Между небом и землей (гет)

Друзья подарили мне то, чего действительно не хватало в моем нынешнем гардеробе — нежное сиреневое платье, легкое как пушинка, напоминающее одеяние древнегреческих женщин. Едва ощутимая рифленая юбка до пола, завышенная талия, широкий пояс из светящейся ткани того же цвета, который переходил в бретельки. Это платье подчеркивает юность и цвет моих волос, ещё в комплекте шла прозрачная невесомая мантия оттенка посветлее; идеальное сочетание для моей внешности. У Гермионы и Джинни отличный вкус. Я поблагодарила всех за столь шикарный подарок, как жаль, что Сириус уехал, но надеюсь, у меня еще будет шанс пощеголять перед ним в этом потрясающем наряде. Миссис Уизли позвала всех на обед. Я сняла с себя подарок и переоделась в домашнюю одежду. У всех было праздничное настроение, пока по радио не рассказали об исчезновении одного из членов Ордена Феникса. Миссис Уизли выронила сковородку, которая гулко стукнулась о деревянный пол, затем села на ближайший стул, Джинни носилась вокруг нее со стаканом воды. Не будет спокойных праздников... Темный Лорд не дремлет.

— Мам, тебе уже лучше? — суетилась Джинни. — Мам, что мне сделать? — она стала обмахивать мать кухонным вафельным полотенцем и дуть ей на лицо.

Но миссис Уизли вошла в ступор, последнее время, как сказал Рон, с ней такое часто случается. Слишком много людей пропадает. Остаток дня мы провели в спокойствии, утреннее веселье было забыто, больше никаких снежков и квиддича. В доме наступила гнетущая тоска. Гермиона читала подаренную мной книгу, изредка вздыхая и поглядывая за окно, где большими хлопьями валил декабрьский снег. Рон и Гарри играли в волшебные шахматы как-то непривычно тихо, не комментируя каждый ход. Ну а мы с Джинни убирались в доме, ведь миссис Уизли была не в состоянии и пролежала весь вечер в кровати в обнимку с настоем корня валерьяны. Артур Уизли, работавший во время праздников вернулся чернее тучи и тоже рано ушел спать.

На следующий день в гости прибыл Дамблдор, узнать как мое самочувствие и поговорить с Гарри. Дело шло к Новому году, вот только праздника совсем не хотелось. Тихий семейный ужин с грустными лицами — это все, на что все могли рассчитывать, так оно и случилось.

* * *

Каникулы пролетели довольно быстро, Сириус приезжал в Нору еще всего один раз, и то ненадолго, Дамблдор наверное совсем его загрузил. Постоянные собрания Ордена Феникса, с которых мистер Уизли возвращался унылым и уставшим, ничего хорошего не сулили. Все страшнее становилась обстановка в стране. Нам оставалось только гадать, какой следующий шаг предпримет Темный Лорд.

Никаких намеков больше со стороны «профессора» Блэка не было. Та ночь, что он провел у моей кровати, пусть я и не должна была узнать об этом, грела меня, но сейчас не время думать о любви. Теперь я была уверена на все сто процентов, что наши чувства взаимны. Когда я закончу Хогвартс... Ну, если будет такой шанс, надеюсь, мы будем вместе. Слишком много преград разделяет нас, и даже когда усталые серо-голубые глаза на мгновение задерживают свой взгляд на мне, я верю, что шанс на счастье есть. Надежда — самое сокровенное, что есть в моем сердце.

Вся школа оборачивалась мне вслед, глядя на серебристые волосы, кто-то даже не узнавал. Каждый теперь знал, что я никакая не Анна Стюарт. Версия оправданий была такова: я отказалась от наследства и сбежала от родителей, это было частью правды, но смысла моего прикрытия все равно никто не понимал, а я не собиралась объяснять. Завтра первый учебный день, Снейп задал огромное эссе о противоядиях, никто как водится, его не сделал, даже я отложила это занятие до последнего дня каникул, благо половина была уже сделана. Сириус в гостиную Гриффиндора не заходил, может, его еще не было, а может, просто был занят.

— Анна, ты помнишь о нашем разговоре в ту пятницу? — спросил Гарри на завтраке первого учебного дня.

— Да, но думаю, Кэти выздоровеет до финала, — отпивая какао, ответила я.

— Все равно на тренировках нам нужен будет охотник, Энн, ну не ломайся, я видел, как ты играешь, команде нужен такой игрок.

Я протяжно зевнула, заразив Гермиону и Рона. Стол преподавателей пустовал, лишь Синистра и Флитвик решили завтракать в первый день семестра в Большом зале, остальных же не было.

— Когда тренировка? — снова зевая, спросила я, глаза заслезились.

Гарри обрадовался тому, что я быстро согласилась, и, подхватив зевоту, снял очки и потер глаза.

— Сегодня после занятий, форму я для тебя подготовлю.

— Как сегодня?— громко сказала я, задев локтем вилку, которая, зазвенев, гулко стукнулась о столешницу, привлекая внимание сонного Лонгботтома, что сидел правее, обнимая толстый фолиант учебника по травологии. — Но сегодня после занятий у меня встреча с Дамблдором... — уже шепотом завершила я, наклоняясь поближе к Гарри.

— Зачем? — удивленно спросил он, протирая очки тканью мантии.

— Нужно отдать ему план моего поместья, — так же тихо поведала я. — Да и потом, он вроде как заикнулся о том, что есть какие-то вести, Гарри.

— Не думаю, что это надолго, во всяком случае, ничего страшного, если ты опоздаешь минут на двадцать, тренировка будет длиться два часа.

— Гарри, как быть с метлой? — копаясь вилкой в тарелке, спросила я.

Моя новехонькая Молния покоилась в шкафу моей комнаты в России.

— Кэти не обидится, если ты одолжишь ее Молнию на время, — сказал Гарри, — ты же не сломаешь?

— Нет, конечно, но не думаю, что она будет счастлива, я, например, ненавижу, когда мои вещи берут без спроса.

— Ну ты же не хочешь летать на школьных Чистометах? У Рона дома они и то приличнее выглядят и летают, не будь занудой! — добавил Гарри, будто это определение может меня как-то спровоцировать на согласие.

— Ну, хорошо, хорошо, — наконец согласилась я и поднялась с места, оставив яичницу нетронутой, только размазанной по тарелке.

Окинув осторожным взглядом Большой Зал, я заметила несколько лиц устремленных в мою сторону. Интерес со стороны слизеринцев был особенно заметным. Глаза студентов самого чистокровного Дома не излучали и намека на доброжелательность. Теперь я — предатель крови, а на репутации моей известной семьи лежит клеймо, которое, к слову, даже подняло мне настроение. Насолить своему отцу — Александру — я мечтала давно, и самое плохое, что я могла сделать — это сломать уклад рода, замарать чистое имя ненаглядного папаши. Вероятно, он сейчас в бешенстве.

— Ты, наверное, просто счастлива променять безбедную жизнь и влиятельных друзей на нищих предателей крови и магглокровок? — встретил меня голос Малфоя, стоило только зайти в класс зельеварения.

— А ты, наверное, счастлив, лизать Темному Лорду задницу вместе со своим идиотом папашей? — презренно кинула я в лучших традициях хамства среди благовоспитанных детишек чистокровных семей.

— Рахманинова, — вступил Забини, поднимаясь с места, — я бы на твоем месте не стал говорить таких опрометчивых слов, смотри, не ходи в одиночку по замку.

— Ты мне угрожаешь, Блейз? Смотри, а то бывают несчастные случаи, — в той же манере пригрозила я, выкладывая школьные принадлежности на парту.

Слизеринец залился наигранным смехом, но за него ответил Малфой:

— Рахманинова, ты определенно нарываешься, — с деланным спокойствием произнес парень.

Он пытался вновь задеть меня обидными фразочками, но моя реакция была нулевой. Я начала увлеченно общаться с Невиллом, объясняя свойства Феликса Фелициса. Интересно, Драко помнит что-нибудь из девятилетнего возраста?

Черный ворон подземелий как обычно влетел в класс, шурша мантией. Недовольное лицо, свирепый взгляд хищника, пожалуй, я даже соскучилась за время каникул. Он вновь не обращал никакого внимания на моё присутствие, может, это и к лучшему, правда, он все так же держал мысленный барьер. На вопрос о зелье счастья моя рука взмыла в воздух, но он спросил Гермиону, даже не взглянув в мою сторону. Пускай перебесится. По прошествии каникул я перестала заниматься самобичеванием по поводу той щекотливой ситуации. Что было, то прошло. Меня излечили от этих мыслей последние события...

На Защиту от Тёмных Искусств я шла, нет, я буквально бежала в припрыжку.

— Чего это ты такая радостная? — спросила Гермиона с укором, немного нахмурив брови.

— А ты будто не знаешь? — пропела я, перескакивая с ноги на ногу, улыбаясь портрету Джуллиет Матичелли — изобретательнице зелья роста.

Улыбка на моем лице не пропадала, несмотря на неприятные стычки со слизеринцами.

— Понятия не имею, — фыркнула она и отвернулась к Рону, чтобы спросить о чем-то.

Гарри ничего не комментировал, он знал о моей симпатии к своему крестному, но, то ли он держал это в себе, то ли был и вовсе не против. Все шло своим чередом, и он тактично не вмешивался. В кабинете ЗОТИ, в ожидании любимого профессора, от меня разило энергией. Сердце трепетало каждый раз, когда открывалась дверь, но это были чуть запоздавшие Хаффлпаффцы, с которыми нам поставили занятия в этом семестре. Звон колоколов заставил меня вздрогнуть. Паника появлялась медленно, словно вырастала из глубины души. Волнение на пустом месте... «Не придумывай, все нормально», — стучали молоточки в моей голове.

— Где профессор? — спросил кто-то из Хаффлпаффа у Гарри, который в свою очередь просто пожал плечами.

Я смотрела на парты позади себя, яростно сжимая перо в правой руке под недовольный взгляд Гермионы. Лаванда сидела с недовольным лицом, нервно постукивая малиновыми ноготочками по парте, остальным, похоже, нравилась эта пятиминутная заминка. Дверь распахнулась, и... Слава Мерлину, вошел Сириус, в его руке были какие-то конусообразные предметы, наверняка приготовленные для урока. Интересно, что это?

— Прошу прощения за опоздание, — изрек он своим приятным тембром, ставя принесенное на учительский стол.

Тревоги отступили, Лаванда тоже расслабилась, сейчас она меня откровенно раздражала. Чувство собственничества охватило? Странно, никогда не испытывала подобную, а главное, бессмысленную ревность. Там и ревновать было не к чему, Сириус никогда не обратит внимания на эту пустышку.

Сегодняшней темой занятия было два заклинания — Левикорпус и Либеракорпус, отменяющее действие первого, которые мы сначала тренировали на тех самых конусообразных предметах, которые сами по себе никаких магических свойств не имели. Мы услышали пару рассказов, о том, как Сириус с друзьями использовали эти чары на студентах, шкодили в школьные годы, за что отбывали наказание у Филча, натирая награды до ослепительного блеска. Для Гарри эта частичка воспоминаний крестного стала одним из недостающих кирпичиков, восполняющих пустоты знаний о его отце, ведь Сириус Блэк и Джеймс Поттер были лучшими друзьями. Урок ЗОТИ как всегда проходил в теплой дружественной атмосфере и служил полным антиподом занятий Снейпа, настоящим антидепрессантом. Сириус пару раз взглянул на меня, принеся чувство едва скрываемого щенячьего восторга. Подмывало залезть в его голову, но я не могла нарушить данное себе обещание — не вторгаться в его личное пространство, эти способности не для друзей, они для врагов и людей, которым я не доверяю. Конечно, наглостью было влезать в голову миссис Уизли, ведь потом я получила серьезные угрызения совести в Норе. А разум Сириуса тем более должен оставаться для меня загадкой.

После обеда была пара по травологии и кабалистике. Скучно...

* * *

Назвав пароль горгулье, я поднялась к двери круглого кабинета директора.

— Здравствуйте, профессор, — произнесла я, улыбаясь, пока не заметила Снейпа, стоящего у окна.

Почему он не может просто сидеть на стуле рядом с Дамблдором? Вечно, как какая-то мышь, скорее всего летучая, прячется по углам. Готова поспорить, что пасмурное небо, нависшее над Хогвартсом угрюмыми облаками серого цвета, вовсе не интересует его. Я не стала комментировать его присутствие, тем более, что все еще чувствовала неудобство, находясь с ним в одном помещении, чтобы не лишать свой Дом баллов. Я просто подошла к столу Дамблдора и достала из школьной сумки несколько листов пергамента, исписанных мелким ровным почерком и изрисованных чертежами здания, которое я и раньше не звала домом.

— Сириус говорил, что можно проникнуть в твой замок при помощи эльфа, — разглядывая рукописную карту, произнес директор.

Я ненароком взглянула на Снейпа.

— Да, профессор, но я не думаю, что с ним как-то можно будет повстречаться вне поместья, если он вообще еще жив, — грустно закончила я. — Правда наш дворецкий — мой лучший друг, если он тоже жив после моего побега, думаю, сможет помочь, — с давящей болью в груди и неожиданной иронией произнесла я.

— Не беспокойтесь , мисс Рахманинова, ваш дворецкий жив-живехонек и существует припеваючи, — строгий недовольный голос с каплей, нет, с целым ведром сарказма исходил от Снейпа, решившего оторваться от созерцания пейзажа за окном и принять участие в беседе.

— В каком это таком смысле? — произнесла я, ожидая, что он сейчас изрыгнет на меня какую-нибудь словесную гадость.

Конечно же, в случае с этим странным человеком, вечно выказывающим свое недовольство, прогадать было сложно:

— Ваш обожаемый, — с акцентом на этом слове начал Снейп, — Игорь — один из самых приближенных Пожирателей Темного Лорда.

В моей голове готов был взорваться фонтан ярости, хотя всего секунду назад я была спокойна. Да как он посмел обвинять добрейшего человека в принадлежности к Тёмной стороне! Я сжала кулачки и немедленно ощутила, как лицо покрывается пятнами, на что Снейп закатил глаза.

— Избавьте меня от ваших гневных речей и выслушайте, — процедил он. — Игорь Мозесов был наемным убийцей во времена первого пришествия Волдеморта. От его руки погибали даже дети, — казалось, что он получает удовольствие от моего негодования; Снейп смотрел пристально, прямо в мои глаза. — Его просто приставили к вам наблюдающим. Конечно, он получил по заслугам за ваше бегство, но думаю, этого было даже мало, если учесть все то, что он натворил в прошлом, — черство закончил он.

— Да что вы знаете! Он спас жизнь моему отцу, он постоянно был горой за меня! — не выдержала я, яростно жестикулируя руками, да так, что школьная сумка сползла с плеча и рухнула на пол с глухим стуком.

— И хотите сказать, его за это сделали дворецким? — с ухмылкой уточнил Снейп, сложив руки на груди.

Мои ноздри раздувались от гнева.

— Мисс Рахманинова, не будьте наивной, вы и так долго велись на эту детскую сказочку. Это же очевидно, что вам просто пускали пыль в глаза! — на повышенных тонах произнес он.

— Довольно, Северус, — вступил директор, так как Снейп уже начал переходить границы; да, теперь я видела личную неприязнь ко мне в черных глазах и отчетливо показывала аналогичное отношение. — Анна, это все правда, — как можно мягче произнес Дамблдор, складывая руки замком на столе.

Я всплеснула руками и цокнула, совершенно теряя самообладание.

— Нет, профессор, и вы туда же! Вы ничего не знаете, Игорь, он мой друг, он не может быть таким, здесь ошибка! — я почти кричала.

— Анна... — сказал было директор, но потом тяжело вздохнул.

Он открыл один из ящичков письменного стола, достал оттуда папку в коричневом переплете и протянул мне.

— Это его личное дело, досье с вырезками из газет и биография, — добавил Снейп. — Не думаю, что после прочтения вы, мисс Рахманинова, останетесь при своем мнении.

Я отказалась взять в руки документы и отступила на шаг от стола, словно боялась заразиться драконьей оспой от директора и его шпиона.

— Да что же вы такое говорите! — неверя своим ушам произнесла я, как заведенная мотая головой из стороны в сторону. — Мы говорим о разных людях! Это невозможно!

Дамблдор был терпелив к проявлению подобных эмоций, а вот Снейп постукивал ногой по полу, выдавая недовольство. Не будь здесь директора, он бы и секунды не выдержал, тогда бы Гриффиндору пришлось несладко.

— Держите себя в руках, — сухо произнес Северус, глядя на то, как я подхватываю упавшую сумку и спиной отхожу ближе к двери.

Но, больше ничего не сказав, я выбежала из кабинета, услышав вслед хриплое: «Анна, постой...», доносившееся от директора. Комок подступал к горлу, нет, я должна сдержаться. Это ведь ложь, зачем они настраивают меня против него? Это абсурд, Игорь и мухи не обидит, а приписывать ему детоубийства? — Это переходит все границы! Здесь явно какая-то ошибка! Я сдержала слезы, так и не выпустив их на волю, однако губы дрожали, но это скорее было проявлением гнева. Душу резало, жгло отчаяние. Кем они себя возомнили, решили настроить меня против Игоря? Я и так на их стороне, зачем они рушат эту единственную частичку тепла, что была в моей жизни? Этот Снейп — бездушный ублюдок, как я могла доверять ему, сочувствовать, верить в его доброе начало, хотела поцеловать его... Фу!!! Бред, Гарри прав, он хладнокровная тварь, пригревшаяся на директорском плече! Злоба распирала меня, и как я буду тренироваться с такой моральной ношей? Может, стоит пропустить тренировку?

Нет, Поттер убьет меня.

В воздухе над полем для квиддича уже мелькали фигуры в красных мантиях. Я наблюдала за ними с самого выхода из замка. Потуже натянув шапку, я шла по тропинке к стадиону, пытаясь угомонить бешеную злобу внутри себя. В какой-то момент мне показалось, что она была какой-то утрированной, неестественной, ну нельзя же так злиться на кого-то! Скрип снега под ногами только больше раздражал. Я различила Гарри, что-то объясняющего Демельзе Роббинс на высоте колец. Он заметил меня и, напоследок что-то сказав девушке, быстро спустился на землю и отвел в раздевалку, выдал красивую командную форму Гриффиндора и вручил метлу Кэти.

— Давай быстрее, ты играешь за команду без желтых повязок на предплечье, — крикнул он мне, выходя.

Я кивнула ему вслед, мигом накинула спортивную одежду, схватила Молнию, затем побежала на поле и взмыла в воздух с желанием разбить вратарю вражеской команды МакЛагену лицо кваффлом просто так, дабы отыграть злобу... да и все равно он мерзкий. Я увидела Джинни, подлетающую ко мне.

— Вздуем их! — весело сказала она, подняв кулак в воздух.

— Точно, — зло ухмыльнулась я.

Рон, Гарри, Джинни и Джимми Пикс были в нашей команде. Я быстро влилась в игру, несмотря на злобу, бурлящую в душе, похожую на лаву вулкана перед извержением. Пара голов далась с легкостью, несколько обманных маневров против Демелзы Робинс, и еще один кваффл пролетел, как жаль, мимо головы Кормака в кольцо. Друзья снова кричали и улюлюкали. Ричи Кут с негодованием запустил в меня бладжером, но я ловко увернулась и изобразила что-то наподобие победного танца на метле.

— Опаздываешь на тренировку, да еще и выпендриваешься, лгунья! — неожиданно услышала я из уст все того же Кута, в глазах которого читалась явная неприязнь.

Это был удар ниже пояса, в моем и без того раздраженном сознании начал созревать план мести. А главное, из-за чего он так мерзко себя повел? Демельза тоже выказывала неуважение в мою сторону, ухмыльнувшись на комментарий Ричи. Как же четко разделилась надвое команда — за и против! Я подлетела к Джимми Пиксу и позаимствовала у него биту, просто вырвала из рук со словами: «Сейчас верну». На меня как раз в это время летел один из бладжеров, я саданула по нему и отправила его обратно в Кута. Тот не ожидал, что в моих руках будет бита, не успел увернуться, мяч попал ему в голень, и парень взвыл от боли, едва удержавшись на метле. Сделав довольную мину, я вернула «орудие убийства» растерянному Пиксу. Кут схватился за ногу и с криком: «Ну держись», отлетел в другую сторону. Гарри моментально оказался около меня.

— Ты что творишь? — зло спросил он.

— Ричи получил по заслугам, — мое нутро ликовало, отыгралась на парне из-за Снейпа.

— Энн, играй честно впредь, ты же охотник! — недовольно добавил Гарри и взмыл вверх, не собираясь выслушивать оправдания.

— А что я сделала нечестно? — крикнула я ему вдогонку ухмыляясь, успев отпрянуть от нового бладжера, посланного обозленным Кутом.

Всю оставшуюся тренировку этот неумеха-загонщик летал за мной, посылая с сумасшедшей силой, не куда-нибудь, а именно в голову мячи. Гарри наорал на него, что меня несказанно порадовало. Кут бесился, что не мог попасть в меня. Метла Кэти, пребывавшая в хорошем состоянии, позволяла уходить в крутое пике и делать неправдоподобные пируэты, уклоняясь от ударов. Если бы это был зачуханный Чистомет, я уже давно бы валялась с переломом черепа и других конечностей в больничном крыле под кудахтанье мадам Помфри. Было в какой-то степени даже весело. Становилось легче, гнев переходил с одной проблемы на другую. Кут сам виноват, он нарывался все время, и его вовсе не касается мое положение в Хогвартсе. Ему лично я не лгала насчет происхождения, так какого пикси он взъелся?

Наконец, тренировка закончилась. Уставшие, но довольные мы отправились в замок под начинающийся снег. Согревающие чары, что грели нас на тренировке, уже выветрились, и игрокам приходилось глубже укутываться в воротники зимних мантий, обновлять чары не было смысла, ведь мы уже подходили к Хогвартсу. Я была в особенно хорошем настроении, на голени Кута красовалась огромная гематома. Мы шли по коридорам Хогвартса в общежитие, оставляя за собой мокрые дорожки талого снега, который падал с мантий. Не было ни секунды без сопровождения надменных обзывательств между мной и Кутом. Роббинс лишь тихо хихикала, идя сзади, похоже, перепалка доставляла ей удовольствие.

— Ты всего лишь получил по заслугам! — кинула я после слов о гематоме на голени.

— Ты за это еще ответишь, лживая мр...

— Довольно! — крикнул Гарри, который шел рядом со мной, пытаясь сначала успокоить мирным способом. — Вы будете играть в одной команде в следующий раз! Львиная храбрость, — резко сказал он Полной Даме, на что она отреагировала с недовольством, но все же, открыла проход.

Ну, за эти слова он точно ответит.

— Кут, а ты знаешь, что твоя фамилия в переводе с узбекского значит "гей"? — самодовольно кинула ему я, проходя в гостиную с физиономией победителя; и откуда, келпи задери, у меня в голове всплыли эти знания?

Но не услышав в ответ никаких грязных словечек, я обернулась, интуитивно ощущая надвигающуюся опасность, словно из своего укрытия сейчас выпрыгнет мантикора и раздерет меня в клочья.

Лицо четверокурсника, который, несмотря на свой возраст, был крупнее меня, покраснело в свете свечей и ламп гостиной Гриффиндора, кулаки оказались сжаты, а губы превратились в тонкую линию.

— Тебе место на Слизерине, чертова чистоплюйка! — крикнул он, в один прыжок преодолевая расстояние между нами.

Всего на долю секунды я обескуражено застыла на месте, но реакция оказалась быстрой. Кулак прошел в миллиметре от моего лица, на что я среагировала немедленно и не промахнулась, ему влетело по челюсти и довольно сильно. Вышло это случайно, можно сказать, я просто не отвечала за свои действия. Все это происходило на глазах почти всего Гриффиндора, собирающегося на ужин. Кут был обескуражен и обезоружен моими действиями, он помотал головой и приложил пальцы к рассеченной губе. Кажется, вид собственной крови и боль еще больше разозлили гриффиндорца и невероятной яростью он попытался вновь напасть, но Гарри и Рон сдержали его, схватив за плечи по обе стороны. Меня пыталась удержать Джинни, которой едва не досталось от моего занесенного локтя. Я была шокирована поведением парня, он мог обозвать меня крепким словечком, но предпочел кулак пустым грубостям. Я вообще-то девушка, и это раздражало и вызывало гнев еще больше, я пыталась достать до него руками. Джинни не справлялась, я выворачивалась из её рук с криками: «Пусти!»

Я полезла в драку с новой силой и агрессией, стоило хватке на секунду ослабиться. Собираясь выбить Куту еще пару зубов, я совершенно не замечала предупреждений Гарри и Рона.

— Анна! Остановись! Что ты творишь?.. Джинни! Держи её!

Кормак МакЛаген улюлюкал из толпы: «Давай, врежь ему! Господа, делайте ваши ставки!». Внезапно меня сильно дернули назад, не давая возможности накинуться. Я вновь попыталась вырваться и достать ногами Кута, который совершенно не понимал, какие причины привели меня в Хогвартс и принудили лгать всем. Для этого маленького звереныша я была всего лишь лгуньей. Он кричал, но не мог вырваться из рук держащих его по обе стороны Гарри и Рона.

Но мне досталось точно так же, каким-то образом он вывернулся из рук ребят и как ударил мне под ребра, ослепленная злобой я и не заметила боли, это лишь раззадорило... Кто-то сильно сжал меня сзади под локти в попытке оттащить от оппонента.

— Всем молчать! — послышался голос из-за спины, который я не сразу заметила, пытаясь отомстить четверокурснику за последний его удар, последствия которого ноющей болью теперь отдавались в боку.

— Тебе не жить, слизеринка! — орал он неистово, когда пяткой как следует я ударила по его коленке.

— Это мы еще посмотрим, грязнокровка! — рявкнула я ядовито, ничего не замечая вокруг себя, и даже то, как притихли зеваки вокруг нас.

Меня резко развернули, удар! Щека загорелась покалывающей болью и, скорее всего, на ней остался отпечаток руки... Сириус? Сколько времени он уже здесь? Сколько держит меня? Я оторопела. Гриффиндорцы смотрели на меня, Сириуса и на Кута, уже обмякшего в руках Гарри и Рона.

Гробовое молчание. Он ударил меня... Я глядела на него, будто холодной водой облитая. В груди всё сжалось. Сириус сверлил меня злобным взглядом пылающих глаз, казалось, этот взгляд проедал душу. Никогда не видела его таким, даже когда напортачила с Малфоем и Снейпом... Гарри оставил уже успокоившегося Кута на Рона и подскочил к нам, не зная что сказать. А я все еще смотрела на Сириуса не в силах осознать, что он поднял на меня руку. Состояние шока не хотело проходить.

— В мой кабинет, мисс Рахманинова, — жестко произнес он сквозь зубы. — Живо!

Он развернул меня к двери и толкнул, я едва не упала от неожиданности и, всё ещё держась за щеку, поплелась в сторону выхода из гостиной, ощущая жар, но не из-за того, что на мне была одета тёплая мантия...

— А с вами, мистер Кут, я разберусь позже, вас ждет наказание у Филча! — грозно крикнул Блэк, выталкивая меня за портрет.

Я самодовольно улыбнулась, чувствуя, как волна оторопи отступает. Куту, похоже, достанется не меньше моего, только его ждет Филч, а меня... Мерлин, Сириус так зол! Ухмылка медленно сползла с моего лица, уступая место отчаянию. Что скажет? Будет орать... Я не выдержу этого после всего того, что услышала. На сегодня было вполне достаточно, да что там на сегодня, на целый год вперед! Снова это неловкое молчание, только на этот раз полное злобы на меня бедную, беззащитную. Декан, профессор, любимый мужчина шел наравне со мной и не смотрел на меня... Его глаза были устремлены вперед. Сириус злился, очень сильно...

Он открыл кабинет, пропуская меня вперед. Я молча вошла и села на кресло напротив его стола, опустив взгляд.

— Ну, что на этот раз, мисс Рахманинова? Вы соскучились по школе за время каникул? — присаживаясь на свое место, произнес он, и хоть я не смотрела, я чувствовала, как его осуждающий взгляд выжигает во мне дыру.

Интонации его речи отчетливо напоминало шипение Снейпа. Я подняла на него спятившие от несправедливости глаза, решив, что изучение своих мокрых от растаявшего снега сапог никак не поможет мне быстрее ретироваться от праведного гнева Блэка. За окном его кабинета завывал зимний ветер, и я невольно удивилась, как мы играли в такой холод? Сириус снова на «вы» со мной, это принижало меня еще больше, напоминало о субординации и количестве лет, что разделяли нас...

— Почему я должен разнимать гриффиндорцев? — он медленно, но верно повышал голос, все больше походя на Снейпа. — Потасовка со своими? Как прикажете это понимать? Вы же девушка... но драться с парнем, всему есть предел!

Я смотрела на него сквозь нарастающую злобу, и никакие мысли не могли переключить меня на что-то менее раздражительное. Даже взгляд на легкий, всегда нравившийся мне беспорядок, на скинутую на пол мантию профессора, которая, скорее всего, просто сползла с кресла, не мог меня успокоить.

«Только не сейчас, просто молчи и не говори ничего», — угрожающим голосом бунтовало подсознание.

— Ты назвала его грязнокровкой, — наконец он перешел на ты, — ты же знаешь, что для магглорожденных это значит.

— Он обозвал меня слизеринкой! — не выдержала я, возмущенно сверкнув глазами.

Ну почему злоба не давала мне адекватно мыслить? Её было слишком много...

— Ты и ведешь себя как слизеринка! Хуже Драко Малфоя, да еще с такой злобой! Ты неуравновешенный ребенок! — гремел он, ставя меня на место преподавательским тоном.

— Что? Профессор, да что вы понимаете? — это оскорбление привело меня в ярость, он назвал меня ребенком, зная нашу разницу в возрасте. — Вы не слышали и не видели и половины того что происходило между нами! — начала срываться на крик я, чувствуя, как от обиды напрягается все тело.

— Успокойся, немедленно! — прикрикнул Сириус и вскочил с места, сжав кулаки, ему тоже не доставляло удовольствие отчитывать меня.

Он нервно сжал край стола, пытаясь усмирить свой пыл. Нет, этот разговор не был похож на гнев профессора на свою студентку. Дискомфорт, витавший в этой комнате, заставлял нас обоих срываться.

— Не разобравшись в ситуации, орете на меня! — продолжила я свою гневную тираду, складывая руки на груди.

— Минус десять очков Гриффиндору! — перебил он.

Я открыла рот от подобной неожиданности, глядя в серо-голубые глаза, светящиеся гневом. Во мне бурлила такая злоба, что голова готова была взорваться, а голосовые связки выплеснуть все накипевшее на человека, к которому прикипела всей душой.

— А теперь медленно и спокойно, — он силился успокоить больше себя, садясь на место. — Что же произошло? — Сириус потер переносицу и откинулся в кресле.

Я закусила губу от негодования. Он обозвал меня неуравновешенным ребенком! Это было выше моего понимания, а теперь снял баллы с Гриффиндора, хотя вряд ли у него поворачивался язык наказывать подобным образом других студентов! Я ущипнула себя за ногу, чтобы занять голову пылающую огнем чем-нибудь другим.

— Кут придирался ко мне на поле, обозвал лгуньей и сказал, что я выпендриваюсь, — тупо процедила я, а потом от осознания околесицы, что я только что произнесла, потеряла взгляд в пустоте.

— И как же тебя угораздило не проигнорировать такие детские угрозы? — он все еще силился быть в спокойствии, хотя пальцы, нервно постукивающие по журналу, что лежал на столе, выдавали его состояние, которое было ничуть не лучше моего.

— Он бладжером в меня запустил, за что получил в ответ... — немного тише произнесла я.

— Анна! Мерлин, это же игра! — схватился одной рукой за лоб и снова начал потирать лицо. — Что было дальше?

Мне захотелось спрятать голову в песок, исчезнуть с этой планеты и оказаться где-нибудь на Уране, а может быть, и вовсе в другой солнечной системе.

— Ну, я отобрала биту у Пикса...

— Ты, что??? — Сириус взял перо, лежавшее на столе и со злостью отшвырнул в другую сторону стола, при этом его губы исказила непереводимая эмоция.

— Я отбила его же бладжер ему в ногу, — я подняла глаза на Сириуса, он уже устал комментировать весь этот сумбур и просто смотрел на меня, пытаясь расслышать что-то, что не будет звучать полным бредом. — После чего он мне пригрозил и начал гоняться за мной, то и дело целясь бладжером мне в голову.

— Хоть не попал? — немного смягчился Сириус.

— Из него дерьмовый загонщик... — не преминула я использовать гадкое словечко, отчего-то решив, что это разрядит обстановку, но он проигнорировал гадость, вылетевшую из девичьих уст, ожидая продолжения. — После тренировки на его голени красовалась красивая сине-желтая гематома, он хаял меня всю дорогу в замок, но я лишь ухмылялась, его это взбесило, и он начал говорить совсем гнусные оскорбления в мою сторону. Гарри пытался нас остановить, но не получилось. Я не выдержала и обозвала его г... Неважно, — отмахнулась я, продолжая поток речи, рвущийся наружу, дабы быстрее избавить себя от неприятного разговора. — Далее он ляпнул что мое место на Слизерине, назвал чистоплюйкой, и ни с того ни с сего набросился. Следующие события, вы, кажется, уже застали, профессор, — снова понурив голову, завершила я, опустив колкое оскорбление фамилии Ричи.

— Интересно, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты показала свою истинную натуру, — ухмыльнувшись, глядя в коричневую обложку журнала, сказал он. — Анна, что произошло на самом деле?

Внимательное изучение ситуации позволило разуму Сириуса мыслить шире, да и по его глазам я поняла, что он всё знает...

— Разговор по душам с Дамблдором и Снейпом, — негромко ответила я, потирая шею в неуверенном жесте.

— Я так и знал, что он сказал тебе... — Сириус вздохнул, теперь в его взгляде не было зла.

— О, ну конечно вы в курсе, профессор Блэк! — язвительно сказала я, поражаясь своим интонациям.

— Перестань вести себя как маленький ребенок! — произнес он строго. — Не забывай, пожалуйста, с кем ты разговариваешь! Да, я в курсе, потому что это именно я добыл эту информацию!

Я выкатила глаза на него, и уже второй раз за пятнадцать минут рот мой непроизвольно открылся.

— Так это вы! Это всё вы! Из-за вас мне пришлось выслушивать весь этот бред! — снова сорвалась я на крик.

Сириус закатил глаза.

— Так, успокойся, тихо, — поставил он руки перед собой и старался дышать ровно, однако явно был напряжен не меньше моего.

Меня била такая дрожь с головы до ног, что стул подо мной будто вибрировал, как Сириус мог? Волнами накатывало негодование, и появилась даже капелька презрения к человеку, которого я люблю. Сириус внезапно достал волшебную палочку, закрепленную на запястье, как у всех дуэлянтов, наколдовал стакан воды и поставил передо мной.

— Пей, успокойся.

Не в силах скрыть отчаяние по поводу нахлынувших новых чувств, я взяла в руки стакан и сделала первый глоток, едва не поперхнувшись. Сириус свел два пальца у бровей и закрыл глаза. Наконец, тряска начала потихоньку отступать из моего вымотанного тела, вместе с ней и презрение, я успокаивалась, по крайней мере, пыталась. Блэк был уже осведомлен о моих близких отношениях с Игорем, по всей видимости.

— Я знаю, что тяжело узнавать о предательстве друзей и близких, — совсем другим тоном начал он, — уж поверь, у меня есть в этом опыт, из-за одной сволочи, я потерял друзей и провел двенадцать лет в Азкабане, — в его голосе отчетливо проскакивала горечь, от которой мое сердце сжалось в комок.

Сириус понял, что эту историю я уже слышала ранее. Не нужно объяснять, каково было ему в те времена, все равно мне такого не пережить. Он посмотрел на меня, вновь в его глазах читалась эта таинственная тоска и усталость, а в довершение всего дивного букета теперь еще и боль. Грустные серо-голубые глаза не могли не привести меня в чувство, как-то так получалось, что мои беды меркли в сравнении с тяжелой судьбой человека, что потерял лучшие годы жизни в тюрьме среди дементоров.

— Как бы ни была тяжела правда, Дамблдор и я, — он повременил с продолжением, глядя на то, как моя гордая осанка теряется в сутулости плеч и поникшем взгляде, — мы не виноваты в том, что открыли ее тебе, ты просто должна ее принять.

Ветер так сильно ударил в окно, что могло показаться, что рама не выдержит и треснет, засыпав кабинет Сириуса мелкими осколками, осколками сердец и боли двух людей, находящихся в этой комнате. От злобы не осталось и следа, теперь нас обоих преследовала тоска прошлого, навсегда утерянного времени, погибших и оставленных друзей, пелена лжи, предательства и отчаяния.

— Мне сказал Снейп... — совсем тихо прозвучал мой голос, едва перекрывая сумасшествие нарастающей непогоды.

— О, он, наверное, еще и масла в огонь подлил? — с тенью улыбки произнес Блэк.

— Еще как, — я тоже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

— Да уж, из Снейпа никакой психолог, — Сириус подавил смешок, тоже показавшийся каким-то хилым.

Я боролась с желанием спорить с ним, слышать шквал криков снова, я не хочу, он прав, тяжело разочаровываться в близких. Нужно себя успокоить, в любом случае, споры сейчас неуместны, я узнаю, я докажу что Игорь не такой. Время покажет, кто прав, но я не могу поверить в эту чушь с детоубийствами. Сириус и так сейчас не в лучшем настроении, не стоит продолжать этот тяжелый разговор, но ощущение несправедливости уничтожало психику. Могу не верить сердцем, но разум говорит другое.

— Это просто не может быть правдой, Сириус... — тихо сказала я, забыв о субординации.

Внезапно я обмякла на стуле, нет, не плакала, просто сидела, глядя в бесплотное пространство, слышала, как он поднялся с кресла, затем донеслись тихие шаги и его руки оказались моих плечах. Оправиться от таких горьких вестей мне не удастся никогда. Вокруг меня было слишком много лжи — единственный друг, который был со мной рядом шестнадцать лет, оказался плохим человеком. Мне открыли карты, остальные его злодеяния вовсе не нуждаются в огласке, да мне и неинтересно. Я никогда не открою папку с именем Игоря Мозесова...

— Держись, просто переживи это, иначе никак не справишься, — тихо сказал Сириус, поглаживая мои плечи в жесте поддержки. — Я буду рядом с тобой, Энн, поддержу в любой ситуации...

Я обернулась, чтобы посмотреть в его глаза и понять, что все услышанное сейчас мне не почудилось. Его взгляд проникал в самое сердце, еще никому не удавалось достучаться до самых потаенных уголков моей души, вывернуть все переживания, понять их...

Как в тумане я встала со стула и повернулась к человеку, который понял меня и поддержал. Смотрела на него, различая переживания и воспринятие моих бед, как своих собственных, старые раны в его сердце снова открылись. Я просто сделала шаг и обняла его, прижавшись щекой к груди, так сокровенно и с такой благодарностью. Сириус... Он обнял меня в ответ, знал как мне больно, снова охранял мою грусть, но на этот раз я охраняла и его печаль тоже. Одному Мерлину известно, сколько нам обоим пришлось пережить в этой жизни, сколько еще боли и страданий нас ждет впереди...

Сириус заключил моё лицо в ладони и сделал то, что просто было необходимо. Этот поцелуй, он не был соленым, как в прошлый раз. Он был нежным, пропитанным такой искренностью и чувствами, такой открытый и красивый, что каменный пол начал уходить из-под ног. Сильные руки сжали крепче в объятиях, словно Сириус боялся, что я действительно могу упасть. Мы прижимались так крепко, сейчас так сильно нуждались друг в друге, как будто виделись в последний раз. Он открыл глаза и на мгновение отстранился, поглаживая мою щеку ладонью, я вела лицо за его рукой, прикрывая глаза в томительной неге.

— Энни...

— Прошу, не говори ничего, только не сейчас... — шепотом произнесла я, продолжая нежиться в его прикосновениях.

Не могла отпустить, не хотела повторения прошлого раза; его ненужных угрызений совести по поводу субординации и возраста. Мы должны жить сегодняшним днем, как говорит Дамблдор, ведь завтра может и не настать.

— Я люблю тебя, Сириус... — невольно сорвалось с моих губ самое сокровенное, что я хранила в себе последние месяцы.

Я смотрела на него с замиранием сердца, не ждала ответного признания, даже если он ничего не скажет, за него скажут усталые глаза. Я просто теребила его волосы, думая о том, что эти чувства — неземной подарок, дарованный мне свыше. Я верю и люблю... Сириус прислонил свой лоб к моему, закрыл глаза и улыбнулся так искренне, так нежно, что в душе защемило. Пускай он скажет завтра или через месяц или вообще никогда не признается, ведь я знаю как это сложно. Не обязательно говорить, мне достаточно слышать и понимать голос его души и сердца.

Я снова потянулась к его губам, он больше не отстранялся, лишь крепче сжимал мои плечи, но не причинял боли, это была нежность, нарастающая в нем, в нас обоих...

Сириус просто взял меня на руки и понес в сторону двери, которую я заметила только сегодня. Он не отрывал взгляда от моих глаз, ждал, искал в них сопротивления, но не находил. По пути лишь отстегнул кнопку моей мантии, и она тихо сползла на пол, образуя лужицу ткани.

Глаза, непривыкшие к внезапной темноте, не смогли различить интерьера, лишь проблески луны освещали постель, застеленную простынями светлых цветов. Сириус аккуратно положил меня на кровать и встал надо мной на локтях. Я смотрела на него с благоговением, гладила тыльной стороной ладони по мужской щеке, он целовал мою руку. Это казалось таким правильным, таким логичным, словно никто не мог запретить нам быть сегодня вместе, словно два побитых молью сердца могут найти покой только в объятиях друг друга. И невольные слезы на моих глазах принадлежали его нежности, и схожие раны объединяли родственные души. Случайные люди, мы могли и не встретиться никогда, не перечеркни я всю свою жизнь несмывающимися чернилами. Судьба бывает невероятно жестокой, но иногда и она может преподносить подарки... подарок, который изменил мировоззрение, мужчину, которого я полюбила всем сердцем.

Мне не нужно было физической любви, хотя я его страстно желала, мне нужна была его душа, сердце. Я любовалась красивым усталым лицом и взглядом серых глаз, а он просто смотрел, ему было нужно отвержение, Сириус не хотел делать этого со мной, но как ни старался, не находил и единого намека на отказ. Так же вставая на локти, я припала к нему всем телом, стала целовать лицо, не пропуская ни единого дюйма, каждую морщинку, что теперь принадлежали только мне. Он обнял меня за талию одной рукой и посадил на кровати. Зарождался страх, что Сириус отступит, но вместо этого он сел рядом и снова обнял. Дрожь в его теле, странная неуверенность и приятные колики, проходящие от кончиков пальцев ног до головы в моем. Мне не было страшно, и он знал это...

Поцелуй, такой долгий, я не могла дышать, но не из-за нехватки воздуха. Волнами накатывал жар, и что-то нереальное поднималось от живота к горлу. Сириус ослабил мой галстук и снял его через голову. Я целовала его шею, приближаясь все ближе к ушам, заставляя мужчину вздрагивать еще неистовее. Его пальцы стали расстегивать пуговицы моей рубашки, одну за другой. Мои руки проделывали ту же операцию с его одеждой. Наконец, в полумраке я разглядела странные татуировки на мужской груди, темнеющие на коже, едва тронутой волосами. Он помог освободиться от рубашки, затем снял свою. Тело горело, я хотела прижаться к нему сильнее и не отпускать, хотела содрать с него кожу, отдаться. Словно электроимпульс прошел по спине при каждом прикосновении истинных чувств. Проводя пальцами вниз по моему животу, он наблюдал, как мое тело все с большим желанием откликается. Зрительный контакт необходим, словно магнитом Сириус заставлял вновь целовать его и зарываться в волосы, вдыхать аромат необходимого счастья...

Мои ладони на самой большой татуировке на его груди... Аккуратные прикосновения, я не пыталась рассмотреть, но взгляд то и дело возвращался к рисункам на его коже. Я находила это мужественным, неописуемо красивым и притягательным. И даже замыкающий ветер за окном не мог заставить меня отвлечься на что-то другое, кроме сокровища в моих хрупких руках. Сириус обращался со мной, словно с фарфоровой куклой, так бережно, опасаясь разбить. Нежные поцелу приводили все тело в легкие судороги. Он снова остановился, смотрел на меня, искал протесты... Прошу, Сириус, не останавливайся. Я молилась, пытаясь показать ему страсть, желание, нежность, истинную любовь...

Он медлил, не решался продолжать, хотя сбивчивое дыхание выгоняло последние силы сдерживаться.

— Энни, — тихо прошептал он, прижимая мою руку к своей груди.

— Прошу, умоляю тебя, не останавливайся... — я пыталась сдержать слезы. — Уже слишком поздно отступать.

Серо-голубые глаза прониклись, он внял моим мольбам, Сириус продолжил целовать меня и лишь на мгновение остановился, когда я как-то рефлекторно одернула левую руку, ставшую объектом его ласк. Неуверенный, испуганный взгляд, он понимал его как никто другой, чувствовал...

— Это неважно... — тихо произнес он, а тембр его голоса заставил меня расслабиться.

Тихое «прости», слетающее с мои губ, и странные ласки, прикосновения к Тёмной Метке, которую я ненавидела всей душой. Он давал мне ясно понять, что это действительно неважно, заставлял мои смущение и неудобство исчезать, целуя страшную отметку Волдеморта...

Последние предметы одежды были сброшены на пол. Я больше не могла терпеть, так хотела его, все конечности сводило. Пульс сбивался под прикосновениями нежных губ. Осторожные поцелуи живота, ключицы, шеи... Сириус любовался юным телом в свете луны, выписывая на нем круги пальцами. Его взгляд сводил с ума, но он все еще медлил, колебался. Я неумело целовала его грудь, покрытую руническими символами, руки скользили по спине, волосам, он сам больше не мог сдерживаться, схватил меня под голову и резко придвинул к своему лицу, снова столкнув наши лбы.

— Энни... пока не поздно, — мучительно произнес он; эти слова давались ему с неимоверным трудом, словно при нехватке воздуха...

Я не ответила, а лишь продолжила целовать каждый сантиметр его лица, боясь пропустить хоть немного, словно от этого зависела жизнь. Он зарывался лицом в мои белоснежные волосы, вдыхая их аромат, ласкал, трогал, все еще медлил. Сириус прижал меня к себе, поднял меня выше и уложил на подушку, осторожно спустился ниже, снова содрогая живот поцелуями. Я больше не могла выдерживать, было жуткое ощущение, желание ощутить его в себе, я захлебывалась в этом чувстве. Сириус вернулся к губам и снова поцеловал меня. В тишине комнаты не было слов, одни эмоции, он так и не услышал просьбы прекратить. Бесконечные ласки, нечто схожее с изощренной пыткой... Сколько можно? На мгновение он остановился, заглянул в глаза, полные похоти, понял, что путей к отступлению нет, затем уткнулся лицом в подушку и вошел. Я тихо всхлипнула от боли, пронзившей меня так резко, что рассудок на мгновение помутился. Сириус немного дернулся, но не подал вида, что что-то произошло. Провел ладонью по моему лбу и стал медленно двигаться. Я уже начала жалеть о том, что позволила этому случиться, но спустя несколько минут боль стала отступать, открывая место новым ощущениям, словно подвешивающим в воздухе. Сириус прижимал меня так страстно и аккуратно. Два тела, две души, два сердца сегодня сплелись в одно целое этой ночью. Хогвартс подарил мне его...

... Затем мы просто лежали и смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд.

— Я люблю тебя... — снова произнесла я.

Он притянул меня и устроил на своем плече, обнял нежно и поцеловал в лоб. Я задремала, не в силах сопротивляться нахлынувшей неге, уснула в объятиях любимого мужчины, надежного плеча. Все остальное было не важно, потому что мы были вместе...