. Гермиона не завтракала в школе, поэтому они сначала забежали в «Три метлы», взяли кое-какой еды и пошли гулять по деревне. Дороги тут никто не расчищал, но люди хорошенько втоптали снег. Иди было легко, хотя ноги слегка скользили по притоптанному снегу.

— Может, — в который раз начал Драко, — все же откажешься от парочки предметов?

Гермиона промолчала, и он принял это за хороший знак. Они вышли за деревню, невдалеке виднелась Визжащая хижина — покосившиеся стены, проломленная крыша, а двор заметен снегом и редким мусором.

— Знаешь, — Гермиона повернулась к нему, — я, наверно, серьезно подумаю над этим. Даже Макгонаггал заметила, что я утомилась в прошлом семестре.

— О, рад, что ты решила подумать после моих слов, а не после слов декана. Это просто чудесно, что мое мнение для тебя является приоритетным, — гордо поднял голову Драко. Гермиона фыркнула и ударила его кулаком в плечо. Пальцы у нее покраснели от холодного ветра. Они засмеялись и, пару минут посмотрев на хижину, повернули обратно в деревню.

Драко выкинул бумажку от еды в ближайшую урну, потер замерзшие руки и сунул их в карман. Начинался снегопад, погода портилась. Гермиона предложила вернуться в замок, и он с радостью согласился.

— А как там твоя мама?

Драко помолчал пару секунд. Одна из причин, по которым он никому не рассказывал о своих делах, касалась извечных вопросов, словно кого-то и правда интересовали его дела. Но голос Гермионы звучал искренне и Драко не мог игнорировать ее.

— Получше. Я даже могу написать ей письмо, но вот никак не могу собраться с…

Гермиона схватила его за локоть, прерывая. Она указала рукой на почту, мимо которой они шли. Драко хотел было отказаться, но вдруг подумал, что идея хороша — они зашли внутрь, где их встретила знакомая женщина.

— Мы бы хотели отправить письмо, — сказала Гермиона. — То есть два.

Когда они получили два свитка пергамента и чернила, она объяснила, что хочет написать своим родителям.

На время воцарилась тишина. Драко поборол желание погрызть кончик пера — ужасная привычка, а он к тому же не знал, что за перо это и кто держал его в руках до него. Нужные мысли никак не приходили в голову. Он вывел на пергаменте первое слово и застыл, посмотрев на Гермиону. Она заполнила почти половину свитка.

«Мама»

А что дальше? Написать, как он скучал? Эти слова звучали бы пафосно, воплоти он их на бумаге чернилами.

«Мама.

Скоро весна. Я хотел бы, чтоб ты встретила ее дома, в поместье, а не в стенах больницы. Надеюсь, тебе все лучше и лучше. В Хогвартсе все нормально, не волнуйся. Я готовлюсь к экзаменам (пусть к ним и далеко) и с нетерпением жду каникул, чтобы увидеть тебя снова.

С наилучшими пожеланиями, Драко».

Он поставил финальную точку и сравнял свою писанину с посланием Гермионы. До ужаса скромно, зато коротко и понятно. Гермиона закусила губу. Она, кажется, тоже писала последние слова.

Заплатив за сов, ребята снова вышли на улицу. Теперь нельзя было увидеть ничего дальше своей руки, настолько сильным был снегопад. Драко накинул на голову капюшон и побрел в сторону замка, пытаясь держаться ровно на скользкой дороге.

По дороге он встретил Асторию. Она шла вместе с Паркинсон и другими девочками со Слизерина, но дружелюбно улыбнулась ему. Драко ответил кивком.

— Кто это? — спросила Гермиона. — Слизеринка?

Драко закатил глаза.

— Ну да. Слизеринка. Заешь, возможно, для тебя это великая тайна, но большинство моих «друзей» детства слизеринцы.

— Я не то имела в виду, — хитро улыбнулась Гермиона.

— А что? — подозрительно прищурился Драко.

Но она, издав ехидный смешок, помчалась вперед.

* * *

Оказалось, тот памятный снегопад в Хогсмиде оказался одним из последних в году. Наступил март, он принес с собой тепло: снежные сугробы исчезли, оставив после себя грязь и лужи, Черное озеро избавилось от оков льда, деревья в Запретном лесу позеленели, постарев на еще одну зиму.

Пасхальные каникулы Драко провел в невиданном для него доселе безделье. Мама на письмо так и не ответила, из чего он понял, что ей стало хуже. Может, отец вообще забрал письмо себе, рассудив, что оно ее может расстроить. Писать второе Драко не стал. Он умел быть настойчивым, но ситуация этого не требовала.

О Сириусе Блэке никто ничего не слышал и в Хогвартсе немного успокоились. Драко иногда видел, как у ограды бродят дементоры. Тогда он быстро поворачивался и уходил, спиной чувствуя, как его хватают за руки и ноги холодные, одурманивающие пальцы страха. Об этом он никому не рассказывал, но часто прислушивался к рассказам Гарри, который всегда делился впечатлениями после уроков с Люпином.

А еще неожиданно Рон подошел к Гермионе в первый день каникул и, потирая руки от волнения, извинился. Гарри победно улыбнулся позади него и Драко понял, что Рон пришел к этому трудному решению не сам. Но все это не важно — их четверка снова дружно бродила по замку и сидела вечерами у камина.

Гермиона приступила к ежегодной подготовке к экзаменам — снова завела ежедневники, в которых заставляла записывать их все мелочи, касающиеся уроков.

— Ну, ты идешь? — сегодня был последний день каникул и Гарри собирался поиграть с ними в квиддич. Ради этого Драко даже достал свой «Нимбус».

— Естественно, — Драко закинул метлу на плечо. — Кто-то же должен сбить с тебя спесь, а то после последнего матча больно ты возгордился…

Гарри только рассмеялся. Они быстро вышли из замка, и пошли к полю. По дороге к ним присоединились близнецы Уизли. Снег почти полностью исчез, но кое-где еще виднелись его белые проплешины. Рон взял одну из школьных метел, но Гарри пообещал, что даст ему «Молнию».

— А где Гермиона? — спросил Фред.

— Не знаю, — пожал плечами Рон. — Наверно, сходит с ума из-за близящихся экзаменов. А ты хотел, чтобы она с нами играла?

— Нет, — Фред фыркнул. — Конечно, нет.

И взлетел первым. За ним отправился и Джордж. Рон проводил их подозрительным взглядом. Весенний воздух шевелил волосы Драко, залетел за ворот одежды, когда он поднялся в чистое голубое небо. Солнце слепило глаза, и он старался летать спиной к нему. Рон занял ворота, а они пытались завладеть квоффлом.

Когда у каждого на счету уже было пару десятков, Драко остановился. Он прищурился: показалось или нет? Кажется, от ворот шла знакомая фигура… Отец? Драко резко повернулся и полетел вниз, ветер свистал у него в ушах. Остальные ребята остановились, Гарри догнал его уже когда он твердо стоял на земле.

— Что случилось? — спросил он.

— Папа, — Драко указал рукой на школу. — Приехал зачем-то.

— Ну да, — к ним подлетел Рон. — Он ведь член попечительского совета.

— Мне нужно с ним встретиться, — отрезал Драко.

Догнал он отца уже в холле. Оказалось, Люциус и сам ждал его, сжимая в руках трость и наблюдая за Черным озером из окна. Драко сделал шаг медленней и почти спокойно подошел к нему. Сбитое дыхание почти выровнялось, но щеки были предательски красны от бега.

— Здравствуй.

— Драко, — Люциус покачал головой. — Что с тобой? Ты так неопрятен…

— Я играл в квиддич.

— Но ты же не в команде?

Драко покачал головой. Разве играть нужно лишь когда ты в команде? Но он хотел поговорить с папой не про сборную Гриффиндора.

— Как там мама? — он взволновано сжал руки. — Я отправлял ей письмо…

— Целители решили, что ей снова нужен покой, — отчеканил Люциус. Он пошел в сторону лестниц. — Как твои отметки?

— Нормально. Но почему ей снова нужно быть одной? Стало еще хуже?

— Не волнуйся. Летом она уже будет дома. А теперь я хотел бы поговорить с директором. — Люциус сжал ему плечо на прощание. — Следи за своими поступками.

И он пошел по коридору, а Драко остался стоять на месте. Он почти не обратил внимания на его предостережение. Летом мама будет дома! Значит, угрозы жизни нет. Но почему тогда нельзя ее беспокоить?.. Драко решил, что возвращаться на поле нет смысла, и пошел к башне Гриффиндора, волоча за собой метлу и оставляя на полу мокрые следы.

Следующий учебный день у Драко начинался с нумерологии. Он записал на пергаменте число, но Вектор все не появлялась, и Драко испещрил свиток кривыми линиями, кругами и снитчами, летающими надо всем этим. Вот-вот должен был начаться урок, но Гермиона все не появлялась. Вот уже заполнился класс, пришла преподавательница, прозвенел колокол — а ее все нет.

Наконец, когда волнение Драко достигло своего апогея, Гермиона вошла в класс. Красная, запыхавшаяся, она, извинившись перед Вектор, села рядом с ним, но кажется, совершенно не настроенная на урок. Волосы ее встрепались, а на шее блестел золотая цепочка, кулон которой прятался под воротником рубашки.

— Что случилось? — шепотом спросил Драко. Вектор в это время выписывала цифры на доске.

— Я отказалась от прорицаний, — ответила Гермиона, раскрывая учебник. — Решила, что это самый бесполезный урок, а Трелони — обманщица. Ничего она не может предсказать, а если что-то и сбывается, то это обычная интуиция.

Голос ее был наполнен гневом и… обидой? Драко посмотрел на Вектор, которая все еще была у доски, а потом спросил:

— Что-то произошло на уроке?

Он знал, что Гермиона каким-то образом умудряется попадать на два урока одновременно, но давно перестал пытаться разгадать ее тайну.

— Потом, — одними губами ответила Гермиона и резко подняла руку, потому что Вектор задала вопрос, который Драко пропустил мимо ушей.

После нумерологии Гермиона исчезла быстрее, чем он успел собрать свои вещи в рюкзак. Драко побрел на трансфигурацию, но оказалось, что на этот урок она вообще не пришла. Макгонагалл не стала задавать вопросов, что было совсем не ее в духе, но Рон и Гарри ничего не понимали так же, как и Драко.

На обед и последующие уроки Гермиона так и не явилась. Драко не в шутку взволновался. Где-то поблизости — возможно даже в замке — бродит Сириус Блэк, который тронулся умом так давно, что уже никто и не помнил. Мог ли он тронуть беззащитную ученицу просто для веселья? Драко в этом не сомневался.

Они шли по переполненному коридору, гудение десятков голосов и звук шагов сбивали с толку.

— Тебе разве не нужно на тренировку? — спросил Рон у Гарри, когда они, наконец, добрались до лестниц, где учеников было поменьше.

— Нужно, — мрачно ответил Гарри. — Ведь в эту субботу финальный матч. Но сначала найдем Гермиону.

Они сказали пароль Полной Даме и пролезли в гостиную, столкнувшись с Джинни.

— Эй, — Рон остановил ее, — ты Гермиону не видела?

— Видела, — Джинни хмыкнула и указала рукой в сторону кресел.

Ребята пошли в ту сторону, но остановились через пару шагов. На одном из кресел полусидела-полулежала Гермиона, на ее коленях высилась стопка из пяти книг, руки она положила под голову. Глаза ее были закрыты, а сама она тихонько сопела. Недалеко устроились Фред и Джордж, облаченные в квиддичную форму, они тихо хихикали, наблюдая за ней.

— Давно она спит? — едва слышно спросил Драко.

— Мы пришли, она уже тут была, — пожал плечами Фред. — Пусть спит, не мешайте ей. И, э-э-э, Гарри… Тебе бы лучше пойти на тренировку сейчас же…

Она смотрел куда-то им за спину. Друзья синхронно повернулись и увидели разъяренного Оливера Вуда, сжимавшего в руках свою метлу. Гарри подскочил как ошпаренный, и побежал в комнату, крикнув, что сейчас переоденется и вернется. Вуд рассерженно проводил его взглядом.

Драко фыркнул и подумал, что все слишком двинулись на квиддиче.

А еще он подумал, что Гермиона убьет их завтра за то, что они ее не разбудили.

* * *

На самом деле Гермиона ничего им не сделала. Узнав, что почти целый учебный день прошел мимо нее, она вскочила и побежала извиняться перед учителями, так и не дослушав всхлипывающего от смеха Рона.

Близился матч, и вся школа медленно сходила с ума. Говорили, что в слизеринской команде появился новый ловец и Вуд иногда пытался выяснить, кто это: по рассказам близнецов Уизли он устраивал шпионские рейды, но ни один из не увенчался успехом. В пятницу Макгонаггал, которая обычно бесстрастно относилась ко всему, не стала задавать третьекурсникам домашнего задания и даже пожелала Гарри удачи, когда класс вышел на перемену.

Драко невольно подавался безумию и все чаще замечал себя за разговорами о квиддиче. Даже Гермиона отложила вечером книги, пожаловавшись на шум. Команда очень быстро пошла спать, а Драко еще некоторое время сидел у камина, пока его глаза не стали слипаться из-за усталости, а пламя не превратилось в красные угольки.

Завтракали молча. Каждый подходил и желал Гарри победы, от чего тот только больше волновался. Драко слышал, как некоторые делали ставки и сам подумывал заработать пару галеонов, но махнул на это рукой: Гарри был слишком взволнован и к своему стыду Драко начал сомневаться в нем.

— Я так беспокоюсь, — Рон стучал кулаками по своим коленкам. На его носу рыжели первые веснушки. Команды еще не вышли, но трибуны уже сходили с ума: кричали, шумели и любым способом пытались показать, за кого они болеют.

— Все ведь хорошо, — прошептала Гермиона. — Он ведь лучший игрок, да?

Она обращалась к Драко, но тот ничего не мог ответить.

— Ой!

— Ты что?

Рон и сидящий рядом с ним Невилл подскочили: мимо них прошли Пенси и Крэбб с Гойлом, не забыв при этом толкнуть их в плечи. Пенси уселась позади Драко, из-за чего он сразу напрягся. Гермиона недружелюбно смерила слизеринцев взглядом, но промолчала, все так же наблюдая за полем в ожидании выхода команд.

— Эй, — Драко почувствовал горячее дыхание у себя над ухом, — болеешь за своего дружка?

Волосы склонившейся Пенси щекотали ему щеку. Он демонстративно отодвинулся в сторону, но промолчал, не желая вступать в дискуссию. Пенси тихо захихикала.

— Вряд ли у него есть шансы на победу… Даже с «Молнией». Наш новый ловец уделает его, стоит только выпустить снитч.

Это игнорировать было тяжелее. Но Драко все-таки промолчал, чего не смогла сделать Гермиона. Повернувшись, она спросила:

— А кто ваш новый ловец?

— Не твое дело, грязно…

— Заткнись, — попросил-приказал Малфой.

И тут трибуны взорвались: на поле вышли игроки Гриффиндора, а сразу за ними и Слизерина. Ли Джордан называл фамилии, но, оглашая нового ловца, запнулся:

— И… Астория Гринграсс!

Драко удивленно вздохнул. По смешку Пенси он понял, что она довольна его удивлением. Астория выглядела несуразно на фоне остальных игроков; ее внешность и так не соответствовала возрасту, и казалось, что кто-то шутки ради вручил ребенку метлу и зеленую форма ловца. Отсюда было сложно увидеть эмоции на лице игроков, но Драко мог поклясться, что Астория улыбалась своей привычной озорной улыбкой.

Игра началась. Драко видел со своего места Снейпа, всего облаченного в зеленый цвет и Макгонаггал, которая скромно накинула на себя гриффиндорский шарф. Остальные учителя удержались от такой публичной поддержки факультетов.

Охотники перебрасывались мячами, и вскоре — всего спустя пять минут — на счету и Гриффиндора появились первых десять очков. Гриффиндорцы заулюлюкали, слизеринцы застонали.

Драко наблюдал за ловцами. Астория летела выше Гарри, одновременно высматривая снитч и следя за ловцом чужой команды. Казалось, она чувствует себя совершенно уверенной и ничего кроме победы ее не ждет. Гарри летал со стороны в сторону, пытаясь отвлечь ее внимание, но тщетно — она прекрасно понимала и предугадывала его трюки.

А счет тем временем сравнялся.

Драко знал, что гриффиндорцы должны были заработать больше пятидесяти баллов — иначе даже если Гарри поймает снитч, кубка им не видать, как Трелони будущее в ее картах. Вуд, нервничая, метался от одного кольца к другому: он уже пропустил один гол и явно не собирался допускать этого впредь.

Трибуны почему-то сердито заорали: кто-то нарушил правила и Драко пропустил этого. Алисия собиралась бить пенальти. Все игроки замерли, наблюдая за ней, но Драко, как всегда не вовремя, отвлекла Пенси:

— Ну же, спорим, эта жирная корова сейчас промахнется?

Драко не считал Алисию ни жирной, не коровой, поэтому снова ничего не ответил, что, кажется, раздражало Пенси большего всего.

— Тридцать — десять, ведет Гриффиндор! — орал Ли Джордан в свой микрофон. Алисия забила гол, гриффиндорцы взревели от радости.

Но Гарри все еще не имел права ловить снитч — это не гарантировало победу. Зато Астория, у которой не было таких проблем, внимательно выслеживала золотой шарик. Драко относился к ней вполне дружелюбно, но сейчас он желал победы не только Гарри, а и своему факультету, поэтому совершенно не хотел, чтобы Астория в первый свой матч поймала снитч.

— Сорок — десять!

«Ну же»! — мысленно кричал Драко. Еще двадцать и Гарри сможет спокойно заняться своим делом, а пока что он просто отвлекал Асторию, как мог…

— Это разве не твоя подружка? — спросила внезапно Гермиона.

Рон, Невилл и Пенси посмотрели на него. Драко едва не покраснел.

— Что? — переспросил он.

— У тебя есть подружка? — фыркнул Рон, но глаза его выражали не прикрытый интерес.

— Отколи это она твоя подружка? — спросила Пенси с подозрением.

— Я не то имела в виду! — быстро затараторила Гермиона, но Драко остановил ее:

— Ты и так много сказала! — и снова повернулся к полю, спиной ощущая прожигающий взгляд Пенси.

А счет тем временем был семьдесят — тридцать. К воротам Слизерина мчалась Анджелина, в ее руках — квоффл, а на лице уверенность. Она увернулась от пущенного в ее сторону бладжера (который сразу же вернул Джордж, направив его к Флинту), замахнулась — секунда — и вот у Гриффиндора восемьдесят очков и Гарри может начать настоящую охоту!

Теперь все уставились на ловцов, которые явно были увлечены только поиском снитча. Охотники кое-как боролись за мяч, капитаны команд уставились на игроков…

И вдруг Астория стрелой помчалась к трибунам. Гарри был ужасающе далеко от того места, к которому она стремилась. Гермиона закусила нижнюю губу, Невилл в ужасе закрыл глаза. Драко сжал пальцы в кулак. Ну же, ну же!

Астория остановилась. Снитч явно улетел всего за пару секунд до того, как она могла его поймать. Гриффиндорцы радостно выдохнули, но не прошло и секунды, как все снова напряглись: теперь Гарри неожиданно сорвался с места. Он на бешенной скорости летел к земле, позади него спешила Астория. Двое ловцов потянулись руками к земле, Гарри держался за древко одними лишь ногами. Рывок — и он соскользнул с метлы, сжал кулак и, упав на землю, радостно закричал.

Сжимая обеими руками маленький шарик, он обеспечил Гриффиндору победу.

Гриффиндор, окрыленный победой, на время стал самым популярным факультетом, а Гарри — чуть ли не героем школы. Но все наслаждение от победы улетучилось очень быстро — стоило лишь учителям сказать, что совсем скоро — а именно через пару недель — начнутся первые экзамены.

Семикурсники и пятикурсники теперь пропадали в библиотеке целыми днями, а младшекурсники готовились в опустевших гостиных. Драко с трудом пробивался сквозь запутанные формулы нумерологии, пытался выучить тяжелые заклинания трансфигурации и кое-как практиковал Чары.

Сложнее всего было Гермионе. Драко просыпался, выходил из комнаты и видел ее, окруженную свитками, книгами и перьями; когда он шел спать, она все еще сидела среди этого хаоса, кажется, даже не собиралась уходить. Преподаватели же, словно помешавшись, задавали еще больше домашних заданий, при этом не забывая грозно напоминать об экзаменах.

В Хогвартсе стало тихо и спокойно — школа словно заснула. В коридорах редко можно было кого-то встретить и даже Пивз, сдается, попал под эти чары — почти ничего не устраивал и не бесил одним своим существованием Филча.

А потом Перси раздал всем расписание экзаменов, и Гермиона обезумела еще больше.

— Дай мне вон тот свиток, — попросила она, не отрываясь от книги.

— Вот этот?

— Нет, Рон! Ты что не видишь: тот, что рядом с учебником зельеварения.

Рон быстро вручил ей то, что она просила, и сердито скрестил руки на груди. На столе лежал пергамент с ее расписанием, и он незаметно стащил его. Гарри и Драко склонили свои головы, чтобы тоже прочитать содержимое.

09:00 — нумерология;

09:00 — трансфигурация.

Обед

13:00 — заклинания;

13:00 — древние руны.

— Что? — изумленно спросил Рон одними губами. Тревожить Гермиону он побоялся — слишком разъярялась она, стоило кому-то отвлечь ее от учебы. Больше нее волновался только Перси Уизли, потому что в этом году его ждали выпускные экзамены. Он сидел вечерами в дальнем углу, пытаясь отвлечься от всех и с головой нырнуть в книгу, которую неизменно держал на коленях.

«Это похоже на ожидание квиддича, — размышлял Драко за завтраком. — Только к квиддичу готовятся только игроки, а тут «матч» ждет всех, без исключения». Над столами, шурша крыльями, летали совы, кидая вниз утреннюю почту. Драко ничего не пришло, но рядом с ним плюхнулась газета, которую выписывал один из пятикурсников.

— Я возьму? — спросил Драко, но, не дожидаясь ответа, уже развернул «Ежедневный пророк». Пятикурсник, кажется, даже ничего не заметил — он, как и большинство в зале, держал книгу в руках.

В глаза сразу бросилась фамилия Блэка. Фотографий на странице никто не поместил, а заголовок был маленьким и не примечательным, но Драко все рано первой заметил эту статью.

«СИРИУС БЛЭК ИСЧЕЗ

Мракоборцы, прочесывая всю страну, до сих пор не нашли бывшего Пожирателя Смерти. Последний раз о Блэке слышали больше месяца назад — он пробрался в школу и, как считают некоторые, в спальню третьекурсников Гриффиндора. А все знают, что на третьем курсе учится Мальчик, Который Выжил — так не за ним ли приходил Блэк? Министерство удерживается от комментариев, директор Хогвартса Альбус Дамблдор поступает точно так же. А нам, простым людям, остается только гадать, где сейчас находится опасный убийца, готовый сразить заклинанием любого, кто станет на его пути».

Это была даже не статья, а короткая заметка, которая не несла никакой информации, но Драко повеселел. Может, Блэк и правда сбежал со страны, рассудив, что поймать защищенного со всех сторон Гарри ему не в силах. Возможно, Министерство даже уберет дементоров назад в Азкабан.

Первый экзамен у Драко — нумерология, так же как и Гермионы. Они пожелали всем удачи, и пошли к нужному кабинету. Гермиона шептала себе под нос все те же формулы и действовала на нервы и так взволнованным ученикам.

Впустили их в класс ровно в девять часов, рассадили всех по отдельным местам и вручили два пергамента — один с вопросами, а второй предназначенный для ответов. Перья им тоже давали преподаватели — они были защищены от списывания. Кто-то открыл окно, внутрь залетела муха и, кажется, Драко для нее был самым симпатичным — она, звеня, летала только над его головой и отвлекала.

Вопросов всего было три. Драко, попытавшись сосредоточиться, прочитал первый:

1. Короткое значение цифр, их суть и понимание.

Драко нахмурился. Это была первая тема первого урока. Он с трудом вспоминал тот день. Кажется, еще Гермиона опоздала. Он осторожно взглянул ее в сторону — закусив губу, она что-то быстро строчила в своем свитке. «Ну конечно, — подумал Драко раздражительно. — Она-то все помнит».

После этого экзамена у них был перерыв до обеда. Драко ел без особого аппетита, вяло повторяя заклинания. Он кое-как представлял, что ему может попасться в вопросах, потому что Флитвик не единожды напоминал ученикам темы, которые они в обязательно порядке должны были повторить.

На сегодня это было все, но вечером Драко чувствовал себя выжатым лимоном и даже не нашел сил, чтобы повторить теория Защиты от Темных Искусств. Он завалился спать, даже не дослушав, что ему там рассказывал Гарри.

Люпин устроил целое приключение. С помощью магии он сотворил участок, наполненный различными темными тварями — водяными, красными колпаками и другими неприятными существами. В конце испытаний всех ждал боггарт, утаившийся в небольших деревянных часах.

Драко легко прошел через болото, но его чуть утащил в воду гринделоу, а потом он едва выбрался из канавы, где его запутал хитрый фонарик. Люпин поставил ему удовлетворительно, похлопал по плечу и вызвал следующего ученика.

На трансфигурации Драко справился с заданием удивительно быстро — превратил чайник в большую серо-зеленую черепаху и обратно, изумив этим самим даже Макгонагалл. Она поставила ему высокую оценку и похвалила (что случалось только с Гермионой!). В коридоре на Драко напали с вопросами Невилл и Дин, о которых он сразу же отмахнулся.

После обеда у третьекурсников был экзамен по прорицаниям, поэтому Драко мог отдыхать. Он взял с собой конспекты по истории и пошел к Черному озеру, где к нему быстро присоединилась Гермиона — ей тоже не нужно было сдавать прорицания. Они лениво повторяли даты, пытаясь выучить очередную глупую фамилии гоблина, пожелавшего своему народу волшебную палочку.

— В те времена было так много этих съездов, — пожаловался Драко. — Вот зачем собирать XIII конференцию ради этого Дуболома?

— Не Дуболома, а Горбатого, — выправила Гермиона. — И все это очень важно, ведь волшебники всегда принижают, по их мнению, низший слой общества — кентавров, гоблинов, троллей…

— О Мерлин, — Драко закатил глаза. — Ты же видела тролля на первом курсе. Думаешь, ему стоит вручать волшебную палочку?

Гермиона фыркнула, но ничего не ответила. Она пролистнула очередную страницу, гласившую про кровавые войны.

Вечером, когда они собрались вместе, Гарри рассказал, как после экзамена Трелони пророчила воссоединение Темного Лорда со своим слугой, который был заточен где-то целых двенадцать долгих лет.

— Я думаю, — сказал он в конце, — что она имела в виду Волдеморта. — Рон и Драко вздрогнули, — И… Сириуса Блэка.

— Подожди, — Гермиона нахмурилась. — Ты точно уверен, что это был не спектакль?

Гарри упрямо покачал головой. Драко вспомнил статью, которую читал всего пару дней назад. Неужели Блэк сбежал на поиски Лорда, зная, что самому ему Гарри не убить?.. Если Тот-Кого-Нельзя-Называть вернется, вся Англия утонет в убийствах. Пожирателя снова вернутся. Невольно Драко подумал о отце, но отогнал эту мысль, так и не доводя ее до конца.

— Нет же! Она впала в какой-то транс или еще что-то… Голос был словно не ее: груб и оглушителен, а сама она как будто не соображала, что говорит. Стоило мне переспросить, как она сказала, что мне жарко, и я что-то не то почуял…

— Совсем старуха из ума выжила, — пробормотал Рон. — Накурила там что-то в своем кабинете и…

— Это благовония, — перебила его Гермиона. — Гарри, может, тебе вправду стало плохо? Ну, там жарко и все эти экзамены так выбивают из колеи…

Но Гарри заявил, что Трелони произнесла пророчество.

— Я с ним согласен, — подал голос Драко. — В смысле, на втором курсе он так же слышал голоса, а мы ему не верили.

— Ты просто не знаешь эту Трелони, — рассердилась Гермиона. Обычно в спорах Драко поддерживал ее. Она поднялась со своего места, скинув Живоглота с колен, и пошла прочь, оставив кота с ними. Рон виновато посмотрел на Гарри и Драко, видимо, поддерживая ее позицию.

* * *

В пятницу вечером гриффиндорцы устроили мини вечеринку в честь окончания экзаменов. Фред и Джордж снова притащили целую коробку всякой еды из Хогсмида, Алисия и Анджелина украсили гостиную флажками и плакатами. Откуда-то играла задорная музыка, все веселились, пили, обсуждали предстоящие планы.

Драко не принимал в этом участия. Куда-то исчез Гарри. Гермиона заметила, что давно уже не видела его: он пропал после экзамена по травологии. Пошел в душ и больше не появлялся.

— Может, утопился? — уныло предложил Драко, собирая вещи в чемодан. До праздничного ужина было еще пару дней, но Драко решил не откладывать это дело в долгий ящик. — Подумал, что дела его с отметками совсем плохи, и лучше уж присоединится к Миртл, гуляющей по трубам…

Рон фыркнул. Он сидел на подоконнике и пытался открыть окно — в комнате было слишком душно. Гермиона зло посмотрела на него.

— Как же вы не понимаете! Его нет больше половины дня, а вам хоть бы хны! Алохомора! — она направила палочку на окно, что-то щелкнуло и створка отворилась; Рон чуть не выпал, в последний момент схватившись за стену.

— Что ты творишь?! — он спрыгнул на пол. — Не волнуйся, Гарри ведь не маленький.

Драко захлопнул чемодан и поднялся с колен, отряхивая штаны от несуществующей пыли. Он видел, что их слова Гермиона совсем не переубедили. Но мало ли куда Гарри мог уйти? Может, решил отдохнуть от всей этой суеты. Драко был бы и сам не против посидеть несколько часов в гордом одиночестве, наслаждаясь тишиной и покоем.

— А может, — Гермиона стала говорить тише, словно их кто-то подслушивал, — Блэк все-таки вышел на его след? Или… Гарри увидел его и решил отомстить за родителей?

Драко на пару секунд задумался над этим. Но ведь в газете говорилось, что Блэк убежал из страны, так? Но это ведь не достоверная информация.

— Ну ладно, — Драко скрестил руки на груди, — наверно, и правда стоит пойти поискать его.

— Ох, — простонал Рон. — Ведь вечеринка в самом разгаре… — Он последний раз взглянул в окно. — Смотрите! Это же Гарри!

Драко оттолкнул его и, вцепившись пальцами подоконник, всмотрелся в синеватые вечерние сумерки. Глаза, привыкшие к свету, не могли уловить что-то четкое, все потеряло свои очертания. Драко прищурился. Кажется… кажется, он и правда видел худую угловатую фигуру Гарри, а рядом с ним черное пятно, выделяющееся в мгле…

— Подождите, — Драко нахмурился. — Это Живоглот?

— Что? — удивилась Гермиона.

— Они куда-то бегут! — Рон, забыв о вечеринке, побежал к двери. — Давайте, там что-то не так.

Но Драко подскочил к Гарриной кровати и начал рыться в вещах, кожей чувствуя неодобрение Гермионы. Но пальцы наткнулись на ткань, похожую то ли на воздух, то ли на воду и Драко понял, что сделал все правильно. Он вытащил из чемодана мантию-невидимку.

— Уже начался комендантский час, — объяснил он. — Надо выбраться из школы незаметно.

Пробираться через переполненную гостиную было трудно. Мантия надежно скрывала их от чужих глаз, но никак не гарантировала защиту от столкновений. Но Джордж, удачно выбравший время, показывал какой-т фокус, и они быстро прошмыгнули мимо столпотворения и выскользнули из гостиной.

Идти ночью по школе было не впервой. Но на этот раз они спешил, потому что никто не знал, как быстро Гарри бежал и куда именно он направлялся. Драко казалось, что к Гремучей иве, но Рон упорно доказывал, что к запретному лесу.

В холле они едва не попались патрулирующему Снейпу. У Гермиона развязался шнурок, и она весьма неудачно ступила на него, чуть не поцеловавшись из-за этого с полом. Драко и Рон удержали ее, схватив за локоть, но подозрительный Снейп начал обыскивать первый этаж, пытаясь найти нарушителей. Но он побежал куда-то в сторону коридоров, а путь друзей лежал совсем в другой стороне.

Они выбрались наружу.

Было уже совсем темно. Луна и звезды исчезли куда-то. Драко видел только клубившиеся облака, угрожающе темные, словно слепленные из ваты. Трава сразу смочила их ноги росой. Ребята отбежали от окон и скинули мантию. Втроем там все-таки было неудобно, а ведь с ними еще не было Гарри!

Отсюда Драко видел желтый свет окон башни Гриффиндора. Но Гарри бесследно исчез.

Волнение охватило его. А вдруг Гермиона права? Он ведь видел, что рядом с Гарри и Живоглотом находилась какая-то тень. Она была больше похожа на животное, чем на человека, но расстояние, с которого Драко смотрел, было большим, а вечер темным. Но если это все-таки Блэк? На что он пойдет ради мести?

— Может, нам разделиться? — предложил Драко. — Кто-то пойдет к иве, а кто-то в Запретный лес.

Гермиона покачала головой.

— Идти в лес нужно или всем, или никому. Там опасно даже без Блэка. А Гремучую иву можно просто рассмотреть, она занимает не так уж много места. Мы заметим, если там кого-то нет, и сразу побежим в лес.

— Я согласен, — Рон невпопад поднял правую руку. — Идем.

Они не стали вытаскивать и зажигать волшебные палочки, потому что их все же мог кто-то заметить из окон замка. Летняя ночь была освежающе прохладной и Драко, который скинул мантию еще в школе, засучил рукава рубашки. Еще издалека он пытался рассмотреть, нет ли кого у ивы. Кажется, все было спокойно — дерево ненавидело, когда кто-то вторгался на его территорию.

— Оно спокойно, — заметила Гермиона. — Необычно спокойно. Как нормальное дерево.

Друзья уже были на том расстоянии, когда ива могла достать их своими хлесткими ветками. Но ничего такого не было. Листья ее дрожали от ветра, оно поскрипывало — вело себя, как и заметила Гермиона, вполне типично для деревьев.

Драко не вытерпел и все же зажег палочку. «Люмос» — и бледный свет рассеял темноту. Ребята еще ближе подошли к дереву, пытаясь рассмотреть то, что скрывала темнота. Драко отшатнулся. Показалось или нет? Между корнями промелькнуло что-то пушистое и рыжее, похожее на хвост.

— Это ведь Живоглот, — прошептал Рон. — Я всегда говорил, что этот кот странный.

— Ох, — Драко не видел, но он знал, что Гермиона закатила глаза. — Рон, неужели ты ослеп? Он проскользнул в корнях. Там есть нора, понимаешь?

Подозрительно косясь на ветки, Гермиона прошла вперед.

— Да! — воскликнула она через несколько секунд. — Тут есть проход! Ну же, давайте, пока дерево не взбесилось…

Словно подтверждая ее слова, ива угрожающе громко заскрипела. Драко дернул Рона за рукав и побежал к Гермионе, спина которой исчезала в темно проходе, больше похожем на широкую нору.

Нора была длинной, узкой и неудобной. Втроем помещаться в туннеле было невозможно. Они шли цепочкой, схватившись за полы одежды друг друга, чтобы не отставать и не теряться. Над их головами нависали тонкие коренья, пахло сырой землей, а под ноги постоянно попадали мелкие камушки. Драко склонил голову, но высокий Рон страдал больше других. Задыхаясь, они все шли и шли, пока проход не повернул. Драко показалось, что он начал подниматься.

А потом вдруг ребята оказались в комнате. Разоренной, давно покинутой и пыльной, но комнате. Старые обои потеряли цвет и облезли, пол зиял дырами и гнилыми досками, а мебель была ободранной и стояла не на своих местах. Кресло лежало на спине в углу, стулья грудой щепок лежала под стеной. Окна кто-то давным-давно заколотил.

— Визжащая хижина, — внезапно сказала догадливая Гермиона. — Мы покинули территорию замка!

— Это все очень плохо, — пробормотал Рон, доставая из кармана волшебную палочку.

— Замолчи, — попросил Драко. Ему показалось, что он услышал голоса в другой комнате. Ветхая дверь кое-как держалась на петлях, он осторожно толкнул ее рукой, оставляя след ладони. Они вошли в другую комнату — спальню, потому что у противоположной стены находилась кровать — но такую же заброшенную и пыльную.

— Люмос Максима! — Гермиона усилила свет палочки, а потом резко отшатнулась в сторону, чуть не свалив Драко на пол. Из тени выплыло худое изнеможенное лицо, спутанные волосы и полубезумная улыбка. — Блэк!

Блэк быстро поднял две руки, словно показывая, насколько он безоружен и безобиден. Драко оглянулся, пытаясь высмотреть в комнате Гарри — прошла доля секунду, и он увидел его, стоявшем в углу и державшим что-то в руках.

— Гарри!

— Гермиона, нет!

Но было поздно — напуганная Гермиона взмахнула палочкой, восклицая незнакомое Драко заклинания, и Блэка отнесло в сторону. Он свалился на какое-то пианино, и оно болезненно скрипнуло ему в ответ. Гарри выскочил на середину комнаты, прикрывая Блэка своим телом. А тот только стонал, поднимаясь на ноги. Гермиона снова наставила на него свою палочку, и Драко восхитился ее мужественностью и храбростью. Она была готова бороться с сумасшедшим волшебником, который убил бесчисленное количество людей!

— Гермиона! — Гарри разгневанно взмахнул руками. — Ты его убьешь, прекрати!

— Но…

— Я не против… — Гарри оглянулся, — но только после того, как я выслушаю его.

— Что происходит? — спросил Рон. Он вдруг подпрыгнул к Гарри и закричал: — Это же Короста!

Драко совершенно не понимал происходящее. Позади Гарри прозвучал глухой лающий смех.

— О нет, — Блэк наконец-то поднялся на ноги и Драко заметил, какая бедная на нем была одежда. — Это не крыса. По крайней мере, при рождении он не был крысой.

— Это крыса живет у меня двенадцать лет! — разгневался Рон, прижимаю Коросту к груди.

— Экспелиармус! — вдруг палочку Драко выскользнула у него из пальцев и полетела к двери. Тоже произошло с палочками Гермионы, Гарри и Рона. — Сириус, где он?

И на свет вышел Люпин. Болезненно-бледный, с горящими от нетерпения глазами он чем-то неуловимым напоминал самого Сириуса Блэка. Драко задохнулся от неожиданности. Люпин? Он долго привыкал к тому, что их преподаватель оборотень, убеждая себя, в его нормальности в обычные дни, но теперь все предубежденная вернулись. Им. Нельзя. Доверять.

— И вы? — прошептала Гермиона. — Вы все это время помогали Блэку убивать Гарри?..

— Нет, Гермиона, — покачал головой Люпин, но она оборвала его:

— Я скрывала! Я думала, что в этом нет ничего страшного!

— Гермиона…

— Я доверяла!

— Гермиона, — Люпин поднял руки. Как и Блэк всего пять минут назад…

— Вы оборотень! — Драко сердито взглянул на волшебные палочки в его руках. Гарри и Рон открыли рты от удивления. Гермиона покраснела от обиды.

— Да, — Люпин горько усмехнулся. — Когда ты догадался?

— Не я, — Драко безразлично пожал плечами. — Это Гермиона.

Сама она, кажется, совсем этим не гордилась.

— Ты очень умная волшебница, Гермиона, — похвалил ее Люпин. — И очень добрая, раз скрывала это от остальных учеников.

— Хватит! — Сириус подошел к Рону и силой забрал крысу. — Потом будете беседовать! Я хочу отомстить тому, из-за кого прозябал в Азкабане целых двенадцать лет. Питер Петтигрю… — Блэк рассмеялся. — Пришел твой звездный час.

Возникшую тишину прорезал нервный смешок Рона. Он не пытался отобрать Коросту у Блэка, но со страхом смотрел на своего питомца, которого удивительно бережно сжимал Блэк своими грязными длинными пальцами с обломанными ногтями и заусеницами.

— Вы сумасшедший, — отсмеявшись, диагностировал Рон. Он посмотрел на Люпина. — И вы тоже, раз верите его бредням.

Люпин и Блэк лишь переглянулись. Вперед вышел Гарри.

— Я хочу их выслушать, — сказал он и Драко подумал, что Поттер прав. Сколько времени он провел с Блэком наедине, пока они выбирались из Хогвартса? Ведь его могли убить в любой момент, но не сделали этого. — Рон, с Коростой ничего не случится, если только это и правда… и правда не Петтигрю.

— Он же был убит вами двенадцать лет назад, — заметил Драко холодно, хотя сердце его неистово стучало в груди. — Остался только палец, который отдали матери.

Блэк ничего не ответил. Он взял у Люпина одну из волшебных палочек и бережно положил крысу на пол. Грызун неистово пищал. Рон попытался подойти к нему, но Гарри остановил его взмахом руки. Гермиона сжала одной рукой запястье Драко, он чувствовал ее горячие дрожащие пальцы, и страх подруги передавался ему.

Люпин и Блэк снова переглянулись, а потом направили свои палочки на крысу. Вспышка ослепила всем глаза, Драко прикрыл лицо рукой, а когда убрал ладонь, то увидел, что вместо крысы — знакомой облезлой крысы, которая жевала его одеяла — на полу сидел толстенький низкий человек, с редкими волосами и выступающими вперед зубами.

— Друзья! — завопил он, срывая голос. — Как я рад!

И все, даже Гарри, Рон, Драко и Гермиона отскочили в сторону от него. Питер Петтигрю и в человеческом обличье напоминал противную жирную крысу. Лицо его было испуганным, водянистые глазки метались с одного лица на другое.

— О, — прошептал Сириус. — Познакомьтесь с Питером, моим школьным другом и заодно умелым анимагом.

— Вы тоже! — воскликнул Гарри. — Ведь и вы анимаг! Собака, да? Я видел вас… я думал, что вы Гримм.

Сириус виновато улыбнулся.

— Я хотел посмотреть на сына лучших друзей, но никак не пугать его. И убивать я тебя не собирался. Ни сейчас, ни много лет тому назад. Джеймс знал, что за ним охотится Волдеморт. Он и Лили решили, что им нужно скрыться на время. Они заколдовали дом и хотели выбрать хранителем меня. Но я, — Блэк грозно посмотрел на Петтигрю, — решил, что это слишком предсказуемо. И они выбрали Питера. — Теперь лон смотрел на Люпина. — Прости Римус.

Тот только покачал головой.

— Это лишь ради безопасности. Я понимаю.

Скрипнула дверь, но никто не обратил внимание. Все смотрели на Петтигрю, который, сидя на четвереньках, дрожал с головы до пят. Драко чувствовал невыносимое отвращения, наконец понимая, что произошло много лет назад. В этой комнате был только один предатель. Тот, кого никто и заподозрить не мог.

— Сегодня я отомщу за себя. Но я… я отомщу за Джеймса и Лили, которые заслуживали друзей понадежней, — голос Блэка был преисполнен горечи. Люпин подошел к нему и ободрительно сжал ему плечо.

— Стойте, — Гарри почти не смотрел на Петтигрю. — Допустим, я верю, что вы не виноваты. Но этому ведь должно поверить Министерство, так? Не хочу, чтобы друзья моего отца, — он сглотнул и посмотрел на Драко, Гермиона и Рона, — становились убийцами. Мы отведем Петтигрю к мракоборцам и они во всем разберутся…

Питер застонал, и благодарно улыбнулся, явно думая, что спасен. Драко бы пожелал умереть, чем отправиться в Азкабан… Даже Блэк, на которого дементоры почти не действовали, выглядел весьма безумно на фоне Люпина.

Они собирались связать Питера, но вдруг холодный знакомый голос заставил всех остановиться:

— О нет, — из ниоткуда появился Снейп. Ноги Драко ослабели. Он забыл забрать мантию-неведимку, оставил ее рядом с ивой, в траве. — Ох, Блэк. Я так мечтал об этом. Собственноручно найти тебя и отдать дементорам, желающим высосать у тебя последние остатки твоей черной души…

— Не сомневался в этом, — процедил сквозь зубы Сириус. — Какая встреча, Северус. Боюсь, ты пропустил самое интересное.

— Самое интересное тебя ждет впереди, убийца!

Люпин покачал головой:

— Ты все перепутал, позволь объяснить…

— О, — Снейп наставил на него свой палец. — Азкабан получит еще одного заключенного, который будет выть каждое полнолуние в своей камере. А знаешь, Римус, ведь благодаря тебе я тут. Ты кое-что забыл у себя на столе, — и он вытащил из кармана ветхую карту Мародеров.

Мантия-неведимка, карта — что еще Снейп отберет у них? Драко насторожено наблюдал за преподавателем, осознавая, что его приход связан не только с поимкой Сириуса, а с чем-то личным, настолько давним, что оно давным-давно должно было покрыться пылью, но все еще беспокоило его. Неужели обида?

— Но, профессор, взгляните, это же Питер Петтигрю, вот… — голос Гермиона дрожал.

— Молчи, — приказал Снейп. — Глупая девчонка, лезешь, сама не знаешь куда…

Гермиона замолчала. Пререкаться со Снейпом она не осмелилась.

— Северус, — Люпин говорил тихо и спокойно, — ты же его узнаешь. Он не покойник. Мы сейчас пойдем в…

— Нет! — возразил Снейп, не желая слушать кого-то.

Хлоп! Он сложился вдвое и отлетел в сторону кровати, срывая своим телом балдахин. К потолку поднялось облако пыли, Гермиона испуганно вскрикнула. Снейп больше не поднимался, а Сириус опустил палочку и произнес:

— Пока он не очнулся, мы пойдем в Хогвартс, — он с ненавистью взглянул на Петтигрю, еще раз взмахнул палочкой и того опутали веревки, врезаясь в кожу.

Гарри кивнул головой. Им всем вернули волшебные палочки. Сириус иногда смотрел в сторону ребят, опасливо, словно в любой момент ожидая удара в спину. Процессия двинулась к выходу. Впереди бежал Живоглот, сразу за ним шел Люпин, который следил за Питером, а за Питером Сириус. Драко осторожно наблюдал за Гарри. Лицо его было непроницаемым, в темноте сложно разглядеть эмоции.

— Я боялся, — оправдывался Петтигрю. — Он убил бы меня, убил!

Но его никто не слушал. Спустя минуту компания оказалась на свежем воздухе, и Драко понадеялся, что это конец всем приключениям.

Драко смотрел на Гарри, который беседовал с Сириусом. Худое, даже истощенное тело Блэка дрожало от ночного холода, а сам он слабо улыбался. «О чем они говорят? — подумал Драко отвлеченно. — Может, Сириус рассказывает что-то о родителях Гарри?». Вмешиваться в их беседу не было желания, да и занят был — Петтигрю связали, и он держал один конец веревки, а Люпин — второй. Гермиона и Рон сжимали волшебные палочки, готовые в любой момент пустить их в ход.

На дворе было все так же темно, но появился слабый ветерок. Драко понадеялся, что он рассеет тучи и луна осветит им путь к замку. Большинство окон Хогвартса были черны — все, наверное, уже отправились спать и только их компании как всегда не спится. Люпин почему-то задрожал.

— Что с вами? — спросил Драко обеспокоенно. Лицо преподавателя потеряло краски, побелело, а кожа словно натянулась на череп. Проступили вены, а на лбу появились капельки пота. — Вам плохо?

И внезапно то, чего он ждал, случилось — ватные черные облака отступили, открывая серебряную полную луну. Полную… Весь двор залило этим серебряный светом, казалось, можно был разглядеть каждую травинку на земле. Драко отскочил в сторону, Петтигрю, визгнув, потащился за ним — их все еще соединяла крепкая веревка, которую Драко не выпустил из рук в отличие от Люпина.

Гермиона закричала. Люпин выгнулся, лицо его была обращено к небу. Оно было не белым — уже посерело и словно начало трескаться. Драко подумал, что им посчастливится в подробностях увидеть превращение оборотня. А потом понял, что это, скорее всего, последнее, что им вообще придется увидеть в своей короткой жизни.

Страх отрезвил его. Он разогнул одеревеневшие пальцы — веревка выскользнула и упала на землю, в темноте похожая на диковинную змею. Люпин уже мало чем напоминал человека. Лицо его вытянулось, тело изменилось до неузнаваемости. Он завыл, принюхался к чему-то, а потом повернулся в сторону Гарри и Сириуса.

Превращение закончилось. Оборотень грозно рыкнул и прыгнул прямо на Гарри…

— Нет! — закричали Драко и Гермиона.

… но на полпути его остановил большой черные пес. Два тела, столкнувшись, повалились на землю. Драко не успел заметить, как Сириус из человека стал собакой, но в эту минуту его интересовало другое: насколько его хватит? Ведь оборотень в десятки раз сильнее, пусть и Блэк в обличии пса выглядел не менее грозно.

К ним подбежал Гарри.

— Гермиона, разве нет заклинаний против…

Он не договорил, но Гермиона поняла вопрос. Она покачала головой, губы ее дрожали:

— Нет… Оборотни защищены от большинства заклинаний, а наши силы слишком малы… — казалось, собственная беспомощность пугает ее больше всего.

А в это время пес, то есть Сириус, пытался затащить оборотня лес. И ему это удавалось: они удалялись все больше, пока не исчезли в тени деревьев. Гарри выхватил волшебную палочку и собрался бежать к ним.

— Стой! — Гермиона схватила его за рукав. — Мы им ничем не поможем… А-а-а!

Петтигрю, неизвестным образом выпутавшийся из пут, толкнул ее на Гарри; они чуть не упали, а сам он начал будто съеживаться, уменьшаться — вот его нос покрылся шерстью и удлинился, руки теперь не руки, а лапки с остренькими когтями. Миг, всего доля секунды — и Петтигрю больше не человек, а крыса. Опавшая на землю одежда зашевелилась, трава зашуршала.

Драко наугад отправил вслед беглецу заклинание. А потом вспыхнуло еще одно, отправленное уже Роном, но куда им: грызун пропал навсегда, убежав в неизвестные дали. Гнев исказил лицо Гарри. Он вырвался из хватких пальцев Гермионы и побежал в лес. Драко погнался за ним, слыша тяжелые шаги друзей за своей спиной.

— Подожди! — истошно орал Рон, но стоило им вбежать в чащу, как крик его затих.

Гарри исчез между деревьев — то ли специально, то ли случайно, забыв обо всем, пытаясь спасти крестного. Драко остановился, прислушался. Кажется, шум звучал слева. Он зажег палочку и побежал прямо через кусты, ветки которых цеплялись за его одежду, трещали, царапали, но не могли остановить.

Драко снова остановился. Они не вбежали вглубь леса. Он вроде слышал шум воды недалеко — где-то там озеро. Пытаясь отдышаться, Драко думал, как поступать дальше. Он потерял рассудок, увидев, как Гарри помчался в лес, но сейчас разум вернулся. Что делать? Остановить оборотня они не смогут, пусть хоть сюда придет весь третий факультет.

Преподаватели! Если бы Снейп очнулся, он бы смог помочь им. Даже для того, чтобы потом сдать Сириуса Министерству.

Ветка позади Драко хрустнула.

Он вздрогнул и резко повернулся — на него испуганно глазела Гермиона, за спиной ее стоял Рон. Но Драко не успокоился — слишком напряжено было его тело, слишком тугой узел завязался в животе. Страшно, холодно и не знаешь, откуда ждать удара. И где Гарри, так опрометчиво погнавшийся, не подождав их…

— Ты ничего не слышишь? — Гермиона округлила глаза. — Лю… оборотень даже не воет.

— Может, они где-то далеко? — предположил Рон.

— Сомневаюсь, что Блэк смог надолго задержать его, — покачал головой Драко. Он пошел в сторону озера. — А вот где Гарри? Гермиона, — он посмотрел на нее через плечо, — ты должна вернуться в Визжащую хижину и привести Снейпа в порядок. Он должен знать, как справляться с темными существами.

— Да-да. А вы найдите Гарри, — она повернулась и убежала, но через секунду Драко услышал: — Удачи!

— Удачи, — промолвил он одними губами, а потом обратился к Рону: — Пошли?

— Да, — ответил тот. — Тебе не кажется, что похолодало?

Драко хотел ответить, что это из-за леса, но внезапно сам ощутил этот холод, скользящий по коже. Он задрожал, осознав, что это такое… Знакомое, ужасное чувство страха заполнило его полностью. Он знал, все бесполезно, ищи не ищи Гарри, а он все равно умер — если не от оборотня, то еще от чего-то, наполняющего Запретный лес…

Рон дернул его за руку, и Драко немного избавился от чувства безысходности. Теперь он был уверен, где им искать Гарри. Немедля, ребята побежали к берегу озера, уже слыша, как кто-то там кричит.

Оглушительный треск деревьев, рык — перед глазами Драко промелькнула массивная лапа с острыми когтями — а потом снова тишина. Сердце остановилось, а потом снова забилось с удвоенной силой. Драко понял, что перед на миг появился оборотень. Но куда он убежал и почему? Что могло его испугать.

Драко сделал пару вдохов, а потом вдруг понял, что все это время Рон молчал.

— О нет…

Он подскочил к другу. Из-за страха Драко ничего не слышал и не видел, а в это время Рон, лежал на земле, истекал кровью. Кажется, в бессознательном состоянии. Кровь лилась из раны на руке, и Драко пытался понять — укус то или царапина? Если первое, то Рон изменится навсегда, станет таким же, как и Люпин.

Где-то впереди ждали дементоры и Гарри. Возможно, с ними Сириус, потому что Люпин убежал, успев ранить Рона. Что делать? Оставлять его в таком состоянии нельзя. Драко опустился на колени и попытался привести Рона в чувство.

— Ну же, — он похлопал его по щекам, вспоминая первый курс. Тогда Уизли тоже пострадал из-за шахмат Макгонагалл, но выиграл. И теперь все тоже по вине преподавателя. Странная игра, не так ли? Драко наколдовал немного воды и ополоснул лицо Рона, который почти сразу открыл глаза и застонал.

— Что… такое?..

— Ничего, — как можно спокойней ответил Драко. Он помог Рону встать и, поддерживая его, пошел к замку. Руки его были в крови, лицо в поту, а сердце сжималось от ужаса.

Драко надеялся только на Гермиону и Снейпа.

* * *

— Уверен, он не исчезнет из подземелий.

— Хотелось бы верить. Эта ночь несомненна была полна трудностей, которые просто обязаны закончиться поцелуем дементора.

— Да-да. Будем надеться, дети переживут все приключения, не пострадав.

— Конечно. Но, в первую очередь, мы должны беспокоиться о Блэке.

Драко лежал, уткнувшись лицом в подушку. Дышать было тяжело, но он опасался привлекать внимание, поэтому не шевелился. Снейп разговаривал с Министром… Что в Хогвартсе забыл Фадж? Министерство редко вмешивается в дела школы, если только не случается что-то, что грозит жизни учеников. Блэка ведь не могли поймать, да? Потому что тогда все ночные приключения были просто бесполезными.

Драко дышал сквозь ткань, чувствуя, как горят царапины на его теле. Помфри смазала их чем-то, когда он приволок почти бессознательного Рона в замок. Их двоих сразу направили в Больничное крыло, после чего… Драко нахмурился. Голова раскалывалась, было трудно сосредоточиться на одной мысли, они копошились, словно стая голодных зверьков. Вроде бы, ему начали задавать вопросы, а потом влили в рот какое-то зелье, пусть он был и против.

Голоса Министра и Снейпа стали отдаляться, а потом глухо хлопнула дверь. Драко, наконец, осмелился поднять голову и разлепить опухшие веки. Он сразу же увидел Гарри, лежавшего на соседней кровати. Окутанный одеялами, он пялился в потолок Больничного крыла. Драко оглянулся и увидел Рона, рука которого была перевязана белоснежными бинтами; но около локтя уже краснели проступающие пятна крови. Не было тут только Гермионы.

— Ты слышал? Слышал Министра? — он хрипел, словно был простужен.

— Да, — Гарри повернулся к нему. — Снейп нашел нас рядом с озером. Натравил дементоров, якобы не зная, что на берегу был не только Сириус, а и я. Я… — Гарри вздохнул, — я сумел отогнать парочку дементоров, а потом потерял сознание. Помню, как убегал оборотень, а потом Сириус снова стал человеком. Израненным и усталым. Он едва дышал, а потом один из дементоров подлетел к нему и…

— Хватит, — Драко сглотнул. Он боялся представить, что эта тварь хотела сделать с Блэком.

Рон приглушенно застонал, ресницы его затрепетали, словно он собирался открыть глаза.

— А что с ним?

— Мадам Помфри говорит, что это была лишь царапина, — ответил Гарри. — Не укус. Он не станет оборотнем, как Люпин.

— А где сам Люпин?

Гарри нахмурился.

— Когда мы прибыли сюда, он, скорее всего, бегал в лесу еще. А сейчас вряд ли кто-то нам расскажет.

Драко фыркнул:

— Точно. Фадж считает, что мы бедные, пострадавшие детки…

На лице Гарри появилась только слабая тень улыбки. Драко знал, точнее, предполагал, что гложет его друга: судьба Сириуса Блэка. Снейп сказал, все должно кончиться поцелуем дементора. Однажды отец рассказывал, что некоторые особо опасные и жестокие Пожиратели смерти удостоились такого наказания. Вроде бы это лишало души человека…

Драко дрогнул. Он бы предпочел умереть от оборотня, чем остаться без души, чем бы эта душа не была. Рон снова заворочался на своей кровати, а Гарри только хмуро смотрел на него.

Вдруг дверь, скрипнув, отворилась и в комнату вошла Гермиона. А сразу за ней Дамблдор, необычно серьезный. Гермиона подбежала к Рону, который проснулся из-за звука шагов.

— Это укус, да? — спросила Гермиона испуганно. — Ты теперь…

— Нет, мисс Грейнджер. Юный Уизли не будет превращаться в оборотня каждое полнолуние, можете не волноваться за него.

Щеки Гермионы порозовели после слов Дамблдора. Она отошла от окна, но Драко выдел, что вопросы просто разрывают ее и она вот-вот взорвется, не выдержав.

Дамблдор подошел к кровати Гарри и заботливо улыбнулся. Он так смотрел на Драко, его голубые газа слабо мерцали за стеклами очков-полумесяцев.

— Профессор Снейп уверен, что вы находилось под чарами Блэка, поэтому я должен убедиться, что ваши разумы чисты, — начал Дамблдор.

— Профессор ошибается! — пылко возразила Гермиона. — У мистера Блэка даже не было волшебной палочки, поверьте, мы бы ни стали лгать, будь это не так.

Дамблдор улыбнулся ей:

— Мисс Грейнджер, в данной ситуации я склонен доверять… — Гермиона поникла, — именно вашим словам.

Драко удивленно распахнул глазам. Дамблдор правда верит им, а не Снейпу, своему коллеге?

— Не надо так удивляться, мистер Малфой, — Дамблдор грустно улыбнулся. — Боюсь, Снейп слегка заблуждается. Обида застлала ему глаза. Но я догадался поболтать не только с ним, а и с самим Сириусом, который утверждает, что этой ночью все происходило совсем иначе.

— И верите ему? — спросил Драко слегка насмешливо, не в силах контролировать рвущийся наружу сарказм. — Верите, как и нам, по сути, детям?

Дамблдор не ответил на его вопрос. Он что-то положил на прикроватную тумбочку и направился к двери. Его серая мантия подметала пол, серебряная борода словно мерцала.

— Я лишь хотел пожелать вам всем скорейшего выздоровления, — сообщил Дамблдор. — И сказать, что Сириуса Блэка подвергнут поцелую дементора на закате, а пока он находится в одной из комнат подземелья. Недалеко от слизеринского общежития.

И директор ушел, закрыв за собой дверь.

— Что это, черт возьми, было? — ошарашено спросил Рон. Драко тоже интересовал этот вопрос.

Гарри скинул с себя одеяло. Гермиона подозрительно сощурилась.

— Что ты собираешься делать?

Гарри почти дошел до двери, но ее вопрос заставил его остановиться.

— Я собираюсь освободить его, — ответил он. — Гермиона, Сириус мой крестный. Он тот человек, который соединяет меня с моими родителями, а ты хочешь, чтоб его подвергли… к этому поцелую и что там Дамблдор имел в виду.

— Дементор высосет из него душу, — объяснил Драко. Он тоже поднялся. — Поттер, ты не пойдешь один. Забыл, что случилось, когда ты бросил нас и умчался в лес?

— Вы не можете! Он же закрыт в подземелье! — Гермиона смотрела на Рона, ища поддержку, но не находила ее. Он явно поддерживал Драко и Гарри, но из-за руки не мог присоединиться к спасательной миссии.

Драко же в этот момент пришла гениальная мысль.

— Гермиона! — воскликнул он. — Ты права: мы не можем попасть в подземелья просто так.

Она, кажется, не поняла подвоха и благодарно улыбнулась.

— Наконец-то вы поняли, — облегченно выдохнула она. — Нам нужно пойти и поговорить с Министром еще раз…

— Нет-нет, — Драко покачал головой. — Я имел в виду совсем другое.

* * *

Драко сжимал в руке ключ. Вот что оставил Дамблдор — ключ. Он доверял им, доверял точно так же, как и Сириусу Блэку. Гермиона все еще пыталась отговорить Гарри и его от этого плана, но Драко знал, что другого выбора нет — до заката оставалось не больше часа. Они пролежали в Больничном крыле большую часть дня, потеряв драгоценное время.

— Это противозаконно, — вещала Гермиона. — Это уже не простое нарушение правил, Драко! Допустим, у нас есть ключ, но надо найти комнату, а подземелья слишком запутанны, особенно та половина, где находится Слизерин. Мы в прошлом году чуть не заблудились там, пока нашли ее. Ты меня слышишь или нет?

— Слышу, — Драко даже не посмотрел в ее сторону. Близилось время ужина и из Большого зала долетали голоса и запахи. — Гарри, где твоя мантия-неведимка?

— Мои вещи унесли в спальню. А зачем тебе?

Драко остановился у лестниц и твердо посмотрел на друзей.

— Я хочу попросить помощи у одного человека, но вам лучше не стоит знать, кто это. — Гермиона хотела перебить его, но он остановил ее жестом. — Нет. Я серьезно. Гарри будет ждать нас на Астрономической башне и следить за тем, чтобы никто даже близко к ней не приблизился, а ты, Гермиона, попытаешься в случае чего задержать Министра и Снейпа.

— А ты что будешь делать? — спросил Гарри. — Хочешь сам пробраться в подземелья? Это ужасная идея. Ты не можешь рисковать так один.

Драко фыркнул.

— О, да брось, Поттер. Давай, скажи мне свой план. О, прости, его, сдается, у тебя нет? Я уверен, что у меня все получится, но одному человеку скрыться легче, чем двоим.

Гермиона снова хотела возразить, но Гарри подтолкнул ее вперед. Он внимательно посмотрел на Драко, а потом кивнул и взбежал по ближайшей лестнице.

Сам же Драко выдохнул. Он не был уверен в своих силах так, как только что описал. Его план был шатким, и мог разрушиться на любом этапе из-за любой ошибки; но так же это и правда являлся единственный выход, а придумывать что-то более надежнее не было времени. Он сжал кулаки, а потом побежал к общежитию Гриффиндора, надеясь, что никого не встретит на своем пути.

Гостиная была пуста. Мерлин или еще какие-то силы благоволили Драко. Он забежал в спальню третьекурсников и зарылся в вещи Гарри, ища тот злополучный плащ. Потом нырнул под свою кровать, доставая «Нимбус». Метла, которую он почти не использовал, была как будто только что купленной.

Самое простое он выполнил. Пытаясь не терять хладнокровие, Драко снова спустился в холл и пошел к Большому залу. Попадаться все школе на глаза не хотелось, но иного выхода не было. Он должен найти…

— Астория!

Она подскочила, от удивления. Астория как раз выходила из зала, одна, что было только на руку Драко. Он подбежал к ней.

— Собираешься полетать? — насмешливо спросила она, указывая на метлу. Даже не стала расспрашивать о происшедшем, хотя школа, наверно, уже все знала.

— Нет, я хотел видеть именно тебя, — Драко надеялся, что тонкая нить лести поможет ему. — Одна ты можешь помочь мне. Пожалуйста. Я буду должен тебе очень-очень сильно.

Астория скрестила руки на груди.

— Только не говори, что это как-то связано с Блэком и всей той чушью, о которой говорят все подряд.

— Это вовсе не чушь, — Драко схватил ее одной рукой за плечи и повел в сторону подземелий. Он почти физически чувствовал, как истекает время. Как долго сможет ждать Поттер на башне и удастся ли Гермионе, если потребуется, задержать самого Министра? Он никогда не сомневался в ее силах, но зада была слишком трудной.

— Тогда расскажи мне правду, — потребовала Астория. — Ходит слух, что Люпин оборотень и друг Блэка. Это в самом деле так?

Драко нахмурился. Он не знал, можно ли доверять ей такую информацию, но, в конце концов, он хотел подбить ее на преступление. Он лишь надеялся, что Астория на самом деле такая по-гриффиндорски смелая, как показывала это. Пока они спускались в подземелья, он коротко рассказывал ей о ночных приключениях, опуская некоторые подробности.

— Подожди, — она засмеялась. — Ты же не хочешь, чтобы я помогла тебе найти его и выпустить?

Драко выразительно промолчал. Астория остановилась.

— Это же не простое нарушение правил, понимаешь? — спросила она.

— Ты заговорила как Гермиона.

Астория покачала головой. Мир под ногами Драко пошатнулся.

— Эта Гермиона чертовски права, — сказала Астория. — Малфой, ты будешь должен мне до конца жизни, понял?

— Что? — удивился он.

— Ты все слышал. А теперь пошли, ужин не вечен.

Драко накинул на них мантию, прижал к груди «Нимбус», чтобы метла, зависшая в воздухе, никого не шокировала. Астория крепко сжала его руку и повела по запутанных переходам. И пусть лето было жарким, тут, внизу, всегда было холодно. К тому же от волнения Драко бил озноб. Он все еще не верил, что Астория согласилась помочь ему. Он знал, что убедить ее будет сложнее всего, но оказалось, что это проще простого. Интересно, есть ли в мире еще такой отчаянный человек, как Астория?

Только сейчас Драко понял, насколько бы глупо было, пойди он сюда один. Коридоры подземелья сплетались и расплетались, они заканчивались тупиками и запертыми дверями, к которым ключ Дамблдора совершенно не подходил. Астория показывала ему тайные переходы, которые разу же стирались из памяти Драко. Они подходили к очередной двери, но очередной раз ключ не подходил и Драко понимал, насколько поднимается риск с каждой секундой.

— То есть, его поймали?

— Да, сколько можно объяснять?! Я сама видела, как Блэка тащили по этому коридору.

Драко и Астория остановились. Драко приложил палец к губам, но Пенси и Милисента больше ничего не сказали, а шаги их удалялись вдалеке.

Астория хлопнула себя по лбу.

— Ну конечно, — прошептала она Драко на ухо. — Он заперт недалеко от кабинета Снейпа.

— Ваш декан довольно мстительный тип, — заметил Драко, а Астория только ухмыльнулась, словно это даже радовало ее. Они оглянулись и подошли к двери. Драко всунул ключ в замок, повернул его и услышал долгожданный щелчок. Дверь открылась, в коридоре появилась оранжевая полоска. «Они зажгли для него свечи, — подумал Драко насмешливо. — Так заботливо».

Астория не стала входить в комнату. Она обняла себя руками и сказала:

— Я никому об этом не расскажу. Но ты будешь должен мне, Малфой, и я обязательно заберу этот долг, когда придет время.

Эти слова были слишком по-взрослому пафосные для нее, девочки, которая выглядела младше своего возраста. Но Драко ничего не успел ответить: она уже убежала. Без всяких пауз он вошел в комнату и увидел Сириуса Блэка, сидевшего на полу, обхватившего колени руками и спрятавшего лицо. Его волосы свисали грязными локонами, а пальцы были в крови. В своей или оборотня?

Блэк поднял голову и Драко видел по его глазам, что ожидал он увидеть совсем другого человека. А может, и не человека вовсе, а дементора, готового забрать его душу себе. Блэк удивленно открыл рот, а потом тяжело поднялся. На лбу его появились три грязные морщинки. Он удивился и не знал, что сказать.

Но и Драко не знал, как все объяснить, а тянуть время из-за таких глупостей не хотел.

— Я помогу вам сбежать, — быстро сказал он.

— Почему?

— Из благородства, конечно же, — съязвил Драко. Он сам не знал, почему собрался ему помогать. — Вроде бы Блэки родственники Малфоев, так что все дело в семейных узах.

— Ты сын Малфоя? — рассмеялся Сириус и Драко почти обиделся. — И ты гриффиндорец?

— А у вас что, принципы? — Драко изогнул одну бровь. — Не принимаете помощь от Малфоев или от неправильных гриффиндорцев?

Сириус только покачал головой. Драко подошел к нему, морща нос. От Блэка несло не очень приятным запахом давно немытого тела и крови. Одежда была потрепанной и грязной, было неприятно прикасаться к ней, но Драко все же накинул на себя и Блэка мантию-неведимку и снова прижал к груди метлу.

— Старайтесь не выпрямлять спину, — попросил Драко тихо, когда они вышли из комнаты. Он запер дверь. — Ноги будут видны.

Сириус хмыкнул.

— Не учи меня, — ответил он. — Я под этой мантией провел времени больше чем ты.

И Драко вспомнил, что Сириус — лучший друг отца Гарри, которому, собственно, эта мантия и принадлежала. Они шли как можно тише. По дороге встречались ученики, возвращающееся из ужина, и сердце Драко на миг замирало, стоило кому-то скользнуть по ним взглядом. Он все боялся, что метла выглянет из-под мантии, и со всей силы прижимал ее к себе, так, что было даже больно.

В окне коридора он увидел, что небо покраснело от заката, а облака порозовели. Совсем скоро обнаружат, что преступник сбежал… Драко ускорил ход.

Легче всего было подниматься по пустынной лестнице Астрономической башни. Можно было не следить за тем, видно ли их ноги, слышно ли их дыхание… Сириус, отвыкший от длительных нагрузок за двенадцать лет в Азкабане, хрипло дышал у него над ухом. Драко уже немного привык к запаху, который он источал.

Наконец они поднялись. Драко скинул мантию и со свистом втянул в себя свежий воздух. «Нимбус» упал на пол, покатился, а потом остановился. К ним подбежал Гарри.

— Ты смог, — сказал он, глядя на Сириуса.

— Ну да, — съязвил Драко, — можешь не благодарить, друг!

Он сел прямо на пол, уже не заботясь об одежде. Слишком устал для этого.

— Я не думал, — Сириус развел руками, оголяя тощую грудь, едва прикрытую изорванной тканью. — Я даже не надеялся…

Его освещали последние кроваво-красные лучи солнца. Отсюда была видна хижина Хагрида, вековые деревья Запретного леса и темные воды озера. Драко смотрел на все это и думал, что, наверное, никогда бы не выдержал двенадцать лет взаперти.

— Гарри, — Сириус говорил тихо, но Драко слышал почти все. — Я не отказываюсь от слов, которые говорил тебе ночью. Но ты ведь понимаешь, что пока я не могу…

— Да, — ответил Гарри. — Вам стоит бежать. Только как? Мы ведь на башне…

И Драко понял, что ему пора вмешаться. Он с трудом поднялся, схватил метлу и подошел к ним.

— Вот, — он вручил «Нимбус» Сириусу. — Мне она все равно надоела, а в воздухе вас будет не так-то просто найти…

Сириус с благодарность принял метлу. Он собрался улететь, но Драко остановил его. Он хотел задать вопрос, который интересовал его еще в начале года.

— Как долго ваши родители не могли смириться с выбором Шляпы?..

Блэк с горечью посмотрел на него и ответил:

— Они так и не смирились с этим.

И он сел на метлу, еще раз сказал спасибо, и взлетел, покидая пределы замка. Гарри помахал ему рукой, а Драко лишь тупо смотрел, как он превращается в точку на горизонте.

Он не ожидал такого ответа.

Как оказалось, Драко ошибался. Школа, конечно, смаковала подробности происходящего, но ученикам (как и учителям, впрочем) было мало что известно. С каждым днем рождалось все больше версий, предположений, все они были безумней одна другой, но почти не походили на правду. Конечно, Гарри снова был в центре событий, а Драко, Рон и Гермиона опять остались в стороне, о чем никто не сожалел.

Даже «Ежедневный пророк» не мог узнать всех подробностей. Драко сам слышал, как Фадж жаловался Дамблдору — он предчувствовал, что пресса не даст ему проходу. Сенсация! Блэка поймали, но он опять неизвестным образом улизнул из рук Министерства и лап дементоров! Драко только это и нужно было — вряд ли отцу удастся узнать намного больше, а значит, ему не грозит расставание с Хогвартсом в следующем году.

Все было нормально. Вот-вот должен был начаться праздничный ужин — Большой зал почти заполнился — и Драко ждал друзей. Гарри ушел попрощаться с Люпином, Гермиона сдавать в библиотеку книги, а Рон… Мерлин знает, где он ходит. Драко посмотрел в сторону учительского стола, ища место преподавателя Защиты от Темных Искусств. Оно снова пустовало. В следующем году, скорее всего, надо будет в очередной раз знакомиться с новым учителем. Драко даже немного печалился — Люпин ему все же нравился, если закрывать глаза на то, что он оборотень.

— Эй! — рядом с ним уселась Гермиона. — А где ребята?

Драко пожал плечами. Он чувствовал себя насекомым, попавшим в мед — такая лень одолела его почему-то. Разговаривать не хотелось, а гул сотен голосов усыплял. Драко ждал конца ужина, предвкушая встречу с кроватью, подушкой и одеялом.

Через пару секунд появились и Рон с Гарри.

— Ох, — Рон занял место рядом с Гермионой. — Я уж думал, мы придем к десерту! Не хотел бы пропустить пирог…

Гермиона закатила глаза.

— Слушайте, — Гарри низко наклонился над столом. — Мне пришло письмо. От… Вы сами знаете кого.

Рон побледнел.

— Что, серьезно?! — воскликнул он почти истерично. Пара гриффиндорцев удивленно оглянулись, но он даже не покраснел. — Это же надо к Дамблдору! Кошмар!

Драко и Гермиона засмеялись, Гарри закрыл лицо рукой, всхлипывая.

— Рон, — Гермиона все еще хихикала, — Гарри явно имел в виду не того человека, о котором подумал ты.

— Да? — наконец-то лицо Рона покрылось красными пятнами. — А я-то думаю, чего это Вы-Сами-Знаете-Кто такой вежливый. Письма шлет…

Гермиона икнула от хохота, что вызвало новую волну смешков. Через полминуты они успокоились, и Гарри смог продолжить:

— Теперь, когда мы во всем разобрались и абсолютно все поняли, кто мне написал, я могу открыть конверт и прочитать письмо.

Треск бумаги и в руках Гарри появился небольшой сверток пергамента. Все склонились над письмом. Кто-то подозрительно косился в их сторону, но никто, кажется, не собирался подслушивать. Гарри начал тихо читать:

— «Дорогой Гарри! Надеюсь, ты получишь это письмо еще до того, как встретишься с дядей и тетей. Не знаю, как они относятся к совиной почте. Я в надежном месте. Спасибо твоему другу, пожертвовавшему свою метлу нуждающемуся беглецу. Не сомневаюсь, что дементоры все еще рыщут в поисках моего следа, но сюда им не добраться. Хочу на днях мельком показаться магглам, как можно дальше от Хогвартса. Так что охрану замка в ближайшее время снимут. Я кое-что не успел тебе рассказать во время нашей короткой встречи. Это я прислал тебе «Молнию». Я буду иногда писать тебе, но в письмах и на словах называйте меня Бродягой, и никак иначе! В конверте тебя ждет еще одна записка. А твоего друга (из-за меня он лишился крысы) тоже ждет подарок. Пиши, если что-то потребуется».

Рон озадаченно почесал лоб. Драко заинтересовался подарками, но Гермиона гордо выпрямилась и самодовольно сказала:

— Я же говорила, что метла от Сириуса.

— Да, но она ведь не заколдована! — парировал Рон.

Тут к ним подошел Фред. Он беспардонно отодвинул Рона и сел рядом с Гермионой. В его присутствии нельзя было обсуждать Сириуса, но Гермиона и Рон продолжили спорить. Вскоре вышедший вперед Дамблдор тоже помешал им. Он улыбался, смотря на учеников, готовый промолвить свою ежегодную речь. Драко вдруг улыбнулся тоже, думая, что не все так плохо.

* * *

А утром их всех ждал поезд. Гермиона посадила Живоглота в какую-то коробку, Рон, к удивлению Драко, держал в руках небольшую клетку, подходящую больше мыши, чем птице. Но рассмотреть, кого он туда засунул, было невозможно — Рон накрыл клетку каким-то платком. Идти по утоптанной дороге было приятно и легко, над головами шумели деревья, а впереди слышались гудки экспресса.

— Слушай, — Гарри подбежал к Драко. — Ты вчера уснул почти сразу, а я раньше как-то не догадался… Я должен вернуть тебе деньги за «Нимбус» или что? Это ведь твоя метла?

Драко покачал головой. Он почти не жалел, что отдал Блэку злополучный подарок отца, смотря на который он каждый раз чувствовал вину, за то, что не такой, как хотели того родители.

— Нет. Этот подарок отца меня больше удручал, чем радовал.

Рон, шагавший позади них, удивленно ойкнул, не понимая, как такая прекрасная метла может кого-то расстраивать. Но Драко не собирался ничего объяснять. Он запрыгнул в поезд, а потом занял первое же купе. Сразу же к нему присоединились друзья.

— А какой подарок ждал тебя в конверте? — спросила Гермиона, выпуская Живоглота наружу.

— Да, точно, — Гарри ухмыльнулся, — я теперь смогу законно посещать Хогсмид. Сириус написал мне разрешение, а для Дамблдора оно вполне приемлемое.

Гермиона снова хотела что-то сказать, но ее перебил жуткий визг, доносящийся с клетки, которую Рон все еще держал в руках. Драко, подозрительно покосившись, отодвинулся, ожидая увидеть монстренка, достойного любви Хагрида, но оказалось, что под платком скрывался… совенок. Маленький, похожий на шарик с перьями, он смотрел на них своими глазками-бусинками.

— Ого, — Гермиона потянулась к птенчику. — Это тебе Бродяга вместо крысы подарил?

— Да, — самодовольно ответил Рон, прикрывая своего нового питомца платком, словно боясь, что кто-то утащит его. Живоглот лениво посмотрел в его сторону желтыми глазами, но охоты, кажется, объявлять не собирался.

Поезд двинулся в путь.

— А что с Люпином? — спросила Гермиона. — Я слышала, он уволился…

Драко, который собирался уединиться с книгой, прислушался.

— Он считает, что родители все равно потребуют убрать оборотня из школы и решил уйти раньше, чем начнется скандал, — ответил Гарри. — И вернул мне карту Мародеров. Знаете, кто ее создатели? Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост?

— Бродяга — это Сириус, — сказал Драко. — Хвост, наверно, Петтигрю.

— Лунатик — Люпин, — предположил Рон. — А Сохатый?

Гарри промолчал.

— Сохатый — твой папа, да? — спросила Гермиона. Ответа не последовало, но он был и не нужен, всё стало понятно и так.

Через полчаса к ним заглянула женщина с тележкой. Ребята купили немного еды и разлеглись, лениво болтая ни о чем. За окном мелькали леса, сменяющиеся полями; реки и озера; домики селян, маленькие и уютные. Думать о том, что ждало их впереди, не хотелось.

Внезапно, уже в конце пути, дверь неожиданно отъехала в сторону и в купе вошла Астория. Драко напрягся. Он, хоть его и спрашивали, не назвал имени того, кто помог ему найти Сириуса. Но вдруг Астории захотелось узнать побольше, или вообще рассказать всем, как и благодаря кому прошла спасительная операция?

— Привет, — Гермиона оказалось самой вежливой.

— Привет, — Астория взмахнула рукой и, преодолев расстояние за два шага, села рядом Драко. Их плечи касались друг друга, ее рука нашла его руку. Драко подозрительно покосился на нее, но ничего не сказал, выжидая.

Ребята переглянулись, тоже не зная, как начать разговор. Казалось, неловкость испытывали все, кроме Астории. Наконец Драко это надоело, он отодвинулся к окну, вырвал свою руку из плена ее пальцев и спросил:

— Что ты тут делаешь?

— В смысле «что»? — почти искренне удивилась Астория. — Я теперь не имею права посидеть в купе со своим парнем? Пенси тоже этому так удивляется!

Гермиона и Рон разразились смехом, Гарри непонимающе нахмурился — он, когда родилась эта сплетня, ловил снитч. Астория скрестила руки на груди и тоже рассмеялась. Сомнений нет — Пенси просто не могла не задать ей вопрос по этому поводу. Драко ухмыльнулся.

Учебный год заканчивался совсем не плохо.

* * *

Платформа заполнилась смехом, радостными возгласами и теплыми объятьями. Драко тащил свой чемодан, пытаясь высмотреть в разношерстной толпе своих родителей. Позади него шли друзья, но он пытался выглядеть как можно более одиноким — пусть отец насладиться. Слушать его реплики по поводу школьной компании Драко не желал.

А вот они. Мама (он даже не надеялся ее увидеть) стояла к нему спиной, ее светлые волосы были красиво заколоты, а спина как всегда пряма. Первым Драко увидел отец — его холодный взгляд отрезвлял и приводил чувство. Драко попытался пригладить взъерошенные близнецами на прощание волосы.

И тут мама повернулась к нему. На лицо — улыбка, в глазах тепло.

А руки ее обнимали заметно округлившийся живот, обтянутый черным платьем.

Палец Драко сжимала маленькая ручонка. Слабо уцепившись, она не собиралась его отпускать. Вокруг них разлился слабый золотой свет раннего вечера. Под тенью ивы, в прохладе, было очень приятно отдыхать от шума, что царил в поместье. Чета Малфоев готовилась принять гостей. В честь Эридана Малфоя — нового члена семьи — готовился праздничный ужин.

Вообще-то он родился месяц назад. Драко, словно это было вчера, помнил, как мама с искаженным от боли лицом шла в свою комнату под руки целительниц из больницы святого Мунго. Крик разрезал утреннюю тишину. Отец почти сразу прибыл из Министерства, а самого Драко отправили в комнату под надзором домовика. На следующий день Нарцисса сказала, что они позовут гостей, только когда она хоть немного окрепнет.

Эридан что-то агукнул и отпустил палец. У него были серые глаза, а на макушке уже вырос пучок светлых мягких волос. Драко устроился поудобней, книга упала с его колен, но он не стал возвращать ее на место. Соврав родителям, что он хочет почитать на природе, Драко весьма удачно отстранился от всеобщей суеты с братом.

— Тебе пока что все равно, — сказал он, глядя тому в глаза. — Увидим, что ты скажешь лет через тринадцать, да?

Но Эридан ничего не ответил.

Родители не давали надолго оставаться с ним наедине. Может, волновались, а может, боялись, что Драко уже начнет плохо на него влиять.

Наручные часы показывали полседьмого. Драко поднялся, подхватил брата на руки и пошел к дому. Было неловко ощущать, как маленькие пальчики теребят его волосы или как Эридан пытается обслюнявить ему шею, уткнувшись в нее носом.

«У меня есть брат». Он пытался свыкнуться с этой мыслью, прожевать ее, попробовать выжечь ее в памяти, но все равно каждый раз с удивлением понимал, что он теперь не единственный ребенок в семье. Эридан тихо сопел, а Драко думал, что это теперь означает. Он надеялся, что родители начнут меньше уделять ему внимания, но тщетно — отец все так же с удовольствием замечал каждую его ошибку, а мама делала замечания.

— Драко, выпрямись.

— Драко, так себя за столом не ведут.

— Драко, перестань грубить!

И так день за днем, каждый завтрак, обед и ужин. Драко вел себя так, как и всегда, но, видимо, раздражал родителей одним своим присутствием. День своего рождения он провел с мамой во Франции, но все равно не мог назвать его лучшим. Отец не удержался и написал письмо, которое испортило ему весь день.

— Хозяин, ваши…

С хлопком появился домовик. Драко чуть не выпустил из рук Эридана.

— Да знаю я! Скройся с глаз моих сейчас же!

Эльф испуганно вскрикнул и немедленно исчез — только большие глаза промелькнули в сумерках.

В доме у Драко сразу же забрала ребенка гувернантка. Ее наняли сразу после рождения брата, потому что мама не хотела доверять ребенка домовикам. Гувернантку звали Гвендолин, она была старше Драко на десять лет и редко с ним разговаривала. Вот и сейчас совершенно молча забрала Эридана, который открыл свой рот, собираясь разразиться криками.

«Как в таком маленьком теле может быть столько крика и слез?» — раздражительно подумал Драко. Он пошел к себе в комнату, чтобы приготовиться к приходу гостей. Они должны были появиться с секунды на секунду. Со временем это все так надоедает… Радовало только одно — завтра он наконец-то отправится на долгожданный матч. Отец подарил билеты ему на День Рождения, взяв обещание, что он «будет вести себя как совершенно приличный ребенок». Репутация превыше всего.

Первыми появились Гринграссы. Драко сдержанно кивнул Астории, получив в ответ такой же кивок. Даже она теряла весь свой норов под строгим взглядом родителей.

А потом в дом повалили десятки семей. Некоторых Драко видел первый раз. Неужели все спешат поздравить их с пополнением? Драко смотрел на кислые лица с приклеенными улыбками и думал, как всё это одновременно и смешно, и грустно — они пришли сюда с иной целью. Всем им плевать, пусть хоть Нарцисса Малфой родит тройню.

— Поздравляю, — Нарциссу поцеловала в щеку одна из гостей. — У вас ведь сын, да? Мы желаем ему успешности, той, что и достигли его родители. Надеюсь, в этот раз все будет гораздо лучше… Ох, я отойду, хорошо?

И, цокая каблучками, убежала к следующей подруге. Драко едва сдержал смешок. Интересно, сколько раз за вечер ему придется выслушивать это? «Надеюсь, в этот раз все будет гораздо лучше». Разве сложно пройти мимо, не плюнув своим ядом? Драко прикрыл глаза всего на секунду, пока в его сторону не смотрел отец. О, как бы хотелось очутиться в своей комнате, в благословенной тишине…

«О нет, — Драко сжал кулаки, — только не она».

Но, совершенно не уделяя внимания его мыслям, к нему спешила Пенси Паркинсон. На ее шее красовалась красивое ожерелье, а губы она накрасила темно-красной помадой, которая почти отвлекала от ее носа. В руках она сжимала букет цветов, позади нее важно шагали мистер и мисс Паркинсоны.

— Миссис Малфой! Поздравляю вас. Я уверенна, Эридан получит лучшие черты отца и матери.

— О, Пенси, это очень мило с твоей стороны.

Нарцисса взяла в руки букет алых роз. Драко почувствовал их тяжелый запах и поморщился, чем привлек внимание Паркинсон. Хотя он был уверен, что она заметила его давно, но держала паузу. Он, кажется, не достоин ее внимания. По крайней мере, Пенси три года утверждала именно это.

— Драко, ты не мог бы меня проводить?

Он хотел отказаться, но мама подтолкнула его в плечо:

— Иди, я сама со всем справляюсь.

Букета в ее руках уже не было — скорее всего, его забрал эльф, бегающий от гостя к гостю. Второй домовик разносил на большом серебряном подносе золотистые напитки в высоких бокалах. Драко пошел вперед, слыша, как за ним медленно идет Пенси. Он ждал, когда она начнет изъясняться, но она, кажется, даже не собиралась этого делать, что было само по себе глупо: Паркинсоны самые частые гости в поместье. Вряд ли она могла забыть дорогу в столовую.

В столовой играла ненавязчивая, почти незаметная музыка. Портреты лениво смотрели на гостей со своих холстов, на стенах танцевал тени от свечей, а окна превратились в черные квадраты — уже стемнело.

— Я и тебя поздравляю, — наконец промолвила Пенси. — Брат… Это так мило.

Если Паркинсон говорила, что это мило, значит, дело было и вовсе плохо. Драко понял это, когда однажды наткнулся на отцовские документы в библиотеке. Речь шла о… наследстве. Он не успел прочесть, что именно там было написано, но теперь эта мысль не давала ему покоя. «Надеюсь, в этот раз все будет гораздо лучше». Зачем он только слушает этих людей?

— Может, для тебя это и новость. Возможно, ты удивишься, — Драко повернулся к Пенси лицом, — но я не нуждаюсь в твоих поздравлениях.

На ее щеках проступили красные пятна.

— Это лишь вежливость, Драко, — ответила она с нажимом. — Воспитанные люди слышали о ней, но для тебя это новое слово, не так ли?

Драко пожал плечами:

— С некоторыми людьми забываешь о воспитанности, — он улыбнулся краешком губ. — Но, кажется, я тебе еще не грубил, не так ли?

— О, ты не посмеешь, — картинно улыбнулась она. — Только не в этом доме.

Драко фыркнул.

— Я могу тут делать, что захочу, — он развел руками. — Это дом моих родителей.

Пенси ухмыльнулась, и он понял, что попал в ловушку. Ту, которую она готовила в самом начале.

— Именно, Драко, — следующие слова она выделяла особенно четко: — Это. Дом. Твоих. Родителей. Не Хогвартс. — И, повернувшись, ушла.

Драко поежился. Ее слова били прямо в цель, хотел он того или нет. Почему он не любил Пенси — потому что она всегда находила нужный момент для удара.

Он схватил один из бокалов с напитком и глотнул его без всяких пауз. Жидкость обожгла ему нёбо, а в желудке сразу стало тепло. Он поставил бокал обратно на поднос и попытался снова улыбнуться. Теперь в столовой были родители, и если бы они видели, что он только что пил… Раньше Драко казалось глупой привычка взрослых пить в любых ситуациях огневиски, но сейчас, когда ему стало легче, он все понял.

— Драко!

Чьи-то руки схватили его за локти. А через секунду он увидел лицо Астории и ее блестящие глаза. Он почувствовал едва уловимый запах алкоголя и первый раз за вечер искренне улыбнулся. Может, не все так плохо. Теперь он не чувствовал себя одиноким и ничего не понимающим. Она тоже явно пыталась хоть как-то скрасить время.

— Я не успела поздравить тебя. Младшие братья сомнительное, конечно, счастье, и ты еще намучаешься, но что поделать, если его нельзя никому отдать? Остается только принимать поздравления! — она по-мальчишески, как иногда делали некоторые гриффиндорцы, хлопнула его по плечу.

— Откуда ты знаешь, что есть младшие братья? У тебя же сестра! — сказал он, скрещивая руки на груди.

— А какая разница? Что он, что она — все они могу раздражать.

— Ну, я бы мог рассказать, какая разница между женским и мужским полом, но, боюсь, твой возраст…

Астория покраснела, рассердившись. Драко переписывался с ней все лето, и единственное, что он знал про нее точно — она ненавидела шутки по поводу своего возраста. Поэтому Драко никогда не пропускал возможности пошутить на эту тему. Астория была самой младшей на курсе, к тому же выглядела на год или два младше, и этот недостаток казался ей непреодолимой преградой.

Вскоре все гости уселись за стол. Люциус Малфой поднялся, чтобы сказать тост, а все остальные повернулись к нему, изображая интерес, а в некоторых местах — смех или умиление. Драко тяжело вздохнул, считая часы до окончания ужина. Тогда можно будет хотя бы сослаться на плохое самочувствие и убежать.

Наконец подали еду. Драко пил воду — аппетита не было.

— Ты будешь на матче? — спросил он у Астории. К его глубочайшему сожалению совсем рядом с ними сидела Пенси.

— Конечно, — Астория улыбнулась. — Надо же взять парочку уроков. В этом году я обязательно поймаю снитч из-под носа Поттера.

Паркинсон хмыкнула.

— Вам что, родители не сказали? — спросила она самодовольно.

— Что не сказали? Мне говорили, что в чужую беседу вмешиваться невежливо, а тебе, видимо, нет.

Пенси сердито сжала пальцами бокал и посмотрела на Драко.

— Ну, тебе-то отец должен был сказать, разве нет? Мистер Малфой не последний человек в Министерстве… — она удивленно распахнула глаза и тихонько засмеялась. — О Мерлин… В этом году не будет никакого квиддича. Планируется состязание, сравнимое с завтрашним матчем. Турнир Трех Волшебников, вы что, не слышали о нем?

Астория фыркнула.

— Конечно, слышали, — она подозрительно сощурилась: — Но разве его сейчас проводят?

— Ох, — Пенси ухмыльнулась. — Неужели ваши родители вам совсем ничего не рассказывают? Они, наверно, вам совсем не доверяют.

Драко последний раз посмотрел на домовика, собиравшего его вещи, а потом вышел из комнаты и побрел к отцовскому кабинету, где его уже ждали. Вот-вот обязан был заработать порт-ключ, который должен был переправить их на место, где проводится квиддичный матч: Ирландия — Болгария. Драко ждал этого целое лето.

С мамой он попрощался еще утром, во время завтрака. Она не обиралась ехать, потому что Эридан был слишком мал, чтобы оставаться на руках у одной няни. Да и мама, как понял Драко, не очень доверяла гувернантке, привыкшая к послушным эльфам-домовикам, которые скорее бы умерли, чем нарушили чей-то приказ. Драко ухмыльнулся — гувернантку наняли из-за предательства Добби. Кто знает, может, в поместье есть еще парочка взбунтовавшихся домовиков? Люциус устроил им год назад большой выговор, вернувшись из Хогвартса без своего личного слуги…

Драко протянул руку с серебряной ручке двери, но замер, так и не коснувшись ее. В кабинете отец был не один. Чужой, незнакомый доселе голос, возбужденно что-то доказывал. Драко едва не прижался к двери ухом, но сдержался. Он никогда не был обременен принципами вроде: «Подслушивать и подглядывать нехорошо». Нет, это был удел Грейнджер; Драко собирался узнать, о каких делах Люциус Малфой говорит перед самым отъездом.

— Не кажется ли тебе это… вздорным? — в голосе отца звучала неприкрытая недоверчивость. И насмешка, которую Драко узнавал почти сразу.

— Люциус… Неужели тебе бы не хотелось этого? — незнакомый мужчина говорил гораздо тише, из-за чего его слова долетали до слуха хуже. Драко поморщился. Гость совсем не боялся Люциуса — по голосу было слышно. Он чувствовал себя спокойно, словно у себя дома.

— Нет! — вдруг слишком резко воскликнул Люциус. — Я желаю этого больше, чем кто-либо из нас…

— Так в чем проблема? — угрожающе ласково спросил незнакомец. По коже Драко побежали мурашки.

— То, что вы задумали — бред. Детская игра, она только привлечет Министерство и прессу…

Дальнейшую тираду, к сожалению, Драко не расслышал. Прозвучал тихий смех, и гость сказал:

— Нам это и нужно. Публика, которая разнесет эту весть по всему свету. Люциус… все, даже те, кто убежал в другие страны, узнают. Знаки говорят, что… — тихий шорох слов, которые Драко не мог разобрать. Мужчина говорил почти шепотом, но и времени почти не оставалось — было почти одиннадцать утра. Порт-ключ заколдован ровно на одиннадцать. Драко бесшумно вздохнул и открыл дверь.

Сколько он себя помнил, в кабинете у отца всегда было темно. Иногда он зажигал свечу на столе, и ее дрожащий огонек рассеивал вечные сумерки. За столом находилось большое окно, но оно почти всегда было скрыто за слоями темных драпировок. Из-за темных стен казалось, что пространство вокруг сдвигается, готовое раздавить тебя в любую минуту. Драко не любил этот кабинет.

Вот и сейчас в сумраке едва проглядывался Люциус — он находился рядом со столом, его гость — напротив. Драко старался не пялиться на мужчину. Он зашел в комнату и кивнул, словно привык к тому, что здесь постоянно появлялся кто-то незнакомый.

— Драко! — отец смерил его строгим взглядом, попутно выслеживая любую погрешность в его внешности. Но в этот раз Драко собрался так, как от него и ожидали, — дорогая одежда, волосы, которые он с отвращением причесывал в ванной с помощью специального зелья. Люциус улыбнулся краешком губ, но Драко так и не понял, остался ли он доволен увиденным. — Ты заставил нас ждать тебя.

Драко промолчал. Говорить о том, что им все равно пришлось бы ждать порт-ключ, было бесполезно.

— Знакомься, — Люциус посмотрел на мужчину. — Это мой сын Драко. Драко, это Милард Нотт. Он воспользуется нашим порт-ключем. Ты, наверно, знаком с его сыном Теодором?

— Вряд ли, — Нотт улыбнулся. — Теодор учится пусть и на том курсе, но все же на Слизерине. Он, кстати, тоже будет на игре, правда, прибудет туда немного позже, чем мы.

— Ах да, — деланно-вежливо улыбнулся Люциус, мрачнея. Драко занервничал: отца всегда злили любые упоминание о том, что другие — нормальные — дети учатся на Слизерине, а не на Гриффиндоре. А жить в одной палатке, в которой спрятаться от злого Люциуса будет намного тяжелее, Драко совершенно не хотелось.

— Я знаком с Теодором, — наконец сказал он.

Теодор был одним из самых молчаливых слизеринцев. Никогда не вмешивался в ссоры, не напоминал ему при каждой встрече о факультете и, кажется, совершенно толерантно относился ко всем — даже к хаффлпафцам, которых Драко, если честно, не очень любил. Они казались ему угнетающе скучными. Но Теодор явно был похож не на отца. Даже внешне. Милард Нотт был широкоплечим волшебников с квадратным лицом, на котором виднелась трехдневная щетина. На носу явно проглядывалась горбинка, словно его не один раз ломали.

Драко перевел взгляд на шкатулку, засиявшую синим цветом. Как раз вовремя — он смотрел на Нотта непозволительно долго. Порт-ключ заработал. Однажды Драко уже приходилось пользоваться таким — воспоминания были не из приятных. Он торопливо прикоснулся к крышке шкатулки; тоже самое, правда, без спешки, сделали Нотт и Люциус.

Что-то дернуло Драко за пупок, потянуло вверх, словно собираясь пробить его телом потолок; все вокруг закружилось в загадочном калейдоскопе красок. В ушах у Драко засвистело, голова закружилась от всего этого вихря. Все прекратилось так же внезапно, как и началось: Драко ударился ногами об землю, неловко взмахнул руками, пытаясь устоять.

— Отлично! — прокричал кто-то рядом. — Одиннадцать утра. Я так и запишу! Доброго дня вам.

Драко осмотрелся. Они стояли на небольшом холме, а под их ногами расстелилась равнина, которая заканчивалась густым лесом. Надо всем этим медленно плыли огромные облака-корабли.

— Вы должны заплатить тому магглу, — продолжал изгаляться волшебник с блокнотом. На груди у него болталась карточка с его именем, а огромный живот обтягивала министерская одежда. — Колдовать запрещено. Сохраняем конспирацию!

Но все было в пустую: ни Нотт, ни отец не слушали его. Наконец волшебник махнул рукой и побежал ко второй только что прибывшей группе. Драко облегченно выдохнул. Тут было прохладней, чем дома, а свежий воздух смешался с запахом леса. От всего этого у Драко неожиданно закружилась голова.

Они пошли вниз. Там и правду находился маггл — наверно, единственный, не ведающий, что здесь происходит. Драко заметил, что глаза у него остекленели, а на лице какая-то рассеянная улыбка.

— Я заплачу, — доброжелательно улыбнулся Нотт. — Теодор объяснил, как пользоваться этими бумажками.

— Твой сын ходит на… — губы Люциуса искривились в отвращении, — маггловедение?

Нотт промолчал, притворившись, что ничего не услышал. Он пошел к магглу, а Драко улыбнулся, поняв, что даже это уже утешило его отца, — ходить на уроки, посвященные магглам, было гораздо хуже, чем поступить на Гриффиндор. «По крайней мере, — подумал Драко, разглядывая лес, — по крайней мере я все еще придерживаюсь принципов нашей семьи». Это была спасительная соломинка, за которую он хватался, когда осознавал, насколько разочаровал родителей.

— Все они такие? — спросил Драко, указывая на странное выражение лица маггла. Он не мог представить Гермиону, которая выросла, хотя по рассказам Гарри магглы, у которых жил он, были еще хуже.

— Все они глуповаты, — ответил Люциус. — Но именно этот не единожды подвергался чарам памяти.

Но тут Нотт вернулся, и они не стали продолжать беседу. Он вручил Драко карту лагеря, и они побрели к палаткам, прятавшимся в тумане. Отовсюду звучали голоса, смех и крики. Несколько раз Драко слышал хлопки трансгрессии. Волшебники мало скрывали свою сущность, несмотря на запрет. Некоторые весьма странно одевались. Драко не разбирался в маггловской моде, но даже его пробирал смех, стоило увидеть мужчину в облегающем черном костюме.

Их палатка находилась недалеко от леса. Драко даже слышал, как скрипят и шумят деревья. Нотт попрощался с ними и пошел к своему пока что голому участку.

— Ого, — не удержался Драко. Высоко задирая голову, он пытался разглядеть в их палатке что-то общее с другими нормальными палатками.

Многие волшебники упростили внешний вид своих палаток. Маленькие, неприметные, они ничем не выделялись среди других. Но Драко сразу понял, что отец относится к тем волшебникам, которые ни за что не собирались что-то менять. Их палатка напоминала дворец в миниатюре: башенки, крыша с серебряным флюгером, шелковые стены и ограда, отделяющая их жилище от других.

Люциус уже скрылся внутри нее. Драко покачал головой: вряд ли кто-то станет делать им замечания, чем отец и пользовался. Дома он даже ни разу не сказал, что нужно одеваться как магглы, — он просто не считал это необходимым.

Стоило Драко войти в палатку, как он сразу очутился в большой круглой гостиной. Сразу за ней следовала столовая, потом кухня, в которой хлопотал домовик, который, видимо, и установил их палатку. Дальше находились спальные комнаты и ванна. Драко еще ни разу не видел этой палатки, но она неожиданно ему понравилась. Конечно, внутри было теснее, чем в Малфой-мэноре, но почему-то домашней и уютней.

В спальне Драко находилась небольшая односпальная кровать, комод, на котором стояла сумка с его вещами, да пара кресел. Дверь отворилась, и в комнату вошел отец, все еще одетый в мантию, явно не собираясь подражать магглам, как другие. Драко, хотевший поваляться в кровати (после вчерашнего приема он все еще не смог нормально отдохнуть), напрягся.

— Я отойду, — сообщил Люциус. — Вернусь вечером. Надеюсь, за это время ты ничего не натворишь? Лучше иди к мальчишке Нотта. Хотя, — он издевательски улыбнулся, — ты же пойдешь искать своих драгоценных друзей… Не делай того, о чем потом сможешь пожалеть.

И, завершив свой небольшой, но едкий монолог, он закрыл за собой дверь. Драко закатил глаза, но все же остался доволен: отец подкинул ему прекрасную идею. Конечно, не на счет Теодора: Драко собирался поискать кого-то из школы. Гарри и Гермионы, может, здесь и нет, но Рон просто обязан быть.

Он, подождав пару минут, пока уйдет отец, вышел наружу. Туман немного рассеялся. Верхушки сосен мерно качались на ветру, щекоча своими острыми кончиками хмурое облачное небо.

Недалеко маленький ребенок играл с игрушечной метлой. Его мама спокойно следила за этим, хотя волшебник, следивший за порядком, только ушел от них, оставив предупреждение. То тут, то там горели костры тех, кто кое-как старался поддерживать имидж магглов, но большинство все же явно плевали на это: колдовали, носили мантии, в голос обсуждали новые магические новинки. Драко проверил, есть ли у него в кармане волшебная палочка, а потом пошел наобум, пытаясь выследить хоть одно знакомое лицо.

В палаточном городке собрались не только британские волшебники. Драко видел, как пара чернокожих женщин на странном, гортанном языке, ссорились, указывая руками на палатки. Сразу за ними сидела седая женщина, которая приветливо крикнула ему: «Bonjour!». Все улыбались и радовались, в воздухе царила общая атмосфера праздничности.

Драко остановился. Он вдруг услышал знакомый смех, звучавший за палаткой позади него. Он свернул, чуть не врезавшись в огромного волшебника, и улыбнулся. Всего за метр от него стояли Рон, Гарри и Гермиона, которая, обхватив живот, хохотала так, что на ее глазах выступили слезы.

— Драко! — заметил его первым Рон. От удивления он пролил на себя воду из чайника, который держал в руках. Подростки-девочки, стоявшие недалеко от них, захихикали, и он густо покраснел.

Драко приветливо взмахнул рукой и подошел к ним. Гермиона последний раз хмыкнула, вытерла слезы на глазах и заключила его в объятья на пару секунд. Драко стало вдруг жарко: он смутился, но все равно ничего не показал, просто улыбнувшись.

— Мы и не думали, что ты тут, — заметил Гарри. Они шли вдоль палаток. Рон пытался прикрывать мокрое пятно чайником, но все тщетно — оно расплылось на всю грудь. Драко удивленно заметил, что Уизли теперь хорошенько возвышался надо всеми — он подрос за лето, но все равно оставался таким же неуклюжим.

— Почему?

— Ну, — Рон пожал плечами, — у вас же в семье пополнение.

Гермиона сердито взглянула на него, и Драко понял, что они уже обсуждали это между собой. Он вдруг рассердился. Ему бы хотелось рассказать об этом самому, но, видимо, в газетах уже упоминалась эта новость. Да и то, что друзья обсуждали его дела за его спиной… Драко скрестил руки на груди и ответил:

— Да. Но, понимаешь, в моем доме достаточно слуг и не так уж много детей, чтоб все оставались дома, дабы присматривать за ними…

Рон нахмурился, но промолчал. В словах Драко звучал неприкрытый намек на его многодетную семью и бедность. Драко редко говорил об этом, как и о происхождении Гермионы или о смерти родителей Гарри. Но упоминание брата почему-то ему было неприятным. Драко поймал понимающий взгляд зеленых глаз Гарри. Может, он и правда разделял его чувства — ведь он с малых лет Мальчик, Который Выжил. Мальчик, про славу которого знали все, даже когда Гарри сам о ней и не подозревал.

Ребята пошли по недавно вытоптанной в траве тропе.

— А мы видели Оливера Вуда, — рассказывала Гермиона. — И Финиганна.

— Ого, — саркастично произнес Драко, — такие люди…

Гарри фыркнул, а Рон едва сдержал улыбку — все еще обижался.

Оказалось, у них было целых две палатки. Но такие маленькие, что, сложив их вдвое, вряд ли можно было получить палатку Малфоев.

Рядом с ними, сидя на коленях, пытался разжечь огонь мистер Уизли. Драко сразу узнал его, хотя и видел всего пару раз. Он даже не удивился — отец не раз критиковал его, называя жалким магглолюбцем. Наверно, вся эта игра в магглы приносила Уизли наслаждение.

— Где вы были? — недовольно спросил Джордж, потирая руки. Он выхватил из рук Рона чайник, но недовольно поморщился, увидев, что тот полупустой. — Привет, Драко.

Драко кивнул.

— В другой раз сам иди по воду! — отрезал Рон.

Из одной палатки вышел Фред. Он сел рядом с отцом и попытался помочь зажечь огонь, рядом с ними уже лежала куча каких-то маленьких, обугленных с одной стороны щепочек.

— Эй, — Фред поднял голову, — Гермиона, может, поможешь нам? — Он нахмурился и посмотрел на Драко, только сейчас заметив его. — Привет. Ваша палатка где?

Драко указал рукой на то место. Их место находилось не так уж и далеко, как он думал. Наконец мистер Уизли радостно воскликнул: огонь разгорелся. Гермиона поднялась, отряхнула свою одежду от грязи и улыбнулась.

— Скоро будет обед! Яйца и сосиски… О, а ты давно тут?

Драко не удержался и фыркнул. Отец Рона был более странным, чем он себе представлял. Он только сейчас заметил его!

— Нет, спасибо, — коротко ответил Драко. — Я поем у себя. Эльф готовит…

Мистер Уизли сердито кивнул.

— Ах да, домовик… — он отвернулся и начал греметь посудой, хотя Драко мог поклясться, что услышал: «Никакой конспирации! Никому ничего не нужно!» Он не мог с этим поспорить, да и не хотел: его отец любил выделяться и не жалел на это ни галеона.

За разговором обед медленно начал перетекать в вечер. Стало заметно теплее. Драко все же угостили парочкой сосисок и кружкой горячего чая. Ребята уселись вокруг догорающего огня и лениво болтали. Вскоре к ним присоединились другие братья Рона: Чарли, у которого все ладони были в мозолях и ожогах, и Билл, веселый волшебник с серьгой в ухе.

И никто ни разу не сказал Драко плохого слова. Все знали, чей он сын и кто такой Люциус Малфой, но относились к нему дружелюбно. От этого Драко было почему-то не по себе, словно он без разрешения вмешался в чужую семью, а они просто терпели его из приличия. Тучи рассеялись, небо словно приобрело краски. Отовсюду пахло едой. Драко допил свой чай и поставил кружку на землю, к другой посуде. Ему неожиданно понравилась эта компания.

— Перси, что это? — Фред вырвал у него из рук толстый блокнот и прочитал: «Поэтому казаны, толщина дня которых находится под сомнений, надлежит утилизировать». О Мерлин, ты что, и тут работаешь?

Перси покраснел и забрал свой блокнот.

— Мой начальник ценит трудолюбие, — пробормотал он и, поднявшись с низкого табурета, ушел в палатку.

— Мой начальник любит трудолюбие… — Фред поморщился. — Кажется, ему уже ничего не поможет, этому Перси…

Все, даже мистер Уизли, молча согласились с ним.

К их компании постоянно подходили министерские работники или просто друзья отца Рона. Некоторых Драко знал (он видел их буквально вчера, на приеме), об иных даже не подозревал. От палатки к палатке ходили торговцы — продавали всякую мелочь, вроде ленточек с цветами команд, маленьких фигурок игроков. Драко заинтересовал только бинокль, который он и купил.

И вдруг вечер упал им на головы, словно ком снега. Вокруг засветились фонарики, стало гораздо тише. На небе появились первые звезды, а из-за деревьев медленно выплывал месяц.

— Иди, — сказал мистер Уизли. — Совсем скоро все начнется, а ты должен найти отца.

Драко попрощался со всеми и побрел к своей палатке. Здесь почти не горели фонарики, а волшебством пользоваться было запрещено, поэтому Драко несколько раз свернул не туда и добрался к нужному месту только через пятнадцать минут. Но как раз вовремя: раздался звук гонга, дорога к спортивному полю осветилась красно-зелеными фонариками.

То, ради чего все тут собрались, начиналось.

Драко смотрел перед собой, но видел лишь спины идущих впереди людей. Среди листвы маячили зеленые и красные огоньки, и в их призрачном свете лица людей превратились в загадочные маски. Через лес они шли довольно долго и Драко успел устать от песен, которые горланили ожидающие матча волшебники. Все смеялись, отовсюду слышались обрывки фраз и смех. Драко чувствовал себя неловко, идя рядом с серьезным отцом, который шел, словно его ждала не игра, а очередной прием.

Но лес все равно закончился неожиданно — вот они бредут в толпе, но через секунду оказываются на поляне, а перед ними… Драко едва не закрыл лицо руками — словно солнце спустилось с небес на землю. Пока глаза привыкли к свету, он успел понять, что это трибуны светятся, пуская в темное небо лучи. Теплый ветерок ворошил волосы и Драко почувствовал приятное возбуждение, которое передавалось от человека к человеку, словно странная эпидемия.

— В этом году они превзошли самих себя, — заметил Люциус и Драко с удивлением увидел на его лице намек на улыбку. — Бедные магглы…

— Почему?

— Их так легко очаровать! Стоит лишь им приблизиться, как они вспомнят о незавершенных и неотложных делах, — Люциус хмыкнул. — Глупые существа.

Они пошли к трибунам. Драко попытался увидеть игроков, но они, скорее всего, еще не вышли на поле. Лишь судьи с метлами наперевес говорили с каким-то мужчиной. Гул сотен тысяч голосов давили на барабанные перепонки, но первый раз в жизни Драко не раздражался из-за шума. Они начали подниматься по лестнице, выстеленной красным ковром.

— Наши места в одной из лучших лож, — сказал Люциус. — Мы будем сидеть в компании Ноттов.

Драко ничего не ответил. Ему было все равно, в чьей компании смотреть квиддич: он будет весь в игре и вряд ли сможет обращать внимание на такие обыкновенные вещи вроде разговоров.

Но вдруг отец остановился. Они не дошли до своего места, Драко знал это точно. Он огляделся и через секунду понял, почему они не продолжают восхождение наверх. Сердце его пропустило удар: он увидел мистера Уизли, Гарри, Гермиону и Рона. Остальные Уизли сидели чуть поодаль, но они тоже смотрели в их сторону. «Только не это», — подумал Драко, но было поздно.

— Добрый вечер, — Люциус учтиво склонил голову, но в голосе его явно звучала издевка. — Какие прекрасные места? Артур, неужели ты наконец-то продал свой… дом? И все ради этого? Похвальная любовь к квиддичу.

Мистер Уизли промолчал, но, как понял Драко, отец и не требовался в ответе. Он повернулся к Гарри.

— За кого болеете, мистер Поттер?

— А вы? — вопросом на вопрос ответил Гарри. Взгляд его зеленых глаз на секунду остановился на Драко. Но тот только безразлично смотрел на друзей, словно все это его не касалось. И лишь внутри все жгло, а в голове стучало набатом: отец, перестань!

Люциус тоже не стал отвечать. Он посмотрел на Гермиону. И промолчал, но этого уже было достаточно: щеки ее густо покраснели. Хотя взгляд оставался уверенным и даже… колючим. Драко чуть не застонал — он-то прекрасно знал, какое наслаждение от всего этого получает отец. Но его отвлекли: кто-то неловко толкнул Люциуса в плечо, из тени выплыл Фадж. Шляпа-котелок немного сбилась, и в целом он выглядел усталым.

— О, Люциус! — воскликнул Министр. — Разве ваши места в этой ложе?

— Нет, конечно, нет. Просто решил проявить вежливость и поздороваться. Удачного вечера, Корнелиус.

— И тебе, Люциус! — Фадж благодушно улыбнулся.

Драко с облегчением увидел, что отец снова начал подниматься. Он благодарил Мерлина за то, что почти никогда не краснел, иначе бы сейчас все лицо его пылало. Но нет: Драко сохранял завидное спокойствие. И лишь сердце стучало быстрее обычного, но он пытался убедить себя в том, что это всего лишь из-за предстоящей игры.

Спустя пять минут они оказались на месте. Драко сел на свой стул и уставился на исполинское табло, на котором мелькала реклама. Он старался даже не смотреть на отца, зная, что если тот это замет, то сразу последуют саркастические заметки по поводу его школьных знакомых.

Места их соседей по ложе уже были заняты. Люциус поприветствовал Нотта и сел рядом с ним, так что Драко оставалось разделять компанию Теодора. Это было неплохо: он был молчаливым. «Возможно, — предположил Драко, — мы бы сдружились, попади я на Слизерин». Мысли «Что бы было…» часто посещали Драко, вызывая странно-ноющее чувство ностальгии, словно это уже происходило, а не должно было произойти четыре года назад.

И вдруг табло последний раз мигнуло, и на нем появилась многообещающая надпись: «БОЛГАРИЯ — НОЛЬ, ИРЛАНДИЯ НОЛЬ». Прозвучал голос, сила и звук которого увеличились в стократ— он легко заглушил звуки орущих трибун.

— Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу!?

Болельщики восхищенно закричали и он затих.

— Бэгмен, — услышал Драко голос мистера Нотта, — все никак не успокоится.

Что ответил отец, осталось загадкой: его слова заглушил тот же голос.

— А теперь без долгих предисловий позвольте представить вам… Талисманы болгарской сборной!?

Часть трибун, люди которых надели красную одежду, радостно заорала.

Драко знал, что приветственную часть часто превращают в шоу и на всякий случай сжал в руках бинокль.

И тут на арену выбежали девушки. Волосы их словно рассеивали подступавшую со всех сторон темноту. Грациозные и хрупкие, они плыли мимо трибун, а за ними словно тянулся невидимый шлейф волшебства. Прекрасные, они не могли быть людьми. Словно само чудо притянуло их в этот мир и с другой вселенной. Голова у Драко закружилась, будто он поднялся на высокую башню.

Появилась музыка. Но Драко почти не замечал ее: девушки принялись танцевать, размахивая изящными руками, их волосы волнами окутывали их тела, и Драко точно знал — если все это прекратится, весь мир рухнет, все исчезнет, останется пустота и только. Он помнил, что знает название этих существ, но все вылетело из головы, остался только приятный звон…

Музыка оборвалась. Вейлы, сладко — Драко не видел, но знал — улыбнувшись зрителям, покинули арену. Трибуны раздосадовано застонали. Голова у Драко все еще кружилась. Он посмотрел на Теодора и увидел, как тот задумчиво смотрит на трилистник, приколотый к груди. «Зачем болеть за Ирландию? — спросил сам себя Драко. — Болгария ведь…», но тут в плечо ему что-то уткнулось. Он повернул голову и увидел отца, который качал головой. Его, казалось, магия совсем не очаровала.

— Вейлы, — прошептал Драко.

— Вейлы, — согласился Теодор. Взгляд его уже не был задернут туманом.

— А теперь, — снова появился голос Бэгмена. После выступления вейл он казался грубым и неестественным. — В знак приветствия поднимем наши волшебные палочки… Перед нами талисманы сборной Ирландии!?

Драко уже не знал чего ожидать. Он чуть не потерял разум из-за талисмана Болгарии, первый раз увидев вейл так близко… Но тут небо взорвалась мириадами зеленых искр и все мысли повылетали у него из головы. Искры превращались то в радугу, то снова разлетались фейерверками, чтобы снова показать в черном небе огромную фигуру. Они сложились в трилистник, и трибуны загалдели, выражая свое восхищение.

— Ох! — как одно существо воскликнули болельщики. С неба на них полился дождь из золотых монет. Драко с ухмылкой наблюдал за тем, как некоторые вскакивают из своих мест, чтобы набрать побольше золота.

— Лепреконы, — засмеялся Теодор. Драко мог поклясться, что он впервые услышал его смех. Он присмотрелся и сам увидел, что искры — это на самом деле маленькие бородатые человечки. Ухмылка его стала шире. Он знал, что золото лепреконов обязательно исчезнет через некоторое время и представлял, как расстроятся некоторые. Одно лишь это поднимало ему настроение.

Бэгмен начал оглашать фамилии игроков. Драко приложил к лицу заколдованный бинокль и начал разглядывать их. На плакатах, которые он собирал еще до школы (сейчас это вызывало только улыбку — настолько глупым казалось это занятие) игроки выглядели иначе, чем в жизни. С удовольствием Драко подмечал недостатки болгарских игроков, одновременно вспоминая их слабости в игре.

Но когда на поле вышел Крам даже он не смог сдержаться от еле слышного вздоха. Мало кто не знал об этом ловце — возраст, который, кажется, был ему не помеха, вызывал у всех вопросы. Слишком юн он был, чтобы подняться на такие высоты. Бинокль показывал малейшие подробности и Драко разглядывал каждую деталь на форме игроков, каждый изгиб их метел. Новенькие «Молнии» красовались в их руках.

Последним на поле вышел судья из Египта — тощий, маленький, с совершенно лысой головой, но с усами, он не вызывал доверия. «Да его же одним ветром из метлы сдует», — снисходительно подумал Драко.

Судья поднялся в воздух — все затихло — и выпустил в небо маленький крылатый шарик. Снитч завис на секунду, а потом молнией исчез в небе. Игроки обеих команд взметнулись занимать свои места. Ловцы поднялись выше всех, вратари поспешили к кольцам, а охотники начали борьбу за квоффл.

«Это не сравнится со школьным квиддичем», — подумал Драко. Бэгмен совершенно не успевал рассказывать о том, что происходит: лишь фамилии игроков, которые он кричал, захлебываясь собственными словами.

— Это Маллет! Трой! Моран! Димитров! Снова Маллет! Трой! Левски! Моран!?

Через полминуты открылся счет — Ирландия заработала своих первых десять баллов. Люди в зеленой одежде замахали руками, восклицая что, что в общем гаме никогда не можно было бы разобрать. Но только одно это поднимало внутри Драко странную волну радости, восхищения и возбуждения.

Загонщики не жалели ни себя, ни других: они яростно запускали в соперников бладжеры, пытаясь помочь своим командам. Невозможно было уследить за всеми сразу, да Драко и не пытался.

Иванова, охотник болгаров, с трудом пробилась сквозь защиту ирландцев. Драко услышал пение и едва не свалился от головокружения — вейлы начали танцевать, празднуя первый гол. Ирландские болельщики закричали, но Драко не мог понять почему — в голове снова появился приятный звон.

Когда сознание полностью прояснилось, оказалось, что объявили тайм-аут.

— Что произошло? — спросил Драко.

— Линч чуть не убился, — пожал плечами Теодор. — Крам его провел, а он, дурак, и повелся.

Драко знал, что Крам как раз знаменит обманными ходами, поэтому мысленно отругал глупого ловца ирландской команды. Колдомедики обступили его, и Драко надеялся, что Линч сейчас испытывает хоть какую-то боль — за ошибки надо расплачиваться.

С каждой минутой игра ужесточалась. Никто никого не жалел: загонщики свирепо били по бладжерам, охотники бились за квоффлы, пытаясь заработать для своих команд очки и только ловцы летали надо всем этим с завидным спокойствием — они искали снитч. Драко посмотрел на табло. Счет был 130 — 10, в пользу Ирландии.

В отчаянии вейлы снова начали танцевать. На этот раз Драко заткнул уши пальцами. Он с удивлением проследил за судьей, который, заколдованный, подлетел к девушкам, глуповато улыбаясь. Трибуны рассерженно заорали, вверх взметнулись тысячи кулаков.

— Ирландия бьет пенальти! — кричал Бэгмен.

Египетский судья разгневанно кричал на вейл.

Но голос Бэгмена потонул: все поднялись и закричали, подбадривая ловцов, которые стремглав мчались в сторону снитча. Драко сжал кулак, пытаясь не пропустить ничего, и тут весь мир словно затих, чтобы через секунду взорваться:

— Крам поймал снитч! — возвестил Бэгмен восхищенно. — Но побеждает Ирландия!

Драко повернулся в сторону Крама и навел на него бинокль. Хмурый ловец спускался к земли, сжимая в руках снитч. Он знал, что их команде не победить, но все равно оставил за собой последнее слово.

* * *

По пути к палатке Драко раздумывал о поступке Крама. Все видели, насколько слаба команда Болгарии и как ничтожен их шанс выиграть. И все знали, что, даже если и Крам поймает снитч, это не обеспечит им победу. Но он все равно сделал это, словно последний вздох перед неизбежной смертью. Драко поймал себя на том, что думает о ловце болгарской команды больше, чем о победе ирландцев. Но заниматься копанием в собственных мыслях и ощущениях было некогда: вокруг царил возбужденный хаос. Он отнюдь не был похож на тот, что царил перед матчем. Слышались пьяные крики, песни ирландцев и огорченные вздохи тех, кто болел за Болгарию.

Отец шел впереди, разговаривая с мистером Ноттом и подошедшим Министром. Драко был не против. Он чувствовал, как адреналин покидает его, как слипаются и тяжелеют веки. Ему невыносимо хотелось спать. Свет от трибун исчез, стоило им снова войти в лес, наполненный красно-зелеными фонариками. Листва шуршала, над головой потрескивали ветви деревьев. Они сплелись, но Драко видел звездное небо. Он попытался найти хоть одно созвездие, но так и не смог.

Он впервые понял, какое хорошее место все-таки им досталась. До палатки от леса было идти всего ничего. Траву уже давно вытоптали сотни пар ног, идти было легко, хотя тело словно налилось свинцом. Едва переставляя ноги, Драко залез в их временное жилище. Домовик зажег свет, забрал у него верхнюю одежду и спросил, не хочет ли он есть.

— Нет, — устало ответил Драко, со всех сил сдерживая зевки. — Но завтра я должен получить двойную порцию завтрака.

Он уже собрался идти в ванную, чтобы ополоснуть перед сном лицо, как его остановил отец.

— Что ты собираешься делать? — спросил он требовательно.

Драко не фыркнул лишь потому, что устал. Он целый день провел на ногах, бродя по палаточному городку, а матч высосал из него последние силы. Неужели не видно, что он скоро с ног свалиться?

— Спать, — но от сарказма Драко сдержаться не мог: — А что, есть планы покруче?

Люциус нахмурился.

— «Покруче»? — с явным омерзением спросил он. — Я не хочу, чтобы ты использовал такие слова в моем или в чьем-либо другом присутствии. — Он повернулся к выходу, небрежно бросив через плечо: — Можешь делать, что хочешь, но не покидай палатку.

Не дожидаясь ответа, он ушел. Драко скривился и пошел в ванную, чтобы воплотить свои прежние планы в жизнь.

Через десять минут он, испытывая к кровати неожиданную нежность, лег спать.

Через стены палатки — видимо, отец забыл позаботиться об заклинании, заглушающие шум — слышалось приглушенное пьяное пение. Слышался громкий топот, словно кто-то танцевал, крики и смех — все это сплелось в оду ужасную какофонию звуков. Но, не смотря на это все, сознание Драко медленно провалилось в сон, тело словно начало плавиться под одеялом, а сам он словно нырнул глубоко под воду.

Просыпался он тяжело. Чьи-то маленькие руки трясли его за плечи. Голоса снаружи все еще слышались, и Драко подумал, что спал недолго. Но вдруг он понял: они звучат скорее испуганно, чем радостно. Это-то и разбудило его окончательно: он сорвался с места, скидывая одеяло на пол и нечаянно толкая домовика на пол. Эльф вскрикнул, но быстро поднялся.

— Что случилось?

— Хозяин, — эльф заломил свои маленькие ручки. — Ваш отец велел вам покидать палатку и прятаться в лесу, Хозяин!

— Я не спрашивал, что велел мне отец! — рассердился Драко. Он замахнулся на домовика, но бить его не стал. — Я хочу знать, что происходит!

Домовик задрожал.

— Люди… вышли… они колдуют… и… и…

Драко махнул рукой. Он быстро накинул на плечи мантию и выбежал из палатки. Свет огня опалил его своим жаром. Он отскочил в сторону. Палаточный городок превратился в сплошные руины. Место, что Драко видел с утра, было уже не узнать. В оранжевом свете все выглядело зловеще, а крики людей лишь подстегивали страх. Драко проверил, есть ли в его кармане волшебная палочка, и побежал в лес, куда, в основном, и стекалась толпа.

Запинаясь об обломки и потерянные вещи, он наконец вбежал в чащу, где его окутала спасительная прохлада. Отсюда было хорошо смотреть, как догорал лагерь, как бежали волшебники и как… Драко чуть задохнулся.

Толпа людей в черных плащах и масках шла нога в ногу, не обращая внимания ни на кого. Над ними висели магглы. Мужчина, который встретил их утром и еще двое. Руки у Драко задрожали. Он знал, кто эти люди. Он видел их изображения в книгах, в старых газетах, что хранились в их библиотеке. А маски… Что хуже всего, одну из таких он держал когда-то в руках. Ему было пять или шесть лет, и поместье тогда казалось целым миром, который можно исследовать день за днем. Он и занимался этим — каждый день новая комната. Может, они и повторялись, Драко не помнил. Однажды пришел черед отцовской комнаты.

После этого Драко перестал искать приключения.

Он последний раз посмотрел на них — на Пожирателей Смерти — и углубился в лес, пытаясь не падать, спотыкаясь за выступающие корни деревьев. «Есть ли там папа? — подумал он, надеясь, что его там нет, но сразу же возражая сам себе: — Но тогда бы он сам сказал мне убегать, а не посылал бы домовика»

Он убежал довольно далеко от лагеря и уже мог остановиться, чтобы перевести дух. Вдалеке звучали голоса.

— Ты обронил ее по дороге…

— Да, возможно…

Драко встрепенулся: он точно слышал только что Гермиону и Гарри! Значит, они далеко. Он пошел туда, откуда, как ему казалось, звучали голоса. Ветки кустов царапали ему кожу, но идти по этому лесу было куда проще, чем по Запретному. «По крайней мере, — утешал себя Драко, — я не боюсь, что в любой момент меня могут сожрать»

— Драко! — он совершенно неожиданно столкнулся с появившейся неоткуда Джинни. Она покраснела и оглянулась на Фреда и Джорджа. С близнецами у Драко проблем не было: они довольно свободно общались.

— Эй! Слава Мерлину, хоть одно знакомое лицо, — сказал Фред. — Что тут вообще творится?

— Не знаю, — соврал Драко. Он медленно начинал понимать, что происходит, но объяснять не хотел. — Где остальные?

— Мы разделились, — сообщил Джордж.

Драко чертыхнулся. Он, наверно, окончательно потерял след друзей. Появилось тягостное молчание. Драко прислушивался к голосам, которые то приближались, то удалялись, но мог уловить ни одного знакомого. Джинни устало села прямо на землю. Драко заметил, что все трое Уизли выбежали, как и он, прямо в пижамах.

— Как думаешь, где он? — вдруг послышался голос Гарри. Судя по всему, он приближался прямо к ним. Драко уже собирался подозвать их, как следующие слова оборвали его на полуслове.

— Может, спит в палатке, — сказал Рон. — Ему то что. Не бойся, найдем мы твою палочку. А Драко не пропадет…

— Так нельзя, Рон! — возразила Гермиона тонким голосом. — Ему тоже может грозить опасность!

Послышался хруст веток, а потом снова заговорил Рон:

— Сильно сомневаюсь. Его отец, наверно, тоже в той толпе.

— Рон! — вскрик Гермионы слышался совсем близко.

У Драко закружилась голова, но совсем не так, как от вейл. Это головокружение ему совсем не нравилось. Горло словно сдавили, а в живот вонзили стрелу. Он видел, как на него осторожно смотрят близнецы, собираясь что-то сказать, но настроения слушать их не было. Скорее всего, они думают точно так же.

— Я пойду…

Он повернулся.

— Малфой! — закричал Фред. — Подожди!

Но Драко уже убежал, не обращая внимания на ветки, хлеставшие его по лицу. Он бежал слишком долго: в боку закололо, дышать стало невыносимо трудно. Кожа горела от царапин, но слова, услышанные совсем недавно, жгли сильнее.

Он остановился только когда заметил, что впереди нет деревьев. Но это было не то место, где проводился матч. Небольшая поляна была залита холодным лунным светом. Драко сел на землю, обколотившись на большую сосну. Сердце неистово стучало в груди, словно хотело покинуть клетку.

Дыхание Драко выровнялось. Стало легче дышать. Он закрыл глаза, пытаясь привыкнуть к неожиданной тишине.

И вдруг.

Хрустнула ветка.

Он всполошился, думая, что это друзья побежали за ним, узнав, что он все слышал. Но больше никаких звуков не издалось, и Драко решил, что это какой-то зверь пробежал тут, испуганный волшебниками.

— Мортмордре!

Быстрые шаги. Тот, кто произнес заклинание, убежал. Драко даже ничего не понял: сначала он подумал, что заколдовывают его, но, стоило ему выглянуть из своего места, как он все понял.

Высоко в ночном небе горела Черная метка. Зловещая, она не сулила ничего хорошего.

Драко поднялся и побежал снова. «Сколько мне еще бегать сегодня?» — подумал он, отчаянно желая оказаться дома. Ему казалось, что метка прожигает его.

— Драко!

Он ощутил теплые руки мамы на своей шее и поцелуй мягких губ в щеку. Она погладила его волосы, разгладила мантию на плечах и лишь тогда отстранилась, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Драко давно не видел ее глаза такими теплыми и живыми, переполненными беспокойством и тревогой. Ему стало жарко, словно он подглядывал за мамой. Позади нее, с Эриданом на руках, стояла Гвендолин. Гувернантка старалась слиться со стеной, а брат смотрел на него так, словно тоже все понимал. Серые глазки были абсолютно серьезными.

— Мама, я в полном порядке, — сказал Драко. — Правда.

— Я очень сильно волновалась. Мне пришлось выпить больше двух стаканов с успокоительным зельем, и я полночи глаз не могла сомкнуть. Миссис Паркинсон транссгресировала прямо под ворота, но, слава Мерлину, она ушла, как только узнала, что Пенси дома. Кошмарная ночь. — Драко заметил, что мама приходит в форму: беспокойство на лице сменилось гримасой недовольства, жесты стали четче, словно она, перед тем как что-то сделать, тщательно это обдумывала. — А де твой отец, позволь мне узнать?

— Сказал, что вернется позже. Вручил мне порт-ключ и трансгрессировал.

В животе у Драко заурчало. Он не ел еще со вчерашнего дня. Пожиратели Смерти исчезли, стоило только Черной метке появиться на небе. Драко еще долго бродил по лесу, пока, наконец, не выбрался из него. Волшебники пытались чинить свои палатки, кто-то плакал, другие искали родных и друзей. Драко, вернувшись, к себе, не застал отца, поэтому не лег спать, в любую секунду ожидая подвоха. Но ничего не случилось — едва рассвело, Люциус вернулся и, всучив ему какую-то потрепанную тетрадь, — заколдованный порт ключ — заставил вернуться домой без него.

Нарцисса заставила домовика принести из кухни какой-то еды и усадила Драко в столовой, заставив съесть все до конца. Она не задавала никаких вопросов, и Драко задумался: знали ли она, о том, что произойдет после матча? Он вдруг вспомнил обрывки разговора отца и Нотта, который подслушал под дверью кабинета Люциуса. Может, речь как раз и шла об этом?

От Драко никогда не скрывали, что, когда шла Первая магическая война, родители были на стороне Темного лорда. То есть, ему и никогда не говорили об этом напрямую, но всегда учили, что чистокровные — чтобы они не делали — всегда поступают верно, и, когда придет час, Драко будет знать, что ему делать.

«Когда я был на первом курсе, Тот-Кого-Нельзя-Называть уже пытался выкрасть философский камень, чтобы с помощью эликсира вернуться к жизни. Но ему не удалось, — Драко похолодел. Мелькнувшая в голове мысль испугала его до смерти. — Это ведь не значит, что он прекратил попытки». Этой ночью, в зареве пожара, Драко увидел, что бывает, когда Пожиратели — слуги Темного лорда — собираются вместе. По спине его побежали мурашки. Он отложил вилку и уставился в окно, за которым виднелось небольшое озеро и гулявшие на берегу павлины.

— Что-то случилось? — спросила Нарцисса, подозрительно проследив за его взглядом.

— Нет, мама, — покачал головой Драко, отгоняя наваждение. В его фантазии их поместье пылало, а огонь извергали палочки людей в масках. Он поднялся и, глядя прямо в глаза матери, соврал: — Я просто сильно устал. Можно мне отдохнуть?

— Конечно. Если что-то понадобится, ты знаешь, что появиться в ту же секунду.

Драко кивнул и вышел из столовой. «А если мне понадобишься ты? — подумал он. — Домовик тоже заменит тебя?». Он любил маму, но иногда ему казалось, что любовь — это что-то, что скрупулезно скрывается в их семье.

В спальне он задернул шторы, потушил свечи и, переодевшись, лег на кровать. Вообще-то, он и правда устал, но спать не хотелось. Драко оглядел свою комнату, и внезапно заметил белый прямоугольник на прикроватной тумбочке. Он взял конверт в руки, с радостью замечая герб Хогвартса. Поддаваясь сентиментальному порыву, он погладил его указательным пальцем, чтобы через секунду, разорвав бумагу, вытащить долгожданное письмо со списком нужных учебников и вещей для нового учебного года.

Но прочитать даже половину из написанного он не успел: услышал, как внизу громко хлопнула дверь, как будто кто-то со всей свирепостью закрыл ее, не жалея сил. Так сделать в доме Люциуса Малфоя мог только сам Люциус Малфой. Драко быстро спрыгнул с кровати и выбежал в коридор. Нет, он не хотел встретить отца с распростертыми объятьями и радостными криками; отнюдь, Драко пытался пробираться как можно незаметней, чтобы услышать из разговора родителей как можно больше.

— Никто не знает, кто это делал! Все притворяются, делают вид, что они ничего не знают и не понимают! — послышался голос Люциуса. Он явно не контролировал себя: Драко видел такое всего пару раз за всю свою жизнь.

— Тише! Драко спит, а ты кричишь, словно сумасшедший, убежавший из больницы, — осадила его Нарцисса.

— Ты что, не понимаешь? Драко бродил где-то по лесу, в то время, как кто-то пускал эту метку и совсем неясно, кто это! — Если бы Драко не знал Люциуса, он бы подумал, что тот искреннее волнуется за него. — Пошел слух, что…

Следующие слова Драко не услышал — отец все же последовал совету и убавил громкость. Осторожно, стараясь ступать бесшумно, Драко спустился на пару ступенек ниже. Он мог увидеть напряженную спину отца и плечо мамы, которая стояла недалеко от них. Теперь они говорили почти шепотом. Драко напряг слух, но все равно не мог услышать ничего вразумительного.

Неожиданно чья-то ладонь легла ему на спину. Драко подскочил, только благодаря чуду не издавая никаких звуков. Позади, уже без Эридана, стоялая Гвендолин. Она укорительно смотрела на него, скрестив руки на груди. Драко заметил на воротнике ее блузки бледно-зеленое пятнышко, которое, скорее всего, оставил Эридан.

— Что вы делаете, мистер Малфой?

«Мистер Малфой». Драко знал, что это мам, как только приняла на работу волшебницу вместо домовика, сразу обсудила с ней все подробности. Речь шла и об обращении к семье наемников. Это «мистер Малфой» покоробило Драко. Такое он слышал только от учителей в школе, но дома, от девушки, которая была старше его на десять лет, это казалось слишком неестественным. Возможно, поэтому он и Гвендолин пытались вежливо игнорировать друг друга, живя в одном доме.

— Ничего, — Драко покачал головой. — Хотел поприветствовать отца, но он занят, поэтому, думаю, лучше мне возвратиться к себе.

Шагая по коридору, он явственно ощущал на своей спине ее взгляд, но не очень уделял этому внимание. Его волновали слова отца. «Он говорил о Черной метке». Драко был в этом уверен. Но он ведь думал, что это кто-то из Пожирателей в масках запустил ее в небо. Среди всех вопросов, которые водоворотом кружились в его голове, выделялся один:

Если не они, то кто?

* * *

Последующие дни можно было описать одним словом: унылость. Начались дожди, они, словно предвещая скорую осень, лили и днем, и ночью. Даже воздух застыл в ожидании чего-то. Чего? Драко не мог сказать. После матча он не покидал пределов поместья. Отец сказал, что он должен провести последние дни каникул с семьей, хотя сам уходил рано утром, а приходил поздно вечером. «Та Черная метка напугала его больше, чем казалось сначала», — думал Драко, наблюдая за тем, как родители молча ужинают или завтракают. Драко еще не раз пытался подслушать их разговоры (они предпочитали обсуждать все за закрытой дверью, без его присутствия), но после нескольких провальных попыток, во время которых он чуть не попался, прекратил.

В те редкие часы, когда не было дождя, он гулял в саду, чувствуя под ногами влажную мягкую землю, усеянную листьями. Он заучил где находится какое дерево и с закрытыми глазами мог их описать. Ну, а когда мир снова начинал заливать дождь, точно хотел его потопить, Драко уединялся в библиотеке, заполняя пробелы своего образования. Так он говорил маме. На самом деле Драко искал книги, в которых говорилось о Первой магической войне, но таких в их доме было ничтожно мало.

Не раз и не два Драко брал в руки пергамент, собираясь написать кому-то из школьных друзей. Но стоило вспомнить их разговор, который был предназначен точно не для него, как все благородные порывы исчезали, словно их и не было.

За пару дней до школы Драко с мамой отправились на Косую аллею. Драко скучающе выбирал книги, без интереса разглядывал новые перья, и совершенно не чувствовал радости, когда ему вручили сшитую специально для него выходную мантию.

— Зачем? — скучающе спросил он по дороге домой. Прохладный ветер носил по улице мусор. Снова собирался дождь.

— Ты должен быть не хуже всех, — объяснила ему Нарцисса. — Жаль, что правила в этом году ужесточили. Участник турнира должен быть совершеннолетним. Это такая возможность… — она вздохнула и придирчиво посмотрела на Драко. — Хотя, если вспомнить твою способность находить проблемы из ничего…

По возвращению домой Драко сразу же пошел к себе в комнату. Сидеть с родителями было невыносимо, те более он сразу увидел, что отец читает «Ежедневный пророк». Журналисты все еще смаковали то происшествие на матче, в Министерстве разразился скандал, из-за чего отец ходил на нервах. К тому же к ним домой постоянно кто-то приходил. Мужчины, одетые в плотные мантии с капюшонами, тихо проскальзывали внутрь и сразу направлялись в кабинет Люциуса.

Драко уже не мог дождаться школы. Поэтому в ночь с тридцать первого августа на первое сентября он не спал, посматривая то на часы, то в окно, за которым хмурое небо совершенно не светлело и не предвещало утра, как он того не желал. Только перед пробуждением он немного задремал, чтобы через пару минут подняться и спуститься в столовую.

Мама держала на руках Эридана, отец дочитывал газету. Завтракать, видимо, никто не собирался, чему Драко был безмерно рад. Он терпеливо ждал, пока родители соберутся, едва сдерживаясь от вопросов, — знал, что это только разозлит их.

Министерская машина быстро домчала их до вокзала, молчаливый водитель помог дотащить до перегородки чемоданы. Дождь не жалел прохожих, изливаясь на их плечи и головы крупными каплями воды. Драко быстро попрощался с родителями, не чувствуя ни грамма хандры по поводу расставания с семьей. Он легко сжал крохотную ладонь брата на прощание, а потом, наконец, заскочил в поезд.

— Ой!

Драко нечаянно толкнул девочку со светлыми волосами. Не извиняясь, он пошел дальше по коридору, стряхивая со своих рукавов воду. Искать друзей, как в прошлые годы, он не собирался, поэтому заскочил в первое же попавшееся купе и плотно закрыл двери, мечтая об уединении. Только в «Хогвартс-экспрессе» ему захотелось спать.

Закинув чемоданы наверх, он удобно устроился на сидении. Капли прекращающегося дождя изредка барабанили в окно, но это только убаюкивало его. Уже перед самой отправкой к нему присоединилась запыхавшаяся Астория. Она села напротив Драко и принялась сушить с помощью волшебной палочки волосы.

— Еле отбилась от Пенси! — без предисловий воскликнула она. — Слушать всю дорогу сплетни и гадости про всех вокруг даже не смогу я.

— А где сестра? — скучающе спросил Драко, решая тоже не использовать слова, вроде: «Привет» или «Здравствуй».

— А я знаю? — Астория фыркнула. — С однокурсниками, наверно. — Она кинула палочку себе на колени и приблизилась к Драко. Глаза ее сверкали неприкрытым интересом. — Ну, как тебе матч! Я почти не завизжала от восхищении, когда ловцы полетели к снитчу!

Следующих полчаса они обсуждали квиддич, умело игнорируя то, что произошло после него. Драко было легко общаться с Асторией — она никогда не задавала лишних вопросов, ничего не усложняла, была веселой и могла превратить абсолютно все в шутку. В прошлом году она помогла ему спасти преступника, после чего ни разу это не вспоминала. Ехать с ней в школу было одним удовольствием.

Когда Астория вернулась из коридора, в который выходила, чтобы купить у женщины с тележкой еды, на лице ее застыло странное выражение. Она, нахмурившись, посмотрела на Драко.

— А что случилось?

— В смысле? — переспросил он, принимая протянутое ему пирожное.

— Я только что встретила Грейнджер, и она спрашивала, не видела ли я тебя…

— И что ты сказала? — подозрительно сощурился Драко.

— Ничего, — пожала Астория плечами. — Ты, если бы хотел, сам нашел бы их, не так ли?

— Спасибо, — сказал Драко и принялся есть. Астория замолчала, не начиная задавать вопросов.

Поезд почти приехал на нужную станцию.

Драко смотрел на потолок и безмерно радовался тому, что он уже прибыл в Хогвартс. Большие облака, похожие на корабли, бороздящие море, заволокли небо темной пеленой. Сильные порывы ветра точно хотели снести Хогвартс с лица земли, а дождь, который, кажется, прекратился еще днем, снова вступил в силу. Все вокруг сидели мокрые, сердитые и усталые и Драко от всей души надеялся, что его лицо не похоже на гримасу. Он скучающе смотрел на мерцающую в свете свечей посуду и ждал, когда Дамблдор, наконец, расскажет всем про Турнир.

Драко предвкушал всеобщее удивление и едва сдерживался от самодовольной ухмылки. Он старался безразлично смотреть на всех вокруг, но взгляд то и дело ловил знакомые лица. И тогда в голове что-то начинало глухо стучать, сразу вспоминались слова в лесу, будто он раз за разом возвращался в ту ночь.

Сидеть в одиночестве во время банкета оказалось тяжелее, чем он думал. Как бы Драко не хотел, но пришлось признать — ему приходилось тяжело без друзей. Он бы мог рассказать им о Турнире, обсудить Пожирателей Смерти, и просто узнать, как они провели лето. Последний раз Драко сидел за праздничным столом в одиночестве на первом курсе, в тот злополучный день, когда Квиррел запустил в замок тролля. «Нет, — внезапно вспомнил он. — На втором курсе они еще ходили к призраку на день его смерти. Но тогда я не стал дожидаться конца ужина». К сожалению, покидать банкет в честь первого дня, в школе было не принято.

Единственное, что спустя все годы оставалось прежним, это место преподавателя Защиты от Темных Искусств. Драко сразу же заметил, что оно пустовало — значит, новый учитель опаздывал. Раньше, чем Драко мог об этом пожалеть, он сразу же подумал, что и эту новость можно было обсудить с Гарри, Роном или Гермионой. Рядом с ними как раз крутился Колин Криви — третьекурсник, который никогда не расставался с камерой. Ребята терпели его, и Драко все же не сдержался от ухмылки — он никогда не отличался осой вежливостью с людьми, которые ему не нравились. Будь он там, Колин давно бы ушел.

Пока пела Шляпа, Драко успел высушить мантию. Он поймал скучающий взгляд Астории и пожал плечами, показывая, что и он страдает точно так же, как и она. Но, после мучительных минут распределения, во время которого Драко смог вспомнить двенадцать заклинаний, помогающих тренсфигурировать старые шляпы в нечто другое, Дамблдор наконец поднялся со своего места и начал свою ежегодную приветственную речь.

— Я могу сказать вам только одно, — начал директор, — ешьте!

«Ясно, — подумал Драко. — Значит, о Турнире школа узнает после ужина». Это его ни капельки не расстроило: он проголодался, потому что ел сегодня только одно маленькое пирожное, которое Астория купила в поезде.

Запах еды заполнил комнату. Печеные гуси, жареная картошка, десятки салатов — все это вмиг появилось на золотых тарелках. Кувшины наполнились тыквенным соком. Застучали сотни вилок, утихли разговоры — уставшие после долгой дороги ученики забивали свои желудки. Когда подали десерты, мало кто мог просто смотреть на них. Драко отстранился от стола. Он снова, совсем не желая этого, посмотрел в сторону друзей. Гермиона что-то упрямо доказывала Рону, тыкавшему ей пирогом прямо под нос. За всем этим грустно наблюдал Безголовый Ник. Драко вздохнул и отвернулся. Обида жгла его изнутри, и он, не смотря ни на что, не собирался говорить с друзьями. Гермиона пыталась поймать его в холле, но он умело спрятался в толпе рейвенкловцев.

Это было трусливо, но он на самом деле не знал, что им сказать. Может быть, не будь тогда рядом с ним близнецов и Джинни, он просто проигнорировал тот разговор. Все же об отце ходила дурная слава, и ничего с этим поделать было нельзя. Но Уизли явно рассказали им о том, что он все слышал. А терпеть неискренние извинения Драко не хотел.

Но вот Дамблдор снова поднялся. На его старческом лице играла хитрая улыбка. Он прокашлялся, привлекая внимание. Все, до единого, повернулись в его сторону.

Все внутри Драко замерло в ожидании заветного объявления о Турнире, но Дамблдор начал все с обыденных вещей: объявление о том, что Филч призывает всех не колдовать в коридорах, о запрете посещения Запретного леса, запрете посещения Хогсмида ученикам, которые учатся на первом и втором курсе, и, наконец:

— Также сообщаю о том, что в этом году не будет межфакультетных соревнований по квиддичу.

В зале мгновенно поднялся недовольный рокот. Драко увидел, как сердито на все это смотрит Снейп и подумал, что будь он директором, ученики боялись бы и пискнуть. Но Дамблдор был более демократичен: он терпимо дождался конца недовольных вскриков и продолжил свою речь:

— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но тут гром, грянувший с неба, прервал его слова. Свет в Большом зале на пару секунд потух, но при свете вспыхнувшей молнии Драко увидел, как распахиваются двери. Сцена была устрашающая — при свете молнии, в полутьме, человек казался каким-то чересчур загадочным. Само его появление было похоже на давно запланированную сцену.

Но тут свечи снова зажглись, зал затопил свет и человек потерял весь свой налет таинственности. Раздалось клацанье — это новоприбывший пошел в сторону учительского стола. Недоумевая, Драко оглядел его, и через секунду все понял: вместо одной ноги у него был протез. «Неужели… — подумал Драко, — это…», но вспышка очередной молнии подтвердила его догадки. Мужчина скинул с головы капюшон, открывая сотням взглядов свое лицо.

«Отвратительно», — подумал Драко. Отец любил обсуждать сотрудников Министерства; особенно его излюбленной темой были те, кто по его мнению, не заслужили своей должности. Имя Грюма — мракоборца, сошедшего с ума — не раз звучало в их поместье. Обычно упоминали его в позорных историях, над которыми смеялись неизменно все.

Но Драко его никогда не видел. Что же, он совершенно не жалел об этом, увидев его сейчас. Лицо Грюма избороздили шрамы, изуродовав его потери нормального человеческого облика. Вместо одного глаза (Драко чуть не стошнило, когда он увидел его) в глазнице вращался голубоватый шарик. Драко и представить не мог себе такого учителя по защите от Темных Искусств, но Грюм спокойно подошел к Дамблдору, сказал ему что-то, а потом занял свое место. За всем этим молча наблюдали все четыре факультета.

Когда все пришло в норму Дамблдор, улыбнувшись, приступил к повествованию:

— В этом году Хогвартс имеет честь принимать в своих стенах представителей других школ: Шармбатона и Дурмстранга. Три учебных заведения сойдутся в состязании Турнира Трех Волшебников.

«Не может быть!», «Да ладно!», «Ничего себе!» — столько радостно-удивленных криков Драко еще не слышал. Некоторые поднялись со своих мест, чтобы посмотреть на Дамблдора и понять, лжет он или нет. Внутри Драко закипало самодовольство: он смотрел на всех свысока, и уже это одно делало его немножечко счастливее.

— Я знаю, что все вы, несомненно, желаете стать чемпионом Хогвартса, — сказал Дамблдор. — Но, из-за многочисленных жертв во время прошлых Турниров, принято решение изменить некоторые правила. Чемпионом может стать только тот, кому исполнилось полных семнадцать лет.

И снова гул голосов прервал Дамблдора. Драко видел, как поднимались шестикурсники, как они недовольно переглядывались, обсуждая это. Он слышала Фреда Уизли и то, как он возмущался.

Через пару секунд Дамблдор сообщил следующие правила. Он так же рассказал о призе — тысяча галеонов достанется тому, кто выиграет Турнир. Это, кажется, еще больше вскружило голову тем, кто по возрасту мог принять участие в состязании.

От шума Драко немного устал. Он больше обрадовался тому, что Дамблдор в конце концов разрешил всем возвращаться в свои комнаты. Медлить ему было нельзя — Драко уже видел, как его из толпы выглядывает Гермиона. Он быстро поднялся и пошел в сторону лестниц, надеясь, что придет в спальню одним из первых и успеет притвориться спящим. Он поступал как трус, но другого выхода не было.

* * *

Первым уроком у них была травология. Дождь стих, но облака — уже серые — все еще клубились над их головами. Драко, чтобы не сталкиваться ни с кем, захватил из Большого зала пару бутербродов и ел по дороге к теплицам. Прохладный ветерок ерошил ему волосы. Вс вокруг было свежо, точно дождь снял слой пыли, под которой растения были по-летнему молодыми.

— Драко! Драко, подожди! — к нему бежал Невилл. За лето он почти не изменился — разве что немного вырос. Лицо было все таким же круглым, а движения неловкими.

— Что? — дожевав последний бутерброд, спросил Драко.

— Тебя Гарри искал. Вы что, поссорились?

— Ничего себе, как проницательно, — съязвил Драко.

Невилл покраснел. Они подошли к третьей теплице, рядом с которой стояла профессор Спраут, разговаривавшая с хаффлпафцами. Из гриффиндорцев, кроме них, никого не было, чему Драко был несказанно рад. Он поприветствовал преподавательницу и вошел в нужную теплицу, занимая самое укромное место. Невилл, все еще красный, стал рядом с ним. Драко знал, что у него всегда были проблемы с партнерами для уроков — из-за его неуклюжести мало кто хотел учить с ним новые заклинания. Но травологии Невилл был одним из лучших, поэтому Драко ничуть не рассердился. Выгоду он видел сразу.

— Так, — Невилл смотрел на небо сквозь прозрачный потолок, затянутый кое-где толстыми лианами, — что случилось?

— Лонгботтом, — Драко вздохнул, — неужели ты правда думаешь, что я прямо сейчас начну изливать тебе душу, рассказывать обо всех своих тайных мыслях, о том, как я темными ночами не сплю, а плачу в подушку, словно прыщавая второкурсница? Прости, но я разочарую тебя: этого не будет.

— Я просто… — Невилла будто подменили. Глаза его потухли, плечи сникли. Он сгорбился над каким-то горшком и больше ничего не говорил до самого начала урока.

Сразу после звона колокола теплицы заполнились до краев. Отдохнувшие после каникул хаффлпафцы и гриффиндорцы шумели, стараясь рассказать всем обо всём сразу. Спраут недовольно смотрела на четверокурсников из-за странного растения, ожидая тишины.

Драко, чтобы его было как можно меньше заметней, склонился, стараясь спрятаться за фигурой Невилла. Урок обещал быть интересным. Но, как гласило расписание, следующий урок был с Хагридом, от чего Драко хотелось недовольно стонать. Точно стоит ждать каких-то опасных тварей, которых Хагрид ласково называл «зверушками», так там еще и сложнее будет скрываться от чужих глаз.

«Не глупи, — осадил сам себя Драко, — ты не сможешь прятаться вечно. После этого урока надо будет обязательно поговорить с ними!». Дав себе твердое обещание, он смог хоть немного отвлечься на урок, но бубонтюберы, о которых увлеченно рассказывала Спраут, все равно не могли его заинтересовать. Невилл, с дурацкой улыбкой на лице, залихватски выдавливал из них гной, заполняя одну миску за другой. Другие, кажется, были рады этому занятию гораздо меньше, чем он.

После спасительного звона колокола Драко сразу же вышел из теплицы. Невилл вопросительно посмотрел на него, думая, что и следующий урок они проведут вместе, но Драко только раздражительно помахал головой. Он остался ждать Гарри, Рона и Гермиону и входа. Сердце его бешено колотилось в груди, а ладони вспотели. Но, не смотря на все это, Драко знал — стоит лишь начаться разговору, как он станет смертельно спокойным.

— Драко! — в голосе Гермионы слышалось облегчение. — Наконец-то! Мы тебя еще со вчерашнего дня пытаемся поймать.

Недовольная гримаса на лице Рона говорила о том же. Он и Гарри стояли за Гермионой, словно за щитом. Драко не сдержал презрительного смешка.

— Зачем? — спросил он, скрещивая руки на груди.

Щеки у Гермионы подозрительно порозовели — это был плохой знак. Она собиралась извиняться, а этого Драко слушать не хотел. Терпеть не мог неискренности.

— Хватит, — он поднял руку. — Вы правы.

Это, кажется, ошеломило ребят. Они растерянно переглянулись.

— Мы правы? — переспросил Гарри.

— Да, — нарочито расслабленно кивнул Драко. — Во всем.

— Во всем? — произнес Рон. — В чем-то это «во всем»?

— Мне и правда стоило сидеть в палатке. Что мне, сыну Пожирателя Смерти, — при этих словах друзья вздрогнули, — может грозить? Я ведь там свой, не так ли? То есть… может, как только мне исполнится семнадцать, мне присоединиться к ним, а? Да, отличная идея.

Гермиона быстро покачала головой. Ее пышные волосы взметнулись вверх.

— Все не так! — затараторила она. В голосе звучали слезы.

Драко скучающе пожал плечами и посмотрел на домик Хагрида.

— Простите, — сказал он. — Но я не хотел бы опаздывать на первые уроки в этом году. Удачи.

Он помахал рукой на прощание и быстрым шагом пошел в сторону Запретного леса, рядом с которым уже собирались ученики. Ему было плевать, с чем на этот раз Хагрид заставит их столкнуться, плевать на ехидные замечания слизеринцев, с которым у них должен быть урок. Плевать на все, кроме того, что он получил невероятное удовольствие, наблюдая за лицами «друзей».

Драко, не имея возможности общаться с друзьями, с головой нырнул в учебу. Это совсем не значило, что он все время сидел в полном одиночестве. Просто никакой Невилл или близнецы Уизли не могли их заменить. Обсуждать с ними предстоящий Турнир было не так интересно. Гадать, кто же станет чемпионом Хогвартса, тоже. Драко чувствовал себя рыбой, которую переселили из одного аквариума в другой. Все ужасно похожее, но рыбы-то совсем другие.

Завтракал и ужинал Драко чаще всего один. Он заметил, как с неким подозрением к нему относятся большинство гриффиндорцев. Это не странно: все три года он счастливо игнорировал, а иногда и колко комментировал их, что совершенно не вызывало симпатии. Теперь все было даже хуже, чем на первом курсе.

Однажды вечером близнецы подошли к нему с весьма странной просьбой. Это был вечер четверга, и Драко пытался побыстрее записать ингредиенты для зелья, излечивающего икоту. После тяжелого дня, наполненного трансфигурацией и рунами, он жутко хотел спать. Драко заметил, что его, как называла это мама, «подростковый период» проходит совсем не по-бунтарски (хотя папа, наверно, думал иначе), а словно во сне — он всегда и везде хотел спать, как будто был хронически уставшим.

— Драко, — начал Фред. Он хитро переглядывался с Джорджем, и Драко это совсем не понравилось.

— Что? — насторожился он, поднимая взгляд от исписанных наполовину свитков.

— Мы бы хотели задать тебе пару вопросов, — близнецы синхронно заняли два соседних кресла. — Так, из чистого любопытства.

Драко вопросительно изогнул бровь. Близнецы Уизли, в отличие от других, его совсем не напрягали. Во-первых, они редко говорили о серьезных вещах, а во-вторых, они ни разу не вспомнили при нем те слова об его отце.

— Кто раздражает тебя в школе больше всех?

— В смысле? — фыркнул Драко. Этого вопроса он не ожидал совсем. По правде говоря, его раздражало большинство людей. Но говорить об этом он хотел — звучало бы слишком спесиво.

— Ну, — Джордж загадочно ухмыльнулся, — назови любое имя. Но только не учителя.

— Учителя это слишком предсказуемо, — сказал Фред. — Не разочаровывай нас.

— Зачем это вам? — снова спросил Драко. Он оглянулся, пытаясь высмотреть в толпе гриффиндорцев кого-то, кто смотрел бы в их сторону. Тогда все можно было списать на простой розыгрыш. Но все, к удивлению, были заняты своими делами и явно не обращали на них внимание. — Я что-то не замечал за вами такой любознательности.

Близнецы снова переглянулись.

— Мы, — начал Фред.

— Хотим, — продолжил Джордж.

— Развеселить тебя! — сказали они хором.

Драко недоверчиво посмотрел на них, потом хмыкнул и вернулся к своим свиткам, качая головой.

— Нет, спасибо. В благотворительности не нуждаюсь.

Он совсем не желал этого, потому что сразу чувствовал себя каким-то неправильным, словно у него случилось горе. Может, близнецы так пытаются загладить вину Рона? Вроде бы это было не в их духе. Да и Драко никак не показывал, что ему скучно или тяжело одному. Он вел себя как обычно и медленно привыкал к новому порядку.

— А мы ею не занимаемся, — пожал плечами Джордж. — Просто решили продемонстрировать тебе несколько наших изобретений.

— А вы теперь научными работами занимаетесь? — удивился Драко. Что-то он раньше не замечал за Уизли такой пылкой любви к учебе.

Фред раздражительно фыркнул.

— Ну же, Малфой, не притворяйся. Ты не глупее мандрагоры, как хочешь это показать. Каким боком наука касается человека, который тебя раздражает?

— И каким боком наука вообще касается нас? — добавил Джордж. — Просто нам нужен человек, который никоим образом не связан с нами. Но выбирать жертву случайно как-то не очень весело. А ты что-то скучный ходишь весь, вот мы и решили повеселиться. Ну, так как? Назовешь нам имя или нет?

Драко задумался. Вообще-то, как только Фред и Джордж задали вопрос первый, ему сразу пришло на ум имя человека, который бесил его все эти три года, независимо от того, трогал его Драко или нет. Разыграть его?.. Это было мечтой Драко, над которой он почти не задумывался.

— Ладно, — обдумав все, сказал он. — Говорите, я согласен.

Две похожие озорные улыбки были ему ответом.

* * *

Драко с какой-то жалостью наблюдал за резким оживлением в школе. Ученики, которые побывали на уроках нового преподавателя защиты от Темных Искусств загадочно улыбались, интригуя, и лишь иногда приоткрывая завесу тайны. Поговаривали, что методы обучения Грюма разительно отличались от других и что он не стеснялся рассказывать о по-настоящему страшных вещах. У Драко не было поводов не доверять слухам. Он помнил отцовские рассказы, в которых Грюм неизменно фигурировал как странная, а иногда сумасшедшая, совершенно не обдумывающая последствий личность.

Но даже Драко не мог не заразиться этой эпидемией ожидания. В пятницу первой недели он с удивлением заметил, как, сидя на подоконнике, с трудом дожидается урока. Четверокурсники поглядывали на наручные часы друг друга, слегка нервно обсуждая предстоящее знакомство. Неподалеку расположились слизеринцы, с которыми у них был сдвоенный урок. Драко заметил, как ему подмигнула Астория; он взмахнул приветственно рукой, а потом снова начал сверлить взглядом дверь.

Со своего места он прекрасно слышал голоса Гарри, Гермионы и Рона. Иногда он думал, что ему стоит подойти, что он ведет себя подобно обиженной девчонке… Но потом упрямство брало свое, и он оставался на своем месте. Не раз и не два Драко мысленно попрекал своего в отца в различных злодеяниях, но когда это делал посторонний человек — или, что хуже, друг, — было совсем по-другому. Он сразу желал защищать свою семью.

Колокол прервал его невеселые мысли. Все сорвались со своих мест, но чем ближе подходили к дверям, тем спокойнее становились, благоговея перед бывшим мракоборцем. Слава о его вздорном характере шла впереди него. В классе ребята спокойно позанимали места, повытаскивали учебники и прилежно положили руки на парты, молча дожидаясь учителя. «Удивительно», — подумал Драко, наблюдая за этим с предпоследней парты. Оттуда он прекрасно видел знакомые спины.

Послышалось знакомое клацанье, а потом дверь открылась, и в класс вошел Грюм. Драко немного занервничал: казалось, что странный магический глаз Грюма успевает следить за всеми, в том числе и за ним. От такого учителя на последние парты не сбежишь, подумалось ему. Невилл, который сидел недалеко, заметно дрожал.

— Можете убрать их, — хрипло прорычал Грюм, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не понадобятся.?

Все заинтриговано переглянулись и как один закинули учебники в сумки, а потом снова взглянули на учителя. В тишине было неловко громко дышать. Драко положил свою волшебную палочку на парту, но поднять взгляд не осмелился. «А он ведь, — подумал Драко, — должен знать, кем был мой отец».

В это время Грюм занял свое место за учительским столом и начал листать журнал. Драко с отвращением заметил, как его голубой глаз вращается из стороны в сторону. К горлу подкатил комок.

Грюм начал называть имена, ученики быстро поднимали руку. Продолжалось это где-то минут пять. Сначала слизеринцы, потом гриффиндорцы. Наконец, когда с процедурой знакомства было закончено, Грюм снова поднялся и проковылял к доске. Его лицо, украшенное шрамами, светили косые лучи солнца.

— Вы плохо ознакомлены с темными чарами, — начал свою лекцию Грюм.

— Сэр, — заметила Гермиона, — в прошлом году мы учили красных колпаков, гринлоу, оборотней…

Услышав последнее слово, Драко ухмыльнулся. Да уж. Вчетвером они прекрасно изучили оборотней. Но на Грюма Гермиона не произвела никакого впечатления. Он покачал головой и сказал:

— Это все темные создания, — медленно, каркающим голосом сообщил он. — А я расскажу вам о колдовстве; колдовстве настолько темном, что одно лишь использование заклятия может обеспечить вам пожизненное заключение в Азкабане.

Все зашептались и, к удивлению Драко, Грюм не стал прерывать разговоры. Казалось, он испытывает удовольствие, пугая своих же учеников. Самому Малфою стало не по себе. Он вспомнил домашнюю библиотеку, холодный летний день, когда ему не разрешали выйти наружу. Он спрятался за полками и взял в руки книгу в черной обложке, с серебряными буквами, на незнакомом языке. К его детской радости, та книга была с иллюстрациями. Он рассматривал ее больше часа, вчитываясь в буквы, мечтая, что когда-то сможет использовать такие заклинания. Пока не набрел на двадцать третью страницу. Там женщина, в грудь которой ударялся зеленый луч, раскинула руки в беззвучном крике. Тогда Драко просто захлопнул книгу и убежал к маме. «А что бы я сделал сейчас?» — подумал Драко, и, чтобы не рыться в куче скомканных чувств, он вернулся к уроку.

Грюм поднял Уизли с места и ждал ответа на вопрос, который Драко удачно пропустил.

— Это, — Рон чувствовал себя неловко, — «Империус». Папа говорил… что Министерство в прошлом… ну, были проблемы.

«Еще бы», — подумал Драко. Он тоже знал это заклятие. Слышал, как о нем говорил отец.

— О-о-о, — хрипло протянул Грюм, — твой отец прав. Во времена первой войны слуги Того, кого нельзя называть, часто использовали его. Нельзя отследить. Нельзя проверить. А человек поддавался и попадал во власть другого волшебника…

Прозвучало клацанье — Грюм подошел к столу и взял в руки раннее незамеченную банку. На ее дне сидело три больших паука. Некоторые девочки визгнули, когда один из них оказался на столе. Грюм достал свою палочку и направил ее на насекомое. Драко подался вперед, жалея, что не занял места поближе к столу.

— Империо!

Паук замер, а потом внезапно спрыгнул вниз, зависая на незаметной паутинке. Все выдохнули, когда Грюм заставил вернуться его на место. А потом паук начал танцевать, неловко перебирая своими тонкими лапками. Прозвучали первые смешки.

— А если я сделаю это с вами? — прорычал Грюм.

Смех моментально утих. Наступила настороженная тишина.

— Я могу заставить этого паука убить себя… залезть к вам под одежду… сделать что угодно… — Грюм опустил палочку, а потом: — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ. Вот что вам нужно помнить!

Драко вздрогнул. Грюм вернул паука в банку и достал второго.

— Какие еще запретные заклинания вы знаете?

Вверх поднялась рука Гермионы. Остальные молчали. Неожиданно Драко увидел, как Невилл, сидящий слева от него, приподнял свою пухлую ладонь, готовый в любой момент ее опустить. Странно, но Драко не помнил, чтоб Лонгботтом где-то, кроме травологии, проявлял инициативу.

Видимо, Грюм оценил это. Он взглянул на Невилла и кивнул, разрешая тому отвечать.