"Вспышка" (джен)

— На допрос вызывается Алан Брикман! — бесстрастно произнес человек в сером костюме. Его белесые глаза и ничего не выражавшее лицо почему-то напомнили Алану каракатицу, увиденную им однажды ещё на родной планете.

Алан — юноша лет двадцати пяти, с потемневшим лицом и потухшим взглядом — послушно поднялся со скамьи и прошел в комнату, такую же серую и равнодушную, как и человек, закрывший за ним дверь.

Пожалуй, единственным чувством, что безраздельно владело сейчас Аланом, была растерянность. Он не понимал, когда и как все так резко пошло наперекосяк. Еще пару дней назад все было под абсолютным контролем, он чётко знал, что ему думать и что делать, а сейчас перевернулось всё: что в его голове, что в жизни…

Как оказалось, Альберт Блэк ушел не в одиночестве, прихватив с собой ещё одного представителя столь ненавистной ему человеческой расы.

Охранник Вилли Коллинз был мёртв, убит при исполнении; операция, на которую дали бы добро лишь в том случае, если она обошлась без жертв, была, считай, провалена; а сам Алан всё ещё не осознал, что же произошло всего лишь несколько часов назад, и безучастно смотрел на людей, что стояли перед ним и ждали правды, которой он и сам не знал.

— Сэр, но на применение сыворотки правды нужно разрешение... ордер!.. Так нельзя... — пролепетал молоденький офицер.

— К чёрту, — рявкнул человек в генеральской форме. Его лицо было белым, а вокруг рта залегли горькие складки. — Я либо узнаю, как умер мой внук, либо... — он не договорил, но молоденький офицер отвел глаза и поспешно кивнул.

Алан не сопротивлялся, когда ему закатывали рукав и вводили препараты. Только вздрогнул, когда в руку вонзилась игла.

Его отпустили и жестом велели сесть. Напротив него сел тот самый серый человек с белесыми глазами и спокойно приказал:

— Капитан Брикман, расскажите, как все произошло, по вашему мнению. С чего всё началось?

Алан задумался.

— С чего? — медленно проговорил он, выигрывая время. Сыворотка, на его счастье, действовала очень топорно, давая возможность цепляться к словам и понимать вопросы по-своему. — Двадцать девятого декабря две тысячи двести двадцать третьего года, когда Блэк пришел к нам, мы заметили, что происходит неладное.

Мы долго не могли понять, кто взламывает дронов. Почти всё указывало на Блэка, но мы проверяли и тех, кто уже был в СБ «Вспышки». Мы даже привлекли психолога, беседующего с поступающими к нам, и, к удивлению Мерсера, его (психолога, конечно, а не Геллерта) подкупили. Командующий потащил Аддерли на допрос, там-то мы и узнали, что ему дали приличную взятку. Блэк был натуральным одержимым идеей уничтожения людей. Однако до тех пор, пока он не представлял опасности для окружающих, мы не трогали его, чтобы не спугнуть.

Я поднял всех в СБ, поскольку мы были единым коллективом, организмом, который работал беспрерывно и наверняка. Альберт был чужим для нас. Лера, Поляк, Дубин, Александра — мы действовали сообща.

Лера организовала слежку, Поляк помогал Лере, Дубин, наш техник, следил за его действиями через камеры наблюдения, а Саша выискивала о нем все, что только можно, в сети.

Александра первой заметила неладное. Этот Блэк ухитрился нигде не засветиться. Дубин же увидел, что он все свободное время тратит на изучение защиты дронов. Как впоследствии оказалось, не столько на изучение защиты, сколько на изучение способов эту защиту обойти. От Леры и Поляка данных не поступало — Блэк был внешне совершенно обычным человеком. Таким образом прошло целых три года.

Потом произошло непредвиденное — Поляк присоединился к Альберту. Псих держал его целых два года. В это же время погибла жена Поляка — тот в ней души не чаял. Крепления не выдержали, когда она взбиралась на очередную вершину. Видимо, это было для Поляка последней каплей.

Мы долго не верили в предательство. Однако когда решили проверить Поляка, он сам во всем сознался, доказывая то, что человечество нужно уничтожить. После были психиатрические освидетельствования... У нас в команде оказалось уже два психически нездоровых члена. Спустя час Поляк летел в лучшую лечебницу Марса. Прогнозы были оптимистичные, однако на все требовалось время.

Геллерт тогда страдал — Поляк был ему как сын. Он не знал, что ему делать, и неоднократно порывался бросить все. Однако у него была цель, и ему не могло ничего помешать — ни то, что он стар, ни то, что практически полностью состоял из железяк. Мы верили в него, верили, что дождемся промаха Блэка.

После того, как командование сменилось и капитаном назначили другого человека, Геллерт стал затворником. Мы его не трогали, так как знали, что рано или поздно, но он выйдет. И мы были правы. Мерсер вернулся и с остервенением принялся за работу.

За месяц до попытки захвата «Вспышки» Дубин принялся за активную работу. Голограммы готовились в больших масштабах, Лера сбилась с ног, отслеживая каждый шаг Психа. Саша по-прежнему пыталась отследить его активность в сети.

Дубин создавал огромную по своему размеру голограмму высасывания Солнца и последующего распыления Земли. Три недели работы — и она была готова. Лера фиксировала повышенную активность Альберта — он стал импульсивнее. У Саши все так же не было сведений.

За сутки до событий все было в идеальном состоянии. Геллерт был на взводе, остальные пытались сохранить видимость спокойствия. Даже если бы все провалилось, Альберта бы просто схватили и потратили бы больше усилий во время допроса.

В день событий я был в комнате управления «Вспышкой». Командующий убрал всю охрану оттуда, чтобы Альберту ничего не мешало. Дубин уже перехватил дронов и дурил голову Блэку, показывая картины смерти охраны СБ. В комнате горело лишь аварийное освещение. Мой наблюдательный пункт был в самом темном углу, кроме этого, я предпринял усилия, чтобы меня было как можно труднее обнаружить. Альберт не сумел бы меня заметить.

Лера дождалась конца представления и пустила газ. После пары вдохов Блэк уснул, и я его вытащил из помещения. Там передал его охранникам.

Но неожиданно мне передали, что я должен срочно прибыть к командующему. По прибытии я заметил, что Мерсер очень взволнован. Я спросил, что происходит. Он рассказал мне о том, что Альберт по пути к центру управления "Вспышкой" неожиданно вышел из-под контроля и убил охранника, который не успел покинуть опасную зону...

Мужчина в генеральской форме коротко и зло выдохнул, заложил руки за спину и принялся прохаживаться по комнате. Алан поёжился и опустил взгляд.

— Что было дальше? — спокойно и холодно спросил человек в сером. — Почему вы замолчали, капитан?

Алан на секунду прикрыл глаза и тихо заговорил:

— Мы бы замяли это дело. Нам не в первый раз... Если бы у нас было время, мы бы успели. Однако, как оказалось, Уильям Коллинз был не обычным охранником. Но мы узнали об этом слишком поздно.

— Вот как, — человек в сером перебрал лежащие рядом с ним бумаги. — Капитан, я понимаю, что это вне вашей компетенции, но всё же ответьте на один вопрос. Почему Альберт Блэк не был схвачен сразу же, как только появились подозрения, а тем более доказательства? По всем законам ему полагается суд и последующая смертная казнь.

— Она была приведена в исполнение незамедлительно, судебный процесс не занял более получаса, — неожиданно жестко и сумрачно произнес Алан, словно внутренне на что-то решившись. — Блэка мы успели устранить до вашего прибытия. Единственное, чего не мог предположить никто из нас, так это несанкционированное применение сыворотки правды. Так что теперь без разницы, молчать или нет...

— Отвечайте на вопрос, капитан, — приказал человек в сером. — Почему вы оказывали Блэку пособничество в его намерениях? Почему он не был схвачен сразу же?

— Мы хотели, но взлом системы, считавшейся неуязвимой... — Алан покачал головой. — Для Геллерта это было ударом. Он был одним из создателей системы, он считал ее совершенной. Мы не могли упустить такой шанс для исследований.

— Вы могли попытаться завербовать Блэка.

— Могли, но не стали, — Алан вздохнул. — Шпион в отделе — это прекрасная дыра для бюджета. Мы просили у командования больше, так как появился «крот». Нам выделялись дополнительные суммы. На слежку, проверку и исследования системы мы тратили почти все. Остаток отдавали Саше. У нее семья большая, ее зарплаты не хватало, чтобы содержать их. А та часть, которая оставалась, давала шанс ее родне вылезти из долговой ямы.

— Какую роль в этом сыграли лично вы, капитан? — человек в сером наконец-то соизволил взглянуть на Алана.

— Второстепенную, сэр, — Алан говорил с отрешенностью человека, который уже смирился со своей судьбой. — Исполнял поручения, полученные свыше, организовывал охрану, координировал работу нашей группы.

— Что связывало вас с Альбертом Блэком?

— Я был его ассистентом. Мы были в хороших отношениях, как коллеги, порой я даже восхищался им, его стойкостью, целеустремленностью. Видите ли, трудно несколько лет жить с человеком бок о бок, дружелюбно общаться с ним, работать и знать, что единственное его устремление — уничтожить всё, что его окружает.

— Действительно, — человек в сером откинулся на спинку стула. — Скажите, капитан, вы знаете, что полагается вам, после всего, что теперь вскрылось?

— Полагаю, модификация памяти с последующим увольнением? — бесцветным тоном отозвался Алан.

— Надеюсь, вы подпишете согласие на данную процедуру добровольно, — человек в сером передал Алану планшет. — И не забудьте оставить отпечаток пальца.

Алан не спорил — знал, что бесполезно, но всё же не сдержался.

— Что станет с остальными членами нашей группы, сэр?

Человек в сером поднялся из-за стола, подошел ко всё ещё сидевшему Алану и забрал у того планшет с подписью и отпечатком.

— А это, мистер Брикман, — особо выделив голосом слово "мистер", отозвался человек в сером, — уже вне вашей компетенции. Благодарим за сотрудничество. У вас есть неделя, в течение которой вам необходимо пройти процедуру модификации памяти и собрать свои вещи.

— Есть, сэр, — покорно кивнул Алан.

* * *

Через неделю бывший капитан особого подразделения Алан Брикман, ныне пребывающий в отставке, стоял на борту межпланетного корабля и смотрел на медленно удаляющуюся от него планету, на которой он провел половину своей жизни. Он не знал, чем занимался там и за что его разжаловали, но чувствовал, что это было нечто чрезвычайно важное.

Он добровольно прошел модификацию памяти, навсегда запечатав для себя эту часть своей жизни. Но чувство несправедливости и злости не покидало его.

От него отказались, вышвырнули на помойку, обесценили все его усилия, напоследок вручив волчий билет: кому он теперь нужен? Разжалованный, с запечатанной памятью и недавно приобретенным легким психическим расстройством — неизбежным последствием модификации.

Алан вернулся в свою каюту и принялся разбирать свои немногочисленные вещи: путь обещал быть долгим. Но когда он достал из сумки стопку свернутых рубашек, оттуда неожиданно выпал маленький ярко-розовый планшет и с негромким стуком покатился по полу.

Алан с удивлением поднял его, недоуменно повертел в руках и включил. По засветившемуся синим экрану побежали белые строки чисел и букв, перемежаемые картинками, схемами, архивированными голограммами. Алан, пролистав обширный список, с интересом ткнул в первый по счёту файл, озаглавленный просто и незатейливо: “Дневник Альберта Блэка”.

* * *

Спустя три часа Алан, наконец, отложил планшет, встал, медленно приблизился к небольшому мутному зеркалу, висевшему на стене каюты и заглянул в него. Того Алана Брикмана, которого он знал, больше не было; от него осталась лишь внешность, оболочка, внутри которой медленно формировалась совершенно новая личность.

Он начинал вспоминать. Не всё. Далеко не всё. Но то, что он только что прочитал, пробудило поблекшие было образы, мысли, чувства... Ненависть. Это чувство было для него новым, но оно казалось каким-то… правильным? Теперь Алан снова знал, что ему делать.

Альберт Блэк оставил ему хорошее наследство: карты, планы, коды, программы, план действий… Всё. Оставалось лишь довести его дело до конца.

Алан оглянулся на крохотный иллюминатор, где всё ещё виднелась красноватая планета, уменьшающаяся с каждым часом.

— Я ещё вернусь, — прошептал он. — Я обязательно вернусь. И, возможно, даже не один… Вы сможете гордиться мною, мистер Блэк!

* * *

Далеко-далеко, в безымянном участке космоса около нашей галактики, по экрану компьютера побежали символы.

Сидящая перед ним фигура могла бы многое рассказать о сломанных жизнях и ненависти к человечеству. Она могла бы рассказать о том, насколько редка жизнь во Вселенной, и насколько рады были её сородичи, встретив еще одних разумных существ. Она могла бы рассказать о том, насколько плодотворно было сотрудничество двух разумных видов. Она могла бы рассказать о том, что новые идеи в науке возникали даже из странных и непонятных обвинений землян. Она могла бы рассказать о том ужасе, который испытала команда исследовательского корабля, когда прервалась связь со всеми планетами Содружества — так резко, словно планеты просто перестали существовать.

Но сидящая перед компьютером фигура не могла рассказать ничего из этого. Она была давным-давно мертва — как и все остальные разумные на борту корабля.

В углу экрана тускло мерцали буквы: “Распределение энергии: двигатели — 0%, системы жизнеобеспечения — 0%, силовые щиты — 0%, системы дальней связи — 100%. Износ генераторов: 93%”.

В центре же экрана раскинулась большая надпись:

“Инфовирус “Возмездие” первого поколения уничтожен вместе с носителем. Статус заражения инфовирусом второго поколения: 2 носителя”.