Да будет воля моя! (джен)

Альбус сидел за столом и размышлял. Дело всей его жизни было поставлено под угрозу. Набирал силы и готовился к возрождению Темный Лорд Волдеморт. Он не попался в расставленную Альбусом ловушку и не приехал в Хогвартс в погоне за философским камнем. Не поверил, значит. Да и кто бы доверил постороннему такую ценность? А Альбус, хоть и был учеником Фламеля, отнюдь не пользовался его безграничным доверием. Осталась только одна зацепка в поисках Тома — Квиринус Квиррелл. Одержимый. Это Альбус сумел установить абсолютно точно. Вот только Квиррелл бесследно исчез, и его поиски пока ничего не давали. Да и открытым оставался вопрос, что делать, когда Волдеморт будет найден? Пророчество-то ясно гласило, что убить Лорда сможет только тот, кого Волдеморт признает равным. Он и признал! Поттера! Заявившись к нему в дом и попытавшись убить. К чему это привело, известно всем. Но мало кому известно то, что Том не умер, а лишь развоплотился. Крестражи! Будь они прокляты! Как убить бессмертного, по сути, мага? Как? И Поттер теперь недоступен. Одно радует: Том все равно попробует до него добраться, столкнувшись при этом с Уигалсом. Вот еще одна проблема. С этим-то чудовищем что делать? Министерство с его аврорами? Бесполезно. Магглы? Разве что….

* * *

Медленно садилось за горизонт Солнце. На кургане, перед которым собирались люди, в семь слоев лежали сложенные толстые бревна, образуя большую квадратную площадку наверху. Причем во всех бревнах были вырублены углубления под следующий ряд, предотвращавшие раскатывание конструкции. К этой площадке, своеобразной «поленнице», вела лестница, образованная выступающими концами некоторых бревен, наскоро подтесанными, для удобства. В данный момент по ней, кряхтя от натуги, воины поднимали зажаренную целиком коровью тушу. А из замка уже несли и другую снедь.

* * *

Гарри стоял в стороне от начинавшегося действа в маленькой толпе детей и женщин. Неподалеку молчаливыми зрителями замерли несколько кентавров. Наконец, снедь была разложена наверху, и большая часть мужчин удалилась в замок. Какое-то время царила тишина. Все ждали чего-то.

Но стоило Солнцу исчезнуть за лесом, как тишину разорвал низкий рев рога. И из замка потянулись мужчины. Они все шли без доспехов, не соблюдая какого либо строя, но с мечами и ножами на поясах. Торсы их были обнажены. На шее каждого висел золотой медальон. Зрение Гарри старый маг умудрился вылечить, применив какие-то чары, и мальчик увидел, что все медальоны имеют один и тот же рисунок. А именно: двенадцатилучевую звезду. Различались же они количеством красных камней, расположенных по периметру. Он видел — самое большее — семь. Обычно же их было всего два или три. Рядом всхлипнула женщина. Гарри покосился на нее, утирающую слезы, и снова вернулся к наблюдению, от которого его оторвал подошедший воин в доспехах. Он быстро раздал всем присутствовавшим по серебряной монете и направился к кентаврам. А к их группе приблизился Северус Снейп, вышедший из ворот замка.

* * *

Северус внимательно наблюдал, как в кипящую в котле воду, в которой уже плавали какие-то травы, медленно стекает густая черная субстанция. Она вытекала из небольшого глиняного горшочка, который над котлом держал Уигалс. Едва упала последняя капля, старый маг что-то произнес на незнакомом Северусу языке. Северус уловил колебания магического фона, какие бывают вокруг сильнейших зелий и, не выдержав, поинтересовался:

— Что это, мой Лорд?

— Зелье, на время дарующее простым людям способность видеть проявления Магии.

А зелье в котле между тем постепенно становилось антрацитово-черным.

— Срок «жизни» этого зелья не более суток, — негромко продолжил Уигалс. — Поэтому варят его только перед использованием. Воздействие на человека обычной порции ограничивается примерно часом. Принимать можно до пяти порций подряд. Негативных последствий разовое применение не имеет. Но это же зелье вызывает неотвратимую смерть уже при недельном приеме.

— Это галлюциноген? — напрямую спросил Снейп, предположив, что понял суть предстоящего обряда. Но старик только отрицательно покачал головой и пояснил:

— Нет разницы в строении глаза простого человека и мага, способного видеть проявления Магии. Но мозг далеко не каждого человека способен воспринимать то, что видят глаза. Хотя заложена способность видеть незримое в каждом, и ее можно развить. А зелье просто помогает задействовать неиспользуемые возможности этого самого мозга. Нет. Это не галлюциноген.

Затем огонь был потушен, и четверо воинов, ждавшие этого момента неподалеку, ухватили котел за предусмотренные для этого ручки и, крякнув от натуги, потащили его наружу. Уигалс поднялся на стену, взглянул на положение светила и кивнул часовому. Тот поднес к губам рог. По окрестностям разнесся низкий рев. Действо началось. Из башни быстро высыпали полуголые воины. Но наружу они вышли уже неспешно. К ним присоединился Уигалс, и вся эта процессия направилась к кургану. Около него люди остановились. Только старый маг поднялся на вершину. Несколько человек зажгли факелы и осветили курган. А три одоспешенных воина уже поили людей зельем, черпая его из котла большими деревянными ковшами. Северус нахмурился, вспоминая. Что-то подобное упоминал Антонин Долохов, рассказывая о прошлом своей родины. Большие ковши, из которых пьют. Внезапно вспомнилось слово. Братина! Так Антонин называл подобную посудину. Вскоре дошла очередь и до них.

— Пять глотков, — произнес хмурый здоровяк с вислыми усами и протянул Северусу ковш. Зелье было горьковато-терпким и абсолютно незнакомым на вкус. Северус не мог вычленить ни одного знакомого компонента. Да и неудивительно, если вспомнить, откуда пришли эти люди. Выпив предложенное, он осмотрелся. В окружающем мире, на первый взгляд, ничего не изменилось. Как и на второй, и на третий. Решив, что зелью нужно время, он принялся наблюдать дальше и обнаружил, что Уигалс негромко и как-то нараспев читает что-то невероятно сложное, глядя в висящую перед ним в воздухе книгу. А над грудой бревен медленно разгорается едва заметное алое свечение.

* * *

Гарри смотрел, как, закончив читать, старый маг сделал странный жест. Однако он оказался прекрасно понятен воинам. Снимая с шеи медальон, вперед вышел Джору Энор. Гарри уже успел познакомиться с этим невысоким и худощавым черноволосым мужчиной, внешне напоминавшим средневекового монгола. Выглядел Джору лет на тридцать пять, хотя пришел в дружину вместе с Анрэ. Его возраст составлял одну тысячу двести шестьдесят четыре года. Он был всегда спокойным и веселым. Про таких говорят — душа компании. Как прекрасный оратор и рассказчик, он умел увлечь слушателей, в ряды которых часто вливался и Гарри. А сейчас Джору был мрачен. Его длинные, до лопаток волосы, обычно собранные в высокий хвост, были распущены. Их, и длинные кончики узких усов, шевелил ветер. Воин поднялся на подготовленное кострище, обернулся к людям и, вытащив нож, сделал надрез на груди, напротив сердца. Так же молча окропил кровью снятый медальон и аккуратно опустил его на бревна. Затем из мешочка, висевшего на поясе, извлек что-то, блеснувшее золотом, и положил рядом. Срезал с висков две длинные пряди волос и медленно спустился вниз.

Вторым был Мангус Рорг. Именно на его медальоне Гарри видел семь камней. Он положил на бревна простой, но крепкий щит, копье, расстегнул свой богато украшенный воинский пояс и опустил его рядом с медальоном, вместе с ножом и мечом. Был на поясе и набитый чем-то мешочек. Когда он спустился, его место занял новый воин, потом еще один, еще, и еще…

Они оставляли на бревнах свои медальоны, вымазанные в крови, и каждый отдавал что-то свое. Кто-то оружие. Кто-то драгоценности и монеты. Были и сладости. Некоторые срезали и оставляли пряди волос, как этого требовал обычай их народа. Все это происходило в полной тишине, нарушаемой только редкими всхлипами женщин и детей. Воины же, включая и тех, что были в доспехах, начали образовывать круг, опоясывающий курган. Когда спустился последний, быстро прошли все оставшиеся из присутствующих, оставляя монеты или амулеты. Затем старый маг вскинул к небу посох, навершие которого окуталось языками пламени.

— Не препятствуй, Великая, — просто попросил он на английском. — Позволь нам проститься, а мертвым обрести покой.

Посох острием ударил в землю. Навершие погасло, зато разом вспыхнули нижние бревна. Мужчины, стоявшие в круге, затянули какую-то монотонную, грустную песнь. Гарри заметил, как от Уигалса к ближайшим воинам потянулись, разгораясь, бледно-зеленые нити. Постепенно эти нити объединили всех мужчин в круге и уже от них потянулись к костру. Огонь начал набирать силу. Одновременно с этим усиливалось и магическое свечение над кострищем. Ответственные за зелье люди начали раздавать вторую порцию. А грустная песнь все тянулась и тянулась. Затем огонь внезапно взревел и взвился вверх, словно в костер дохнул дракон. Пламя начало завиваться и собралось в огненную колонну, слегка клонящуюся на несильном ветру. В огне стали появляться и тут же исчезать какие-то образы. Гарри чуть подался вперед и сощурился по привычке, всматриваясь. Он даже не заметил, как изменился напев. А в пламени двигались сотканные из огня фигуры. Вот мелькнула девушка, примерявшая ожерелье. Смеющиеся дети. Юноша, вскинувший меч. Гарри, находясь в странном оцепенении, смотрел, как сотни образов сменяют друг друга в рвущемся к небу пламени.

* * *

Давно стихла песнь. Люди молча смотрели, как в черное небо уносятся последние искры. Костер прогорел неожиданно быстро, не прошло и часа. Поодаль все так же стояли ошарашенные кентавры. А Северус Снейп внимательно смотрел на пепелище. Среди тлеющих углей не было и намека на металл! И его занимал вопрос, что это было и, куда, собственно, делось все оружие и золото? Не мог же огонь испепелить металлические вещи? И если мелкие вещицы вполне могли сгореть или затеряться в этой куче углей, то длинные лезвия мечей все равно было бы заметно!

Потом и люди, и кентавры до рассвета сидели за длинными столами и вкушали поминальную трапезу, запивая ее вином и отварами, отдавая усопшим последние почести. А утром все дружно таскали землю на курган. Металла в золе, Северус, кстати, так и не нашел.

* * *

Выспавшись, Гарри отыскал в книге описание обряда, в котором принял участие, пусть и простым зрителем. Огненное прощание, или Крада, так назывался обряд, было, оказывается, весьма широко распространено в мирах ветви Аэсстры. Медальоны же, привлекшие внимание Гарри, в народе называли кровавиками. Да они, собственно, и содержали кровь близких людей, превращенную в подобие драгоценного камня. И предназначались, как раз на такой случай, когда тела умерших оказывались недоступны для погребения. Ну и поиск по крови можно было осуществить с их помощью. Сделать это, правда, мог только маг. Но и эти услуги были распространены. Сами медальоны в тех мирах были у большей части населения. А вот что за зелье пили, Гарри найти не сумел. Разных составов были тысячи, и он решил, для начала, поинтересоваться у Северуса Снейпа.

* * *

Весь день старый маг посвятил людям и хозяйственным хлопотам, а вернувшись в свою комнату, не обнаружил на месте привычной походной кровати. Вместо узкого и жесткого ложа на полспальни раскинулась здоровенная, м-м, КРОВАТИЩА, застеленная мягкими перинами, которые он прихватил для женщин. Неизвестно, когда они смогут вернуться в родной мир, и не вечно же его люди будут пребывать в одиночестве. Вот и подсуетился кто-то не в меру инициативный, поменяв ему кровать. Тяжело вздохнув, Уигалс решил не поднимать шум на ночь глядя и спать на том, что есть. Да и устал он сильно. Пользоваться магией тоже не хотелось. А потому старик разделся и улегся на это нечто, утонув в перинах. Хотел выругаться по этому поводу, но сон сморил раньше.

* * *

Северус, подвесив над кроватью магический светляк, читал книгу, полностью погрузившись в этот процесс.

Гарри спал, свернувшись калачиком и натянув одеяло на голову.

Эдриан Пьюси покусывал кончик пера, сидя за столом, над начатым письмом. Над ним тоже горел магический светляк. Этому слизеринцев учили еще на первом курсе. Иначе как отражать нападения в темном коридоре? Люмос! — вижу противника. Нокс! — палочка готова к бою, а где противник, почему-то не видно. Тут и голову легко о стену расшибить, ежели придется от чар уклоняться.

Остальное население замка спало. Только четверо часовых прохаживались на стенах. Да мелькали под стенами серые тени сотен неживых псов, призванных Уигалсом из леса, где они ждали своего часа в вырытых норах.

* * *

Сам Уигалс стоял на верхней площадке своей башни и смотрел, как маршируют легионы покоренных демонов и орды нежити. Шли танки и големы. В небе парили драконы и вертолеты. Он наконец покорил миры этой ветви и наслаждался властью и всеобщим страхом. На этом моменте его сознание словно раздвоилось, и он уже смотрел на себя со стороны. Вот громадный дом в городе простых людей. Он принадлежит ему, Великому магу Уигалсу, как, впрочем, и весь город с его жителями. Как и планета. Как и вся ветвь миров! Уигалс, смотревший на себя со стороны, недовольно поморщился. Зачем ему все это? А перед ним появлялись все новые и новые картины. Вот его гараж, с десятками машин. Личный самолет. Корабль…. Привиделась почему-то галера с голыми и разноцветными бабами на веслах…. Но апофеозом стал золотой унитаз! Он видел подобный, только белый и, похоже, глиняный, через глаза Асти.

"ТЬФУ!" — плюнул в подушку Уигалс и проснулся в холодном поту. Привидится же такая гадость! Он сел, подозрительно покосился на перины с подушками, а потом решительно выбрался из этого мягкого гнезда разврата и, бросив на пол свой плащ, пару раз обошел комнату, шепча что-то, а потом, с немалым удовольствием вытянулся на нем, спиной чувствуя надежную твердость прохладного камня.

— Демоны шалят, не иначе. Такую гадость измыслить только они способны, — пробормотал он, засыпая снова. — Подумать только, галера и унитаз… Чары настроить… Сжечь…

А дальше слышалось только посапывание сладко спавшего человека.

* * *

Утром Анрэ наблюдал, как трое воинов, из тех, кому посчастливилось вновь обрести хотя бы часть родных людей, с испуганными лицами тащили кровать и пуховые излишества туда, откуда взяли. То есть в одну из кладовых замка. А Уигалс, бурча что-то себе под нос, устанавливал в спальне грубо сколоченное из досок неширокое ложе. На доски легло тонкое шерстяное одеяло. Вторым предполагалось укрываться. Место брезгливо вышвырнутой подушки занял небольшой матерчатый мешочек, наполненный высушенными ароматными травами.

Анрэ с улыбкой смотрел, с каким удовлетворением осматривает жесткое ложе старый маг, привыкший за долгую жизнь, большую часть которой провел в походах, спать на земле или на таком вот грубом ложе. Сотник знал привычки друга, которые менять тот не желал категорически. Уигалс всегда смеялся над изнеженными жителями городов, которые живут, чтобы жрать, копить несметные богатства, словно они хомяки, а не люди, грести под себя все, что движется, и не замечают, как слабеют и зарастают жиром их тела. Как их начинают пугать какие-то несерьезные грабители, которых еще их отцы гоняли бы простыми плетьми. Как самые беспринципные из них лезут к власти. Как от безделья и пресыщенности появляются извращения и пороки. И как ловко в итоге пользуются всем этим разные божки и хитрые демоны.

Наконец Старик заметил сотника и ворчливо поинтересовался:

— Чего хотел?

Сотник усмехнулся, не обратив на грубость никакого внимания. Он прекрасно знал буйный норов боевого мага и давно привык не обращать внимания на такие мелочи. Старик легко раздражался, но так же быстро раздражение уступало место холодному разуму. Поэтому он ничуть не удивился, когда Уигалс тяжело вздохнул и произнес:

— Извини. Всю ночь из-за этих дурней кошмары мучили. Пока на пол не перебрался. Представляешь, снилась галера, полная голых и разноцветных баб. Роскошь. Золотой унитаз!

— Унитаз? — заинтересовался сотник, вскинув брови. Он явно пытался вспомнить, что это за штука-то такая.

— Ну да.

Тут Анрэ заржал как боевой конь.

— На нем же холодно! А с бабами на галере ты что делал? Сам же на себя чары целибата наложил, лет с полторы тысячи как, чтобы неполноценных детей не плодить, да так и не снимал, вроде, или хорошо скрывал?

Теперь широко улыбнулся Уигалс.

— Нет, чары не снимал. И с бабами ничего не делал. Властью наслаждался. Проснулся оттого, что плюнул от омерзения. Оказалось, что реально плюнул в подушку.

Анрэ ржал так, что даже рожа покраснела, что при его забавных усах, торчавших в стороны, выглядело настолько смешно, что засмеялся и маг, чувствуя, как окончательно уходит гнев. Да и на что гневаться то? На дурней, которые хотели сделать как лучше? На себя? На шутки тварей из-за грани?

Посмеявшись, Анрэ посерьезнел и задал вопрос, ради которого и пришел.

— Дальше что делать планируешь?

Теперь посерьезнел и маг.

— Ближе к людям нужно. Этот замок хорош для меня, но не для вас. Вам нужны женщины, общение. А этого здесь нет — и не будет. И из замка я вскоре выселю всех не принесших клятву, ты же знаешь.

— Знаю. Но что будем делать?

Уигалс, наконец вышел из спальни и уселся за стол в кабинете. В его руке тут же появилась глиняная чаша с горячим отваром. Вторая возникла на столе перед Анрэ.

— В том мире, куда нас закинуло, нам нужно основать или купить небольшое поселение, вот туда перебраться и думаю, на время. Там затеряться проще. Да и для вас жизнь среди простых людей будет лучше. Нежить, для охраны, я могу спрятать и там. Как и обучением учеников заниматься. Да и этот замок, естественно, довооружим и не бросим. Как там обоснуемся, я сюда вернусь. Нравится мне этот мир. Армию набирать нужно. Нежитью и химерами заняться. Местное оружие изучить. Как видишь, скучать нам не придется. А сейчас отыщи среди местной одежи что поприличнее. Знания, что я вам всем с языком передал, помогут. Сам оденься да пару воинов прихвати. Поглядим, где там устроиться получше можно и что для этого нужно.

С этим наказом Анрэ и ушел.

* * *

Уигалс недолго посидел, задумавшись, а потом вызвал в кабинет Снейпа. У него, подумалось магу, многое об этих мирах можно было узнать. Многое он мог и посоветовать. Да и вопросы по книге у него наверняка появились. Да и вообще, нужно было прекращать все хаотичное мельтешение и заводить распорядок дня. А то ученикам он уделял неприлично мало внимания, спихнув их временно на дружину. Непорядок! Значит, так и решим, подъем учеников в шесть. В семь занятия. И до девяти. В девять пусть Анрэ их гоняет. А я отправлюсь по делам. Потом у них обед и пара часов на отдых. Это будет пятнадцать ноль ноль. Прекрасно. Там снова ими займусь. И до двадцати ноль ноль. Потом у них отдых. У меня снова дела. И так каждый день. А поспать мне и четырех-пяти часов хватит. Приступим! Он предвкушающее улыбнулся. А делами завтра в девять и займемся.