12 свиданий мисс Грейнджер (гет)

Сентябрь почти угас — растворился в золоте листьев и холодном осеннем ветре. Утром еще до завтрака Гермиона, как обычно, разбирала почту. К счастью, писем было немного, благодаря новым защитным заклинаниям Аврората много всякой дряни, вроде громовещателей от неприятелей или, напротив, слишком досужих поклонников, стало блокироваться на подлете. Все-таки не зря Гарри хитрым лисом ходил вокруг Кингсли, чтобы тот уговорил Снейпа поработать с заклинаниями. Северус ломался, аки провинциальная девица на своем первом балу, но потом всё же взялся за работу и, как всегда, выполнил её блестяще. И теперь разбирать почту стало куда приятнее, а главное — безопаснее.

На конверте из плотного пергамента сиял герб Малфоев, а тёмно-синими чернилами с серебряным отливом было начертано её имя. К тому же письмо пахло приятным и дорогим ароматом...

— Мерлин мой! Он, как барышня в девятнадцатом веке, надушил свое послание, — закатила глаза Гермиона.

«Грейнджер… Мисс Грейнджер, приветствую!

Надеюсь, мой скромный подарок внёс ноту радости в ваш, без сомнения, напряжённый график спасения мира.

Увы, реальность жестока: регламент Министерского брачного проекта — ещё жестче. И мы с вами обязаны встретиться хотя бы на одно свидание.

Поскольку через неделю я намерен присутствовать на Белой Ярмарке в Вене — мероприятии, где традиционно выставляются лучшие проекты магических технологий. Полагаю, это могло бы быть… терпимо даже для вас?

После выставок мы могли бы прекрасно провести время в Венской опере, прогуляться по магическим и магловским художественным галереям, посидеть в приличных заведениях. В конце концов, двое умных людей всегда найдут себе занятие. Можем даже в Париж на денёк слетать… кто нам запретит?

Позвольте пригласить вас на выходные! Разумеется, вы не должны беспокоиться относительно портключей, отелей и билетов. Также готов посодействовать и в том, дабы у вас были подходящие наряды и аксессуары для светских мероприятий. Видите ли, высшее общество магической Европы куда более консервативно по сравнению с нашей родной Британией, посему ваша любимая черная мантия покажется несколько излишне демократичной…

С надеждой на приятную и продуктивную встречу,

Драко Люциус Малфой»

— Платье он мне оплатит? — зловеще прошипела Гермиона, дочитав, и столь сильно стиснула пергамент в руках, что смяла его в маленький комок. — Я ему сама оплачу пластику лица, когда сломаю нос!

Она чудовищно, просто до дрожи в коленях не желала идти на встречу с Малфоем — лучше три тренировки по квиддичу какого-нибудь спортсмена вроде Вуда, пусть даже… лучше занудные завывания Перси! Разумеется, за несколько лет работы в Министерстве Гермиона привыкла прятать за формальной вежливостью и дежурной улыбкой истинные чувства. Но Малфой… он словно вновь возвращал её в школьные времена.

— Ладно. Спокойно, — сказала она сама себе и взяла другое письмо в простом конверте, украшенном милым рисунком с венком чертополоха. — Эрни всегда пишет тепло и приятно… ну, почти.

«Привет, Гермиона!

С большим удовольствием всегда читаю твои письма! Они такие чудесные. Правда, ты обычно пишешь столь лаконично… Наверное, ты, как всегда, очень занята? Но если что, я рад прочесть хоть дюжину страниц, написанных тобой! Так что не стесняйся, если есть желание быть многословной. Наверное, я немного старомоден, но люблю подробную переписку — она позволяет лучше узнать человека в наш век безумных скоростей.

Прошло уже больше месяца с начала проекта, а мы с тобой так и не встретились. Конечно, я понимаю: у тебя напряжённая работа и много ответственности, но всё же очень надеюсь, что мы увидимся в ближайшие дни! Мне кажется, у нас весьма неплохой процент совместимости — почти 60%. А это даже само агентство считает хорошим уровнем. Впрочем… у тебя, наверное, много поклонников?..

Очень хотел узнать, как ты себя чувствуешь? Ты ведь никогда себя не щадила, особенно когда берёшься за новые инициативы. Уверен: проект о правах домовых эльфов скоро будет одобрен Советом Магов — ведь это ты создала этот проект!

Я много думаю о тех временах, когда мы вместе были в Отряде Дамблдора. Помнишь, как мы тренировались по вечерам? Иногда так хочется вернуться туда: всё было проще, и мы были рядом.

Я бы очень хотел встретиться. Выпить чаю или кофе, погулять, посидеть в каком-нибудь ресторанчике, поговорить… как раньше.

Я постараюсь подстроиться под любое удобное тебе время, поэтому, когда ты будешь свободна, дай знать.

С наилучшими пожеланиями,

Эрнест Макмиллан»

Она опустила письмо, устало прикрыв глаза.

Эрни милый. И внимательный. И добрый. И… его невыносимо много. Нет, он не зануден и самодоволен, как Перси, напротив — он вежлив и заботлив, просто он явно куда больше заинтересован в свидании, чем сама Гермиона. Она не любила дисбаланса: восторги поклонников ей претили столь же сильно, как мысль о том, чтобы бегать за кем-то самой. Гермиона считала, что только равенство желаний и чувств создает должную гармонию в паре. А может, она думает об этом слишком много?.. Это всего лишь встреча в рамках министерского проекта с бывшим однокурсником — даже не просто однокурсником, а человеком, который сражался, который один из первых встал в ряды защитников Хогвартса в ночь Битвы. Они посидят в уютном месте, поболтают о школьных временах и расстанутся добрыми приятелями. Но интуиция подсказывала ей, что просто чаепитием дело не окончится…

И всё же надо было разобраться с этим. Осенняя сессия в Совете Магов была в самом разгаре, времени едва хватало на то, чтобы спать и есть. А встречи с Малфоем и Эрни увеличат её счетчик свиданий до шести, а это уже половина нужного количества! Потом можно будет выдохнуть. К тому же не стоит забывать о договоренностях с Северусом и Тео — Гермиона поёжилась со странным чувством: изначально ей очень нравилась мысль о деловых свиданиях со столь же рациональными людьми, как и она сама. Но теперь и Нотт, и Снейп… всё становилось слишком сложно! Чтобы пусто было этому министерскому проекту!

Она села, решительно взяла пергамент и быстро набросала первое письмо.

«Здравствуйте, уважаемый мистер Малфой!

Спасибо за ваш скромный подарок. Хотя «скромность» — это последнее слово, которое мне пришло в голову, когда я его увидела, но пусть будет так. В любом случае благодарю за цветы. Ваш дракончик также весьма мил — весьма интересное усовершенствование чар. Что касается остального… надеюсь, вы получили обратно все посылки? Считаю: подобные подарки абсолютно неуместны и избыточно роскошны, учитывая, что мы с вами отнюдь не близкие друзья.

Встреча в рамках проекта действительно должна состояться. Хотя идея нам вместе улететь в Париж, Вену или куда вы там собирались — это… скажем так, я восхищаюсь вашим воображением. Вы случайно фантастические романы на досуге не пишете?

Предлагаю начать с чего-то более реального и на британской земле — например, Галерея. Если мне не изменяет память, вы её куратор, а я очень люблю живопись и обладаю достаточно малым количеством свободного времени, так что предпочту совместить приятное с обязательным, как вы изволили назвать нашу встречу.

Относительно мантии можете не беспокоиться — я умею одеваться сама и за свой счёт, надеюсь, подобное вас не слишком шокирует.

Гермиона Грейнджер»

Письмо для Эрни потребовало куда больше усилий. Если при написании ответа Малфою Гермиона ощущала приятную, почти возбуждающую злость: перо так и летало по пергаменту — она поставит этого пафосного засранца на место! То для Макмиллана потребовалось выжимать из себя несколько милых абзацев, и это оказалось непросто. Гермиона честно вспоминала Отряд Дамблдора, рассказывала про проект о правах эльфов, благодарила, что Эрни помнит о её работе, и клятвенно обещала встретиться с ним до Хеллоуина.

По правде говоря, казалось, что за всю жизнь у Гермионы было меньше свиданий, чем, похоже, вместит эта осень!

* * *

На улице моросил дождь, и Гермиона порадовалась, что аппарировала сразу в Галерею искусств. Здесь было тепло. Яркий свет скользил по картинам и статуям. К своему стыду, Гермиона была мало знакома с магическим искусством. Она по привычке предпочитала магловские музеи. Ей казалось, что маги слишком погружены в своё волшебство, чтобы видеть чудеса в таких вещах, как музыка, театр, живопись. И получалось, что в большинстве своём колдуны с этим согласны.

Например, с Теодором Ноттом они ходили как раз в магловскую оперу. И всё же она не могла не восхищаться размахом начинания магов. Галерея была небольшая, но роскошная. Высокие колонны, по которым извивались каменные змеи, распахивали крылья искусно вырезанные драконы и неслись стремительные келпи-барельефы. Картины в зачарованных рамах неярко мерцали. Изображённые на них колдуны и ведьмы кокетничали или пререкались друг с другом и с посетителями.

Собрание было небольшое, и, честно говоря, на фоне знаменитых музеев эти несколько залов казались едва ли не обычной частной коллекцией. Но Гермиона не могла не отдать должное тем, кто создавал её. И Малфой, стоящий напротив, был одним из таких людей.

В очередной великолепной мантии, на этот раз изумрудной, он казался слишком красивым для неё, Грейнджер. Малфой идеально вписывался в нарядную, новую галерею. Гермиона и Драко поприветствовали друг друга холодно и настороженно. Она невольно подумала, что они походят на двух котов, которые встретились на пограничной территории и теперь, выгнув спины, нервно подрагивают ушами и хвостами, не понимая, то ли им подружиться, то ли ринуться в драку.

Малфой первым нарушил тишину — лёгкое движение подбородка, как будто собирался кивнуть, но передумал, голос его звучал прохладно и напряженно:

— Добрый вечер. А ты не изменилась… всё та же — Грейнджер: практичная и безапелляционная.

Он окинул её взглядом с ног до головы, словно просканировав своими колючими светлыми глазами, — она нарочно надела ту самую упомянутую черную мантию. Очень приличную, между прочим! И если Малфой надеялся её смутить, то его ждало жестокое разочарование.

— Здравствуй. Приму твои слова за комплимент, — усмехнулась Гермиона. — Мне нравится быть «Грейнджер». Я ценю практичность, — она едва заметно вскинула бровь, — в отличие от некоторых, кто предпочитает мантии, которые стоят как половина этой галереи.

Драко внезапно улыбнулся, и эта улыбка вдруг превратила его из заносчивого мажора в любезного изысканного юношу. Он опасен… очень опасен — вживую его обаяние работало куда лучше, чем со страниц газет. Гермиона вызвала в памяти мелкого гадёныша-слизеринца, который оскорблял её в школе. А Малфой тем временем сказал с беззлобной насмешкой в голосе:

— Половина? Грейнджер, я тебя переоценил. Ты, оказывается, щедрая. Был уверен, что ты скажешь «как вся галерея сразу».

— Я решила быть добрее, — пожала плечами она.

— Очень разумно, ведь у нас всё-таки свидание, — промурлыкал он.

Белый кот сделал вид, что втянул когти, и прикидывался пушистой милашкой.

— Это не свидание, — невольно сорвалось у Гермионы с языка.

Мордред! Главное, чтобы поблизости не было журналистов: такая, как Скитер, точно вцепится в подобную неосторожную фразу, дабы раздуть очередной скандал вокруг министерского проекта. А они только замяли историю, в которой один весьма востребованный ловелас с лысиной и почти веком прожитых лет за плечами заморочил головы сразу трем почтенным колдуньям, а потом сбежал, не женившись ни на одной из них! Взбесившиеся ведьмы едва не разнесли Министерство, а Лаванде пришлось вызывать в брачное агентство отряд авроров, чтобы утихомирить дам. В итоге Гарри отыскал виновника в Ирландии, вернул обратно и выдал его ведьмам, взяв с тех клятву не доводить дело до смертоубийства.

Малфой некоторое время задумчиво разглядывал собеседницу, а потом лениво протянул:

— Разумеется. Просто два взрослых человека, которые пришли вместе в место, куда обычно приходят парами. Случайность.

— Абсолютная, — подтвердила Гермиона и сделала шаг вперёд, разглядывая ближайшую картину. — Наша цель содействовать Министерству и идеям общества Магической Британии. А Галерея и впрямь хороша! Ты, другие кураторы и вся команда проделали прекрасную работу!

— Я польщен такой высокой оценкой, как и тем, что ты выбрала магическую галерею вместо магловского музея. Для тебя это почти… измена с идейным врагом, — Малфой небрежным движением отбросил светлую чёлку со лба и усмехнулся.

Гермиона чуть прикусила губу и решила сказать правду:

— Я на самом деле люблю искусство. Вдруг тут есть что-то достойное внимания — буду только рада. Вот только я перфекционист, так что Галерея и впрямь прекрасна для первой ласточки, но, увы, до магловских национальных музеев ей далеко.

Малфой едва заметно нахмурился, но голос его по-прежнему звучал тягуче и почти сладко:

— Интересно, твои высокие запросы вообще возможно удовлетворить?

Гермиона хмыкнула: если Малфой надеялся, что на этом поле её будет легче смутить, то он ошибался.

— И всё же ты пытаешься, — улыбнулась она, глядя ему прямо в глаза.

Что-то блеснуло в них: что-то странное, но Малфой быстро опустил золотистые ресницы, гася этот огонь:

— Глупость, — бросил он, но уголок рта предательски дрогнул.

На картине ведьма в старомодной мантии неодобрительно покачала головой:

— Опять любовные разборки: сначала ссорятся, а потом обжимаются по углам, — пробурчала она. — Музей у них, понимаешь… ох уж эта бесстыжая современная молодежь. Никакого понятия о приличиях! Да в моей молодости — в пятнадцатом веке — пока колдун за честь волшебницы на трех дуэлях не повергнет противника в прах, ему руку дамы не разрешали поцеловать. Если, конечно, девица была из приличной семьи.

— Мы не пара! — возмутилась Гермиона, но ведьма уже отвернулась, задрав внушительный нос.

— Насколько мне известно, как вашему потомку в двадцатом колене, мадам Малфой, — елейно пропел Драко, — своего мужа вы, будучи девицей из рода Принц, лично скрутили на магической дуэли и поволокли к алтарю.

Гермиона тихонько рассмеялась. Малфой тоже фыркнул.

Она испытывала странные чувства, словно в игре «холодно-горячо», её качало на волнах от яростного раздражения до веселья и почти удовольствия. Как это было ни ужасно, но приходилось признать, что восемьдесят процентов совместимости возникли не на пустом месте.

Разумеется, это не означало, что Малфой начинал ей чрезмерно нравиться. Он был слишком нахален, слишком зациклен на себе и смотрел на мир под слишком иным углом. Но это не отменяло ни его ума, ни чувства юмора, ни умения видеть красоту, если отбросить весь блеск мишуры.

— Даже картина успела записать нас в категорию «влюблённые», — задумчиво сказал он, с прищуром глядя на неё, — может, идея Браун не такая уж и ужасная.

— Ты слушаешь даму из пятнадцатого века? — покачала головой Гермиона и прошла в следующий зал.

Здесь было больше скульптур. В центре располагалось огромное дерево, всё в золоте, осыпающее призрачными монетами посетителей. Над головами летали фениксы и сражались с выскальзывающими из теней маленькими василисками — всё выглядело вполне правдоподобно, хотя почему-то они, в отличие от реальных существ, были одинакового размера.

Но Гермиону привлекла стоящая у окна небольшая инсталляция, сотканная из серебряных капель. На табличке значилось: «Алхимия чувств». Скульптура изображала волшебницу и волшебника, стоящих спиной друг к другу. И всё бы ничего, но… при приближении посетителей фигуры начинали двигаться — медленно, завораживающе — и тянуться друг к другу руками, не касаясь, но почти соприкасаясь пальцами.

Цвета менялись. То волшебница становилась светлой, искристой, её мантия превращалась в поток света, а волшебник, напротив — казался сплетенным из суровых черных нитей и густого тяжелого тумана, стелющегося крыльями темного плаща по полу. То вдруг всё менялось: и уже женщина хохотала, растрепав буйные ведьминские кудри и кружась в безумных языках пламени, а мужчина застывал в благородном ледяном спокойствии…

Но всегда между их ладонями вспыхивали искры, которые превращались в ледяные звезды, а потом в золотую паутину света, оплетающую фигуры.

Гермиона замедлила шаг.

— Мерлин! — прошептала она. — Кто вообще делает такие вещи? Это же… слишком интимно.

— Это называется искусство, Грейнджер, — колко заметил Малфой. — Оно создано, дабы вызвать эмоции, вытягивать всё спрятанное со дна души и…

— Хватит! — перебила она.

Он тряхнул своими безупречно уложенными платиновыми волосами:

— Тебе понравилось, да? Можешь не отвечать, я же вижу. Я полгода уговаривал художницу, чтобы выставить эту её работу здесь. Потратил, наверное, треть запасов из своего фамильного винного погреба, море нервов и немало бессонных ночей… но ярких — если ты понимаешь, о чем я? Она талантливая... очень талантливая художница, — на его лице вновь появилась та самая теплая улыбка, — и шикарная любовница, но ужасная подружка. Всё-таки с людьми искусства лучше не заводить длительных отношений.

— Фу, Малфой, побудь хоть немного джентльменом: неприлично раскрывать личные тайны дам, — Гермиона демонстративно сморщила нос и перевела тему, она пыталась изо всех сил не показать, как сильно её выбила из колеи эта небольшая работа.

— О, не я первый начал, — засмеялся Драко, — это она написала три картины с нас. К счастью, их запретили выставлять в публичных местах по моральным соображениям… но, если ты будешь очень настаивать, Грейнджер, я их тебе покажу, — он игриво подмигнул.

— Не надейся, — фыркнула она, — раз уж мы в приличном месте, то давай хотя бы попробуем вести себя цивилизованно?

Гермиона хотела уже отойти от окна, но Малфой тронул её за локоть, призывая остановиться и закончить разговор.

— Коты не бывают цивилизованными, — спокойно сказал он, пристально глядя ей прямо в глаза. — И ты это знаешь, Грейнджер.

Да, они неплохо друг друга понимали, вопреки всему. Даже умудрялись подбирать одинаковые ассоциации, не сговариваясь, но это ничего не меняло.

Малфой в своей дорогой мантии, в своём пафосном, почти ослепительном блеске был уместен лишь в небольших количествах, как карамельные бомбы на рождественском ужине: первые три конфеты вкуснейшие, но после пятой уже начинает подташнивать. Он махнул рукой, и к нему скользнул эльф с корзиной волшебных хищных орхидей. Эти красавицы могли закусить не только жуком (скормить бы такому цветочку Скитер!), но и небольшой птичкой и не поперхнуться.

— Не волнуйся, Грейнджер, твоими усилиями домовику платят зарплату, — прежде чем она успела открыть рот, сухо сказал Малфой и протянул ей тяжёлую корзину. Цветы изгибались, тихонько шипели и сияли таинственным светом. — И это не романтические бредни. Тебе нужна поддержка. Мне нужна поддержка. Наш союз будет не так уж плох. В личную жизнь друг друга мы лезть не будем. Газетам скормим, конечно, какие-нибудь розовые сопли. Надо только нанять писаку поприличнее, чтобы налила сахару достаточно, но правдоподобно — ту же Вейн например.

А это было неожиданно!

— Разумеется, никакого брака и никаких детей, — скривил рот Драко, — я не собираюсь вешать себе ярмо на шею. Да и ты, насколько знаю, не особо горишь желанием бежать к алтарю, иначе давно бы нянчила юных Уизли. Просто официально объявим об отношениях.

— А ты не боишься, что твоего папеньку удар хватит от такой девушки сына? — не без яда в голосе спросила Гермиона, которой стало интересно, к чему приведет данный фарс.

Лицо Драко вдруг исказилось чем-то похожим на боль, и внезапно он с яростью прошипел:

— А мой папенька мне всю жизнь исковеркал! — и рванул рукав дорогой рубашки, обнажая предплечье с потускневшей меткой, и сунул её Гермионе почти в лицо. — Если ты забыла! Мне было шестнадцать, и я был идиотом! Но он… он же должен был понимать, к чему это приведет!

Драко отвернулся окну, явно пытаясь взять себя в руки.

— Отец Поттера предпочел получить аваду в грудь, чем пустить в свой дом Волдеморта, а мой отец лично привёл эту безносую тварь в наше родовое поместье. И главное, зачем? — он слепо посмотрел сквозь Гермиону. — Мы чистокровные в хрен знает каком колене, даже если бы Упивающиеся смертью победили, а мы бы не воевали на их стороне, нас бы всё равно приняли и в том мире. Мерлин мой! Да Волдеморт прямо во время Битвы за Хогвартс предлагал Лонгботтому принять метку, — его голос звучал всё глуше и равнодушнее, Малфой явно возвращал себе контроль над самим собой.

Гермиона вздохнула. У каждого были свои скелеты в шкафу, свои твари в подвалах души и свои кошмары по ночам. Драко Малфой, конечно, заслуживал сочувствия… но куда меньше, чем они, семнадцатилетки, бегавшие по лесам и сражавшиеся с армией садистов и безумцев.

— Мы отвлеклись от темы, — холодно сказал Драко. — Прошу прощения за свою вспышку, это было неуместно. Вернемся к моему предложению, по-моему, при рациональном размышлении, тут сплошные плюсы. Ты не потеряешь свободу, упрочишь свое положение в магическом обществе и заключишь отличный сильный союз. Мы можем заниматься сексом и кататься по галереям и благотворительным мероприятиям, а можем лишь создавать видимость отношений, мне в целом не принципиально. Хотя, конечно, я бы предпочел первое, — он вернул нахальную усмешку и взял Гермиону за руку, мягко сжимая пальцами, перевернул ладонью вверх и нарочито неспешно поцеловал, явно превращая формальность в чувственный акт.

Гермиона молчала и задумчиво смотрела на него — Малфой её удивил.

— Ты красивая колдунья, хоть наши вкусы в стиле одежды в отличие от вкусов в искусстве не совпадают. Но в любом случае если тебе не интересен брак, то по всем остальным параметрам даже Тео Нотт проигрывает мне, а про остальных кандидатов… — Драко скривил губы, — и говорить нечего.

— А я думала, вы друзья с Тео, — тихо произнесла Гермиона, — а Северус — твой крёстный.

— У меня нет друзей, — сухо ответил Малфой, — боюсь, это для меня непозволительная роскошь. И уверен, что и Тео не питает относительно нашего общения никаких иллюзий. Впрочем, Грейнджер, если хочешь хорошую семью — выходи за него. Видишь, какой я благородный? — он странно рассмеялся. — А Северус… ему никто не нужен, Грейнджер. Как будто ты сама не знаешь.

Сердце странно стукнуло.

— Это просто факты, — продолжил Малфой. — Кто там у тебя в списках? Еще один из Уизли… серьезно? Даже жалко тратить время на обсуждение. Или тот вратарь? Или глупый щенок Макмиллан?

— Откуда ты всё знаешь? — Гермиона нахмурилась.

Анкеты публиковались в газете, но совпадения кандидатов были известны только им самим. И если состоявшиеся свидания никто особо не скрывал, то с Эрни они еще не встречались.

— Не будь наивной, Грейнджер, а то я в тебе разочаруюсь. Эти списки совпадений — не такой уж государственный секрет. Зашёл в пару кабинетов в Министерстве выпить по стаканчику огневиски и всё знаю. Хотя надо отдать должное младшему Уизли: его систему мои специалисты не смогли взломать. Так что, если папаша его по-прежнему не хочет, могу взять жениха Браун на работу, так сказать, кхм, по старой… вражде, — ухмыльнулся Драко.

Представив Рона, работающего с Малфоем, Гермиона едва не расхохоталась, несмотря на разговор, который становился всё неприятнее.

— Так что думаешь?

— Нет, Драко, — вздохнула Гермиона. — Спасибо за предложение, несмотря на всю его вульгарность, я понимаю все его преимущества, но нет.

Светлые брови Малфоя изломились, но он предпочёл пропустить неприятную шпильку мимо ушей.

— А я-то надеялся, что твои слизеринские черты все-таки победят твоё гриффиндурство, — почти жалобно, словно мальчишка, которому не купили дорогую модель Хогвартс-экспресса, протянул он. — Ведь с такими, как ты, не играют в любовь — с такими, как ты, делают дела. И это комплимент!

— Я знаю, — грустно улыбнулась Гермиона. — Спасибо за вечер в Галерее, он был… весьма интересным.

Она сделала шаг, корзина с хищными орхидеями самостоятельно взмыла в воздух, явно собираясь левитировать за ней.

Драко тоже торопливо шагнул, вновь сокращая расстояние между ними. На его точёных скулах появилось подобие бледного румянца — странно, но эмоции ему шли, делая его моложе и человечнее, почти как та редкая, тёплая улыбка.

— Да ладно, Грейнджер! Будешь тащить на себе весь Отдел магического правопорядка и пить чай с каким-нибудь пирогом из свекольной ботвы с каким-нибудь тупицей с Хаффлпаффа, вроде Макмиллана?.. Ты ведь не такая, Грейнджер. Ты же амбициознее любого слизеринца! Ты не из тех, кто покупает букетики за пять пенсов, — и Драко внезапно пропищал высоким голосом, театрально кривляясь и изображая кокни, — «Купите фиялочки у бедной девушки!»

Гермиона засмеялась — отнюдь не первый раз за этот вечер.

— Ты все-таки прочитал магловскую классику, Драко, — сказала она и направилась к выходу.

Малфой её догонять не стал.