Надежда (гет)

Трепавший волосы ветер всегда помогал Гарри забыть о проблемах. Забыть о том, что он, по сути, недоволен жизнью. Он никогда не думал, что после победы над Волан-де-Мортом его жизнь станет хуже, но в определенном смысле так и получилось. Он потерял свободу, за которую сражался. Куда бы он ни пошел, его везде встречали как рок-звезду. А каждый раз, когда он покидал свое скромное жилище, его неотступно преследовала пресса.

Солнце уже почти опустилось за горизонт, и было холодновато: щеки застыли, а костяшки пальцев побелели. Не очень приятно, зато так он явственно ощущал, что все-таки жив.

Возможность отношений он уже не рассматривал из-за огромного давления, которому подвергались его девушки. Даже попытка выйти за рамки платонических отношений с Джинни провалилась: после первого поцелуя они поняли, что не питают друг к другу искренних чувств. Другие девушки либо не выдерживали всеобщего внимания, либо просто хотели погреться в лучах славы Гарри, которую он терпеть не мог. Первый раз увидев газетную статью, написанную со слов его бывшей об их совместном времяпрепровождении, он решил, что это был полезный опыт. То, что ее выходка ему льстила, утешало не очень.

Когда это случилось во второй раз — к слову, причиной разрыва стал отказ водить ее на вечеринки чуть ли не каждую ночь, — он окончательно открестился от женщин.

Перевернувшись на метле, он пролетел вверх ногами под одним из охотников противоположной команды, отвлекая его, чтобы тот не смог принять пас. Квоффл перехватил игрок команды Гарри и устремился к кольцам.

Рон и Гермиона уже два года жили своей сказочной супружеской жизнью, и Гарри, можно сказать, остался один: друзей у него почти не было. Даже с Джинни они уже почти не виделись, в основном потому, что она все еще училась, когда он победил Волан-де-Морта, и им так и не удалось вернуть ту близость, которая у них была до того, как он покинул Хогвартс. Ему всегда были рады в Норе, но он не хотел быть помехой.

Не помогало и то, что в качестве карьеры Гарри выбрал единственное любимое занятие — квиддич.

Не помогало потому, что он оказался хорошим игроком. Невероятно хорошим.

И теперь, три года спустя, он ловец сборной Англии в финале кубка мира. Внизу тысячи и тысячи волшебников и волшебниц ободряюще кричали. А на другом конце поля кружил в поисках снитча Виктор Крам.

Обе команды, равные по силам, играли на высоте: счет сравнялся, 100:100. Было очевидно, что исход матча определит ловец.

Матч преподносили как «самое ожидаемое противоборство двух лучших виртуозов игры». В то время как Виктор добивался славы, Гарри ненавидел ее, но принимал со смирением — как плату за то, что занимался любимым видом спорта.

Пролетая над трибуной, он увидел радостно кричавших Рона и Гермиону. Рон удивил всех, заняв пост в министерстве магии, а Гермиона окончила магловский университет с красным дипломом за рекордные два года. Теперь она возглавляла отдел магл-исследований в министерстве и работала с целителями над тем, чтобы совместить медицину маглов с волшебной.

От размышлений отвлек золотой блеск, но Гарри вскоре понял, что это всего лишь часы болельщика.

Гарри закрыл глаза и не торопясь устремился зигзагом на другой конец поля, без особого труда уворачиваясь от бладжеров. Впрочем, не всегда всё шло так гладко: он не раз получал травмы, однажды, например, раздробил плечевой сустав, приняв удар, чтобы не упустить снитч. Это произошло в прошлом году на четвертьфинале кубка лиги. Так как Гарри из-за травмы заменили, команда «Пушки», за которую он играл, в полуфинале потерпела поражение.

Рон до сих пор его не простил.

Его слава постоянно росла, и даже выйти в магазин становилось весьма проблематично. Люди собирались вокруг, задавали вопросы, требовали внимания — как будто всего того, чем он пожертвовал, было мало. Пресса была ненасытна: каждая деталь его жизни казалась им достойной псевдонаучного анализа и публикации.

Дошло до того, что теперь он ощущал себя чужаком в собственной стране. У него не было ни свободы, ни шанса завести новых друзей. Даже ОД, его старые школьные друзья, относились к нему больше с почтением, чем по-дружески. Его битва с Волан-де-Мортом оставила неизгладимый след в их душах.

Гарри посмотрел в сторону вдруг взревевшей толпы и увидел снитч, паривший в сорока футах над землей. Он нырнул вниз, краем глаза успев заметить, что Виктор рванул туда же.

Не сводя глаз со снитча, он выжимал из метлы все больше скорости. Виктор попытался сбить его с курса, но Гарри не ответил на атаку — все его внимание было поглощено золотым шариком.

Они с Виктором вытянули руки вперед, чтобы хоть чуточку сократить дистанцию.

Они уже почти настигли снитч, когда тот вдруг взмыл вверх и пролетел у них над головами.

Не раздумывая, Гарри встал на метлу и прыгнул назад. Переворачиваясь в воздухе, он вытянул руку и сжал в ладони снитч.

Он торжествующе поднял кулак, но тут понял, что все еще падает.

Гарри ударился об землю с глухим звуком, эхом пронесшимся по внезапно затихшему стадиону.

Он поднял дрожащую руку, показывая, что снитч все еще у него, а затем потерял сознание от боли в плече.

* * *

— Гермиона, Рон, это мой отец, Жан-Себастьян, — с улыбкой сказала Флёр, слегка поклонившись. После чего сделала пару шагов назад и встала рядом с Биллом.

— Я в восхищении, но, пожалуйста, зовите меня Жан. — Мужчина пожал руку Рону, затем учтиво поцеловал руку Гермионы. — Очень рад знакомству. Вильям много о вас рассказывал.

— Спасибо, — ответила Гермиона. — Взаимно. Должна отдать должное вашему произношению.

— А-а-а, — улыбнулся Жан. — Боюсь, моей дочери нравится ее акцент, и избавляться она от него не собирается. Мне же коверкать язык нужды нет.

— Папа! — повысила голос Флёр.

Жан улыбнулся ей.

— Давайте присядем?

Рон, Гермиона, Билл и Флёр сели за элегантный стол, Жан сел во главе.

— У меня проблема, — медленно произнес Жан. — И мне нужен совет. Я оказался, как бы сказать, в неловкой для мужчины ситуации.

Гермиона долго смотрела в глаза мужу, потом перевела взгляд на французского политика.

— Расскажите о вашей проблеме и о том, чем мы можем помочь.

— Что вам известно о вейлах? — спросил он.

— Потомки горных нимф. Умеют очаровывать мужчин одним взглядом, в ярости могут превратиться в птицеподобное существо, — тут же отчеканила Гермиона.

— Браво! — захлопала Флёр. — Она просто чудо, не правда ли?

— Разумеется, — согласился Жан.

— Это касается Гарри? — высказала догадку Гермиона. Существовало не так уж много причин, по которым к ним мог обратиться высокопоставленный французский политик.

Жан кивнул.

— И? — спросил Рон.

— Начать надо, пожалуй, с вашего четвертого года обучения в школе и Турнира Трех Волшебников.

Рон нахмурился.

— Гарри спас меня от русалок. И ещё он спас Габриель.

— Oui, — прошептала Флёр. — Он спас жизнь моей сестренки.

— Но нам же не грозила опасность, — отметил Рон.

— Тебе нет, — тихо ответил Жан. — Габриель же определенно была в опасности.

— От чего?

— От грязных русалок, — злобно бросила Флёр. — Эти завистливые свиньи не любят вейл.

Рон и Гермиона повернули головы и посмотрели на Жана.

— Если коротко, то Флёр права, — произнес он. — Вейлы и русалки враждуют уже несколько веков, но известно это далеко не всем. Когда им отдали Габриель, они уговорили гриндилоу сосредоточиться на Флёр. Они надеялись, что, избавившись от нее, смогут устроить несчастный случай. Габриель бы погибла.

— Но почему? — спросила Гермиона.

— Если честно, я не знаю точно, — пояснил Жан. — Вражда продолжается уже долгое время, и правда о том, что послужило началом, погребена в песках истории.

— Они предали нас, — пробормотала Флёр, но смолкла, когда Жан смерил ее укоризненным взглядом.

— Я был весьма недоволен, когда услышал, что Габриель оказалась в опасности. У меня был серьёзный разговор с мадам Максим, она пришла в ужас, когда узнала. Она поверила Альбусу, который заверил ее, что опасности нет. Она сказала, что никогда больше не поставит ребенка под угрозу без разрешения родителей, даже в подобном состязании. Я отпустил Габриель в Хогвартс, так как думал, что это будет познавательный опыт, а не дамоклов меч.

— Так в чем проблема? — спросил Рон, возвращаясь к теме.

— Когда Гарри спас Габриель, она тут же решила, что он ее «пара», и «спарилась» с ним.

Рон опустил голову и легонько постучал ей об стол.

— Даже и не знаю, что на это ответить… Что именно это означает?

— Вейлы не люди, Рон, — объяснил Жан. — По большей части вейлы похожи на обычных людей, но когда они избирают себе пару, это на всю жизнь. Вейла никогда не покинет свою пару, никогда не изменит, она останется преданной до самой смерти. А если её избранник умрет раньше, то вейла постепенно завянет, как цветок. Это самая строгая форма обязательства в мире магии.

— Но ей же было всего восемь лет!

— Возраст не препятствие для чувств вейлы, — вздохнул Жан. — Восемь, восемнадцать, восемьдесят — разницы нет. Как только вейла приняла решение, его не изменить.

— Мне повезло, что Флёр еще ничего не решила, — с улыбкой вставил Билл.

— А нельзя просто привезти Габриель сюда? Она выкрутит на максимум свои чары, они с Гарри проведут веселую ночку, потом посмотрят, подходят ли друг другу. Если нет, расходимся по домам.

Гермиона сильно ударила Рона локтем в бок.

— Простите. Мозг у него еще только в процессе развития.

Жан склонил голову набок и кивнул.

— С твоим сценарием две проблемы, — тихо начал он. — Первая: на Гарри не действуют чары вейл. Вторая: моя дочь хочет вступить с ним в серьёзные отношения. А моим дочерям в упорстве не откажешь.

— Папа! — во второй раз повысила голос Флёр. — У нас это от тебя. — Она повернулась к Рону. — Я как-то попыталась воздействовать на Гарри своими чарами в присутствии Билла. Он просто посмотрел на меня и попросил прекратить.

— Я думал, это невозможно… — произнес Рон, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Окклюменция, — пояснила Гермиона, быстро догадавшись. — Он мастер держать свои мысли под замком. Даже мы часто не знаем, что у него на уме. — Она взглянула на Жана. — Значит, проблема следующая: устроить встречу Гарри и Габриель, сделать так, чтобы он закрыл глаза на шесть лет разницы в возрасте, и уговорить его вступить с ней в отношения.

Жан отрывисто кивнул.

— Итак, проблемы изложены.

— Постойте секундочку, — перебил Рон. — А зачем нам вообще в это ввязываться? Для чего это Гарри? Манипуляции его не на шутку разозлят. Похоже, Габриель получит то, что хочет, но кто будет считаться с желаниями Гарри?

— Ты вообще только что предлагал веселуху на одну ночь, — раздраженно заметил Билл.

— Именно, — согласился Рон. — Слегка развлечься, ничего серьезного. Такое ощущение, что вы затеваете для Гарри свадьбу. Ему всего двадцать два, и остепениться он не планирует.

— У него нет выбора, Рон, — тихо сказала Гермиона. — Потому что иначе Габриель сойдет с ума.

— Что? — не понял Рон.

— Чувства вейлы связаны с ее магией. Габриель спарилась с Гарри, и если они не будут вместе, она потеряет рассудок — магия поглотит ее эмоции.

— Шикарно. Иногда я просто ненавижу мир магии, — вздохнул Рон. — Значит, расскажем все Гарри. Он самый благородный парень, которого я когда-либо встречал, так что он не откажет, и Габриель будет спасена. Он пожертвует своим будущим ради того, чтобы помочь.

— Но Габриель хочет возлюбленного, а не мужчину, исполняющего долг. Она хочет, чтобы он тоже был счастлив.

— Ну, это просто замечательно, — сухо сказал Рон. — И ее забота достойна уважения. Но как именно она собирается завоевать симпатию Гарри? Что-то я не видел, чтобы он братался с учениками Бомбатона.

— Тут наступает ваш черед, — криво улыбнулся Жан. — Поэтому я с вами и встретился.

— Что-то вы не сильно беспокоитесь, — пробурчал Рон.

— У меня было восемь лет, чтобы свыкнуться с этой идеей. — Он повернулся к Биллу. — Ты уверен, что хочешь идти по жизни с вейлой?

— Папа! — в третий раз повысила голос Флёр.

— Вполне уверен, — улыбнулся Билл. — Плюсы перевешивают минусы.

— Согласен, — сказал Жан, с гордой улыбкой посмотрев на дочь. — Но мы отошли от темы. Мне нужна дочь счастливая и в своем уме. Поэтому нам надо свести Гарри и Габриель, чтобы она смогла хотя бы побороться за его сердце. Мы договорились, что у нее есть восемь месяцев, прежде чем я расскажу Гарри правду.

— Это плохая идея, — вздохнул Рон. — Если Гарри что и ненавидит, так это попытки им манипулировать. Я все еще считаю, что нам надо сразу рассказать ему обо всем.

— Мы не можем, — ответила Гермиона. — Возможно, он останется в выигрыше. Мы же оба согласны, что ему нужна хорошая девушка. Так почему бы не Габриель?

— Потому, что я ее едва знаю? Потому, что ей всего шестнадцать? Потому, что мы тут собрались и обсуждаем, как тайком заставить их сблизиться?

— А если не брать это в расчет? — спросила Гермиона.

Рон чуть улыбнулся.

— Может, идея и неплоха. — Он посмотрел на Жана. — Гарри можно будет играть только через год. На кубке мира он снова разбил в хлам плечо. Целители велели ему обойтись без ударов хотя бы год, в противном случае он не сможет двигать рукой. Так что сейчас он в шоке от того, что не может заниматься любимым делом.

Он пока в больнице Святого Мунго, в закрытом отделении, чтобы пресса не добралась.

Жан нахмурился.

— Печальные новости. Немного совестно радоваться тому, что это нам на руку.

— Да, — согласился Билл. — А летать ему можно?

— Да, но вне соревнований, — ответила Гермиона. — Лопатка почти в порошок превратилась, удалось ее заново вырастить, но дальше лечение должно идти без магии.

— Тогда вот и ответ: Бомбатону нужен новый тренер по квиддичу, — сказал Жан.

Гермиона повернулась к Рону.

— Дорогой, может, это к лучшему. Давай пока забудем о Габриель и ее ситуации. Мы оба знаем, что Гарри несчастлив. В Хогвартс ему не вернуться, они с Дамблдором поссорились. И ничем другим он здесь заниматься не может, так как его всюду преследуют газетчики. — Она сделала паузу и посмотрела на Жана. — Вы сможете запретить репортёрам появляться в школе?

— Могу, — лаконично отозвался он. — Мадам Максим в курсе ситуации с Габриель и считает себя в некоторой степени ответственной. Если бы она не позволила русалкам взять Габриель, то та никогда бы не спарилась с Гарри.

Гермиона снова повернулась к мужу.

— У Гарри будет где спокойно подлечиться; в новой обстановке он, думаю, не станет хандрить целый год и, может, даже научится раскрываться перед людьми.

— Он не говорит по-французски, — возразил Рон.

— Я могу научить его с помощью магии, — оживленно ответила Гермиона, видя, что Рон сдает позиции.

— Мне это все равно не нравится, — вздохнул Рон. — Если не учитывать Габриель, то я согласен, что это может пойти ему на пользу. Жаль, что он будет так далеко, но, наверное, это к лучшему.

— Школа подключена к международной каминной сети, — тихо добавил Жан.

— И я все еще считаю, что надо просто все ему рассказать, хотя понимаю, чем это чревато. — Он повернулся к Жану. — Если вы уговорите мадам Максим пригласить Гарри на должность тренера, мы уговорим его согласиться.

— Спасибо, — проговорил Жан, наклоняя голову. — Будет приятно работать с тобой как с представителем министерства.

Рон покраснел и кивнул в ответ.

— Отлично, — хлопнула в ладоши Флёр. — Теперь можно оповестить Габриель?

— Да, — кивнул Жан. Он приподнял волшебную палочку и направил ее на большую двойную дверь. Та отворилась, и их взору предстала невысокая девушка, устремившая взгляд в их сторону.

Рон присвистнул и пробормотал:

— Возможно, мы бы быстрее приняли решение, если бы сначала увидели ее.

Гермиона ударила его локтем.

— Папа? — спросила Габриель, входя в комнату.

Жан улыбнулся.

— Они согласились помочь. Мы постараемся убедить Гарри стать твоим тренером по квиддичу в Бомбатоне.

Габриель расплылась в улыбке до ушей.

— Спасибо вам обоим, — произнесла она на безупречном английском. — Вы представить себе не можете, как много это для меня значит.

— Твой английский не хуже, чем у отца, — прокомментировала Гермиона.

— Разумеется, — улыбнулась Габриель. — Если мне суждено стать женой Гарри Поттера, я не могу коверкать слова, прикрываясь жеманной улыбкой.

— Спиногрызка, — сказала Флёр.

Габриель ухмыльнулась.

— На воре и шапка горит, дорогая сестрица. — Она повернулась к Гермионе. — Позвольте спросить: он сильно повредил плечо?

— Пришлось растить новую лопатку, — ответила та.

Габриель вздохнула.

— Так и думала, что что-то серьезное. Просто ужасающее падение. Когда он спрыгнул с метлы, было чувство, что меня сейчас разорвет. Более героически-идиотского поступка в жизни не видела.

Рон вдруг засмеялся.

— Лучшего эпитета для Гарри и не подобрать. — Он заглянул в глаза Габриель. — Ты в курсе, что он в последнее время как бы не брызжет весельем?

— Ничего удивительного, — отрезала Габриель, слегка хмуря брови, — когда ваши мерзкие папарацци фотоохоту на него устроили, не дают ему даже в туалет спокойно сходить.

— И это говорит девушка, у которой собрана вся добыча с этой фотоохоты, — усмехнулась Флёр.

— У меня не было выбора, — запротестовала Габриель. — Ведь кое-кто не давал мне встретиться с Гарри, когда я этого хотела.

— Меня и так мучает совесть за то, что я помогаю своей шестнадцатилетней дочери, — сурово сказал Жан. — А уж четырнадцатилетней — ни за что на свете не помог бы.

— Я не человек, — отметила Габриель. — Кстати, Флёр завела первого парня в четырнадцать.

Жан уставился на Флёр.

— Ничего серьезного. — Она засопела. — Мимолетное увлечение. Он оказался идиотом, вейла ему была не по зубам.

Жан вздохнул и помотал головой.

— Если вы не придете к соглашению за два месяца до твоего дня рождения, — напомнил он Габриель, — я расскажу ему, что происходит.

— Я знаю, папа. — Кивнув, она села за стол и посмотрела на Рона и Гермиону. — Можно поговорить немножко о Гарри? Я хочу проверить, верна ли моя информация.

Рон задумчиво поглядел на нее, потом кивнул:

— Хорошо.

* * *

Гарри вздохнул и уставился в потолок. Он подумал, не встать ли с дивана, но врач наказал ему избегать прикосновений, стресса и занятий, требующих физических усилий (например, полётов), — и ему только и оставалось, что лежать на диване.

Единственным источником света в комнате был лучик солнца, прорезавшийся сквозь плотно закрытые шторы.

Он никогда бы не подумал, что останется вот так в одиночестве. Ему казалось, что если он победит Волан-де-Морта, то сможет вести нормальную жизнь. Как же он был неправ. Вместо этого он прятался у себя в доме, в изгнании, в которое сам себя и отправил.

Послышалось шуршание, возвещая о том, что кто-то прибыл через камин.

— Ты тут плесень разводишь? — пожаловалась Гермиона.

Несколько минут спустя шторы резко раздвинулись, и в комнату ворвался солнечный свет.

— Я тоже рад тебя видеть, Гермиона, — сухо поздоровался Гарри, быстро моргая, пока глаза привыкали к дневному свету.

— Когда ты последний раз брился?

— Несколько дней назад, мама, — ответил Гарри и ухмыльнулся засмеявшемуся Рону.

— А ты сиди и не рыпайся, — пробормотала Гермиона мужу.

— Да, дорогая, — глупо улыбнулся Рон, подходя к Гарри поближе. — Боже, тебе не помешает принять душ, братан.

— Мне нельзя мочить гипс, — пробубнил Гарри.

— Ты волшебник или нет? — спросила Гермиона. — Не навещали тебя пару дней, и ты превратился в вампира.

— Эй, — возразил Гарри. — Мне тут было уютно.

— Рон, — начала Гермиона, игнорируя Гарри. — Отведи его в душ, пока я буду тут прибирать.

— Пошли. — Рон помог другу встать. — От тебя воняет.

Гарри хотел запротестовать, но сделал вдох.

— Пожалуй, ты прав, — сказал он с робкой ухмылкой.

Рон наложил на гипс заклинание, чтобы тот оставался сухим, и Гарри залез в душ. Вода приятно обтекала тело, и когда он отмыл грязь, копившуюся несколько дней, настроение приподнялось.

Он сумел одеться, наложив на футболку увеличивающее заклинание, чтобы налезла, и спустился вниз.

Рон что-то готовил на кухне, а Гермиона убирала с помощью заклинаний, избавляясь сейчас от комков пыли по углам.

— Посиди на кухне, — приказала Гермиона.

Гарри улыбнулся сам себе и прошел мимо нее на кухню. В такие времена он вспоминал школьные годы, когда она приказывала им с Роном делать домашнее задание. Это было одно из счастливейших его воспоминаний.

— Садись, — ухмыльнулся Рон. — Паста будет готова через несколько минут.

— Только сейчас понял, что голоден.

— Оно и понятно. Заперся в сырости и темноте — конечно, тут не до еды.

— Я думал, — тихо объяснил Гарри.

— Хандрил, — поправил Рон.

— Ну, и это тоже. Не представляю, чем буду заниматься весь следующий год.

— К счастью, — ухмыльнулся Рон, — твои друзья представляют.

— Да? — осторожно спросил Гарри. Если Рон ухмылялся, стоило ждать подвоха.

— Мы нашли тебе работу, — радостно сообщил он.

— Вы что сделали?!

— Нашли тебе работу, — весело повторил Рон, помешивая пасту в кастрюле, затем попробовал содержимое и добавил соли и перца.

— Это еще зачем?

— Затем, что нельзя сидеть на заднице целый год, ленивец.

— Может, ты забыл, но мне не то что на работу ходить, на улицу даже шага не сделать, чертовы журналюги не оставляют меня в покое больше чем на тридцать секунд. И это если я замаскируюсь. А так — десять секунд.

— Именно поэтому работать ты будешь там, где прессе к тебе не подобраться, — ответил Рон.

Гарри моргнул, затем прорычал:

— Только не говори, что в Хогвартсе, я…

— Нет, — прервал Рон. — И хватит тут магию свою распускать — молоко прокиснет.

Гарри помолчал, потом вдруг рассмеялся.

— Поразительно. Прозвучало прямо как изречение твоей мамы.

Рон пожал плечами и выудил из шкафчика три тарелки.

— Сработало же? Клянусь, тебе стоит почаще выходить из себя на публике, пресса бы реже тебя донимала.

— И относилась бы ко мне как к Волан-де-Морту, — проворчал Гарри. — Но не меняй тему. Почему мне нужна работа? Бедным меня не назовешь.

— Верно, у тебя второй по размеру капитал в стране, — сказала Гермиона, входя в кухню. — Чего не скажешь по тому, как ты живешь. Тратить на себя деньги не грех.

Гарри пожал плечами.

— Мне ничего особо не нужно.

— Короче. — Рон разложил пасту по тарелкам и полил соусом. — Тебе нужна работа, потому что без нее ты будешь становиться все несчастнее и несчастнее и в итоге всех возненавидишь, даже нас.

Гарри хотел возразить, но промолчал. Ему и правда стоило бы почаще выходить из дома, просто он не знал, куда идти. И, ну, упиваться своим горем было в общем-то приятно.

— Итак, — Гермиона воткнула вилку в пасту, — тебя ждут в Бомбатоне через три недели.

Гарри выплюнул набранную в рот пасту.

— Что?!

Наклонившись, чтобы увернуться от летевших в него макаронин, Рон сказал:

— Ты их новый тренер по квиддичу. Мадам Максим была очень признательна, когда мы передали ей, что ты согласен.

— Но… — растерянно начал Гарри.

— Да, я знаю, — прервала его Гермиона. — Но я взяла недельный отпуск, чтобы научить тебя французскому, так что никаких отговорок.

— Но… — снова попробовал возразить Гарри.

— Тебе пойдет на пользу, глядишь, новых друзей заведешь. Вспомнишь, что у мира магии есть и положительные стороны, да и не будешь сидеть сложа руки. Потом можешь вернуться и завоевать «Пушкам» кубок. Бомбатон соединен с международной каминной сетью, так что будем навещать тебя не реже, чем сейчас. А если затоскуешь по дому… кто, как не ты, может аппарировать через полконтинента?..

— Но…

— Все уже готово, — бодро сказала Гермиона, запуская вилку с пастой в рот. — Вкусно. — И повернулась обратно к Гарри. — Ты получаешь то, что нужно тебе, они получают то, что нужно им. К тому же тебе будет весело. Конечно, если откажешься, мне придется сказать Альбусу, что тебе нужна помощь.

— Это шантаж, — запротестовал Гарри.

— Именно, — радостно согласилась она. — Давай, ешь.

Гарри вздохнул и тоже попробовал пасту. Ему никогда не удавалось выиграть спор, когда его двое друзей объединялись против него. А так как они были женаты, объединялись они гораздо чаще, чем раньше. Нынче они не пререкались и по-взрослому оказывали друг другу поддержку.

По правде говоря, он им чуть-чуть завидовал. У них были такие отношения, о которых он всегда мечтал, и они оба были счастливы.

— Ну что ж… — сказал он после обеда.

— Да, Гарри? — спросила Гермиона.

— Спасибо.

— Не за что, — ответил Рон. — Остается, конечно, еще выучить французский.

Гарри застонал.

* * *

Аппарировав — он оказался неподалёку от защитного магического купола Бомбатона, — Гарри сразу снял куртку. Хотя в Англии лето было дождливым, в Средиземноморье стояла чудесная погода.

По щелчку пальцев его очки потемнели, чтобы защитить глаза от солнца. Когда Гермионе не удалось вылечить его зрение, они с Роном подарили ему на двадцать первый день рождения новые очки. Они не только были стильными, но и отталкивали воду, превращались, когда надо, в солнцезащитные и призывались по щелчку пальцев.

Пожав плечами, он направился к элегантному замку. Хогвартс выглядел так, словно в любую секунду был готов выдержать осаду, Бомбатон же словно попал сюда из сказки.

Перед ним раскинулся огромный сад, через который прямо к замку вела тропа. Посередине сада обнаружился самый большой фонтан, который Гарри когда-либо видел. А за фонтаном стоял сам замок, окруженный лесом. Слева была круглая башня, возвышавшаяся над остальным замком на пару этажей. Справа был длинный флигель, придававший замку форму буквы Г. Хоть и ассиметричный, Бомбатон был настолько же красив, насколько Хогвартс грандиозен.

Его багаж покорно парил сзади, пока Гарри шагал к замку. Странно было вновь собирать чемодан, но он счел, что удобство стоит того. Вещей было не так много: метла, немного одежды и несколько книг. А Букля прилетит сама.

Он знал, что ведет простую жизнь, но она ему шла.

Рядом с ним раздался хлопок, и он обернулся, вскинув руку. От старых привычек так просто не избавишься: чуть что, готов защищаться.

— Добби? — спросил он.

— Гарри Поттер, сэр! — восторженно воскликнул эльф. — Добби слышал, что Гарри Поттер отправился в Бомбатон, поэтому Добби теперь работает здесь. Я позабочусь о вас как следует!

Гарри моргнул.

— Рад тебя видеть, Добби.

Присутствие эльфа странным образом обнадеживало; теперь, когда рядом был старый друг, Гарри смотрел на ситуацию позитивнее.

— Добби возмет ваш багаж. — И эльф с хлопком исчез, оставив Гарри одного.

— Интересно, сам он решил сюда податься или его прислали? — прошептал себе под нос Гарри, но потом пожал плечами, выбросив это из головы.

Он продолжил путь к замку, невольно шевеля плечом, с которого уже сняли гипс, и наслаждаясь свободой движений. «Надо не забыть рассмотреть потом фонтан», — подумал он.

* * *

— Ну что, готова? — спросила Флёр по-французски.

— Нервничаю, — ответила Габриель. — Как я выгляжу?

— Прелестно, конечно, — сказала Флёр с улыбкой. — Как еще ты можешь выглядеть?

— Суть не в этом, — вздохнула Габриель. — Я сейчас впервые за восемь лет встречу мужчину, за которого собираюсь выйти замуж. Не нормально ли в таком случае немного нервничать?

— Не волнуйся, все будет в порядке. Гарри иногда может поворчать, но это маска — внутри он все такой же милый, чувствительный мальчик.

— Тебе не тяжело было в школе без любви? — спросила Габриель, охваченная внезапным любопытством. — Когда есть определенная цель, мне намного легче справляться с нашими телесными и душевными изменениями..

— Да, было тяжело, — признала Флёр, грациозно пожав плечами. — Немного помогало то, что я могла вертеть людьми, как хотела. Только от этого становилось легче. Ненавижу быть взрослее остальных — и поэтому вела себя, будто намного моложе.

Габриель кивнула.

— О твоей неуживчивости до сих пор ходят легенды. Если бы не твоя красота и обаяние, тебя бы вышвырнули.

— Знаю, — ухмыльнулась Флёр. — И я ими пользуюсь. И не сосчитать, от скольких проблем меня избавили мои чары вейлы.

— И все это время папа считал тебя идеальным ребенком.

— Знаю, — Флёр хихикнула, затем вздохнула. — Не могу поверить, что моя сестрёнка спарена.

— У тебя тоже есть такая возможность, — отметила Габриель. — Просто доверься Вильяму.

— Я думала об этом, — созналась Флёр. — Но я немного боюсь. Я так долго жила без этого, что мысль о том, чтобы осесть с одним мужчиной, тревожит.

— Ты с ним уже пять лет, — сказала Габриель.

— Знаю, и с ним весело, я очень довольна. — Флёр вздохнула.

— Тогда вперед, Флёр.

— Мне нужно знать, что он хочет того же, — тихо ответила ее сестра. — Если он сделает мне предложение, я спарюсь с ним.

— Отлично. — Габриель хлопнула в ладоши. — Теперь мне нужно заарканить своего мужчину.

— Ты ведь знаешь, что придется попотеть?

— Вильям на семь лет старше тебя, — сказала Габриель.

— Но я встретила его, когда мне было девятнадцать, — возразила Флёр. — И я уже окончила школу.

— У меня нет такой роскоши, — проговорила Габриель, пожав плечами. — И так как у меня нет особого желания сойти с ума, мне надо, чтобы все получилось.

— Ты уверена, что не расскажешь ему?

— Да, — твердо начала Габриель. — Мне не нужен тигр в клетке. Я хочу оставить ему свободу выбора.

— Ты сильно рискуешь.

— Жизнь такова, рискованно даже просыпаться по утрам. Я могу сорвать куш, а могу все потерять. Но приз стоит риска.

Вздохнув, Флёр обняла ее.

— Удачи, мой ангелочек.

— Спасибо, — ответила Габриель.

Несколько секунд они не выпускали друг друга из объятий. Она знала: несмотря ни на что, Флёр всегда поддержит ее.

Она выскользнула из рук сестры, взяла планшет и расправила плечи. Если верить собранной информации, Гарри привлекали интеллект и уверенность. Две главные женщины в его жизни, Чжоу и Гермиона, были исключительно умны. Хотя Габриель, может, и не дотягивала до уровня Гермионы — и с радостью можно добавить, что мало кто дотягивал, — Чжоу она в этом обгоняла. Уверенность… тут еще надо поработать.

Остальных девушек в его жизни можно не считать. С Джинни все закончилось, не успев начаться, по словам Флёр, которая ей об этом доложила.

Она посмотрела на часы, забыв о сестре, и нахмурилась: до встречи оставалось еще несколько минут.

Она немедленно заставила нервозность отступить и, взяв себя в руки, еще раз пробежалась глазами по заметкам. Понять Гарри было несложно. Его любимым блюдом была пастушья запеканка с подливой. Не умея готовить, она с легкостью уговорила Добби сменить школу и помочь ей. Не совсем честно использовать свои чары на эльфе, но подобные мелочи не помеха. Гарри нуждался в друге, чтобы не тосковать по дому.

Конечно, если он будет тосковать по дому. Не то чтобы у него был дом. По ее сведениям, он жил в маленьком домике, который использовал, можно сказать, как базу. У нее в заметках числилось, что каминная полка пустовала, а в гостиной была только фотография, на которой он учит ОД.

У него как будто не было корней. Это ей придется изменить. Было очевидно, что Гарри не имеет представления о том, что такое дом, и ему нужен будет кто-то, кто показал бы, как его создать.

Она снова глянула на часы и нацепила на лицо вежливую улыбку. Сначала она хотела прыгнуть на него и целовать до тех пор, пока он не согласится, но если следовать нынешнему плану, ей казалось, что Гарри хотя бы не аппарирует в Англию быстрее, чем она сумеет сказать «золотой снитч».

* * *

— Мистер Поттер, добро пожаловать в Бомбатон.

— Спасибо, Мадам Максим, — сказал Гарри, слегка поклонившись.

— Пожалуйста, зовите меня Олимпия. Я настаиваю, вы все же состоите в нашем штате, — улыбнулась обвешанная украшениями директор. — Должна похвалить ваше произношение, совершенно парижское.

Гарри улыбнулся.

— Спасибо, но, боюсь, похвалу нужно адресовать моей подруге, Гермионе. Когда у нее появляется идея фикс, например, обучить кого-то французскому, то лучше с ней не спорить. Мне даже понравилось его учить. То, что в наших школах не преподается второй язык, одно из упущений мира магии.

— Что ж, мистер Поттер. — Олимпия зашагала в ногу с Гарри. — Мне кажется, мы замечательно поладим.

— Не сомневаюсь, — сухо произнес Гарри, — если вы начнете звать меня Гарри вместо «мистер Поттер».

Директор вскинула голову и громко засмеялась.

— Хорошо, Гарри. Великодушно с твоей стороны согласиться провести с нами год. Ученики с нетерпением ждут уроков от победителя кубка мира.

— Надеюсь, я справлюсь. Я никогда толком не преподавал.

— Чепуха, — твердо возразила Олимп. — У меня есть подробный отчет о твоей работе с ОД, о ней знает весь мир. Просто невероятно, насколько ты развил способности учеников.

Гарри слегка покраснел.

— В основном это заслуга моих друзей, я был просто лидером.

— И к тому же ты скромен. Боюсь, что у меня много отчетов от разных людей, и оба ваших друга уверенно заявили о вашем усердии.

Гарри пожал плечами, не зная, что на это ответить.

— Прошу, сюда. — Олимп указала рукой направление. — Побеседуем у меня в кабинете.

— Конечно, — рассеянно ответил Гарри, окидывая взглядом территорию школы. — Я не знал, чего ожидать.

Олимп рассмеялась.

— Этот замок был построен до Великой французской революции, а нам его передали в 1769 году. Разумеется, чтобы превратить замок в полноценную школу магии, первый ее директор добавил необходимые заклинания, потратив на это двадцать лет. Закончил он недели за три до переворота, так что он нас никак не затронул.

С тех пор украшения не менялись, и замок можно считать еще и музеем. Один из лучших архитектурных памятников того времени. Сам король Луи посетил его незадолго до окончания постройки и восхищался красотой и изысканностью сооружения.

Гарри кивнул.

— Потрясающе.

— В те дни жили превосходные мастера. Люди, способные в буквальном смысле рисовать магией. Но, увы, это ремесло стало немодным, сейчас все хотя играть в квиддич да работать в министерстве.

— Эм, простите?

Олимп моргнула и хлопнула его по плечу. Сила удара напомнила ему, что он имеет дело с полувеликаншей.

— Я имела в виду не тебя, Гарри, — сказала она с улыбкой. — И если честно, пусть лучше у моих учеников будешь героем ты, чем дураки из министерства.

— В французском министерстве все не так плохо, — сказал Гарри, разглядывая красивые портреты на стенах коридора.

— Ты не знаешь, как долго их пришлось уговаривать помочь в войне. Они были убеждены, что я несу бред, говоря о возвращении Волан-де-Морта. Только когда вмешались Жан-Себастьян и еще несколько крупных политиков, министр согласился отправить мракоборцев на подмогу.

Гарри улыбнулся и кивнул. Он знал, что английское министерство куда хуже французского аналога.

Пока они шли по коридору, устланному пышным ковром, люди с портретов отдавали им честь.

Мадам Максим положила ладонь на ручку двери — на ней было выгравировано ее имя — и отворила ее.

— На двери наложены заклинания, так что пароли не нужны, — пояснила она. — Мы вскоре организуем тебе такой же уровень доступа, как и у остальных преподавателей.

— Спасибо, — сказал Гарри с улыбкой.

— Теперь вот о чем, — начала Олимпия, садясь за свой огромный стол (он был даже больше стола Дамблдора). — Боюсь, у меня назначено несколько встреч в Париже, и это займет всю неделю. Бюрократы опять пытаются урезать мой бюджет, и мне нужно напомнить им, что это плохая идея.

Гарри кивнул, несколько удивленный.

— Так что, — продолжила она, — я подобрала тебе гида.

— А, хорошо, — пожал плечами Гарри. По крайней мере, не придётся одному разведывать окрестности.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала Олимпия.

Гарри с любопытством развернулся, желая взглянуть на своего провожатого.

Девушка, открывшая дверь, была, пожалуй, самой красивой из всех виденных им ранее.

Длинные светлые волосы изящно обрамляли лицо и ниспадали к плечам мягкими прядями. На светлом лице, над стройным носом и губами в форме лука амура красовались самые крупные лазурные глаза, которые он когда-либо видел.

— Габриель? — Гарри узнал ее по фотографиям, которые Флёр показывала ему в последние несколько лет.

— Гарри, — тепло улыбнулась она.

— Я как раз думала, вспомнишь ли ты ее, — сказала Олимпия, улыбаясь.

— Как он мог забыть девушку, чью жизнь спас? — спросила Габриель.

— Да я ничего такого не сделал, — пожал плечами Гарри.

— Думаю, ты изменишь свое мнение, — твердо заявила директор. — Как-нибудь мы поговорим о твоем чувстве собственного достоинства. Скромность — это хорошо, но порой уместна и гордость за свои достижения.

— В общем, Габриель проведет тебя к твоей комнате и послужит гидом следующие несколько дней.

— Пройдемте за мной, сначала я покажу вам вашу комнату, а затем мы осмотрим школу.

Гарри кивнул.

— Увидимся позже? — спросил Гарри директора.

— На ужине, да, — кивнула она. — Я отбываю в Париж завтра утром.

Гарри кивнул, склонился в уважительном полупоклоне и вышел из кабинета. Он зашагал по коридору обратно к парадному входу вслед за Габриель.

— А почему ты не поехала домой? Сейчас же каникулы, — спросил Гарри по пути.

— У папы в министерстве много дел, — объяснила она, грациозно пожав плечами. — К тому же у них с мамой второй медовый месяц. Флёр все время с Биллом, ей не до шаловливой сестренки. Поэтому я решила позаниматься, чтобы с уроками первое время было полегче.

Гарри кивнул и улыбнулся.

— Ты смахиваешь на Гермиону. А ничего, что ты будешь моим гидом? Я ведь отвлекаю тебя от занятий.

— Вовсе нет, я все равно учусь лучше всех. Комнаты преподавателей на первом этаже, — сказала она, проводя его по одной из двух широких лестниц, занимавших большую часть вестибюля.

— Комнаты преподавателей в Хогвартсе очень хорошо спрятаны, — вспомнил Гарри, следуя за ней.

— Из-за проделок учеников? — спросила Габриель. — Мародеры известны даже тут, не говоря уже о близнецах Уизли.

— В таком ключе я об этом не думал, — засмеялся Гарри.

— Ну, на этот коридор наложены защитные заклинания, дальше ученики не смогут сделать ни шага.

— Тебя они не остановили.

— Ах, но я не простая ученица. Я староста. — Она улыбнулась.

— Тебе всего шестнадцать, значит, ты на шестом курсе?

— Удивлена, что вы запомнили.

— Я запомнил, что тебе было восемь, когда проходил турнир. Прибавить еще восемь лет нетрудно.

По лицу Габриель скользнула тень улыбки.

— И правда. Но да, я всегда была более развитой, чем остальные, да и поведение и оценки оправдывали должность.

— А семикурсники не жаловались?

— Немного, но с этим помогли мои чары.

— А-а-а, — протянул Гарри, кивнув.

Габриель остановилась и посмотрела ему в глаза.

— Правда, что вы неподвластны чарам вейл?

Гарри резко кивнул.

— Вы не против, если я это проверю? Я никогда не встречала человека, которого не смогла бы очаровать с полоборота. Для меня это будет весьма познавательно.

Гарри легонько улыбнулся. Он хотел было отказать, но она обмолвилась, что это будет полезный опыт, и он понимал почему.

— Хорошо, — согласился он.

— Можно в помещении? — спросила Габриель, указывая на дверь. — Не хочу, чтоб под чары подпал кто-то еще.

— Мудрая мысль, — одобрил Гарри, хотя пока никого больше не видел.

— Дверь прочитает вашу «подпись», когда вы ее откроете, — сказала Габриель. — Просто дотроньтесь до ручки.

Гарри взялся за ручку и посмотрел на девушку — ничего не происходило.

Она нахмурилась; правда, это лишь сделало ее еще симпатичнее.

— Странно, — медленно сказала она. — Она должна была вас узнать.

— А, — смущенно сказал Гарри. Он закрыл на секунду глаза и отключил обнуляющее поле, которое поддерживал вокруг себя. Дверь со щелчком открылась, и он вошел внутрь; Габриель последовала за ним.

Комната была самой потрясающей из всех, в которые ступала его нога. Стены были покрыты кремовыми панелями с темной обводкой. Перед небольшим камином стояли антикварные кремово-красные стулья, слева — широкий стол с неудобным с виду креслом. Гарри обошел его правее и посмотрел сквозь дверной проем в спальню.

Спальня была не менее восхитительна: перед большим золотым овальным зеркалом стоял антикварный комод. На драпированной красной тканью кровати лежали четыре декоративные подушки рядом с несколькими обычными. По бокам кровати — две тумбочки, на которых покоились канделябры с негаснущими свечами. У подножья кровати — два одинаковых стула.

Он повернулся и увидел, что Габриель скромно сидела на стуле у камина. Решив осмотреться позже, Гарри сел напротив нее. Он приятно удивился, поняв, что на стул наложено заклинание, делающее его более удобным, и с наслаждением откинулся назад.

— Могу я поинтересоваться, почему заклинание на двери сначала не сработало? — спросила Габриель. В левой руке она держала перо, а на коленке пристроила планшет.

Гарри медленно поднял на нее глаза, пытаясь решить, говорить ей или нет.

— Буду признателен, если это останется между нами. — Он выдержал паузу и немного удивился, когда перо исчезло у нее из руки. — Я накладываю на себя продолжительное заклинание, обнуляющее слабую магию, — тихо объяснил он. — Магические предметы перестают работать, и довольно много заклинаний и проклятий сводится на нет.

— Так вот что помогло вам победить Волан-де-Морта, — возбужденно сказала Габриель. — Не знала, что подобное вообще возможно.

— Обычно невозможно, — улыбнулся Гарри. — Ее энтузиазм был заразителен, как и ее рвение учиться. Она чем-то напоминала юную Гермиону. — Это заклинание разработали Гермиона, Рон, Падма Патил и еще несколько выпускников Хогвартса. У большинства людей просто не хватает сил его поддерживать. С ним сложнее летать на метле, так как надо обволакивать полем и ее, чтобы она могла летать. Плюсов никаких: мне нужно было пройти осмотр членов лиги и получить разрешение играть с обнуляющим полем.

Габриель кивнула.

— Как работает продолжительное заклинание? Обычно, когда накладывают перманентное заклинание на внешний объект, то дают ему достаточно силы для желаемого срока действия и забывают о нем. Одно заклинание.

— Тут по-другому. Я соединил заклинание со своим источником силы, так что оно постоянно ее забирает, но в конечном счете для моей магии это полезно.

— Почему?

— Это как тренировка выносливости.

— А-а-а, — прервала его Габриель, радостно хлопнув в ладоши. — Твоя магия привыкла поддерживать заклинание и теперь спокойно с ним справляется, а если ты отключишь поле, то твой запас магии увеличивается.

— Как-то так, да, — согласился Гарри. — Я отключил поле на какое-то время, чтобы дать подействовать заклинанию на двери. Надо будет об этом не забывать.

— Интересно, а нельзя ли сделать карточку с твоей «подписью»? Как некий ключ.

— Хорошая идея. — Ее смышленость впечатлила Гарри.

Она улыбнулась ему, и в ее руке снова появилось перо.

— Итак, могу я задействовать свои чары?

— Давай.

Он поерзал на стуле, потом внимательно посмотрел на нее. Когда то же самое попыталась проделать Флёр, он почувствовал легкое раздражение, отчасти из-за того, что в комнате находился Билл.

Он снял свои ментальные блоки, желая почувствовать эффект её чар. Сперва он заметил, что ее глаза увеличились в размере, что он мог заглядывать глубоко ей в душу, что ей нужен был только он. Возникло ощущение, будто все, кроме ее фигуры, меркнет. Волосы Габриель слегка колыхались, словно на слабом ветерке.

Он почувствовал, как растет ее сила, и не желая поддаваться, начал опять поднимать блоки, вскоре восстановив их полностью. Ментальная битва с Волан-де-Мортом оставила ему не одну душевную травму и непроницаемую защиту. Он подвергался атакам несколько лет и не понаслышке знал, каково это. Даже Альбусу не удавалось ничего из него вытянуть.

Наблюдая за Габриель, он заметил, что ее внешность только слегка приукрашена чарами: колышущиеся волосы и увеличенные глаза, но по большей части чары оказывали эффект на его сознание.

Она остановилась и откинулась на спинку стула, тяжело дыша. Потом задумчиво на него посмотрела.

— Как будто с разбега врезалась в замковую стену, — тихо произнесла она.

Гарри кивнул.

— Было интересно понаблюдать за тобой.

Она что-то записала на планшете и улыбнулась.

— Может быть, перед прогулкой я оставлю вас на час и дам расслабиться и разобрать вещи?

Гарри секунду подумал и кивнул.

— Да, отлично.

Габриель встала и направилась к двери, но вдруг остановилась и, повернувшись в полоборота, посмотрела на него.

— Была рада вас снова увидеть, — улыбаясь, сказала она, немного покраснев.

Он тоже улыбнулся в ответ.

— Рад был встретить знакомое лицо.

Она кивнула и покинула комнату.

Гарри медленно осмотрелся и помотал головой. Если можно какую-то комнату назвать дворцовой, то точно эту. Даже особняк Малфоев ей в подметки не годился, чего говорить о его двухкомнатном бунгало в озерном округе.

* * *

Габриель опустилась на стул и уставилась в потолок.

— Ну? — возбужденно спросила Флёр. — Как все прошло?

Габриель устало покачала головой.

— Сколько силы ты использовала, когда пыталась очаровать его?

— Немного, я не хотела задеть Билла. Я просто сосредоточилась на Гарри и попыталась спровоцировать реакцию.

Габриель кивнула.

— Я использовала всю свою силу.

— Габриель! — закричала Флёр. — Ты же знаешь, что так нельзя!

— Он мне разрешил, — ответила младшая сестра. — И я хотела почувствовать, каково это — не сдерживаться. Еще чуть-чуть, и я бы трансформировалась. Как будто атаковала металлическую плиту: ни единой бреши. Было почти больно. Я никогда не встречала кого-то с такой силой, включая Дамблдора.

— Это тебя пугает?

— Нет, — улыбнулась Габриель. — Ты знаешь, что это значит?

— Что?

— У меня может быть нормальная жизнь. Я могу не беспокоится о несчастных случаях.

Флёр немного помолчала.

— Кажется, я завидую, — тихо сказала она.

— Может, Гарри согласится научить Вильяма?

Флёр улыбнулась.

— Это бы помогло, но Билл — обычный волшебник.

Габриель кивнула.

— А Гарри — точно не обычный. Сегодня я поняла в полной мере, насколько он экстраординарный.

— О?

— Извини, я обещала никому не рассказывать.

— Я не кто-нибудь, а твоя старшая сестра.

Габриель беспечно махнула рукой.

— Тогда как заботливая сестра дай мне что-нибудь попить. Я через час должна устроить ему экскурсию по школе, а затем отвести на ужин.

— Его первый прием пищи во Франции, — улыбнулась Флёр, подходя к серванту, и налила сестре стакан апельсинового сока. — У него случится культурный шок, когда он увидит, как едят настоящие люди.

— Гарри — настоящий человек, — вздохнула Габриель.

— Знаю, знаю, я тебя просто дразню, — парировала Флёр. — И почему ты не хочешь пояснить, что ты имела в виду только что?

— Потому что я дала слово, и мне нужно, чтобы Гарри мне доверял. Чего не случится, если я буду раздавать его секреты направо и налево.

Флёр улыбнулась и кивнула.

— Он рассказал тебе об обнуляющем поле. Я рада. Это значит, что он воспринимает тебя как друга, а их у него немного.

— Ты знаешь?

— Так как мы с Биллом вместе, Гарри разрешил ему рассказать мне. Билл взял с меня клятву не распространяться. Поле многое объяснило. Например, почему почту ему нужно отправлять специально натренированными совами — обычные не могут найти его дом.

Габриель повернулась к сестре, сбросила туфли и подобрала под себя ноги.

— Ты забыла упомянуть, что он гораздо красивее, чем на фотографиях.

— Разве? — Флёр лукаво ухмыльнулась. — Ну надо же.

— Это было нечестно, — надула губы Габриель. — Вся собранная мной информация оказалось бесполезным мусором. «Ошеломительно» не то слово.

— Изучать человека на бумаге — это еще не все, мой ангелочек. Так ты не найдешь путь к его сердцу. Нужно чувствовать.

— Я чувствую, — возразила Габриель. — Но если поддамся чувствам, то отпугну его. Нужно подойти к этому рационально.

— Думаю, ты недооцениваешь себя.

— Ты не сидела в его комнате, под его буравящим взглядом, пуская в него всю свою силу и осознавая, что он властен над тобой, а ты над ним — нет. Я уязвима перед ним, а я к этому не привыкла. Никогда не думала, что окажусь в таком положении. Да, ты собираешься спариться с Биллом, но ты никогда не поймешь, что значит быть бессильной перед мужчиной. Ни одной вейле не приходилось прежде с этим сталкиваться. И более того, у меня нет выбора. Если я от него отказываюсь, то схожу с ума. В любой момент я могу сказать ему правду — и он будет моим. Я могу переспать с ним уже завтра и разделаться с этой проблемой. Но я знаю, что если так поступлю, то уничтожу часть его. Он пожертвовал всем. Он чувствует себя чужаком в своей стране, его семья мертва, у него ровно два близких друга и чуть более широкий круг хороших знакомых, и теперь он не может заниматься любимым спортом. — Габриель замолкла, тяжело дыша, к глазам подступили слезы. — Так что, пожалуйста, дорогая сестра, — прошептала она, — не говори, что я недооцениваю себя. Я точно знаю, что мне нужно сделать, и я знаю, что другого пути нет.

В следующий миг Габриель снова оказалась в объятиях Флёр и больше не стала сдерживать слезы.