Легенда о Зорро (гет)

Следующее утро Изабелла ди Марез встретила не самым подобающим для благородной испанки образом — на королевской дороге по пути в Лос-Анджелес в душном мороке разгоравшегося в дорожной пыли полудня и компании дона Рамона Сантилл она сопровождала отряд коменданта пуэбло, возвращавшегося в родной город с грузом священных реликвий. Впрочем, сеньорите было не привыкать, в последнее время она всё чаще делала совсем не то, что можно было ожидать от полноправной хозяйки обширного ранчо, в жизни которой всё заранее просчитано: утренняя прогулка с женихом, обед, ведение счетов, короткий отдых перед переговорами с арендаторами и кредиторами, а затем ужин в гостях и прогулка под луной — этот размеренный привычный ход вещей остался для неё в прошлом. Теперь сеньориту всё чаще можно было встретить в таверне в сопровождении совсем другого поклонника в жаркие часы сиесты, которые прежде, считая зазорным появляться в пуэбло в отсутствии отца, она употребляла для приятных раздумий. Причиной такой разительной перемены в жизни дочери промотавшегося мелкопоместного дворянина были чувства. Чувства обиды, уязвленной гордости и ещё какое-то смутное неясное чувство, которому Изабелла пока не могла придумать название, сжигали в адском пламени её вечную душу, заставив

изменить своим привычкам в поисках встреч с тем, кого она недавно готова была уже назвать своим мужем.

Совсем недавно дон Диего де ла Вега казался влюблённым в неё, и его ненавязчивые, льстившие Изабелле ухаживания покорили сеньориту, как только она, сверяя счета своего отца, уяснила, что была бедна. Младший брат её отца, дон Марсело ди Марез, пал жертвой взбунтовавшихся в засуху пастухов, не оставив после себя прямых наследников, и Изабелла почитала погоревшую гасиенду и обширное ранчо подарком судьбы, пока не поняла, что вложения, которых требовали многочисленные судебные тяжбы с монахами из ближайшей миссии, по калифорнийским законам в равных правах с родственниками покойного претендовавшими на выморочные земли, не по силам порядком промотавшемуся мелкопоместному дворянину, каким и был её отец, — дон Карлос. Поэтому сеньорита не могла простить состоятельному поклоннику внезапную холодность. Выгодное замужество, которое так мило предлагал ей дон Диего, обещало ей и её отцу восстановление в правах и дворянском достоинстве — всё, в чём она нуждалась. Дорога в Сан-Педро стала для Изабеллы новым разочарованием, ведь младшего де ла Вега не оказалось среди сопровождающих караван. Сеньорита изводила себя и своего верного спутника, объезжая отряд, оглядывая окрестные холмы, но все её старания были напрасными.

— О, сеньорита, мне всё время кажется, что вы кого-то ищете на этой дороге с тех самых пор, как мы выехали из Лос-Анджелеса, но, поверьте мне, в такой ранний час здесь вы никого не встретите. Нам предстоит проделать весь путь без приключений и новых попутчиков, — проговорил сержант Гарсиа, как только сеньорита ди Марез и дон Рамон Сантилл в очередной раз поравнялись с ним.

— О чём вы говорите, сержант?! Уже почти полдень, — солнце приближается к зениту, а ваши хвалёные лошади плетутся, как мулы, — проговорила Изабелла раздражённо.

— О, сеньорита, наши лошади и вправду хороши, они были подарены нам доном Алехандро де ла Вега, а вам должно быть известно, каких отличных лошадей воспитывают его пастухи, да и едем мы не так уж медленно, как могли бы с такими повозками. Я не припомню, чтобы за всю мою службу ещё когда-нибудь из Испании приходил такой богатый корабль…

— Я рада за вас… ах, где же дон Диего, сержант!?

— Поверьте мне, сеньорита, дон Диего не собирался сопровождать в порт наш отряд, я не понимаю, почему вы решили, что найдёте его здесь.

— Он сказал мне сам вчера в таверне, что будет сопровождать ваш отряд. Падре Филиппе ждёт от него этого, как от покровителя миссии Сан Габриель, — продолжала Изабелла, она без меры дёргала поводья, и её лошадь фыркала и поводила головой, страдая от неумелых действий наездницы, — разве дон Диего не интересовался вашими планами, сержант!?

— Конечно, сеньорита, дон Диего всегда интересуется моими планами. Я подробно рассказал ему о том, сколько возьму с собой солдат, во сколько мы выедем из Лос-Анджелеса, какой дорогой поедем, когда ожидаем прибыть в Сан-Педро. Я всегда рад поговорить с ним, ведь в его присутствии мне в голову приходят такие умные мысли. Вот, вчера, к примеру, я решил, что мне не стоит брать с собой половину гарнизона, а достаточно ограничится пятью уланами, ведь остальные за время нашего отсутствия успеют починить крышу конюшен, она давно протекает. Пока дон Диего покровительствует миссии Сан Габриель, мы в абсолютной безопасности на этой дороге с ценным грузом, и я, признаться, рад, что он отложил поездку на север до вечера.

— Право, сержант, мне не понять, как мифическое присутствие дона Диего влияет на безопасность дорог, когда, если верить вам, этот дон проводит всё время в молитвах! — воскликнула Изабелла и, ударив свою лошадь хлыстом, поспешила в хвост колонны.

Зорро встретил рассвет в холмах по дороге в Сан-Педро. Он на почтительном расстоянии сопровождал небольшой отряд и осмелился приблизиться лишь, когда солдаты покинули портовый город, сопровождая две тяжелогружёные повозки. Теперь он действовал более дерзко, оглядываясь, поднимаясь на ближайшие высоты, опережая отряд, ожидая обнаружить засаду в холмах или в пролесках на равнинных участках дороги. Солдаты уже подъезжали к Лос-Анджелесу, когда Зорро, далеко опередив отряд, проверял безопасность узкого каньона на их пути.

Шум осыпающихся камней привлёк его внимание — это не был обычный камнепад, для шума камнепада он был настороженно тихим, будто порода осыпалась под ногами нескольких человек, перемещавшихся по каменистым тропам, и они выдавали засаду. Крепче ухватив поводья, Зорро выстрелил в воздух из пистолета, привлекая внимание сержанта к заготовленной ему ловушке. Выстрелы разбойников, заметивших ценную добычу, чудом не достигли цели, — чёрный всадник уже нёсся навстречу своему другу и главному преследователю. Топот лошадей известил Зорро о том, что преступники оставили своё укрытие в холмах и последовали за ним. Сержант, услышав выстрелы и завидев облако пыли на дороге, построил солдат с мушкетами в шеренгу, чтобы отразить нападение. Зорро ожидал от коменданта именно такой реакции — он уже видел ощетинившийся мушкетами отряд, преследователи нагоняли его — четыре самозванца в таких же, коричневых от пыли, плащах и масках, наполовину закрывавших лицо, не видели солдат, пыль из-под копыт Торнадо и близость желанной цели застилали им глаза.

Сержант скомандовал: «Цель-ся», — потом помолчал, задумавшись, но всё же произнёс: «П-пли» — солдаты помедлили, прежде чем расстрелять человека, которому были обязаны жизнью, — Зорро воспользовался минутным колебанием, резко свернул вправо перед строем, — преследовавшие его самозванцы попали в ловушку.

Зорро поднялся на вершину ближайшего холма, откуда он мог наблюдать развернувшуюся баталию, — двое разбойников, поверженные, остались лежать на поле боя, двое других спасались бегством. Зорро уже собирался проследить, куда они направятся, когда другой предмет отвлёк его — лошадь Изабеллы ди Марез, не привыкшая к резким звукам, поднялась на дыбы. Спутники сеньориты напрасно старались схватить поводья — испуганное животное стремилось покинуть место боя, не слушая хозяйку, понеслось в холмы. Зорро покинул относительно безопасное для себя убежище, опять приближаясь к уланам: сеньорита с трудом держалась в седле. Он уже не надеялся успокоить взбесившуюся лошадь, не ждал, что перезарядившие свои мушкеты солдаты смогут отличить его от самозванцев и будут мешкать, прежде чем выстрелить, — чёрный всадник схватил вконец растерявшуюся горе-наездницу за талию и, прижав к себе, поспешил прочь.

Изабелла была напугана, она прильнула к своему спасителю, его уверенность и спокойствие придали ей сил, и вскоре она уже сумела разглядеть неизвестного всадника и осознать, что чёрная маска наполовину скрывает его лицо, и этот опасный незнакомец везёт её в неизвестном направлении. Изабелле внезапно захотелось ощутить под ногами твёрдую почву и избавиться от хватки известного преступника, которая не позволяла ей вздохнуть, для этого она всеми силами старалась вырваться из крепких объятий Зорро. Отчаянно отбивавшаяся сеньорита оказалась для чёрного всадника тяжелой ношей, и вскоре он был вынужден остановиться и отпустить её. Изабелла пошатнулась, не совладав с инерцией, и знаменитый преступник соскочил на землю, чтобы удержать свою подопечную от падения.

— Я должна благодарить вас за спасение, сеньор? — проговорила она, едва переводя дух.

— Как вам будет угодно, сеньорита, — ответил Зорро.

Сеньорита ди Марез вглядывалась в лицо знаменитого преступника, разные, неясные мысли беспорядочным мороком роились в её голове, не позволяя ей осмыслить происходящее. Со смесью страха и благодарности взирала она на разбойника, нежность его в том, как он удерживал её от падения, его взгляд отчего-то напомнили ей несостоявшегося жениха, и обида на неучтивого поклонника с прежней силой вскипела в ней. Бросить её одну на этой дороге, оставить её, пренебречь ей, Зорро — его герой, кумир и друг... Теперь она отомстит за унижение, Изабелла уже слышала топот копыт приближающейся погони…

— Я отблагодарю вас, сеньор, если вы останетесь со мной, дождётесь солдат и сдадитесь им, тогда я сделаю всё от меня зависящее, чтобы добиться справедливого суда для вас.

Зорро посмотрел в лицо Изабеллы и ощутил внезапную нежность к этой дрожащей с головы до ног женщине.

— Простите, сеньорита, — произнёс он, улыбаясь, — мне хочется остаться с вами, но разногласия с сержантом Гарсиа не позволяют мне подчиниться этому желанию. — Разбойник поцеловал девушку — хватка сеньориты, одновременно возмущённой и польщённой вниманием преступника, ослабла, — Зорро высвободил руку и запрыгнул в седло. — Я буду ждать новой встречи с вами, Изабелла, — крикнул он и ускакал прочь.

Сеньорита ди Марез дрожала от пережитого страха и волнения — добыча ускользнула, но в последний момент она сумела сорвать с руки разбойника перчатку, и теперь, перевернув трофей, Изабелла заметила, что из перчатки на землю выпало что-то тяжелое. Сеньорита подняла с земли массивный золотой перстень, на котором был выгравирован усмирённый лев — герб испанского святого Эль Сида, Родриго де Бивара…

Изабелле потребовался не один час, чтобы осмыслить то, что произошло с ней. Она признала, что Зорро рисковал жизнью, спасая её, и это льстило её самолюбию, и всё же образ спасителя в её глазах настолько не соответствовал образу тёмного всадника в маске, что она с готовностью приняла версию дона Рамона, который был настолько счастлив видеть её живой и здоровой, что остаток пути до Лос-Анджелеса возмущался поведением знаменитого преступника, похищающего чужих невест.

Дон Диего выполнил своё обещание, но путешествие на север потеряло для Изабеллы всякую привлекательность. Такой перемене в настроении сеньориты нашлось несколько объяснений. Во-первых, её разозлила складная история, объяснявшая отсутствие незадачливого поклонника среди сопровождающих караван тем, что тот не собирался встречать грузы из порта, а лишь ожидал сержанта с солдатами на въезде в Лос-Анджелес в закрытой коляске в компании падре Филиппе. Во-вторых, сеньорита ди Марез нашла себе занятие куда более интересное, чем обозрение святынь и живописных окрестностей, она собиралась поймать Зорро, обнаружив, внезапно для себя, что это её намерение позволило ей добиться желаемого внимания состоятельного поклонника быстрее, чем все прошлые опасные предприятия.

Вечером в таверне она уже делилась с сержантом и доном Рамоном своей находкой и планами того, как перстень с гербом Сида может привести к Зорро.

— Взгляните, сержант, я уверена, что этот перстень дорог преступнику, и он пойдет на всё, чтобы вернуть его. Я не буду против засады на гасиенде ди Марез, надеюсь, Рамон, вы тоже будете охранять меня?!

Все вокруг прислушивались к оживлённому разговору, и дону Диего, посетившему таверну в надежде рано или поздно всё-таки вымолить прощение, обстановка внутри показалась напряжённой…

— Вы позволите присоединиться к вам, сержант? — спросил он, приблизившись, и придвинул себе стул.

— Конечно, дон Диего, — улыбнулся комендант.

— Я уже не ожидала видеть вас сегодня здесь, Диего, — проговорила Изабелла, — падре Филиппе, наконец, отпустил вас и велел посетить таверну для очистки совести?

— Вы ошибаетесь, Изабелла, единственная причина моего появления здесь — это слухи о шумной пирушке, которую вы устроили. Я забочусь о вашем моральном облике в глазах жителей Лос-Анджелеса и нахожу, что он подвергается опасности.

— Благодарю вас за заботу, дон Диего, — ответила Изабелла, смеясь, — но я здесь по важному делу, и ваше неодобрение не трогает меня. Это касается одного вашего близкого друга, вот, взгляните, — сказала она и выложила на стол перед младшим де ла Вега свой трофей.

— Перчатка?! — воскликнул дон Диего.

— Именно, та самая перчатка, — повторила Изабелла, — эта вещь принадлежала Зорро.

— Почему вы решили, Изабелла, что она принадлежала Зорро? — проговорил Диего.

— Я сняла её с руки преступника сегодня, но это еще не всё, взгляните, это перстень Зорро, и главная улика — герб Сида Кампеадора на нём, — ответила Изабелла. Дон Диего не сводил глаз с перстня с фамильным гербом, радуясь в душе тому, что ни его дед, ни отец не кичились своим происхождением, и никто в Калифорнии не знал фамильного герба де ла Вега.

— Вы сняли его с руки Зорро, когда он пытался спасти вас, Изабелла, или подобрали в холмах? В последнем случае, его мог обронить кто угодно.

— Я, действительно, подобрала кольцо в холмах, Диего, — ответила Изабелла, — но оно выпало из перчатки на моих глазах.

— Хорошо, Изабелла, я возьму перстень и попытаюсь узнать, кто может носить его. Как вам должно быть известно, у Родриго де Бивара не было сыновей, так что теперь это, — дон Диего с напускным презрением прикоснулся к перстню, думая, что больше не выпустит его из рук, — может принадлежать кому угодно.

— Ну уж нет, Диего, я не позволю вам помогать своему другу, — Изабелла забрала перстень из рук незадачливого поклонника и смотрела на него теперь с чувством собственного превосходства, — вы сейчас скажете, что ему, должно быть, нелегко приходится, если он стал терять кольца, и нарушите все наши планы. Я хочу, чтобы Зорро сам пришёл ко мне за этим перстнем, и тогда сержант Гарсиа непременно поймает преступника.

Все взгляды в таверне были направлены на Изабеллу: у стойки выпивала компания не знакомых дону Диего солдат, горожане старались подойти поближе к столику, чтобы ненароком взглянуть на герб, — и отпрыск рода де ла Вега чувствовал, что теряет терпение.

— Я должен объяснить вам, Изабелла, насколько опасна ваша затея, — сказал он, понизив голос. — Не только солдаты хотят поймать Зорро, он куда больше ненавистен разбойникам и проходимцам, они начнут охоту на вас, и это может кончиться плачевно.

— О, поверьте мне, Диего, — отвечала Изабелла, — всё это кончится поимкой Зорро. Этот перстень — ключ ко всем загадкам. Что мы знали о Зорро раньше?! Что он молод, одного с вами роста, хорошо сложён и носит усы, теперь мы знаем, что он дворянин и знатного рода. Это сужает круг поиска, не правда ли, Диего?

— Не продолжайте, прошу вас, Изабелла, — проговорил младший де ла Вега, вымученно улыбаясь, — я знаю, что вы скажете, вы, как и многие до вас, обвините меня в том, что я и есть Зорро. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я так благодарен этому преступнику за то, что он появлялся, рискуя собой, всякий раз, когда мне грозила опасность ответить за его преступления перед законом.

— Возможно, Диего, — ответила Изабелла, бросая на поклонника лукавые взгляды, — и по этой причине я не могу поверить в то, что вам не известна личность этого преступника или хотя бы место, где он скрывается. — Изабелла поднялась из-за стола с видом хозяйки положения, позволив незадачливому поклоннику понять, что разговор окончен. — А сейчас нам пора ехать, сержант с солдатами и Рамон проводят меня на гасиенду ди Марез, я приглашаю и вас посетить мой дом сегодня.

Она направилась к двери, дон Сантилл и действующий комендант пуэбло попрощались и последовали за Изабеллой, а дон Диего задержался, чтобы увидеть, что эскорт сеньориты ди Марез не ограничивается половиной гарнизона Лос-Анджелеса. Трое незнакомых ему солдат вышли следом за Изабеллой, так и не допив свое вино.