Лягушка Двупланетная (джен)

После обеда Зигфрид ещё с минуту хмуро смотрел на свою сумку, в которую, как я поняла, собрал все свои вещи, а после махнул рукой и ушёл к себе. Видать, пижамные штаны убрал, забыв, что будет ещё спать. А я вот не спала уже два дня, наблюдая за экранами. Предпосылок к тому, что ситуация резко поменяется, не было, однако и никаких гарантий того, что этого не случится, не было тоже. Так что приходилось следить неусыпно. Впрочем, запущенные протоколы уже были близки к накоплению такого объёма данных, с какого уже можно начать делать прогнозы — тогда уже можно будет выкроить время на то, чтобы отоспаться. Ну, наверное.

Когда Зигфрид наконец ушёл спать, я решила всё-таки посмотреть записи о крулах с зондов. Таковых обнаружилось всего шесть. Четыре из них мало чем отличались друг от друга: космические пираты нападали на шести кораблях — флагмане и пяти крейсерах. Флагман имел форму месяца с объёмной каплей в широкой части и длинными острыми крыльями. Это была огромная, но довольно изящная гладкая посудина, единственной неровностью на которой был пучок антенн связи. А вот крейсеры такой красотой не обладали. Их как будто собирали из чего придётся, так что их форма была такой, как будто кто-то сначала склеил из картона призму, прилепил к обоим основаниям по пирамиде, потом на это сел, потом расправил, потом растоптал и снова расправил. Бесформенные, короче, они были. Однако тут стоит отметить, что сражения вели именно крейсеры, тогда как флагман болтался где-то в стороне. Учитывая, что при потере крейсера слаженность атак никуда не девалась, командование как раз-таки на флагмане и находилось. На всех четырёх записях сражение проходило по одному и тому же сценарию: столкновение истребителей с поддержкой атаки крулов пушками крейсеров, и последующий абордажный захват кораблей доставка всего органического на пиратские судна. После этого остатки обороны разрушались мощными выстрелами, а крулы отправлялись на планету. На этом записи заканчивались, однако в другой базе были отметки о том, что земля, на которую высаживались космические пираты, обратилась пустыней. Иными словами, проигрывать им нам было никак нельзя.

А вот на оставшихся двух записях крулов прогнали. На одной из них флот обороны превосходил пиратов числом. Не в два-три раза, а раз в сто. И судя по тому, что корабли обороны очень сильно отличались друг от друга, можно было предположить, что это был объединённый флот нескольких планет. Пиратов буквально задавили, и крулы, потеряв три крейсера из пяти, убрались. К нам на помощь если бы кто и мог прийти в принципе, точно бы не успел. На последней же записи в самом начале сражения истребитель обороны разбился о пучок антенн на флагмане, и нападение крулов стало совершенно бестолковым — два крейсера и вовсе столкнулись друг с другом. И это как раз нам и подходило.

Только я закончила просматривать эти материалы, как почувствовала прикосновение к своей магии. Это означало, что фельдъегерь доставил мой подарок генералу, а тот в свою очередь вскрыл конверт и достал содержимое. Я отправила ему смартфон. Не то чтобы у нас были какие-то проблемы со связью, но этот способ был несколько удобнее. Полагая, что телефон у генерала в руках, я коснулась пальцем хрустального шара, что болтался у меня в ухе как серьга, чтобы позвонить ему. Буквально через секунду в ухе у меня раздался голос генерала:

— ВИКТ? — озадаченно спросил он.

— Доброго дня, генерал Хайскли, — поздоровалась я. — Похоже, вы благополучно получили мой подарок.

— Разве наша с связь не налажена через хрустальный шар? — спросил он.

— Это средство удобнее, — отозвалась я, спустившись на пол, и уселась на диван. — К тому же, эта связь вообще не предполагает передачи сигнала. Магия дискретно формирует звук у вас в динамике. Так что он вдобавок более безопасный.

— Как будто передачу по шару можно перехватить, — фыркнул генерал.

— Ну, при желании можно, — я пожала плечами. — И я должна сказать вам, что такой же телефон передала Зигфриду. Насколько я понимаю, пока контракт не истёк, мы можем продолжать общение.

— Мы уже убрали этот пункт, — заметил он. — Если Двупланета дружна, нет никакого смысла ограничивать общение её жителей.

— А, вот как… — протянула я.

— Но зачем вы сказали мне это? — озадаченно спросил генерал. — Если бы вы промолчали, об этом никто бы не узнал, разве нет?

— Не узнал, — я кивнула. — Но я полагаю честным держать вас в курсе. К тому же, может сложиться ситуация, когда мне удастся связаться с ним, а не с вами. Просто хочу, чтобы вы это понимали. Вы видели записи сражений с крулами?

— Да, — мрачно отозвался он. — Я поручил штабу внимательно изучить их и приступить к разработке стратегии. Материала мало, но лучше чем ничего. Верховная ставка считает, что охранять узел связи флагмана с тех пор крулы должны усиленно, так что пока разрабатывают тактику впечатления большой численности. Орина… Скажите, возможно ли создать несколько миллионов боевых големов?

— Возможно, — я кивнула. — Но вам необходимо написать для них программу, по которой они могли бы действовать. Вы ведь знаете, что они не умеют думать.

— Им надо не думать, а исполнять приказы, — заметил генерал. — Я подумал об этом в том смысле, что это могло бы помочь нам сохранить множество жизней.

— Не буду спорить, — я кивнула. — И всё же прошу вас иметь в виду, что големы не способны выходить за рамки своей программы и справляться с нестандартными ситуациями. А в остальном — просто сообщите Старейшине Аспортелу, сколько вам надо. На Магерии сделают.

— А он может позвонить на этот… Не знаю, телефон? — уточнил генерал.

— Он не знает, что он у вас есть, так что пока нет, — заметила я. — Но если вы ему с него позвоните и скажете — вполне.

— А как? — я могла легко представить, как он при этом нахмурился.

— А как вы по шару связываетесь, — пояснила я. — Механика там та же.

— Да, это удобно, — признал генерал. — Спасибо, ВИКТ.

— Пожалуйста, — я улыбнулась. — Если что-то изменится, я с вами свяжусь.

— И за это тоже, — отозвался он, и я прервала звонок.

Зигфрид проспал девять часов, а потом я услышала обычный пробужденческий шум — текла вода, шлёпали по полу стопы, потом что-то шуршало. И наконец, минут через десять, в гостиную вышел сам инженер. Выглядел он отдохнувшим и свежим, только почему-то мрачным. Было почти четыре утра по времени станции, так что до поезда с Полярной Станции было ещё около двух часов. Я опустилась из положения лёжа на воздухе, в которое снова улеглась после разговора с генералом, на ноги и потёрла переносицу. Усталость начинала накапливаться, и это совсем не радовало.

— Доброе утро, — хмуро заметил Зигфрид. — Ты спала вообще?

— Уже третий день как нет, — я пожала плечами. — Думаю, сегодня получится.

— Ты могла бы попросить меня последить за экранами и отдохнуть, — он поджал губы.

— Ты бы не смог обрабатывать такой большой информации на такой скорости, — я покачала головой. — А время — не тот ресурс, который у нас сейчас в избытке. Не переживай. Магия меня поддерживает.

— Кстати о магии, — Зигфрид сложил руки на груди и склонил голову набок. — Ты предлагала мне термос с кофе.

— Да, сейчас… — я кивнула. — Давай только позавтракаем сначала.

— А разве мне не пора? — он озадаченно вскинул бровь.

— До поезда пара часов, — я пожала плечами и направилась в кухню. — Или ты хочешь поморозиться там?

— Я не люблю холод, — признался Зигфрид.

— Вот и не торопись.

Завтрак занял у нас целый час. Во-первых, потому что ел Зиг медленно, растягивая буквально каждую ложку. А во-вторых, потому что я подсовывала ему такую еду, которая позволила бы максимально отложить приём пищепасты. Венцом еды, которая будет перевариваться вечность, стала перловая каша с бараниной и грибами. И вот её инженер слопал практически таз. Куда только влезло?

Закончив с трапезой, мы прошли в мастерскую. Я порылась в том, на что разбирала всякие гаджеты, и выбрала контейнер с металлом. Можно было, конечно, обойтись и без этого, но так было проще. Форму цилиндра я отмела сразу: если Зиг будет носить с собой даже самый маленький, он будет ему мешать. Мне нужна была такая форма, которая бы прекрасно помешалась в карман, и мне пришла в голову плоская фляжка. Она как раз и была рассчитана на практически скрытое ношение. Объём у неё вышел ровно на чашку, но с помощью магии я сделала так, что кофе там сразу восстанавливался. Я налила туда тот, что был с плантаций его деда, средней обжарки с нотками орехов и мёда. Без сахара. Почему-то именно этот вариант нравился Зигфриду больше всего.

Когда до поезда оставалось всего полчаса, мы попрощались и я отправила инженера на Полярную Станцию, ещё раз напомнив про телефон. Он пообещал не расставаться с ним даже в душе, что определённо было излишеством, и неловко обнял меня перед тем, как исчезнуть. И я осталась на станции совершенно одна. Я простояла, глядя на пустое место, несколько минут, когда моё внимание привлёк короткий писк: протоколы собрали достаточно данных, чтобы сформировать прогноз. И по этому прогнозу выходило, что мне совершенно не обязательно таращиться в экраны ближайшие как минимум двенадцать часов. Я глубоко вздохнула и пошла спать.

Снился мне бессвязный бред. По степени логичности — космические корабли бороздят Большой театр. Я думала, что дрыхнуть буду без задних ног и сновидений, но бредятина была такой реалистичной, что я и не отдохнула толком. Без Зигфрида — без Франкенштейна — на станции было пусто и скучно, и поскольку прогноз протоколов давал ещё время, я решила прогуляться по мосту. Заменила пару износившихся балок, потаращилась снаружи на таящий угрозу космос и потащилась назад. Чтобы не было совсем уж пусто, я разбудила кошку-голема. Эту скотину для избавления от уныния сотворили ещё во времена Древа, однако с тех пор, как на мосту стали работать инженеры, она по большей части находилась в состоянии сна. Кошка была абсолютно чёрной без единого пятнышка, если не считать изумрудных глаз. И это не метафора — глаза голема действительно были из драгоценных камней. Она пришла следом за мной из мастерской и оказалась у меня на коленях, стоило мне только сесть.

Часа два я таращилась на экраны, поглаживая мягкую шерсть. Кошка-голем даже мурлыкала. Я отвлечённо подумала, до чего прекрасная это работа — пушистая, тёплая, мурлыкает и кормить совсем не надо. И стерилизовать. И прививать… Прививать! Целебная магия — штука, конечно, мощная, но ведь и медицина инженеров не из области гомеопатии. Я наскоро влезла в aranea в поисках некоторой информации об одном конкретном учёном, а потом коснулась хрустального шара в серёжке и вызвала Старейшину.

— Что-то случилось, Орина? — без приветствия ответил он.

— Ничего такого, чтобы возник повод для паники, — отозвалась я. — Старейшина, где вы собираетесь развернуть наземные госпитали?

— На Кольце, — чуть озадаченно ответил Аспортел. — Площади предоставляют четыре семьи — Эрвенты, Лакрофы, Стийины и твои.

— Ага… — протянула я. — А вы можете отправить ко мне по одному представителю от каждого дома? Я хочу обратиться к инженерам за кое-какой наукой в области медицины, и будет неплохо, если их специалист объяснит каждому из наших некоторые азы.

— Конечно, могу, — без вопросов согласился старейшина. — Пока время есть, нам бы только идей подкинуть. Дальше-то мы уж сами.

— Как и всегда, — усмехнулась я. — И не могли бы вы попросить приехать сюда Лиадена Стийина как представителя?

— Почему именно его? — уточнил он.

— Ну, он уже в таком возрасте, что на передовую вы его точно не отправите, — я пожала плечами. — А значит, он будет в госпитале на своей территории.

— Хорошо, — отозвался старейшина. — Сообщи, когда их специалист будет у тебя и готов приступить к обучению.

— Обязательно, — я улыбнулась, и мы попрощались.

Теперь мне надо было стребовать с Инженерии лучших специалистов. Учитывая возможности станции, сколько бы я их не вызвала — хоть всю лабораторию — свою работу они вполне могли продолжать и здесь. Мне, впрочем, требовался всего один учёный. Очень даже конкретный. Оставалось только убедить генерала в том, что именно его следует отправить сюда. Я хотела вызвать на станцию Рейнардта Стийина. Разумеется, я ни словом не солгала Старейшине, когда говорила о том, почему хотела бы, чтобы именно Лиаден прибыл как представитель своей земли, однако скрыла от него другую причину: я хотела, чтобы отец и сын встретились. Я не знала всей истории отъезда Рейнардта на Инженерию, но полагала, что даже если он уехал после чудовищной ссоры, прошло столько времени, что всё это стало мелочью. Я коснулась шара и вызвала генерала Хайскли.

— Что-то случилось, Орина? — через секунду ответил он, не здороваясь.

— Как вы солидарны со старейшиной Аспортелом, — улыбнулась я. — Нет, ничего такого не случилось. Пока что всё идёт в соответствии с теми прогнозами, которые составили нам протоколы. Я по другому поводу. Как вы знаете, Магерия уже начала подготовку госпиталей, обучение целебной магии тоже уже стартовало. Но я бы хотела внести в эти процессы немного прогресса от вас. Я знаю, что многие ранения — а они будут нашей основной проблемой — могут сопровождаться инфекциями, от которых требуется вакцина. Поэтому я хочу, чтобы вы отправили ко мне на станцию микробиолога и химика, — мысль о последнем пришла мне в голову буквально только что, и я потянулась в aranea в поисках подходящей кандидатуры.

— Вы же не думаете, что я знаю поимённо всех специалистов узких областей? — задумчиво отозвался генерал.

— Разумеется, не думаю, — я кивнула. — У вас и без того слишком много того, о чём нужно заботиться. Так что я сама порылась в aranea. Мне нужен химик Вильгельм Паусса и микробиолог Рейнардт Стийин.

— Последний как-то связан с нынешним инженером моста? — строго спросил он.

— Это его отец, а что? — я изогнула бровь.

— Это было критерием выбора? — тем же тоном поинтересовался генерал.

— Нет, Рейнардт Стийин получил несколько премий и его имя упоминается более чем в половине статей по микробиологии, так что он, как я думаю, лучший специалист в своей области, — я пожала плечами. — Вы же знаете, насколько быстро я ищу и обрабатываю информацию, так что известно мне и то, что в данный момент он преподаёт и не занят на важных проектах, из которых выдернуть специалиста было бы нельзя. Вильгельм Паусса, насколько мне известно, в том же положении.

— Значит, вы действительно сначала собрали информацию… — задумчиво протянул он. — Месяц назад я бы нашёл десяток причин, чтобы отказать вам, а теперь сделаю, как просите, даже если Стийин и Паусса ограничены в праве общения в представителями Магерии. Я отправлю им назначения фельдъегерской почтой. Завтра они оба будут у вас.

— Спасибо, генерал Хайскли, — я улыбнулась. — Я буду ждать.

Итак, тут у меня всё вроде сложилось так, как я хотела. О Вильгельме Пауссе я узнала буквально во время разговора с генералом — в фармацевтике химия играла не последнюю роль, так что я решила не мелочиться. Впрочем, если об отце Зигфрида я уже что-то знала и с его слов, и из aranea, то вот об этом химике — только то, что у него было три награды в области фармакологии и что он был коллегой Рейнардта. И пока у меня было свободное время, я решила изучить обоих поподробнее. В отношении их компетентности, разумеется.

Очень скоро оказалось, что про Рейнардта Стийина читать совершенно не интересно. В том смысле, что его карьера учёного складывалась весьма предсказуемо для бывшего мага: он опережал сокурсников, сдавал работы и экзамены экстерном, и когда те, с кем он учился на первом курсе, только закончили специалитет, Рейнардт писал кандидатскую. Он успел поработать в шестнадцати лабораториях микробиологии, причём в некоторых — параллельно. В него бросались премиями и грантами, лишь бы только работал. Три года назад он, видимо, подустал от такой активности и ушёл в преподавание, но и там вёл со своими студентами и аспирантами исследовательскую работу.

А вот биография Вильгельма Пауссы была не такой сияющей, однако довольно увлекательной. Для начала после поступления в Академию прикладных естественных наук он трижды менял направления своего обучения, хотя оставался на химическом факультете. Сначала он изучал военную химию, но через два семестра ушёл в направление полимерных материалов, а вот уже оттуда — на фармацевтическое, где и остался. Во время учёбы в магистратуре он написал несколько успешных статей для научных журналов, часть его дипломной работы вошла в учебные материалы для студентов. Будучи аспирантом, он начал работать в лаборатории фарм-концерна ХимЗОЖ, однако там вскоре произошёл небольшой инцидент, и всех химиков, включая самых заслуженных, разогнали. Расследование инцидента длилось три года, и всё это время им всем была запрещена специальная деятельность, так что вся бывшая лаборатория старательно работала над своими кандидатскими и докторскими. В итоге выяснилось, что вины учёных в инциденте не было, а концерн был закрыт. Работу в лаборатории Паусса нашёл с некоторым трудом, потому как «ложки нашлись, а осадочек остался». Но через пару лет и он стал именитым учёным, в которого начали бросать премии и гранты. Ушёл в преподавание он два года назад.

Единственная деталь, которую мне не удалось выяснить — это отношения между почтенными профессорами. Преподавали они оба в одной академии и наверняка были знакомы, однако если найти информацию об их профессиональной деятельности было расплюнуть, то вот более личных деталей в aranea просто не было. Так что мне оставалось только надеяться, что на станции с их приездом не начнётся бесконечный спор, едва не доходящий до драки.

Я вышла на кухню перекусить и дать глазам отдохнуть от бесконечного смотрения в экраны. Пока варился кофе, я намахала руками горячих бутербродов и собралась было с комфортом пожевать их за столом, когда из гостиной пронзительно пискнуло. Я сокрушённо вздохнула и поплелась смотреть, что там стряслось на этот раз. Впрочем, я не сразу обратила внимание на информацию, которую вывели протоколы: моё внимание остановилось на том факте, что один из крейсеров пропал. Шары визуального наблюдения давали один флагман и четыре крейсера, хотя до этого их точно было пять. И если с крулами за компанию не дрейфовал астероид — что вряд ли — то этот пятый куда-то делся. Я запустила протоколы невизуального распознавания объектов, чтобы найти, куда это его понесло, и наконец обратила внимание на то, что они там нашли.

Строки протоколов показывали, что масса, объём и численность противника в области не изменились. То есть, либо с ними и правда плыл какой-то камень, который сменил траекторию и потерялся, либо они использовали что-то, что обманывало системы визуального наблюдения. Откровенно говоря, я склонялась ко второму варианту, потому что никаких больших каменюк система раннего обнаружения не фиксировала. И новостью это было так себе. Не то чтобы я не могла отслеживать эту флотилию, даже если бы они все покрылись подобным камуфляжем, но он всё равно был крайне неудобным. И я решила, что надо обязательно сообщить генералу о том, что такая пакость у нашего противника есть.

Подробностей того, как этот камуфляж работал, у меня не было. Да и строгих доказательств того, что он вообще был — тоже. Так что я в письменной форме изложила наблюдения и предположения, перечитала на два раза и отправила генералу через обычный шар. Это было не так уж срочно, так что он мог прочитать тогда, когда бы увидел. Я немного запуталась во времени, так что у него уже вполне могла быть ночь. Сомнительно, конечно, чтобы он вообще спал в эти дни, но я уж точно не хотела становиться причиной того уровня усталости, от которой можно ласты склеить.

Отправив сообщение, я всё-таки сходила на кухню за своим кофе и бутербродами. И по пути обратно всё-таки вспомнила, что меня понесло в гостиную не просто так — шар издал писк, потому что протоколы что-то нашли. И по поводу отсутствия изменений за исключением картинки истерику они бы не устраивали. Я обратила взор на те экраны, по которым продолжали бежать строки. На одном из них в самом верху замерла красная надпись, и я бегло прочитала её. Это была настолько шокирующая информация, что она до меня даже не сразу дошла. Так что я прочитала строку ещё раз, а затем ещё.

Крейсеры крулов были увешаны разнообразным оружием, которое протоколы делили по степеням угрозы. По большей части уровень колебался от зелёного до жёлтого, что означало невозможность пробить им магический барьер. Однако на одном из крейсеров был распознан калибр красного уровня угрозы и два заряду к нему. Космические пираты прилетели к нам с аннигиляторной пушкой малой мощности.