Нэй. Сердце Власти (гет)

История Тафноргов.

Двадцать восемь дней назад.

10 июля (ир) 1440 года от Пришествия Скирии.

Орса. Окрестности тюрьмы Креза.

Ночь.

— Не понимаю, Нэй, что мы тут делаем? — проговорил Комис, продолжая ходить туда-сюда в этом маленьком переулке, примыкающем к стенам тюрьмы Креза. Жуткое соседство, если вспомнить все слухи об этой тюрьме.

Нэй закинул орешек в рот, разжевал его и медленно произнес:

— Я просто сижу, а ты нервничаешь.

— Очень смешно, Нэй!

— Все будет хорошо! — и тут же вскочил с места, оттолкнул Комиса за свою спину.

Гости пожаловали.

Высокие, серые, не понять, кожа на них или эта такая одежда. Но в них чувствовались сила и властность.

Харикаты — говорящие со смертью.

— Приветствую вас! — проговорил Нэй и поклонился.

— Зачем ты звал нас, человек-сошо! — женский голос.

— Мое почтение вам, Шаршани, — Нэй поклонился в сторону говорившей. — Честно говоря, я хотел задать один вопрос и поговорить о ваших рабах.

— Твой вопрос? — уже мужской голос, впрочем, лишь по малым интонациям голоса можно было различить.

Ну ребята на реверансы не отвлекались, а сразу к делу.

— И вам мое почтение, Аргхартум! — Нэй поклонился и второй фигуре. — А мой вопрос прост, уважаемый Аргхартум — я жив и здоров, а значит, вы ошиблись когда-то, признавая меня мертвым. Ошиблись?

— А почему ты думаешь, что ты жив? — проговорил Аргхартум.

Нэй аж подавился.

— Ты умер для одной жизни, чтобы начать жизнь новую. Твоя смерть — это всего лишь ступенька к твоему изменению и познанию. Загляни в Локрус и найдешь там себя, ту жизнь, которую ты потерял, ту которая была бы возможной, не будь бы разноцветных лепестков, так тебя привлекших! — это Шаршани.

— Разноцветных ле… О! — Нэй схватился рукою за лоб — вспомнил тот кошель, с которого все и началось. Ведь на нем и в самом деле были вышиты разноцветные лепестки, даже не его толщина Нэя привлекла вначале, а именно цветы! Как пчела на мед! — То есть я умер, чтобы…

— Возродиться! — проговорил уже Аргхартум. — Но мы больше не скажем ничего, ты сам должен все понять.

Нэй замотал головой, пытаясь собрать мысли в единое целое.

— О каких наших рабах ты хотел спросить? — это Шаршани.

М-да, подумать они не дают.

— О тафгурах! Когтистых! Почему они такие, какие есть, и почему они ушли от вас?

— Они не уходили, человек-сошо, они просто предали нас, — это Шаршани.

А Аргхартум сделал два резких шага вперед и оказался бы рядом с Комисом, но Нэй был чуть проворней и снова затолкал того за свою спину.

— Он позвал нас и привел его, чтобы мы все вспомнили! Так близко чувствовать — это так непривычно после долгих лет.

— Но этот мальчик не совсем тафгур, он пытается оставаться человеком, — проговорила Шаршани.

— Просто рабом мало кто хочет быть, — сказал Нэй.

Было хорошо видно, как две фигуры обменялись взглядами, и Нэй мог поклясться, что в этот момент они о чем-то молча договаривались и, видимо, договорились.

— Они не наши рабы, человек-сошо… — начал фразу Аргхартум…

— Они наши дети! — закончила Шаршани.

— Какого… — Нэй всплеснул руками, мотнул головой и проговорил очень серьезно: — А с этого места можно поподробней?

Но сразу поподробней не получилось, потому что, чуть осмелев, из-за плеча Нэя неожиданно выглянул Комис, хотя он и был выше друга на целых десять сантимов, и проговорил:

— Ребята, а вы не могли бы не шипеть? Уж больно голова болит.

Нэй повернулся к Комису:

— Ты что, не понимаешь наш разговор?

Комис замялся:

— Ну, отдельные слова в начале фразы, а потом все сливается в одно единое шипение.

— Но ты же должен их понимать!

— Тафгуры не стремились нас понять, — начал Аргхартум…

— Им потребовались Избранные, — закончила фразу Шаршани.

Ну, да. Нужно прожить тысячелетия, чтобы так синхронизировать свои речь и мысли!

— Избранные?

— Они понимали нас.

— И доносили наши слова до тафгуров.

— Так, — Нэй приложил пальцы к вискам и задумался. — Так. Тик-так, тик-так. Таки-так.

Один из тафноргов-харикат хотел было что-то сказать, но Нэй поднял руку, останавливая эту попытку. Было видно, как за спиной Нэя тафнорги переглянулись. Да, да. На ушах тепловые точки.

— Так, друг мой, представь стену в своей голове. Ведь их шипение — не звуки, издаваемые их горлом, а звуки, создаваемые их мыслями. Это просто кажется, что они шипят и жутко давят нам на уши, на самом деле они просто говорят, а шипим мы, стараясь защититься от их ментального давления. Поэтому они не могут прекратить шипеть, потому что просто не знают, как это сделать!

— Человек-сошо…

— Ты знаешь даже…

— Больше нас!

— Кто ты?

Теперь они заговорили в едином разуме. Очень любопытное стороннее впечатление.

Нэй поднял руку, продолжая размышлять:

— Я Нэй Вейн, человек-сошо, но кое-что изучал о вас перед нашей встречей, — и совершенно неожиданно. — Стоп машина! Не нужно стену! Стена — это конечный объект, поэтому ты не защитишься от шипения, оно просто обойдет стену и продолжит давить на уши.

— Но стена в комнате…

— Закрыта!

— Да. Но это тупик. И из клетки порой очень тяжело выбраться.

Он взял обалдевающего со всего этого Комиса за плечи:

— Закрой глаза. Представь зеленый луг. Он бесконечен!

— Сложно представить, но я попробую.

— И когда представишь луг, представь на нем цветы и бабочек, порхающих меж цветков. Красота бесконечна!

— Э… У меня бабочки черно-белые.

— Да? Любопытно будет посмотреть, — Нэй улыбнулся. — А теперь представь звук порхающих крыльев бабочек. Звук бесконечной красоты.

— Представить?

— Да. Можно только представить, услышать сложно. Это мимолетный звук на грани звукового порога, такой тихий и успокаивающий, но для бабочки — это жизнь, а для тебя слух и знания! И бесконечность!

— Ну, я стараюсь.

И тафнорги-харикаты:

— А мы когда-нибудь пытались понять, почему…

— Шипим? Нет!

А Комис удивленно открыл глаза:

— Я не слышу шипения! Я понял вас!

— С ума сойти, — проговорил Нэй и повернулся к тафноргам-харикатам:

— Прошу простить меня за некоторое отвлечение, но, конечно, было бы лучше, чтобы и Комис слышал наш разговор. И теперь он нас слышит.

— Ты хочешь услышать…

— Про детей наших?

— Так…

— Слушай!

 

— Поэтому раса тафгуров счастливейшая из всех нас! Она не просто может увидеть и задать вопросы своим прародителям, они, тафгуры, могут сделать это прямо сейчас, не отходя от кассы! Во как! — и поднял указательный палец вверх.

И все, кто был в помещении, не только тафгуры, уставились на Нэя удивленными глазами, ну почти как блюдца глаза у всех стали.

— Аргхартум! Шаршани! Объявите свой лик, предстаньте перед детьми своими неразумными!

И они появились. Тафнорги-харикаты. Из полутемного пространства, которое находилось за кроватью, на которой лежал Нэй:

— Ну да, конечно, — он мотнул головой. — Где вам еще находиться.

— Думаешь, они нас поймут? — проговорила Шаршани, а все в комнате, даже Элли и тафгуры инстинктивно прикрыли уши, но шипение, как уже было понятно — это не звуки их голоса, а звуки их мыслей, точнее, защита слушающих на их ментальное давление. Поэтому нельзя было заткнуть уши, спасаясь от этого шипения, потому что оно звучало в голове, а не в воздухе. — Видимо, нет.

Нэй обвел комнату взглядом. Вздохнул:

— Можно представить, что этого шипения нет, — взял Элли за руку. — Можно представить, что это всего лишь шелест листвы или даже падение стакана со стола, или ветер в ушах. То есть все то, что нас окружает и что нам намного приятней этого шипения.

— Ты хорошо сказал…

— Человек-сошо! — снова их синхронная речь.

— Но можно представить зеленый луг, черно-белых бабочек — смотрится обалденно — и звук их порхающих крыльев. Представите, поймете и услышите!

Нэй позвал Шаршани, которая стояла слева от кровати, то есть ближе к нему. А вот Аргхартум стоял справа от кровати — рядом с Элли оказался. Шаршани наклонилась к Нэю, и он проговорил не очень громко:

— Тафгуры не предавали вас. Это сделали Избранные среди них.

— Я знаю, человек-сошо, но, к сожалению, мы поняли это слишком поздно, когда нас осталось слишком мало, и, чтобы изменить слишком многое, у нас осталось слишком мало времени.

— О! — воскликнул Артур, — Я не слышу шипения!

— Но, если понять тафноргов было так просто, почему мы этого не поняли раньше? — Кари была так же поражена простотой решения разговора с хозяевами-прародителями. Или просто прародителями?

— Ну, во-первых, не так уж и просто. Вы строили стены и затыкали уши, а это не решение понимания. А, во-вторых, Избранным было не нужно, чтобы вы поняли своих прародителей, поэтому они делали все, чтобы остаться звеном в общении.

— Все равно — не понимаю!

Нэй пожал плечами:

— Ну теперь у вас есть возможность и время, чтобы понять!

Когда он закончил говорить, дверь в комнату неожиданно отворилась и на пороге появились три великолепных красавца офицера.

История задействования этих двух когорт Чистильщиков и Внутреннего Конвоя в операции, можно сказать, на начальном этапе, состояла в чистой авантюре Нэя, поддержанной его друзьями — ну да, куда им деваться? — и, само собой, Артуром Принцем Крови и Герцогом Суркенским в одном лице, да, сама была чистой авантюрой. И все зависело лишь от амбиций конкретных людей, уставших прозябать в провинции. Надавить пришлось на эти самые амбиции и пообещать продвижения, и Артур тогда и заполучил эти две когорты, расположенные в окрестностях Орсы и уже давно названные за глаза «провинциальными», хотя и обладали личными наименованиями, правда, никак с Орсой не связанными, а из боевого прошлого этих самых когорт, о котором уже мало кто помнил.

Впрочем, когорты были вполне вменяемые, и в их боеготовности никто не сомневался, да и командовали ими офицеры достойные; правда, несмотря на то, что должности командиров в табеле о рангах являлись полковничьими, имели звания всего лишь майоров. Но тут дело было в том, что из-за долгого мирного состояния о войнах думали только оголтелые оптимисты; все высшее командование, начиная с подполковников, уже давно сменило полевую форму на кабинетную и возвращаться в поле желания не имело. Даже обещания Артура не очень возымели действие; все вообще подумали, что эта какая-то королевская блажь и никаких дивидендов она не принесет, сверху тех, что уже получены; что, впрочем, не помешало некоторым офицерам сменить, как и обещал Артур, кабинеты в Орсе на кабинет в Мир Рошанском. Хотя, говорят, впоследствии некоторые кусали локти, поняв, что потеряли.

Так что командование когорт осталось прежним, но так как находиться рядом с Принцем Крови майорам по рангу не полагалось, им обоим присвоили звания подполковников досрочно, что в том момент считалось высшим их достижением, и на большее они претендовать уже не мечтали.

Что касается Хранителей, то тут уже Нэй задействовал свои связи, точнее, просто и по-простому переговорил с мужем Райсы — Даиром ди Ордом; и тот, обладая определённой свободой, взял всю ответственность на себя. И, собрав свою команду, которая подзадержалась после изучения Дома Нэя в Орсе — ди Орд все ждал нового назначения и обещанного ему Гроссмейстера — видимо, Орса и в самом деле место, где забывают, — отправился вместе с Нэем к Черному замку, в надежде, что его вспомнят. Впрочем, являясь Грандмастером Ордена Хранителей — это майор в обычных армейских частях, — он специальным указом Артура Принца Крови Герцога Суркенского был тоже произведен в подполковники со всеми вытекающими отсюда последствиями и привилегиями.

Поэтому в комнату, где лечился Нэй, и вошли именно три подполковника, так как ди Орд тоже пошил себе парадную армейскую форму, которая была положена ему специальным указом Артура, но взял цветовую основу не черную, как у Чистильщиков, и не серую, как у Внутреннего конвоя, а синюю, как мантии адептов Ордена Хранителей.

Что касается двух других офицеров, то это были подполковник маркиз Сом ди Урх, командир четвертой Норской когорты Ордена Чистильщиков. И подполковник маркиз Аром ди Мирн, командир седьмой Хорвитской когорты Внутреннего Конвоя.

Все в новой с иголочки форме, только сейчас вытащенной из походных сундуков — камзолы со стоячими воротничками, вышитые золотом, обтягивающие но в меру штаны, черные вычищенные до зеркального блеска сапоги, с надраенными до блеска золотыми пуговицами и золотыми пряжками ремней, сверкающими эполетами и в белых как молоко перчатках.

И конечно же, взоры всех присутствующий устремились на эту великолепную троицу.

— Нам сообщили, что мы наконец-то можем вручить наши командные патенты командующему этой операцией! — проговорили они синхронно и очень четко — очень долго и упорно тренировались.

— Кому мы можем вручить патенты? — это уже Ди Урх. Сказал, и его взгляд остановился на Артуре в парадном мундире полковника гвардии.

Но тот быстро нашелся, повернулся к кровати, и рукой так:

— Вот ему!

Все отвлеченные появлением красавцев офицеров повернулись в сторону кровати и тут же комнату наполнил удивленный вздох всех и сразу.

Всех можно было понять, так как на кровати, на которой только что лежал Нэй и сидела Элли, никого не было! Причем кровать была не просто покинута, она была застелена так, что создавалось впечатление, что на ней никогда и никого не было вообще!

— Ваше Высочество! — проговорил уже ди Мирн.

Артур как-то испуганно посмотрел на офицеров, махнул рукой и сорвался с места с криками:

— Нэй Вейн, я тебя убью!

Заскочил за кровать, чуть не столкнувшись при этом с улыбающейся Шаршани и, к своему удивлению, увидел не очень плотно закрытую потайную дверь. Подбежал к ней и оказался в узком коридоре, и даже сам не понял, почему, но повернул налево.

Еще одна дверь, и небольшой, но с высокими потолками зал:

— Нэй Вейн, не игнорируй меня! — выкрикнул Артур в пустоту.

И испуганно дернулся, когда рядом кто-то приземлился, явно спрыгнув откуда-то сверху.

— Нэй, какого демона! Ты тут командуешь!

— Как ты себе это представляешь? Я и командующий? Скорее, это ты, мой друг, — говорил Нэй, но при этом глаза его смеялись.

— Да я вообще ни сном ни духом! — Артур потряс эполеты полковника на плечах. — Это все непонятные для меня бирюльки! Я такой же военный, как демон на святой Рокате!

— Но ты служил в Граничном патруле!

— Чтобы понять, что служба — это не мое и никогда! Только ты не позволял мне скатиться до маразма и глупости!

— Да-да. Лучше по бабам, конечно же. Иди и бери командование в свои руки, мой принц!

— Да пошел ты! — надулся Артур.

— На обиженных воду возят.

— Я не обиделся, просто это так непривычно, что-то решать самому!

— Артур, твою колесницу! Ты Принц Крови, Герцог! Будущий Король Рошана — и боишься принять решение?

— Я вот принял решение, а ты меня послал!

— Какое решение?

— Создать здесь баронство и тебя возвести в Бароны! Правда, название мне в голову еще не пришло. Просто Барон — это как-то банально…

— Ага. Барон Сошо, — Нэй улыбнулся.

Артур аж засиял:

— Здорово! Классное название! Барон Сошо! Но лучше все-таки Сошор, добавим усиливающее «р», чтобы звучало более грозно и сильнее! И только мы будем знать, почему выбрано именно такое название для Баронства.

— Прелестно, Артур! Но ты сам ведь понимаешь, что барном я стать не могу. И не хочу. По королевскому статуту любое создаваемое Баронство или домен первые поколения является не просто вассальным короне, но и королевскому роду! То есть новый Барон присягает на верность не только Короне, как все люди Королевства при возведении на престол нового Короля, при совершеннолетии, или при получении новой должности или домена, но и присягает на верность лично кому-то из Королевского рода, то есть самому Королевскому роду. И только спустя несколько поколений Король вправе даровать Баронству или домену клятвенную свободу, или, проще говоря, освободить Баронов Рода от прямого вассального подчинения! — Нэй остановился передохнуть от столь странного монолога. — Вообще кто это придумал?

Артур улыбнулся:

— Ты нашу казуистику знаешь лучше меня! Ты Королем будешь, это точно, а не я!

И снова дверь распахнулась, и снова появились три великолепных офицера:

— Ваши Высочества!

Артур и Нэй повернулись на этот возглас и одновременно:

— Мы заняты! — чем повергли офицеров в полнейший шок. А как бы вы реагировали, когда Принц Крови на равных говорит с сошо, э… то есть наоборот?

Артур и Нэй отвернулись от офицеров, посмотрели друг на друга, и Нэй произнес:

— Ты сейчас подумал о том же, о чем и я?

— Именно так. Кого выберем?

Нэй обнял Артура, и они отошли в сторону, в зале было глуховато, так что шептаться можно было не опасаясь, что подслушают:

— Хранитель точно не подойдет. Даир ди Орд — муж Райсы, и если мы поднимем его, то все начнут шептаться, что барона получил наш протеже. Мой протеже. Протеже сошо как-то странно звучит. Так сказать, по блату. Я думаю, нам это не нужно.

Артур, соглашаясь, качнул головой:

— Чистильщики и так слишком богаты и сильны, так что не нужно увеличивать их силу и состоятельность.

Нэй улыбнулся, Артур на самом деле был умен и ловок в интригах, так что это он прибеднялся насчет неумения командовать, и продолжил мысль друга:

— Вот здесь ты прав, друг мой. Надеюсь, жадность и расслабленность их не съест, и они не повторят участи Тамплиеров.

— Кого? — Артур на самом деле уже привык к некоторым странностям Нэя. Но было любопытно, кто такие эти Тамплиеры?

— Не важно, — тот махнул рукой. — Поэтому лучшим кандидатом на возвышение остается маркиз ди Мирн. Но и Чистильщиков обежать не стоит. Поэтому предлагаю произвести подполковника ди Урха до полковника, твоим указом, и уравнять его в правах с Бароном Сошор, в переходный период. Период, так сказать, основания Баронства и решения организационных проблем. А чтобы не перегрызлись или чтобы ни у кого не возникло желания сместить нового Барона и самим занять место, сделаем полковником и Хранителя.

— Вот тогда точно перегрызутся.

— Ну, во-первых, они, как я знаю, друзья. Во-вторых, мы их уравниваем в правах, и через некоторое время, когда тут все закончится, ди Урх получит отличную должность в каком-нибудь кабинете Главной Цитадели Чистильщиков в Мир Рошанском. Думаю, для него это будет лучше, чем ломать голову над обустройством нового Баронства. Хотя, кто его знает, можно ведь еще одно Баронство здесь основать.

— Ну, это возможно, тут территория огромная, но людей мало.

— Ну, что-нибудь придумаем. Ну, и в-третьих, Хранитель будет как арбитр, я знаю ди Орда как очень вдумчивого и умного человека, способного на компромиссы и понимающего, что к чему в Орденской жизни.

— Кстати, а почему он не маркиз?

— Он единственный продолжатель своего рода, дворянин без домена. Какой-то предок его пропил, в прямом смысле, вот они уже в пятом поколении и служат Ордену и в Ордене Хранителей. Ну, скоро и шестое поколение появится, — улыбнулся Нэй, вспоминая положение Райсы.

— Адепт до мозга костей? Тогда да, арбитр над ними хороший получится. Но… — Артур сказал задумчиво: — Но как тогда двойная вассальная клятва? Ведь все трое должны будут ее принести. Э… Мне…

— Все ты усложняешь друг мой, — Нэй усмехнулся. — Обе когорты находятся в полном твоем распоряжении. Хорошо, — поднял руки на вопросительный взгляд Артура. — Хорошо, в нашем! Сейчас здесь военное положение; ты, как представитель Королевства и Короля, обладаешь полной и абсолютной властью, а значит, все обязаны присягнуть тебе на верность в данный момент. Даже я, — он снова усмехнулся. — И только после того, как военное положение будет снято, ты сможешь снять личные вассальные клятвы с присягнувших, и они вернутся к своим непосредственным обязанностям, которые им положены по Орденским и армейским статутам.

— Но ты же не присягнёшь? — Артур посмотрел в упор на друга.

— Артур, я твой… друг до мозга костей! К чему нам еще и обязательства?

— Тьфу на тебя, — по-настоящему плюнул в пол Артур и, смеясь, ткнул Нэя в плечо. — Вот же друг мне достался.

— Какой есть… — Нэй пожал плечами.

— Ну лучше такой, чем никакой, — улыбнулся Артур и продолжил уже серьезно:

— То есть мы создаем здесь триумвират власти? На самом деле это даже хорошо, новые домены всегда сложны в созидании. В общем — Ди Мирн — светская власть, с вассальной клятвой Королевству и Короне, ди Урх — военная власть Ордена Меченосцев, здесь на месте, но с временным подчинением непосредственно Короне? Это им может не понравиться, но новые домены — это расширения влияния, поэтому они согласятся с такой постановкой вопроса. Да и с Короной еще мало кто решился ссориться, а кто ссорился, тот уже далеко и отсюда не видно. Ну и ди Орд — как арбитраж и уравновешивающая сила. Правда, в этом Баронстве жителей всего-то, хм… А сколько их всего?

Нэй пожал плечами:

— По моим прикидкам, когда я тут разведкой занимался, тысяч сорок, не больше, если брать в расчет и тафгуров, и их людей. Правда «дикие» или голубые люди, аборигены этих мест, которые на самом деле не такие уж и дикие, живут на северо-востоке у Дланского хребта и почти не общаются с людьми из Черного замка.

— Слушай, Нэй, а как они тут вообще жили? Когтистые? Никто о них не знал. И почему людей их так мало? Они что, людоеды?

— Ну ты скажешь — людоеды! — усмехнулся Нэй. — Просто не все с ними скитались по мирам, и не все сюда пришли, поэтому и мало. А насчет людоедства... У них было когда-то — Артура аж передернуло, — но не сейчас. Да, и у Чистильщиков на этот случай существуют специальные амулеты-самбуки для поиска черных некромантов, хотя куда уж чернее. И они, ко всему прочему, заточены на то, чтобы реагировать, если где-то употребляют в пищу и человечину.

— Шутишь? — Артура снова дернулся от омерзения.

— Мне Элли рассказала об этой штуке. У Охотников на Демонов этот амулет тоже есть, но она его так и не показала; сказала, что выглядит он премерзко, но при этом все, что связано со смертью человека, ритуальной смертью, магической, черной, чувствует за многие, многие версты.

— Ну, хорошо! Но как они тут жили?

— Да, нормально жили, и людей достаточно тут, и еды, и охоты. И скота у них достаточно. Я тебе расскажу, но после. Мы пока решаем другой вопрос.

— Ага! — Артур мотнул головой. — Ты решаешь, а я только претворяю эти решение в жизнь. Где перо? Где бумага? Какой указ следующий подписать, мой милый серый кардинал? — вот серого кардинала он из рассказов Нэя подцепил и запомнил. И это был более таинственный термин, чем просто «черный плащ», как таких людей называли при Дворце. И сам Артур удивился, как в тему этот термин подошел. Нэй ведь и в самом деле еще тот тип, и хорошо, что он друг, а не враг. Ну, это уже перебор в мыслях.

И хорошо, что Нэй воспринял это почти как в шутку. Только головой мотнул, усмехаясь:

— Умеешь же ты все с ног на голову перевернуть!

— У меня были хорошие учителя. Один отец чего стоит!

— А говоришь, руководить не умеешь!

И оба снова рассмеялись.

— В общем, как я знаю, Ди Мирн женат, и у него двое детей, что очень хорошо, так как уже есть доменная наследуемость, — продолжил Нэй тему баронства. — И года через два, когда все организационные вопросы будут решены, а военное положение будет снято еще раньше, его следует объявить единственным властителем Баронства. Ди Урх получит престижную должность или в Мир Рошанском, или где-нибудь, где захочет — Нэй вспомнил ди Дурса, его карьерные перипетии, а ди Урх ведь тоже не в Столице Мира родился, — ну, а ди Орд уже достаточно приподнялся, главное, чтобы на нас не сильно показывали пальцем.

— Да, его хорошо так приподняло... — Артур улыбнулся.

— Сегодня Корона на удивление щедра к своим подданным, — Нэй тоже улыбнулся.

— Время такое — щедрое, — и Артур неожиданно смутился: — Нэй, все спросить хотел — как ты умудрился избавиться от знака сошо? Ведь я же точно видел тебя с воссиянием! Даже подумал, неужели ты дал вассальную клятву — при этом Нэй тихо прошептал, мотая головой: «Господи. Сдалась вам и мне эта вассальная клятва!» — или некто возвел тебя в достоинство. Как? Ведь капюшона для сошо не существует.

— Существует, но это один шанс на миллион.

— Что?

— Я перед походом в Черный замок провел великолепную ночь с Элли! Ну, и ритуал заодно провернули.

— О-о-о!

— Ночь с Элли зарядила меня воссиянием часов на двадцать, так что должно было хватить для всей операции, — сказал Нэй и… сам густо покраснел.

— Ну парень, ты просто монстр! — Артур усмехнулся и ткнул стушевавшегося Нэя в плечо, а затем обнял и прошептал на ухо: — Я бы попробовал ее отбить у тебя, но, думаю, она свернет мне за это шею.

— Балда ты, — усмехнулся в ответ Нэй.

— Какой есть, — и Артур добавил уже серьезно: — Начнем?

— Начнем, а то они уже полчаса как по стойке смирно стоят.

— Ну, это как раз и говорит нам об их силе воле, достоинстве и чести. Их еще не расслабила обыденность и рутина, — и он сказал уже громко: — Маркиз ди Мирн, подойдите ко мне! — повернулся к Нэю: — Найди какой-нибудь меч, вон что-то висит, — указал на стену напротив. — По обычаю ритуалы по возвышению проводятся новым оружием.

При этом у ди Мирна от этих слов глаза расширились от удивления. Какое возвышение?

Нэй мотнул головой, подошел к стене, на которой висели несколько мечей, пара ножей и алебарда. Комната, видимо, была коллекционной, а так как оружие когтистым особо не требовалось, то тут все оставалось почти так, как его покинули хозяева.

Нэй встал на какой-то табурет, стоявший тут же, и пригляделся к оружию.

Коллекционный зал был полуразрушен, у него не было части крыши, о которой когтистые тоже мало заботились, отчего заходящее солнце играло лучами и в немытых окнах, и светило в проем в потолке, отчего в зале царила странная золотая полутьма, окрашенная еще и темно-красными закатными тонами.

Но видно было все прекрасно.

Нэй посмотрел на оружие и присвистнул:

— Артур, представляешь, тут есть меч из арлийской стали! У когтистого тут целое состояние, а они ни сном ни духом!

— Вот его и неси!

Нэй сдернул меч, при этом он очень легко поддался, как будто вечность ждал именно этого момента. И тут снова заговорил Артур:

— Нет, не стоит! Оставь его себе, мой друг. Считай, это мой подарок тебе за службу! И подарок ко Дню Рождения! Что там есть еще?

При этом Нэй мог поклясться, что меч дернулся в его руке, как будто испытал радость:

— Ну, будешь тогда Нордвейном, — тихо проговорил Нэй. Хотя пока меч носить права не имел. А меч при этом снова дернулся. Принял имя?

Нэй посмотрел еще на стену и снял обычный, но вполне достойный для ритуала меч. На само деле, сейчас все здесь принадлежало короне в лице Принца Крови Артура — Герцога Суркенского.

Это через пять минут все перейдет в права новому Барону Сошор, но корона останется властвовать.

Нэй так и подошел к Артуру.

В одной руке, правой, меч из арлийской стали, весь в узорах ковки, что и говорило о принадлежность клинка, к этой древней и поэтому редкой стали, рецепт которой был утерян в годы Великого Катаклизма.

Во второй, левой руке, меч, который через несколько минут станет главным матримоном — главной вещью или реликвией — Баронства.

Артур взял меч из левой руки Нэя, посмотрел на клинок:

— Да, хороший меч. И не заржавел за столетия, — проговорил Артур, при этом Нэй встал за его спину так, чтобы его не было видно при ритуале.

Артур вздохнул:

— Начнем! Маркиз ди Мирн, встаньте на одно колено! — это сказано было властно, с королевским величием.