Сага Огня и Льда: Хроники Хориниса (гет)

POV Гарри

Ночь, проведенная в пути, была наполнена лихорадочным предвкушением. Гарри почти не чувствовал усталости, его подгонял адреналин и образ Гермионы, вырисовывавшийся в его сознании. Валькирия. Он усмехнулся. Как это было на нее похоже — не просто выжить, а стать легендой, наводящей ужас на монстров и бандитов. Он представлял ее, облаченную в синюю мантию магов Воды, с ледяной решимостью в глазах, и его сердце наполнялось смесью гордости, восхищения и острого беспокойства. Она была здесь, в этом жестоком мире, и сражалась. Ради него.

С рассветом Гарри покинул горные тропы и вышел на дорогу, ведущую на юг, в сторону побережья. Именно там, по словам паладина Гарольда, находились руины, где обосновались маги Воды и где чаще всего видели таинственную колдунью. Он двигался быстро, почти бежал. Каждый час промедления казался ему вечностью.

Мир вокруг больше не пугал его так, как в первые дни. Он научился читать его знаки: сломанная ветка могла говорить о прошедшем звере, а подозрительная тишина в лесу — о засаде. Его чувства обострились. Гарри уже не был испуганным мальчишкой, выброшенным в чужой мир. Он был послушником магов Огня, воином Инноса, и в его жилах текла не только кровь, но и частичка божественного пламени.

К полудню он добрался до развилки. Одна дорога вела дальше на юг, к побережью. Другая, более узкая и заросшая, сворачивала в сторону темного, зловещего на вид леса. Старая карта, которую он изучил в библиотеке монастыря, гласила, что этот лес — место дурной славы. Место, где собираются последователи Белиара, бога тьмы. Нормальный человек обошел бы его стороной, но Гарри почувствовал нечто странное.

Это было едва уловимое ощущение магического возмущения. Холодное, липкое, оно просачивалось из леса, как ядовитые испарения. И в этом возмущении он уловил нечто знакомое. Это была та же чужеродная, неправильная магия, которую он ощутил от артефакта Волдеморта. Магия, которая принесла его сюда.

Интуиция, отточенная годами противостояния Темному Лорду, кричала ему, что это не просто так. Возможно, последователи Белиара знали что-то о переходах между мирами. Возможно, они могли дать ему ключ к возвращению домой. Или, что более вероятно, они почувствовали его — чужака с особенной аурой.

Гарри колебался лишь мгновение. Мысль о Гермионе тянула его на юг, но долг и надежда найти ответы заставили его свернуть на темную тропу. Он должен был выяснить, в чем дело. Он вошел под сень зловещих деревьев, и солнечный свет мгновенно померк.

Лес был мертвым. Искривленные, черные стволы деревьев тянулись к серому небу, как костлявые руки утопленников. На земле не было ни травы, ни мха — лишь голая, потрескавшаяся почва. Воздух был неподвижен и тяжел, пахло тленом и застарелым страхом.

Гарри шел, положив руку на рукоять меча. Его магическое чутье кричало об опасности. Он чувствовал их присутствие еще до того, как увидел. Они ждали его.

На небольшой поляне, в центре которой стоял грубый каменный алтарь, покрытый темными рунами, его окружили. Их было пятеро. Они носили черные мантии с глубокими капюшонами, скрывавшими лица. Но Гарри не нужно было видеть их лиц, чтобы понять, кто перед ним. От них исходила аура чистого, концентрированного зла, холодного и безжалостного. Ищущие. Самые могущественные слуги Белиара.

— Чужак, — прошипел один из них, и его голос был похож на шелест сухих листьев. — Мы почувствовали тебя, как только ты покинул свою огненную клетку. Твоя душа… она поет необычную песню. Белиар будет доволен таким даром.

Гарри выхватил меч.

— Я не ищу драки, — сказал он, хотя прекрасно понимал, что драки не избежать. — Я ищу ответы.

— Ты найдешь все ответы в объятиях нашего господина, — ответил другой Ищущий.

Они не стали ждать. Они атаковали все разом. Но это была не та атака, к которой Гарри привык. Они не метали огненные шары или ледяные стрелы. Их магия была другой. Коварной, ментальной.

Один из них вскинул руку, и в голове Гарри взорвалась боль. Не физическая, а ментальная, словно в его сознание вонзились тысячи раскаленных игл. Он закричал и упал на колено. Другой Ищущий направил на него свою ладонь, и Гарри почувствовал, как его собственная магия, огонь Инноса, который он с таким трудом учился контролировать, начинает затухать, подавляемый волной чистой тьмы. Его тело сковал ледяной холод, лишая сил.

— Его воля слаба, — прошипел первый Ищущий. — Он сломлен. Берите его.

Гарри стиснул зубы. Сломлен? Нет. Он прошел через ад, чтобы добраться сюда. Он не сдастся так просто. Он вспомнил слова Пирокара: «Покажи этому миру силу Огня». Он сосредоточился на том крошечном огоньке веры и ярости, что еще тлел в его душе, и раздул его.

— INCENDIO!

Он ударил ладонью по земле. Из-под его руки во все стороны хлынула волна очищающего пламени. Она не была высокой, но была невероятно горячей. Ищущие с шипением отскочили назад, их ментальная атака на мгновение ослабла.

Этого было достаточно. Гарри вскочил на ноги. Он больше не пытался защищаться. Он атаковал. Он двигался так, как его учили в монастыре — не как фехтовальщик, а как огненный смерч. Его меч, в который он вложил частичку своей магии, раскалился докрасна. Каждый взмах оставлял в воздухе огненный след.

Завязался отчаянный бой. Гарри сражался как никогда раньше. Он сочетал удары меча с короткими, яростными вспышками магии Огня. Он поджег мантию одного из Ищущих, заставив того с воплями кататься по земле. Гарри отбил темное заклятие другого раскаленным клинком, и оно срикошетило в дерево, которое тут же почернело и рассыпалось в прах.

Но их было слишком много. И их магия была слишком коварной. Они не лезли в ближний бой. Они кружили вокруг, насылая на него волны страха, отчаяния, боли. Они высасывали из него силы, как магические пиявки.

В конце концов, один из них зашел ему за спину и выпустил сгусток черной энергии. Он ударил Гарри в ноги. Юноша почувствовал, как мышцы свело судорогой, и рухнул на землю. Меч выпал из его ослабевшей руки.

Он лежал на земле, парализованный, и видел, как они медленно подходят, окружая его. Лица под капюшонами были нечеловеческими — бледными, с черными, как смоль, глазами без белков.

— Теперь ты наш, чужак, — прошипел их лидер, занося над ним кривой ритуальный кинжал. — Твоя необычная душа станет прекрасным подношением Темному Богу.

Гарри закрыл глаза. Неужели все закончится так? Он не успел. Он не нашел ее.

«Гермиона… прости меня…»

* * *

POV Гермионы

Она чувствовала его.

Это началось как легкая тревога, укол беспокойства, когда она поднималась по горной тропе, ведущей от побережья к монастырю. Но чем выше она поднималась, тем сильнее становилось это чувство. Это была не просто интуиция. Это была их связь, растянутая между мирами, но не разорванная. Она ощущала его тревогу, его боль, как свою собственную.

— Что-то не так, — прошептала она, останавливаясь.

Гермиона закрыла глаза, концентрируясь, пытаясь определить направление, откуда исходил этот сигнал бедствия. Не с горы, где стоял монастырь. А с запада. Из того темного, больного леса, о котором ее предостерегали маги Воды.

Ее сердце пропустило удар. Гарри. Он там. И он в смертельной опасности.

Не раздумывая ни секунды, Гермиона свернула с тропы и бросилась бежать. Она неслась через подлесок, не разбирая дороги, перепрыгивая через поваленные деревья и ручьи. Вся ее выучка, вся ее новая сила были направлены на одно — успеть.

Когда она достигла опушки зловещего леса, ощущение его боли стало почти невыносимым. Она ворвалась под сень мертвых деревьев, и холод этого места ударил в нее, как физический удар. Но ее собственный внутренний холод был сильнее.

Гермиона бежала по лесу, и земля под ее ногами покрывалась инеем. Воздух вокруг нее становился морозным. Она была как ледяной метеор, несущийся к своей цели. Она слышала звуки боя еще до того, как увидела поляну — лязг стали, шипящие звуки темных заклятий и крик Гарри, полный боли.

Этот крик разорвал что-то внутри нее. Вся ее сдерживаемая ярость, вся боль и страх, накопленные за долгие недели поисков, вырвались наружу.

Она выбежала на поляну в тот самый момент, когда лидер Ищущих заносил кинжал над лежащим на земле Гарри.

И тогда мир изменился.

Первое, что почувствовали Ищущие — это резкое, неестественное падение температуры. Воздух, и без того холодный, стал морозным, как в самом сердце зимы. Их дыхание превратилось в густой пар.

— Что это? — прошипел один из них, оглядываясь.

А потом с неба начали падать градины. Не обычный град. Это были глыбы льда размером с кулак, острые и тяжелые. Они с оглушительным треском врезались в землю, оставляя в ней глубокие выбоины. Один из Ищущих не успел увернуться, и ледяная глыба ударила его в плечо, ломая кость с отвратительным хрустом.

Земля под их ногами, сухая и потрескавшаяся, внезапно стала влажной, а затем превратилась в ледяную кашу, сковывая движения, засасывая, как трясина.

И из-за деревьев вышла она.

Гермиона стояла на краю поляны, и вид у нее был такой, что даже Ищущие, слуги самого страха, ощутили его ледяное прикосновение. Ее синяя мантия развевалась на внезапно поднявшемся ветру, который кружил вокруг нее снежинки. Ее глаза, обычно теплые и карие, горели холодным, нечеловеческим синим пламенем. Она не кричала, не произносила угроз. Она просто смотрела на них, и в ее взгляде была смертная казнь.

— Отойдите от него, — ее голос был тихим, но он прозвучал, как треск ледника.

Лидер Ищущих на мгновение заколебался, но затем его фанатизм взял верх.

— Еще одна! Белиар сегодня щедр! Убейте ее!

Двое Ищущих направили на нее свои темные заклинания. Но Гермиона даже не шелохнулась.

Одним плавным движением руки она создала перед собой стену из чистого, прозрачного льда. Темные сгустки энергии врезались в нее и просто погасли, поглощенные холодом.

Другим движением она указала на нападавших. Земля под их ногами мгновенно замерзла, превратившись в острые ледяные шипы, которые пронзили их насквозь.

Гарри, лежа на земле, смотрел на это с изумлением. Это была Гермиона, но в то же время не она. Сила, которую она излучала, была колоссальной. Это была не просто магия, это был тотальный контроль над стихией. Она не произносила заклинаний. Она просто хотела, и мир подчинялся ее воле.

Оставшиеся двое Ищущих, включая их лидера, в ужасе отшатнулись. Они попытались бежать, но Гермиона не дала им этого шанса.

Она подняла обе руки, и воздух вокруг них начал сгущаться, превращаясь в ледяной вихрь. Снег и осколки льда закружились в бешеном танце, ослепляя и раня их. А затем она сжала кулаки.

Вода, содержащаяся в воздухе, в земле, в их собственных телах, откликнулась на ее призыв. Ищущие закричали, когда их мантии начали покрываться инеем, а конечности — коченеть. Они падали на колени, пытаясь сотворить хоть какое-то заклинание, но их магия была бессильна против первобытной мощи стихии. Волна ледяной воды, появившаяся из ниоткуда, накрыла их и мгновенно замерзла, заключая их в прозрачные ледяные гробницы. Их искаженные ужасом лица застыли навеки.

Бой был окончен. Поляна превратилась в ледяную пустыню, усеянную телами врагов и осколками льда. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихим звоном медленно падающих снежинок.

Гарри лежал на земле, не в силах пошевелиться, и смотрел на нее.

Гермиона медленно опустила руки. Буря вокруг нее утихла. Синее пламя в ее глазах погасло, уступая место чему-то бесконечно знакомому и родному. Облегчению. Боли. Любви.

Они смотрели друг на друга через замерзшее поле боя. Целую вечность.

— Гарри… — ее голос дрогнул, и одно это слово разрушило образ безжалостной Валькирии, вернув ему его Гермиону.

Она бросилась к нему, неловко спотыкаясь на скользкой земле. Она упала на колени рядом с ним, и ее руки принялись лихорадочно ощупывать его, проверяя, жив ли он, цел ли.

— Ты ранен? Где болит? — ее голос был сбивчивым, полным слез, которые она так долго сдерживала.

— Гермиона… — прошептал он, не в силах поверить, что это реальность. — Это правда ты.

Она коснулась его щеки, и ее пальцы были холодными, как лед, но ее прикосновение было самым теплым, что он чувствовал за всю свою жизнь.

В этот момент парализующее заклятие Ищущих начало отступать. Гарри почувствовал, как к нему возвращается сила. Он с трудом сел, и их лица оказались на одном уровне. Он видел в ее глазах отражение всего, что они пережили — страх, разлуку, отчаянную надежду.

Он видел, как она здесь, ради него. Он видел, на что она пошла. И он понял, что больше не может молчать.

Но Гермиона опередила его.