Гермиона Грейнджер и наследник Слизерина (гет)

Риддл использовал магию чтобы высушиться, прежде чем полностью сосредоточиться на двери.

— Мужественны? Интересно, — задумчиво проговорил Риддл, проводя длинными пальцами по жёсткой каменной поверхности.

Гермиона с тревогой наблюдала за ним, понимая, что стоит перед дилеммой. С одной стороны, она вошла в скрытую пещеру, которая, как она была уверена, была истинной причиной, по которой был построен монумент. Кто знает, какое сокровище она найдёт за этой дверью? Это вполне может быть их билетом домой. С другой стороны, Риддл был с ней, кто мог сказать, что он не попытается взять то, что они могут найти, или даже причинить ей боль? Тем не менее, было бы спокойнее, если бы он вошёл вместе с ней. В конце концов, предупреждение прозвучало довольно устрашающе, и даже если её ожерелье действительно обеспечивало всю доблесть, в которой она нуждалась, у неё не было способа узнать, правда ли это. Ещё больше её насторожило то, что Риддл, очевидно, не хотел показывать ей свои истинные намерения. Он, вероятно, ещё больше скроет свои намерения, теперь, когда у неё есть что ему предложить.

— Ну, если ты не умеешь летать, — сказал Риддл, указывая на туннель, через который они провалились, — похоже, эта дверь — наш единственный выход. Мужественность не должна быть проблемой для тебя, я полагаю? По крайней мере, с ожерельем.

— Я Слизеринка, — сказала Гермиона, хотя знала, что это бессмысленно.

— Я очень сомневаюсь, что истинному Слизеринцу был бы разрешён доступ к этому, — усмехнулся Риддл. — Нет, ты, должно быть, носишь ожерелье потому что больше Гриффиндорка. Так ты идёшь или нет? Если даже с ожерельем ты не боишься идти вперёд?

— Человек доказывает свою храбрость тем, что смотрит в лицо своим страхам, а вовсе не тем, что ничего не боится, — сказала Гермиона, высоко подняв голову.

— Очень хорошо, — раздражённо сказал Риддл. — Тогда я приму это за «да»?

— Конечно, — ответила она.

— Отлично. Мне нужно выяснить, как пройти, — сказал Риддл, осматривая дверь.

Гермиона посмотрела на дверь и поняла, что ручки нет. Вместо этого там был украшенный бронзовый дверной молоток в форме львиной головы.

— Должно быть, через дверной молоток, — задумчиво сказала Гермиона. — Я не понимаю, зачем ещё он должен быть там.

Риддл с минуту смотрел на него, скрестив руки на груди, с выражением глубокой сосредоточенности. Наконец он заговорил.

— Всё слишком просто. Это может быть ловушка, — сказал он, как бы рассуждая сам с собой. — С другой стороны, я не чувствую магической ауры вокруг двери. Я предлагаю попробовать, но держи палочку наготове.

Взяв палочку, он подошёл к двери с протянутой рукой.

— Подожди! — резко сказала Гермиона.

— Что?

— Может, мне стоит это сделать? — предложила она.

— Почему тебе? — спросил он, подозрительно прищурившись.

— Потому что монумент открылся мне. Дверь может быть такой же, — объяснила она. — Это может быть ловушка, чтобы помешать кому-то войти.

К её удивлению, Риддл ухмыльнулся.

— Я знал, что ты не так глупа, как хочешь показаться.

Не обращая на него внимания, Гермиона нерешительно протянула руку и схватилась за дверной молоток. Он был прохладным на ощупь. Она подняла его и постучала. Эффект был мгновенным. Она почувствовала, как её ожерелье снова загорелось, и как только она убрала руку от двери, она просто начала рассыпаться.

Маленький костёр Риддла давал достаточно света, чтобы они могли видеть что там. К ужасу Гермионы, они не увидели ничего, кроме длинного шаткого деревянного моста, проходящего через долину. Мост напоминал Гермионе тот, который часто показывали в маггловских мультфильмах, с толстыми верёвками в качестве перил и деревянными досками. Каменные стены были устрашающе гладкими, ни дна, ни потолка не было видно.

Риддл медленно наклонился и поднял большой камень, который когда-то был частью двери, прежде чем выбросить его в долину. Они прислушивались по крайней мере минуту, прежде чем услышали глухой стук камня, приземлившегося далеко-далеко внизу.

— Ну что ж, — медленно проговорил Ридддл, выглядя встревоженным, хотя в остальном держался спокойно, — я понимаю, что они имеют в виду под мужественностью.

— Это безумие, — сказала Гермиона, качая головой. — Очевидно, он предназначен для того, чтобы ослабить тех, кто боится высоты, и, возможно, даже тех, кто сомневается в маггловской технике, но это смешно. Как это вообще может быть безопасно? О чём думал Гриффиндор?

— Боишься? — Риддл поднял бровь.

Гермиона закатила глаза и посмотрела, как Риддл осторожно ступил на мостик.

Удивительно, но мост не раскачивался и не казался напряжённым из-за его веса. Он сделал ещё несколько шагов вперёд, и мост всё ещё удерживал его.

Риддл рассмеялся, словно при мысли о том, что на мостике можно чего-то бояться.

— Он кажется крепким. Пойдём.

Гермиона, у которой пересохло во рту, чтобы что-то сказать, сделала шаг вперёд и обнаружила, что её ноги дрожат. Она остановилась и глубоко вздохнула, надеясь, что Риддл не заметит. Она вышла на мостик, крепко вцепившись руками в толстую верёвку с обеих сторон, и её глаза смотрели на деревянные доски под ногами. Ещё несколько неуверенных шагов вперёд, и вскоре она оказалась рядом с Риддлом. Они были всего в нескольких метрах от двери. Всё это время она держала палочку наготове, не доверяя Риддлу в такой опасной ситуации.

— Только не смотри вниз и не медли, — предупредил Риддл, прежде чем продолжить путь. — Я не хочу, чтобы ты сделала что-то, что может поставить нас под угрозу.

Гермиона последовала за ним, каждый шаг был вызовом из-за её дрожащих ног, которые теперь казались тяжёлыми, как свинец. Она никогда не любила высоту и знала, что именно ожерелье помогает ей двигаться вперёд.

Они продолжали молчать и вскоре прошли так далеко, что уже не могли видеть ни двери, ни чего-либо впереди. Единственное, что они могли видеть, были стены слева и справа, мост под ногами и темнота под ним. Гермиона продолжала идти, следуя примеру Риддла. Она чувствовала, как ужас сжимает её сердце, преследует её, пытается схватить, но не настолько, чтобы она остановилась. Внезапно Риддл заговорил:

— Я кое-что вижу, — сказал он, заставляя Гермиону замереть и смотреть вперёд. Оглядевшись, она увидела ещё одну дверь, слабо освещённую источником света. На её лице появилась облегчённая улыбка, и Риддл, находившийся метрах в пяти от неё, снова зашагал быстрее, чем раньше. Именно тогда Гермиона заметила какое-то движение впереди и подняла голову, у неё перехватило дыхание от увиденного.

Гигантский паук, размером с небольшую машину, спускался по толстому канату паутины с поразительной скоростью. Риддл, чей взгляд был прикован к двери, не видел его и, судя по скорости, с которой они шли, они могли столкнуться.

— Риддл, берегись! — Гермиона закричала. — Наверху!

Риддл внезапно остановился, чуть не споткнувшись, и, подняв палочку, поднял голову как раз в тот момент, когда паук — как поняла Гермиона, Акромантул — спрыгнул со своей паутины и с ужасным грохотом приземлился в нескольких метрах от Риддла. Мост задрожал у них под ногами, и они ухватились за верёвочные перила.

«Я убью Гриффиндора!» — мысленно закричала Гермиона, когда Риддл начал пятиться от паука, который начал медленно приближаться. Гермиона никогда не видела ничего более ужасного. Она не знала, что хуже: его жуткие восемь глаз или огромные клешни, которые продолжали щёлкать в быстром темпе, создавая тошнотворный звук. Наконец она поняла, как ужасно, должно быть, было для Гарри и Рона, когда их загнали в угол Акромантулы в лесу.

— Ступефай! — закричал Риддл, но заклинание лишь заставило паука на мгновение остановиться.

— Это не сработает! — с тревогой воскликнула Гермиона, когда Риддл произнёс заклинание. — Ты не сможешь остановить Акромантулов! Большинство основных заклинаний не сработает!

— Я не вижу, чтобы ты помогала! — рявкнул Риддл.

Гермиона поискала в мозгу что-нибудь, что угодно — что могло бы помочь, когда Риддл снова поднял палочку, произнося заклинание за заклинанием, которые она не узнавала, ни одно из них не имело никакого существенного влияния, пока…

— Авада Кедавра! — закричал он.

Вспышка зелёного света на мгновение осветила долину, и паук рухнул на мост, его восемь глаз теперь были безжизненными.

Наступило ошеломлённое молчание. На мгновение Гермиона могла только смотреть на него. Её потрясло не заклинание, а холод в его голосе.

— Ну, это было легко, — пробормотал он, прежде чем невесело рассмеяться от облегчения.

— Ты… ты использовал непростительное, — заикаясь, произнесла Гермиона, обвиняюще глядя на Риддла. Её удивило не столько использование непростительного, сколько тот факт, что он действительно использовал его перед свидетелем, которому у него не было причин доверять.

Риддл повернулся и посмотрел на неё снисходительно.

— И что? — дерзко спросил он, сурово глядя на Гермиону.

— Ты не можешь так поступать! — она была в ярости. — Это незаконно!

— Милый Салазар, женщина, — сказал Риддл тихо, хотя и с некоторым негодованием, — я только что спас наши жизни. Ты видела, как работали другие заклинания?

Гермиона не ответила, потому что знала, что он прав. Она просто хотела, чтобы он не использовал это проклятие.

— Откуда ты вообще знаешь это проклятие? — с горечью спросила она.

— Все знают это проклятие, — ответил он.

— Ты использовал его раньше? — спросила она.

— Ни на чём живом. И было бы разумно никому об этом не говорить. Поняла? — он добавил, подозрительно сузив глаза.

— Хорошо, — неохотно согласилась она.

Гермиона не знала, почему была так разочарована. В конце концов, это был Том Риддл. Возможно, потому, что она никогда не ожидала такого откровенного проявления тёмных искусств.

«Возьми себя в руки, Гермиона. Он уже открыл Тайную комнату и убьёт своего отца незадолго до того, как перейдёт на седьмой курс. Чего ты ожидала?»

Она надеялась, что он говорил правду о том, что никогда не использовал проклятие на живых существах.

Она смотрела, как Риддл левитировал мёртвого паука, сбивая его с пути, и тот свалился с моста. На этот раз стук был намного громче.

— Пошли, — приказал Риддл. Он продолжал идти, внимательно оглядываясь по сторонам.

Гермиона последовала за ним и обнаружила, что последние двадцать метров не так страшны, как первые. После встречи с Акромантулом, идти по мосту было довольно легко.

Наконец они подошли к дверному проёму, испытывая большее облегчение оттого, что ступили на твёрдую землю, чем им хотелось бы признать. Пройдя через проём, они оказались в длинном арочном коридоре и молча двинулись вперёд. Стены и потолок были покрыты огромными паутинами, и Гермиона искренне надеялась, что их больше не ждут Акромантулы.

Некоторое время спустя они оказались в маленькой каменной комнате, которая, в отличие от предыдущих локаций, была ярко освещена и роскошно обставлена. Они с благоговением оглядели комнату. Стены были задрапированы толстыми красными и золотыми атласными простынями, которые выглядели так, словно были совершенно новыми. Прямо перед ними на стене висел большой лист пергамента с изображением львиной головы и надписью: «Годрик Гриффиндор».

— Это потрясающе! — она возбуждённо замолчала, оглядывая комнату. — Это абсолютно, одна из самых удивительных вещей, которые я когда-либо видела.

Несколько движущихся портретов в натуральную величину привлекли её внимание. В каждом из них находился по крайней мере один человек — те же четыре человека. Ошибиться в них было невозможно. Они были основателями. Высокий и сильный Годрик Гриффиндор с гривой каштановых волос на голове и лице. Гермиона узнала его меч, сделанный Гоблином, который всегда был рядом. Хельга Хаффлпафф стояла, окружённая обожающими её детьми, с приветливым лицом, украшенным ярко-голубыми глазами и кудрявыми золотыми локонами. Она была далека от высокой и поразительной Ровены Равенкло, чьи длинные шелковистые чёрные волосы каскадом ниспадали на её привлекательное лицо. Чаще всего её изображали в окружении книг. Салазар Слизерин. Он был старше остальных, самый высокий и худой из всех. Его суровые серые глаза смотрели так, словно могли пронзить душу человека. Для Гермионы не было сюрпризом, что он был известен своими навыками легилименции.

Стены были украшены по меньшей мере двадцатью произведениями искусства. Все были оригинальны, насколько Гермиона могла видеть. Всё древнее и всё… скорее всего, бесценное.

— Гермиона, — позвал Риддл, прерывая ход её мыслей. — Возможно, ты захочешь взглянуть на это.

Гермиона обернулась и увидела Риддла, стоящего у невысокой римской колонны из белого мрамора в центре комнаты. Она подошла и увидела, что Риддл смотрит на маленькую золотую реликвию, лежащую на вершине колонны. Она увидела, что это был свисток в форме львиной головы. Он был маленький, и на нём были два ярко-красных рубина в виде глаз. На мраморной поверхности было вырезано послание. Оно гласило:

«Уважаемый Доблестный Сир,

Я, Годрик Гриффиндор, лично поздравляю вас с вашим подвигом по получению доступа в эту скрытую комнату — честь, разрешённая только самым достойным Гриффиндорцам. Немногие из них были бы выбраны ожерельем основателя, и ещё меньше тех, кто проявил бы мужество пройти через мост и Акромантула, не зная, какой приз их ждёт. Знайте теперь, что с вами не случилось бы ничего дурного; вода могла бы ранить, но не убить, и мост был заколдован, чтобы спасти вас. Акромантулу, подарку из далёкой страны, приказали не отравлять и не убивать…»

Гермиона фыркнула. Значит, она была права: Гриффиндор никогда бы не позволил кому-то погибнуть, но он явно хотел, чтобы они поверили в это.

«… И таким образом, Добрый Государь, вы доказали, что достойны обладать последним моим наследством. Всё, что вы видите в этой комнате, принадлежит вам. Это золотое сокровище на пьедестале — свисток Гриффиндора. Это принесёт немедленную помощь любому истинному Гриффиндорцу, который возьмёт его, нося ожерелье основателя. Никто, кроме него, не может снять его с этого пьедестала и никто, кроме него, не может активировать его. Будьте осторожны — это работает только в моменты истинной необходимости. Используйте его для блага.

Для того, чтобы покинуть эту комнату, свисток был зачарован, чтобы действовать как Портключ при первом прикосновении. Его можно также использовать для возвращения в пещеру. После вашей смерти свисток немедленно вернётся в эту комнату, как и всё остальное, что будет с вами.

С уважением,

Годрик Гриффиндор».

Гермиона с благоговением смотрела на свисток, польщённая тем, что стала его обладательницей.

— Знаешь, — медленно произнёс Риддл, — он, кажется, не ожидал, что женщина найдёт это место. Со всеми этими «дорогой доблестный Сир» и «никто, кроме него, не может его взять».

Гермиона видела, что Риддл пытается задеть её, даже поставить на место, но жадный блеск в его глазах был слишком очевиден, когда он посмотрел на свисток. Он хотел его. К счастью, он не смог бы им воспользоваться, но Гермиона не верила, что это помешает ему попытаться взять его. Ей придётся быть осторожной.

Она осторожно протянула руку, чтобы дотронуться до белого мрамора, но Риддл схватил её за руку.

— Что? — спросила она, потрясённая происходящим.

— Ты пытаешься меня обмануть? — прошипел он.

— Расслабься. Я не собиралась прикасаться к свистку, — сказала она, защищаясь, — но раз ты всё ещё держишь меня за руку, как будто от этого зависит твоя жизнь, значит, сейчас самое подходящее время, чтобы уйти?

Она поспешно протянула руку и схватила свисток, прежде чем Риддл успел запротестовать, желая лишь одного — увести его из комнаты прежде, чем он успеет нанести ещё один урон или поймать взгляд чего-то, что могло бы вызвать его интерес.

Как только её рука коснулась прохладного Портключа, она почувствовала знакомую тягу, и мгновение спустя она неуверенно приземлилась на ноги. Камни делали опору ненадёжной, заставляя её упасть в ручей — на самом деле прямо на вершине монумента, который, казалось, выпрямился. Она попыталась восстановить равновесие, но вскоре почувствовала, как чьи-то руки схватили её и потянули вверх. Когда она откашлялась от воды, которую случайно вдохнула, и убрала мокрые волосы с лица, она услышала крик молодого голоса:

— Эй! Что вы делаете в воде?

Гермиона в замешательстве подняла глаза и увидела мальчика не старше четырёх лет, который стоял у берега и смотрел на них в шоке. Рядом с ним висела детская метла.

— Папа сказал, что нехорошо стоять на скале Грифадура! — сказал он, бросив на них детский взгляд.

Гермиона и Риддл обменялись удивлёнными взглядами, прежде чем Риддл подошёл к ребенку. Гермиона отвлеклась, спрятала свисток в карман и, быстро взяв в руки волшебную палочку, создала на карман защитные чары на случай, если Риддл попытается его достать.

— Что ты здесь делаешь один? — Риддл спросил мальчика.

Мальчик выпрямился и выпятил грудь.

— Мама говорит, что я большой мальчик! Мама с папой отпускают меня, куда я захочу!

Риддл скептически посмотрел на мальчика. Она тоже задавалась вопросом, что делает маленький мальчик в одиночестве, и очень сомневалась в его версии событий. Внезапно ответ прозвучал в форме сильного мужского голоса, доносящегося откуда-то издалека.

— Фабий? — раздался встревоженный голос. — Фабий? Где ты?

— О нет! — маленький мальчик, ахнул, внезапно испугавшись, прежде чем попытаться прыгнуть обратно на метлу. Однако в своём нетерпении он споткнулся и упал на землю, и к тому времени человек подошёл к ним достаточно близко, чтобы заметить его. Гермиона увидела, что это пожилой мужчина с седой головой, и подумала, что он выглядит очень активным для своего возраста.

— Фабиус Уоткинс! — воскликнул он с облегчением. На его лице появилось хмурое выражение. — Немедленно вернись сюда! Разве я не говорил тебе не уходить в одиночку? — затем он заметил Тома и Гермиону и добавил: — Ты больше не раздражаешь незнакомцев, не так ли?

Фабий виновато посмотрел себе под ноги.

— Прости, дедушка, — сказал он, притворяясь, что жалеет. Внезапно он поднял голову, широко раскрыв глаза, и, обвиняюще ткнув пальцем в Риддла и Гермиона сказал: — Они стояли на камне Грифадура!

Дедушка, который до этого не обращал на них никакого внимания, смотрел на них прищуренными глазами, разглядывая их мокрые лица. Его взгляд задержался на плаще Риддла.

— Это правда? — подозрительно спросил он.

Гермиона собиралась ответить, но Риддл прервал ее:

— Это был несчастный случай, сэр, — серьёзно сказал Риддл. — Мы не хотели проявить неуважение. Моя девушка, — он указал на Гермиону, которая изо всех сил пыталась скрыть своё потрясение, — хотела увидеть монумент поближе. Видите ли, она очень любит и уважает основателей Хогвартса. Я тоже, но она не смогла сдержать волнения и прыгнула в воду, чтобы получше рассмотреть. К сожалению, она споткнулась и приземлилась на монумент, поэтому я прыгнул за ней, чтобы помочь ей. И тут нас прервал молодой Фабий, когда я помогал ей выбраться из воды.

Гермиона кивала вместе со всем, что говорил Риддл, ведя себя так, будто эта история не была для неё новостью, и даже смогла изобразить лёгкий румянец при упоминании о её неуклюжести. По крайней мере, волшебник, казалось, успокоился.

— Мне жаль. Нет никакого контроля над этим мальчиком.

— Это не проблема, сэр, — сказал Риддл. — Пожалуй, не будем вас задерживать. Молодой человек, кажется, жаждет снова полетать на метле, — добавил он, указывая на Фабия, который снова садился на метлу.

— Хорошего дня, — сказал старик, прежде чем броситься вслед за внуком, который уже умчался прочь с криком.

Риддл смотрел им вслед, словно что-то обдумывая.

— Надеюсь, он не понял, что мы из Хогвартса.

— Верно, — нахмурилась Гермиона, затем она предложила. — Может быть, мы должны вернуться, прежде чем кто-то поймёт, что мы пропали. — А про себя подумала, что чем скорее она уйдёт от Риддла, тем лучше. Особенно теперь, когда у неё был свисток.

— Что за спешка? Никто не заметит, в конце концов, это выходные в Хогсмиде. Кроме того, я думаю, нам нужно обсудить некоторые вопросы, не так ли? — он многозначительно указал на её ожерелье. Она не могла не заметить, что он снова вертит палочку между пальцев, не сводя с неё глаз. Она задалась вопросом, был ли это его тонкий способ угрожать ей. К счастью для него, у неё не было причин не подчиняться.

— Понятно, — сказала она, садясь на камень, а Риддл сел напротив неё. — С чего бы ты хотел начать?

— Во-первых, откуда ты взяла своё ожерелье? — спросил он. — И даже не думай больше лгать. Я всё равно узнаю правду.

Гермиона нахмурилась и сказала:

— Знаешь, если я скажу тебе правду, то я ожидаю того же взамен.

Риддл на мгновение задумался, словно взвешивая все варианты. Затем он улыбнулся и согласился с ней.

— Окей. Обещаю, я не буду лгать. Так нормально?

Лично Гермиона считала, что это не годится, но ей оставалось только играть.

— Ну, то, что я сказала тебе раньше, было в основном правдой, — начала Гермиона, притворяясь задумчивой. — Я унаследовала ожерелье от матери, но понятия не имела о его существовании, пока оно не перешло ко мне. Мама никогда не носила его, и я предполагаю, что это было потому, что она не могла его носить. Но я могу — как только я попробовала надеть его, я не смогла снять его, независимо от того, какое заклинание я попробовала. Только когда я добралась до Хогвартса и заглянула в библиотеку, я поняла почему.

Риддл кивнул, задумчиво нахмурив брови.

— Правильно, его нельзя снять, когда оно выбрало тебя, но это не имеет никакого смысла. Они оба не могут быть настоящими — там должно быть только одно ожерелье, — добавил он, делая большой акцент на том, как он сказал. — И всё же они у нас обоих, кажется, и они оба кажутся настоящими. Ты читала что-нибудь о двух ожерельях? — он бросил вызов.

— Нет, — честно ответила она.

Риддл встал и принялся расхаживать.

— Полагаю, это не невозможно. Много тайн окружает ожерелье. Большинство историков отрицает его существование. Возможно, их было двое, а может, и больше, но запись так и не была сделана. Возможно, по одному на каждого основателя? — он задумался, прежде чем резко повернуться к ней. — Может быть, теперь ты объяснишь, как тебе удалось носить ожерелье Гриффиндорца? — спросил он, недовольно нахмурившись.

Гермиона пожала плечами.

— Твоя догадка не хуже моей. Хотя, шляпа действительно рассматривала, принадлежу ли я Гриффиндору или Слизерину.

— И почему она решила отправить тебя в Слизерин?

Гермиона на секунду остановилась, вспомнив, что сказал им Гарри.

— Я попросила её, — медленно произнесла она, — потому что он уже отправил Гарри в Слизерин.

— Ты уверена, что именно поэтому? — спросил он недоверчиво.

Гермиона кивнула.

— Нет, — усмехнулся Риддл, качая головой. — Это просто смешно. Шляпа не может просто зачислять людей туда, куда они хотят пойти. Это отвергает всю цель системы факультетов.

Гермиона подавила желание скептически приподнять бровь.

— Ну, а как ещё это объяснить? — возразила она.

— Не знаю, но я знаю, что в тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — сказал он как ни в чём не бывало. — Я не знаю, знаешь ли ты правду и скрываешь ли её от меня, или же ты действительно в замешательстве.

Гермиона закатила глаза.

— Откуда, по-твоему, я могу знать, как работает эта штука? Во-первых, я почти ничего об этом не знаю.

Риддл ухмыльнулся.

— Ты права. Я не ожидал, что ты узнаешь. Но с другой стороны, ты никогда не перестаёшь удивлять меня. Так вот, вчера ты упомянула что-то Эвансу о возвращении домой, и у ожерелья был ответ на этот вопрос. Что это было? — спросил он, подозрительно прищурившись.

— Это не твоё дело, Риддл, — сказала она, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на него. — Просто потому, что у тебя появилась привычка подслушивать, это не значит, что я должна оправдываться перед тобой.

Риддл с несчастным видом наблюдал за ней, поджав губы.

— Хорошо, — сказал он холодно, хотя Гермиона знала, что он не сдастся так легко. Ей придётся предупредить Гарри и Рона, чтобы они не теряли бдительности.

— Ну, теперь твоя очередь, — сказала она. — Откуда у тебя ожерелье?

Риддл холодно рассмеялся, словно насмехаясь над ней.

— Тебе не нужно знать, — ухмыльнулся он.

Гермиона, которая ожидала, что он будет не совсем правдив, была потрясена откровенным проявлением нечестности.

— Ты обещал! — она прищурилась.

— Я только обещал, что не буду лгать, — спокойно ответил Риддл. — Я не лгу, если вообще ничего не говорю.

Гермиона уставилась на него, взбешённая тем, что не поняла эту лазейку. Её успокаивало только то, что всё, что она ему говорила, было ложью.

Решив, что с неё хватит, Гермиона встала, всё ещё глядя на Риддла, который внезапно перестал смеяться и выглядел встревоженным. Он поднял палочку, защищаясь, но это было напрасно, так как Гермиона просто развернулась на месте, аппарируя обратно в Хогсмид. Однако он оказался быстрее, чем она, и схватил её за руку прежде, чем она успела закончить вращение, перемещаясь вместе с ней.

Когда аппарация закончилась, она была в ярости.

— О чём ты только думал! — она набросилась на Риддла, вырывая руку из его хватки. — Нас могло расщепить!

— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем пытаться уйти без меня, — холодно сказал он.

Гермиона собиралась возразить, но вдруг заметила полки за спиной Риддла. Они были полны сов. Удивлённая, она огляделась и узнала почтовое отделение Хогсмида.

— Да, я понимаю, почему ты выбрала именно это место. Очень осторожно. — Риддл растянул слова.

— Я не хотела перемещаться сюда, — сказала она, нахмурившись. — Я целилась в то место, из которого ушла.

Внезапно на лице Риддла появилось выражение понимания. Он протянул руку, но не смог протянуть её полностью. Гермиона в замешательстве наблюдала за ним и подняла руку, но, к своему удивлению, обнаружила, что их окружает невидимый барьер.

— Аппарационные чары, — встревоженно сказал Риддл. — Любой, кто аппарирует в Хогсмид, вынужден прибыть на почту.

— Зачем им это делать? — с тревогой спросила Гермиона.

Прежде чем Риддл успел ответить, из задней комнаты появился волшебник, который, как предположила Гермиона, работал на почте. В руках он держал несколько старых грязных клеток с совами.

— Минутку, — крикнул он, пытаясь убрать клетки на полку, прежде чем повернуться к ним.

Когда он подошёл к ним, Гермиона увидела, что на нём монокль, а его изодранная одежда была покрыта совиным помётом и перьями.

— Хорошо, — сказал он, когда встал перед ними, внимательно разглядывая их форму. — Я полагаю, вы та молодая парочка, которая отправилась в Годрикову лощину?

Гермиона в шоке уставилась на него. Откуда он знает?

— Итак, что я должен был сделать, когда вы двое прибыли? — пробормотал он себе под нос. — Ах, да! Связаться с тем, как его зовут. Шербет? Нет, нет, Герберт, да. Бери Герберт — нет, Герберт Бери.

Гермиона и Риддл обменялись встревоженными взглядами, когда мужчина поспешил к камину.

— Что будем делать? — Гермиона отчаянно шептала, пока алиби за алиби проносились в её голове, каждое слабее предыдущего.

— Для тебя это просто, — печально сказал Риддл. — Ты здесь новенькая. Ты можешь притвориться, что не знала, что тебе не разрешено покидать деревню.

Гермиона остановилась на мгновение, чувствуя проблеск надежды.

— Это может сработать, — призналась она, — но как насчет тебя?

— Не знаю, — сказал он с суровым выражением лица. Гермиона знала, что он боится потерять значок старосты. — Погоди, этот человек назвал нас парочкой? — быстро спросил он.

— Да, он сделал это, — сказала Гермиона, нахмурившись.

— Отлично. Мы можем притвориться, что ты считаешь романтичным — или смешным — удивить меня, аппарировав нас в Годрикову лощину, — предложил он с облегчением. — Тогда у меня не будет неприятностей. Я не знал, что это произойдёт, а ты не знакома с правилами.

— Я не собираюсь притворяться… — сердито начала Гермиона.

— Если ты не сделаешь того, что я скажу, я скажу им, что ты покинула школу без разрешения и потащила меня за собой даже после того, как я сказал, что это запрещено, и что, как префект, я считаю своим долгом вернуть тебя.

Гермиона, чувствуя себя оскорбленной, попыталась возразить, но Риддл прервал её.

— Тише, дорогая, — успокаивающе сказал Риддл, беря её за руку. — Профессор Бири! Рад вас видеть, сэр.

Всё ещё злясь и борясь с румянцем от ощущения его руки в своей, Гермиона обернулась и увидела, что к ним приближается профессор Бири, их чересчур увлечённый учитель Травологии, очевидно, прибывший по каминной сети.

— Том! — он выглядел потрясённым, узнав Риддла. — Да я и не знал, что ты тот самый смутьян, за которым мы гоняемся!

Риддл каким-то образом сумел заставить себя покраснеть и выглядеть пристыженным.

— Я понимаю, что, должно быть, подвёл профессоров, сэр, но надеюсь, вы хотя бы выслушаете нашу версию событий. Я уверен, вы согласитесь, что это было просто недоразумение, — сказал Риддл.

— О, я в этом уверен, сынок! — профессор Бири бросил на него сочувственный взгляд. Гермиона удивлялась, как легко Риддл смог подчинить учителей своей воле. — К сожалению, не мне решать. Пойдём, пойдём. Это Гермиона, не так ли? Да, я узнал тебя. Итак, куда ушёл Джеффри? Джеффри! — он прикрикнул. — Да, конечно. Не могли бы вы опустить барьеры — да, хорошо, спасибо.

Профессор Бири указал им следовать за ним, и Гермиона обнаружила, что они больше не находятся в ловушке невидимого барьера. Они с Риддлом последовали за профессором Бири к камину.

— Теперь нам нужно будет сказать, что мы отправляемся в кабинет профессора Дамблдора, как только вы ступите в огонь, — объяснил профессор.

— Профессор Дамблдор? — резко сказал Риддл. — Почему мы идём к нему? Профессор Слагхорн — глава нашего факультета.

— Да, да, я знаю, Том. Тем не менее, профессор Слагхорн всё ещё в Больничном крыле после… э-э… случая прошлой ночью.

Гермиона не могла не ухмыльнуться при этой мысли. Она надеялась не давать профессору Дамблдору повода обращать на неё внимание, чтобы он не был вынужден исследовать её прошлое. Кроме того, поскольку Риддл был любимым учеником Слагхорна, им наверняка сошло бы это с рук.

— А, Том, прежде чем ты уйдёшь, я хотел попросить тебя об одном одолжении, — сказал профессор Бири.

— Да, профессор? — вежливо спросил Риддл.

— Интересно, видели ли вы объявления, которые я вчера вывесил?

Когда Риддл покачал головой, профессор продолжил:

— Видите ли, Том, — сказал он с энтузиазмом, — профессор Диппет разрешил мне организовать школьную пьесу, которая должна состояться до того, как все уедут на зимние каникулы. Я выбрал «Фонтан Счастья» — такая чудесная история! И, ну, теперь, просто чтобы добавить к подлинности, я надеялся, что лорда Лаклесса и Аманту сыграет настоящая пара. Я был бы рад, если бы вы и ваша подруга подумали о прослушивании для этой роли.

Выражение лица Риддла внезапно застыло, как и у Гермионы. На какое-то ужасное мгновение ей показалось, что Риддл готов принять предложение, но…

— Очень любезно с вашей стороны, профессор, — мягко сказал Риддл, — но я никак не могу взяться за такой проект. Наш шестой год идёт полным ходом, и я не представляю, как я мог бы найти время для этого.

Профессор Бири выглядел явно разочарованным.

— Ну, если ты уверен. Прослушивание в следующую субботу, если вы передумаете!

«Как будто это возможно».

— А теперь идите, вы двое. Профессор Дамблдор будет ждать вас.

Риддл пошёл первым, исчезнув во вспышке зелёного огня, за ним быстро последовала встревоженная Гермиона.