Надежда (гет)

Гарри смотрел на себя в зеркало, застегивая пуговицы рубашки. Гермиона убедила его прикупить нормальной одежды и в субботу потащила по магловским магазинам Лондона, чтобы на новую работу он вышел в подобающем виде.

Гарри нагнулся и быстро завязал шнурки черных ботинок, невольно шевеля плечом. Оно уже не так сильно болело, но ему очень доходчиво объяснили, насколько оно хрупкое.

Он пробежался пальцами по волосам, которые все никак не хотели лежать смирно, несмотря на все усилия Гермионы. Он наотрез отказался от ее дальнейшей помощи, когда она предложила проверить его волосы на наличие проклятий.

В дверь тихо постучали; он открыл ее и впустил Габриель.

На ней было белое плиссированное платье, черный блейзер и черные с кремово-белыми вставками сандалии.

— Хорошо выглядите, — с улыбкой похвалила Габриель, оглядывая его с головы до пят.

— Спасибо. — Он повернулся обратно к тумбочке и надел часы. — Ты тоже.

— Польщена, — широко улыбнувшись, ответила она. — Особая серия Ив Сен-Лорана.

— Магловский дизайнер?

— Один из лучших, — кивнула она.

— Тебе идет. Ну что, пойдем?

— Да, конечно, — присела в реверансе Габриель. — Я подумала, что можно начать с поля для квиддича.

Гарри улыбнулся:

— Хорошая идея. — Они вышли из комнаты, и он последовал за ней по коридору.

— Потеряться тут сложно, — сказала она. — Все очень логично. Комнаты начинаются с цифры этажа, на котором расположены. Иногда приписываются детали вроде крыла.

Гарри кивнул.

— В Хогвартсе комнаты перемещались по собственному желанию. Порой было сложно найти нужную.

— Я всегда восхищалась Хогвартсом, но не думаю, что хотела бы там учиться. Кажется, он не особо приветлив к ученикам.

— Все не так плохо, — ответил Гарри. — Просто нужно чаще следить за тем, куда идешь. — Они спустились по широкой лестнице и вышли на солнце. — К такой погоде я могу привыкнуть.

— Ты не блондин, — засмеялась Габриель. — Если я задерживаюсь на солнце без защитных заклинаний, то становлюсь страшной, как горгона Медуза.

— Сомневаюсь, что ты можешь быть страшной, — ответил Гарри и сразу прикусил язык. Его немного волновало, что он слегка флиртовал со своей будущей ученицей.

Габриель улыбнулась ему и завернула за угол.

— С виду новое, — сказал Гарри, глядя на поле для квиддича.

— Так и есть, — подтвердила Габриель. — И ученикам не терпится обучиться игре как следует.

— Что-что? — озадаченно спросил Гарри.

— Мы никогда не играли в школе в квиддич, — объяснила она. — Его считали слишком опасным видом спорта. Однако после позора на кубке мира, когда сборную Франции разгромила Гамбия, власти решили, что квиддичу надо обучать с детства, чтобы у талантливых игроков было больше времени на подготовку.

— Значит, я буду помогать Франции находить людей, которые потом станут моими соперниками.

— Ага.

Гарри кивнул и прошел на середину поля.

— Знакомый дизайн.

— Мадам Максим одолжила планы у Дамблдора. А здесь, — сказала она, подводя его к углу поля, — сарай для инвентаря.

Гарри слегка улыбнулся. Это был отнюдь не сарай. Как и остальные здания школы, он блистал роскошью. Вдоль стены в ряд выстроились двадцать новеньких мётел топовой модели. Он подошел ближе и внимательно изучил каждую.

— Метлы нам подарили клубы Французской Лиги. Мы заручились их поддержкой. Они все признают, что ваш с Оливером Вудом талант развил Хогвартс, а успех Виктора Крама обусловлен тренировками в Дурмстранге.

— А у вас есть что-то вроде факультетов?

— Нет, — вздохнула Габриель. — Думаю, мадам Максим обсудит с вами, как лучше привить дух соперничества.

Гарри задумчиво кивнул. Он, скорее всего, предложит разделение на что-то типа факультетов, только без помощи Распределяющей Шляпы. Поощрять соперничество — это хорошо, но когда факультет определяется на основе характера, то о разнородности речи не идет. Поэтому, собственно, Слизерин и наплодил Пожирателей Смерти.

— А как разделены ученики? По спальням?

— По курсу, — объяснила Габриель, снова выходя на солнце. — У каждого курса своя гостиная и спальни.

— Как староста, что скажешь: как ученики отреагируют на систему факультетов? Я не хочу разделять людей по характеру, как Хогвартс, лучше собирать в каждой группе учеников со своими сильными сторонами и разным опытом.

— Думаю, им покажется это странным, но в то же время интересным. Я считаю, что нам не хватает соперничества. После выпуска нам зачастую тяжело привыкнуть к конкуренции реального мира, правда, потом мы понимаем, что жизнь несправедлива. В прошлом году мне поручили взять интервью у нескольких выпускников, чтобы узнать, что они думают о жизни вне Бомбатона. Было весьма познавательно.

Гарри слегка улыбнулся.

— В Турнире Трех Волшебников у Флёр проблем вроде не было.

— Вы имеете в виду, кроме того, что она заняла последнее место? Ее неподготовленность осталась незамеченной благодаря высокомерию и чарам вейлы.

Гарри кивнул. Вернувшись в здание школы, они зашли в одну из спален учеников. Она напоминала огромную библиотеку с расставленными четверками партами и несколькими крупными каминами, перед которыми стояли уютные кресла.

— В Хогвартсе такая комната долго бы не протянула, — улыбнулся он. — Особенно в Гриффиндоре. У нас не просто так была старая мебель.

— Из-за вандалов? — спросила Габриель. — У нас подобное случается нечасто.

— Это хорошее средство, чтобы снять напряжение, особенно в тяжелые времена.

Габриель кивнула и промолчала, отчего Гарри подумал, что она не уверена в его правоте.

Она посмотрела на часики у себя на запястье, потом на Гарри.

— Перед ужином мы можем успеть посетить один из классов. У вас есть какие-нибудь предпочтения?

— Может, класс зельеварения? — Гарри было любопытно, что предлагал вместо подземелий Хогвартса Бомбатон. Так как времени было мало, он решил оставить действительно интересующие его классы на потом.

Габриель кивнула.

— Он на четвертом этаже.

Они вышли из спальни и поднялись на два этажа выше. Гарри остановился у окна и посмотрел наружу.

— Вид с крыши еще лучше, — отметила Габриель, тоже окидывая взглядом территорию школы.

Гарри кивнул и последовал за ней по коридору. Класс был прекрасно оборудован — в каждую парту встроен котел, в простенках между окнами висели плакаты с информацией о технике безопасности и подсказками о наиболее простых операциях зельеварения. «Очень полезно, — подумал он, — не то что Снейп со своим бесконечным ором».

Габриель снова посмотрела на часы.

— Если отправимся на ужин сейчас, то как раз чуть-чуть опоздаем.

— Опоздаем? — переспросил Гарри.

— Ну конечно, — улыбнулась Габриель. — Невежливо приходить вовремя, принято появляться на пятнадцать минут позже.

Гарри кивнул и зашагал за ней вниз по лестнице, расправив плечи. Он давно не ел в присутствии такого количества людей и изрядно нервничал.

— Не волнуйтесь, — тихо сказала Габриель. — Я отвечаю в том числе и за то, чтобы вы влились в коллектив и приятно провели время. Возможно, вам зададут некоторые личные вопросы — если не хотите отвечать, то вежливо откажитесь. Я и мадам Максим позаботимся, чтобы люди не переходили грань.

Гарри склонил голову набок, посмотрел на девушку и медленно улыбнулся. Его немного сбивало с толку то, что она чуть ли не читала его мысли.

Габриель остановилась перед внушительными двойными дверями, затем протянула руку вверх и коснулась одной из панелей. Двери распахнулись, являя взору величественный зал.

Между статуй и портретов, вдоль стен стояли шкафы из красного дерева. В центре зала стоял один длинный стол, хотя места оставалось еще на несколько. В отличие от столовой Хогвартса, здесь потолок не был зачарован; он был голубым с узорами в форме лилий.

Присутствующие беседовали, разбившись по маленьким группам. Казалось, у каждого в руках был бокал вина. В дальнем конце комнаты Гарри приметил Олимпию.

— Папа, — сказала Габриель подошедшему к ним джентльмену средних лет. — Хочу представить Гарри Поттера. Гарри, это Жан-Себастьян, мой отец.

Гарри протянул руку и, когда мужчина ее пожал, обхватил другой рукой его локоть.

— Рад видеть тебя, Жан.

— Я тоже рад встрече, Гарри, — улыбнулся Жан. — Не был уверен, вспомнишь ли ты меня.

— Как же не вспомнить? Если бы не твоя помощь, то мы бы не заполучили поддержку французских мракоборцев.

— Это меньшее, что я мог сделать. Могу я предложить тебе выпить?

Гарри кивнул и поднес протянутый ему бокал к носу — в ноздри ударил богатый аромат.

— Ch?teau de Laubade, 1948 год, — с улыбкой сказал Жан. — Одно из лучших наших вин.

Гарри кивнул и пригубил напиток, скрыв свое удивление от того, что Габриель тоже взяла бокал. Он забыл слова Гермионы о том, что детям во Франции часто разрешают пить вино со взрослыми.

— Габриель уже показала тебе поле для квиддича?

— Она невероятно терпеливый гид, — ответил Гарри. — Спокойно ждала, пока я осматривал каждую метлу.

В ответ на похвалу Габриель мило покраснела.

— Пустяки.

— Скоро прибудут несколько наших преподавателей, — сказал Жан. — Потом приступим к ужину.

Гарри кивнул.

— Все-таки красивая у вас школа.

— Согласен. Мне выпала честь состоять в совете управляющих Бомбатона. Я стараюсь проводить здесь хотя бы одну ночь в неделю. Заодно провожу время с дочерью. — Он нежно улыбнулся Габриель.

— Папа! — обняла его Габриель.

— Габриель упомянула, что у вас второй медовый месяц?

— Так и есть, — ответил Жан. — Мы вчера прилетели с Канарских островов.

Большие часы прозвонили шесть с половиной, и с тихим хлопком прибыли еще четыре преподавателя.

Гарри пришел в движение еще до того, как появился последний прибывший. Его чувства обострились, а магия забурлила.

— Никому не двигаться, — прорычал он с акцентом, более привычным для французов, чем тот, с которым он говорил до этого. В левой руке он держал палочку, а правая светилась.

Повисла мертвая тишина; все пристально смотрели на Гарри.

— От кого-то из вас веет черной магией. От кого? — потребовал ответа он. В ходе войны Гарри научился чувствовать черную магию, магию, несущую смерть или страдания.

Так как никто не шевелился, Гарри сделал несколько резких движений рукой, отделяя четверых новоприбывших, выстраивая их в ряд и быстро запуская в каждого луч белого света. Одна преподавательница слабо засветилась. Гарри зашагал к ней, сняв заклинания с остальных.

Прической, смахивавшей на воронье гнездо, и мятой мантией она напоминала ему Трелони.

Гарри направил на нее палочку, двигая ей вверх-вниз. Палочка остановилась, указывая на правую руку преподавательницы. Особо не задумываясь, он обездвижил ее, наложив модифицированный Петрификус. Затем аккуратно снял с ее пальца кольцо и призвал к себе кувшин с водой.

Бросив кольцо в воду, Гарри прошептал по-английски: «Покажись». Тем временем он не отрываясь следил за женщиной. Неверное движение — и она умрёт, а задавать вопросы можно будет потом.

Повсюду раздались вздохи: над водой появилась маленькая фигура в капюшоне.

— Я Кольцо Убийства, — представилась она на французском. — Мое прикосновение смертельно. Я убило уже сорок шесть раз.

Фигура исчезла, потонув в воде.

Гарри повернулся к преподавательнице, ошарашенно смотревшей на кувшин.

— И почему вы носите кольцо убийцы? — холодно спросил он, снимая заклинание с ее головы, чтобы она могла ответить.

— Я… Я… Я не знала, — ответила она.

— Врете, — бросил Гарри.

Она в отчаянии поглядела по сторонам. Похоже, никто не спешил ее выручить.

— Это фамильная драгоценность. До меня доходили только слухи...

— Зачем вы носите его?

Она отвела глаза.

— Смотрите на меня, — прорычал Гарри. Ее голова резко повернулась обратно.

Женщина медленно покраснела.

— Я слышала, что вы можете обнаруживать черную магию, и я хотела проверить, правда ли это.

Гарри посмотрел на нее с отвращением. Как раз подобного он хотел избежать, не желая устраивать шоу. Зарычав, он обратил всю злость в заклинание, бросив его в кувшин. Его охватили языки пламени, и вода мгновенно испарилась. Гарри не ослаблял поток магической силы, пока не исчез последний след черной магии — кольцо было уничтожено.

Он огляделся и вздохнул: на него в смятении пялились все присутствующие.

Гарри повернулся к Олимпии, с любопытством смотревшей на него.

— Простите, я потерял аппетит.

Не дожидаясь ответа, он махнул рукой, освобождая преподавательницу, и направился к открывшейся двери, которая захлопнулась, как только он вышел.

* * *

Габриель проводила взглядом спину Гарри и помотала головой. Она слышала, в основном от Рона и Гермионы, что Гарри мог быть самым грозным человеком на планете, но до этой сцены не особо им верила. Она никогда в жизни не ощущала столько сконцентрированной магической силы. У нее аж волоски на шее встали дыбом.

Она вдруг отчетливо поняла, как он победил Волан-де-Морта. Плевать он хотел на собственную защиту, Гарри находился во власти решимости сделать все, что потребуется, независимо от цены.

Габриель повернулась лицом к преподавательнице и изо всех сил постаралась усмирить свой гнев. Но ей это не удалось, и она сделала шаг вперед, готовая озвучить свое мнение в насколько возможно грубой форме.

Ее остановила чья-то рука, опустившаяся на плечо, и Габриель посмотрела наверх. Гнев улетучился, когда она увидела выражение лица отца. Она была рада, что мелькавшая в его глазах тихая ярость направлена не на нее.

Жан пересек комнату таким же уверенным шагом, как и Гарри.

— О чем вы только думали? — прошипел он. Преподавательница, нервничая, подняла на него глаза. — Вы хоть представляете, какие я дал обещания, чтобы мистер Поттер смог приехать к нам? Я дал слово его друзьям, что здесь он сможет спокойно вылечить плечо, вспомнить, каково быть обычным человеком. Я обещал им, что ему это пойдет на пользу. Я был с ним, когда он победил Волан-де-Морта. Пока вы тряслись у себя в классе, восемнадцатилетний парень сражался с самим воплощением зла — и выиграл. Он был неподражаем, он вынес столько боли, что мне хотелось крикнуть ему: «Хватит, сдайся!» -но он не сдавался. Он превозмогал себя ради остального мира. И только благодаря ему вы теперь можете продолжать учить детей. Французское правительство в редком приступе компетентности наделило меня всеми необходимыми полномочиями, чтобы Гарри никто и ничто не досаждало. Франция всегда платит по долгам, а этому юноше мы задолжали по-крупному. Правительство каждой страны хотело бы заполучить Гарри на подобных условиях, чтобы как-то отблагодарить его. Ему присудили орден Легиона Чести, хоть он его и не принял. — Жан сделал паузу и окинул сердитым взглядом остальных. — Надеюсь, такого больше не повторится, — тихо сказал он голосом, в котором явно звучали нотки угрозы.

— Не повторится, — твердо произнесла Олимпия. — Мадам Прево, ждите меня в моем кабинете.

Преподавательница кивнула и почти бегом покинула зал.

— Прошу прощения, Жан, — тихо сказала Олимпия. — Я должна была предвидеть, что кто-то сглупит.

Жан вздохнул, подошел к стулу и плюхнулся на него.

— А я хочу узнать, — произнес профессор Баярд, преподававший защиту от темных искусств, — не захочет ли Гарри поделиться опытом в моем классе защиты. Никогда не видел более впечатляющей магии.

Жан слегка улыбнулся.

— Вы бы видели его, когда он по-настоящему зол. Я не знаю. Подозреваю, что если вы вежливо попросите, то он не станет сильно противиться. Но не забывайте, что его два года обучали лучшие дуэлянты мира. Как и подобает хорошему ученику, он вскоре превзошел своих учителей. Наделенный к тому же железной волей, решимостью и твердыми моральными принципами, он — рыцарь.

— Папа, — подошла к отцу Габриель. — Гарри ничего не ел с обеда.

— У вас с ним все в порядке?

Она на секунду задумалась.

— Все шло прекрасно до тех пор, пока не встряла Профессор Идиот.

— Тебя не беспокоит его магия?

— Разумеется, нет. У меня нет ничего, связанного с Тёмными Искусствами.

Жан улыбнулся и сунул руку в карман, откуда достал кошелек и протянул ей несколько банкнот.

— Вот. Магловские деньги. Своди его в Париж и накорми. Думаю, он будет не против поужинать только с тобой.

— А как мы туда доберемся? Я не умею аппарировать.

— Гарри наверняка сможет перенести с собой всю школу, — сухо произнес Жан. — Одна девушка труда не составит.

Габриель улыбнулась и легонько поцеловала отца в щеку.

— Постараюсь убедить Гарри, что она дура и что по ее поступкам не стоит судить об остальных.

— Вот моя дочурка. Поторопись, он, наверное, винит себя за то, как обошелся с ней.

— Согласна, хотя не понимаю, почему. Я бы ее ударила.

Габриель ухмыльнулась отцу, поклонилась мадам Максим и помчалась из зала.

Она взбежала по лестнице и, остановившись у двери комнаты Гарри, прислушалась, разобрав ругательства.

Взяв себя в руки, Габриель постучала в дверь.

Немного погодя дверь отворилась, и она чуть не ахнула. Глаза Гарри пылали зеленым огнем. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, частично обнажая грудь, а рукава закатаны.

Ей хотелось, чтобы он так смотрел на нее. Ей хотелось, чтобы он так потерял контроль из-за нее, хотелось, чтобы он в таком бешенстве поцеловал ее, словно желая поглотить душу. Она хотела его. Сильно. Прямо сейчас.

Габриель беспощадно подавила эти чувства.

— Простите, — сказала она, смотря в пол. — Мы не ожидали, что Профессор Идиот способна на такую глупость.

На какое-то время повисло молчание, после чего она в надежде подняла глаза. Кажется, гнев покинул Гарри, сменившись изумлением. Он прислонился к косяку и засмеялся.

— Профессор Идиот?

— Прозвище, — ответила Габриель, улыбнувшись. — Ее зовут Прево. Она преподает прорицания.

Гарри громко вздохнул.

— Моя преподавательница прорицаний словно одержимая предсказывала мою смерть.

Габриель кивнула; она слышала о Трелони.

— Не будем о грустном. Отец говорит, что вы можете спокойно аппарировать двух человек.

Гарри кивнул и озадаченно посмотрел на нее.

— В таком случае давайте где-нибудь перекусим.

У Гарри на лице читалось удивление.

— Вы не хотите есть сегодня с остальными, я права?

Он кивнул.

— Тогда давайте отправимся в Париж и тихо-мирно поедим среди маглов.

— Мне нравится эта идея.

— Куртка не потребуется, погода сейчас идеальная.

Он кивнул и шагнул вперед, застегивая одну из верхних пуговиц рубашки.

— Мой отец весьма недоволен выходкой Профессора Идиота, — сказала Габриель, ведя Гарри по коридору. — Он пообещал вашим друзьям, что вам не придется сталкиваться с подобными ситуациями. Он считает, что нарушил обещание, и ясно высказал свои мысли на этот счет.

Гарри нахмурился.

— Он не виноват. Твой отец — благородный человек.

Габриель открыла дверь с узорчатыми наличниками.

— Здесь наш пункт аппарирования. Магические заслоны позволят покинуть замок, но вернуться — нет.

— Хогвартсу не помешало бы что-то похожее. Куда отправляемся?

— Вы можете увидеть место назначения в моих мыслях? — спросила Габриель. Она не беспокоилась, что Гарри залезет слишком глубоко. Он был чересчур благороден для этого.

Гарри кивнул, но потом замешкался, смущенно глядя на нее.

— Боюсь, чтобы вместе аппарировать, ты должна стоять близко ко мне, — объяснил он.

Габриель улыбнулась. Шикарно. Она подошла к нему и обняла, чувствуя, как руки Гарри обхватывают ее плечи. Повернув голову набок, она ощутила щекой тепло его груди и услышала умиротворяющее биение его сердца. Только в объятиях своей пары она могла чувствовать себя как дома. Ее голова идеально умещалась под его подбородком. Усилием воли она воздержалась от того, чтобы обнять его крепче. Ее природа вейлы страстно взывала об этом — такого Габриель еще никогда не ощущала.

На миг они как будто стали невесомыми и перенеслись в переулок. Габриель выбрала этот, немноголюдный, где их вряд ли увидят маглы. Гарри отпустил ее, и она неохотно отодвинулась назад. Она сразу же соскучилась по этим ощущениям, но это лишь подхлестнуло ее решимость. Каждой частичкой своего существа она хотела провести жизнь в его объятиях — ради этого она была готова на все. Ну, почти на все. Она не была готова сказать ему правду. Габриель ни за что на свете не хотела добиться его таким способом, неважно, чего будет стоить другой. Лучше сойти с ума, чем по глупости заточить его в пожизненный плен.

— Нам туда. — Она улыбнулась, прогоняя из головы мрачные мысли, и указала в сторону оживленной улицы. Но едва она сделала пару шагов, как четыре парня, одетых в красные кожанки, вынырнули из-за угла, направляясь к Гарри и Габриель.

— Опаньки, что у нас тут? — презрительно усмехнулся один из них. — Нам сегодня повезло. Гони бумажник и девку, и, может, мы сохраним тебе жизнь.

Габриель почувствовала, как вокруг сердца сжимается холодная рука страха. Не в состоянии двинуться с места, она смотрела на четверку парней. Она никогда не попадала в подобную ситуацию, и сейчас, когда пыталась вспомнить что-то из уроков по защите, ее разум словно онемел.

— Или, — протянул Гарри, — вы разворачиваетесь и убегаете, а я не убиваю вас за то, что прервали мой вечер.

Гопник достал большой нож.

— Да что ты говоришь?

Габриель шагнула ближе к Гарри, прячась за его спиной.

Гарри только улыбнулся.

— Вы связались с тем, чего не понимаете, — пробирающим до дрожи голосом сказал он. — Знайте, что и цена соответствующая.

Она почувствовала, как его руки обхватывают ее талию и приподнимают ее тело.

— Моя очаровательная леди, — пронесся эхом его завораживающий голос по переулку, — вы подождете здесь. Вы не двинетесь с места. Я доведу вас до экстаза, когда буду поглощать вашу жизненную силу. Но сначала я покажу этим хулиганам, что бывает, если прервать ужин Носферату.

Ее взгляд был прикован к клыкам, которые она до этого не замечала. Она могла двигать только глазами, поэтому уставилась на четырех негодяев.

— Че ты там вякаешь? — спросил главный.

Гарри зловеще засмеялся.

— Маленькие мальчики решили под вечер поиграть с ножиками. Еще четыре жертвы в протоколах полиции. Идите же ко мне. Идите и погрузитесь в вечный сон.

Какой-то миг в тишине никто не двигался.

Потом налетчики все как один бросились наутек через улицу — несколько машин чуть не столкнулись, пытаясь их не сбить.

Гарри — уже без клыков — обернулся к Габриель и нежно улыбнулся.

— Ты в порядке?

Она тут же разрыдалась, но он ее снова обнял.

— Ш-ш-ш, — прошептал Гарри. — Всё хорошо.

— Прости меня, — всхлипнула Габриель.

— За что? — спросил он.

— Я стояла как столб. — Она уткнулась лицом ему в плечо. — Я даже не попыталась тебе помочь.

Ее обуревало чувство вины — будто она его подвела, и это чувство было ей противно. Ей никогда прежде не было так страшно — как за себя, так и за него.

— Ничего. Честно, все хорошо. Они лишь маленькая помеха, — прошептал Гарри, гладя ее по спине.

— Но мне нужно было что-то сделать. Я вейла, хотя бы очаровала их. Да все что угодно, лишь бы стоять как истукан.

Он тихо засмеялся.

— Хочешь вернуться в школу?

— Нет, — покачала она головой. Она не хотела после такого возвращаться к отцу. Она сказала, что позаботится о Гарри, и именно это и намеревалась сделать. — Пошли поужинаем.

Он улыбнулся и развернулся.

— Одну секундочку. — Габриель достала из кармана зеркальце, чтобы посмотреть, что стало с ее лицом после слез. К счастью, следов почти не было, и она справилась с ними при помощи салфетки и всплеска чар вейлы. Она расправила плечи.

До этого все казалось таким простым. На уроках она вместе со всеми овладевала искусством дуэли и была в этом лучше всех. Уроки уроками, но когда настал момент использовать свои умения, она застыла, бесполезнее некуда. Над этим тоже стоит поработать. Чтобы быть рядом с ним, ей нужно уметь перебарывать свой страх.

А то, как он имитировал вампира? Он выглядел мрачно, загадочно. С виду опасный, как волк. Сексуальнее она еще ничего не видела. Даже несмотря на страх, в том, чтобы отдать ему свою жизнь, чтобы он выпил ее кровь, она видела нечто неописуемо эротичное.

* * *

Габриель зашла в комнату и скинула сандалии, бросила блейзер на кровать и сняла остальную одежду.

— Вернулась, я смотрю? — послышался голос Флёр из камина.

— Заходи, Флёр. — Габриель направилась в ванную и вернулась через несколько минут в штанах от пижамы и свободной футболке.

Сестра дожидалась ее на стуле, потягивая кофе.

— Ну как он?

— Сексуален? Красив? Великолепен? — сказала Габриель, проходя на кухню, чтобы заварить себе чай.

— Как ты можешь это пить? — спросила Флёр.

— Привыкла не сразу, но теперь у меня, по-моему, легкая зависимость.

— Папа рассказал мне, что случилось.

Габриель кивнула и устроилась на стуле напротив сестры.

— Когда я за ним заходила, то увидела, как он выглядит, когда неравнодушен к чему-то. Я еле-еле удержалась от того, чтобы не прыгнуть на него прямо там.

Он обнял меня, чтобы мы могли аппарировать; я бы провела в его объятиях всю оставшуюся жизнь, пребывая в полном блаженстве. — Она глубоко вдохнула. — А когда мы прибыли в Париж, нас попытались обокрасть четверо негодяев.

— Что?

— На нас напали четверо негодяев, — повторила Габриель.

Флёр рассмеялась.

— Боже. А их в морге-то опознают?

Габриель улыбнулась.

— Он был неподражаем. Без волшебной палочки превратил себя в подобие вампира, велел мне не двигаться с места, а потом сказал им, что они заплатят за то, что прервали его ужин. И они бросились бежать, будто, ну, будто у них на хвосте вампир. Один из них вроде даже обмочился.

— И?

Габриель уставилась на пальцы ног.

— А я была так напугана, что не могла пошевелиться. Я даже забыла, что я вейла и ведьма.

Флёр подошла к сестре и опустилась на колени.

— Ничего страшного. Я тоже не могла пошевелиться первый раз. Как и большинство людей. Хорошо, если рядом будет человек, который может тебя защитить.

— С Гарри в первый раз этого не случилось.

— Не сравнивай себя с ним. Гарри — герой, он уникален.

Габриель кивнула.

— Ну, потом мы приятно провели время за ужином. И он снова аппарировал, держа меня в объятиях. Но он подумает, что я бесполезна. Или еще хуже, решит, что я из того же теста, что и Чанг.

Флёр тихо посмеялась.

— Нет, не решит. Он подумает, что ты Габриель. И это хорошо.

— Разве?

— Да, — твердо сказала Флёр, — хорошо. Ладно, уже поздно, отправляйся спать. Следующие несколько дней я буду с Биллом. Если что, зови.

— Спасибо, сестрёнка.

— Не за что, — улыбнулась Флёр. — И развесь одежду по вешалкам перед сном, — добавила она и скрылась в пламени камина.

Габриель вздохнула, прошлась по комнате, потом выключила свет, заскочила в ванную помыться и почистить зубы и забралась в кровать.

Она попробовала представить их с Гарри в одной постели, тепло его тела и как приятно было бы ощущать, что он так близко.

По ее щеке прокатилась слеза и капнула на подушку. Впервые она страшно захотела рассказать ему правду. С принятыми решениями жилось проще до того, как она встретила его, до того, как он обнял ее, пусть даже как учитель ученицу.

Она продолжала плакать, свернувшись калачиком, и в конце концов заснула.

* * *

— Доброе утро, — поздоровался Гарри, войдя в кабинет директора.

— Доброе утро, Гарри, — улыбнулась Олимпия. — Хорошо спалось?

— Да, спасибо. Кровать непривычная, но я очень устал.

— Тебе понравился Париж?

Он кивнул.

— Я хотел извиниться за то, что произошло вчера.

— Тебе совершенно не за что извиняться, — перебила Олимпия. — Такого идиотизма я еще не встречала. У нас с мадам Прево был долгий разговор касательно ее поступка, и теперь она на испытательном сроке. Мы не терпим подобного поведения.

Гарри был приятно удивлен.

— Спасибо.

— Но у меня есть один вопрос.

— Да?

— Не согласишься ли ты поговорить с нашим профессором защиты? Его очень впечатлила вчера твоя магия, и он был бы рад узнать о ней больше и по возможности обучить ей наших учеников.

Гарри задумчиво посмотрел на полувеликаншу.

— Я встречусь с ним, — медленно сказал он. — При условии, что он не будет давить на меня, если я не захочу отвечать на какие-то вопросы. Простите, но кое-что я предпочитаю держать при себе.

— Разумеется, Гарри. Я сначала сама с ним поговорю, чтобы проблем точно не было. Габриель хорошо о тебе заботится?

— Выше всех похвал. Но не нарушаем ли мы какие-нибудь гласные или негласные правила? Помнится, я ни разу не заходил в комнату преподавателя.

Олимпия кивнула.

— Эти правила к Габриель не относятся, — осторожно сказала она. — Кроме того, что она староста, она еще и вейла. Тебе что-нибудь о них известно, Гарри?

— Очень мало, — признал он.

— Они взрослеют быстрее, чем люди, но вейлам приходится следовать правилам нашего общества. Мы пошли ей навстречу, разрешив пораньше стать старостой. В некотором роде она уже взрослая.

Гарри кивнул.

— Могу я поинтересоваться, что произошло вчера в Париже?

— Нас попытались ограбить несколько маглов, — ухмыльнулся он. — Она испугалась, но Габриель хватило самообладания, чтобы послушаться меня и не мешать.

— Как ты расправился с ними?

Гарри улыбнулся, показывая зубы.

— Вампир?

Гарри кивнул, и клыки исчезли.

— Ага. Я сказал им, что они прервали ужин Носферату, и они засверкали пятками.

Олимпия засмеялась.

— Габриель строга к себе, она считает, что должна была помочь. Но если честно, я рад, что она просто стояла в сторонке. Иначе все могло закончиться намного печальнее.

— По оценкам она лучше всех в классе защиты, — проговорила Олимп. — Но ей не хватает практики.

Гарри кивнул.

— Меня приятно удивило то, что она недолго грустила и быстро пришла в себя. Я благодарен ей за тот тихий вечер. Кстати, она немного рассказала о ваших планах касательно квиддича.

Олимпия кивнула и посмотрела на него.

— Думаю, я буду с тобой более откровенна, чем обычно. Я пробуду несколько дней в Париже. А когда вернусь, то хочу услышать твои предложения, например, как ты собираешься организовать команды. Надеюсь, ты не против сотрудничать с Габриель, она представляет интересы учеников.

— Могу я давать рекомендации, не касающиеся квиддича?

Олимпия ухмыльнулась.

— Можешь. Но за мной остается право к ним не прислушаться.

— Хорошо. А как я могу связаться с Жаном? Габриель сказала, что он расстроился вчера, и я хотел заверить его, что он ни в чем не виноват.

— Отличная идея, Гарри. — Она повернулась к камину, бросила в него щепотку порошка и прошептала имя.

— Олимпия? — спросила голова Жана.

— Я собираюсь в Париж, — ответила она. — Но Гарри хотел с тобой поговорить. Я оставлю вас наедине. Гарри, увидимся через пару дней.

Гарри кивнул и сел в ее кресло после того, как она вышла.

— Привет, Жан. Я просто хотел сказать: не переживай насчет вчерашнего.

— Она поступила очень глупо, — вздохнул Жан. — Но я рад, что тебя это не задело. Флёр рассказала мне, что случилось вчера в Париже. Завидую твоей сдержанности. С точки зрения закона тебе бы простили и большее.

— Не люблю ввязываться в драки. Но если надо кого-то защитить, то ввяжусь. Угрозы они не представляли. Я мог бы расправиться с ними без магии, но решил, что лучше их хорошенько напугать.

— Магловская полиция забрала их сегодня утром. Они были пьяны в стельку и бормотали что-то о вампирах, пьющих кровь ангелов.

Гарри посмеялся.

— Да, Габриель производит именно такое впечатление.

Жан кивнул и улыбнулся.

— Не хочешь погостить у нас на выходных? Флёр и Билл тоже будут, и моя жена с радостью познакомится с тобой.

— Обязательно.

— Отлично. Увидимся.

Жан поклонился и исчез.

Гарри взял плошку с летучим порошком, чтобы связаться с Роном и Гермионой.

— Ну как ты? — ухмыльнулся Рон. — Как тебе Франция? Лук еще не предлагали купить?

— Рон. — Гермиона вздохнула и отпихнула мужа в сторону. — Привет, Гарри, — улыбнулась она. — Как прошел твой первый день?

— Было интересно. — Он вовремя вспомнил, что надо переключиться на английский. — Вчера вечером один из профессоров додумался принести с собой на ужин кольцо убийцы.

Рон и Гермиона поморщились.

— Твой «детектор» небось сошел с ума, — сказал Рон.

— Угу. Я уничтожил кольцо, но думал, что с подобным здесь сталкиваться не придется. Но все в порядке, профессору сделали выговор, а Олимпия и Жан извинились. Коллеги теперь, наверное, относятся ко мне с опаской, но, кажется, у меня появился друг.

— Кто? — спросила Гермиона.

— Габриель Делакур.

Рон и Гермиона улыбнулись.

— Она замечательный человек, — сказала Гермиона. — И если бы ты почаще откликался на наши приглашения, когда мы тебя звали в гости, то ты бы об этом знал.

Гарри пожал плечами.

— И ты была права, Гермиона. Маглы до смерти боятся вампиров.

— Что ты ещё натворил? — вздохнула она.

* * *

Гарри бродил по коридорам школы, рассматривая различные детали интерьера. Иногда он останавливался поболтать с портретами. Среди прочего он узнал, что в Бомбатоне нет привидений.

Каким-то образом он очутился у комнаты Габриель. Он тихо постучал в дверь.

— Гарри? — улыбнулась она, открыв дверь.

— Я хотел полетать. Не хочешь со мной?

— То есть не в качестве гида?

Гарри кивнул.

— Объясню позже.

— Хорошо. Я только переоденусь. Входи.

Он прошел внутрь. Комната Габриель походила на его собственную, только кухня здесь была меньше. Наверное, потому, что в основном она ела вместе с учениками в обеденном зале.

Он присел на стул. На полу валялась одежда, в которой она ужинала с ним вчера, тут и там были понатыканы фотографии. В общем, у комнаты был обжитой, домашний вид.

Габриель вышла из спальни, одетая в джинсы и белую футболку.

— Пойдем? — спросила она.

Он кивнул, и они направились на поле для квиддича.

— Летать будешь не на своей метле?

— Нет. — Гарри поднял с подставок две школьные метлы. — Моя слишком навороченная. Нам с Виктором метлы сделала на заказ корпорация «Молния» специально для кубка мира. Плюс мне все равно желательно летать на такой же метле, как у вас, чтобы здраво оценивать их возможности.

Габриель кивнула и последовала за ним к центру поля.

— Ты хорошо летаешь? — спросил Гарри.

— Средне.

— Ладно, за дело.

Он наблюдал, как она аккуратно положила метлу на землю и призвала ее в руку. Затем грациозно оседлала метлу и поднялась на высоту около пятидесяти футов.

— Присоединишься? — прокричала она.

Он улыбнулся и взмыл в воздух, быстро перекинув ногу через метлу и резко оттолкнувшись от земли. В следующий миг он уже парил перед ней вверх ногами.

— Взлетела с соблюдением всех формальностей, — подметил он.

— Так нас учили, — пояснила она, опуская глаза.

— А чем вы занимались после взлета?

— Наворачивали круги. На метлах летают, чтобы от пункта А добраться до пункта Б.

Гарри слегка дернул метлу в сторону и перевернулся в нормальное положение.

— Это вам преподаватель сказал?

Габриель кивнула.

— А ради веселья вы не летали?

— Нам не разрешали. Вне квиддича летать скучно.

Гарри медленно покачал головой. Похоже, человек, которого он сменил, не знал, что от полета на метле можно получать удовольствие.

— Ты мне доверяешь? — спросил он.

— Конечно, — тут же ответила Габриель.

— Следуй за мной, — сказал он и упал вниз, как камень, и остановился в сантиметрах от земли.

Габриель медленно полетела вниз, прежде чем аккуратно приземлиться.

— Залезай ко мне. — Он подвинулся ближе к хвосту метлы.

Она кивнула, слезла со своей метлы и подошла к нему. Затем села спереди.

Гарри обхватил ее за талию и прижал к себе, удивляясь, насколько она мало весит.

— Ваш учитель забыл о самом главном, — сказал он ей на ухо.

— О чем же? — спросила она.

— Что нужно уметь веселиться, — ухмыльнулся он, и они взмыли вертикально вверх. Он крепко держал Габриель, наращивая скорость, прежде чем резко остановиться.

— Сглотни несколько раз, — сказал он. — Помогает, когда уши закладывает.

Она последовала его совету, затем обернулась.

— Ты спятил? — спросила Габриель с широкой улыбкой.

— Разумеется, — ухмыльнулся Гарри. — В квиддич играют только сумасшедшие. Ну что, повеселимся?

— Я в твоих руках — рассмеялась она.

— Тогда держись крепче. — И они нырнули вниз, входя в штопор. Раздался пронзительный крик.

* * *

Олимпия вздохнула и скинула с ног туфли. Вопреки ожиданиям, бюджет на следующий год увеличили. Она знала, почему, но не была уверена, что этому стоит радоваться. Французское правительство, как и говорил Жан, готово было на все ради того, чтобы Гарри был доволен. Они радовались расположению других стран, которое обусловил приезд Гарри.

Они очень гордились тем, что он покинул свою страну и поселился в Бомбатоне.

Гарри просто хотел, чтобы его оставили в покое, позволили жить обычной жизнью. Политика его не интересовала, и именно поэтому Олимпии было совестно за увеличенный бюджет. Она извлекала выгоду из источника его несчастия.

Ей было очень любопытно, как он разделит учеников на команды. То, что Гарри назначили тренером в Бомбатоне, произвело настоящий фурор среди профессиональных клубов Франции, и ей чуть ли не приказали разрешить им помочь. В результате у них в школе теперь лучшее в мире поле для квиддича.

— Олимпия? — раздался голос из камина.

— Альбус? — удивилась она.

— Рад видеть тебя, — весело произнес директор Хогвартса на безупречном французском. Ей всегда было слегка неловко от того, что его французский лучше ее английского, и она подозревала, что как раз этого он и добивался.

— Взаимно, — сухо ответила она. Олимпия до сих пор не простила его за то, что он поставил под угрозу жизнь Габриель. Хоть он и говорил, что ничего не знал, она в этом сомневалась.

— Я слышал, у вас работает мой бывший ученик.

«Бывший ученик» — не те слова, которыми она бы описала Гарри.

— Все верно.

— Замечательно, — улыбнулся Альбус. — Значит, в этом году вы собираетесь провести несколько матчей.

— Альбус, — вздохнула она, — у меня был долгий день. Я не хочу играть с тобой в игры. Можно ближе к делу?

— Я подумал, что неплохо бы провести турнир между школами, — сказал он с улыбкой. — Я уже поговорил с директором Дурмстранга, и он согласился.

— Нам еще рано принимать участие в турнирах.

— Чепуха. — Глаза Альбуса сверкнули. — Почему бы не посоревноваться по-дружески? Это гораздо менее опасно, чем Турнир Трех Волшебников.

— Извини, Альбус, — ответила она. — Может быть, в следующем году.

— Разумеется, — сказал он, словно не услышал ее, — будет приз. Скажем, Кубок Тробуса.

— Он у тебя?

— Да, — улыбнулся Дамблдор. — Достойный приз, не согласишься?

Олимпия нахмурилась, осознав, что ей манипулировали.

— Ладно, — сдалась она. Родственники не простят ей, если она откажется побороться за такую значимую для великанов вещь. — Мы поучаствуем в турнире.

— Отлично. Я еще раз поговорю с директором Дурмстранга, и мы уладим детали. Я думаю, пусть каждая команда сыграет друг с другом, а между двумя победителями устроим финальный матч.

Она кивнула.

— Так и сделаем. Разумеется, команды будут состоять только из учеников соответствующих школ, так что ученики по обмену исключаются.

Альбус помолчал, потом кивнул.

— Согласен.

— В таком случае, Альбус, прости, у меня был долгий день.

— Прими мои поздравления по поводу бюджета, — сказал он, и его голова исчезла.

Обеспокоенная, Олимпия села перед большим зеркалом.

— И как я скажу Гарри, что ему придется вернуться в Хогвартс? — спросила она у своего отражения.

* * *

Габриель грациозно опустилась на траву. Гарри слегка нахмурился и щелкнул пальцами — в его руках появился плед.

То, как небрежно он колдовал, ее завораживало. Для большинства магия была сродни музыкальному инструменту. Волшебники много тренировались и обычно могли исполнить неплохую мелодию. Гарри же использовал магию, словно она была его частью, он колдовал так же легко, как дышал или думал. Правила как будто посмотрели на него, поняли, что он им не станет следовать, и перестали с ним разговаривать.

Она понятия не имела, сотворил он плед, достал из невидимого чемодана или призвал. Просто Гарри понадобился плед — и вот он, тут как тут. Позволит ли он ей сделать о нем доклад? Изучать его будет безумно интересно, но, может, он не захочет, чтобы в его частную жизнь так бесцеремонно вторгались.

Гарри расстелил плед на траве и прилег на бок. Габриель подползла и села перед ним по-турецки. Она заалела, подумав, что если бы надела юбку, то ему было бы все видно, и прокляла себя за то, что упустила такой шанс. Нигде в книгах она не читала, что нужно готовиться «на авось».

— О чем вы со мной хотели поговорить? — спросила она, прогоняя отвлекающие мысли.

Гарри улыбнулся, и ей чертовски захотелось, чтобы он снял очки. Как бы они ему ни шли, она не видела его глаз, и ей это не нравилось.

— Я поговорил с мадам Максим, и она великодушно разрешила мне вносить предложения по всему, что касается квиддича.

Она улыбнулась, затем достала перо и блокнот. Эти движения она отточила до такой степени, что большинство людей думали, что это магия.

— Магию ты сейчас не применяла, — сказал он.

Но, разумеется, Гарри в это большинство не входил.

— Как вы узнали?

— Я следил за твоей магией, — слегка улыбнулся он. — Вспышки не было.

Возможно, это были самые странные слова, которые она когда-либо слышала. Она совсем не понимала, что он имел в виду, и решила посоветоваться у Рона и Гермионы насчет того, как лучше спросить Гарри, можно ли его поизучать. Она кивнула.

— Как будете делить учеников на команды? Организуете факультеты?

— Не совсем, — нахмурился он, перекатился на спину и уставился в небо. — Я не хочу слишком радикально что-то менять, особенно если придется переселять учеников из спальни в спальню. И мне нравится, что они сгруппированы по курсам, — так все со всеми рано или поздно перезнакомятся. Некоторых своих однокурсников я даже почти не видел.

— Но нам надо разделить их по какому-то признаку, так, чтобы они гордились именно своей командой.

Габриель начала покусывать перо.

— Регионов Франции, пожалуй, для этого слишком много. Сколько команд у нас будет?

— Четыре или пять, — рассеянно произнес он. — А если взять известные памятники архитектуры Парижа?

— Хм-м, — задумалась она. — Подойдет Понт-Нёф, Нотр-Дам, Версаль и Бастилия.

— Я слышал о Нотр-Даме, не расскажешь об остальных?

— Понт-Нёф — самый старый мост на реке Сена. Его построили в 1548 году лучшие инженеры и волшебники Франции. Он до сих пор цел, несмотря на многочисленные наводнения. Версальский дворец изначально был маленьким охотничьим домиком Луи XIII. А Луи XIV, при поддержке совета волшебников, расширил его и превратил во дворец. Он известен тем, что в конце Первой мировой войны там был подписан мирный договор. В Бастилии располагается наше министерство магии. Маглы видят лишь архитектурный памятник, тюрьму, которую взяли в 1789 году, что послужило началом революции.

— Они подойдут идеально, — сказал Гарри и бросил на нее взгляд, который она раньше не видела.

— Еще можно задать ученикам сделать доклад о соответствующем сооружении.

— Хорошая идея, — улыбнулся Гарри, снова перекатываясь на бок. — Ты знаешь о системе баллов в Хогвартсе?

Она кивнула.

— Дисциплина у нас основывается на личной ответственности. Если провинился, получаешь плохую отметку. При особом старании можно не перейти на следующий курс.

— Если добавить систему баллов, дух соперничества будет сильнее, но, возможно, это окажется перебором. А если за хороший поступок давать всего одно очко, а за плохой — вычитать одно? А в конце года подсчитаем, что получится в сумме.

— Да, тогда не будет произвольно завышенного или заниженного количества очков, и профессорам будет сложней повлиять на результат.

Габриель кивнула и записала все, что Гарри сказал. Было очевидно, что он опирается на систему Хогвартса, но пытается устранить ее недостатки.

— Значит, у каждой группы будет своя команда?

— Конечно, — ухмыльнулся он. — И капитан, которого выберу я. Любой сможет попробовать пройти отбор в команду своей группы. И надо бы чем-то заменить слово «группа».

Габриель было приятно вот так лежать на солнышке и вести содержательный разговор со своей парой. Не хватало только поцелуя в конце.

— Думаю, придется остановиться на «факультетах». Все остальное звучит криво.

— Хорошо, пусть будут факультеты, — согласился Гарри.

— Предлагаю награждать и тех, кто преуспевает в учебе, — сказала Габриель, немного помолчав. — Может, проведем в конце года конкурс по рисованию и какую-нибудь викторину? Спорт должен быть не важнее искусства и учебы.

Гарри тоже сел по-турецки.

— Таким образом, в процесс будет вовлечено больше учеников. — Его лицо озарила сверкающая улыбка. — Хорошая идея.

— Спасибо. — «Только бы не покраснеть,» — думала она, одновременно борясь с желанием прыгнуть на него.

— Что будем делать вечером? — спросил Гарри.

— У вас есть предложения?

— Давай полетаем, — незамысловато ответил он.

* * *

— Мне нравятся твои идеи, Гарри, — сказала Олимпия.

Последние два дня Гарри провел, исследуя с Габриель школу. Теперь он уже вряд ли потеряется. А сегодня вечером они навестят ее родителей.

— Но прежде чем я дам ответ, боюсь, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Ему стало любопытно. Он приятно проводил время в Бомбатоне — давно уже Гарри не был в таком хорошем настроении, — так как пока не увидел ни одного журналиста или фотографа. Пресса уделила совсем немного внимания его приезду, за что он был очень благодарен.

— Пока я была в Париже, со мной связался Альбус.

— Вот как? — голос Гарри похолодел.

Олимпия кивнула, заметно нервничая. Беспокойство ей совсем не шло.

— Он предложил провести турнир по квиддичу между Бомбатоном, Хогвартсом и Дурмстрангом.

— Я не хочу туда возвращаться.

— Я знаю, — вздохнула она. — И сначала я отказалась, но у него был козырь. Он предложил в качестве приза Кубок Тробуса.

— А что в нем особенного? — медленно проговорил он.

— Для нас это как Святой Грааль, — тихо пояснила она. — Этот кубок вырезал первый великан в незапамятные времена.

— Это в его стиле, — фыркнул Гарри, — с помощью бесценного предмета добиваться своего в жалких играх.

— Я не могла отказаться. Великаны мне этого не простят.

— Вы ведь понимаете, что шансов на победу у нас никаких? Ученики толком не играли в квиддич.

Она кивнула.

— Но я верю в тебя.

— Польщен, хотя считаю, что не достоин вашей веры. Я никогда прежде не учил людей играть в квиддич.

— Это меня беспокоит меньше всего, — пожала плечами директор. — Ты поможешь мне?

— Это моя работа, — смиренно произнес Гарри. — И от манипуляций этого старика мне не отделаться никогда.

— Ты не обязан присутствовать, — тихо сказала Олимпия.

Гарри пристально на неё посмотрел.

— Какой же из меня будет тренер, если пропущу матч своих учеников?

— Гарри, могу я спросить, почему ты так не хочешь возвращаться в Хогвартс?

Он нахмурился и вздохнул.

— Дело не столько в Альбусе, сколько в их тренере по квиддичу.

— И кто он?

— Драко Малфой, — бросил Гарри. Стоило только произнести это имя, как проснулось желание аппарировать в Хогвартс и прикончить его раз и навсегда.

— Я думала, он Пожиратель Смерти, — озадаченно сказала Олимпия.

— Он заявил, что был под Империусом, так же, как и его отец. Он подкупил судей, его признали невиновным, но он остался без копейки. Альбус дал ему работу, сказав, что это к лучшему.

— И ты не согласен?

— Он использовал Круциатус на Гермионе. И он не был под влиянием Империуса. Я тогда сломал ему нос, на что-то большее не хватило времени. Если верить слухам, он не лучше Снейпа. Эта парочка портит еще одно поколение слизеринцев.

— Но представь, что будет, если мы победим?

Гарри улыбнулся, распознавая ее уловку.

— Если бы у нас тоже были годы опыта, то наша победа была бы гарантирована. Альбус наверняка поэтому и не захотел ждать. Ладно, будет ему турнир. Возможно, это будет стоить ему тренера по квиддичу, но, думаю, он к этому готов.

— Ты порой пугаешь.

— Я знаю, — угрюмо ответил Гарри.

— В этом нет ничего плохого. По крайней мере для твоих друзей.

— Наверное, стоит сказать спасибо.

— В таком случае, — улыбнулась Олимпия, — я обговорю все с Жаном. Мне нравится, что баллы будут присуждаться не только за спорт. Иначе я бы не согласилась.

— Приставить ко мне Габриель было мудрым решением. Это была ее идея.

Олимпия медленно кивнула.

— Я так и думала. Ну, если хочешь успеть к Жану, то советую поторопиться.

Гарри кивнул. Он встал и поклонился, потом вышел из кабинета и направился в свою комнату.

Взглянув на часы, он развалился на кровати. Происходило что-то странное, и он хотел знать, что именно. Никто и слова поперек не сказал об их тесном сотрудничестве с Габриель, и это его озадачивало. Даже если она взрослела быстрее обычного, Гарри все равно остаётся учителем.

Он заметил, что она к нему неравнодушна. Он сходил на достаточное количество свиданий, чтобы распознавать симпатию. Все-таки Гарри уже не четырнадцатилетний одинокий девственник.

Сама по себе Габриель не представляла проблемы. Она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел, умна, образована, могла поддержать разговор. И она относилась к нему так, как будто знала его всю жизнь. Когда его попыталась очаровать Габриель, ощущения были совершенно отличными от тех, когда то же самое попыталась проделать Флёр, и в этом было что-то подозрительное.

Он подошел к камину и бросил в него щепотку порошка.

— Привет, Гарри, — весело сказал Рон. — Ждешь не дождешься выходных?

— Да, — ответил он по-английски. — Слушай, у меня вопрос.

— Спрашивай. — Рон сел.

— Как ты относишься к отношениям между профессором и ученицей?

— Зависит от ученика, — быстро ответил Рон.

— Габриель.

— Ну, ты не совсем профессор, — отметил Рон с улыбкой. — А Габриель — вейла, они взрослеют быстрее. И она просто очаровашка, так что я был бы не против.

— Неужели, Рональд Уизли? — Гермиона села рядом с мужем.

— Если бы у меня не было красивой жены, — не растерялся Рон.

Гермиона закатила глаза.

— Мне нравится Габриель, — сказала она.

— Не знал, что вы так хорошо друг друга знаете, — медленно проговорил Гарри.

— Мы познакомились поближе летом, — объяснила Гермиона.

— Значит, мне можно спокойно вступать с ней в отношения?

— Да, — твердо ответила Гермиона.

— Ладно, спасибо. Может, загляну к вам в воскресенье.

— Приходи вместе с Габриель, — предложил Рон.

— Может, и приглашу ее, — согласился Гарри и прервал связь.

Подозрения Гарри усилились. Весь этот разговор попахивал обманом. Он тихо вздохнул. Несмотря на то, что иногда его настроение резко прыгало, он уже не подросток. И если он чему-то и научился у Альбуса за все эти годы, то это умению распознавать, когда тобой манипулируют.

Но вопрос: зачем? И почему с такой привлекательной приманкой? Почему все были не против того, чтобы он сблизился с Габриель? Почему такой благородный человек, как Жан, был не против того, чтобы Гарри сводил Габриель на ужин в Париж? Большинство отцов, которых он знал, проявили в подобной ситуации больше любопытства.

Он снова вздохнул. Казалось, куда бы он ни пошел, он всегда становился пешкой в чьей-то игре. И ему это порядком надоело.

Гарри помотал головой, приняв решение. Он не знал, хочет ли вступить с ней в отношения, но сегодня он попросит разрешение у Жана встречаться с его дочерью. Ему не хотелось форсировать события, но необходимо было убедиться в том, что он не просто параноик. Он узнает, манипулируют им или ему просто кажется.