Большие перемены (джен)

Трэверса, в комнату которого Снейп направился после Лестрейнджей, интересовали совсем другие вопросы.

— Снейп, мак у тебя есть?

— Могу пирожков купить, — хмыкнул Снейп. — В другой раз. Сейчас это вредно.

— И мне пирожков, — попросил Роули, — только с мясом. А то тут кормят одной овсянкой и бульоном, — пожаловался он, — будто и Азкабан не покидали!

— Ещё чего-нибудь желаете? — издевательски поинтересовался Снейп. — Профитроли? Буйабес? Снять рубашки, — скомандовал он.

— Коноплю и грибы, — в тон ему продолжил Трэверс, — и круассаны с джемом.

Рубашку он, впрочем, охотно снял, как и Роули.

— На кой мне профитроли с буайбесом этим, — проворчал тот, — что я, Малфой, что ли? Мне бы окорок копчёный...

— Выйдете отсюда — ешьте, что хотите, — Снейп начал обследование с Трэверса. — Хотя лично я советовал бы вам не торопиться. И не забудьте сказать Эйвери спасибо, — он с исследовательским интересом легонько ткнул Трэверса кончиком палочки под рёбра.

— Это и правда он был? — удивился Роули. — Сроду бы не подумал. Я уж решил, что у меня тоже глюки начались, как вон у Трэверса.

— А ты знаешь ещё кого-нибудь, кому в голову могло прийти такое? — ответил ему Снейп.

— Нет, — хихикнул Трэверс, — это был не Эйвери, а Человек-Хомяк. Его покусал маггловский учёный, и он стал вот таким.

— Это ты — человек-хомяк, — сказал Снейп Трэверсу. — Мозгов у тебя, по крайней мере, ровно столько же. Хотя, возможно, я сейчас незаслуженно обидел хомяков.

Он бросил Трэверсу: — Одевайся! — и пересел на кровать к Роули. — Тебя что, там дополнительно кормили? — спросил он с искренним удивлением.

— Чего? — изумился Роули.

— Выглядишь до неприличия упитанным, по сравнению с остальными, — пояснил Снейп. — Кормили тебя там, что ли, дополнительно?

— Ага, — ухмыльнулся Роули, — я там охотился.

— На крыс, — с хихиканьем пояснил Трэверс, — и теперь к нему придёт Крысиный король. И превратит в Щелкунчика.

— Я не знал, что в Азкабане крысы есть, — удивился Снейп. — Что ж, весьма разумное решение — но тогда следует тебя проверить и на паразитов. И на ряд инфекций. Кровь нужна, — он достал пробирку из кармана и, взяв руку Роули, начал наполнять её.

— Всегда подозревал, что ты вампир, — Трэверс посмотрел на пробирку с кровью, — смотри, Финн, потом ты перестанешь отражаться на солнце и будешь светиться в зеркалах.

— Значит, сэкономлю на освещении, — привычно отмахнулся от странных высказываний Трэверса Роули.

— Тогда я приду и загрызу тебя, — беззлобно усмехнулся Снейп, залечивая руку Роули и поднимаясь. — Вы тут, главное, друг друга не перекусайте, — сказал он — и вышел.

Так. Осталось ещё две комнаты... к кому сначала? Да, пожалуй, Долохов, а Руквуд напоследок.

Долохова Снейп побаивался, хотя вида, конечно, не показывал даже тогда, когда мог вполне реально пострадать от его тяжёлой руки. Так что теперь он, войдя в комнату, сказал с порога:

— Сесть и снять рубашки.

— А руки за спину не заложить? — рыкнул Долохов.

— Пока не обязательно, — в тон ему ответил Снейп. — У меня крайне мало времени, а осмотреть всех надо. Но могу уйти, если желаете, — добавил он. — Я вам не целитель — клятвы не давал.

— Да ладно, Тони, — примирительно пробасил Джагсон, — времени и правда мало, чтобы реверансами заниматься, — и стащил с себя выданную в блэковском доме ночную рубаху с кружевами и оборками, при виде которой Снейп едва ли не впервые в жизни возблагодарил свой педагогический опыт, позволивший ему удержать лицо.

— Я начну с тебя, — решил он, подсаживаясь к Джагсону. — Что, тоже на крыс охотился? — спросил он через некоторое время.

— Ну, — кивнул тот, — жить-то надо. А крыс там развелось, наши-то чистоплюи поначалу свои порции жрать не могли, вот и приманили.

— Я так понимаю, ты ими тоже не брезговал? — спросил Снейп Долохова. — Кровь возьму, — предупредил он Джагсона. — Крысы — это весьма разумно, но Мерлин знает, кто теперь в тебе живёт.

— Кто бы не жил, — огрызнулся на Снейпа злой как мантикора Долохов, — главное, что мы тоже живы.

Ему досталась столь же прекрасная ночная рубаха, что и Джагсону, но кружева и оборки с неё Долохов оторвал голыми руками.

— Не поспоришь, — согласился Снейп, приближаясь к нему примерно с тем же ощущением, с которым как-то подбирался к мантикоре, Хагриду её в штаны. — Выглядишь прилично, — попытался он сказать что-нибудь приятное. — Я кровь возьму.

— Бери, — хмуро согласился Долохов, — какого... Мордреда вы нас спасли?

— Сам хотел бы знать, — хмыкнул Снейп в ответ. — Эйвери спроси. Его была идея. Меня интересовал исключительно Мальсибер, а Маркус заявил, мол, надо всех вытаскивать, и упёрся как баран.

— Твою мать, — потрясённо выдохнул Долохов.

— Вот она тут точно не при чём, — с затаённым удовольствием ответил Снейп. — И я сомневаюсь, что она бы это одобрила. Но Маркус умеет быть упрямым, если хочет. Пришлось забирать вас всех — и ты не представляешь, что сейчас творят авроры.

— На допрос таскали? — деловито поинтересовался Долохов.

— Я там сутки просидел, — кисло скривился Снейп. — Думал, Моуди мою башку до дыр просмотрит. Но нельзя найти то, что ты выложил заранее, — добавил он. — Хотя голова ноет до сих пор.

— Да в тебе-то я не сомневался, — буркнул Долохов, — у тебя и злости, и силы, и ума хватает. Но чтобы Эйвери... — он только покрутил головой, не зная, что и сказать.

— Так он тоже все воспоминания оставил дома, — удивился Снейп. — Что же он, идиот, по-твоему? Или ты о чём?

— Да какие там воспоминания? — скривился Долохов. — На это у него ума бы хватило. Но сунуться в Азкабан... Никогда бы не поверил. А это точно он? — с подозрением спросил Долохов. — Ты проверял?

— А кто еще? — вытаращил глаза на Долохова Джагсон. — Тони, ты чего?

— Нет, конечно, это был хомяк, — не удержался от ехидства Снейп. — Такой обычный, серенький. Ты разве не заметил?

— Что хомяк — заметил, — рявкнул на Снейпа Долохов, — ну, не может человек так измениться! Дружок твой всегда был трусом. И слюнтяем! И вдруг такое... не верю!

— Между прочим, — подумав, решил всё-таки добить Долохова Снейп, — это вообще была его идея. С Азкабаном. От и до. Он для этого и научился анимагии, — приврал он немного. Кажется. — Или ты не об этом? — невинно уточнил Снейп. — Трусость разная бывает. Дружба посильнее трусости... у некоторых. Да, я проверял, — вздохнул он, с трудом удерживаясь от ухмылки при виде выражения лица Долохова. — И анимагии он у меня на глазах учился. Тебе придётся как-то с этим жить. Хочешь, позову его? — предложил он вдруг.

— Что? — Долохов явно ему не поверил.

— Кровь же, — объяснил ему Джагсон, — ты же его отца знаешь? Вот и сказалось. Как ты сам говорил? Яблочко от яблоньки далеко не падает?

— Вот, он дело говорит, — поддержал Снейп Джагсона. — Должен же был Маркус что-то унаследовать у своего папаши.

— М-да, — хмыкнул Долохов и вдруг расхохотался: — Вот папаша-то его не знает! А то бы уже вернулся, породистую невесту сыну подбирать!

— Я надеюсь, не узнает? — спросил Снейп, уже досадуя, что не удержался и всё рассказал им. Он, конечно, память им сотрёт потом... наверное. Снейп впервые задумался о том, что ему, возможно, просто не дадут это проделать — и что он сможет противопоставить им всем?

— А я ему не сова, — ухмыльнулся Долохов, — если и узнает, то никак не от нас, — он перевёл взгляд на Джагсона, и тот кивнул. — Не дело закладывать того, кто тебя выручил. Судьба за такое накажет.

— Согласен, — с облегчением сказал Снейп. И решился: — А чья камера была напротив или рядом с камерой Мальсибера?

— Напротив — покойного Крауча, — удивился Долохов, — а рядом — Пиритса.

— Ясно, — мрачно сказал Снейп. Да уж, от одного этого соседства можно запросто рехнуться. С Пиритсом беседовать, определённо, бесполезно, Крауча не воскресить — значит, никто не сможет объяснить ему, что же с Ойгеном случилось? Остальные-то были в более-менее нормальном состоянии... — Зайду завтра, — сказал он, аккуратно пряча в карман надписанные пробирки с кровью.

* * *

Руквуда с Пиритсом он оставил напоследок.

В их комнате, впрочем, внешне все было в порядке: Руквуд что-то читал, а Пиритс молча лежал, глядя в потолок.

— Медицинский осмотр, — хмуро сообщил Снейп, входя к ним. — Рубашки снять. Кто-нибудь из вас крыс ел?

— Из нас — нет, — ответил Руквуд, махнув рукой в сторону Пиритса. Тот с трудом перевернулся на бок и сел на кровати.

— Заметно, — буркнул Снейп, подходя сначала к Пиритсу. — Те, что ели, куда в лучшем состоянии, — сказал он, помогая Пиритсу освободиться от расшитой серебром (что ж не золотом? — едва удержался он от ехидства) рубашки. — У тебя кто сидел напротив? — поинтересовался он нарочито сухо, сосредоточенно изучая тощее тело Пиритса.

— Никто не сидел, с тех пор как Крауч умер, — Пиритс истерически засмеялся, — Крауч умер, Мальсибер умер, и мы все умрём! Все умрём! Все!

— А когда и как умер Мальсибер? — ровно поинтересовался Снейп.

Вот зачем Эйвери вытащил это убожество? Ещё и рехнувшееся. Что с ним теперь делать?

— Я не знаю, — возмутился Пиритс, — почему я должен это знать? Почему?

— В Азкабане мистер Мальсибер был ещё жив, — сухо сказал Руквуд.

— Я в курсе, — не менее сухо ответил Снейп. — Но ему этого не объяснить, а мне очень помогло бы знать, что с ним произошло. Вы не знаете?

— Жив? — Пиритс захихикал. — Ты ничего не знаешь! Совсем ничего! Никто не мог выжить, когда к нему дементоры стаями слетались! Никто! Никто!

— Дементоры? — переспросил Снейп, серея.

О да.

Это объясняло состояние Мальсибера.

И не оставляло ни единого шанса на спасение.

— Дементоры! — торопливо закивал Пиритс. — А он ещё и говорил с ними! И хорошо, что говорил, тогда они не трогали меня! Пусть пьют его, а не меня! Не меня! Не меня!

— Рот закрой, — рявкнул Снейп. — И молчи, пока не разрешу. Не то скормлю дементорам.

Руквуд взглянул на него — и в его холодных блекло-серых глазах мелькнула слабая тень одобрения.

— Они его поцеловали? — ровно спросил у него Снейп.

Значит, что — всё было зря? Они вытащили всех, кроме того единственного, кто и был им нужен? Может быть, вернуть их? Превратить обратно в камни — и отправить Моуди. В подарок.

— Нет, — с явным сожалением в голосе ответил Пиритс, — не поцеловали! Они просто хотели сделать его своим!

— То есть как своим? — Снейп вздрогнул и уставился на глядящего на него совершенно безумными глазами Пиритса. — Объясняй!

— Не скажу! — гаденько захихикал тот. — Тебе надо, а я не скажу, не скажу, не скажу! Не скажу-у!

— Не скажешь — верну в Азкабан, — равнодушно сказал Снейп. — Как достал — так и верну. А за побег положен поцелуй дементора.

— А за соучастие тоже, — ухмыльнулся Пиритс.

— Память сотру, — пожал Снейп плечами. — Напрочь.

— Он говорил с ними, — со злостью глядя на Снейпа, всё же ответил Пиритс, — то есть, отвечал им, я-то их не слышал! Вот и говорил, что я не могу быть вашим. А они настаивали. А он не соглашался. А потом он просто замолчал! Но иногда вставал, ходил, я слышал! А те, кого поцелуют, лежат и не двигаются вообще!

— Видишь, как несложно, — выговорил плохо слушающимися губами Снейп. — Когда надо, — он поднялся и несколько секунд стоял посреди комнаты, собираясь с мыслями, и только затем сел рядом с Руквудом. — Знать бы, что они в виду имели, — прошептал он, приступая к его исследованию.

— Мистер Мальсибер очень тяжело переносил одиночество, — подумав, сказал ему Руквуд, — и именно поэтому начал разговаривать с дементорами. А они, я полагаю, решили поближе познакомиться с единственным человеческим существом, которое оказалось на такое способно.

— Что значит «разговаривать»? — уточнил Снейп. — Дементоры немы. Это всем известно.

— Мистер Мальсибер весьма сведущ в менталистике, — сухо напомнил ему Руквуд.

Пиритс, оставшись без внимания, меж тем расцарапал своими длинными ногтями собственную руку и сейчас увлечённо размазывал кровь по белым наволочкам и простыням постели, в которой лежал.

— Кровь, — бормотал он, — кровь... чистая, чистая кровь...

Снейп мазнул по нему равнодушным взглядом и, поморщившись, наложил на него Петрификус, накрыв его сверху сонными чарами. Затем убрал кровь, залечил царапины и обрезал ногти Пиритса под корень.

Менталистика. Да, верно, Ойген всегда блестяще разбирался в ней. Пожалуй, вот что стоит сделать... или хоть попробовать.

— Приглядите, чтобы он принимал зелья, — сказал он Руквуду и опять отправился в комнату Мальсибера.