Луч во тьме (гет)

Питер опасливо посмотрел на часы. Всё-таки пора. Лучше прийти немного раньше, чем опоздать. Каждый раз, когда он отправлялся в резиденцию к Лорду, какой-то смутный страх вызывал у Петтигрю желание передумать и остаться дома. Чувство, которое он испытывал, было сродни саднящей щекотке в районе солнечного сплетения, возникающей на маггловских горках, когда ремень безопасности только что зафиксировали: убежать и остаться на земле ещё можно, потому что вагончик пока стоит на месте, но сделать это не так-то просто — ты уже прикреплён к сиденью.

Питер зажмурился и аппарировал. Осталось подняться на крыльцо и открыть дверь. Не стоит топтаться и раздумывать лишнего, иначе Лорд решит, что его слуга сомневается в нём. Хвост встряхнул головой, пытаясь придать лицу как можно более серьёзное выражение и решительно зашёл внутрь.

На пороге его с поклоном встретил домовой эльф, то ли Винки, то ли Винни.

— Хозяин только что прибыл. Тинки отведёт вас наверх.

Почти угадал. Питер выдохнул, радуясь, что так удачно появился в резиденции: не придётся ждать среди этих людей, Пожирателей. Когда Лорда не было на месте, они смотрели на Хвоста как на пудинг трёхдневной давности, который ещё можно доесть, но хочется, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Такая брезгливость, которая прячется перед остальными, но проявляется в достаточной для неприятного ощущения мере перед самим Петтигрю.

Господин говорил, что они будут так смотреть. Питер и не ждал ничего другого. Никто, кроме Тёмного Лорда, не смог разглядеть талант за неприметной внешностью. Друзья кичились каждым своим достижением, находя в этом повод поддеть неуклюжего, забавного мальчика. А ведь он тоже гриффиндорец! Петтигрю так же, как и они бродил ночами коридорам, оправдывался за свои проказы перед МакГонагалл. В конце концов, Хвост принимал участие в создании Карты Мародёров, и она даже научилась обзываться от его лица. Неужели это всё заслуги только остальной троицы?

Но особенно Питер гордился своей способностью к анимагии. Ремус, например, даже не пробовал превратиться в кого-нибудь по своей воле, а он, такой смешной и глупый, смог по собственной воле обернуться животным. И каким! Конечно, крыса не самое благородное существо, олень, огромный пёс гораздо страшнее и внушительнее. Но разве Сохатый мог незаметно подсмотреть ответы на контрольную в учительской? А у Бродяги никогда бы не получилось вытащить Аманду на прогулку, если бы у него не было друга, который так умело мог притаиться прямо под диваном, где она болтала со своей соседкой. Только Хвост обладал способностью быстро исчезнуть и спрятаться, не двигаясь с места. Но они никогда не замечали той пользы, которую приносил в их квартет Питер. Очень редкий человек может увидеть и оценить по достоинству истинный талант.

Когда в доме Петтигрю впервые появились Пожиратели, и насильно аппарировали его в комнату, где находился сам Тёмный Лорд, Питер был насквозь пронзён слепящим ужасом. Он был уверен, что пришёл его час, и был готов защищаться до последнего вздоха. Хвост имел козыри в рукаве, о которых Волдеморт даже не догадывался, поэтому у Питера была надежда сбежать. Но оказалось, что никто не собирался убивать Петтигрю. Страх медленно, осторожно отступал, уступая место целому потоку смешанных эмоций. В словах Лорда недоумевающий парень, наконец, почувствовал ту поддержку, которую он надеялся получить в детстве от матери, а в школьной жизни от друзей.

Волдеморт позвал его, потому что был убеждён, что из всех мародёров только Питер сможет понять его. Лорду ужасно не хватало такого способного сторонника, как Хвост. Поражённый парень слушал во все уши, не веря такому чуткому и внимательному отношению к себе. Величайшему волшебнику всех времён и народов требуется его, Питера, помощь. Наконец-то его заметили! Петтигрю был настолько счастлив доброжелательности и даже участию со стороны человека, которого все изображали вселенским злодеем, что буквально почувствовал, как у него открылись глаза на настоящее положение вещей. Он понял, почему к волшебнику идут одни люди и почему его ненавидят остальные. Волдеморт собирает лучших из лучших — избранных и Питер один из них. Парню захотелось посмотреть на лицо Блэка, если бы Лорд предложил то же самое ему.

Тёмный Лорд оказался удивительно интересным собеседником, он словно чувствовал всё, что творилось на душе у Питера, помогая разобраться в себе, разглядеть те удивительные качества, которые пока смог увидеть только он один. Волдеморт сумел за один вечер превратиться из главного кошмара Петтигрю в предмет бесконечного обожания. Лорд стал тем долгожданным кумиром и наставником, которым не был для него отец, бросивший Питера в раннем детстве, отчим, от которого Хвост запирался в шкафу, и друзья, умеющие только подтрунивать над его глупыми нелепостями, проскальзывающими в жизни любого человека. И не успел Петтигрю почувствовать свою ценность и исключительность, как ему, ещё витающему в облаках от неожиданного счастья, предложили власть. Раньше, он никогда не стремился в лидеры, будучи уверенным в полном отсутствии своих лидерских качеств. Но под чутким присмотром своего Господина, Питер неожиданно обрёл решительность.

После каждого своего появления у Лорда парень пребывал в состоянии настоящей эйфории. Как мало порой надо человеку, чтобы стать верным последователем идеи. Внутри люди устроены очень похожим образом: они все хотят быть любимыми, нужными, найти себя. Кому-то, помимо стандартного набора, нужны деньги, кто-то жаждет править остальными, но если отыскать это дополнительное звено, и умело соединить его с предыдущими, можно легко приковать человека к себе цепью, которую он сам наденет себе на шею. Волдеморт был одним из самых искусных кузнецов. Он блестяще соединял в себе талант окклюменции с умением подбираться к правильным тайнам человеческой души. Лорд прощупывал самые слабые стороны любого своего собеседника, и словно чувствовал, куда следует надавить, какую мысль взрастить, а что пригладить. Хвост стал удивительно простой добычей. Волдеморт в несколько ходов смог привести Петтигрю в то состояние, при котором парень был готов согласиться на любой поступок. Единственное, чего опасался Тёмный Лорд, было то, что Хвост чем-то выдаст себя, начнёт хвастаться или ляпнет какую-нибудь глупость не тому человеку. Новая марионетка была совершенно необходима Волдеморту, и он ещё готов был жертвовать этой фигурой. Но огонь в глазах Питера при слове «шпион» был настолько искренним, что мужчина не сомневался в сохранности тайны.

— А вот и Питер! — он с ленивым покровительственным движением слегка обернулся в кресле. — Проходи, мой мальчик.

Петтигрю вошёл, робко улыбаясь. Внутренний страх Хвоста крепко переплетался с обожанием, образуя великолепный коктейль верности.

— Присаживайся, — лёгким движением указательного пальца Волдеморт создал второе кресло словно из воздуха. Он был убеждён, что вера подданных в его всесилие должна ежедневно подкрепляться даже такими мелкими деталями. — Что нового в Аврорате?

Питер присел на край кресла и немного поёрзал, как школьник перед экзаменом.

— Готовится новая секретная операция. Кажется, мракоборцы каким-то образом прознали о будущем налёте. Я весьма удивлён, мой Лорд, даже я не догадывался о следующей цели, и…

— Довольно, Питер, — как же ему не хотелось выслушивать все эти льстивые рассуждения. Но мальчишку пока нельзя наказывать. Он все ещё может соскочить с крючка. Придётся терпеть. Волдеморт снисходительно улыбнулся, помогая самому себе создать внимательный вид. — Когда будет операция?

— Мою группу вызывают в пять вечера, — сказал Питер. Было видно, что в этой фразе было заложено больше обычной передачи информации. — Я отказался и сразу отправился к вам, но ребята, они, точно будут участвовать.

— Ты хочешь попросить за них? — мужчине было смешно. Какие они все одинаковые. — Я побеседую с людьми, которые отправятся на место. Я уверен, что они войдут в твоё положение и постараются не убивать без острой необходимости.

— Благодарю, мой Лорд.

Волдеморт кивнул.

— Ступай, Питер. Ты мне очень помог. Я буду ждать тебя, как только появится что-нибудь важное.

Петтигрю сбежал по лестнице и выскочил наружу уже без сопровождения домовика. Отдышавшись, он аппарировал домой. Старая маггловская квартира, которая досталась ему после смерти отчима, не знала ремонта уже около двадцати лет. Питер только выкинул шкаф и купил новую кровать. В остальном в однушке ничего не изменилось, если не обращать внимания на сервиз, который подарили на новоселье Поттеры, и две чашки из которого в этот же день успешно разбил Блэк. Одной не помогло даже «Репаро», потому что ручка бесследно исчезла и отказывалась появляться даже на громогласное «Акцио». Питер заварил себе чай и сделал бутерброд с двумя кусочками сыра. Когда хлеб был съеден, Петтигрю отрезал себе ещё сыра. Это была его настоящая слабость, над которой любили подшучивать мародёры. Видимо, крысиная сущность в гастрономической сфере брала своё.

Пролистав вчерашний Пророк, Хвост посмотрел на время. Стрелки показывали половину пятого. Значит, сейчас ребята уже в раздевалке, готовятся к отправлению. В голове возникло навязчивое желание аппарировать туда и предупредить о возможной опасности. Но ведь Лорд обещал, что с ними ничего не случится. Питер задумался. С другой стороны, он просто сказал, что поговорит об этом с теми Пожирателями, которые отправляются на место. Кто знает, что взбредёт в голову той же Беллатрисе? Разумеется, потом она почувствует на себе весь гнев Лорда за непослушание, но тогда будет уже поздно. Питер решительно поднялся со стула. Он должен присутствовать на месте и Петтигрю знает, как осуществить это незаметно.

Хвост аппарировал во двор соседнего дома, молясь, чтобы хлопок от его появления не был услышан. Он разделся, спрятав одежду в кустах, и поспешно превратился. Питер быстро пересёк двор и проскользнул в щель забора, который разделял два участка. Снаружи всё было тихо. Было уже примерно без четверти пять, значит, Пожиратели уже были на месте, а мракоборцы ещё не появились. Прижимаясь к дощатому крыльцу, Питер пролез под входной дверью. «Наверное, зимой у них сильные сквозняки», — мелькнула мысль. Двигаясь вдоль стены, он бесшумно пересёк коридор и оказался в гостиной. К счастью, его появления никто не заметил.

Внутри он насчитал десять человек в масках. Питера не приглашали на собрания Пожирателей, и в закрытой амуниции не все были для него узнаваемы. Но по серебряным ножнам для палочки Петтигрю выделил Малфоя, а пышная шевелюра, которую женщина даже не пыталась спрятать под капюшоном, выдавала Беллатрису Лестрейндж. В одном Пожирателе Питер заподозрил Долохова, но не был уверен. Впрочем, это не имело особого значения. Нужно было выяснить, куда аппарируют ребята. Если прямо в гостиную, то у них очень мало шансов выжить, а если куда-то ещё… Тёмный Лорд явно догадался, где они появятся, а у самого Питера разбегались глаза: дом казался огромным. Внезапно сверху послышались хлопок от активированного порт-ключа. Значит, чердак. Пожиратели начали медленно подниматься со своих мест, вынимая палочки.

С бешено колотящимся сердцем Петтигрю пересёк гостиную и начал торопливо карабкаться по лестнице, спрятавшись за перилами. Один пролёт, второй, совсем немного осталось. Он чуть не врезался в ботинок Сириуса, а отпрыгнув, почувствовал, как его затягивает какой-то вязкий сгусток магии. На секунду его подбросило воздух, сверху он почувствовал паучьи лапы, по его лицу ударил длинный хвост какой-то другой крысы. Питер зажмурился и выскользнул из магнитного поля странной чужой магии. Петтигрю рухнул на пол и, посмотрев наверх, увидел перед собой незнакомого мужчину. «Иллюзия!» — догадался Хвост и пустился вперёд так быстро, как только позволяли маленькие лапки. У стены возле двери стоял старый диван, под которым Питер увидел спрятанные тела людей, зачарованные копии которых только что вышли за дверь вместе с Сириусом. Он побежал к Ремусу, надеясь привлечь внимание.

— У них тут крысы или пауки, — донеслось до Петтигрю.

«Ну же, давай, наклонись. У тебя где-то две секунды», — подумал Питер, юркнув под диван. Крысиные коготки мягко тонули в рыхлом теле трупа.

Рем догадался, и с криком бросился наружу. Джеймс среагировал ещё быстрее.

«Теперь всё честно. У них есть шанс», — подумал Питер, стремительно выбегая из-под жуткого дивана. Как только он окажется дома, сразу же смоет с себя это мерзкий трупный запах.

В комнату вбежал незнакомый Петтигрю парень и дрожащими руками отправил Патронус. Из палочки вылетела красивая серебристая ласточка и взмыла в окно. У самого Питера Патронус до сих пор так и не обрёл телесную форму. Всё, что у него выходило — белый дым или, при большой удаче, красивый светящийся щит, но из него ещё ни разу никто не выбежал. Ребята оправдывали это тем, что Хвост до сих пор не нашёл среди своих воспоминаний одно по-настоящему счастливое.

Парень выбежал за дверь, и Питер еле успел выскочить, прежде чем он её захлопнул. Нужно было как можно скорей уходить. Всё также придерживаясь перил, Петтигрю добежал до поворота лестницы и замер в ужасе. Прислонившись к стене, на ступеньках лежал Джеймс. Питер обежал его вокруг. Поттер не шевелился. Шерсть на маленьком крысином тельце встала дыбом. Неужели он погиб?

Рядом, за колонной, прятался Рем, уверенно отражая летящие в него заклинания. Сириус спрятался за перевёрнутым столом. Хотя бы им Питер дал шанс выжить. Но успей он забраться на пару секунд раньше, Сириус не попал бы под обстрел и, возможно, Джеймс был бы жив. Петтигрю в панике выбежал из гостиной, вприпрыжку пересёк коридор и выскочил на улицу. Держась только на инстинктивной памяти, Хвост отыскал широкую щель в заборе и добежал до знакомых кустов. Превратившись обратно, Питер не стал одеваться, а просто сгрёб свои вещи в охапку и аппарировал.

Приземлившись, он не удержался на ногах и рухнул на пол, роняя на себя штаны и рубашку. Петтигрю лежал на деревянном паркете, судорожно хватая воздух.

«Пожиратели могли просто сделать своё дело на пару часов раньше и аппарировать к Лорду. А они устроили засаду. И убили Джеймса. Возможно, кто-то ещё тоже погиб. Но Тёмный Лорд обещал, что никто не умрёт. Неужели он обманул?» — мысли пульсировали в разгорячённой бегом голове.

Кроме ужаса прямо внутри сердца разрасталось тяжелое, давящее чувство вины. Как человек, которому он бесконечно доверял, смог допустить такое? Наверняка этому есть объяснение. Во всём виноваты сами Пожиратели. Захотели выслужиться перед Лордом. Но как быть ему, Питеру, который из верного помощника господина превратился в виновника гибели друга? И что делать, если кто-то из мародёров узнает, что это он стал причиной смерти Джеймса?

Первой мыслью было пойти и покаяться самому. Броситься на колени перед раненым Блэком, умолять Рема о прощении. Они поймут, обязательно поймут и смогут его простить. Петтигрю начал спешно одеваться, решая, куда отправиться искать друзей. Застёгивая рубашку, он замер на второй пуговице. Нет, рассказывать точно нельзя. Тогда придётся упомянуть, что Питер начал шпионить на Лорда, и он предаст своего господина, человека, который столько для него сделал. Значит, придётся молчать. Раньше же это хорошо получалось? Тем более, пока его никто ни в чём не обвиняет. Хвост зарылся рукой в жидких светлых волосах. Он перенял эту привычку у Джеймса, который всё время взъерошивал свои густые жёсткие вихры. «А может быть, кто-то уже что-нибудь заподозрил?».

Петтигрю потратил около часа на раздумья, быстрыми хаотичными шагами измеряя комнату. В итоге, он решил наведаться к тому человеку из их компании, который больше всех изобиловал мрачными мыслями. Переодевшись, Питер аппарировал к Люпину.

Он постучал в дверь.

— Кто там? — послышалось с той стороны.

— Ремус, это я, Питер. Открой, пожалуйста, — кажется, голос слишком дрожит. Впрочем, для человека, только узнавшего о гибели друга, это нормально.

— Докажи. Скажи то, чего можешь знать только ты.

Он уже что-то заподозрил. Однозначно, Рем догадывается о том, кто виноват. Питер мотнул головой. Это обычная проверка, ребята и раньше так делали, просто сегодня особенно страшно.

— Моё прозвище Хвост, — Питер помедлил, чувствуя, что этого недостаточно. — А последние два курса ты был влюблён в Пенелопу Аббот, и она бросила тебя после Рождественского Бала.

Петтигрю обрадовался. Это был тот факт, который был неизвестен никому, кроме их четверых и самой Пенелопы.

Ключ повернулся в замке несколько раз, затем раздвинулись преграды заклинаний и Питер увидел совершенно разбитого Рема. Бледный, сутулый, растрёпанный Люпин выглядел так, словно перенёс очередное полнолуние.

— Проходи, — кивнул он, и махнул рукой, приглашая внутрь.

Хвост забежал в коридор. Ремус настороженно оглядел лестничную клетку и закрыл дверь, потом он палочкой вернул на место защитные заклинания и проводил Питера на кухню. Петтигрю устроился на табуретке у стены, а сам Люпин остался стоять.

— То, что случилось с Джеймсом, это правда? — встревожено спросил Хвост и мысленно похвалил себя за правдоподобность. — Грюм рассказал мне, но я не поверил и примчался к тебе узнать.

Ремус с силой сжал дверную ручку.

— Да, — коротко ответил он. — Джеймс погиб.

Питер и не ждал других слов — он всё видел сам.

— Как? — воскликнул Хвост, добавляя ошеломление к страху, который буквально заставлял всё тело трястись. — Как это произошло?

— В Сириуса летела Авада, которую он не успевал отбросить, потому что уронил палочку, и Джеймс столкнул его с лестницы, принимая себя удар заклинания, — Ремус говорил, уставившись в одну точку. Казалось, что в эту минуту, он стоит не у себя на кухне, а вновь переживает те ужасные мгновения. — Если бы не дурацкие перчатки из каталога, которые Блэк зачем-то напялил, Джеймс остался бы в живых.

— Но Джеймс мог просто применить защитное заклинание, — сам не зная почему, возразил Питер. Вина бередила душу, и Петтигрю хотелось отвести удар от Бродяги, который однозначно был ни при чём. — Он бы спас Сириуса и сам бы не подставился.

Ремус, казалось, побледнел ещё больше. Спустя несколько тяжёлых секунд, он всё-таки ответил:

— Протего использовал я, — тихо проговорил он.

Питер ахнул. Выходит, что Рем винит не столько Блэка, сколько себя самого. Хвост знал, что может заставить его передумать всего одной фразой, но для этого пришлось бы разоблачить себя. Петтигрю просто не нашёл, что ответить Люпину и просто сидел, разглядывая рисунок на обоях. Через какое-то время он заметил, что пальцами терзает салфетку, которая лежала на столе. Питер поспешно отодвинул её от себя и уставился на Ремуса. Тот стоял, нахмурившись, и смотрел куда-то сквозь Петтигрю. О чём он думает? Он догадывается о том, почему состав группы изменился? Если немного поразмыслить, то понять не так уж и сложно. Ещё эта салфетка. Определённо Лунатик уже начал что-то подозревать. Конечно, он думает, почему Грюм сразу же рассказал обо всём, ему Питеру, а не Лили, например. Петтигрю сжался на табуретке. Надо срочно отвлечь Рема. Но чем?

— Слушай, — робко начал Хвост. — Лили ещё наверняка не знает про Джеймса. Нужно успеть передать ей всё, объяснить, пока Грюм и ей не сообщил.

Ремус слегка встрепенулся, более осмысленно взглянул на Питера, а затем ответил:

— Да, ты прав. Нечего тянуть.

— Тогда аппарируем? — Питер привстал с табуретки.

— Подожди, Хвост. Сириус в больнице. Нехорошо выйдет, если никто из нас не узнает, как он, — Ремус вздохнул. — Отправляйся к нему, а Лили я скажу всё сам.

Питер настороженно посмотрел на Люпина. Он не хочет видеть Сириуса? Или думает, что Блэк уже скоро сбежит из Святого Мунго и помчится доводить Лили до приступа? Хорошо бы выяснить, что стоит за этими словами.

— Ты ужасно выглядишь, друг, — озабоченно произнёс Петтигрю. — Может, у меня лучше получится объяснить ей о смерти мужа?

Ремус протёр лицо руками.

— Я был там, — его голос был тихий, почти шепот, отчего Питеру стало не по себе. — Поэтому я должен это сделать сам.

— Тогда я побежал к Бродяге, — Хвост решительно прошёл в коридор. — Ещё увидимся вечером. Расскажешь, как всё прошло. А ты сходи пока умойся хотя бы.

Ремус кивнул и выпустил Питера из дома. Тот быстро сбежал вниз по ступенькам и уже на выходе аппарировал ко входу в больницу.

Сириус отыскался быстро: дежурная сестра показала дорогу. Блэк уже пришёл в себя и лежал на своей койке, стиснув зубы. Рядом валялась разбитая бутыль из-под костероста. Услышав появление Питера, он слегка приподнялся в кровати и произнёс:

— А, Хвост, это ты, — Сириус посмотрел на дверь и нахмурился. — А где Рем?

Петтигрю замялся. Ему не хотелось усугублять мрачное настроение Блэка.

— Понимаешь, он не смог. Он решил пойти к Лили и рассказать ей всё, — Петтигрю надеялся, что оправдание помогло смягчить горькую истину.

Сириус хмыкнул, скривив губы так, словно в него насильно влили горькое зелье.

— Ясно. Значит, винит во всём меня, — он снова перевёл взгляд на Питера и продолжил. — Ты и сам здесь, потому что тебя не было с нами в этом проклятом доме. Клянусь, лучше бы я там сдох. По крайней мере, виновата была бы только моя собственная тупость.

— Сириус, — Хвост уже в который раз за день с трудом находил, что ответить. — Идёт война. Ежедневно гибнут десятки людей, с каждым налётом волшебный мир теряет множество замечательных людей. Раньше это не затрагивало нас лично, поэтому, возможно, ты не чувствовал всё так остро. То, что случилось, могло произойти с кем угодно. И тебе не стоит сразу кликать смерть.

Сириус вскочил на койке, взбешенный тирадой Питера. Стену сдержанности, плохо выстроенную в детстве, прорвал бурный поток сразу множества ярких эмоций.

— Джеймс был моим лучшим другом! Он и его семья заменили мне мою собственную, когда от меня отвернулась даже родная мать! — Блэк поморщился от боли в ребре. — А в итоге он погиб из-за моего пустого просчёта. Погиб, спасая мою шкуру! Зачем? Питер, скажи мне, зачем он это сделал? Его дома ждала любимая жена, которая носит его ребёнка. А кому нужен я? Даже Ремус не стал кидаться под Аваду, а попытался прикрыть нас Протего.

На этой фразе Сириус резко замолчал. «Даже Ремус» немым упрёком повисло в густом тяжёлом воздухе.

— Питер, я не это имел в виду, — пробормотал Блэк, чувствуя острейший прилив стыда, который ледяной волной где-то от затылка пробежал по всему позвоночнику, колючими иголочками заморозил кончики пальцев.

— Я понял, — примирительно проговорил Хвост. Он опустил глаза в пол, лишь бы не смотреть на Бродягу.

Сириус закрыл лицо руками и тихо зарычал.

— Мы потеряли одного из самых лучших людей в этом мире, и я не знаю, как я должен прожить те года, которые мне подарил Джеймс, чтобы хоть немного оправдать его смерть.

После этих слов камень на душе Питера начал буквально сдавливать сердце, мешая вздохнуть. А как следует жить ему?