Странствующая реликвия (гет)

У них всё ещё оставался выбор — заходить в этот вагон или нет. Они придерживали первую дверь, чтобы та не закрылась. Проблема (по крайней мере, для Адама) была только в том, что он чувствовал, как жар лихорадки захватывает его тело и затуманивает мозги.

Опираясь на косяк двери, он вывалился обратно на металлическую платформу — почему-то его больному организму казалось, что воздух снаружи поезда прохладнее и свежее. Девушки недоумённо и обеспокоенно развернулись к нему.

— Сдрейфил перед чёрной лужей? — ехидно спросила Янь, хотя взгляд у неё сделался не менее тревожным, чем у Блейк, когда она пригляделась к нему.

Выдумывать что-нибудь хлёсткое в ответ у него уже не было ни сил, ни желания, и он просто проигнорировал её тон.

— Проверьте другой вагон. Я подожду здесь, — отрывисто сказал он и прислонился к наружной обшивке вагона, надеясь, что выглядит непринуждённо, а не жалко.

Рана на руке воспалилась подозрительно быстро. Всё-таки та зелёная жижа могла попасть в кровь через когти гримма. К каким последствиям это приведёт? Есть ли у него время решить, что делать дальше, или уже поздно? Он с ужасом думал о возможной необходимости ампутировать руку и не находил в себе мужества снять повязку, чтобы осмотреть воспаление. Собственное малодушие неприятно удивляло Адама. Раньше он был честнее с собой и не позволял панике захватывать его разум.

Блейк подошла к нему и снова пощупала его лоб.

— Твой жар не пройдёт сам по себе. Я плохо промыла тебе рану, и она воспалилась. Надо было прихватить спирт из бара и использовать его вместо воды… Просто покажи её мне ещё раз! — она потянулась к бинтам.

Адам увернулся и отвёл её руку в сторону от себя.

— Потом посмотришь. Откройте другой вагон. Быстрее, — отчеканил он.

Им, конечно же, опять не понравилось выполнять его команды. Но всё-таки они послушались, оставили его в покое и ушли проверять предыдущий вагон. Чтобы оставаться в сознании, он занял себя простым экспериментом: открывал и закрывал дверь «выцветшего» вагона, наблюдая за изменениями внутри. Вход перемещался в новое место после каждого открытия двери — обычно где-то в посёлке или его окрестностях — но никогда не попадал на островок с выходом.

Пока Адам развлекался с дверью, никто из жителей посёлка не вышел посмотреть, что происходит — как будто они давным-давно умерли, все до единого, и некому было встречать гостей. Поселение представляло собой кучку глиняных домишек, кособоких и неказистых, с маленькими дырками вместо окон и со сгнившими соломенными крышами. Повсюду валялись черепки от посуды и прочий бесполезный мусор. Все растения в округе высохли и зачахли. Ни следа каких-нибудь зверей или птиц. Вместо плодородной почвы — лишь пустыня и песок, и неизвестно, насколько далеко вокруг посёлка простиралась эта бесплодная земля. Создавалось впечатление, что здесь произошла катастрофа, уничтожившая всё живое. Возможно, бедствие было как-то связано с субстанцией гримм, своими размерами достигающей пруда или маленького озера. Однако ни один гримм не вылез оттуда, даже когда вход открывался очень близко к краю озера.

В конце концов, Адам оставил дверь открытой посреди вымершего посёлка, на месте, которое могло когда-то быть его главной площадью. Через минуту девушки вернулись обратно.

— Мы не нашли там ничего полезного, — услышал он расстроенный голос Блейк позади себя и тут же обернулся к ней. — В этом вагоне хотя бы есть поселение. Может, мы найдём что-нибудь в домах или встретим жителей, которые согласятся нам помочь. Ты хочешь подождать нас на платформе или попробуешь зайти в вагон с нами?

Выцветший и вымерший вагон вызывал у него отторжение. Можно было бы пройти его по крыше, но Адам беспокоился за свою координацию движений. Ему становилось худо при мысли, что придётся снова карабкаться по лестнице, используя только одну руку и каким-то образом умудряясь не давить на вторую. К покалеченной и распухшей руке он теперь не мог прикоснуться, не взвыв от боли.

Он рассказал девушкам о своём опыте с дверью и о том, что поселение выглядит заброшенным и пустым.

— Я останусь на платформе и посторожу дверь. Вы можете пройтись по домам и попытаться найти в них что-нибудь или кого-нибудь, но, скорее всего, это бессмысленное занятие.

— Ты точно выдержишь ещё десять минут? — заботливо спросила Блейк. — Мне не хотелось бы оставлять тебя одного надолго.

Где была вся эта её забота и ласка раньше, когда ей не нужно было задабривать его? Всего лишь утром у неё не было проблем с бросанием его в одиночестве, а теперь в ней проснулась эта унизительная жалость. Адам подавил в себе раздражение и обиду на изменчивое настроение и непостоянство этой кошки. Он чувствовал себя паршиво, конечно, но мог потерпеть и не нуждался в суете вокруг него с охами и причитаниями. Изучение подозрительного вагона немного встряхнуло и даже взбодрило его.

— Справлюсь. Не помру, — процедил он, отвернувшись от Блейк.

— Зови нас, если что. Здесь могут быть не только гриммы в луже, — заметила Янь.

— О, не ты ли уверяла нас раньше, что здесь нет по-настоящему опасных существ? — Адам насмешливо прищурился, глядя на неё.

— Я же взяла свои слова обратно! — глаза Златовласки вспыхнули красным. — Смотри в оба, парень. Если тебя укусит за жопу новая тварюга, ты сам будешь виноват в этом, они слетаются на тебя!

— Вам когда-нибудь надоест переругиваться из-за одного и того же или нет? Уже на второй круг вышли с этими «тварюгами»! — гневно прошипела Блейк и потащила, наконец, свою человеческую подружку к ближайшему дому.

Смотря им вслед, Адам сел в дверном проёме и прислонил голову к косяку. Сумку девушки оставили на песке, рядом с дверью. Он выпил немного воды из початой бутылки и застыл, стараясь сосредоточиться на наблюдении за окрестностями.

Никакого движения, кроме Блейк и Янь, шарящих около пустых домов. Никаких звуков, кроме их голосов и цоканья каблуков по вымощенным камнями дорожкам. Всё тихо и мертво.

Обманчивое ощущение тишины и монотонности усыпляло его бдительность. Он снова впал в то же самое оцепенение, в каком находился после атаки робота-охранника, и уже не понимал, бодрствует или спит. Внезапно комок чего-то тёмного упал на него с неба. Адам дёрнулся и инстинктивно схватил этот объект здоровой рукой. Оказалось, что это живое существо — птица небольших размеров, легко умещающаяся в ладони. Её пёстрые, ржаво-коричневые перья распушились, как у сыча, а чёрные выпученные глаза испуганно следили за Адамом. Пытаясь вырваться из его хватки, она рокотала, как маленький мотоцикл, хлопала крыльями и широко разевала свой странно большой рот, хотя клюв у неё был маленьким. Как же назывались такие птицы? Всезнающая Блейк вспомнила бы за считанные секунды.

Адам отпустил птицу. Та мигом отпрыгнула от него, но недалеко, расправила пёрышки и продолжила присматриваться к нему с каким-то необычным для глупой и неразумной птицы любопытством. Окрас её оперения гармонировал с сепией и прекрасно подходил для маскировки в лесу — если в этом мире есть какие-нибудь леса там, где кончается пустыня. Что она забыла здесь, где не осталось ни одного живого растения? Чем она питалась, как находила в пустыне насекомых, которыми можно полакомиться? Адам вспомнил её название — козодой обыкновенный.

Козодой в нерешительности подполз ближе к Адаму, забавно перебирая маленькими лапками. Его чем-то заинтересовала забинтованная рука, и его острый птичий взгляд с необычной осознанностью впивался в одну точку. Адам недоумённо осмотрел свою руку, пытаясь понять, что в ней привлекло эту чуднýю птицу. Бинты побагровели от крови, а кое-где проступали непонятные чёрные пятна. Чёрт побери, да что это такое? С замиранием сердца и тихими ругательствами он всё-таки разбинтовал руку, стараясь не тянуть ткань слишком сильно, ибо при каждом неосторожном движении его выворачивало от боли, и он едва сдерживал крик.

Рана загноилась и выглядела настолько отвратительно, как будто её не прочищали уже несколько дней. В сгустках гноя Адам разглядел мелкие кислотно-зелёные кристаллики. Это было не самое омерзительное зрелище, какое ему доводилось наблюдать за все годы, проведённые на боевых заданиях от Белого Клыка, но никогда раньше он не получал подобное заражение сам. К чужим травмам он не был чувствителен, да и к своим собственным относился с хладнокровием, спокойно переносил боль и не терял самообладание. Аура и удачное проявление защищали его от страшных и тяжёлых ранений.

Сейчас всё обстояло иначе — намного хуже, чем он предполагал. Его замутило от кошмарного вида и запаха собственной гниющей плоти. Он не успел позвать девушек на помощь — перегруженный впечатлениями мозг вырубился. А может, он впал в беспамятство ещё раньше, и вся эта встреча с козодоем уже была лишь сном, плодом его больного воображения, игрой измученного страданиями разума.

* * *

Все найденные ими внутри домиков вещи были самодельными и устаревшими — ни следа промышленной цивилизации. Сломанная мебель из дерева и сплетённой соломы. Распотрошённые циновки и корзины. Черепки расколотой глиняной утвари. Обрывки ветоши. Покрытые густым слоем пыли, все эти вещи были в беспорядке раскиданы по полу. В каждом домике наблюдалась одна и та же картина поспешного бегства (или проваленной обороны).

В домике, который находился на самой окраине поселения, дальше всего от озера гримм, и выглядел чище и пустее остальных, Блейк удалось раздобыть закупоренный глиняный кувшин с неизвестной жидкостью. Это мог оказаться алкоголь — с большой вероятностью, как ей хотелось думать, — поэтому она прихватила его с собой, вытащив его из уцелевшей плетёной корзины, которую увидела на полу. Хотя, зная отношение Адама ко всем местным вещам и существам, она сомневалась, что он согласится промывать какой-то подозрительной жидкостью рану, и уж тем более принимать её внутрь как «обезболивающее», даже если она окажется чистым спиртом.

Янь ничего не заинтересовало в старом хламе, и она по большей части следила за обстановкой снаружи, пока Блейк занималась поисками. Блейк обтирала рукавом пыль с кувшина и принюхивалась, гадая об его содержимом, когда Янь на улице вдруг закричала:

— Эй, что за фигня, это ещё кто?! Блейк, Бублик в беде!

С кувшином под мышкой Блейк выбежала из домика, и ей пришлось догонять Янь, ибо та уже рванула в сторону вагонной двери. Там две девушки в странных серых комбинезонах, чем-то напоминающих костюмы химзащиты, вытаскивали Адама на платформу. К ужасу Блейк, он никак не реагировал на своё бесцеремонное перемещение. Он всегда был на виду у Янь. Значит, эти незваные гостьи появились тихо, и Адам уже не мог как-либо защитить себя или хотя бы поднять шум, а Янь поздно заметила вторжение новых людей в вагон.

— Стойте! Не смейте его трогать! Ух, я вас!.. — выкрикивала Янь на бегу, тряся кулаками, но девушки в комбинезонах её игнорировали.

Им оставалось всего несколько метров до двери, когда одна из девушек всё-таки обернулась к ним и, злорадно улыбнувшись, захлопнула за собой дверь вагона. Блейк хорошо запомнила её внешность: длинноволосая брюнетка с золотистыми глазами и яркой косметикой на лице. Вторая девушка не поворачивалась лицом к ним, её волосы были прямые, подстрижены под каре и выкрашены в салатовый цвет.

Дверь со слабым зеленоватым свечением исчезла ровно в ту самую секунду, как Янь достигла её и протянула пальцы к ручке. Схватившись уже за пустоту, она потеряла равновесие и грохнулась на песок с разочарованной и злобной руганью.

Адама похитили. Забрали у них. Он был без сознания, беспомощным перед возможными опасностями и неизвестностью. Что эти девицы собирались делать с ним, куда забрали его, что теперь будет, где их искать? Блейк запаниковала и не могла остановить хаотичный вихрь мыслей. Бросив больше не нужный кувшин, она села рядом с Янь на песок и заплакала от горя и бессилия.

Немного погодя она почувствовала осторожное поглаживание по спине и плечам.

— Ещё не всё потеряно. Мы найдём их и вернём Адама. Найдём мою сестру и пса, найдём моего друга, — тихо пообещала Янь. — Те девушки… Я не знаю, что они здесь делают и зачем им нужен Адам, но я знаю, кто они такие. Начнём с малого: выберемся из вагона и посмотрим, какие следы они оставили вокруг. Не могли же они появиться из воздуха и потом раствориться?

Блейк шмыгнула носом и вытерла слёзы рукавом этой замечательной и удобной толстовки, что Адам взял для неё, беспокоясь о ней. Её ворчливый, проблемный, глупый парень, который всегда заботился о ней, делая всё по-своему и навязчиво, но с искренней любовью…

Те девушки ещё пожалеют, что похитили его. И если они ему хоть чем-то навредят… она им это не спустит с рук! Как именно отомстит, Блейк не знала и старалась пока не задумываться об этом.

— Ты встречала их где-то на поезде? Когда?

— Нет, раньше. Три года назад.

И Янь рассказала ей о том, как Синдер Фолл и Эмеральд Сюстрей уже занимались похищениями в прошлом. Её история, впрочем, не дала Блейк тех ответов, что она так жаждала получить. Зачем им всё-таки нужен Адам, почему они забрали с собой только его, самого ослабленного и уязвимого сейчас, а не всех троих разом? Они работают на тех, кто создал поезд, выполняют их неясный замысел?

Янь тоже была разлучена со своими спутниками, оставлена в одиночестве. Блейк решила поинтересоваться у неё, как именно это произошло. Возможно, её обстоятельства что-нибудь подсказали бы им и о похищении Адама.

— Не думаю, что тебе удастся понять происходящее на этом поезде, сравнив два наших случая, — с сомнением в голосе произнесла Янь, выслушав её вопрос. — Я отстала от своих ребят по собственной глупости и неудачливости. Но… А вдруг… — в её глазах вспыхнул огонёк надежды, как показалось Блейк, — вдруг их забрали туда же, куда и Адама? Это объяснило бы, почему я до сих пор не догнала их, почему они не бегут навстречу мне! Всё произошло так…

* * *

После того, как Янь, Руби, Жон и Цвай одолели в пустоши таракано-львов, они вернулись на поезд и продолжили идти вперёд, к локомотиву. Батареи в их свитках очень скоро полностью исчерпали свой заряд. Ребятам пришлось определять время навскидку, так как они до сих пор не нашли мир, находящийся на одном уровне технологического развития с Ремнантом, и никак не могли подзарядить свитки. Разные вагоны находились в совершенно разных условиях и разных «часовых поясах», не совпадая по времени ни друг с другом, ни с «основным миром» поезда, что также запутывало восприятие трёх людей и одного пса.

Вагон мистера Просперо попался им, наверное, на пятый день путешествия. Дверь вагона открылась на ночную просёлочную дорогу. Впереди, на холме, высилась мрачная громада старинного замка. Только в одной из его высоких башен с остроконечными шпилями горел свет. На этот слабый огонёк они и двинулись, надеясь, что хозяин замка не прогонит поздних гостей.

Издалека замок казался суровой и неприступной крепостью, но когда они подошли к нему близко, то увидели, что железные ворота распахнуты настежь, словно все обитатели спешно покинули своё жилище. От охранников, что непременно сторожили бы вход в эту уединённую крепость, не осталось и следа. Здесь царило зловещее безмолвие.

Немного поколебавшись, ребята всё-таки решили выяснить, что происходит в замке и остался ли здесь кто-нибудь живой. Во двор замка они заходили с величайшей осторожностью, уже привыкшие к тому, что поезд вечно подкидывает им какие-нибудь фокусы, а местные жители любят появляться внезапно и с помпой. Янь выторговала себе право идти первой, рядом с ней семенил Цвай, настороженно нюхая брусчатку двора, Руби недовольно плелась за ним и сестрой, а Жон замыкал их маленькое шествие, прикрывая тыл.

Внутрь замка вело несколько входов. Дверь одного из них, в восточном крыле, была приоткрыта — с неё и решили начать. Когда Янь прошла пустой тёмный коридор и вступила в первую комнату, там мгновенно зажёгся свет, открывая их взорам сказочную обстановку. Комната оказалась просторной, богато убранной, выполненной в голубых и синих тонах. Даже окна были сделаны из голубого цветного стекла, и именно сквозь них в комнату проникал свет от какого-то яркого источника по ту сторону.

Первая деталь убранства, бросающаяся в глаза любого входящего — большой ледяной фонтан с застывшими брызгами воды в самом центре комнаты. С потолка на него, медленно кружась, падали настоящие снежинки, хотя снаружи царила безоблачная летняя ночь. Чёрный пол покрывала толстая корка льда, словно комната служила хозяину замка нереалистично огромным катком. Все предметы и мебель, расставленные у стен, покрылись инеем, а голубые окна украсились морозными узорами. Здесь было холодно, и только благодаря ауре ребята и Цвай не замёрзли. Двигаться им приходилось осторожно и неторопливо, чтобы ненароком не поскользнуться на гладком льду.

Вдруг Цвай испуганно подпрыгнул на месте и звонко залаял на лёд, позабыв, что может теперь изъясняться на понятном людям языке. Все бросились к нему и, посмотрев на пол, поняли, что же так взволновало пса — подо льдом плавало странное белое существо, покрытое чешуйками, похожее скорее на огромную толстую змею, чем на рыбу. Это был не пол, а целый водоём, аквариум посреди комнаты!

Белое существо взметнулось вверх, к ним, и они бросились врассыпную, готовые к тому, что сейчас лёд расколется от столкновения, и им придётся плыть в ледяной воде. Однако существо не разрушило лёд — оно беспрепятственно вынырнуло на поверхность, словно бесплотный дух или призрак, и обвилось туловищем вокруг заледенелого фонтана. Приглядевшись к нему, Янь увидела сходство с гриммом — Морским Фейлуном, летающим драконом с крыльями и длинным телом как у змеи. Призрачный дракон выглядел внушительно и отстранённо; казалось, ему были совершенно безынтересны незваные гости.

— Смотрите, тут дверь в следующую комнату! — позвал Жон, но Янь всё ещё засматривалась на красоту и великолепие дракона, и не обернулась к другу.

Некоторое время спустя дух покинул фонтан и поднялся вверх. Расправив свои большие крылья, он принялся летать по всей комнате и выписывать в воздухе различные узоры. Пока он кружился под потолком вместе с наколдованными снежинками, создавая из них вихрь, комнату заполняли другие призраки — пары танцующих людей в масках и карнавальных костюмах. Янь услышала тихую музыку, очень бойкую и приятную на слух. Невидимые музыканты играли всё громче и громче, всё быстрее и быстрее, и от этих восхитительных завораживающих звуков ей самой хотелось пуститься в пляс, присоединиться к веселящимся призракам.

Из транса её вывел резкий рывок — это Цвай, вцепившись зубами в голенище её сапога, рычал и тряс её.

— Цвай, хватит! Я пришла в себя! — она схватила пса за ошейник и оттащила от своей ноги, пока он не прогрыз ей сапог насквозь.

— Хозяйка Янь, я звал тебя, но ты не откликалась! — Цвай взволнованно потоптался рядом и бросился в сторону, к Руби.

Её уже привёл в чувство Жон. Янь с облегчением выдохнула и обругала саму себя. Какой безрассудной и беспечной она была, позволив этому опасному духу околдовать себя и позабыв обо всём на свете!

— Не смотрите на призраков! Дверь в той стороне, идёмте дальше, — Жон указал им на проход в следующую комнату и повёл туда Руби.

Янь отвернулась от фонтана и последовала за ними, стараясь не смотреть по сторонам и особенно наверх, где всё ещё кружился в своём причудливом танце дракон. Может, этот дух завлекал посетителей замка, заставляя их танцевать вместе с собой до смерти, оттого здесь так много призраков умерших людей? И она вместе с Руби так легко попались ему на крючок и могли остаться здесь навечно, если бы с ними не было Цвая и Жона, менее восприимчивых к гипнозу. Её передёрнуло от мыслей о том, что они чудом избежали жуткой кончины.

В следующую комнату вела дверь из чёрного дерева, и Янь заметила на ней вырезанные геометрические узоры. Свет в комнате вспыхнул сразу же, как они все зашли в неё — точно так же, как и в первый раз. Эту комнату обставили в красных и пурпурных цветах. Здесь было тепло, даже жарко по сравнению с ледяной комнатой. Пока они осматривались на новом месте, дверь за ними намертво захлопнулась, отрезая путь к отступлению.