Все псы попадают в рай (джен)

Прошел большой педсовет, послуживший некой вехой, знаменующей перемены в Хогвартсе. На удивление, когда Псовский рассказал о новых правилах игры, никто не ушел, хлопнув дверью, чего Алексей подспудно ожидал: любой человек, руководивший коллективом, знает, насколько болезненно большинство переносит перемены. Особенно если эти перемены касаются не абстрактных «показателей эффективности», а личной ответственности, методов работы и необходимости признать: не все, что мы делали раньше, было правильно. Однако — все остались. Пусть не все с воодушевлением приняли озвученное, но остались.

Самой напряженной оказалась реакция Северуса Снейпа. Сжав губы в тонкую линию, тот излучал ядовитое недовольство каждым своим словом, жестом и взглядом. Казалось, он воспринимал изменения как атаку на Слизерин в целом и на себя лично в частности. Возможно, отчасти он был и прав.

Когда после окончания педсовета Псовский покинул кабинет, преподаватели и деканы еще долго не расходились. Первым нарушил всеобщее молчание Флитвик. Откашлявшись и привычно поправив мантию, он с добродушной улыбкой бросил:

— Ну что, коллеги, наш дорогой Альбус, похоже, наконец повзрослел.

Незамысловатая шутка вызвала взрыв смеха, и напряжение, скопившееся в комнате, стало потихоньку исчезать.

— Повзрослел, говоришь? — с улыбкой переспросила Спраут. — Он скорее… хм… возмужал?

— Или с ума сошел, — с притворной тревогой вставила Минерва, хотя взгляд у нее был внимательный и оценивающий.

— Это вообще Дамблдор? — усмехнулась профессор Вектор. — Или его злой брат-близнец, который все это время был заперт в подвале?

— Или наоборот, добрый брат, — вставила свою реплику Ирма Пирс.

— О, да, — медленно и с явным сарказмом протянул Северус Снейп. — Пожалуй, теперь Дамблдор не только повзрослел, но и решил перекроить Хогвартс под… что именно? Казармы Дурмстранга? Советскую школу магии имени Жданова?

— Северус, пожалуйста, — устало бросила Макгонагалл. — Хотя бы сегодня, давайте без театра.

— Театр, Минерва, — процедил в ответ тот, — начинается тогда, когда на сцену выходит режиссер, решивший, что будет переписывать пьесу, не прочитав ее до конца.

— А по-моему, — вмешалась Спраут, — это первый раз за многие годы, когда кто-то вообще пытается прочитать пьесу, в которой мы все уже давно забыли свои роли.

Наступила пауза, и даже Снейп не нашел, что на это ответить.

— Никто не говорит, что изменения — это приятно, — мягко заметил Флитвик. — Но, признаться, Хогвартс в них действительно нуждается. И я давно не видел Альбуса таким… живым.

— А я — таким строгим, — тихо добавила Помона. — Или собранным. Или… я не знаю, как сказать. Он обычно витает где-то в облаках, говорит так, что и не поймешь — что именно делать-то нужно. А сейчас — будто приземлился.

— С грохотом, — буркнул Северус Снейп.

— Что вполне логично, если вспомнить, где он недавно реально приземлялся, — подмигнул Филиус Флитвик. — Лес, пауки, метла-камикадзе. Впечатлений на год вперед. Может, голова и прояснилась от удара.

— Или наоборот — помутнела, — не удержался декан Слизерина.

Шутки, впрочем, быстро сменились обсуждением куда более серьезным. Все понимали: перемены действительно произошли, и Хогвартс будет меняться. Причем изменения исходят от человека, который всегда слыл немного не от мира сего, но теперь неожиданно стал практичным, четким и даже жестким. Откуда такая метаморфоза?

— Думаете, надолго его хватит? — негромко спросил Сильванус Кеттлберн, глядя в сторону закрывшейся за Псовским двери.

— Может, и нет, — откликнулась Минерва, — но это все равно больше, чем мы видели за последние годы.

— Дамблдор и раньше был непредсказуем, но что-то в нем изменилось, — откликнулась Аврора Синистра. — Не в худшую сторону, но… все это странно.

— Просто вы не видите контуров, — раздался вдруг голос Трелони. Она все это время молчала, будто пребывая где-то в своих мирах, а теперь заговорила тихо, но выразительно, — звезды давно начали смещаться, и то, что раньше было единым, раскололось на отражения. Альбус Дамблдор… он стал другим. Или тем, кем должен был быть. Или — кем не должен. Но он уже не тот, кого вы знали. У него другая линия судьбы, а числа его больше не складываются так, как прежде.

Наступила долгая тишина. Все переглянулись. Снейп презрительно фыркнул, Аврора Синистра подавила смешок, Макгонагалл закатила глаза, а Флитвик все же рассмеялся.

— Благодарю вас, Сибилла. Все стало куда яснее, — улыбаясь, отметил он.

— Я лишь предупреждаю, — тихо сказала Трелони, — отражения не всегда безопасны. Иногда в них можно утонуть.

— Да-да, Сибилла, спасибо, все понятно, — протянул слизеринский декан. — Как обычно: мы все умрем. Ничего нового.

На этом размышления о метафизике закончились. Преподаватели разошлись: список дел, которые следовало успеть переделать до нового учебного года, был обширным. Отпуск закончился, и пора было приступать к работе. Что до метаморфоз с Дамблдором? Ну что ж, старик всегда был эксцентричным донельзя, если теперь он решил наконец изменить свой стиль, то так тому и быть. Не уволил — и ладно. С нормальной работой в магическом мире, по правде говоря, было туго, и искать новое рабочее место многим откровенно не хотелось.

Следующий день Алексея Псовского начался с того, что он просматривал черновой вариант расписания занятий, который ему предоставила Макгонагалл. Предметов было как-то маловато, но самое странное, что он не нашел в расписании никаких базовых дисциплин, типа той же математики, языка, литературы и прочего. Конечно, мир магии — это прекрасно, и всякие там трансфигурации и зельеварения — замечательно, но все-таки, как дети ведут конспекты на уроках и сдают контрольные и домашние работы, не умея нормально писать, или, например, рассчитывают пропорции ингредиентов, варя эти самые зелья? Возможно, предполагается, что всему немагическому детей учат вне школы? В общем, этот вопрос еще следовало прояснить.

Решив переговорить со своей заместительницей несколько позже, Псовский прервался на обед, а затем навестил Аргуса Филча. Вот уж кто был рад нежданным переменам, так это он. Казна Хогвартса пополнилась звонкой монетой, и теперь завхоз вместе со своей кошкой носились по замку как угорелые, стараясь определить, что требует ремонта в первую очередь, и что вписывать в предоставленный директором бланк заказа. Список самого необходимого инвентаря, материалов и инструментов все пополнялся и пополнялся, а Аргус, с энтузиазмом принявшийся за дело, даже, кажется, немного помолодел. Позабыв и про возраст, и про ревматизм, он тщательно инспектировал все основные помещения и проходы. Самые глобальные работы решено было отложить на следующий год: от летних каникул оставался лишь месяц, за который следовало привести в порядок наиболее проблемные места.

С Филчем Алексей Игнатьевич встретился, как обычно, случайно. Новоявленный директор шел по коридору первого этажа, когда услышал резкий визг, перемежаемый глумливым хохотом:

— Аргус-Аргус — охламон!

С мантией, как пыльный слон!

Ходит-бродит по подвалам,

А в мозгу — одна мочала!

Заглянув в один из боковых коридоров, откуда и слышались возгласы, Псовский увидел странную картину. Завхоз, застывший посередине коридора, сжав руку в кулак, грозно потрясал им в воздухе. Ровнехо над головой Филча, демонстрировал чудеса воздушной эквилибристики полупрозрачный фигляр с перекошенной, ухмыляющейся физиономией, одетый в пестрый лоскутный костюм. Он то кувыркался через голову, то зависал в нескольких сантиметрах от руки Аргуса, то взмывал к потолку, при этом он непрестанно кривлялся, показывал неприличные жесты и пошло причмокивал губами.

— Пивз! — проревел Аргус Филч. — Вон отсюда, паразит летающий! Вот я тебе!

Псовский ускорил шаг, поспешив на выручку завхозу, попавшему в явно затруднительное положение, однако дойти до него не успел: всего в паре метров от Филча внезапно и совершенно беззвучно прямо из стены выплыл человек. Вернее, если отталкиваться от степени его прозрачности — призрак. На его бледном, мертвенно спокойном лице застыло выражение отстраненной печали, а старинную одежду, в которую мужчина был облачен, украшали пятна чего-то, подозрительно напоминавшего кровь. Довершал сюрреалистичную картину кинжал, торчавшей прямо в груди призрака. Пивз замер в воздухе, а затем, испуганно ойкнув: «Барон!», мгновенно исчез, просочившись прямо сквозь потолок.

Барон на это никак не отреагировал. Он лишь медленно плыл по коридору, мимо Филча, а затем и мимо Псовского, на ходу бросив:

— Директор.

— Э-э… — вырвалось у Алексея и он механически кивнул в ответ.

Призрак, не меняя скорости, проплыл дальше — по своим безусловно очень важным посмертным делам.

— Вот скотина, — буркнул Филч, все еще глядя в потолок, где исчез Пивз, а затем добавил: — Простите, сэр. Но вот честное слово — он хуже плесени. Всюду суется, хулиганит, стены разрисовывает, туалеты взрывает… Да в прошлом году он и вовсе затопил третий этаж в восточном крыле — засунул дымовую бомбу в сливной бачок. Спасу от него нет!

— Я вижу, у нас тут… насыщенная жизнь, — отозвался Алексей Игнатьевич, глядя в ту сторону, куда только что уплыл Барон.

— Это еще мягко сказано, — буркнул завхоз. — Впрочем, я рад, что вас встретил, сэр. Хотел как раз обсудить кое-что по ремонту.

— Да, конечно, Аргус. Рассказывайте, что у нас по самым проблемным местам.

— О-о-о, сэр, их хватает, — с готовностью отозвался Филч, беря на руки миссис Норрис, которая все это время стояла, прижавшись к его ногам. — Самое срочное — подземелья Слизерина. Там, простите, жить-то по-хорошему нельзя. Сырость постоянно, даже летом. Плесень, запах, вентиляция слабая, грибок лезет по стенам, а зимой — промерзают стены. Озеро подтапливает, а защитные заклинания прохудились. Надо бы строителей привлечь, пусть хоть немного подправят.

— Принято. Что-то еще?

— Башня Гриффиндора, сэр. Там перекрытие крыши — никакое, да и сквозняки ужасные.

— Отлично. Запишите обе позиции в приоритет.

— Уже, сэр, — с гордостью сказал Филч.

Алексей покачал головой: проблем в замке было действительно много. Распрощавшись с завхозом, Псовский вернулся в кабинет и уже мысленно выстраивал план дальнейших действий, — хотелось закончить работу с черновиком расписания, наконец обсудить идею факультетских кураторов, накидать первые принципы кодекса поведения, — когда на пороге возникла резкая и как всегда внезапная госпожа заместительница.

— Альбус, — сказала она, улыбаясь, — пора!

— Пора? — переспросил Алексей, не понимая о чем идет речь.

— Письма, — кивнула Макгонагалл, входя без приглашения и усаживаясь в кресло у стола. — Пришло время отправлять письма.

— Письма? — на всякий случая уточнил Алексей Игнатьевич, хотя примерно уже догадался о чем говорит его заместительница и не был особо удивлен. Домовые эльфы просвещали его на этот счет: в магическом мире обучение начиналось с письма, доставляемого не иначе как совой.

— Приглашения в Хогвартс, — подтвердила Минерва. — Список поступающих у нас на руках, перо записи уже все зафиксировало.

Она махнула тонкой папкой с вложенными в нее пергаментами и уже через секунду извлекла оттуда конверт. Бумага была плотная, белоснежная, с яркой сургучной печатью и гербом школы.

— Разумеется, — сказал Псовский. — Все уже готово?

— Почти. Официальные приглашения — вот. Списки магглорожденных учеников — вот. Я уже разделила их по факультетам… точнее, по преподавателям, которые их посетят.

— Что вы имеете в виду, Минерва? — поинтересовался Алексей.

— Ах, да… Я тут подумала… В прошлом году этим занимались я и Синистра, в позапрошлом — Снейп и Помона. Но на этот раз, мне кажется, стоит распределить всех поступающих магглорожденных между деканами. Чтобы каждый взял по списку. Нагрузка в этом году на всех очень большая, мне одной, да пусть даже и в паре с кем-то не хотелось бы этим заниматься. А так будет и честно, и равномерно.

— Поддерживаю, — кивнул Алексей Игнатьевич.

Макгонагалл довольно кивнула и, прищурившись, добавила:

— Да, еще кое-что… В этом году ведь к нам наконец поступает Гарри Поттер.

Она произнесла имя с таким благоговением, что Алексей чуть не спросил: «Это кто?», но все-таки сдержался.

— Конечно же он будет на Гриффиндоре, — продолжила воодушевленная Минерва, — как его отец и мать. Сын Джеймса и Лили… Я так мечтаю увидеть, каким он вырос… Надо же, как быстро пролетело время!

Тут она, впрочем, нахмурилась и внимательно посмотрела на Псовского, который в это время размышлял над тем, что, во-первых, где-то он уже слышал это имя, а, во-вторых, судя по восторгу Минервы Макгонагалл, это либо ее родственник, что вряд ли, либо какой-то местный лордик или что-то типа того.

— Альбус, я хотела вам кое-что показать. Вот, — сказала женщина и протянула письмо. — Не думаю, что стоит отправлять его по стандартной процедуре. Гарри хоть и не магглорожденный, но рос в маггловской семье. Мы же не знаем, понимают ли эти Дурсли, как работает магическая почта. Могут и не распечатать или вообще выбросить. А еще есть один момент…

Алексей, кивнув, посмотрел на письмо. Глаза его скользнули по строчкам.

Мистеру Г. Дж. Поттеру

графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре,

чулан под лестницей

Псовский медленно перечитал приписку. Потом еще раз.

— Что за… — пробормотал он.

— Вот и я удивилась, — заметила Минерва. — Перо, которое заполняет адреса, ошибаться не может. Оно зачаровано и привязывается к точному месту проживания ребенка. Но… чулан? Возможно, он там играет? Или наказан?

— Все может быть.

Псовский задумчиво постучал пальцами по столу. Нет, все-таки имя «Гарри Поттер» определенно вызвало у него странное чувство дежавю. Он уже слышал его, точно — но где? Эльфы упоминали? Или портреты?

— В любом случае, — наконец произнес мужчина, — логика подсказывает, что нет никакого смысла отправлять письмо тем, кто не поймет, как на него ответить. Надо идти самим.

Минерва засияла.

— Альбус, может, тогда… я?

— Почему бы не пойти вместе? — предложил Псовский.

Ему было действительно любопытно: кто такой этот Гарри Поттер? Почему вокруг него такой ажиотаж? И что за семья держит ребенка в чулане? Да и вообще, как живут эти самые магглы? Конечно, он уже прочитал учебник по маггловедению и сделал определенные выводы, но все же хотелось посмотреть на быт современных простых людей своими глазами.

Минерва Макгонагалл довольно улыбнулась и проговорила:

— Конечно! Тогда предлагаю идти в ближайшие выходные. Как будем добираться: через Лондон или, может, через камин Арабеллы Фигг? Признаться, я не помню координат аппарации Литтл-Уингинга.

— Через камин, — задумчиво проговорил Псовский, который понятия не имел, что такое аппарация, как и не знал каких-либо других способов перемещения. Как здесь можно путешествовать через камин, он хотя бы неоднократно наблюдал и теоретически готов был повторить простую последовательность действий: бросить что-то из чашки, стоящей на каминной полке, внутрь камина, перешагнуть через решетку, четко назвать адрес, который, как он надеялся, сообщит Минерва, и умчаться куда-то в вихре зеленого пламени.

— Хорошо, — кивнула Минерва, — тогда я договорюсь с Арабеллой.

Попрощавшись с директором, она покинула кабинет, а Алексей Игнатьевич начал размышлять.

Лондон? Могло ли быть так, что сейчас он находился на родной Земле, но в магической версии ее развития, так сказать? Какая-нибудь параллельная вселенная, где люди пошли не по технологическому пути, а по магическому? То, что они все говорят на английском, мужчина в свое время принял как данность — ну, мало ли как придумываются языки? Может, английский является универсальным межмировым языком общения! Однако — Лондон? Тот самый, который «the capital of Great Britain»? Или все же другой? Если тот же, и в этом мире существует Великобритания, может, есть и Россия? Российская Империя? СССР? Признаться, Псовский был очень, очень заинтригован и с нетерпением ждал выходных.