Надежда (гет)

Трепавший волосы ветер всегда помогал Гарри забыть о проблемах. Забыть о том, что он, по сути, недоволен жизнью. Он никогда не думал, что после победы над Волан-де-Мортом его жизнь станет хуже, но в определенном смысле так и получилось. Он потерял свободу, за которую сражался. Куда бы он ни пошел, его везде встречали как рок-звезду. А каждый раз, когда он покидал свое скромное жилище, его неотступно преследовала пресса.

Солнце уже почти опустилось за горизонт, и было холодновато: щеки застыли, а костяшки пальцев побелели. Не очень приятно, зато так он явственно ощущал, что все-таки жив.

Возможность отношений он уже не рассматривал из-за огромного давления, которому подвергались его девушки. Даже попытка выйти за рамки платонических отношений с Джинни провалилась: после первого поцелуя они поняли, что не питают друг к другу искренних чувств. Другие девушки либо не выдерживали всеобщего внимания, либо просто хотели погреться в лучах славы Гарри, которую он терпеть не мог. Первый раз увидев газетную статью, написанную со слов его бывшей об их совместном времяпрепровождении, он решил, что это был полезный опыт. То, что ее выходка ему льстила, утешало не очень.

Когда это случилось во второй раз — к слову, причиной разрыва стал отказ водить ее на вечеринки чуть ли не каждую ночь, — он окончательно открестился от женщин.

Перевернувшись на метле, он пролетел вверх ногами под одним из охотников противоположной команды, отвлекая его, чтобы тот не смог принять пас. Квоффл перехватил игрок команды Гарри и устремился к кольцам.

Рон и Гермиона уже два года жили своей сказочной супружеской жизнью, и Гарри, можно сказать, остался один: друзей у него почти не было. Даже с Джинни они уже почти не виделись, в основном потому, что она все еще училась, когда он победил Волан-де-Морта, и им так и не удалось вернуть ту близость, которая у них была до того, как он покинул Хогвартс. Ему всегда были рады в Норе, но он не хотел быть помехой.

Не помогало и то, что в качестве карьеры Гарри выбрал единственное любимое занятие — квиддич.

Не помогало потому, что он оказался хорошим игроком. Невероятно хорошим.

И теперь, три года спустя, он ловец сборной Англии в финале кубка мира. Внизу тысячи и тысячи волшебников и волшебниц ободряюще кричали. А на другом конце поля кружил в поисках снитча Виктор Крам.

Обе команды, равные по силам, играли на высоте: счет сравнялся, 100:100. Было очевидно, что исход матча определит ловец.

Матч преподносили как «самое ожидаемое противоборство двух лучших виртуозов игры». В то время как Виктор добивался славы, Гарри ненавидел ее, но принимал со смирением — как плату за то, что занимался любимым видом спорта.

Пролетая над трибуной, он увидел радостно кричавших Рона и Гермиону. Рон удивил всех, заняв пост в министерстве магии, а Гермиона окончила магловский университет с красным дипломом за рекордные два года. Теперь она возглавляла отдел магл-исследований в министерстве и работала с целителями над тем, чтобы совместить медицину маглов с волшебной.

От размышлений отвлек золотой блеск, но Гарри вскоре понял, что это всего лишь часы болельщика.

Гарри закрыл глаза и не торопясь устремился зигзагом на другой конец поля, без особого труда уворачиваясь от бладжеров. Впрочем, не всегда всё шло так гладко: он не раз получал травмы, однажды, например, раздробил плечевой сустав, приняв удар, чтобы не упустить снитч. Это произошло в прошлом году на четвертьфинале кубка лиги. Так как Гарри из-за травмы заменили, команда «Пушки», за которую он играл, в полуфинале потерпела поражение.

Рон до сих пор его не простил.

Его слава постоянно росла, и даже выйти в магазин становилось весьма проблематично. Люди собирались вокруг, задавали вопросы, требовали внимания — как будто всего того, чем он пожертвовал, было мало. Пресса была ненасытна: каждая деталь его жизни казалась им достойной псевдонаучного анализа и публикации.

Дошло до того, что теперь он ощущал себя чужаком в собственной стране. У него не было ни свободы, ни шанса завести новых друзей. Даже ОД, его старые школьные друзья, относились к нему больше с почтением, чем по-дружески. Его битва с Волан-де-Мортом оставила неизгладимый след в их душах.

Гарри посмотрел в сторону вдруг взревевшей толпы и увидел снитч, паривший в сорока футах над землей. Он нырнул вниз, краем глаза успев заметить, что Виктор рванул туда же.

Не сводя глаз со снитча, он выжимал из метлы все больше скорости. Виктор попытался сбить его с курса, но Гарри не ответил на атаку — все его внимание было поглощено золотым шариком.

Они с Виктором вытянули руки вперед, чтобы хоть чуточку сократить дистанцию.

Они уже почти настигли снитч, когда тот вдруг взмыл вверх и пролетел у них над головами.

Не раздумывая, Гарри встал на метлу и прыгнул назад. Переворачиваясь в воздухе, он вытянул руку и сжал в ладони снитч.

Он торжествующе поднял кулак, но тут понял, что все еще падает.

Гарри ударился об землю с глухим звуком, эхом пронесшимся по внезапно затихшему стадиону.

Он поднял дрожащую руку, показывая, что снитч все еще у него, а затем потерял сознание от боли в плече.

* * *

— Гермиона, Рон, это мой отец, Жан-Себастьян, — с улыбкой сказала Флёр, слегка поклонившись. После чего сделала пару шагов назад и встала рядом с Биллом.

— Я в восхищении, но, пожалуйста, зовите меня Жан. — Мужчина пожал руку Рону, затем учтиво поцеловал руку Гермионы. — Очень рад знакомству. Вильям много о вас рассказывал.

— Спасибо, — ответила Гермиона. — Взаимно. Должна отдать должное вашему произношению.

— А-а-а, — улыбнулся Жан. — Боюсь, моей дочери нравится ее акцент, и избавляться она от него не собирается. Мне же коверкать язык нужды нет.

— Папа! — повысила голос Флёр.

Жан улыбнулся ей.

— Давайте присядем?

Рон, Гермиона, Билл и Флёр сели за элегантный стол, Жан сел во главе.

— У меня проблема, — медленно произнес Жан. — И мне нужен совет. Я оказался, как бы сказать, в неловкой для мужчины ситуации.

Гермиона долго смотрела в глаза мужу, потом перевела взгляд на французского политика.

— Расскажите о вашей проблеме и о том, чем мы можем помочь.

— Что вам известно о вейлах? — спросил он.

— Потомки горных нимф. Умеют очаровывать мужчин одним взглядом, в ярости могут превратиться в птицеподобное существо, — тут же отчеканила Гермиона.

— Браво! — захлопала Флёр. — Она просто чудо, не правда ли?

— Разумеется, — согласился Жан.

— Это касается Гарри? — высказала догадку Гермиона. Существовало не так уж много причин, по которым к ним мог обратиться высокопоставленный французский политик.

Жан кивнул.

— И? — спросил Рон.

— Начать надо, пожалуй, с вашего четвертого года обучения в школе и Турнира Трех Волшебников.

Рон нахмурился.

— Гарри спас меня от русалок. И ещё он спас Габриель.

— Oui, — прошептала Флёр. — Он спас жизнь моей сестренки.

— Но нам же не грозила опасность, — отметил Рон.

— Тебе нет, — тихо ответил Жан. — Габриель же определенно была в опасности.

— От чего?

— От грязных русалок, — злобно бросила Флёр. — Эти завистливые свиньи не любят вейл.

Рон и Гермиона повернули головы и посмотрели на Жана.

— Если коротко, то Флёр права, — произнес он. — Вейлы и русалки враждуют уже несколько веков, но известно это далеко не всем. Когда им отдали Габриель, они уговорили гриндилоу сосредоточиться на Флёр. Они надеялись, что, избавившись от нее, смогут устроить несчастный случай. Габриель бы погибла.

— Но почему? — спросила Гермиона.

— Если честно, я не знаю точно, — пояснил Жан. — Вражда продолжается уже долгое время, и правда о том, что послужило началом, погребена в песках истории.

— Они предали нас, — пробормотала Флёр, но смолкла, когда Жан смерил ее укоризненным взглядом.

— Я был весьма недоволен, когда услышал, что Габриель оказалась в опасности. У меня был серьёзный разговор с мадам Максим, она пришла в ужас, когда узнала. Она поверила Альбусу, который заверил ее, что опасности нет. Она сказала, что никогда больше не поставит ребенка под угрозу без разрешения родителей, даже в подобном состязании. Я отпустил Габриель в Хогвартс, так как думал, что это будет познавательный опыт, а не дамоклов меч.

— Так в чем проблема? — спросил Рон, возвращаясь к теме.

— Когда Гарри спас Габриель, она тут же решила, что он ее «пара», и «спарилась» с ним.

Рон опустил голову и легонько постучал ей об стол.

— Даже и не знаю, что на это ответить… Что именно это означает?

— Вейлы не люди, Рон, — объяснил Жан. — По большей части вейлы похожи на обычных людей, но когда они избирают себе пару, это на всю жизнь. Вейла никогда не покинет свою пару, никогда не изменит, она останется преданной до самой смерти. А если её избранник умрет раньше, то вейла постепенно завянет, как цветок. Это самая строгая форма обязательства в мире магии.

— Но ей же было всего восемь лет!

— Возраст не препятствие для чувств вейлы, — вздохнул Жан. — Восемь, восемнадцать, восемьдесят — разницы нет. Как только вейла приняла решение, его не изменить.

— Мне повезло, что Флёр еще ничего не решила, — с улыбкой вставил Билл.

— А нельзя просто привезти Габриель сюда? Она выкрутит на максимум свои чары, они с Гарри проведут веселую ночку, потом посмотрят, подходят ли друг другу. Если нет, расходимся по домам.

Гермиона сильно ударила Рона локтем в бок.

— Простите. Мозг у него еще только в процессе развития.

Жан склонил голову набок и кивнул.

— С твоим сценарием две проблемы, — тихо начал он. — Первая: на Гарри не действуют чары вейл. Вторая: моя дочь хочет вступить с ним в серьёзные отношения. А моим дочерям в упорстве не откажешь.

— Папа! — во второй раз повысила голос Флёр. — У нас это от тебя. — Она повернулась к Рону. — Я как-то попыталась воздействовать на Гарри своими чарами в присутствии Билла. Он просто посмотрел на меня и попросил прекратить.

— Я думал, это невозможно… — произнес Рон, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Окклюменция, — пояснила Гермиона, быстро догадавшись. — Он мастер держать свои мысли под замком. Даже мы часто не знаем, что у него на уме. — Она взглянула на Жана. — Значит, проблема следующая: устроить встречу Гарри и Габриель, сделать так, чтобы он закрыл глаза на шесть лет разницы в возрасте, и уговорить его вступить с ней в отношения.

Жан отрывисто кивнул.

— Итак, проблемы изложены.

— Постойте секундочку, — перебил Рон. — А зачем нам вообще в это ввязываться? Для чего это Гарри? Манипуляции его не на шутку разозлят. Похоже, Габриель получит то, что хочет, но кто будет считаться с желаниями Гарри?

— Ты вообще только что предлагал веселуху на одну ночь, — раздраженно заметил Билл.

— Именно, — согласился Рон. — Слегка развлечься, ничего серьезного. Такое ощущение, что вы затеваете для Гарри свадьбу. Ему всего двадцать два, и остепениться он не планирует.

— У него нет выбора, Рон, — тихо сказала Гермиона. — Потому что иначе Габриель сойдет с ума.

— Что? — не понял Рон.

— Чувства вейлы связаны с ее магией. Габриель спарилась с Гарри, и если они не будут вместе, она потеряет рассудок — магия поглотит ее эмоции.

— Шикарно. Иногда я просто ненавижу мир магии, — вздохнул Рон. — Значит, расскажем все Гарри. Он самый благородный парень, которого я когда-либо встречал, так что он не откажет, и Габриель будет спасена. Он пожертвует своим будущим ради того, чтобы помочь.

— Но Габриель хочет возлюбленного, а не мужчину, исполняющего долг. Она хочет, чтобы он тоже был счастлив.

— Ну, это просто замечательно, — сухо сказал Рон. — И ее забота достойна уважения. Но как именно она собирается завоевать симпатию Гарри? Что-то я не видел, чтобы он братался с учениками Бомбатона.

— Тут наступает ваш черед, — криво улыбнулся Жан. — Поэтому я с вами и встретился.

— Что-то вы не сильно беспокоитесь, — пробурчал Рон.

— У меня было восемь лет, чтобы свыкнуться с этой идеей. — Он повернулся к Биллу. — Ты уверен, что хочешь идти по жизни с вейлой?

— Папа! — в третий раз повысила голос Флёр.

— Вполне уверен, — улыбнулся Билл. — Плюсы перевешивают минусы.

— Согласен, — сказал Жан, с гордой улыбкой посмотрев на дочь. — Но мы отошли от темы. Мне нужна дочь счастливая и в своем уме. Поэтому нам надо свести Гарри и Габриель, чтобы она смогла хотя бы побороться за его сердце. Мы договорились, что у нее есть восемь месяцев, прежде чем я расскажу Гарри правду.

— Это плохая идея, — вздохнул Рон. — Если Гарри что и ненавидит, так это попытки им манипулировать. Я все еще считаю, что нам надо сразу рассказать ему обо всем.

— Мы не можем, — ответила Гермиона. — Возможно, он останется в выигрыше. Мы же оба согласны, что ему нужна хорошая девушка. Так почему бы не Габриель?

— Потому, что я ее едва знаю? Потому, что ей всего шестнадцать? Потому, что мы тут собрались и обсуждаем, как тайком заставить их сблизиться?

— А если не брать это в расчет? — спросила Гермиона.

Рон чуть улыбнулся.

— Может, идея и неплоха. — Он посмотрел на Жана. — Гарри можно будет играть только через год. На кубке мира он снова разбил в хлам плечо. Целители велели ему обойтись без ударов хотя бы год, в противном случае он не сможет двигать рукой. Так что сейчас он в шоке от того, что не может заниматься любимым делом.

Он пока в больнице Святого Мунго, в закрытом отделении, чтобы пресса не добралась.

Жан нахмурился.

— Печальные новости. Немного совестно радоваться тому, что это нам на руку.

— Да, — согласился Билл. — А летать ему можно?

— Да, но вне соревнований, — ответила Гермиона. — Лопатка почти в порошок превратилась, удалось ее заново вырастить, но дальше лечение должно идти без магии.

— Тогда вот и ответ: Бомбатону нужен новый тренер по квиддичу, — сказал Жан.

Гермиона повернулась к Рону.

— Дорогой, может, это к лучшему. Давай пока забудем о Габриель и ее ситуации. Мы оба знаем, что Гарри несчастлив. В Хогвартс ему не вернуться, они с Дамблдором поссорились. И ничем другим он здесь заниматься не может, так как его всюду преследуют газетчики. — Она сделала паузу и посмотрела на Жана. — Вы сможете запретить репортёрам появляться в школе?

— Могу, — лаконично отозвался он. — Мадам Максим в курсе ситуации с Габриель и считает себя в некоторой степени ответственной. Если бы она не позволила русалкам взять Габриель, то та никогда бы не спарилась с Гарри.

Гермиона снова повернулась к мужу.

— У Гарри будет где спокойно подлечиться; в новой обстановке он, думаю, не станет хандрить целый год и, может, даже научится раскрываться перед людьми.

— Он не говорит по-французски, — возразил Рон.

— Я могу научить его с помощью магии, — оживленно ответила Гермиона, видя, что Рон сдает позиции.

— Мне это все равно не нравится, — вздохнул Рон. — Если не учитывать Габриель, то я согласен, что это может пойти ему на пользу. Жаль, что он будет так далеко, но, наверное, это к лучшему.

— Школа подключена к международной каминной сети, — тихо добавил Жан.

— И я все еще считаю, что надо просто все ему рассказать, хотя понимаю, чем это чревато. — Он повернулся к Жану. — Если вы уговорите мадам Максим пригласить Гарри на должность тренера, мы уговорим его согласиться.

— Спасибо, — проговорил Жан, наклоняя голову. — Будет приятно работать с тобой как с представителем министерства.

Рон покраснел и кивнул в ответ.

— Отлично, — хлопнула в ладоши Флёр. — Теперь можно оповестить Габриель?

— Да, — кивнул Жан. Он приподнял волшебную палочку и направил ее на большую двойную дверь. Та отворилась, и их взору предстала невысокая девушка, устремившая взгляд в их сторону.

Рон присвистнул и пробормотал:

— Возможно, мы бы быстрее приняли решение, если бы сначала увидели ее.

Гермиона ударила его локтем.

— Папа? — спросила Габриель, входя в комнату.

Жан улыбнулся.

— Они согласились помочь. Мы постараемся убедить Гарри стать твоим тренером по квиддичу в Бомбатоне.

Габриель расплылась в улыбке до ушей.

— Спасибо вам обоим, — произнесла она на безупречном английском. — Вы представить себе не можете, как много это для меня значит.

— Твой английский не хуже, чем у отца, — прокомментировала Гермиона.

— Разумеется, — улыбнулась Габриель. — Если мне суждено стать женой Гарри Поттера, я не могу коверкать слова, прикрываясь жеманной улыбкой.

— Спиногрызка, — сказала Флёр.

Габриель ухмыльнулась.

— На воре и шапка горит, дорогая сестрица. — Она повернулась к Гермионе. — Позвольте спросить: он сильно повредил плечо?

— Пришлось растить новую лопатку, — ответила та.

Габриель вздохнула.

— Так и думала, что что-то серьезное. Просто ужасающее падение. Когда он спрыгнул с метлы, было чувство, что меня сейчас разорвет. Более героически-идиотского поступка в жизни не видела.

Рон вдруг засмеялся.

— Лучшего эпитета для Гарри и не подобрать. — Он заглянул в глаза Габриель. — Ты в курсе, что он в последнее время как бы не брызжет весельем?

— Ничего удивительного, — отрезала Габриель, слегка хмуря брови, — когда ваши мерзкие папарацци фотоохоту на него устроили, не дают ему даже в туалет спокойно сходить.

— И это говорит девушка, у которой собрана вся добыча с этой фотоохоты, — усмехнулась Флёр.

— У меня не было выбора, — запротестовала Габриель. — Ведь кое-кто не давал мне встретиться с Гарри, когда я этого хотела.

— Меня и так мучает совесть за то, что я помогаю своей шестнадцатилетней дочери, — сурово сказал Жан. — А уж четырнадцатилетней — ни за что на свете не помог бы.

— Я не человек, — отметила Габриель. — Кстати, Флёр завела первого парня в четырнадцать.

Жан уставился на Флёр.

— Ничего серьезного. — Она засопела. — Мимолетное увлечение. Он оказался идиотом, вейла ему была не по зубам.

Жан вздохнул и помотал головой.

— Если вы не придете к соглашению за два месяца до твоего дня рождения, — напомнил он Габриель, — я расскажу ему, что происходит.

— Я знаю, папа. — Кивнув, она села за стол и посмотрела на Рона и Гермиону. — Можно поговорить немножко о Гарри? Я хочу проверить, верна ли моя информация.

Рон задумчиво поглядел на нее, потом кивнул:

— Хорошо.

* * *

Гарри вздохнул и уставился в потолок. Он подумал, не встать ли с дивана, но врач наказал ему избегать прикосновений, стресса и занятий, требующих физических усилий (например, полётов), — и ему только и оставалось, что лежать на диване.

Единственным источником света в комнате был лучик солнца, прорезавшийся сквозь плотно закрытые шторы.

Он никогда бы не подумал, что останется вот так в одиночестве. Ему казалось, что если он победит Волан-де-Морта, то сможет вести нормальную жизнь. Как же он был неправ. Вместо этого он прятался у себя в доме, в изгнании, в которое сам себя и отправил.

Послышалось шуршание, возвещая о том, что кто-то прибыл через камин.

— Ты тут плесень разводишь? — пожаловалась Гермиона.

Несколько минут спустя шторы резко раздвинулись, и в комнату ворвался солнечный свет.

— Я тоже рад тебя видеть, Гермиона, — сухо поздоровался Гарри, быстро моргая, пока глаза привыкали к дневному свету.

— Когда ты последний раз брился?

— Несколько дней назад, мама, — ответил Гарри и ухмыльнулся засмеявшемуся Рону.

— А ты сиди и не рыпайся, — пробормотала Гермиона мужу.

— Да, дорогая, — глупо улыбнулся Рон, подходя к Гарри поближе. — Боже, тебе не помешает принять душ, братан.

— Мне нельзя мочить гипс, — пробубнил Гарри.

— Ты волшебник или нет? — спросила Гермиона. — Не навещали тебя пару дней, и ты превратился в вампира.

— Эй, — возразил Гарри. — Мне тут было уютно.

— Рон, — начала Гермиона, игнорируя Гарри. — Отведи его в душ, пока я буду тут прибирать.

— Пошли. — Рон помог другу встать. — От тебя воняет.

Гарри хотел запротестовать, но сделал вдох.

— Пожалуй, ты прав, — сказал он с робкой ухмылкой.

Рон наложил на гипс заклинание, чтобы тот оставался сухим, и Гарри залез в душ. Вода приятно обтекала тело, и когда он отмыл грязь, копившуюся несколько дней, настроение приподнялось.

Он сумел одеться, наложив на футболку увеличивающее заклинание, чтобы налезла, и спустился вниз.

Рон что-то готовил на кухне, а Гермиона убирала с помощью заклинаний, избавляясь сейчас от комков пыли по углам.

— Посиди на кухне, — приказала Гермиона.

Гарри улыбнулся сам себе и прошел мимо нее на кухню. В такие времена он вспоминал школьные годы, когда она приказывала им с Роном делать домашнее задание. Это было одно из счастливейших его воспоминаний.

— Садись, — ухмыльнулся Рон. — Паста будет готова через несколько минут.

— Только сейчас понял, что голоден.

— Оно и понятно. Заперся в сырости и темноте — конечно, тут не до еды.

— Я думал, — тихо объяснил Гарри.

— Хандрил, — поправил Рон.

— Ну, и это тоже. Не представляю, чем буду заниматься весь следующий год.

— К счастью, — ухмыльнулся Рон, — твои друзья представляют.

— Да? — осторожно спросил Гарри. Если Рон ухмылялся, стоило ждать подвоха.

— Мы нашли тебе работу, — радостно сообщил он.

— Вы что сделали?!

— Нашли тебе работу, — весело повторил Рон, помешивая пасту в кастрюле, затем попробовал содержимое и добавил соли и перца.

— Это еще зачем?

— Затем, что нельзя сидеть на заднице целый год, ленивец.

— Может, ты забыл, но мне не то что на работу ходить, на улицу даже шага не сделать, чертовы журналюги не оставляют меня в покое больше чем на тридцать секунд. И это если я замаскируюсь. А так — десять секунд.

— Именно поэтому работать ты будешь там, где прессе к тебе не подобраться, — ответил Рон.

Гарри моргнул, затем прорычал:

— Только не говори, что в Хогвартсе, я…

— Нет, — прервал Рон. — И хватит тут магию свою распускать — молоко прокиснет.

Гарри помолчал, потом вдруг рассмеялся.

— Поразительно. Прозвучало прямо как изречение твоей мамы.

Рон пожал плечами и выудил из шкафчика три тарелки.

— Сработало же? Клянусь, тебе стоит почаще выходить из себя на публике, пресса бы реже тебя донимала.

— И относилась бы ко мне как к Волан-де-Морту, — проворчал Гарри. — Но не меняй тему. Почему мне нужна работа? Бедным меня не назовешь.

— Верно, у тебя второй по размеру капитал в стране, — сказала Гермиона, входя в кухню. — Чего не скажешь по тому, как ты живешь. Тратить на себя деньги не грех.

Гарри пожал плечами.

— Мне ничего особо не нужно.

— Короче. — Рон разложил пасту по тарелкам и полил соусом. — Тебе нужна работа, потому что без нее ты будешь становиться все несчастнее и несчастнее и в итоге всех возненавидишь, даже нас.

Гарри хотел возразить, но промолчал. Ему и правда стоило бы почаще выходить из дома, просто он не знал, куда идти. И, ну, упиваться своим горем было в общем-то приятно.

— Итак, — Гермиона воткнула вилку в пасту, — тебя ждут в Бомбатоне через три недели.

Гарри выплюнул набранную в рот пасту.

— Что?!

Наклонившись, чтобы увернуться от летевших в него макаронин, Рон сказал:

— Ты их новый тренер по квиддичу. Мадам Максим была очень признательна, когда мы передали ей, что ты согласен.

— Но… — растерянно начал Гарри.

— Да, я знаю, — прервала его Гермиона. — Но я взяла недельный отпуск, чтобы научить тебя французскому, так что никаких отговорок.

— Но… — снова попробовал возразить Гарри.

— Тебе пойдет на пользу, глядишь, новых друзей заведешь. Вспомнишь, что у мира магии есть и положительные стороны, да и не будешь сидеть сложа руки. Потом можешь вернуться и завоевать «Пушкам» кубок. Бомбатон соединен с международной каминной сетью, так что будем навещать тебя не реже, чем сейчас. А если затоскуешь по дому… кто, как не ты, может аппарировать через полконтинента?..

— Но…

— Все уже готово, — бодро сказала Гермиона, запуская вилку с пастой в рот. — Вкусно. — И повернулась обратно к Гарри. — Ты получаешь то, что нужно тебе, они получают то, что нужно им. К тому же тебе будет весело. Конечно, если откажешься, мне придется сказать Альбусу, что тебе нужна помощь.

— Это шантаж, — запротестовал Гарри.

— Именно, — радостно согласилась она. — Давай, ешь.

Гарри вздохнул и тоже попробовал пасту. Ему никогда не удавалось выиграть спор, когда его двое друзей объединялись против него. А так как они были женаты, объединялись они гораздо чаще, чем раньше. Нынче они не пререкались и по-взрослому оказывали друг другу поддержку.

По правде говоря, он им чуть-чуть завидовал. У них были такие отношения, о которых он всегда мечтал, и они оба были счастливы.

— Ну что ж… — сказал он после обеда.

— Да, Гарри? — спросила Гермиона.

— Спасибо.

— Не за что, — ответил Рон. — Остается, конечно, еще выучить французский.

Гарри застонал.

* * *

Аппарировав — он оказался неподалёку от защитного магического купола Бомбатона, — Гарри сразу снял куртку. Хотя в Англии лето было дождливым, в Средиземноморье стояла чудесная погода.

По щелчку пальцев его очки потемнели, чтобы защитить глаза от солнца. Когда Гермионе не удалось вылечить его зрение, они с Роном подарили ему на двадцать первый день рождения новые очки. Они не только были стильными, но и отталкивали воду, превращались, когда надо, в солнцезащитные и призывались по щелчку пальцев.

Пожав плечами, он направился к элегантному замку. Хогвартс выглядел так, словно в любую секунду был готов выдержать осаду, Бомбатон же словно попал сюда из сказки.

Перед ним раскинулся огромный сад, через который прямо к замку вела тропа. Посередине сада обнаружился самый большой фонтан, который Гарри когда-либо видел. А за фонтаном стоял сам замок, окруженный лесом. Слева была круглая башня, возвышавшаяся над остальным замком на пару этажей. Справа был длинный флигель, придававший замку форму буквы Г. Хоть и ассиметричный, Бомбатон был настолько же красив, насколько Хогвартс грандиозен.

Его багаж покорно парил сзади, пока Гарри шагал к замку. Странно было вновь собирать чемодан, но он счел, что удобство стоит того. Вещей было не так много: метла, немного одежды и несколько книг. А Букля прилетит сама.

Он знал, что ведет простую жизнь, но она ему шла.

Рядом с ним раздался хлопок, и он обернулся, вскинув руку. От старых привычек так просто не избавишься: чуть что, готов защищаться.

— Добби? — спросил он.

— Гарри Поттер, сэр! — восторженно воскликнул эльф. — Добби слышал, что Гарри Поттер отправился в Бомбатон, поэтому Добби теперь работает здесь. Я позабочусь о вас как следует!

Гарри моргнул.

— Рад тебя видеть, Добби.

Присутствие эльфа странным образом обнадеживало; теперь, когда рядом был старый друг, Гарри смотрел на ситуацию позитивнее.

— Добби возмет ваш багаж. — И эльф с хлопком исчез, оставив Гарри одного.

— Интересно, сам он решил сюда податься или его прислали? — прошептал себе под нос Гарри, но потом пожал плечами, выбросив это из головы.

Он продолжил путь к замку, невольно шевеля плечом, с которого уже сняли гипс, и наслаждаясь свободой движений. «Надо не забыть рассмотреть потом фонтан», — подумал он.

* * *

— Ну что, готова? — спросила Флёр по-французски.

— Нервничаю, — ответила Габриель. — Как я выгляжу?

— Прелестно, конечно, — сказала Флёр с улыбкой. — Как еще ты можешь выглядеть?

— Суть не в этом, — вздохнула Габриель. — Я сейчас впервые за восемь лет встречу мужчину, за которого собираюсь выйти замуж. Не нормально ли в таком случае немного нервничать?

— Не волнуйся, все будет в порядке. Гарри иногда может поворчать, но это маска — внутри он все такой же милый, чувствительный мальчик.

— Тебе не тяжело было в школе без любви? — спросила Габриель, охваченная внезапным любопытством. — Когда есть определенная цель, мне намного легче справляться с нашими телесными и душевными изменениями..

— Да, было тяжело, — признала Флёр, грациозно пожав плечами. — Немного помогало то, что я могла вертеть людьми, как хотела. Только от этого становилось легче. Ненавижу быть взрослее остальных — и поэтому вела себя, будто намного моложе.

Габриель кивнула.

— О твоей неуживчивости до сих пор ходят легенды. Если бы не твоя красота и обаяние, тебя бы вышвырнули.

— Знаю, — ухмыльнулась Флёр. — И я ими пользуюсь. И не сосчитать, от скольких проблем меня избавили мои чары вейлы.

— И все это время папа считал тебя идеальным ребенком.

— Знаю, — Флёр хихикнула, затем вздохнула. — Не могу поверить, что моя сестрёнка спарена.

— У тебя тоже есть такая возможность, — отметила Габриель. — Просто доверься Вильяму.

— Я думала об этом, — созналась Флёр. — Но я немного боюсь. Я так долго жила без этого, что мысль о том, чтобы осесть с одним мужчиной, тревожит.

— Ты с ним уже пять лет, — сказала Габриель.

— Знаю, и с ним весело, я очень довольна. — Флёр вздохнула.

— Тогда вперед, Флёр.

— Мне нужно знать, что он хочет того же, — тихо ответила ее сестра. — Если он сделает мне предложение, я спарюсь с ним.

— Отлично. — Габриель хлопнула в ладоши. — Теперь мне нужно заарканить своего мужчину.

— Ты ведь знаешь, что придется попотеть?

— Вильям на семь лет старше тебя, — сказала Габриель.

— Но я встретила его, когда мне было девятнадцать, — возразила Флёр. — И я уже окончила школу.

— У меня нет такой роскоши, — проговорила Габриель, пожав плечами. — И так как у меня нет особого желания сойти с ума, мне надо, чтобы все получилось.

— Ты уверена, что не расскажешь ему?

— Да, — твердо начала Габриель. — Мне не нужен тигр в клетке. Я хочу оставить ему свободу выбора.

— Ты сильно рискуешь.

— Жизнь такова, рискованно даже просыпаться по утрам. Я могу сорвать куш, а могу все потерять. Но приз стоит риска.

Вздохнув, Флёр обняла ее.

— Удачи, мой ангелочек.

— Спасибо, — ответила Габриель.

Несколько секунд они не выпускали друг друга из объятий. Она знала: несмотря ни на что, Флёр всегда поддержит ее.

Она выскользнула из рук сестры, взяла планшет и расправила плечи. Если верить собранной информации, Гарри привлекали интеллект и уверенность. Две главные женщины в его жизни, Чжоу и Гермиона, были исключительно умны. Хотя Габриель, может, и не дотягивала до уровня Гермионы — и с радостью можно добавить, что мало кто дотягивал, — Чжоу она в этом обгоняла. Уверенность… тут еще надо поработать.

Остальных девушек в его жизни можно не считать. С Джинни все закончилось, не успев начаться, по словам Флёр, которая ей об этом доложила.

Она посмотрела на часы, забыв о сестре, и нахмурилась: до встречи оставалось еще несколько минут.

Она немедленно заставила нервозность отступить и, взяв себя в руки, еще раз пробежалась глазами по заметкам. Понять Гарри было несложно. Его любимым блюдом была пастушья запеканка с подливой. Не умея готовить, она с легкостью уговорила Добби сменить школу и помочь ей. Не совсем честно использовать свои чары на эльфе, но подобные мелочи не помеха. Гарри нуждался в друге, чтобы не тосковать по дому.

Конечно, если он будет тосковать по дому. Не то чтобы у него был дом. По ее сведениям, он жил в маленьком домике, который использовал, можно сказать, как базу. У нее в заметках числилось, что каминная полка пустовала, а в гостиной была только фотография, на которой он учит ОД.

У него как будто не было корней. Это ей придется изменить. Было очевидно, что Гарри не имеет представления о том, что такое дом, и ему нужен будет кто-то, кто показал бы, как его создать.

Она снова глянула на часы и нацепила на лицо вежливую улыбку. Сначала она хотела прыгнуть на него и целовать до тех пор, пока он не согласится, но если следовать нынешнему плану, ей казалось, что Гарри хотя бы не аппарирует в Англию быстрее, чем она сумеет сказать «золотой снитч».

* * *

— Мистер Поттер, добро пожаловать в Бомбатон.

— Спасибо, Мадам Максим, — сказал Гарри, слегка поклонившись.

— Пожалуйста, зовите меня Олимпия. Я настаиваю, вы все же состоите в нашем штате, — улыбнулась обвешанная украшениями директор. — Должна похвалить ваше произношение, совершенно парижское.

Гарри улыбнулся.

— Спасибо, но, боюсь, похвалу нужно адресовать моей подруге, Гермионе. Когда у нее появляется идея фикс, например, обучить кого-то французскому, то лучше с ней не спорить. Мне даже понравилось его учить. То, что в наших школах не преподается второй язык, одно из упущений мира магии.

— Что ж, мистер Поттер. — Олимпия зашагала в ногу с Гарри. — Мне кажется, мы замечательно поладим.

— Не сомневаюсь, — сухо произнес Гарри, — если вы начнете звать меня Гарри вместо «мистер Поттер».

Директор вскинула голову и громко засмеялась.

— Хорошо, Гарри. Великодушно с твоей стороны согласиться провести с нами год. Ученики с нетерпением ждут уроков от победителя кубка мира.

— Надеюсь, я справлюсь. Я никогда толком не преподавал.

— Чепуха, — твердо возразила Олимп. — У меня есть подробный отчет о твоей работе с ОД, о ней знает весь мир. Просто невероятно, насколько ты развил способности учеников.

Гарри слегка покраснел.

— В основном это заслуга моих друзей, я был просто лидером.

— И к тому же ты скромен. Боюсь, что у меня много отчетов от разных людей, и оба ваших друга уверенно заявили о вашем усердии.

Гарри пожал плечами, не зная, что на это ответить.

— Прошу, сюда. — Олимп указала рукой направление. — Побеседуем у меня в кабинете.

— Конечно, — рассеянно ответил Гарри, окидывая взглядом территорию школы. — Я не знал, чего ожидать.

Олимп рассмеялась.

— Этот замок был построен до Великой французской революции, а нам его передали в 1769 году. Разумеется, чтобы превратить замок в полноценную школу магии, первый ее директор добавил необходимые заклинания, потратив на это двадцать лет. Закончил он недели за три до переворота, так что он нас никак не затронул.

С тех пор украшения не менялись, и замок можно считать еще и музеем. Один из лучших архитектурных памятников того времени. Сам король Луи посетил его незадолго до окончания постройки и восхищался красотой и изысканностью сооружения.

Гарри кивнул.

— Потрясающе.

— В те дни жили превосходные мастера. Люди, способные в буквальном смысле рисовать магией. Но, увы, это ремесло стало немодным, сейчас все хотя играть в квиддич да работать в министерстве.

— Эм, простите?

Олимп моргнула и хлопнула его по плечу. Сила удара напомнила ему, что он имеет дело с полувеликаншей.

— Я имела в виду не тебя, Гарри, — сказала она с улыбкой. — И если честно, пусть лучше у моих учеников будешь героем ты, чем дураки из министерства.

— В французском министерстве все не так плохо, — сказал Гарри, разглядывая красивые портреты на стенах коридора.

— Ты не знаешь, как долго их пришлось уговаривать помочь в войне. Они были убеждены, что я несу бред, говоря о возвращении Волан-де-Морта. Только когда вмешались Жан-Себастьян и еще несколько крупных политиков, министр согласился отправить мракоборцев на подмогу.

Гарри улыбнулся и кивнул. Он знал, что английское министерство куда хуже французского аналога.

Пока они шли по коридору, устланному пышным ковром, люди с портретов отдавали им честь.

Мадам Максим положила ладонь на ручку двери — на ней было выгравировано ее имя — и отворила ее.

— На двери наложены заклинания, так что пароли не нужны, — пояснила она. — Мы вскоре организуем тебе такой же уровень доступа, как и у остальных преподавателей.

— Спасибо, — сказал Гарри с улыбкой.

— Теперь вот о чем, — начала Олимпия, садясь за свой огромный стол (он был даже больше стола Дамблдора). — Боюсь, у меня назначено несколько встреч в Париже, и это займет всю неделю. Бюрократы опять пытаются урезать мой бюджет, и мне нужно напомнить им, что это плохая идея.

Гарри кивнул, несколько удивленный.

— Так что, — продолжила она, — я подобрала тебе гида.

— А, хорошо, — пожал плечами Гарри. По крайней мере, не придётся одному разведывать окрестности.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала Олимпия.

Гарри с любопытством развернулся, желая взглянуть на своего провожатого.

Девушка, открывшая дверь, была, пожалуй, самой красивой из всех виденных им ранее.

Длинные светлые волосы изящно обрамляли лицо и ниспадали к плечам мягкими прядями. На светлом лице, над стройным носом и губами в форме лука амура красовались самые крупные лазурные глаза, которые он когда-либо видел.

— Габриель? — Гарри узнал ее по фотографиям, которые Флёр показывала ему в последние несколько лет.

— Гарри, — тепло улыбнулась она.

— Я как раз думала, вспомнишь ли ты ее, — сказала Олимпия, улыбаясь.

— Как он мог забыть девушку, чью жизнь спас? — спросила Габриель.

— Да я ничего такого не сделал, — пожал плечами Гарри.

— Думаю, ты изменишь свое мнение, — твердо заявила директор. — Как-нибудь мы поговорим о твоем чувстве собственного достоинства. Скромность — это хорошо, но порой уместна и гордость за свои достижения.

— В общем, Габриель проведет тебя к твоей комнате и послужит гидом следующие несколько дней.

— Пройдемте за мной, сначала я покажу вам вашу комнату, а затем мы осмотрим школу.

Гарри кивнул.

— Увидимся позже? — спросил Гарри директора.

— На ужине, да, — кивнула она. — Я отбываю в Париж завтра утром.

Гарри кивнул, склонился в уважительном полупоклоне и вышел из кабинета. Он зашагал по коридору обратно к парадному входу вслед за Габриель.

— А почему ты не поехала домой? Сейчас же каникулы, — спросил Гарри по пути.

— У папы в министерстве много дел, — объяснила она, грациозно пожав плечами. — К тому же у них с мамой второй медовый месяц. Флёр все время с Биллом, ей не до шаловливой сестренки. Поэтому я решила позаниматься, чтобы с уроками первое время было полегче.

Гарри кивнул и улыбнулся.

— Ты смахиваешь на Гермиону. А ничего, что ты будешь моим гидом? Я ведь отвлекаю тебя от занятий.

— Вовсе нет, я все равно учусь лучше всех. Комнаты преподавателей на первом этаже, — сказала она, проводя его по одной из двух широких лестниц, занимавших большую часть вестибюля.

— Комнаты преподавателей в Хогвартсе очень хорошо спрятаны, — вспомнил Гарри, следуя за ней.

— Из-за проделок учеников? — спросила Габриель. — Мародеры известны даже тут, не говоря уже о близнецах Уизли.

— В таком ключе я об этом не думал, — засмеялся Гарри.

— Ну, на этот коридор наложены защитные заклинания, дальше ученики не смогут сделать ни шага.

— Тебя они не остановили.

— Ах, но я не простая ученица. Я староста. — Она улыбнулась.

— Тебе всего шестнадцать, значит, ты на шестом курсе?

— Удивлена, что вы запомнили.

— Я запомнил, что тебе было восемь, когда проходил турнир. Прибавить еще восемь лет нетрудно.

По лицу Габриель скользнула тень улыбки.

— И правда. Но да, я всегда была более развитой, чем остальные, да и поведение и оценки оправдывали должность.

— А семикурсники не жаловались?

— Немного, но с этим помогли мои чары.

— А-а-а, — протянул Гарри, кивнув.

Габриель остановилась и посмотрела ему в глаза.

— Правда, что вы неподвластны чарам вейл?

Гарри резко кивнул.

— Вы не против, если я это проверю? Я никогда не встречала человека, которого не смогла бы очаровать с полоборота. Для меня это будет весьма познавательно.

Гарри легонько улыбнулся. Он хотел было отказать, но она обмолвилась, что это будет полезный опыт, и он понимал почему.

— Хорошо, — согласился он.

— Можно в помещении? — спросила Габриель, указывая на дверь. — Не хочу, чтоб под чары подпал кто-то еще.

— Мудрая мысль, — одобрил Гарри, хотя пока никого больше не видел.

— Дверь прочитает вашу «подпись», когда вы ее откроете, — сказала Габриель. — Просто дотроньтесь до ручки.

Гарри взялся за ручку и посмотрел на девушку — ничего не происходило.

Она нахмурилась; правда, это лишь сделало ее еще симпатичнее.

— Странно, — медленно сказала она. — Она должна была вас узнать.

— А, — смущенно сказал Гарри. Он закрыл на секунду глаза и отключил обнуляющее поле, которое поддерживал вокруг себя. Дверь со щелчком открылась, и он вошел внутрь; Габриель последовала за ним.

Комната была самой потрясающей из всех, в которые ступала его нога. Стены были покрыты кремовыми панелями с темной обводкой. Перед небольшим камином стояли антикварные кремово-красные стулья, слева — широкий стол с неудобным с виду креслом. Гарри обошел его правее и посмотрел сквозь дверной проем в спальню.

Спальня была не менее восхитительна: перед большим золотым овальным зеркалом стоял антикварный комод. На драпированной красной тканью кровати лежали четыре декоративные подушки рядом с несколькими обычными. По бокам кровати — две тумбочки, на которых покоились канделябры с негаснущими свечами. У подножья кровати — два одинаковых стула.

Он повернулся и увидел, что Габриель скромно сидела на стуле у камина. Решив осмотреться позже, Гарри сел напротив нее. Он приятно удивился, поняв, что на стул наложено заклинание, делающее его более удобным, и с наслаждением откинулся назад.

— Могу я поинтересоваться, почему заклинание на двери сначала не сработало? — спросила Габриель. В левой руке она держала перо, а на коленке пристроила планшет.

Гарри медленно поднял на нее глаза, пытаясь решить, говорить ей или нет.

— Буду признателен, если это останется между нами. — Он выдержал паузу и немного удивился, когда перо исчезло у нее из руки. — Я накладываю на себя продолжительное заклинание, обнуляющее слабую магию, — тихо объяснил он. — Магические предметы перестают работать, и довольно много заклинаний и проклятий сводится на нет.

— Так вот что помогло вам победить Волан-де-Морта, — возбужденно сказала Габриель. — Не знала, что подобное вообще возможно.

— Обычно невозможно, — улыбнулся Гарри. — Ее энтузиазм был заразителен, как и ее рвение учиться. Она чем-то напоминала юную Гермиону. — Это заклинание разработали Гермиона, Рон, Падма Патил и еще несколько выпускников Хогвартса. У большинства людей просто не хватает сил его поддерживать. С ним сложнее летать на метле, так как надо обволакивать полем и ее, чтобы она могла летать. Плюсов никаких: мне нужно было пройти осмотр членов лиги и получить разрешение играть с обнуляющим полем.

Габриель кивнула.

— Как работает продолжительное заклинание? Обычно, когда накладывают перманентное заклинание на внешний объект, то дают ему достаточно силы для желаемого срока действия и забывают о нем. Одно заклинание.

— Тут по-другому. Я соединил заклинание со своим источником силы, так что оно постоянно ее забирает, но в конечном счете для моей магии это полезно.

— Почему?

— Это как тренировка выносливости.

— А-а-а, — прервала его Габриель, радостно хлопнув в ладоши. — Твоя магия привыкла поддерживать заклинание и теперь спокойно с ним справляется, а если ты отключишь поле, то твой запас магии увеличивается.

— Как-то так, да, — согласился Гарри. — Я отключил поле на какое-то время, чтобы дать подействовать заклинанию на двери. Надо будет об этом не забывать.

— Интересно, а нельзя ли сделать карточку с твоей «подписью»? Как некий ключ.

— Хорошая идея. — Ее смышленость впечатлила Гарри.

Она улыбнулась ему, и в ее руке снова появилось перо.

— Итак, могу я задействовать свои чары?

— Давай.

Он поерзал на стуле, потом внимательно посмотрел на нее. Когда то же самое попыталась проделать Флёр, он почувствовал легкое раздражение, отчасти из-за того, что в комнате находился Билл.

Он снял свои ментальные блоки, желая почувствовать эффект её чар. Сперва он заметил, что ее глаза увеличились в размере, что он мог заглядывать глубоко ей в душу, что ей нужен был только он. Возникло ощущение, будто все, кроме ее фигуры, меркнет. Волосы Габриель слегка колыхались, словно на слабом ветерке.

Он почувствовал, как растет ее сила, и не желая поддаваться, начал опять поднимать блоки, вскоре восстановив их полностью. Ментальная битва с Волан-де-Мортом оставила ему не одну душевную травму и непроницаемую защиту. Он подвергался атакам несколько лет и не понаслышке знал, каково это. Даже Альбусу не удавалось ничего из него вытянуть.

Наблюдая за Габриель, он заметил, что ее внешность только слегка приукрашена чарами: колышущиеся волосы и увеличенные глаза, но по большей части чары оказывали эффект на его сознание.

Она остановилась и откинулась на спинку стула, тяжело дыша. Потом задумчиво на него посмотрела.

— Как будто с разбега врезалась в замковую стену, — тихо произнесла она.

Гарри кивнул.

— Было интересно понаблюдать за тобой.

Она что-то записала на планшете и улыбнулась.

— Может быть, перед прогулкой я оставлю вас на час и дам расслабиться и разобрать вещи?

Гарри секунду подумал и кивнул.

— Да, отлично.

Габриель встала и направилась к двери, но вдруг остановилась и, повернувшись в полоборота, посмотрела на него.

— Была рада вас снова увидеть, — улыбаясь, сказала она, немного покраснев.

Он тоже улыбнулся в ответ.

— Рад был встретить знакомое лицо.

Она кивнула и покинула комнату.

Гарри медленно осмотрелся и помотал головой. Если можно какую-то комнату назвать дворцовой, то точно эту. Даже особняк Малфоев ей в подметки не годился, чего говорить о его двухкомнатном бунгало в озерном округе.

* * *

Габриель опустилась на стул и уставилась в потолок.

— Ну? — возбужденно спросила Флёр. — Как все прошло?

Габриель устало покачала головой.

— Сколько силы ты использовала, когда пыталась очаровать его?

— Немного, я не хотела задеть Билла. Я просто сосредоточилась на Гарри и попыталась спровоцировать реакцию.

Габриель кивнула.

— Я использовала всю свою силу.

— Габриель! — закричала Флёр. — Ты же знаешь, что так нельзя!

— Он мне разрешил, — ответила младшая сестра. — И я хотела почувствовать, каково это — не сдерживаться. Еще чуть-чуть, и я бы трансформировалась. Как будто атаковала металлическую плиту: ни единой бреши. Было почти больно. Я никогда не встречала кого-то с такой силой, включая Дамблдора.

— Это тебя пугает?

— Нет, — улыбнулась Габриель. — Ты знаешь, что это значит?

— Что?

— У меня может быть нормальная жизнь. Я могу не беспокоится о несчастных случаях.

Флёр немного помолчала.

— Кажется, я завидую, — тихо сказала она.

— Может, Гарри согласится научить Вильяма?

Флёр улыбнулась.

— Это бы помогло, но Билл — обычный волшебник.

Габриель кивнула.

— А Гарри — точно не обычный. Сегодня я поняла в полной мере, насколько он экстраординарный.

— О?

— Извини, я обещала никому не рассказывать.

— Я не кто-нибудь, а твоя старшая сестра.

Габриель беспечно махнула рукой.

— Тогда как заботливая сестра дай мне что-нибудь попить. Я через час должна устроить ему экскурсию по школе, а затем отвести на ужин.

— Его первый прием пищи во Франции, — улыбнулась Флёр, подходя к серванту, и налила сестре стакан апельсинового сока. — У него случится культурный шок, когда он увидит, как едят настоящие люди.

— Гарри — настоящий человек, — вздохнула Габриель.

— Знаю, знаю, я тебя просто дразню, — парировала Флёр. — И почему ты не хочешь пояснить, что ты имела в виду только что?

— Потому что я дала слово, и мне нужно, чтобы Гарри мне доверял. Чего не случится, если я буду раздавать его секреты направо и налево.

Флёр улыбнулась и кивнула.

— Он рассказал тебе об обнуляющем поле. Я рада. Это значит, что он воспринимает тебя как друга, а их у него немного.

— Ты знаешь?

— Так как мы с Биллом вместе, Гарри разрешил ему рассказать мне. Билл взял с меня клятву не распространяться. Поле многое объяснило. Например, почему почту ему нужно отправлять специально натренированными совами — обычные не могут найти его дом.

Габриель повернулась к сестре, сбросила туфли и подобрала под себя ноги.

— Ты забыла упомянуть, что он гораздо красивее, чем на фотографиях.

— Разве? — Флёр лукаво ухмыльнулась. — Ну надо же.

— Это было нечестно, — надула губы Габриель. — Вся собранная мной информация оказалось бесполезным мусором. «Ошеломительно» не то слово.

— Изучать человека на бумаге — это еще не все, мой ангелочек. Так ты не найдешь путь к его сердцу. Нужно чувствовать.

— Я чувствую, — возразила Габриель. — Но если поддамся чувствам, то отпугну его. Нужно подойти к этому рационально.

— Думаю, ты недооцениваешь себя.

— Ты не сидела в его комнате, под его буравящим взглядом, пуская в него всю свою силу и осознавая, что он властен над тобой, а ты над ним — нет. Я уязвима перед ним, а я к этому не привыкла. Никогда не думала, что окажусь в таком положении. Да, ты собираешься спариться с Биллом, но ты никогда не поймешь, что значит быть бессильной перед мужчиной. Ни одной вейле не приходилось прежде с этим сталкиваться. И более того, у меня нет выбора. Если я от него отказываюсь, то схожу с ума. В любой момент я могу сказать ему правду — и он будет моим. Я могу переспать с ним уже завтра и разделаться с этой проблемой. Но я знаю, что если так поступлю, то уничтожу часть его. Он пожертвовал всем. Он чувствует себя чужаком в своей стране, его семья мертва, у него ровно два близких друга и чуть более широкий круг хороших знакомых, и теперь он не может заниматься любимым спортом. — Габриель замолкла, тяжело дыша, к глазам подступили слезы. — Так что, пожалуйста, дорогая сестра, — прошептала она, — не говори, что я недооцениваю себя. Я точно знаю, что мне нужно сделать, и я знаю, что другого пути нет.

В следующий миг Габриель снова оказалась в объятиях Флёр и больше не стала сдерживать слезы.

Гарри смотрел на себя в зеркало, застегивая пуговицы рубашки. Гермиона убедила его прикупить нормальной одежды и в субботу потащила по магловским магазинам Лондона, чтобы на новую работу он вышел в подобающем виде.

Гарри нагнулся и быстро завязал шнурки черных ботинок, невольно шевеля плечом. Оно уже не так сильно болело, но ему очень доходчиво объяснили, насколько оно хрупкое.

Он пробежался пальцами по волосам, которые все никак не хотели лежать смирно, несмотря на все усилия Гермионы. Он наотрез отказался от ее дальнейшей помощи, когда она предложила проверить его волосы на наличие проклятий.

В дверь тихо постучали; он открыл ее и впустил Габриель.

На ней было белое плиссированное платье, черный блейзер и черные с кремово-белыми вставками сандалии.

— Хорошо выглядите, — с улыбкой похвалила Габриель, оглядывая его с головы до пят.

— Спасибо. — Он повернулся обратно к тумбочке и надел часы. — Ты тоже.

— Польщена, — широко улыбнувшись, ответила она. — Особая серия Ив Сен-Лорана.

— Магловский дизайнер?

— Один из лучших, — кивнула она.

— Тебе идет. Ну что, пойдем?

— Да, конечно, — присела в реверансе Габриель. — Я подумала, что можно начать с поля для квиддича.

Гарри улыбнулся:

— Хорошая идея. — Они вышли из комнаты, и он последовал за ней по коридору.

— Потеряться тут сложно, — сказала она. — Все очень логично. Комнаты начинаются с цифры этажа, на котором расположены. Иногда приписываются детали вроде крыла.

Гарри кивнул.

— В Хогвартсе комнаты перемещались по собственному желанию. Порой было сложно найти нужную.

— Я всегда восхищалась Хогвартсом, но не думаю, что хотела бы там учиться. Кажется, он не особо приветлив к ученикам.

— Все не так плохо, — ответил Гарри. — Просто нужно чаще следить за тем, куда идешь. — Они спустились по широкой лестнице и вышли на солнце. — К такой погоде я могу привыкнуть.

— Ты не блондин, — засмеялась Габриель. — Если я задерживаюсь на солнце без защитных заклинаний, то становлюсь страшной, как горгона Медуза.

— Сомневаюсь, что ты можешь быть страшной, — ответил Гарри и сразу прикусил язык. Его немного волновало, что он слегка флиртовал со своей будущей ученицей.

Габриель улыбнулась ему и завернула за угол.

— С виду новое, — сказал Гарри, глядя на поле для квиддича.

— Так и есть, — подтвердила Габриель. — И ученикам не терпится обучиться игре как следует.

— Что-что? — озадаченно спросил Гарри.

— Мы никогда не играли в школе в квиддич, — объяснила она. — Его считали слишком опасным видом спорта. Однако после позора на кубке мира, когда сборную Франции разгромила Гамбия, власти решили, что квиддичу надо обучать с детства, чтобы у талантливых игроков было больше времени на подготовку.

— Значит, я буду помогать Франции находить людей, которые потом станут моими соперниками.

— Ага.

Гарри кивнул и прошел на середину поля.

— Знакомый дизайн.

— Мадам Максим одолжила планы у Дамблдора. А здесь, — сказала она, подводя его к углу поля, — сарай для инвентаря.

Гарри слегка улыбнулся. Это был отнюдь не сарай. Как и остальные здания школы, он блистал роскошью. Вдоль стены в ряд выстроились двадцать новеньких мётел топовой модели. Он подошел ближе и внимательно изучил каждую.

— Метлы нам подарили клубы Французской Лиги. Мы заручились их поддержкой. Они все признают, что ваш с Оливером Вудом талант развил Хогвартс, а успех Виктора Крама обусловлен тренировками в Дурмстранге.

— А у вас есть что-то вроде факультетов?

— Нет, — вздохнула Габриель. — Думаю, мадам Максим обсудит с вами, как лучше привить дух соперничества.

Гарри задумчиво кивнул. Он, скорее всего, предложит разделение на что-то типа факультетов, только без помощи Распределяющей Шляпы. Поощрять соперничество — это хорошо, но когда факультет определяется на основе характера, то о разнородности речи не идет. Поэтому, собственно, Слизерин и наплодил Пожирателей Смерти.

— А как разделены ученики? По спальням?

— По курсу, — объяснила Габриель, снова выходя на солнце. — У каждого курса своя гостиная и спальни.

— Как староста, что скажешь: как ученики отреагируют на систему факультетов? Я не хочу разделять людей по характеру, как Хогвартс, лучше собирать в каждой группе учеников со своими сильными сторонами и разным опытом.

— Думаю, им покажется это странным, но в то же время интересным. Я считаю, что нам не хватает соперничества. После выпуска нам зачастую тяжело привыкнуть к конкуренции реального мира, правда, потом мы понимаем, что жизнь несправедлива. В прошлом году мне поручили взять интервью у нескольких выпускников, чтобы узнать, что они думают о жизни вне Бомбатона. Было весьма познавательно.

Гарри слегка улыбнулся.

— В Турнире Трех Волшебников у Флёр проблем вроде не было.

— Вы имеете в виду, кроме того, что она заняла последнее место? Ее неподготовленность осталась незамеченной благодаря высокомерию и чарам вейлы.

Гарри кивнул. Вернувшись в здание школы, они зашли в одну из спален учеников. Она напоминала огромную библиотеку с расставленными четверками партами и несколькими крупными каминами, перед которыми стояли уютные кресла.

— В Хогвартсе такая комната долго бы не протянула, — улыбнулся он. — Особенно в Гриффиндоре. У нас не просто так была старая мебель.

— Из-за вандалов? — спросила Габриель. — У нас подобное случается нечасто.

— Это хорошее средство, чтобы снять напряжение, особенно в тяжелые времена.

Габриель кивнула и промолчала, отчего Гарри подумал, что она не уверена в его правоте.

Она посмотрела на часики у себя на запястье, потом на Гарри.

— Перед ужином мы можем успеть посетить один из классов. У вас есть какие-нибудь предпочтения?

— Может, класс зельеварения? — Гарри было любопытно, что предлагал вместо подземелий Хогвартса Бомбатон. Так как времени было мало, он решил оставить действительно интересующие его классы на потом.

Габриель кивнула.

— Он на четвертом этаже.

Они вышли из спальни и поднялись на два этажа выше. Гарри остановился у окна и посмотрел наружу.

— Вид с крыши еще лучше, — отметила Габриель, тоже окидывая взглядом территорию школы.

Гарри кивнул и последовал за ней по коридору. Класс был прекрасно оборудован — в каждую парту встроен котел, в простенках между окнами висели плакаты с информацией о технике безопасности и подсказками о наиболее простых операциях зельеварения. «Очень полезно, — подумал он, — не то что Снейп со своим бесконечным ором».

Габриель снова посмотрела на часы.

— Если отправимся на ужин сейчас, то как раз чуть-чуть опоздаем.

— Опоздаем? — переспросил Гарри.

— Ну конечно, — улыбнулась Габриель. — Невежливо приходить вовремя, принято появляться на пятнадцать минут позже.

Гарри кивнул и зашагал за ней вниз по лестнице, расправив плечи. Он давно не ел в присутствии такого количества людей и изрядно нервничал.

— Не волнуйтесь, — тихо сказала Габриель. — Я отвечаю в том числе и за то, чтобы вы влились в коллектив и приятно провели время. Возможно, вам зададут некоторые личные вопросы — если не хотите отвечать, то вежливо откажитесь. Я и мадам Максим позаботимся, чтобы люди не переходили грань.

Гарри склонил голову набок, посмотрел на девушку и медленно улыбнулся. Его немного сбивало с толку то, что она чуть ли не читала его мысли.

Габриель остановилась перед внушительными двойными дверями, затем протянула руку вверх и коснулась одной из панелей. Двери распахнулись, являя взору величественный зал.

Между статуй и портретов, вдоль стен стояли шкафы из красного дерева. В центре зала стоял один длинный стол, хотя места оставалось еще на несколько. В отличие от столовой Хогвартса, здесь потолок не был зачарован; он был голубым с узорами в форме лилий.

Присутствующие беседовали, разбившись по маленьким группам. Казалось, у каждого в руках был бокал вина. В дальнем конце комнаты Гарри приметил Олимпию.

— Папа, — сказала Габриель подошедшему к ним джентльмену средних лет. — Хочу представить Гарри Поттера. Гарри, это Жан-Себастьян, мой отец.

Гарри протянул руку и, когда мужчина ее пожал, обхватил другой рукой его локоть.

— Рад видеть тебя, Жан.

— Я тоже рад встрече, Гарри, — улыбнулся Жан. — Не был уверен, вспомнишь ли ты меня.

— Как же не вспомнить? Если бы не твоя помощь, то мы бы не заполучили поддержку французских мракоборцев.

— Это меньшее, что я мог сделать. Могу я предложить тебе выпить?

Гарри кивнул и поднес протянутый ему бокал к носу — в ноздри ударил богатый аромат.

— Ch?teau de Laubade, 1948 год, — с улыбкой сказал Жан. — Одно из лучших наших вин.

Гарри кивнул и пригубил напиток, скрыв свое удивление от того, что Габриель тоже взяла бокал. Он забыл слова Гермионы о том, что детям во Франции часто разрешают пить вино со взрослыми.

— Габриель уже показала тебе поле для квиддича?

— Она невероятно терпеливый гид, — ответил Гарри. — Спокойно ждала, пока я осматривал каждую метлу.

В ответ на похвалу Габриель мило покраснела.

— Пустяки.

— Скоро прибудут несколько наших преподавателей, — сказал Жан. — Потом приступим к ужину.

Гарри кивнул.

— Все-таки красивая у вас школа.

— Согласен. Мне выпала честь состоять в совете управляющих Бомбатона. Я стараюсь проводить здесь хотя бы одну ночь в неделю. Заодно провожу время с дочерью. — Он нежно улыбнулся Габриель.

— Папа! — обняла его Габриель.

— Габриель упомянула, что у вас второй медовый месяц?

— Так и есть, — ответил Жан. — Мы вчера прилетели с Канарских островов.

Большие часы прозвонили шесть с половиной, и с тихим хлопком прибыли еще четыре преподавателя.

Гарри пришел в движение еще до того, как появился последний прибывший. Его чувства обострились, а магия забурлила.

— Никому не двигаться, — прорычал он с акцентом, более привычным для французов, чем тот, с которым он говорил до этого. В левой руке он держал палочку, а правая светилась.

Повисла мертвая тишина; все пристально смотрели на Гарри.

— От кого-то из вас веет черной магией. От кого? — потребовал ответа он. В ходе войны Гарри научился чувствовать черную магию, магию, несущую смерть или страдания.

Так как никто не шевелился, Гарри сделал несколько резких движений рукой, отделяя четверых новоприбывших, выстраивая их в ряд и быстро запуская в каждого луч белого света. Одна преподавательница слабо засветилась. Гарри зашагал к ней, сняв заклинания с остальных.

Прической, смахивавшей на воронье гнездо, и мятой мантией она напоминала ему Трелони.

Гарри направил на нее палочку, двигая ей вверх-вниз. Палочка остановилась, указывая на правую руку преподавательницы. Особо не задумываясь, он обездвижил ее, наложив модифицированный Петрификус. Затем аккуратно снял с ее пальца кольцо и призвал к себе кувшин с водой.

Бросив кольцо в воду, Гарри прошептал по-английски: «Покажись». Тем временем он не отрываясь следил за женщиной. Неверное движение — и она умрёт, а задавать вопросы можно будет потом.

Повсюду раздались вздохи: над водой появилась маленькая фигура в капюшоне.

— Я Кольцо Убийства, — представилась она на французском. — Мое прикосновение смертельно. Я убило уже сорок шесть раз.

Фигура исчезла, потонув в воде.

Гарри повернулся к преподавательнице, ошарашенно смотревшей на кувшин.

— И почему вы носите кольцо убийцы? — холодно спросил он, снимая заклинание с ее головы, чтобы она могла ответить.

— Я… Я… Я не знала, — ответила она.

— Врете, — бросил Гарри.

Она в отчаянии поглядела по сторонам. Похоже, никто не спешил ее выручить.

— Это фамильная драгоценность. До меня доходили только слухи...

— Зачем вы носите его?

Она отвела глаза.

— Смотрите на меня, — прорычал Гарри. Ее голова резко повернулась обратно.

Женщина медленно покраснела.

— Я слышала, что вы можете обнаруживать черную магию, и я хотела проверить, правда ли это.

Гарри посмотрел на нее с отвращением. Как раз подобного он хотел избежать, не желая устраивать шоу. Зарычав, он обратил всю злость в заклинание, бросив его в кувшин. Его охватили языки пламени, и вода мгновенно испарилась. Гарри не ослаблял поток магической силы, пока не исчез последний след черной магии — кольцо было уничтожено.

Он огляделся и вздохнул: на него в смятении пялились все присутствующие.

Гарри повернулся к Олимпии, с любопытством смотревшей на него.

— Простите, я потерял аппетит.

Не дожидаясь ответа, он махнул рукой, освобождая преподавательницу, и направился к открывшейся двери, которая захлопнулась, как только он вышел.

* * *

Габриель проводила взглядом спину Гарри и помотала головой. Она слышала, в основном от Рона и Гермионы, что Гарри мог быть самым грозным человеком на планете, но до этой сцены не особо им верила. Она никогда в жизни не ощущала столько сконцентрированной магической силы. У нее аж волоски на шее встали дыбом.

Она вдруг отчетливо поняла, как он победил Волан-де-Морта. Плевать он хотел на собственную защиту, Гарри находился во власти решимости сделать все, что потребуется, независимо от цены.

Габриель повернулась лицом к преподавательнице и изо всех сил постаралась усмирить свой гнев. Но ей это не удалось, и она сделала шаг вперед, готовая озвучить свое мнение в насколько возможно грубой форме.

Ее остановила чья-то рука, опустившаяся на плечо, и Габриель посмотрела наверх. Гнев улетучился, когда она увидела выражение лица отца. Она была рада, что мелькавшая в его глазах тихая ярость направлена не на нее.

Жан пересек комнату таким же уверенным шагом, как и Гарри.

— О чем вы только думали? — прошипел он. Преподавательница, нервничая, подняла на него глаза. — Вы хоть представляете, какие я дал обещания, чтобы мистер Поттер смог приехать к нам? Я дал слово его друзьям, что здесь он сможет спокойно вылечить плечо, вспомнить, каково быть обычным человеком. Я обещал им, что ему это пойдет на пользу. Я был с ним, когда он победил Волан-де-Морта. Пока вы тряслись у себя в классе, восемнадцатилетний парень сражался с самим воплощением зла — и выиграл. Он был неподражаем, он вынес столько боли, что мне хотелось крикнуть ему: «Хватит, сдайся!» -но он не сдавался. Он превозмогал себя ради остального мира. И только благодаря ему вы теперь можете продолжать учить детей. Французское правительство в редком приступе компетентности наделило меня всеми необходимыми полномочиями, чтобы Гарри никто и ничто не досаждало. Франция всегда платит по долгам, а этому юноше мы задолжали по-крупному. Правительство каждой страны хотело бы заполучить Гарри на подобных условиях, чтобы как-то отблагодарить его. Ему присудили орден Легиона Чести, хоть он его и не принял. — Жан сделал паузу и окинул сердитым взглядом остальных. — Надеюсь, такого больше не повторится, — тихо сказал он голосом, в котором явно звучали нотки угрозы.

— Не повторится, — твердо произнесла Олимпия. — Мадам Прево, ждите меня в моем кабинете.

Преподавательница кивнула и почти бегом покинула зал.

— Прошу прощения, Жан, — тихо сказала Олимпия. — Я должна была предвидеть, что кто-то сглупит.

Жан вздохнул, подошел к стулу и плюхнулся на него.

— А я хочу узнать, — произнес профессор Баярд, преподававший защиту от темных искусств, — не захочет ли Гарри поделиться опытом в моем классе защиты. Никогда не видел более впечатляющей магии.

Жан слегка улыбнулся.

— Вы бы видели его, когда он по-настоящему зол. Я не знаю. Подозреваю, что если вы вежливо попросите, то он не станет сильно противиться. Но не забывайте, что его два года обучали лучшие дуэлянты мира. Как и подобает хорошему ученику, он вскоре превзошел своих учителей. Наделенный к тому же железной волей, решимостью и твердыми моральными принципами, он — рыцарь.

— Папа, — подошла к отцу Габриель. — Гарри ничего не ел с обеда.

— У вас с ним все в порядке?

Она на секунду задумалась.

— Все шло прекрасно до тех пор, пока не встряла Профессор Идиот.

— Тебя не беспокоит его магия?

— Разумеется, нет. У меня нет ничего, связанного с Тёмными Искусствами.

Жан улыбнулся и сунул руку в карман, откуда достал кошелек и протянул ей несколько банкнот.

— Вот. Магловские деньги. Своди его в Париж и накорми. Думаю, он будет не против поужинать только с тобой.

— А как мы туда доберемся? Я не умею аппарировать.

— Гарри наверняка сможет перенести с собой всю школу, — сухо произнес Жан. — Одна девушка труда не составит.

Габриель улыбнулась и легонько поцеловала отца в щеку.

— Постараюсь убедить Гарри, что она дура и что по ее поступкам не стоит судить об остальных.

— Вот моя дочурка. Поторопись, он, наверное, винит себя за то, как обошелся с ней.

— Согласна, хотя не понимаю, почему. Я бы ее ударила.

Габриель ухмыльнулась отцу, поклонилась мадам Максим и помчалась из зала.

Она взбежала по лестнице и, остановившись у двери комнаты Гарри, прислушалась, разобрав ругательства.

Взяв себя в руки, Габриель постучала в дверь.

Немного погодя дверь отворилась, и она чуть не ахнула. Глаза Гарри пылали зеленым огнем. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, частично обнажая грудь, а рукава закатаны.

Ей хотелось, чтобы он так смотрел на нее. Ей хотелось, чтобы он так потерял контроль из-за нее, хотелось, чтобы он в таком бешенстве поцеловал ее, словно желая поглотить душу. Она хотела его. Сильно. Прямо сейчас.

Габриель беспощадно подавила эти чувства.

— Простите, — сказала она, смотря в пол. — Мы не ожидали, что Профессор Идиот способна на такую глупость.

На какое-то время повисло молчание, после чего она в надежде подняла глаза. Кажется, гнев покинул Гарри, сменившись изумлением. Он прислонился к косяку и засмеялся.

— Профессор Идиот?

— Прозвище, — ответила Габриель, улыбнувшись. — Ее зовут Прево. Она преподает прорицания.

Гарри громко вздохнул.

— Моя преподавательница прорицаний словно одержимая предсказывала мою смерть.

Габриель кивнула; она слышала о Трелони.

— Не будем о грустном. Отец говорит, что вы можете спокойно аппарировать двух человек.

Гарри кивнул и озадаченно посмотрел на нее.

— В таком случае давайте где-нибудь перекусим.

У Гарри на лице читалось удивление.

— Вы не хотите есть сегодня с остальными, я права?

Он кивнул.

— Тогда давайте отправимся в Париж и тихо-мирно поедим среди маглов.

— Мне нравится эта идея.

— Куртка не потребуется, погода сейчас идеальная.

Он кивнул и шагнул вперед, застегивая одну из верхних пуговиц рубашки.

— Мой отец весьма недоволен выходкой Профессора Идиота, — сказала Габриель, ведя Гарри по коридору. — Он пообещал вашим друзьям, что вам не придется сталкиваться с подобными ситуациями. Он считает, что нарушил обещание, и ясно высказал свои мысли на этот счет.

Гарри нахмурился.

— Он не виноват. Твой отец — благородный человек.

Габриель открыла дверь с узорчатыми наличниками.

— Здесь наш пункт аппарирования. Магические заслоны позволят покинуть замок, но вернуться — нет.

— Хогвартсу не помешало бы что-то похожее. Куда отправляемся?

— Вы можете увидеть место назначения в моих мыслях? — спросила Габриель. Она не беспокоилась, что Гарри залезет слишком глубоко. Он был чересчур благороден для этого.

Гарри кивнул, но потом замешкался, смущенно глядя на нее.

— Боюсь, чтобы вместе аппарировать, ты должна стоять близко ко мне, — объяснил он.

Габриель улыбнулась. Шикарно. Она подошла к нему и обняла, чувствуя, как руки Гарри обхватывают ее плечи. Повернув голову набок, она ощутила щекой тепло его груди и услышала умиротворяющее биение его сердца. Только в объятиях своей пары она могла чувствовать себя как дома. Ее голова идеально умещалась под его подбородком. Усилием воли она воздержалась от того, чтобы обнять его крепче. Ее природа вейлы страстно взывала об этом — такого Габриель еще никогда не ощущала.

На миг они как будто стали невесомыми и перенеслись в переулок. Габриель выбрала этот, немноголюдный, где их вряд ли увидят маглы. Гарри отпустил ее, и она неохотно отодвинулась назад. Она сразу же соскучилась по этим ощущениям, но это лишь подхлестнуло ее решимость. Каждой частичкой своего существа она хотела провести жизнь в его объятиях — ради этого она была готова на все. Ну, почти на все. Она не была готова сказать ему правду. Габриель ни за что на свете не хотела добиться его таким способом, неважно, чего будет стоить другой. Лучше сойти с ума, чем по глупости заточить его в пожизненный плен.

— Нам туда. — Она улыбнулась, прогоняя из головы мрачные мысли, и указала в сторону оживленной улицы. Но едва она сделала пару шагов, как четыре парня, одетых в красные кожанки, вынырнули из-за угла, направляясь к Гарри и Габриель.

— Опаньки, что у нас тут? — презрительно усмехнулся один из них. — Нам сегодня повезло. Гони бумажник и девку, и, может, мы сохраним тебе жизнь.

Габриель почувствовала, как вокруг сердца сжимается холодная рука страха. Не в состоянии двинуться с места, она смотрела на четверку парней. Она никогда не попадала в подобную ситуацию, и сейчас, когда пыталась вспомнить что-то из уроков по защите, ее разум словно онемел.

— Или, — протянул Гарри, — вы разворачиваетесь и убегаете, а я не убиваю вас за то, что прервали мой вечер.

Гопник достал большой нож.

— Да что ты говоришь?

Габриель шагнула ближе к Гарри, прячась за его спиной.

Гарри только улыбнулся.

— Вы связались с тем, чего не понимаете, — пробирающим до дрожи голосом сказал он. — Знайте, что и цена соответствующая.

Она почувствовала, как его руки обхватывают ее талию и приподнимают ее тело.

— Моя очаровательная леди, — пронесся эхом его завораживающий голос по переулку, — вы подождете здесь. Вы не двинетесь с места. Я доведу вас до экстаза, когда буду поглощать вашу жизненную силу. Но сначала я покажу этим хулиганам, что бывает, если прервать ужин Носферату.

Ее взгляд был прикован к клыкам, которые она до этого не замечала. Она могла двигать только глазами, поэтому уставилась на четырех негодяев.

— Че ты там вякаешь? — спросил главный.

Гарри зловеще засмеялся.

— Маленькие мальчики решили под вечер поиграть с ножиками. Еще четыре жертвы в протоколах полиции. Идите же ко мне. Идите и погрузитесь в вечный сон.

Какой-то миг в тишине никто не двигался.

Потом налетчики все как один бросились наутек через улицу — несколько машин чуть не столкнулись, пытаясь их не сбить.

Гарри — уже без клыков — обернулся к Габриель и нежно улыбнулся.

— Ты в порядке?

Она тут же разрыдалась, но он ее снова обнял.

— Ш-ш-ш, — прошептал Гарри. — Всё хорошо.

— Прости меня, — всхлипнула Габриель.

— За что? — спросил он.

— Я стояла как столб. — Она уткнулась лицом ему в плечо. — Я даже не попыталась тебе помочь.

Ее обуревало чувство вины — будто она его подвела, и это чувство было ей противно. Ей никогда прежде не было так страшно — как за себя, так и за него.

— Ничего. Честно, все хорошо. Они лишь маленькая помеха, — прошептал Гарри, гладя ее по спине.

— Но мне нужно было что-то сделать. Я вейла, хотя бы очаровала их. Да все что угодно, лишь бы стоять как истукан.

Он тихо засмеялся.

— Хочешь вернуться в школу?

— Нет, — покачала она головой. Она не хотела после такого возвращаться к отцу. Она сказала, что позаботится о Гарри, и именно это и намеревалась сделать. — Пошли поужинаем.

Он улыбнулся и развернулся.

— Одну секундочку. — Габриель достала из кармана зеркальце, чтобы посмотреть, что стало с ее лицом после слез. К счастью, следов почти не было, и она справилась с ними при помощи салфетки и всплеска чар вейлы. Она расправила плечи.

До этого все казалось таким простым. На уроках она вместе со всеми овладевала искусством дуэли и была в этом лучше всех. Уроки уроками, но когда настал момент использовать свои умения, она застыла, бесполезнее некуда. Над этим тоже стоит поработать. Чтобы быть рядом с ним, ей нужно уметь перебарывать свой страх.

А то, как он имитировал вампира? Он выглядел мрачно, загадочно. С виду опасный, как волк. Сексуальнее она еще ничего не видела. Даже несмотря на страх, в том, чтобы отдать ему свою жизнь, чтобы он выпил ее кровь, она видела нечто неописуемо эротичное.

* * *

Габриель зашла в комнату и скинула сандалии, бросила блейзер на кровать и сняла остальную одежду.

— Вернулась, я смотрю? — послышался голос Флёр из камина.

— Заходи, Флёр. — Габриель направилась в ванную и вернулась через несколько минут в штанах от пижамы и свободной футболке.

Сестра дожидалась ее на стуле, потягивая кофе.

— Ну как он?

— Сексуален? Красив? Великолепен? — сказала Габриель, проходя на кухню, чтобы заварить себе чай.

— Как ты можешь это пить? — спросила Флёр.

— Привыкла не сразу, но теперь у меня, по-моему, легкая зависимость.

— Папа рассказал мне, что случилось.

Габриель кивнула и устроилась на стуле напротив сестры.

— Когда я за ним заходила, то увидела, как он выглядит, когда неравнодушен к чему-то. Я еле-еле удержалась от того, чтобы не прыгнуть на него прямо там.

Он обнял меня, чтобы мы могли аппарировать; я бы провела в его объятиях всю оставшуюся жизнь, пребывая в полном блаженстве. — Она глубоко вдохнула. — А когда мы прибыли в Париж, нас попытались обокрасть четверо негодяев.

— Что?

— На нас напали четверо негодяев, — повторила Габриель.

Флёр рассмеялась.

— Боже. А их в морге-то опознают?

Габриель улыбнулась.

— Он был неподражаем. Без волшебной палочки превратил себя в подобие вампира, велел мне не двигаться с места, а потом сказал им, что они заплатят за то, что прервали его ужин. И они бросились бежать, будто, ну, будто у них на хвосте вампир. Один из них вроде даже обмочился.

— И?

Габриель уставилась на пальцы ног.

— А я была так напугана, что не могла пошевелиться. Я даже забыла, что я вейла и ведьма.

Флёр подошла к сестре и опустилась на колени.

— Ничего страшного. Я тоже не могла пошевелиться первый раз. Как и большинство людей. Хорошо, если рядом будет человек, который может тебя защитить.

— С Гарри в первый раз этого не случилось.

— Не сравнивай себя с ним. Гарри — герой, он уникален.

Габриель кивнула.

— Ну, потом мы приятно провели время за ужином. И он снова аппарировал, держа меня в объятиях. Но он подумает, что я бесполезна. Или еще хуже, решит, что я из того же теста, что и Чанг.

Флёр тихо посмеялась.

— Нет, не решит. Он подумает, что ты Габриель. И это хорошо.

— Разве?

— Да, — твердо сказала Флёр, — хорошо. Ладно, уже поздно, отправляйся спать. Следующие несколько дней я буду с Биллом. Если что, зови.

— Спасибо, сестрёнка.

— Не за что, — улыбнулась Флёр. — И развесь одежду по вешалкам перед сном, — добавила она и скрылась в пламени камина.

Габриель вздохнула, прошлась по комнате, потом выключила свет, заскочила в ванную помыться и почистить зубы и забралась в кровать.

Она попробовала представить их с Гарри в одной постели, тепло его тела и как приятно было бы ощущать, что он так близко.

По ее щеке прокатилась слеза и капнула на подушку. Впервые она страшно захотела рассказать ему правду. С принятыми решениями жилось проще до того, как она встретила его, до того, как он обнял ее, пусть даже как учитель ученицу.

Она продолжала плакать, свернувшись калачиком, и в конце концов заснула.

* * *

— Доброе утро, — поздоровался Гарри, войдя в кабинет директора.

— Доброе утро, Гарри, — улыбнулась Олимпия. — Хорошо спалось?

— Да, спасибо. Кровать непривычная, но я очень устал.

— Тебе понравился Париж?

Он кивнул.

— Я хотел извиниться за то, что произошло вчера.

— Тебе совершенно не за что извиняться, — перебила Олимпия. — Такого идиотизма я еще не встречала. У нас с мадам Прево был долгий разговор касательно ее поступка, и теперь она на испытательном сроке. Мы не терпим подобного поведения.

Гарри был приятно удивлен.

— Спасибо.

— Но у меня есть один вопрос.

— Да?

— Не согласишься ли ты поговорить с нашим профессором защиты? Его очень впечатлила вчера твоя магия, и он был бы рад узнать о ней больше и по возможности обучить ей наших учеников.

Гарри задумчиво посмотрел на полувеликаншу.

— Я встречусь с ним, — медленно сказал он. — При условии, что он не будет давить на меня, если я не захочу отвечать на какие-то вопросы. Простите, но кое-что я предпочитаю держать при себе.

— Разумеется, Гарри. Я сначала сама с ним поговорю, чтобы проблем точно не было. Габриель хорошо о тебе заботится?

— Выше всех похвал. Но не нарушаем ли мы какие-нибудь гласные или негласные правила? Помнится, я ни разу не заходил в комнату преподавателя.

Олимпия кивнула.

— Эти правила к Габриель не относятся, — осторожно сказала она. — Кроме того, что она староста, она еще и вейла. Тебе что-нибудь о них известно, Гарри?

— Очень мало, — признал он.

— Они взрослеют быстрее, чем люди, но вейлам приходится следовать правилам нашего общества. Мы пошли ей навстречу, разрешив пораньше стать старостой. В некотором роде она уже взрослая.

Гарри кивнул.

— Могу я поинтересоваться, что произошло вчера в Париже?

— Нас попытались ограбить несколько маглов, — ухмыльнулся он. — Она испугалась, но Габриель хватило самообладания, чтобы послушаться меня и не мешать.

— Как ты расправился с ними?

Гарри улыбнулся, показывая зубы.

— Вампир?

Гарри кивнул, и клыки исчезли.

— Ага. Я сказал им, что они прервали ужин Носферату, и они засверкали пятками.

Олимпия засмеялась.

— Габриель строга к себе, она считает, что должна была помочь. Но если честно, я рад, что она просто стояла в сторонке. Иначе все могло закончиться намного печальнее.

— По оценкам она лучше всех в классе защиты, — проговорила Олимп. — Но ей не хватает практики.

Гарри кивнул.

— Меня приятно удивило то, что она недолго грустила и быстро пришла в себя. Я благодарен ей за тот тихий вечер. Кстати, она немного рассказала о ваших планах касательно квиддича.

Олимпия кивнула и посмотрела на него.

— Думаю, я буду с тобой более откровенна, чем обычно. Я пробуду несколько дней в Париже. А когда вернусь, то хочу услышать твои предложения, например, как ты собираешься организовать команды. Надеюсь, ты не против сотрудничать с Габриель, она представляет интересы учеников.

— Могу я давать рекомендации, не касающиеся квиддича?

Олимпия ухмыльнулась.

— Можешь. Но за мной остается право к ним не прислушаться.

— Хорошо. А как я могу связаться с Жаном? Габриель сказала, что он расстроился вчера, и я хотел заверить его, что он ни в чем не виноват.

— Отличная идея, Гарри. — Она повернулась к камину, бросила в него щепотку порошка и прошептала имя.

— Олимпия? — спросила голова Жана.

— Я собираюсь в Париж, — ответила она. — Но Гарри хотел с тобой поговорить. Я оставлю вас наедине. Гарри, увидимся через пару дней.

Гарри кивнул и сел в ее кресло после того, как она вышла.

— Привет, Жан. Я просто хотел сказать: не переживай насчет вчерашнего.

— Она поступила очень глупо, — вздохнул Жан. — Но я рад, что тебя это не задело. Флёр рассказала мне, что случилось вчера в Париже. Завидую твоей сдержанности. С точки зрения закона тебе бы простили и большее.

— Не люблю ввязываться в драки. Но если надо кого-то защитить, то ввяжусь. Угрозы они не представляли. Я мог бы расправиться с ними без магии, но решил, что лучше их хорошенько напугать.

— Магловская полиция забрала их сегодня утром. Они были пьяны в стельку и бормотали что-то о вампирах, пьющих кровь ангелов.

Гарри посмеялся.

— Да, Габриель производит именно такое впечатление.

Жан кивнул и улыбнулся.

— Не хочешь погостить у нас на выходных? Флёр и Билл тоже будут, и моя жена с радостью познакомится с тобой.

— Обязательно.

— Отлично. Увидимся.

Жан поклонился и исчез.

Гарри взял плошку с летучим порошком, чтобы связаться с Роном и Гермионой.

— Ну как ты? — ухмыльнулся Рон. — Как тебе Франция? Лук еще не предлагали купить?

— Рон. — Гермиона вздохнула и отпихнула мужа в сторону. — Привет, Гарри, — улыбнулась она. — Как прошел твой первый день?

— Было интересно. — Он вовремя вспомнил, что надо переключиться на английский. — Вчера вечером один из профессоров додумался принести с собой на ужин кольцо убийцы.

Рон и Гермиона поморщились.

— Твой «детектор» небось сошел с ума, — сказал Рон.

— Угу. Я уничтожил кольцо, но думал, что с подобным здесь сталкиваться не придется. Но все в порядке, профессору сделали выговор, а Олимпия и Жан извинились. Коллеги теперь, наверное, относятся ко мне с опаской, но, кажется, у меня появился друг.

— Кто? — спросила Гермиона.

— Габриель Делакур.

Рон и Гермиона улыбнулись.

— Она замечательный человек, — сказала Гермиона. — И если бы ты почаще откликался на наши приглашения, когда мы тебя звали в гости, то ты бы об этом знал.

Гарри пожал плечами.

— И ты была права, Гермиона. Маглы до смерти боятся вампиров.

— Что ты ещё натворил? — вздохнула она.

* * *

Гарри бродил по коридорам школы, рассматривая различные детали интерьера. Иногда он останавливался поболтать с портретами. Среди прочего он узнал, что в Бомбатоне нет привидений.

Каким-то образом он очутился у комнаты Габриель. Он тихо постучал в дверь.

— Гарри? — улыбнулась она, открыв дверь.

— Я хотел полетать. Не хочешь со мной?

— То есть не в качестве гида?

Гарри кивнул.

— Объясню позже.

— Хорошо. Я только переоденусь. Входи.

Он прошел внутрь. Комната Габриель походила на его собственную, только кухня здесь была меньше. Наверное, потому, что в основном она ела вместе с учениками в обеденном зале.

Он присел на стул. На полу валялась одежда, в которой она ужинала с ним вчера, тут и там были понатыканы фотографии. В общем, у комнаты был обжитой, домашний вид.

Габриель вышла из спальни, одетая в джинсы и белую футболку.

— Пойдем? — спросила она.

Он кивнул, и они направились на поле для квиддича.

— Летать будешь не на своей метле?

— Нет. — Гарри поднял с подставок две школьные метлы. — Моя слишком навороченная. Нам с Виктором метлы сделала на заказ корпорация «Молния» специально для кубка мира. Плюс мне все равно желательно летать на такой же метле, как у вас, чтобы здраво оценивать их возможности.

Габриель кивнула и последовала за ним к центру поля.

— Ты хорошо летаешь? — спросил Гарри.

— Средне.

— Ладно, за дело.

Он наблюдал, как она аккуратно положила метлу на землю и призвала ее в руку. Затем грациозно оседлала метлу и поднялась на высоту около пятидесяти футов.

— Присоединишься? — прокричала она.

Он улыбнулся и взмыл в воздух, быстро перекинув ногу через метлу и резко оттолкнувшись от земли. В следующий миг он уже парил перед ней вверх ногами.

— Взлетела с соблюдением всех формальностей, — подметил он.

— Так нас учили, — пояснила она, опуская глаза.

— А чем вы занимались после взлета?

— Наворачивали круги. На метлах летают, чтобы от пункта А добраться до пункта Б.

Гарри слегка дернул метлу в сторону и перевернулся в нормальное положение.

— Это вам преподаватель сказал?

Габриель кивнула.

— А ради веселья вы не летали?

— Нам не разрешали. Вне квиддича летать скучно.

Гарри медленно покачал головой. Похоже, человек, которого он сменил, не знал, что от полета на метле можно получать удовольствие.

— Ты мне доверяешь? — спросил он.

— Конечно, — тут же ответила Габриель.

— Следуй за мной, — сказал он и упал вниз, как камень, и остановился в сантиметрах от земли.

Габриель медленно полетела вниз, прежде чем аккуратно приземлиться.

— Залезай ко мне. — Он подвинулся ближе к хвосту метлы.

Она кивнула, слезла со своей метлы и подошла к нему. Затем села спереди.

Гарри обхватил ее за талию и прижал к себе, удивляясь, насколько она мало весит.

— Ваш учитель забыл о самом главном, — сказал он ей на ухо.

— О чем же? — спросила она.

— Что нужно уметь веселиться, — ухмыльнулся он, и они взмыли вертикально вверх. Он крепко держал Габриель, наращивая скорость, прежде чем резко остановиться.

— Сглотни несколько раз, — сказал он. — Помогает, когда уши закладывает.

Она последовала его совету, затем обернулась.

— Ты спятил? — спросила Габриель с широкой улыбкой.

— Разумеется, — ухмыльнулся Гарри. — В квиддич играют только сумасшедшие. Ну что, повеселимся?

— Я в твоих руках — рассмеялась она.

— Тогда держись крепче. — И они нырнули вниз, входя в штопор. Раздался пронзительный крик.

* * *

Олимпия вздохнула и скинула с ног туфли. Вопреки ожиданиям, бюджет на следующий год увеличили. Она знала, почему, но не была уверена, что этому стоит радоваться. Французское правительство, как и говорил Жан, готово было на все ради того, чтобы Гарри был доволен. Они радовались расположению других стран, которое обусловил приезд Гарри.

Они очень гордились тем, что он покинул свою страну и поселился в Бомбатоне.

Гарри просто хотел, чтобы его оставили в покое, позволили жить обычной жизнью. Политика его не интересовала, и именно поэтому Олимпии было совестно за увеличенный бюджет. Она извлекала выгоду из источника его несчастия.

Ей было очень любопытно, как он разделит учеников на команды. То, что Гарри назначили тренером в Бомбатоне, произвело настоящий фурор среди профессиональных клубов Франции, и ей чуть ли не приказали разрешить им помочь. В результате у них в школе теперь лучшее в мире поле для квиддича.

— Олимпия? — раздался голос из камина.

— Альбус? — удивилась она.

— Рад видеть тебя, — весело произнес директор Хогвартса на безупречном французском. Ей всегда было слегка неловко от того, что его французский лучше ее английского, и она подозревала, что как раз этого он и добивался.

— Взаимно, — сухо ответила она. Олимпия до сих пор не простила его за то, что он поставил под угрозу жизнь Габриель. Хоть он и говорил, что ничего не знал, она в этом сомневалась.

— Я слышал, у вас работает мой бывший ученик.

«Бывший ученик» — не те слова, которыми она бы описала Гарри.

— Все верно.

— Замечательно, — улыбнулся Альбус. — Значит, в этом году вы собираетесь провести несколько матчей.

— Альбус, — вздохнула она, — у меня был долгий день. Я не хочу играть с тобой в игры. Можно ближе к делу?

— Я подумал, что неплохо бы провести турнир между школами, — сказал он с улыбкой. — Я уже поговорил с директором Дурмстранга, и он согласился.

— Нам еще рано принимать участие в турнирах.

— Чепуха. — Глаза Альбуса сверкнули. — Почему бы не посоревноваться по-дружески? Это гораздо менее опасно, чем Турнир Трех Волшебников.

— Извини, Альбус, — ответила она. — Может быть, в следующем году.

— Разумеется, — сказал он, словно не услышал ее, — будет приз. Скажем, Кубок Тробуса.

— Он у тебя?

— Да, — улыбнулся Дамблдор. — Достойный приз, не согласишься?

Олимпия нахмурилась, осознав, что ей манипулировали.

— Ладно, — сдалась она. Родственники не простят ей, если она откажется побороться за такую значимую для великанов вещь. — Мы поучаствуем в турнире.

— Отлично. Я еще раз поговорю с директором Дурмстранга, и мы уладим детали. Я думаю, пусть каждая команда сыграет друг с другом, а между двумя победителями устроим финальный матч.

Она кивнула.

— Так и сделаем. Разумеется, команды будут состоять только из учеников соответствующих школ, так что ученики по обмену исключаются.

Альбус помолчал, потом кивнул.

— Согласен.

— В таком случае, Альбус, прости, у меня был долгий день.

— Прими мои поздравления по поводу бюджета, — сказал он, и его голова исчезла.

Обеспокоенная, Олимпия села перед большим зеркалом.

— И как я скажу Гарри, что ему придется вернуться в Хогвартс? — спросила она у своего отражения.

* * *

Габриель грациозно опустилась на траву. Гарри слегка нахмурился и щелкнул пальцами — в его руках появился плед.

То, как небрежно он колдовал, ее завораживало. Для большинства магия была сродни музыкальному инструменту. Волшебники много тренировались и обычно могли исполнить неплохую мелодию. Гарри же использовал магию, словно она была его частью, он колдовал так же легко, как дышал или думал. Правила как будто посмотрели на него, поняли, что он им не станет следовать, и перестали с ним разговаривать.

Она понятия не имела, сотворил он плед, достал из невидимого чемодана или призвал. Просто Гарри понадобился плед — и вот он, тут как тут. Позволит ли он ей сделать о нем доклад? Изучать его будет безумно интересно, но, может, он не захочет, чтобы в его частную жизнь так бесцеремонно вторгались.

Гарри расстелил плед на траве и прилег на бок. Габриель подползла и села перед ним по-турецки. Она заалела, подумав, что если бы надела юбку, то ему было бы все видно, и прокляла себя за то, что упустила такой шанс. Нигде в книгах она не читала, что нужно готовиться «на авось».

— О чем вы со мной хотели поговорить? — спросила она, прогоняя отвлекающие мысли.

Гарри улыбнулся, и ей чертовски захотелось, чтобы он снял очки. Как бы они ему ни шли, она не видела его глаз, и ей это не нравилось.

— Я поговорил с мадам Максим, и она великодушно разрешила мне вносить предложения по всему, что касается квиддича.

Она улыбнулась, затем достала перо и блокнот. Эти движения она отточила до такой степени, что большинство людей думали, что это магия.

— Магию ты сейчас не применяла, — сказал он.

Но, разумеется, Гарри в это большинство не входил.

— Как вы узнали?

— Я следил за твоей магией, — слегка улыбнулся он. — Вспышки не было.

Возможно, это были самые странные слова, которые она когда-либо слышала. Она совсем не понимала, что он имел в виду, и решила посоветоваться у Рона и Гермионы насчет того, как лучше спросить Гарри, можно ли его поизучать. Она кивнула.

— Как будете делить учеников на команды? Организуете факультеты?

— Не совсем, — нахмурился он, перекатился на спину и уставился в небо. — Я не хочу слишком радикально что-то менять, особенно если придется переселять учеников из спальни в спальню. И мне нравится, что они сгруппированы по курсам, — так все со всеми рано или поздно перезнакомятся. Некоторых своих однокурсников я даже почти не видел.

— Но нам надо разделить их по какому-то признаку, так, чтобы они гордились именно своей командой.

Габриель начала покусывать перо.

— Регионов Франции, пожалуй, для этого слишком много. Сколько команд у нас будет?

— Четыре или пять, — рассеянно произнес он. — А если взять известные памятники архитектуры Парижа?

— Хм-м, — задумалась она. — Подойдет Понт-Нёф, Нотр-Дам, Версаль и Бастилия.

— Я слышал о Нотр-Даме, не расскажешь об остальных?

— Понт-Нёф — самый старый мост на реке Сена. Его построили в 1548 году лучшие инженеры и волшебники Франции. Он до сих пор цел, несмотря на многочисленные наводнения. Версальский дворец изначально был маленьким охотничьим домиком Луи XIII. А Луи XIV, при поддержке совета волшебников, расширил его и превратил во дворец. Он известен тем, что в конце Первой мировой войны там был подписан мирный договор. В Бастилии располагается наше министерство магии. Маглы видят лишь архитектурный памятник, тюрьму, которую взяли в 1789 году, что послужило началом революции.

— Они подойдут идеально, — сказал Гарри и бросил на нее взгляд, который она раньше не видела.

— Еще можно задать ученикам сделать доклад о соответствующем сооружении.

— Хорошая идея, — улыбнулся Гарри, снова перекатываясь на бок. — Ты знаешь о системе баллов в Хогвартсе?

Она кивнула.

— Дисциплина у нас основывается на личной ответственности. Если провинился, получаешь плохую отметку. При особом старании можно не перейти на следующий курс.

— Если добавить систему баллов, дух соперничества будет сильнее, но, возможно, это окажется перебором. А если за хороший поступок давать всего одно очко, а за плохой — вычитать одно? А в конце года подсчитаем, что получится в сумме.

— Да, тогда не будет произвольно завышенного или заниженного количества очков, и профессорам будет сложней повлиять на результат.

Габриель кивнула и записала все, что Гарри сказал. Было очевидно, что он опирается на систему Хогвартса, но пытается устранить ее недостатки.

— Значит, у каждой группы будет своя команда?

— Конечно, — ухмыльнулся он. — И капитан, которого выберу я. Любой сможет попробовать пройти отбор в команду своей группы. И надо бы чем-то заменить слово «группа».

Габриель было приятно вот так лежать на солнышке и вести содержательный разговор со своей парой. Не хватало только поцелуя в конце.

— Думаю, придется остановиться на «факультетах». Все остальное звучит криво.

— Хорошо, пусть будут факультеты, — согласился Гарри.

— Предлагаю награждать и тех, кто преуспевает в учебе, — сказала Габриель, немного помолчав. — Может, проведем в конце года конкурс по рисованию и какую-нибудь викторину? Спорт должен быть не важнее искусства и учебы.

Гарри тоже сел по-турецки.

— Таким образом, в процесс будет вовлечено больше учеников. — Его лицо озарила сверкающая улыбка. — Хорошая идея.

— Спасибо. — «Только бы не покраснеть,» — думала она, одновременно борясь с желанием прыгнуть на него.

— Что будем делать вечером? — спросил Гарри.

— У вас есть предложения?

— Давай полетаем, — незамысловато ответил он.

* * *

— Мне нравятся твои идеи, Гарри, — сказала Олимпия.

Последние два дня Гарри провел, исследуя с Габриель школу. Теперь он уже вряд ли потеряется. А сегодня вечером они навестят ее родителей.

— Но прежде чем я дам ответ, боюсь, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Ему стало любопытно. Он приятно проводил время в Бомбатоне — давно уже Гарри не был в таком хорошем настроении, — так как пока не увидел ни одного журналиста или фотографа. Пресса уделила совсем немного внимания его приезду, за что он был очень благодарен.

— Пока я была в Париже, со мной связался Альбус.

— Вот как? — голос Гарри похолодел.

Олимпия кивнула, заметно нервничая. Беспокойство ей совсем не шло.

— Он предложил провести турнир по квиддичу между Бомбатоном, Хогвартсом и Дурмстрангом.

— Я не хочу туда возвращаться.

— Я знаю, — вздохнула она. — И сначала я отказалась, но у него был козырь. Он предложил в качестве приза Кубок Тробуса.

— А что в нем особенного? — медленно проговорил он.

— Для нас это как Святой Грааль, — тихо пояснила она. — Этот кубок вырезал первый великан в незапамятные времена.

— Это в его стиле, — фыркнул Гарри, — с помощью бесценного предмета добиваться своего в жалких играх.

— Я не могла отказаться. Великаны мне этого не простят.

— Вы ведь понимаете, что шансов на победу у нас никаких? Ученики толком не играли в квиддич.

Она кивнула.

— Но я верю в тебя.

— Польщен, хотя считаю, что не достоин вашей веры. Я никогда прежде не учил людей играть в квиддич.

— Это меня беспокоит меньше всего, — пожала плечами директор. — Ты поможешь мне?

— Это моя работа, — смиренно произнес Гарри. — И от манипуляций этого старика мне не отделаться никогда.

— Ты не обязан присутствовать, — тихо сказала Олимпия.

Гарри пристально на неё посмотрел.

— Какой же из меня будет тренер, если пропущу матч своих учеников?

— Гарри, могу я спросить, почему ты так не хочешь возвращаться в Хогвартс?

Он нахмурился и вздохнул.

— Дело не столько в Альбусе, сколько в их тренере по квиддичу.

— И кто он?

— Драко Малфой, — бросил Гарри. Стоило только произнести это имя, как проснулось желание аппарировать в Хогвартс и прикончить его раз и навсегда.

— Я думала, он Пожиратель Смерти, — озадаченно сказала Олимпия.

— Он заявил, что был под Империусом, так же, как и его отец. Он подкупил судей, его признали невиновным, но он остался без копейки. Альбус дал ему работу, сказав, что это к лучшему.

— И ты не согласен?

— Он использовал Круциатус на Гермионе. И он не был под влиянием Империуса. Я тогда сломал ему нос, на что-то большее не хватило времени. Если верить слухам, он не лучше Снейпа. Эта парочка портит еще одно поколение слизеринцев.

— Но представь, что будет, если мы победим?

Гарри улыбнулся, распознавая ее уловку.

— Если бы у нас тоже были годы опыта, то наша победа была бы гарантирована. Альбус наверняка поэтому и не захотел ждать. Ладно, будет ему турнир. Возможно, это будет стоить ему тренера по квиддичу, но, думаю, он к этому готов.

— Ты порой пугаешь.

— Я знаю, — угрюмо ответил Гарри.

— В этом нет ничего плохого. По крайней мере для твоих друзей.

— Наверное, стоит сказать спасибо.

— В таком случае, — улыбнулась Олимпия, — я обговорю все с Жаном. Мне нравится, что баллы будут присуждаться не только за спорт. Иначе я бы не согласилась.

— Приставить ко мне Габриель было мудрым решением. Это была ее идея.

Олимпия медленно кивнула.

— Я так и думала. Ну, если хочешь успеть к Жану, то советую поторопиться.

Гарри кивнул. Он встал и поклонился, потом вышел из кабинета и направился в свою комнату.

Взглянув на часы, он развалился на кровати. Происходило что-то странное, и он хотел знать, что именно. Никто и слова поперек не сказал об их тесном сотрудничестве с Габриель, и это его озадачивало. Даже если она взрослела быстрее обычного, Гарри все равно остаётся учителем.

Он заметил, что она к нему неравнодушна. Он сходил на достаточное количество свиданий, чтобы распознавать симпатию. Все-таки Гарри уже не четырнадцатилетний одинокий девственник.

Сама по себе Габриель не представляла проблемы. Она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел, умна, образована, могла поддержать разговор. И она относилась к нему так, как будто знала его всю жизнь. Когда его попыталась очаровать Габриель, ощущения были совершенно отличными от тех, когда то же самое попыталась проделать Флёр, и в этом было что-то подозрительное.

Он подошел к камину и бросил в него щепотку порошка.

— Привет, Гарри, — весело сказал Рон. — Ждешь не дождешься выходных?

— Да, — ответил он по-английски. — Слушай, у меня вопрос.

— Спрашивай. — Рон сел.

— Как ты относишься к отношениям между профессором и ученицей?

— Зависит от ученика, — быстро ответил Рон.

— Габриель.

— Ну, ты не совсем профессор, — отметил Рон с улыбкой. — А Габриель — вейла, они взрослеют быстрее. И она просто очаровашка, так что я был бы не против.

— Неужели, Рональд Уизли? — Гермиона села рядом с мужем.

— Если бы у меня не было красивой жены, — не растерялся Рон.

Гермиона закатила глаза.

— Мне нравится Габриель, — сказала она.

— Не знал, что вы так хорошо друг друга знаете, — медленно проговорил Гарри.

— Мы познакомились поближе летом, — объяснила Гермиона.

— Значит, мне можно спокойно вступать с ней в отношения?

— Да, — твердо ответила Гермиона.

— Ладно, спасибо. Может, загляну к вам в воскресенье.

— Приходи вместе с Габриель, — предложил Рон.

— Может, и приглашу ее, — согласился Гарри и прервал связь.

Подозрения Гарри усилились. Весь этот разговор попахивал обманом. Он тихо вздохнул. Несмотря на то, что иногда его настроение резко прыгало, он уже не подросток. И если он чему-то и научился у Альбуса за все эти годы, то это умению распознавать, когда тобой манипулируют.

Но вопрос: зачем? И почему с такой привлекательной приманкой? Почему все были не против того, чтобы он сблизился с Габриель? Почему такой благородный человек, как Жан, был не против того, чтобы Гарри сводил Габриель на ужин в Париж? Большинство отцов, которых он знал, проявили в подобной ситуации больше любопытства.

Он снова вздохнул. Казалось, куда бы он ни пошел, он всегда становился пешкой в чьей-то игре. И ему это порядком надоело.

Гарри помотал головой, приняв решение. Он не знал, хочет ли вступить с ней в отношения, но сегодня он попросит разрешение у Жана встречаться с его дочерью. Ему не хотелось форсировать события, но необходимо было убедиться в том, что он не просто параноик. Он узнает, манипулируют им или ему просто кажется.

Гермиона Грейнджер-Уизли была умна. На протяжении всей ее жизни ей только об этом и твердили. Она знала обо всем, что можно найти в книгах. Если что-то потерялось, она могла это найти.

Даже после окончания школы она не растеряла интеллект. Она сумела научить Гарри Поттера безупречно говорить по-французски, как истинный парижанин, и в довесок накинула жаргон какого-нибудь слесаря.

Она не привыкла ощущать себя глупой. Это случалось так редко, что от одной мысли о такой перспективе ее чуть ли не разбивал паралич.

— Гермиона? — спросил Рон. — Ты в порядке?

— Черт, — замотала головой Гермиона.

— Черт? — У Рона был озабоченный вид. — Что такое? Все идет по плану, разве нет?

Гермиона посмотрела на мужа и вздохнула.

— Скольких девушек Гарри мы одобрили?

— Одну, Джинни.

— Вот именно. — У Гермионы заболела голова. — Мне надо поговорить с Жаном.

— С Жаном? Почему?

— Подумай, Рон. Гарри спросил нас о девушке, которой заинтересовался, и что мы отвечаем?

Рон задумчиво моргнул.

— Мы сказали, что не против.

— С деликатностью быка в магазине фарфоровой посуды. Что подумает Гарри?

— Черт, — ругнулся Рон и побледнел, придя к тому же выводу, что и жена.

— Вот именно, — простонала Гермиона. Она встала, сделала несколько шагов вперед и бросила щепотку порошка в камин. — Жан-Себастьян Делакур.

Появилась лысая голова.

— Дом Делакуров, — сказала она по-французски.

— Могу я поговорить с Жаном? — спросила Гермиона, с легкостью переходя на другой язык.

— Боюсь, он попросил его не тревожить, у него сегодня важный гость.

Гермиона кивнула.

— Можете передать ему, чтобы он связался со мной, как только освободится?

— Передам, — кивнул дворецкий.

Гермиона села, прижимая колени к груди.

— Что случилось? — спросил Рон.

— Жан попросил не беспокоить, пока у него в гостях Гарри. Даже если бы мы послали сову, она долетела бы слишком поздно, — тихо вздохнула она. — Гарри возненавидит нас.

— Пожалуй, об этом стоило задуматься в самом начале, — сухо произнес Рон.

— Но это было идеальным решением всех проблем. Он должен был перестать хандрить, выбраться из дома, сойтись с красивой девушкой, которой не важно, насколько он знаменит. К тому же это спасло бы Габриель!

— И вместо того, чтобы все ему рассказать, мы сманипулировали им, — невозмутимо произнес Рон.

— Как ты можешь так спокойно к этому относиться? — нахмурилась Гермиона.

— Потому, что я предвидел такой исход, — пояснил Рон, направляясь на кухню. И принялся заваривать чай.

— Тогда почему ты ничего не сказал? — крикнула из гостиной Гермиона.

— Я и сказал. — Вернувшись, он протянул ей чашку с чаем. — Но сейчас это обсуждать бессмысленно. Нужно решать проблемы по мере их поступления.

— Гарри возненавидит нас!

— Ненадолго, да. Но мы друзья, так что он простит нас.

— Но я не хочу терять его, пусть даже ненадолго.

— Если хочешь, я скажу, что это была моя идея и ты ничего о ней не знала.

— Ты бы сделал это?

— Ради тебя — да.

Гермиона улыбнулась и поднялась на ноги. Затем подошла к мужу и нежно поцеловала.

— Вот поэтому я за тебя и вышла. И нет, я не дам тебе взять всю вину на себя. Скажу Гарри правду и буду надеяться на его понимание.

Рон обнял ее крепче.

— Кстати, ты не очень-то пытался меня отговорить, Рон.

Посерьезнев, Рон откинулся на спинку стула.

— Ты чаще всего предпочитаешь учиться на своих ошибках. У тебя засядет что-то в голове, дорогая, и уже никому тебя не разубедить, не важно, сколько у человека опыта или знаний. Пока не обожжешься, ты уверена в своей правоте. В данном случае, что бы я ни говорил, толку было бы ноль. Не пойми неправильно, мне нравится Габриель и то, что Гарри воспрянул духом. Мне просто кажется, что было бы лучше ничего не утаивать от него.

Гермиона посмотрела на мужа, в изумлении округлив глаза.

— Ты проделывал подобное много раз, — прошептала она.

— Позволял тебе самой удостовериться в своих ошибках?

Она кивнула.

— В точку.

— Все это время, — пробормотала она, — я считала, что справляюсь с тобой, но нас самом деле ты справлялся со мной.

Рон кивнул.

Она улыбнулась.

— Когда ты успел так поумнеть?

— С кем поведешься, от того и наберешься, — улыбнулся он. — Не переживай насчет Гарри, поговорим с ним вместе, и ты пообещаешь, что это первый и последний раз.

Гермиона энергично закивала.

— Давай где-нибудь поужинаем и приятно проведем время.

— Я люблю тебя, — прошептала Гермиона.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю.

* * *

Гарри взглянул на свою кровать и, задумавшись, нахмурился. Нижнее белье, носки, костюм, джинсы, куртка, смокинг, несколько футболок и плавки — все было аккуратно сложено на кровати рядом с тремя парами ботинок. Он не знал, что еще ему могло понадобиться.

Он упаковал все в сумку, не забывая про советы Гермионы.

Он подошел к зеркалу, одетый в темные брюки и кашемировый свитер. Гарри на автомате коснулся очков, делая их более прозрачными, и подошел к камину.

Он все еще ненавидел путешествовать посредством каминов, но по крайней мере он научился не особо пачкаться. Он накладывал на себя заклинания, одно из которых отталкивало грязь, а другое помогало сохранять равновесие при приземлении.

Обычным людям эти заклинания были не нужны, но Гермиона выяснила, почему Гарри с силой вылетает из камина: каминная сеть работает благодаря собственной магии волшебника, а потому как у Гарри ее было с избытком, то он летел быстрее остальных.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище, — поприветствовал Жан Гарри, появившегося из камина.

— Скромное? — Гарри осмотрел восхитительный интерьер.

Губы Жана дернулись, и он кивнул.

— Да, — самоуничижительно пожал он плечами. — Дамы готовятся к ужину, так что я предлагаю прогуляться вокруг дома.

— Отличная идея. Мне не помешает размяться.

Жан взял сумку Гарри, поставил ее на пол и провел его по длинному, отделанному деревянными панелями коридору. Через большие двойные двери они вышли на просторную каменную террасу.

Они молча направились в сад, перейдя через маленький мостик. Затем Жан остановился и развернулся.

Гарри оглянулся назад и присвистнул.

— Да уж, размеры впечатляют.

— Это четвертый замок, который был построен на этом участке. Мы в сердце департамента Кот-д’Ор, на юге Нормандии. Первые два замка построили бароны Ферте-Фрезнель в десятом веке. Третий носил название «Ле Коломбьер» и был имитацией прежних замков, его построил в 1766 году барон Д’Хериси. А этот замок был построен в 1853 году парижским архитектором по имени Сторес, по совместительству являвшимся инспектором государственных зданий.

— Часть здания мы превратили в отель для маглов, помогает содержать замок.

— Умное решение, — сухо сказал Гарри. — Так комнаты зря не пустуют.

— Согласен, — кивнул Жан. — И так как в нужных местах наложены заклинания, мы не видим и не слышим их. Мы изолированы от них и можем спокойно заниматься своими делами.

Они обошли вокруг замка, Жан по пути заострял внимание на различных деталях. Потом Жан посмотрел на свои часы.

— Ну что, пойдем ужинать?

— Давай.

Вернувшись в замок, они поднялись по широкой лестнице и вошли в столовую.

— Вижу, наши гости прибыли, — отметил Жан, указывая на высокого мужчину с рыжими волосами.

— Билл, — поздоровался Гарри с улыбкой. — Рад видеть тебя. Как ты? Как работа?

— Ух ты. Помедленнее, Гарри. Я не так хорошо говорю по-французски.

— А, прости, — извинился Гарри, переходя на английский. — Не хочешь обратиться к Гермионе? Она может научить.

Билл пожал плечами и протянул руку.

— У некоторых просто нет предрасположенности к языкам, — вздохнул он. — В основном я все понимаю, но когда говорят быстро, я теряюсь.

— Ну, Вильям хотя бы старается, — по-английски произнес Жан.

— Ты знаком с Фредом и Джорджем, — ухмыльнулся он. — Вот уж кто старается. Билл по сравнению с ними филолог.

— Спасибо, — сказал Билл, идеально имитируя тон Жана. — Флёр ждала этого ужина.

— Отлично, — хлопнул в ладоши Жан. — Мы всегда рады вашим визитам, Вильям.

Билл улыбнулся и кивнул.

— Мы тоже.

Слева открылась дверь, и в комнату величаво вошла француженка средних лет.

— Айми, хочу представить Гарри Поттера. Гарри, это моя жена, Айми.

Гарри подошел к ней и поцеловал протянутую руку.

— Какая честь, мадам, наконец встретить женщину, которая явно виновна в красоте своих дочерей.

Айми приподняла брови и взяла Гарри под руку.

— Пойдем, побеседуем.

Гарри кивнул и прошел с ней к столу, после чего отодвинул ей стул и сел сбоку от нее.

— Какая редкость встретить молодого человека с хорошими манерами.

Гарри смущенно покраснел.

— Не волнуйся, что бы тебе не наговорил Билл, я не кусаюсь.

— Боюсь, Вильям мне о вас не обмолвился ни словом. Зато во время войны ваш муж мог часами рассказывать о вас.

Айми посмотрела на Жана и улыбнулась ему.

— Должна поблагодарить тебя, Гарри, за то, что мой муж вернулся целым и невредимым.

Гарри тихо посмеялся.

— Заслуга не моя, мадам. Жан может сам о себе позаботиться.

— Гарри, — твердо начала она. — Во-первых, зови меня Айми. А во-вторых, если бы ты не остановил того монстра, то, думаю, конечностей у Жана бы поубавилось.

— То были темные времена, — полушепотом сказал Гарри. — Но это все позади. Не думаю, что многим нравится вспоминать о той поре.

Айми кивнула.

— Ты прав, Гарри. Поговорим же о менее грустных вещах. Как думаешь, тебе придется по душе обучать наших учеников квиддичу?

— Меня удивило, как строго они следуют правилам при полете.

— Я слышала то же самое. Габриель рассказала мне, что летала с тобой и была от этого в восторге. Она редко так оживленно говорит о чем-то, не вычитанном в книге.

Гарри огляделся заговорнически по сторонам и наклонился ближе.

— Если честно, у меня на ее счет есть планы, — подмигнул он. — У нее хорошая координация движений и зрение. Я сделаю из нее ловца.

Айми улыбнулась.

— Думаешь, у нее есть большой потенциал?

— Да. Уверен, она пройдет в команду. Для ловца важно как умение держаться на метле, так и сильный дух. Как раз этого не понимали мои соперники в Хогвартсе. Нужно уметь следить за игрой, помогать своей команде и одновременно высматривать снитч, от поимки которого зависит исход матча. Играть ловцом сложнее всего, но восторгаются сильнее всего именно им. У Габриель сильный дух, а всему остальному научить несложно.

— А что ты думаешь о турнире, который задумал Дамблдор?

— Я могу говорить откровенно? — спросил Гарри, губы которого растянулись в улыбке.

Айми наклонилась, ее голубые глаза засверкали.

— Разумеется.

— Если игнорировать подтекст, я считаю, что Хогвартс и Дурмстранг уверены в своей победе над Бомбатоном.

— Правда?

Гарри кивнул.

— Но мы покажем им, что недооценивать соперника не стоит. Я уже примерно знаю, кто из учеников подходит для квиддича, основываясь на их успехах в других видах спорта и физических данных. Если удастся уговорить их играть и научить их нормально летать, то мы удивим немало людей.

— Рада это слышать. Национальная команда позорит Францию, а нам сейчас нужны победы, чтобы ободрить население.

— Не поспорю, — по-английски сказал Жан, сидя во главе стола напротив жены. Бил расположился наискосок от Гарри, оставляя место для Габриель и Флёр.

— Зря, наверное, мы отпустили Флер повидать Габриель перед ужином, — сказал Билл, смотря на свои часы.

— Видимо, еще не скоро наступит тот день, когда мои дочери прибудут на ужин вовремя, — покачала головой Айми. Как и муж, она безупречно владела английским, лишь тень французского акцента. — Когда они вместе, то удивительнейшим образом напрочь забывают о времени.

Рядом с Жаном словно из ниоткуда материализовался дворецкий. Ловкими движениями он открыл бутылку вина и налил немного в бокал Жана.

Гарри восхищенно смотрел, как Жан сначала изучил цвет вина на фоне белой скатерти, а потом поболтал напиток в бокале. Жан посмотрел на Гарри.

— Ты никогда не дегустировал вино?

Гарри помотал головой.

— Я нечасто его пью. Алкоголь плохо сочетается со спортом.

Жан подал знак дворецкому, который грациозно обошел вокруг стола и налил Гарри чуть-чуть вина.

— Дегустация вин — это искусство. Но дело не только во вкусе. Важен также цвет и аромат. Сначала смотрят на само вино, обычно на фоне белой ткани, чтобы легче определить цвет. А он сильно разнится. Белые вина могут быть даже зелеными, желтыми и коричневыми. Как правило, чем насыщеннее цвет, тем старее вино. Хотя коричневый цвет может указывать на то, что вином и собак нельзя поить. Выдержка значительно улучшает красные вина, но портит большинство белых. Цвет красных вин ранжируется от бледно-красного до бордового. Обычно чем выдержаннее вино, тем светлее цвет.

— Наклони стакан и присмотрись. Какой видишь цвет?

— Вроде коричнево-оранжевый, — ответил Гарри.

— Именно, — улыбнулся Жан. — Признак выдержанного вина. У молодого вина был бы фиолетовый оттенок. Теперь повращай бокалом. — Гарри послушался. — Это служит нескольким целям: таким образом высвобождаются молекулы, что усиливает аромат, и еще это позволяет оценить консистенцию. У этого вина, — сказал он, всматриваясь в бокал, — как говорят англичане, «крепкие ноги»: оно гуще и содержание алкоголя в нем выше. Теперь несильно вдохни аромат, чтобы получить первое впечатление, потом сделай вдох поглубже.

Гарри последовал указаниям и немного нахмурился.

— Островатый запах.

Жан кивнул.

— Теперь сделай небольшой глоток.

Гарри поднес бокал ко рту и позволил вину омочить язык, потом проглотил.

— Очень похоже на вино, которое я пил в Бомбатоне. Такое же приятное послевкусие, но это чуть лучше. Оно более… зрелое, что ли.

— Браво, — похлопал Жан. — Оно сделано из винограда того же виноградника, только на десять лет старше. — Он кивнул дворецкому, который наполнил шесть бокалов. — Это отличное вино, Гарри. Одно из лучших. Потом мы с тобой наберемся храбрости и попробуем плохое вино, чтобы ты мог сравнить их.

Гарри усмехнулся и кивнул.

— Будет весело.

Жан содрогнулся.

— Тебе стоит попробовать уксус, который маглы нынче выдают за вино.

— Папа. — Габриель картинно вздохнула, открывая дверь. — Ты хочешь и Гарри заразить своей одержимостью винами?

— Габриель, — строго обратился к ней Жан. — Каждому мужчине надлежит знать разницу между хорошим и плохим вином. Я просто преподал Гарри первый урок.

Гарри и Жан встали, чуть позже поднялся и Билл. Гарри усадил рядом с собой Флёр, а Билл помог Габриель.

— Рада видеть тебя, Флёр, — сказала Айми.

— Взаимно.

— У тебя все еще этот нелепый акцент, — вздохнула Айми.

Флёр пожала плечами и ухмыльнулась.

— Он милый, — сказала она, откидывая волосы назад.

— И раздражающий, — пробормотала Габриель.

— Спиногрызка.

Габриель повернулась к отцу.

— Что мы сегодня будем есть, Папа?

— Антон сегодня постарался на славу, — ответил Жан. — Начнем с Бульона де пуле с трюфелями, потом подадут фуа-гра с цикорием. Затем лобстер тортеллини с травами и винегрет из морепродуктов. Затем в качестве основных блюд — жареное куриное филе и жаркое из ягненка со шпинатом и превосходным тимьяновым соусом. А на десерт яблочный компот, йогурт и шоколадное парфе с ванильным мороженым.

— Вот это да, — присвистнул Гарри.

Жан и Айми оба засмеялись, потом Айми положила руку на предплечье Гарри.

— Ужин, конечно, экстравагантный, но, боюсь, наш повар был несказанно рад, что ему доведется готовить для тебя. У нас язык не поворачивался ему возразить.

Гарри улыбнулся и кивнул.

— Я знаю, ты не любишь пользоваться своей славой, — продолжила Айми, — но ты помог очень многим, так что позволь другим иногда отвечать взаимностью. Это справедливо. Наш повар хотел отблагодарить тебя единственным доступным ему способом — приготовить лучший ужин, на который он способен. Накормить тебя — высшая честь для него.

— Я так об этом не думал, — сказал Гарри, немного удивленный.

Айми улыбнулась.

— Как бы не претила мне выходка мадам Превое, я рада, что твой первый по-настоящему французский ужин будет с нами.

— И уж поверь, — ухмыльнулся Билл, — Антон — мастер своего дела.

Четырьмя часами, семью переменами блюд и тремя бутылками вина позже Гарри согласился с Биллом. Он не помнил, чтобы когда-либо так вкусно ел, в том числе в ресторанах Лондона и столиц других стран во время кубка мира.

* * *

— А могу ли я лично поблагодарить Антона?

Жан улыбнулся.

— Габриель, проводи Гарри на кухню. Потом приходите в гостиную.

— Да, папа. За мной, Гарри. Зайдем на кухню, а затем я покажу тебе замок.

После того как Гарри и Габриель вышли, Айми повернулась к старшей дочери.

— Не оставите ли нас с Жаном наедине на несколько минут?

— Конечно, мама. — Флёр встала. — Билл. — Она протянула ему руку.

Айми подождала, пока они покинут комнату, и посмотрела на мужа.

Жан поерзал на стуле.

— Какой очаровательный благородный молодой человек, — сказала Айми, указывая на дверь.

— Согласен, — осторожно проговорил Жан.

— И почему мы согласились помочь Габриель с ее невероятным планом, путем манипуляций заманили Гарри в ситуацию, в которой он, может, влюбится в нее, а может, и нет? И еще с подстраховкой: ведь если ничего не получится, то ты все расскажешь Гарри.

— Я знаю, что ты не хочешь от него ничего утаивать, но я одного мнения с Габриель: тигры в клетках душевно изувечены.

— Мне кажется, ты недооцениваешь его, — тихо вздохнула она. — Ты в самом деле веришь, что лучшего пути нет?

— Лучшего с точки зрения интересов Габриель — нет.

— Это касается не только ее.

— Знаю, знаю. Я и забыл, что Гарри вмиг завоевывает симпатию человека.

— Или насколько глупа была Габриель, — понуро добавила Айми. — Несмотря на все наши предостережения, она все равно спарилась с Гарри, когда ей всего-то было восемь лет.

— Айми, — тихо сказал Жан, — это в прошлом. Мы не можем этого изменить.

— А ты и не хочешь ничего менять, Жан-Себастьян Делакур. Ты хочешь заполучить его как зятя, разве не так? Я слишком хорошо знаю тебя, такое от меня не скроешь. Почему?

— Политика тут не при чем, — тут же ответил Жан, доказывая, что кое-чему научился за годы брака. — Каждый отец хочет, чтобы у его дочери был замечательный муж. В мире осталось не так много рыцарей, а я хочу лучшего из них для своей дочери.

— Она вертит тобой как хочет, — с улыбкой отметила Айми.

— Она вся в мать, — ответил Жан. — Умна, красива и упряма как бык.

Айми засмеялась.

— И правда, — признала она. — Мы с ней далеко не всегда ладим.

— Чему несказанно рад один продавец ваз, — ухмыльнулся Жан.

— Мерзавец. Я не стану ставить палки тебе в колеса и искренне надеюсь, что ты не ошибаешься. Внутри этого молодого человека дремлет вулкан — и не дай бог он извергнется.

— Я видел, как он один на один сражается с Волан-де-Мортом, дорогая, — прошептал он, глядя куда-то вдаль, как случалось всегда, когда он говорил о войне. Она слышала эту историю уже много раз, но останавливать его не стала.

* * *

Жан посмотрел по сторонам и бросил несколько заклинаний в пару Пожирателей Смерти. Он возглавлял отряд французских мракоборцев, а Кингсли Шеклболт — английских. Они приближались к противнику с разных сторон, норовя захватить его в клещи.

Крестражи были уничтожены, расположение Пожирателей Смерти вычислили, настало время решающей битвы.

Только что подоспел отряд Дамблдора, у которого была своя задача: позволить Гарри приблизиться к Волан-де-Морту.

Казалось, их невозможно было остановить — они бежали по полю, прорываясь через защиту Волан-де-Морта, чтобы у Гарри не было помех.

ОД, который вели в бой Рон и Гермиона, отступил, разделяясь на две группы и примыкая к отрядам мракоборцев.

С этим планом не соглашались многие из ОД, но Гарри настоял на нем. Они спорили чуть ли не до потери пульса, прежде чем Гарри прервал спор.

Он обложил всех присутствующих атакующими заклинаниями. Менее чем за шестьдесят секунд был обездвижен каждый член ОД, каждый мракоборец и политик в комнате.

Жан был поражен заклинанием, которое лишило его дара речи и скрутило его руки за спиной.

Гарри подошел к столу и сделал большой глоток воды.

— Это не подлежит обсуждению, — сказал он. — Вы подведете меня к Волан-де-Морту и поможете расправиться с Пожирателями Смерти, остальное позволите сделать мне. Мне необходимо будет сосредоточиться и не волноваться за своих друзей. Ни у одного из вас нет и шанса против Волан-де-Морта.

Гермиона первой освободилась от заклинания.

— Но Гарри, — взмолилась она, — ты будешь сражаться с десятью его лучшими приспешниками.

Гарри пожал плечами.

— Я знаю, Гермиона. Я знаю. Но другого пути нет. План Жан-Себастьяна лучший из предложенных. И у нас есть возможность претворить его в жизнь. Пора закончить эту войну.

Гарри помахал рукой, снимая заклинания, и вышел из комнаты.

— Черт, — прошептал Жан. — У меня больше нет сомнений. Сделаем же то, что нам поручено.

Рон вздохнул и кивнул. С большой неохотой, но все согласились, что Гарри прав. Сражаясь с Волан-де-Мортом, они будут просто отвлекать Гарри. В отсутствии храбрости никто не мог его упрекнуть — план был почти суицидальный.

Вокруг пролетали проклятья всех форм и цветов. Жан увидел рыжие волосы семейства Уизли и помолился о том, чтобы они выжили, потом продолжил посылать проклятья в сторону рядов Пожирателей Смерти.

Он увидел Гарри, который на холме сражался как демон. Но и в него попадали заклинания, его левая рука свисала с плеча, по крайней мере, до того, как он наложил лечащее заклинание на плечо и продолжил бой.

Жан помотал головой. Лечащее заклинание посередине сражения? Быстрое лечение было чуть ли не таким же болезненным, как и заклинание противника.

— Да здравствует Франция, — закричал он что было мочи. — Вперед!

С другого конца поля раздался крик:

— За Англию и за Гарри! Вперед!

Он побежал за остальными, в пылу битвы забыв об осторожности. Его путь преградил Пожиратель Смерти и пульнул в него заклинание. Жан увернулся и ответил режущим проклятием, которое обезглавило противника.

Он посмотрел вокруг и вздрогнул, увидев Гарри на коленях: его держали два Пожирателя Смерти, а третий истязал.

Не успел Жан моргнуть, как Гарри снова стоял на ногах, окруженный трупами Пожирателей.

Они выигрывали. Ряды врага редели значительно быстрее рядов мракоборцев и ОД.

Он направился к Гарри, чтобы помочь ему, но у него на пути снова встали Пожиратели, и ему пришлось отбиться от них.

Когда ему помогли с ними справиться несколько товарищей, оказалось, что они уложили последних Пожирателей.

Мальчик был в плачевном состоянии. Рука опять свисала, как веревка, все тело было испещрено кровоточащими ранами. И в него продолжали попадать заклинания. Было больно смотреть.

Волан-де-Морт смеялся, держа Гарри под Круциатусом, казалось, целую вечность.

Жан закричал, потом заорал Гарри. Жану хотелось сказать ему сдаться, что это того не стоило.

Но Гарри вдруг вскочил на ноги и снова вылечил плечо. Несмотря на Круциатус, он подбежал к Волан-де-Морту, схватил его одной рукой за запястье, а другой заломил ему ладонь.

Послышался треск, как будто эхом пронесшийся по полю. Палочка выпала из обмякшей руки Волан-де-Морта.

— Авада Кедавра! — прокричал Гарри, и зеленая вспышка осветила поле.

Повисла тишина, мертвая тишина, прежде чем Волан-де-Морт рухнул на землю.

Повсюду раздались радостные крики, и члены ОД побежали к Гарри.

— Надо бы залатать ваши раны, сэр, — прозвучал голос слева от Жана.

Он взглянул на свою окровавленную мантию. Царапины по сравнению с тем, что натерпелся Гарри.

— Он рыцарь, — прошептал Жан.

— Это точно, сэр, — согласился французский мракоборец. — Теперь давайте доставим вас к целителю.

* * *

Айми немного помолчала, затем мягко сказала:

— Пора присоединиться к остальным.

Жан кивнул и, чтобы в голове прояснилось, помотал ей.

— Завтра поплаваем в бассейне, — сказала она. — Я подобрала чудесный купальник для Габриель.

— Значит, ты не совсем против, — подразнил Жан.

— Если так посмотреть, то Гарри и Габриель подходят друг другу. Мы проверим, имеет ли твой план шанс на успех. Он обречен на провал, если взгляд Гарри не задержится на Габриель в купальнике.

— Согласен, — сухо ответил Жан.

— Сэр, — появился рядом дворецкий.

— Миссис Уизли просит вас связаться с ней как можно раньше.

— Спасибо. Если она снова выйдет на связь, пожалуйста, передайте ей, что мы уже осведомлены о турнире Дамблдора.

— Как пожелаете, сэр.

* * *

Гарри оглядел комнату и присвистнул. Она была не хуже, чем его комната в Бомбатоне. Эта была в стиле Луи XVI — здесь доминировали коричневые тона.

Он подошел к гардеробу из красного дерева и улыбнулся: его вещи распаковали, погладили и разложили по полкам.

Вечер удался. Было непривычно так много говорить по-английски, но язык напоминал ему о родной Англии. Они беседовали на самые разные темы, и Гарри еще раз убедился, что Делакуры были умны.

Особенно ему понравилась Айми. С виду холодная и сдержанная, под этой маской она была весьма заботливой, с интересным чувством юмора, которым она беспощадно пользовалась, подшучивая как над родственниками, так и над друзьями. Но главное, что и над собой она могла посмеяться.

Он скинул ботинки и снял свитер, потом, услышав стук, подошел к двери.

— Билл?

— Ты негодяй, Гарри, — ухмыльнулся Билл, проходя и присаживаясь на стул.

— Неужели? — Гарри сел на кровать.

— Да, — твердо сказал Билл. — Гостям не положено за тридцать секунд очаровывать Айми.

— Упс?

Билл рассмеялся.

— Флёр зашла к Габриель пожелать ей спокойной ночи, и я решил проведать, как ты.

— У меня все в порядке. Привыкнуть к этой роскоши было нетрудно.

— Да уж. Я немного смутился, когда понял, насколько они богаты, но они чем-то похожи на тебя.

— На меня?

— Сначала чопорные, но если узнать их получше, то просматривается отзывчивость.

— А. Да, я тоже отчасти это вижу. Кстати, случилась одна странность.

— Какая?

— Когда я говорил с Антоном. Я зачастую вселяю в людей благоговение, и мне от этого некомфортно. А он пожал мне руку, поблагодарил за то, что я убил Волан-де-Морта, потом мы десять минут разговаривали о кулинарии.

— Твоя проблема в том, что ты в основном сталкиваешься со своими поклонниками, которые сначала йакают от восторга пятнадцать минут, а к тому времени, когда они заканчивают, тебя уже и след простыл. По всему миру есть такие люди, как Антон, которые благодарны за твои усилия и хотели бы просто по-человечески поговорить с тобой.

— Йакают? — спросил Гарри. — Наверное, лучше и не знать, что это означает.

Билл рассмеялся.

— Ты слишком много времени проводишь в светском обществе. Это звук, который издают твои поклонники, когда ты проходишь мимо.

Гарри на секунду задумался и вздрогнул.

— Да, и правда похоже. Каждый раз, когда слышу его, покрываюсь холодным потом.

— Дорогой, оставь Гарри в покое, — раздался из-за двери голос Флёр.

— Спокойный ночи, Гарри, — сказал Билл, подмигнул ему и вышел.

Улыбаясь, Гарри медленно покачал головой. Он бы тоже подмигнул, если бы обворожительная блондинка в неглиже позвала его спать.

Он быстро снял одежду и залез в постель.

Он уставился в потолок, пытаясь заснуть, но не получалось.

И, наверное, не получится еще несколько часов.

За последние несколько недель у Гарри появился некий оптимизм. Но было проверено опытом, что как только случалось что-то хорошее, сразу что-то шло наперекосяк.

И сейчас самое время, чтобы все пошло наперекосяк.

* * *

Гарри вышел из спальни в плавках и с полотенцем через плечо. Рядом с кроватью он обнаружил вьетнамки и полотенце — его поразило, как тихо работает прислуга, и что Делакуры не используют эльфов.

Он вышел из замка, прикосновением затемняя очки, чтобы защитить глаза от слепящего солнца.

— Скорей, Гарри, — крикнул Билл с другого конца бассейна. — Вода идеальна.

Гарри кивнул и направился к шезлонгу. Положил на него полотенце и скинул вьетнамки. Снял очки и наложил на глаза заклинание, позволяющее видеть без них. Оно держалось недолго, но так он мог поплавать.

Он развернулся, прошагал к бассейну и нырнул в воду. Его научили, как правильно плавать, после того, как он первый раз размозжил плечо, и он переборол страх перед водой. Плавание помогало поддерживать физическую форму, и он полюбил это занятие после того, как проплыл многие мили, чтобы быстрее зажило плечо. Как и летать, плавать он мог в одиночку, он мог полностью расслабиться, в то же время выматывая себя. Он кролем подплыл к Биллу.

— Думаешь, такой крутой? Давай наперегонки.

— А ты поспеешь за мной, пенсия? — спросил Гарри.

— Восемь раз туда-обратно, — игриво прорычал Билл. — Я покажу тебе пенсию.

— На счет три?

— Три, — сразу сказал Билл и поплыл.

— Что за грязные приемы?! — крикнул Гарри, оценивая скорость Билла. Он сделал глубокий вдох и погнался за другом.

* * *

Хотя Габриель говорила, что ей нечего надеть, это была не правда. Ее гардероб был больше, чем спальня обычного человека, набитый фирменной одеждой.

— Габриель, — вздохнула Айми. — У тебя четырнадцать купальников, вряд ли сложно выбрать один.

— Но они все покрывают слишком много кожи.

— Если я правильно помню, — медленно проговорила Айми, — ты сама их выбирала.

— Конечно, выбирала, — вздохнула Габриель. — Но тогда я не пыталась влюбить в себя мужчину. Я не хочу одевать эти детские вещи. — Она взяла в руки один из купальников. — У этого на заднице морская звезда.

— Тогда надень этот. — Айми протянула ей пакет.

Габриель достала купальник. Материала было больше, чем ей бы того хотелось, но надо признать — купальник был эффектный и практичный. Она со спокойной душой могла показаться в нем перед Гарри.

— Спасибо, мама, — сказала она, крепко обнимая мать, и пошла в ванную переодеваться.

— Как я выгляжу?

— Очаровательно, — тихо сказала Айми.

— Ты тоже здорово выглядишь, мама. — Габриель ласково улыбнулась.

Хотя Габриель часто ссорилась с матерью, и та была сильно разочарована решением дочери спариться с Гарри, но Габриель ни на секунду не сомневалась, что мать ее любит. Мадам Делакур было почти семьдесят, но ее фигуре позавидовала бы любая девушка, лицо тоже стареть отказывалось.

Айми встала и подала руку дочери. В детстве та не переставала восхищаться красотой матери, и сейчас она снова ощутила это восхищение. Даже в футболке поверх купальника Айми казалась грациозной и элегантной — качества, которыми надеялась когда-нибудь обзавестись и Габриель.

Они подошли к входным дверям, и Айми остановилась.

— Подожди здесь. Когда я сяду у края бассейна, входи. Иди медленно, смотри не оступись, и, когда подойдешь к бассейну, повернись влево и окуни в воду пальцы правой ноги, потом сядь рядом со мной.

— Мама?

— Делай, как тебе велено, Габриель.

— Хорошо, мама.

* * *

— Так нечестно, — пожаловался Билл. — Ты полурыба!

Гарри осмотрел себя.

— Я не вижу жабр или перепонок.

Билл показал ему язык и поплыл на другой конец бассейна к Айми.

Гарри поплыл за ним и с легкостью обогнал.

— Доброе утро, — улыбнулся он.

— Доброе утро, Гарри, Вильям. Вам хорошо спалось?

— Да, только, — ухмыльнулся Гарри, подмигивая Айми, — из комнаты Билла раздавались какие-то звуки.

— Одну секунду, — сказал Билл Айми, потом развернулся и с силой опустил голову Гарри под воду.

Гарри успел вдохнуть, в следующий миг схватил руку Билла и дернул ее вниз, утягивая Билла под воду.

— Он сегодня что-то слишком бодрый, — отпустив Билла, сказал Гарри.

— Я вижу. — Айми улыбнулась. — Почему ты не заглушил звук с помощью магии? — спросила она Билла.

Билл, краснея, открыл рот, потом снова закрыл.

Айми засмеялась и аккуратно села на край бассейна, опуская ноги в воду.

Гарри увидел, как из дома вышла Габриель, одетая в серебряный купальник, неся в руке полотенце. Волосы были распущены. Он не знал, что можно обладать подобной грацией в таком юном возрасте.

Она улыбнулась ему, подошла к матери, затем повернулась и опробовала воду пальцами ноги. Его взгляд был невольно прикован к ее ногам, и хотя он пытался убедить себя, что смотрит на ее мышцы, в итоге он честно признал, что Габриель — красивая девушка с самыми восхитительными ногами, которые он когда-либо видел.

Он повернул голову и встретился взглядами с Айми, несколько утешившись тем, что хоть кто-то ведет себя нормально. Ее взгляд был расчетлив, словно она оценивала, достоин ли он того, чтобы так смотреть на ее дочь. И решение она, похоже, еще не приняла.

Это была первая естественная реакция на то, что происходило между Гарри и Габриель. Он улыбнулся Айми, показывая, что понял ее посыл.

Они несколько минут побеседовали, прежде чем поплавать решили и Жан и Флёр. А после недолгих уговоров к ним присоединились Айми и Габриель.

Спустя несколько часов, после отменного обеда, Гарри спросил у Жана, могут ли они поговорить наедине.

Дружелюбно беседуя, они вошли в кабинет Жана, и Гарри сел напротив широкого стола, которому стол Дамблдора и в подметки не годился.

— Чем могу быть полезен, Гарри? — спросил Жан.

Гарри сделал глубокий вздох и на миг отвел глаза. Сейчас он играл роль и хотел не оплошать.

— Это деликатная тема, — тихо сказал он, переводя взгляд на Жана.

— Ну же, — Жан развел руки в стороны, — я не кусаюсь.

— А вдруг? — пробормотал Гарри. — Я не жалею, что приехал во Францию.

— Я рад, — перебил Жан.

— И по большей части, — продолжил Гарри, делая вид, что нервничает, — из-за Габриель.

Жан одобрительно кивнул.

— И хотя я на несколько лет старше ее, — быстро добавил Гарри, — но хотел бы попросить вашего разрешения пригласить ее на свидание.

Жан улыбнулся и попытался принять суровый вид, но было очевидно, что он доволен вопросом.

— На разницу в возрасте можно закрыть глаза, — пожал он плечами. — И мне кажется, тебе стоит обратиться напрямую к Габриель.

— Чушь, — вздохнул Гарри, сбрасывая маску.

— Прости? — удивленно спросил Жан.

— Я сказал: «Чушь», Жан. Выкладывай все как есть.

— Я не понимаю…

— Понимаешь, — сердито уставился на него Гарри. — Все, кроме Айми, так или иначе подталкивают меня к тому, чтобы я начал встречаться с Габриель. Сначала я думал — и уж поверь, я надеялся, что ошибался, — что это задумано в качестве какой-то награды. — Он сделал паузу, а по лицу Жана пробежал ужас. — Значит, это не так. Слава богу, я ошибался.

— Я, может, и нечасто выбираюсь из дома, но могу определить, когда девушка со мной заигрывает, даже так тонко, как Габриель. Поэтому я спросил мнения друзей, Рона и Гермионы, и они положительно отнеслись к идее отношений между преподавателем и ученицей. Их ответ был так же однозначен, как решение Пожирателей Смерти о месте маглов в мире. Они никогда не одобряли девушек, с которыми я хотел завести отношения, особенно если мы с ней знакомы всего несколько дней, и уж тем более при наличии разницы в возрасте. Я решил попросить у вас разрешение на то, чтобы встречаться с Габриель, и посмотреть на вашу реакцию. Несмотря на то, что вы благородный человек, вы не отказали мне. Вы что-то замышляете. Мной манипулируют, и мне это претит.

Жан неспешно открыл нижний ящик стола и достал из него маленькую фляжку. Он сделал глоток и закрыл крышку, потом посмотрел Гарри в глаза.

— Я попал в неприятное положение. И я не знаю, как тебе ответить.

— Скажи правду, Жан, — прорычал Гарри. — Я до сих пор не ушел только потому, что не утратил к тебе уважение.

Жан слегка побледнел и поднял руки.

— Пожалуйста, Гарри. Ты многого не знаешь, и многое я просто не могу объяснить. Я связан по рукам и ногам обещаниями, которые не могу нарушить.

Гарри поднялся на ноги и бросил на Жана взгляд, полный отвращения.

— Все, что я могу сказать: поговори с Габриель.

Гарри приподнял бровь и кивнул, прежде чем развернуться и зашагать из комнаты.

* * *

Жан проводил взглядом его спину, затем подошел к камину.

— Мне нужен отряд мракоборцев, — резко сказал он. — Я не знаю, как он отреагирует, и не хочу пострадать.

— Он уже все вычислил? — спросила парящая голова.

— Да. — В его голосе звучали нотки уважения. — Он обхитрил меня.

— Я впечатлен, — отметил мужчина. — Мракоборцы уже у вас в гостиной.

— Спасибо.

Жан только сейчас понял, что Рон с Гермионой пытались его предупредить, но ему не хватило ума их выслушать.

Он вздохнул и скользнул в боковую дверь, коридор вел прямиком к бассейну.

* * *

Габриель ощутила магическую энергию, исходящую от Гарри, задолго до того, как увидела его. Она вздохнула, желудок скрутило узлом.

— Гарри все знает, — только и сказала она.

— Что? Как? — удивилась Флёр.

— Не знаю. Он расстроен и хочет поговорить со мной.

— Отойди к саду, — тихо сказала Айми. — Держись в его поле зрения. Будь предельно честна, Габриель, потому что иначе ты его потеряешь.

— Да, мама, — нервно ответила Габриель.

— Ты Делакур, — продолжила Айми. — Ты справишься. Он твой избранник, помни об этом, чтобы не ударить в грязь лицом.

Габриель расправила плечи и твердо кивнула.

— Спасибо, мама.

Она направилась к саду, слова матери эхом звучали в голове.

Она подошла ко входу в сад и остановилась. Она не хотела, чтобы Гарри заметил, как она взволнованна, поэтому небрежно прислонилась к яблоне и стала ждать, рассеянно расправляя халат.

Долго ждать не пришлось. Он приближался с неумолимостью взрывной волны, от его магической энергии волоски на шее у Габриель встали дыбом. Он был бесподобен, несмотря на то, что все еще был одет в плавки. На загорелой коже виднелись несколько шрамов, оставшихся после сражения с Волан-де-Мортом. Гарри не был слишком мускулистым, по нему не скажешь, что он проводил много времени в тренажерном зале, по телосложению он больше походил на атлета, которому требовалось быстро и грациозно реагировать в каждой ситуации.

Он был красив, и она знала, что ей чрезвычайно повезло. Но ей было бы плевать, окажись он уродливым, — все равно бы просвечивалась его внутренняя красота.

Его глаза сверкали яростью, которую он, как ей показалось, пытался подавить, за что она была благодарна. Ее сердце стучало, отчасти из-за страха, отчасти из-за бури чувств ее пары. Она знала, что если оплошает, то не только сойдет с ума, но и потеряет его, не успев заполучить.

Он подошел к ней и остановился.

— Говори, — приказал он.

— Это длинная история, — тихо сказала она, сев перед ним.

Он посмотрел на нее, затем резко сел.

— Дамблдор не сказал Флёр и мадам Максим, что я буду приманкой во втором испытании, — начала она и сдержала улыбку, увидев его любопытство. Видимо, он ожидал другого, и она польстила себя надеждой на лучшее.

— С незапамятных времен русалки враждуют с вейлами. С чего началась вражда, никто не знает, но она продолжается и по сей день. Так что когда меня отдали русалкам, они пришли в восторг, надеясь подстроить все так, чтобы я погибла.

Гарри нахмурился и кивнул.

— Флёр боялась даже подходить к воде, но оставить меня в беде не могла. Рассказать кому-то она тоже не могла. Вражда держалась в секрете на протяжение веков. Но ты расстроил их планы и спас меня. Ты даже не знал меня, для тебя я была просто сестрой заносчивой вейлы. Несмотря на юный возраст по сравнению с другими участниками, ты спас мне жизнь. Не чтобы пройти испытание, а из-за своего благородства. Ты бы мог не пройти испытание, у тебя могло бы не получиться спасти друга, но тебе было все равно. Я помню, как стояла, дрожа, на берегу и наблюдала за тобой — ты, как и подобает героям, отмахивался от похвалы, словно любой на твоем месте поступил бы так же. И вдруг меня осенило. Мне показалось это необычайно логичным. Несмотря на все предупреждения родственников, я приняла решение спариться с тобой.

Гарри с рассеянным видом моргнул.

— Что? — спросил он, словно не расслышал.

При других обстоятельствах она бы улыбнулась, увидев его ошеломленное выражение лица.

— Вейла может выбрать себе пару, — объяснила она. — Это не то же самое, что брак, влюбленность или даже секс. Для вейлы спаривание — это совершенный вид связи между двумя людьми. Она подразумевает, что ты вверяешь свою жизнь другому человеку, обязывая себя быть преданным ему всю оставшуюся жизнь.

— Но…

— Но мне было всего восемь лет? — тихо сказала она, подняв руку, чтобы предупредить его вопрос. — Способность у меня появилась парой месяцев раньше. На мой восьмой день рождения мама и няня очень доходчиво объяснили, что такое спаривание, как оно происходит и почему спариваться следует, только если я уверенна. Они сказали, что спариваться до восемнадцати было бы глупым поступком. Я всегда была упертой, а ты мне казался идеальной парой. Да, для принца ты был коротковат, но с возрастом бы вырос. Ты был великодушным, красивым и храбрым. Я была твердо уверена в своем решении и сделала все необходимые действия, после чего потеряла сознание.

— Флёр поняла, в чем дело, и связалась с мамой, чтобы та забрала меня домой. — Она слабо улыбнулась. — Мама была очень недовольна.

Габриель понимала, что он ждет, пока она закончит, и вопросов пока задавать не будет.

— Из-за последствий Вейлы очень редко спариваются в таком юном возрасте, и я знала, что ни о каких отношениях речи идти тогда не могло. Я понимала, что у тебя есть заботы поважнее, чем решение глупой девочки.

— О каких последствиях ты говоришь? — холодно спросил он.

Она вздрогнула и сделала глубокий вдох.

— Если вейла спарится до семнадцати и ее пара не примет ее до семнадцатого дня рождения, то ее магия выйдет из-под контроля, и вейла сойдет с ума, — спокойно сказала она. — Со страхом, что так и произойдет, я живу уже восемь лет.

— А почему ты не рассказала об этом мне сразу?

— Потому, что отец хотел найти другое решение. Он проконсультировался с лучшими умами мира, мне давали редкие зелья, но ничего не действовало. Прошло несколько лет, прежде чем родители заключили, что ничего не изменить. Единственный вариант — это быть с тобой, но я не хотела врываться в твою жизнь и лишать тебя свободы, — честно сказала она. — Я не хотела заполучить тебя таким образом. Я была влюблена в тебя с восьми лет. И та влюбленность сопутствовала моему взрослению. У флёр было много проблем, пока она росла, но у меня они отсутствовали, потому что у меня была цель — ты. Я разузнала о тебе все, что смогла. Я знала, что ты готов пожертвовать жизнью ради другого, но не хотела, чтобы ты жертвовал ею ради меня. — Она сделала глубокий вдох. — Я хотела, чтобы ты влюбился в меня сам, чтобы у тебя был выбор. Я хотела показать тебе, что могу сделать тебя счастливым, — тогда бы мы были вместе не только из-за спаривания.

Он медленно кивнул.

— И ты попросила Рона и Гермиону помочь тебе? А также отца и мадам Максим. Вот почему мне предложили должность тренера в Бомбатоне.

— Не совсем. Многие помогали, не зная о моих обстоятельствах.

— А что если я бы нашел девушку? Что если бы я кого-то полюбил?

Она закрыла глаза, изо всех сил пытаясь не заплакать. Этого вопроса она боялась больше всего. Она вспомнила совет матери быть честной и снова сделала глубокий вдох.

— Этого бы не случилось. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты бы не смог.

— Что ты имеешь в виду?

— Спаривание создало между нами связь. Моя магия была связана с твоей. Поэтому тебе было не по себе рядом с другими женщинами.

— Что? — прошептал он — и его магия словно вспыхнула.

Она чувствовала, как он ищет что-то в себе, и через пару секунд — легкое давление на магическую связь.

— Так вот почему я ничего не чувствовал, когда поцеловал Джинни? Черт, да и с другими тоже.

Она кивнула.

— Восемь лет, — продолжил он. Напряжение в его голосе росло. Он встал, — я был один из-за заклинания, настолько слабого, что я его не заметил?

Она снова кивнула.

— Нет! — закричала она, снова ощутив всплеск его магии. Она быстро опустилась на колени и посмотрела на него снизу вверх. — Пожалуйста, — взмолилась она. — Пожалуйста, не разрывай связь.

— Почему? — бесстрастным голосом спросил он.

— Потому что ее нельзя будет восстановить, и я сойду с ума. Пожалуйста, Гарри, не делай этого сейчас, сгоряча. Прошу, подумай об этом сначала, когда успокоишься. И если ты все-таки решишь оборвать связь, то я приму свою судьбу как наказание за свою глупость. Но, пожалуйста, не делай этого в порыве ярости. Умоляю тебя, выполни только эту одну мою просьбу.

Она смотрела ему в глаза, не обращая внимания на поднявшийся вокруг них ветер, на мужчин, которые выбежали из дома, но не могли подойти ближе, словно им мешал какой-то барьер. Она впервые увидела, какой опустошающий эффект спаривание оказало на его жизнь, все его негативные чувства передались ей через его глаза, от этого удара было больнее, чем от любого физического. Она ранила самого важного для нее мужчину, единственного мужчину, чье сердце могло уничтожить ее.

Он начал говорить, но запнулся, изменившись в лице — казалось, он хочет быть где угодно, только не здесь, не рядом с ней, как будто само ее присутствие будило в нем чувства, которые она от страха не могла даже разобрать. Вокруг них заплясали языки пламени, он закрыл глаза и исчез, разрушив якобы непроницаемый защитный магический купол вокруг замка. Огонь сжег все в радиусе тридцати метров, все, кроме нее.

Она в слезах упала на колени на испепеленную землю.

Первой подбежала мать и крепко обняла дочь.

— Я испортила ему жизнь, — всхлипнула Габриель, утыкаясь лицом в плечо Айми.

— Нет, мой ангелочек, — прошептала она. — Ты допустила глупую ошибку, будучи ребенком, но ты не испортила ему жизнь. Не волнуйся, мы придумаем, как сделать так, чтобы ты не сошла с ума.

Габриель посмотрела на мать.

— Он вне себя. Он зол на меня, на своих друзей, на всех. Но несмотря на это, он не выбрал свободу, мама. Он не разорвал связь.