Луч во тьме (гет)

Ремус никогда не хотел становиться мракоборцем. Будь у него выбор, он бы скорее предпочёл профессию исследователя, а может быть, даже преподавателя в Хогвартсе. Школа волшебства, в которую он попал лишь благодаря доброте и авторитету профессора Дамблдора, стала для него настоящим домом, местом, где он обрёл верных друзей, не чурающихся мальчика-оборотня. Люпин с огромным удовольствием остался бы там навсегда, укрывшись от мира, который не готов был принять его проклятья. Под присмотром директора, имея открытый доступ к нужному зелью, Ремус был уверен, что чувствовал бы себя спокойно. Ещё одна мысль, которую он не хотел лишний раз поднимать из подкорки сознания, заключалась в том, что в школе не было девушек-ровесниц, а только дети и прочие преподаватели, а значит, риск снова полюбить серьезно уменьшался. Ну не за профессором МакГонагалл ему ухлёстывать, в самом деле.

Но война всегда диктует свои правила. Несмотря на все свои рассуждения, и даже предложение Дамблдора талантливому студенту, Ремус вместе с друзьями прошёл обучение и стал мракоборцем. Если бы Люпина когда-нибудь спросили, например, Джеймс, который сейчас почему-то вообще ничего не говорил, а просто отвернулся спиной и натягивал жилет с защитными амулетами, или Сириус, который носился по всей раздевалке в поисках новых перчаток, позволяющих удерживать палочку, сохраняя руку свободной. Он заказал их в магическом каталоге и теперь успел всем надоесть, хвастаясь своим «ну сейчас уже точно полезным» приобретением. Так вот, Ремус бы ответил Питеру, который вообще сегодня не пришёл, потому что никак не мог оправиться после предыдущей вылазки, что в их квартете именно он, Люпин, отвечает за здравый смысл, и, если бы он пошёл на поводу только у своих желаний, то некому бы было останавливать Блэка и Поттера в их безбашенных задумках.

Хотя, пожалуй, с тех пор как Джеймс женился на Лили, он стал чуточку осторожнее, впрочем, это было заметно лишь относительно холостого Джеймса Поттера. У Сириуса же совершенно отсутствовали рычаги давления, и заставить его остановиться было сложнее всего. Кроме того, своим отчаянным поведением он нередко провоцировал Джеймс, что точно требовало вмешательства извне. А таким «вмешательством» уже со школьных времён привык, хотя нет, не привык, научился быть Ремус. Ребята — настоящие волшебники, в самом лучшем понимании этого слова, но он должен быть рядом, для уверенности в их благополучии. Они его самые близкие люди, и Лунатик не представлял, что с ним произойдёт, если он потеряет хотя бы одного из мародёров. Но друзья никогда этого не спрашивали. Более того, Ремус догадывался, что господа Бродяга, Хвост и Сохатый сами знают ответ на этот вопрос.

Окончательно собравшись, мракоборцы уселись в ожидании Грюма, который должен был разъяснить им суть нового задания. Сириус наконец, нашёл перчатку, но, испробовав её в очередной раз и запустив сноп искр в шкафчик Джеймса, пришёл к выводу, что без них всё-таки удобнее, и теперь развалился на скамейке. Несмотря на внешнюю расслабленность, было видно, что он ужасно встревожен и не может дождаться, когда появится Грюм и объяснит, что их ждёт на этот раз.

Ремус не разделял его энтузиазма, ему хотелось, чтобы глава их группы вообще сегодня не пришел. Каждое задание было похоже одно на другое: они аппарировали на место, видели обычный дом семьи волшебников, над которым дурным предзнаменованием парила чёрная метка. Это означало только одно — внутри они обнаружат мёртвых людей, разрушенные судьбы и группу Пожирателей наверху. И то если повезёт. Хотя считается ли встреча с толпой охочих по твою душу хладнокровных убийц везением, вопрос открытый. Задача группы была обездвижить и доставить в Управление всех, кого удастся захватить. Чем больше людей в масках они задерживали, тем меньше сторонников становилось у Тёмного Лорда. Но, порой, Ремусу казалось, что все их старания лишь капля в море и, пока они ловят одних, Волдеморт набирает всё новых и новых соратников, а их лучшие ребята гибнут целыми семьями.

Люпин тоскливо посмотрел на настенные часы, потом окинул взглядом остальных. Самое ужасное в работе мракоборцем было именно вот это ожидание. Когда ты попадал на место, времени бояться и раздумывать не было, все решения принимались мгновенно, а сейчас Ремусу хотелось задержать каждый взмах секундной стрелки, чтобы оттянуть тот момент, когда он снова увидит чужую боль, смерть и оборванные жизни. Сириусу, напротив, хотелось поскорее ринуться в омут, чтобы как можно скорей избавиться от этого безумного ожидания. Ремус не мог понять этого рвения до конца, ведь как только всё закончится, им снова придётся сидеть и ждать. И бояться.

Лунатик покосился на Джеймса. Тот сидел с абсолютно равнодушным видом, но в его взгляде чувствовалось напряжение. Сегодня все были непривычно молчаливы, и Ремусу это не нравилось. Он задумался, пытаясь вспомнить что-нибудь, ещё неизвестное остальным, чтобы разрядить обстановку, но мрачные мысли о том, что произойдёт уже через несколько минут, заволокли сознание тёмной пеленой, за которой безнадёжно тонули все светлые воспоминания.

Джеймс тоже был совершенно не предрасположен к веселой болтовне. Это удивило Люпина, потому что всегда именно Поттер был инициаторов шутливых бесед, которые служили своего рода рефлексией, облегчая грядущее столкновение со злом. Более того, последнее время Джеймс изобиловал байками о причудах беременной Лили. Их можно было обсуждать бесконечно, давая будущему папаше дурацкие советы. Но сейчас Сохатый молчал. Рем перевёл взгляд на Сириуса и кивнул головой в сторону Джеймса. Блэк улыбнулся, подмигивая Люпину, и стукнул Поттера по спине.

— Помнишь, я говорил про тот маггловский мотоцикл? — Бродяга добился своего: Джеймс озадаченно повернулся. Судя по его виду, Сохатый не помнил. — Да ладно? Неужели забыл? — Сириус поджал губы и скрестил руки. — Он у меня уже почти летает.

— Это образное выражение? Или ты действительно решил поднять рычащую махину с коляской в воздух? — Ремус уже знал ответ на этот вопрос, но решил уточнить.

— Обижаешь, — гордо усмехнулся Блэк. — Я распилил три Чистомёта. Ты, кстати, знал, что находится внутри мётел? На самом деле, прутья просто зачарованы и особой роли не несут, интереснее всего начинка.

— То есть метла — это что-то вроде волшебной палочки? — Ремус представил себе Сириуса, колдующего метлой вместо палочки. Выходило правдоподобно, но глупо.

— Похоже на то, — ответил Блэк. — Только, разумеется, никто не станет тратить перья фениксов, и тем более жилы дракона на такую ерунду. Хотя, если бы кто-то попытался, вышла бы идеальная метла.

— Из которой можно вырубить противника, — Рем весьма скептически отнёсся к восторженному тону Бродяги. — Плюс тогда мы бы не смогли просто пойти купить себе любую метлу, какую бы ни захотели. Палочки же выбирают себе волшебника. А что, если какого-нибудь блестящего игрока в квиддич выберет древняя Комета-180?

— Тут ты прав, Лунатик, — отмахнулся Сириус. — Но я-то не собираюсь создавать метлу-палочку, а всего лишь хочу заколдовать маггловский мотоцикл. Пока он отрывается от земли примерно на полметра и способен выдержать разве что маленького ребёнка, но если я в ближайшее время смогу понять, как увеличить объём чар, достаточных для метлы, так, чтобы их хватало мотоциклу, то на нём хоть Хагрид будет летать.

Ремус расхохотался.

— Хагрид? На летающем мотоцикле? Я, конечно, знаю, что ты самоуверенный фантазёр, но чтобы настолько…

Сириус улыбнулся той снисходительной улыбкой, которой одарял людей, не верящих в его волшебный потенциал.

— Вот увидишь, Рем. Когда я его доделаю, мы ещё не раз на нём прокатимся, — Сириус мечтательно посмотрел на потрескавшуюся краску на потолке раздевалки, видя вместо старой побелки бесконечно голубое безоблачное небо, в котором парил, словно скоростной Метеор, летающий мотоцикл с коляской. — А потом, Джеймс, я подарю его твоему сыну, чтобы он на нём отправился в Хогвартс. Представляешь себе лицо Дамблдора, когда он это увидит? Да все наши преподаватели сразу поймут, чей сын пришёл учиться.

«Ага, и на чьём мотоцикле», — мысленно добавил Ремус.

Джеймс наконец-то отвлёкся от созерцания своих шнурков и взглянул поверх очков на витающего в облаках друга.

— А если у меня будет дочь?

Сириус прыснул.

— О, тогда я сам её отвезу. Хоть в Хогвартс, хоть на Луну.

— Да кто же тебе позволит, — отрезал Сохатый, всем корпусом развернувшись к хохочущему Сириусу.

— Ну, разумеется, я вначале спрошу разрешения у юной мисс Поттер.

Тут уже и Ремус не смог сдержать смеха, увидев ошарашенное лицо Джеймса.

— Кстати, раз уж мы заговорили о прекрасных леди из семейства Поттеров, как там поживает Лили? — спросил Сириус.

Улыбка Джеймса погасла, а его лицо резко помрачнело. Поттер нахмурился и закусил губу. Рем и Блэк замерли ожидании ответа. Джеймс уже набрал воздуха, готовый что-то произнести, как за порогом послышался шум шагов.

Аластор Грюм распахнул скрипнувшую дверь и сурово уставился на них здоровым глазом. Искусственный зрачок вначале сделал полный оборот вокруг своей оси, но затем тоже сконцентрировался на мародёрах.

— Дайте мне палочки, — сказал он, доставая свою, чтобы намекнуть, что, так или иначе, они окажутся у него в руках и встретил недоумевающий взгляд трёх пар глаз.

— Зачем? — с закипающим вызовом спросил Сириус. Ремус закатил глаза и передал палочку Грюму. Когда Блэк говорит с такой интонацией с шефом, жди скандал.

— Вам всем прекрасно известно, что произошло неделю назад. Я лично ввёл дополнительные меры безопасности, но сейчас должен проверить, что никто из моих людей не связан с этим ублюдком.

Ремус наблюдал, как Грозный Глаз проговаривает заклинания над его палочкой, проверяя всё его недавнее колдовство. Люпин до сих пор не мог принять то, что случилось с семьёй Лонгботтомов. Это что-то нереальное, совсем недавно они обедали вместе, слушали забавные истории про маленького Невилла, а сейчас могут увидеть их разве что в больнице Святого Мунго. Алиса уже пришла в себя, но, кажется, совершенно потеряла рассудок, хотя Ремус надеялся, что всё обойдётся, и это просто последствия полученных травм, которые сойдут вместе с синяками. Главное дождаться, когда очнётся Фрэнк, вместе они точно выкарабкаются. И Невилл им поможет, ведь они же не могут забыть собственного сына?

— К тому моменту, как ребята оказались на месте, их уже ждали с десяток Пожирателей. Мы потеряли двух человек, а смогут ли оправиться Лонгботтомы — неизвестно, — фальшивое глазное яблоко завертелось в железном кольце. — Теперь вас будут проверять каждый день, пока не найдётся крыса, которая их сдала.

— Может, тогда увеличить группы? — спросил Ремус. — Если попадём в засаду, легче будет оказать сопротивление.

— Ну разумеется, тогда ты будешь дежурить семь дней подряд, одновременно обучая новых бойцов, и следить за картой, — Грюм хмыкнул и вытянул из кармана ключ-портал. — Я осторожный человек, но не параноик. На крайние меры пойдём, когда не останется выбора.

Он осмотрел все палочки, затем уже миролюбиво вернул их владельцам.

— Я же знаю, что среди вас как раз предателей нет, но вдруг кто под Империусом? — Грозный Глаз вздохнул и поставил портал на стол. — В этот раз нападение ещё только ожидается. Около десяти часов должны нагрянуть на огонёк. Вы отправляетесь сейчас, прячете семью в подвале, никаких аппараций и пороховых сетей — всё, кроме порт-ключа прекрасно отслеживается, а затем готовите гадам хорошую встречу.

— Нас, что, будет трое на толпу Пожирателей? — спросил Сириус.

— Большее количество человек трудно разместить незаметно.Если я отправлю десять бойцов, то будет велика вероятность того, что вы там просидите штаны, не дождавшись Пожирателей. Как только начнётся заварушка, отправьте мне патронуса. Но ещё один напарник у вас всё-таки будет, — Грюм приоткрыл дверь. — Давай, Криви, не бойся, они тебя не съедят.

На пороге смущенно замер молодой светловолосый парень.

— Ух ты, какая встреча! — Сириус раскинул руки в стороны, для важности не меняя вальяжной позы.

Ремус с улыбкой встал, протягивая руку новому напарнику.

— Добро пожаловать, Феликс. Ещё совсем недавно мы тебя обучали, а вот уже работаем вместе.

Криви улыбнулся и ответил на рукопожатие. Джеймс не стал говорить речь, а просто кивнул и тоже протянул руку. Сириус похлопал паренька по плечу. Ремус встретил пополнение со смешанными чувствами. Новичков отправляют на серьёзную вылазку каждый раз, когда Орден теряет действующего бойца. Таких замен невозможно избежать на войне, но они были совершенно неравнозначны. Один Фрэнк стоит десять таких Феликсов. Пройдёт ещё долгое время, пока Криви сможет стать достойным хладнокровным мракоборцем, научится правильно себя вести во время стычек с Пожирателями, а пока такой напарник лишь ещё один повод для беспокойства — следить придётся не только за собой, но и за ним.

— Когда ты окончил Хогвартс, Феликс? В прошлом году? — спросил Ремус.

— В позапрошлом, — ответил Криви, потупившись.

Значит, он не так сильно моложе их самих. Люпин почему-то всегда чувствовал себя старее, чем был на самом деле.

— Помните, ваша задача проста — спрятать людей, дождаться Пожирателей, вызвать подкрепление. Дальше по обстоятельствам. Поттер за главного, — коротко сказал Грюм. Внешне он выглядел совершенно спокойным и безразличным, но каким-то внутренним чутьём Ремус чувствовал, что Грозный Глаз искренне волнуется за своих бойцов. — Порт-ключ сработает через тридцать секунд.

Вся группа окружила маленькую птичку-свистульку, которая должна была перенести их на чердак дома, в котором каждый надеялся предотвратить грядущую расправу. Отсчитывая оставшееся время, Ремус положил указательный палец на клюв игрушки. Секундная стрелка последний раз стукнула и встретилась с минутной, в это самое мгновение Люпин почувствовал привычное ощущение сжатия, а затем прозвучал резкий щелчок и земля ушла из-под ног.

Приземлившись, Ремус ещё какое-то время держал веки опущенными, давая себе возможность окончательно прийти в себя после аппарации и привыкнуть к темноте. Открыв глаза, он увидел Феликса, который вертел головой и часто моргал. Если бы они угодили в логово Пожирателей, одним мракоборцем было бы уже меньше.

— Если хочешь как можно дольше оставаться живым, в следующий раз ненадолго закрой глаза, чтобы сейчас не терять время, — Ремус посмотрел на покрасневшего Феликса и добавил, — На самом деле ты молодец. Аврорские порт-ключи с сильной защитой, поэтому приземление всегда жестче, чем обычно. А ты смог устоять на ногах.

Криви улыбнулся.

Они очутились на чердаке, заваленном обычным хламом, старыми мётлами, возле стола, у которого стоял Ремус, валялся отживший своё котёл, а в нём лежали детские санки, ненужные в начале лета. Вдоль одной из стен стоял старый диван, на котором их ждали сами хозяева дома: высокий седой волшебник, который был неестественно бледен, его слегка полноватая жена и мальчик примерно пяти лет, на взгляд Люпина. Они сидели настолько тихо, что Ремус даже не сразу заметил, что на чердаке находится кто-то кроме мракоборцев, хотя Лунатик всегда первым ощущал чужое присутствие.

Джеймс принялся разъяснять алгоритм действий по инструкции, которую многие семьи волшебного сообщества уже знали наизусть — бежать и прятаться во время войны стало обыкновенным делом. Ремус с удивлением наблюдал, что даже маленький ребёнок смирно сидит и внимательно слушает речь Джеймса. Неужели в Тёмное время дети не могут оставаться детьми? Люпин всмотрелся в глаза мальчика, тот, казалось, тоже глядел прямо на Лунатика, поэтому Ремус решил подмигнуть ребёнку, чтобы увидеть хоть тень улыбки на лице у напуганного существа. Странно, но мальчик никак не отреагировал на дружеский жест Люпина, и он поспешно отвернулся к Феликсу.

— Мне кажется, или у них нет тени? — прошептал Криви.

— Успокойся, — ответил Ремус, попытавшись улыбнуться. — Тебе от страха и не такое померещится, — самому Люпину во время первой вылазки примерещился дементор за шкафом. При всей подготовке и уверенности в своих способностях, он чуть было не закидал патронусами старое пальто.

Сириус не стал дожидаться окончания речи Джеймса.

— В общем, от вас требуется только сидеть в подвале и сохранять спокойствие, — он ухмыльнулся на укоризненный взгляд Поттера, а жестом указал на дверь. — Давайте, я провожу вас вниз, а ребятам ещё надо установить антиаппарационные чары.

Отец семейства медленно поднялся с места, за ним также неторопливо встала жена и взяла за руку мальчика. Вся процессия во главе с Блэком двинулась к лестнице. В этот момент Ремус услышал странный шум, как будто совсем рядом пробежала маленькая стайка мышей.

— Джеймс, ты слышал? — удивлённо спросил Люпин.

— Что такое?

— У них, оказывается, водятся крысы или пауки, — Ремус наклонился в сторону, откуда шёл звук.

— Я тоже это заметил, — ответил Феликс. — Странно это. В таком ухоженном доме и живность. Тут даже по чердаку видно, что…

Что именно было видно Криви Ремус уже не услышал, потому что на секунду у него перехватило дыхание. Пытаясь рассмотреть домашних питомцев волшебников, он увидел, что из-под дивана, на котором только что сидели хозяева дома высовывается маленькая детская ручка. Ужасающая догадка пронзила мозг. Нужно успеть предупредить Блэка.

— Сириус! — закричал Ремус, — Это ловушка!

Он с ужасом пересёкся взглядом с Джеймсом и они одновременно рванули к двери, за которой скрылся Бродяга. Поттер опередил его на несколько шагов, а затем они оба неслись по ступенькам. В гостиной внизу стояло около десяти человек в плащах и масках. Всё это время они только и ждали, пока кто-нибудь спустится прямо к ним в руки.

Первое заклинание, направленное на Сириуса, срикошетило в хозяина дома. Мужчина буквально рассыпался паучьей стайкой в разные стороны, а вместе с ним исчезли и мальчик с женщиной. Во все стороны устремились мелкие крысы и прочие гады. Блэк выхватил палочку, чтобы использовать защитное заклинание, но она вылетела из его руки и, ударившись о стену, покатилась по полу. «Перчатки!» — пронеслось в голове у Ремуса. — «Он не снял свои беспалочковые перчатки».

Сириус пригнулся, уворачиваясь от летящего проклятья, но к нему уже стремительно приближался губительный зелёный луч Авады. Люпин выкрикнул «Протего», уже не надеясь успеть, когда услышал страшный грохот: Сириус полетел вниз по ступенькам. Ослепленный вспышками, Ремус вначале обрадовался, заметив, что Блэк поднялся, и уже вызвал к себе палочку, но потом он увидел Джеймса, неподвижно лежащего на месте, откуда секунду назад рухнул Бродяга. Паззл сложился мгновенно: пока он пытался отбить заклинание, Поттер метнулся к Сириусу и столкнул его вниз, принимая удар Авады на себя.

Сердце колотилось как бешеное, Ремусу казалось, что он сошёл с ума, продолжая прикрывать Сириуса, Люпин завопил остолбеневшему Криви:

— Немедленно найди укрытие и пошли Патронус Грюму!

Быстро спрятавшись за колонной, которую опоясывала лестница, Ремус скинул люстру на Пожирателя, целившегося в Блэка, давая Сириусу возможность занять подходящую позицию для обороны, и тут же нырнул обратно за спасительную постройку — в него уже летели зачарованные путы. Дальше всё происходило, словно в тумане: Люпин выкрикивал заклинания, паля во все стороны, с языка несколько раз чуть было не сорвалось непростительное, казалось, что весь мир состоял только из кружащихся чёрных балахонов. В какой-то миг он чуть было не схлопотал Круцио, но его неожиданно отбил Феликс. Рем хотел было спросить, удалось ли Криви послать патронуса, но их разделила ваза, которая с оглушительным звоном врезалась в стену и разлетелась вдребезги. Несколько осколков оцарапали локоть и предплечье Люпина, но он только встряхнул рукой и тут же обрушил подожжённый кем-то карниз сразу на троих нападающих.

Силы стремительно заканчивались, Ремус чувствовал, что ещё немного, и он пропустит заклинание. У Сириуса тоже дела обстояли не лучшим образом: кто-то взорвал стол, который служил Блэку в качестве щита, и он еле успеть прыгнуть за шкаф. Спасительные хлопки аппараций послышались только целую вечность спустя, когда Люпин уже был на грани потери сознания. Несколько Пожирателей успели ускользнуть, остальные тут же упали обездвиженными, за считанные секунды всё закончилось.

Ремус подбежал к Джеймсу, который всё также лежал на ступеньках лестницы. Под градом непрерывных вспышек проклятий, оттаскивать друга в сторону времени не нашлось. Люпин медленно опустился на пол рядом с телом Джеймса. Тот лежал на боку, опираясь о стену и слегка склонив голову. Казалось, что он просто присел отдохнуть после тяжелого задания. Разум отказывался принимать, что его самого близкого человека больше нет. Ремус положил дрожащую руку на плечо друга.

— Джеймс, — прошептал он. — Прости нас.

Двое безликих людей в лимонных халатах накрыли тело тёмной тканью, а затем подняли в воздух, левитируя его к выходу. Голова Джеймса запрокинулась, очки сползли на лоб, а руки безжизненно болтались, задевая тумбочки и углы.

Ремус помутневшим взглядом проводил Сохатого, и закрыл лицо руками, чувствуя полное опустошение. Как будто насильно вырвали кусок души и также утащили на носилках. Он мог бы просидеть так ещё неделю, если бы вскоре к нему не подошёл трясущийся Феликс.

— А Сириус жив? — спросил Криви. — Его тоже забрали.

— Куда? — Ремус подскочил и бросился к выходу. Он бежал, расталкивая людей, словно боялся опоздать. Ледяная кровь ударила в голову, он, кажется, врезался в кого-то, даже пробормотал извинения — Люпин уже не принадлежал сам себе, как после обращения, а все слова и действия были автоматические, границы реальности бешено скакали вместе сумасшедшими ударами сердца.

На соседних носилках и правда лежал бесчувственный Бродяга.

— Что с ним? — прохрипел Ремус.

— Его просто оглушило, — ответила девушка, палочкой направляя полёт Блэка. — Возможно, сломаны рёбра, но это не страшно.

Если бы она сейчас сказала, что случилось непоправимое, Рем бы уже не смог удержать себя на ногах. Страх за друга сменился ослепляющей яростью. Сириус мог бы быть на месте Джеймса. Лежать на тех же ступеньках, мёртвый, а не в отключке. Всё из-за дурацких перчаток из каталога. Сохатый не мог погибнуть из-за такой ерунды. Это невозможно.

— С вами всё в порядке? — настороженно спросила та же девушка.

Ремус озадаченно посмотрел на неё.

— Да, благодарю, — губы послушно произнесли нужную фразу.

— Если вам всё-таки потребуется помощь, пришлите сову, — она протянула какую-то бумажку.

Он забрал листок и засунул в карман штанов. Впрочем, сейчас Рем взял бы из её рук даже бомбу, лишь бы поскорее сбежать отсюда. Люпин обошёл дом и поспешно аппарировал к своей парадной. Взлетев по ступенькам, он с силой захлопнул дверь и рухнул на кровать. Всё тело сотрясалось в ледяном ознобе. Осознание собственного бессилия — самое невыносимое чувство.

Рем помнил тот день, когда в нём впервые проснулись способности. Это было в больнице. Один врач проводил эксперименты по переливанию крови и обещал, что сможет излечить мальчика. Рем провёл взаперти около года, но так и остался оборотнем. В последние дни ему было особенно тоскливо в маленькой комнате без единого окна, откуда он не мог выйти. Он хотел поиграть в саду, с другими ребятами, увидеть солнце, но ни доктор, ни мама не внимали его мольбам.

В одно утро Рем проснулся в окружении живых цветов, которые за ночь пробились через каменный пол его тюрьмы. Ароматные розы, душистые пионы и нарциссы превратили больничную койку в цветущую клумбу. Когда в комнату зашёл доктор, мальчик ужасно испугался, Рем даже пытался спрятать бутоны под одеялом, но их было так много, что он не смог укрыть всё. Врач, к облегчению Люпина, ничего не сказал, а только нахмурился и вышел из комнаты. Через несколько минут прибежала мама. Утирая слёзы, она сказала ему собирать вещи. Больше Рема никуда не запирали.

В ту минуту Лунатику казалось, что он может всё. Он чувствовал, что магия открывает для него целый мир возможностей, и если ему очень захочется, Люпин способен сотворить любое чудо. Это ощущение эйфории никогда не оставляло Ремуса. В школе он научился делать совершенно невероятные вещи: превращать предметы, перемещаться, куда бы ему ни взбрело в голову, со своими друзьями Рем смог узнать приподнять завесу и прикоснуться к более сложной материи волшебства — вместе, они создали Карту.

Единственное, чего не мог понять Люпин — почему при помощи магии он не может стать обычным человеком. Но Ремусу это казалось лишь вопросом времени — рано или поздно он сам найдёт выход, и тогда, возможно, сможет позволить себе жить полной настоящей жизнью, любить и быть любимым. Но сегодня все его мечты и надежды разбились на тысячи крошечных саднящих осколков. Почему магия не может вернуть Джеймса? При всех своих способностях, Рем не может сделать ничего, чтобы снова увидеть друга, услышать его шутки и глупые препирания с Сириусом. Волшебство умеет убивать, но не в его силах воскресить.

Настенные часы отбили десять. Если бы всё пошло по плану, то сейчас бы Джеймс посылал Патронус Грюму, семья волшебников была бы надёжно спрятана в подвале, а Пожиратели упали бы обездвиженными, даже не успев опомниться. Но и Джеймс, и хозяева дома мертвы, а часть нападавших успела укрыться.

Ремус распахнул окно, и пройдя сквозь едва заметную переливчатую завесу защитных заклинаний комнату наполнила ночная прохлада. Люпин вдохнул чистый освежающий летний воздух, с той ароматной влажностью, какая бывает только в самом начале августа. На чернильно-синем звёздном небе одиноко белел тоненький полумесяц. В такие ночи Ремус чувствовал себя особенно свободным, и нередко выбирался на долгие тихие прогулки. Но сейчас парень отдал бы многое, чтобы тонкий огрызок превратился в полную луну. Поменять обличье — значит всю ночь не быть собой, забыть всё и ничего не чувствовать. Волка ничего не тревожит, его сердце не разрывается от боли и удушающего чувства вины. Он волен делать всё, что захочет, а у человека утром закончатся все силы и Рем будет в полном изнеможении лежать, не думая ни о чём.

Но ни один волшебник не способен обратить месяц в луну, здесь магия опять бессильна. Люпин тихо взвыл сквозь стиснутые зубы, и что-то глубоко внутри него отозвалось низким гулом. По спине Ремуса пробежал холодок. Нет, он всё ещё не готов примиряться с чудовищем внутри. Люпин не зверь, а то страшное, где-то в крови, в голове, в душе — неважно, это чужеродное существо, не часть его самого.

Из коридора послышался стук в дверь. Ремус поспешно закрыл окно, словно гость мог догадаться о его последних мыслях, и пошёл выяснить, кто это решил наведаться.

Питер опасливо посмотрел на часы. Всё-таки пора. Лучше прийти немного раньше, чем опоздать. Каждый раз, когда он отправлялся в резиденцию к Лорду, какой-то смутный страх вызывал у Петтигрю желание передумать и остаться дома. Чувство, которое он испытывал, было сродни саднящей щекотке в районе солнечного сплетения, возникающей на маггловских горках, когда ремень безопасности только что зафиксировали: убежать и остаться на земле ещё можно, потому что вагончик пока стоит на месте, но сделать это не так-то просто — ты уже прикреплён к сиденью.

Питер зажмурился и аппарировал. Осталось подняться на крыльцо и открыть дверь. Не стоит топтаться и раздумывать лишнего, иначе Лорд решит, что его слуга сомневается в нём. Хвост встряхнул головой, пытаясь придать лицу как можно более серьёзное выражение и решительно зашёл внутрь.

На пороге его с поклоном встретил домовой эльф, то ли Винки, то ли Винни.

— Хозяин только что прибыл. Тинки отведёт вас наверх.

Почти угадал. Питер выдохнул, радуясь, что так удачно появился в резиденции: не придётся ждать среди этих людей, Пожирателей. Когда Лорда не было на месте, они смотрели на Хвоста как на пудинг трёхдневной давности, который ещё можно доесть, но хочется, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Такая брезгливость, которая прячется перед остальными, но проявляется в достаточной для неприятного ощущения мере перед самим Петтигрю.

Господин говорил, что они будут так смотреть. Питер и не ждал ничего другого. Никто, кроме Тёмного Лорда, не смог разглядеть талант за неприметной внешностью. Друзья кичились каждым своим достижением, находя в этом повод поддеть неуклюжего, забавного мальчика. А ведь он тоже гриффиндорец! Петтигрю так же, как и они бродил ночами коридорам, оправдывался за свои проказы перед МакГонагалл. В конце концов, Хвост принимал участие в создании Карты Мародёров, и она даже научилась обзываться от его лица. Неужели это всё заслуги только остальной троицы?

Но особенно Питер гордился своей способностью к анимагии. Ремус, например, даже не пробовал превратиться в кого-нибудь по своей воле, а он, такой смешной и глупый, смог по собственной воле обернуться животным. И каким! Конечно, крыса не самое благородное существо, олень, огромный пёс гораздо страшнее и внушительнее. Но разве Сохатый мог незаметно подсмотреть ответы на контрольную в учительской? А у Бродяги никогда бы не получилось вытащить Аманду на прогулку, если бы у него не было друга, который так умело мог притаиться прямо под диваном, где она болтала со своей соседкой. Только Хвост обладал способностью быстро исчезнуть и спрятаться, не двигаясь с места. Но они никогда не замечали той пользы, которую приносил в их квартет Питер. Очень редкий человек может увидеть и оценить по достоинству истинный талант.

Когда в доме Петтигрю впервые появились Пожиратели, и насильно аппарировали его в комнату, где находился сам Тёмный Лорд, Питер был насквозь пронзён слепящим ужасом. Он был уверен, что пришёл его час, и был готов защищаться до последнего вздоха. Хвост имел козыри в рукаве, о которых Волдеморт даже не догадывался, поэтому у Питера была надежда сбежать. Но оказалось, что никто не собирался убивать Петтигрю. Страх медленно, осторожно отступал, уступая место целому потоку смешанных эмоций. В словах Лорда недоумевающий парень, наконец, почувствовал ту поддержку, которую он надеялся получить в детстве от матери, а в школьной жизни от друзей.

Волдеморт позвал его, потому что был убеждён, что из всех мародёров только Питер сможет понять его. Лорду ужасно не хватало такого способного сторонника, как Хвост. Поражённый парень слушал во все уши, не веря такому чуткому и внимательному отношению к себе. Величайшему волшебнику всех времён и народов требуется его, Питера, помощь. Наконец-то его заметили! Петтигрю был настолько счастлив доброжелательности и даже участию со стороны человека, которого все изображали вселенским злодеем, что буквально почувствовал, как у него открылись глаза на настоящее положение вещей. Он понял, почему к волшебнику идут одни люди и почему его ненавидят остальные. Волдеморт собирает лучших из лучших — избранных и Питер один из них. Парню захотелось посмотреть на лицо Блэка, если бы Лорд предложил то же самое ему.

Тёмный Лорд оказался удивительно интересным собеседником, он словно чувствовал всё, что творилось на душе у Питера, помогая разобраться в себе, разглядеть те удивительные качества, которые пока смог увидеть только он один. Волдеморт сумел за один вечер превратиться из главного кошмара Петтигрю в предмет бесконечного обожания. Лорд стал тем долгожданным кумиром и наставником, которым не был для него отец, бросивший Питера в раннем детстве, отчим, от которого Хвост запирался в шкафу, и друзья, умеющие только подтрунивать над его глупыми нелепостями, проскальзывающими в жизни любого человека. И не успел Петтигрю почувствовать свою ценность и исключительность, как ему, ещё витающему в облаках от неожиданного счастья, предложили власть. Раньше, он никогда не стремился в лидеры, будучи уверенным в полном отсутствии своих лидерских качеств. Но под чутким присмотром своего Господина, Питер неожиданно обрёл решительность.

После каждого своего появления у Лорда парень пребывал в состоянии настоящей эйфории. Как мало порой надо человеку, чтобы стать верным последователем идеи. Внутри люди устроены очень похожим образом: они все хотят быть любимыми, нужными, найти себя. Кому-то, помимо стандартного набора, нужны деньги, кто-то жаждет править остальными, но если отыскать это дополнительное звено, и умело соединить его с предыдущими, можно легко приковать человека к себе цепью, которую он сам наденет себе на шею. Волдеморт был одним из самых искусных кузнецов. Он блестяще соединял в себе талант окклюменции с умением подбираться к правильным тайнам человеческой души. Лорд прощупывал самые слабые стороны любого своего собеседника, и словно чувствовал, куда следует надавить, какую мысль взрастить, а что пригладить. Хвост стал удивительно простой добычей. Волдеморт в несколько ходов смог привести Петтигрю в то состояние, при котором парень был готов согласиться на любой поступок. Единственное, чего опасался Тёмный Лорд, было то, что Хвост чем-то выдаст себя, начнёт хвастаться или ляпнет какую-нибудь глупость не тому человеку. Новая марионетка была совершенно необходима Волдеморту, и он ещё готов был жертвовать этой фигурой. Но огонь в глазах Питера при слове «шпион» был настолько искренним, что мужчина не сомневался в сохранности тайны.

— А вот и Питер! — он с ленивым покровительственным движением слегка обернулся в кресле. — Проходи, мой мальчик.

Петтигрю вошёл, робко улыбаясь. Внутренний страх Хвоста крепко переплетался с обожанием, образуя великолепный коктейль верности.

— Присаживайся, — лёгким движением указательного пальца Волдеморт создал второе кресло словно из воздуха. Он был убеждён, что вера подданных в его всесилие должна ежедневно подкрепляться даже такими мелкими деталями. — Что нового в Аврорате?

Питер присел на край кресла и немного поёрзал, как школьник перед экзаменом.

— Готовится новая секретная операция. Кажется, мракоборцы каким-то образом прознали о будущем налёте. Я весьма удивлён, мой Лорд, даже я не догадывался о следующей цели, и…

— Довольно, Питер, — как же ему не хотелось выслушивать все эти льстивые рассуждения. Но мальчишку пока нельзя наказывать. Он все ещё может соскочить с крючка. Придётся терпеть. Волдеморт снисходительно улыбнулся, помогая самому себе создать внимательный вид. — Когда будет операция?

— Мою группу вызывают в пять вечера, — сказал Питер. Было видно, что в этой фразе было заложено больше обычной передачи информации. — Я отказался и сразу отправился к вам, но ребята, они, точно будут участвовать.

— Ты хочешь попросить за них? — мужчине было смешно. Какие они все одинаковые. — Я побеседую с людьми, которые отправятся на место. Я уверен, что они войдут в твоё положение и постараются не убивать без острой необходимости.

— Благодарю, мой Лорд.

Волдеморт кивнул.

— Ступай, Питер. Ты мне очень помог. Я буду ждать тебя, как только появится что-нибудь важное.

Петтигрю сбежал по лестнице и выскочил наружу уже без сопровождения домовика. Отдышавшись, он аппарировал домой. Старая маггловская квартира, которая досталась ему после смерти отчима, не знала ремонта уже около двадцати лет. Питер только выкинул шкаф и купил новую кровать. В остальном в однушке ничего не изменилось, если не обращать внимания на сервиз, который подарили на новоселье Поттеры, и две чашки из которого в этот же день успешно разбил Блэк. Одной не помогло даже «Репаро», потому что ручка бесследно исчезла и отказывалась появляться даже на громогласное «Акцио». Питер заварил себе чай и сделал бутерброд с двумя кусочками сыра. Когда хлеб был съеден, Петтигрю отрезал себе ещё сыра. Это была его настоящая слабость, над которой любили подшучивать мародёры. Видимо, крысиная сущность в гастрономической сфере брала своё.

Пролистав вчерашний Пророк, Хвост посмотрел на время. Стрелки показывали половину пятого. Значит, сейчас ребята уже в раздевалке, готовятся к отправлению. В голове возникло навязчивое желание аппарировать туда и предупредить о возможной опасности. Но ведь Лорд обещал, что с ними ничего не случится. Питер задумался. С другой стороны, он просто сказал, что поговорит об этом с теми Пожирателями, которые отправляются на место. Кто знает, что взбредёт в голову той же Беллатрисе? Разумеется, потом она почувствует на себе весь гнев Лорда за непослушание, но тогда будет уже поздно. Питер решительно поднялся со стула. Он должен присутствовать на месте и Петтигрю знает, как осуществить это незаметно.

Хвост аппарировал во двор соседнего дома, молясь, чтобы хлопок от его появления не был услышан. Он разделся, спрятав одежду в кустах, и поспешно превратился. Питер быстро пересёк двор и проскользнул в щель забора, который разделял два участка. Снаружи всё было тихо. Было уже примерно без четверти пять, значит, Пожиратели уже были на месте, а мракоборцы ещё не появились. Прижимаясь к дощатому крыльцу, Питер пролез под входной дверью. «Наверное, зимой у них сильные сквозняки», — мелькнула мысль. Двигаясь вдоль стены, он бесшумно пересёк коридор и оказался в гостиной. К счастью, его появления никто не заметил.

Внутри он насчитал десять человек в масках. Питера не приглашали на собрания Пожирателей, и в закрытой амуниции не все были для него узнаваемы. Но по серебряным ножнам для палочки Петтигрю выделил Малфоя, а пышная шевелюра, которую женщина даже не пыталась спрятать под капюшоном, выдавала Беллатрису Лестрейндж. В одном Пожирателе Питер заподозрил Долохова, но не был уверен. Впрочем, это не имело особого значения. Нужно было выяснить, куда аппарируют ребята. Если прямо в гостиную, то у них очень мало шансов выжить, а если куда-то ещё… Тёмный Лорд явно догадался, где они появятся, а у самого Питера разбегались глаза: дом казался огромным. Внезапно сверху послышались хлопок от активированного порт-ключа. Значит, чердак. Пожиратели начали медленно подниматься со своих мест, вынимая палочки.

С бешено колотящимся сердцем Петтигрю пересёк гостиную и начал торопливо карабкаться по лестнице, спрятавшись за перилами. Один пролёт, второй, совсем немного осталось. Он чуть не врезался в ботинок Сириуса, а отпрыгнув, почувствовал, как его затягивает какой-то вязкий сгусток магии. На секунду его подбросило воздух, сверху он почувствовал паучьи лапы, по его лицу ударил длинный хвост какой-то другой крысы. Питер зажмурился и выскользнул из магнитного поля странной чужой магии. Петтигрю рухнул на пол и, посмотрев наверх, увидел перед собой незнакомого мужчину. «Иллюзия!» — догадался Хвост и пустился вперёд так быстро, как только позволяли маленькие лапки. У стены возле двери стоял старый диван, под которым Питер увидел спрятанные тела людей, зачарованные копии которых только что вышли за дверь вместе с Сириусом. Он побежал к Ремусу, надеясь привлечь внимание.

— У них тут крысы или пауки, — донеслось до Петтигрю.

«Ну же, давай, наклонись. У тебя где-то две секунды», — подумал Питер, юркнув под диван. Крысиные коготки мягко тонули в рыхлом теле трупа.

Рем догадался, и с криком бросился наружу. Джеймс среагировал ещё быстрее.

«Теперь всё честно. У них есть шанс», — подумал Питер, стремительно выбегая из-под жуткого дивана. Как только он окажется дома, сразу же смоет с себя это мерзкий трупный запах.

В комнату вбежал незнакомый Петтигрю парень и дрожащими руками отправил Патронус. Из палочки вылетела красивая серебристая ласточка и взмыла в окно. У самого Питера Патронус до сих пор так и не обрёл телесную форму. Всё, что у него выходило — белый дым или, при большой удаче, красивый светящийся щит, но из него ещё ни разу никто не выбежал. Ребята оправдывали это тем, что Хвост до сих пор не нашёл среди своих воспоминаний одно по-настоящему счастливое.

Парень выбежал за дверь, и Питер еле успел выскочить, прежде чем он её захлопнул. Нужно было как можно скорей уходить. Всё также придерживаясь перил, Петтигрю добежал до поворота лестницы и замер в ужасе. Прислонившись к стене, на ступеньках лежал Джеймс. Питер обежал его вокруг. Поттер не шевелился. Шерсть на маленьком крысином тельце встала дыбом. Неужели он погиб?

Рядом, за колонной, прятался Рем, уверенно отражая летящие в него заклинания. Сириус спрятался за перевёрнутым столом. Хотя бы им Питер дал шанс выжить. Но успей он забраться на пару секунд раньше, Сириус не попал бы под обстрел и, возможно, Джеймс был бы жив. Петтигрю в панике выбежал из гостиной, вприпрыжку пересёк коридор и выскочил на улицу. Держась только на инстинктивной памяти, Хвост отыскал широкую щель в заборе и добежал до знакомых кустов. Превратившись обратно, Питер не стал одеваться, а просто сгрёб свои вещи в охапку и аппарировал.

Приземлившись, он не удержался на ногах и рухнул на пол, роняя на себя штаны и рубашку. Петтигрю лежал на деревянном паркете, судорожно хватая воздух.

«Пожиратели могли просто сделать своё дело на пару часов раньше и аппарировать к Лорду. А они устроили засаду. И убили Джеймса. Возможно, кто-то ещё тоже погиб. Но Тёмный Лорд обещал, что никто не умрёт. Неужели он обманул?» — мысли пульсировали в разгорячённой бегом голове.

Кроме ужаса прямо внутри сердца разрасталось тяжелое, давящее чувство вины. Как человек, которому он бесконечно доверял, смог допустить такое? Наверняка этому есть объяснение. Во всём виноваты сами Пожиратели. Захотели выслужиться перед Лордом. Но как быть ему, Питеру, который из верного помощника господина превратился в виновника гибели друга? И что делать, если кто-то из мародёров узнает, что это он стал причиной смерти Джеймса?

Первой мыслью было пойти и покаяться самому. Броситься на колени перед раненым Блэком, умолять Рема о прощении. Они поймут, обязательно поймут и смогут его простить. Петтигрю начал спешно одеваться, решая, куда отправиться искать друзей. Застёгивая рубашку, он замер на второй пуговице. Нет, рассказывать точно нельзя. Тогда придётся упомянуть, что Питер начал шпионить на Лорда, и он предаст своего господина, человека, который столько для него сделал. Значит, придётся молчать. Раньше же это хорошо получалось? Тем более, пока его никто ни в чём не обвиняет. Хвост зарылся рукой в жидких светлых волосах. Он перенял эту привычку у Джеймса, который всё время взъерошивал свои густые жёсткие вихры. «А может быть, кто-то уже что-нибудь заподозрил?».

Петтигрю потратил около часа на раздумья, быстрыми хаотичными шагами измеряя комнату. В итоге, он решил наведаться к тому человеку из их компании, который больше всех изобиловал мрачными мыслями. Переодевшись, Питер аппарировал к Люпину.

Он постучал в дверь.

— Кто там? — послышалось с той стороны.

— Ремус, это я, Питер. Открой, пожалуйста, — кажется, голос слишком дрожит. Впрочем, для человека, только узнавшего о гибели друга, это нормально.

— Докажи. Скажи то, чего можешь знать только ты.

Он уже что-то заподозрил. Однозначно, Рем догадывается о том, кто виноват. Питер мотнул головой. Это обычная проверка, ребята и раньше так делали, просто сегодня особенно страшно.

— Моё прозвище Хвост, — Питер помедлил, чувствуя, что этого недостаточно. — А последние два курса ты был влюблён в Пенелопу Аббот, и она бросила тебя после Рождественского Бала.

Петтигрю обрадовался. Это был тот факт, который был неизвестен никому, кроме их четверых и самой Пенелопы.

Ключ повернулся в замке несколько раз, затем раздвинулись преграды заклинаний и Питер увидел совершенно разбитого Рема. Бледный, сутулый, растрёпанный Люпин выглядел так, словно перенёс очередное полнолуние.

— Проходи, — кивнул он, и махнул рукой, приглашая внутрь.

Хвост забежал в коридор. Ремус настороженно оглядел лестничную клетку и закрыл дверь, потом он палочкой вернул на место защитные заклинания и проводил Питера на кухню. Петтигрю устроился на табуретке у стены, а сам Люпин остался стоять.

— То, что случилось с Джеймсом, это правда? — встревожено спросил Хвост и мысленно похвалил себя за правдоподобность. — Грюм рассказал мне, но я не поверил и примчался к тебе узнать.

Ремус с силой сжал дверную ручку.

— Да, — коротко ответил он. — Джеймс погиб.

Питер и не ждал других слов — он всё видел сам.

— Как? — воскликнул Хвост, добавляя ошеломление к страху, который буквально заставлял всё тело трястись. — Как это произошло?

— В Сириуса летела Авада, которую он не успевал отбросить, потому что уронил палочку, и Джеймс столкнул его с лестницы, принимая себя удар заклинания, — Ремус говорил, уставившись в одну точку. Казалось, что в эту минуту, он стоит не у себя на кухне, а вновь переживает те ужасные мгновения. — Если бы не дурацкие перчатки из каталога, которые Блэк зачем-то напялил, Джеймс остался бы в живых.

— Но Джеймс мог просто применить защитное заклинание, — сам не зная почему, возразил Питер. Вина бередила душу, и Петтигрю хотелось отвести удар от Бродяги, который однозначно был ни при чём. — Он бы спас Сириуса и сам бы не подставился.

Ремус, казалось, побледнел ещё больше. Спустя несколько тяжёлых секунд, он всё-таки ответил:

— Протего использовал я, — тихо проговорил он.

Питер ахнул. Выходит, что Рем винит не столько Блэка, сколько себя самого. Хвост знал, что может заставить его передумать всего одной фразой, но для этого пришлось бы разоблачить себя. Петтигрю просто не нашёл, что ответить Люпину и просто сидел, разглядывая рисунок на обоях. Через какое-то время он заметил, что пальцами терзает салфетку, которая лежала на столе. Питер поспешно отодвинул её от себя и уставился на Ремуса. Тот стоял, нахмурившись, и смотрел куда-то сквозь Петтигрю. О чём он думает? Он догадывается о том, почему состав группы изменился? Если немного поразмыслить, то понять не так уж и сложно. Ещё эта салфетка. Определённо Лунатик уже начал что-то подозревать. Конечно, он думает, почему Грюм сразу же рассказал обо всём, ему Питеру, а не Лили, например. Петтигрю сжался на табуретке. Надо срочно отвлечь Рема. Но чем?

— Слушай, — робко начал Хвост. — Лили ещё наверняка не знает про Джеймса. Нужно успеть передать ей всё, объяснить, пока Грюм и ей не сообщил.

Ремус слегка встрепенулся, более осмысленно взглянул на Питера, а затем ответил:

— Да, ты прав. Нечего тянуть.

— Тогда аппарируем? — Питер привстал с табуретки.

— Подожди, Хвост. Сириус в больнице. Нехорошо выйдет, если никто из нас не узнает, как он, — Ремус вздохнул. — Отправляйся к нему, а Лили я скажу всё сам.

Питер настороженно посмотрел на Люпина. Он не хочет видеть Сириуса? Или думает, что Блэк уже скоро сбежит из Святого Мунго и помчится доводить Лили до приступа? Хорошо бы выяснить, что стоит за этими словами.

— Ты ужасно выглядишь, друг, — озабоченно произнёс Петтигрю. — Может, у меня лучше получится объяснить ей о смерти мужа?

Ремус протёр лицо руками.

— Я был там, — его голос был тихий, почти шепот, отчего Питеру стало не по себе. — Поэтому я должен это сделать сам.

— Тогда я побежал к Бродяге, — Хвост решительно прошёл в коридор. — Ещё увидимся вечером. Расскажешь, как всё прошло. А ты сходи пока умойся хотя бы.

Ремус кивнул и выпустил Питера из дома. Тот быстро сбежал вниз по ступенькам и уже на выходе аппарировал ко входу в больницу.

Сириус отыскался быстро: дежурная сестра показала дорогу. Блэк уже пришёл в себя и лежал на своей койке, стиснув зубы. Рядом валялась разбитая бутыль из-под костероста. Услышав появление Питера, он слегка приподнялся в кровати и произнёс:

— А, Хвост, это ты, — Сириус посмотрел на дверь и нахмурился. — А где Рем?

Петтигрю замялся. Ему не хотелось усугублять мрачное настроение Блэка.

— Понимаешь, он не смог. Он решил пойти к Лили и рассказать ей всё, — Петтигрю надеялся, что оправдание помогло смягчить горькую истину.

Сириус хмыкнул, скривив губы так, словно в него насильно влили горькое зелье.

— Ясно. Значит, винит во всём меня, — он снова перевёл взгляд на Питера и продолжил. — Ты и сам здесь, потому что тебя не было с нами в этом проклятом доме. Клянусь, лучше бы я там сдох. По крайней мере, виновата была бы только моя собственная тупость.

— Сириус, — Хвост уже в который раз за день с трудом находил, что ответить. — Идёт война. Ежедневно гибнут десятки людей, с каждым налётом волшебный мир теряет множество замечательных людей. Раньше это не затрагивало нас лично, поэтому, возможно, ты не чувствовал всё так остро. То, что случилось, могло произойти с кем угодно. И тебе не стоит сразу кликать смерть.

Сириус вскочил на койке, взбешенный тирадой Питера. Стену сдержанности, плохо выстроенную в детстве, прорвал бурный поток сразу множества ярких эмоций.

— Джеймс был моим лучшим другом! Он и его семья заменили мне мою собственную, когда от меня отвернулась даже родная мать! — Блэк поморщился от боли в ребре. — А в итоге он погиб из-за моего пустого просчёта. Погиб, спасая мою шкуру! Зачем? Питер, скажи мне, зачем он это сделал? Его дома ждала любимая жена, которая носит его ребёнка. А кому нужен я? Даже Ремус не стал кидаться под Аваду, а попытался прикрыть нас Протего.

На этой фразе Сириус резко замолчал. «Даже Ремус» немым упрёком повисло в густом тяжёлом воздухе.

— Питер, я не это имел в виду, — пробормотал Блэк, чувствуя острейший прилив стыда, который ледяной волной где-то от затылка пробежал по всему позвоночнику, колючими иголочками заморозил кончики пальцев.

— Я понял, — примирительно проговорил Хвост. Он опустил глаза в пол, лишь бы не смотреть на Бродягу.

Сириус закрыл лицо руками и тихо зарычал.

— Мы потеряли одного из самых лучших людей в этом мире, и я не знаю, как я должен прожить те года, которые мне подарил Джеймс, чтобы хоть немного оправдать его смерть.

После этих слов камень на душе Питера начал буквально сдавливать сердце, мешая вздохнуть. А как следует жить ему?

Элайн последний раз окинула взглядом комнату ожидания, и передала ключи Сьюзен. Сегодня она последняя покидала пост, замешкавшись после невероятно тяжелого дежурства. Элджен и Гордон уже аппарировали домой, но Эл решила пройтись пешком. На душе привычно скреблись кошки, острыми коготками превращая полотно сегодняшнего дня в серые рваные клочья, которые заполняли общее настроение блёклым горьковатым осадком. Девушке хотелось проветрить голову и не нести домой боль и чужие страдания, растворенные в воздухе больницы.

Уже окончательно стемнело, чернильный мрак густого низкого облака медленно наползал с севера, поглощая серебряные точки звёзд. Одинокий полумесяц расплывчатой проплешиной вглядывался в спящий Лондон сквозь тяжёлую завесу тучи. Элайн поёжилась и старательнее закуталась в летнюю кофточку. Было не холодно — ночь была по-летнему тёплой, хотя от лёгких порывов прохладного влажного ветра по коже бегали мурашки. Но основная причина заключалась не только в этом. Эл с детства боялась темноты. Годы обучения на Слизерине только помогли страху разрастись, подкармливая его с каждым осторожным шажком вниз по ступенькам вглубь мрачных подземелий. Дорогу освещал только тёмно-алый дрожащий свет факелов, который только усугублял ситуацию, удлиняя каждую тень, превращая её в автономное жуткое чёрное чудище, которое к тому же умело быстро перемещаться, мелькая длинными когтями на каждом повороте. Эл всегда предпочитала совершать этот короткий, но пугающий маршрут в компании кого-нибудь из своих однокурсников.

Но сейчас девушка, напротив, надеялась случайно не пересечься с кем-нибудь из своих старых школьных знакомых. Кто-то из них сегодня хладнокровно убил целую семью волшебников, а также того молодого мракоборца. Эл лично переносила в Мунго его раненого напарника, который пока только начал приходить в себя. Девушка не знала, кого было видеть страшнее: мёртвые тела, накрытые тёмной тканью, или побелевшие лица выживших. В воображении Элайн тут же показались испуганные, неверящие глаза светловолосого мракоборца, который за один вечер потерял одного друга и теперь летел, не разбирая дороги, к носилкам, на которых без сознания лежал второй. Флитвик заметила, что в обычной жизни парень был, вероятно, вежлив и учтив, он даже машинально извинился перед Гордоном, когда врезался в него, пробираясь к раненому другу. Сердце юного колдомедика Элайн Флитвик сочувственно сжалось при виде такой невыносимой душевной боли. Не зная, как помочь человеку, который буквально разваливался на части у неё на глазах, она предложила ему свою помощь и даже, кажется, протянула бумажку с адресом. Эл плохо разбиралась в тонкостях строения человеческой души, возможно, это было одним из оснований выбора Распределительной Шляпы, поэтому Флитвик обычно не стремилась помогать людям душевно, действуя по принципу "не навреди". Но сегодня Элайн настолько затронула чужая острая боль, что она отступила от своего обычного сценария поведения и, поинтересовавшись самочувствием молодого мракоборца, подсунула ему свой адрес, с предложением послать сову.

В целом, ко всем работникам аврората Эл относилась весьма скептически, и на то были причины.

Когда война добралась и до семьи Элайн, девушка экстерном закончила сестринские курсы и устроилась в больницу Святого Мунго в качестве младшего медперсонала. Работа оказалась тяжелее, чем она себе представляла: буквально сегодня один волшебник с оторванными чёрномагическим проклятьем ногами в припадке свалился с кровати. Левитировать человека, находящегося под действием заклинания было запрещено, поэтому Элайн пришлось самой перекладывать взрослого мужчину на носилки и пытаться перенести их на койку, где должен был лежать волшебник. Её окружала атмосфера всеобщего страдания и депрессии, и каждый вечер Флитвик часами стояла под душем, пытаясь смыть чужую боль, а затем в изнеможении падала на кровать, чтобы утром вновь окунуться в омут человеческих мук. Последние полгода Элайн ни разу не выходила в свет, а всё свободное время посвящала сну или жалости к своей несправедливой судьбе. И при этом раз в месяц девушку стабильно вызывали в треклятый Аврорат для бесконечных допросов. Вопросы были всегда одинаковы: когда она последний раз видела своих старых школьных друзей, где они могут скрываться, не прячет ли сама Эл кого-нибудь из списка Пожирателей. Мракоборцам было невдомёк, что Элайн порвала все контакты с прошлым после смерти отца. Они продолжали бессердечно выпытывать у девушки любую информацию, связанную с этими людьми, вороша болезненные воспоминания.

А денег нехватало. И тогда Эл нашла новый способ подработки. С моральной точки зрения его невозможно было оценить однозначно, кроме того, вместе с долгожданной прибылью прибавился и леденящий страх слежки и противный шепоток в голове, требующий лишний раз оборачиваться и преодолевать некоторые участки дороги очень быстрым шагом, сжимаясь всем телом. Элайн тщательнее накладывала защитные заклинания на дверь, добавляя отвлекающие чары. Перекрыть камин ей казалось слишком подозрительным, поэтому вокруг него витала слегка кривоватая магическая завеса. Засыпала девушка с палочкой у изголовья кровати, чтобы успеть сбежать, в случае появления незваных гостей, и каждый раз, получая звенящий мешочек, старательно убеждала себя, что этот раз ну точно самый последний и больше она не подпишется на подобную работу.

Наконец добравшись до дома, Эл наколдовала новую защиту и тихо скользнула за дверь, на секунду замерев, настороженно проверяя, не поджидают ли её внутри. Уже осмотревшись, Эл сменила рабочие туфли на домашние тапочки и, потянувшись, полезла в шкаф за большим полотенцем. Стул с коротковатой четвёртой ножкой опасливо пошатнулся, но устоял на месте. Флитвик схватилась за зеркальную дверцу шкафа, чтобы удержать равновесие, та слегка отворилась, и на ней вспыхнуло отражение зелёного пламени. Кто-то ломился к ней в камин. Элайн резко обернулась, неуклюже спрыгнув на пол, увлекая часть вещей с полки за собой, и выхватила палочку. Вся надежда была только на немного изогнутые охранные заклинания.

В голове проносились тысячи версий, но преобладала одна. «Мракоборцы. Это точно они. Всё-таки выследили, сволочи».

Человек, едва появившись внутри камина, за долю секунды успел заметить надвигающуюся волшебную преграду и отбросил её палочкой прямо на девушку. Элайн не успела среагировать и уже в следующее мгновение повалилась на пол, крепко связанная относительно удачно наложенным ей же самой "Инкарцеро". Палочка с глухим стуком покатилась под кровать.

«Это конец», — пронеслось в голове у Эл.

Неожиданно путы исчезли. Элайн вскочила на ноги, подзывая палочку обратно, и увидела перед собой того самого молодого человека, которому несколько часов назад передала свой адрес. Он был всё также бледен и смотрел на неё огромными испуганными глазами.

— Умоляю, извините, — пробормотал парень. — Я не хотел причинить вам вред. Я машинально откинул магический щит в сторону, не думая, что он попадёт в вас.

— Что вам надо? — Эл недоверчиво продолжала удерживать его на мушке.

— Жена моего лучшего друга потеряла сознание, возможно, ей требуется помощь, — мракоборец убрал палочку в ножны и примирительно поднял руки. — У меня нет знакомых колдомедиков, и я не знаю, можно ли аппарировать её в Мунго. Я был в растерянности и наткнулся на вашу записку. Дело в том, что девушка находится на последнем сроке беременности, а я совершенно не представляю, что делать.

— Мерлин, — выдохнула Элайн. — Как вы меня напугали. — Флитвик заклинанием открыла тайник с зельями.— Вы правильно поступили, придя сюда. Её действительно нельзя аппарировать. Скажите адрес, куда отправить бригаду.

Уже спустя несколько мгновений Эл окончательно пришла в себя и связалась с дежурными.

— Пока ребята не добрались, мне стоит отправиться с вами к ней в дом.

Парень кивнул, почти не замешкавшись.

— Давайте руку.

Она переплела пальцы с мракоборцем и закрыла глаза. У него оказались тёплые, немного шершавые ладони и слегка расширенные суставы между фалангами. Внутри девушки всё привычно сжалось, раздался хлопок, и они очутились на пороге маленького домика.

Элайн терпеть не могла аппарировать. Дома она обычно пользовалась летучим порохом. Каминная сеть была связана и с комнатой ожидания в больнице Святого Мунго, поэтому в те дни, когда девушку не тянуло пройтись пешком, она отправлялась в свою гостиную через камин. Во время полёта по трубам тело оставалось таким же, как и всегда, а не пыталось скручиваться и сжиматься в точку. Ещё, аппарация требовала серьёзной концентрации и каждый раз отнимала силы, которых в конце рабочего дня уже почти не оставалось. То ли дело просто залезть в камин и чётко сказать адрес. Даже не нужно представлять место, в которое хочешь попасть.

Приземлившись на крыльцо дома, Элайн как всегда потеряла равновесие, колени девушки подогнулись, подошва ботинка заскользила по влажному дереву, и Флитвик полетела спиной вперёд. У самой земли её поспешно подхватил мракоборец, который без усилий справился с парной аппарацией, переместившись также легко, словно ему требовалось просто сесть на стул. Парень помог Эл выпрямиться и на мгновение задержал руки на её плечах, проверяя, способна ли девушка стоять самостоятельно.

— Всё в порядке? Голова не кружится? — уточнил мракоборец.

Элайн коротко кивнула, не желая терять время. Молодой мужчина повернулся ко входу в дом и что-то прошептал. Медленно повернулась длинная бронзовая ручка, и тяжёлая дверь без скрипа отворилась сама. Мракоборец схватил девушку за предплечье и провёл за собой сквозь завесу заклинаний. Защита дома охотно пропустила его: мерцающая стена разлетелась в разные стороны, образуя проход. Элайн поспешно нырнула за парнем, опасаясь, что не успеет зайти до того, как завеса захлопнется.

— Она в гостиной, и, кажется, до сих пор без сознания, — быстро проговорил мракоборец и, отпустив руку Эл, побежал по узкому коридору без картин в сторону распахнутой двери с левой стороны прохода.

В комнате на диване лежала без движения мертвенно-бледная девушка с огненно-рыжими волосами. Элайн быстрыми шагами пересекла расстояние, отделявшее её от бесчувственной хозяйки дома, и пощупала её пульс. Биение сердца было совсем тихим.

— Быстро откройте окно, нужен свежий воздух.

Мракоборец резко одёрнул занавески и, подняв щеколду, с грохотом распахнул ставни, задребезжавшие стёклами.

— А теперь нужно поднять её ноги повыше, — Элайн торопливо расстёгивала пуговицы на кофте девушки, боковым зрением наблюдая, как парень оббегает диван, пытаясь удобнее ухватиться. Он подтащил девушку к краю и переложил её ступни на ручку дивана. — Теперь на неё нужно слегка брызнуть прохладной водой или лучше просто протереть лицо влажным полотенцем или тряпкой.

— Я принесу из ванной, — мракоборец выскочил из комнаты, и зашумел водой за одной из дверей.

Элайн провела мокрым махровым полотенцем по лбу девушки, но та никак не хотела приходить в себя. Эл нахмурилась, повернувшись к застывшему мракоборцу.

— Я надеюсь, вы не пытались применить «Реннервейт»? — строго спросила она.

Парень поднял голову, уставившись на Флитвик широко распахнутыми глазами.

— Это было первое, что я сделал, когда она упала, — ответил он, прикусив губу.

— Неужели вы не знаете, что это заклятье используется для приведения в сознание человека только, если он подвергся магическому воздействию? Если вы сами за секунду до того не шарахнули её «Конфудусом», то вы идиот.

Эл была готова поклясться, что буквально слышала, как сердце мракоборца с гулким ударом резко ушло в пятки.

— И как это навредило ей? — он опёрся дрожащей рукой о журнальный столик.

Элайн осторожно присела на край дивана, пристально посмотрев на лицо девушки. На побелевшей коже ярко выделялась россыпь веснушек, пересохшие губы были слегка приоткрыты. В обычное время она, несомненно, была красавицей, многие заглядывались на её густые огненные волосы, пытались уловить взгляд глаз, которые сейчас были прикрыты веками со светлыми ресницами. Элайн перевела взгляд на застывшего мракоборца.

— Я не уверена, что мои следующие слова окажутся правдивы, — осторожно начала Эл. — Но «Реннервейт», как известно, означает «Оживи». То есть человек снова начинает функционировать обычным образом. Я боюсь, что когда действие заклинания доберётся до ребёнка у неё внутри, он может подвергнуться его воздействию и начать вести себя, как уже родившийся младенец. То есть, попробует вздохнуть или что-то ещё. Но его окружают околоплодные воды, а это означает, что ребёнок...

На улице послышались громкие хлопки аппараций. Мракоборец помчался к двери, чтобы снять защитные заклинания.

Из коридора послышались быстрые шаги колдомедиков. Ярко выделялся топот Марка, который смешивался с постукиванием маленьких каблучков Сьюзен. А мракоборец даже сейчас двигался неслышно.

— Доктор Бэддок[1], — поспешно проговорила Элайн. — «Реннервейт».

— Ясно, — кивнул Марк. Медику было достаточно одного слова, чтобы понять, что происходит.

Отточенным движением руки он левитировал парящие неподалёку носилки прямо к дивану. Вместе с ещё одним медиком, имя которого девушка никак не могла запомнить, доктор Бэддок аккуратно переместил на них хозяйку дома.

Процессия двинулась к выходу.

— Лили и её малыш? С ними всё будет в порядке? — спросил парень, широкими шагами догоняя врача.

— Тот факт, что девушка без сознания, сыграл ей на руку. Все процессы в организме протекают медленно, в том числе и распространение действия заклинания, — Марк постучал палочкой по дверям маггловской реанимационной машины скорой помощи. — Но любое магическое воздействие, даже безобидного летучего пороха, я не говорю уже про аппарацию, может вызвать выброс энергии, который мы не успеем предотвратить.

— Я должен поехать с вами убедиться, что с женой и ребёнком моего лучшего друга всё хорошо, — твёрдо сказал мракоборец.

Но доктор Бэддок уже седьмой год работал в своей должности и умел заставлять людей делать то, что считал правильным.

— Я вынужден вам отказать, — холодно заметил он, на мгновение обернувшись в сторону парня. — Мисс Флитвик аппарирует вас к нужному входу и проводит до палаты девушки. А пока, я полагаю, вам и здесь найдётся занятие.

Мракоборец хотел было что-то сказать, но ещё на вдохе смог взять себя в руки и сжал губы. Он хмуро кивнул колдомедику и вернулся в дом.

Элайн растерянно проводила его глазами и развернулась к Бэддоку, чтобы высказать своё недовольство таким назначением, но мужчина уже захлопывал за собой двери машины. Девушка совершенно не собиралась возвращаться в больницу после изнурительного дежурства. Аппарировать хотелось ещё меньше, тем более в паре — Эл боялась, что от усталости она выбросит мракоборца где-нибудь по дороге. Флитвик вздохнула и опустилась на каменную тумбу у газона. Может ну его, этого парня? Доберётся как-нибудь сам, благо больницу легко представит любой волшебник. Марк уже уехал и ни о чём не узнает, если сам мракоборец ему не расскажет. А парень похож на человека, который не сдаст. Элайн обернулась на него, выходящего из дома. Он постепенно восстанавливал сложную систему защитных чар у двери, напевно проговаривая длинные заклинания. Светло-русые волосы растрепались, спина в потёртой куртке ссутулилась, каждый пасс палочкой был тяжёлым, словно рука двигалась не в воздухе, а внутри густой плотной жидкости. Было видно, что на мракоборца груз усталости давил ещё сильнее, и парень еле держался на ногах. Закончив колдовство, он виновато посмотрел на Эл.

— Мисс Флитвик, правильно? — уточнил он. — Меня зовут Ремус Люпин, — мракоборец дождался кивка со стороны девушки и продолжил. — Я вижу, что у вас была непростая ночь, и поэтому уверяю, что вы совершенно не обязаны сопровождать меня до больницы. Я благодарю вас за неоценимую помощь, и считаю несправедливым удерживать рядом с собой.

Элайн стало неловко, словно Люпин прочитал её потаённые мысли.

— Я останусь и покажу вам короткий путь, — неожиданно для себя ответила Эл.

«Что ты ляпнула, Флитвик!» — возмутился наиболее уставшая и «слизеринская» часть разума девушки. — «Он сам тебе предлагает идти домой и лечь спать. Быстро скажи, что передумала».

— Я тоже переживаю за судьбу вашей подруги, поэтому отправлюсь вместе с вами, как и было приказано моим начальством.

— Теперь я ваш должник, — Мракоборец тепло улыбнулся Элайн. Даже улыбка у него вышла тяжёлая, несмотря на всю свою искренность. Казалось, что какая-то неведомая горечь удерживает уголки губ парня, позволяя им приподняться совсем немного. Эл попыталась улыбнуться в ответ, несмотря на то, что на неё ничего не давило, вышло далеко не так правдиво, как у Люпина. Взгляд девушки задержался на шраме на щеке мракоборца, который изогнулся в дугу при напряжении мышц лица. Борозда от рваной когда-то раны заставила Элайн ужаснуться. «Неужели его оставил один из Пожирателей? Это было даже не режущее проклятье — выглядит так, словно его кожу разодрал дикий зверь. Что же тебе пришлось испытать на этой войне? Парень ведь старше меня всего на пару-тройку лет, а уже перенёс такие ужасы. Может быть, его пытали?» — мысли одна мрачнее другой кружились в голове Эл. — «Я, наверное, никогда не смогу принять то, что люди, которые спали со мной в соседних комнатах, ели за одним столом, способны на такую бесчеловечную жестокость».

Люпин обернулся к девушке.

— Не хотите прогуляться? Здесь, недалеко есть старый парк. Несмотря на то, что мы недалеко от Паучьего тупика, это место всё равно по-своему красиво.

— Конечно. Никогда не была в этой стороне Лондона, — ответила Элайн, которой тоже было не по себе рядом с домом, откуда только что отъехала машина колдомедиков.

Они медленно побрели вдоль широкой улицы. Вероятно, мракоборец перенёс Флитвик на окраину города или даже в пригород. Вокруг стояли старые маггловские дома с ухоженными газонами с клумбами и забавными садовыми фигурками. Каждое строение отличалось от остальных или размером и формой черепицы, или цветом симпатичного деревянного забора. Какие-то дома были окружены живой изгородью шиповника или другого кустарника. Вскоре показался витая кованая решётка ржавого забора, окружавшего парк. Одна дверца ворот отсутствовала, приглашая каждого прохожего заглянуть внутрь.

Люпин пропустил девушку перед собой, а затем последовал за ней. Они шли молча в окружении высоких лип, медленно поднимаясь на небольшой холм. Элайн была благодарна своему спутнику за то, что тот не стал заводить бессмысленных вежливых разговоров, а спокойно шёл рядом, полностью погружённый в собственные мысли. Девушка чувствовала себя свободнее, не ощущая давления необходимости выдумывать отвлечённые темы. Она наслаждалась тёплой летней ночью, насколько мог наслаждаться человек, боящийся темноты. Изредка, Эл оглядывалась на особенно подозрительно шуршащие ветки и немного замедляла шаг возле каждого фонаря, чтобы затем торопливо перебежать до следующей лужицы света. В очередной раз меняя скорость, чтобы подстроиться под Элайн, её спутник аккуратно заметил:

— Я вижу, что вам немного некомфортно прогуливаться в безлюдном месте. Давайте вернёмся обратно, или аппарируем прямо отсюда, если прошло уже достаточно времени.

Эл смущенно улыбнулась Ремусу. Не желая соглашаться или опровергать верную догадку Люпина, девушка поспешно ответила:

— Действительно, мы уже можем отправиться в Мунго, — Элайн обхватила запястье мракоборца и решила его предупредить:

— У меня с аппарациями не очень, поэтому я заранее прошу прощения, если что-то пойдёт не так.

Люпин хотел было что-то ответить, но передумал. Эл решила, что он хотел снова предложить ей идти домой, чтобы избавиться от ненадёжного проводника, но из альтруистических убеждений отказался от разумной мысли. Видимо, она резко изменилась в лице, потому что Ремус сразу поспешил развеять её заблуждения:

— Раз доктор Бэддок порекомендовал вас в качестве помощника, то не сомневаюсь, что у вас всё получится. Только расслабьтесь и попробуйте перестать нервничать.

Слово «расслабьтесь», видимо, когда-то было заколдовано каким-то злым волшебником. Почему-то после того, как его произносят, человек, даже если он вовсе и не переживал до этого момента, окончательно терял уверенность. В этот раз его коварная магия сработала на ура: Элайн окончательно сбилась с мысли.

— Так, — успокаивающе улыбнулся парень, высвобождая руку из цепкой хватки Эл. — Давайте попробуем по-другому. Закройте глаза и потихоньку представляйте место, в котором хотите оказаться.

Элайн ничего не оставалось, кроме того как подчиниться. По шелесту мокрой травы девушка догадалась, что мракоборец отошёл за её спину. На плечи Элайн мягко опустились его ладони. Внутреннее пространство слегка запротестовало против такого вторжения, особенно невидимого, но затем было подавлено сильной концентрацией на самом процессе перемещения. Значит, нужно левое крыло корпуса. Там во дворе оранжевая дверь с бронзовой ручкой и крыльцо, на которое ведут три ступеньки. Последняя немного раскрошена сбоку. Над дверью козырёк, покрытый красной черепицей. Элайн настолько детально представила вход в Мунго, что мысленно уже перенеслась туда. Затем она ощутила всё тот же неприятный рывок. Девушке казалось, что именно руки Люпина скрутили её тело в точку, впрочем, его самого тоже должно было нехило сжать. И когда неприятное мгновение кончилось, Элайн почувствовала, что стоит прямо на клумбе возле заветной двери. Парень тоже оказался на месте, по крайней мере, его руки, которые тут же стиснули плечи девушки, не давая ей снова плюхнуться, точно добрались до пункта назначения.

— Стоишь? — поинтересовался Ремус.

— Да, спасибо, — ответила Эл, сбрасывая с плеч ладони Люпина. А какой девушке захочется признаваться в собственных недостатках? Она не ожидала такой поддержки со стороны нового знакомого. Поэтому, Эл, будучи далека от положительного мнения о работниках аврората, списала всю добросердечную помощь на желание выставить напоказ свои способности крутого мракоборца перед глуповатой медсестрой. Она так убедила себя в правдоподобности последней мысли, что даже успела немного обидеться на парня.

— Проходите во вторую палату справа по коридору. Там сейчас никого нет. И ждите меня, — закончив отдавать указания, Элайн поспешила к операционной. На комнату снаружи были установлены заглушающие чары, проникнуть внутрь было нельзя, и Эл уже было хотела вернуться в коридор, где оставила Люпина, но вдруг из-за двери вырвался маленький сноп красных искр. Девушка улыбнулась. Значит, Сью всё-таки не забыла об их условном знаке. Молодец, подруга.

Войдя в комнату, она увидела Ремуса, который сидел на кушетке, напряжённо сцепив пальцы.

— Девушка жива, пока с ней и с её ребёнком работают колдомедики, но в любом случае можно сказать, что главный кризис миновал.

Люпин кивнул в ответ и откинулся спиной к стене.

— Вам остаётся только ждать, но думаю, что всё будет хорошо, — Элайн посмотрела на измождённое лицо мракоборца и решила оставить его наедине с самим собой. — Можно я вас покину? Если кто-нибудь поинтересуется, что вы тут забыли, валите всё на меня,— не дожидаясь повторного кивка, Эл вышла в коридор.

Девушка направилась в свою родную комнату ожидания, где сидела новая смена. Часть медиков оказалась на месте, и они с радостью напоили гостью чаем. Роберт задорно травил байки, которые они с Кэйт слышали уже не один десяток раз, но его никто не перебивал. Элайн расслабленно устроилась в мягком кресле, обхватив ладонями чашку, и просто наслаждалась минуткой покоя. Потом противно задребезжал вызов, и ребята унеслись спасать чужие жизни. Эл отставила остывший чай и прошлась по комнате туда-обратно. Затем она посмотрела в окно, выходившее в пустой внутренний двор. Флитвик уже хотела было прикорнуть в том же кресле, которое так уютно занимала ещё несколько минут назад, как дверь открылась, и вбежала усталая Сью.

— Всё в порядке! — выдохнула она, падая на диванчик. — Девушка жива-здорова, и её мальчик тоже. Все говорят "какой хорошенький", хотя вроде такая же мандрагора, как и остальные младенцы. Только закончили, я сразу к тебе побежала.

— Отлично, — с души Элайн тоже словно сбросили часть груза. Каждый медик чувствует себя ответственным за любого человека, который когда-либо нуждался в его помощи. И Эл искренне переживала за судьбу той рыжей девушки.

Девушка попрощалась со Сью и помчалась к комнате, где всё ещё томился в ожидании мракоборец. Запыхавшись, она открыла дверь, уже набирая воздуха для радостной фразы, но остановилась, поняв, что её сейчас никто не услышит. Элайн усмехнулась открывшейся картине. Ремус Люпин безмятежно спал на больничной кушетке.

[1] Не знаю указывать ли этого персонажа, как ОМП, потому что, с одной стороны, он ещё появится в сюжете... Но фамилия доктора появилась от фамилии некоего Малькольма Бэддока, который, по словам Поттер-вики, в 1994 году поступил на факультет Слизерин. Логично, что у ребёнка был отец. (если он не инкубаторский, конечно, но вряд ли волшебники знают такое слово)

Хогвартс, три недели ранее

Северус Снейп сидел в кабинете Дамблдора и уже почти механически кивал в ответ на пространные рассуждения старого волшебника. «Как замечательно, что ты согласился заменить профессора Слагхорна, который так неожиданно решил сменить привычное место работы…». Какой тонкий намёк! Они могли бы просидеть весь этот час полной тишине, и Северус всё равно бы понял, к чему клонит Альбус. Более того, каждый из них понимал, что Снейп будет передавать всю услышанную в Хогвартсе информацию Волдеморту. Но Дамблдор всё равно почему-то продолжал переливать из пустого в порожнее, наблюдая за своим собеседником. Снейп откинулся в кресле, равнодушно перебирая россыпь каких-то глупых конфеток, которые Альбус неизменно предлагал людям, приглашённым в кабинет директора.

Интересно, зачем он всё-таки это делает? Не может быть, чтобы такой искусный интриган, как директор Хогвартса, просто обладал странной причудой. Во всём срывается какой-то потаённый смысл. Может быть, это элемент игры в доброго волшебника? Или желание подсластить горькую пилюлю? Каждый человек, который связывается с Дамблдором, рано или поздно сталкивается с ужасающими проблемами. Старик постоянно заставляет своих марионеток жертвовать всем, чем они обладают, включая их собственные жизни. Почему бы тогда этим постоянным сладостям не стать чем-то вроде извинения за весь кошмар, с которым этим людям предстоит столкнуться? Снейп вообще перестал слышать речь Альбуса. По какой всё-таки причине эти глупцы соглашаются помогать Дамблдору в его интригах? Может, он зелье в свои лимонные дольки добавляет? Это, пожалуй, единственное разумное объяснение. Северус брезгливо встряхнул рукой, отбрасывая карамельку, которую крутил в своих пальцах, обратно в общую кучу. От удара сладкие шарики покатились по столу в разные стороны. Снейп извинился, мотнув головой, и палочкой заставил конфеты вернуться на тарелку. Дамблдор улыбнулся, понимающе глядя из-под своих очков-половинок. Парень поджал губы и отвёл глаза в сторону.

Ну нет, дорогой директор, меня ты в свой капкан не заманишь. Ни отравленными карамельками, ни сладкими речами. Служба у Тёмного Лорда приносила Северусу почти всё, что он только мог пожелать: неограниченное финансирование любых экспериментов с зельями, прекрасно оборудованную лабораторию, редкие ингредиенты. И всё это великолепие он получил за сущий бесценок — Метку на предплечье и необходимость изредка поставлять Лорду лекарственные зелья и иногда некоторые яды. А что ему может предложить взамен Дамблдор? Место преподавателя Зельеварения, панический страх за собственную жизнь, паранойю… Что же ещё? Ах, да, самое важное чуть не забыл: Надежду на Светлое Будущее. Ради расплывчатого малообснованного чувства все эти идиоты ныряют с головой в самое пекло, утягивая за собой свои семьи, друзей, близких. Неужели это действительного того стоит? Северус, в отличие от героев Альбуса, не был глупцом. И не вёлся на такую возвышенную чушь. «Он может глаголить о высоком ещё добрых часа три. Да пусть болтает хоть целую вечность. Меня Альбус на свою сторону никогда не переманит. Ему просто нечем на меня повлиять», — думал Северус, не забывая изредка изображать внимательного слушателя. Дамблдор закончил свои рассуждения и теперь пристально изучал Снейпа своим фирменным проницательным взглядом. Парень не смог сдержать ответную ухмылку. Его-то эти глаза не смогут обмануть.

— Ещё раз спасибо тебе, Северус. Можешь идти, располагаться в своей новой комнате, — сказал директор.

Снейп сухо попрощался и уже направился к двери, когда Альбус его окликнул.

— Слушай, раз уж ты всё равно уходишь, то не мог бы передать профессору Трелони её магический шар? Он каким-то чудесным образом оказался у меня, а я даже не знаю, как им пользоваться. Никогда не разбирался в прорицаниях, — печально вздохнул Дамблдор. — Так занесёшь?

Северус хотел было заметить, что предложение Альбуса было как минимум странным, потому что подземелья Слизерина находятся совсем в другой стороне замка. И если рассуждать логически, то в случае особой необходимости Трелони могла и сама зайти за своим мячиком. Но когда Снейп уже даже сформулировал свой отказ, то обнаружил, что держит стеклянный шар у себя в руках.

— Разумеется, профессор. Я обязательно передам, — сквозь зубы проскрежетал Северус и вышел из кабинета.

Снейп раздраженно двинулся к лестнице, которая как раз готовилась переместиться к нужному коридору. Торопясь успеть подняться наверх, пока направление не изменилось, Северус не заметил исчезнувшую ступеньку и споткнулся, едва не выронив магический шар из рук. Снейп чертыхнулся, вспоминая, что когда он только поступил в Хогвартс, лестницы умели лишь передвигаться между коридорами, а ступеньки всегда оставались на своих местах. Наверняка это был очередной дурацкий розыгрыш Поттера с его дружками. Может, именно поэтому сам Северус спотыкался гораздо чаще, чем остальные обитатели замка. Пообещав самому себе обязательно разобраться с наглыми ступеньками в ближайшем будущем, Снейп проследовал к Северной башне. Добравшись до коридора с люком на потолке, он порадовался, что обосновался в родных подземельях. Карабкаться наверх при каждой необходимости вернуться в кабинет после того же обеда, например, удивительно глупое решение. Вот он сам ещё с первого занятия в поднебесной комнате решил, что все эти потолочные забавы были придуманы только потому, что чокнутой профессорше больше нечем поразить впечатлительных малолеток, которых нужно было хоть как-то заинтересовать в своём предмете. Северусу пришла в голову мысль, что до начала сентября ему тоже было бы неплохо придумать какую-нибудь завлекаловку для детей, первый раз оказавшихся на зельях. Впрочем, подумал Снейп, достойные ученики и так полюбят его предмет, а устраивать глупые фокусы, вроде превращений Макгонаглл, он не будет. Преподаватель, в конце концов, не клоун, и студенты, приходя на урок, должны сразу понимать, что находятся на серьёзном занятии, а не в цирке.

— Профессор Трелони, — Северус ещё не разобрался, как ему обращаться к бывшим учителям, находясь в новой должности, поэтому предпочёл привычный пока способ общения. — Я принёс вам ваш магический шар.

Снейп поднялся по маленькой винтовой лестнице и заглянул в красный полумрак круглой комнатки. Вокруг висела удушливая ароматическая дымка, от которой Северусу захотелось чихнуть. Сибилла застыла, опираясь руками об один из многочисленных пуфиков, и никак не отреагировала на появление парня. Он попытался ещё раз привлечь к себе внимание женщины.

— Вы забыли его в кабинете у Дамблдора. Он просил передать.

Северус уже решил положить шар на стол и быстро выйти из душной комнаты, когда Трелони резко обернулась, уставившись на него своими полубезумными глазами, которые её извечные круглые очки с толстенными стёклами делали ещё огромнее. Снейп невольно сделал шаг назад, но женщина буквально подлетела к нему, схватив Северуса за запястье. Глаза Сибиллы резко завращались с ужасной скоростью, а её пальцы тисками сжали руку парня. Внезапно она заговорила совершенно чужим голосом:

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый той, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...

Северус зачарованно слушал её, чуть приоткрыв рот, совершенно не понимая, что происходит. Внезапно все окружающие шары и чашки затряслись, ножки столов заходили ходуном, тяжелые красные шторы распахнулись, озаряя тёмную комнату ярким солнечным светом. Трелони на миг ослабила хватку, вздымая руки в воздух. Снейп попятился назад и буквально кубарем скатился с лестницы, уже не слыша продолжение жуткой речи. Последним, что увидел Северус, прежде чем зажмурился от ослепляющих лучей, было огненное крыло птицы-феникса.

Снейп с грохотом вывалился из люка и рухнул на каменный пол коридора. Потирая место ушиба и отряхиваясь от собранной по пути вековой пыли, Северус постепенно приходил в себя. Что он, дракклы подери, только увидел? По всей видимости, это было настоящее пророчество, и пророчество это напрямую говорило о том, что у Волдеморта в ближайшее время появится серьёзный противник. Хотя нет, это будет человек, способный его одолеть. Враг исключительной силы. Выходит, что его, Северуса, господин не такой уж и несокрушимый? Снейп спускался по лестнице, не разбирая дороги, почти убегая от кабинета Прорицаний. Закрывшись на все замки и навесив несколько запирающих заклятий, парень упал на свою кровать и задёрнул изумрудный полог. Что же ему теперь делать? Перебегать на сторону Дамблдора, как крыса, при первом же признаке течи на корабле? Метаться между двумя огнями не было в характере Северуса. Кроме того, раз теперь он знал о возможной опасности, грозившей Тёмному Лорду, он мог бы передать её Волдеморту, и тем самым изменить весь ход истории, обмануть судьбу. Предупреждён, значит вооружён, разве не так? Снейп вскочил с кровати и принялся измерять комнату шагами. Парень то оголял предплечье, то снова скрывал его широким рукавом чёрной мантии. Всё, нечего колебаться, нужно сделать то, что уже решил. Волдеморт узнает о пророчестве и сможет спастись, а в том новом мире сам Северус однозначно займёт неплохое местечко.

Тайное убежище Волдеморта. Ночь с 30 на 31 июля 1980 года (П.А.: Т.е. эти события происходят параллельно приключениям Люпина и Элайн между больницей и домом Эвансов)

Заспанный Северус сидел на положенном месте, которое, по его мнению, было слишком близко к середине стола [1], и пытался понять, зачем Тёмный Лорд собрал всех Пожирателей на внеочередное собрание. У многих на лице было написано ровно такое же любопытство, смешанное с непониманием. Алекто Кэрроу, казалось, ссутулилась ещё сильнее обычного, а Родольфус вытянул тощие ноги и откровенно зевал, за что получил сильный пинок под столом от своей незабвенной супруги. Её блестящая чёрная шевелюра сегодня была особенно растрёпана.

«Если бы она всё это время спокойно спала в своей постели, то волосы были бы примяты», — подумал Северус. — «Выходит, часть людей только что вернулись с задания Волдеморта. Вроде было какое-то мероприятие… Но вылазка была назначена именно на это время. Почему они уже здесь?»

Трэвэрс вообще выглядел ещё разгорячённым после ожесточенной битвы. Волдеморт наблюдал за своими подопечными, излучая спокойное удовлетворение.

«Значит, операция закончилась успешно. В противном случае вся эта компания не светилась бы самодовольством, а уже корчилась на полу», — продолжал свои рассуждения Снейп. — «Но раз всё прошло хорошо, то зачем собирать нас посреди ночи?».

Волдеморт медленно поднялся со своего места. Короткие тёмные локоны с несколькими седыми прядями были аккуратно уложены, в пальцах мужчина слегка покручивал свою волшебную палочку. Северусу было немного не по себе от этого жеста, потому что он знал, что эта же палочка может в любую секунду взметнуться в воздух, направляя на несчастную жертву пыточное заклинание нечеловеческой силы. Даже пристально наблюдая, не сводя глаз с её кончика, нельзя успеть подготовиться к ужасающей боли. Она накрывала ослепляющей волной, выворачивая кости. Волдеморт полуулыбнулся, уловив мысль Снейпа, словно говоря «всё правильно Северус, бойся меня». С этой же улыбкой Реддл окинул взглядом всех Пожирателей.

— Вам, несомненно, любопытно узнать, зачем я собрал вас в такое время, — палочка сделала ещё один круг. — Дело в том, что в Аврорате как-то прознали о готовящейся карательной операции. Впредь, я прошу вас тщательнее следить за тем, чтобы ваш язык находился за зубами, а не выбалтывал секретную информацию всякой министерской швали. В любом случае, я выясню, от кого именно утекла часть сведений, и в чьи уши она попала, — снова пауза. Северус, который всё это время разбирал свалку на складе зелий в Хогвартсе, и точно не был причастен к произошедшему, слегка поёжился. — Но и у нас тоже есть свои источники, — Волдеморт, видимо, намекал на Петтигрю, которого всё ещё не звали даже на основные собрания. Снейп скривился, улавливая такие же брезгливые взгляды среди своих соседей. Реддл усмехнулся, приподняв бровь.

— Я понимаю, что вам он неприятен и как предатель своих сторонников, и как полукровка, выросший среди магглов. Но для нас Питер прежде всего бесценный шпион, который непосредственно связан с Авроратом. И, что особенно важно, он пока пользуется безграничным доверием всего своего окружения. Будьте мудрее, как и положено истинным представителям древнейших родов.

Северус опять покосился на остальных Пожирателей. Ему ещё с самого начала мерещилось, что при слове «полукровка» он сразу становился центром внимания. Всё-таки его фамилия Снейп, а не Принц. Он бы ещё долго раздумывал о своей нелёгкой доле, если бы следующая фраза Волдеморта не заставила его буквально подскочить на месте.

— Благодаря нашему новому другу мы узнали о том, что несколько мракоборцев собирались встретить карательную группу, сорвав операцию. Поэтому мы, посовещавшись, — в этот момент он слегка кивнул, подчеркивая важность тех людей, которые входили в этот узкий круг, — решили, что не будем изменять намеченную дату. Только перенесём время действия на три часа раньше.

Реддл улыбнулся, разводя руки. «Алле-оп», — подумалось Северусу. — «Наши шпионы перешпионили министерских».

— Таким образом, в финале операции мы имеем одного убитого мракоборца и одного раненого, — Волдеморт сцепил руки в замок, продолжая удерживать палочку между пальцев.

Северус вцепился в стол так, что костяшки пальцев побелели, Яксли приподнял уголки губ, изгибая седую бровь, а Белла захлопала в ладоши, переполошив обоих своих соседей.

— А кого же? Кого же убили-то? — спросил Амикус, плотоядно уставившись на Повелителя.

Реддл приподнял правую руку, призывая к тишине.

— Я присоединяюсь к вашему триумфу, господа. Но позволю себе напомнить мистеру Кэрроу, что перебивать нехорошо, — стул Амикуса угрожающе пошатнулся, едва ли не сбрасывая мужчину на пол. Тот резко перестал улыбаться, опустив глаза в пол. Волдеморт слегка кивнул, словно ставя точку в сложившемся конфликте, и отвёл глаза от Пожирателя. — Думаю, что ответ на вопрос, столь дерзко озвученный мистером Кэрроу, который, вероятно, просто забылся от нахлынувшей радости, — Амикус мгновенно закивал, поддерживая Лорда, — будет интересен многим из вас. Мы потеряли достаточно сильного противника: от точного удара Джагсона погиб мракоборец Джеймс Поттер.

Лысина Джагсона буквально заблестела от самодовольства. Долохов, сидевший справа от него, похлопал товарища по плечу, Белла заулюлюкала, а все остальные громко зааплодировали. Северус же забыл как дышать. Снейп словно проглотил собственную палочку, и она застряла в глотке, перекрывания дыхание. «Может, послышалось? А кто же тогда ранен?» — вспыхнуло в его голове.

Волдеморт выжидал время для продолжения речи.

— Ещё один аврор, Сириус Блэк, предатель крови, был ранен Пиритсом [2].

Пожиратель самодовольно поправил свои фирменные окровавленные белые перчатки, разглаживая ткань на тонких пальцах.

В это мгновение уже Северус чуть было не свалился со стула. Он словно побледнел ещё сильнее, капля пота пробежала со лба и упала на горбинку на носу. Снейп судорожно сглотнул и потёр нос.

— Но радоваться необходимо в меру, — то, что для Северуса время рухнуло в пропасть, не послужило причиной остановки речи Волдеморта. А он уже переходил к самой важной части своих рассуждений: — Пусть в этот раз для нас всё закончилось великолепно: семья грязнокровок уничтожена, мракоборцы понесли потери. Но наш успех обусловлен тем, что сейчас нам удалось переиграть вражескую сторону. Поэтому те люди, которые сейчас заняты в Министерстве, задержитесь. Нам с вами нужно пересмотреть стратегию работы.

Несколько человек поёжились, подозрительно переглядываясь. В понятие «пересмотреть стратегию» входил ещё пункт «выяснить, кто слил важную информацию». Каждый из них быстро перебирал в голове все свои фразы, брошенные остальным сотрудникам Министерства за последнее время, пытаясь выяснить, не он ли послужил случайным источником утечки.

— Остальные пока могут быть свободны, — Волдеморт вернулся на место. Как только он договорил фразу, высокая резная дверь из красного дуба распахнулась, приглашая Пожирателей выйти наружу.

Северус почти на негнущихся ногах покинул комнату, всё ещё пытаясь осмыслить только что услышанное. Кажется, он должен был радоваться, зная, что самого его самого ненавистного врага больше нет. Но счастья и облегчения почему-то не было. Шок словно прижимал его к земле, колени тряслись. Снейп до сих пор не мог представить, как это могло произойти. Из-за чего? Северус знал, что Поттер не раз бросал вызов даже самому Волдеморту, а теперь погиб от Авады, кого? Джагсона. Джагсон отличный маг, прекрасный дуэлянт и способен противостоять почти любому противнику, но он однозначно не превосходит по силам Тёмного Лорда! Почему он смог победить человека, который не единожды выстоял в поединках против Волдеморта? Северус был уверен, что где-то кроется подвох. Но в чём?

Снейп аппарировал в Хогсмид и, пошатываясь, двигался по мрачной лесной дороге, ведущей в Хогвартс. Внезапно он замер на месте. «А Лили уже знает?» — мысль молнией врезалась в голову, заставляя парня резко остановиться.

«Как она это перенесёт, у неё же…Она же…» — Северус всё ещё не мог даже у себя в голове полностью сформулировать мысль «у Лили будет ребёнок от Поттера». Это было убийственно для головы Снейпа. «Что она будет теперь делать?» — Северус судорожно соображал, продолжая стоять истуканом посреди дороги.

«Кто теперь будет её защищать? Блэк, который и сам о себе не может позаботиться? Или Люпин, который раз месяц превращается в голодного обезумевшего зверя? А может быть Петтигрю, заложивший своих друзей?».

Северус упёрся рукой о соседнее дерево и продолжал рассуждать.

«Нужно забрать её. Немедленно. Я пошлю всё к дракклам: Тёмного Лорда, службу в Хогвартсе и спрячу её. И от Волдеморта с его ненавистью к таким, как она, и от загребущих рук Дамблдора. Лили не достанется никому из них. Теперь она нуждается в моей помощи, хочет она признавать или нет».

Утвердившись в своём решении, Снейп со всех ног побежал к Хогвартсу за метлой. Он должен лететь в поместье Поттеров. И как можно быстрее, пока туда не успел добраться кто-то проворнее.

Северус не догадывался, что в эту ночь там, куда он так стремительно направлялся, Лили не было. Это парень выяснил уже через пару минут после приземления. Он сидел на крыльце дома, подтянув колени к груди, наблюдал за зарождающимся рассветом и раздумывал, как быть дальше. У Снейпа в голове было несколько сценариев развития событий, и именно этот не входил в его планы. Куда она пропала? Кто-то уже её увёз? Он побрёл по пустынной светлеющей улице. Вокруг не было ни души: дом стоял на самой окраине деревеньки, и лес начинался сразу за его стенами. Северус врезал кулаком по ни в чём не повинному столбу, подпирающему козырёк, и внезапно Снейпа озарило. Есть человек, который может рассказать ему, где сейчас находится Лили. И лучше всего будет потом вернуться и стереть ему из головы эту информацию. Северус поднялся с крыльца и снова оседлал метлу. Лондон был не близко отсюда, поэтому аппарировать он не решился.

Уже подлетая к окраине Лондона, Снейп не выдержал и опустился на землю на холме в парке неподалёку от своего дома. Он решил переместиться к дому Петтигрю из своего камина, потому что Северус не был уверен, что знает, как выглядит нужное ему место. Адрес, к счастью, ещё остался у него в голове. Как-то подвернулся случай запомнить. Снейп бегом спустился с холма, чуть не сбил единственную сохранившуюся створку ворот из парка, затем обогнул старый дом Лили, и устремился в Паучий Тупик. Старая дверь еле отворилась с укоряющим нерадивого хозяина скрипом. Северус поднялся по пыльной лестнице в гостиную. С трудом разведя огонь, борясь с вымокшими дровами, Снейп достал с каминной полки вазу с порохом. Его оставалось совсем немного на донышке, но как раз хватало, чтобы один раз куда-то переправиться. Он высыпал содержимое прямо из вазы, а затем вернул её на законное место, которое просматривалось на грязной полке единственным незапылённым кружочком. Чётко проговорив адрес, Северус вылетел в трубу, сжимая в руках палочку. Парень знал, что на том конце пути его встретят недружелюбные охранные заклинания.

Приземляясь, Снейп сквозь сажу уловил переливчатые изгибы целой завесы заклинаний, и выкинул перед собой щит, понимая, что не успеет отбросить все. Защитное поле, окружившее Северуса, затрещало, но выдержало столкновение с завесой, рассыпавшись сразу после падения Снейпа на пол. Северус резко вскочил на ноги, осматриваясь на предмет угрозы, но на него никто не собирался нападать: квартира была совершенно пуста. Кухонные часы тихонько просигналили семь утра.

«И где его носит в такую рань?», — раздраженно подумал Северус, занимая хозяйский стул.

«А вдруг он вернётся не один? А с кем-нибудь из дружков из Аврората?»

Такой поворот событий точно не устраивал Снейпа, но другого выхода он пока не видел. В ожидании хозяина квартиры, Северус оглядел место обитания Петтигрю. Множество обшарпанных шкафов и шкафчиков, старенькая маггловская газовая плита. Парень мысленно провёл параллель со своим брошенным домом и пришёл к выводу, что если у него хорошенько прибраться и провести небольшой ремонт, то его поместье всё-таки будет выглядеть гораздо лучше. Снейп настолько устал сидеть без дела, что уже собирался кипятить чайник, чтобы хоть как-то скоротать время, когда за дверью послышались шаги. Ключ несколько раз повернулся в замке. Потом послышалось тихое бормотание, и отворился ещё один засов. Северус перекинул ногу на ногу и с гадкой ухмылкой принялся ждать, когда же хозяин квартиры, наконец, сможет в неё зайти. То-то будет сюрприз после стольких стараний! Петтигрю преодолел последний рубеж, затем палочкой вернул всю свою непробиваемую защиту на место, и начал переодевать ботинки. Снейп не мог определиться показаться ли ему сейчас или всё-таки подождать Петтигрю на кухне. В итоге проблема решилась сама собой, потому что Питер и сам двинулся навстречу к Северусу. Заметив непрошенного гостя, парень замер на месте, выхватывая палочку.

— Чайку? — насмешливо спросил Снейп.

— Что тебе от меня надо? — Петтигрю пытался говорить уверенно, но в самом конце фразы голос предательски сорвался на писк.

— Опусти палочку, — Северус старался держаться вальяжно, словно находился у себя дома. — Если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал, пока ты развязывал шнурки.

Парень аккуратно засунул палочку в рукав, но ближе не подходил.

— Ещё раз спрашиваю: з-зачем ты вломился ко мне в дом? — Питер скрестил руки и вскинул подбородок.

— У меня к тебе маленькая просьба от Тёмного Лорда, — Северус разумно прикинул, что вытянуть что-то из Петтигрю можно только прикрываясь авторитетом Волдеморта. Уж больно парень храбрится.

Питер растерянно приблизился, облокачиваясь об один из шкафов.

— А почему он прислал тебя, а не спросил сам?

Интересный вопрос! Но Снейп долго не раздумывал:

— Хочешь, задай ему этот вопрос. Адрес ты знаешь, — не увидев в лице Питера энтузиазма, Северус расслабился. — Лорду нужен один маленький факт, и ты сможешь продолжить заниматься своими делами. Сущая безделица. Расскажи, куда спрятали Лили? Никто не собирается её убивать, просто Тёмный Лорд предпочитает быть в курсе всех событий. Даже незначительных.

Вместо ответа Питер снова выхватил палочку. Снейп нащупал свою в складках мантии, но доставать не стал.

— Я не скажу это ни тебе, ни даже самому Лорду, — твёрдо сказал Петтигрю. — Если ему действительно так важно узнать, где Лили, пусть вызовет меня и спросит сам. И я, я объясню ему, почему не могу этого сделать. А выдавать тебе информацию, от которой зависит её жизнь, я уж точно не собираюсь. Убирайся из моего дома.

Лицо Питера словно окаменело, и скованные мышцы выдавали такую мертвенную решимость, что Северус понял, что он не сможет больше из него ничего вытянуть. По крайней мере, открыто и не применяя силу. А пытки в сегодняшний план Снейпа не входили.

— Хорошо. Я передам твой ответ Волдеморту, — Северус поднялся с места, собираясь уходить. Петтигрю освободил для него проход, настороженно наблюдая за парнем. Но, несмотря на недоверчивый взгляд, было видно, что Питер расслабился. Уже на пороге Северус замер и обернулся.

— Я задам последний вопрос и больше ты меня не увидишь. Это уже не для Лорда. Для меня, — он с надеждой посмотрел на нахмурившегося Петтигрю. — С ней всё в порядке?

— Сейчас, да, — ответил Питер. — Она в безопасности, Снейп. Лили есть кому защитить.

— Спасибо, — сквозь зубы процедил Северус и торопливо побежал вниз по ступенькам. Уже у самой двери парадной он остановился, с ухмылкой доставая палочку.

«Идиот. Как и все его дружки».

Мысленно представив вход в больницу Святого Мунго, Снейп аппарировал.

Парень наложил на себя Дезиллюминационные чары и уверенным шагом переступил порог. Но всё оказалось далеко не так просто, как представлялось сначала. Проскользнув незамеченным на лестницу, Северус очутился в бесконечных коридорах больницы. Спустя полчаса поисков Снейп начал осознавать, что даже не может вспомнить, откуда он заходил. У Северуса появились запоздалые мысли, что по-хорошему вначале надо было у кого-нибудь поинтересоваться хотя бы, в каком отделении искать Лили. Снейп снова натолкнулся на какую-то лестницу и, в надежде попасть обратно к центральному входу, сбежал вниз по ступенькам. Парень увидел дверь, ведущую на улицу, и очутился во внутреннем дворе. Там на скамеечке сидели две молоденькие медсестры и оживлённо что-то обсуждали.

— Да говорю тебе, Марк уже давно на неё заглядывается! — убеждённо тараторила первая.

— На кого? Да не может такого быть, — вторая старательно мотала головой из стороны в сторону.

— Мне Сью рассказывала, что перед прошлым дежурством Бэддок звал эту курицу на ужин! Зачем мне тебя обманывать? — девушка взмахнула руками, впечатав ладонь в живот неуверенно замершего Северуса, который пытался определиться, стоит ли что-то спрашивать у этих двух недалёких девиц, или лучше продолжить поиски самостоятельно. Но девушка всё решила за него.

— Кто вы такой? Здесь вообще-то запрещено посторонним находиться, — она прищурилась, поджимая губы, но больше не от строгости, а от желания спрятать улыбку.

— Ходят тут всякие! Вот буквально несколько часов назад я нашла в свободной палате какого-то спящего парня. До сих пор ума не приложу, что он там забыл. А теперь вот ещё один фрукт. Неслыханное дело! Не больница, а проходной двор! — вторая девушка так увлеклась напускным праведным гневом, что даже не дала Снейпу возможности вставить реплику.

— Немедленно представьтесь, или мы позовём охрану, — её подружка воинственно подскочила с места.

Северус окончательно растерялся. Первой и, возможно, логичной мыслью было убежать обратно в лабиринт коридоров и спрятаться за каким-нибудь поворотом, но Снейп настолько устал безнадёжно бродить среди совершенно одинаковых стен и дверей, что решил действовать наудачу. Вдруг с этими леди всё-таки удастся договориться. Главное не говорить, зачем конкретно он сюда пришёл, а то уже в ближайшие две минуты об этом будет знать вся больница, включая морг, а через пять минут и весь Лондон.

— Я искал нужную палату и заблудился, — честно признался Северус.

— А как же так вышло, что вам не объяснили куда идти? — ехидно поинтересовалась девушка, которая осталась сидеть. Её более активная подруга скрестила руки, насмешливо приподнимая бровь.

Снейп задумался.

— У вас тут такие коридоры. Не то что в первый, в десятый раз потеряешься, — Северус внимательно пронаблюдал за реакцией девиц. Кажется, купились. — А где я сейчас нахожусь?

Девушки переглянулись, словно мысленно переговариваясь друг с другом, затем одна из них вздохнула и ответила:

— Это ещё один вход в Мунго. Сюда в основном аппарируют папаши, когда родильное отделение ищут.

— Пойдём, мы тебя туда проводим. Ты ведь явно из этих.

Девушки заспешили внутрь, увлекая озадаченного Северуса за собой.

— Но мне не надо в родильное, — попытался возразить он, раздумывая из каких он «этих». Но сопротивляться было поздно: подружки уже всё решили.

Странная компания поднялась по лестнице. Две спутницы Снейпа продолжали переговариваться между собой.

— И воон в той палате я нашла того самого спящего парня. Откуда он там взялся, не представляю, но когда я туда пришла во второй раз, там уже никого не было! — восторженным шепотом рассказывала девушка.

— Мы уже почти пришли, — заметила её подруга, обращаясь к Северусу, которому было совершенно неинтересно, кого и куда подбросили. — Сейчас мы только одним глазком заглянем туда, и пойдём дальше.

Парень подумал, что вот сейчас самый подходящий момент, чтобы незаметно скрыться от чересчур любопытных глаз, как неожиданно замер на месте. В глубине комнаты на кровати лежала Лили. Увидев даже мельком, даже издалека, он всё равно бы узнал её силуэт и огненную копну волос, раскинувшуюся на подушке. Весь остальной мир отошёл на второй план. Северус проскользнул между девушками и захлопнул дверь, накладывая заглушающие чары.

Лили читала какую-то книгу, слегка нахмурив брови. Её лицо было нездорово бледным, а под глазами залегли тёмные синяки. Вздрогнув от грохота двери, она приподнялась на локтях, отложив книгу в сторону. Та соскользнула с кровати и с гулким ударом упала на пол, шелестя страницами, но никто этого не заметил. Лили внезапно помрачнела ещё сильнее.

— Северус… — проговорила она, глядя ему в глаза с такой тихой ненавистью, что парень пошатнулся, хватаясь за стену.

— Лили, я забираю тебя отсюда, — Снейп опустил голову, какое-то мгновение разглядывая прикроватную тумбочку, но затем уверенно поднял взгляд на девушку. Прежняя решимость снова вернулась к нему, наполняя его голос внутренней силой . — Может, ты и не хочешь этого признавать, но сейчас я нужен тебе. Я тот человек, который может тебя защитить.

Она улыбнулась с мрачностью, граничащей с безумством. Улыбка была такая же, как обычно, но где-то в глубине зрачков таилась тьма, поглотившая весёлых солнечных зайчиков, которые неизменно блестели в её глазах.

— Как же ты низок, — медленно протянула Лили. — Джеймса ещё даже не похоронили, а ты уже тут как тут. Примчался, как только услышал добрые вести от своего хозяина.

Северус побледнел. Вся твёрдость намерений рассыпалась, стоило ему увидеть это безграничное презрение, которое ядом сочилось из каждого слова девушки.

— Представляю, как ты прыгал от радости, когда узнал об этом. Предлагаешь свою помощь…Но я и мой сын, мы можем за себя постоять. У нас достаточно защитников.

Снейп был готов умолять её остановиться, пытался придумать хоть один аргумент, который бы помог заставить девушку, которая так безжалостно втаптывала его в пыль деревянного больничного пола, передумать.

— Немедленно исчезни отсюда. Я не хочу тебя видеть, даже слышать о тебе не хочу, — в уголках опухших зелёных глаз заблестели маленькие слезинки. Голос девушки дрожал, искажая некоторые звуки. — Какой же ты подлец!

— Лили, я… — изумлённо начал Северус.

— Вон! Уходи немедленно, или я, я заставлю тебя это сделать! — Лили выхватила из-под подушки волшебную палочку и трясущейся рукой наставила её на него. — Не вынуждай меня, — прошипела она. По веснушчатому лицу пошли некрасивые красные пятна. По щеке катилась слеза, а сама девушка прерывисто дышала, пристально глядя на парня с такой злобой, словно это он был виноват в смерти её мужа.

Северус попятился к двери, не отводя ошарашенного взгляда от застывшей в ярости фигуры Лили, которая, казалось, вот-вот запустит в него непростительным. Снейп аппарировал прямо из коридора, приземлившись вместо своего дома в каком-то лесу. Он упал коленями в чавкнувшие болотные кочки, роняя палочку. Увязая в грязи, парень, не глядя, нашарил её в зарослях мокрого мха, и снова аппарировал. Второй раз в жизни эта девушка уничтожила его, даже не тронув пальцем.

[1] Согласно правилам этикета, при рассадке гостей человек, этикетный статус которого самый низкий, сидит посередине стола (не на самом столе, разумеется, а на стуле, к этой самой середине придвинутом). А на обоих торцах соответственно располагаются люди с самым высоким этикетным статусом. А дальше народ распределяется с точки зрения близости к этим самым торцам по правую-левую руку. То есть, если ты сидишь дальше всех от Волдеморта, это не так уж и плохо. Если не учитывать, что ты чёртов Пожиратель Смерти, то всё в шоколаде. А Северус как раз переживает, что его посадили почти по центру, на место, которое по сути должны занимать незамужние девушки.

[2] Пиритс упоминается только в ранних черновиках Джоан Роулинг. Вся инфа о нём взята с Поттер-вики. Кому интересно, спросите у гугла. Мне лично приглянулся этот дядька. Этакий классический маггловский вампирюга (образно, образно, конечно).

Рем поднимался по лестнице, размышляя, зачем именно позвал его Питер. Хвост, кажется, говорил, что хочет поговорить о Лили, но Люпин не понимал, почему парень прислал письмо с точным временем встречи вместо того, чтобы просто прийти к самому Рему домой, как он это уже делал на днях. Он уже было собрался задать этот вопрос Питеру, приветственно открывшему дверь, но ответ обнаружился сам собой вскоре после того, как Ремус переступил порог. На кухне у Петтигрю сидел Сириус, с угрюмой настороженностью наблюдая за реакцией друга.

— Питер, мне кажется, что тебе стоило предупредить меня, что мы будем не одни, — Люпин быстро отвёл взгляд от Блэка и укоризненно посмотрел на Петтигрю.

Сириус дёрнул плечом, словно отклоняясь от скрытого обвинения Рема.

— Вот видишь, Пит, я тебе говорил, что собирать нас всех вместе очень плохая идея.

Хвост даже не успел набрать воздуха, что сформулировать подходящий ответ, как заговорил Ремус.

— Наконец-то Сириус научился думать, — он в гневе скрестил руки. — Как жаль, что ты решил начать слишком поздно.

Блэк резко поднялся со своего места и решительно двинулся к выходу.

— Я так понимаю, что разговора сегодня всё равно не выйдет, — выплюнул он, поворачивая ручку двери.

Неожиданно дорогу ему преградил Питер, вырастая между Сириусом и дверным проёмом.

— Ты никуда не идёшь, — жёстко отрезал парень, не менее яростно уставившись на Блэка, который почти на голову превосходил его в росте. — И Ремус тоже остаётся. Я не собираюсь выслушивать ваши глупые пререкания и ждать, пока вы вдоволь наообижаетесь друг на друга.

Сириус замер, удивлённо наблюдая за внутренней силой, так внезапно проявившейся в самом тихом и застенчивом человеке в их компании. Ремус приподнял бровь. Он не мог видеть глаз Питера, ошарашенный Блэк закрывал весь обзор, но при этом голос Петтигрю говорил сам за себя, подтверждая невиданную твёрдость. Тем временем Питер продолжал свою речь.

— Я понимаю, что вам тяжело принять смерть одного из самых близких людей. Но постарайтесь не быть эгоистами и вспомните, что Лили сейчас в сто, если не в тысячу раз хуже, чем вам обоим вместе взятым. У неё только родился маленький сын, и она как никто другой сейчас нуждается в нашей поддержке. И не знаю как вы, а я считаю, что мы должны закрыть глаза на все разногласия и сделать всё, чтобы защитить Лили и её малыша. В конце концов, то, что похоронами Джеймса занимаются Аврорат и Дамблдор, не означает, что вы оба можете сидеть в стороне и жалеть себя! Это была поблажка для Лили, а не для вас.

Плечи Сириуса ссутулились, он отпустил дверную ручку, которую всё ещё сжимал пальцами, и полуобернулся в сторону застывшего Рема. Какое-то время они оба молчаливо разглядывали друг друга, один ожидал ответа, а другой словно спрашивал у самого себя разрешения на этот ответ. Питер наблюдал за этим, затаив дыхание. Если сейчас Ремус откажется, пропустит все его слова мимо ушей, то всё пойдёт прахом. А Люпин выглядел так, словно вообще забыл, как разговаривать. Губы были сжаты с такой силой, что ни одно слово просто не могло просочиться между ними. Внезапно он ударил кулаком в стену, возвращая застывшее время на круги своя, а воздух в лёгкие людей, застывших в маленьком коридоре.

— Ты прав, Питер, — хрипло произнёс Рем, отворачиваясь от Сириуса. — Надеюсь, что мне хватит мудрости это принять.

Блэк тоже перестал разглядывать друга, понимая, что Петтигрю и так сделал почти невозможное, и теперь исход конфликта зависит только от самого Сириуса и его способностей себя сдерживать. Питер, прищурившись, посмотрел на парня, словно подтверждая его мысли, и медленно направился в сторону кухни. Оказалось, что там уже минут пять как свистит кипящий чайник, отчаянно надеясь дозваться до своего хозяина. Ремус двинулся сразу за ним, показывая готовность следовать принятому решению, и Сириус, сбросив оцепенение, замкнул процессию.

— Значит, во-первых, кто-то должен выяснить, когда Аврорат закончит проводить свою странную экспертизу. Насколько я понял, то они хотят по следам заклятия доказать виновность Пожирателя, который... — Питер кашлянул, сбившись посреди фразы. — А во-вторых, нам надо решить, у кого будет жить Лили ближайшее время. Я не думаю, что она сейчас согласится вернуться в свой старый дом, поэтому хорошо бы решить, у кого из нас ей лучше остановиться. — Питер не привык выступать в качестве лидера, его голос немного дрожал, но он изо всех сил старался вести себя так, как бы повёл себя Джеймс, окажись он в подобной ситуации. Кроме того, недавнее вторжение Снейпа в его квартиру только усилило решимость Петтигрю принять срочные меры, чтобы спрятать Лили от всех потенциальных опасностей. Вина давила на него с невероятной силой и Питер поклялся себе, что сделает всё, на что только хватит его сил, для семьи погибшего друга.

— Насчёт Джима я сейчас вряд ли смогу помочь. Меня даже на порог не пускают. И приютить Лили я тоже пас, — безапелляционно заявил Сириус. — Я живу на чемоданах, и скорее всего, скоро опять буду переезжать. Временное жильё особенно не защитишь, да и кочевать с маленьким ребёнком не самая лучшая идея.

Спорить никто не стал. Блэк был не самым подходящим вариантом для подселения.

— Я тоже не могу, — сказал Питер. «Потому что ко мне домой может в любой момент заявиться кто угодно из Пожирателей». — Квартиру в маггловском доме нельзя обеспечить должным уровнем защиты, да и комната всего одна. Тут даже детскую кроватку не поставить, не говоря уже о нормальной постели для самой Лили. — Петтигрю оглядел друзей, в надежде, что его аргументы оказались достаточными. — Рем, у тебя же есть целый дом. Почему бы тебе не пригласить Лили к себе?

Люпин задумчиво разглядывал падающие чаинки за прозрачным стеклом заварника.

— Этот дом я собирался продавать. Покупатели уже нашлись. И я уже почти окончательно съехал в такую же квартиру, как у тебя, Хвост, — Рем поднял мрачные глаза на своих друзей. — К тому же вы оба прекрасно знаете, почему именно я совершенно не подхожу для этой роли, — он открыл было рот, собираясь напомнить, что раз в месяц превращается в жуткого зверя, но Сириус не дал ему оседлать любимого конька.

— А мне кажется, что как раз ты и должен временно разместить у себя Лили. А в полнолуние с ней просто будет сидеть кто-нибудь из нас.

Люпин весьма скептически отнёсся к замыслу Сириуса.

— Честно говоря, я всё ещё не нашёл, где буду находиться в это время. Дома у меня есть хорошо оборудованный подвал, который за все эти годы меня ни разу не подвёл. Но я не буду прятаться там, если у меня поселится Лили и маленький ребёнок. Это слишком рискованно.

— А я вот поддерживаю Бродягу, — Питер оглянулся на Блэка. Тот одобрительно кивнул.

— Предоставь поиск убежища для твоей «пушистой» проблемы нам, — Сириус выглядел так, словно вопрос о переезде Лили был уже дело решённым, хотя Ремуса всё ещё терзали сомнения. — Значит так. Нам нужно за два дня успеть оборудовать у тебя хорошую детскую. Мы с Питером завтра быстро смотаемся в Годрикову Впадину и трансфигурируем кроватку и всякую другую мебель во что-нибудь поменьше, а затем переправим всё по каминной сети тебе.

— Если понадобится помощь, то я сегодня вечером помогу тебе прибраться в твоей старой детской, когда закончу выяснение этой истории с Авроратом, — добавил Питер.

Люпин тяжело вздохнул. Похоже, выбора у него не оставалось.

— Хорошо. Но если вы не найдёте мне подходящего укрытия за ближайшие две с половиной недели, то я покусаю вас обоих. И буду искренне этому рад, — Ремус поднялся со стула. — Тогда я возвращаюсь домой, надо отправить сову покупателям. Надеюсь, они не очень расстроятся неудавшейся сделке. Надо будет ещё у Дамблдора спросить, что он успел распланировать, — Рем бросил предупреждающий взгляд на Сириуса. Но затем словно одёрнул себя и спокойно продолжил:

— И ещё оценю обстановку дома. Честно говоря, один я за вечер точно не управлюсь: там никто не прибирался уже целую вечность.

* * *

Этим утром две молоденькие медсестры из родильного отделения больницы Святого Мунго с любопытством наблюдали удивительную картину: одну из мамочек готовились встречать сразу трое симпатичных парней.

— Как думаешь, Кэти, кто из них папаша? — так тихо, как только получилось, спросила Энни, не отрывая взгляд от загадочной троицы.

Её подруга положила папку с бумагами в ящик стола, из которого она две минуты назад их вытащила. Не то чтобы ей вообще были необходимы эти бланки, но создавая эффект бурной деятельности, можно было подольше задержаться за стойкой.

— Я думаю, — горячо зашептала девушка, — что это вон тот красавчик-брюнет с букетом, который ходит из стороны в сторону.

Энни энергично замотала головой.

— Какая ты невнимательная! — на последнем слоге она слегка пискнула, поэтому быстро замолчала, осторожно косясь на пришельцев. Убедившись, что осталась незамеченной, девушка продолжила:

— Букет-то принёс вон тот высокий светловолосый парень со шрамом. Он просто едва не истрепал цветы в руках, поэтому брюнет и забрал их себе, — она едва не вывалилась из-за стойки, всматриваясь в лицо парня, сидящего на скамейке в другом конце коридора. — Погоди-ка...Кэт, да это же тот самый соня-засоня! Помнишь, я рассказывала тебе?

— А где тогда четвёртый? Который прямо перед нами дверь захлопнул? — девушка поджала губы, вспоминая неприятный момент. — Я вообще-то на него думала. А он почему-то не пришёл.

Кэти задумчиво выдвинула и задвинула ещё несколько ящичков, затем украдкой поправила форменный халат.

— Вот было бы здорово, если бы отцом оказался тот пухляш, который сидит рядом с высоким парнем. Он мне меньше всех приглянулся.

Энни покачала головой, слизывая улыбку.

— Ты просто не видела, какие у него обаятельные ямочки на щеках, когда он улыбается, — ехидно прошептала девушка. Ведь улыбнулся-то он именно ей, спрашивая о том, когда появится эта Лили Поттер.

Но триумф Энни продлился недолго, потому что уже в следующую секунду она получила несильный толчок локтем в живот от подруги.

— Смотри, она спускается!

Медсёстры затаили дыхание, в ожидании развязки. Заметив появление девушки, все трое повскакивали со своих мест, окружая молодую мамочку и ребёнка у неё на руках. Каждый из парней резко изобразил на лице такую невероятную радость, словно это был именно его самый счастливый день в жизни. Брюнет попытался всучить девушке цветы, она растерянно приподняла свёрток с ребёнком, высокий парень быстро отобрал букет у незадачливого компаньона, посылая ему укоризненный взгляд, а обладатель восхитительных ямочек густо покраснел и принялся бормотать что-то несвязное. Потом брюнет помчался галантно открывать дверь, а остальные двое под руки вывели девушку из больницы.

Кэти проводила всю процессию взглядом, а затем повернулась к подруге.

— Ты что-нибудь поняла?

Энни озадаченно пожала плечами.

— И кто же всё-таки отец малыша...

* * *

Вся компания расположилась в родовом поместье Люпинов, от которого последний наследник своей фамилии так старательно планировал избавиться ещё какие-то сутки назад. Сейчас полузаброшенный дом преобразился до неузнаваемости. И неудивительно: каждый из троих друзей приложил все старания для того, чтобы маленькому гостю здесь понравилось. Его комната в считанные часы превратилась в самую уютную детскую, на которую только были способны три пары мародёрских рук. Впрочем, гости, которым всего три дня от роду, не очень придираются к окружающей обстановке, хотя в хорошем расположении духа тоже редко бывают. Но именно в эту минуту мальчика всё устраивало: он спал в своей кроватке и был абсолютно доволен происходящим вокруг. Новый мир встретил его почти со всем возможным гостеприимством. Компания друзей сидела в уютной столовой, в которой почему-то не хватило одного стула. Поэтому для Лили Рем торжественно спустил кресло из отцовского кабинета. Оно было такое большое, что в нём могли поместиться две таких Лили, и ещё осталось бы немножко места. Девушка забралась на кресло с ногами и откинулась на мягкий полукруг спинки. Остальные расположились вокруг круглого стола, проверяя на вкус и съедобность ужин, который они сами приготовили. Впрочем, особенно на еду никто не налегал: Питер рассматривал собственные руки, Сириус ковырял вилкой рис с таким усердием, словно пытался раскопать у себя в тарелке как минимум смысл жизни, а Рем осматривал глазами комнату, вспоминая, не могли ли они забыть убрать или наоборот привезти что-нибудь важное.

— Что-то вы совсем не торопитесь пробовать плоды своего труда. Всё-таки есть вероятность, что это есть нельзя? — спросила Лили, с любопытством рассматривая содержимое тарелки.

— Ну почему же нельзя? — возмутился Сириус. — Мы соблюдали инструкцию.

— Причём настолько тщательно, насколько это вообще возможно, — добавил Питер, покосившись на Рема. — Если ты передумаешь у него жить после того, как он заставит тебя перебирать рис вручную или что ещё пострашнее, то не бойся, а сразу говори нам. Мы постараемся вытащить тебя из гастрономического рабства.

Люпин фыркнул, но оправдываться не стал, а поспешно приступил к трапезе, показывая, что ужин вовсе не был отравлен: ни намеренно, ни случайно.

Сириус тем временем, кажется, всё-таки нашёл смысл жизни, потому что, игнорируя положительный пример друга, отложил вилку.

— Так как же будут звать юного мистера Поттера? — спросил он. Ребята, не сговариваясь, опасались задавать этот вопрос, не прощупав почву, но, услышав шутливое замечание Лили, Блэк решил, что момент уже пришёл.

Лили на секунду задержала взгляд на вилке, которую держала в руках, но затем приподняла голову.

— Мы с Джеймсом решили, что если будет мальчик, то мы назовём его Гарри. И я думаю оставить это имя.

Все трое настороженно наблюдали за реакцией девушки, но как только она закончила фразу, словно опомнились и придали лицам наиболее безмятежный вид. На общем утреннем совете было решено, что никто не будет откровенно выказывать свои переживания по поводу самочувствия Лили, чтобы не усугубить её состояние. Каждый старался вести себя как обычно, но в воздухе маленькой столовой всё равно чувствовалось напряжение. Девушка опустила руки на колени и продолжила:

— И ещё, Джеймс хотел, чтобы ты, Сириус, стал для Гарри крёстным, — Лили отвела взгляд куда вправо и вверх. — Он решил это, как только узнал, что ему предстоит стать отцом, но собирался передать эту новость сразу после того, как малыш родится, — она встряхнула головой, словно делая паузу. В этот момент каждый из сидящих перед ней сжал подлокотник стула, готовясь в любую секунду подняться с места и подбежать к девушке. Но Лили просто переплела пальцы, и легонько ударила ими по креслу. — Есть ещё один момент. Это вопрос лично к Рему, но я думаю, что можно его задать при всех.

Сириус с Питером озадаченно уставились на внезапно помрачневшего Люпина.

— Дело в том, что я оказалась в Мунго не случайно. Мне стало нехорошо в тот день, когда зашёл Рем. Тогда и мне, и Гарри грозила серьёзная опасность, — Ремус ещё сильнее нахмурился, не отводя взгляда от Лили. Она преподнесла историю, так, словно его вины там не было, и едкая совесть парня буквально взбунтовалась.

— В ту ночь огромный вклад в моё спасение внесла одна твоя знакомая медсестра, как ты мне рассказал, — казалось, изумиться ещё сильнее было невозможно, но у двух мародёров это вышло превосходно. Рем почувствовал, что под конец ужина его ждёт пристрастный допрос. — Так вот, мне бы хотелось поблагодарить её лично, и предложить этой девушке стать крёстной матерью для Гарри.

После этой фразы степень удивления на лице Люпина почти совпадала с Блэком и Петтигрю. Лили сделала маленькую паузу, предоставляя возможность переварить информацию, и закончила свою речь:

— Ты говорил, что у тебя есть её адрес, поэтому я хотела бы попросить тебя наведаться к ней и пригласить сюда.

На целую минуту в столовой повисла тишина, поглотившая даже стук стрелок настенных часов. Затем Ремус неуверенно ответил:

— Может, стоит послать сову, а не вламываться в квартиру малознакомого человека ещё раз?

Сириус, который к этому мгновению уже почти окончательно опомнился, не преминул вступить в спор:

— Между прочим, ты сам говорил, что в это время сов всё время перехватывают. Неужели ты хочешь, чтобы наша конспирация пошла насмарку?

— Да ещё и девушку подставить… — заметил Питер.

— Но вы же не собираетесь заставлять меня это делать прямо сейчас? — осторожно уточнил Рем.

— Вообще, время подходящее, — продолжил свои рассуждения Блэк, которому не терпелось увидеть неожиданную спасительницу Лили. — Если она не ровесница Гарри, то ты её даже не потревожишь.

— Я против, — твёрдо заявил Рем, готовый изобрести ещё несколько аргументов.

— Конечно, крестины ещё не завтра, — задумчиво произнесла Лили. — Но, честно говоря, я ещё в больнице безуспешно пыталась её найти. Дорога ложка к обеду, к тому же девушке нужно дать время на размышление.

Люпин скрестил руки.

— Давайте поступим вот как, — он окинул друзей взглядом человека, который был ужасно недоволен навязываемым решением. — Я не буду затаскивать незнакомую девушку в наш дом прямо сейчас. — Ремус непреклонно зыркнул на Сириуса и продолжил:

— Но я могу зайти к ней через камин и пригласить пообедать с нами. Например, завтра. А дальше Лили уже сама всё ей скажет. На большие уступки я не пойду.

Девушка была вполне довольна и этим ответом, а Блэк вначале хотел что-то возразить, но затем махнул рукой, словно говоря «и то хлеб».

* * *

Перед приземлением Ремус привычно увидел защитную завесу, и наугад отбросил её в сторону, надеясь, что в этот раз не запустил ни в кого заклинанием. В тот же миг завеса неожиданно изменила траекторию своего полёта и отвалившейся люстрой рухнула на голову парня. Люпин еле успел закрыть затылок рукой, а затем обеспечил люстре достижение планируемой цели, повалившись вместе с ней на пол. Озадаченно осматривая территорию из-под витиеватых изгибов держателей лампочек, парень к своему глубокому сожалению увидел фигуру разгневанной девушки в клетчатых пижамных штанах и огромной белой футболке. Её тёмные волосы сердито растрепались, а в полусонных серых глазах таилась та заспанная ярость, которая бывает только у людей, которых очень не вовремя разбудили. В левой руке Элайн держала волшебную палочку, наставленную прямо на него, а правая была сжата в кулак.

— Я не буду говорить, что мне жаль, что я свалила на вас люстру, потому что мне совсем не жаль, — прошипела девушка. — Почему вы заявляетесь ко мне домой каждый раз, как я пытаюсь лечь спать, и запускаете в меня моими же заклинаниями?

Ремус приподнял люстру за одну из лампочек, открывая обзор.

— Мисс Флитвик… — неуверенно начал он, мысленно обещая себе больше никогда не вестись на идеи-фикс Сириуса.

— Можно просто Эл, — перебила его Элайн, возвращая многострадальную люстру на место. — У тебя такое лицо, словно ты провалил Чары.

— Хорошо, — согласился Рем. — Эл, я прошу прощения, что снова влез в твою квартиру, но у меня к тебе такая просьба, которую лучше не отправлять совой.

— А предупреждение о желании зайти в гости вечерком тоже опасно присылать? — язвительно спросила девушка, пряча палочку в карман.

Ремус тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги, проклиная всех Блэков до десятого колена и свою собственную несообразительность. Он хотел было снова повторить просьбу о прощении, но был оставлен поднятой рукой Эл.

— Допустим, что я приняла извинения. Что дальше? — если говорить честно, то при других обстоятельствах Элайн была бы чуть более вежливой, но разбуженный после очередной тяжелой смены человек имеет право побыть язвой.

— Та девушка, которую ты спасла, очень хочет поблагодарить тебя лично, и сказать кое-что важное. Поэтому я приглашаю тебя к нам в гости, и готов проводить в любое время, удобное для тебя, — Рем отказался от плана «завтра на обед», пытаясь максимально загладить вину.

Эл задумчиво опустилась в кресло.

— На самом деле, я могу уже сегодня, если на сегодня предложение тоже распространяется. Раз уж меня всё равно разбудили.

Люпин энергично закивал.

— Да, это будет просто великолепно. Если ты не собираешься снова ложиться спать, разумеется.

Элайн растянула губы насмешливой улыбке.

— Нет, на сегодня я уже выспалась, пожалуй. Заходи за мной через час. Мне надо привести себя в приличный вид.

* * *

Спустя отведённое время из камина поместья Люпина вышел вначале сам хозяин дома, а затем опасливо выступила темноволосая девушка, и тут же очутилась под пристальным изучающим взглядом трёх пар глаз.

— Знакомьтесь, это мисс Элайн Флитвик, — Ремус представил гостью, жестом пытаясь попросить остальных не так сильно разглядывать новоприбывшую.

Когда речь дошла до Лили, она взяла слово:

— Я бы очень хотела сказать тебе, Эл, спасибо, за то, что откликнулась на просьбу о помощи. Ты спасла меня и моего маленького сына, и я даже не знаю, чем могу тебя отблагодарить.

— Это всё очень приятно, но мне кажется, что ты обратилась не по адресу, — покраснела Эл. — Фактически, я только вызвала нужную бригаду и всё. А с благодарностями нужно идти к Марку…доктору Бэддоку.

Но Лили было не так-то просто переубедить:

— Далеко не каждый человек будет готов просто так посреди ночи отправиться в чужой дом и сможет быстро и правильно оценить обстановку. Ты нашла именно тех людей, которые могли мне помочь, объяснила им, в чём заключалась опасность. В конце концов, это ты сидела под дверью, ожидая, чем всё закончится!

— И переправила меня в нужный корпус, хотя могла бы ещё с самого начала отказаться и вовсе ничего не делать, — добавил Рем. — Так что, я думаю, ты не можешь отрицать того, что действительно многое сделала для нас.

Элайн кивнула, собираясь что-то сказать, но Рем, не дожидаясь новых отрицаний Эл, прибавил:

— В таком случае добро пожаловать к столу. Надеюсь, что кусочек шоколадного торта станет прекрасным завершением наших общих извинений за моё сегодняшнее вторжение.

— Мне снился такой прекрасный сон… — вздохнула девушка. — Думаю, что придётся вам мне выделить два кусочка. И никто больше не будет вламываться в мой дом посреди ночи. Для меня это будет самая большая благодарность.

— Договорились, — улыбнулся Рем.

Когда он и Эл уже скрылись за дверью столовой, Лили шёпотом поинтересовалась у оставшихся в комнате:

— Надеюсь, торт вы не сами пекли?

— Нет, конечно, — ответил Питер. — Хотя Ремус пытался нас к этому подтолкнуть, но мы уже не согласились дважды наступать на те же грабли.

— А что, ужин был настолько плох? — удручённо спросил Сириус.

— Нет, конечно, мне просто стало любопытно, — заверила Лили, раздумывая, как новая знакомая отреагирует на её грядущее предложение. Хотя после двух кусочков торта трудно остаться непреклонным. Особенно, если торт шоколадный. Всё-таки Рем гениально поступил, решив вначале накормить девушку сладостями, и только потом заводить серьёзный разговор.

И правда, десерт подействовал на Эл успокаивающе, а из её жестов исчезла напряженность чужого человека.

— Ты родственница профессора Флитвика или просто однофамилица? — спросил Питер, оттягивая время.

— Я его племянница, — сказала Элайн. — И в школе это ужасно смущало всех окружающих. Я вообще предпочитаю не называть свою фамилию при знакомстве. Многие до сих пор неловко себя чувствуют, когда её слышат.

— Ну ещё бы. Так и хочется прибавить «профессор», — сказал Сириус. Он говорил достаточно непринуждённо, хотя его тревожило присутствие в доме незнакомого человека. Эта Элайн свалилась к ним как снег на голову. Что бы она там ни сделала, доверять девушке до конца нельзя. Будь она дочка хоть самого Дамблдора, это не помешало бы ей помогать Пожирателям. — Откуда вообще у Рема твой адрес? Удивительно, что он не рассказал нам, что познакомился с такой симпатичной девушкой.

Элайн, кажется, тоже почувствовала недоверие Блэка и словно насторожилась. Она некоторое время подбирала слова для ответа.

— Я была в бригаде медиков, которые приехали на место операции, — девушка запнулась, раздумывая ,стоит ли конкретизировать о чём идёт речь.

Рем, который был чуть больше знаком с Эл, поспешил вмешаться.

— Когда мы встретились в первый раз, она левитировала носилки с твоим бессознательным телом, Сириус, — укоризненно заметил Люпин.

«И везде-то она засветилась», — подумалось Блэку вместе лёгким уколом совести. — «Впрочем, это вполне объясняет все остальные её появления».

— Хорошо, профессор Флитвик. С первичным допросом вы прекрасно справились, — шутливо заметил Сириус, намекая, что всё равно будет наблюдать за девушкой. Элайн поёжилась на стуле, наконец, вспомнив, что в первую очередь сидит в кругу мракоборцев, и нужно тоже держаться настороже. На помощь к ней опять пришёл Ремус.

— Между прочим, Бродяга, я бы на твоём месте был немного поделикатнее с этой девушкой. Всего час назад она обрушила на мою голову люстру и не испытывала ни малейшего угрызения совести по этому поводу.

— И до сих не испытываю, — добавила чуть осмелевшая Элайн. Лёгкое напряжение, повисшее в воздухе, разрядилось, и оба оппонента расслабились. Лили решила, что самое время сказать всё, что она собиралась, пока кто-нибудь ещё не вмешался.

— Эл, я попросила Ремуса пригласить тебя сюда для того, чтобы предложить стать крёстной матерью для моего сына Гарри.

Лили настороженно посмотрела на девушку, пытаясь понять, какие эмоции сейчас бушуют в её душе. По спокойному лицу Элайн трудно было прочитать её мысли, но чувствовалось, что затянувшееся молчание вызвано бурной работой мысли.

— Я не уверена, что могу ответить прямо сейчас, — медленно проговорила девушка.

— Можешь не торопиться. Мы как раз решили позвать тебя заранее, чтобы дать время на раздумья, — выдохнула Лили. Похоже, у них всё же получится договориться.

Сириус не мог вспомнить, когда он последний раз так сильно волновался. Может быть в тот день, когда готовился сбежать из дома? Нет, вряд ли. Тогда был адреналин, эйфория, чувство опасности и невероятное желание показать всему миру, по крайней мере, тому миру, который заключался в лице его матери, на что он, Сириус, способен. Чувства были другие. Если в тот момент его с головой накрывало ощущение свободы, то именно этим вечером он, наоборот, готовился взять на себя груз ответственности. Стать крёстным отцом означало не просто пройти особый ритуал, Блэк готовился к новой для себя роли духовного, магического покровителя маленького человека. А в тех обстоятельствах, в которых они очутились, Блэк чувствовал, что должен будет и вовсе заменить мальчику отца настоящего, которым так и не успел стать Джеймс. Сириус снова вспомнил похороны, которые прошли чуть больше недели назад.

Лето в этом году выдалось на удивление солнечным и тёплым, и если бы не война, то вся компания, несомненно, провела бы пару недель, а то и больше где-нибудь на побережье, в палатке. Но им не было суждено наслаждаться летними деньками. Вместо этого были ночные собрания Ордена, гнёт Аврората и бесконечная почти каждодневная череда смертей: от совершенно неизвестных, чужих людей, которые тем не менее тоже жили, мечтали о чём-то, стремились к своим неведомым высотам, любили...и до самых близких. Непонятно, как они до сих пор не свихнулись. Впрочем, что-то в них всё-таки сломалось. Особенно это чувствовалось тогда на кладбище. Каждый стоял, опустив голову, опасаясь даже поднимать глаза друг на друга. Сириус рассматривал свежую поросль зелёной травы, блестевшей на солнышке, на которую то и дело падали комья земли. Он знал, что если хоть немного переведёт взгляд, то увидит застывшее тело друга, который совсем недавно сидел с ним вместе в раздевалке, отправлялся на сложнейшие задания, бродил по тайным закоулкам Хогвартса и исследовал мрачные и удивительные закоулки Запретного Леса. Друга, ставшего для Сириуса настоящей семьёй, подарившего новый, даже не новый, первый настоящий родной дом. Друга, с которым они вместе переносили горечь утраты его родителей, которые уже были их общими. Друга, которого так и не сумели причесать, даже перед тем как уложить в гроб. Джим бы посмеялся, если бы узнал об этом, и обязательно придумал какую-нибудь остроту, но его уже не было рядом, а сам Сириус разучился смеяться. Казалось, что прямо сейчас туда, в глубину сырой ямы уходит часть его собственной души. Хотя, пожалуй, за эти десять лет душа у всех Мародёров слилась в одну, единую для всех. И вот, целую её четверть вырвали из груди, и методично закапывают в землю. В какой-то момент Блэку хотелось прыгнуть вслед, вытащить Джима обратно, привести в чувство и как следует врезать за то, что он попытался улизнуть от своих друзей. Они же поклялись быть вместе. Всегда. Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост. Лунатик. Бродяга. Сохатый. И Хвост. Четверо. И никто не думал, что может быть меньше. Они забыли спросить у смерти разрешения. А с этой старухой нельзя не считаться. И играть с ней тоже опасно. Особенно зная, что невозможно выйти победителем.

Если бы можно было обернуть время вспять! Нет, не с помощью маховика, а по-настоящему перенестись обратно. В те дни, когда они не думали, что будет впереди, когда устраивали бешеные гонки под Луной, когда им казалось, что весь мир открыт только им одним и они способны на всё. Туда, где была страстная любовь к жизни. Но, видимо, они требовали у неё слишком многого, раз она решила подарить лучшего из них своей извечной сопернице. Все надежды, мечты, фантазии о том, что будет, когда эта безумная война закончится, разбивались всё в более и более мелкие осколки с каждым методичным ударом по гвоздю, который вколачивали в гробовую доску. Ничего уже не будет как прежде. То прекрасное время ушло в прошлое, обернулось болезненными, жалящими воспоминаниями, которые хотелось скорее вовсе стереть из памяти. Ничего не может быть страшнее привычного, неизменного счастья, счастья, казавшегося постоянной частью этого мира, счастья, которое внезапно обернулось в прошлое. Сейчас Сириус не мог понять, откуда в них была эта несгибаемая уверенность в будущем, в том, что дальше только свет и добро. Хотя была ли она, эта уверенность у кого-то, кроме Джеймса? Он заражал ею и Блэка в минуты, когда он чувствовал, что совершенно запутался в себе самом, и Рема, который упрямо не хотел верить в свои лучшие стороны, замечая только свою болезнь, и забитого Питера, видевшего в Джиме пример для подражания. Только сейчас Сириус осознал, что все качества, способности и силы, они открыли в себе благодаря Джеймсу, который сумел разглядеть всё это раньше них самих. Тогда, на первом курсе, после того как шляпа вынесла свой вердикт, Сириусу стало невероятно страшно, его терзали одновременно тысячи сомнений, но беззаботность Поттера и его отношение к происходящему, как чему-то само собой разумеющемуся, помогли Блэку легче принять самого себя, почувствовать правильность и ценность своего выбора. Они думали, что так будет целую вечность, представляли, как будут встречаться стариками и подтрунивать над внуками и собственными болячками. Неужели им не суждено даже такой малости? Неужели для Вселенной это невыполнимая мечта? Одно кресло у камина из будущего уже опустело. А сколько ещё будут заняты? Да и будут ли вообще? Может, от них останутся лишь призраки в опустевшем доме.

Если небо свалилось тебе на голову, то попробуй выстоять, а не рухнуть следом. К тому же если вместе с этим небом на тебя свалился ещё и маленький орущий свёрток, ужасно упрямый, своенравный и хитрющий. Особенно когда ему заматывают ручки в пелёнки, чтобы он себя не покалечил. Свёрток кряхтит, извиваясь как большущий червяк, выпутывая пальчики, а потом пускает пузыри, выдумывая, чего бы ещё поковырять. А в идеале кого бы. И пожевать. Гарри и Лили стали для троих оставшихся мародёров чем-то вроде спасательного круга, который не давал им с головой уйти в глубокий чёрный омут самоистязания. Если бы не этот маленький плакса и его мама, вся дружба и полное единение, сложившееся за долгие годы, могло бы развалиться, разделяя людей, которые были невероятно нужны друг другу. Если раньше их свёл вместе жизнерадостный Джеймс Поттер, то сейчас помог удержать дружбу Гарри Джеймс Поттер, у которого уже завтра утром намечались крестины. И если мальчик по этому поводу совсем не переживал, то Сириус уже который день не находил себе места. В Аврорат Блэка всё ещё не звали, на собрания Ордена он не ходил сам, а сидеть сложа руки было невыносимо. Поэтому в то время, когда Гарри и Лили сторожил не он, Сириус пропадал в гараже, продолжая экспериментировать со своим мотоциклом. В конце концов, он обещал Джеймсу, что отвезёт его сына в Хогвартс именно в летающей коляске. И если тогда в раздевалке это была просто весёлая шутка, то после того, как оказалось, что такой пустяк стал последним обещанием, данным Сохатому, Сириус решил во что бы то ни стало довести начатое до конца. Учитывая, что заняться больше было нечем, а завалить себя работой хотелось как никогда раньше, исследования шли невероятно продуктивно. По крайней мере, с лёгким весом мотоцикл поднимался уже на уровень метлы, правда, очень уступал ей в манёвренности, а вместе с самим Сириусом взлетал и даже почти не проваливался в воздушные ямы. Было уже далеко за полночь, но Блэк чувствовал, что не сможет заснуть, потому что стоило ему хоть немного отвлечься от работы с дополнительной формулой, как сразу голову атаковал бешеный рой мыслей о прошлом и переживаний о том, что будет дальше.

Заменить родного отца. Воспитать настоящего человека. Как же это сложно. Любой промах, ошибка могут отразиться на будущем мальчика, на его мировоззрении, восприятии всего, что его окружает. Если быть с ним слишком мягким, баловать и потакать любым его капризам, то из него может вырасти инфантильный эгоист, а если переборщить со строгостью…Сириус вытер вспотевший лоб грязной рукой и только сильнее испачкался. Он подошёл к столу и вытер лицо тряпкой. Если чрезмерно контролировать ребёнка, он либо превратится в безвольное существо, которое и шагу ступить не может без чужой подсказки, либо в какой-то момент они его потеряют. Как соблюсти баланс? Ведь фактически этот самый ребёнок — будущее поколение, и от того, какими станут он и его ровесники лет через двадцать, зависит вся жизнь послевоенного мира, его восстановление после всего, что с ним уже произошло и ещё неизбежно случится. Как вообще люди решаются становиться родителями? Если бы после всего того, что Сириус успел передумать за последние несколько дней, у него оставался выбор, он бы вообще отказался связываться с детьми во всех их проявлениях. Но выбора не было. Судьба всё решила за него. Хотя, возможно, раз уж оно так уже сложилось, значит, он сможет справиться? Ничего не бывает просто так. Блэк научился быть фаталистом, судьба научила его верить в её существование, а теперь подкинула одно из самых серьёзных испытаний. Почему бы ему тогда не попробовать покориться и сделать всё, что в его силах, чтобы принести как можно больше пользы? С ним его друзья, которые всегда поддержат и помогут, и Лили, которая вообще почему-то всегда знает, как поступить правильно. Сириус ещё раз придирчиво осмотрел мотоцикл и, оставшись довольным результатом сегодняшней работы, аппарировал домой. В конце концов, завтра один из самых важных дней в его жизни и лучше бы его не проспать. Когда Блэк зашёл в своё очередное пристанище, он с удивлением обнаружил у себя на столе сову Рема, которая недовольно буравила его своими огромными глазами, словно интересуясь, где он пропадал столько времени. Сириус порылся в карманах мантии и обнаружил пакет с остатками печенья. Умилостивив сову, Блэк увидел, что к птичьей лапке привязан небольшой свёрток. Развернув бумагу, Сириус вытащил маленький пузырёк зелья Сна без сновидений. Сова, освободившись от груза, радостно ухнула и принялась чистить перья на правом крыле.

— А записки никакой не было? — уточнил Блэк.

Сова на секунду прервалась от своего занятия, озадаченно посмотрев на Сириуса, затем ухнула уже недовольно и продолжила прихорашиваться.

— Понятно, значит, всё ещё злится.

Сова ничего не думала на этот счёт. Ей хотелось вернуться домой, в любимую клетку с удобным насестом и поклевать чего-нибудь повкуснее засохших крошек. Если бы хозяин не попросил её дождаться адресата, то лапы её здесь бы не было. Впрочем, раз человек уже взял в руки посылку, то можно и отправляться. Сейчас вот только последнее перышко пригладить осталось.

— Передай своему хозяину спасибо за зелье. Хотя, нет, не передавай. Сам потом скажу.

Сова остановилась на краю подоконника и слегка склонила голову вбок. «Мы, совы, вообще-то разговаривать не умеем. Так что все твои благодарности остались бы тебе, даже если бы ты не передумал. Радуйся, что передумал, и в следующий возвращайся пораньше, а то ждать тебя то ещё удовольствие, дружок». Ухнув, сова окончательно потеряла всякий интерес к этому человеку и, расправив крылья, скрылась в ночной темноте. А через несколько минут в старом поместье, в окно которого влетела птица, потушили последнюю горящую свечу.

* * *

Утро наступило быстрее, чем хотелось. Сириусу казалось, что он только-только закрыл глаза. Но небесные светила очень своенравные создания. И договориться с ними совершенно невозможно, сколько бы люди не пытались это сделать. И Солнце и Луна заходят и встают только тогда, когда им положено и даже самое острое и отчаянное желание не в силах изменить их ход.

Место для проведения крещения выбирала сама Лили, она отыскала храм, неподалёку от своего прежнего дома, в который были вхожи как волшебники, так и магглы. Сириус решил не аппарировать, а добраться до места на мотоцикле. Это решение совмещало в себе сразу две прекрасных идеи: проверить работоспособность машины и мысленно проговорить все заученные слова. Заодно выветрилось лёгкое гудение в голове, которое почему-то всегда возникало у Блэка после принятия зелья сна без сновидений. Приземлился он уже окончательно проснувшимся и готовым для всего, что должно было произойти в течение следующего часа. Ремус с Лили и мальчиком уже прибыли через камин в доме Эвансов, Питер измерял шагами лужайку, оставалось дождаться только Элайн. Будь на то воля Сириуса, он бы вообще не стал связываться с какой-то случайной девушкой. С самого начала, как он её увидел, где-то в душе всколыхнулось нехорошее предчувствие, Блэк ощущал, что в такое время не стоит заводить новые знакомства и доверять всем подряд. Её могли заслать Пожиратели, пользуясь тем, что об этой Элайн никто из их компании ничего не знает. Метки у девушки не было, это Сириус уже проверил, но она всё ещё могла быть шпионкой. Ему категорически не нравилось решение Лили сделать фактически постороннего человека крёстной матерью Гарри. Поэтому, ко всем прочим подозрениям Блэка примешивалась какая-то необъяснимая ревность.

Он пробовал разубедить Лили, но девушка уже чуть ли не назло самому Сириусу оставалась непреклонной. Кроме того, её сторону сразу же принимал Рем, у которого, кажется, вся голова была забита аргументами, разбивающими любой разумный довод Блэка. Обычно на Люпина можно было повлиять, но в этот в его голове словно что-то перемкнуло. Хотя, Сириус подозревал, что дело скорее всего не в безграничной вере Элайн, а в обиде на самого Блэка. Именно эта обида заставляла Рема упрямиться и отрицать каждую его задумку. В любом случае именно сейчас все обстоятельства сработали против Сириуса и в пользу новой подруги. А она уже неуклюже аппарировала прямо на крыльцо дома, хватаясь за стену, чтобы не упасть. Ну как можно не научиться нормально приземляться! Зачем Гарри такая бездарная крёстная? Сириус сдержанно поздоровался с девушкой, улавливая недовольные взгляды Рема и Лили. Питеру, кажется, Элайн тоже приглянулась. По крайней мере, улыбался он искренне. Может, она им зелье какое подлила? Племянница Флитвика! Она даже слова свои занудно про себя бормочет, профессор недоделанный.

Вся процессия медленно двинулась к храму, и все подозрения Сириуса перекрылись мыслями о том, что ему предстоит сделать.

— Хочешь немного подержать Гарри на руках? — спросила Лили. — Тебе это надо будет сделать уже совсем скоро, поэтому хорошо бы всё-таки научиться.

Сириус кивнул. Они уже тренировались вчера, но руки к невероятному стыду парня ужасно дрожали, а мальчик сразу чувствовал это и начинал бурно переживать, что совершенно не способствовало уверенности Блэка.

— Сейчас, погоди. Я хочу вначале с ним поговорить.

Лили усмехнулась и повела бровями, мол, болтай, сколько хочешь.

— Значит, парень, слушай меня внимательно, — Блэк серьёзно посмотрел на щекастое лицо малыша. Тот недоумевающе перевёл на него свои круглые глазищи и попытался пальцами зацепить Сириуса за нос. — Нет, так дело не пойдёт, — он отвёл ручку Гарри от своего лица и продолжил:

— Я твой самый лучший друг, Гарри. И невероятно тебя обожаю. Поэтому мне немного страшновато держать тебя на руках. Давай ты войдёшь в моё положение и не будешь раскисать, пока я пытаюсь это сделать, а мне тогда будет легче решиться тебя поднять.

Мальчик причмокнул губами, пуская слюни скатываться по подбородку прямо на новенький слюнявчик. Не было понятно, принял ли он условия Сириуса. Это можно было выяснить только экспериментально. Блэк аккуратно перенял маленькое существо из рук Лили, следя, чтобы голова малыша приземлилась в сгиб его локтя. Сириус почти не дышал, опасаясь сделать лишнее движение, а Гарри зацепился пальчиками за его футболку, пережёвывая белую ткань беззубым ротиком. Казалось, что он вообще не заметил подмены. Спустя минуту Сириус почувствовал, что его руки снова начинают трястись.

— Всё, забирай этого храбреца от греха подальше, — поспешно проговорил Блэк, опасаясь, что доверительное настроение мальчика резко переменится.

У Эл удержать Гарри получилось удивительно легко, словно она всю жизнь только и делала, что укачивала малышей на руках. Сириус с ревностью наблюдал, как она воркует с мальчиком, которому всё никак не удавалось зацепить ручкой её волосы.

Они уже заходили внутрь храма. От волнения и бешеного биения сердца перед глазами Блэка стояла белая пелена, голову затуманили запах свечного воска, ладана и других благовоний. Элайн одела мальчика в белую сорочку, пока Сириус слегка трясущейся рукой зажигал свечу. Затем началась основная часть обряда. Блэк автоматически повторял все нужные слова, которые на всякий случай выучил наизусть, наблюдая за тем, как по тёмным волосикам Гарри стекает святая вода. Мальчик воспринял это как очередное купание и просто наслаждался происходящим. Наконец, наступил тот момент, которого так ждал Сириус. Он бросил короткий взгляд на Лили. Та улыбнулась, одобрительно кивая парню. Блэк выдохнул, и осторожно принял малыша из рук девушки. Он чувствовал, насколько символична и важна такая часть обряда: с этой минуты в его руках оказалась целая жизнь. Весь мир сосредоточился в этом удивительном ощущении тяжести маленького тельца на руках. Сириус нежно провёл рукой по животику малыша. Крохотная ручка нащупала его большой палец и обхватила его своими пальчиками так крепко, насколько был способен человек, которому едва исполнился месяц. Сердце парня сжалось, а по спине побежали ледяные мурашки.

— Мы теперь семья, Гарри, — прошептал Сириус. — Мы всегда будем вместе. Всегда, я тебе обещаю.

Мальчик моргнул, продолжая причмокивать, и на долю секунды Блэку показалось, что его крестник совершенно осмысленно на него посмотрел. Но всё мгновение разорвал тихий кашель Элайн, которой он должен был передать мальчика. Сириус нахмурился и нехотя переложил Гарри в требовательно протянутые руки. Девушка улыбнулась ему, но Блэк быстро отвернулся от неё, искренне желая, чтобы она исчезла из этого места и из их жизни заодно. Когда мальчик снова очутился на руках у матери, Элайн шепнула Сириусу:

— А ведь пару минут назад мы связали нашу магию в единый узел.

— Для того, чтобы она пошла на защиту этого ребёнка, — прошипел Блэк. — Надеюсь, что ты это хорошо усвоила, Профессор.

— Прекрасно, — ядовито ответила девушка. — И меня зовут Э-ла-йн. Изволь называть меня по имени.

— Сириус, прекрати. Имей уважение к месту, в котором находишься. — Рем опять как из-под земли вырос, защищая Эл.

— Она вообще-то первая начала. Я не собирался с ней разговаривать, — возмущенно возразил Блэк.

— Ну конечно, — скептически ответил Люпин, приподнимая бровь.

— Прекратили оба! — горячо прошептала Лили. — Я надеялась, что ты, Сириус, хотя бы в храме будешь держать себя в руках.

Блэк вздохнул, закатывая глаза. Почему Элайн верят больше, чем ему? Он первый вышел наружу, придерживая дверь для Лили с Гарри на руках. Стоило им пересечь ворота, граничащие с храмом, как Сириус заметил чёрную тень, мелькнувшую прямо перед ним. Блэк загородил собой Лили и выхватил палочку. Неожиданно со всех сторон начали раздаваться хлопки аппараций. Их окружили человек семь Пожирателей. Сириус отбил первое заклинание и судорожно соображал, что им делать. Все уже успели достать палочки, заклинания сыпались со всех сторон, но именно в сторону Лили никто не целился. На него самого полетело какое-то чёрное облако, кто-то не поскупился на тёмную магию. Блэк даже не понял, какое заклинание могло вызвать этот сгусток чистого мрака. «Протего Максима» трещало и искрилось, как губка впитывая в себя облако. Нужно как можно быстрее увезти Лили отсюда. Они пришли сюда именно за ней. Сириус кивнул Рему, мысленно умоляя прикрыть его и девушку. Блэк обхватил Лили за талию и стремительно потащил вперёд к мотоциклу. Путь перегородила Элайн, застывшая истуканом спиной к ним. Её палочка была опущена вниз. Эл не пыталась никого атаковать. Сириус хотел было оббежать девушку, но увидел, что в неё летит луч… «Экспеллиармуса». Блэк отразил заклинание, затем отпихнул Элайн и побежал дальше, увлекая Лили за собой.

Он стремительно запрыгнул на кожаное сиденье и торопливо повернул ключ зажигания. Лили уже устроилась в коляске, прижимая к себе мальчика, и настороженно оглядывалась в сторону развернувшейся битвы. Неожиданно прямо перед ними возникла фигура Пожирателя. Сириус не понимал, кто это, но по маске догадался, что перед ним тот же человек, который пытался навести на него какую-то черномагическую дрянь. Блэк с силой вывернул ручку газа, всем видом показывая, что готов придавить Пожирателя без всякого зазрения совести. Тот не двигался с места. Сириус сжал зубы, сдерживая желание зажмуриться. Сбить человека, причём намеренно и влоб было верхом жестокости, Блэк чувствовал это, даже полностью находясь под властью ярости. Секунда, ещё одна. Сириус уже видел пятно на рукаве мантии Пожирателя, как вдруг вместо столкновения его вместе с мотоциклом резко отбросило назад. «Стихийная магия!» — догадался Блэк. Он и забыл, что волшебника нельзя переехать машиной или подстрелить. Похоже, что тот, кто стоял напротив него это прекрасно знал. Причём догадался об этом раньше самого Сириуса. Мотоцикл развернуло, и он едва не перевернулся. Блэк оглянулся на Лили. Она изо всех сил сжимала Гарри, сумев удержаться только за счёт ремня безопасности. Её глаза округлились от ужаса. Сириус повернул голову, одновременно направляя мотоцикл прямо в чьи-то ворота. Колеса взвизгнули от резкого поворота, но послушно рванули в нужную сторону. Очередное заклинание пролетело сразу за их головами. За секунду до столкновения тяжёлая машина поднялась воздух, лишь слегка задевая задними колёсами верхушку забора. Такого манёвра человек, оставшийся на земле, явно не ожидал, растерянно наблюдая за ними. Блэк потянул за маленький рычажок и мотоцикл вместе со всеми пассажирами растворился в воздухе. Какое счастье, что именно вчера он доработал невидимость. Сириус заметно выдохнул, выводя машину ещё выше, и подмигнул побелевшей Лили. Она всё ещё продолжала судорожно прижимать к себе мальчика и, впрочем, правильно делала. Мотоцикл внезапно ухнул вниз, но удержался на лету. Сириус медленно начал убавлять скорость, не зная, сколько сможет продержаться в воздухе. Всё-таки теперь мотоциклу приходилось удерживать вес сразу двух человек, не считая маленького ребёнка. Перелетев парк, Блэк увидел впереди оживлённую маггловскую трассу и приземлился чуть поодаль, убирая эффект невидимости.

Они немного поплутали по дорогам, отчасти намеренно и отчасти случайно, потому что Сириус запутался на развязке и потратил кучу времени, чтобы догадаться, что съезд находился на мосту через шоссе. К тому моменту, как они добрались до дома Рема, все уже были на месте, ожидая только их. Рем забрал Гарри из одеревеневших рук Лили, мальчик недовольно закряхтел, недовольный тем, что путешествие закончилось. Питер подхватил девушку под руку и все уже неторопливо двинулись в дом. В гостиной на кресле сидела Элайн. Увидев Лили и Гарри, Эл радостно поднялась с места.

— Как хорошо, что всё обошлось. Мы тут места себе не находили.

— Неужели? — рявкнул Сириус. — А я думаю, что ты как раз знала о засаде!

Девушка нахмурилась, недоумевающе приподнимая бровь.

— С чего ты взял? — сквозь зубы процедила Эл.

— Ты одна даже не попыталась атаковать. А обороняться тебе даже не требовалось: в тебя ничего не летело, кроме «Экспеллиармуса». И его ты даже не пыталась отбросить! А знаешь по какой причине? Потому без оружия у тебя появлялось объяснение, почему ты не стреляешь в своих дружков!

Элайн резко побледнела. Несколько секунд она молчала. Сириус пытался понять, что именно скрывается за этим молчанием. Шок? Или судорожные попытки придумать оправдание?

— В отличие от тебя, Блэк, я не мракоборец. Любой нормальный человек растерялся бы при виде толпы Пожирателей, не находишь? — едко проговорила она.

— Я тебе не верю, — Сириус с силой сжал дверной косяк. На его плечо сзади мягко опустилась чья-то ладонь. Блэк сбросил руку и резко обернулся. За ним стоял Ремус.

— А-а, — протянул Сириус. — Защитничек подоспел. А может, вы в паре работаете? Ты привёл её в наш дом сразу после смерти Джима, запудрил мозги Лили, чтобы она выбрала эту шпионку крёстной. А она уже позвала компанию своих друзей, поздравить Гарри с крестинами.

Рем ошарашенно распахнул рот. Блэк уже полубезумно улыбался, заканчивая гневную тираду:

— С сегодняшнего дня я перебираюсь к вам в дом и буду следить, чтобы ноги этой крысы здесь не было!

Щёки Эл ударило в краску.

— Хорошо. Я ухожу, — тихо сказала она. — У вас есть летучий порох?

Сириус схватил банку с полки и с напускной любезностью передал в руки девушки. Все остальные в комнате непонимающе застыли. Элайн медленно вступила в камин и спокойно проговорила свой адрес. Вспышка зелёного пламени словно сбросила с Рема и Питера оковы. В скулу Сириуса полетел сильный удар.

— Придурок, — с чувством выдохнул Люпин, схватил банку с порохом и устремился вслед за растворившейся девушкой.

Сириус упал в кресло. Все силы резко оставили его. Блэк знал, что поступил правильно, и понимал, что впереди у него серьёзный разговор с Ремом.

— Сириус, — неуверенно начал было Питер.

— Прости за "крысу", Пит. Ты же понимаешь, что я хотел сказать. Хотя бы ты, друг, согласен, что я прав? — тихо прохрипел Блэк.

— Я не могу сказать, что принимаю твою точку зрения. Логика в твоих словах, конечно, есть, но то, как ты поступил с девушкой… Всё-таки у тебя нет ни одного доказательства. Только догадки.

— Когда у меня появятся доказательства, может быть уже слишком поздно, — мрачно ответил Сириус. — Кто ещё мог знать, что Лили выберет место рядом со своим старым домом? Храмов в Англии достаточно много, чтобы нельзя было назвать это нападение случайностью.

Она вылетела из камина, кипя от ярости. Элайн буквально подлетела к шкафу и, с силой дёрнув застонавшую дверцу, принялась стремительно выкидывать вещи с полок. «Где же он, дракклы его подери?». Наконец, пальцы нащупали родную изумрудно-зелёную ткань в серую полоску. Эл опустилась на пол посреди разбросанной одежды и трижды обернула шарф вокруг шеи. Заколдованная шерсть только слегка покалывала кожу, принося тепло и ощущение защиты. Частичка Хогвартса словно перенесла девушку на полтора года назад, когда всё казалось проще и понятней. Элайн зарылась лицом в ворсистые кисточки, вдыхая любимый запах своей старой школьной комнаты. В ушах сразу зашелестели свитки пергамента, зазвенел гул детских голосов из гостиной. Эл специально прятала шарф как можно дальше, накладывая чары консервации, чтобы можно было в такую минуту, как сегодня, закутаться в него, чувствуя, как тебя обнимает дух Хогвартса. На вязке даже остались капельки чернил, которые не получилось вывести. Когда Элайн училась на пятом курсе, кто-то подсыпал всем слизеринцам в чернила какую-то дрянь, после которой они перестали отмываться любыми заклинаниями. Семикурсники сварили зелье, уменьшившее их яркость, но полностью избавиться от эффекта так и не удалось. Сейчас даже об этом инциденте девушка вспоминала с улыбкой, а ведь всего несколько лет назад это казалось ужасной проблемой, едва ли не трагедией. Эл вспомнила, как они чуть ли всем факультетом успокаивали маленькую Мэлори, на новенькую блузку которой её сосед по парте случайно опрокинул целый пузырёк злополучных чернил. Всю вину тогда взяли на себя старшекурсники с Гриффиндора. Эл хотелось запаковать и послать им посылку со всеми безнадёжно испорченными вещами, особенно теми, что принадлежали маленьким детям.

А сейчас она просто всхлипывала, прижимая к себе старый шарф. «Я же только нашла новых друзей. И снова всё испортила шайка Пожирателей. Если бы не было этой чёртовой засады, я бы смогла найти общий язык даже с Блэком. Почему все люди так однобоко мыслят?».

Камин за её спиной вспыхнул. Эл даже не стала оборачиваться.

— Элайн, послушай меня! — знакомый голос встревоженно окликнул девушку. — Я-я не знаю, что на него сегодня нашло. Эта война у нас уже в печенках сидит, в Аврорате ищут предателя, погиб наш лучший друг…Ты должна понять, что Сириус это не со зла. Он ужасно переживает из-за трагедии, во всём винит себя, поэтому буквально в каждом человеке выискивает угрозу.

Эл облизала губы, медленно перебирая кисточки на шарфе. Затем она повернула голову на Рема и спросила:

— Ты ему врезал?

Люпин озадаченно моргнул, потирая костяшки пальцев.

— Да.

— Молодец, — кивнула Эл, собирая одежду с пола.

Ремус поднял свитер, отлетевший почти к самому камину, и приблизился к девушке, усаживаясь на корточки, чтобы помочь ей с уборкой.

— Так ты… — неуверенно протянул он, — слизеринка?

Элайн оторвала взгляд от кофточки, к которой тянулась, подняла голову, пристально всматриваясь глазами в озадаченное лицо Рема, а затем неожиданно вскочила на ноги, роняя вещи из рук.

— Да! — резко воскликнула она. — Так и есть — я училась на змеином факультете. Поэтому под кроватью я прячу Тёмного Лорда, в ванной Пожиратели обдумают планы новых убийств, а если заглянешь в тумбочку, то увидишь, как оборотни раскладывают пасьянс. Только потому, что я слизеринка! — девушка в ярости закинула оставшуюся в руках одежду в шкаф и повернулась к остолбеневшему Люпину. — А под подушкой у меня вообще полчище мозгошмыгов.

— Почему мозгошмыгов? — переспросил Рем.

— Да потому что они были первые, кто в голову пришёл! — Элайн с силой хлопнула дверью, вызывая бурный грохот внутри самого шкафа. — Мерлин, почему все мыслят так стереотипно? Я уже полтора года не могу доказать вашему святому Аврорату, что никаким образом не связана с Пожирателями. Каждый месяц я как на работу хожу в Министерство, пью Веритасерум, как тыквенный сок, и всё равно мне веры нет, — Эл скрестила руки, откидывая голову к стенке. Потом она посмотрела на Ремуса, и уже совершенно спокойно добавила:

— Знаешь, если ты и твои друзья из соображений безопасности или по какой-то другой причине не захотите больше меня видеть в вашем доме, то я пойму, — она вздохнула, нахмурив брови. Её взгляд медленно обвел всю комнату, останавливаясь на Реме. — Можешь даже мне память стереть, если думаешь, что проболтаюсь о том, где вы прячете мальчика.

Если бы сейчас на месте парня стоял кто угодно другой, то он, скорее всего, поддержал бы разумную мысль Элайн и на этом вся история их знакомства благополучно завершилась. Всё-таки девушка довольно близко знакома с некоторыми Пожирателями Смерти. Они многое о ней знают и, если понадобится, возможно, легко найдут способ выведать у неё нужную информацию. Эл может проболтаться даже случайно. Но перед девушкой всё ещё находился именно Ремус Люпин, озадаченно теребя пальцами рукав её же свитера, который он держал в руках вместе с футболкой и вельветовыми клёшами. Парень смотрел прямо в опустевшие серые глаза Эл и видел себя на втором курсе. Когда ребята догадались о том, кто он такой на самом деле. Как Рем ждал презрения, страха с их стороны, а получил невероятную поддержку.

— С нашей стороны было бы настоящей глупостью так поступить, — проговорил он, стараясь улыбнуться. — В конце концов, я тоже был обличён в шпионаже и предательстве.

Несколько секунд никто из двоих не шевелился, наблюдая друг за другом. Эл старалась утихомирить свой внутренний голос, нашептывающий, что такого просто быть не может, а Рем боялся сделать лишнее движение и спугнуть настороженную девушку. Первой пришла в себя Элайн. Она открыла шкаф обратно, палочкой укладывая все вещи на их места. Встряхнув головой, она, как ни в чём не бывало, повернулась к Люпину.

— Хочешь чая? Я поставлю воду кипятиться.

Рем выдохнул, улыбнувшись уже без былого напряжения.

— Не откажусь. Раз ты угощаешь.

Уже расслабленно они окончательно закончили уборку и перебрались на небольшую кухню. Она чем-то напоминала кухоньку в квартире у Питера, хоть и была немного больше и мебель в ней стояла менее обшарпанная.

— Ты не против, если я заварю лакричный? Все обычно кривятся, а по мне так он очень вкусный. И от больного горла помогает.

Горло Рема совершенно не беспокоило, а лакричный чай он никогда не пробовал, хотя подозревал в нём нечто слишком терпкое и горьковатое, но парень утвердительно кивнул.

Элайн, кажется, уже полностью пришла в себя, и теперь педантично считала щепотки засушенных листочков.

— У меня свой рецепт, — заметила девушка. — Здесь вся фишка кроется в правильной пропорции и температуре воды. Вот увидишь, тебе понравится.

И Рем понял, что это так и будет, даже если напиток придётся вливать в себя насильно.

Эл перемещалась по кухне, то заглядывая в холодильник, то посматривая на начинающий шуметь чайник, а вслед за ней серо-зелёными концами вился её шарф. Рем не отрывал взгляда от парящих кисточек, чувствуя себя совершенно непривычно. Но именно эта деталь образа девушки словно стала последним, важным кусочком паззла, который открыл её настоящую. Элайн насмешливо взглянула на парня.

— Я знаю, надеяться решить проблему, закутавшись от неё в собственный шарф, довольно чудно, но порой это самый разумный выход из сложившейся ситуации.

— Иногда, — согласился Рем. — Особенно, если знать, что рано или поздно тебя из-под него вытащат.

Когда янтарный чай уже дымился в прозрачных кружках, а на стол опустился творожный кекс, Люпин понял, что всё-таки обязан задать вопрос, который сможет окончательно развеять остатки крохотных сомнений, которые маленькими колкими зубками глодали тот уголок души, где их поселил Сириус.

— Эл, я заранее прошу прощения, но между тем, я должен спросить у тебя кое-что.

— И что же? — девушка приподняла бровь, словно напоминая, что она всего несколько минут назад предлагала ему вполне логичный выход из неудобного положения.

— Не пойми меня неправильно, но всё же, ты можешь объяснить, почему ты тогда не стала защищаться? Нас всех чуть было не убили, а тебе кроме «Экспеллиармуса» ничего не грозило.

Элайн улыбнулась, закрываясь чашкой, а затем, возвращая лицу серьёзное выражение, объяснила:

— Почти все Пожиратели, которые нас поджидали, это мои бывшие однокурсники. Может быть ты не заметил, но в засаде не было ни одного матёрого Пожирателя, кроме того парня, который во все стороны палил черномагической дрянью. Правда, как раз его я и не узнала. Видимо, он выпустился раньше меня, — Элайн задумчиво постучала пальцами по столу. — Нет, не помню такого. Впрочем, может, он вообще не с моего факультета. Такое, заметь, тоже случается, — девушка немного помедлила, прикусывая губу, то ли для того, чтобы скрыть улыбку, то ли сомневаясь, стоит ли рассказывать ещё одну свою мысль парню, сидящему перед ней. Потом она отодвинула чашку, договорившись с самой собой, и продолжила рассказ:

— А тот парень, напротив которого я стояла… — Эл всё ещё тянула время. — Дело в том, что это мой бывший. Его зовут Генри Берроуз. Мы встречались с ним с пятого курса и до середины седьмого. Потом вышла одна жуткая история, связанная с его братом, — девушка чуть было не принялась рассказывать о той самой ситуации, но вовремя себя одёрнула. — Впрочем, мы сейчас о другом. В любом случае, я просто не могла его не узнать. Генри всю жизнь немного косолапит. Ну как я могла не заметить его походку! — она улыбнулась, вспоминая, как подтрунивала над ним в школе. — Он специально запустил в меня обезоруживающим, чтобы я не успела никого спровоцировать. Конечно, ребята меня узнали. Они были в замешательстве, поэтому не нападали. Выходит, таким странным образом Генри мне, считай, помог.

— Какое благородство, — язвительно заметил Рем. Он многого ожидал от рассказа девушки, но результат поразил до глубины души. Такого развития событий Люпин точно не мог угадать. Но это всё объясняло.

— В любом случае, я знаю мало людей, которые, имея возможность безнаказанно запустить в бывшую пассию «Круциатусом», этой самой возможностью бы пренебрегли.

Рем, вспоминая Пенелопу, хотел было возразить, но затем внезапно осознал, что сама девушка была бы совсем не против пыточных заклинаний в его сторону, и промолчал. Парень до сих пор недоумевал, вспоминая, как она в истерике ворвалась прямо в его спальню и принялась выяснять отношения на глазах у соседей. В то утро ему было стыдно сразу за двоих, потому что Пенелопа, как выяснилось, считала показательные скандалы в порядке вещей. А Рему хотелось провалиться сквозь землю: он в бурном проявлении чувств был полный профан. От нахлынувшего потока неприятных воспоминаний его отвлекла Эл.

— Особенно, если учесть обстоятельства нашего разрыва, — Элайн с усмешкой наблюдала, как менялся в лице Люпин. — Я думаю, что всё же могу тебе рассказать. Раз уж я разоткровенничалась.

— Если тебе не хочется об этом говорить, то не стоит, — сказал Рем. — У всех нас есть тайны, о которых другим знать совсем необязательно.

— Ну почему же? — девушка отвела взгляд в сторону, прищуриваясь. — В любом случае, это далеко не самый страшный мой секрет. Каждый, кто учился в Хогвартсе, знает моего дядю, но при этом далеко не все слышали о мракоборцах Вилмере и Аделии Флитвик. Это мои родители, — Элайн потёрла лицо руками, затем сцепила пальцы в замок на коленях. — Они участвовали ещё в самых ранних стычках с первыми Пожирателями. Собственно, поэтому меня и не звали в их секретные школьные кружки. Генри тоже туда особо не рвался, более того, его старший брат, как представитель семьи, уже был на службе у Лорда, поэтому Генри был предоставлен выбор, и он вполне мог отказаться от участия во всём этом дерьме. И я думала, что так и будет. Но после рождественских каникул мы даже разговаривать перестали, — Эл вздохнула, снова беря паузу. — А всё потому, что во время одного сражения Джарред, тот самый брат Генри, серьёзно пострадал. Виной моего отца. Знаешь, заклинания, врезаясь друг в друга, иногда рикошетят на стоящих рядом людей. И эффект от их действия почти невозможно предугадать. Джарред лишился рассудка. Сначала он просто лежал овощем, а потом начал разговаривать с кем-то невидимым, бормоча под нос полную бессмыслицу. Он до сих пор находится в Мунго. Я даже порой прохожу мимо его палаты.

Эл снова остановилась. Рем медленно переваривал информацию, чувствуя, что должен будет что-то сказать, но рой мыслей кружил внутри головы, мешая им собираться в одну фразу. Он догадывался, что девушка будет говорить дальше, но не перебивал Элайн, давая ей возможность высказаться. Было видно, что то, как Эл сама представляла и чувствовала всё, что с ней произошло, девушка ещё никому не говорила.

— Генри словно подменили тогда. Я его не виню, конечно. Кто знает, как мы повели бы себя в такой ситуации. Но то, что произошло с ним… Генри решил, что просто обязан отомстить. Он вступил в ряды Пожирателей, получил Метку, гонимый жаждой расправы. Но гнев, как известно, рано или поздно сходит на нет. А он был неплохим парнем, по сути своей. И не осознавал, во что ввязывается, а когда понял, было уже слишком поздно. Я думаю, что сейчас Генри хотел бы вернуться обратно, но эта война уже втянула его в своё болото настолько, что ему уже никак не выбраться. Мне искренне жаль его, несмотря на то, что…Нет, всё. Это будет уже точно лишним. Извини, Рем, но на сегодня историй достаточно. Больше я не потяну.

— Да, конечно. Я всё понимаю. Честно говоря, первый раз посмотрел на всю эту войну со стороны, — Люпин ещё на середине рассказа начал чувствовать себя лишним, он боялся, что в какой-то момент девушка может опомниться и начать жалеть о том, что рассказала слишком многое. — Спасибо за чай. Он действительно оказался вкуснее, чем я ожидал. Я думаю, что мне пора, а то уже совсем поздно.

За окном и правда уже начало темнеть. Рем раздумывал, какой способ ему выбрать для возвращения, чтобы не разбудить Гарри и незаметно обойти Сириуса, который, несомненно, остался в доме, как и грозился. А видеть его сегодня Рему совсем не хотелось. Потому что Люпин ощущал, что не сможет спокойно с ним поговорить и разъяснить, как всё было на самом деле. Доводы рассудка всё ещё перекрывал гнев на слишком торопливый и грубый поступок друга. Поэтому Рем понимал, что у него просто не хватит сил разговаривать без злости и оскорблений. А это означало, что беседу следовало отложить хотя бы до завтрашнего дня.

— Слушай, если ты не хочешь возвращаться обратно, то вполне можешь остаться у меня, — Элайн словно почувствовала душевные терзания парня. — Можно попробовать трансфигурировать кресло в небольшой диван. Я, между прочим, поступила в Высшую Школу Трансфигурации после экзаменов. Учиться в неё не пошла по определённым обстоятельствам, но на такой пустяк мне точно способностей хватит.

Ремус замешкался, немного растерявшись от такого предложения.

— Вообще, идея прекрасная, — наконец, признался он. Затем заговорщически улыбнулся:

— И если ты не забыла, то мы с тобой шпионы Тёмного Лорда. Так что всю ночь я провёл в его тайной резиденции, раздумывая, что делать с Сириусом, который нас раскусил.

— Ну конечно! — Элайн потешно хлопнула себя по лбу. — Я же должна тебе мозги промывать, заманивая на свою сторону. И кто будет плести козни, если не мы!

— Тогда я просто обязан остаться. Хороший шпионаж требует много времени.

— А может, тебя пытают за нарушение конспирации?

— Конечно, пытают, — Рем закинул в рот последний кусок кекса, оставшийся на тарелке. — И зельями всякими напоили. Чтобы не рыпался.

— Что, чай совсем не пошёл? — сквозь смех спросила Эл.

— Почему же не пошёл? Если распробовать, то очень даже неплохо, — совершенно искренне ответил Ремус. — А главное, нельзя не отметить такое точное следование рецепту. Вот моих вообще не заставить серьёзно относиться даже к инструкции на упаковке. А они ещё и обзываются потом.

— Какой кошмар! — наигранно вздохнула девушка. Затем изобразила на лице коварство и, погрозив пальцем, продолжила:

— Но мы для них тоже придумаем какой-нибудь кошмарный план. Настоящие злодеи ничего не забывают.

Ремус злодейски потёр руками, перенимая выражение лица девушки.

— Пошли уже доставать всех твоих вампиров из-за занавески. И ещё, ты же выкинешь этих чудиков из подушки для меня? Я забыл, как ты их обозвала.

— Мозгошмыгов, — напомнила Элайн. — И они так же реальны, как и оборотни, играющие в пасьянс в моей тумбочке. Кстати, можем сыграть в карты.

— Пожалуй, не сегодня, — поспешно отказался Рем. А потом задумался, почему он это сделал. Видимо, чтобы сохранить всю легенду Элайн правдивой.

— Хотя ты прав. Я завтра дежурю, поэтому буду вставать совсем рано, — девушка тем временем рассматривала свою работу. Диван и правда вышел симпатичный. Узковатый немного, но по росту её гость точно в него помещался. — Я это к чему. У тебя тоже ранний подъём. Не люблю оставлять дома всяких подозрительных личностей. Ещё, не дай Мерлин, Волдеморт из-под кровати вылезет воздухом подышать и напугается.

Элайн, смеясь, скрылась в ванной, чтобы надеть свою извечную огромную пижаму. Рем устроился на отведённом ему диване на спине, скрестив руки за головой.

— Слушай, какого великана ты убила, чтобы отобрать у него пижаму? — крикнул он закрытой двери.

Оттуда донеслось недовольное фырканье. Затем щёлкнула задвижка, и ехидный голос ответил:

— У того, кто задавал слишком много вопросов.

— Понял. Молчу, — ответил Рем, уворачиваясь от метко запущенного свитера, летящего прямо в его голову. — В этом доме принято бросаться в гостей всеми подручными вещами? Сначала люстра, теперь одежда. А у меня, между прочим, старая шишка ещё не зажила!

— Не может быть, — ответила Эл, устраиваясь на своей кровати. — Уже месяц прошёл.

— Признаю, здесь я немного преувеличил. Но всё равно, я требую более трепетного отношения к своей персоне.

Элайн высунулась из-под одеяла:

— А я требую, чтобы моя гостиная перестала быть проходным двором. Причём уже давно. Но этот мир, видимо, слишком жесток, чтобы сбылась моя маленькая просьба.

— Не хочу показаться занудой, но именно в этот раз я нахожусь здесь по твоему официальному приглашению. Так что, мир тебе благоволит, — заметил Люпин.

— Не припомню, когда разрешала тебе вламываться через камин, — Элайн озадаченно нахмурилась, поджимая губы. — Кажется, что всё-таки такого не было. Особенно официального, скреплённого кровью заявления.

— В следующий раз обязательно вначале зайду за разрешением, — профессорским тоном пообещал Рем.

— С ритуальным ножом? — язвительно уточнила девушка.

— Если ты настаиваешь.

— Я пустила в свой дом чудовище! А ещё на меня что-то наговаривают. Теперь даже свет страшно выключать.

— Если я не ошибаюсь, то ты этого и так никогда не делаешь, — заметил Ремус. — Ты же боишься темноты, верно?

Элайн на секунду замерла, сжимая одеяло в руках.

— Ну ещё бы я могла спокойно спать в доме, в котором столько нечисти! — отшутилась девушка. — Я ошибочно полагаю, что при свете маггловской люстры на меня никто не нападёт. Знаю, что это наивно, но так и правда спокойнее.

Элайн повернула ручку выключателя, и вместо яркого света лампочек на потолке загорелся тусклый свет ночника. Комната погрузилась в полумрак, а на стенах выросли длинные чёрные тени. Элайн посильнее закуталась в тёплое одеяло и отвернулась к стене.

* * *

Рем всегда спал очень чутко. Даже засыпая на другом этаже, от плача Гарри он просыпался едва ли не одновременно с Лили. Первые разы он трусливо отлёживался у себя в комнате, а на третью ночь даже поднялся наверх, предлагая свою помощь. Девушка поблагодарила Люпина, а затем настоятельно выставила в коридор, утверждая, что справится сама. Спустя месяц Лили каким-то волшебным образом начала понимать, что именно на этот раз заботит мальчика, и он стал успокаиваться гораздо быстрее обычного. В этот раз Рем проснулся от странного шороха в углу. Не сразу сообразив, где он находится, парень озадаченно осмотрел комнату и увидел Элайн, которая копалась в тайнике с зельями. Девушка тихонько выругалась.

— Всё-таки разбудила, — она обернулась к Ремусу, воровато застыв у собственной полки. — Всё в порядке. Я сейчас выйду ненадолго и быстро вернусь. А ты ложись спать.

Эл скрылась в коридоре, затем тихо щёлкнула дверью. Люпин уселся на узкой кровати, размышляя, куда бы могла направиться девушка посреди ночи. Да ещё и прихватив с собой какое-то зелье. Рем подошёл к тайнику, но тот уже был закрыт и запечатан заклинанием. Если он залезет внутрь, то Элайн сразу об этом узнает. Парень протёр глаза и переместился к окну. Вместо улицы стёкла показывали лесное озеро, освещённое полной луной. Блики дорожкой переливались на почти недвижимой зеркальной глади тёмной воды. «Ну, здравствуй», — прошептал Рем. Волшебная луна никак не ответила застывшему парню. Её дело было безмолвно освещать маленькое озеро в дремучем лесу, а не разговаривать со всеми, кто вздумал на неё поглядеть. Она даже не умела этого делать, в отличие от своей небесной сестры. А её время ещё не пришло, пока в ночной тьме царствует её младший брат, месяц, тонким серебряным серпом проглядывая среди множества крохотных звёзд. Интересно, почему Элайн выбрала именно эту картину для своего окна? Может быть, в её спальне в подземельях было такое же изображение? Хотя это озеро непохоже на Чёрное. Оно меньше и почти совсем окружено лесом. Деревья своими корнями почти дотягиваются до кромки воды. Луна равнодушно скрылась за облаком, словно насмехаясь над парнем.

В коридоре снова хлопнула дверь, и Рем поспешно запрыгнул в кровать, притворяясь спящим. Любопытство требовало задать целое множество вопросов, но он чувствовал, что если Эл захочет, то утром расскажет сама. Девушка бесшумно проскользнула в комнату. У дальней стены звякнули склянки с зельями, а затем зашуршало одеяло. Ремус приоткрыл глаза, ощущая на себе чужой взгляд.

— Я знаю, ты не спишь, — тихо проговорила девушка. — Я бы тоже не заснула. Ты хочешь спросить, куда я уходила. Это слишком сложно объяснить, и сейчас я, к сожалению, не могу этого сделать. Совсем не могу, прости. Но клянусь, что всё произошедшее никак не связано с вашей легендой про шпионаж. Я никому не выдам моего крестника и новых друзей. Никогда.

Они какое-то время смотрели друг на друга, а затем Эл снова зарылась в своё душное укрытие. Рем откинулся на подушку и спокойно прошептал, не надеясь быть услышанным:

— Что бы там ни говорил Сириус, я тебе верю.

Утро наступило слишком быстро и болезненно: действие чар трансфигурации на кресло закончилось, и оно с громким хлопком вернуло себе первоначальный вид. Люпина, пребывавшего в состоянии безмятежного сна, подкинуло в воздух, а затем сложило примерно по форме кресла. Элайн, досыпающая последние минуты перед звонком будильника, резко подскочила на месте, выхватывая палочку, а затем с громким хохотом повалилась обратно на подушки.

— Видел бы ты своё лицо! — выдавила она сквозь смех.

— Я думал, что коленями себе зубы выбил, — возмущенно пробурчал Рем, не поддерживая безудержное веселье девушки. — Либо этот дом, либо его хозяйка меня убеждённо недолюбливают.

— Если бы мы с домом тебя действительно недолюбливали, тебя бы ещё спинкой сверху прихлопнуло. А раз ты не превратился в лепёшку, а просто немного полетал, то можно считать, что мы просто пожелали тебе доброго утра.

— И кто из нас после этого чудовище? — со вздохом спросил парень, вытаскивая застрявший уголок рубашки из-под сиденья.

— А я разве утверждала обратное? — Элайн, всё ещё заливаясь смехом, скрылась на кухне. — На завтрак будут либо тосты, либо ничего.

— А что за ничего можно на них намазать? — с надеждой уточнил Рем.

— Специально для важных гостей у меня припасена баночка джема. Откроешь и всё её содержимое твоё.

— А самой поколдовать? — всё ещё поддерживая недовольную мину, спросил Люпин.

— Предпочитаю действовать при помощи грубой мужской силы. А так как на эту роль в этом доме пока годишься только ты, придётся тебе мучиться, — девушка сосредоточенно наблюдала за подрумянивающимися кусочками хлеба.

Когда баночка была открыта, джем равномерно распределён по площади тостов, а остатки лакричного чая сдобрены кипятком, разговор продолжился.

— Честно говоря, что бы ты там для себя ни решила, Сириус обычно ведёт себя вполне вежливо и адекватно. Я поговорю с ним, и думаю, он образумится и извинится перед тобой.

— Не нужны мне его извинения, — ответила Эл, поперхнувшись чаем. — Он — невоспитанное хамло, и ноги моей, как он сам высказался, не будет в твоём доме, когда там будет находиться Блэк.

Рем задумчиво прожевал последний кусочек тоста и печально взглянул на остатки джема в вазочке.

— Слышал я уже эти речи про «невоспитанное хамло». А потом они поженились. Так что вы у меня помиритесь, или я не Ремус Люпин.

— Да хоть сам Мерлин, — ухмыльнулась Эл. — Если с его младшим братом я в своё время ещё нашла общий язык, то этот человек талантливо отбил у меня всё желание даже заводить разговор.

— С его братом? — переспросил Рем.

— Ну да, — удивлённо ответила девушка. — Рег учился на год старше меня и был одной компании с Берроузом. Мы неплохо общались даже после моего разрыва с Генри. Правда, я давно уже от ничего не получала весточек. Но при текущем положении дел это, в общем-то, неудивительно.

— Ясно, — Рем как-то неопределённо расслабился. — Спасибо за завтрак. Теперь мне точно уже пора.

Эл пожала плечами и сопроводила гостя в гостиную. Девушка сняла защиту с камина и передала парню баночку с летучим порохом. Люпин взял щепотку и, уже стоя одной ногой в камине, полуобернулся и с хитрой улыбкой произнёс:

— В ближайшее время жди приглашения в гости, — и вылетел трубу прежде, чем Эл успела ответить какую-нибудь гадость.

— Круцио! — и кости снова затрещали, выворачиваясь и причиняя ужасающую боль. Она ослепляла, перекрывая все чувства. Рассудок начинал мутнеть, а перед глазами мелькали безумные образы. Северусу казалось, что он смотрел на себя со стороны в замедленной съёмке. Каждый удар секундной стрелки часов впивался в кожу, толстой иглой проносясь по сосудам, разрывая их в зеленоватые ленты.

Это цена поражения. Очередного провала. Парень пошёл на риск, который не оправдался. Поэтому теперь он скрючился на ледяном полу, извиваясь от пульсирующей горячей боли. Снейп не сразу осознал, когда Темный Лорд прекратил пытку. Голова стала тяжелой-тяжелой, словно гиря, которую ни один атлант не смог бы приподнять. Остатки того, что заставляло его кричать не своим голосом, медленно утекали в толщу холодного мрамора. Северус закашлялся, пытаясь вернуть слюну в пересохшее горло, и нашёл в себе силы приподняться. Цепляясь руками, Снейп навалился на стол, восстанавливая дыхание.

— Как же так, Северус? — с горькой усмешкой поинтересовался Волдеморт. — Мы же, кажется, уже говорили насчёт твоего поведения. Всего три недели назад. А ты снова меня разочаровал. Всё-таки объясни мне, почему ты организовал эту операцию без моего ведома?

В гудящей после ударов о каменный пол голове зашелестели маленькие щупальца, аккуратно перелистывая мысли парня. Яркими картинками вспыхивали собственные воспоминания о том, как Снейп подговаривал группу сосунков отправиться с ним, как они сидели в засаде, всматриваясь в двери храма, и как мотоцикл Блэка растворился в воздухе прямо перед носом Северуса. Парень чувствовал, как щупальца трясутся от гнева, давят на виски, словно пытаясь выжать из головы хоть одну мысль. Снейп осознал, что всё-таки добился желаемого: Волдеморт словно смотрел немое кино, ни одной мысли, ни одного слова никак не могло просочиться сквозь вязкую туманную завесу. Северус словно сплёл внутри своей головы множество маленьких, переплетающихся между собой паутинок, в каждой из которых была старательно спелената ута мысль. А сам он зарылся в глубину своих собственных липких пут, как в одеяло, но пока всё равно не позволял себе раздумывать лишнего.

Снейп потихоньку начал приходить в себя, понимая, что пришло время «подменышей». Времени сформировать их идеально, почти не было, поэтому он просто тщательно укрыл самые крамольные мысли в самый дальний уголок сознания, и позволил щупальцам выдавить на поверхность слегка видоизмененные слова. Парень выдавал Волдеморту каждое требуемое воспоминание маленькими порциями, намеренно разрешая Реддлу пролезть за барьер. Всё должно было выглядеть так, что Северус просто хотел выслужиться перед Тёмным Лордом, а вовсе не похитить Лили под прикрытием молодняка и сбежать. И, кажется, Волдеморт поверил в эту легенду.

— Что ж, Северус, — Лорд задумчиво присел в кресло у своего рабочего стола, опираясь подбородком на сплетённые пальцы рук. — Я жду ответа.

Голова постепенно очистилась от чужого вмешательства. Это означало, что Реддл уже определился с тем, что именно считать истиной, а, значит, ответ Снейпа должен будет с этой истиной совпасть. Вот только насколько сильно Северусу удалось надуть Волдеморта? Стоп. Парень глубоко вдохнул. Несмотря на то, что в данную секунду по личным ощущениям Снейпа щупальца уже вернулись обратно к своему хозяину, это не означало, что можно было расслабиться и перестать себя контролировать. Северус медленно поднял голову, постепенно переводя взгляд на равнодушное лицо Реддла, и почувствовал, что всё же нашёл в себе силы рискнуть ещё раз.

— Мой Лорд, моя предыдущая ошибка до сих пор тревожит меня, — и это была чистая правда. — Я хотел показать вам, на что способен, — здесь он тоже не слукавил. А вот дальше уже было сложнее.

Влажные от пота волосы почти целиком закрывали лицо парня, которое побледнело настолько, что уже сливалось с мрамором на стене. Северус радовался, чувствуя, что это сыграло ему на руку. Но глаза должны были оставаться видны. И от этого становилось ещё страшнее. Продолжая аккуратно выцеживать слова, словно это были капли ценнейшего травяного сока, Снейп продолжил:

— В прошлый раз я забыл включить одну фамилию в список детей, попадающих под пророчество. Вы помните мой неразумный аргумент: мне казалось, что ребёнок был рожден раньше срока, а, значит, не считался потенциально опасным. Вы прекрасно переубедили меня, и с тех пор моей целью стало… — Северус отпустил стол, на который опирался, выпрямляясь для последней фразы. — …исправить ситуацию. Я хотел украсть ребёнка вместе с его матерью, для того чтобы не допустить исполнения пророчества. По крайней мере, силами этого мальчика.

Руки не затряслись только потому, что Снейп скрестил их на груди. Он не сказал ни слова лжи. Главное правило было соблюдено.

Волдеморт наклонил голову вбок, сохраняя позу, в которой сидел до этого, и направил взгляд куда-то на крышку стола. Северус поспешно уставился в ту же точку. В холодной комнате пудовым облаком повисла густая тишина. Тёмный Лорд оторвался от изучения маленькой трещины на тщательно отполированном дубе и снова посмотрел на Снейпа.

— Надеюсь, на этом твоя самодеятельность окончательно себя исчерпала, Северус. Ещё в самый первый раз ты должен был смириться с тем, что это не твоё, — мужчина опустил ладони стол, поднимая голову. — Я оплачиваю все твои эксперименты за то, что ты варишь для меня нужные зелья. Больше от тебя ничего не требуется, за исключением тех случаев, когда я сам придумываю тебе ту или иную дополнительную задачу. Все остальные твои действия я воспринимаю, как вызов лично мне. Два твоих просчёта я ещё могу простить, но после третьего… — он кашлянул. — …Если будет третий, то он окажется твоей последней ошибкой. — Волдеморт выдержал паузу, позволяя фразе возыметь должный эффект. — Ты понял меня, Северус?

Парень застыл, словно изваяние. Ответить получилось не сразу.

— Да, мой Лорд, — тихо проговорил он побелевшими губами.

— Тогда можешь идти, — уже совершенно безразлично произнёс мужчина.

Снейп осторожно повернулся и почти бегом устремился к двери. Слетев по лестнице вниз, он выскочил из поместья и аппарировал в Хогсмид. Отдышавшись, он на трясущихся ногах помчался к Дамблдору.

Директор уже ждал его в своём кабинете.

— Я смотрю, что всё прошло успешно, — с улыбкой заметил Альбус. — Возьми вот шоколадку. А то совсем бледный.

Северус взглянул на него исподлобья. «Какая проницательность», — язвительно подумал парень. «Если бы что-то пошло не так, я бы тут не сидел».

— Спасибо, я не голоден, — холодно отказался парень.

— Да это не от голода. Мне одна моя ученица как-то объяснила, что шоколад вырабатывает в организме эндофр..рфи..фир..Эх, опять запамятовал, — печально вздохнул Дамблдор. — Насколько я понял, это особые элементы, которые помогают почувствовать себя лучше.

— У меня всё и так прекраснее некуда, — процедил Снейп.

«Выжил, уже неплохо», — мысленно добавил парень.

— Значит, наши с тобой упражнения не прошли даром, — очки-половинки весело блеснули. — Я предупреждал, что тебе будет гораздо сложнее. Выучиться подменять воспоминания ложными не так-то просто. Остальные легилименты в первую очередь развивают способности ставить барьеры. Но прятаться от Тома за ментальной преградой, — то же самое, что и прикрываться от дождя салфеткой.

— Я помню, — ответил Северус.

— Воспоминания о наших с тобой занятиях мы изменили вместе. Но то, что ты натворил во время крестин Гарри… Без чужой помощи править собственные свежие воспоминания не самая простая задача даже для опытного легилимента. Я не был уверен, что у тебя получится провернуть такой же трюк самостоятельно, — старик нахмурился, глядя поверх очков. — Вначале он применил «Круциатус», верно?

— Разумеется, — отстранённо произнёс Снейп.

— Ты уверен, что ничего не просочилось за это время?

— Я почти ни о чём не мог думать, — Северус поджал губы. — Он проник в мою голову почти сразу же, как прекратил действие заклинание. Как вы и предупреждали.

— И что же он там увидел? — Дамблдор приподнял одну бровь.

Парень ухмыльнулся. Пусть Альбус сам посмотрит. В сознание Снейпа снова вмешались невесомые щупальца. Но это было сделано настолько ювелирно, что, если бы Северус месяц до этого не учился с ними контактировать, то он бы даже не смог почувствовать чужого присутствия у себя в голове. Какое время Дамблдор изучал изящно искаженные мысли парня.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Удивительно справился. Невероятно. Ты молодец, что обратился ко мне. У тебя настоящий талант, — старик немного помедлил. — Но эта твоя идея с паутиной. Она не очень надёжна. Ты сам выуживал нужные мысли, но прикрывался всё равно чем-то вроде барьера. Даже если Том решил, что это именно он проник за твою преграду, то он в любом случае выяснил, что ты научился прятать мысли. Ты понимаешь, что это наводит на тебя определённые подозрения?

— А что ещё я мог сделать? Рассказать правду?

— Ну, во-первых, ты мог вообще не устраивать эту глупую выходку, — укоризненно заметил директор.

Северус не стал отвечать.

— А во-вторых, — добавил Дамблдор, — тебе следовало посоветоваться хотя бы со мной.

— Вы знаете мою настоящую цель, — едко произнёс Снейп, нахмурившись. — И мы договорились сотрудничать, потому что нам обоим это выгодно.

Директор улыбнулся.

— И ты даже не представляешь себе, насколько я был рад тому, что ты решился обратиться ко мне за помощью в тот день, когда ты попытался в первый раз перехитрить Тома. Всего месяц прошел, а ты уже сам видишь, что наши с тобой упражнения пошли тебе только на пользу. С тех пор ты перестал пытаться топорно лгать.

— Это было первое, чему вы меня научили. Правда, преподнесённая в другом свете, лично для самого лжеца всё ещё остаётся правдой.

— Совершенно верно, — кивнул Дамблдор. — И гораздо проще исказить готовую истину, чем создать новую. Ты отлично выучил этот урок.

Старый волшебник тяжело вздохнул.

— Знаешь, Северус, почему я трачу так много сил, чтобы зародить в душах всех моих соратников надежду? — Альбус сделал маленькую паузу. — Вера в добро и свет спасает их в самые тяжелые минуты. Она помогает им скрывать наши общие тайны даже под пытками. Причём большинство из них делают это неосознанно. Они просто молчат, превратив свою надежду в нерушимую защитную стену. Да, порой я преувеличиваю, и мои доводы начинают казаться совсем наивными, но это едва ли не единственный способ сохранить секрет в безопасности. Человек должен захотеть этого всей душой, — Дамблдор взглянул на Снейпа уже гораздо более тяжелым взглядом, чем обычно. Но тяжесть эта не должна была придавить парня, застывшего напротив, она уже давно лежала на плечах самого директора. — А вот у тебя, Северус, такой защиты нет. Ты похоронил свою надежду. Поэтому я и боялся, что ты не справишься.

Парень пристально взглянул в глаза старика.

— Надежда — слишком хлипкий фундамент. Свою стену я построил из более ценного материала. И поверьте, она гораздо надёжнее, чем вы можете себе представить.

Дамблдор поднялся со своего кресла и медленно подошёл к Фоуксу. Волшебник провел ладонью по искрящимся перьям феникса, затем обернулся к Северусу и уже без притворных улыбок ответил:

— Ты нашёл в себе то, что не смог преодолеть даже Том. За долгие годы он достиг совершенства едва ли не во всех видах чар и колдовства. Но он не завладел лишь одним. Тем, что есть у тебя.

Снейп резко поднялся со своего места, опрокидывая стул, на котором сидел.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — хрипло проговорил он. — Но пришёл я сюда вовсе не за этим.

Альбус вернул своему лицу прежнее безмятежное выражение.

— Ну разумеется, Северус. Я обязательно зайду в дом, где поселилась Лили и узнаю, как у неё дела.

Парень удивлённо приоткрыл рот.

— Но как?.. Когда вы успели прочитать эту мысль?

Дамблдор снисходительно улыбнулся.

— Мой мальчик, твоя защита, может вмиг обернуться в оружие против тебя самого. Расслабляться нельзя ни на минуту, особенно тогда, когда ты думаешь, что ты спрятался надежнее обыкновенного. Твоя сила — твоё самое уязвимое место, и нужно принять такое положение дел, или искать другие, менее мощные, но проверенные способы.

Снейп нахмурился и уже почти добрался до двери, как неожиданно повернулся обратно к Альбусу и угрюмо поинтересовался:

— Я надеюсь, что в этом случае вы хорошо поняли, что именно я хотел у вас попросить.

Дамблдор кивнул.

— Разумеется, это будет не обычное чаепитие. Я предложу девушке самую надежную защиту. Сейчас мы все должны заботиться о безопасности ребёнка.

— Мне плевать на него, — резко воскликнул парень, взмахнув рукой, затем заставил себя успокоиться и проговорил уже тише:

— Главное, чтобы с Лили было всё в порядке.

— В таком случае можешь не беспокоиться. Если она согласится, то и сама Лили, и маленький мальчик будут укрыты от всех.

«Включая меня. Ну конечно», — подумал парень.

— Но я могу пойти на некоторые..кхм..исключения в случае, если ты тоже некоторым образом мне поможешь.

Взгляд Северуса оббежал лепнину на потолке, затем перешёл на темнеющие облака за окном, а потом замер на расслабленной фигуре директора, безмятежно наблюдающего за струёй чая, который парящий в воздухе чайничек доливал в маленькую фарфоровую чашечку.

— Я с самого начала предупредил вас, что не буду выдавать ни одного воспоминания, запечатанного Лордом от просмотра. При всех прочих составляющих я всё ещё нахожусь у него на службе, поэтому не собираюсь становиться предателем. Тем более, что я не самый подходящий вариант для хранения столь опасной информации. Вы сами сказали, что мой сегодняшний успех был обусловлен в первую очередь удачей. Везение, к сожалению, не мой конёк. Кто знает, сколько ещё времени фортуна будет на моей стороне?

Старый волшебник пригубил дымящийся напиток и, поморщившись, отставил чашечку в сторону.

— Слишком горячий. Нужно было подождать немного, — он развернул фольгу шоколадки и отправил себе в рот маленький кусочек. — С твоей стороны это благородный поступок. Раз тебе больше нечего мне сказать, то можешь идти.

— Нечего, сэр.

— И я, кстати, так и не увидел твоих учебных планов, — донеслось до парня уже из-за двери.

«Интересно, то, что я всю неделю готовил зелья для Волдеморта и подговаривал молодняк Пожирателей на секретную операцию, является уважительной причиной недоделанного плана для третьего курса?» — спросил Северус у горгульи. Горгулья ничего не ответила.

Снейп вздохнул и поспешил в подземелья, не догадываясь, что план ему сегодня доделать так и не удастся. На рабочем столе Северуса поджидало письмо.

— Что бы ты там ни говорил, я всё ещё не собираюсь отказываться от своих слов. Кроме тех, где я и тебя записал в шпионы, разумеется. Тут перебор вышел — скептически заявил Сириус, после нескольких минут измерения комнаты шагами. — Я вообще не понимаю, откуда в тебе столько доверия к этой девушке. Допустим, она сказала, что растерялась из-за того, что встретила своих однокурсников, — Блэк уселся на старый резной комод и скрестил руки на груди. — А я в каждой стычке воюю против собственных родственничков. Но я же не впадаю от этого в глубокий ступор.

Рем раздраженно вздохнул, словно пытаясь воздухом перекрыть слова, которые так хотели сорваться с языка.

— Во-первых, ты мракоборец, Сириус. Тебя обучали нападать. А во-вторых, почему ты не допускаешь мысль о том, что у Эл могли сохраниться нормальные отношения с этими людьми? Ты у нас особый случай.

Блэк встряхнул головой, спрыгивая с комода. Да, договориться будет ещё сложнее, чем он ожидал.

— Рем, просто попробуй посмотреть на всю ситуацию с моей стороны. Ты улетаешь в камин непонятно куда, не возвращаешься даже к вечеру. Потом и вовсе пропадаешь на всю ночь. Мы с Лили чего только ни передумали за это время! Ты понимаешь, что... — Сириус махнул рукой так, как обычно делал Люпин, когда Бродяга отмачивал что-то из ряда вон выходящее. — А потом появляешься под утро с довольной рожей и упорно пытаешься доказать нам, что эта твоя знакомая — замечательная девушка. Странно выглядит, не правда ли?

Блэк подошёл к другу, застывшему в кресле. Ремус задумчиво смотрел в сторону и молчал.

— Ты там что-нибудь пил или ел? — спросил Сириус, всматриваясь в лицо друга.

— А какое это имеет значение? — хмуро поинтересовался Рем.

Блэк закатил глаза, носком ботинка ударяя ножку стола.

— Все слизеринцы отлично рубят в зельеварении. Она, несомненно, тебе что-то подлила в чай. Другого объяснения я не вижу.

Его рассуждения прервал недовольно хмыкнувший Люпин.

— Между прочим, её родители мракоборцы.

— А вся моя семейка — Пожиратели! — рявкнул Сириус.

— Прекрати всех равнять с собой! — не выдержал Рем.

— Я слизеринцев с собой не сравниваю! — возмущённо крикнул Блэк.

Сверху послышался плач Гарри, и вниз спустилась Лили, укачивая ребёнка.

— Мальчики, вы чего расшумелись? Разбудили Гарри, а он и так сегодня плохо спал.

Лили окинула взглядом открывшуюся картину.

— О, Рем, ты вернулся! Где ты так долго пропадал?

— Успокаивал Эл, — ответил Люпин, косясь на Сириуса, который настолько закипел от злости, что у него едва пар из ушей не валил.

— Ну и как? Успокоил? — прищурившись, поинтересовалась девушка, подхватывая погремушку, выроненную мальчиком.

Ремус озадаченно моргнул.

— Да, мы поговорили, и прояснили многие детали.

— По-хорошему, тебе бы следовало предупредить, что ваши прояснения затягиваются на всю ночь. Мы всё-таки волновались, — с ехидным укором заметила Лили.

— Да она ему в буквальном смысле до самого утра лапшу на уши вешала! — воскликнул Сириус. — Эта ваша Элайн и, правда, оказалась подружкой Пожирателей!

Притихший Гарри снова начал возмущаться.

Лили недовольно протянула мальчика Блэку.

— Прошу. Теперь сам его и успокаивай.

Когда Гарри притих, обсуждение продолжилось. Рем тихо пересказал историю Лили, периодически прерываясь на гневные перешёптывания с Сириусом. Люпин только не стал упоминать о Генри Берроузе и его амурной связи с Эл в прошлом, а также о странной вылазке девушки посреди ночи. Сам Ремус видел всё своими глазами и был убеждён в искренности Элайн, но вот радикально настроенному Сириусу об этом неоднозначном моменте знать не следовало.

— В общем, мне пора в Аврорат, — закончил рассказ Люпин. — А вы сами решайте, верите мне или нет.

Парень поднялся с места и поспешил к двери.

— Удачи, Рем. — улыбнулась Лили.

Что творилось у неё в голове, Сириус так и не понял. Несмотря на то, что источник дурного настроения уже ушёл, гнев всё ещё перекрывал разум. Последняя фраза Ремуса жутко взбесила Блэка, потому что его самого в Аврорат всё ещё не вызывали.

— Он свихнулся, — прошипел Сириус.

— Давай завтракать, — миролюбиво предложила Лили.

— Серьёзно? — чуть было не закричал парень, в последний момент вспомнив о Гарри.

— Серьёзно-серьёзно, — весело ответила девушка.

— Не смешно, — пробурчал Блэк. Он терпеть не мог шутки над своим именем. — Момент вообще не подходящий.

Девушка уселась за стол, палочкой переставляя чайник на плиту.

— Я считаю, что вы можете спорить до бесконечности и обмусоливать каждую секунду общения с Эл, выискивая подвох. Но одно я могу сказать точно: если бы она действительно хотела причинить вред Гарри или кому-то из нас, то обряд крещения просто не смог бы получиться. Да и ты сам бы почувствовал, что что-то идёт не так.

— Я и почувствовал, — угрюмо заметил Сириус, не желая сдаваться.

— Ты понял, что я имела в виду, — с укором ответила Лили.

— Ну допустим, что сейчас ты меня убедила. Магию не обманешь, в отличие от Рема. Но всё равно мне кажется, что у нашего Лунатика поехала крыша.

Сириус отрезал несколько кусочков белого хлеба, затем открыл холодильник и вытащил колбасу для бутербродов.

— А я думаю, что он нашёл себе подходящую девушку, — Лили лукаво улыбнулась. — Она весь вечер прослушала его нудёж, а потом вместо того, чтобы выставить за дверь, предпочла продлить время общения с ним до самого утра. Согласись, на такой подвиг способна далеко не каждая.

Сириус ухмыльнулся.

— Как думаешь, он к ней приставал?

Лили фыркнула от смеха.

— Наш Рем? Да скорее она к нему.

Блэк загадочно повёл бровями.

— Солнышко моё, ты просто не знаешь истории про Пенелопу.

— Почему же не знаю? Я слышала версию самой Пенелопы. Как и добрая половина Хогвартса. Славный был скандал.

— Поверь мне, он был далеко не единственный. Все остальные были рассчитаны на меньшую аудиторию, но я всегда присутствовал в первых рядах слушателей, — горделиво заметил парень.

— И что же у них такого произошло, любопытно мне знать? — спросила Лили.

Но Сириусу было не суждено раскрыть страшную тайну Ремуса, потому что в дверь постучали.

Блэк поспешил в коридор.

— Кто это? — настороженно спросил он.

— Здравствуй, Сириус, — донеслось с улицы. — Надеюсь, ты впустишь в дом своего старого директора?

Блэк попятился.

— Докажите, что это вы, — осторожно произнёс парень.

— Что ж, я знаю, что в этом доме, кроме его хозяина живут Лили и Гарри Поттеры. А ещё я могу сказать, что ты, Сириус, прогулял все собрания Ордена за прошедший месяц.

«Только бы он не из-за этого пришёл». — подумал Блэк, пропуская Дамблдора через завесу. Защита тоже показала, что перед ним настоящий Альбус Дамблдор. Что же ему от них нужно?

Лили с Гарри на руках выглянула в коридор.

— Здравствуйте, профессор, — девушка вежливо улыбнулась.

Гарри тоже что-то агукнул, явно радуясь новому знакомству.

— Какой симпатичный мальчик, — заметил Дамблдор, склоняясь над ребёнком.

Гарри издал звук, чем-то напоминающий смех и попытался ухватить волшебника за бороду, но не дотянулся и недовольно закряхтел.

— Ты чего творишь? — Лили сделала строгий вид. — Это очень важный дядя, его нельзя дёргать за волосы.

— А меня значит можно? — возмутился Сириус.

— Вот станешь такой, как профессор Дамблдор, и тоже будет нельзя, — ответила Лили.

— Боюсь, что к тому дню Гарри уже и так не захочет играть с моей бородой, — вздохнул Сириус, провожая директора в гостиную.

— А разве сейчас он с ней играет? — Лили удивлённо приподняла бровь.

— Если бы у меня была борода, то он бы определённо захотел её подёргать, — не сдавался Сириус.

— Хорошо, что у тебя нет бороды, — сказала Лили, укладывая мальчика в кроватку. — Присаживайтесь в кресло, профессор. Оно очень удобное. Может, хотите чаю? Мы как раз завтракали.

— Чай — это прекрасно, — миролюбиво ответил Дамблдор, поглаживая роскошную бороду, на которую теперь завистливо косился Сириус.

Из застеклённого шкафа прилетел симпатичный фарфоровый сервиз. На белоснежных чашках совершенно ничего не было изображено: ни одного из миллиона видов цветочков, ни замысловатого орнамента. В этом скрывалась особая лаконичная красота, присущая всему дому, которая могла расположить к себе только человека с особенно хорошим вкусом.

Сириус напряженно наблюдал, как Дамблдор терпеливо дождался, пока парящий в воздухе чайник наполнит янтарной ароматной жидкостью чашку, а затем медленно пригубил дымящийся напиток. «Чего он время тянет? И пикси понятно, что он не чаи распивать пожаловал».

— Последний раз я пил из чашки, принадлежащей этому сервизу, ровно десять лет назад, — мечтательно произнёс старый волшебник, добродушно взглянув на Блэка, который сидел как на иголках. — А где же сам хозяин дома? Я ожидал его застать. Впрочем, ваше присутствие здесь, мистер Блэк, меня совершенно не удивляет.

— Если я лишний, то могу уйти наверх, — сквозь зубы процедил Сириус.

Дамблдор покачал головой.

— Спокойнее, мой мальчик. Я понимаю, в чём причина твоей легкой нервозности, но уверяю, что тебя никто ни в чём не винит. Во всяком случае сильнее, чем ты сам это делаешь, — бывший директор взглянул на Сириуса, который старательно пытался сохранить отсутствующий вид, несмотря на сильное давление одновременно нахлынувших облегчения и стыда. — Тебе уже давно пора вернуться в Орден. Ты нам нужен.

Но прежде, чем Сириус успел что-нибудь ответить, Дамблдор продолжил:

— Но я пришёл сюда вовсе не за этим. То, что Сириус оказался поблизости не более, чем удачное стечение обстоятельств. Уверен, что ему будет полезно услышать о моём предложении матери юного мистера Поттера.

«Юный мистер Поттер» в этот момент ужасно расстроился тому, что каруселька из маленьких снитчей и мётел, висевшая над головой, перестала двигаться. Лили поспешно обновила магию и, убедившись, что мальчик успокоился, вернулась на диван напротив кресла Дамблдора. Сириус, сидевший рядом с ней, отлевитировал девушке чашку.

— Наше с вами будущее — весьма туманная величина. Она зависит от целого ряда невероятно важных составляющих. Порой, человек может просто споткнуться на лестнице, а последствия этого, казалось бы, пустяка перевернут всю нашу жизнь. С незапамятных времён существует особая наука, или лучше сказать, таинство прорицаний, — Дамблдор медленно размешал ложечкой сахар, раздумывая о чём-то своём непостижимом и продолжил:

— Даже среди волшебников далеко не все верят в реальную возможность предсказать будущее. Уж слишком оно переменчиво. Но случается, что кто-то протягивает маленькие ниточки в грядущее. С далёкой древности в мире иногда возникает такая загадочная вещь как пророчества. До сих пор никто не может объяснить их природу. В подавляющем большинстве они представляют из себя что-то вроде загадки, увлекательной шарады. Есть люди, которые верят, что, отыскав к ней ключ, можно обмануть саму судьбу, изменить будущее. Если хотя бы часть пророчества доходит до ушей подобного человека, оно перестаёт быть обычным набором слов и обретает сокрушительную, неведомую силу. И чем больше в него верят, тем вернее его исполнение. Вот в чём истинная опасность и сила предсказаний. Вера подпитывает их, помогает одну маленькому ростку среди пустыни разрастись непроходимыми джунглями.

Сириусу очень хотелось перебить Дамблдора. Старик говорил уже очень долго, так и не придвинувшись к сути. «Не лекции же он пришёл читать!» — раздражённо пронеслось в голове у парня. Сам он весьма недоверчиво относился ко всякого рода пророчествам, особенно к тем, которые предсказатели, охочие до простодушной публики, раздавали в разгар войны.

— Некоторое время назад, одна достаточно авторитетная предсказательница принесла в этот мир очередное пророчество, — Дамблдор осторожно оглядел застывших слушателей. — И в отличие от большинства прорицаний, часть его трактуется весьма однозначно: Волдеморт падёт. — произнёс директор.

Сириус не спешил выдыхать с облегчением. Если бы всё было так просто, то они с Лили узнали бы о нём постфактум. И, разумеется, парень не ошибся.

— Однако, причина падения Тома весьма необычна. Согласно предсказанию, Волдеморта одолеет тот, кто родился в конце июля. Этого года, по всей видимости. Но это не самое важное. Как вы понимаете, за этот период родилось немалое количество детей. Самая критичная поправка заключалась в том, что его родителями должны быть люди, трижды бросавшие вызов самому Тому, — волшебник сделал маленькую паузу. — И вы прекрасно понимаете, что Гарри Поттер идеально соответствует всем условиям пророчества.

Лили инстинктивно подвинулась в сторону кроватки мальчика.

— Но как?.. — удивленно пробормотала она. — Гарри же совсем малыш.

— Этого, увы, не знает никто, — тихо ответил Дамблдор. — Сейчас важнее другое: часть пророчества известна и Волдеморту. И, разумеется, он сделает всё возможное, чтобы не допустить неблагоприятного для себя исхода.

Комнату окутала тишина. Последняя фраза прозвучала настолько слишком жутко, чтобы быть правдой. В голове Сириуса взвился целый вихрь мыслей, который резко прервался, словно накрывшись душным одеялом. В воздухе повис единственный вопрос: «За что?». Кажется, он всё-таки сорвался с губ парня, потому что Альбус угадал его настроение.

— Том ведёт охоту на всех детей, родившихся в июле. Особенно во второй его половине. Как вы сами понимаете, Гарри сейчас оказался под особой угрозой.

Конечно, они понимали! Сколько ещё бед уготовано бедному мальчику? Война забрала у него отца, когда Гарри ещё даже не успел родиться, а сейчас на его ни в чём не повинную головку сваливается это чёртово пророчество.

Сириус накрыл своей рукой дрожащую ладонь Лили, у которой, кажется, даже волосы выцвели, потеряв яркость рыжины.

— Как вы это допустили? Почему Волдеморт узнал обо всём? — хрипло спросил Блэк. Он не говорил «Что делать?». Это было для него решённым вопросом.

— Предсказание всегда находит способ достигнуть нужных ушей, — ответил Дамблдор, не отрывая взгляда от детской кроватки. Затем он со спокойной уверенностью посмотрел на онемевшую Лили. — Но я знаю надёжный способ защитить тебя и мальчика. Есть особые чары, способные укрыть любой дом и его обитателей от всего остального мира. Он словно перестанет существовать вовсе.

— Но это невозможно, — возразил Сириус. — Можно запечатать камины, замаскировать дом, но для этого потребуются сотни сложных заклинаний, артефакты и… уйдут месяцы! Нужно подыскать правильный дом, подготовить его. Волдеморт не будет дожидаться, пока мы договоримся с родовой магией!

Блэк вспомнил своего отца, который всю сознательную жизнь Сириуса старательно укреплял защиту поместья. И парень не сомневался, что он продолжал этим заниматься и после побега сына. Как у Дамблдора язык повернулся утверждать, что всё это можно быстро провернуть? Но старый волшебник оставался невозмутим.

— Есть одно заклинание невиданной мощи. Но, несмотря на гарантированный результат, большинство представителей чистокровных семей почти никогда не прибегают к его помощи. Само объяснение кроется в его названии: «Фиделиус» или «заклинание Доверия».

Сириус нахмурился, улавливая озадаченный взгляд Лили, и пожал плечами, показывая, что тоже первый раз слышит о подобных чарах.

— Это заклинание скрывает местонахождение какого-либо места от всех нежелательных лиц. Тайна заклинания Доверия запечатывается в сердце одного человека, в верности которого никто не сомневается. Он становится Хранителем тайны и никаким способом этот секрет вырвать нельзя: и зелье Правды, и даже Империус бессильны перед этими чарами. Тайна будет оставаться тайной месяцы и годы, если только сам Хранитель не выдаст её добровольно. — директор оценил эффект, произведённый собственной речью, — Теперь вы понимаете, почему оно так редко используется. Мало кто имеет в своём окружении человека, которому мог бы доверить свою собственную жизнь.

— Я буду Хранителем! — воскликнул Сириус. Наконец-то он нашёл способ расплатиться за собственную жизнь. Судьба так явно подкинула ответ на вопрос, терзавший Блэка с той минуты, как он очнулся в больничной палате.

Дамблдор жестом осадил парня.

— Это похвально, Сириус, но я бы хотел, чтобы Лили сама сделала выбор. И, кроме того, я ещё не закончил. Как только Волдеморт поймёт, что за чары скрывают дом, он будет искать Хранителя, и пойдёт на всё, лишь бы выведать Тайну. Становясь Хранителем, человек превращается в готовую мишень, лакомый кусок.

— Это самоубийство, Сириус, — проговорила Лили. — Волдеморт сразу догадается, что это ты. — девушка закрыла лицо руками, протирая глаза. Затем она подняла голову, переводя взгляд на книжный шкаф. — Я больше не хочу никого терять.

Чашка старого профессора с тихим звоном опустилась на блюдце. Этот короткий звук вернул внимание двух пар глаз.

— Поэтому я и предлагаю свою кандидатуру на эту роль, — сказал Дамблдор. — Надеюсь, что мне ты тоже доверяешь, Лили.

— Да, — растерянно кивнула девушка. Казалось, что она хочет сказать что-то ещё, но просто не может подобрать слов. Если Сириус это заметил, то Дамблдор, по всей видимости, не обратил внимания на сомнения, бродившие по лицу Лили, и перешёл к следующей теме своих рассуждений.

— В таком случае единственное, что осталось обсудить, это дом, на который будет накладываться заклинание. Провести ритуал можно будет уже завтра утром. И нужно определиться, где именно. — директор отставил от себя чашку с недопитым чаем и сложил руки на коленях.

— Я бы с удовольствием осталась в доме Ремуса, — сказала Лили. — Но я не уверена, что ему это будет удобно. Кроме того, нельзя принимать такое решение без его ведома.

— Поэтому я и рассчитывал застать Ремуса здесь, — добавил Дамблдор.

— А как же дом в Годриковой Впадине? — спросил Сириус. — Ты всегда можешь вернуться туда. А вещи мы поможем перетащить.

— Честно говоря, деревня волшебников — идеальное место, — заметил директор. — Она расположена достаточно далеко от Лондона, а само поместье находится на отшибе. Всё-таки дом Ремуса стоит посреди маггловских построек, а их техника всегда очень странно реагирует на магию. Помнится, один мой хороший знакомый привёл в неисправность электричество в целом районе города, просто читая старинную книгу.

— А после того как чары будут наложены, мы с Гарри останемся взаперти? И никто, кроме Хранителя, не сможет к нам зайти? — Лили погрузилась в мрачную задумчивость.

«Действительно, — подумал Сириус. — Получается, они будут заложниками собственного дома».

— Здесь всё гораздо интереснее, — ободряюще улыбнулся Дамблдор. — Кроме Главного Хранителя могут существовать ещё и второстепенные. Эти люди будут иметь возможность заходить в защищённый дом, но при этом они не смогут выдать Тайну его расположения, даже если им захочется это сделать. Ни под пытками, ни добровольно, ни под действием любого зелья или заклинания вытянуть Тайну из них будет невозможно.

«Великолепно, — Блэк ухмыльнулся про себя. — Лили с Лунатиком смогут спокойно таскать в дом кого угодно, я им ни слова не скажу».

— То есть получается, что чары пропадут, только если Хранитель выдаст Тайну? — уточнила Лили. Её пальцы были привычно сцеплены на коленях, но слегка подрагивали.

— Насколько мне известно, это так, — кивнул Дамблдор. — А ты, при надобности, сможешь спокойно выйти и вернуться обратно. Но делать это лучше редко и в самых исключительных случаях. Потому что только дом, защищённый чарами «Фиделиуса», предоставляет полную безопасность. Даже если Том узнает о расположении дома и будет стоять у вас на пороге, он не сможет в него ни зайти, ни даже услышать, о чём говорят внутри.

Сириус был полон энтузиазма, чувствуя, что надёжнее способа просто не придумали. Парень украдкой взглянул на Лили и искренне удивился, не найдя на лице девушки и малой доли того триумфа, который он испытывал в эту секунду. Блэк нахмурился, решив расспросить Лили уже после того как за Дамблдором закроется дверь. Профессор тоже, похоже, понял, что уже под завязку нагрузил их информацией для размышления, и начал потихоньку собираться к выходу.

— Я зайду за ответом утром, — сказал волшебник, пряча в карман конфету из вазочки на столе. — Уверен, что принятое решение будет верным.

Сириус проводил Дамблдора и задумчиво повернулся к Лили.

Девушка устало прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Она встретилась взглядом с Блэком. В глубине её зелёных глаз таилась такая неподъёмная тяжесть, что Сириус поймал себя на мысли, что тоже держится рукой за стену, забирая на себя часть этого давления.

Лили молча отправилась обратно в гостиную, а парень осторожно двинулся следом, раздумывая, уместны ли сейчас будут все его рассуждения, или лучше немного подождать. Девушка по-турецки присела возле кроватки мальчика. Сириус, всё ещё пытаясь уловить подходящий момент, остался стоять рядом.

Гарри безмятежно посапывал в своей кроватке и ни о чём не подозревал.

Блэк положил руки на перекладины и склонился к самому личику мальчика. Перед ним был всё тот же малыш с румяными пухлыми щеками и двойным подбородком, по которому на подушку стекали слюни. Ну разве этот ребёнок похож на мощное оружие, способное свергнуть Волдеморта? Словно в подтверждение мыслей Сириуса, мальчик причмокнул губами во сне и повернул голову в другую сторону.

Засмотревшись на ребёнка, в надежде увидеть в нём хоть какие-то признаки, обещанные пророчеством, Блэк не сразу услышал тихие всхлипы. Парень побледнел, вцепившись пальцами в перекладину. Лили плачет.

Нужно было что-то сделать, попытаться успокоить её, но Сириус не был уверен, что сможет найти подходящие слова. Он почти никогда не имел дело с плачущими девушками. В его семье показывать свои эмоции было не принято, поэтому, если у кого-то случались подобные всплески, то все обыкновенно делали вид, что ничего не заметили, предоставляя человеку удалиться в другую комнату, чтобы уединиться со своим горем, усмирить чувства и только потом вернуться обратно. В этом была своеобразная логика и даже гуманность, и Сириуса даже устраивало такое положение дел: он научился не жаловаться, оставаться собранным в самых накалённых ситуациях, что не раз спасало его за время работы мракоборцем.

Мальчишки-гриффиндорцы тоже не привыкли открыто страдать, разве что на первом курсе несколько ребят ночью украдкой пускали слезу, скучая по родителям. И Питера успокаивали всей комнатой, когда умерла его старая сова.

В Ордене все показательно старались не унывать, храбрились, изображая невиданную бодрость и энтузиазм. Когда погибал кто-то из своих, на душе становилось тяжело настолько, что темнело в глазах. Никто не показывал свою боль, зная, что не имеет права испытывать слабость, раз уж добровольно выбрал такую судьбу. А все взгляды были прикованы к опустевшему стулу. Эти стулья, дракклы их подери... если бы собрания проходили в его, Сириуса, доме, (если бы у него был дом), то он бы заранее вышвыривал мебель, потерявшую хозяина, из окна.

Как бы то ни было, успокаивать плачущих девушек Сириус не умел. А времени на раздумья не оставалось. Поэтому он неуклюже опустился рядом на одно колено, подтянув вторую ногу к груди, и одной рукой приобнял Лили за плечи.

Сириус почувствовал, что сейчас от него никто и не требует слов. Они с минуту просто молча сидели у кроватки мальчика. Когда у Блэка совсем затекла правая нога, Лили тихо произнесла:

— Я не хочу, чтобы Гарри был героем, — девушка смотрела на сына, разговаривая скорее с самой собой, чем с Сириусом. — Почему он не может расти обычным мальчишкой, шалить, набивать шишки, заводить верных друзей, влюбляться... Он не должен спасать мир. Это тяжелая, неправильная судьба. Не для Гарри.

— Может, Дамблдор ошибся? — сказал Сириус, сам себе не веря. — Все эти пророчества полная хренотень. Сейчас все, кому не жалко пятнадцать сиклей на стеклянный шарик, прорицатели. Взять хоть нашу чокнутую Трелони. Урока не проходило, чтобы кто-нибудь не получил известие о приближении скорой смерти в муках. Я вот ещё на пятом курсе должен был "провалиться в туман небытия, откуда ни живым, ни мёртвым нет хода". Но я-то здесь сижу. И никакой туман меня не поглотил.

Сириус слегка сжал плечи девушки, словно подтверждая собственные слова.

— А у меня была "сделка с осколком смерти", кажется, — вспомнила Лили. — Тоже не сбылось, к счастью. Только вот я не думаю, что Дамблдор стал бы предлагать нам провести такой сложный ритуал из-за глупой выдумки. Кроме того, он предложил самого себя в качестве Хранителя Тайны. Я сегодня впервые услышала о подобном заклинании, но думаю, что раз Дамблдор лично за это взялся, то всё серьезнее некуда.

Сириус закрыл глаза, уткнувшись лбом в деревянную решётку кроватки. Он вздохнул, а затем резко поднял голову, вспоминая, о чём собирался говорить изначально.

— Кстати, Лили, насчёт Хранителя. Всё-таки я остаюсь при своём мнении. Это мой долг. Откуда Волдеморт может вообще узнать о том, что мы провели ритуал? А если он и узнает, то всё равно в первую очередь подумает на меня. Выходит, что я и так, и так под угрозой, — Сириус приподнял бровь, пытаясь угадать, склонил ли он Лили на свою сторону хоть немного. — Позволь мне принести пользу. Я бесконечно виноват перед вами и...

— Я тебе уже говорила, что не желаю слышать таких слов, — прошипела Лили. — Ты не виноват. Джеймса убил Пожиратель, а ты здесь ни при чём. Ещё раз я услышу от тебя что-то подобное, и ты метеором вылетишь из дома.

Сириус осёкся. Такое отношение девушки к произошедшему заставляло совесть уже в тысячный раз шинковать душу на мелкие обрывки.

— Просто дай мне исполнить мой долг перед другом, — ответил Блэк.

— Я... — начала Лили, но её прервал очередной стук в дверь. Девушка рассеянно обернулась. — Кажется, Рем вернулся.

— Что-то рановато для него, — мрачно проговорил Сириус, нащупывая палочку.

Блэк решительно поднялся с места и бесшумно проскользнул в коридор, выяснять, кого на этот раз принесло в дом.

В этот раз Волдеморт даже не обернулся, когда Питер зашёл в его кабинет. Лорд застыл у окна, глядя куда-то вдаль. Петтигрю какое-то время помялся на пороге, затем неуверенно кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Входи, Питер, — мужчина продолжил всматриваться в утреннее небо, словно ожидая чего-то.

Парень поспешно закрыл за собой дверь.

— Сегодня я не задержу тебя надолго. Ответишь на один мой вопрос и можешь быть свободен.

Кажется, Волдеморт пребывал в хорошем расположении духа. Впрочем, Питер только один раз видел его в гневе. Петтигрю вообще полагал, что вспыльчивый нрав повелителя — скорее миф, созданный для устрашения, нежели действительность.

— Да, мой Лорд? — кивнул Питер.

— Скажи, пожалуйста, где сейчас прячут Лили Поттер и её сына? — мужчина повернулся к Петтигрю, облокотившись одной рукой о мраморный подоконник.

«Если до этого мне нужно было рассказывать про неизвестных людей, то сейчас сдать Лили — значит предать всё, что у меня есть. Всех моих друзей. И Ремуса, который её приютил, и Сириуса, который уже не раз рисковал, чтобы спасти Гарри. Видимо, пришёл мой черёд для геройства». Питер набрал в рот побольше воздуха, надеясь таким образом успокоить бешено колотящееся сердце, и ответил:

— Прошу прощения, мой Лорд, но я не могу этого сделать.

Реальность от страха немного поплыла перед глазами. Сейчас его будут пытать. Наверное, это очень больно. Больнее, чем пряжкой ремня по рукам. Питер зажмурился, пытаясь подготовиться к пытке. Но её не последовало. Волдеморт просто мрачно смотрел на него, не меняя позы. Затем мужчина достал палочку, покрутил её в руках, и медленно приблизился к Петтигрю. Парень застыл истуканом, опасаясь лишний раз шевельнуться. Питер старался дышать как можно тише, чтобы не спровоцировать ярость Тёмного Лорда.

— Не можешь? — холодно спросил Волдеморт.

Питер не нашёл силы для ответа и просто замотал головой.

— Что ж… — задумчиво протянул мужчина, не отводя глаз от ссутулившегося парня. Затем его взгляд неожиданно потеплел. — Я понимаю тебя, Питер. Ты поступаешь благородно. Лили — твоя хорошая подруга, и с твоей стороны было бы отвратительно предавать её. Я даже рад, что ты сделал такой выбор. Считай это маленькой проверкой, которую ты успешно прошёл. Я не могу наказывать за храбрость и благородство.

— Я ещё раз приношу свои извинения, мой Лорд. Всё-таки я вас подвёл, — уже с облегчением в голосе пробормотал Петтигрю.

Волдеморт отмахнулся от парня.

— Что ты Питер, тебе не за что извиняться. Ты молодец, — мужчина улыбнулся и сел в кресло напротив парня. — В таком случае, больше я тебя не задерживаю. Можешь идти.

Парень повернулся к двери, не веря своему счастью. Действительно, все врут про характер Тёмного Лорда. Ему тоже не чужды благородство и высокие моральные устои.

— Ах, совсем забыл. Постой, — спохватился Волдеморт. — Совсем пустяк, поэтому чуть не вылетел из головы. Напиши мне на этом пергаменте график своих дежурств в Аврорате, чтобы я знал, когда с тобой удобнее связываться.

Снова насторожившийся парень окончательно расслабился.

— Сейчас начерчу. Давайте перо!

* * *

Счастливый Питер на всех парах помчался проведать Лили. Конечно, он не мог рассказать на какое геройство пошёл, чтобы защитить её и Гарри, но весь организм парня буквально требовал посмотреть на друзей, которые благодаря его, Питера, стараниям избежали ужасной участи.

Петтигрю радостно постучал в дверь. Ответили ему не сразу.

— Кто там? — спросил настороженный голос Сириуса.

— Это я, Хвост! — весело прокричал Питер. — Сколько твоих секретов мне надо проорать, чтобы ты меня впустил? Может про то, что мы с тобой нелегальные ани…

Его чуть было не снесло дверью. Парень быстрым шагом прошёл сквозь завесу.

— Надо бы нам придумать какой-нибудь особый пароль, а то, действительно, все тайны придётся разболтать, — угрюмо проговорил Блэк.

Хорошее настроение Питера отказывалось принимать мрачное расположение духа Сириуса.

— Ты чего такой суровый? — Петтигрю с улыбкой легонько ударил друга по плечу.

— Да есть из-за чего. Пошли в гостиную.

Когда Питер увидел Лили с опухшими от слёз глазами, то понял, что случилось что-то действительно ужасное.

— Кто? — коротко спросил он.

— Ох, Хвостик, ты неправильно понял, — Лили попыталась улыбнуться в ответ. — Никто не умер. Пока, по крайней мере, всё хорошо.

Петтигрю нахмурился, чувствуя, что душевный подъём начинает сходить на нет.

— Пророчество, — односложно буркнул Сириус.

— Он хотел сказать, что приходил Дамблдор. С жуткими вестями, — разъяснила девушка. — Якобы появилось такое пророчество, в котором говорится, что Волдеморт падёт, а причиной этому станет Гарри.

— Что? — ошарашенно переспросил Питер. «Так вот почему Лорд интересовался, где они прячутся. Он тоже знает и боится».

— И Волдеморту кто-то слил эту информацию, — процедил Сириус. — И теперь он ищет Гарри.

— Но Дамблдор знает способ надёжно нас спрятать, — добавила Лили. — Есть особые чары, или по-другому — «заклинание Доверия». Дом, который защищён этой магией, исчезает для всего мира, кроме нескольких людей. Они называются Хранителями Тайны.

— Второстепенные Хранители получат свободный доступ в дом, но при этом никому не смогут рассказать о том, как в него попасть. А вот главный Хранитель получит такую возможность. Тайна фактически будет запечатана в его сердце. И он как раз способен её выдать, но только добровольно. То есть даже под действием Веритасерума Тайна будет раскрыта, лишь если этого добровольно захочет сам Хранитель.

Питер стоял и растерянно моргал. Слишком много сложной информации за один раз навалилось.

— И кто будет этим Хранителем? Волдеморт же сразу его найдёт, — заметил Петтигрю.

Лили строго взглянула на Сириуса. Казалось, они уже обсуждали что-то подобное.

Блэк привычно измерял комнату шагами, а затем вдруг замер на месте, оборачиваясь к Питеру.

— А ведь и правда. — произнёс он, прикусывая губу, — Лучше всего выбрать кого-то незаметного. На которого даже не подумают…

Сириус схватил Петтигрю за плечи и радостно встряхнул.

— Хвост! Ты самый подходящий вариант!

Питер не разделял энтузиазм друга.

— Погоди, Бродяга, — пробормотал парень. — Ты сейчас предлагаешь мне стать Хранителем Тайны Лили?

— Именно! — воскликнул Блэк.

Питер приоткрыл рот и как-то глупо захлопнул. Вместо него ответила Лили:

— Сириус, а тебе не приходило в голову, что Хранителя выбираю, в первую очередь, я? — она недовольно скрестила руки на груди. — С чего ты взял, что можешь решать за всех?

Хвост закивал головой.

— Я не уверен, что это хорошая идея.

«Хотя, с другой стороны, если того же Сириуса Лорд запытает до смерти, лишь бы выведать секрет, то мне он даже может разрешить сохранить тайну. Лили и Гарри всё равно до самого конца войны будут фактически замурованы в этом доме, и никто из них не причинит вреда Повелителю. Я смогу с ним поговорить, разъяснить всё как оно есть на самом деле, а он обязательно поймёт. По-другому просто и быть не может».

В это время, Блэк, видимо, приводил очередной набор аргументов в пользу Питера-Хранителя, и Петтигрю одобряюще улыбнулся.

— Но в целом, Сириус, конечно, прав. Я согласен, если Лили не будет против.

Лили задумчиво покачала головой.

— А почему именно Питер, а не Рем? — она взглянула на нахмурившегося Петтигрю и поспешила уточнить:

— Я не к тому, что ты не справишься. Мне просто интересно услышать завершение логической цепочки Сириуса.

Блэк, нервно постукивал пальцами по столу, подбирая слова для ответа.

— Вы меня сейчас, разумеется, осудите, но вначале хотя бы попытайтесь дослушать до конца. Вам не кажется, что он в последнее немного странно себя ведёт? Завёл сомнительное знакомство, вчера пропал на всю ночь и вернулся с туманным объяснением… Не знаю как вы, а я думаю, что он рассказал далеко не всё. Что-то происходит, и, возможно, Рем даже сам не обо всём догадывается. В общем, я считаю, что ему не стоит рассказывать, кто именно станет главным Хранителем. Можно даже соврать, что это я. И тогда мы сразу выясним, насколько верны мои предположения.

Питер нахмурился, осмысливая всю речь Сириуса. «А ведь Волдеморт откуда-то услышал про само пророчество. Этого я не ему никак не мог рассказать, ведь и сам не знал. Но ведь Ремус тоже не мог о нём узнать…или мог?».

Хлоп! Питер озадаченно оторвал взгляд от пола и увидел, как Блэк недоумённо схватился за щёку, а Лили с покрасневшим от гнева лицом потирает руку.

— А ничего, что мы сейчас находимся в его доме? — прошипела она. — Это тебе ни о чём не говорит? Насколько же ты...да вы оба!...

Девушка закрыла лицо руками и выбежала за дверь.

Из коридора послышался глухой «бух!». Лили в кого-то врезалась. Девушка вернулась в комнату вместе с настороженным Люпином.

— Что у вас происходит? — строго спросил парень. — Вы зачем Лили обидели?

Питер с облегчением понял, что самого диалога Рем не слышал.

— Мы немного поспорили, — едко ответила девушка, не смотря на Блэка. — Сириус очень хотел тебе кое-что рассказать.

Парень насупился, но по-честному выложил всю историю про Дамблдора, пророчество и роль каждого Хранителя. Лили внимательно слушала Блэка, скрестив руки на груди, а Питер смотрел, как изменяется лицо Ремуса после каждой новой фразы.

— …и я сразу вызвался быть главным Хранителем Тайны. Я думаю, что ты не будешь спорить с тем, что это мой долг.

Лили поджала губы: Сириус не соврал, он, действительно, сразу же ляпнул, что хочет им быть. Но Люпин этого не заметил. Он хмуро взглянул на Блэка, затем медленно вздохнул и потёр переносицу кончиками пальцев.

— У нас с тобой сейчас, видимо, немного разные понятия о долге. Я считаю своим долгом сделать всё возможное, чтобы Лили и Гарри остались живы, а ты, кажется, просто подыскиваешь как можно более героический способ за них умереть. Благородно погибнуть — дело хорошее, но жизнь она у нас, увы, одна. Поэтому потратить её нужно грамотно. Не стоит бросаться ею там, где можно найти другое, безопасное решение. В этом случае твоя жертва сродни скорее самоубийству. А, знаешь, что я понял про суицид? Это не выход, а конец. Финал. И назад, туда, где, казалось бы, было хреново, уже никак не вернуться. Никогда. А я совершенно уверен, что в ту последнюю роковую секунду тебе очень захочется это сделать. Только будет уже слишком поздно.

Ремус продолжал говорить, а Питер сжимался в кресле, стараясь не думать, откуда его друг так много знает о самоубийстве. Петтигрю кинул взгляд на Сириуса. Если в первые секунды речи Люпина, он страстно жаждал его перебить, то теперь задумчиво сидел в кресле, уже не принимаясь спорить.

— Понимаешь в чём дело: сейчас настоящих защитников у Лили трое. Я не сомневаюсь в искренности остальных фениксовцев. Просто у них в приоритете стоят другие интересы, их собственные семьи. Ты, Питер и я, мы единственные, кто готов пойти на всё, лишь бы спасти Лили и Гарри. Всего три жизни между ними и Волдемортом. И если ты умрёшь, то нас останется двое. Вот почему я считаю, что раз Дамблдор предложил свою кандидатуру на роль Хранителя, то надо соглашаться. Так нас будет уже четверо. Чувствуешь разницу?

— И Тёмный Лорд боится Дамблдора, — добавил Питер, который ярче всех остальных чувствовал, что стоит как раз между Лили и Волдемортом.

«Чью сторону всё-таки поддержать?» — неожиданно задался вопросом Петтигрю. И задумчиво взглянул на Блэка. Сириус всё ещё молчал, не отрицая, но и не признавая правоту Рема. Вместо него заговорила Лили.

— В любом случае конечное решение принимаю я. Мне не очень комфортно слышать то, что говорит Рем, но в целом он прав. Каждый из нас должен беречь свою жизнь. Потому мы нужны друг другу. И Гарри. Честно, каждый раз я…как мне становится особенно тяжело на душе, я вспоминаю, что у моего сына, кроме меня, есть целых три отца, каждый из которых по-своему замечателен. Каждый из вас сможет принести в его характер что-то особенное, ценное.

Все трое парней молчали. Питер опустил взгляд в пол. Он второй раз в жизни почувствовал себя действительно нужным. Только вот первый человек, который заставил его это испытать сейчас хотел убить самое дорогое, что было у второго. Как же быть?

— Хранителем будет Дамблдор, — сказала Лили, сверкнув глазами в сторону Сириуса. — Ритуал назначен на завтрашнее утро. Постарайтесь успеть.

* * *

Уже прошёл целый месяц, как мародёров разделили по разным группам, но парень всё никак не мог к этому привыкнуть. Сидя один в той же раздевалке, он всё ждал, когда дверь распахнётся и туда войдёт Джеймс, смеющийся над очередным спором Ремуса и Сириуса, которые влезут следом, едва не снеся дверную раму. И Люпин обязательно сделает по этому поводу замечание Бродяге, ведь он, Лунатик, шёл перед Блэком, и нужно было подождать, пока он зайдёт в раздевалку. А Джеймс добавит что-нибудь голосом мамаши Сириуса. И они будут долго хохотать над этим.

Но Джеймс уже больше никогда не пошутит, а Сириус не вернётся в Аврорат. И Ремуса Грюм лично перевёл в другую группу. Их четвёрку расформировали. В такие минуты Питер чувствовал, что остался совсем один. Он с искренней неприязнью поглядывал на своих новых напарников, каждый раз с нетерпением ожидая, когда же задание, наконец, закончится.

По указанию Тёмного Лорда Пожиратели не могли его убить, но они упорно продолжали запускать в него разные мерзкие заклинания, от которых у него то начинался зуд во всём теле, то кожа вместо пота выделяла гадкую слизь. Петтигрю чувствовал, что всё это не случайно, но рассказать об этом Волдеморту даже не пытался: Пожиратели всё равно бы оправдались тем, что они не могут открыто перестать посылать в Питера боевые чары, а значит, имеют полное право зацепить Петтигрю чем-то относительно безболезненным. Другое дело, что заклинания они выбирали унизительные, и нарочно целились в самые неприятные места. Штатный колдомедик уже начал подозрительно поглядывать на парня, особенно после того, как вытаскивал из его пятой точки сто пятнадцать иголок морского ежа. Это, кажется, одному из Лестрейнджей показалось забавным. Сам Питер шутки не оценил: от заноз он избавился в первый же день, а вот перевязки травяного компресса ещё неделю пришлось делать.

В общем, затянувшееся ожидание очередного издевательства вызывало у Петтигрю небольшую дрожь в коленях и сосание под ложечкой. И зачем он только пришёл пораньше?

Неожиданно в окно на стене напротив влетела серебристая лань. «Патронус Лили?!» — ошарашенно подумал Питер.

Изящная фигура замерла и заговорила испуганным голосом:

— Хвостик, выручай! В доме Рема Волдеморт! Они с Сириусом отправили меня и Гарри в штаб, а сами остались. Приведи подмогу из Аврората, а я аппарирую к ним!

Лань уже растворилась в воздухе, а Питер несколько мгновений не мог осознать, что только услышал. Он схватился руками за голову. «Я же ему так и не рассказал! Откуда он узнал?».

Вначале Петтигрю хотел сразу же аппарировать место, как уже делал в прошлый раз. Но сразу вспомнил слова Лили. «Ты же в Аврорате, идиот! Надо срочно найти Грюма!»

Питер резко вскочил, рухнув на пол вместе со скамьёй, на которой сидел, и тут же поднялся на ноги. «Может, в эту секунду умирает кто-то из них. И Лили! Она сказала, что решила вернуться обратно!».

Петтигрю ворвался в кабинет Грюма как раз в разгар инструктажа новой группы мракоборцев, которые только прошли выпускной экзамен. Увидев раскрасневшегося, растрёпанного Питера, они растерянно заморгали глазами, испуганно расступаясь в стороны.

Грюм поднялся из-за стола, опираясь на трость. Недавнее ранение причиняло ему почти нестерпимую боль.

— Что произошло? — быстро спросил он.

— Тёмный Лорд! У Ремуса! А Лили аппарировала назад! Их всех убьют! — Питер говорил быстро и сбивчиво, опасаясь не успеть. На счету была каждая секунда.

При слове «Тёмный Лорд» глаза четверых мальчишек округлились от ужаса.

— Так, быстро сюда Фенвика и Дирборна, — приказал Грюм.

Один из ребят сорвался с места и выбежал в коридор.

— А вы трое, вон отсюда! — рявкнул Аластор.

Мальчишек и след простыл. Питер оглянулся, завидуя тем, у кого ещё была такая возможность.

Вскоре в кабинет вошли двое авроров, уже известных Петтигрю. Грюм коротко объяснил, что произошло.

— Поэтому вас и позвал. Аппарировать на чердак, — закончил инструкцию командир.

Все кивнули и мгновенно исчезли. Питер на долю секунды помедлил и тоже с хлопком растворился воздухе.

Петтигрю перенёсся во внутренний двор, как и делал в прошлый раз. Всегда можно было соврать, что он немного ошибся и вместо дома случайно очутился на улице. Он отскочил от того места, в котором раздался хлопок во время его появления, и прислушался. Из разбитого окна доносилась отборная ругань Грюма, никак не напоминающая заклинания. Вспышек тоже не было.

Питер осторожно подбежал к крыльцу. На месте двери зиял пустой проём, а рама была выворочена. Вокруг валялись доски и раскрошенный кирпич. Парень неуклюже зашёл внутрь, перелезая через груду строительного мусора. В гостиной он увидел Грюма, который кричал, размахивая тростью:

— Дура! Ты чего сюда попёрлась?! Парни еле успели вас переправить в штаб! Хочешь сына круглым сиротой оставить?! Ему месяц всего!

Питер увидел, что вся тирада предназначалась Лили, которая судорожно что-то искала в ящике комода. Она достала какую-то траву и бинт и поспешила к креслу, в котором... по спине Питера побежали ледяные мурашки. В котором сидел бледно-зелёный Рем в окровавленной рваной рубашке, левой рукой держась за правое плечо, перетянутое жгутом. Он затуманившимся взглядом смотрел в одну точку и часто дышал слегка приоткрытыми губами. Вторая рука безжизненно повисла.

Лили бросилась к парню и приложила к его ране найденные листочки.

— Это поможет остановить кровь. Дальше нужно либо зелье варить, либо в Мунго.

К ним подлетел взбешённый Сириус.

— Придурок! И дня не прошло, как ты рассуждал о том, что надо беречь свои жизни! Так подставился! Эта дрянь должна была у тебя руку оторвать нахрен!

Рем медленно повернул голову на Блэка.

— Здесь был Волдеморт. Случай для героической смерти самый подходящий, — голос парня был тихий-тихий. Люпин с трудом говорил скрипучим шёпотом.

— Заткнись, а? — взмахнул рукой Сириус. — Сейчас-то можешь над собой не издеваться? Или ты у нас мазохист?

В этот момент кто-то в другом конце комнаты громко хлопнул в ладоши. Питер обернулся и увидел Дамблдора, спокойно восседающего на стуле. Прямо перед ним возникли два эльфа-домовика.

— Проводите мистера Люпина в больницу Святого Мунго и проследите, чтобы ему сразу же оказали помощь.

— Хорошо, хозяин Дамблдор, — хором кивнули эльфы. Правый щёлкнул пальцами и они оба исчезли, прихватив с собой Ремуса вместе с креслом.

Директор окинул взглядом всех людей, напряжённо застывших в комнате и спокойно проговорил:

— Давайте переправимся в штаб и побеседуем там. Не уверен, что здесь оставаться безопасно.

— Я со своими парнями ещё посижу, — ответил Грюм.

Дамблдор понимающе кивнул.

— Только позволь украсть у тебя мистера Петтигрю. Он совсем растерян, пострадали его друзья. Думаю, что ему сейчас важнее находится рядом с ними.

Грюм скривился, но спорить не стал.

— Так, вы оба, подготовьте укрепления. И держите ухо востро: сюда в любой момент могут пожаловать Пожиратели.

Питер выдохнул, чувствуя острую благодарность перед старым директором, потому что сам осознавал, что пользы никакой принести не сможет.

Уже на выходе парень увидел, что Грюм схватил Лили за локоть и гневно проговорил:

— Ещё раз увижу, что лезешь в пекло, запру у себя в кабинете. До конца войны. Кивни, если поняла.

— Поняла, — ответила девушка, слегка краснея.

— А теперь ты, Блэк, — гаркнул Аластор. — Завтра выступаешь на смену вместо Люпина. Он пока выбыл из строя, так что ты заменяешь.

Сириус ухмыльнулся.

— Буду. Непременно.

— Только без всяких позёрств, — сурово прибавил Грюм. — Если к вечеру будешь в соседней палате со своим раненым дружком, то больше не позову.

Ответил ли Сириус на последнюю фразу, Питер уже не услышал, улетев в камин.

Когда они оказались в штабе и расселись по своим местам, Дамблдор подождал ещё несколько мгновений, чтобы все успели собраться с мыслями, а затем заговорил:

— Итак, Лили, расскажи, пожалуйста, что произошло.

Девушка перевела взгляд с Гарри, спящего в трансфигурированной кроватке, и неуверенно начала:

— Мы все сидели на втором этаже. Вещи нужно было подготовить к переправке. Почти всё было готово. Потом снизу раздался жуткий грохот. Сириус выхватил палочку и побежал вниз, я схватила Гарри, а Ремус так быстро запихнул меня в камин, что я даже не успела ничего понять.

— Он был один. Волдеморт, — встрял Сириус. — Первую Аваду я отбил, а потом он отбросил меня в стену, а сам пошёл к лестнице. Там уже был Рем, который послал в него целую цепочку чар. Лунатик вообще любит такое. Чем больше времени на подготовку, тем сложнее комбинация заклинаний. Что-то из них, кажется, зацепило Волдеморта. Хотя, мне показалось, что это произошло из-за того, что он не ожидал увидеть именно Ремуса. Люпин его как будто застал врасплох.

— А тебе он не удивился? — уточнил Дамблдор.

— Нет, меня он уже ждал, — нахмурился Сириус.

Питер опустил глаза. В отличие от остальных он догадался, почему Тёмного Лорда озадачило появление Ремуса. Петтигрю как раз вчера рассказал ему график своих дежурств. Но Волдеморт не знал, что их с Ремом разделили по разным группам. Он нагрянул в дом, где прятали Гарри, рассчитывая, что у него на пути будет только Сириус и сама Лили. Лорд просто не знал, что там окажется кто-то третий. Руки дрожали. Питер убрал их со стола и зажал между коленями. Предстояла самая жуткая часть истории.

— Волдеморт обрушил лестницу, и Рем рухнул вниз. Я сразу попытался перевести на себя внимание, чтобы Люпин хотя бы встать успел. Потом меня отбросило к окну, — все сразу вспомнили разбитое вдребезги стекло и покосившуюся раму. Питер надеялся, что окно пострадало из-за случайно отлетевшего заклинания. — Волдеморт послал в Ремуса адовое режущее. Оно было модифицировано так, что могло буквально разорвать его на части, если бы попало в грудь. Но эта тварь хотела его обезоружить, отхватив палочку вместе с рукой. Но в момент столкновения Рем... его рука от самого плеча превратилась в когтистую лапу. Его защитил внутренний зверь. На обращённых оборотней не действуют заклинания, а из-за того, что часть волка на долю секунды ожила днём, Рема просто серьёзно ранило. Будь на его месте я, меня бы укоротило на руку, — Сириус остановился, задумавшись над чем-то своим. — Потом я решил было, что всё, конец, потому что Люпин уже не мог даже Люмос вызвать, а мне надо было прикрывать сразу двоих. И тут прямо посреди комнаты появилась Лили. Она чуть было не выбила палочку у этого гада. Волдеморт запустил в неё Авадой, заставив перейти в оборону, и снова нацелился на нас с Ремом. В этот момент вы и появились.

Питер не сразу понял, что Блэк обращался к Дамблдору. Старый волшебник кивнул, намекая, что Сириус может высказать ещё одну свою мысль, которая вертелась на языке у парня.

— И Волдеморт сразу перестал атаковать и использовал щит, чтобы спокойно выйти наружу и аппарировать. Я вообще подумал, что он ушёл бы и раньше, как только понял, что Гарри уже нет в доме. А ваше появление его окончательно убедило, что пора сваливать.

Сириус хмуро взглянул на Дамблдора, ожидая его реакции. Тот задумчиво пригладил бороду.

— Важно то, что меня он, по всей видимости, уж точно не ожидал увидеть. Это значит, что Том не догадывался, что мы собирались проводить ритуал этим утром.

— Вы хотите сказать, что кто-то нас предал? — спросила Лили, мрачно всматриваясь в лицо Дамблдора. — И этот человек не знал о «Фиделиусе»?

— Именно, — покачал головой директор. — Я думаю, что сейчас нужно как можно скорее провести ритуал, а потом уже искать предателя. Кто должен был присутствовать, как второстепенные Хранители?

— Сириус, Ремус, Питер и ещё одна девушка, крёстная Гарри, Элайн, — ответила Лили.

Блэк скрипнул зубами. Волдеморт только что собственноручно доказал, что Эл обвинять нельзя.

Питер не обратил на это внимания, потому что не мог успокоить дрожь уже во всём теле. Разоблачение ему не грозило, но ужас от того, что он ненамеренно совершил, перекрывал все чувства. Выходит, что парень одновременно послужил косвенной причиной краха операции своего повелителя, и чуть было не угробил сразу всех своих друзей и маленького ребёнка.

13:25. Дом Элайн Брайар Флитвик. 1 час 50 минут до начала операции «Феерический побег».

Эл сидела в кресле в гостиной и ела банан. Настроение было великолепное: на ярко-жёлтое, как кожура банана, солнышко не покушалось ни единое облачко, а фрукт был на редкость прекрасен и совершенен настолько, что на него не пробралось ни одного чёрного пятнышка. Скоро должен был появиться Рем, чтобы проводить Элайн в дом, где собирались провести ритуал наложения заклинания Доверия. Люпин вчера рассказал девушке историю о пророчестве и попросил её стать второстепенным Хранителем. Эл радовало, что она никаким образом не сможет выдать Тайну, а значит, мисс Флитвик оставалась совершенно бесполезной тёмной стороне, при этом выходя на новый уровень доверия с друзьями. В общем, сегодняшний день обещал девушке только хорошее.

Элайн отломила последний кусочек банана и закинула в рот. Надо было как-то принарядиться, всё-таки важное событие намечалось. Не идти же в пижаме или медицинской форме! Девушка достала из шкафа те самые вельветовые тёмно-бордовые клёши, которыми на днях кидалась в Рема, и применила разглаживающее заклинание. Эти штаны Эл надевала всего пару раз, а стоили они почти неподъёмную для её зарплаты сумму. Но каждая девушка хотя бы раз в жизни заглядывалась на модную вещицу в магазине и тратила на неё чуть больше, чем могла себе позволить. Элайн этой участи тоже не избежала.

Другая проблема заключалась в том, что на модную кофточку, которая подходила бы к клёшам, Эл денег уже пожадничала. Если первые пару дней после покупки душу грел сам факт наличия таких крутых штанов в гардеробе, то сейчас отсутствие важной части образа превратилось в настоящую катастрофу.

Элайн придирчиво закопалась на полках шкафа и вытащила футболку, которую надевала с клёшами в прошлый раз. Повертевшись перед зеркалом, девушка осталась недовольна. «И куда мои глаза смотрели?» — старенькая футболка, которой было уже (о ужас!) целых два года, совершенно не смотрелась с невероятными штанами. Но Элайн никогда не забывала о том, что толика магии может спасти любую, даже такую, казалось бы, безвыходную ситуацию. Взмах волшебной палочки кардинально преобразил низ футболки: по бокам появились два v-образных разреза, а две оставшиеся части превратились в индейские кисточки. С таким новшеством все потёртости стали казаться частью оригинальной задумки, а потрескавшаяся картинка только добавляла изюминку в образ. «Голь на выдумки хитра», — прозвучал в голове ехидный голос Сьюзен. Эл показала язык воображаемой моднице и вернулась в любимое кресло. Она взглянула на часы. Рем должен был появиться с минуты на минуту.

Прошла уже четверть часа, затем ещё немного, а Люпина всё не было. Эл задумчиво измеряла комнату шагами. Что-то случилось. Он не мог просто взять и забыть. Не такой Ремус человек. А может, всё-таки Блэк его переубедил, и Люпин тоже уверовал в тупую шпионскую теорию? Бред. Значит, что-то пошло не так. Элайн мрачно взглянула в окно: солнце накрыло облаком, и в комнате тоже потемнело.

По прошествии часа смутное беспокойство Эл перетекло в нервное постукивание ногой по полу. Может, попытаться связаться с Бэддоком? Он расскажет, если в больницу привозили кого-то похожего на Рема.

Элайн помешала остывшие угли в камине. «А почему не сразу в морг?» — ехидно поинтересовалась девушка сама у себя. И тут же испугалась ещё сильнее. «Где же его носит?».

Неожиданно камин засветился. Эл отскочила в сторону, мельком поглядывая на своё отражение в зеркальной дверце, и уже заготовила набор остроумных вопросов, но все они застыли ещё в горле, как только Элайн увидела, кто именно вышел из камина.

Первым в гостиную шагнул паренёк, которого Эл видела на крестинах. Питер, кажется. Затем камин вспыхнул снова, и изумлённая девушка увидела перед собой хмурого Сириуса Блэка.

— Здравствуй, Элайн, — вежливо улыбнулся Питер. — Рем просит прошения, что не смог зайти за тобой. У нас возникли некоторые...

— Сложности, — буркнул Сириус, не сдвинувшись ни на шаг дальше вглубь комнаты.

— Да, — одёрнул себя второй паренёк. — Но ритуал всё равно состоится. Ровно через полтора часа. Дело в том, что на нём должны присутствовать обязательно все Хранители, а Рема не отпускают из... он сейчас... — Питер замялся, подбирая слова.

— Мы с Ремусом выгоняли непрошенных гостей с утра, и он немного повредил руку, — опять вмешался Сириус, сохраняя угрюмый тон.

— Он сейчас в больнице Святого Мунго, и его врач отказывается выпускать Рема даже ненадолго. Но нам очень нужно. И мы хотели спросить у тебя... ты же там работаешь... Каким образом можно оттуда сбежать? — наконец, сформулировал мысль Питер.

Эл скрестила руки на груди.

— И с чего вы взяли, что я буду вам помогать? Я же личная крыса Волдеморта, мне даже выгодно, если ритуал сорвётся.

Сириус закатил глаза.

— Я же говорил, что это не вариант. Эта ссс...

— Слизеринка? — ласково подсказала Элайн. — Ты не стесняйся, я на одну восьмую гоблин, сильнее оскорбить уже не получится.

В эту секунду Питеру показалось, что зрачки девушки растянулись на всю радужку, заливая взгляд чернотой. Парень ошарашенно моргнул и видение исчезло. На него снова насмешливо глядели серые глаза. Питер покосился на Сириуса, но тот, казалось, ничего не заметил.

— Так ты поможешь или нет? — раздраженно поинтересовался Блэк. — Не хочется время зря терять.

Эл поджала губы и повела бровями.

— Извинения, — безапелляционно заявила девушка.

— Я, кажется, уже говорил про время... — зарычал Сириус.

Питер осторожно осадил парня за локоть.

— Сириус, но ведь она права. Пожалуйста, сделай это.

Лицо Эл оставалось презрительно-безразличным. Сама она ужасно хотела расспросить хоть какие-нибудь подробности, узнать, что же на самом деле произошло, а голова уже придумала несколько подходящих вариантов для побега из больницы, но гордость перекрывала все остальные чувства.

Сириус же буквально излучал ярость.

— Я ошибся. Ты не шпионка Волдеморта. Возможно, что где-то я был слишком резок.

Эл вздохнула.

— Это всё?

В эту секунду у Блэка, кажется, затрещали кости черепа.

— Питер, пойдём отсюда, — прошипел Сириус, поворачиваясь к камину.

Второй паренёк с надеждой взглянул на девушку.

— Ладно, — произнесла Элайн. — Я вам помогу. Но только ради моего крестника.

— Да нам не очень-то и нужно, — заявил Блэк.

— Не слушай его! — Питер даже немного пискнул, разрываясь между двух огней. — Нужно!

Теперь начала закипать уже Эл. Флитвик на секунду отвернулась, чувствуя, что чудная сущность снова прорывается наружу, а Питер её, кажется, заметил. И почему, когда она разозлилась на Рема, гоблинское нутро никак себя не проявило? Элайн выдохнула, облизывая губы. Всё в порядке.

— Теперь, когда я всё знаю, у вас просто нет выбора, дорогуши. Если я не в деле, то я аппарирую в Мунго к лечащему врачу Рема и всё ему рассказываю. Можете не сомневаться, что я его найду раньше вас, — Эл невинным взглядом обвела застывших парней. — Так что, остаётесь?

Сириус рывком уселся по-турецки прямо перед камином и скрестил руки. Питер оглянулся на друга и попытался повторить его позу. Вышло не очень, и парню пришло вытянуть одну ногу.

— Я правильно понимаю, что Рем сейчас находится в травматологии?

Блэк кивнул, сохраняя молчание. Эл усмехнулась.

— Тогда план предельно простой. Рему нужно добраться до выхода из здания, не засветившись. На пути к главной двери слишком много коридоров, где его могут остановить. Но я знаю ещё один выход во внутренний двор, — девушка таинственно улыбнулась, смакуя следующую фразу. — И находится он совсем рядом с моргом.

— То есть ты предлагаешь Рему притвориться трупом, и его сразу туда перенесут? — спросил Сириус.

— Немного не так. Врачи же не идиоты — вначале будут пытаться спасти, вливать зелья-индикаторы… Всё гораздо проще. Я сама надену халат и перенесу Рема в морг. Меня-то уж точно никто не остановит по пути.

— А что будем делать мы? Сидеть и ждать? — Блэка определённо не устраивала второстепенная роль.

— Твой мотоцикл всё ещё способен летать?

Дьяволята в глазах парня и девушки почуяли родственные души и блеснули друг другу недобрым огоньком.

14:58. Больница Святого Мунго. Морг. 17 минут до начала операции «Феерический побег»

Сириус сидел на ступеньках маленькой лестницы в узком коридорчике между входом во внутренний двор и дверью морга. Питер стоял, прислонившись к холодной стене.

— Я не могу просто сидеть и ждать, пока нам передадут Лунатика, как квоффл во время паса. Вдруг она вообще выведет его через другой выход и смоется? А мы с тобой останемся куковать в морге, как два идиота, пока нас кто-нибудь не заметит, — Блэк скрестил руки на коленях и положил сверху подбородок.

Питер хихикнул.

— Ну у тебя и фантазия, — заметил парень. — Я думаю, что Эл, напротив, будет изо всех стараться, чтобы побег прошёл гладко. Ты уже сам начал ей доверять, но по инерции приписываешь все смертные грехи.

Сириус фыркнул.

— Допустим, что ты прав. А вдруг она напортачит на своём этапе, и побег сорвётся? Если тебе я бы с лёгкостью отдал часть миссии, то Профессор — человек новый, непроверенный, — парень нахмурился, а затем вскинул голову, хитро улыбаясь. — Хвост, ты же можешь отправиться к Рему и проследить за ними.

Питер задумчиво потёр лоб.

— А если меня поймают по дороге? Вдруг мы вообще разминёмся? Я же не знаю, каким маршрутом пойдёт Эл.

Сириус ударил ладонями по коленям и резко поднялся со ступенек. Петтигрю тяжело вздохнул, чувствуя, что от него уже зависит.

— Достаточно широкая лестница для носилок тут всего одна. Сам по ней катался, — уверенно продолжал рассуждать Блэк. — Так что не заблудишься. Давай быстрей раздевайся, и вперёд. Потом расскажешь, прошла наша новая знакомая проверку или нет.

Питер, сохраняя мрачное лицо, стянул штаны и рубашку, а затем быстро начал уменьшаться в размерах. Вскоре, поверх сваленной на полу одежды Петтигрю, сидела небольшая крыса с длинным лысым хвостиком. Грызун быстро переместился поближе к стене, еле заметной тенью мелькнул на лестнице и окончательно скрылся в полумраке коридорчика.

Несмотря на то, что Сириус остался совсем один, на душе у парня стало немного спокойнее. Он уселся обратно на ступеньки и приготовился ждать. По его расчётам примерно через полчаса все должны были вернуться.

Время тянулось довольно медленно, и парень начал замерзать. Из двери морга тянуло сильными охлаждающими чарами. Применять магию, чтобы согреться, было нельзя. Профессор предупредила, что любой всплеск магии сразу фиксируется индикатором, чтобы если кто-то из людей, доставленных в морг, оказался живым, к нему сразу же успели прийти на помощь.

Блэк переместился в другой конец коридора, поближе к выходу. На улице ещё было по-летнему тепло, по крайней мере, теплее, чем в здании. Неожиданно уши уловили посторонние шаги. Кто-то спускался в морг со стороны главной лестницы. Сириус бесшумно попятился назад, продолжая прислушиваться.

— Да что за напасть такая сегодня. Отчитал, так, словно мы лично испортили ему показатели, — донёсся из-за поворота ворчливый мужской голос.

— И не говори, Джо. Эта дракклова проверка свела все наши с тобой планы кентавру под хвост. Вроде вчера была, а огребаем до сих пор, — вздохнул второй бас.

Сириус рефлекторно выхватил палочку. «Нет, не вариант. Здесь меня всё ещё засечёт индикатор, и сразу сбегутся весь колдомедики».

Парень тихонько приоткрыл дверь морга и забежал внутрь. «Может быть, они направляются во внутренний двор, и всё обойдётся».

Но шаги продолжали приближаться.

— Ты давай его аккуратней, а то об стену шарахнешь, — пробурчал первый голос.

— Думаю, что он от этого не расстроится, — ответил ему второй. — Тем более, что он никому не нужен оказался.

Сириус быстро оглядел помещение. «Теоретически, я справлюсь с ними обоими и чисто маггловским мордобойным способом», — Блэк переместился к стене возле дверного проёма и замер.

— Ну и мерзлота тут всегда, — будущие противники уже подошли совсем близко к двери.

«А что, если во время потасовки они попытаются применить магию? Индикатор всё равно сработает», — мелькнула в голове отчаянная мысль.

Парень вздрогнул. Оставался единственный вариант — спрятаться. Но куда он успеет залезть за пару секунд? В шкаф? А если им понадобится туда заглянуть? Нужно что-то простое, очевидное…

И тут взгляд Сириуса упал на ближайшую свободную койку. «Наверняка они не обратят внимания на лишнего мертвяка». Блэк в два прыжка добрался до кушетки и растянулся во весь рост, закрыв глаза.

Дверь открылась с лёгким скрипом. Шаги шаркали по рельефному полу, а к ни примешивался шелестящий звук парящих носилок.

Блэк старался успокоить дыхание. Он полностью слился с общей картиной комнаты. Его не заметят.

— Эй, Джо, — послышалось удивлённое восклицание. — А кто это у нас тут так нагло трупака бросил?

«Только не это, — едва не простонав, подумал Сириус. — Они же сразу меня раскусят!».

15:15. Больница Святого Мунго. Отделение травм, нанесённых тёмной магией. Начало операции «Феерический побег».

Элайн быстро отыскала нужную палату и с лёгкой улыбкой проскользнула внутрь. Рем лежал на кровати, рассматривая старый выпуск газеты, который оставил ещё позапрошлый пациент. При виде Эл он сунул Пророк под подушку и выпрямился, опираясь на левый локоть. Плечо правой руки было перемотано свежими бинтами, и Люпин вообще не шевелил этой стороной.

— Итак, больной, у меня прискорбные новости, — печально вздохнула Элайн. — Вы умерли.

Ремус ошарашенно раскрыл рот, но затем понимающе кивнул.

— Доктор, а это надолго? — шутливо спросил он, поддерживая игру.

Эл взглянула на часы.

— На ближайшие сорок пять минут.

Она слегка нажала на дверь, впуская в комнату парящие в воздухе носилки.

— Прошу, — галантно взмахнула палочкой девушка.

Рем немного неуклюже перебрался на новое место. Эл мысленно пообещала себе заглянуть в его медкарту и выяснить, что же случилось на самом деле. Она ещё не знала, что именно карточку Люпина его колдомедик наотрез откажется показывать.

Элайн аккуратно накрыла парня простынёй и расправила концы. Когда лицо Ремуса скрылось под белой тканью, из-под простыни донеслось недовольное фырканье.

— Тут невозможно дышать.

Эл скривила губы.

— До тебя никто не жаловался! — резонно заметила девушка. — Свесь-ка здоровую руку для пущего трагизма.

Под простынёй началось странное вошканье.

— Ты чего там? Нос чешешь? — недовольно воскликнула Эл. — Приличные мертвяки так не поступают. Я не могу наложить на тебя «Остолбеней» — застынешь как скульптура. Поэтому быстро свесил руку и перестал подавать любые признаки жизни!

Рем что-то проворчал, но Эл даже не стала вслушиваться. Времени на препирания не было. Флитвик выглянула в коридор, осматриваясь на предмет возможных препятствий, и, увидев, что путь свободен, распахнула дверь.

— Расслабься и попробуй получить удовольствие, — буркнула Элайн, палочкой направляя полёт носилок с Ремусом.

Коридор травматологии они миновали довольно быстро. На пути Эл не встретился почти никто из знакомых. Но девушка всё равно нервничала: в конце концов, она сейчас совершала похищение, преступая прямую инструкцию колдомедика. Они выбрались на широкую лестницу. По белым ступеням в разные стороны сновали люди в белых халатах, кто-то, как и Эл, левитировал за собой носилки с пациентом, новенькая светловолосая медсестра тащила куда-то коробку с позвякивающими склянками зелий. Элайн и Ремус совершенно слились с толпой спешащих по своим делам людей, и никому не было до них дела. Девушка уже была готова выдохнуть с облегчением, когда сверху послышался оклик:

— Эл! Ты чего здесь? — это был Марк Бэддок.

Флитвик чертыхнулась про себя и ускорила шаг. «Может, повезёт, и он решит, что я его не заметила», — подумала Элайн.

Но колдомедик Бэддок, несмотря на высокую должность, всё ещё не вышел из того возраста, когда можно лихо перепрыгивая сразу через две ступеньки, подлететь к нужной цели.

— Сегодня же мои ребята дежурят, — заметил Марк, уже находясь на одном пролёте с девушкой.

Элайн судорожно соображала, что можно ответить на такой вопрос. Ответ нашёлся после первого взгляда на Рема. Эл тяжело вздохнула и прикусила губу, устремляя максимально горький взгляд в сторону лежащего парня. Бэддок, кажется, заглотил наживку, потому что его лицо тоже резко приобрело серьёзный вид.

— Он был близок тебе?

Эл опустила веки, устремляя взгляд в пол. В актрисы надо было идти!

— Прости, действительно, не следовало такого спрашивать. Хочешь, можешь завтра отдохнуть. Я поговорю со Смитом.

Эл пришлось ещё некоторое время держать голову опущенной, чтобы не разоблачить себя ехидной улыбкой. Придав лицу скорбный вид, она с очередным вздохом посмотрела в сочувственные глаза Марка.

— Мне так неловко. Тебе не следует… — еле слышно ответила Эл.

— Значит, я сейчас же иду к Смиту! — воскликнул Бэддок.

В этот момент сбоку от девушки раздалось приглушенное «Апчхи!».

Элайн мгновенно начала энергично чесать нос.

— Будь здорова, — задумчиво произнёс Марк. — Может тебе бодроперцового зелья?

— Спасибо, не надо, — процедила Эл. — Можно, я пойду? Нужно проститься с усопшим.

Элайн не видела, но внутренним чутьём почувствовала, как «усопший» поёжился от скрытой угрозы, заключенной в последней фразе.

— Да, конечно. Но завтра даже не смей выходить на работу! Считай это приказом от начальства.

Эл смущённо кивнула и поспешила вниз по лестнице.

Когда они свернули в коридор, ведущий к моргу, девушка позволила себе высказать всё, что вертелось на языке.

— Люпин, ты вообще в курсе, что трупы не умеют чихать? Инфернал недоделанный! — недовольно прошипела Эл. — Но спасибо тебе за внеурочный выходной.

— Соглашаться на него — кощунственно! — заявила простыня.

Эл торжествующе усмехнулась.

— Кощунством было бы от него отказаться! И почему я не наложила на тебя Силенцио?

Рем откинул ткань с лица и укоризненно заметил:

— Насколько тебе должно быть известно, Силенцио не спасает от чихания. И, кроме того, я с самого начала тебя предупредил, что эта ткань затрудняет дыхание.

Эл закатила глаза, угрожающе пошевелила рукой с палочкой.

— А от твоего нудежа непременно помогло бы.

Ремус сделал испуганный вид и спрятался за простынёй.

Как только девушка прошла в промозглый от множества охлаждающих чар морг, она, к своему ужасу, увидела, как двое санитаров методично натягивали сорочку на бесчувственного Сириуса.

— Вы что творите? — непроизвольно вырвалось изо рта.

Двое парней переглянулись и озадаченно посмотрели на девушку. Тот, кто стоял с левой стороны от кушетки Блэка, угрюмо нахмурился и ответил:

— Да вот, кто-то приволок мертвяка и даже переодеть поленился. А попадёт за это нам — вот и трудимся. Хочешь, твоего тоже приведём порядок? Не тебе же возиться.

— Спасибо, не надо, — поспешно отказалась Эл. — А одежду этого парня уже сожгли?

Второй санитар аккуратно приладил бирку на большой палец правой ноги Сириуса и передал бумажку с таким же номером своему напарнику.

— Нет, ещё не успели. Вон она в стопочку сложена.

Первый обвязал верёвочкой, на которую крепился номер, волшебную палочку Блэка и положил её в небольшую стеклянную чашу справа от кушетки.

— А зачем тебе?

— Ну, например, если бы я знала этого парня, то попыталась бы передать его одежду его родственникам или друзьям, чтобы они уже решали, что с ней делать, — сказала Элайн, ехидно косясь на Сириуса. Она готова была поклясться, что слышала, как его «бездыханное» тело от злости скрипнуло зубами. — Впрочем, дайте-ка взглянуть. Уж больно рожа знакомая.

Эл медленно обошла кушетку, намеренно растягивая время.

— Кажется, я его знаю. Оставите мне одежду?

Парни снова переглянулись. Первый пожал плечами.

— Да нам не жалко. Тебе точно помощь не нужна? Мы уже закончили с этим.

Элайн покачала головой.

— Нет. Ещё раз спасибо, но своего фрукта я буду переодевать лично.

— Как хочешь, — заявил второй, подхватывая опустевшие носилки. — Нам же лучше. Бывай.

Когда шаги обоих парней стихли, Сириус вскочил со своей кушетки.

— Профессор, ты совсем уже страх потеряла? Чуть не отправила в топку всю мою одежду! Сама бы сейчас в этом платьице щеголяла! Акцио, джинсы!

Эл едва успела выпустить штаны Блэка из рук, чуть не улетев вслед за ними.

— Ты сейчас чем слушал, дружок? — недовольно воскликнула Элайн, швыряя остальные элементы гардероба Сириуса обратно их хозяину. — Если ты не заметил, то я, между прочим, только что спасла твоё тряпьё. Кстати, как ты вообще умудрился убедить их в том, что ты мёртв? Они тебя не проверили?

Сириус загадочно повёл бровями.

— Они проверяли только пульс на запястье. А его можно легко скрыть, если сжать подмышкой, например, закатавшуюся рубашку. А остальное этих ребят не особенно волновало. Лежит в морге — значит труп. Ещё тёпленький — значит не остыл пока. Зачем усердно пытаться доказать обратное?

В это время Ремус тоже решил, что пришло время «воскреснуть» и вылез из-под простыни.

— Так ты будешь меня переодевать или нет? — поинтересовался Рем, свешивая с кушетки ноги в полосатых пижамных штанах.

— Размечтался, — ответила Эл, не зная на кого злиться сильнее. — Это была конспиративная история для тех двух чудных санитаров. Впрочем, если очень хочешь нарядиться в такую же симпатичную ночнушку, как и твой неблагодарный друг, то они лежат вон в том шкафу. Выбирай любую.

Сириуса так рассмешил вид насупившихся Эл и Рема, что парень даже забыл о своей беде и, сгибаясь от хохота, чуть не выронил футболку из рук.

— Ну всё, Блэк, ты меня достал! — вспылила Элайн.

— Почему я? — изумлённо взвыл парень. — Вообще-то это Ремус ерунду сморозил.

— А ты над ней ржал, — обиженно заявила девушка.

Крыть было нечем.

— Вы чего шумите? — весело поинтересовался внезапно появившийся взлохмаченный Питер.

— Ты откуда здесь взялся? — озадаченно спросила Элайн.

Ремус недоверчиво покосился на Сириуса, тот невозмутимо продолжил натягивать джинсы. Прояснил ситуацию сам Петтигрю.

— Из шкафа, — на лице парня обаятельно мелькнули ямочки. — Когда пришли эти два бугая, я успел спрятаться. Нам, кажется, пора.

Элайн взглянула на Рема, Люпин задумчиво смотрел на Питера, в то время как глаза Петтигрю вопросительно уставились на Сириуса, который ни на кого не смотрел, а просто надевал футболку.

Настенные часы пробили четыре часа.

«Интересно, для кого они тут висят?» — подумалось девушке.

Этот звук словно послужил сигналом к действию. Первым из морга вышел Блэк, окончательно закончив наряжаться, за ним поспешил Питер. Элайн ничего не оставалось, кроме как последовать за остальными. Последним комнату покинул Рем, страдальчески вздыхая. Он так надеялся, что ему не придётся идти в пижаме и тапочках.

Сириус любовно постучал палочкой по воздуху, и посреди внутреннего двора материализовался устрашающего вида мотоцикл с коляской.

— Прошу, — парень галантно взмахнул рукой, приглашая Ремуса.

Пока Люпин устраивался в коляске, Блэк решил провести последний инструктаж.

«Никак смириться не может, что план не его», — подумала Элайн, изображая заинтересованность.

— Питер, ты аппарируешь вместе с Профессором. Лучше всего на ту самую опушку.

Девушке выражение «та самая» ничуть не прояснило ситуацию, и она неуверенно покосилась на Петтигрю. А вдруг этот паренёк облажается и её расщепит на кучу маленьких гоблинок?

— А у тебя не будет ещё одного места на мотоцикле? — скрепя сердце уточнила Эл.

— Место есть, но он не потянет такой вес, — ответил Сириус, а затем прищурился с ухмылкой. — А почему ты спрашиваешь? Так и не научилась аппарировать?

Элайн покраснела, но ничего не ответила. Её напряжённость заметил и Рем, и решил подбодрить девушку:

— Эл, ты прекрасно аппарируешь. Я же видел. Помнишь, как ты точно перенесла нас обоих в этот двор? Ты сама себе внушила, что не можешь хорошо перемещаться. Доверься самой себе и Питеру — он справляется в аппарациями даже лучше, чем я.

И ведь действительно, месяц назад, последним вечером июля в её квартиру аппарировал бледный как простыня Люпин. Девушка вспомнила тёплую тяжесть рук Ремуса на своих плечах во время их последнего перемещения, и поймала себя на мысли, что ей хочется, чтобы и в этот раз с ней аппарировал именно он.

— Давайте-ка отчаливайте уже, — недовольно проговорила Эл, быстро переводя взгляд на Сириуса. — Мы будем на месте уже через пару секунд, и мне не хотелось бы просидеть ещё час в ожидании, пока вы доберётесь.

Блэк обновил заглушающие чары и завёл мотор.

— Вы с Питером ещё успеете этому порадоваться, — загадочно заметил он. — Не трусь, Профессор!

И мотоцикл вместе с пассажирами растворился в воздухе.

— Элайн! — крикнула вдогонку девушка, но ей уже никто не ответил.

Она обернулась на Питера.

— Почему Блэк сказал, что мы порадуемся ожиданию? — озадаченно спросила она.

Парень смущённо улыбнулся, заалев милыми ямочками.

— Дело в том, что мы ни о чём ещё не говорили Лили. И, мне кажется, она немного рассердится, когда узнает о нашей операции.

Эл хихикнула.

— А у нас с тобой, выходит, алиби?

Питер кивнул.

— Если Сириус с Ремом нас не сдадут.

— Меня бы кто ещё прикрыл, — вздохнула Эл. — Бэддок определённо сболтнёт где-нибудь, что видел меня в больнице. А потом время моего появления обязательно свяжут с пропажей Рема. Так что больше всех огребу я.

— Не переживай, Пр… Эл, — Питер протянул девушке руку. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Элайн обхватила мягкую ладонь парня. За мгновение до того, как её снова скрутило в маленькую точку, девушка подумала о других, шершавых руках, на пальцах которых были немного расширены фаланги.

Приземление прошло на удивление удачно. Эл только немного пошатнулась, но сумела удержаться на ногах. Видимо, напутственная речь Ремуса благотворно подействовала. Они очутились на опушке леса. Вокруг росли старые высоченные ели с огромными нижними лапами, сквозь которые тонкими лучиками пробивался солнечный свет.

Питер резво устремился в низину, где виднелся симпатичный двухэтажный домик, не огороженный никаким забором.

— Лили и профессор Дамблдор уже должны быть на месте. Мы перетащили вещи из дома Рема, сколько успели, но думаю, что всё-таки за чем-нибудь придётся возвращаться. Хотя Дамблдор сказал, что в доме лучше вообще пока не появляться. Но я буду там дежурить в пятницу, поэтому, может, удастся что-то прихватить, — рассказывал Питер.

— А что же всё-таки произошло? — спросила Элайн. — Блэк тебя перебил, и я ничего не поняла.

Парень резко остановился и повернулся лицом к Флитвик. Они были примерно одного роста, поэтому их глаза оказались на одном уровне, но Питер всё равно смотрел немного исподлобья.

— Волдеморт, — тихо проговорил он.

Эл слегка приоткрыла рот. По спине девушки пробежала стайка мурашек. Казалось, что за воротник лимонного халата кто-то засунул ледышку.

— Значит, это он... — прошептала Элайн.

Питер кивнул.

— Да, это он ранил Ремуса в плечо.

Парень медленно зашагал дальше в сторону дома. Эл ещё несколько мгновений приходила в себя, а затем поспешила за Питером.

— Теперь я понимаю, из-за чего колдомедик не хотел его выпускать. Но почему вы не сказали сразу? — спросила она, нагоняя парня.

Питер нахмурился, отводя взгляд.

— Сама же видишь, как перепугалась. А если бы ты знала обо всём изначально? Ты же слышала о пророчестве?

— Мне Рем вчера рассказал в общих чертах. Насколько я поняла, Гарри будет каким-то образом замешан в окончании войны.

Картинка начала складываться. О том, что Питер произнёс дальше, Эл догадалась за секунду до того, как он открыл рот.

— Вот об этом же кто-то рассказал Волдеморту, — мрачно проговорил парень.

Последние несколько метров они миновали в тишине.

Вблизи дом оказался ещё симпатичнее, чем издалека. Резные, почти сказочные ставни, покатая крыша, покрытая тёмно-красной черепицей — всё говорило о том, что предыдущие владельцы очень любили своё жилище и всеми силами старались сделать его ещё уютнее.

Пока Эл любовалась окружающей природой, Питер обдумывал что-то своё. Когда извилины в голове вымучили верное решение, парень окликнул Элайн:

— Слушай, сними-ка халат.

— Зачем? — не поняла девушка.

— Портит всю конспирацию, — придирчиво заметил Питер.

— Ты серьезно боишься Лили? — недоумённо спросила Эл.

Парень смутился.

— Просто, если у Сириуса есть правдоподобная легенда, в которую ты не вписываешься, будет обидно спалиться так глупо.

— А может, я хочу быть вписанной в любую легенду! — возмутилась Элайн. — В конце концов, я сыграла не последнюю роль во всей операции.

Но халат всё равно сняла, вспомнив, что и так собиралась это сделать. Не зря же она наряжалась утром!

Питер первым поднялся на крыльцо и схватился за медную ручку, но тут же вскрикнул и отдёрнул руку.

— Жжётся! — пояснил он и аккуратно постучал. — Откройте, это я, Питер! Привёл Элайн, как вы и просили.

— Какую кличку придумал для неё Сириус? — донеслось из-за двери.

Парень покосился на девушку. Та скрестила руки на груди, но всё-таки позволяюще кивнула.

— Профессор, — ответил Питер и на всякий случай добавил, растерянно взглянув на Эл. — Прости, пожалуйста.

Дверь распахнулась. Парень, желая загладить возможную вину, пропустил Элайн вперёд.

Эл прищурилась, проходя мимо Питера, но ничего не сказала.

В коридоре их встретила Лили.

— Что-то вы долго. Я уже начала волноваться. Дамблдор почти закончил чертить руны. Некоторые такие мудрёные, что я даже не поняла, с какой стороны на них смотреть.

— У меня так со всеми рунами старше 60-го до нашей эры, — отмахнулась Эл.

Вслед за Лили в коридоре показался Дамблдор. Несмотря на то, что профессор явно проводил не самые простые манипуляции последний час, он выглядел совершенно умиротворённо.

— Здравствуй, Питер, — улыбнулся волшебник. — А это, если я не ошибаюсь, наша Гриффиндорская Слизеринка?

Эл рефлекторно поджала губы, но затем одёрнула себя и попыталась растянуть их в ответную улыбку.

— Добрый вечер, сэр. Как там мой дядя? Я всё лето пыталась уговорить его облегчить программу для первого семестра третьекурсников. Он меня послушался? Бедные дети набирают обычно больше предметов, чем могут потянуть, а потом страдают основные...

Старый директор кивнул.

— Да, в этой мысли что-то есть. Но профессор Флитвик мне ни о чём таком не говорил. Я передам ему ваше недовольство.

Элайн вздохнула.

— Да я уж как-нибудь сама. Вот вроде мягкий человек, но когда дело касается Чар, то он становится упрямый, как наши чудесные предки.

Дамблдор загадочно блеснул стёклами-половинками.

— Не сомневаюсь, что в вас тоже есть эта особенность.

— Да, только в четверть меньше. Видимо, поэтому он всегда выходит победителем.

Вся компания прошла в гостиную. Пол был весь исчерчен рунами и их бесконечными соединениями.

Стараясь ничего не размазать, Эл аккуратно проскользнула вдоль стены к небольшому диванчику. Рядом с ней примостилась Лили. Питер, усомнившийся в своей координации, неуверенно замялся на пороге и в итоге, прислонился к стене. Дамблдор оглядел проделанную работу, поправил один символ возле тумбочки с цветком, а затем удовлетворенно убрал палочку в рукав.

— А так теперь всегда будет? — осторожно уточнила Лили. — Я боюсь, что когда Гарри подрастёт, он всё тут растопчет.

— Ну что ты, — улыбнулся старый волшебник. — Руны исчезнут сами собой сразу после завершения. Тайна полностью запечатается в сердце Хранителя, поэтому больше ничем её целостность поддерживать не понадобится.

Лили радостно выдохнула и взглянула на часы.

— Что-то мальчишек долго нет. Думаю, что беднягу Рема всё-таки не отпустили из больницы.

— Да ладно тебе, — заметил Питер с максимально невозмутимым видом. — Сириус отправился за него просить.

Лили постучала пальцами по колену.

— Вот поэтому-то я и волнуюсь.

Эл прыснула в кулак.

— Полностью с тобой солидарна. Я так и вижу, как Блэк с Ремом подмышкой феерически сбегает из Мунго.

— Ну у тебя и фантазия, — укоризненно вставил Питер, зыркнув глазами на Элайн. Девушка развела руками.

— Интуиция. Можете считать это моим личным пророчеством, раз сейчас так модно.

В это время послышался громкий стук в дверь. Дамблдор, находившийся ближе всех к выходу, любезно отправился открывать.

Через пару минут в комнату вошёл сначала неприлично весёлый Сириус, заляпанный грязью и мхом, а за ним угрюмо возвышалась чумазая фигура Ремуса в больничной пижаме. На правой ноге Люпина не было тапочка, а второй был насквозь промокший и оставлял за собой грязную вереницу следов, как, впрочем, и оба ботинка Сириуса.

— У нас возникли некоторые... кхм...непредвиденные трудности по дороге, — радостно заметил Блэк.

— Это придурок чуть не утопил нас в болоте, — мрачно добавил Рем.

Лили заклинанием захлопнула дверь, оставляя обоих пришельцев в коридоре.

— Очищающее заклинание, надеюсь, помните? — крикнула она из гостиной.

Ещё несколько минут спустя выяснилось, что мотоциклу пришлось сделать небольшую аварийную посадку из-за неполадок с невидимостью. Приземлился он на небольшое болото, которое неожиданно с чавканьем начало затягивать тяжеленную машину и её пассажиров в трясину. Они еле успели взлететь, до того, как двигатель залило водой и грязью.

Тапок же потерялся во второй половине пути, пока Сириус яростно пытался наверстать упущенное время. С момента падения до предмета осознания пропажи прошёл слишком длительный отрезок времени, поэтому «Акцио» могло сработать совершенно неожиданным образом, и Ремус благоразумно решить не рисковать.

Эл откровенно смеялась, раздумывая, что Сириус сам не ожидал, насколько окажется прав, говоря, что она ещё не раз порадуется тому, что не поехала вместе с ними. Лили тоже с трудом скрывала улыбку, пытаясь смотреть укоризненно.

— А почему ты в пижаме, Рем? Они же выдают одежду, даже если ненадолго выходишь.

Люпин тяжело вздохнул и неопределённо повёл левой рукой. Эл перестала смеяться и, прищурившись, посмотрела на Сириуса, который, как сказал Питер, должен был придумать какую-то легенду.

— Дело в том, — начал парень, смотря куда-то мимо всех слушателей, — что Ремуса не отпустили. Мы просто ненадолго позаимствовали его из больницы.

Питер смущённо покраснел и робко улыбнулся. Рем сохранял сосредоточенный вид, посматривая то на Лили, то на Элайн. Сама Эл, не отрывая взгляда от Сириуса, приподняла бровь и прикусила нижнюю губу. Лили словно не заметила этой игры в гляделки между Блэком и Флитвик.

— Как вы вообще умудрились это провернуть? — недоумённо спросила девушка.

Рем хотел было ответить, но остановил себя, поворачиваясь к Сириусу. Все ждали ответа именно от него. Парень усмехнулся, обводя взглядом всю компанию и, наконец, произнёс:

— Нам немного помогла одна медсестра.

Лили недоумённо уставилась на Элайн. Та весело помахала ей лимонным халатом. Наконец-то самый придирчивый человек смог принять её существование. Эл украдкой взглянула на Рема. Люпин улыбнулся и слегка подмигнул девушке.

Дамблдор, до этого момента сидевший в кресле тихим наблюдателем, поднялся с места.

— Предлагаю начинать. Думаю, что все детали вы сможете с удовольствием обсудить после.

Старый волшебник кивнул и продолжил:

— Лили, держи Гарри и вставай вот на символ Наутиз, — девушка послушно перешла на нужное место, где мелом был обозначен крестик, кажущийся слегка небрежно начерченным. — Остальные. Видите: рядом с двух сторон начерчены четыре одинаковых руны Альгиз? Вы должны стоять сразу за ними.

Сириус тотчас же переместился по правую руку от Лили на изображение, похожее на птичью лапку с тремя когтями. Питер послушно занял место сбоку от Блэка, а Рем аккуратно встал слева от девушки. Эл, чуть замешкавшись, шагнула к последнему оставшемуся символу. Кажется, что это древнегерманская руна защиты. Или нет? Но точно это что-то связанное со Скандинавией.

Сам Дамблдор занял руну прямо напротив Лили. До этого момента Элайн даже не обращала внимания на короткую полоску на полу, затерявшуюся среди причудливых знаков. Теперь, когда она вспомнила происхождение рун, Эл поняла, что обозначает этот символ. Иса — руна Льда. Выходит, что тайна будет не запечатана, а заморожена в сердце Хранителя. А растопить лёд сможет только его личное горячее желание. Как тонко переплетается волшебство со значением магических знаков.

— Вы должны взяться за руки, словно хотите вместе аппарировать.

Эл усмехнулась. У судьбы определённо есть чувство юмора.

Лили держала на руках Гарри, поэтому Сириус и Ремус, переглянувшись, просто обняли девушку с двух сторон. Правда, Люпину удалось только слегка приподнять больную руку. Он поморщился, но быстро вернул лицу спокойный вид и улыбнулся Лили, настороженно наблюдавшей за передвижениями парня. Она кивнула и, улыбнувшись в ответ, положила голову на плечо Блэка.

Люпин протянул ладонь Эл. Флитвик переплела пальцы, чувствуя ту самую приятную шершавость кожи и расширенные фаланги, о которых грезила не более часа назад. Но чувство радости притупляла лёгкая зависть: её, Элайн, обнимать никто не собирался. По всей видимости, для этого нужен был весомый предлог.

Дамблдор положил ладони на плечи Лили и начал медленно проговаривать заклинание. Периодически Эл вместе с остальными повторяла слова за директором, надеясь не запнуться, но фразы были короткие и понятные, поэтому беспокойство было излишним.

— Corium in corde mysterium, — Элайн послушно произнесла последнее выражение.

Все руны, огненными символами оторвались от пола и, соединившись, повисли в воздухе горящим зигзагом молнии.

— Quia credo, — тихо проговорила Лили и руны на миг вспыхнули ярче, а затем и вовсе потухли. Ритуал был завершён.

Молния... что же значит молния? Солнце и... целостность. Точно! Этот символ означает целостность и своевременное отступление. Руну Льда и руну-молнию Соулу Элайн запомнила лучше всего. Первую из-за лёгкости начертания, а вторую из-за её популярности. Везде, где нужно было объединить составляющие компоненты, требовалось использовать руну Солнца. Другое дело, что последний год ей это совершенно не требовалось.

Ещё несколько мгновений никто не двигался с места. Дамблдор отпустил плечи Лили и медленно опустился на диван. Сириус чуть сжал объятья, потом легонько ткнул пальцем в носик Гарри, который заворожённо таращился на происходящее в комнате, и расслабленно уселся на ручку кресла.

Гарри заворчал, и Лили понесла его в кроватку, над которой кружились излюбленные зачарованные снитчи мальчика.

— Да в кого ты такой вечно недовольный? — возмутился Блэк, игнорируя суровый взгляд Лили. — Я же легонько!

Ремус ещё некоторое время рефлекторно продолжал сжимать руку Эл, потом быстро разжал пальцы и, пробормотав извинения, подбежал к Лили, чтобы помочь ей успокоить Гарри.

Элайн быстро отвернулась, чтобы скрыть эмоции и увидела, как возле стены дымился выжженный след от одной из рун. Девушка озадаченно наклонилась к нему. Символ изображал ромб с двумя продлёнными сторонами у нижнего (если Эл смотрела с нужного ракурса) угла.

— Это Отал, — сзади послышался тихий голос Дамблдора. — Руна отступления и разделения.

— Зачем она здесь нужна? Фиделиус же должен наоборот скреплять, — Эл озадаченно обернулась.

Старый волшебник вздохнул.

— Руны нельзя трактовать однозначно, Элайн. Что по сути своей означает прекращение? — он внимательно посмотрел на девушку, блеснув очками-половинками.

— Окончание. Финал, — ответила Эл, нахмурившись.

Дамблдор покачал головой.

— В первую очередь окончательный разрыв освобождает место для чего-то нового. Того, что не могло занимать эту нишу ранее. Поэтому руна Отал помогает нам приобрести через потерю.

— Но я всё равно не понимаю, зачем она была здесь нужна. Кто-то из нас должен умереть, или лишиться чего-то дорого, чтобы заклинание сработало? — по спине девушки пробежала горстка мурашек.

Директор улыбнулся.

— Ну что ты, Эл. Всё гораздо проще: этот дом потерял своего хозяина месяц назад. И я хотел, чтобы вместе с защитой он приобрёл нового. В лице маленького Гарри.

Элайн выдохнула с облегчением.

— Чего «Гарри»? — весело спросил Сириус. — Я прослушал ваш разговор, Профессор.

— Прекрати так меня называть, или я скормлю тебя пикси! — прошипела Эл.

Блэк с невозмутимым видом свесился через спинку дивана.

— Я вообще-то не с тобой разговариваю, а профессором Дамблдором, — он невинно улыбнулся.

— Но, по всей видимости, ты уже совершенно срослась со своим прозвищем, дорогуша. Раз даже сейчас отзываешься.

Эл вспыхнула от ярости и стыда, но ответить было нечего.

* * *

Спустя ещё какое-то время Элайн попросила воспользоваться камином, чтобы вернуться домой.

— Я правильно понимаю, что для возвращения Рема моя помощь уже не понадобится? — уточнила девушка.

— О нет, — весело протянул Сириус. — Тут мы прекрасно справимся сами.

Эл кивнула и улетела в трубу.

Уже дома Флитвик радостно растянулась на кровати, предвкушая грядущий выходной. «Влетит, так влетит, — расслабленно подумала она. — Зато было весело».

Нужно было как можно скорее выбрать изощрённо-уничтожительную месть Блэку, чтобы он раз и навсегда запомнил, как правильно произносить имя Элайн. И, разумеется, у обиженной слизеринки назревал подходящий план.

Эл усмехнулась. «Блэк ещё узнает, насколько злопамятными и мстительными бывают люди, которых он задел своими глупыми шутками».

В полудрёме девушка снова увидела перед глазами дымящийся прожженный след от руны Отал. «Это она так странно сработала? Или нет? Что-то Дамблдор недоговорил».

А сколько ещё тайн ей «недоговорили»?

Рем поставил опустевшую чашку на пол рядом с креслом, в котором сидел. Затем Люпин усмехнулся и аккуратно пощупал спинку кресла, проверяя, не выкинет ли оно очередной сюрприз.

Эл ехидно улыбнулась.

— Если я всерьёз соберусь подстроить тебе пакость, то уж точно не буду повторяться.

Ремус с любопытством приподнял бровь.

— Означает ли это, что моё прошлое приключение было искусно подстроено?

Элайн слегка покраснела и рассмеялась, пряча лицо в ладонях.

— Клянусь Мерлином, я не виновна! Меня подставили!

— Ну разумеется, — Рем укоризненно покачал головой. — Ничего, и не таких на чистую воду выводили.

— Ох, господин аврор, вы заставляете меня дрожать от ужаса, — Эл cкрылась за номером Пророка. Через несколько секунд опасливо выглянула из-под газетных листов. — И всё-таки, зачем ты пришёл на этот раз? Ты сказал, что это очень важно.

Улыбка на лице Рема из игривой перетекла в более мягкую.

— Времена сейчас очень неспокойные. И, несмотря на то, что некоторые их Пожирателей твои знакомые, я бы не стал зарекаться, что они не причинят тебе вреда, если им потребуется что-то узнать или им банально это прикажут по той или иной причине, — Люпин нахмурился, внимательно наблюдая за реакцией девушки. — Поэтому я хотел тебе рассказать про универсальное средство связи, которому нас обучали на курсах авроров. Ты же знаешь про чары Патронуса?

Эл прикусила ноготь, вспоминая.

— Это такой белый дымок от дементоров? Мы проходили в последний год на ЗОТИ.

Рем одобрительно кивнул.

— Именно. Но качественный Патронус это не просто дым или светящийся щит — он может принять форму животного или птицы, которая некоторым образом связана с волшебником, его вызывающим. А при хорошей концентрации чары можно направить конкретному человеку, передав вместе с Патронусом мысленное послание. И, оказавшись на месте, зверь перескажет это голосом того, кем был отправлен. Поэтому Патронус фактически невозможно подделать.

Люпин сделал паузу, предоставляя Эл возможность переварить полученную информацию.

— Ты хочешь сказать, что мне стоит научиться создавать эту штуку? — уточнила Флитвик.

— Это было бы мудрое решение, — заметил Ремус.

Элайн задумалась, а через мгновение усмехнулась.

— А животное можно выбрать? — весело спросила она.

Рем рассмеялся.

— Я, конечно, не пробовал, но, думаю, нет. Оно, в конце концов, некое отображение тебя.

— Вот поэтому-то я и спрашиваю, — удрученно вздохнула Эл.

— Давай, слезай со стола, и попробуем, — добродушно махнул рукой Ремус.

Элайн ловко свесила ноги, а затем спрыгнула на пол и достала палочку.

— Нужно настроиться. Тут, конечно, нет дементоров поблизости, но, боюсь, дальше серебряного дымка дело не зайдёт. Может, проведёшь мастер класс для начала? Заодно покажи, с каким животным тебя ассоциировать. Любопытно же.

Ремус задумчиво постучал пальцами по ручке кресла. По пути сюда он догадывался, что ему, возможно, придётся это сделать.

— Что ж, мастер класс, так мастер класс, — на этот раз его улыбка ушла из его глаз, оставаясь лишь на губах.

«Сколько же видов улыбок в арсенале у Ремуса Люпина?» — подумалось Эл.

Рем встал прямо напротив девушки, покручивая палочку в пальцах. Его лицо приняло сосредоточенный вид.

— Экспекто Патронум, — тихо проговорил он.

Мелькнула вспышка и из палочки выскочил красивый серебристый волк. Он быстро пробежал, нырнув прямо под ладонь Элайн. От неожиданности девушка ойкнула и вскинула руку, провожая взглядом зверя. Тот совершил круг почёта по комнате, затем прошёлся по столу и растворился.

— Какой роскошный, — восхитилась Эл.

— Возможно, — Рем даже не взглянул на девушку, сосредоточенно пытаясь попасть палочкой в рукав. Затем он, наконец, справился со своей задачей, встряхнул головой и уже спокойно посмотрел на Эл.

— Теперь уже точно твоя очередь, — односложно заметил Люпин.

Элайн выставила палочку вперёд и произнесла заклинание. Рема обдало облаком белого дыма, а затем между ним и девушкой вырос красивый мерцающий щит.

Ремус прикрыл глаза ладонью.

— Отлично, я-дементор напуган, повержен и уже на полпути в Азкабан. А теперь сосредоточься на воспоминании, которое вызвало у тебя Патронус и попытайся усилить его. Совсем чуть-чуть осталось.

Щит на мгновение засветился ещё ярче, но затем исчез. Спустя пару секунд парень увидел ссутулившуюся Эл с опущенной палочкой, из которой струился дымок. Она подняла взгляд на Рема.

— Не получается, — девушка покачала головой.

Люпин вздохнул и подошёл к ней поближе. Элайн тоже рефлекторно сделала шаг вперёд, и теперь они стояли почти вплотную. Ремус хотел было начать говорить заготовленную фразу, но слова перепутались в голове, мелькая и смешиваясь с прочими мыслями. Эл перевела взгляд с палочки на Рема.

«У её глаз цвет не просто серый, а бархатистый», — разбежавшиеся буквы неожиданно сложились в новую комбинацию. Парень слегка вздрогнул и отступил на пару дюймов назад.

Элайн обхватила свободной рукой свой локоть. Её взгляд резко оторвался от Рема и теперь блуждал по комнате, пытаясь отыскать подходящую точку для того, чтобы застыть.

Ремус почувствовал, что вместо того, чтобы поддержать, сделал только хуже и поспешил исправить ситуацию. Он положил ладони на плечи Эл и слегка их встряхнул.

— Ты чего, Профессор? Давай, попытайся ещё раз, а то расскажу всё Сириусу. Он будет только рад поводу над тобой поиздеваться.

Элайн мгновенно вспыхнула.

— Только попробуй это сделать, Ремус Люпин! Я тебе голову откушу! Хотя нет: вам обоим! — она скинула руки Рема и сжала палочку. — И не смей даже упоминать это дурацкое прозвище! Экспекто Патронум!

В этот раз эффект был невообразимый — из серебристой завесы выпрыгнула...

— Лягушка? — озадаченно спросил Рем.

Эл скрестила руки, наблюдая за своим творением.

— Это не просто квакша, а настоящий древолаз или лягушка ядовитых стрел.

«Настоящий древолаз» вовсю пружинил по комнате, не думая исчезать.

— Я, конечно, ожидала что-то подобное, но не думала, что увижу именно его, — простонала Эл.

Лягушка на несколько мгновений застыла напротив Ремуса, словно желая покрасоваться, а затем медленно растворилась.

— Откуда ты знаешь, что это за существо? — весело спросил Люпин, быстро взяв себя в руки. — Название звучит устрашающе.

— Когда я была совсем маленькая, дядя много путешествовал по миру и как-то привёз из Бразилии крохотную разноцветную лягушку. На неё можно было только смотреть, потому что её кожа выделяла столько яда, что хватило бы на десятерых человек, — Эл вздохнула, медленно забираясь обратно на стол, чтобы снова усесться по-турецки. — И дядя рассказал мне удивительную сказку о лягушке, которой надоело жить в болоте. Она всю жизнь наблюдала за яркими красивыми птицами, которые парили высоко в небесах, и ей тоже очень хотелось научиться летать. Лягушка стала пытаться карабкаться по деревьям, чтобы забраться хоть немного повыше. Её лапки стали липкими, чтобы было легче цепляться за скользкий ствол, а окрас такой же пёстрый, как перья тропических птиц, но лягушку всё время пытались съесть хищники: игуаны, дикие обезьяны. Когти и зубы вырастить у неё не получилось, и тогда она от отчаянья выучилась выделять на коже сильнейший яд. Больше её никто не трогал, лягушка могла лезть выше и выше. Когда она добралась до вершины дерева, лягушка поняла, что крылья у неё так и не выросли. Поэтому ей пришлось остаться там жить. Обратно в болото возвращаться не хотелось, а небо так и осталось недостижимым. Но за ней потянулись другие крохи-мечтатели. И с тех пор все лягушки-древолазы, которые взбираются на деревья, растят своих головастиков в бутонах цветов, надеясь, что однажды они смогут раскрыть настоящие крылья и улететь.

Рем слушал завороженно, представляя, как маленькая Эл сидит, приклеившись носом к большущей стеклянной банке, и рассматривает яркую самонадеянную лягушку.

— Глупые они, эти древолазы, — закончила Элайн. — Надо сидеть в своём болоте, а не лезть туда, куда тебе не предназначено. Ведь, получается, в итоге, она уже не может вернуться обратно, но и летать так и не научилась. Своё место в родной трясине потеряла, а нового нет.

Рем задумчиво прикусил губу.

— Может лягушке просто не следовало тратить время на яд, а быстрее отращивать крылья?

Эл печально улыбнулась.

— Но тогда её бы съела игуана. Хотя, знаешь, может и ты и прав. Чем долгую жизнь просидеть на листе, завидуя птицам, лучше один раз рискнуть и попробовать взлететь. Раз уж назад дороги нет.

Рем деликатно предпочёл сменить тему.

— Тебе не кажется, что твоей лягушке в первую очередь нужно научиться разговаривать?

Элайн с досадой хлопнула руками по столу.

— А я наделась, что совсем тебя заболтала. В тот момент, когда ты… когда я смогла облачить своё ощущение счастья в цельную живую форму, мне почудилось, что сам Патронус и есть мысль, которая его у меня и вызвала. Поэтому, я не очень понимаю, как к нему можно прикрепить что-то постороннее.

Люпин приподнялся в кресле.

— Ты слишком буквально поняла философию Патронуса. Твоя лягушка — обычный сгусток положительной энергии, всплеск которой вызвало в твоём организме счастливое воспоминание. Оно само остаётся вместе с тобой. А примешать к энергии мысль не так сложно. Сконцентрируйся на этой задаче, и будет легче.

Эл пробовала ещё несколько раз, но вредный древолаз никак не хотел запоминать слова.

— Может, проблема в том, что у меня в голове пусто? — устало рассмеялась девушка.

— Ну почему же пусто? Там колония ядовитых лягушек вырабатывает отраву, — улыбнулся Рем.

— Тогда они должны хотя бы квакать, — с досадой воскликнула Элайн, провожая взглядом растворяющийся Патронус. — На сегодня с меня точно хватит.

Люпин поднялся с места.

— Раз уж мы закончили, то у меня к тебе заманчивое предложение. Я сейчас собираюсь проведать Лили. Хочешь составить мне компанию?

Эл кивнула, а затем ехидно прищурилась.

— А там будет Блэк?

— А какое это имеет значение? — неожиданно резко для себя спросил Ремус. Опомнившись, он тут же попытался оправдаться. — В смысле, я хотел сказать, что вы же уже помирились, а значит твои обещания про «ноги моей не будет» больше не в силе.

Эл почему-то развеселило замешательство Рема. Слизнув улыбку с губ, она загадочно повела бровями и ответила:

— Но один должок я ему так и не вернула... в любом случае, я буду рада навестить Гарри. Он самый лучший собеседник, когда находится в добром расположении духа.

Люпин рассеянно кивнул.

«А ведь Патронус у неё получился сразу после того, как ты упомянул Бродягу в разговоре, — ядовитым дротиком вклинился внутренний голос. — Вот, значит, к кому упорхала крылатая лягушка».

— Опять аппарируем вместе? — усмехнулась Эл. — Мне кажется, это уже становится интересной традицией. Давай лапу, большой и страшный серый волк.

Стайка ледяных мурашек влетела за воротник прежде, чем Ремус понял, что Элайн просто намекает на Патронус.

— Держись крепче, бразильский древолаз. Будем учиться летать.

* * *

На кухне одного из самых защищённых домов магической Британии творилась настоящая феерия. В воздухе витала завеса из муки, а стол, стулья и пол были так старательно посыпаны сахаром, словно он, как первый снег, выпал из залётной тучки. Впрочем, Сириус, разучивающий домоводческие заклинания в компании с Гарри, приравнивался скорее к торнадо или цунами.

Рем вместе с Элайн зашли внутрь в самый разгар ожесточённого спора.

— Почему Превосходно по Зельям было у тебя, а взбивать яйца с сахаром должен я? Что значит «смешай это с кипящим мёдом»? У нас в Аврорате задачи и то менее опасные для жизни ставят!

Из двери выскочила Лили, припорошенная мукой.

— Я же сказала, что на мне — крем! Его готовить, если хочешь знать, гораздо сложнее! — она улыбнулась, увидев гостей. — О, привет, Рем! Молодец, что привёл Эл, думаю, что она нам очень пригодится. Мойте руки и присоединяйтесь.

В это время на кухне раздался страшный грохот, похожий на то, что индийский слон случайно споткнулся в магазине глиняной посуды.

— Это не я, это всё Гарри! — послышался отчаянный крик Блэка.

Ремус закатил глаза.

— А, когда Бродяга готовит под моим присмотром, выходит в тысячу раз громче, — печально заметил он. — Ну не может душа аристократа принять тот факт, что еда не растёт из тарелки.

Эл прыснула в кулак.

— Ну почему же из тарелки? Держишь приличного человека за идиота. И гриндилоу известно, что эльфы выращивают продукты на кухне!

Люпин хлопнул себя по лбу.

— А ещё на Сириуса что-то наговариваю. Сам-то тоже ничего не смыслю, оказывается!

В это время на кухне шла ожесточённая война с взбесившимся венчиком. Он носился по комнате, словно ужаленный пикси, разбрызгивая во все стороны липкую жижу.

Гарри, для безопасности накрытый клеёнкой, верещал от восторга, а Лили и Сириус обстреливали венчик заклинаниями, но тот ловко увёртывался от вспышек.

— Чем, позволь поинтересоваться, ты думал, когда усиливал вращательную магию? — шипела Лили, отпихивая пробегающего мимо Блэка.

Сириус тёр глаз, в который заколдованный беглец зарядил тестом, попутно пытаясь прицелиться.

— Я думал о том, что тогда всё перемешается быстрее, — оправдывался парень.

— Фациле Иллюд! — воскликнула Эл.

Все двигающиеся столовые приборы одновременно замерли и попадали на землю.

Девушка торжествующе улыбнулась.

— Это было второе заклинание из разряда домоводства, которое я выучила.

— А первое какое? — спросил Рем.

— А первое было то, что произнёс Блэк, — весело ответила девушка. — Но моя мама быстро разъяснила мне, что к чему.

Сириус поморщился, пытаясь палочкой отлепить тесто с волос.

— Волдеморту нужно было не Пожирателей набирать, а армию бешеных домохозяек с венчиками, — проворчал он. — Давай, Профессор, присоединяйся к приготовлению «невероятно вкусного и простого» торта.

— А где инструкция? — уточнила Элайн.

Блэк с Лили переглянулись и дружно залились смехом.

— Книга на подоконнике, — с загадочной улыбкой, наконец, произнесла Лили.

Пока Эл вчитывалась в рецепт, Сириус шепнул Рему, устремившемуся было к томику «Магических блюд без проблем»:

— Женись, не раздумывая, Луни. Это твоя дама. Будете вместе коротать дни и ночи за чтением инструкций.

Ремус сразу вспомнил свои последние догадки относительно привязанностей Элайн.

— Как всё просто, оказывается, — шикнул он. — За тестом лучше следи, мудрый советчик, раз у тебя глаз-алмаз.

Сириус облизнул утихомирившийся венчик.

— Спокойствие, дружище. У меня всё под контролем, — он обновил чары, и опасливо начал добавлять горячий мёд в плескающуюся смесь. — Эй, Профессор, подкинь книгу на секунду! Оторвись от неё хоть ненадолго, а то уже, кажись, на следующий раздел перевалила! Убийца — дворецкий!

Элайн провела пальцами по странице и поджала губы.

— Я ничего не буду делать, пока ты не назовёшь меня по имени.

Сириус даже не поднял взгляда от венчика.

— Что за глупые капризы? Профессор — отличное прозвище. Со временем привыкнешь.

Эл отложила книгу в сторону и скрестила руки на груди. Вид у неё стал настолько грозный, что Рем, уже приготовившийся надеть Блэку на голову миску с тестом, почувствовал, что возмездие обрушится и без его участия.

— Я думаю, что это тебе не помешает привыкнуть обращаться к людям культурно.

Блэк раскрыл рот, готовый подколоть Эл насчёт прочтения нотаций, как с ошеломлением увидел, что она молниеносно вскинула палочку, ловко вытащив её из рукава.

Сириус успел только поднять собственную палочку со стола, как в него шарахнуло заклинанием.

— Что за Элайн Брайар Флитвик ты творишь? — закричал он, снимая запоздавшее на долю секунды Протего.

Руки девушки снова были заняты книгой. Глаза ехидно прищурились.

— Твоё второе имя Брайар? — весело спросила Лили, явно узнавшая формулировку чар. — А откуда Сириус знает?

— Без понятия! — закричал Блэк. — Я хотел сказать: что эта Элайн Брайар Флитвик совсем… да что происходит?

Ремус громко захохотал. К нему присоединился Гарри, правда, скорее из солидарности, нежели понимания. Впрочем, мальчик он был сообразительный, так что всё могло быть.

— Думаю, что Эл применила очень интересное заклинание, которое заставит тебя говорить её имя каждый раз, как ты захочешь её обозвать. Я прав? — он подмигнул коварно усмехающейся Элайн.

— Почти, — она слегка склонила голову набок, наслаждаясь происходящим. — Ближайшие сутки, вместо любых ругательств Блэк будет говорить моё полное имя.

— Ты, что — совершенно Элайн Брайар Флитвик или прикидываешься? — Сириус со злостью ударил ладонями по столу, поднимая облако муки в воздух. — Немедленно Элайн Брайар Флитвик эту Элайн Брайар Флитвик с меня!

Тут уже никто, кроме самого Блэка, не смог сдержать смеха.

— Не гневайся, Сириус, — Лили сочувственно похлопала его по плечу. — За грядущие двадцать четыре часа ты приобретёшь бесценный опыт.

— А тебя не смущает, что твоё имя теперь звучит, как ругательство? — шутливо поинтересовался Рем.

Эл отмахнулась от парня.

— О, на этот счёт я совершенно не переживаю. Зато за сегодняшний день кто-то, наконец, запомнит, как меня зовут. Ну, или хотя бы станет меньше ругаться. Тоже полезно, на мой взгляд.

— Да я тебя Элайн Брайар Флитвик после этого! — отчаянно пригрозил Сириус.

Эл издевательски закивала головой.

— Вот-вот, правильно говоришь. Именно Элайн Брайар Флитвик. Но при всём желании тебе сейчас не поможет даже Дамблдор. Заклинание необратимое, но срок действия не такой уж большой.

В этот момент заколдованный венчик Сириуса снова начал выходить из-под контроля. Приструнив всех буйных, Лили призвала продолжить кулинарить.

Ремус с Эл принялись потихоньку разделять остатки теста на коржи, Лили невозмутимо смешивала ингредиенты для крема, а Сириус, пыхтя от злости, убирал липкие комки со стен и пола. Гарри весело наблюдал за всем происходящим, старательно обсасывая ярко-жёлтую лопатку для размешивания. Как он умудрился до неё добраться, никто не знал.

Раскатанные коржи медленно запекались в духовке, зачарованная губка сама вытирала посуду, а вся группа продвинутых кондитеров наводила порядок. Взглянув на время, Эл сообщила, что ей срочно нужно бежать.

— Заходи завтра после дежурства пробовать результат, — улыбнулась Лили. — Я сделаю всё, чтобы он тебя дождался.

Сириус молча скривился, всем видом показывая, что у торта нет шансов дожить до прихода Элайн.

— До встречи… — Блэк мучительно стиснул зубы, удерживая рвущуюся фразу. — Готовься к сюрпризам.

— Я их обожаю, — приветливо улыбнулась Эл.

Миролюбивый Ремус аккуратно развернул девушку за плечи, краем глаза наблюдая, как пальцы Сириуса сжали палочку.

— Пойдём, я тебя провожу, — предложил он, не отрывая взгляда от напряженного Блэка.

Когда они оказались на крыльце, Люпин смахнул с плеча девушки остатки муки.

— Ну ты и устроила, Элайн Брайар Флитвик, — шутливо протянул он. — Не боишься страшной мести?

Эл озорно улыбнулась.

— Боюсь, но в любом случае оно того стоило.

— Да уж, он это ещё долго будет помнить, — покачал головой Рем. — И куда же ты убегаешь?

Элайн переступила с ноги ногу, затем оглянулась назад, словно пытаясь найти поддержку для следующей фразы у дверной ручки.

— Дело в том, что моя подруга собиралась пойти на один крутой спектакль вместе со своей сестрой. Но у них возникли некоторые проблемы, и поэтому Сью предложила оба билета мне… — Эл облизнула губы и убрала руки за спину. — В общем, я хотела спросить у тебя… вдруг ты сможешь составить мне компанию. Это очень интересная постановка, магическая адаптация знаменитой маггловской Макбет…

Ремус моргнул, раздумывая, послышалось ему или нет. Она же просто так зовёт? Потому что обстоятельства так сложились? Просто, из знакомых больше некого пригласить, вот и решила предложить ему. Осознав, что стоит и молча смотрит на девушку гораздо дольше, чем следовало, Рем поспешил ответить:

— О, это замечательно. Я с удовольствием пойду с тобой. Когда, ты сказала, представление?

Эл рассеяно нахмурилась.

— Вообще-то я не говорила… то есть, я имела в виду, как здорово, что ты согласен! — она рассмеялась. — Тогда будь готов в следующий четверг. В восемь вечера.

Внутри у Ремуса всё рухнуло. Ещё на день раньше, он бы мог пойти на подвиг и принять приглашение, в конце концов, головную боль можно немного притупить зельем, но вот именно в ночь полнолуния Люпин был не состоянии смотреть спектакли. Только вот как сказать об этом Элайн и не обидеть?

— Эл, я, — неуверенно начал он, — я, совсем не могу в этот вечер. Мне, правда, ужасно хочется сходить вместе с тобой на эту постановку. Она, несомненно, невероятно интересная. Но именно в четверг у меня очень важное задание в Аврорате.

Девушка отвела взгляд в сторону уже после первых слов Ремуса. Было видно, что Эл ни капли ему не поверила.

— Но ты же дежуришь в начале недели! Я помню. Поэтому и решила позвать, — она всплеснула руками, но затем сцепила их между собой, принимая равнодушный вид. — Ладно, ничего страшного. Но мог бы и так сказать, что не любишь английскую поэзию. Это не так уж и стыдно.

Ремус не знал, куда себя деть. Хотелось провалиться под крыльцо или пройти сквозь стену. Он схватился за деревянную подпорку козырька.

— Дело в том, что я… я, — «Ну же, последнее слово. — Рем стиснул шершавый столб. — Девять букв. Всего лишь девять». Он наполнил лёгкие воздухом. — Мне нужно будет принять участие в очень сложной операции. Там понадобится большее количество человек, поэтому мне тоже придётся поучаствовать.

Эл молча улыбалась. Глубоко посаженные глаза смотрели слегка исподлобья.

— Значит, в другой раз? — выпалил Люпин, надеясь, что это выглядело приветливо.

Элайн легонько кивнула.

— Разумеется. Тогда я побежала искать другого компаньона.

Она помахала рукой и аппарировала.

— Удачи, — запоздало крикнул Ремус и опустился на крыльцо.

«Что ты натворил? — поинтересовался внутренний голос. — Более удачного метода навсегда отвадить от себя девушку за две минуты в природе не существует. Впрочем, всё правильно сделал. Молодец. Не придётся тратить времени на объяснения».

Из-за двери выглянул Сириус.

— О, Лунатик! А я уж было подумал, что вы оба сбежали, — он плюхнулся на ступеньку рядом. — Ты чего нос повесил? Тебе тоже подлянку устроили?

Люпин поднял голову, устремляя взгляд на верхушку ближайшей сосны.

— Она предложила мне пойти с ней в театр, — протянул он, наблюдая за падающей шишкой. — В четверг.

Сириус присвистнул.

— А я с самого начала говорил, что ты ей приглянулся!

Ремус приподнял бровь и недоумённо покосился на друга. Кажется, кто-то уже подзабыл, как вёл себя «с самого начала».

— А вообще, так ей и надо! Пусть понервничает, а мы что-нибудь придумаем. Что ты ей уже наплёл? — увлечённо продолжал Блэк.

— Важная операция в Аврорате, — нехотя выдавил Рем.

— Ага, — Сириус задумчиво постучал пальцами по коленям. — Хорошая версия. Но, в принципе, ты можешь просто извиниться и сказать всё как есть.

Люпин покачал головой.

— Нет? Ну, ладно, тогда обеспечим тебе алиби, и…

Ремус жестом остановил мыслей Блэка.

— Ничего не надо делать. Пусть идёт, как идёт. Будет даже хорошо, если она разочаруется во мне и всё.

— Рем, Элайн Брайар Флитвик! — пригрозил рукой Сириус. — Тьфу ты! Надоело! Против твоего расставания с Пенелопой никто не был против только потому, что она оказалась самая настоящая… ох, как бы выразиться, чтоб получилось сказать… Элайн Брайар Флитвик, в общем. Да что ж такое! Слово же безобидное!

— А, может, вспомнишь, почему именно мы с ней разошлись? — прищурился Ремус.

— Отчего же не припомнить! Эта нехорошая девушка, очень ярко выразила своё недовольство твоим отсутствием на Рождественском балу, — Сириус чуть не вспотел, подбирая слова. — И ты напридумывал огромную заморочку насчёт своей пушистости.

— Вот! — воскликнул Рем. — Глупая школьная история мне ещё простительна, но сейчас, если Эл и нужны отношения, то они должны быть серьёзные. А я просто не могу ей такого предоставить.

— Потому что бла-бла-бла, — Блэк приготовился затыкать уши. — Элайн Брайар Флитвик, Лунатик! Давай для начала выясним, что именно ей от тебя надо, а потом узнаем, что она сама думает по поводу твоих ежемесячных загулов. Собери силы в кучку и расскажи всю правду! За тебя этого никто не будет делать, как бы мне ни хотелось.

Ремус ответил не сразу. Он поддевал носком ботинка выпирающий гвоздь.

— Дело в том, что мне очень нравится находиться рядом с ней, Бродяга. Сидеть у неё дома, обсуждая разную ерунду, пить её фирменный лакричный чай… и, это сейчас прозвучит эгоистично, но всё же: я совершенно не готов всё это просто взять и потерять, если она вдруг не сможет принять мою особенность. Я понял это сегодня, когда у меня появилась возможность объясниться, — Люпин уткнулся носом в колени, а затем несколько раз постучал по ним лбом. — Но переходить с ней на другой уровень отношений, ближе, нежели дружеский, не рассказывая о том, кто я есть, бесчестно. Понимаешь, насколько всё сложно?

— Мда, — покачал головой Сириус. — Полный Элайн Брайар Флитвик.

Марк Бэддок в свои тридцать два года достиг всего, о чём только мечтал: с отлично сданными выпускными экзаменами закончил Академию Колдомедицины и стал умелым врачом. По крайней мере, он сумел заработать авторитет человека, который способен вытащить человека буквально с того света, когда даже его родные опускают руки.

Марк в силу природного таланта продолжал семимильными шагами постигать новые и новые глубины колдомедицины, а в приготовлении лекарственных зелий мог бы дать фору профессиональным зельеварам. Единственное, о чём Марк Бэддок почти позабыл в погоне за знаниями и навыками, была личная жизнь. Последние длительные отношения закончились у Марка вскоре после школы, а дальнейшие несколько лет он была в них совершенно не заинтересован.

Бэддок если не сказать, что был хорош собой, то уж точно имел представительный вид. Девушки были падки на уверенный взгляд светло-голубых глаз из-под дорогой оправы очков, а Марк это знал и умел воспользоваться. Другое дело, что по нынешнему статусу ему было положено уже иметь семью. Бэддок принадлежал к тому типу людей, которые убеждены, что у них в жизни ещё полным-полно времени, и совершенно не замечают, как оно проходит. К Марку время было благосклонно — Бэддок не заметил пролетевшие 12 лет, и оно слегка прикрыло на это глаза. Поэтому он выглядел почти так же, как себя чувствовал. Впрочем, наверное, Марк и вовсе родился под счастливой звездой — ему везло во всём, за что бы он ни брался. Последнее время Марк начал задумываться о потенциальных отношениях, соответствующих статусу, старательно присматривался к своему окружению.

Учитывая, что кроме Мунго и дома Бэддок особенно нигде и не бывал, выходило так, что Бэддок присматривался только к своим подчинённым. Даже можно сказать засматривался. Но определиться, на кого именно, Марк всё никак не мог: Сью из его бригады обладала невероятно соблазнительными пухлыми губами, Кэти готовила восхитительные пирожки, а при виде Марка на её левой щеке появлялась обаятельная ямочка. Кроме того, была ещё Элисон с такими восхитительными формами, что Бэддок при взгляде на неё жалел, что форменный халат такой длинный и объёмный. Прятать девушек, вроде Элисон, под такую форму — кощунственно. Впрочем, в прошлом месяце Марк не выдержал и исправил этот факт хотя бы для себя.

А вот сегодня Бэддока позвала в театр на какую-то маггловскую постановку Элайн Флитвик. Во время своих размышлений эту девушку он обычно вспоминал где-то в середине списка ближе к концу. У неё были длинные стройные ноги, но уж очень суровый взгляд. Элайн качественно выполняла свою работу, но не получала от неё ни малейшего удовольствия. А вид у Элайн был такой, словно все вокруг были в этом виноваты. Один раз, когда Марк встретил Флитвик на лестнице больницы в её официальный выходной, она одним своим взглядом пыталась угрожать даже ни в чём не повинному трупу, спокойно лежащему на носилках.

Но если девушка сама куда-то зовёт, особенно поздно вечером, то зачем этому сопротивляться? А сбивать излишнюю суровость с красоток Марк прекрасно умел.

Бэддок взглянул на часы. До начала оставалось ещё порядочно времени.

«А она-то всё время по мне сохла! — Марк цокнул языком. — И почему же я раньше не догадался!»

То, что Элайн была от него без ума, стало ясно как день. Другое дело, что до этого она, вероятно, постоянно пыталась ему на это намекнуть, а он не замечал. Ох уж эти скромницы!

Бэддок, усмехаясь, протёр линзы. В очках идти, или лучше без? Без очков Марк казался мягче и обаятельней, по крайней мере, он сам так считал. Впрочем, без очков мир в принципе становится чуточку загадочней и прекрасней.

За окном накрапывал дождь, и это тоже играло в пользу выбора оставить оправу дома. Но они всё-таки в театр идут — только силами своего далеко не орлиного зрения наслаждаться игрой актёров будет гораздо проблематичнее. Он аккуратно оторвал торчащую ниточку с пиджака и закинул в камин щепотку Летучего пороха.

Девушка уже ждала его, устроившись в кресле. Она, видимо, тоже хотела показать себя с непривычной Марку стороны, поэтому её волосы были распущены, а не убраны наверх, как предписывала форма.

— Привет, Элли, — улыбнулся он.

— Добрый вечер, Марк, — она скривилась чему-то своему, но быстро вернула лицу вежливый вид.

Элайн поднялась с кресла и подошла к Марку. По её ногам струились юбки алого платья. Оно, наверное, ей очень подходило, но Бэддок предпочёл бы увидеть девушку в более спокойном цвете: зелёном или тёмно-синем. Красный он слишком часто видел на работе.

— Прекрасно выглядишь, — кивнул Марк.

Элайн отвела взгляд в сторону и усмехнулась.

— Платье специально для сегодняшнего выхода покупала.

Бэддок внутренне присвистнул. «Наверняка расстёгивать будет сложно. Явно ведь какие-то мелкие заклёпки».

— Готова аппарировать? — Марк галантно протянул Элайн руку.

Она взглянула на его раскрытую ладонь, но хватать её не торопилась.

— Давай возьмём такси. Ужасно не люблю аппарации, — наконец, ответила Элайн.

— Маггловское такси? Ты уверена? — Марк недоумённо приподнял бровь.

— Да, — упрямо кивнула девушка. — Если у тебя нет маггловских денег, то я заплачу.

— У меня вроде валялись несколько фунтов в кармане, — протянул Марк.

В сущности, капризы Элайн его не особенно волновали. Он и сам не любил аппарировать.

В такси Марк постоянно пытался заводить вежливую беседу, но Элайн отвечала немного невпопад, словно её мысли были заняты чем-то ещё. В какой-то момент, когда сам Марк уже начал озадачиваться подобным поведением, Элайн вдруг пнула ногой переднее сиденье и прошипела:

— Ну и дурак!

Марк озадаченно моргнул.

— Кто? — переспросил он.

Но Элайн уже улыбалась.

— Да Джон, раз тебе проспорил, — весело ответила она. — Забавная история вышла.

Такси пришлось остановиться за квартал до театра, потому что дальше начиналось действие антимаггловских чар. Марк вежливо подал девушке руку, помогая выбраться из машины. Весь путь до театра Элайн была несравнимо любезнее и веселее, и Марку подумалось, что, вероятно, вначале она ужасно смутилась, оказавшись наедине с объектом своей тайной страсти.

Но вот самого Бэддока не покидало чувство, что за ним кто-то наблюдает. Спина ощущала на себе чужой взгляд. А в тот момент, когда Марк слегка приобнял Элайн, он был готов поклясться, что слышал шорох в соседних кустах. Бэддок наложил на стёкла очков водоотталкивающее заклинание и попытался присмотреться, но разглядел только блеск мокрых веток и остатки пожухлой листвы.

«Пустяки, Бэддок. Тебе просто померещилось», — заверил сам себя Марк и чуть смелее обхватил талию Элайн.

На входе в театр стоял мужчина средних лет во фраке и начищенных ботинках. Прямо перед ним столпилась небольшая очередь. Марк прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит.

— Зачем они все останавливаются возле него? — озадаченно поинтересовался Бэддок.

Элайн пожала плечами.

— Может, досмотр? Всё-таки война идёт. Мало ли какой гад под обороткой прокрался.

Как оказалось, мужчина с вежливой улыбкой заклятием брал одну каплю крови и опускал её в одну из маленьких пробирок с зельем.

— По какой причине я должен соглашаться на эту процедуру? — раздраженно спросил Марк.

Швейцар спокойно поправил перчатки.

— Прошу прощения, но я вынужден провести проверку, чтобы удостовериться, что вы не представляете опасности для остальных зрителей.

Элайн кивнула, показывая, что её предположение подтвердилось.

Зелье в пробирке с кровью Марка осталось прежним. Швейцар подкинул её воздух и испепелил.

— Ваша очередь, леди.

Элайн протянула мужчине раскрытую ладонь. Со взмахом палочки на кончике её указательного пальца появилась маленькая красная капелька. Она оторвалась от кожи и медленно перелетела в пробирку. Марку подумалось, что Элайн, похоже, подбирала платье под цвет собственной крови.

Внезапно зелье окрасилось в ярко-оранжевый, зашипело, и из него повалил пар.

Марк встревоженно посмотрел на девушку. Элайн озадаченно нахмурилась. Один швейцар сохранял предельное равнодушие. Он развернулся к Марку.

— Мистер...

— Бэддок, — подсказал Марк.

Мужчина кивнул.

— Так вот, мистер Бэддок, вы можете проходить внутрь и наслаждаться спектаклем, а вашей даме, увы, придётся пройти со мной.

Марк недоумевал.

— Что такого показало зелье? Она в розыске?

Швейцар покосился на недовольную очередь, из которой уже начали подозрительно посматривать на замешкавшуюся пару.

— Мистер Бэддок, — его улыбка стала ещё более настойчивой. — Я уже сказал, что вы можете спокойно проследовать в зрительный зал.

Марк обхватил пальцами локоть Элайн.

— Я пойду с вами, — твёрдо произнёс он.

— Ваше право.

Швейцар жестом пропустил Бэддока и Элайн в соседний коридор, затем прошёл за ними, закрывая дверь. Его место временно занял точно такой же мужчина.

— Что случилось? — шепнул Марк.

В темноте коридора испуганно блестели глаза девушки.

— Я не знаю, — еле слышно ответила Элайн.

После второго поворота они упёрлись в тупик. Швейцар постучал палочкой по стене, тихо пробормотав какое-то заклинание, и перед ними появилась дверь.

Мужчина произнёс ещё несколько слов, и она отворилась.

Внутри за тяжёлым письменным столом сидел человек в клетчатом пиджаке. Он был полноват, а на его шарообразной голове проступала внушительная проплешина.

— Оба? — причмокнув, спросил мужчина.

— Нет, только она, — ответил швейцар, захлопывая дверь.

— Фамилия, имя, что за тварь, — мужчина поправил прытко-пишущее перо.

— В смысле? — ошарашенно воскликнул Марк.

— Успокойтесь, он спрашивает не у вас, — одёрнул Бэддока швейцар.

— Потрудитесь объяснить, пожалуйста, — медленно процедила Элайн, скрещивая руки на груди.

Толстяк вздохнул.

— Зелье показало, что ты — Тёмное существо. У нас приказ из Министерства: обнаружить всех, проверить внесены ли в реестр и отправить восвояси. Поэтому, спрашиваю ещё раз: что ты за тварь?

У Марка спёрло дыхание: зрачки девушки, с которой он проработал вот уже год, неожиданным всплеском заполнили всю радужку насыщенной чернотой, словно кто-то капнул чернила на поверхность глазного яблока. Элайн прищурилась.

— Моя фамилия Флитвик. Весь волшебный мир знает, что в крови нашей семьи присутствует кровь гоблинов. Мой дядя — преподаватель Хогвартса вот уже много лет. И поверьте, если бы он представлял для детей реальную угрозу, то его бы однозначно не приняли бы на эту должность. Ну и, разумеется, гоблины уже не одну сотню лет заведуют Грингготсом. Как вы сами думаете, если бы они действительно были опасными тварями, сколько бы просуществовал такой банк?

Толстяк пролистал формуляр до буквы "Ф".

— В реестр внесена, — удовлетворенно заметил он. — А теперь возвращайся к себе в Грингготс и не высовывайся.

Швейцар распахнул дверь. Марк оставался на месте, раздумывая, как ему следует повести себя в данной ситуации. Логика подсказывала, что нужно вступиться за девушку, но как?

Элайн оставалась на месте. Бэддок был согласен, что серьёзной угрозы она не представляет, более того сами по себе гоблины тоже малоопасны, но вот именно сейчас вид разгневанной девушки в алом платье, во взгляде которой плескалась абсолютная тьма, всё равно внушал ужас.

— Позвольте, мистер, как вас там, — Элайн улыбнулась так, что швейцар схватился за палочку. — На входе мне чётко было сказано, что в зрительный зал не будут пропускать людей, которые могут быть опасны. Чем, по-вашему, опасна я?

Она плавно двигалась вдоль стены, отдаляясь от двери. Толстяк раздраженно захлопнул формуляр.

— Если вы думаете, что «гоблин» — это болезнь, то мне искренне вас жаль. Это отдельная раса. И при чём очень древняя и уважаемая. По крайней мере, была. И даже лично вам, моя «гоблинская» натура, увы, никак не может навредить. Разве что если я рожу от вас ребёнка, он может оказаться маленького роста и чуточку клыкастый. Но и то вероятность не очень большая... в любом случае, я уверена, что этого никогда не произойдёт.

— Элли, — шепнул Марк, придерживая её за локоть. — Осторожнее.

Элайн яростно сверкнула глазами.

— Мисс Флитвик ежедневно спасает жизни людей в больнице Святого Мунго, — заметил Марк, настороженно поправляя очки. — Ваше обращение к этой девушке недопустимо.

Толстяк неуклюже спрыгнул на пол.

— Раз не можете выйти самостоятельно, я вам помогу. Нам выделили людей, обученных вышвыривать упрямцев.

Марк сглотнул и нащупал палочку, перебирая в голове защитные заклинания.

В распахнутую дверь влетел светловолосый парень в министерской чёрной мантии.

— Что случилось, Мэйтланд? — спросил он, покручивая палочку. Затем его взгляд упал на Элайн. — Эл? Ты как здесь?

Девушка аккуратно застегнула сумочку и уже спокойно посмотрела на парня, который, похоже, не собирался на них нападать.

— Представляешь, Уилкис, эти два тупоголовых тролля не хотят пропускать меня в зрительный зал.

Увидев, что Элайн расслабилась, Марк постарался незаметно убрать палочку обратно рукав. Видимо, потасовки получится избежать.

Парень, названный Уилкисом, перевёл своё негодование на толстяка.

— Мэйтланд, ты забываешься. Немедленно извинись перед девушкой и её спутником и проводи их на лучшие места!

Жирная нижняя губа толстяка затряслась.

— Мистер Уилкис, я п-правда не знал, индикатор показал красный цвет, и я действовал в соответствии с инструкцией...

Парень наставил палочку на Мэйтланда.

— Я сказал: немедленно проси прощения!

Заикаясь, толстяк пробормотал извинения. Швейцар с подчёркнутой вежливостью склонился, жестом приглашая к двери.

— Ох, Эл, ну ты даёшь. Может, тебе отдельную проходку выписать? — лицо Уилкиса смягчилось. — Я могу попытаться замолвить за тебя словечко.

— Благодарю, — как-то странно полуулыбнулась Элайн. Точнее у неё дрогнули только уголки губ, а глаза по-прежнему чернели, поэтому не улыбались. — Но в ближайшее время я не планировала посещать подобные мероприятия.

Уилкис пожал плечами.

— Ну как знаешь, — он с любопытством взглянул на Марка. — Представишь мне своего спутника?

Элайн ответила с той же напряженностью в голосе.

— Почему нет? Это Марк Бэддок, целитель из Святого Мунго. Марк, это Юджин Уилкис, мой школьный приятель.

Уилкис с улыбкой протянул Марку руку. Из задравшегося рукава выглядывала чёрная голова змеи с распахнутой пастью. Сердце Бэддока пропустило удар. Марк медленно перевёл взгляд на приветливое лицо Уилкиса и только тогда смог ответить на рукопожатие.

Парень похлопал Бэддока по спине.

— Расслабься уже, всё позади. Больше никто вас не тронет, даю слово.

Марк попытался улыбнуться в ответ, но напряженные лицевые мышцы никак не хотели правильно изгибаться. На лбу выступила испарина. Бэддок привычным жестом поправил очки, которые в этот раз даже не съехали.

— Слушай, Уилкис, может, нас проводишь ты, а не этот мерзкий швейцар? — спросила Элайн. — Эти приторные взгляды уже до тошноты довели.

Пожиратель рассмеялся и кивнул.

— Думаю, эти ребята как-нибудь продержатся без меня минут десять.

Марк вышел в коридор, раздумывая, чья компания была бы для него предпочтительнее: заискивающего швейцара или Пожирателя Смерти. «Которому ты только что пожал руку», — добавил внутренний голос.

«А что я мог сделать? — ответил сам себе Марк. — Преимущество было явно не на моей стороне».

Совесть замолчала и ушла назойливо свербеть по рёбрам.

Между тем Элайн схватила Уилкиса за локоть:

— А теперь расскажи мне, пожалуйста, причём тут вы. Эти два заботливых блюстителя комфорта театралов ясно сказали, что они действуют по наводке из Министерства.

Уилкис усмехнулся.

— Какие мы проницательные. Тебе прекрасно известно, что Министерство сейчас позиционирует себя как наш основной противник. А Тёмные существа в большинстве своём ещё колеблются, чью сторону принять. И если Министерство начнёт их притеснять сильнее, якобы из соображений безопасности обычных людей, подразумевая, что они уже сделали свой выбор, то Тёмным существам останется только соответствовать навязанному стереотипу. Война это не только сражения, а в первую очередь тонкая политика.

— А почему тогда здесь ты, а не толпа мракоборцев? — не унималась Элайн.

Уилкис закатил глаза.

— Потому что наших людей из Министерства не очень-то жалуют в Аврорате. Пока. Там кто-то взъерепенился и послал все наши планы к драккловой матери. Собственно, поэтому я тут. Больше тех двух министерских хмырей сторожить некому, а за свою жизнь они очень трясутся. Приходиться ходить ряженым. Эти трусливые задницы ворох своих форменных мантий притащили.

Элайн ничего не ответила. Остаток пути до зрительного зала прошёл в тишине. У самой двери Уилкис остановился, с прежней улыбкой оборачиваясь к Марку и Элайн. Бэддок всё никак не мог понять, почему Пожиратель Смерти умеет улыбаться.

— Здесь я с вами прощаюсь, — махнул рукой Уилкис. — Эта соседняя с королевской ложа. Лучшая занята людьми, чьё передвижение я, увы, не могу организовать.

— Всё равно спасибо тебе, Юджин. Ты появился очень вовремя.

Пожиратель усмехнулся.

— На всё есть причины. Я просто возвращаю долги, Флитвик. Приятного просмотра. — Уилкис кивнул головой и ушёл в полумрак коридора.

Весь первый акт Марк никак не мог прийти в себя: перед глазами всё стоял образ взбешённой Элайн и улыбающиеся глаза Пожирателя Смерти, протягивающего ему руку с Меткой на предплечье. В антракте Марк решил остаться на месте, лишь бы не возвращаться обратно в коридор, по которому он уже достаточно находился за сегодняшний день. Бэддок покосился на Элайн. Девушка в привычной мрачной задумчивости покручивала в руках маленькую золотую сумочку.

— Что это было? — наконец, спросил Марк. — Эти люди… ты как-то с ними связана?

Она прищурилась и перевела на него взгляд.

— Это был мой однокурсник, который помог мне по старой памяти. Не более того. Честно говоря, я ожидала от тебя подобной реакции, но не стоит надумывать лишнего.

Марк пожал плечами. Он был готов поверить в любую чепуху, лишь бы облегчить переговоры с уступчивой совестью.

— Как тебе пьеса? — разрушила затянувшуюся паузу Элайн.

Марк старательно принялся протирать очки. Половину действия он разглядывал причудливую шляпу какой-то дамы в партере, а остальное время обдумывал всё произошедшее.

— Весьма аутентично, — ответил он, подобрав наиболее запутанное слово, которое можно было трактовать по-разному.

Элайн согласно кивнула. Бэддок заметил, что глаза девушки за это время снова вернули привычный серый цвет. Марк неожиданно ощутил некоторое разочарование. В том мрачном блеске было нечто завораживающее, и уж точно возбуждающее.

«Невероятно, — подумал Бэддок. — Это случается с ней только во время гнева или этот взгляд я ещё не раз увижу сегодня ночью?».

В размышлениях над этим вопросом прошёл весь второй акт спектакля. Марк начал постепенно прощупывать почву, пытаясь выстроить наиболее выигрышную стратегию поведения. Он аккуратно накрыл ладонью её руку, лежащую на общей ручке кресла. Плечо Элайн слегка дёрнулось, но она не стала её сбрасывать. Но спустя несколько мгновений переменила позу, облокотившись на бортик ложи.

Пальцы Марка приземлились на бархатную подушечку. Бэддок вздохнул. А кто говорил, что будет просто? «Впрочем, — усмехнулся он, косясь на Элайн, — так будет даже интереснее».

В конце спектакля наши, видимо, победили, потому что радостно заиграли трубы, а зал разразился аплодисментами. Марк тоже захлопал, изображая воодушевлённость на лице. Артисты выходили на поклон аж пять раз, и Бэддок почти утомился ждать, когда, наконец, можно будет покинуть театр.

Они медленно брели по улице до границы чар, отпугивающих магглов, где уже можно было поймать такси. Марк шёл под руку с Элайн, что его совершенно не устраивало. Конечно, всё можно было компенсировать в такси, прижимая к себе девушку, якобы чтобы удержать её во время неровностей на дороге, но почему бы не обнять её прямо сейчас? Бэддок аккуратно приподнял лежащую на сгибе его локтя ладонь Элайн, а его освободившаяся рука, аккуратно скользнула на талию Флитвик.

В эту же секунду из кустов, которые смущали Марка ещё на пути к театру, раздалось громкое рычание. Бэддок выхватил палочку из внутреннего кармана пиджака. Элайн ускорилась, жестом поторапливая Марка. Но было уже поздно.

Ветки куста затрещали, и на дорогу перед ними выскочил лохматый чёрный пёс. Элайн взвизгнула, и шагнула назад, поднимая руки, сжимающие маленькую сумочку, на уровень груди. Пёс мотнул мордой и с лаем бросился прямо на них. Марк выкрикнул «Протего», а Флитвик отпрыгнула куда-то вбок и спиной вперёд попятилась к кирпичной стене дома.

Стоило только Марку и Элайн разделиться, пёс перестал лаять и уселся на асфальт прямо перед Бэддоком. Марк с полминуты продолжал удерживать магический щит, затем постепенно отодвинул его в сторону, убирая. Пёс шумно дышал, высунув язык, но особой агрессии не проявлял.

— Элли, — проговорил Марк. — Всё в порядке. Двигайся потихоньку вперёд.

Флитвик кивнула и, не сводя глаз с жуткой псины, медленно пошла дальше. Бэддок попытался было направиться к ней, но пёс тут же забил хвостом и угрожающе гавкнул, поднимаясь с места.

— Мне кажется, или он как будто не даёт тебе ко мне подходить? — с нервным смешком спросила Элайн.

Пёс согласно залаял.

— Сидеть, — строго произнёс Марк, указывая псу палочкой. Тот зарычал на Бэддока и, игнорируя его приказ, и оббежал круг почёта вокруг Элайн.

Марк выкрикнул «Остолбеней», но пёс резко прыгнул прямо на девушку, зубами выхватывая у неё из рук сумочку, и заклятье пролетело мимо. Бэддок прицелился ещё раз, но снова промахнулся. Пёс умело увёртывался от всех заклинаний, дразняще покусывая сумочку, зажатую в клыках.

В какой-то момент лохматому чудищу надоело играть с глупыми людишками, и он, весело помахивая хвостом, потрусил вперёд по улице.

— Стой, гад! — завопила Элайн, взмахивая руками.

Марку ничего не оставалось, кроме как броситься за псом вдогонку. А тот уже пролез через дырку в заборе, направляясь в очередные кусты.

У самого лаза Бэддок притормозил, вскидывая палочку. Есть же «Акцио»!

— Марк, магглы! — донёсся крик запыхавшейся Элайн, которая показывала, что они уже выбежали за границу чар.

Бэддок поспешно спрятал палочку, оглядываясь на свет фар заворачивающего автомобиля.

— Ну и что ты мне теперь прикажешь? — спросил он, недовольный тем, что его остановили. — Лезть в дырку?

Из кустов донёсся призывный лай. Пёс словно приглашал Бэддока к себе. Подоспевшая Элайн прикусила губу.

— Там темно, и, никто точно не увидит вспышку и парящую в воздухе сумочку.

Кусты согласно гавкнули.

Марк кулаком погрозил в сторону укрытия хвостатого похитителя. Со вздохом Бэддок посмотрел на торчащие края оборванных железных прутьев забора и опустился на корточки. На той стороне ладонь опустилась в мокрую жижу. Марк брезгливо поморщился и просунул голову в лаз. Очки соскользнули с мокрого носа и плюхнулись в грязь.

— Кентавры тебя через гриндилоу! — простонал Бэддок.

Потерянная оправа послужила катализатором, чтобы быстрее оказаться за забором. Марк поспешно влез в дырку, нашаривая очки рукой.

Пса, по всей видимости, очень развеселило это происшествие. В несколько прыжков он добрался до Бэддока, поднимая всплески грязи, сочувственно побегал вокруг Марка, а затем просунулся обратно в лаз и потрусил к Элайн. Радостно виляя хвостом, он опустил слегка потрёпанную обслюнявленную сумочку рядом с её хозяйкой, затем с виноватым озорством тявкнул и носом пододвинул её поближе к Эл.

— Марк, можешь возвращаться! — крикнула девушка.

Бэддок призвал к себе заляпанные грязью очки и, отряхиваясь, выпрямился. Сразу же между ним и Элайн кроме забора выросла ещё и чёрная тень назойливого чудища.

Чудище предупреждающе зарычало.

Марк заклинанием очистил очки.

— Эта псина не хочет меня пускать! — воскликнул он.

— Гав! — подтвердила псина. — Гав-гав!

Элайн рассмеялась.

— Мне кажется, так сама вселенная противится тому, чтобы ты меня провожал. Там в общем-то такси едет, так что я уж доберусь как-нибудь.

Марк обиженно вцепился в забор.

— Элли, что за детский сад! Ты ещё скажи, что сегодня звёзды не так сложились!

Но его голос заглушил заливистый собачий лай, а Флитвик уже садилась в машину. Бэддок с тоской проводил свой упущенный приятный вечер взглядом, а затем приготовился с досады запустить заклинанием в пса, накрывшего все его планы своим мохнатым задом, но дорога была уже пуста.

Марк раздраженно пнул ни в чём не повинный забор и аппарировал домой.

Уже отмывшись от всей уличной грязи и переодевшись в уютный махровый халат, Бэддок развалился в кресле, прокручивая в голове всё произошедшее за сегодня. Элайн Брайар Флитвик теперь определённо хорошо ему запомнилась.

Марк усмехнулся и пододвинул к себе пузырёк с чернилами.

«Дорогая Элли,

Такого свидания, как сегодня, у меня ещё никогда не было. Не хочешь как-нибудь повторить? Может, небесные светила будут к нам более благосклонны.

Доброй ночи,

Марк».

— Нет, Сириус, просто объясни мне, каким местом ты думал, устраивая весь этот цирк? Обычно я догадываюсь о чёткой локации в твоём организме, откуда исходят все твои шибанутые затеи, но в этот раз у меня нет идей!

Ремус не прекращал гневно жестикулировать вот уже четверть часа, не давая никому, включая адресата, вставить хотя бы слово.

Сам Блэк, похоже, не то, что не внимал посылам к разуму, но даже вообще не вслушивался в речь друга. Весело ухмыляясь, он подпихнул Питера, который никак не мог определиться ржать ему или краснеть от стыда.

— Вот он сейчас прямо вылитая моя маман. Ещё пара минут, и я пущу ностальгическую слезу.

Петтигрю хихикнул.

— А ты не пробовал послушать, что говорит Рем? Между прочим, среди оскорблений иногда проскальзывают весьма полезные доводы.

Сириус отмахнулся от него и откинулся в кресле.

— Если бы я в своё время не научился пропускать чужие нападки мимо ушей, то я бы сейчас сидел в Мунго в компании парочки Мерлинов и Морганы. А сейчас у меня уже иммунитет.

Петтигрю хотел было ответить, но не успел.

— Питер! — Ремус резко обрушил всю свою ярость на ни в чём не повинного парня. — Ты вообще-то мог бы меня и поддержать!

— А он и поддерживал! — встрял Сириус, решивший, наконец, принять участие в диалоге. — Сказал, что на седьмой минуте ты говорил что-то очень разумное.

— «Что-то очень разумное»! — раздраженно передразнил Ремус. — Вот так всегда! В любом случае, Бродяга, можешь творить любую ерунду, которая придёт к тебе в голову, но только не связанную с моими... с моими... — он несколько раз распахнул и закрыл рот. — В общем, если такое ещё раз повторится, я приму меры!

Сириус хохоча, сполз по спинке кресла.

— Какие? — еле смог выдавить из себя Блэк. — Натравишь на меня свою чокнутую девушку? Внушает ужас.

— Она. Не. Моя. Девушка, — процедил Ремус, скрещивая руки на груди.

— О, Хвост, смотри, — Сириус снова уселся ровно. — Сейчас будет моё любимое: лицо а-ля «вы все тупые тролли, а я один умный и несчастный». Ты только посмотри на эти сжатые губы! А напряженный взгляд с нотками вселенской скорби? Ах, какие эмоции! Хоть колдографируй.

Ремус уселся на стол и покачал головой.

— Питер, а тебе не кажется, что Сириуса давно никто не сглаживал? — он вскинул правую бровь. — Может, в этот раз чары будут действовать чуточку дольше, чем сутки? Например, неделю, а то и целый месяц...

Блэк стремительно кувырнулся на пол и спрятался за спинкой кресла.

— Вот так и помогай людям! — пожаловался он из укрытия. — Ты ради них полночи защищаешь чужую прекрасную даму, а они тебя сглаживают.

В комнату просунулась голова Лили.

— Мальчики, вы закончили? У меня на десятой минуте уши завяли.

— Абу аааа, — добавил Гарри с верхнего этажа.

— Парень дело говорит, — заметил Сириус, молниеносно перемещаясь к Лили, выставляя её живым щитом между собой и Ремусом. — Слушай, раз ты присутствовала на седьмой минуте, может, расскажешь, что там была за умная мысль?

Питер захохотал.

— Мне кажется, из всей тирады Ремуса Сириус вынес примерно столько же, сколько Гарри.

Лили насмешливо постучала пальцем по голове Блэка.

— Даже не знаю, Гарри очень сообразительный для своих лет.

Сириус состроил обиженную мину и отодвинул Лили в сторону.

— В общем, Лунатик, — лицо Блэка резко посерьёзнело. — Дабы хоть немного облегчить неподъёмный груз вины перед моим дражайшим другом, я вручаю тебе два билета на другую театральную постановку, которые ты можешь смело презентовать своей обидчивой даме.

Сириус вытащил из кармана джинсов два сложенных пополам билета. Ремус озадаченно уставился на протянутую руку Блэка.

— Я не буду этого делать, — наконец, ответил он.

Оставшиеся трое почти одновременно закатили глаза.

— Ну, кто? — Сириус страдальчески окинул взглядом Питера и Лили. — Я не буду этого говорить.

Лили тяжело вздохнула.

— Хорошо, Ремус, почему? — аккуратно спросила она.

Люпин укоризненно посмотрел на друзей.

— Смеётесь, да? Пожалуйста, смейтесь. Но билеты я не возьму. И вы прекрасно знаете из-за чего.

Питер неловко поёрзал на стуле.

— Рем, это всего лишь поход в театр. Один раз ни к чему не обязывает. Мне кажется, что ты слишком драматизируешь.

Лили согласно закивала.

— Между прочим, я вообще сиднем сижу взаперти и не могу шагнуть дальше крыльца. Я бы согласилась сходить куда и на что угодно, но просто не могу себе позволить такой роскоши. А ты ломаешься.

— С тобой другое дело! — воскликнул Ремус. — Если бы нужно было пригласить тебя, то я бы и сам уже это сделал. Я не хочу становиться обманщиком.

Лили скрестила руки на груди.

— Тогда скажи Эл правду.

— Нет! — отрезал Люпин, потом, словно опомнившись, виновато посмотрел на Лили и продолжил. — А давать ей ложную надежду, я не собираюсь.

— Так, Лунатик, — Сириус решительно поднялся с кресла. — Либо ты идёшь в компании с Профессором, либо с ней отравлюсь я. И уж поверь, я весьма талантливо срываю театральные постановки.

— Да, Эл пошлёт тебя к драккловой бабушке, — неуверенно отмахнулся Ремус.

— Я жду ответа, — Блэк приподнял правую бровь.

Неожиданно лицо Люпина посветлело, озаряясь хитрой улыбкой.

— Хорошо, — ответил Рем. — Я приглашу нашу общую знакомую, если ты назовёшь её полное имя.

Всю неделю, прошедшую после того, как действие сглаза подошло к концу, всего три слова могли вызвать у Блэка куда более яркую гамму эмоций, нежели у большинства волшебников имя Волдеморта. Сириуса мгновенно перекашивало, как от горького зелья, и, кажется, даже подскакивала температура. По крайней мере, он так сам утверждал.

Блэк стоял, стиснув зубы, как под действием склеивающего заклинания, двигая сжатыми губами так, словно пытался подцепить застрявшую косточку: брезгливо и энергично.

— Сириус, — лукаво улыбнулась Лили. — Всё зависит только от тебя одного.

Блэк прорычал что-то невразумительное, но затем шумно выдохнул и решился:

— Когда-нибудь потом, я вам всем это припомню, друзья мои. Элайнбрайрфлтвк, — он встряхнул головой. Было видно, что никто не удовлетворился этим результатом. — Ну ладно. Радуйтесь. Элайн. Брайар. Флитвик.

Ремус переглянулся с Лили. Она снисходительно махнула рукой. Рем повёл бровями и кивнул.

— Так уж и быть. Давай сюда билеты. В конце концов, я давно хотел хорошенько окультуриться.

Сириус радостно зааплодировал, Лили похлопала Рема по плечу, а Питер, неловко улыбаясь, привстал.

— Молодец, Рем. Давно пора, — проговорил он. — А мне надо идти проследить за тем, как новички будут переправлять посылку французскому Министерству. Я лично не знаю, что там находится, но, видимо, эта вещь слишком важна, чтобы посылать её совой.

* * *

Питер оценивающе осмотрел метлу и пришёл к выводу, что она находится в совершенно приличном состоянии, учитывая тот факт, что он ей почти не пользовался последнее время, её вполне можно было назвать новой. Несмотря на то, что Нимбусы уже давно затмили его Метеор по большинству параметров, Питер любил свою метлу. А то, что она не лучшая… что ж, он никогда и не гнался быть первым во всём.

Он стоял во внутреннем дворе Аврората в компании Фенвика и тех двух новичков, которые топтались в кабинете Грюма, когда Волдеморт ворвался в дом Ремуса.

— Странная подборочка, не находишь? — шепнул Фенвик.

Петтигрю оглянулся на двух мальчишек, неуверенно сжимающих мётлы. Один из них пытался храбриться, а второй даже не пытался скрывать внутреннее волнение, переминаясь с ноги на ногу.

— Да уж, — ответил Питер. — Конвой из нас внушительный.

Громко хлопнула дверь, и из здания к ним уверенно ковылял Грюм, за которым едва поспевал человек в министерской мантии, сжимающий в руках небольшой сундучок. Грюм резко остановился перед своими подчинёнными и, как показалось Питеру, особенно пристально окинул их взглядом.

— Ваша задача доставить груз по установленному адресу. В случае непредвиденных обстоятельств — уничтожить. Аппарировать с грузом запрещено, передавать посторонним лицам — тоже. Даже если это ваши знакомые, — он откашлялся. — Вперёд.

Питер понуро кивнул. Ему никогда не доставалось задорно-сурового «и никакой самодеятельности!» или «начудишь что-нибудь — три шкуры спущу». В этот раз это пожелание не было произнесено даже для его компаньонов. Сам таинственный сундучок достался Фенвику.

Они медленно летели над Ла-Маншем. Несмотря на то, что двигались они на юго-восток, осенью, да ещё на такой высоте было ощутимо холодно. Согревающее заклинание можно было накладывать только тем, у кого в данный момент не было в руках «груза». Поэтому было решено делать это по очереди, чтобы совсем не закоченеть. Питер только недавно передал заветный сундучок одному из мальчишек, поэтому руки парня только начинали оттаивать. Петтигрю даже пожалел, что они с Фенвиком решили выделиться, и поэтому держали «груз» на четверть часа дольше остальных.

Часть дороги они пытались обсуждать, что же именно они переправляют во Францию, но когда эта тема изжила себя, и теперь они летели молча, стараясь меньше выдыхать тепло.

Неожиданно парнишка вскрикнул и выронил сундучок. Рядом с ним как из ниоткуда возникла тёмная фигура в балахоне. Фенвик метнулся вниз за падающим грузом, но врезался во второго Пожирателя, шедшего снизу на таран. Тот тоже не сумел перехватить сундук, еле удержавшись на метле. Сам Фенвик, кажется, повредил метлу, и её затрясло в воздухе.

Питер огромными глазами наблюдал, как ценный груз уменьшается в размерах, переворачиваясь в воздухе. Опомнившись, он направил метлу резко вниз. Рядом с ним выросла фигура Пожирателя. Сверху нёсся ещё один.

— Отодвинься, по-хорошему, — прошипел тот, кто был ближе всех к Питеру.

Петтигрю сглотнул и отвернулся от лица, скрытого маской. Если он упустит сундук, не поздоровится со всех сторон. Возле плеча мелькнула «Бомбарда». Паренёк, оставшийся наверху, пытался последовать инструкции.

— Питер! Ты попадёшь! — отчаянно закричал Фенвик, отбиваясь от летящего заклинания. Внезапно, его метла перевернулась, скидывая парня. Чтобы не рухнуть вниз, он мгновенно аппарировал.

— Акцио, груз! — прокричал Пожиратель.

«Отлично, — подумал Питер. — Теперь осталось отвести от себя подозрения».

Он намеренно левее запустил пару Экспеллиармусов, и начал потихоньку выводить метлу из клина. Но стоило рукам Пожирателя рядом с Петтигрю коснуться сундучка, как прогремел невероятный взрыв.

Питера оглушило и снесло с метлы. Переворачиваясь, он стремительно летел в море. Гудение, смешанное с бешеным звоном в голове не давало даже полностью осознать происходящее. Последним, что почувствовал Питер, был удар об неожиданно твёрдую воду, словно за время падения Петтигрю она успела покрыться коркой льда. «Неужели это всё?» — пронеслось в голове и реальность утонула в солёном мраке.

«Ремусу Люпину.

Вы можете искать предателя бесконечно, не замечая то, что творится прямо у вас под носом. Питер Петтигрю и есть шпион Волдеморта. Настоятельно рекомендую поверить.

С наилучшими пожеланиями,

Лунная Колючка».

Пергамент почернел, съёживаясь в руках, и в считанные мгновения от него осталась лишь горстка пепла. Рем подул на кончики пальцев и попробовал заклинанием восстановить письмо обратно, но вместо листа перед ним появилось обычное перо.

«Умно, — подумал Люпин. — Неожиданный друг вначале трансфигурировал перо в пергамент, затем написал на нём своё послание и потом ещё наложил чары быстрого горения. Только вот с чего он взял, что Питер — предатель? Как это вообще понимать?».

Ремус задумчиво осмотрел перо.

«Лунная Колючка. Послание от луны оборотню. Кто бы это ни был, этот человек знает, кто я на самом деле. Но вот только… пытается ли он мне этим угрожать?».

У пера ответа не было, как и у самого Люпина. После недолгих размышлений было принято совместное решение организовать совет с Сириусом. Правда, Блэк ещё спал. Он вернулся с операции только под утро, пробурчал что-то про мётлы и завалился в кровать. Удивительным образом время возвращения Сириуса совпало с пробуждением Ремуса. Впрочем, Люпин привык, что у него не осталось дома, в котором его никто не пытался случайно или намеренно растормошить посреди ночи.

Чтобы не терять время, Ремус попробовал наложить на перо чары, которые должны были отреагировать на мага, который над ним колдовал. Неожиданно, перо вспыхнуло и поднялось в воздух. Люпин поспешно поднялся со стула и последовал за проводником. Перо пролетело по коридору и упёрлось в дверь комнаты Сириуса. Рем озадаченно нахмурился и тихо повернул ручку, впуская перо внутрь. Оно приблизилось к спящему Блэку и аккуратно опустилось ему на грудь.

Ремус окончательно запутался.

— Сириус, просыпайся немедленно, — воскликнул Люпин. — Я ничего не понимаю.

— Нет, это был не я, что бы ни произошло, — не открывая глаз, ответил Блэк и отвернулся к стене.

— Зачем ты отправил мне это письмо? — спросил Рем, поднимая перо.

— Ты совсем двинулся или просто издеваешься? — Сириус накрыл голову одеялом. — Какое к дракклам письмо в такую рань?

— Которое превратилось вот в это перо! — Люпин уже выстроил у себя в голове длинный список вопросов, поэтому сдаваться не собирался.

Блэк тяжело вздохнул и уселся на кровати, протирая сонные глаза.

— Объясни мне, пожалуйста, друг мой, зачем мне писать тебе письма, если мы живём вместе? Если мне понадобится что-то до тебя донести, то я лучше скажу это вслух.

Ремус вкратце пересказал содержимое записки и обстоятельства, при которых она стала пером.

— А потом я использовал определяющие чары, и они показали, что заколдовала послание твоя магия. И что ты теперь на это скажешь?

Сириус закутался в одеяло, как в мантию, и прошествовал по комнате.

— Я считаю, что это сделал кто-то очень несообразительный. Раз он решил, что ты серьёзно поверишь, что я попытался тайком выставить Хвоста предателем, — он пристально посмотрел на хмурое лицо Ремуса. — Я же правильно говорю, ты не повёлся на эту чепуху?

Люпин колебался.

— А не может быть такого, что эта магия просто некоторым образом тебе родственна? — задумчиво произнёс Ремус.

Сириус в этот момент в своём променаде почти добрался до стены и теперь повернулся, чтобы двинуться в другую сторону.

— Хочешь сказать, что с тобой завёл переписку кто-то из моей семейки?

Люпин кивнул.

— Кто из твоей родни мог бы поставить такую подпись? Вы там все звёздные ребята, может, есть и спутник Земли или намёк на него.

Блэк уселся обратно на кровать и потёр виски.

— Не помню никого с таким именем. Я поищу на досуге, но вот так сходу ничего не всплывает в памяти, — он поднял голову на Ремуса. — Но ты же вроде считал, что это намёк на твою пушистость?

— Одно другого не исключает, — ответил Люпин. — В любом случае, из-за твоего присутствия сейчас даже чары не обновить.

— Надо рассказать Питеру. Вот он удивится, — воодушевился Сириус, выкутываясь из одеяла.

— Стой, — предупредительно произнёс Ремус. — Давай всё-таки его проверим. Намекнём на Колючку. Он-то точно должен понять, о ком идёт речь.

Блэк поджал губы.

— Как я кого-то подозреваю, так сразу кулаком в рожу и туча претензий, а тебе, конечно, можно.

— Про Элайн никто не отправлял анонимных писем! — воскликнул Люпин. И помахал пером перед носом у Сириуса.

— Но Питер наш друг! — отрезал Блэк, натягивая футболку.

— А я тогда кто? Докучливый сосед? — Рем укоризненно выгнул бровь.

В это время в окно постучала сова. Оба парня резко повернулись в сторону звука.

— Сейчас я схвачу птицу, а ты захлопнешь окно, как только она влетит внутрь, — распорядился Сириус.

Сова важно влетела в комнату и опустилась на стол. Но стоило Блэку подскочить к ней, она тут же взмыла под потолок, стремительно направляясь в сторону двери. Ремус в несколько прыжков добрался от окна до прохода и закрыл дверь прямо перед клювом у совы. Птица снова набрала высоту и забилась из угла в угол.

— Вот хитрюга! — воскликнул Сириус, выхватывая палочку. — Но против сети не попрешь!

Ремус поднял со стола письмо, которое принесла сова. Увидев знакомый конверт, Люпин закричал Блэку:

— Стой! Это сова из Аврората!

Сириус успел только отклонить палочку вбок, чтобы сеть улетела в сторону, опутывая подушку.

— Чёрт! Не признал, — нахмурился Блэк, наблюдая, как птица обиженно уселась на карнизе, настороженно наблюдая за ну очень агрессивными адресатами.

— Обычно Патронус посылают, а в этот раз письмо пришло. Тебе не кажется, что многовато почты на сегодня? — заметил Ремус, снова открывая дверь. — Пойду принесу бедняге печенье. А то заставили нервничать животинку.

Сова, нахохлившись, недовольно ухнула на «животинку». В конце концов, она благородная птица, а не какая-нибудь морская свинка или хомяк.

Сириус поднял конверт. Он был адресован и ему самому, и Люпину. Нашарив в ящике стола ножик, Блэк вскрыл конверт и развернул письмо.

Ремус, вернувшийся из кухни с пачкой печенья, с любопытством заглянул через плечо друга.

— Что на этот раз?

Сириус не отвечал.

— Бродяга? — Рем удивлённо отставил пакет с печеньем в сторону. — Что произошло?

Сириус поднял горящий взгляд на Люпина и молча протянул ему пергамент.

«Питер Петтигрю не вернулся с задания. Всем адресатам немедленно явиться в Аврорат для выяснения обстоятельств».

Сова, догадавшись, что больше никому не интересна, аккуратно спикировала на стол и принялась с шуршанием разрывать клювом пакет с угощением.

Двое друзей ошарашенно всматривались в чернильные буквы, пытаясь осознать весь смысл случившегося.

— Сириус, — протянул Рем. — А вы разве вчера не вместе дежурили?

Блэк покачал головой. Затем, спустя чуть большее количество мгновений, чем могло потребоваться для ответа на такой вопрос, он произнёс:

— Я думал, что он не смог прийти на задание. Летела очень сильная группа авроров. Нам нужно было доставить груз во французское Министерство Магии. Мы попали в густое облако, промокли, как шерсть гриндилоу, а я всю дорогу злился, почему запретили лететь на мотоцикле, — он осёкся, а затем продолжил. — Значит, твоё письмо не врёт? И наш Хвост, вместо того чтобы участвовать в операции, прислуживал Пожирателям?

Ремус открыл было рот, но Блэк моментально выскочил из комнаты, хлопая дверью.

Люпин ещё несколько секунд простоял на месте, а затем вернулся к себе в комнату и тщательно спрятал перо в зачарованном ящике.

Когда он аппарировал в Аврорат, Сириуса там не оказалось. Заподозрив неладное, Рем снова переместился прямо на глазах у министерских ревизоров. В данный момент остановить Блэка прежде, чем тот успеет наломать дров, было важнее, чем всё Министерство Магии вместе взятое, включая его пресловутый французский филиал.

Приземлившись прямо посреди комнаты Питера, Ремус мгновенно выхватил палочку, но вскоре понял, что зря. Питер, перемотанный бинтами, пропитанными каким-то пахучим зельем, лежал у себя на кровати, а Сириус сидел на её краю, задумчиво постукивая пальцами по колену.

— Он здесь ни при чём, — наконец, проговорил Блэк. — Во Францию перевозили два груза, и тот, который сопровождал Питер, видимо, был подставным. На них напали Пожиратели и Хвоста сбили с метлы.

— Дальше я ничего не помню, честно, — простонал Петтигрю. — Ударился об воду и потерял сознание, а очнулся уже здесь.

Ремус почти проникся сочувствием к пострадавшему другу, которого фактически использовали вместо подсадной утки, но затем, вспомнив про письмо, одёрнул себя.

— Питер, прости нас, но мы не можем не спросить, — осторожно начал Люпин. — Перед тем, как я аппарировал из Аврората, мне сказали, что тебя пытались найти колдомедики уже через четверть часа после трагедии, но не обнаружили ничего, кроме метлы.

— Где ты был в это время? — перебил его Сириус.

Питер закрыл глаза, наморщив забинтованный лоб.

— Я не знаю, правда, не знаю! Может, мой напарник, новичок, не помню как его зовут... меня спас? Он ещё оставался в воздухе, когда я упал.

Сириус с Ремусом переглянулись.

— Если бы всё произошло так, как ты говоришь, то нас бы не вызвали в Аврорат сегодня утром, — мрачно заметил Блэк.

— Полагаю, теперь нам всем вместе нужно туда вернуться и выяснить все обстоятельства, — заключил Ремус.

Сириус уже поднялся с места, когда камин вспыхнул, и оттуда вышли Дирборн и Фенвик.

— Нас послали вас задержать, — кисло произнёс первый. — Давайте-ка по-хорошему аппарируйте с нами. Ужасно не хочется применять силу.

— Если не справимся в течение трёх минут сюда ворвётся целая толпа, — добавил Фенвик. — Мы попросили это время, чтобы вас уговорить.

Никто не сопротивлялся.

— А я уж подумал, что нас троих оценили в два мракоборца, — насмешливо проворчал Сириус, вызывая облегчённые усмешки у двух коллег.

— Стоять можешь? — спросил Ремус у Питера.

Тот медленно присел и застонал, хватаясь за голову.

— Сейчас, — ответил Петтигрю. — Дайте минутку.

Он аккуратно опёрся о локти друзей и неуверенно привстал.

— Держусь, — уверил Питер.

— Всё-таки лучше пока мы тебя переместим, — заметил Рем, косясь на Сириуса, который, кажется, был не против.

Стоило им оказаться в Аврорате, как всех троих разделили: Петтигрю перехватил Дирборн, а Фенвик показал Люпину на дверь первой допросной, и увёл Сириуса вглубь коридора.

На столе стоял пузырёк Веритасерума, а за столом сидел человек в министерской мантии, незнакомый Ремусу. Видимо, это было специально задумано. Люпин спокойно выпил содержимое и приготовился к множеству вопросов, но его неожиданно быстро отпустили. Понадобилось всего три «Нет».

— Вы знаете, что произошло с мистером Петтигрю после его падения с метлы вчера ночью?

— Нет.

— Вы служите Сами-знаете-кому?

— Нет.

— Передавали ли вы какую-нибудь информацию Сами-знаете-кому или лицам, с ним связанным?

— Нет.

Человек в мантии скептически осмотрел лист пергамента с вопросами.

— Вы можете быть свободны.

* * *

Они сидели вдвоём на кухне и ждали Питера. Уже снова начинало темнеть. Сириус сосредоточенно покручивал в пальцах палочку.

— Знаешь, Лунатик, в ту ночь, когда пропал ты, мы с Лили точно также не знали куда себя деть, раздумывая, что же произошло, — хмуро произнёс Блэк.

Ремус проигнорировал укол соседа, мысленно собирая все кусочки паззла в цельную картину. В самом центре им совершенно не доставало нескольких важных деталей.

— Смотри какая картина выходит, — начал Рем. — Некий мистер Х, по совместительству твой родственник, прошлой ночью каким-то непостижимым образом узнаёт о том, что Питер попал в беду, и спасает его в те несколько минут, когда его напарники и Пожиратели уже аппарировали, а колдомедики ещё не успели отыскать точное место. Затем он перемещается с бессознательным Хвостом в своё убежище, которое оборудовано почти как Мунго, и оказывает ему первую помощь. После этого наш мистер Х переносит Питера в его кровать, пока тот не успел прийти в себя. И он снова очень удачно выбирает время: мистера Х не видели ни мракоборцы, приходившие с инспекцией, ни ты, аппарировавший вскоре после них.

Сириус поднялся с кресла, которое они тайком вынесли из опечатанного дома Люпина, и прошёлся по кухне.

— Ты забыл ещё про письмо, которое наш мистер Х успел отправить тебе, пока Питер был ещё у него.

Ремус хлопнул руками по коленям.

— Оно как раз выбивается из всей картины! Я не понимаю, какие цели преследует этот человек. С одной стороны он спасает Питеру жизнь, причём рискуя собственным разоблачением, да и жизнью тоже, но при этом он пишет старательно заколдованную кляузу на всё того же Питера.

Сириус скрестил руки.

— Если он просто хотел его подставить, то придумал очень сложную схему. Но больше всего действия нашего мистера Х напоминают именно это. Он знал, что я не догадывался о том, что Питер тоже участвует в операции, он же знал, что в Аврорате ищут предателя, и, сложив всё это, посылает письмо... кстати, интересно, почему именно тебе?

Ремус закатил глаза.

— Вот только не седлай любимую лошадку, что я шпион. Разыгрывать целый спектакль для одного тебя слишком глупо. Если бы я хотел кого-нибудь подставить, то сделал бы так, чтобы ты это узнал постфактум и при наличии неоспоримых доказательств.

Сириус отмахнулся от Люпина.

— Я уже давно перестал тебя подозревать. Вся эта история с тобой и Профессором напомнила мне, что нужно доверять своим друзьям. Поэтому, если понадобится, я буду искать доказательства невиновности Питера до тех пор, пока своими глазами не увижу, что это не так.

Раздался стук дверь. Сириус подскочил с места и поспешил в коридор.

— Это я, Питер! — донеслось из-за двери. — Меня допросили в Аврорате, и уже официально доказано, что я действительно ничего не скрываю. Теперь вы мне верите?

Блэк радостно распахнул дверь.

— Мы и не сомневались, дружище! — он стиснул Петтигрю в объятьях. — Веритасерум точно нельзя обмануть! Проходи, будем на троих соображать, кто тебе такую подлянку устроил.

— С удовольствием, — прохрипел Питер. — Только не стискивай меня так сильно, у меня только-только кости срослись.

Ремус подождал, пока все снова усядутся, и, наконец, задал самый волнующий вопрос этого дня.

— Питер, — аккуратно начал он, — тебе ни о чём не говорит прозвище «Лунная Колючка»?

Люпин с надеждой вгляделся в растерянные глаза друга. Тот опустил взгляд и покачал головой.

— Нет, — наконец, ответил Петтигрю. — А что оно должно мне напомнить?

— Человека, который заварил всю эту историю, например! — не выдержал Сириус.

В окно снова забилась сова.

— Я уже говорил, что сегодня приходит слишком много почты? — процедил Блэк. — Рем, теперь твоя очередь забирать письмо. Я уже сегодня набегался за чужой сипухой.

Люпин замялся у окна. Сириус нахмурился.

— И кто сейчас нас требует? Невыразимцы? Волдеморт? Ассоциация поддержки популяции лесных троллей?

Ремус с улыбкой повернулся к друзьям.

— Нет, в этот раз это всего лишь Эл. Я зачем-то ей срочно понадобился.

— Может, рассказать, «зачем»? — Блэк подпихнул Питера локтем. — Или сам догадается? Впрочем, если моё предсказание не сбудется, и под утро тебя найдут в канаве с переломанными костями, я не удивлюсь.

Ремус приподнял правую бровь.

— Ты опять за старое?

Сириус пожал плечами.

— Вовсе нет! Просто очень многое указывает на нашего Профессора. Она знает графики наших дежурств, это раз, — он загнул палец. — Она хорошо разбирается в медицине, это два. Она могла выяснить точку нападения на Питера у самих нападавших, это три. И самое главное, будь Профессор Лунной Колючкой, она бы написала письмо именно тебе.

— Почему? — скептически поинтересовался Ремус.

— Наверное, по той причине, что и сейчас отправила его тебе, а не мне. Хотя могла бы, — язвительно заметил Сириус.

Люпин погладил сову Эл и раскрошил для птицы остатки печенья, которые не влезли в сову из Аврората.

— Вся твоя железная аргументация не выдерживает пункта о родственных связях с тобой, который я могу продемонстрировать ещё раз хоть сейчас.

Сириус откинулся в кресле.

— Всё, переспорил, молодец. Возьми с полки шоколадную лягушку. Даже по старой памяти докопаться не даёшь, — он рукой величественно показал Рему на выход из комнаты. — Давай, лети уже к своей леди-гоблину. Совет вам да любовь.

Ремус поморщился, замерев на пороге.

— Я отправляюсь потому, что ей нужна моя помощь. Ты выбрал не самую удачную тему для шуток.

Сириус рассмеялся, закидывая ноги на стол.

— А по-моему, наоборот!

* * *

— Мне снова на кресло, как я понимаю? — улыбнулся Рем.

— Если после прошлого раза ты не разочаровался в моих способностях к Трансфигурации, то, пожалуйста, — лукаво ответила Эл.

— Если меня с утра опять прихлопнет, как таракана тапком, то я лучше посплю в кресле в его первозданном виде. Я достаточно компактный.

— Я бы сказала складной, — донеслось до Рема уже из ванной.

Он хотел было ответить, но шум воды показал, что Эл его точно не услышит.

Рем уселся в кресле, раздумывая, куда бы деть ноги. «Всё-таки сама кровать у Элайн вышла не так уж и плохо, — кряхтя, подумал парень. — Может, через ручку кресла перевалиться?».

Пока Рем взвешивал все за и против, из ванной вышла Эл. Она прошелестела в своей огромной пижаме поближе к Люпину и весело оценила его акробатические способности.

— Ну да, так ты похож не на таракана, а на застрявшую гусеницу.

Ремус обижено передразнил её тон и демонстративно отвернулся, пошатнувшись в кресле.

— Смотри не упади! — сзади послышался смех.

Рем насупился.

— Между прочим, кто-то совсем недавно засыпал на ходу! Вот и ложись давай!

Она еще злорадней захохотала и спряталась под одеялом.

— Спокойной ночи всем обиженным и угнетенным!

— Спокойной ночи всем вампирам за занавеской!

Рем ещё какое-то время повертелся в кресле, а затем подошел к окну. Зачарованный вид совершенно не изменился. Всё то же зеркальное лесное озеро, старый ельник и полная луна. Ремус пообещал себе обязательно спросить утром у девушки, почему она выбрала именно такую картину.

Может, всё-таки Элайн и есть Лунная Колючка? Хотя глупо делать вывод, основываясь на виде из окна. «К тому же, ты знаешь, на что именно намекает этот псевдоним», — осадил себя Рем.

Парень вернулся в кресло и попытался устроить ноги на журнальном столике. Когда Рем упирался пятками в стол, он начинал скользить вперёд. А когда Люпин придвинул столик к стене, стоило Ремусу упереться в него ногами, моментально взбунтовалось кресло, начав медленно отъезжать с жутким скрипом. Люпин выругался про себя и чуть не перевернул стол, когда вдруг услышал приглушенные всхлипы. Он оставил мебель в покое и прислушался. Флитвик действительно плакала, отвернувшись к стене.

Рем осторожно подошёл к Элайн. Он аккуратно присел на край кровати и провел рукой по спине Эл. Люпин чувствовал, что жалостью или глупыми вопросами только разозлит девушку. Что-то терзало её изнутри, но насильно вытаскивать это наружу Ремус не хотел.

Эл как всегда заговорила сама, даже не повернувшись.

— Я... я взвалила на себя очень много. Ввязалась, до конца не понимая, на что иду, и теперь мне страшно. Очень-очень страшно.

Она всхлипнула и замолчала. Рем положил правую руку на открытое плечо Эл.

— Я могу тебе чем-то помочь? — тихо спросил он.

Элайн легонько вздрогнула, а затем уставилась на Люпина глазами, блестящими в свете фальшивой луны. Она отрицательно покачала головой, а затем всем корпусом развернулась к парню и неуклюже обхватила его руками.

Ремус слегка отстранил девушку от себя, а затем приподнял её голову за подборок, вынуждая посмотреть в глаза.

— Если кто-то тебе угрожает, то ты всегда можешь переехать к Лили. Дом надёжно защищён, и точно сможет тебя вместить. Гарри будет в восторге. Он обожает гостей.

Люпин говорил, рассматривая ресницы Эл, которые были покрыты слезинками, словно утренняя паутинка — росой. Вид серых глаз в лунных бликах, с серебряными каплями на ресницах затянул сознание тягучей пеленой наваждения. Реальность медленно размыла рамки между мыслями и настоящим, поэтому парень вначале ощутил на своих губах горьковатый привкус лакричного чая и соль, и только потом осознал, что сам склонился за поцелуем. Эл ответила уже через мгновение, погружая всю комнату в волшебное марево. Наваждение окутало Рема, прижавшись к нему девичьим телом, путаясь пальцами в его волосах. Парень уже не понимал, что он делал, а что видел в своей фантазии.

Он целовал ее снова и снова, жадно вцепившись руками в дурацкую хлопковую пижаму.

Сердце забилось с ужасающей скоростью, вся кровь нагрелась и стремительно бежала по венам, во всем теле словно пылал дикий огонь, начисто перекрывая разум.

— Рем! — полувскрик-полустон на мгновение вернул парня в реальность.

Сразу же в голове Люпина завертелись особые самокопательные механизмы, которые раньше бездействовали, дожидаясь своего часа, и тихий шепоток совести укоризненно заявил:

«Ты сейчас нагло пользуешься бедственным положением расстроенной девушки. Неужели ты забыл своё обещание не лгать?».

Он резко отстранился, опомнившись. На долю секунды на лице Эл мелькнуло непонимание и разочарование, а затем из ее глаз тоже сошло затуманенное выражение.

Рем быстро отошел обратно к окну. Уперевшись руками о подоконник, парень пытался восстановить дыхание.

«И что ты только что собирался сделать? Можешь объяснить свои действия с точки зрения нормальной логики? У тебя же ведь и в мыслях не было кидаться на нее».

Люпин посмотрел на луну. И в этот раз светило умудрилось похитить у парня часть разума.

«В мыслях как раз и не было, — ответил сам себе Рем. — Но дело не в них».

Он сумбурно попросил прощения у Эл, накрывшейся одеялом. Лучше бы было ее оттуда извлечь и сказать все по-человечески, но Люпин не мог с уверенностью сказать, что у него получилось бы остановить себя второй раз. Странное наваждение полностью перекрывало разум. А без него было тяжело держать себя в руках.

Ремус пошел в ванную и сбрызнул ледяной водой лицо. Затем парень наполнил раковину и сунул туда голову. Извлек и вернулся обратно в свое кресло бороться с журнальным столиком. Полностью помутнение рассудка ещё не прошло, но он уже мог спокойно себя контролировать.

Неожиданно его плеча коснулись пальцы девушки. Элайн присела на ручку кресла Рема.

— Всё в порядке. Спасибо тебе, — тихий шепот на ухо расслабил самого парня и окончательно разбудил его совесть.

Эл обняла Люпина, положив подбородок на его плечо.

Они посидели так какое-то время, затем девушка медленно расцепила руки и вернулась в свою кровать.

Рем тяжело вздохнул и снова скрючился в кресле, подтягивая ноги к груди. Ночь обещала быть нелёгкой.

«Ну же, давай, ты сможешь».

Питер дрожащей рукой наставил палочку на маленького паучка, ползущего по стене. Петтигрю сглотнул и закрыл глаза.

«Если ты не можешь даже это, куда уж пытаться осуществить дело, которое ты задумал. Там будет в тысячу раз сложнее».

Он встряхнул головой.

— Авада… Авада Кедавра! — из горла вырвался визгливый хрип. Паучок продолжал прокладывать свой путь, приближаясь к потолку.

По лбу Петтигрю пробежала струйка пота.

«Я… я не смогу это сделать. В упор убить живое. Невозможно. Просто духа не хватит».

Хотелось плакать от бессилия. Питер стиснул зубы и снова вскинул палочку.

— Авада Кедавра!

Паучка пронзила зелёная вспышка, он резко дёрнул лапками и бесшумно скатился на пол. Больше он уже не двигался.

Питер выронил палочку из рук, пятясь назад. Нога упёрлась в кресло, колени подогнулись, Петтигрю рухнул на сиденье. Ледяные мурашки порхнули за шиворот, и парень спрятал лицо в коленях, зарываясь руками в волосах. Из глаз струились слёзы.

«Я должен. Она догадалась обо всём. Если я этого не сделаю, она расскажет больше. Лорд узнает, что я его подвёл».

Неожиданно Питер выпрямился в кресле, улыбаясь. По лицу пошли уродливые красные пятна, а на щеках сквозь размазанные мокрые дорожки проглядывали ямочки.

«Я просто сотру ей память. Она забудет обо всём, что видела».

Петтигрю даже сдавленно рассмеялся, но ещё на обрыве смешка его улыбка померкла. Лоб сморщился, нахмуривая светлые брови.

«Нет. А если я ошибусь? А если она всё вспомнит? А если у неё останется ощущение от ушедших воспоминаний, и она сможет их восстановить? А если это случится опять? А если она кому-нибудь расскажет, какую именно ночь она забыла? — рой сомнений острыми иголками пронзил голову. — Это не вариант. Нужно убить. Пока она жива, я не смогу быть полностью уверенным, что всё обошлось».

Питер протёр лицо ладонями, а затем поднялся с кресла и медленно приблизился к месту, куда упал паучок.

«Ты еле смог справиться с насекомым, куда тебе до человека? — Петтигрю заклинанием приподнял паучка над полом и испепелил одной вспышкой. — Это война. И если я достоин лояльности Господина, если достоин жить, то я должен это сделать. Он выбрал меня не просто так».

Позади хлопнула дверь.

— У тебя всё в порядке? — спросил Сириус. — Я никак не могу заснуть. Такое чувство, что ответ у нас под носом, но я упускаю самое очевидное.

Питер почти не вздрогнул, только слегка повёл плечами, но повернулся к другу на несколько мгновений позже, чем обычно.

— Как думаешь, Бродяга, паука может убить паучий яд? — тихо проговорил Петтигрю.

Блэк нахмурился.

— Разве что яд другого паука. Он же вырабатывает его внутри самого себя. А к чему ты это спрашиваешь?

Питер зачем-то шаркнул ногой по полу, а затем отмахнулся от Сириуса.

— Не знаю. Почему-то в голову взбрело. Слишком много мыслей крутится, вот и лезет всякая чушь.

Блэк понимающе кивнул.

— Ты не задумывался, почему Колючка трансфигурировала именно перо? Может, это тоже неспроста?

Питер вообще не размышлял о письме. Для него было очевидно другое, но Сириусу об этом знать не следовало.

— Совиное перо есть в доме у каждого волшебника. Мне кажется, так она просто хотела нас запутать.

Сириус усмехнулся.

— У меня уже совсем паранойя. Я пойду ещё пороюсь в книгах, вдруг найдётся что-нибудь наводящее на мысль. Ложись спать, а то совсем убитый видок у тебя. У меня вроде были остатки зелья Сна без сновидений. Рем как-то присылал. Хочешь, пороюсь?

— Спасибо, не надо. На ближайшие несколько дней нам понадобится ясный ум.

Питер вернулся обратно в кресло. Ночь обещала быть нелёгкой.

* * *

Под утро его накрыла тяжёлая дремота. Он снова летел в воду, только в этот раз не потерял сознание, а чувствовал, как погружается в ледяной мрак. Откуда-то сверху доносился смех Сириуса, тихий голос Ремуса, в какое-то мгновение Питеру даже почудилось, что он слышит Джеймса, напевающего какую-то глупую песенку. От этого ужас обрушился на Петтигрю с новой силой. Он грёб руками из-за всех сил, но никак не мог до них добраться, даже приблизиться к кромке воды. «Друзья!» — крик застыл в заледеневшем горле. «Пожалуйста!». Но губы даже разомкнулись с трудом. Время вокруг замедлилось, сгущаясь в единую вязкую кашу.

Прямо перед его лицом возникли разгневанные блестящие глаза с абсолютно чёрными радужками.

Сон резко оборвался. Питер резко вскочил с кровати, тяжело дыша.

«Я же теперь каждую ночь буду их видеть».

Из окна сквозь занавески в комнату пробирались солнечные лучи. Петтигрю натянул рубашку и штаны и спустился вниз.

В гостиной уже оживлённо болтали Ремус и Сириус. Последний как раз заканчивал какую-то тираду.

— …если ты ещё раз спросишь у меня, чем я думал, то я скажу тебе: вот тем же самым местом, что и ты сегодня, — Блэк с видом победителя перекинул ногу на ногу, а затем, прежде чем Люпин успел съязвить в ответ, воскликнул:

— О, Хвост проснулся! Присоединяйся, соня-засоня, мы тут как раз обсуждаем одно почти эротическое событие из жизни нашего пушистого друга.

Ремус обиженно пихнул Сириуса локтем.

— Между прочим, не обсуждаем, а…

— Именно обсуждаем! Перемываем косточки, так сказать.

Питер напряжённо застыл напротив друзей. Судя по лицу Рема, он так и не догадался. Неужели она не сказала ему сама? «Впрочем, — подумал Петтигрю. — Элайн тогда бы пришлось рассказать и о том, кто она на самом деле. Выходит, своим поступком я помогу и Ремусу тоже. Путь он и никогда этого не узнает».

— Я пойду, подышу свежим воздухом. С тех пор как окунулся, всё никак не могу надышаться, — рассеянно рассмеялся Питер.

— Тебе составить компанию? — с улыбкой предложил Ремус. — Я тоже уже скоро уходить собирался.

«Ты даже не представляешь, куда ты сейчас предложил со мной отправиться».

— Нет, я хочу побыть один.

Рем нахмурился. Подозревает? Вряд ли. Скорее беспокоится.

— Ты же на нас не в обиде? — уточнил Люпин. — Мне и самому неловко, что я предполагал, что содержание этого письма — правда.

Питер горько улыбнулся. Совесть буквально разъедала сердце.

— Разумеется, нет. Все мы ошибаемся. Пойду, обновлю у себя охранные заклинания, а то у меня вчера было слишком много гостей.

Он закрыл за собой дверь, оставляя друзей позади. Дальше всё было уже спланировано за ночь. После того, как обнаружат тело, мракоборцы будут искать следы аппарации и проверять камин, но волшебникам даже в голову не придёт, что убийца мог приехать на обыкновенном маггловском автобусе.

Питер стоял у окна, наблюдая за мелькающими домами. На очередной остановке двери снова распахнулись, и внутрь, расталкивая друг друга вбежала орава школьников. Напротив Петтигрю сидела миловидная старушка в аккуратном пальто, а рядом с ней девушка с котом, выглядывающим из сумки-переноски.

«Интересно, приходило ли им когда-нибудь в голову, что рядом с ними может ехать такой, как я? Обычные люди спешат по своим обыденным целям, в ветеринарную клинику или проведать давнюю подругу, и даже не подозревают, что рядом с ними стоит человек, который собирается на дело».

Перед светофором автобус резко затормозил и стоящая рядом с Питером женщина пошатнулась. Петтигрю успел подхватить её за руку, помогая устоять на месте.

— Благодарю, — улыбнулась женщина.

«Если бы ты знала», — подумал Питер, запоздало осознавая, что скривил лицо вместо того, чтобы ответить дежурную фразу. Он хотел было исправиться, но понял, что момент уже упущен.

Он вышел на остановку раньше, растягивая время, и неторопливо побрёл к дому Эл. «А если она мне не откроет? Или позовёт на помощь?». Слишком много «а если» за последние сутки.

Защитные заклинания Питер мог легко обойти, но вот убивать кого-то ещё он не хотел. Или там, за чертой, уже будет легче?

Он потянул на себя тяжелую дверь парадной, а затем медленно поднялся по лестнице. «Ещё не поздно развернуться и уйти». На втором пролёте Питер резко остановился и неуверенно спустился на несколько ступенек вниз, а потом и вовсе побежал. Сердце бешено колотилось, чувствуя близость свободы. Но нижняя дверь снова открылась. Совсем рядом зазвучали голоса людей. «Они не должны меня видеть. Мракоборцы точно будут опрашивать соседей, и они сразу меня выдадут». Казалось, сама судьба толкала его наверх, к двери.

Питер уже торопливо поспешил наверх и замер только у самой квартиры Эл. На ней висела обломанная сверху табличка «…и Элайн Б. Флитвик».

«Кто же там ещё жил?» — подумал Питер, осознавая, что, скорее всего, об этом уже никто никогда не узнает.

Он тихо постучал в дверь и замер в ожидании. «Может, она уже ушла? Собрала вещи и спряталась».

Но нет. В коридоре послышались мягкие шаги. Дверь открылась сразу же. С лица Элайн медленно уползала тень радостной улыбки. Опытным глазом Питер заметил, что она прячет за спиной палочку.

Эл восстановила на лице приветливое выражение, только в этот раз оно представляло собой урезанную копию той улыбки, последние мгновения которой успел уловить Петтигрю.

— Питер? — спросила она, удивлённо приподнимая брови. — Ты что-то хотел?

Парень коротко шагнул вперёд.

— Может, впустишь? — усмехнулся он, неловко пожимая плечами. — Не хотелось бы говорить при полном подъезде слушателей.

Взгляд Элайн на секунду скользнул в сторону.

— Да, конечно, входи, — всё-таки ответила она.

Питер прошёл ещё на пару шагов вглубь в квартиры и остановился.

— Эл, — он прикусил губу. — Я знаю о письме.

Элайн на мгновение сморщила лоб, а затем тихонько рассмеялась.

— Значит, — протянула она, — Рем всё рассказал, да? Он догадался?

Питер помотал головой.

— Нет. Никто ничего не понял, кроме меня.

В эту секунду в глазах Эл мелькнуло непонимание.

— Но я же отправила перо и… впрочем, ладно. А что хочешь ты?

Петтигрю скрестил руки на груди. Пальцы уже нащупали в рукаве палочку.

— Для начала узнать всю правду. Значит, ты всё-таки тоже работаешь сразу на две стороны?

Элайн вздохнула, протирая лицо руками. Питер отметил, что её палочка, видимо, осталась закреплена за поясом сзади.

— Я бы могла соврать, согласившись с тобой. Но не буду этого делать. Некоторые… мои старые знакомые не имеют возможности открыто лечить ранения нанесённые в бою, в больнице Святого Мунго. А их более сильные соратники не пытаются их поддержать. Поэтому, иногда раненые… Пожиратели Смерти, мои однокурсники, приходят ко мне домой, чтобы получить помощь, которую им больше никто не может дать, — Эл немного помедлила. — Тебя принесли Уилкис с Берроузом. Они мне ничего не говорили, но я сразу поняла, что они бы не стали вытаскивать тебя из воды, если бы не боялись за самих себя. А раз твоя жизнь так важна их Лорду, то вывод напрашивался сам собой.

Питер не мог смотреть на Элайн, терзающую дрожащие пальцы.

— Выходит, что мы с тобой оба не нашли свою сторону, — протянул Петтигрю. Ему как никогда хотелось уйти, но именно после этого ответа он уже не мог этого сделать.

— Ты думаешь, что их всего две, — с усмешкой произнесла Эл. — Но это не так. Есть ещё такие, как я. Люди, которые просто хотят мира. Я за то, чтобы одни мои друзья перестали убивать близких мне людей из-за того, что они выбрали себе другого лидера, которые, по сути своей, мне одинаково отвратительны в своём беспринципном стремлении к власти. Убей их обоих, и война сразу завершится, потому что простые пешки не хотят сражаться. Они воюют ради мира. Что может быть глупее? Но моё желание самое невероятное, поэтому под моими стягами не собирается толпа единомышленников.

Петтигрю не мог понять последних слов. Что, значит, одновременно желать смерти сразу двух полководцев? А кто же тогда будет править? За кем тогда идти людям? Кому подчиняться? Может, Эл просто вздумала его запутать? Не получится.

— Эл, ты чудесная девушка. И я, все мы, очень рады были с тобой познакомиться. И мне очень жаль, что в сложившихся обстоятельствах я просто не могу поступить иначе.

Петтигрю медленно оторвал взгляд от пола. Мышцы лица свело спазмом, искривляя их в каком-то полубезумном выражении. С приливом ледяной волны решимости дрожь ушла пальцев. Он выхватил палочку из рукава.

— Питер?.. — пробормотала Элайн. Испуганные серые глаза не блестели чёрным. Они не понимали, не хотели верить. Эл судорожно рылась за спиной, пытаясь нашарить оружие. «Ты же звала Рема как раз потому, что боялась. Почему удивлена? Не думала, что это буду именно я? Я тоже не предполагал такого развития событий».

Петтигрю уже набрал воздуха для главных слов, но в ту же секунду прямо у него за спиной раздался страшный грохот. Дверь разнесло в щепки, и Питеру пришлось рефлекторно пригнуться. Его плечо жестко сжала чья-то рука.

— Предатель! — послышался рык, нет даже рёв возмездия. На долю секунды Питер поверил, что не него обрушился карающий рок.

Но силы вернулись сразу же, как только он увидел, что это всего лишь Сириус, который, видимо, слышал весь их разговор, раз вцепился именно в него, а не в Эл, которую вечно выставлял козлом отпущения.

Дальше всё произошло мгновенно.

— Стилио Вененум*! — воскликнул Петтигрю, направляя ярко-розовый луч заклинания в Элайн. Она успела выкрикнуть что-то, опоздав всего лишь на одно слово. Но это было не «Протего», а…

— …Патронум!

Ярко-белый луч ослепил Петтигрю, но он тут же сообразил, что Сириус ослабил хватку, рефлекторно пытаясь прикрыть глаза. Это был шанс! Петтигрю тут же сиганул в обход Эл в соседнюю комнату, захлопывая за собой дверь. Зажмурившись, он аппарировал, краем уха успевая услышать топот шагов Сириуса.

Петтигрю рухнул на старый ковёр, лежащий на полу в старом доме. Не в силах встать на ноги, он поднял голову. Зазвенели осколки разбившегося рядом стакана. Она, наверное, выронила его из рук.

— Мама, — прошептал Питер. — Я дома.

В горле встал тяжёлый ком, от которого почему дышалось прерывисто.

Она подбежала к нему, падая рядом на колени с Петтигрю, чтобы прижать к себе.

— Сынок… — встревоженный взгляд голубых глаз начал расплываться. Щекам стало мокро.

— Мама, — говорить получалось с трудом. Тряска во всём теле не давала мыслям собраться воедино. — Мама, что бы сделала, если бы узнала, что я совершил что-то очень плохое?

Тёплые пальцы гладили его волосам, успокаивая.

— Почему ты это спрашиваешь, Питер? Я всегда буду любить своего мальчика. Ты опять играл с теми хулиганами? Я так и знала, что дружба с этим Блэком и Поттером до добра не доведёт. Что вы устроили?

Питер тихонько взвыл. Нужно было собраться. Он отстранил от себя мать и перевёл взгляд на кисточки на старых занавесках.

— Если сюда придёт Сириус, пожалуйста, не говори ему, что я здесь был. Ты меня не видела, хорошо?

Петтигрю не видел её, но чувствовал, что напугал ещё больше.

— Хорошо. Я тебя не выдам. Особенно этому. Мне стоило вообще запретить тебе с ними разговаривать. Но ведь ты был такой счастливый…

Питер, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Я должен идти, мама. И я на тебя надеюсь.

Она сжала руки на груди.

— Но ты же ещё зайдёшь? Хотя бы напиши, что у тебя всё в порядке. У меня сердце не на месте.

Петтигрю торопился как можно быстрее уйти. Сириус мог уже отследить след аппарации и вот-вот ворваться в гостиную.

— Я напишу. Обязательно. А сейчас я очень спешу, — Питер неловко поцеловал её в щеку и выбежал во внутренний двор.

Переметнувшись в крысу, чтобы остаться незамеченным, Петтигрю забежал за угол, а затем аппарировал к Лорду. Он обязан был ему обо всём рассказать. Только Господин может ему помочь.

— Проводи меня к Лорду. Срочно, — приказал он эльфу. Тот поспешно перенёс Петтигрю прямо в кабинет. Позади Питера хлопнула дверь. Видимо, Волдеморт только закончил аудиенцию с кем-то ещё.

Мужчина сидел за столом, с хмурым интересом разглядывая парня. Питер шагнул назад.

— Мой Лорд, меня раскусили. Девушка, Элайн Флитвик, она всё рассказала, после того как увидела меня вместе с остальными. Я убил её, но меня заметил… заметили. Что мне делать?

Волдеморт медленно поднялся с кресла и, шелестя мантией, двинулся в обход стола. В руках он задумчиво покручивал палочку. Оказавшись прямо напротив Петтигрю, он прищурился.

— Что делать? А как я должен поступить со шпионом, который не справился со своей ролью? Скажи мне, Питер, что обычно происходит с людьми, которые неожиданно становятся бесполезными, но знают слишком много?

Ужас не давал даже полностью осознать смысл последней фразы Господина. Питер ошарашенно распахнул глаза.

— Но ещё же можно что-то исправить!

Волдеморт удивлённо приподнял бровь.

— Можно? Ты уже попытался исправить свою ошибку, но только раскрылся ещё больше. Боюсь, что ещё одного шанса тебе давать не следует.

Петтигрю попятился, терзая края куртки.

— Прошу, не надо! — отчаянно прокричал он. — Я ещё могу быть полезным! Я знаю, что сегодня годовщина смерти родителей Лили. Мы договаривались провести её на кладбище и последить за Гарри, пока её нет. Но… сейчас Сириус слишком занят поисками меня, чтобы об этом вспомнить, а Ремус забудет об этом, как только Сириус ему обо всём расскажет. А Лили… она упрямая… и когда она нас не дождётся, она пойдёт сама, вместе с Гарри. И тогда…

Он осёкся на середине фразы, осознавая, что только произнёс.

Волдеморт насмешливо улыбался.

— Спасибо, Питер.

— Нет!

— Но теперь ты мне точно уже больше не нужен, — Лорд вскинул палочку. — Авада Кедавра!

Питер принял зелёный луч неподвижно, даже не попытавшись защититься.

* * *

А в это время...

В подъезде прозвучал очередной хлопок аппарации. В коридор забежал растрёпанный Ремус. Увидев мертвенно-бледную Эл, повисшую на руках у Блэка, Люпин ошарашенно распахнул рот.

— Сириус, как ты мог?

*Авторское заклинание. Про действие будет подробно рассказано в следующей главе. Фактически заторможенная Авада.

Сириус стиснув зубы летел над городом, высматривая дом Эл.

«До чего же забавно. Наш Профессор, плетя свои мерзкие козни, просто забыла учесть, что соединила свою магию с магией второго крёстного во время обряда. Дракклово перо пыталось показать не родственную связь, а магическую. И как я не догадался сразу, пока Лунатик махал этим пером у меня перед носом! Ну и ну, дорогуша Элайн Брайар Флитвик, тебя подвела твоя фирменная мстительность. Когда сутки не можешь перестать талдычить чьё-то полное имя, оно прекрасно откладывается в голове. Как же интересно было обнаружить в списке имён, означающих «Луна», прекрасно известное нам «Элайн». Проверить «Колючку» — «Брайар» было уже дело пары минут. Ты думала, что провела всех, просто подписавшись под запиской Рему. Он, наивный идиот, как всегда, не увидел истины. Но сейчас-то я выведу тебя на чистую воду! Сама расскажешь ему, как тайком отправляешь письма. Свалить всё на Питера, вот это план! Твой хозяин выяснил, что Лили и Гарри надёжно спрятаны, а значит победить можно, только посеяв смуту среди их защитников, заставив нас подозревать друг друга в несуществующем предательстве. Ты могла выбрать любую другую комбинацию букв, или не подписываться вовсе, но Лунной Колючке хотелось показать превосходство, поиздеваться напоследок над беднягой Лунатиком! Того, как ты обошлась с ним, я тебе никогда не прощу!».

Сириус ворвался в дом и стремительно влетел по ступенькам. Уже на подходе к двери в квартиру Элайн, он услышал мужской голос, доносящийся изнутри.

«Значит, ты всё-таки тоже работаешь сразу на две стороны?»

«Интересно», — прислушался Блэк, выхватывая палочку. Сегодня шпионы очень хорошо клюют. Кто же там засел... Бэддок?

— …тебя принесли Уилкис с Берроузом. Они мне ничего не говорили, но я сразу поняла, что они бы не стали вытаскивать тебя из воды, если бы не боялись за самих себя.

«Выходит, что мы с тобой оба не нашли свою сторону», — ответил голос, в котором Сириус с ужасом узнал Питера.

«Значит, она не обманула? Но как?», — судорожно осознавал Блэк.

—...две. Я за мир. За то, чтобы одни мои друзья перестали убивать других близких мне людей. Но моё желание самое невероятное на этой войне, поэтому под моими стягами не собирается толпа единомышленников.

В коридоре ненадолго повисла тишина. Затем снова заговорил Питер.

— Эл, ты чудесная девушка. И я, все мы, очень рады были с тобой познакомиться. И мне очень жаль, что в сложившихся обстоятельствах я просто не могу поступить иначе.

— Питер?.. — пробормотала Элайн.

Сириус заклинанием с грохотом распахнул дверь. Спиной к нему стоял Петтигрю, вскидывающий палочку.

— Предатель! — зарычал Блэк, хватая Петтигрю за плечо.

—...енум!

—...Патронум!

Яркая вспышка на мгновение ослепила Сириуса. Он даже не заметил, что выпрыгнуло из палочки Элайн. Как только всполохи перекрёстной магии погасли, Блэк почувствовал, что его рука сжимает воздух. Слева хлопнула дверь. Сириус ринулся вперёд, но не успел даже переступить порог комнаты, как Хвост растворился в воздухе.

Блэк с досадой ударил кулаком по косяку.

— Профессор, какого гиппогрифа ты меня ослепила? — крикнул он, оборачиваясь.

На него с немым ужасом смотрела Эл. Огромные глаза девушки постепенно заливало чернотой. Она неразборчиво что-то прохрипела, затем с шумом резко вдохнула воздух. Её колени медленно подгибались.

— Эй, что с тобой? — пробормотал Сириус, подхватывая падающую Элайн.

Но ответа уже не последовало.

В подъезде прозвучал очередной хлопок аппарации. В коридор вбежал растрёпанный Ремус. Увидев мертвенно-бледную Эл, повисшую на руках у Блэка, Люпин ошарашенно распахнул рот.

— Сириус, как ты мог?

Блэк сглотнул. Как же не вовремя.

— Хвост — предатель! А Колючка — это Элайн! — выкрикнул Сириус, понимая, что ничего глупее сказать было просто невозможно. Но что делать, если это и есть правда?

Ремус яростно вскинул палочку.

— Немедленно опусти Эл! — он мотнул головой чуть влево. Шрамы на лице искривились, усиливая гримасу ненависти. — Ты думаешь, я тебе поверю после того, как увидел всё своими глазами? Сначала это письмо, потом происшествие с Питером, прямо во время твоего дежурства, потом Эл говорит мне, что опасается чего-то… значит, она догадалась, да? Но вчера не стала мне рассказывать, боялась, что не поверю. А теперь она мертва! Почему ты это сделал? За что ты им продался?

Сириус мог объяснить, почему Рем ошибается. Но времени не было. Оно закончилось, когда они пытались придумать, почему письмо Колючки — ложь.

— Ремус! — Блэк шагнул вперёд, не обращая внимания на наставленную палочку. — Она ещё жива.

Люпин распахнул рот, резко обрывая вдох. Он непозволительно долго не двигался с места. Наконец, палочка скрылась в рукаве. Рем аккуратно забрал Эл из рук друга.

— Что здесь произошло? — тихо спросил Ремус. Его взгляд медленно тяжелел, унося из глаз непривычную, чужую ярость. — Я примчался, как только получил её Патронус. Он сказал…

Рем вначале нахмурился, задумавшись о чём-то своём, но затем одёрнул самого себя.

Сириус вздохнул, поворачиваясь в сторону двери комнаты.

— Нам срочно надо аппарировать по следу, который оставил Хвост, когда перемещался. Я расскажу обо всём позднее. Сейчас нужно уничтожить предателя. Эта гнусная тварь…

— Стой! — воскликнул Ремус. — Ты прилетел сюда на мотоцикле?

Блэк недовольно замер на пороге.

— А в чём дело?

— Если это так, то мы должны немедленно перевезти Эл в Мунго.

Сириус дёрнул плечом и решительно зашёл в комнату. Вряд ли Хвост успел пробежать глубоко внутрь, значит, переместился где-то совсем рядом.

— Ты меня слышал вообще? — донёсся голос из коридора.

— Нас здесь уже двое. Примени Реннервейт, дракклы тебя подери! — недовольно прорычал Сириус, сбившийся на середине поискового заклинания. — Я уверен, что с парной аппарацией в Мунго ты справишься и без меня! Я должен найти крысу и раздавить, пока он не успел забиться под половицы хозяйского логова.

Ремус решительно протиснулся в комнату, заклинанием замораживая все чары Блэка.

— В прошлый раз мой Реннервейт чуть не убил Лили и Гарри! Я, дракон тебя подпали, даже не знаю, что за магию применили! Аппарация может просто её добить. Здесь умирает живой человек, который искренне пытался нам помочь! Отомстить ты ещё успеешь, а вот воскресить мёртвого вряд ли. Твой мотоцикл нас выдержит?

Сириус с силой пнул кресло, которое стояло ближе всех из мебели.

— Ты будешь мне за это должен. Только перевезём, и я сразу аппарирую.

Блэк буквально слетел по лестнице вниз и бросился к припаркованному мотоциклу. Мотор завёлся быстро, и только-только спустившемуся Ремусу, который всё ещё нёс Эл, пришлось чуть ли не запрыгивать в коляску.

Когда они уже, покачиваясь, поднялись в небо, Люпин повторил вопрос, оставленный Сириусом без ответа.

— Как это случилось?

Блэк маневрировал между крышами высоких домов, не имея возможности набрать большую высоту.

— Пожиратели Смерти принесли бессознательное тело своего шпиона к одной нашей знакомой колдосестре, которая подпольно их латает. Эта девушка сразу поняла, что к чему, но побоялась рассказывать об этом своим друзьям, поэтому и послала одному из них, которому больше всех доверяла, заколдованное письмо, в надежде, что он сам обо всём догадается. Но ни он, ни его друг сначала ничего не поняли, потому что информация была слишком жуткой, чтобы быть правдой. А вот крыса-шпион сразу почувствовал запах палёного хвоста и, выждав подходящий момент, пришёл убить колдосестру. И всё бы прошло отлично, если бы всего на несколько минут позднее Колючку не вздумал навестить ещё один человек, раскусивший, что она из себя представляет.

Ремус ничего не отвечал, а у Сириуса не было возможности взглянуть на его лицо. Блэк был зол на собственное упрямство, которое каменное стеной оградило его от, казалось бы, принесённых на блюдечке ответов.

— Почему я не понял с самого начала, Бродяга? Она ведь сделала всё, чтобы догадался именно я. Ещё и перо, — обыкновенно тихий голос Люпина терялся в воздушных потоках. — Если бы я понял всё сразу! Ведь мы были у него дома!

— Ты ещё скажи, что ты во всём виноват, — проворчал Сириус, чувствуя, как губы растягиваются в усмешке. Нет, это всё ещё его старый добрый друг, хоть и кинулся на него с палочкой несколько минут назад. — Впрочем, это ты мне помешал сразу же ринуться за Хвостом.

— Когда схлынет гнев, ты поймёшь, что я был прав, — ответил Ремус и перевёл взгляд на Элайн.

Мотоцикл с рёвом приземлился прямо во внутренний двор Мунго, проступая из воздуха. К ним тут же подбежали две ошарашенные колдосестры.

— Что вы творите? Это запрещено! — прокричала одна, вцепляясь прямо в руль опускающегося мотоцикла.

— Вы нарушаете покой пациентов! — её подруга, заламывая руки, старалась поспевать за более шустрой напарницей.

— Нам срочно нужен доктор Марк Бэддок! — выпалил Ремус.

Сириус шокировано развернулся к другу, на мгновение забывая даже о чужих пальцах, сжимающих руль его сокровища.

— Ты серьёзно? — шепнул Блэк, выключая мотор.

Было очевидно, что Люпин не шутит, но Сириус предположил, что Рем мог оговориться.

— Абсолютно, — ответил Ремус, выбираясь из коляски.

— Он сейчас только вернулся с вызова, — пролепетала колдосестра. — Но мы можем вас к нему проводить.

— А что произошло? — тут же добавила вторая, которую Сириус только что с трудом отлепил от мотоцикла.

Люпин торопливо размял плечи и снова подхватил бессознательное тело Эл.

— Элайн? — ошарашенно воскликнула девушка, но быстро оправилась под взглядами Сириуса и Ремуса. — Доктор Бэддок должен быть у себя. Идёмте скорее.

Блэк помедлил.

— Рем! — окликнул он друга. Люпин замер, оборачиваясь. — Я должен идти.

Ремус понимающе кивнул и скрылся за дверью вслед за двумя лимонными халатами.

Сириус завёл мотоцикл и снова взлетел. Блэк понимал, что теперь что-то искать в квартире Элайн бесполезно, драгоценные секунды потеряны, но Хвост явно мог заявиться к себе домой, ведь он явно тоже не рассчитывал на такое развитие событий, и ему могло понадобиться что-то забрать или выкинуть. Кроме того, даже если он сам там не объявится, то можно будет поискать в его вещах какие-нибудь порт-ключи, пароли, явки, всё что может быть связано с Волдемортом. «Я тебя всё равно нагоню. Из-под земли достану, обыщу каждый угол, но вытащу тебя за твой поганый лысый хвост».

Приземлившись в привычном месте, Сириус вернул мотоциклу видимость. Несмотря на то, что мотор был уже выключен, в ушах Блэка стоял какой-то странный гул. Он протёр уши и присмотрелся к зданию. Пятиэтажный дом из серого кирпича вроде бы ничем не выделялся среди плотно примостившихся соседей. Этот район был не очень-то зелёный, а крона единственного дерева, которое буквально врастало ветками в окна, уже наполовину лишилась листьев. Тяжелое пасмурное небо буквально прижимало дома к земле, предупреждающе обрушиваясь порывами промозглого ветра. Казалось, гудела сама атмосфера, окружающая Сириуса. Он встряхнул головой и уверенно шагнул вперёд.

Но Блэк не успел даже добраться до двери, когда шум, дошедший до точки высочайшего напряжения, взорвался звоном разбитого стекла, а из окон Петтигрю густо повалил вырвавшийся из маленькой комнатушки чёрный дым. В эту же секунду туча загремела в ответ, яркой вспышкой окрашиваясь в изумрудный. Сириус зажмурился от ослепительного сияния и прикрыл лицо рукой. Сквозь пальцы он увидел, как на проклятом, неестественно зелёном небе проступали расплывчатые очертания черепа.

Засигналили машины, вокруг начали распахиваться окна, дверь нужного подъезда открылась и оттуда выбежала женщина в куртке поверх домашнего халата, прижимающая к себе маленькую девочку.

— Пожар! Весь третий этаж горит!

Блэк словно вышел из оцепенения и стремительно понёсся наверх, расталкивая тех жильцов, которым не повезло оказаться дома в этот злополучный день.

— Мне страшно! А почему мы бежим? Террористы, они устроили взрыв! Кто-нибудь звонил пожарным? Срочно приезжайте!

Дверь была заперта. Сама обшивка уже плавилась, выплёвывая раскалённые гвозди, а снизу струился дым. Уже на площадке было ужасно душно. Сириус наколдовал вокруг себя воздушный пузырь и заклинанием взорвал дверь. Наружу ринулись жадные до кислорода языки пламени. Блэк решительно зашёл внутрь. Прямо ему под ноги рухнула горящая дверца шкафа.

«Мордред! В этом аду уже не найдутся никакие зацепки. Хитрая тварь», — раздосадовано подумал Сириус, пробивая себе проход, то мощными струями «Агуаменти», то «Бомбардой».

Разворотив груды горящего мусора, Сириус, наконец, добрался до комнаты Питера. Блэк остановился на пороге, игнорируя летящие искры, которые не могли проникнуть за границу защитного пузыря. В дрожащем от жара воздухе, среди осколков битого стекла и щепок, лежало почерневшее и обуглившееся от дыма и сажи, но всё равно узнаваемое, тело Петтигрю. Рубашка ещё догорала, съёживаясь. Поза была совершенно спокойная, даже умиротворённая. «Бросили уже мёртвого», — подумал Блэк, проклиная Волдеморта за то, что тот даже не дал ему шанса отомстить.

Сириус ещё несколько секунд смотрел, на то, что осталось от человека, которого он считал своим другом, которому доверял больше, чем людям, гораздо более достойным веры, а затем просто развернулся и двинулся прочь, даже не попытавшись вытащить его или уничтожить окончательно.

Сириус выбрался из квартиры, поставив незаметный блок на дверь, затормаживающий огонь, и уже почти неспешно спустился вниз. С улицы уже доносился вой сирены приближающейся пожарной машины.

В самом низу, на входе, Блэк столкнулся с Ремусом.

— Что ты здесь делаешь? — Сириус перехватил его за локоть.

Люпин озадаченно остановился, сбиваясь с намеченного маршрута.

— Ищу следы Питера.

Блэк усмехнулся.

— Можешь обнаружить его целиком, если поднимешься наверх. Правда, поговорить у вас уже не получится — он своё отбегал.

В открывшуюся дверь вломились маггловские пожарные в полной амуниции.

— Выходите на улицу и ждите дальнейших инструкций, — отрезал крайний мужчина в шлеме.

Сириус последовал совету, уводя за собой ошарашенного Ремуса.

— Это ты… — начал было Люпин.

— Ага, и Метку тоже я забабахал, — мрачно проговорил Блэк. — Я приехал к самому началу представления.

— То есть всё произошло только что? — задумчиво уточнил Ремус.

Сириус покачал головой.

— Пожар — да, а вот самого Хвоста сюда подкинули любители дешёвых эффектов, — Блэк снова оседлал мотоцикл. — Давай, прыгай в коляску, надо бы поскорее взобраться на крышу, успеть убрать мерзкие художества с облаков, пока это кого-нибудь не озадачило.

Ремус был погружен в свои мысли, встревоженный чем-то своим, поэтому не торопился залезать в коляску. Сириус уже настроил заглушающие заклинания, оставалось только наложить невидимость. Магглы уже тянули лестницу к разбитому окну Хвоста.

— Я сейчас без тебя улечу, — пригрозил было Блэк.

Люпин послушно уселся в коляску, но сделал это скорее автоматически, нежели осознанно.

— Сириус, — строго произнёс он. — Ты абсолютно уверен, что Питер мёртв? И умер позднее, чем я здесь очутился?

Блэк поджал губы, сосредотачиваясь на взлёте.

— Похоже, что я шутил? Хочешь, можешь подождать, пока те чудные магглы в скафандрах вынесут его обгорелую тушку.

Ремус ничего не ответил.

Зависнув в воздухе прямо напротив Метки, они привычно нацелили палочки и проговорили цепочку заклинаний, направляя переплетённые лучи в правый глаз черепа. Обычно этих чар было вполне достаточно, но в этот раз они не принесли никакого эффекта.

— Что за ерунда? — нахмурился Сириус. — Попробуем заново.

Новые искрящиеся лучи вновь выстрелили, но на самом подлёте к Метке их свечение словно впиталось в череп, увеличивая его в размерах.

— Хватит! — прокричал Люпин. — Мы делаем только хуже. Надо его замаскировать. Давай смастерим ещё одну тучу.

— С дождём! — подхватил идею Блэк. — И пожар подмочим, и Метку спрячем до поры до времени.

Когда мрачно постреливающее молниями чёрное облако наползло на череп и, выпрыснув вначале сгусток мороси, разразилось настоящим ливнем, двое последних мародёров окинули взглядом воющую и мерцающую огнями мигалок улицу, заполненную снующей толпой напуганных магглов. Сириус молчаливо развернул мотоцикл, выводя его наверх, насколько это было возможно при такой нагрузке.

— Вот всё и прояснилось, — мрачно проговорил Блэк.

Когда же последний раз на душе было так мерзко? Сириус стиснул зубы. В тот самый день… Он тысячу прокручивал его у себя в голове, просыпаясь посреди ночи, виня во всём одного себя, пытаясь понять, как Пожиратели вообще очутились в том доме. «Значит, вот откуда они узнали, что готовится операция. А Хвост как раз на неё и не явился». Бессмысленная, не нашедшая выхода ярость билась в висках. Почему они поняли всё только сейчас, когда уже слишком поздно пытаться что-то изменить?

— Сириус, — окликнул Блэка Ремус. — Поворачивай к Мунго. Срочно.

— Зачем? — не понял тот, запоздало вспоминая про Эл.

— Доктор Бэддок сказал, что на неё наложены чары Паучьего Яда. Она сейчас как насекомое, закутанное в паутине, в которое паук вспрыснул яд, — проговорил Люпин.

У Сириуса округлились глаза.

— Она там переваривается заживо? Внутри себя самой?

— Снять заклинание может только тот, кто его произнёс, — мрачно продолжал Рем. — Чары живут за счёт подпитки магическим потенциалом волшебника, который их использовал, как, в общем-то, и вся Тёмная Магия. Поэтому после смерти… Питера… магия должна была разрушиться.

Сириус чуть было не протаранил шпиль здания.

— Мерлин, он мог просто использовать Аваду! Почему он предпочёл эту дрянь? — Блэк перешёл с крика на шипение. — Перепугался, что на Аваду силёнок не хватит?

— Нам пора снижаться. Я надеюсь, что действие заклинания уже завершилось, — ответил Ремус.

Сириус нацелился на свою испытанную взлётную площадку — внутренний двор больницы.

— Я думаю, что кризис уже позади, — заявил Блэк, выключая мотор. — Всё решилось само собой, а ты зря пробегал.

— Ну почему же зря? — с ноткой облегчения заметил Ремус. — Ты сам бы никогда не сообразил наколдовать тучу.

Сириус мрачно усмехнулся.

— Сегодня слишком много соображать пришлось. На Метку уже мозгов не осталось.

Блэк уверенно прошествовал ко входу, а Люпин вначале недоверчиво повёл бровями, но затем тоже двинулся следом. Ремус не верил в «само собой рассосётся».

Эл всё также лежала на кровати, окружённая охлаждающими чарами. Её не просто держали в холоде — Элайн словно пытались заморозить. Тело побелело от инея, а на волосах и ресницах примостились морозные иголочки. Лицо под зачарованным слоем льда было неестественного бледно-фиолетового цвета. Тёмно-синие губы добавляли картине жуткой инфернальности.

— А ей там не холодно? — скептически поинтересовался Сириус.

— И как же я не заметил, — язвительно сверкнул очками выросший из-под земли Марк Бэддок. — Это единственный способ затормозить действие чар. Кто вы вообще такой?

«Узнал что ли?» — мелькнула мысль. Блэк хмыкнул. Нет, Бэддок просто злится, что такой крутой врач, а не может ничего поделать.

— Вы нашли волшебника, который использовал это заклинание? — уже более мягко поинтересовался Марк у Ремуса.

Люпин кивнул головой.

— Да, мы обнаружили его, — уловив вопросительный взгляд Бэддока, Рем уточнил:

— Его тело.

Бэддок со вздохом уселся на соседнюю пустующую койку.

— Я до последнего надеялся, что ошибаюсь, — он снял очки и протёр их рукавом лимонного халата. — Но, к сожалению, сбылось самое худшее, что можно было предположить.

Марк поднял глаза на Сириуса, сжавшего спинку койки, а затем перевёл взгляд куда-то вправо.

— Кровь Эл частично состоит из крови гоблина. Стилио Вененум, или Паучье Проклятье, по сути, должно подпитываться энергией колдовавшего, но здесь оно соприкоснулось с родственной тёмной субстанцией, и вместе они вступили в процесс, губительный для всего организма в целом. Говоря маггловскими словами, её кровь мутирует в отравленное, непригодное для поддержания жизнедеятельности состояние.

Сириус сунул руки в карманы.

— А её нельзя перекачать? Заменить всю её кровь чужой?

Бэддок презрительно вскинул правую бровь.

— Это была бы блестящая идея, но, к сожалению, нет такого заклинания, которое мгновенно выкачало всю кровь из организма и поместило на её место другую. А если выполнять это постепенно, то заражённые клетки успеют исказить здоровые, и мы вернёмся к тому же, откуда начинали. Это общеизвестный парадокс, выявленный ещё во время попыток вылечить ликантропию. Почему вы думаете, оборотням, чья болезнь появляется именно из-за отравления крови после укуса, попросту не выкачали их собственную кровь, заменяя здоровой? — Бэддок скрестил руки на груди, окидывая Блэка взглядом победителя.

«Раз ты такой умник, то лучше бы придумал, что делать», — подумал Сириус.

— Что мы ещё можем сделать? — спросил Ремус.

Марк перестал крутить в пальцах очки и поместил их обратно на нос. Из холодных голубых глаз уже утекла вера.

— Попрощаться, — односложно ответил он. — Утром всё закончится.

Сириусу хотелось встать с места и хорошенько встряхнуть этого чёртова Бэддока, разморозить Эл, привести её в вид, хоть немного отличный от мертвяка, и…

— Пойдём вниз, — твёрдо произнёс Люпин, легонько, не касаясь пальцами, проводя тыльной стороной ладони по плечу Эл.

— Ты это сейчас мне говоришь? — уточнил Сириус.

— Да, тебе, — Ремус, наконец, поднял взгляд на Блэка. — Нам уже незачем здесь находиться.

Люпин вежливо кивнул Бэддоку на прощание и вышел за дверь. Сириус напоследок посмотрел на заледеневшую Элайн.

— Пока, Профессор, — он зарылся пальцами в волосах, сжимая вторую руку в кулак. — Мерлин, лучше бы ты мне сейчас врезала.

Блэк развернулся и поспешил за Ремусом. Люпин вёл себя совершенно странно для сложившейся ситуации и для себя самого в целом, поэтому Сириусу хотелось быть рядом в случае, если Рем по дороге вдруг решит выйти в окно вместо двери.

— Лунатик! — Блэк, нагнал друга на повороте в тёмный тупик. — Ты куда собрался?

Ремус остановился у самой стены. Хрустнув скрещёнными пальцами, Люпин развернулся к другу. В его глазах горел тёмный, слегка озорной огонёк, хотя между бровями залегла напряжённая складка.

— Я думаю, — медленно протянул он, — что до утра ещё полно времени.

Северус отпрянул от двери. Сердце стучало настолько громко, что ему казалось, что там, в комнате, его уже должны были услышать тысячу раз.

Лили, несомненно, выйдет из дома. Но как остановить неизбежное? Первой мыслью было ворваться к Лорду и всеми силами попытаться вымолить его убить только этого мелкого мальчишку, из-за которого Лили теперь в смертельной опасности.

Снейп бросился на дверь, но она была заперта. Парень поспешно выхватил палочку и запустил заклинание. Дверь не поддавалась. Волдеморт умел защищать своё частное пространство.

— Мой Лорд, — закричал Северус. — Впустите меня... я должен.... я прошу вас!

Он отчаянно впился ногтями в дерево. Реальность поплыла перед глазами. Всё катилось в пропасть с такой ужасающей скоростью, что Северусу померещилось, что он смотрит на самого себя со стороны, как дурном сне, потому что всё, что творилось сейчас, было слишком жутким, чтобы происходить на самом деле. А для кошмара в самый раз.

Защитники... Мордред, Лили говорила, что её есть кому защитить. Как он мог это принять, как данность? Неужели поверил в сладкие речи Дамблдора? Нельзя было отпускать Лили, решение отречься от неё ради её же безопасности было самим глупым, фатальным поступком во всей его жизни.

Северус опустился на пол прямо рядом с дверью, схватившись за голову. Его трясло.

Изворотливый лжец Дамблдор, грязный предатель Петтигрю и два безмозглых идиота — это им он доверил безопасность самого ценного сокровища? Сейчас полагаться можно только на собственные силы.

— Лорд у себя? — чей-то голос вырвал его из прострации.

Снейп не сразу сообразил, что происходит. Лицо мгновенно приобрело безразличное выражение, но Северус всё равно опасался поднимать взгляд.

— Он сегодня не в духе, — хрипло ответил Снейп, надеясь, что это послужит достаточным объяснением его состоянию. — Удачи.

Быстро поднявшись на ноги, он, не отряхиваясь, двинулся к выходу. Новый план был совершенно безумным, но иного выхода не оставалось.

Хочешь сделать хорошо — сделай это сам, в идеале, без вмешательства кого бы то ни было.

* * *

Лили уже в сотый раз посмотрела на время. Два с половиной часа. Они опаздывают уже на целых два с половиной часа. Это не то что для Ремуса, даже для Сириуса уже явный перебор. Питер вот сразу предупредил, что не сможет сегодня, а эти два остолопа... неужели они не понимают, насколько ей это важно?

Чтобы скоротать ожидание, Лили вернулась к современной книге, автор которой интересно проанализировал древний травник. Прогрессивные техники зельеварения вкупе с уже наполовину забытыми, но невероятно ценными методами, обещали создать уникальное сочетание невообразимого действия.

Не то чтобы Лили хотелось придумать что-то своё, дело скорее заключалось в другом — перечисленные ингредиенты было нетрудно достать, а использовать при этом их можно было гораздо эффективнее, нежели привычные. Единственной сложностью было освоить довольно необычную методику.

Но времени у Лили было более чем достаточно, а убеждение, что по известному алгоритму, даже нетривиальному, подобрать аналогичное решение задачи не проблема, придавало сил и терпения.

Но в этот раз именно терпение у неё и закончилось. Готовая субстанция и рядом не стояла с традиционным зельем, сильно уступая по длительности действия. «Вот что я делаю не так? — раздраженно думала Лили. — Формула же точно так же, как и в примере выводится. Почему тогда у автора получается, а у меня нет?».

Она оглянулась по сторонам в поисках поддержки. Гарри лежал в коляске, окруженной на всякий случай защитным куполом, и помогать пока не мог, потому что был слишком занят пусканием слюней на воротничок.

— Гарри, — привычно обратилась Лили к мальчику. За отсутствием других собеседников она довольно часто вела с ним продолжительные беседы. — Как разумный человек разумному человеку, объясни мне, пожалуйста, где носит этих оболтусов?

Гарри издал звук похожий на фырканье, надувая слюнявые пузыри.

— Не знаешь? — вздохнула девушка. — Вот и я тоже.

Она вытерла ему двойной подбородок и румяные пухлые щёчки. — Ну ты и отъелся, дружок. Такими темпами скоро и в кроватку влезать не будешь, поросёнок.

Гарри что-то проворчал, задёргав ручками.

Лили рассмеялась.

— Ну ладно, ладно, не поросёнок. Носик-то мамин у тебя, а не пятачок. Хотя я бы удивилась, будь у меня сын с пятачком. И глазки у нас мамины, совершенно точно. Подрастёшь, всем девчонкам будешь строить. Или у вас, у мальчишек, это по-другому называется?

Гарри этого тоже не знал. Впрочем, его заботили вещи поважнее девчонок, потому что он был очень и очень разумный мальчик.

Лили убрала защитное поле и подняла Гарри на руки. Коляску девушка уменьшила в размерах и отлевитировала наверх.

— Значит, так, пупс, — серьёзно начала она. — Похоже, что про нас с тобой все совершенно позабыли, но уйти маме очень надо. Она уже очень давно не проведывала бабушку с дедушкой, и сейчас очень нужно это сделать. А как мне быть с тобой? Оставить такого красавца не на кого, а сам по себе ты уж слишком много набедокурить успеешь. Что ты агукаешь? Да-да, не надо отнекиваться, я тебя не первый день знаю.

Лили положила мальчика в его кроватку и пошла подыскивать ему подходящую одежду для грядущего похода.

— Придётся мне тебя взять с собой. Оно, разумеется, опасно, но выбора у нас нет, — Лили начала стягивать с Гарри домашнюю распашонку. Тот моментально закряхтел, готовясь голосить. Лили покачала головой.

— Ой-ой-ой, переодевают, катастрофа какая. Но в таком виде я с тобой никуда не пойду. А вот с нарядным укутанным кавалером хоть на приём. Да не сопротивляйся ты так, не купаться идём, сейчас всё закончится.

Лили выглянула на террасу. Холодный октябрьский день клонился к промозглому сырому октябрьскому вечеру. Ждать дольше было нельзя.

Лили застегнула непромокаемую куртку, а поверх неё накинула мантию-невидимку. Гарри немного озадачила наполовину пропавшая мама, но очутившись целиком под мантией, мальчик пришёл в неописуемый младенческим лексиконом восторг.

— Сейчас мы воспользуемся Летучим порохом и окажемся в доме у бабушки и дедушки. Ты там ещё не был. Точнее был, но без возможности что-то рассмотреть. Хотя мы и сейчас там не задержимся.

Если бы Гарри умел понимающе кивать, то он бы тут же это сделал.

Выбравшись из камина, Лили на мгновение замерла. Захотелось как можно быстрее выбежать наружу, укрываясь от нахлынувшей волны воспоминаний, которые и так жалили её каждый день, но именно в этом доме от них нельзя было защититься. Слишком много их связано с этим местом. Как же душно. В конце июля тоже было жарко. И в тот день.

Лили выдернуло в реальность только копошение Гарри, которого очень заинтересовала шишечка на лестничных перилах.

Она торопливо спустилась вниз и вышла на улицу. Сейчас Лили была почти благодарна порывам северного ветра, которые отрезвляли, очищали разум от тяжести вины, боли и непонимания, которые нескончаемо бурили её сердце.

«Это ты! Это всё ты!»

Даже мучил девушку только её собственный внутренний голос. Это было невыносимо.

«Хотя бы одно слово тогда. Одно единственное. Но, видимо, мне не должно становиться легче. Теперь уже никогда. Это мой крест и я сама его выбрала».

По щекам опять бежали слёзы. Вроде бы не должны уже, но само это место, как дементор, вытягивало душу, подсовывая старые, ложные надежды и мысли. Насколько глупыми, наивными и безжалостно жесткими они были. Именно за них сейчас и приходит расплата.

Кладбище показалось за пригорком. Ровные ряды могильных камней. Опавшая мокрая листва была аккуратно собрана в кучи у самого забора. Мокрая дорожка хлюпала грязью, а ноги разрезали белые завитки тумана.

Лили споткнулась на какой-то кочке и чуть не упала. Гарри, несмотря на то, что его крепко держали, перепугался и начал хныкать. Вокруг было спокойно, но Лили всё равно пробормотала заглушающие чары, сетуя, что позабыла о них, отвлекшись на мрачные мысли.

Неожиданно опытный глаз уловил вспышку заклинания. Лили мгновенно пригнулась, закрывая Гарри.

— Тише, тише, мой хороший. Ты же храбрый мальчик. Пожалуйста, дай маме понять, где опасность.

Заклинания пролетали одно за другим совсем рядом. Лили развернулась к источнику угрозы и обомлела: к ней приближался сам Волдеморт, который методично обстреливал местность, пытаясь их обнаружить. Она попятилась назад, не отрывая взгляда от кончика палочки Тёмного Лорда.

Вспышка. Мимо. Луч. Опять мимо, но очень близко. Вспышка. Чуть левее, чем следовало.

«Пока он нас не видит, всё хорошо. Пока он не видит. Он не видит».

В эту же секунду луч заклинания чуть было не угодил в руку, которой Лили укрывала плачущего Гарри. Волна адреналина заставила выкинуть вперёд руку с палочкой, выкрикивая спасительное «Протего».

Лили зажмурилась. Она же сама себя обнаружила. Щит затрещал, рассыпаясь от напора атакующих чар.

* * *

Северус знал, где похоронены родители Лили, но аппарировал неподалёку, чтобы как можно дольше остаться незамеченным. Расчёт был прост и рискован — Волдеморт не будет выжидать, пока девушка выйдет из защищённого дома, а атакует именно здесь, потому что Лили вполне могла попробовать переместиться изнутри, и ловить её вернее всего как можно ближе к самому кладбищу.

Северус надеялся, что Лорд придерживается той же логики.

Снейп очутился в небольшом ельнике и наложил на себя дезиллюминационные чары. Стараясь ступать как можно бесшумнее, он прокрался на самую опушку. На кладбище было темно и пустынно. Накрапывал мелкий дождь, и над мокрой землёй витал лёгкий туман. Тишина стояла такая, что было слышно, как дымка стелется по рыхлой почве.

«Неужели просчитался?», — успела промелькнуть мысль, прежде чем Северус услышал детский плач.

Снейп протёр глаза, но так никого и не разглядел. Откуда-то сбоку вылетела вспышка заклинания.

Северус повернул голову в сторону источника чар и увидел, как из соседних зарослей выходит Волдеморт собственной персоной.

Плач мгновенно затих, видимо, от заглушающих чар.

«Но где же Лили?»

Лорд продолжал одно за другим посылать заклинания в сторону, где изначально слышал звук, но ему никто не отвечал.

«Молодец, — прикусил губу Снейп. — Если используешь магию, он сразу обнаружит, где ты».

Но просто так сидеть в кустах и смотреть было невыносимо. Рано или поздно, Лорд попадёт в цель, пусть даже и невидимую.

Северус перебежал к соседним кустам и обомлел — в воздухе за одним из надгробий вспыхнул щит «Протего».

«Нервы не выдержали. Но она же теперь словно мишень выставила», — чуть не взвыл Снейп и бросился вперёд.

Успешно выстрелить, пользуясь внезапностью, получится всего раз, не больше. Авада не подходит, слишком непредсказуема, простой Экспеллиармус или что-то в этом роде, легко отражается, значит, придётся использовать другое заклинание.

— Сектумсепра! — выкрикнул Северус, выскакивая из своего убежища.

Заклинание, направленное прямо в спину Волдеморта, скользнуло по мантии Лорда, разбиваясь искрами о землю.

Снейп шагнул было назад, но затем ледяной ужас, обрушившийся сокрушительной волной, убрал весь страх. Все следующие действия были уже основаны на странных рефлексах, которые просыпаются в человеке, отбросившего инстинкт самосохранения в пекло.

Он ринулся прямо на волшебника, отражая летящий зелёный луч Авады. Атаковать уже действительно больше не удавалось, сил хватало только на оборону, да и обновлять постоянно раскалывающиеся защитные чары он едва успевал. Не было времени даже взглянуть в сторону, где должна была прятаться Лили, и убедиться, что она успела скрыться.

«Если я умру, то хотя бы не зря», — подумал Северус.

В эту секунду Снейп пропустил вспышку справа, и его палочка мгновенно загорелась. От резкой боли пальцы разомкнулись, выпуская уже бесполезные пылающие остатки сухой деревяшки.

Северус поднял взгляд на Волдеморта. Тот укоризненно качал головой.

«А вдруг успею ли аппарировать?», — закралась отчаянная мысль.

Лорд уже вскинул палочку, проговаривая роковые слова. Но за долю секунды до того, как с кончика палочки Волдеморта сорвалась изумрудная вспышка, плечо Северуса резко дёрнули, сворачивая его в единую точку.

Его швырнуло на холодный пол. Северусу повезло исчезнуть за мгновение до того, как луч Авады успел его коснуться. Рука всё ещё горела, но сейчас уже только от боли. На ладони уже начали вздуваться пузыри.

Снейп поднял голову. Лили успокаивала своего орущего отпрыска.

«Везучая мерзкая личинка, — скривившись, подумал Северус. — Это всё из-за тебя».

Девушка ненадолго оторвала взгляд от младенца.

— За правой дверцей шкафа на третьей полке стоит баночка с мазью от ожогов, — подумав, она добавила:

— Я сама её приготовила.

Северус хмуро повернулся в сторону шкафа, замирая прямо перед чуть приоткрытой створкой. «Я же знаю, для кого ты её варила».

Было противно, и внутреннее исступление смешивалось с пульсирующим жжением в руке.

— Тебе не стоило этого делать, — наконец, произнёс Снейп.

Лили закончила возиться с ребёнком, положила мальчика в кроватку, затем быстрыми шагами подошла к шкафу и, распахнув дверцу, протянула мазь Северусу.

— Согласна, — холодно ответила она.

Снейп забрал баночку здоровой рукой и неуклюже попытался открыть. Без помощи второй руки это было не просто.

— Ты обещал, что я никогда тебя не увижу, после, — Лили безразлично наблюдала за его вознёй.

«Удивительная способность вытравливать из памяти самые болезненные воспоминания», — Снейп ещё усерднее вцепился в крышку. Но Лили продолжала:

— И ты уже дважды нарушаешь свои клятвы.

Северус, наконец, справился с баночкой, затем аккуратно почерпнул кончиками пальцев немного крема и почти рефлекторно поднёс к носу. Травяной запах в точности совпадал со своим описанием в учебнике. Мазь была сварена идеально. «Ещё оценку поставь», — одёрнул он сам себя.

— Ты хочешь сказать, что мне не следовало появляться сегодня? — спросил он, мягко нанося крем на краешек обожжённой кожи. — Я сейчас же аппарирую. Могу потом послать совой новую мазь, раз тебе пришлось потратить свои запасы.

Лили поджала губы.

— И куда ты собрался, мне интересно? — она скрестила руки груди. — Могу поспорить на что угодно, что в любом твоём логове сейчас сидит с десяток твоих дружков с чётким приказом убить на месте. Ну или растерзать медленно, со вкусом, чтобы ты успел ощутить весь масштаб катастрофы проваленной затеи твоего господина.

Северус усмехнулся. «Ты как всегда права. Один шаг из зачарованного дома, и я уже не жилец. Лорд не прощает тех, кто переходит ему дорогу. Тем более уже в роковой третий раз».

— Тебе то что? — спросил он, вскидывая правую бровь.

Во взгляде Лили мелькнуло что-то непонятное, но уже в следующую секунду она ещё сильнее нахмурилась.

— Ты спас жизнь мне и Гарри...

«Ошибаешься, солнышко. Я спасал только тебя».

—... и поэтому я не могу просто взять и выставить тебя на улицу.

— Не надо делать мне одолжений, — Северус поморщился, коснувшись волдыря. — Я сам о себе позабочусь.

Лили перестала хмуриться, вздохнув.

— У тебя даже нет палочки! — воскликнула она.

Снейп, забывшись, отмахнулся от неё искалеченной рукой и тут зашипел от боли.

— Куплю новую, — процедил он сквозь зубы. — С каких пор тебя это тебя вообще заботит?

Лили опустилась на стул, протирая сухое лицо руками. Затем она подняла взгляд на Северуса. В её глазах была не жалость, которую так боялся увидеть Снейп, а боль, неподъёмная тяжесть. Он прикусил губу, чтобы ненароком не ахнуть. Сейчас перед ним сидела настоящая Лили. Без напускного равнодушия, холодности или наигранной весёлости. Когда она последний раз позволяла видеть себя вот так?

— Сейчас я живу в затянувшемся кошмаре. Меня окружают родные мне люди, которым я бесконечно доверяю, но раз за разом выясняется, что мне лгут, и где-то среди них есть человек, а может, даже несколько, которые намеренно и убежденно используют моё отношение в гнилостных, отвратительных целях, — она на мгновение отвела взгляд в сторону мальчика. — Хотят отнять у меня самое дорогое. Почему сегодня они не п... — Лили осеклась, чувствуя, что говорит то, что не следовало. Внутри у Северуса всё упало. Нет, она не может стать прежней, искренней Лили так быстро. Она вновь посмотрела на Снейпа. Лицо девушки было спокойно, но в глазах теплел огонёк надежды, как мерцает путнику свет окна хижины, затерянной в лесу. — Мне нужен человек, которому я могу верить. Я знаю, ты меня не обманешь. Ты ввязался в это змеиное гнездо не из-за схожих убеждений. Он просто сумел найти к тебе подход, уговорить тебя, но самом деле ты всё тот же Северус, с которым я играла в детстве на той поляне в парке и которому отправляла письма и могла поговорить по душам... Ты рисковал жизнью ради меня, отказался от всех привилегий, предоставленных твоим хозяином, лишь бы попытаться ему помешать. И поэтому ты мне нужен. Отпускать тебя теперь будет губительно не только для тебя, но и для меня. Пожалуйста, Северус, останься.

Она ещё не закончила свою речь до конца, а Снейп уже почувствовал, что уже не сдвинется с места. Он чувствовал себя кружкой, в которую медленно наливают сладкий чай с молоком. Тепло, рождавшееся внутри маленькими искорками разбегалось по всему организму.

«А я тебе это с самого начала говорил», — ко всеобщей эйфории прибавилась язвительная мысль.

Внутри него что-то медленно плавилось, принося долгожданную гармонию. На мгновение ему даже показалось, что рука исцелилась сама собой, но голос разума подсказал, что это просто подействовала мазь. «Мазь, которую сделала она», — мысленно добавил Северус.

— Я... конечно, Лили, — пробормотал он, протягивая к ней пальцы.

«Нужен...»

В этот момент из коридора послышался грохот открывающейся двери. Лили выпрямилась в кресле, возвращая себе прежний вид.

Кого это нелёгкая принесла? Одного взгляда в сторону шума оказалось достаточно, чтобы разбить мимолётное ощущение спокойствия вспышкой ненависти. Всё тепло резко трансформировалось в кипучую внутреннюю ярость. Снейп сжал руку в кулак, увидев на пороге Блэка.

— Лили, ты не поверишь, что сегодня произошло! — громко воскликнул он, а затем ошарашенно споткнулся, выхватывая палочку. Вид у Блэка был такой, словно он случайно раздавил жабу, а она прилипла к ступне. — Пожалуй, я погорячился с выводами. Что здесь, дракклы подери, происходит?

Окоченевшие пальцы скользили, пытаясь перехватить тяжелеющее с каждым шагом заледенелое тело девушки. Мотоцикл заглох ещё в Хогсмиде, не выдержав объёма нагрузки, за последние сутки свалившегося на его железное туловище. Посадить получилось только засчёт вовремя использованных чар. Промедлили бы ещё мгновение и на лесной опушке валялись бы две обычные лепёшки и одна замороженная. Довольно глупый финал затеянной авантюры. Хорошо хоть, за ними никто не гнался, но первую половину дороги приходилось воровато оглядываться. Кто, как не колдомедики экстренной помощи умеют быстро и точно перемещаться в пространстве?

— Да, — протянул Сириус, надеясь отвлечься на ближайшие пять минут, которые он ещё должен был тащить Эл. — Не так я себе представлял своё триумфальное возвращение в Хогвартс.

Ремус всё это время шёл молча и к разговорам был не очень расположен. Лицом он напоминал не очень успешного картёжника, который до этого постоянно проигрывался, а сейчас поставил на кон все свои сбережения, чтобы либо взять тройной куш, либо пропасть окончательно. Шарик уже мерно постукивал по рулетке, но пока было непонятно, где он предпочтёт остановиться.

— А как ты думал, это произойдёт? — парировал Люпин, не поворачиваясь к другу.

«Он не хочет продолжать беседу или смотрит прямо перед собой, чтобы лишний раз не увидеть то, во что превращается Эл?»

— Пожалуй, более грандиозно, под восторженные вопли ликующей толпы.

Рем даже не хмыкнул. Сириус нахмурился. Нет, нельзя позволять ему погружаться в собственные мысли. Лунатик съест себя заживо.

— Сейчас меня не покидает ощущение, что мы сбежали из Азкабана, — прибавил Блэк.

Люпин, наконец, обернулся.

— Я не буду спрашивать, за какие грехи нас могло туда занести. В любом случае, мы бы оттуда уже не выбрались.

Сириус мысленно отсчитывал минуты. Осталось ещё две и можно будет наложить согревающие чары на задубевшие пальцы и размять плечи. Ремусу тоже следовало бы так поступить, когда он в прошлый раз передавал Эл.

— Не знаю, дружище, но, думаю, нам бы, несомненно, удалось отыскать способ, — Блэк попытался подмигнуть Рему, но напряженные мышцы лица изобразили что-то, напоминающее нервный тик.

— Моя очередь, — сказал Люпин, игнорируя последнюю фразу Сириуса.

Блэк водрузил осточертевший груз на руки друга, испытывая смешанные чувства. С одной стороны руки обрели долгожданное облегчение и начали потихоньку размораживаться, возвращая пальцам чувствительность, а с другой, Сириус словно сваливал дополнительный валун на гору, которую сдавливала душу Ремуса. Блэк был вполне готов тащить Эл и до самого Хогвартса, лишь бы не подливать масла в огонь, но осознавал, что это предложение никогда не будет одобрено. Да и скорее всего после такого запроса, Люпин и вовсе откажется отдавать Эл.

— Зайдём через главные ворота? Теперь-то уже можно не бояться Филча, — заметил Сириус.

— Мы идём не к Дамблдору, — ответил Ремус.

— Ну и что? Поздороваемся со стариной Дамби, пожелаем долгих лет жизни и двинемся по своим делам, — удивился Сириус.

— Тебе не кажется, что нам придётся слишком много ему объяснять? — Блэк не видел, но готов был поклясться, что Люпин приподнял одну бровь.

— Значит, снова шифруемся, — усмехнулся Сириус.

«Правда, сейчас нас уже только двое, — в грудной клетке что-то шевельнулось, словно вытравливая кусок мяса из сердца, совсем рядом со старой, так и не затянувшейся раной. — Нет, нельзя позволять себе об этом думать. Пока нельзя. Ещё ничего не закончилось, и надо бороться дальше. А в полной мере выпустить всю эту боль можно будет только потом, в одиночестве».

А вот и знакомый выступ. Сколько раз их выручал этот лаз!

— Три раза влево надо, а ты вправо тянешь, — заметил Ремус.

— Вот черт, неужели уже забывать начал? И трех лет не прошло, — нахмурился Блэк.

— Каждый этот год вполне сойдёт за десять, — ответил Люпин, успокаивая.

Они крались по ночному замку в полной тишине. Хогвартс совершенно не изменился за прошедшее время. Хотя что такое для тысячелетнего замка какие-то ничтожные три года? Это человеческая жизнь может не единожды перевернуться с ног на голову, душа зачерстветь, а сердце получить море кровоточащих ран, которые удастся разве что спрятать за хрупкой коркой.

На втором повороте Сириусу вообще начало казаться, что вся та реальность, из которой он вышел, не что иное, как плод его воображения, краткосрочный кошмар, который просто померещился на пути из Запретного Леса. Он даже обернулся было, чтобы рассказать Джеймсу о том, что ему привиделось, но наткнулся только на хмурый взгляд Люпина, держащего Эл чуть ли не на вытянутых руках, лишь бы меньше соприкасаться с ней, передавая тепло.

— Ну и начудила ты, Профессор, — произнёс Сириус, чтобы хоть как-то объяснить причину своей остановки.

— Ты можешь хотя бы сейчас называть её по имени? — прошипел Ремус.

— Я просто по инерции, — извинился Блэк.

«Неужели он уже опустил руки? После безумного плана, который придумал Рем, это глупо».

— Ты превращаешься в Бэддока. Мы-то ещё не сдались! — Сириус положил руку на плечо друга. — Правильно я говорю?

Ремус опустил глаза на Эл, а затем подтянул её повыше.

— Идём быстрее.

«Интересно, когда-нибудь наступит тот день, когда именно я смогу спокойно лежать и страдать, а все остальные меня поддерживать?» — со вздохом подумал Сириус.

За поворотом послышались гулкие шаги. Сириус сам не заметил как нырнул за рыцарские доспехи. Мимо торопливо прошаркал Филч. Видно было, что преследовал какую-то цель, поэтому даже не остановился осветить укромные места, как обычно любил делать.

Блэк обернулся влево и увидел, что за соседней статуей притаился Ремус.

— А чего мы прячемся-то? — поинтересовался Сириус.

Люпин тихонько прыснул.

— Рефлекс сработал, — затем его лицо снова посерьёзнело. — Оно и к лучшему. Всё равно бы пришлось рассказывать, что мы тут делаем.

Они вышли на лестницу и подождали, пока она передвинется на нужный этаж. Прямо перед ногой у Блэка пропала ступенька, но, затем, осознав чей ботинок над ней занесён, она поспешно вернулась обратно.

— Совсем без нас одичали, — посетовал Сириус. — Мы же вроде собирались до выпускного всё вернуть как было.

— Ага, — проворчал Ремус. — Но потом тебе же припёрло кого-то скинуть, и колдовство над лестницей перенеслось на неопределённый срок.

— На обратном пути обязательно придумаем, как эти чары снимаются, — пообещал Сириус и тут же забыл.

Остался последний коридор, они почти добрались до пункта назначения.

— Бродяга, ты куда полез? — окликнул его Люпин. — Это поворот к спальням когтевранцев, а не их декана!

— Точно! — Сириус постучал себе по лбу.

— Представляю, что подумали бы дети, увидев, как к ним влез взрослый дядька, — покачал головой Ремус. — А ты как раз мечтал о триумфальном возвращении в Хогвартс. Аккомпанемент девчачьих визгов вполне сойдёт за фанфары.

— Нет уж, спасибо, — усмехнулся Сириус. — Я своё сюда уже отлазил.

Они поспешно завернули за лестницу и увидели узкую дверь, ведущую в тупиковый коридор. У стены обнаружились ещё две двери, между которыми примостился тускло помигивающий факел.

Сириус постучал, вначале осторожно, надеясь, что Флитвик отзовётся и так, а затем немного погромче.

Дверь тут же отворилась. Флитвик был облачён в белый ночной колпак, который кисточкой свисал из-за плеча. Вкупе со светлой ночной мантией это создавало образ маггловского Оле-Лукое, разве что зонтика не хватало.

— Мистер Блэк, что вы здесь делаете? — удивлённо спросил он, а затем непонимающе протёр глаза. — Мерлин, Эл! Быстро проходите ко мне!

Они переступили порог небольшой комнаты, оформленной в тёмно-синих тонах факультета. Сам символ Когтеврана раскинул тёмные крылья над балдахином роскошной кровати. Правда, про себя Сириус отметил, что она уже давно пустовала — из-за занавески виднелась гора свитков и прочих инструментов. Видимо, за огромным сооружением притаилось что-то покомпактнее, под стать обитателю комнаты.

— Опустите её в кресло! — торопливо скомандовал Флитвик. — Что произошло?

— На неё наложили Чары Паучьего Яда, — объяснил Сириус.

— В Мунго сказали, что они неспособны её вылечить, — добавил Люпин. — Но мы решили привести её к вам, профессор, как к родственнику, который может знать, как ей помочь.

«Как к родственнику! — мысленно отметил Сириус. — Тебе в дипломаты надо будет податься, когда война закончится. Интересно, у него есть объяснение на случай вопроса, как мы связаны с её плачевным состоянием?»

Флитвик навис над креслом, которое уже потихоньку замораживала Эл, а затем проковылял к письменному столу. Вскарабкавшись по скрипучим деревянным ступенькам небольшой лесенки, с которой обычно вёл занятия, он быстро откинул звякнувшую крышечку чернильницы и быстро что-то нацарапал пером на листке пергамента.

— К сожалению, я тоже не обладаю нужными средствами, которые могут избавить мою Колючку от проклятья.

Сириус мрачно всматривался в напряженный взгляд обычно весёлых глаз профессора. Неужели всё было зря, и они могли бы с тем же успехом оставить Эл на больничной койке, а не тягать через всю Великобританию?

Флитвик приоткрыл витую дверцу совиной клетки и привязал к лапке чёрной неясыти наспех свёрнутый свиток.

— Мистер Люпин, отворите окно, пожалуйста, — Флитвик торопливо забарабанил пальцами по столу, дожидаясь, пока Ремус, подскочивший к подоконнику, справится с щеколдой. — Благодарю вас.

Сова выпорхнула наружу и тут же скрылась ночном мраке.

Профессор проводил её взглядом, а затем ловко спустился обратно, усаживаясь на нижнюю ступеньку.

— Я отправил письмо в поселение гоблинов, где живёт наша дальняя родственница. Она точно отыщет способ, — Флитвик скинул ночной колпак, быстрым движением приглаживая волосы. — Как вы сюда добрались? У вас есть на чём перевозить Эл?

Сириус переглянулся с Ремом.

— У нас был транспорт, — объяснил Блэк. — Но сейчас его скорее нет, чем есть.

Флитвик пристукнул носком ботинка по полу.

— Ну что же вы так неаккуратно. Впрочем, можем воспользоваться камином в кабинете директора. Думаю, что профессор Дамблдор будет не против.

Он взмахнул палочкой поспешно наколдовал носилки прямо из кресла, в котором лежала Эл.

— Левитировать не будем, зараза только обрадуется дополнительной подпитке, но, полагаю, вам и так сподручнее будет.

Ремус, который даже дышать в сторону Эл запрещал, скептически прикусил губу, но промолчал.

По дороге они шуганули группку любителей ночных похождений. Они ошарашенно бросились врассыпную, лишь завидев странную процессию издалека.

— Чего это вы их так легко отпустили? — удивился Сириус. — Нам бы сразу же месяц отработок прилетел.

— Это двое ребят с Пуффендуя. Один из них встречался со младшей сестрёнкой со Слизерина. Шестикурсник с ними как провожатый. Пусть видятся, девочка очень скучает по дому. В самом первом семестре у всех так.

«Ну почти», — подумал Сириус, но не стал заводить старую песню.

Кабинет Дамблдора был пуст. Феникс на мгновение встрепенулся, пуская сноп искр в воздух, освещаетно затем поудобнее устроился на жердочке и снова задремал.

— На каминной полке стоит вазочка на изогнутых ножках. В ней Летучий Порох, — пояснил Флитвик.

Полка действительно была высоковата для роста профессора. Сириус, подсветив причудливые склянки Люмосом, нашарил нужную.

— Теперь снова придётся взять Эл на руки, — произнёс Флитвик, отсыпая на ладонь небольшую горстку пороха. — Носилки не влезут в трубу.

— Моя очередь, — заметил Сириус, опуская свою сторону носилок.

— Вероятно, — ответил Ремус, поднимая девушку.

Блэк поджал губы.

— Настолько острая форма мазохизма уже неизлечима, — пожал плечами Сириус.

Они вступили в камин, вслед за ловко запрыгнувшим Флитвиком.

— Дом Камнегрызки! — громко воскликнул профессор, и всю компанию унесла изумрудная вспышка.

Пришлось ещё долго поплутать по перекрёсткам труб, некоторые ходы были перекрыты магическими завесами, поэтому, обнаружив тупик, волшебный поток визгливо притормаживал, а затем рывком поворачивал в обратном направлении.

Наконец, их выкинуло из бесконечного лабиринта узких засмоленных изгибов. Сириус, хоть и привычно пригнулся, всё равно ударился головой о низкую каминную полку.

Они оказались внутри небольшого домика с низким потолком, под которым мириадами мерцающих огоньков парили светлячки. В углу стоял гриб, вокруг которого переливалось фиолетовое свечение. Под раскидистой шляпкой гриба примостилась короткая кровать, которая вместо ножек держалась на чьих-то лохматых копытцах. Сама же разгневанная хозяйка дома выскочила из тёмной стороны комнаты.

— И что эти две дылды сотворили с моей Колючкой-переростком? — послышался низкий скрипучий женский голос. — Говорила я тебе, переправь племяшку к нам в деревню, пока времена неспокойные.

Перед ними, поставив руки в боки, нервно постукивала ножкой гоблинша. Её передний зуб торчал из-под верхней губы, которую почти задевал кончик крючковатого носа. Маленькие чёрные глазки блестели гневом.

— Положите мою крошку на пол, где я постелила. На наши кровати она всё не влезает, — она указала когтем в сторону горы подушек у стены. — И я всё ещё жду ответа!

«Теперь понятно, почему её зовут Камнегрызка, — подумал Сириус. — Повезло Профессору, что не пошла внешностью в эту семейную ветку. Хотя характер точно переняла».

— Мы близкие друзья Элайн, — с вежливой поспешностью объяснил Ремус. — После того, как специалисты Мунго отказались её лечить, вы наша последняя надежда.

Камнегрызка прищёлкнула языком.

— А должна была быть первой инстанцией, — она угрожающе прищурилась. — Что ж тогда не уберегли, раз такие близкие?

Ремус отвёл взгляд в сторону.

— Это целиком и полностью наша вина, — ответил Люпин. — Она рисковала для того, чтобы нам помочь.

— Люди, — Камнегрызка скривила морщинистое личико. — Да ещё и мужского пола. Все беды от вас.

Она доковыляла до Эл. Не используя палочку или что-то ещё, Камнегрызка пробормотала что-то себе под нос, и весь лёд моментально расплавился. Гоблинша взмахнула рукой, поднимая воду в воздух, которая бесшумно испарилась маленьким облачком пара.

— Наморозили, чертяки, — проворчала Камнегрызка. — Вы бы ещё какой-нибудь склизкой дрянью её обмазали. Я знаю, вы это дело любите. Знай, палочками махаете и крысиные хвосты шинкуете. Волшебники!

Сириус нахмурился при упоминании крыс. Но старая гоблинша ему определённо нравилась. Такое скрипучее спокойствие может быть только у мастеров своего дела. Бэддок с его трясущимися поджилками ей и в подмётки не годился.

— Ты совсем ребят засмущала, — мягко произнёс Флитвик. — Они не привыкли к такому приёму.

Камнегрызка отмахнулась от него.

— Я должна была перед ними лебезить? После того, как они сами признались, что напортачили? Так у вас, людей, принято, Филиус? И ты не будешь со мной спорить. Мне некогда, я спасаю твою недалёкую племянницу.

Она присела на дощатые половицы у подушки, на которой покоилась голова Эл, и подцепила наволочку когтем.

— Ну что могу сказать, — Камнегрызка перевела взгляд на своих незваных гостей. — Ты, дружок, можешь сразу возвращаться к себе в Хогвартс, здесь от тебя никакого толку, вы оба, подойдите сюда. Потолкуем.

Профессор Флитвик просто присел на трехногий кованый табурет возле камина, показывая, что намерен дождаться развязки истории на месте.

А Сириус переглянулся с Ремусом.

— Ну чего вы ломаетесь, как самки гиппогрифа, давайте смелее! — она неуклюже кряхтя поднялась на кривенькие ножки и поманила их длинным скрюченным пальцем. — Глядите, какая история выходит. Моя любимая двоюродная внучка сейчас питает какие-то дрянные человечьи чары нашей густой гоблинской кровушкой. А происходит это потому, что Колючка незадолго до того, как получила заклинанием в лоб, отдала через свою палочку, нюхлер её загрызи, очень сильную часть своей человеческой магической составляющей. И эти чары сильно ослабили её, как волшебницу. Поэтому-то и сопротивляться пытается только наша, гоблинская часть, которая проклятье только подкармливает.

— Мы уже знаем, что с ней происходит, — не выдержал Сириус.

Неужели и сюда они просто потрепаться пришли?

И тут же схватился за багровеющий гудящий нос, в который прилетел смачный щелбан.

— Не перебивай, дылда! Плохо тебя манерам учили! — грозно произнесла Камнегрызка.

«И как она дотянулась? — ошарашенно подумал Сириус. — Гоблин рассуждает о манерах. Вот это новость. Скоро тролли заболтают о нормах гигиены».

— Поэтому моя крошка оживёт, — продолжала Камнегрызка, мельком бросив раздраженный взгляд злобных глазок на Блэка, — если вы отдадите ей какое-то важное человеческое чувство. Ту мысль, которая помогает вам жить. Силы таких чар будет достаточно, чтобы разрушить всю дрянь, которая в ней накопилась. Ну и я в этом подсоблю.

Она скрестила руки, оценивая произведённый эффект. Даже едва доставая ростом до груди Сириуса, Камнегрызка всё равно умудрялась смотреть на него исподлобья, презрительно и как будто свысока.

Сириус задумался. Он знал, что заставляет его жить дальше. Чувство ответственности, долга перед погибшим другом. Мысль о том, что он должен показать, что Джеймс пожертвовал собой не зря. Обязанность защищать Лили и маленького Гарри. В голове снова всплыли те слова, которые он буквально выжег у себя в сердце: «Погибнуть можно только зная, что после этого войне придёт конец». А до этого нужно сражаться и всеми силами вгрызаться в остатки сознания.

Что будет, если отдать это чувство Эл? Что останется от самого Сириуса? Но эта мысль так сильна, что, пожалуй, даже её одной хватит, чтобы её оживить.

— Я готов, — прервал рассуждения Блэка Ремус.

Он был невероятно бледен, так что даже стиснутые губы сливались с лицом, а складка между бровей, казалось, углубилась ещё сильнее.

— Я тоже, — сразу же выпалил Сириус, не желая отставать в решимости.

Камнегрызка усмехнулась.

— Уверены? Вам свою душу потом по кирпичикам восстанавливать придётся, коли фундамент порушите.

Сириус кивнул, краем глаза замечая, что Рем даже не шевельнулся.

Камнегрызка приподняла мохнатую бровь с проседью, а затем что-то забормотала на гоблинском наречии. С глухим хлопком погасла грибная шляпка, а затем один за другим потускнели светлячки под потолком. Домик погрузился во тьму. Перед глазами что-то затрещало, мелькая, как помехи на маггловском телевизоре, а затем ослепительно вспыхнуло.

— Отлично, то, что нужно, — донеслось до оглушенного Сириуса. — Сильные чувства и чувства выдержанные.

Сияние уже погасло, но Блэк не сразу это заметил, перед глазами всё ещё пылали переливы странного свечения. Затем оно медленно рассыпалось крохотными огоньками светляков. Вскоре, с гудением мигнув, загорелся и гриб, возвращая причудливую фиолетовую дымку.

Эл как лежала на груде подушек, так и не сдвинулась. На душе тоже ничего не изменилось.

— Чего-то ваша хвалёная магия не сработала. Только в глазах до сих пор звёздочки, — приподнял бровь Сириус, слегка приподнимая руку, чтобы в случае чего успеть прикрыть и так ноющий нос.

— А ты думал, что она сразу подскочит и станцует вам чечётку, после той гадости, которую вы на неё навели? — язвительно проскрипела гоблинша. — Нет, дорогуши, она ещё четверть часа точно будет в себя приходить. Мысли ваши сильные, но у вас ничего не отнялось, не беспокойтесь. Стала бы я стержень из души выдирать. Просто хотелось проверить, так ли вы дорожите моей Колючкой или прикидыватесь. Ты-то скорее из характера своего согласился, чтобы что-то доказать людям, которых здесь даже нет, но искренне. А вот твой друг о моей крошке заботился. Для человека это дорогого стоит. Только теперь я буду за вами приглядывать, — поймав недоверчивые взгляды друзей, Камнегрызка кашляюще рассмеялась. — Да не бойтесь, не буду я за вами хвостом семенить. У меня свои средства есть. Но коли что не так учудите, сразу вспомните обо мне.

— Спасибо, Грызка, — улыбнулся Флитвик. — Я не сомневался, что ты сможешь помочь нам с Эл.

— Среди людей можете её называть как угодно, а у нас она Колючка, — огрызнулась гоблинша. — Можешь не благодарить. В конце концов, она моя внучка. Мы для родной крови на всё готовые.

«Удивительное сочетание цинизма, хитроумия и семейных уз», — подумал Сириус.

— Простите нас, что подвергли её опасности, — произнёс Ремус. — Что мы ещё можем сделать?

— Наверное, доставить в безопасную кровать и проследить, чтобы никто не мешал ей постепенно приходить в себя. Во всяком случае, здесь она мне больше не нужна, — видимо, у гоблинов было жесткое ограничение по количеству сантиментов на сутки. — И знайте, я вам добавила немного огоньку в кровь. Вашим душам уж точно не помешает, особенно твоей, проклятый мальчик.

«Интересно, сколько ей самой лет? — подумал Блэк. — Явно не меньше сотни. Гоблины — долгожители».

А вслух спросил:

— В каком смысле «огоньку»?

Камнегрызка усмехнулась.

— А ты подумай о нём и прищёлкни пальцами, — с притворной ласковостью проскрипела она.

Блэк потёр руки, пытаясь сосредоточиться на вспышке, которая ослепила его несколько минут назад и щёлкнул пальцами. Над ладонью, озорно кувырнувшись, завис язычок пламени.

— Ух ты! — воскликнул Сириус, замечая, что у Ремуса тоже получилось зажечь подаренный огонёк. — А стрелять им можно?

— Давай ты будешь это проверять не в моём доме? — проворчала Камнегрызка и тут же улыбнулась, обнажая ряд крупных кривых зубов. — Колючка очнулась. Ну и напугала же ты своих кавалеров! А дядю и того больше. Прибежали ко мне — лица на них не было!

Эл облизала губы, разглядывая компанию из-под полуприкрытых глаз.

— Я как будто была под твоим душным одеялом, бабуля. Только с головой.

— Сколько можно бухтеть про моё одеяло! В гости пришла, значит, радуйся. А ей вечно всё не так, — закряхтела Камнегрызка. — Вот только попроси у меня ещё что-то, я тебе сразу это припомню. У меня память хорошая!

— Высокие отношения, — шепнул Сириус на ухо Рему и помчался обнимать уже почти окончательно пришедшую в себя Эл. — Привет, Отморозок! Так и знал, что твоё желание поязвить тебя из-под земли вытащит!

— И я рада тебя видеть, мой беспамятный друг. Так и не запомнить имя, состоящее из одной буквы, дорогого стоит, — Эл с улыбкой обхватила руками корпус Блэка.

— Всё в порядке, Колючка? — уточнил Флитвик. — Может, тебе ненадолго переехать ко мне в Хогвартс? Поппи на тебя подглядит.

— Нет, спасибо, дядя, я в школу после выпускного ни ногой, — ответила Эл.

Сириус почувствовал, что его легонько отпихивают и отпустил девушку.

— Ладно, я так понимаю, я уже достаточно нарадовался оживлению Проф... Эл... Кол... да так никому не угодишь! Как ни назовёшь откуда-нибудь да прилетит.

Он отступил на несколько шагов назад.

— В таком случае, друзья мои, я должен вернуться обратно, — Флитвик достал щепотку Летучего пороха и одной ногой вступил в камин. — Напиши мне, когда будешь дома, хорошо?

Эл кивнула, поглядывая на Рема, который неловко переминался с ноги на ногу, не двигаясь с места. Флитвик скрылся в камине. Сириус похлопал друга по плечу.

— Ну давай, иди к ней, — прошептал Блэк. — Я же специально первым подошёл, чтобы потом не отвлекать.

— Опять мнётесь? — проворчала Камнегрызка. — Давайте, забирайте свою неблагодарную подругу, и чтобы через две минуты вас здесь уже не было.

Ремус заулыбался. В свете волшебного гриба его улыбка выглядела странной, но не менее счастливой. Люпин сам едва ли не светился. Пригнувшись, чтобы не задеть низкий потолок, он подошёл к Эл и прижал к себе, аккуратно целуя в затылок. Девушка, ещё не очень послушной рукой, нащупала ладонь Рема и переплела с ним пальцы. Сириус видел, что Ремус что-то прошептал Элайн одними губами, но не расслышал что именно. Впрочем, это было не важно.

Как искренни и ярки человеческие чувства во время войны! И насколько они бывают недолговечны. Нельзя допускать, чтобы и эта пара пострадала от всего дерьма, которое творится вокруг. «Надо будет для безопасности переселить Эл к Лили. Там уж точно её больше никто не достанет. А мы будем навещать сразу обеих. И Лили компания...»

Лили! Мысль буквально обрушилась в голову. Они же обещали проводить её на кладбище!

Сириус хотел было напомнить Ремусу, но передумал. Пусть отдыхает. Он заслужил это больше всех.

— Я вас тоже оставлю, — кивнул Блэк. — Приятно было познакомиться, леди Камнегрызка.

— Сам ты леди! Пришли все вместе, а я теперь Порох для каждого отдельно трать, — проворчала гоблинша. — Вы двое тоже сворачивайте свои тисканья! Никто не умер и ладно!

Сириус улетел в трубу громко хохоча и тут же закашлялся от залетевшей в рот сажи.

Выбравшись из камина на втором этаже, он не обнаружил рядом Лили и решил, что это знак всё хорошенько обдумать. Блэк отхлебнул воды из какой-то бутылки, стоящей на столике и присел , размышляя.

То, что Эл особенно спорить не будет, Сириус не сомневался, а если говорить точнее, даже не думал в эту сторону. Его больше заботило, как преподнести Лили всё, что произошло.

«Пока наш прирождённый дипломат играет в героя-любовника, придётся справляться своими способностями. Значит, начнём с малого. Эл лучше жить с тобой, потому что... Эл теперь придётся переехать к тебе... вот, так хорошо. А первая фраза должна одновременно подготавливать и оправдывать наше опоздание. Чтобы дальше было легче говорить».

Не желая дальше тянуть время, он аккуратно завернул в её спальню, но там не было даже Гарри. Нахмурившись, Сириус стремительно слетел вниз по лестнице и помчался в гостиную. Сквозь стеклянную дверь он разглядел рыжую шевелюру Лили и облегчённо выдохнул.

— Ты не поверишь, что произошло! — воскликнул он, распахивая дверь, но затем ошарашенно притормозил, едва ли не спотыкаясь о порог. «У Камнегрызки какой-то гриб неправильный был, или это мне от проглоченной сажи мерещится?». Оказалось, не привиделось. «Теперь вопросы буду задавать я», — подумал Сириус, выхватывая палочку.

— Пожалуй, я погорячился с выводами. Что здесь, дракклы подери, происходит?

Янис Эглитис, или просто Янни, в который раз пригладил светлые волосы, проверяя, не вылез ли опять тот ужасный хохолок на чёлке. Папа говорил, что это пройдёт с возрастом, но Янни ведь уже 16 лет, что по сути своей не так уж и мало. Кажется, он скорее облысеет от старости, как отец, чем дождётся, пока строптивый хохолок сам ляжет как надо. Но дело, конечно, было не только в нём. Отвратительный прыщ вылез как раз в том месте лба, которое невозможно было прикрыть волосами, а после того, как Янни его выдавил, на том же месте разрослось жуткое красное пятно, которое вот уже целых пять минут и тридцать две секунды не хотело сходить. Так, самая счастливая ночь в жизни Янни норовила превратиться в настоящий провал.

Сирена, его мечта, занимала все мысли Эглитиса ещё с третьего курса, когда их поставили в пару на Травологии. Раньше от его неуклюжих ухаживаний она только кривила своё прекрасное личико, обрамлённое тёмно-рыжими локонами. А сегодня с утра, сразу после завтрака, сама подошла к нему и предложила встретиться ночью в Хогсмиде!

Янни тогда отстал от Бена, потому что помогал первокурснице Мелли поднять её учебники. А Сирена присела рядом, чарующе улыбаясь, и отдала девочке последний отлетевший далеко свиток. Затем произошло уже что-то заоблачное — Сирена первая поздоровалась с Янни и аккуратно поманила его за собой.

Они стояли у окошка в укромном тупиковом повороте, где студенты частенько обсуждали вещи, не предназначенные для чужих ушей.

— Янни, — тихо прошептала Сирена в самое его ухо, вызывая невыносимый трепет во всём теле шестикурсника, включая даже пальцы ног, которые сжались в великоватых ботинках, купленных на вырост, — приходи сегодня в Хогсмид в полночь.

— З-зачем? — конфузно пролепетал Янни, чувствуя, что заливается краской. Нет, краснеть нельзя, от этого лицо пойдёт пятнами, а уши вообще предательски засияют.

Сирена лишь таинственно опустила глаза, отряхивая с рукава мантии Эглитиса, невидимую пылинку.

— А зачем туда обычно сбегают ночью? — она изящно изогнула бровь, сверкнув из-под подкрашенных ресниц глазами цвета молочного шоколада, с крапинками-изюминками.

— Но сейчас же з-запрещены даже обычные походы в Хогсмид! — воскликнул Янни. — Там может быть опасно. Мы не можем покидать замок!

Самое прекрасное создание во всём волшебном мире нахмурилось, отходя на целых три шага от Янни. В этот момент Эглитису показалось, что между ними затрещала земля, разрушаясь в настоящую пропасть. Он испуганно подался вперёд, не желая упускать своё сокровище.

— Что, испугался? — со вздохом протянула Сирена. Её восхитительные глаза наполнились разочарованием. — Я не думала, что ты трус.

Сирена укоризненно покачала головой, медленной пыткой отворачиваясь от отчаянно застывшего Янни.

— Не подходи ко мне больше, Эглитис. И даже к двери в нашу гостиную не приближайся, — те самые губы, которые так улыбались гнусному придурку Паркинсону, презрительно сжались. — Я же знаю, что ты не просто провожаешь вашего второкурсника на встречу с Мелли, а надеешься столкнуться со мной. Так вот, я запрещаю тебе это делать.

Сердце Янни сжалось от ужаса. Почему он начал нести всякую ерунду, вместо того, чтобы просто согласиться? Это ведь совсем несложно, сказать «да»! И не ты ли уверял, что готов ради неё на всё? Тупоголовый тролль!

— Нет, Сирена, постой! — взмолился Янни. Ещё можно всё исправить! — Я приду, обязательно приду, слышишь? Если ты, действительно, зовёшь, то я...

— Тшшш, — её тонкий пальчик, украшенный причудливым фамильным перстнем, легонько коснулся его губ. — Ни слова больше. Я верю только поступкам.

И в эту самую секунду мир буквально вспыхнул миллионом огней, словно все звёзды взорвались, празднуя триумф Янни — на его щеке запечатлела поцелуй самая прекрасная в мире волшебница.

— Я буду ждать, — шепнула Сирена, тут же скрываясь за поворотом. — У Воющей Хижины в полночь!

Янни был настолько поражён неожиданно обрушившимся на него подарком судьбы, что не смог ответить даже простое «Я тоже!», за что корил себя до сих пор. Но даже несмотря на этот прискорбный факт, во всей Вселенной сейчас было не сыскать более счастливого человека, чем Янис Эглитис, студент шестого курса факультета Пуффендуй.

Мама говорила ему даже перестать смотреть в сторону чистокровной слизеринки, что девушка с фамилией Забини никогда не будет вместе с Эглитисом, сыном полукровной волшебницы и маггла, которого и в его мире не очень-то уважают. Эмигрант из Латвии, сантехник, от которого Янни к тому же унаследовал оттопыренные уши, которые краснели ещё сильнее, чем щёки, что едва ли не светились. И как такой, как Янни, мог влюбиться в истинное совершенство? Но фортуна, казалось, вообще не знавшая семью Эглитисов, наконец, улыбнулась Янни, озаряя его круглое лицо следами помады цвета вишнёвого сока, смешанного с пломбиром.

— На, держи, — лёгкий удар под локоть выдернул Янни из сладостных воспоминаний. Оказалось, это Бен запустил в него флакончиком какого-то зелья. — Я одолжил у Патрика. Это точно надолго приструнит твою чёлку, но выглядеть она будет, словно ты её неделю не мыл.

Обрадовавшийся было Янни встал перед весьма нелёгкой дилеммой. Оставить всё как есть, или пусть чёлка будет гладкая, но жирная?

— Мерлин, Эглитис, — проворчала Хоуп. — На улице темно, хоть глаз выколи. Она не разглядит, даже если ты лысым явишься.

Янни насупился.

— Сирена — разглядит, — упрямо ответил он. — А что если она меня и видеть не захочет с грязной шевелюрой?

Хоуп закатила глаза.

— Если ты ей действительно важен, то она будет рада тебе любому. А нет, так даже в костюме с обложки Маг'с Хелс ты ей даром не нужен, — она пнула носком туфли угол соседнего кресла. — И скорее всего так и есть. Ну не бывает так, что вначале рожу кисло кривит, а потом сама на шею вешается.

— Хоуп! — воскликнул Янни, но девушка только продолжила наседать:

— Я не удивлюсь, если ты заявишься в условленное место, а там вместо твоей рыжей пассии тебя поджидают Паркинсон и его дружки, чтобы хорошенько отмутузить твою лопоухую головушку, — Хоуп гневно встряхнула русыми волосами, а затем резко поднялась с кресла. — И, знаешь, Эглитис, они правильно сделают!

Она выбежала из гостиной в сторону своей спальни.

Бен растерянно разрывался между Янни и Хоуп, но затем вздохнул и похлопал друга по плечу.

— Ну не понимает она, что ты влюблён. Я бы на твоём месте тоже пошёл бы. Даже зная, что там будет десять Паркинсонов. Просто до последнего надеялся бы, что мне сказали правду. Удачи тебе, Янни. И всё-таки замажь свои лохмы, а то получится, что я зря целую эпопею с добычей драгоценного зелья устроил.

Эглитис послушно плюхнул себе на проклятый хохолок целую горсть зелья, по крайне мере столько, сколько смог выдавить на ладонь за раз, и старательно размазал.

Хохолок прилип ко лбу, а в глаза чуть было не затекла струйка чудодейственного средства. Янни поспешно вытер веки рукой, забывая, что пальцы буквально вымазаны зельем и тут же зашипел от жуткого жжения в глазу.

— Помогите, кто-нибудь! Горю!

Бен и кто-то ещё из подоспевших сокурсников моментально подхватили Эглитиса под руки и потащили в ванную — окунать в раковину.

Отмывшийся Янни печально взглянул на себя в зеркало. Единственная парадная рубашка, которую он тайком от родителей притащил в замок, была безнадёжно заляпана болотно-зелёными разводами. Эглитис тяжело вздохнул. Его не столько пугал грядущий выговор, сколько удручало, что ему теперь нечего на свидание с красавицей-Сиреной.

«Всё кончено, — подумал Янни. — Сначала прыщ, теперь ещё и рубашка, словно сама судьба противится тому, чтобы я встречался с моей феей».

— Я никуда не пойду, — трагически произнёс Эглитис. — Только опозорюсь.

— Эй, — Бен встряхнул бесконечно несчастного друга. — Мы тебя вроде о раковину не били. Ты серьёзно отказываешься от свидания с девушкой твоей мечты? Представь, если она придёт и будет тебя там ждать, а ты так и не появишься? После такого тебе точно ничего не светит.

Янни испуганно заморгал.

— Ты чертовски прав! Мне срочно нужно выходить! А вдруг она случайно придёт чуть пораньше? Уже почти четверть одиннадцатого! — он было рванулся вперёд, но тут же сконфуженно остановился. — Бен, может, ты одолжишь мне мне свою рубашку?

Тот рассмеялся, а затем повернул друга к зеркалу.

— Ты посмотри, волосы совсем не торчат!

И правда, хохолок, обыкновенно топорщившийся даже намокшим, смирно свисал со лба.

— Такого красавца просто нельзя не поцеловать, — авторитетно заметил Бен. — Ладно, я за рубашкой!

— Она меня уже поцеловала, — прошептал Янни, прикасаясь пальцами к тому месту на щеке, которого коснулись губы Сирены.

— А что ты ей будешь презентовать? — крикнул Бен из спальни. — Иди сюда, будем примерять!

Янни заклинанием высушил волосы, убедился в том, что чёлка осталась безжизненно висеть, и, довольный, побежал в комнату.

— Я попросил эльфов испечь небольшой шоколадный тортик, — смущённо поделился Эглитис.

Бен выронил все вещи из рук на пол и захохотал.

— Тортик? Ну ты даёшь, дружище! Если ты мне покажешь хоть одну слизеринку, которая поведётся на такое, клянусь Мерлином, уйду в маггловский монастырь! — Бен кинул одной рубашкой в Янни. — Ей бы какую блестючую побрякушку или вроде того. А вкусняшки по достоинству сможет оценить разве что наша Хоуп. Я не к тому, что она хуже. Она скорее настоящее, живое сокровище, а не эта ледяная принцесса.

— Но люблю я именно Сирену! — в сердцах воскликнул Янни и тут же густо покраснел.

— Любовь зла, — философски протянул Бен. — Сирена Эглитис... красиво звучит, между прочим.

— Звучало бы, — пробурчал Янни, застёгивая пуговицы немного тесноватой рубашки. — Если бы существовал древний и богатый род Эглитисов.

«Но как у рода может быть такая дурацкая фамилия? Да к тому же ещё и латышская. Она среди магглов и то обидная».

— Спасибо за рубашку, Бен, — обречённо вздохнул Янни. — Мне пора идти.

— Дружище, — окликнул его Бен у самого порога. — Улыбнись! Всё же не в Азкабан садишься, а на свидание выдвигаешься.

Янни смущённо растянул губы, чувствуя, что уши снова предательски горят. Всё-таки хорошо, что они встречаются ночью. Не так видно всю эту красноту.

Янни, окончательно наряженный, оглядел себя со всех сторон и вопросительно уставился на Бена.

— Красавчик, — тот поднял большие пальцы вверх. — Помнишь, как удобнее выбраться?

Янни кивнул.

— Тогда жду от тебя с утра подробный отчёт, — помахал рукой Бен. — Эссе минимум на три свитка!

Янни рассмеялся и скрылся за дверью. Как же всё-таки ему везёт последнее время! Вчера Эглитис не успел дописать длиннющее эссе по Зельям, а сегодня таинственным образом исчез новый преподаватель как раз этого предмета. Патрик, кажется, видел, как он выходил из замка после обеда, но с тех пор он как сквозь землю провалился. Говорят, завтра повесят новое расписание. Может, и с Чарами так повезёт?

* * *

На улице Янни очень скоро пожалел, что не надел на рубашку жилет, любовно связанный мамой. Но кто же на свидание ходит в вязаных жилетах? И как только все эти роковые красавцы умудряются не мёрзнуть! Мантия была и так слишком тонкая для октябрьской ночи, а её полы то и дело поднимались от порывов ледяного ветра. Брюки хоть и спасали положение, но тепла и комфорта особенно не приносили. Окончательно усугублял положение Эглитиса тот факт, что он, пока вслепую пытался пробраться из замка до дороги до Хогсмида, вляпался в лужу, и теперь в левом ботинке хлюпала, перекатываясь, противная холодная жижа. В общем, плачевное положение дел никак не сходилось с романтическими фантазиями Янни относительно подобных похождений.

«Как же там Сирена? — обеспокоенно подумал Эглитис, наконец, решаясь использовать «Люмос». — Она же совсем законечеет».

Использовать согревающие чары было нельзя, в текущем военном положении каждое заклинание использованное в самом Хогвартсе после наступления комендантского часа отслеживалось и непременно направлялось лично Дамблдору. А колдовство несовершеннолетнего волшебника в Хогсмиде отследили бы уже в Министерстве. А ведь раньше закрывали глаза! Вообще все эти меры предосторожности не столько защищали, сколько мешали нормально жить. По крайней мере, по общему мнению студентов.

Он брёл уже целую вечность, постукивая зубами в ритм к шагам. Да, только настоящая любовь может заставить человека пройти такой нелёгкий маршрут, вместо того, чтобы нежиться в тёплой кровати родной гостиной.

Наконец, вблизи показались окраины Хогсмида. Из дома, находящегося чуть левее от Сладкого Королевства что-то дымилось, поэтому Янни благоразумно сделал небольшой крюк, обходя подозрительное место. Ещё не хватало попасться на глаза мракоборцам, которые здесь засели. Кого они караулят? Лучше бы следили за домами семей магглорождённых студентов, ну и таких, как Янни.

Эглитис прошмыгнул к Воющей Хижине, укрываясь среди заколоченных построек. Там уже виднелся женский силуэт.

«Сирена! — ахнул Янни, замирая. — Пришла! Это не сон!»

Сбросив оцепенение, он ринулся было к ней, но неожиданно сзади раздался громкий крик.

— Янни, стой! Это Пожиратели Смерти!

Возглас перешёл в вопль боли.

Эглитис ошарашенно обернулся. Высокая фигура в мантии и блеснувшей в свете убывающей луны маске тащила Хоуп, которая вытаращенными глазами уставилась на Янни. Шестикурсник быстро перевёл взгляд на Сирену.

— Беги! — завопил Янни. — Сирена, спасайся!

Фигура медленно повернулась к нему, взмахивая слишком пышной для Забини шевелюрой. Затем, возле неё мелькнула алая вспышка, и из кармана Янни вылетела палочка, стремительно направляясь прямо в руки девушки.

— Так это ты тот мелкий поганый грязнокровка, который таскается за Сиреной? — немного хриплый низкий женский голос, тоже очевидно принадлежал другому человеку.

Янни испуганно попятился.

— Петрификус Тоталус! — воскликнула Пожирательница, и Эглитис рухнул на землю. — Карпе Ретрактум!

Обездвиженное тело Янни послушно поднялось в воздух и подлетело к ногам женщины. Она помахала перед ним его же палочкой, а затем с усмешкой переломила её пополам и небрежно отбросила в траву.

— Кого ты там припёр, муженёк?

Мужчина, удерживающий Хоуп, встряхнул девушку за плечи.

— Девчонка что-то вынюхивала вон за тем домом.

— Да? — вскинула брови Пожирательница. — Как интересно! А ну-ка поднеси её поближе.

Янни с ужасом наблюдал, как мужчина тащит упирающуюся Хоуп, но Эглитис не мог даже пошевелиться.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Пожирательница.

— Провались ты! — прошипела Хоуп.

— Как некрасиво, — с приторной укоризной произнесла женщина и тут же встрепенулась. — Заткнись!

Она наставила палочку на девочку и та, запрокинув голову, резко схватилась за горло. Пожирательница резко развернулась к Эглитису:

— Как её зовут, Янни?

Тяжело шевеля окаменелыми губами, он прохрипел:

— Хоуп. Хоуп Гринблюк. Только не трогайте её, п-пожалуйста.

— Не трогать? — женщина сочувственно поджала губу. — Хорошо.

Она послушно опустила палочку, но затем резко вскинула её вновь.

— Авада Кедавра! — мелькнула зелёная вспышка заклинания, и Хоуп обвисла на руках Пожирателя.

Женщина гневно сверкнула глазами, обращаясь к Янни.

— Ты кому посмел указывать, мерзкий грязнокровный слизняк? — она приготовилась выкрикнуть очередное заклинание. Янни сжался настолько, насколько это было возможно, ожидая боли, но его мучительницу отвлекли.

— Нам же говорили убить только мальчишку! — неуверенно возразил второй Пожиратель.

Женщина закатила глаза.

— Господин будет только рад! — она гневно нахмурилась, нервно покручивая свою палочку в пальцах. — Или ты так и не понял, зачем нам поручили это задание?

Эглитис, почувствовав, что чары больше не сковывают его мышцы, попытался кинуться к Хоуп, но вместе с резкой волной боли его вначале отшвырнуло в сторону, а затем вернуло на место.

— Далеко собрался? — взвизгнула Пожирательница. — Круцио!

Янни зажмурился, чтобы не видеть приближающийся красный луч.

Ремус проснулся счастливым человеком. Нет, из головы не ушли воспоминания о предательстве Питера и жуткой картины горящего дома. Но, несмотря на это, Рем никак не мог побороть радостную улыбку, аккуратно потягиваясь на кровати, чтобы шуршанием не разбудить Эл. Она спала рядом, едва ли не уткнувшись носом в стенку. Ремус тихонько подтянул одеяло на её правую ногу, которая немного вылезла наружу. Повернувшись на спину, Люпин удивлённо обнаружил, что сам забыл даже переодеться после всех их ночных похождений и лежал всё в тех же джинсах, забрызганных грязью и слякотью. Он заклинанием очистил края штанов и тихонько присел на кровати.

«Сегодня же всё ей расскажу, — подумал Рем. — Её бабушка, кажется, и так меня раскусила, но отнеслась к этому вполне спокойно. Значит, и Эл тоже от меня не отвернётся. Иначе и быть не может».

В окно настойчиво постучали. Ремус поспешно обернулся к Элайн, но та даже шевельнулась от этого звука. В три бесшумных прыжка Люпин добрался до окна.

— Тише, тише, — прошептал он, жестами пытаясь объяснить непонятливой сове, что в доме ещё спят.

Потянув за протяжно простонавший шпингалет, он приоткрыл одну створку как раз до того места, откуда она должна была начать скрипеть. Сова тут же спланировала на подоконник, отцепляя послание, а затем моментально развернулась, злобно ухая, и выпорхнула наружу.

Ремус решил повторно не громыхать окном и аккуратно развернул конверт.

«Немедленно препроводите тело Элайн в морг.

Бэддок»

Люпин усмехнулся и скомкал листок пергамента.

«Тело пока ещё отсыпается, но когда пробудится, я обязательно спрошу, не хочет ли оно быть препровождённым в морг, мистер Бэддок».

Но, похоже, вселенная была против того, чтобы Эл досмотрела последнее сновидение до конца. Снизу послышалось жуткое громыхание. Хлопнула дверь, а затем комоды загремели выдвижными ящиками.

Ремус поспешил к лестнице, чтобы образумить разбушевавшегося с утра пораньше соседа, но тот уже и сам поднимался наверх, грохоча ступеньками.

— Ты совсем головой тронулся? Эл ещё спит! — возмущённо прошипел Люпин.

Сириус, кажется, даже не услышал упрёка. Он находился в высшей степени своего гнева, когда благоразумнее было бы вообще укрыться от него за семью замками в надёжно укреплённом подвале, но уж точно не спорить.

— Драконье дерьмо! Я съезжаю к Лили! Немедленно! — прорычал Блэк. — Дай мне тот свой рюкзак, на котором чары незримого расширения. Нет времени их накладывать.

— На нас напало стадо воинственных троллей? — Эл высунула растрёпанную голову из-за двери.

— Нет, это просто Сириус вернулся, — печально улыбнулся Рем. — И, кажется, он как раз пытался объяснить, почему он решил разгромить дом в такую рань.

— А-а, — лениво зевнула Эл и скрылась обратно в комнате.

— Какая, к дракклам, рань? Уже полдень! — вспылил Сириус. — Гони рюкзак!

Рем перегородил собой дверь и скрестил руки на груди.

— Что тебя так взбесило?

Блэк, стиснув зубы, со всей силы вдарил ногой по стене.

— Пока я тут с тобой играл в перетягивание Профессора, к Лили вломился Нюниус!

Рем озадаченно раскрыл рот.

— Не может такого быть! Дом же защищён Фиделиусом.

Сириус гневно взмахнул рукой.

— Ты забыл, что мы вчера должны были проводить Лили на кладбище, — принялся разъяснять Блэк.

«Как же так! Надо было хотя бы послать ей Патронус. Весь этот кошмар… буквально из головы вылетело, — совесть, наконец, пробудилась окончательно. Но ставить в укор такое, зная все подробности вчерашней ночи, тоже неправильно. Рем обиженно взглянул на друга. — Ну, конечно же, именно я провинился больше всех. У нас обоих мысли совсем не о том были».

— И она отправилась сама. Вместе с Гарри. Об этом как-то узнал Волдеморт, и он попытался на неё напасть, — нервно продолжал Сириус.

—Волдеморт? — ошарашенно перебил его Люпин. — Погоди-погоди. Он же вчера был занят убийством Питера.

Сириус шумно выдохнул.

— Видимо, эти два события как-то связаны! — огрызнулся он. — Так вот, в это самое время неожиданно появился Снейп и героически её спас. За это она радостно ему предложила остаться жить в её доме! Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я переезжаю?!

Ремус нахмурился. Да, ситуация повернулась куда хуже, чем он предположить. Впрочем, исход мог быть куда более ужасный. Слишком много событий для одного дня. Как это вообще произошло?

— Я всё равно немного не понимаю. Откуда он вообще там взялся?

— Говорит, подслушал разговор Волдеморта и Хвоста! — Сириус наклонился за оброненной рубашкой. — А, знаешь, что меня бесит больше всего?

Ремус вскинул правую бровь. Блэк снова выпрямился, поднимая на Люпина взгляд, полный отвращения.

— То, что Лили даже оправдание ему отыскала. А выйти он не может якобы из-за того, что его сразу же убьют его же мерзкие дружки. И теперь из-за женской сердобольности этот гад сидит на нашей кухне и хлещет чай, который ты дарил Лили!

Ремус покачал головой.

— Чай… Такое уже точно прощать нельзя. Ты не думаешь, что после твоего переезда в доме будет слишком взрывоопасная обстановка?

— Я думаю о том, что он уже явно нацелил свои грязные ручонки на жену нашего друга! — вспылил Сириус, встряхивая своими собственными руками.

— Я поеду с тобой, — твёрдо произнёс Рем, придерживая плечи рассвирепевшего друга. — Ещё раз спрошу обо всём у самой Лили, да и присмотрю уже за вами обоими.

— Тебе я буду только рад. А то я уже едва не начистил его носатую рожу, вдруг, в следующий раз не смогу остановиться? — сквозь зубы процедил Сириус. — А, да, и Профессора заодно захвати. Пусть тоже переезжает. Я договорился с Лили. Она последнее время очень гостеприимна.

— А с этого места поподробнее, пожалуйста, — донёсся недовольный крик Эл. Девушка снова высунулась в коридор. — С чего ты взял, что можешь так просто за меня решать?

Ремус наклонился к самому уху Элайн, незаметно прошептав:

— Не переживай, это он так заботится.

— А как сделать так, чтобы он меня снова возненавидел? — со вздохом спросила Эл. — Меня это больше устраивало.

Ремус легонько приобнял Элайн.

— Просто будь собой.

Флитвик хихикнула, вызывая у Сириуса очередной приступ агрессии.

— А ты чего такая весёлая? Уж слишком довольный вид для человека, валявшегося замороженным трупом последние сутки.

Ремус усмехнулся, кивая Эл с видом «Я же говорил».

— Имею право, — вскинула подбородок Флитвик. — Мне нужно вернуться домой, собрать вещи.

— Это исключено, — нахмурился Рем. — Скорее всего, тебя там уже ждут. Сегодня мы расскажем всё, что произошло, и я попрошусь в слежку. Напишешь список, что тебе привезти?

— Мне кто-нибудь принесёт рюкзак или нет? — недовольно проворчал Сириус.

Люпин вернулся в комнату, увлекая за собой Эл.

— Но я совсем ненадолго! — возразила девушка. — Ты не разберёшься, как снять Луну.

— Вот это запросы! — воскликнул Сириус. — А почему не Солнце сразу? Оно побольше будет.

Ремус открыл дверцу шкафа.

— Это что-то вроде колдовитража. Зачарованный вид из окна. Изображает полную луну над озером.

Сириус издал звук, похожий на кряканье.

— Я, когда проржусь, вернусь обратно. Не забудь про... — но рюкзак уже и так почти прилетел ему прямо в голову. Блэк еле успел отпрыгнуть за дверь.

— Чего это он? — удивлённо спросила Эл.

«Сейчас? — подумал Рем. — Нет, момент какой-то глупый. Вот приедем к Лили, и тогда сразу скажу».

— Да, не бери в голову. Старая школьная шутка. Потом как-нибудь узнаешь.

Эл пожала плечами и плюхнулась на кресло.

— И всё-таки я бы хотела как-нибудь пролезть сама. Можешь мне в этом либо посодействовать, либо не мешать.

Рем озадаченно скрестил руки.

— Мне кажется, ты забыла ещё парочку альтернативных вариантов.

Снизу что-то опять загремело. Похоже, Сириус решил загружать одежду в рюкзак прямо вместе с мебелью.

Рем вздохнул.

— У тебя есть ещё какие-то скелеты в шкафах, которые нужно срочно перепрятать?

Эл отвела взгляд в сторону, терзая ручку кресла.

— В тайнике есть одно запрещённое зелье. И если его обнаружат, то меня тут же отправят в Азкабан.

Люпин присвистнул.

— И что же это такое?

Глаза Эл строго уставились на парня.

— Я говорю тебе это только потому, что доверяю, как никому другому. Обещай, что об этом не услышит даже Сириус.

Люпин нахмурился. А свою главную тайну он ей так и не доверил.

— Ты можешь на меня положиться. Я умею молчать.

Эл сглотнула. Было видно, что слова давались ей нелегко.

— Антиверитасерум.

Ремус широко распахнул глаза.

— Что? Но как...

Эл потёрла переносицу, собираясь с мыслями.

— Оно не служит полноценным противоядием, но позволяет солгать при ответе ровно на один вопрос. Меня каждый месяц допрашивают в Аврорате, и один мой знакомый... он попросил человека, который изобрёл это зелье перелить ему буквально несколько капель. Одной хватает на один допрос. Я использую их в течение полугода с тех пор, как начала лечить раненых... раненых. И я поклялась, что никому не скажу о том, кто мне его принёс. Дала Непреложный Обет. Но ты понимаешь, что дело не только в этом. Я лгала в Аврорате, лгала вам...

— Стой, — перебил её Ремус, останавливая поток самобичевания Эл «Если бы ты только сказала об этом раньше. Совсем недавно. Сколько можно было бы изменить». — Я принесу тебе это зелье. Но только… мы должны будем передать его в Аврорат. Это очень важно, потому что Антиверитасерум даёт огромный перевес в войне. Возможность соврать, пускай даже на один вопрос, позволяет Пожирателям оставаться безнаказанными, буквально развязывает им руки.

— Но это убьёт меня! — воскликнула Эл. — Если я расскажу всё как есть, меня тут же арестуют! Что им говорить? Вот держите чудесное средство, с помощью которого я каждый месяц давала вам ложные показания, покрывала тучу Пожирателей, попутно латая их ранения, которые вы с таким трудом наносили, а всё потому, что мне, дракклы подери, нужны были деньги, на дорогущие средства на лечение моей матери?

Она осеклась на последней фразе, чувствуя, что сказала больше, чем следовало. Ремус смотрел, как Эл опускает взгляд, прикусив губу.

— Ты говорила, что помогаешь друзьям, о мире… — медленно произнёс он.

— Это не совсем ложь. То есть… Мерлин, я прошу, попробуй войти в моё положение, — девушка сжимала и разжимала пальцы, уставившись в трещину на паркете. — Я бы ни за что не стала бы это делать, если бы мне не нужны были деньги. Дядя может помочь только с чем-то одним, а оплачивать квартиру, все бытовые расходы, да к тому же все нужды на моё обучение Высшей Школе Трансфигурации, он точно не в состоянии. Я и не пошла туда, хоть и поступила. Пришлось работать колдосестрой, хоть я никогда этого не хотела. Учитывая то, что на зелье для мамы требуется буквально астрономическая сумма. Она живёт в настоящем кошмаре, а колдомедики никак не могут её оттуда вытащить. Облегчение приносит только одно единственное средство. Но его настолько сложно приготовить, что за это взялся лишь один зельевар, но он берёт за свою работу гораздо больше, чем я могу себе позволить, — Эл закрыла лицо руками. — Пожиратели сделали это с ней. И теперь они же оплачивают её лечение.

Ремус стоял, не зная, что и ответить. Элайн зажмурилась, запрокидывая голову, затем развернулась и выбежала из комнаты. У самой лестницы Люпин догнал Эл и перехватил её за руку.

— Расскажи, как открыть твой тайник с зельями, — строго попросил он. По щеке Эл поползла слеза.

— Я принесу его уже в дом к Лили, — продолжил Ремус. — А в Аврорате намекну, что неспроста Питер после успешно пройденного допроса оказался предателем.

Глаза Эл ещё блестели от слёз, но губы уже неуверенно улыбались.

— Пожалуйста, не лги мне больше, — попросил Рем. «И тогда я тоже не буду этого делать».

Элайн обхватила его руками, утыкаясь носом в мягкую футболку.

— Спасибо тебе, — прошептала она.

Люпин молча провёл рукой по её спине. Возможно, он не раз ещё об этом пожалеет.

— И чего это у нас за сопли? — воскликнул Сириус, воодушевлённый ожиданием грядущего действа. — Не можешь проститься с отчим домом?

— Гиппогриф тебя через пикси, — пробурчала Эл в грудь Рема, а затем с приторно вежливой улыбкой повернулась к Блэку, с подчёркнутой приветливостью поднимая брови.

— Вот только не надо меня проклинать, пожалуйста, — погрозил тут же выхваченной палочкой Сириус. — Серьёзно, не сегодня. Может, чуть-чуть попозже и в более подходящей обстановке…

— В какой, например? — вежливо уточнил Ремус. — Мне там местечко найдётся?

— Вероятно, — улыбнулся Блэк. — Вот зараза! Чуть не забыл — к сожалению, сегодня мы будем слишком заняты для раздачи проклятий. Нам нужно будет наведаться в Аврорат к четырём часам и рассказать им множество удивительных вещей. Так что, извиняй.

— Уже? — нахмурился Ремус. — Впрочем, всё верно. Нам с самого начала нужно было всё рассказать. Эл, ты же не будешь против, переместиться вместе с Сириусом? Я быстро соберу твои вещи и к вам присоединюсь.

— Вообще-то я против, — начала было Эл, но увидела, как Ремус очень выразительно кивнул в её сторону. — Но так и быть, составлю компанию твоему другу.

Сириус на это только скрипнул зубами. Ремус усмехнулся. Всё-таки получилось убить двух зайцев одним ударом.

Люпин довольно быстро собрал все вещи, которые просила Элайн, включая пресловутую Луну, которая, действительно, довольно хитро была прилажена на стекло. «Вот бы так и настоящей можно было. Пришёл, снял и свернул в трубочку до поры до времени», — подумал Рем.

Дверца тайника распахнулась, стоило Люпину до неё дотронуться. Что-то было не так. Он настороженно заглянул внутрь и увидел, что внутри было пусто. Кто-то забрал все склянки, стоявшие внутри.

«Правильно, что я не потащил сюда саму Эл. Мы чудом разминулись с похитителем. Хотя, скорее с хозяином самого ценного зелья. Неправильно так думать, но всё же хорошо, что это произошло, — Ремус проверил комнату на следы аппараций, но они уже стёрлись. Внезапно, его осенило. — Теперь же в доме у Лили сам создатель этого зелья! Больше некому!»

Пообещав себе обсудить этот вопрос наедине со Снейпом, Ремус окончательно успокоился. Оградить Эл от своих же коллег становилось всё проще. Оставался один скользкий момент.

Аппарировав к Лили, Люпин поразился полной тишине, царившей в доме, которую не нарушал даже Гарри. «Надеюсь, хоть кто-нибудь остался жив», — насторожился Ремус, осматривая комнату.

Из пустой гостиной Ремус спустился на кухню, где застал Эл со стаканом лимонада со льдом и Сириуса, поглощающего печенье, зачарованное таким образом, что оно само вылетало из пакета прямо ему в рот.

— А где?.. — начал было Люпин.

— Здесь собрание оппозиции и тех, с кем я ещё не успел окончательно разругаться, — ответил Блэк.

— Луна здесь? — обеспокоенно спросила Эл, явно намекая на зелье.

Ремус кивнул.

— Да, я её принёс. Но кое-что из других вещей я не обнаружил. Похоже, у тебя дома кто-то побывал.

Элайн задумчиво прикусила губу, оценивая плюсы и минусы сложившейся ситуации.

— Чего? — встрепенулся Сириус, давясь крошками. Кашляя, он отодвинул рукой следующее печенье. — К Отморозку влезли Пожиратели? Вот какой я молодец, что сюда тебя перетащил. А то бы сейчас снова по каким-нибудь лесам шастали с твоим трупом в придачу.

— Да, это было очень мудро с твоей стороны, — рассеянно ответила Эл, всё ещё погруженная в свои мысли.

— Что я слышу? — Блэк воздел руки к потолку. — Неужели я заслужил благодарность от самой колючей девушки на земле?

— Не будешь вести себя как ужаленный докси, может, и ещё раз услышишь что-нибудь приятное в свой адрес, — ехидно ответила Эл. — Рем, ты не поможешь мне повесить Луну в моей комнате?

Люпин замялся. До четырёх оставалось совсем мало времени, а впереди предстоял ещё сложный разговор с Сириусом.

— Я думаю, что ты справишься, — с улыбкой ответил Рем. — Если что, можешь попросить Лили, она с удовольствием поучаствует.

Эл пожала плечами, забрала вещи из рук Ремуса и ушла наверх. Проводив девушку взглядом, Люпин настороженно повернулся к Блэку.

— Через несколько минут мы должны быть в Аврорате, — обстоятельно начал он. — И ты знаешь, о чём нас будут там расспрашивать.

— Погоди-погоди, — лукаво усмехнулся Сириус. — Ты сейчас хочешь попросить меня умолчать о том, откуда мы узнали, что Хвост редкостная тварь, верно? Это ж подсудное дело.

Блэк ехидно откинулся на спинку стула, ловя зубами печенье, затем неторопливо прожевал его, и хлопнул ладонями по коленям.

— Разумеется, я согласен! Мог бы и не делать такую серьёзную рожу.

Ремус облегчённо улыбнулся.

— Спасибо, дружище. Ты последнее время довольно-таки тяжело воспринимаешь мои просьбы, поэтому я не был полностью уверен, что ты меня поддержишь.

Сириус задумчиво постучал пальцами по столу.

— Честно говоря, ещё пару дней назад я бы послал тебя к Мордреду с такими запросами, но вся эта история… то, что вскрылось за последние сутки, заставляет пересмотреть свои взгляды на жизнь. Ты теперь, считай, мой единственный друг, если не брать в расчёт Лили, а, значит, я просто не могу поступить иначе.

Ремус сел на стул, который недавно занимала Эл.

— Я до сих пор не могу поверить в произошедшее. И чем больше вспоминаешь, тем больше понимаешь, что можно было догадаться и раньше. Всё так чётко складывается… я никогда не прощу себе собственной слепоты.

— Мы все видели ровно то, что хотели увидеть, — вздохнул Сириус. — Я вот думал, что нам скорее следует ожидать угрозы от неожиданной новой знакомой, чем от близкого друга.

— Как Лили? — спросил Ремус, сменяя тему. Не стоит доводить Бродягу до извинений, главное, что он сам понял, что заблуждался. Они оба успели наломать порядочно дров и ещё вопрос, кто успел запутаться сильнее.

— С ней всё в порядке, если не учитывать, что она едва ли не покусать меня готова за каждый взгляд в сторону этого. Но мы ещё повоюем, — Сириус вытянул руки вперёд, хрустя переплетёнными пальцами. — Ты же не шутил, когда сказал, что переезжаешь?

— На ближайшую неделю точно, — ответил Люпин, перехватывая печенье, почти долетевшее до головы Блэка. — Дом, хоть и добротно защищён снаружи, при должных усилиях очень легко разносится в щепки изнутри.

— А жить будешь в моей комнате или с Профессором? — полюбопытствовал Сириус.

Ремус щелкнул языком и отвёл взгляд сторону.

— Посмотрим, — наконец, подобрал он подходящее слово.

Блэк потёр ладони, хитро посмеиваясь.

— Ты смотри, не затягивай с выбором, кто из нас тебе милее, а то обидимся и сплавим тебя ещё одному чудесному соседу. Думаю, он будет просто счастлив.

Ремус рассмеялся.

— Да уж, думаю, сильнее обрадуется он разве что только тебе.

— Я бы сказал, что это очень хорошая идея, не будь она такая отвратительная, — заключил Сириус. — Впрочем, если обстоятельства вынудят, я буду ночевать у него под дверью.

— Какая героическая самоотверженность, — покачал головой Люпин. — Я, может быть, даже постелю тебе коврик, а то на полу спать жестко и есть вероятность заработать занозу прямо в мозговом центре.

— Спасибо, дружище, — улыбнулся Блэк. — Кажется, нам уже пора нагло врать в лицо начальству.

* * *

Допрашивали их по отдельности, видимо, затем, чтобы выявить расхождения в показаниях, но легенда совпала: они вечером решили проведать больного друга, но нашли только его горящий труп и Чёрную Метку над домом. Они тут же отправились искать тех, кто устроил жестокую расправу над Питером, но все следы уже были стёрты.

— Вы оба талдычите мне одно и то же, — раздраженно прохрипел Грюм. — Но я никак не возьму в толк, почему никто из вас не рванулся вытаскивать Петтигрю из огня. Вы же даже залезли к нему в квартиру, в самое пекло, так почему бросили догорать?

— Нельзя было терять ни минуты, — ответил Ремус, осознавая, что это не совсем ложь. — Питер на тот момент был уже мёртв, а у нас ещё был шанс отыскать его убийцу. Но мы его упустили.

— Правильно говоришь, Люпин, но, всё равно, для тебя это странно. А для Блэка так уж тем более, — ответил Грюм, поправляя вертящийся глаз.

Ремус вздохнул, обдумывая следующую фразу.

— Хорошо, я скажу вам всю правду, — он распутал скрещенные руки и положил их на колени. — Дело в том, что мы догадались, что Питер… был предателем. Я думаю, что ему помогли каким-то образом обойти эффект воздействия Веритасерума. Но в любом случае все его таинственные исчезновения, внезапные болезни, так или иначе, случались накануне операций, о которых кто-то рассказывал Пожирателям. Мы хотели прижать его к стенке и услышать правду, но скорее всего Питера убили его союзники, которым больше не нужна была помощь раскрывшегося шпиона.

— Я был уверен, что вы четверо точно не драконье дерьмо, — выплюнул Грюм. — И именно вам можно верить. Но, выходит, что доверять нельзя сейчас вообще ни единой душе. Думаю, ты не удивишься, если я спрошу тебя, с какого гиппогрифа у вас обоих вдруг неожиданно открылись глаза.

— Это закономерный вопрос, — спокойно ответил Ремус. — Сириус уже заподозрил, что предатель — один из нас. Только вот думал он на меня.

Грюм сжал трость.

— И чем же ты докажешь, что он был не прав? — мужчина нагнулся в кресле, приближаясь к Люпину. — Может быть, это ты убил Петтигрю, чтобы отвести от себя подозрение?

— Вы же уже забрали мою палочку, — нахмурился Рем. — И видели все заклинания, которые я использовал.

— Именно, — Грюм протянул ему палочку обратно. — Просто знай, что теперь с вас будет особый спрос.

— Да, сэр, — кивнул Ремус, мысленно выдыхая после того, как услышал «вас», а не «тебя». Он до последнего боялся, что ответ будет снова связан с тем, что он оборотень.

— А теперь прочь из моего кабинета. Со всей этой историей я хочу разобраться без ваших советов. Позову, только когда снова возникнут вопросы, — Грюм махнул тростью в сторону двери, поторапливая Люпина.

Парень возвращался обратно окончательно разбитым. За кухонным столом собрались все жители защищённого дома. Не иначе, как Лили применила Империус. На столе разместилась сковородка с тушеными овощами и кувшин лимонада. И если напитка оставалось совсем немного на самом донышке, то вот тарелки глядели на своих хозяев совершенно чистыми. В комнате повисла напряженная тишина, которую нарушало только шкрябанье Сириуса вилкой по столу.

— Присоединяйся, мы как раз ужинали, — улыбнулась Лили.

— Тебе, похоже, не хватит места, — вышел из угрюмого оцепенения Блэк, резко поднимаясь со стула. — Я пойду наверх, а ты садись, кушай, приятного аппетита.

Он отвесил поклон Ремусу и уже торопливо направлялся к лестнице, когда Лили его одёрнула.

— Я же сказала, что одно из условий твоего пребывания здесь — уважение ко всем своим соседям, — напомнила девушка.

— А что я сейчас сделал невежливого? — с приторной учтивостью поинтересовался Сириус. — Уступил стул другу, пожелал ему наслаждаться ужином, никого не проткнул вилкой, не проклял, не оскорбил.

— Иди уже к себе к себе в комнату, — ответила Лили. — Но завтракать мы тоже будем все вместе, или ты начинаешь собирать вещи.

— Если кто-то и будет паковать чемодан, так это точно буду не я, — сквозь зубы процедил Блэк.

— Сириус! — воскликнула Лили.

— Абу аа! — добавил Гарри из люльки.

— Я думал, что хоть ты, мелкий, на моей стороне, — вздохнул Сириус. — Я же твой крёстный!

Затем он развернулся и, намеренно громко топая, поднялся по лестнице.

Лили помассировала виски указательными пальцами.

— На самом деле он прав в том, что твои попытки заключить перемирие обречены на провал, — произнёс Снейп, скрещивая руки на груди.

— Но ты с ним же уже соглашаешься, — заметила Лили, поглядывая, не собирается ли Гарри продолжить тираду возмущения. Но тот чувствовал себя вполне умиротворённо, полностью переключив внимание на игрушечного зайца, который ему уже давно казался крайне подозрительным. — Ремус, садись уже.

Люпин присел на стул, стараясь смотреть на Эл, которая молча наблюдала за ходом развернувшейся войны. Лили плюхнула ему в тарелку овощей и попробовала завести новый разговор:

— Как всё прошло в Аврорате?

Ремус покосился на Снейпа, и тот, едва уловив это движение, тут же презрительно вскинул бровь.

— Могло быть и хуже, — ответил Люпин, подобрав достаточно общую фразу.

— Мне, пожалуй, тоже пора, — произнёс Снейп, поднимаясь с места.

Лили покачала головой, но ничего не сказала. Снейп обогнул лестрицу и скрылся в коридоре.

— Знаешь, — произнесла Лили. — Я думаю, что Питер предал нас именно потому, что от него никто и не ждал этого предательства. От него вообще ничего не ждали. Мне кажется, что Питер не хотел причинять нам зло, ему просто требовалось быть кому-то нужным, и не его вина, что это увидел в нём только Волдеморт. Мы, близкие друзья Питера, не разглядели в нём того, что сумел отыскать наш враг. Да, Питер поступил ужасно, отвратительно, и у меня до сих пор дрожат руки, когда я думаю, что могло бы произойти, если бы не Северус. Но вся эта история, смерть человека, дружбу с которым мы не ценили достаточно, должна научить нас быть внимательнее к людям. И не отвергать людей, которые по-настоящему хотят нам помочь. Предательство — кошмарно, но ещё кошмарнее то, что мы все тоже причастны к этому. Я ни в коем случае никого не виню, Ремус, не опускай голову. Я просто хочу сказать, что нам нужно быть внимательнее друг к другу и ценить то хорошее, что каждый из нас приносит остальным.

— Лили, ты, — Люпин вздохнул, — ты всегда смотришь на людей совершенно иным, светлым взглядом, но неужели ты смогла просто взять и спокойно принять удар в спину от человека, которому верила?

Девушка покачала головой.

— Нет, — ответила Лили. — И если бы Питер остался жив, я бы и на порог его не пустила, потому что такие поступки не прощают. Но не хочется, чтобы мы заперлись в тупой ненависти к нему, не видя своих ошибок.

* * *

Оставшееся время Ремус потратил на сборы собственных вещей в доме Сириуса так, чтобы их хватило ровно на первую неделю пребывания. Люпин надеялся, что дальше всё уже образуется, и к моменту, близкому к полнолунию, он окажется в другом месте.

Когда Ремус вместе с сумкой завалился в комнату, которую уже занял Сириус, тот радостно ухмыльнулся.

— Я и не сомневался, что я гораздо лучше всяких там гоблинских отморозков. Добро пожаловать в штаб сопротивления, — Блэк отсалютовал другу, не вставая с кровати. — Гарри, поздоровайся с дядей Ремусом, ты же культурный ребёнок.

Оказалось, что рядом с Блэком радостно барахтался Гарри и несколько его игрушек. Сириус выпустил ручку мальчика, которой приветственно махал Рему, и достал волшебную палочку.

— Акцио диван для Лунатика!

Ремус ошарашенно выхватил свою палочку, чтобы успеть предотвратить сокрушения, но в дверь залетел маленький кукольный диванчик и, приземлившись, сразу же начал увеличиваться в размерах.

— Что же я по-твоему совсем умом тронулся? Разумеется, я его вначале уменьшил, — укоризненно покачал головой Сириус. — Гарри, не пихай в рот этого профессоркого зайца! Всё равно целиком не влезет!

— Ты ещё добавь «сам проверял», — Ремус аккуратно потянул игрушку за ухо, другой рукой наколдовывая мерцающие звёздочки, чтобы завороженный мальчик не заметил пропажи.

— Что только не сделаешь ради спокойствия за ребёнка! — вздохнул Сириус. — Давай, эту ночь мистер Поттер проведёт с нами? Он такой потешный, что я совершенно забыл, что собирался впадать в депрессию.

— Только, боюсь, когда его самого что-то расстроит, мы ударимся в куда большие страдания, — Ремус подмигнул хихикающему Гарри, который выпученными глазками рассматривал искрящийся волшебный купол.

— В таком случае всегда есть старое доброе «Силенцио», — Сириус пальцем лопнул купол, словно мыльный пузырь, и тот рассыпался множеством разноцветных огоньков.

— Вот это вторая причина, почему мистер Поттер будет ночевать в привычной ему обстановке, — ответил Ремус, с улыбкой глядя на Гарри, который восторженно задрыгал ножками и ручками, хохоча.

— Эх, ладно, мы пойдём прогуляемся до комнаты Лили, а ты пока раскладывайся. В шкафу ещё свободна самая верхняя и самая нижняя полки, — Сириус уже без прежнего страха с лёгкостью подхватил Гарри на руки и скрылся за дверью.

— Спасибо за заботу, дружище, — вздохнул Люпин и расстегнул молнию сумки.

— Слушай, Лунатик, — в дверном проёме показалась голова Гарри, а затем половина Сириуса. — Мы тут посовещались с одним умным человеком, и пришли к выводу, что тебе бы уже пора рассказать Отморозку о твоей пушистости.

Блэк зашёл обратно в комнату, и вытянул Гарри перед собой на вытянутых руках. Мальчик недоумённо уставился на него и на всякий случай пустил струйку слюны на воротничок.

— Я расскажу, обязательно, — ответил Ремус, заклинанием умывая Гарри. — Я собирался признаться уже сегодня, просто момента подходящего не нашлось.

— Дело в том, что Лили еле успела объяснить нашему неделикатному соседу, что Профессор ничего не знает, но я не уверен, что он долго сможет держать язык за зубами. Лучше уж она узнает всё от тебя, чем от Нюниуса, — Сириус уложил Гарри обратно на свою кровать и принялся дразнить его уже изрядно пожеванным зайцем.

Ремус задумчиво замер, сжимая носки в руках.

— Ты прав, медлить точно нельзя, — серьёзно произнёс Люпин. — Утром же скажу.

Но они ещё не знали, что это утро принесёт им совсем другие новости.

Элайн открыла глаза, вспоминая, где находится. «Второй день в разных кроватях просыпаюсь, это что-то новенькое», — усмехнулась девушка. Переодеваться было ужасно лень, но в доме должны были находиться сразу несколько человек, перед которыми не очень хотелось щеголять в пижаме. Эл натянула вещи, лежавшие сверху сумки, которую вчера любезно принёс Ремус, и поспешила на кухню, откуда уже доносились тихие разговоры.

За столом собралась уже вся компания. Лили, Ремус и Северус ели кашу, а Сириус, сохраняя позицию протеста во всём, жевал бутерброд, допивая лимонад, который вчера оставила сама Эл.

— Доброе утро, — улыбнулась Эл. — Вообще-то, это была моя бутылка, Сириус.

— Я тоже рад тебя видеть, Профессор, — махнул рукой Блэк. — И у тебя дерьмовый вкус на лимонад.

— И зачем ты тогда его пьёшь? — поинтересовался Ремус.

— Чтобы никто больше не напоролся на эту дрянь, разумеется, — Сириус запрокинул голову, дожидаясь пока последние капли лимонада скатятся ему в рот.

— Может, чаю? — предложила Лили.

Эл кивнула, всё ещё стоя на пороге.

— Садись, мальчишки притащили ещё один стул из гостиной, — показала Лили. — Теперь все помещаемся.

— Какое счастье, — язвительно добавил Сириус.

— Он просто добивается, чтобы ты его выгнала из-за стола, — шепнула Эл, проходя мимо хозяйки дома.

— Я знаю, — подмигнула Лили. — Но у меня терпения ещё надолго хватит.

Элайн положила себе в тарелку остатки овсянки и аккуратно присела между Ремусом и Сириусом.

— Бутерброд? — поинтересовался Блэк, откусывая от последнего из лежащих на блюде.

— Спасибо, уже не надо, — поджала губы Элайн, зачёрпывая кашу.

— Как спалось на новом месте? — с улыбкой спросил Ремус.

Элайн рассмеялась, выводя ложкой круги в тарелке.

— Проснувшись, надеялась, что хотя бы завтра проснусь в той же постели, что и сегодня.

— Думаю, это вполне вероятно, особенно, если никто, вдруг, случайно не подменит твою кровать и какой-нибудь диван, например, — словно невзначай произнёс Сириус.

— Я искренне верю, что этого не произойдёт. Ведь в этом доме живут только взрослые рассудительные люди, — ответила Эл.

Снейп презрительно хмыкнул, но затем, покосившись на Лили, вернул лицу безразличный вид.

Лили не смогла определиться, кому на этот раз делать замечание, и, поэтому, просто укоризненно промолчала.

— Эл, если ты уже доела, то проводишь меня в твою комнату? — неожиданно спросил Ремус. — Я хочу посмотреть, как смотрится добытая мной Луна на новом окне.

Теперь одновременно фыркнули и Блэк, и Снейп, правда, с разными интонациями. Осознав курьёзность ситуации, они испепеляюще уставились друг на друга. Лили улыбнулась, наслаждаясь сценой.

— Пойдём, — махнула рукой Люпину Эл, заклинанием очищая тарелку.

Пройдя по коридору, они завернули в комнату, которую занимала девушка.

— И зачем ты меня сюда позвал? — поинтересовалась Эл, скрывая наползающую улыбку.

Ремус, наоборот, приобрёл напряженный и сосредоточенный вид.

— Я должен сказать кое-что важное про меня. Возможно, это изменит твоё отношение ко мне, хотя я надеюсь, что этого не произойдёт, но если всё-таки произойдёт, то я пойму, потому что…

— Так что ты хотел сказать-то? — перебила его Эл, едва ли не хихикая от спутанных фраз Люпина.

— Дело в том, что я…

В эту секунду резко распахнулась дверь, снося Ремуса.

— В Хогвартсе Пожиратели убили двоих студентов! — выкрикнул с порога Сириус. — Нам сказано срочно явиться на место и выяснить обстоятельства.

Люпин округлил глаза.

— Этого просто не может быть, — проговорил он.

— Вы берёте меня с собой! — заявила Эл, скрещивая руки на груди.

* * *

Больничное Крыло как всегда было наполнено ароматом лекарственных зелий и мазей. В дальнем углу, отгороженном несколькими ширмами, на кроватях лежали два тела в школьных мантиях. Светловолосая девочка, казалось, просто уснула на прогулке, и её бережно перенесли в Крыло, чтобы дождаться, пока она выспится. Обаятельное круглое лицо со вздёрнутым носом и ямочкой на подбородке было спокойно и умиротворённо, если закрыть глаза на неестественную бледность. Второе тело пока было накрыто простынёй.

Мадам Помфри, которая всегда была безупречно аккуратна, так и не переоделась из мантии, накинутой прямо на ночную рубашку.

— Это Хоуп Глинблюк, студентка пятого курса, — она переплела пальцы рук, затем снова расцепила.

— Я полагаю, что девочка стала случайной жертвой этой трагедии, — произнёс Дамблдор, переводя взгляд от тела на застывших мракоборцев и Эл, стоящую чуть поодаль.

— В каком смысле? — уточнил Сириус.

— Мадам Помфри, — кивнул директор, — можете убрать простыню.

Хозяйка Больничного Крыла тяжело вздохнула и медленно, словно не желая потревожить ребёнка, лежащего на кровати, аккуратно откинула простынь. Даже испытанной за год сестринства Эл захотелось зажмуриться. Искалеченное тело мальчика, с неестественно вывернутыми закоченевшими суставами, вызывало леденящий ужас.

— Вы, — неуверенно уточнила девушка, — вы уверены, что его убийца именно человек?

— Смотря какой смысл закладывать в это слово, мисс Флитвик, — тихо ответил Дамблдор. — Раны и увечья нанесены темномагическими заклинаниями, поэтому сомнений в том, что это был волшебник, не остаётся. И, разумеется, Чёрная Метка, которую многие видели.

— И вот этих тварей ты латала по ночам, — прошипел Сириус в самое ухо Эл.

Девушка опустила голову, не находя оправдания.

— Его звали Янис Эглитис. Студент шестого курса того же факультета, что и Хоуп, — продолжил рассказ Дамблдор. — Однокурсник мальчика рассказал, что вчера днём Сирена Забини, в которую Янни был влюблён уже не первый год, назначила ему свидание в полночь. Но, вместо своей подруги, мальчик встретил Пожирателей Смерти.

— Вы думаете, Сирена тоже причастна к смерти Яниса? — спросил Ремус.

Дамблдор положил руку на перила кровати, где лежало тело Эглитиса.

— Вы можете спросить у неё сами. Как бы то ни было, это совпадение неслучайно.

— А, девочка, Хоуп? — вставила Элайн. — Откуда она там вообще взялась?

Дамблдор снял очки, протирая их длинным рукавом серебряной мантии.

— Я могу только выдвигать предположения, основываясь на словах других студентов. Бенджамин Винтригам, друг погибших ребят, сказал, что Хоуп накануне вечером очень переживала за Янни, потому что думала, что вместо Сирены его встретит компания соперника в борьбе за сердце девушки, что уже не раз случалось. Поэтому тайком отправилась его поддержать.

Эл закрыла глаза, качая головой. Слова Дамблдора казались нереальными. Девушка почувствовала, как её локоть легко сжала рука Ремуса. Она подняла взгляд на Люпина. Парень пристально глядел на тела погибших детей, сжимая побелевшие губы.

— А мы можем поговорить с этим Бенджамином? — спросил Сириус.

— И с Сиреной, — добавил Ремус.

Дамблдор кивнул.

— Разумеется, дети уже ждут нас моём кабинете вместе с профессором Спраут, — директор развернулся в сторону выхода. — И Поппи, дорогая, присмотри, пожалуйста, за Хоуп и Янни, пока не приехали их родители.

Мадам Помфри всхлипнула, вновь накрывая искалеченное тело мальчика простынёй.

По коридору все двигались молча, Дамблдор шёл так быстро, что они еле успевали за полами его мантии.

— Я не должна была помогать им, — проговорила Эл Ремусу. — Не следовало меня прикрывать.

Люпин взял её за руку.

— Здесь ты совершенно ни при чём. Каждый из нас выживает, как может, — он с встревоженной внимательностью посмотрел в её глаза. — Ты знала многих из этих людей с другой стороны, и не твоя вина, что на деле они оказались способны на такое.

В кабинете Дамблдора царила волшебная атмосфера: странные механизмы тихо перестукивались между собой, из причудливых колб то и дело вылетала цветная дымка, оседая в соседних. Прямо за столом сидел темноволосый подросток в пуффендуйской мантии, сжимая и разжимая кулаки. Кресло рядом с ним занимала Помона Спраут, а в дальнем углу съёжилась рыжая девочка. Её плечи дрожали. Как только Дамблдор переступил порог кабинета, она затряслась всем телом, пряча лицо в коленях.

— Подождите, не закрывайте дверь, пожалуйста! — сзади по коридору к ним приближался растрёпанный парень в министерском костюме и огромных спадающих очках. В руках он сжимал гору свитков и Прыткопишущее перо. Махнув им рукой, он споткнулся, роняя пергамент на пол.

— Сейчас-сейчас, прошу прощения, я быстро, — затараторил парень, ползя на корточках за отлетевшим листом.

Эл, которая шла последней, подняла перо, приземлившееся прямо ей на кроссовок, и отдала его парню.

— Спасибо огромное, мисс, — рассеянно кивнул тот. — Меня зовут Тимоти О’Рейли, я официальный представитель Министерства Магии в деле по убийству студентов.

— Но разве расследованиями занимается не Отдел Магического Правопорядка? — раздражённо спросил Сириус, презрительно оглядывая пришельца.

— Да, но согласно закону, оно должно контролироваться делегатом от Британского Филиала Международной Конфедерации Магов. Вот моя лицензия за подписью председателя Совета Конфедератов. Мы заинтересовались военными действиями в Магической Британии, — официозно затараторил О’Рейли. — Убийство студентов вызовет широкий общественный резонанс, если это правильно преподнести в магической прессе, и в таком случае Министерства других стран предоставят Англии поддержку в войне. По крайней мере, в силах Конфедерации обязать их сделать это.

— Может, просто его оглушим? — шёпотом предложил Сириус.

Дамблдор спустился с лесенки перед горгульей, глядя на делегата поверх очков.

— Разумеется, представитель Конфедерации Магов имеет право контролировать расследование, мистер О’Рейли. Но только в качестве наблюдателя. Если вы согласны на такие условия, то проходите в мой кабинет.

— Разумеется, — закивал Тимоти, едва не теряя свои гигантские очки. — Я буду лишь конспектировать ход допроса.

Дамблдор прошёл обратно за горгулью, за ним прошагал Блэк. Ремус пропустил делегата перед собой, затем подождал, пока зайдёт Элайн, и прошёл сам.

— Ребята, я с вами уже разговаривал этим утром, но теперь вам зададут несколько вопросов мракоборцы, которые ищут людей, которые убили ваших друзей, — Дамблдор указал на Люпина и Сириуса. — Пожалуйста, будьте с ними откровенны.

Рыжая девочка подскочила со стула.

— Я ничего не знала!

— Ты Сирена Забини, верно? — мягко уточнил Ремус. — Не бойся, тебя никто не собирается арестовывать. Мы просто хотим узнать, что произошло, а ты можешь нам в этом очень сильно помочь.

— Это я во всём виновата! Можете посадить меня в Азкабан, потому что это всё из-за меня! — девочка опустилась стул, принявшись раскачиваться из стороны в сторону. — Но я ничего не знала! Я просто хотела пошутить!

Ремус передал девочке чашку чая, которую наполнил Дамблдор, и присел на корточки рядом с ней.

— Сирена, скажи, пожалуйста, что именно ты вчера сказала Янни? И в чём заключался розыгрыш?

Девочка дрожащими руками поднесла чашку ко рту и отхлебнула один глоток.

— Я-я подумала, что будет забавно, если Янни, действительно, поверит, что я зову его на свидание, и придёт в полночь к Воющей Хижине. Мне казалось это очень смешным. Но я не думала, что там окажутся Пожиратели Смерти! Я не думала, что его убьют! Он должен был просто помёрзнуть и вернуться обратно в Хогвартс! — по щекам девочки заструились слёзы, а чашка запрыгала в её ладонях, расплёскивая чай прямо на форменную мантию.

Ремус вздохнул, забирая чашку из рук Сирены.

— Я не буду говорить тебе, что такие жестокие розыгрыши это плохо, потому что эта история научила тебя гораздо больше, чем могут научить обычные слова, — он поставил чай на стол и снова опустился рядом с девочкой. — Я верю, что ты не хотела смерти Янни. Постарайся так сильно не винить себя.

Сирена всхлипнула.

— Расскажи мне, ты кому-нибудь говорила о своей задумке? Однокурсникам или родственникам? — аккуратно поинтересовался Люпин.

Девочка потрясла головой.

— Только Сьюзи, моей соседке, но она точно никому не передавала, потому что если бы кто-нибудь узнал, то он бы растрепал обо всём Коди. А Коди бы точно пошёл в Хогсмид, потому что он ненавидит Янни.

— Мы же можем потом ещё поговорить со Сьюзи? — спросил Ремус у Дамблдора. Директор кивнул. — И больше никому, правильно? Хорошо. Как давно тебе пришла в голову идея пошутить над Янни?

— Я… — начала девочка, но тут камин вспыхнул и оттуда вышло двое мужчин. Один в дорогой мантии и перчатках, а второй был одет в клетчатый пиджак и твидовые брюки. Он поправил маленькие круглые очочки и заговорил:

— По какому праву допрос несовершеннолетней был начат без присутствия её родителя?

О’Рейли встрепенулся, и его перо тут же принялось спешно строчить что-то на пергаменте.

— А кто вы вообще такой? — резко спросил Сириус.

— Меня зовут Деннис Браун, и я адвокат семьи Забини, — ответил мужчина в пиджаке. — И мы с отцом Сирены ждём ответа на поставленный вопрос.

Девочка отвернулась от всех, сотрясаясь в истерике.

— Юная мисс Забини ко всему прочему является ещё и студенткой школы Хогвартс, представителем каждого из которых являюсь я, — спокойно ответил Дамблдор. — Поэтому господа авроры не нарушали закон.

Адвокат поджал губы, скрещивая руки на груди. О’Рейли восторженно переводил взгляд с одного участника дискуссии на другого.

— Но мы в любом случае имеем право присутствовать на продолжении допроса и забрать девочку домой по его окончанию, — произнёс мистер Забини.

— Разумеется, — согласился Дамблдор.

— У нас больше нет вопросов к девочке. Сейчас ей лучше отправиться в место, где она будет чувствовать себя комфортней, — произнёс Ремус, поднимаясь на ноги. Сириус мрачно кивнул в подтверждение.

— Позвольте мне самому разобраться, что требуется моей дочери в данный момент, — холодно отрезал мистер Забини. — Сирена, нам пора. Можешь не возвращаться за вещами, я пошлю кого-нибудь из эльфов.

Девочка встала со стула и подбежала к отцу.

— Спасибо за честные ответы, Сирена, — доброжелательно сказал Ремус. — Они нам очень пригодятся.

Но отец с дочерью уже скрылись в камине. Адвокат окинул всех собравшихся в комнате строгим взглядом из-под очочков.

— В дальнейшем я попрошу предоставить мне протокол допроса и полный список мракоборцев в нём задействованных, — проговорил он и тоже шагнул в камин.

Элайн легонько дёрнула Ремуса за рукав.

— А почему ты не повторил вопрос, на который она не успела ответить?

— Мы бы всё равно больше от неё уже ничего не добились, — ответил Люпин и обернулся к оставшемуся мальчику. — Бенджамин, тебе нужен какой-нибудь представитель кроме профессора Дамблдора, или ты и так с нами побеседуешь?

Бен горько усмехнулся.

— Нет, я справлюсь самостоятельно, — произнёс пуффендуец. — Спрашивайте, что хотите. Я не такой, как эти чистокровные ублюдки, которые и шагу ступить не могут без десяти адвокатов, — он сжал кулаки. — Это я во всём виноват. Янни не хотел идти, а его уговорил, думал, что Забини не такая тварь, какой оказалась. Приходи ночью к Воющей Хижине! Будет весело! Просто обхохочешься! А вот Хоуп не поверила, и теперь она тоже мертва! Я должен был пойти вместо неё, но спокойно спал в своей кровати, пока их убивали!

— Хватит! — вспылил Сириус. — Вы все тут кругом виноваты, и что же нам и тебя и Забини теперь в Азкабан отправить, а? Давай, выбирай, сколько тебе пять, десять лет? Пожизненное заключение? Этаж какой предпочитаешь? Пожиратели Смерти то вообще просто рядом постояли!

— Сириус, перестань, — перебил его тираду Ремус. — Мой коллега хотел сказать, что случилось то, что случилось, и душевными терзаниями ты уже ничего не сможешь изменить. Мы хорошо понимаем, насколько тяжело терять близких друзей, и что ты чувствуешь в данную секунду, потому что нам пришлось пройти через это. Нашего лучшего друга убили на наших глазах, а мы не смогли этому помешать. Идёт война, на которой ежедневно гибнут люди, и все они чьи-то друзья, братья, сёстры, родители. И множество их близких упрекают себя в том, что в тот момент, когда они могли бы предотвратить трагедию, не сделали это по своему незнанию, нехватке времени или ещё миллиону причин, которые ещё вчера казались очень весомыми. Самое ценное, что ты можешь сейчас сделать для Янни и Хоуп, это помочь нам найти тех людей, которые сделали это с ними.

Мальчик угрюмо отвёл взгляд в сторону, на мгновение закрыл глаза, а затем, вновь нахмурившись, обернулся на Ремуса.

— Янни любил Сирену. Искренне, почти ни на что не надеясь. Она и не давала ему этой надежды, вплоть до вчерашнего дня. Разумеется, он был готов отправиться к ней даже на Северный полюс, где бы она ни назначила встречу. Янни бегал такой счастливый, даже попросил меня достать зелье, которое бы его хохолок пригладило. Эглитис всегда ужасно его стеснялся, знаете, чёлка справа стояла торчком, и ничего с ней нельзя было поделать, — Бен остановился, стискивая губы.

— У кого ты попросил зелье? — аккуратно задал вопрос Люпин.

— У моего знакомого когтевранца, семикурсника, — ответил Бен. — Но он толком не знал даже для кого. Я просто сказал ему, что у моего друга вечером свидание и всё.

— Хорошо, — кивнул Ремус. — И что было дальше?

— Мы намазали волосы Янни мазью, и они легли ровно, но выглядели так, словно он их неделю не мыл. Эглитис тогда жутко распереживался по этому поводу, а Хоуп сказала, что, когда по-настоящему любишь, то всё равно, что творится на голове, и убежала к себе. Потом Янни умчался к Сирене, боялся опоздать, а я доделал эссе по Зельям и лёг спать. Вы знаете, что у нас преподаватель пропал? Уже двое суток о нём ничего не слышно, может, это как-то связано? Последний раз его видели как раз уходящим в сторону Хосмида, может быть, его похитили Пожиратели? — неожиданно предположил Бен.

— Спасибо, что сообщил, — серьёзно произнёс Ремус. — Мы обязательно проверим твою теорию. Надеюсь, эти случаи научат тебя и остальных студентов следовать правилам и не покидать замок, когда это запрещено директором.

«Как хитро», — подумалось Эл, которая всё это время неотрывно наблюдала за тем, как Ремус умело разговаривает с детьми.

— Кстати, а каким образом Янни смог выбраться из замка, если главные ворота были заперты на ночь? — строго спросил Сириус.

Бен замялся, раздумывая, как правильней будет ответить на этот вопрос.

— Если вам рассказали про какой-то секретный ход, то тебе следует показать нам, где он находится, — заметил Ремус. — Вдруг, кто-нибудь из других студентов тоже захочет вылезти ночью из замка? Ты осознал, насколько это может быть опасным, но кто-то может оказаться не таким сообразительным. Мы никому не скажем, что это ты нам рассказал, а просто его запечатаем, чтобы ни у кого не было соблазна им воспользоваться.

— Возле кухни… — тихо проговорил Бен. — Там за статуей открывается коридор, а из него лаз наружу.

— Хорошо. Больше ты не знаешь других ходов?

— Нет, а что есть ещё какие-то? Мы все пользуемся только тем, что возле кухни, — удивлённо сказал Бен.

— Я просто уточняю, потому что предполагаю такую возможность, — ответил Ремус. — Итак, Янни выбрался из замка. А что же Хоуп?

Бенджамин пнул ножку стола.

— Она любила его. Любила Янни, и побежала его защищать от компании слизеринских придурков. Даже мне не сказала, наверное, боялась, что попытаюсь её остановить.

Элайн протёрла лицо руками. Слушать эти слова было невозможно. Хотелось малодушно встать и уйти из кабинета, умчаться к Лили и Гарри и не выходить оттуда, пока война не закончится. Она окинула взглядом остальных. Сириус стоял бледный, как смерть, скрестив руки на груди и тяжело дышал. Дамблдор сидел в кресле, положив свои знаменитые очки-половинки на стол. Профессор Спраут украдкой смахивала слёзы, надеясь, что это укроется от глаз её ученика, который ещё мог себя сдерживать.

Ремус, стоявший ближе всех к мальчику, сохранял спокойный вид, но его плечи были опущены так же, как и в тот день, когда они первый раз встретились с Элайн.

— Спасибо тебе Бен, что нашёл силы с нами поговорить, — тихо произнёс Люпин. — Нам очень пригодится то, что ты нам рассказал.

— Только вот Янни и Хоуп этим уже не вернёшь, — горько ответил Бен.

— Ты можешь идти, — мягко сказал Дамблдор. — Мадам Помфри просила передать тебе зелье, которое поможет почувствовать себя лучше. Выпей его, пожалуйста.

— Спасибо, профессор, но мне не нужно, — ответил мальчик, поднимаясь с места.

— Мадам Помфри очень расстроится, если я ей передам твои слова. Ей и так сейчас непросто, поэтому будь другом, Бен, последуй её совету, — Дамблдор настойчиво протянул маленькую склянку.

Бен поморщился, но принял зелье из рук директора, а затем одним глотком выпил всё его содержимое.

— Молодец, Бен, а теперь идти отдыхай. Сегодня занятий не будет. Я вскоре объявлю это за завтраком, — примирительно проговорил Дамблдор.

Мальчик скривился на слове «отдыхай», но ничего не сказал и также молча покинул кабинет.

— Раз допрос свидетелей на этом закончен, то у меня есть к вам, профессор Дамблдор, несколько вопросов, — произнёс О’Рейли, выпрямляясь в кресле. — Почему до сегодняшнего дня не были обнаружены и перекрыты все тайные ходы, особенно, известные студентам школы? Каким образом ученик смог спокойно покинуть замок ночью, оставаясь никем не замеченным? В Хогвартсе не проходит патрулирование коридоров?

— Мистер О’Рейли, — произнёс Дамблдор. — Я с удовольствием отвечу на все интересующие вас вопросы, но после того, как господа мракоборцы подтвердят, что я больше им не потребуюсь. Кроме того, затем мне нужно будет рассказать своим ученикам о произошедшем. Нужно правильно всё преподнести, чтобы не допустить паники или межфакультетской вражды.

«Которая и так уже в самом разгаре, — подумала Элайн. — Что же будет, когда о розыгрыше Сирены узнает весь остальной Хогвартс?»

— Для этого я предлагаю несущественно изменить память Бенджамина Винтригама так, чтобы он думал, что мисс Гринблюк и мистер Эглитис сбежали в Хогсмид вдвоём, на их совместное свидание, а мисс Забини ничем не причастна к случившейся трагедии.

— Но это откровенная ложь! — воскликнул Сириус. — К тому же это бесчестное копание в голове у отдельного ребёнка никак не поможет.

— Я считаю, что в решении профессора Дамблдора есть смысл, — вставил О’Рейли, передвигая съехавшую оправу обратно к переносице. — Конфедерация Магов в моём лице одобряет эту предупредительную меру.

С коленей делегата соскользнула часть свитков, и он снова принялся их собирать, но в этот раз ему никто не помог.

— В таком случае вы санкционируете проведение беседы и с мисс Шафик, соседкой мисс Забини? — уточнил Дамблдор.

О’Рейли оторвался от поиска рассыпавшихся листов и утвердительно кивнул.

— Раз так, то я провожу господ мракоборцев и их помощницу до выхода из замка, а затем вернусь к вам, — Дамблдор поднялся с кресла. — Помона, почему бы тебе не отправиться к твоим студентам, им сейчас очень нужна твоя поддержка.

Профессор Спраут, всхлипывая, поспешила к двери.

— Вы совершенно правы. Бедные, бедные мои детки.

Когда они все вышли из кабинета Дамблдора, Ремус тихонько приостановил Эл.

— Слушай, если ты не хочешь здесь дальше оставаться, то можешь возвращаться домой. Нам осталось запечатать ход, а потом мы отправимся в Хогсмид. Посмотрим на то, что произошло с Дирборном и его напарником, которые дежурили в ту ночь.

— Ты уверен, что я тебе здесь не нужна? — уточнила Элайн.

Ремус кивнул.

— Тогда я пойду, загляну в больницу. Нужно рассказать, что я жива, и решить вопрос моей работы, — Элайн взяла Люпина за руку.

— Эл, — он погладил её ладонь большим пальцем. — Это может быть опасно.

Девушка упрямо поджала губы.

— Пока меня ещё никто больше не собирается убивать, так что могу себе позволить такое путешествие.

Ремус приобнял её за плечи.

— Только будь осторожна. А потом сразу аппарируй домой, хорошо?

— Обещаю, — полуулыбнулась Элайн.

* * *

Элайн шла по коридору, раздумывая, какая рожа будет сейчас у Бэддока. Флитвик бесшумно отворила дверь, заглядывая внутрь. Марк сидел в своём кабинете, полученном после нового назначения, и пролистывал какие-то бумаги.

— Привет, доктор Бэддок, — воскликнула она. — Ты просил доставить меня в морг, но я решила перед этим зайти к тебе уточнить, вдруг передумаешь.

Марк ошарашенно выронил перо из рук, по свитку пергамента, развёрнутом на столе, поползла чернильная клякса.

— Ты жива! — наконец, проговорил он. — Но как...

Элайн усмехнулась.

— Те чудесные ребята, которые похитили меня из больницы без твоего ведома, отыскали способ меня вытащить.

Бэддок поднялся с места и подошёл к Элайн, словно не веря, что перед ним живой человек из плоти и крови.

— Пойдём в смотровую, — озадаченно заявил Марк. — Я должен убедиться, что болезнь отступила окончательно.

Элайн пожала плечами и спокойно проследовала за мужчиной.

— Это же наверное какая-то особенная ваша магия, — рассуждал Бэддок. — Я прав?

Эл приподняла правую бровь.

— Смотря что ты подразумеваешь под этим словом, — ответила девушка. — Разумеется, к моему исцелению приложили руку гоблины. Но, боюсь, что я не смогу тебе рассказать, что именно произошло, потому что всё самое интересное пролежала в отключке.

Марк кивнул, пропуская Элайн перед собой. Зайдя внутрь, он порылся на полках, отыскивая несколько склянок с разными зельями-индикаторами.

— Так, для начала выпей это, — Бэддок протянул ей небольшую чашку раствора. — И возьми в руки камень.

Эл послушно отпила пару глотков безвкусного густого зелья. Марк уселся на край стола, протирая очки полой лимонного халата. Минуту спустя он посмотрел на камень на ладони Элайн и цокнул языком.

— Невероятно, совершенно невероятно, — проговорил он. — Ни следа от проклятья, словно его и не было. Даже в рядовых случаях через день ещё можно обнаружить остатки отравления, а здесь... даже не верится. Нам многому можно научиться у гоблинов.

— Определённо, — кивнула Эл.

Марк метнулся из одного конца кабинета в другой, затем положил ладони на стол и произнёс:

— Элли, я знаю, что это сейчас прозвучит неожиданно, но всё же выслушай меня, пожалуйста, — он вздохнул, собираясь с мыслями. — Мне сейчас дали направление о переводе в клинику в Австралии, где медицина пока не очень развита, в отличие от Британии. И я предлагаю тебе поехать туда со мной, в качестве моей избранницы. То есть жены.

Эл ошарашенно уставилась на Бэддока. Уж этого она точно не ожидала.

— Я не могу… да и моя мама…

— Как раз в Австралии растёт самый дорогой ингредиент для зелья, необходимого твоей матери. Мы найдём способ перевезти её туда, а уже на месте отыщем зельевара, способного приготовить само лекарство, — он вновь принялся расхаживать по комнате. — Я до сих пор не могу забыть нашего свидания, каким бы дурацким оно ни вывернулось. Впрочем, возможно, именно поэтому ты и твоё красное платье никак не могут выйти у меня из головы. Элли, не отвечай мне прямо сейчас. Можешь подумать до вечера. Порт ключ сработает через три часа в моём кабинете. Я буду рад увидеть тебя там, а если ты не придёшь, просто отправлюсь без тебя. Договорились?

Эл не успела даже открыть рта, как Марк унёсся из кабинета. Она ещё какое-то время приходила в себя, пытаясь осознать произошедшее. Флитвик понимала, что при всех достоинствах Бэддока, она не придёт к нему ни сейчас, ни через три часа, но неожиданная мысль подсказала, как можно получить выгоду из этой глупой ситуации.

«Вся эта нелепость с Марком отличный повод подтолкнуть Рема к действиям. Думаю, если я упомяну Бэддока, то он сразу вспомнит о нашем утреннем разговоре, — усмехнулась Эл. — Как будто сама судьба подкинула».

Она тихонько постучала в комнату Ремуса.

— Эл? Заходи, — устало улыбнулся парень. — Я думал, ты ещё не вернулась из больницы.

Элайн слегка провела рукой по волосам и присела на ручку кресла, стоявшего возле двери.

— Бэддок сегодня такое учудил, — девушка взмахнула руками. — Замуж меня позвал. Сказал, что уезжает в Австралию, и искренне верит, что я составлю ему компанию.

Эл не отрываясь наблюдала за Люпином. Парень на мгновение нахмурился, отводя взгляд в сторону, но затем снова растянул губы в привычной слегка грустноватой улыбке.

«Сейчас!» — Эл в ожидании прикусила нижнюю губу.

Ремус поднялся со стула, положил руки на его спинку, сжал пальцы, затем отпустил стул и скрестил руки на груди.

— Я, — он улыбнулся ещё шире и теплее, — поздравляю тебя, Эл. Очень рад за тебя. Доктор Бэддок хороший человек и прекрасный колдомедик.

Элайн какое-то время продолжала автоматически улыбаться, пытаясь осознать сказанное.

— Ремус... — она всматривалась в любимые глаза, которые всё с той же нежной мягкостью глядели на неё, и не понимала, как услышанные звуки могли попасть ей в уши. — Марк мне даже ответить не дал.

— Я почему-то уверен, что ты согласишься. Он тебя, несомненно, любит, раз из всех девушек Великобритании решил увезти на другой конец света именно тебя, — Люпин сунул руки в карманы, слегка ссутулившись.

Эл чувствовала, как в горле образуется горький комок. Она подняла взгляд наверх, заморгав чуть чаще обыкновенного.

— Зачем тогда было это всё? — отчаянно спросила она.

— Было что? — непонимающе поднял бровь Ремус.

Элайн сжала кулаки.

— Зачем тогда было давать мне надежду? — прошептала девушка.

Люпин отвернулся, даже не расслышав.

«Значит, я тебе совсем не нужна, — подумала она, поджимая губы. — Ладно».

— Разумеется, я улечу с ним, — она лучезарно улыбнулась, продолжая удерживать подбородок чуть выше. Но одна слезинка предательски норовила сорваться с ресницы. — Я пришла попрощаться.

Ремус спокойно кивнул.

— Оттуда недолетают совы, — со злорадной весёлостью добавила Эл. — Поэтому писать не смогу. С каминной сетью Австралия тоже не связана, и аппарировать туда слишком далеко. Поэтому, я не уверена, что мы ещё когда-нибудь увидимся.

Элайн сделала вид, что смахивает волосы с лица, чтобы успеть вытереть глаза.

— Тогда я могу лишь пожелать вам с Марком счастливого пути, — тихо ответил Ремус.

Несколько мгновений они застыли друг напротив друга. Эл надеялась, что Люпин одумается, а Ремус... Ремус просто стоял, рассматривая узор на обоях.

— Я пойду, — хрипло произнесла Эл.

— Удачи тебе, — улыбнулся Рем. Он медленно поднял руку и неуверенно помахал, как обычно дети машут малознакомым людям, когда их об этом настоятельно просят родители.

Эл ничего не ответила. Развернувшись, она дёрнула на себя дверь, потом вспомнила, что она открывается в другую сторону, толкнула её изо всех сил и выбежала в коридор.

Сбежав вниз по лестнице, Эл увидела Лили и Северуса, которые о чём-то тихо беседовали на кухне, уплетая кексы с изюмом.

— Присоединяйся, — с улыбкой предложила Лили. — А то на них уже даже Гарри заглядывается.

— Лили, он уже не только заглядывается, — встревоженно добавил Снейп, наблюдая, как поток стихийной магии стремительно несёт кусочек кекса в люльку, попутно кроша его на пол.

Северус взмахнул палочкой, останавливая это безобразие, чем вызвал у Гарри море недовольства.

— Лили, я не отдам ему кекс! — оправдываясь, воскликнул Снейп, теряясь при виде детских трелей.

Девушка подошла к преисполненному праведного гнева мальчику.

— Какие мы несчастные! — весело произнесла Лили, доставая Гарри. — Большой дядька не даёт способным мальчишкам мусорить и отбирает вкусняшки. Среди бела дня! Ну, ничего, на твою соску он точно не будет покушаться, я тебе обещаю. Так пойдёт?

Гарри задумчиво всхлипнул, затем ещё тихонько покряхтел для верности и пришёл к выводу, что пожертвовать непонятной штукой неопределённой степени съедобности вполне возможно в обмен на неприкосновенность драгоценной соски.

— Я буду за ним следить, — сверкнула глазами Лили. — Чуть потянется к твоим сокровищам, сразу устрою сладкую жизнь. Не переживай, малыш.

Эл снова почувствовала подступающие слёзы. Ещё чуть-чуть осталось продержаться, но как же обидно, что она больше никогда не увидит своего потешного крестника, не узнает, какое у него будет первое слово, не сможет тайком баловать его, хранить с ним маленькие общие тайны от мамы... всё это перечеркнул один единственный человек.

— Я хочу попрощаться, — наконец, смогла приветливо проговорить Эл.

— Ты куда-то уезжаешь? — удивилась Лили. — Я же говорила, что буду только рада такой соседке как ты. Оставайся!

Элайн покачала головой.

— Я не могу. Уезжаю в Австралию. С ней ещё не придумали волшебной связи, поэтому, скорее всего, это наша последняя встреча.

Лили настороженно посмотрела на лестницу позади Элайн и нахмурилась.

— Очень жалко. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — девушка положила Гарри обратно и обняла Эл. — Напиши маггловское письмо, ладно? Волшебники пусть придумывают подходящий способ общения и дальше, а для простых смертных расстояние уже давно перестало быть помехой. И колдографии туда легко можно поместить. Не потеряемся.

Эл обхватила Лили руками.

— Обязательно буду писать. Не забывайте меня, — Элайн приблизилась к люльке Гарри. — Когда подрастёшь, приезжай в гости. Особенно зимой, когда у меня будет лето.

Гарри выплюнул соску и задрыгал ножками, пуская слюни.

— Наверное, это было «Да», — печально улыбнулась Элайн. — Хотя я вас, мужчин, последнее время совсем не понимаю.

— Да, они словно с другой планеты, — ответила Лили. — Тогда до встречи, Эл. Жду от тебя вестей.

— Договорились, — кивнула Элайн и, махнув дрожащей рукой Северусу, которого так толком и не успела узнать, выбежала за дверь защищённого дома, чувствуя, что уже не может больше сдерживаться.

На пороге она врезалась в Блэка, который, наоборот, торопился зайти внутрь. Не поднимая головы, Эл тихо проговорила:

— Привет, Сириус. Рада, что успела и с тобой пересечься.

— И тебе не хворать, Профессор, — весело ответил Блэк. — Куда так несёшься?

Эл хватило сил только неопределённо мотнуть головой, а затем пришлось, торопливо развернувшись, аппарировать. Всё тело опять противно сжало, а затем выкинуло на крыльцо во внутреннем дворе Мунго.

Эл взбежала по лестнице и устремилась вначале к туалету. Старательно умывшись холодной водой, она мысленно начала считать от ста до одного, несколько раз сбиваясь на шестидесяти пяти, принявшись считать в обратную сторону. Когда Элайн, наконец, удалось добраться до последней цифры, она уже почти полностью могла себя контролировать.

Девушка ещё раз протёрла лицо и улыбнулась себе в зеркало. Даже глаза её не выдавали, а, значит, можно было спокойно направляться к Марку.

Внутри медленно закипала ярость, как если бы вулканическая лава прокладывала себе путь под толщей ледника, но Эл только укрепляла защитную твердь, заставляя внутренний гнев и обиду бурлиться под кожей, не получая выхода. Скопившийся яд варился в организме девушки, словно в теле скорпиона, ужалившего самого себя.

Она ещё даст всему это вылиться наружу. Но не сейчас. Возможно, даже не в этом году. Но, когда время придёт, пощады не будет.

Она резко распахнула дверь, с ясной улыбкой заходя в кабинет Бэддока. Марк расслабленно сидел за столом, рассматривая порт-ключ, который должен был сработать через три минуты.

— Ты пришла, — усмехнулся мужчина, поднимаясь с места.

Элайн обвила его шею руками и первая прижалась губами к его губам. Марк обнял девушку, прижимая к себе.

— Нам пора, — прошептал он, прерывая поцелуй.

Эл молча кивнула. Бэддок протянул ей заводного кенгуру, и стоило девушке коснуться игрушки пальцем, как мир резко закружился перед глазами, унося Элайн на другой конец земли.

* * *

Элайн лежала без сна. Она старалась всхлипывать тише, чтобы Марк не проснулся. Марк... Мужчина лежал рядом на спине, запрокинув руку за голову. Каштановые волосы слегка растрепались, что невероятно ему шло. Правильные черты лица сохраняли свою красоту даже во сне. Но Элайн на него не смотрела.

«Интересно возможно придумать более идиотскую месть, чем выйти замуж на зло и умотать на другой конец света? — раздумывала Эл, пытаясь осознать, что умудрилась натворить за последние несколько часов. — Нет, пожалуй, тупее было бы удариться в Пожиратели Смерти и пойти фанатично кромсать, кого скажут».

Девушка смеялась, но по её щекам струились слёзы.

«Нет, хватит, Эл, перестань. Ты же слизеринка. Слизеринцы не плачут. Они помнят».

Миссис Бэддок-Флитвик с шумом втянула воздух, вытирая щёки.

«Раз он отказался от твоей любви, значит он её не получит, даже не узнает о всей её полноте. Никогда. Теперь уже точно никогда».

Эл аккуратно перебралась к краю кровати и проскользнула к столу. Бесшумно усевшись на едва скрипнувший стул, она обмакнула перо в чернильницу и вывела на пергаменте несколько строчек.

« Тебя по капле из сердца выдавлю,

Как заразу дурную вытравлю,

Из души клочками выдеру,

Чтоб из любимого стал ненавидимым »

Слёз больше не было. Только в груди что-то болезненно проворачивалось, как огромный стальной винт.

Эл подняла листок пергамента, наблюдая, как ещё не высохшие до конца чернила потекли к нижнему краю страницы. Направив палочку, Эл прошептала заклинание. Пергамент мгновенно вспыхнул, скукоживаясь, а затем пеплом вылетел в открытое окно, подхваченный наколдованным порывом ветра.

— Прощай, Ремус Люпин, — жёстко процедила Элайн и захлопнула створки.

От шума и вспышек заворочался Бэддок. Приподнявшись на локтях, он сквозь зевок спросил:

— Ты чего, Элли?

Девушка обернулась.

— Всё в порядке, милый, — она ласково улыбнулась. — Нужно было избавиться от последнего воспоминания об Англии.

— Ложись спать, у нас завтра тяжёлый день, — пробурчал Марк.

Бэддок снова зевнул, отворачиваясь к стене, не заметив в темноте, что радужки Элайн стали иссиня-чёрными.

Наконец, наступила тишина. Ещё два дня назад весь дом стоял на ушах из-за ссоры Люпина и этой девчонки, которая ни с того ни с сего вздумала уехать в Австралию. Если бы у самого Северуса была возможность выйти из этого дома, прихватив с собой Лили, ну и, так уж и быть, этого мелкого крикуна, то он бы уже давно так и поступил. Но он даже не мог переступить порог: за окном всё время маячили фигуры в тёмных плащах. И если раньше они хотя бы скрывались, то вчера двое в масках сидели едва ли не под дверью. Северус не стал рассказывать об этом Лили, потому что внутрь Пожиратели уж точно не могли попасть, а у девушки появился бы очередной повод для переживаний. Скорее всего, эта откровенная наглость была связана с тем, что вот уже больше суток все возможные гости защищённого дома пропадали в Хогвартсе, где творилось что-то совершенно невообразимое. Лили явно рассказали куда меньше, чем могли бы, а до самого Северуса испорченным телефоном дошли только отголоски кошмарной истории.

— Я вёл у них всего полтора месяца, и уж точно не знаю, чем жили эти дети и о чём они мечтали. Про Эглитиса могу сказать только, что у него была отличная память, правда он не доверял себе и своему чутью и постоянно шёл на поводу у своего криворукого друга. А Глинблюк... она всё делала отлично до тех пор, пока не начинала злиться или волноваться. А ты же помнишь, что нам говорили? Перед входом в класс Зелий, все эмоции оставляйте за дверью. Я понимаю, это не то, что ты хотела от меня услышать.

Лили сцепила руки на коленях.

— Жутко слушать такие вещи. Вот каждый день проходит мимо тебя целое множество людей. Кто-то тебе нравится, кто-то чем-то раздражает, на кого-то ты складываешь большие надежды, а с кем-то наоборот хочешь побыстрее распрощаться. И ты даже не подозреваешь, что, возможно, эта встреча у вас была последней. Вот, если бы ты знал наверняка, что двое из твоих учеников в скором времени... что с ними случится трагедия, ты бы явно смотрел по-другому, не так ли?

Уловив вопросительный взгляд девушки, Северус задумчиво подцепил ногтем неровность на ручке кресла.

— Не знаю, — ответил парень. — Но я бы запомнил этих студентов немного иначе, чем я тебе их представил.

Некоторое время Лили ничего не отвечала, а сидела молча, глядя на то, как ветка липы с пожухлыми трепещущими грязно-жёлтыми листочками колышется от порывов ветра, с царапаньем постукивая стекло.

— Как думаешь, когда ребята вернутся? На душе как-то неспокойно, будто по рёбрам вилкой скребут.

Северус вздохнул.

— Не маленькие мальчики, явно знают, что делают. В конце концов, они не первый год в этом варятся.

Лили покачала головой.

— Возможно, ты прав, просто, тебе не кажется, что вся эта история похожа на провокацию? Их словно специально заманивают в ловушку.

— А ты сидишь здесь и ничего не можешь сделать, — произнёс Снейп. — В этом ведь основная проблема? Если бы у тебя была возможность оказаться в Хогвартсе, ты бы уже через секунду ринулась в самую гущу событий.

Лили потёрла виски и уже собиралась было что-то сказать, но дверь открылась и в коридоре показалась фигура Люпина. Снейп резко поднялся из кресла и быстрыми шагами прошествовал в свою комнату. Дело было не в появлении очередного неприятного соседа — Северус недоумевал, как Люпин умудрился проскочить мимо Пожирателей. Снейп едва ли не вжался в стекло, но так ничего и не увидел: пространство за крыльцом было пусто. Но совсем недавно там точно сидели два человека. Значит, Лили права, и кто-то передаёт им вести из Хогвартса. Кто-то, находящийся достаточно близко к мракоборцам, проводящим расследование. А местные «сторожа», по всей видимости, имеют чёткую инструкцию не попадаться на глаза никому, кроме самого Северуса. Что всё это значит?

Парень сунул руки в карманы и прошёлся по комнате. У самой стены скрестил руки на груди и развернулся, направляясь в другую сторону.

Надо рассказать о своих подозрениях Люпину. С ним даже можно поговорить. О деле. Особенно, раз повезло, что он вернулся без Блэка.

Окончательно определившись, Северус уверено переступил через порог, но, добравшись до середины лестницы, увидел Лили, которая, наоборот собиралась спуститься.

— Заперся и наложил Заглушающие чары. Просто великолепно. Как я могу помочь человеку, который сам не хочет, чтобы ему помогли!

Северус нахмурился. Острый приступ хандры у Люпина рушил все планы. Отступив на ступеньку ниже, он облокотился о стену.

Лили уселась наверху лестницы.

— Рема отстранили от расследования.

— Что? — Северус едва удержался, чтобы не распахнуть рот. После выстроенной логической цепочки, куда закономернее было бы услышать о смерти Люпина, нежели об отстранении.

Выходит, что либо у хогвартских шпионов что-то пошло не по плану, либо сам Снейп сделал неправильные выводы. В голове появилась ещё одна мысль, гадкая, но вызывающая лёгкое чувство удовлетворённости. Настолько крошечное, что оно только шевельнулось где-то в районе солнечного сплетения, а затем утонуло в трясине общей отвратительности. И именно из-за него Северус, уже набравший воздух для начала рассказа, просто промолчал.

Лили была настолько погружена в переживания за друга, что ничего не заметила.

— Я спросила, в чём дело, и Рем сказал, что адвокат Забини устроил целый скандал из-за того, что человек, с таким заболеванием, как у Ремуса, вообще находится в школе рядом с детьми. А затем сам мистер Забини заставил и вовсе отстранить беднягу от расследования, — девушка в сердцах вскочила с места. — За что на него столько свалилось? Как только Рем выползет из комнаты, надо будет устроить ему встряску положительными эмоциями. Пусть вспомнит, что у него есть друзья, которые всегда его поддержат.

В это время входная дверь распахнулась второй раз, и в этот момент Снейп ощутил отвращение, схожее с тем, что и пару минут назад, только вот вместо удовлетворения по нижним рёбрам скользнуло маленькое облегчение. А человек, послуживший причиной всех этих душевных перипетий в организме Северуса, ничего не подозревая, энергично прошагал внутрь.

— Где этот страдалец? — весело воскликнул слегка растрёпанный Блэк. — Наверху?

Лили кивнула, уступая дорогу.

— Только там такая сложная защита на двери висит, словно он поджидает орду Пожирателей и как минимум двух Тёмных Лордов.

— В смысле? — скрестил руки на груди Сириус.

Торопливо взбежав по лестнице, он приставил к горлу палочку и громогласно проорал в замочную скважину:

— Ты чего это запираться вздумал? — Блэк пнул дверь ногой. — Тебе не приходило в голову, что это и моя комната тоже?

По двери промелькнула синеватая волна.

— А ничего, что ты позавчера со скандалом съехал из неё на первый этаж, тоскливо вдыхать аромат подушки Эл и ностальгировать? — донеслось из комнаты.

Сириус фыркнул.

— Ладно, каюсь, я тебя обманул: я не нюхал подушку Профессора и вообще уже давно мечтал вернуться. И раз уж эта комната предназначена для людей в глубокой депрессии, то ты просто обязан меня впустить. Случилась настоящая трагедия! Меня отстранили от расследования да ещё и из-за какой-то ерунды! Они решили, что я не знаю свои должностные обязанности, — Блэк облокотился о дверь, актёрски вздыхая. — Фи! Я помню весь устав наизусть, буквально слово в слово, а из головы вылетела всего она пустяковая строчка, в которой говорилось, что ни при каких обстоятельствах нельзя ломать носы семейным адвокатам и высокопоставленным чиновникам. И из-за одной коротенькой строчки меня буквально выставили за дверь! Разве это справедливо? Так, что, друг мой, нам теперь обоим дорога в Хогвартс заказана, только вот меня ещё, возможно, и вовсе уволят из Аврората, потому что терпели только до первого замечания.

Дверь резко распахнулась, откидывая Сириуса назад. На пороге застыл Ремус с палочкой в руках.

— Ты совсем идиот? Через тебя мы хоть как то могли контролировать ситуацию, сложившуюся в школе, а теперь у нас буквально связаны руки!

Блэк, отряхиваясь, обиженно сморщился.

— Между прочим, меня следовало вначале пожалеть и сказать о том, что всё будет хорошо и ещё парочку приободряющих фраз, чтобы близкому другу было не так горько от потери любимой работы, а только потом отчитывать. Там и без нас есть кому разбираться с этой толпой сопляков, а всё, что можно было узнать, мы с тобой выяснили ещё в первый день.

Снейп краем глаза заметил, что Лили аккуратно зачаровывает дверь комнаты так, чтобы её больше невозможно было закрыть. Наблюдая за всем этим цирком, Северус пытался понять, почему очередное вполне разумное объяснение сложившейся ситуации с треском провалилось. Единственное, что стало очевидным: шпион Пожирателей в Хогвартсе — Забини. Только вот, что за козни плетутся в замке?

А тем временем шоу продолжалось. Блэк, приобняв Люпина и Лили за плечи начал очередную речь.

— Предлагаю отныне эту комнату переквалифицировать в официальный штаб Клуба страдальцев. Значит, Лунатик у нас будет его председателем, поэтому на нём теперь лежит честь создания эмблемы Клуба. Я, так уж и быть, напишу слова гимна, а с тебя, дорогуша, аккорды! Пора бы уже и гитару достать, а то уже целую вечность не слышали, как ты поёшь.

Лили с улыбкой вывернулась из жарких объятий друга.

— Про гитару это ты здорово вспомнил! Только вот петь я буду точно не гимн Клуба Страдальцев.

— Я бы на твоём месте хорошо бы подумал, прежде чем отказываться, — со вздохом заметил Блэк. — Я там такую классную партию для Гарри придумал: вначале мы все хором «Как же всё плохо!», и Гарри сразу «Аууу»!

— Я подумаю, — пообещала Лили, сворачивая обратно к лестнице.

Северус поспешил за ней, понимая, что его в Клуб всё равно не примут.

— А ты куда? — развернулась девушка.

— Не мешать вам веселиться, — ответил Снейп, пытаясь аккуратно обойти Лили.

— Ну уж нет. Пойдём, поможешь мне с поисками гитары, а потом все вместе что-нибудь споём, — девушка схватила его за запястье, увлекая за собой.

Северус до этого никогда не был на чердаке дома, более того, он даже никогда не видел лесенку, которая на него вела, потому что сам жил на первом этаже и поднимался наверх только в исключительных случаях вроде сегодняшнего.

Каждая деревянная ступенька скрипела чуть отлично от остальных, а сам звук менялся ещё и в зависимости от того, куда наступала нога, поэтому лесенка в целом образовывала некий самобытный музыкальный инструмент. Когда по нему взбежала Лили, коротенькая мелодия также взмыла вверх от низкого кряхтения к совсем тоненькому скрипу, смешиваясь с лёгким стуком шагов. Снейп поднимался чуть медленнее, к тому же сам парень весил несколько больше, нежели Лили, поэтому вместо маленькой песенки у него вышло басовитое кряканье, словно его отчитывал старый селезень.

Переступая порог, Лили выпустила запястье парня. Рука Северуса неожиданно сама перехватила ладонь девушки, удерживая рядом с собой, но уже в следующее мгновение Снейп, опомнившись, разжал пальцы. Освободившейся рукой Лили торопливо заправила прядь волос за ухо.

— Смотри, в принципе, я сейчас могу призвать гитару при помощи «Акцио», но боюсь, она пострадает, пока будет пробиваться через нагромождения из коробок. Поэтому твоя задача поднять весь этот хлам в воздух, чтобы я смогла спокойно использовать заклинание, — она достала палочку из заднего кармана брюк.

— Да, тут без моей помощи точно не справиться, — вздохнул Северус.

Лили нахмурилась.

— И к чему была эта шпилька? — с недоброй улыбкой поинтересовалась девушка.

— Тебе просто некуда было меня деть, верно? Боялась, что снова начну собачиться с любимыми соседями?

Лили набрала в рот воздуха, словно собираясь ответить какую-нибудь колкость, но затем выдохнула, натягивая на лицо прежнюю подчёркнутую приветливость.

— Подними коробки, пожалуйста, — повторила она, скрещивая руки на груди.

Снейп послушно наложил нужные чары, а затем, стоило полу очиститься, тут же произнёс заклинание, заставившее гитару в старом чехле аккуратно спланировать под ноги Лили.

— Прошу, — взмахнул рукой Северус.

Девушка покачала головой и опустила вещи на землю.

— Вот в такие минуты мне хочется либо вас всех в окно выкинуть, либо самой туда выйти. Но, к сожалению, в доме должен быть хотя бы один человек, кроме Гарри, который был бы рад присутствию всех своих соседей, — подхватила ремешок чехла и, водрузив гитару за плечи, двинулась к выходу с чердака.

Северус пропустил Лили перед собой и незаметно взмахнул палочкой, убирая весь вес у груза девушки. Она обернулась, улыбаясь уже гораздо спокойнее.

— Спасибо.

Спустя некоторое время было принято компромиссное решение на сеанс музыкальной терапии переместиться в гостиную. Гарри радостно валялся на диване между Ремусом и Сириусом, умудряясь одновременно жевать рубашку одного и пинать ножками второго, чувствуя полнейшую безнаказанность.

— Ах ты, маленькая… радость! — Ремус аккуратно отвёл ручку мальчика. — Кто-то очень сообразительный научил Гарри щипаться. Откуда силёнки то берутся? Такие крохотные пальчики, а достали даже через ткань.

— Удивительно способный ребёнок, — рассмеялся Сириус, щекоча мальчика.

Гарри весело захихикал, наслаждаясь игрой, и теперь попытался ущипнуть уже вторую няньку.

— Мелкий, прекрати! — не прекращая веселиться, взбунтовался Блэк. — Раз уж начал мучить одного, то не стоит резко переключаться на кого-то ещё. Домучай сначала до конца.

— Какие-то у тебя странные советы, — озадаченно произнесла Лили, оторвавшись от колок гитары.

— Почему это? Я просто учу ребёнка заканчивать начатое, — на последнем слове Сириуса Гарри лихо дёрнул ножкой, вызывая у всех троих, сидящих на диване, приступ хохота.

Лицо мальчика напротив скуксилось, а нижняя губёшка затряслась, готовясь выпустить наружу волну плача.

— Нет-нет-нет, только вот не плачь! — оба парня поспешно начали кружить над малышом, но тот уже твёрдо вознамерился разразиться в рыданиях. Лили мгновенно отложила гитару в сторону и подняла Гарри на руки, укачивая.

— Что случилось, крошка? Ножкой ударился? Конечно, дядя Сириус как выпятит свои ножищи на пути у таких нежных пяточек, что странно, что кроме тебя никто не ещё не пострадал, — она выразительно сверкнула глазами в сторону дивана. — Ну, ничего, заяц, больше я тебя туда не посажу.

Когда Гарри окончательно справился с приступом гнева и только периодически трагически всхлипывал, Лили задумчиво обвела глазами комнату и не найдя более подходящего места для временной стоянки мальчика, двинулась к креслу, которое занимал Северус.

Парень почувствовал, словно ему с затылка за воротник скользнула маленькая колючая льдинка, а затем пролетела по всему позвоночнику. Он сунул было руки в карманы, но затем, взглянув на оторопевшее лицо Блэка, протянул ладони, принимая мальчика. Гарри, чувствуя неуверенность парня, снова заворчал, но стоило Лили прошептать что-то ему на ушко, утихомирился.

— Ты на него там «Империо» наложила что ли? — спросил Сириус, перекидывая ногу на ногу.

— Нет, просто пошуршала, как ёжик. Это одинаково хорошо действует и на детей, и на взрослых, — ответила Лили, пробираясь обратно в своё кресло. — Тебе тоже пошуршать?

— Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Сейчас ты собиралась нам спеть.

Северус уставился на мальчика, так опрометчиво доверенного его рукам. Гарри, впрочем, кажется, не догадывался, в насколько шатком положении он оказался и с упоением разглядывал блестящую пуговицу на манжете у парня. По спине Снейпа поползла вторая льдинка. Он словно обратился в большую статую, которая стремительно таяла от того, что на её ледяные ладони положили грелку.

Лили легко провела пальцами по струнам, а затем удовлетворённо кивнула.

— Сириус, твои чары превосходно подействовали. Действительно, совсем не надо настраивать. Удивительно, как это у тебя получилось, — девушка с улыбкой подмигнула парню. — Я хотела бы спеть одну из новых песен Аббы, которая очень подходит нам всем. Особенно мне. Я уже пела её как-то раз и надеюсь, с тех пор не разучилась её играть.

— Итак, — она кашлянула. — I have a… Ой, не так, — пальцы скользнули мимо, и голос дрогнул, словно что-то помешало словам выйти наружу. — I have a dream…

«У меня есть мечта, как песня, которую нужно спеть,

И она поможет мне справиться с чем угодно.

Если ты умеешь видеть сказочные чудеса,

То ты всё выдержишь в будущем,

Даже если всё пойдёт наперекосяк»*.

Северус начал чувствовать, как у него медленно немеют мышцы рук, а затёкшая спина начала болезненно пульсировать, но парень боялся лишний раз шевельнуться и потревожить безмятежно лежащего мальчика.

«Я верю в ангелов,

И что хорошее есть везде.

Я верю в ангелов,

И я знаю, что, наконец, пришёл и мой черёд.

Я смогу пройти против течения, потому что у меня есть мечта».

Пальчики Гарри при всём приложенном усердии никак не могли дотянуться до вожделенной пуговицы. Мальчик попытался вывернуться, чтобы хоть чуть-чуть приблизить себя к намеченной цели.

Северус почувствовал, как по лбу поползла капля пота. «Держать сильнее? А если ему будет больно? Но так он может упасть!». Сдерживая подступающую панику, как он сдерживал дрожь в руках во время приготовления особенно сложных зелий, Снейп даже перестал слышать слова песни.

Гарри недовольно закряхтел, настойчиво приближая себя к неминуемому крушению.

— Лили, — парень счёл разумным перебить пение. — Он шевелится!

Девушка рассмеялась, зацепляя пальцами нижние струны. Гитара басовито оборвала песню.

— Это нормально, ничего страшного. Гарри просто твоя пуговка понравилась. Положи его на колени и поверти рукой так, чтобы она переливалась.

Северус осторожно последовал инструкции. Мальчик, весело хохоча, дрыгал ручками и искренне радовался игре. Он не задумывался, у кого он лежит на коленях, ему было хорошо просто от того, что рядом блестит интересная штуковина. Гарри не знал о войне, доверял всем вокруг, не догадываясь, что в мире существуют люди, которые могут его убить. И в эту самую секунду Снейпу искренне захотелось, чтобы Гарри об этом никогда не узнал. Чтобы маленький островок спокойствия из этой самой комнаты распространился по всему волшебному миру. «Выходит, вот о чём говорил Дамблдор. Но я уже поклялся, что на меня это не подействует».

«У меня есть мечта, пускай просто фантазия,

Но она помогает мне жить в этой реальности.

И конечная цель стоит всего,

Она как луч, проносящий меня сквозь тьму».

Лили улыбалась. Сириус старательно подпевал на простом припеве, не зная других слов, Ремус, который, напротив, знал песню наизусть, тихо шевелил губами. А Гарри медленно, но уверенно покорял своим простодушным обаянием Северуса. Всё шло по плану.

В этот вечер все тихо разошлись по комнатам, даже не разругавшись. Никому не хотелось нарушать ту волшебную атмосферу, которую создала песня Лили. Утром, правда, всё вернулось в прежнее русло, но необратимый процесс уже начался: в памяти у каждого отпечаталась картина другой, странной, но уютной жизни.

— Мне нужна твоя помощь, как профессионала, — сказала Лили, убирая волосы в хвост. — Я уже давно работаю над новым базисом для зелий, но у меня никак не выходит точный результат, как описан в пособии. Можешь сказать, что я делаю не так?

Северус прошёл внутрь импровизированной лаборатории, разглядывая новенькое, ещё хрустящее, пособие.

— Думаю, с твоим вопросом будет немного сложнее разобраться, чем в вареве первокурсников, но постараюсь сделать всё, что в моих силах.

Лили усмехнулась, аккуратно раскладывая по столу пучки трав.

— Так мало? — Северус озадаченно переложил в ступку кору амурского бархата. — А тут что такое? Ползучий пырей? Но это же просто сорняк!

— А как же корни? — лукаво поинтересовалась Лили. — На первом этапе получается настоящее чудо. Правда, потом у меня всё сдулось, но, надеюсь, сейчас всё пройдёт иначе.

Шагнув вперёд к подготовленным ингредиентам, Северус почувствовал, как оказался на своей территории. Он был как врач, принимающий пациентов в своём кабинете или цирюльник, проверяющий ножницы, прежде чем усадить клиента во вращающееся кресло перед зеркалом. Сейчас все лишние мысли отошли на второй план. Другое дело, что на первом плане всё равно была не толчёная кора.

— Я хотела сказать тебе, что есть множество твоих поступков, которые я не никогда не смогла бы тебе простить. И которые ты уже совершил, — пальцы Лили нечаянно слишком сильно сжали сушёное соцветие эхинацеи, и оно мелким крошевом осыпалось на доску. — Но иногда человек способен найти в себе силы отпустить обиду. Это сделать непросто, но всегда есть достаточно весомая причина.

Маленькие весы в руках Снейпа качнулись.

— Если ты считаешь нужным снова затронуть эту тему, то я готов.

Он же тысячу раз просил о прощении. Зачем снова перечислять все его грехи, когда они и так не могут выйти из головы?

— Ты злишься, потому что думаешь, что я хочу заставить тебя почувствовать вину, — Лили смела со стола порошок. — Но на самом деле я просто пытаюсь перейти к важному разговору.

— А по-моему ты сейчас только хочешь заговорить мне зубы, чтобы я начал изображать бесконечную дружбу с Блэком и Люпином. Я остаюсь в этом доме только потому, что, — Северус замялся, — явно не из-за желания наладить отношения с бывшими сокурсниками.

Лили покачала головой.

— Я просто собиралась тебе рассказать, — она тоже сделала паузу, всплёскивая руками, — что мне жаль, что я отправила тебе то письмо. Это всё. Но сейчас я уже начинаю думать, что поступила правильно.

Лили отвернулась к котлу, плавно, но чётко рисуя три фигуры палочкой. Снейп ждал, пока она снова повернётся к нему, чтобы он мог ответить, но девушка не спешила.

— Ты не написала ничего из того, что я бы ни заслужил, — наконец, произнёс он. — Любые оправдания в этом случае будут неуместны. Я рисковал слишком многим, чем не имел право распоряжаться. Ты могла погибнуть по моей вине.

— И Гарри! — воскликнула Лили. — Мы оба чудом выжили!

— И Гарри, — исступлённо повторил Северус.

— Всё, — она подняла руку, останавливая слова Снейпа, которые уже почти сорвались с его губ. — Я хотела поговорить совсем о другом, а, выходит, снова напрашиваюсь на извинения. В любом случае уже ничего не изменишь.

Какое-то время они работали молча. Северус с трудом смог повернуть мысли в нужное русло. Если бы зелье не требовало бы такой сильной концентрации, он бы и вовсе выполнял нужный алгоритм автоматически.

— Лили, — мягко произнёс Снейп, — ты сейчас собираешься высыпать уже пятую щепотку ятрышника.

— Но здесь же написано: «четыре горсти до и после закипания», — девушка возмущённо провела пальцем по странице, ища подтверждение своим словам.

— Или после, — поправил Северус. — Ты, видимо, и в прошлый раз перепутала. Лишние щепотки как раз и погасят свечение.

Лили перечитала строчку и постучала кулаком по лбу.

— Вот это проглядела. Да, непутёвый из меня зельевар.

Снейп поспешил успокоить девушку, которая, впрочем, была озадачена явно не этим. Другое дело, что он неправильно истолковал её настроение.

— Почему же, с самой сложной частью ты справилась великолепно. Ошибка-то пустяковая.

Лили перевернула песочные часы.

— А если бы кто-то из твоих студентов так напортачил, ты бы также с ними разговаривал? — она лукаво вскинула бровь.

Северус смутился.

— Ну, мы с ними пока готовим самые простые растворы. Поэтому такая мелочь становится едва ли не самой важной частью процесса, и мне нужно донести до них, что…

— Так и знала, что ты издеваешься над бедными детьми! — она насмешливо скрестила руки. — В Хогвартсе, наверное, праздник устроили, когда ты пропал.

— Как бы то ни было, меня радует, что сдачу эссе у шестого курса я назначил на следующий день, — он улыбнулся в ответ. — Избавил себя от возни с целой горой макулатуры. Пусть с этим теперь кто-нибудь другой разгребается.

*здесь и далее довольно-таки вольный авторский перевод песни АББЫ I have a dream.

Гамбит — начало шахматной игры, в котором ради скорейшего перехода в атаку жертвуют фигурой или пешкой.

В кабинете никого не было, поэтому можно было позволить себе вздохнуть и немного ссутулиться. Он сложил дужки очков и положил их на стол, откидываясь в кресле. Дамблдор думал, что хорошо знает людей, и способен умело играть на их главных слабостях. Но как можно было не учесть, что в чётко сплетённой паутине человеческих судеб окажется муха, впрочем, даже не муха, а другой противный паучишка, способный порвать сразу несколько бесценных нитей, да ещё и протащить свою собственную. Хлипкую, одинокую, но безнадёжно испортившую всю красоту изначального рисунка. И какой стороне эта лишняя ниточка даёт перевес? И лишняя ли она вообще?

Дамблдор чувствовал себя большим, старым пауком, в чьи сети попадались и мошки, и мухи, и сильные стрекозы. А теперь к самой красивой бабочке в его коллекции тянулась чужая липкая нить. Дамблдор знал, что паучишка уже давно нацелился на его красавицу, и умело дразнил его, показывая её пёстрые крылышки. Но последние события буквально сломали абсолютно всю стратегию, так старательно выстроенную искусным интриганом. Другое дело, что и Том теперь в полном смятении пытается перевязать так нагло порванные паучишкой путы. И это весьма неплохо ему удаётся.

Последние пару недель Дамблдор размышлял, правильно ли он поступил, упрятав маленького сына Лили за тысячу печатей. Избранный ли он на самом деле? Конечно, решаясь на такой поступок Дамблдор полагал, что в случае чего он лишь подкинул противнику пустую, но тщательно запечатанную консервную банку, над которой нужно хорошенько повозиться, прежде чем получится открыть. А если в банке на самом деле находится сокровище, то открытое столкновение как раз и должно так или иначе исполнить пророчество. От своей судьбы не убежишь. В этом Дамблдор был убеждён. Другое дело, что если уметь вовремя замечать её знаки, её можно заставить работать на тебя самого.

Гибель двух студентов заставила директора тут же отвлечься от проблемы толкования пророчества. Самих ребят Дамблдор почти не помнил. Они были самыми обычными детьми, без каких-то выдающихся талантов или отклонений. Если бы их не настигла такая жуткая смерть, вряд ли они бы хоть чем-то запомнились в Хогвартсе. Впрочем, как оказалось, из девочки ещё мог выйти толк. Быть может, сложись всё иначе, она бы забыла о Янни уже через год и переключилась на другого, более внимательного мальчишку и жила ещё долго в своём незаметном семейном счастье. А может, наоборот, Янни, наконец, надоело бы биться о глухую стену, и он заметил бы чувства Хоуп. Ведь многие волшебники нашли свою любовь именно в годы обучения в Хогвартсе. Но как бы ни сложилась та, другая реальность, в которой не было войны, в этом мире двум ребятам суждено стать посмертными символами настоящих чистых и светлых чувств и жертвенности любви. Это всегда было действенным поводом, чтобы всколыхнуть толпу, заставить обескровленных, утомлённых бойцов вновь взяться за оружие и идти сражаться дальше. Если юная девочка погибает в надежде помешать врагу погубить её возлюбленного, то почему они должны прятаться, с ужасом ожидая своей участи?

Но показывая людям красивую яркую картинку, он сам не должен забывать о тех нитках, которые торчат во все стороны с обратной стороны конвы. Зачем могло понадобиться убивать студентов ясно как белый день. Дискредитировать директора — вот основная цель. Показать, что он не способен защитить своих подопечных, что он не справляется со своими прямыми обязанностями. Но вот только найти доказательства того, что всё это было тщательно подстроено, было невозможно. Сирена, действительно собиралась просто подшутить и искренне считала, что это её личная идея. Но этого просто не могло быть. Слишком много случайностей, чтобы это, действительно, было цепочкой трагических совпадений. В них Дамблдор давно уже не верил. Он верил в закономерности.

И одной из них стало холодное сухое письмо из Министерства, уже почти целиком подчинявшегося новому хозяину. Об этом беспрестанно твердил О’Рейли, которому не терпится поглазеть на суд над птицей высокого полёта. Он ещё совсем мальчишка, но уже окунулся в самую гущу событий, туда, где творится история, которую много лет спустя будут изучать по учебникам. Правда, как именно эти события будут описаны в книгах, пока ещё неизвестно. Самому О’Рейли всё равно. Это Дамблдор увидел в его мыслях.

Старый волшебник привык проверять всех, кто находился в непосредственной близости к нему, а рыженький делегат с длинным названием должности, совершенно не умел скрывать свои мысли. Скорее всего, он в жизни не слышал об окклюменции. Хочет болтаться рядом — пускай. У Дамблдора сейчас хватает других забот.

Он знал, что суд будет не на его стороне. От людей, смотрящих на него со всех сторон полукруглого зала, веяло либо страхом, либо злорадством. Дамблдору было искренне жаль тех, кто был запуган Томом и его союзниками. Они осознавали, что вынося вердикт, они роют свои собственные могилы, чувствовали, что их покорность лишь отсрочка от неминуемой гибели, к которой они сами себя подводят. Но им страшно было умирать сейчас. Потом всё образуется. Наверняка образуется. Главное выжить в эту самую секунду.

Дамблдор смотрел на них, улавливая лёгкую укоризну в чужих глазах. Ну почему же ты пришёл на этот суд? Почему ты не спрятался? Ты же великий волшебник, взмахни рукой и исчезни, ли сделай так, чтобы исчезли все остальные. Но Дамблдор знал, что он так не поступит. Ему предлагали укрыться. Более того, он мог прятаться в стенах Хогвартса очень долго, и никто не смог бы до него дотянуться. Но сбежать значит показать слабость, показать страх перед противником. Разве он имеет право бояться, если пытается заставить остальных преодолеть это чувство? Тем более, Том начал какую-то новую, собственную игру, и Дамблдору очень хотелось узнать, какую ловушку ему заготовили.

И вот, наконец, финал. Дамблдор умел скрывать любопытство, но сейчас ему даже хотелось его продемонстрировать, чтобы унять волны леденящего ужаса, который метался от сердца сердцу небольшой группки волшебников, которым не повезло добиться маленькой власти.

Итак, он лишён директорского поста в Хогвартсе. Ожидаемо, но это уже не так важно. Он распрощался с этим местом, едва услышав о гибели студентов. Сейчас куда важнее другое. Неожиданно, ему предоставился выбор: Азкабан или… разумеется, он не выберет Азкабан. Том в этом уверен. Ни один волшебник, находящийся в здравом уме, добровольно не отправится в логово дементоров. Но, если понадобится, Дамблдор был вполне готов так поступить. Он знал, что успеет исчезнуть ещё до того, как его доставят в крепость. Тут уже выгоднее быть беглецом, чем заключённым. Тем более, что его заключение станет своеобразным символом полного провала Ордена. А этого нельзя допускать в любом случае.

Идея была проста — дослушать до конца, а затем неожиданно согласиться на Азкабан и, пока все пребывают в смятении, исчезнуть. План был красив и являлся реализацией отчаянных желаний половины из сидящих в этом зале.

Альтернатива — поселиться в роскошном поместье под постоянным контролем Министерства. Читай: новых друзей Тома. И, разумеется, без возможности приводить гостей или выходить наружу.

Это было соблазнительно. Невероятно соблазнительно. Том будет думать, что контролирует главу сопротивления, а самому Дамблдору не придётся кочевать из дома в дом, подвергая малочисленных союзников ещё большей опасности. Конечно, он в состоянии обвести вокруг пальца любую охрану и спокойно контролировать деятельность Ордена. Том хотел его проверить? Пожалуйста. Это скорее заводило в тупик самого Тома, потому что теперь каждая маленькая победа Ордена будет являть собой показатель полнейшей некомпетентности его охраны. Прекрасное решение, за которое нельзя было не уцепиться. Пожалуй, не пришло ещё время соглашаться на Азкабан.

Ему дали время на сборы, а значит возможность опять заглянуть в свой кабинет. И кто же теперь будет в нём находиться? Кто бы это ни был, этот человек полностью изменит облик Хогвартса. Уже в считанные дни здесь не останется ни одного магглорождённого студента. Том больше всего на свете жаждал завладеть замком. Возможно, сдать его — самый лучший вариант. Особенно, если успеть заранее переселить детей, которые могут подвергнуться опасности, в подполья Ордена.

Минерва готова вот-вот заплакать, но она не сделала бы этого, пока в кабинете находились четверо министерских мантий и О’Рейли, который вызвался также служить сопровождением. У мальчишки множество идей. Большинство из них завязаны на лояльности его непревзойдённого Председателя Совета Международной Конфедерации. На самом деле им бы уже давно пора зашевелиться, но когда в истории та же Франция шла на подмогу англичанам? Соседи будут до последнего делать вид, что ничего не происходит, пока ситуация не будет трогать их самих. Так поступили бы и сами англичане, развернись восстание где-то ещё. Но в этот раз не повезло именно им.

Дамблдор назначил МакГонагалл своим заместителем. Он знал, что им повезёт, если просуществует в этой должности до конца дня, но был уверен, что этого времени хватит на то, чтобы переместить детей в защищённое место. Они не раз уже обговаривали этот вариант, поэтому ей всё должно быть понятно и без дополнительных инструкций. По прибытию он собирался послать ей Патронус, потому что пока нужно было спланировать новый метод общения. Главное, выяснить, как поступить будет проще: ненадолго исчезать из поместья самому или переправлять в него орденцев. Второй вариант был пока предпочтительнее, хоть и опаснее.

Через камин прибыл очередной человек в министерской мантии с порт-ключом. Пришло время отправляться. О’Рейли беспрестанно что-то записывал, поправляя спадающие очки, двое остальных составляли опись имущества, которое Дамблдор счёл необходимым взять с собой.

Наконец, подошло время отправляться. Старый волшебник ободряюще кивнул Минерве, а затем послушно взялся за порт-ключ.

Его выбросило на лужайку перед высоким старинным поместьем, которое уже давно пережило свои лучшие времена. Позади торчали мокрые ветки неухоженных разросшихся кустов. К двери вела узенькая тропинка, местами утопающая в неглубоких серых лужах.

— Я полагаю, что нас встретят внутри, профессор, — проговорил О’Рейли, пропуская Дамблдора перед собой.

Бывший директор Хогвартса кивнул и двинулся к высокой потрескавшейся двери неопределённого цвета. Она скрипуче распахнулась сама собой, открывая пустой полутёмный коридор.

«Значит, точно ждут», — подумал про себя Дамблдор и невозмутимо прошествовал внутрь.

О’Рейли засеменил следом.

— Как вы думаете, профессор, в какой момент вы проиграли? — спросил конфедерат.

Дамблдор обернулся. Дверь захлопнулась, эхом разносясь по поворотам коридоров старого поместья. Рядом вспыхнули два факела. Рыжий нескладный паренёк надменно усмехнулся, откидывая нелепые очки в сторону. Его волосы постепенно начинали темнеть, а рост увеличиваться.

— Том… — покачал головой Дамблдор. — Это было изящно.

Человек, называвший себя Тёмным Лордом, склонил голову набок.

— Хочешь знать, как всё случилось на самом деле? Любимая тётушка на праздновании, ради которого даже студентов временно забирают из Хогвартса, секретничала с племянницей и рассказала ей забавную шутку, которую провернула когда много лет назад, ещё учась в школе. Вернувшись в школу, девочка тут же придумывает похожий трюк. Придумывает сама и искренне верит, что это её личная идея. И ведь так и есть — девочку просто навели на мысль. Только вот не просто так. Её воздыхатель должен был нарушить правила, да так, чтобы показать, что директор не способен защитить своего студента. Что у него нет авторитета даже среди его любимых грязнокровок, раз они так спокойно игнорируют его прямые указания. Чтобы директора сместили с должности и отправили в Визенгамот. Где ему предложили выбор, уже решённый за него. Выбор, которой был слишком предсказуем.

Том был прекрасным оратором. даже паузы он наполнял особой, осмысленной тишиной.

— Ты никогда бы не заподозрил в неказистом карьеристе меня. Да что там говорить, мои верные идиоты тоже ни о чём не догадывались. Мне было важно показать, насколько я оказался талантливым учеником.

Дамблдор улыбнулся.

— Я мог бы тобой гордиться, Том, если бы применил свои способности…

— Ради общего блага? — расхохотался Волдеморт. — И как кто-то всё ещё ведётся на эту фальшь? Я должен поблагодарить тебя, хотя за то, что ты тщательно отобрал людей, которые однозначно мне не подходят. Уже совсем скоро они пожалеют, что ошиблись в своём выборе.

Из невидимых дверей со всех сторон начали вырастать длинные чёрные тени. Дамблдор вздохнул. Многие из них всё равно боялись. Их страхи переплетались между собой, настойчиво требуя убраться отсюда. Вернуться к семье, детям, полистать книгу у камина. Том тоже должен был это чувствовать.

— Значит, ты отчаялся найти Избранного и решил переключиться на своего старого директора?

Вокруг легонько покалывали чары антиаппарационного барьера. Чары были нестандартные, но вряд ли сложнее тех, что он сам накладывал в Хогвартсе.

— Он не сможет прятаться вечно, — заметил Том. — Когда не останется людей, способных его защищать, я сделаю то, что должен. Так или иначе, мы встретимся.

Барьер был по форме купола и напоминал огромный вязаный шарф. Если потянуть за торчащую шерстяную нить, он распустится. А Том так старался. Всё-таки жаль, что придётся прятаться. И ещё жалко Штаб, но сейчас лучше всего переместиться именно в него.

Дамблдор легко отразил вспышки, хлынувшие на него со всех сторон одновременно. Том, что же ты всё ещё боишься? Я бы на твоём месте страшился не бывшего наставника, а пророчества. Пророчество… как же страстно ты желаешь сбыться! Исполнись намерение Тома, и он, и Избранный стали бы на шаг ближе друг к другу.

Если раньше ещё были сомнения, то сейчас Дамблдор почувствовал, что истина, наконец, открылась ему во всём своём многообразии. Это даже не пророчество. Это Судьба мальчика. Как бы люди вокруг него, да и он сам, оказывается, ни пытались увильнуть от неё, он всё равно был рождён для того, чтобы стать камнем преткновения. Всё остальное пустое. Том прав: так или иначе, они должны встретиться. Кто они такие, чтобы противиться Судьбе? Да, и кто он такой, чтобы пытаться встать у неё на пути?

Последние петли вязания распускались, освобождая проход.

Сражение изначально было нечестным. Заклинаний вокруг слишком много. Том сумел подгадать, какое по счёту точно перевесит любую защиту.

Авада…

Целое мгновение, чтобы исчезнуть. Дамблдор с улыбкой посмотрел на палочку, из которой должен был вырваться изумрудный луч. «Ты же играл в шахматы, Том? Раз уж ты привёл меня на своё поле. А то, что делаю я, это гамбит. И ты его принял».

Кедавра!

Ребят жалко. Но, видимо, их Судьба погибнуть.

Последним чувством старого волшебника стала надежда. Надежда узнать, правильный ли он совершил решающий ход в этой партии. Но потом ушла и она.

Никогда не знаешь, насколько внезапно всё вокруг может рухнуть. Он стоял на кухне, рассматривая содержимое холодильника, а в мыслях были только размышления о том, сработает ли Акцио на колбасу из соседнего магазина, или он расположен слишком далеко. А в следующую секунду он уже падает на пол, придавленный грудой невидимых глыб. Сириус не сразу понял, что произошло. Просто неожиданно сердце пропустило удар, а затем забилось с невиданной скоростью. Он лежал на холодном паркете и никак не мог прийти в себя.

Сверху послышался грохот лестницы, и на кухню влетел растрёпанный Ремус.

— Этого же просто не может быть! — Люпин тоже дышал прерывисто, словно пробежал несколько километров, а не один пролёт. — Я уже спал, когда Она рухнула как из ниоткуда. Сердце сдавило так сильно, что я подумал было, что оно просто не сможет больше стучать. Но почему? Надо послать Патронус Дамблдору!

Сириус поднялся, опираясь о стол. Всё ещё пытаясь отдышаться, он медленно опустился на стул.

— Боюсь, что в этом уже нет смысла. Ты же понимаешь, что условие, при котором мы становимся Хранителями Тайны, только одно.

Ремус упал на соседний стул, хватаясь за голову. Палочка выпала из его рук и покатилась по столу.

В комнате вспыхнул свет.

— Мальчики, вы чего шумите? — прошептала Лили. — Все остальные уже спят, между прочим.

Но, похоже, их вид говорил сам за себя, потому что она резко изменилась в лице.

— Что произошло? — Лили встревоженно опустилась рядом.

— Скорее всего, Дамблдор мёртв, — произнёс Блэк. Как странно смотрятся рядом эти две части фразы. Как будто есть вероятность, что это не так.

Уже спустя пару минут было организовано срочное собрание в гостиной. Сириус занял место в кресле и теперь напряжённо цеплял ногтем отступающую в одном месте обивку. Ремус, сидящий на диване, нервно крутил палочку в пальцах. Все были настолько перепуганы, что собрались, кто в чём был. Только Лили успела накинуть поверх пижамы халат. Где-то задней мыслью в голове Блэка промелькнула едкая надежда, что она надела халат до того, как отправилась будить Снейпа. Которого вообще надо было просто вышвырнуть из дома, не тратя время на объяснения. Тот как раз выперся в мантии. Ну, конечно, ему же вообще только на руку всё то дерьмо, которое теперь на них свалилось.

— Я понимаю, что всем хочется узнать, что именно произошло и почему, — произнесла Лили. — Но я не хочу рисковать кем-то из вас только для того, чтобы обнаружить, кто в Ордене на этот раз оказался предателем.

Ей ответила тишина.

— На самом деле, возможно, всё не так уж и плохо, — наконец, предположил Блэк. — Мы все находимся внутри защищённого дома, в который никто не может войти. Без нашего согласия, — он многозначительно фыркнул. — Запаса продуктов хватит на какое-то время. А потом можно будет избавиться от кого-нибудь лишнего, и придумать способ их находить. Мы тут сможем провести хоть целую вечность.

Бледное лицо Лили не выражало поддержку, на Снейпа Сириус даже не взглянул, а Ремус зарылся лицом в коленях, что-то бормоча. В опустившейся тишине Блэк смог разобрать эти слова.

— Они её убьют. Они найдут её и убьют. Они всё узнают, даже если не знали, — Люпин поднял голову. — Если мы будем сидеть здесь и дальше, то Волдеморт выяснит, что есть ещё один Хранитель. Питер… он точно рассказывал ему об Эл. Иначе он бы не погиб.

— Но она же в Австралии! — воскликнул Сириус. — Как он вообще узнает, где она находится? Она сейчас едва ли лучше нашего спряталась.

— Спряталась? — переспросил Ремус, скрещивая руки на груди. — Да почти всё Мунго знает, что она вышла замуж за Бэддока и уехала в Австралию! Они сдадут её, даже не осознавая этого!

— Твоя ненаглядная леди, которая могла бы и сейчас тут жить, если бы не ты, точно не полная дура. И пикси догадается, что стал Хранителем, после того, как прижмёт, как нас сегодня.

— Это я во всём виноват! — не унимался Рем. — Я познакомил её с вами, из-за меня ей пришлось уехать. Она в опасности только по моей вине! Волдеморт теперь из-под земли её достанет. И будет пытать. И её мужа.

— Ой, вот только давайте не будем сейчас трястись за мужа твоей девушки! — язвительно приподнялся в кресле Снейп. Сириус скривился. — Я бы на твоём месте больше переживал, что она, спасая свою шкуру, может заложить Лили.

— Впервые мне хочется с тобой согласиться, — нехотя заметил Блэк. — Но я не стал бы заранее всех хоронить. Из любой ситуации можно найти выход.

— Я не очень понимаю, какой выход видишь ты, — перебил его Снейп, который должен был заткнуться и молча радоваться, что его вообще выслушали. — Но я точно знаю, какой выход обнаружит Тёмный Лорд, — он развернулся к Ремусу, смотрящему куда-то в одну точку. — Скажи, пожалуйста, если ты окажешься перед выбором: остаться Хранителем Тайны или спасти жизнь той девушки, на чём ты остановишься?

Люпин моргнул, а затем медленно повернул голову, молча глядя на Снейпа. Пауза затянулась чуть дольше, чем хотелось Сириусу. Он неожиданно понял, что не знает, что ответит на этот вопрос Рем.

— А теперь подумай, что в случае неправильного выбора Лорд тут же расскажет об этом ей, — Снейп перекинул ногу на ногу, словно чувствуя внутреннее превосходство. — Как ты думаешь, захочет ли она спасать жизнь людей, которые предпочли пожертвовать её жизнью?

— Ты говоришь мерзкие вещи, — прошипел Сириус.

— Мерзкие, безусловно. Но пора бы признать, что это правда, — Снейп прищурился. — И времени у тебя не так уж много.

— И что ты предлагаешь сделать? — Блэка только раздражали эти игры в гляделки. — Убить Волдеморта?

— Блестящая мысль. И каким же образом? — у Снейпа очень фальшиво получалось изображать заинтересованность. Сириус мысленно поблагодарил Лили, которая, размышляя о чём-то своём, даже не пыталась их разнимать.

— Можно попытаться договориться с кем-нибудь из Ордена, чтобы нам сразу же отправили Патронус со стычки, на которой он будет присутствовать.

— Дамблдора больше нет. О каком Ордене может быть речь, если он утратил свою главную составляющую? — спросил Ремус. — Я бы не стал доверять уже никому, кроме тех, то сидит сейчас в этой комнате. Большинство решит, что война проиграна, и будет защищать в первую самих себя и свои семьи. Мы остались одни.

— Мы можем пробраться в его логово и убить его там, — продолжать гнуть свою линию Сириус.

— Это скорее самоубийство, — мрачно заметила Лили. — Я думаю, что он умеет себя защищать. С таким-то количеством последователей.

— Разумеется, — недобро усмехнулся Снейп. — И, кроме того, я хотел бы посмотреть, как ты туда войдёшь. Без Метки-то.

— А ты только рожу кривить умеешь, я посмотрю, — едко парировал Блэк. — Под Оборотным Зельем, например, можно проскочить.

— Но тебя раскусят сразу же, как ты попытаешься на него напасть. Или убьют уже через секунду! — возмутилась Лили.

Сириус хотел было объяснить, что иного способа всё равно нет, но его опередил Ремус:

— А если его отравить? — предложил он. — Тогда не придётся прорываться через оцепление Пожирателей.

— Даже если ты каким-нибудь волшебным образом протащишь яд на территорию поместья, то Лорд точно вначале подождёт, пока его попробует кто-нибудь ещё. Если ты сам ещё можешь выпить противоядие, то вот всех им точно напоить не успеешь, — Снейп продолжал критиковать, упорно ничего не предлагая. Сириус уже почти вскочил с места, чтобы снова заехать ему по роже, как повалился на пол от Петрификуса. Второй такой же тут же полетел в Снейпа от Ремуса.

Лили резко выхватила палочку из кармана халата, но вместо того, чтобы расколдовать парализованных дуэлянтов, наставила её на Люпина. Тот ошарашенно поднял руки.

— Быстро отдал мне палочку, — строго скомандовала она.

Ремус протянул ей свою, а затем Лили прошла и собрала палочки лежащих Сириуса и Северуса.

— Раз вы по-другому не умеете, то будем разговаривать так, — она проговорила контрзаклинание и опустилась обратно на диван.

— Почему же не умеем, — Сириус поднялся на ноги и выразительно хрустнул пальцами. Снейп настороженно занял прежнее место. — Как ты догадался, что я собираюсь тебе зарядить?

Северус презрительно хмыкнул.

— Потому что ты слишком громко думаешь, Блэк, — он перекинул ногу на ногу. — Ты можешь вырядиться кем угодно, но твои мысли выдадут тебя с потрохами.

Блэк снова приподнялся с места, словно собираясь ударить, но затем опустился. Он с улыбкой приподнял бровь, наблюдая, как напрягся Снейп, попытавшийся нащупать отобранную палочку. Пусть знает своё место.

— А если яд медленно действует? — Ремус тем временем продолжал раскручивать свою идею. — Тогда его обнаружат не сразу. Бывают же такие яды, противоядие от которых нужно выпить сразу же, иначе будет поздно.

— План неплох, — медленно протянул Снейп, посматривая на Блэка. — Но только, где, скажи на милость, мы достанем этот яд? По почте закажем? Из каталога?

— Ну рискнёшь один раз своей задницей и высунешь нос на улицу в одну из тех поганых нор, где ты раньше всю эту дрянь добывал, — не выдержал Сириус. — Или кишка тонка?

Снейп почему-то побледнел. Видимо, от вспышки трусости, решил Блэк. Но за него как всегда вступилась Лили.

— Он не может этого сделать, — твёрдо произнесла она. — Даже если захочет.

— И почему же это? — язвительно поинтересовался Сириус.

— Северус сам может рассказать, — теперь была очередь Лили скрещивать руки на груди.

Несколько мгновений они молчали. Блэк выжидающе глядел на Снейпа.

— Я могу рискнуть, — произнёс последний, обращаясь исключительно к Лили. — Может быть успею, он же не делает это постоянно. Если угадать момент…

— Нет, Северус! — слишком встревоженно, на взгляд Сириуса, воскликнула Лили. — Я же видела, как ты… а если ты не выдержишь?

— «Не выдержишь» что?! — прорычал Блэк. — Давайте не будем скрывать те факты, которые в ближайшее время могут вылиться в неприятный сюрприз.

— У всех Пожирателей Смерти есть Метка, — Снейп стиснул рукой подлокотник кресла. — С её помощью Тём… Волдеморт может связываться с её обладателями в любое время, когда ему может потребоваться. Рука раскаляется жгучей болью, которая прекращается только когда ты оказываешься у самого поместья. Дом под Фиделиусом спрятан так, что его якобы не существует для остального мира. Поэтому здесь я чувствую только лёгкие отголоски того, как Волдеморт пытается меня вызвать. Точнее не меня, а всех обладателей Метки.

— И это ещё складывается с тем, что каждого из вас сейчас ищут. И любой человек, которого вы встретите по пути, включая самого продавца, может оказаться человеком Волдеморта, — добавила Лили.

В комнате снова повисла тишина. Сириусу хотелось ответить Снейпу какую-то гадость вроде того, что он сам захотел себе эту чудную татуировку на предплечье, и нечего теперь страдать. Но что-то в самой атмосфере комнаты заставило его передумать. Делу это никак помочь не могло.

— А что если мы будем подливать не отраву, а другое зелье? — предложил Снейп. В этот раз в его голосе не было яда, а скорее даже едва заметное желание заинтересовать. — Есть один вариант, и на той базе, которую научилась варить Лили, он готовится не несколько месяцев, а всего неделю.

— Это тоже яд? — спросила Лили.

Снейп покачал головой.

— Нет, не совсем. Оно может стереть Волдеморту воспоминание о существовании пророчества. Он просто забудет о нём, словно его никогда не существовало.

— Почему тогда просто не стереть всю его память? — нахмурился Сириус.

— Потому что в таком случае нужно иметь все его воспоминания, — отрешённо ответил Снейп.

— Я и забыл, что это воспоминание у тебя есть, — выплюнул Блэк. — А как мы узнаем, какую именно мерзость ты выкинул из своей головы в котёл? Может, ты просто заставишь его забыть о твоих провинностях и вернёшься в бравый строй Пожирателей?

— Если ты знаешь другой способ, пожалуйста, используй его, — процедил Снейп. — Я буду только рад, если тебя прихлопнет Волдеморт, и твоя самодовольная рожа перестанет мешать мне действительно помогать Лили.

Запахло очередной потасовкой, но Лили вовремя наколдовала между противоборствующими сторонами невидимую преграду.

— Вам не кажется, что сейчас важнее определиться, как мы подольём это зелье Волдеморту? — произнёс Ремус, который был единственным человеком в этой комнате, настроенным исключительно на поиск полноценного решения.

Сириуса переполнил гнев бессилия. Именно он сейчас должен выполнить эту задачу. Он был готов погибнуть, спасая жизнь жены и ребёнка друга, пожертвовавшего своей ради него. Но Блэк понимал, что сейчас Снейп прав, как никогда раньше. Без Метки и способности закрывать своё сознание, в которое может влезть даже этот гнусный слизняк, он обречён на провал. Бессмысленная смерть вкупе с полным разоблачением их плана — единственное на что он может рассчитывать. Гнев разрастался внутри, заполняя всё сердце, переливался по венам и перетекал в настоящую ярость.

Лицо Ремуса тоже постепенно изменялось, открывая растущее понимание. Лили, видимо, догадалась обо всём ещё раньше.

— Такое чувство, что мы сидим на тонущем корабле и тянем жребий, кого первым сбросить за борт, чтобы продержаться на плаву чуточку дольше, — хрипло проговорила она. — В первую очередь это мой ребёнок. Защищать Гарри — мой долг. Если, пока зелье будет готовиться, Северус потренирует меня скрывать свои мысли, то я сама смогу это сделать.

— Нет! — хором воскликнули все трое парней. Каждого двигали разные чувства, но все объединились в цельное страстное желание.

— Обучиться Окклюменции за неделю? — Снейп едва не вскочил на ноги. — На такое способен разве что сам Мерлин, но и он уже своё отколдовал.

— Моя мотивация с лихвой компенсирует отсутствие времени, — Лили поджала губы.

— Я думаю, что сейчас мы все очень растеряны и сбиты с толку, чтобы сделать настолько серьёзный выбор, — перебил её Ремус. — Давайте возьмём перерыв в переговорах хотя бы до утра. Эти несколько часов у нас пока ещё есть.

И опять был прав не Сириус, а кто-то ещё. Пока Блэку действительно нужно было потратить время, чтобы совладать с бушующей яростью, которая рвалась из сердца и, не находя желанного выхода, проникала даже в кости. Ярость, отчаянье и неопознанная, мертвенная чернота, которая тянула его в могильный мрак.

Сириус поднялся в комнату один. Ремус остался внизу. Блэк предположил, что он решил зайти в комнату Эл. Точнее туда, где она должна была жить. Уже на второй день после её ухода за вещами девушки явился домовой эльф Бэддоков. Он забрал абсолютно всё, включая самые мелкие безделушки, поэтому уже ничего не напоминало о том, что там вообще кто-то жил. Но Ремус впервые за прошедшее время решился туда заглянуть.

Сириусу казалось диким, что Люпин считает себя виноватым в возможной угрозе, нависшей над Эл. Впрочем, напомнил себе Блэк, ты и сам этому поспособствовал. Но Ремус должен понимать, что Сириус за последние несколько лет окончательно разучился сдерживать свои вспышки гнева, во время которых он мог наговорить гораздо больше, чем следовало... больше, чем считал на самом деле. Когда рядом постоянно маячит физиономия Снейпа, и всё вокруг летит в тартарары, даже куда более терпеливый человек едва ли смог бы сохранять спокойствие. А Сириус никогда не отличался этим качеством. Ему хотелось действовать, а не ждать, пока Волдеморт вскроет тугую скорлупку их защиты.

Может, вовсе увезти Лили и Гарри в Австралию, туда же, куда умотала предусмотрительная миссис Бэддок? Или в Канаду? А потом вернуться обратно и строить планы уже без необходимости оставаться в живых. Душевного подъёма и злости сейчас хватило бы на десятерых Волдемортов и добрую сотню Пожирателей. Правда, только в воображении.

Сириус бесшумно проскользнул в коридор. Ему хотелось посидеть на крыльце, вдыхая свежий воздух, чтобы кислород хоть немного вытеснил злобу, сдавившую лёгкие.

Проходя мимо гостиной, Сириус почувствовал, как в центре комнаты, на равном расстоянии от призрака каждого, сидевшего в ней с час назад, гостеприимно распахнула свои костлявые объятья смерть. Сладко, маняще, она поворачивала свою голову от одного силуэта к другому, приглашая к себе. Сейчас она была самой притягательной женщиной на всём белом свете. С ней приходило долгожданное успокоение. Она отпугивала ярость, растворяла отчаянье, даруя вечное умиротворение. «Самый лучший способ одолеть соблазн — покориться», — нашёптывала она.

Блэк с силой надавил на дверь, распахивая её настежь, и буквально вывалился на крыльцо. Ледяной ночной воздух отрезвил мысли, выгоняя ночные бредни.

В этом году заморозки наступили раньше обыкновенного. Деревянные ступени покрылись инеем, как и вся трава во дворе. Она торчала острыми белоснежными иглами, недвижная, в ожидании скорой кончины. Промерзающая земля убивала её тонкие корни, разрушая, превращая в жухлое заледеневшее кладбище прошедшего лета. Ему захотелось лечь в самый центр умирающей лужайки и раствориться в её ледяном спокойствии. Утопить гнев в том слое почвы, до которого уже успели добраться холодные пальцы грядущей зимы. Но нужно было искать в себе силы жить. Жить на кромке пропасти рассыпающегося мира, стараясь удержать то, что от него осталось. Живая, огненная ярость вновь всколыхнулась в душе. В ней было его спасение и утешение.

В сердце было слишком много дыр, которые больше ничем и нельзя было заполнить. Гнев свободно гулял по ним, как сквозняк по дому с распахнутыми окнами. Раньше его легко можно было спрятать за шутками и наглым самодовольством. Но сейчас даже это уже не помогало. Сириус тонул во мраке, растущим из самой глубины его души. Мраке, у которого не было помех. Может, на самом деле он уже давно умер? Просто сам этого не заметил, поэтому продолжил по привычке таскать за собой свой тяжёлый мешок с костями. Ненужный, неприкаянный, так и не нашедший смысла в своей судьбе.

Ему захотелось, чтобы сейчас на это же крыльцо уселся Ремус и похлопал его по плечу, говоря что-нибудь вроде:

«Чего это ты развёл хандру на пустом месте? Давай, поднимай свой зад и в бой!»

По крайней мере, если бы он увидел Лунатика в таком состоянии, то он бы сразу же так и сделал. Но Ремус сам хандрил, только в другом месте.

Неожиданно гнев повернул в другую, непривычную для Блэка сторону. Он рискнёт всем для того, чтобы его запомнили. Чтобы о нём осталась память у тех, кого он защитит. Ведь страшнее всего уйти так, словно тебя и не было никогда.

Сириус резко поднялся с места, ухватываясь за столбик крыльца. Парень уже начал поворачивать обратно в дом, как увидел мокрый след от своей ладони на покрытом инеем столбе. Блэк посмотрел на свои руки и расхохотался. И как он сразу не понял, что в одних пижамных штанах он должен был уже раз десять задубеть на промёрзшем крыльце. Пока Сириус тут сидел, размышляя о собственной ненужности и бесполезности, кто-то заботливо наложил на него согревающие чары. Возможно, это был тот же Лунатик, на которого Блэк успел надумать кучу гадости. Сириус пнул столбик, вызвавший у него просветление, и как можно тише проскользнул внутрь. Пора было хоть немного вздремнуть.

В комнате было всё ещё пусто, видимо, Ремус решил заночевать наедине с воспоминаниями, но зато из соседней, принадлежащей Лили, доносился приглушённый разговор. И голос говорящего принадлежал Снейпу.

Сириус сжал кулаки и шагнул к самой двери. За ней висела временная тишина. Блэк нахмурился, прислушиваясь.

— А я погибну, если что-то случится с Гарри, — Лили отвечала на предыдущую фразу Снейпа, которую Сириус не успел разобрать. — Вы все хотите чего-то своего: Сириус — искупить надуманную вину перед Джеймсом, Ремус — умереть раньше, чем ему придётся делать выбор, в котором нет правильного варианта, ты... ты сам только что всё сказал. И только я хочу защитить Гарри от монстра.

Блэк всё ещё медлил перед дверью. Двое внутри просто стояли и разговаривали, и в звучавших словах Сириус не видел повода устроить драку со Снейпом. «С каких это пор тебе нужен повод?» — спросил сам у себя парень. Но в этот раз это было действительно неправильно. Хотя, стоять и слушать под дверью тоже было неправильно. Это давало веские основания для конфронтации уже противоположной стороне. Сириус осторожно отступил назад, стараясь не скрипнуть половицами.

— Если стоит вопрос о формулировке, то я готов защитить ту часть Гарри, которую дала ему ты, — произнёс Снейп.

Что на это сказала Лили, Сириус уже не услышал, потому что свернул в свою комнату. Спустя ещё две минуты, соседняя дверь глухо щёлкнула, а на лестнице заскрипели ступени. Теперь можно было ненадолго провалиться в сон.

В тексте следующей главы вы можете неожиданно обнаружить для себя нечто, на ваш взгляд неправильное, неприемлемое, возмутительное (сами придумаете ещё больше эпитетов). Так вот, не стоит сообщать мне об этом в комментариях. Серьёзно. Выпейте чайку с мятой, съешьте любимую сладость, а потом вернитесь к правоверным фикам. Не тратьте нервы там, где это можно не делать. Заранее отвечу на животрепещущий вопрос: я знаю, что есть такое предупреждение, но искренне не хотелось рассказывать почти всё содержание фика в шапке.

С уважением к читателям с тонкой душевной организацией, Хэли.

 

 

Последние сутки, и в зелье можно будет добавить воспоминание. Оно мерно шумело под крышкой котла, радостно помигивая индикаторами.

Последние сутки, и он узнает, сколько удачи у него ещё осталось в резерве. Такой глупый вопрос: а что бы ты сделал, если бы точно знал, что тебе осталось жить ровно двадцать четыре часа? Впрочем, отвечать было пока ещё рано. До начала отсчёта этих суток ещё восемьдесят семь минут. Или эти минуты тоже нужно потратить не зря? Столько времени проходил мимо обречённых на смерть и ни разу не поинтересовался. Впрочем, тратить драгоценные мгновения на обкусывание локтей ещё глупее.

Северус перешёл в свою комнату, опустился на стул и закрыл глаза. Это был далеко не первый случай, когда он рисковал своей жизнью. Это был первый раз, когда он рисковал всем.

Раздался тихий стук в дверь. Снейп не стал отвечать, слушая, как она аккуратно заходит внутрь и усаживается напротив, как делала обычно.

— Северус, — Лили была встревоженнее, чем раньше. — Ты уверен, что оно сработает правильно?

Он открыл глаза, стараясь сконцентрировать взгляд так, чтобы всё лишнее расплылось. Внутри мерно постукивала стрелка часов. Эта минута опустилась на чашу «не зря».

— Мы не можем его проверить. Оно работает только для одного воспоминания. Мы сделали всё точно по инструкции — это первый факт. Оно выглядит согласно своему описанию на данном этапе — это факт второй. Значит, у нас есть основания считать, что зелье сварено верно.

Лили покачала головой.

— Дело не в этом. Почему ты уверен, что если мы удалим воспоминание о возникновении пророчества, этого будет достаточно? — многие обычно грызут ногти, когда напряжены, а она сгибала указательный палец и мягко кусала кожу второй фаланги.

Ещё одна минута в «золотую» чашу.

— Он же явно долгое время размышлял о пророчестве, выбирал, строил планы… что случится с этими мыслями? — а чтобы держать самообладание Лили переплетала пальцы и легонько ударяла ими по коленям. Она сама рассказывала, что так ловит все тёмные чувства, собирая их в одном месте, а затем быстро-быстро выбрасывает наружу в этом маленьком ударе. Северус тоже пробовал так делать, но выкинуть мрак так и не получалось. Видимо, он накапливался уже слишком долго, и не успевал выйти за такое короткое мгновение.

— Они должны исчезнуть из его головы в том же порядке, что и возникли, — это была теория, подтверждённая единственным случаем практики.

— Просто исчезнуть? — между её бровей пролегла складка. Наверное, тот кусочек тьмы, который не успел вылететь, зацепился именно там. — То есть на этих местах у него появятся провалы в памяти?

— Вероятно, — нехотя ответил Северус. — Но подмену я всё равно вряд ли смогу добавить. Это же не маггл-кассир, его нельзя так просто убедить, что ты заплатил за украденную шоколадку.

— Но это же сразу озадачит Волдеморта. Он сразу будет пытаться вспомнить, о чём думал этот момент. Вдруг, ему кто-нибудь расскажет?

— Есть вещи, которыми Лорд занимается лично. Если ему нет выгоды от нашего знания, то он нам ничего не рассказывает. Нельзя было допускать у Пожирателей, особенно из Ближнего круга, мысль, что его возможно победить. Особенно, маленькому ребёнку. Он же уже заявлялся к вам? И был совершенно один. Вспомни, когда он последний раз убивал сам, а не через своих пешек?

— Ясно, — она почему-то поднялась с места и снова направилась к двери. Стрелка часов застучала в десять раз громче обыкновенного.

— Лили! — он вскочил со стула и тут же упал обратно. Северус понял, что выдал то, что уже долгое время порывался рассказать и сам.

— Я догадалась, когда ты предложил создать это зелье и сказал, что у тебя есть это воспоминание, — она замерла у двери, поворачивая ручку то в одну, то в другую сторону.

— Я не знал, что речь идёт о тебе, — его словно прижало к креслу. Северус знал, что сейчас произойдёт. Он уже однажды видел, как из её глаз медленно утекает что-то очень важное, оставляя ему созерцать лишь пустоту. Словно смотреть на пасмурное небо сквозь изумрудное стекло.

— Меня трогает не столько твой поступок, сколько то, что ты умалчивал об этом всё время, которое провёл здесь.

Стрелка безжалостно отсчитывала последние «золотые» мгновения.

— Я не смог заставить себя это сделать, — это же не оправдание? Это тоже факт. — Труднее всего говорить вещи, которые нужнее всего произнести. Я не такой как ты, Лили. В тебе всегда было достаточно сил, чтобы быть честной.

Она закрыла глаза за секунду до того, как убрать последний светлый оттенок чувств. По её щеке заскользила слеза. Лили мотнула головой.

— Я бы очень хотела, чтобы ты был прав. Впрочем, если бы это было именно так, я бы уже не смогла тебя простить.

«А так сможешь?» — надежда вспыхнула и потухла, как огонёк на ветру. Он не позволял себе надеяться. Слишком опасное чувство.

— Мне нужно пойти посмотреть, как там Гарри, — проговорила она. — А через час будем сверять изменение цвета субстанции.

Северус кивнул, складывая на соседнюю чашу весов непомерно тяжёлую гирьку.

* * *

Он хмуро посмотрел на своё предплечье.

— Похоже, сейчас, — проговорил Снейп. — Надо проверить.

Лили переглянулась с Ремусом. Не поняли, что он собирается делать.

Северус твёрдо шагнул с крыльца, но уже два шага спустя сморщился от боли, прижимая согнутую руку к груди. Он с шумом вдыхал воздух, не двигаясь с места. Ноги как будто примёрзли к земле. Боль была такая острая, словно Снейп погрузил руку в груду раскалённых углей. Это было гораздо сильнее, чем обычно. Впрочем, возможно, он просто отвык.

Северус почувствовал, как две пары рук затаскивают его на крыльцо. Он рухнул на ступеньки, пытаясь отдышаться. Предплечье всё ещё жгло, но уже терпимо.

Лили присела рядом на корточки. В другой раз, в другом мире, в параллельной вселенной она бы, несомненно, спросила, не передумал ли он, и уверен ли, что стоит затевать то, что уже затеяно. Но они были всё ещё в своём измерении, поэтому Лили просто напряжённо всматривалась в его лицо, не говоря ни слова.

— Пора, — проговорил Северус, стараясь не хрипеть.

Люпин кивнул. Блэк с очередной кислой миной положил ему руку на плечо, и они мгновенно аппарировали.

Теперь в мире не осталось ничего кроме Лили, стрелки внутренних часов и его самого.

— Они точно справятся, — ей не нужно было кого-то убеждать. Просто, она хотела сказать что-то другое, и произнести эту фразу был самый лучший способ сдержаться.

Снейп кивнул, усаживаясь ровнее.

— Как ты это делаешь? — спросила Лили.

— Делаю что? — Северус немного пододвинулся, в надежде, что она опустится рядом.

— Скрываешь свои мысли. И видишь чужие. На что это похоже?

Он перевёл взгляд на поседевший холм с буро-зелёными елями вдалеке.

— Ты выходишь из воспоминания, как из комнаты, и закрываешь двери. Только, когда они смыкаются между собой, двери превращаются в чёрный туман, словно их нет вовсе.

— И тот, кто читает твои мысли, не может их открыть? — она всё-таки аккуратно приземлилась рядом, но не касаясь его бедром.

— Если этого не можешь сделать и ты сам, то никто не может.

Лили ответила не сразу. Какое-то время она тоже рассматривала песчаную неровную дорогу, криво изгибающуюся в попытке забежать на холм.

— И так можно поступить с любым воспоминанием? — он чувствовал, что теперь Лили перевела взгляд на него.

Но Снейп не смог повернуть голову, продолжая созерцать коричневеющие ели.

— С любым, — эхом повторил он. — Только, если оно вызывает сильные эмоции, это сделать гораздо труднее.

Получилось взглянуть на пальцы Лили, крутящие пуговицу на манжете кофты.

— Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас самый неподходящий момент, — полуусмехнулся Северус.

Лили нахмурилась, отводя глаза, а затем снова обернулась прямо на него.

— Я знаю, что ты вернёшься. И тогда я скажу тебе целую тысячу слов. И ни одно из них не придётся запирать и прятать.

— Если это такой извращённый способ мотивации, то не стоит из себя выдавливать красивые слова. У Дамблдора манеру переняла? — он хмуро отвернулся, так окончательно и не переведя на неё взгляд.

Лили резко поднялась с места и шагнула к двери.

— А ты не думал, что мне вообще следовало прекратить с тобой всякое общение? — она кричала, значит, не всё было потеряно. Если бы она говорила тихо, можно было бы смело выливать Оборотное зелье в кусты и идти в гости к Лорду, пожелать приятного аппетита и счастливых лет жизни.

— Раз тебе так сильно этого хочется, то можешь приступать хоть сейчас, — всё равно вспылил Северус. — Обещание своё я выполню и без твоих подачек.

— Значит, ты думаешь, что я просто боюсь, что ты в последний момент передумаешь и свалишь к дракклам? — Снейп видел Лили только боковым зрением, но готов был поставить что угодно, что она сейчас гневно скрестила руки на груди. — Хорошего же ты обо мне мнения.

— Я пытаюсь мыслить рационально и объективно оценивать человеческие возможности.

Лили неожиданно рассмеялась. Северус привстал с крыльца и облокотился о столб, всем свои видом олицетворяя вопрос «И что смешного ты здесь разглядела?»

— То есть, — она слизнула улыбку, — успешно подлить Волдеморту экспериментальное зелье, стирающее память, ты считаешь куда более вероятным, чем хорошее отношение к тебе кого бы то ни было?

— Мы с тобой как два разных полюса. Ты изо всех сил стараешься видеть в людях самое лучшее, а я умею никогда не разочаровываться, — заметил Северус.

— Значит, из нас двоих получился бы один целый по-настоящему рационально мыслящий человек, — заключила Лили. Кажется, даже с лёгким весельем. Хотя оно, скорее всего, от нервов.

* * *

В месте, куда они приземлились, действительно царил туман. Сириус утверждал, что рассмотрел в густом облаке очертания кованого забора, Ремус же не видел ничего. Они спрятались за колючим кустом, уже полностью лишившимся листьев, и стали ждать свою жертву. Уже через пару минут на дороге, ведущей в никуда, с громким хлопком появился Люциус Малфой. Он даже не стал прятать лицо — видимо, считал, что уже не от кого скрываться.

Блэк дёрнулся было вперёд, но Люпин со всей силы стиснул его запястье, мотая головой.

— Остолбеней, — шепнул Ремус, аккуратно направляя палочку на спину ничего не подозревающего врага.

Тело Малфоя ещё не успело даже удариться об землю, как двое его похитителей перемахнули на дорогу и аппарировали в подвал дома Сириуса.

Но, говорят, что если что-то может пойти не так, то это обязательно произойдёт. В нашем случае исключения не получилось. Сириус едва успел отразить вспышку Авады, мелькнувшую прямо у его плеча. Человек в мантии Пожирателя, увязавшийся за ними, уже готовился произнести следующее заклинание.

Ремус выпустил обезоруживающие чары, а Блэк, в ту же секунду, связывающие.

— Ты что за фрукт? — удивлённо спросил Сириус, сдёргивая маску с более предусмотрительного товарища Малфоя.

— Да чтоб ты сдох, грязный предатель крови, ты и твои мерзкие…

Гневная тирада Эйвери, а это был именно он, оборвалась от «Силенцио» тяжело вздохнувшего Блэка.

— Им там кто-то слова пишет, что ли? — скучающе поинтересовался он у Ремуса. — Так надоело уже это однообразие. Хоть бы какое-нибудь новенькое ругательство выдумали, повторяки.

Люпин сочувственно покачал головой, покручивая в руках палочку Малфоя.

— Нам всё же пора поторопиться. Вдруг их кто-нибудь захочет найти?

Ремус аккуратно отстриг маленькую прядку волос у Люциуса, вызвав у представителя древнейшего рода нечто напоминающее стон неподдельной боли. Сириус прихватил одежду Малфоя и пару его модных аксессуаров, а затем оба похитителя ещё раз проверили чары, наложенные на своих жертв, и аппарировали к Лили.

* * *

Поместье выступило из тумана мокрыми серыми стенами. Две горгульи ощерились на ЛжеЛюциуса по обе стороны массивной двери. Наверное, следовало выдохнуть и обрадоваться, что защитная магия его пропустила, но часть души, которая надеялась, что он увидит лишь густое серое облако, болезненно сжалась.

Никогда в жизни Северус не вернулся бы сюда добровольно. Он скорее отрубил бы себе руку и уехал в Канаду. Жил бы себе в доме посреди густого леса по соседству с лесными тварями, и никакой чокнутый на всю голову любитель поиграть в войнушку его бы не трогал. А возле домика было бы небольшое серебряное озеро с гладкой, зеркальной водой. В самое его сердце вёл бы скалистый выступ, поросший хмурыми старыми елями и соснами с открытой беседкой на самом краю, где можно было бы сидеть всё свободное время и размышлять о том, как хорошо, когда тебя никто не трогает. А ещё заколдовать какого-нибудь медведя, чтобы он жрал всякого, кто приблизится к его дому ближе, чем пара сотен метров и неважно приходил ли он пешком, прилетал бы на метле или аппарировал.

И что же он делает вместо этого? Наглотавшись Оборотного зелья, изображает Люциуса Малфоя, чтобы стереть память Тёмному Лорду. Прекрасно. Надо было всё-таки выбраться из дома Лили и купить яду в Лютном. И тут же хлебнуть дозу гиппогрифа. Может, загробная жизнь хоть немного напоминает ту картину, которую он только что нарисовал у себя в голове.

Дверь медленно распахнулась, открывая мрачный коридор, пропахший сыростью едва ли не похлеще подземелий Хогвартса. «Люциус» выпрямил спину и вальяжно проследовал вглубь премерзкого дома. Лесной домик был старательно запакован и упрятан в самые застенки памяти. Рука, сжимающая трость, едва заметно подрагивала.

Странно, когда каждый твой шаг приближает тебя к твоему страху. Эпицентр кошмара остаётся на месте, а ты, имея несколько альтернативных вариантов, всё равно упорно двигаешься вперёд. Очередной невидимый домовик распахнул дверь в уже знакомый и Люциусу, и самому Северусу зал.

Снейп аккуратно смахнул с воротника несколько невидимых пылинок, а заодно неуловимым жестом расслабил морок запонки. Она легко скользнула по изгибам чёрной мантии и еле слышно звякнула по паркету.

«Люциус» вздохнул, отсчитывая от десяти до одного. Вы когда-нибудь пробовали не думать о жёлтом тролле? Сядьте как-нибудь на досуге за стол и заставьте самопишущее перо ставить чёрточку каждый раз, как в вашу голову приходят мысли о жёлтом тролле. Уверяю вас, уже на первой минуте вы получите целый чернильный забор.

Северус не должен был думать о запонке, о том, что он Северус, о том, что у него в кармане маленькая бутылочка с несколькими каплями драгоценного зелья и о Лили. Остальные мысли тоже нельзя было думать, но это уже мелочи. На первом плане гуляли мысли настоящего Малфоя, которые он обдумывал до того момента, как на него напали.

— Ты опоздал Люциус, — голос мягкой ледяной волной пролетел над головами уже занявших свои места Пожирателей.

— Мой Лорд, я прощу прощения, — Снейп аккуратно склонил голову, давая себе последние несколько мгновений для проверки надёжности ментальной конструкции. — На меня напали, стоило мне аппарировать к ограде сада. Пришлось немного задержаться, дабы разрешить непредвиденные проблемы.

Лорд не изменился в лице, словно прозвучавшая новость не вызвала у него никаких эмоций.

— Что ж, это было предсказуемо. После смерти руководителя Сопротивление рассыпалось и теперь действует хаотично, единичными безумными выходками. Надеюсь, Эйвери тоже скоро прибудет, а ты можешь занять своё место.

Пустующий стул медленно отъехал, эхом загрохотав на весь зал. Северус ещё раз поклонился и, игнорируя взгляды всего стола, невозмутимо прошествовал вперёд. «Да, мне и такое позволено», — презрительно думал «Люциус».

«Слишком успешное начало», — подозрительно думал Снейп.

Лорд начал рассуждать на тему успешности министерской кампании. Окончательно пал Аврорат, точнее часть его была ликвидирована, часть ушла в подполье, но подавляющее большинство благоразумно приняла новую присягу.

«Люциус» позволил себе отвлечься и поразмышлять о том, выгодно ли он перевёл свой французский вклад в британские галлеоны. Несмотря на военное положение, курс обещал подрасти в ближайшее время.

Северус так увлёкся этими мыслями, что сам уже почти поверил, что у него есть система внушительных счетов по всей магической Европе. Он даже легонько мотнул головой, чтобы прийти в себя. В это самое время у его ног раздался хлопок. В воздухе материализовалась испуганная лупоглазая мордашка эльфа.

— Вы обронили, г-господин Малфой, — шепнуло существо, протягивая ему злополучную запонку, так удачно оставленную у порога.

— Сгинь, — прошипел Северус, сдерживая желание заавадить чересчур наблюдательного слугу. Эльф поспешно положил запонку на стол и испуганно попятился, растворяясь в воздухе.

Всего через несколько минут заканчивалось действие чар транфигурации, заботливо наложенных на орущий маггловский магнитофон. По плану он должен был создавать дикий шум в другом конце зала, да ещё метаться под потолком, как ужаленный пикси. В этот момент у Снейпа появилась бы целая секунда на то, чтобы подлить зелье из флакончика в рукаве. Но если запонка развоплотится на галстуке «Люциуса» или посреди стола, снося бокалы, всё пойдёт насмарку. Если уже не пошло.

Северус, с трудом сохраняя ровное дыхание, снова заставил «Люциуса» задуматься о золотых галлеонах.

«Нужно её выбросить. Или уничтожить прямо на месте. А как тогда, дракклы подери, отвлечь внимание? Это полный провал».

Паника была закована в чугунные витые ворота и растворилась в чёрной дымке ментального тумана. Толку от неё не было никакого, а вот разоблачить его маскарад теперь стало гораздо легче.

«Отвлечь внимание. Свет погасить что ли? Город засыпает, просыпается отравитель… только вот Нагайна в темноте видит прекрасно, — уже почти получалось рассуждать хладнокровно. Наверное, поэтому и пот холодный по спине побежал. — С другой стороны магнитофон всё ещё может сработать, только вот нужно как-то его от себя отбросить, чтобы он не расшиб здесь все бокалы. Может тогда всё-таки устроить мрак? Запонка как раз заискрится, когда будет превращаться. И вопли маггловской Black Sabbath в кромешном мраке очевидно на какое-то время займут того же Тёмного Лорда. Осталось поймать то самое мгновение».

Он потянулся к своему собственному бокалу, запоминая расстояние. Подливать в бокал самого Лорда было явным самоубийством.

Пока «Люциус» раздумывал над тем, что стол в его поместье очевидно древнее, сам Снейп обратился в стрелку часов, которая снова отсчитывала оставшиеся минуты.

— Таким образом, мы сможем провести должную подготовительную работу в кругах французского Министерства, дабы, когда время придёт, нам не пришлось тратить наши бесценные силы на подавление возможного на данный момент сопротивления.

9 дюймов примерно. Или скорее 9,5. Главное запомнить ощущение.

— Хочу обратить внимание на прекрасную работу мадам Лестрейндж и её помощников, которые успешно предотвратили побег во Францию сразу трёх членов организации сопротивления, ранее именуемую Орденом Феникса, а ныне прекратившую своё существование.

Осталось полторы минуты. Северус аккуратно коснулся верхушки пробки колбочки с зельем, запуская химический процесс. Столько времени потребуется на то, чтобы пробка растворилась.

— Мы не должны допустить переправы своих радикально настроенных противников в соседние страны. Поэтому уже до конца завтрашнего дня я должен иметь всю информацию об их местоположении и возможностях к побегу из Великобритании. Но я настоятельно советую вам, не расправляться с этими людьми, особенно теми, чей статус крови не вызывает сомнений. Мы все знаем, насколько полезными они порой бывают. Всех приводить ко мне живыми.

Запонка завибрировала, извиваясь вместе с галстуком. «Люциус» испуганно выхватил палочку и заклинанием отцепил искрящуюся запонку от себя. В это же мгновение в зале погасли все факелы, погружая помещение в кромешную тьму. Все переполошились. Большинство Пожирателей, вооружившихся палочками, закрыли себя защитными щитами. Кто-то попытался её сбить, но безуспешно — искры фейерверков теперь летали по всей зале. И тут загремел звук, с которым в аду, вероятно, проворачивают котлы с грешниками. Вопли обречённых на вечные муки, смешанные с треском дикого огня и стуком раскалённой чугунной кочерги сотрясали стены старинного поместья.

Снейп аккуратно наклонил руку. Колбочка скользнула по рукаву в ладонь. Незаметно сжимая её двумя пальцами, Северус одним движением капнул всё её содержимое в свой собственный бокал.

Волдеморт медленно поднялся со своего места, через глаза Нагайны с презрением наблюдая за паникой, накрывшей лучших из его последователей. Он вернулся в своё собственное сознание и закрыл глаза, а затем громко хлопнул ладонями, вызывая яркую вспышку света, ослепившую бездумно палящих заклинаниями Пожирателей. Кто-то со звоном разбил бокал. Тёмный Лорд с усмешкой осмотрел дымящуюся коробку, явно маггловского происхождения, которая издавала свои последние хрипы. Он покачал головой.

— И это мой Ближний Круг, — Волдеморт переплёл пальцы, в которых даже не было палочки. — Сколько хаоса может вызвать одно единственное маггловское изобретение. Абсолютно безвредное к тому же. Шутка жалких остатков Сопротивления, которую они проделали не только над Люциусом, но над всеми вами, должна стать назиданием для каждого.

Он окинул взглядом встрепанных представителей великих магических семей. Они прятали глаза. Мальсибер пошёл уродливыми красными пятнами, Яксли сидел бледный, по лысине Крэбба ползла капля пота, а Нотт, почувствовав взгляд повелителя, затрясся. Малфой с напряжением чего-то ждал. Его тоже била дрожь, но не так явно, как Нотта. Лорд легко скользнул по поверхности его сознания, столкнувшись с ледяным ужасом, сковавшим мысли Люциуса. «Боится наказания», — брезгливо сморщился Волдеморт, переводя глаза на тех, кто решил было, что всё обошлось.

— Если мы собираемся продолжить войну уже с магглами, — Лорд провёл кончиком пальца по краю бокала, — то мы должны быть готовы рано или поздно обнаружить себя. И если вы будете шарахаться от их безделушек, управляться с которыми умеют даже их дети, то ни о какой власти не может идти и речи. Это станет позором.

Было страшно. Внутри действительно всколыхнулся такой ужас, что его ледяные щупальца дотянулись до мыслей «Люциуса». Было страшно обнаружить себя, страшно подвести Лили, страшно было представить, что с ней будет, если всё провалится. Страшно было даже думать — любая мысль могла выскользнуть наверх и разрушить весь маскарад. Боковым зрением Северус наблюдал, как Волдеморт обхватил пальцами ножку кубка.

«Ну же, давай», — он похолодел до кончиков фальшивых волос.

Тёмный Лорд поднял кубок над столом, но вместо того, чтобы отпить глоток, хватило бы одного глотка, он водил рукой с кубком, подкрепляя гневную тираду жестами, но никак не пил.

В запасе у Снейпа было ещё четверть часа, но по их завершению, он должен был немедленно отправиться назад или срочно найти способ выпить Оборотное зелье, ещё одну дозу которого он захватил с собой. Но Северус не планировал его пить. Это не могло не броситься в глаза остальным. А Волдеморт всё говорил и говорил, почти уже не прерываясь.

— На этом сегодняшнее собрание, можно считать завершённым, — наконец, произнёс Лорд, вновь оглядывая своих союзников.

«Неужели всё?» — Снейп не хотел и думать о том, что будет, если Волдеморт сейчас просто поставит бокал на стол и уйдёт. Придётся вернуться ни с чем? Или…

Двери зала распахнулись, выпуская Пожирателей. «Люциус» мешкал, не вставая с места.

Тёмный Лорд медленно опустился в кресло. Горло пересохло после таких долги речей. Он отпил глоток вина, а затем в голове неожиданно зашумело. Драная, как старое одеяло, после создания стольких крестражей память не выдержала: огромная зияющая дыра, расползающаяся между воспоминаниями, порвала последние связи в дырявом полотне сознания, которое и так было лишено части памяти вместе с осколками души. Волдеморт впервые за много лет почувствовал настоящий ужас. Он перевёл взгляд на Люциуса, который поднялся с места, напряжённо всматриваясь в побледневшее лицо своего Лорда.

— Четвёртый, — неожиданно чужим для себя голосом тихо произнёс Малфой.

Волдеморт прищурил глаза, отчего радужки заметно заалели.

— Вы сказали, что я буду мёртв уже после третьего проступка. Проступка, который вы оцените, как вызов лично вам, — светлые волосы мужчины стремительно темнели и укорачивались в длине.

Глаза Тёмного Лорда раскрывались всё шире и шире. Пальцы Волдеморта потянулись за палочкой, но зрачки уже начали расплываться под воздействием зелья. Говоривший поднялся с места, отодвигая от себя бокал отравленного вина:

— Так вот этот был четвёртый.

Перед тем как окончательно потерять последние капли прежнего рассудка Волдеморт успел прошептать формулу призыва Пожирателей.

— Как ты сюда проник, предатель? — раздался женский визг. — Мой Лорд!

* * *

— Время действия зелья уже вышло, — встревоженно проговорила Лили.

— Значит, он сейчас вернётся, — пожал плечами Сириус, ещё ниже сползая на диване.

— И Снейп явно позаботился дополнительной дозой Оборотного, — заметил Ремус.

— А если что-то пошло не так? — Лили встревоженно посмотрела на Гарри, который начал просыпаться в кроватке.

— Он сам отказался присылать Патронус даже в самом крайнем случае, — Блэк скептически повёл бровями. — Действуем по старой схеме — если Снейп не вернётся в течение суток, то валим.

Гарри окончательно проснулся и захныкал, готовясь расплакаться. Лили подняла мальчика на руки.

— Через сутки у нас действительно не останется других вариантов, — ответила девушка. — Но сейчас Северуса ещё можно спасти!

Сириус приподнялся на диване.

— Вот только не надо сейчас говорить, что ты ломанёшься в логово Волдеморта ради Пожирателя Смерти.

Лили гневно сверкнула глазами, продолжая укачивать Гарри.

— Между прочим, он рискует жизнью из-за меня, хотя мог бы вместо этого оставаться верен другой стороне, — прошипела она.

— И теперь ты хочешь, чтобы все его потуги пошли насмарку? — не менее ядовито проговорил Сириус.

Ремус поднялся с кресла, жестом прерывая новую тираду Блэка.

— Мы согласны прийти на помощь к Снейпу, но при одном условии, — Сириус вытаращил глаза, распахивая рот, но Ремус продолжил речь:

— Если ты останешься дома, вместе с Гарри.

Блэк поджал губы.

— Какой ты хитро…умный, гад, — процедил он сквозь зубы и тоже встал с места, показывая, что поддерживает ультиматум Люпина.

Лили потёрла переносицу.

— Спасибо, — тихо произнесла она. На секунду Ремусу показалось, что по ещё щеке пробежала слеза.

— То есть ты согласна? — уточнил Сириус.

Девушка прижала к себе мальчика и кивнула.

— Стойте, — Лили словно вышла из оцепенения. — Мантию с собой возьмите!

Ремус сжал перекладину детской кроватки.

* * *

Когда они вышли из камина в гостиную Блэка, хозяин дома скрестил руки на груди.

— И какой же у тебя план, гений дипломатии? Не забыл, что без Метки мы не сможем увидеть ни дом, ни его обитателей? Или ты решил быстренько в Пожиратели переметнуться? Не слишком большая жертва?

Ремус с усмешкой покачал головой.

— У меня нет Метки, но есть кое-что получше — Пожиратель, у которого она имеется. Он точно увидит поместье, и он точно сможет в него зайти. А мы просто проследуем за ним.

— Где же ты раньше был со своими гениальными идеями? — язвительно заметил Сириус.

Когда они спустились в подвал, первым делом пришлось возобновить немотные чары — Малфой извергал проклятья гораздо профессиональнее второго пленника, и обороты придумывал талантливее.

— Кузина знала за кого замуж выходить, — почти с гордостью заметил Блэк. Такая уж него была защитная реакция на всё. Чем быстрее начнёшь смеяться, тем меньше боли успеешь почувствовать.

Эйвери, гневно пыхтя, отползал в угол. Сириус переглянулся с Ремусом и навёл палочку на Пожирателя.

— Империо, — тихо проговорил Блэк.

Ремус промолчал, перекидывая мантию невидимку через другой локоть.

— А у нас были другие варианты? — почему-то раздражённо выпалил Сириус.

— В такие минуты, — Люпин усмехнулся, — я радуюсь, что ты на нашей стороне. Но более надёжных вариантов у нас действительно не было.

* * *

Эйвери послушным болванчиком шагнул в туман, отворяя дверь словно из ниоткуда. Ремус, согнувшийся в три погибели, чтобы поместиться под мантией вместе со своим другом, синхронно с Сириусом поспешно зашёл в коридор.

— Остолбеней! Инкарцеро! Лежи здесь! — приказал Блэк заколдованному Пожирателю.

Удар от падения тела Эйвери эхом пронёсся по мрачному коридору. Выждав мгновение и убедившись, что звук не привлёк нежелательных людей, Сириус обернулся к Рему:

— Ну и что теперь? Кажется, вечеринка уже закончилась, а наш старый знакомый просто рванул когти к дальним берегам.

— За правым поворотом что-то гремит, — покачал головой Люпин.

— Уши бы тебе заклеить, — вздохнул Блэк.

Стараясь ступать как можно тише, они двинулись вперёд. Одна из дверей действительно была приоткрыта. Из-за неё доносился женский визг и хлёсткий звук заклинаний о магическую преграду.

— Кажется, я догадываюсь, кто там может быть, — шепнул Сириус. — Похоже, зелье сработало. И сработало круче, чем мы планировали.

Боком и по цепочке получилось пролезть в небольшой проём, не трогая саму дверь.

Внутри развернулась весьма экзотичная картина: горстка Пожирателей, подстёгиваемые проклятьями Беллатрисы Лестрейндж, старательно бомбили разношёрстными заклятиями дальний угол зала, рядом с которым весь пол был усыпан обломками мебели. Пустующую левую половину украшал своим присутствием мужчина, сидящий на единственном сохранившемся стуле. Возле него валялась волшебная палочка, но он явно не представлял, зачем она бывает нужна. Мужчина был, очевидно, не в себе, потому что просто глядел в одну точку, совершенно игнорируя хаос, который творился вокруг.

— Это же... — Ремус вытаращил глаза.

Сириусу пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не ругнуться на весь дом. Люпин жестом предложил обойти пострадавшего предводителя тёмного движения кругом. Шпионы поневоле на всякий случай взяли радиус побольше, чтобы как можно меньше соприкасаться со странным явлением, которое, казалось, вот-вот переменится. Из дальнего угла с треском посыпались искры.

— Ага! — завопила Белла. — Недолго твоя хвалёная защита продержалась! У меня на каждое твоё гнилое недо-тёмное заклинание, своё в три раза чернее найдётся, грязный предатель!

— Вот уж не поспоришь, — шепнул Сириус.

Подобравшись поближе, они, наконец, разглядели, что послужило мишенью для целого цунами разрушительной силы чар. За явно не светлого происхождения куполом, который буквально врос в стены, лежало тело человека в изодранной одежде, в которой с трудом парадная мантия Люциуса Малфоя. Его рука окровавленными пальцами сжимала волшебную палочку, но на большее сил уже не хватало.

— Он вообще ещё не откинулся? — пробормотал Блэк.

— Если бы он был мёртв, тут бы не стоял такой балаган, — заметил Ремус, прищурившись от очередной вспышки. — Они за всё время, пока мы здесь, не швырнули ни одной Авады. Снейп нужен им живым, чтобы вылечить их Лорда.

— Тогда, — Сириус рефлекторно прикрыл лицо от летящих искр, — ему бы следовало им сообщить, что он сам в шоке от того, что произошло с беднягой Волди.

— Не будем отрицать, что, возможно, он пытался, — резонно заметил Ремус. — Другое дело, что он своей заслонкой и нам всю спасательную операцию запорол. Очевидно, она своих тоже не пропустит.

— И как его тогда вытаскивать? — гневно прошипел Сириус. — У нас, похоже, с его дружками теперь одна цель.

— Значит, подождём, пока они её достигнут.

Озарение Ремуса только озадачило Блэка.

— Ты сейчас серьёзно? — Сириус чуть не пропустил заклинание срикошетившее прямо на них. Люпину пришлось с силой нажать на его плечо, чтобы они оба успели присесть. — Я под Убивающее не полезу! Было бы ради кого!

— Мы же только что поняли, что Аваду они не используют, — напомнил Рем.

— Тут не всегда понятно, что лучше, — язвительно заметил Сириус. — И если бы там валялся кто-то из нас, как думаешь, он бы хоть палец о палец ударил?

Им снова пришлось пригнуться — оглушительный взрыв подпалил даже двоих Пожирателей. Защитное поле пошло трещинами. Бывший Тёмный Лорд подскочил на месте и с криком побежал к выходу из зала. Покрытая сажей Белла, отряхиваясь, поднялась на ноги. Она переложила палочку в другую руку и медленно двинулась вперёд. Никто не возобновлял пальбу, наблюдая за тем, как она уверенно и плавно приближается к самому куполу, что-то проговаривая нараспев. Раненый Пожиратель попытался отползти назад. Из выставленной палочки Беллатрисы потянулась струйка чёрного дыма, разрастаясь в огромное облако, постреливающее вспышками, как электрическими разрядами.

— Я уже видел эту штуку! Куполу конец, — прошептал Сириус. — На счёт два бежим, на счёт три аппарируем!

— Подожди, здесь же барьер, — одёрнул его Рем.

— Относительно улицы — да, но не внутри самого поместья. Помнишь коридор?

Узнать помнит ли Люпин или нет, времени не осталось.

Раз!

И купол затрещал, разрушаясь пылающими обрывками.

Два!

И напарники уже не в одной операции ринулись вперёд, вцепляясь в плечи потерявшего сознание Снейпа.

Три!

И громкий хлопок на глазах у изумлённых Пожирателей Смерти растворил всех троих в воздухе.

В коридоре они, не говоря ни слова, взвалили спасённого себе на плечи. Сириус толкнул ногой дверь, и, стоило поместью опять обратиться в туман, вся группа аппарировала в дом Блэка.

* * *

Северус мог думать только о том, чтобы боль от созданных им же режущих проклятий, хоть немного притупилась. В какое-то мгновение реальность благостно отступила во мрак, но затем резким рывком вернула все чувства на место, словно увеличивая остроту в несколько раз. Снейп чувствовал, что его куда-то тащат, но сил сопротивляться уже не было. Затем был новый рывок и новая вспышка боли. Северус попытался произнести заклинание, но у него тут же отобрали палочку. Оставалось только надеяться, что его мучители перестараются, как не раз уже случалось, и он просто умрёт. Главное, что зелье сработало.

Он помнил, как Волдеморт схватился за край слова. Он глядел прямо на «Люциуса», не зная, как остановить то, что с ним происходило. А потом… потом Лорд не просто забыл о пророчестве, он забыл обо всём. Его память совершенно очистилась. Это виднелось даже в глазах, которые только что алели бешеной злобой, и вот снова стали обычными, если не сказать, человеческими. А затем начался настоящий ад. Со всех сторон налетели чёрные тени Пожирателей. Кое-кто, осознав произошедшее, тут же сбежал, но и тех, кто остался, было достаточно для того, чтобы разорвать на части одного Северуса. Снейп начал плести защиту ещё до того, как в него полетело первое проклятье. Останавливаться было нельзя ни при каких условиях.

Он снова потерял сознание. Или просто потерял рассудок, потому что в бреду Северус почему-то видел, как на него орёт Блэк, а заднем фоне слышалось странное бормотание Люпина.

— Уйдите из моей головы, — прохрипел им Снейп.

Блэк из его галлюцинации начал хохотать, но никак не исчезал. От бормотания встревоженного Люпина боль почему-то уходила. «Если становится легче, значит, это конец?» — подумал Северус.

— Сейчас последний раз аппарируем. Терпи, — сказал Люпин.

— Пошёл к чёрту, — ответил ему Снейп, — из-за тебя я даже не вижу, кто на самом деле меня убивает.

Тут смех пробрал уже и Люпина. Северус заскрипел зубами. Два ржущих мародёра — последнее, что он хотел бы увидеть перед смертью. Может, это какое-то новое заклинание? Ты видишь людей, которых ты ненавидишь?

— Прости, Снейп, — неожиданно произнёс Люпин, заставляя себя перестать смеяться. — Мы тебе не привиделись. Ты уже в безопасности.

В этот раз Северус потерял сознание по-настоящему. Когда он в следующий раз открыл глаза, его тащили по дороге к дому, где он жил последние несколько недель. На крыльце стояла Лили со своим ребёнком на руках. Её прекрасные глаза смотрели испуганно. Она что-то говорила, но слишком быстро и неразборчиво для ускользающего рассудка.

— Лили, — проговорил Северус, стараясь удерживать голову прямо, чтобы продолжать видеть девушку, — почему ты всё ещё боишься? У меня получилось.

А с серого темнеющего неба полетели первые хлопья снега. Они опускались на колючие чёрные ветки облысевших кустов, путались в волосах людей, оказавшихся вне дома в грядущую метель, и покрывали всю помертвевшую, словно постаревшую за месяцы осени землю, преображая мир с каждой маленькой снежинкой. Мрачная осень, не пощадившая ни деревца, уходила. Настало время светлой снежной зимы.

* * *

Когда Северус снова открыл глаза, перед ним всё ещё было лицо Лили. Только в этот раз её отпрыск был где-то в другом месте. Снейп лежал на своей кровати, а она склонилась над ним.

— Спасибо, — тихо сказала она, помогая ему присесть.

Лили взяла со стола склянку с болеутоляющим зельем и Северусу, забирая его, пришлось легонько коснуться её руки.

— Помнишь, ты остановил меня, когда я хотела тебе кое-что рассказать? — спросила она и неуверенно закрутила пальцами шнурок на капюшоне кофты.

Снейп кивнул, отставляя колбочку в сторону.

— Гарри — твой сын.