A Tribute to SAO. Алисизация. Их история (джен)

Август 2026 года по григорианскому календарю

Был понедельник, девять утра. Я позвонил Кикуоке и, ничего не объясняя, попросил о встрече с ним и Хигой. Назначил время и место, после чего положил трубку, не дожидаясь ответа. Я был абсолютно уверен: они придут.

Перед тем, как лечь спать (в девять утра!), мы с Юджином позавтракали. Вернувшись в комнату, я улёгся на футон, а сонный Юджин машинально забрался в кровать. А потом, когда в обед мы проснулись, он начал ругать меня за обман, следом извиняться, а потом мы долго-долго смеялись.

* * *

Скорая электричка линии Тюо привезла нас в Синдзюку. На часах было 16:50. Встреча с верхушкой «Рэс» через десять минут. Я уверенно повёл Юджина в кафе, куда мы с Асуной часто заглядывали перед тем, как разъехаться по домам.

* * *

— Хьюстон, у нас проблема, — иронично процитировал Хига известную фразу командира космического корабля «Аполлон-13», произнесённую во время экспедиции на Луну в 1970 году.

Кикуока от удивления присвистнул.

Такэру Хига и Сэйдзиро Кикуока сидели за столиком недалеко от входа в назначенном мною кафе, когда я и Юджио стре­мительным шагом в него вошли.

— Добрый день, Хига-сан, Кикуока-сан, — поприветствовали мы сидящих мужчин и уселись напротив.

Хига буркнул что-то невразумительное, Кикуока промолчал. Я решил сразу пойти ва-банк.

— Вчера вечером я проник в офис «Рэс», взломал файловый сервер и обнаружил на нём много интересных документов. Часть из них я скопировал себе на телефон, а затем разослал всем своим друзьям, — начал я словесное сражение с запугивающего блефа.

Глаза Хиги полезли из орбит, при этом сам он съёжился. Кикуока одарил его испепеляющим взглядом, а затем вновь уставился на нас с Юджином.

— Спешу сразу успокоить: в наши интересы не входит вас шан­тажировать. Это просто для безопасности.

Глаза у Хиги были словно блюдца, Кикуока хмыкнул.

— К сожалению, самый интересный для нас документ — отчёт Хиги-сана о ходе проекта «Алисизация» — по какой-то причине не скопировался, а в офисе я его читал урывками. Наши с Одзаки-куном воспоминания не сходятся, и у нас обоих накопилось мно­жество вопросов.

Хига вопросительно посмотрел на Кикуоку. Тот улыбался.

— У меня есть определённые догадки, почему я нужен вам и почему Одзаки-куна нужно было из игры убрать. И я практически уверен в их достоверности. Не стану ручаться за Одзаки-куна, но лично я не возражаю продолжить работать с «Рэс».

Я уже сам немного путался, где кончалась правда и начинался блеф. Одзаки-куна я проинструктировал заранее, так что, если мои реплики и вызывали в нём удивление, внешне он это не проявлял.

Хига явно ждал указаний. Кикуока продолжал молча улыбаться.

— У нас только одно условие: полный и правдивый рассказ о том, как всё было на самом деле. Начиная примерно с конца июня, когда вы впервые ввели меня в курс дела.

— Ну что, Хига... Ты эту кашу заварил, ты и расхлёбывай. Рас­сказывай, — приказал Кикуока учёному.

Однако никакого гнева и недовольства в голосе Кикуоки я не уловил. Похоже, такое положение дел его вполне устраивает.

Хига начал свой длинный монолог, который при помощи Юи я тайно задокументировал. Вот что сообщил учёный:

«Проект “Алисизация” нацелен на выращивание искусственного интеллекта из флактлайтов младенцев. Флактлайты по своей сути являются копиями сознания или души — кому как больше нравится называть. Мы создали искусственный мир и разместили в нём первое поколение жителей. Их родителями выступили реальные люди — операторы из числа наших лаборантов, вошедшие в мир через STL. Когда первое поколение подросло, мы одного за другим вывели операторов, и в Андерворлде остались только искус­ственные души. Они развивали свою цивилизацию, но продолжали слепо следовать своду законов, который мы им составили — Кодексу Запретов. Во всех индивидах не наблюдалось главной черты, которая требовалась для успешного завершения проекта, — собственной, свободной воли. Иначе говоря, люди Андерворлда были совершенно покор­ными и безвольными.

Прошло уже 350 лет внутреннего времени, но никаких подвижек так и не произошло. Тогда было придумано вновь ввести в Андер­ворлд человека, чтобы он своим нестандартным, несвойственным тому миру поведением способствовал нужной “мутации”. Как химики вводят катализатор в вяло протекающую реакцию.

Проект затянулся, заказчики требовали результат, поэтому мы решили подстраховаться и ввести сразу двух операторов. Я обратился к своему университетскому одногруппнику, ныне профессору Токийского университета Нисимуре, и он направил ко мне Одзаки. Кикусан привёл хорошо знакомого ему Киригаю. Планировалось поместить вас двоих в противоположных концах мира и наблюдать к чему приведёт ваше появление.

Кстати, в общении мы произносили понятное вам слово “бета-тестер”, но оно здесь не вполне подходит, поэтому я продолжу использовать более верное — “оператор”.

В последний момент один из моих ассистентов высказал такие опасения: что, если появление настолько чуждых миру инди­видов приведёт к полной дестабилизации ситуа­ции в мире; что, если местные подвергнут чужаков остракизму и казнят; что, если флакт­лайты жителей начнут разрушаться при контакте с чужаками. В общем, нагнал страхов и развёл панику. Да так убедительно, что даже я повёлся на это.

Однако этот же ассистент предложил компромиссный вариант, который выглядел разумно и всех устроил. Он предложил провести фазу с погружением операторов в три этапа:

1. Ввести операторов как младенцев, заблокировав им собствен­ные воспоминания вплоть до самого рождения, и дать им повзрос­леть в Андерворлде. Так жители мира будут считать операторов “своими”, а операторы, в свою очередь, будут знакомы с миром.

2. Вернуть операторов в реальный мир, не стирая воспоминания. Объяснить задачу и заново отправить внутрь. Самый опасный и рискованный этап, потому что во время него операторы обладают воспоминаниями сразу о двух детствах: реальном и виртуальном. И тут нам оказались крайне полезными психологические тесты, через которые мы прогоняли и Киригаю, и Одзаки. У обоих результаты показали крайне высокую устойчивость психики.

3. По достижении поставленной цели вывести операторов и стереть им все воспоминания из Андерворлда за оба погружения, чтобы не допустить разрушения психики в дальнейшем. Всё-таки есть осно­вания полагать, что длительное наличие в мозгу противо­речивых воспоминаний способствует раннему развитию деменции, в народе называемой старческим маразмом.

Трёхэтапный план был принят к исполнению. Для чистоты эксперимента было решено каждому из операторов сооб­щить, что он единственный, дабы не расслаблялись и не надеялись на напар­ника. Нам требовалось, чтобы два оператора были незнакомы друг с другом и не имели возможности встретиться. Поэтому Киригаю вызвали в офис в Роппонги, а Одзаки доставили на “Оушн Тёртл”.

Итак, первая наша ложь: единственность оператора. На самом деле вас одновременно было двое.

Мы приступили к выполнению первого этапа.

Надо сказать, что наши административные инструменты для воздействия на мир, конечно, разнообразны, но всё же ограничены. Если мы вводим в мир взрослого игрока со сформировавшимся сознанием, то можем выбрать конкретную точку, где он поя­вится, и передать эти данные в “Основной визуализатор”. А вот если по­мещаем в мир новый флактлайт, который будет жить и развиваться с нуля, с рождения, то мы не можем выбрать, где именно он появится. Флактлайт помещается в “очередь” и затем “рожда­ется” у той женщины, у которой первой подойдёт срок.

Таким образом, мы не знали заранее, где именно появятся младенцы, принадлежащие операторам. Впрочем, нас это устраи­вало, так как фактор случайности сохранял чистоту эксперимента.

Ещё одно важное замечание. Если учесть, что население Андер­ворлда составляет примерно 80000 человек, а средняя продол­жительность жизни — 70 лет, то статистически там каждый день рождается и умирает три человека. А это означает, что мы могли хотя бы назначить любой день ввода операторов.

Чтобы минимизировать потенциальный вред психике операто­ров на втором этапе, было решено вводить их в мир таким образом, чтобы дата рождения в Андерворлде совпадала с датой рождения в реальном мире. Ну, кроме года, конечно же. Поскольку мы можем в любой момент повышать и понижать коэффициент ускорения флактлайтов, FLA, то подгонка внутренней даты с точностью до дня занимает буквально несколько часов.

Итак, 7 октября 360 года по внутреннему календарю в Андер­ворлд под именем Кирито был введён оператор Кадзуто Киригая, а 10 апреля 361 года — оператор Юджин Одзаки под именем Юджио. Первый этап введения людей в мир начался.

Однако случилось совершенно мистическое совпадение: Юджио родился в той же самой деревне Рулид на севере империи Нолангарт, что и Кирито полугодом ранее. Более того, двое детей ещё и подружились.

Обнаружив это, мы хотели прервать фазу и начать всё заново, но потом задались обратным вопросом: а вдруг наличие сразу двух операторов в одной локации даст феноменальный эффект?

Между моментами ввода операторов прошло полгода по внут­реннему календарю, но примерно четыре часа реального времени. За это время я успел доехать из Роппонги до гелипорта, сесть в вертолёт и прибыть на “Оушн Тёртл”.

И тут мы подходим к нашей второй лжи: множитель FLA во время вашего погружения составлял не 3, как мы вам сказали, а 1500 — максимальное значение, поставить которое мы считали без­опасным при наличии в мире операторов. Соответственно, за неполные три дня реального времени, что вы находились в STL, в Андерворлде вы прожили одиннадцать лет.

Мы планировали довести ваш внутренний возраст до шестна­дцати лет и перейти ко второй фазе. Но тут произошло то, что спутало все карты: на пульт поступило уведомление об аномальной активности одного из флактлайтов. Внутреннее имя — Алиса.

Мы срочно замедлили симуляцию, понизив множитель FLA до единицы, и принялись исследовать ситуацию. Выяснили, что Алиса нарушила Кодекс Запретов. То, что нужно!

По случаю досрочного успеха уже на первой фазе было решено от остальных фаз отказаться и вывести операторов в течение двух дней. Но тут вновь было высказано одно опасение. Алиса дружила с вами обоими. Что будет с флактлайтом девочки, если по необъяс­нимым причинам из мира разом исчезнут оба друга?

Настал черёд третьей нашей лжи: при выходе оператора из мира, его флактлайт полностью копируется и помещается в особый лайт­куб. То есть внутри Андерворлда мы располагаем копией личности оператора. И мы решили заменить операторов их дубликатами».

Тут я не выдержал и прервал повествование Хиги.

— Погодите-ка. Асуна пересказывала мне продемонстрирован­ный вами чудовищный эксперимент с клонированием собственно­го сознания! Копия не может смириться со своей неуникальностью и потому разрушает себя! Какой смысл копировать сознание опера­тора, если оно не сможет жить?!

— Молодец, Киригая, ты очень сообразительный. Более того, ты так замечательно сформулировал вопрос, что в нём уже есть ответ! Скопированное сознание разрушает себя, если догадывается, что оно — копия. Как сознание может выяснить, что оно лишь копия? Например, если образуется разрыв во времени, в котором нет вос­поминаний. Или если оно внезапно и необъяснимо окажется в со­вершенно незнакомом месте. Ещё вариант: если внезапно лишится конечностей или вовсе тела, которыми мгновение назад обладало. Ну и, конечно же, если оно повстречается со своим оригиналом. А теперь хорошенько вспомни рассказ Асуны. Демонстрируя свой эксперимент я грубо мухлевал: дал копии сознания сразу три под­сказки, что оно лишь дубликат. А что, если копия сознания никог­да не выяснит свою природу? В этом случае оно имеет все шансы про­жить долгую и полноценную жизнь. Однако мы отвлеклись.

Продолжение рассказа учёного было таким:

«Первым из Андерворлда извлекли Одзаки. Никакой особой задумки в очерёдности извлечения не было. Просто на момент вы­явления аномальной активности в поведении Алисы я был именно на “Оушн Тёртл”, а не в Роппонги.

Четвёртая наша ложь напрямик вытекает из третьей: после извлечения Одзаки в Андерворлде остался жить скопированный с него флактлайт.

Ещё раз поясню, почему это было возможно: для копированного флактлайта время не прерывалось, воспоминания все сохранились, мир остался прежним, руки-ноги и тело целиком не исчезли. Ну и, наконец, со своим оригиналом он, конечно же, никогда не встре­чался. Таким образом, у дубликата Юджио не было никаких оснований заподозрить, что он — копия.

Далее события развивались так: точка, обозначавшая место­положение Алисы, начала резко перемещаться по карте — это местная власть арестовала нарушительницу Кодекса Запретов и забрала к себе. Извлечение Киригаи было запланировано на следующий внутренний день с точно такой же заменой его на копию. Но теперь, раз Алису забрали, а Кирито с Юджио остались в деревне, держать Киригаю внутри не было никакого смысла. Однако мы не учли один важный фактор: похоже, сцена разлуки вышла драматичной, что вызвало чрезвычайно высокую актив­ность и изменчивость флактлайта Киригаи. Мы начали процесс, но внезапно система сообщила об ошибке копирования. Киригая как оператор был успешно извлечён, а вот Кирито в один момент взял и исчез из мира. Прямо на глазах у людей Андерворлда.

Всё тот же лаборант-параноик на этот раз предлагал, наоборот, крайне резкое и жестокое решение: устроить мор в деревне, убив всех жителей. Идею отклонили. Неделю мои лаборанты сидели и вручную подчищали флактлайты жителей, знавших Кирито... Хорошо хоть, что деревня крошечная и на краю мира. А то не знаю, сколько провозились бы.

Наконец, воспоминания всех деревенских были подправ­лены. И только со стиранием памяти Алисы произошла какая-то мистика: когда лаборанты добрались до её флактлайта, у неё не уже не было воспоминаний о детстве с вами двоими. Мы пытались найти этому разумное объяснение, но не смогли. В итоге списали на шок от ареста и разлуки с друзьями.

Подытожим. По состоянию на конец июля 372 года, в Андер­ворлде находилась Алиса, в поведении которой было замечено нужное нам отклонение. Её друг Юджио продолжал жить в виде копии, а воспоминания о некогда существовавшем Кирито были стёрты из памяти людей.

Мы уже достигли желаемого, но было решено на всякий случай операторам при из­влечении из Андерворлда воспоминания забло­кировать, а не стирать. Киригаю мы отпустили домой, а Одзаки планировали ещё немного подержать на платформе: всё-таки вертолёт гонять дорого. Но Одзаки неожиданно отказался далее с нами сотрудничать, так что и его пришлось вернуть домой.

С момента первой и на тот момент единственной аномалии, за поведением Алисы стали пристально наблюдать, из-за чего множи­тель FLA то повышали до 5000, то понижали до единицы.

Прошло шесть лет внутреннего времени, но Алиса опять вела себя покладисто и послушно, только теперь была на стороне действующей власти. Квинелла сделала её рыцарем един­ства. По сути, сотрудницей регулярной армии.

Создавалось ощущение, что процесс опять застопорился. Мы уже собирались снова позвать Киригаю и погрузить его ещё раз, как вдруг Кикусану по его каналам приходит известие, что на Ки­ригаю напали и вкололи ему миорелаксант, что вызвало остановку дыхания и сердцебиения, то есть клиническую смерть.

Ох, Киригая, прости. Судя по “квадратным” глазам Одзаки, об этом ты ему не рассказал. Ну, сам просил всю правду. Как гово­рится, получи и распишись.

Мы понаблюдали за тщетными усилиями гражданских медиков и сделали предположение, что твой мозг повреждён. Официальная статистика медицины на этот счёт крайне неутешительна: подав­ляющее большинство из тех, кто не вышел из комы в первые день-два, не выходит из неё уже никогда.

Однако мы, разработчики STL, имели единственный во всём мире инструмент, который с ненулевой вероятностью мог “почи­нить” твой мозг. А мог и не помочь ничем.

Если бы наши надежды не оправдались, нас смело можно было бы обвинить в преступлении и упрятать за решётку. Однако мы решили рискнуть. Поскольку твоя мать, Киригая, не особо жалует Кикусана, да и официальная медицина, погрязшая в бюрократии и формализме, никогда бы не одобрила перевод не пойми куда, было решено тебя просто-напросто выкрасть. Кикусан дёрнул за нужные ниточки, тебя доставили на “Оушн Тёртл” и погрузили в STL в надежде, что твой мозг заработает вначале там, а потом и в реаль­ном мире. И раз ты сидишь передо мной, значит, наш план был не так уж и плох, тебе не кажется?

Пятая наша ложь... Даже и не ложь уже. Просто ты не спросил, а мы сами не рассказали. Ты был погружён в Андерворлд в состо­янии комы. Наша задача была сохранить и восстановить твой мозг, поэтому ни о каком блокировании воспоминаний из реального мира перед погружением не могло быть и речи. Поэтому ты и осо­знавал себя Кадзуто Киригаей, который только что шёл по улице с Асуной и вдруг оказался в неведомом мире.

Ещё после выхода оттуда ты жаловался, что тебя преследовали воспоминания, кото­рых быть не могло. Думаю, сейчас ты уже и сам понял, что все эти события на самом деле происходили с тобой в первое погружение. Ну а дальше уже чисто моя догадка: возмож­но, когда ты был в со­стоянии клинической смерти, от недостатка питания мозга слома­лась наша блокировка тех воспоминаний. По­этому тебе и казалось, что у тебя было два раз­ных детства.

Собственно, ты ощущал ровно то самое, что и должен был ощутить на втором этапе нашего плана. Разница лишь в том, что мы собирались тебя к этому подгото­вить... Но план был прерван, а воспоминания — заблокированы, так что мы не стали ничего гово­рить. А потом ты поступил к нам уже в коме...

Затем был вооружённый захват “Оушн Тёртл” и перебой в электроснабжении зала STL, который отправил тебя в кому уже в Андерворлде... Но тут мы от тебя ничего не утаивали.

Ну вот, в общем-то и всё, мальчики. Я рассказал весь основной ход событий и даже выделил места, в которых мы осознанно врали или недоговаривали. Вопросы?»

Мы с Юджином сидели и молча переваривали чудовищный объём информации.

«Бедный Юджин... Я-то и события в Андерворлде помню, и два месяца после их обмозговывал, а для него всё сказанное — огром­ный ребус... Да ещё и выяснилось, что Юджио — это всё-таки он. И одновременно не совсем он... Ох, держись, Юджин!»

— Кикусан, я ведь всё правильно сказал и ничего важного не забыл? — ляпнул Хига.

Кикиуока и до этого не проронил ни слова, и сейчас не изменил себе. Просто кивнул в знак согласия.

— Ладно, думайте, а я пока кофейку себе закажу.

* * *

Вопросы всё-таки остались, и я начал их задавать по мере осо­знания и формулирования.

— Так, начнём с простого. Не знаю, зачем это мне, но любо­пытно. Несколько раз упомянутый без имени ассистент-паникёр — это часом не Янаи, который оказался кротом?

— Я вновь впечатлён, Киригая! Да, именно он, — ответил Хига.

Пауза.

— Янаи внедрил в систему свой вредоносный код, чтобы замед­лить проект. Жители Андерворлда, пытавшиеся нарушить Кодекс Запретов, видели в правом глазу «CODE 871» — блок от Янаи. Почему Юджио видел этот код в то утро, когда забрали Алису?

— Потому что Одзаки извлекли за несколько часов до этого момента, ночью. Утром с тобой был уже его дубликат, на кото­рого распространялся код Янаи.

Снова пауза.

— Одзаки-кун, у тебя есть какие-то вопросы?

— Я, если честно, очень мало чего понял, и, наверное, ещё сто раз потом переспрошу у тебя, Киригая-кун. Прости.

— Да ничего.

— А к вам, Хига-сан, у меня такой вопрос: откуда взялось имя Юджио и почему я не помню даже его?

— Тут всё просто. Как помнишь, тебя мы погружали в спешке, и я забыл спросить, какое имя тебе присвоить в Андерворлде. Стояв­ший рядом Кикусан напомнил, что ник Кирито образован из двух первых слогов от фамилии и последнего от имени. Я проделал то же самое, и получился какой-то неблагозвучный «Одзан». Я поме­нял местами имя и фамилию, и вышел отличный ник — Юджио. Ну а не помнишь ты его потому, что тебе я так его и не назвал, а все воспоминания из Андерворлда у тебя стёрты.

Пока Хига отвечал Юджину, у меня назрел самый очевидный и животрепещущий вопрос.

— Главный вопрос: зачем была вся эта конспирация, слежка и смена паролей в офисе?

— Ого-о, ты и про слежку в курсе! Кикусан, ты взял на работу дьявола, — хихикнул Хига.

— Не уклоняйтесь от ответа, пожалуйста.

— Ладно, ладно тебе. Это всё Кикусан — второй наш параноик.

Кикуока поморщился, но опять промолчал.

— Кикусан, как человек военный и, собственно, выбивший деньги на этот проект, первым получает по шапке за любой инци­дент и любую нашу оплошность. Поэтому он решил макси­мально перестраховаться. Основных причин три.

— Давайте по очереди.

— Первая и самая очевидная: план вашего погружения, как я уже сказал, предполагал, что вы с Одзаки никогда не познакомитесь. По крайней мере, до полного завершения проекта.

— Ясно. Действительно, очевидная. Дальше.

— Вторая кроется уже в ваших характерах. Одзаки, как я понял, услышал часть какого-то нашего разговора с Кикусаном, и потому так резко заговорил о «Терминаторе» и «восстании машин», а под конец вообще отказался с нами работать. Я ведь прав, Одзаки?

Юджин кивнул.

— Ну вот. Мы боялись, что Одзаки сманит тебя на свою сторону, и ты тоже нас покинешь. А то и вовсе отчебучите что-нибудь на пару. Вы же, вон, целый Андерворлд на уши поставили, рыцарей поколотили, Квинеллу убили. Ужас, чего натворили. Вдруг и в реальной жизни такую же гремучую смесь образуете...

Хига подал всё довольно ехидно и в несерьёзных выражениях, но здравое зерно в словах было. Пришлось поверить и принять это в качестве второй причины.

— Как видите, вот мы здесь вдвоём. И пока что ничего не натво­рили, — хохотнул я. — Что насчёт третьей?

— Третья причина в необходимости отгородить Алису от Одзаки.

— Это ещё почему?

— Ну, по нашим наблюдениям, они с детства не просто дружили, но испытывали более глубокие чувства. Короче говоря, Алиса — пока что наш единственный результат работы, да и то не в полной мере подходит под техническое задание проекта. Как бы бредово это не звучало, но нам совсем не нужно, чтобы Алиса сейчас из рыцаря превратилась в обычную влюблённую девчонку.

— Ах, вот оно что... Ну, тут у меня для вас есть встречная новость: не вы одни в Андерворлде занимались изменением памяти. Квинелла однажды каким-то чудом сумела обнаружить полный список системных команд. С помощью одной из них она обеспе­чила себе вечную жизнь, очищая переполняющуюся память флакт­лайта. И с помощью неё же отбирала у будущих рыцарей важные воспоминания, а на их место помещала специальный модуль на­божности, который обеспечивал верность рыцарей Церкви Аксиом.

— Ого! — только и смог выдать Хига.

— В процессе «синтеза» у Алисы отобрали воспоминания о нашем детстве, именно поэтому вы и не смогли их найти. Так что для нынешней Алисы-рыцаря Юджио — вначале бунтарь и мой сообщник, а позднее — герой, погибший в бою с Квинеллой. Но она его совсем не знает. После смерти Юджио Алиса не плакала... В отличие от меня.

— О, какая занятная информация. Спасибо. И всё же, я прошу тебя до окончания проекта не знакомить Алису с Одзаки.

Юджин сидел смущённый и растерянный.

— Одзаки-кун, прости, пожалуйста, — начал я. — Мы так бестактно всё это обсуждаем. И получается, это всё про тебя и не про тебя одновременно... То есть... Ты ведь не можешь отвечать за события, которых не помнишь... И уж тем более за те действия, которые производил твой дубликат... Боги, с ума сойти можно.

— Ничего, Киригая-кун. Спасибо, что так беспокоишься обо мне.

«Кто бы говорил, мистер “напою, накормлю и спать уложу первого встречного”. Ты... Твой дубликат заботился обо мне в Андерворлде. Нет, ну реально же с ума сойти можно...»

— Что ж, мальчики, если вопросов больше нет, то мы с Кикуса­ном, пожалуй, пойдём.

— Надеюсь на ваше благоразумие, — обронил Кикуока первую и последнюю фразу за вечер.

— Да... Всего доброго.

Мужчины расплатились по счёту и ушли, а мы с Юджином продолжали сидеть и переваривать сведения.

* * *

— Ну что, по домам? — первым нарушил молчание Юджин.

— Угу.

Выяснилось, что за весь вечер мы так ничего и не заказали в кафе, поэтому мы купили по стаканчику холодного кофе навынос и сейчас шли обратно к станции Синзюку.

* * *

— Ну, всё, с этого места нам в разные стороны.

— Ага. Пока, Киригая-кун!

— До встречи!

И стоим, не расходимся. Будто каждый забыл что-то сказать что-то важное.

— А, Киригая-кун... Я сегодня останусь ночевать в Хонго. Приезжай завтра утром заниматься!

— Ого-о, так ты не шутил?! Хорошо, обязательно приеду!

— Учебники не забудь, — подколол меня Юджин.

— Ага! Ой, кстати, дай свой номер телефона.

Он продиктовал. И мы снова молча застыли.

— Киригая-кун... — начал Юджин и замялся.

— Что?

— У меня до сих пор в голове не укладывается... Выходит, мы с тобой одиннадцать лет дружили с самых пелёнок, но всё это уложилось в три дня?

— Ага.

— А потом ты познакомился со мной... с моим дубликатом ещё раз. И вы... мы дружили ещё два года, до моей... его смерти?

— Выходит, что так.

И снова молчание.

— Ну, я пойду. Завтра жди!

— Ага, приезжай.

— Ну, пока.

Я пошёл в сторону метро. Мне надо было ещё забрать мотоцикл, брошенный в Роппонги.

* * *

— Киригая-кун!

— Да?

Я успел отойти на несколько метров, но Юджин догнал меня.

— Я... Я ничего не помню о тех временах в Андерворлде. Но...

Пауза.

— Можно мне ещё раз... стать твоим другом?

— Конечно! И зови меня Кадзуто!

— Ты не против? Тогда и меня можешь звать просто по имени.