Предел свободы. Часть первая (джен)

Малфой-мэнор, ноябрь 1991, вечер накануне слушаний в Визенгамоте.

— Уверяю вас, Эвелина, смерть вашего мужа не останется безнаказанной, — утешал сидевшую перед ним женщину Люциус, Нарцисса сидела с ней рядом на софе, положив руку на плечо свежеиспеченной вдовы. — Если вам потребуется какая-либо помощь, обращайтесь.

Так они провели еще какое-то время. Люциус заверил, что не оставит семью своих верных сторонников без поддержки, а юный Грегори в будущем получит возможность занять подобающее чистокровному магу место. С тем Эвелина Гойл и отбыла.

Семейный ужин проходил в нарочито торжественной обстановке. Домовые эльфы сервировали стол так, будто они готовятся принимать, как минимум, самого Мерлина. Лишь изрядное количество вин, которые хозяева мэнора употребляли весьма умеренно, свидетельствовало о том, что многое изменилось.

— Мы проиграли, — хладнокровно произнес Люциус, накалывая на вилку очередной кусок ветчины.

Нарцисса молчала, Малфой-старший продолжал рассуждать вслух.

— Все указывает на сговор, — он отпил вина из бокала. — Ходят слухи... что Темный Лорд жив и собирается вернуться. Говорят, что появился его эмиссар, который может связаться с ним напрямую, и Драко стал помехой для планов Лорда. Боюсь даже представить последствия для нашей семьи, если слухи окажутся правдой... Но кто мог знать? Наш сын оказался слишком близко к Поттеру, и, скорее всего, они оба уже мертвы. Нас списали, Нарцисса... Чертовы ублюдки уже мысленно похоронили нас...

Люциус приложился к бокалу, допивая остатки вина.

— Дорогой, возможно, ты преувеличиваешь... Слухи могут оказаться лишь слухами, а влияние нашей семьи достаточно велико... — подала голос Нарцисса.

— Ты не понимаешь... Семьи, симпатизирующие нашему делу, отвернулись от нас. Паркинсоны уже отозвали свое приглашение на званый вечер... но у Лестера всегда было туго с мозгами. Уверяю тебя, после завтрашнего разбирательства каждый болван будет рассуждать о том, что Малфои лишились большей части влияния, и остальные влиятельные семьи поступят так же... Идиоты... Думали, я не догадаюсь... — Люциус выдержал паузу, позвал одного из домовиков и приказал подать еще вина. — Хотя, может быть, им уже все равно... Но какова наглость! Убить Гойла — это все равно, что расклеить по всей Англии объявления, что против Малфоев зреет заговор...

— Тогда Крэббы... — догадалась Нарцисса.

— Предательство... — мрачно кивнул её муж.

— Но ведь они обязаны нам всем! Всем! — воскликнула миссис Малфой. Затем до нее дошло. — А как же Драко? Неужели Дамблдору все сойдет с рук...

В глазах Нарциссы стояли слёзы. Люциус заговорил с ней ровным, отстраненным тоном:

— Не волнуйся, я все устрою. Малфои всегда платят по счетам. — Заметив, что его обещание успокоило жену, он, выдержав короткую паузу , продолжил: — Но законным путем мы ничего не добьемся. Мое влияние буквально тает на глазах. Вчера Руквуд пропал прямо из своей камеры в Азкабане. Только мое вмешательство сдерживало невыразимцев от того, чтобы воздать ему по заслугам... Отдел Тайн не та организация, которая позволит выбалтывать свои секреты направо и налево... У Нотта не получилось это предотвратить. Не удивительно, этот жалкий выскочка сам не понимает, что творит...

Люциус слегка усмехнулся.

— Страшно представить, что с ним сейчас делают... — немного придя в себя, произнесла Нарцисса.

— Есть и хорошие новости, — иронично добавил Малфой. — В аврорате крепнет убеждение, что я действительно находился под Империо... До меня доходили слухи, что Скримджер как-то оборонил, что хотел бы принести нам извинения... Видимо, наши бывшие соратники пытаются достать меня еще и через них...

Трапеза продолжилась в молчании. Супруги чувствовали, что завтра их жизнь изменится необратимо, причем не в лучшую сторону. Исчезновение и возможная смерть Драко стали для них тяжелым ударом. Но даже этого было недостаточно, чтобы сломить род Малфоев.

* * *

Несколько часов спустя.

Люциус часто приходил в Лютный переулок, и никогда ему не приходилось скрывать свою внешность за неброским плащом — это был вопрос репутации. Но сегодня все изменилось, поскольку он был одет так же, как и большинство посетителей переулка, разве что трость с головой выдавала своего владельца. Что сразу же бросилось в глаза его собеседнику, о чем тот и поспешил сообщить:

— Ну надо же... Люциус Малфой собственной персоной, — проятнула закутанная в темный плащ фигура. — Хотя да, у мистера Крэбба есть более важные дела... А мистер Гойл и вовсе стал персоной для нас недосягаемой...

— Мне бы хотелось, чтобы кое-кто все же смог в ближайшее время передать привет моему доверенному компаньону...

— Соболезную вам и вашей супруге, мистер Малфой, — уже серьезно отозвался собеседник. — Но сейчас никто, кроме, разве что, какой-нибудь швали, не станет с вами работать. Сейчас для всех серьезных людей в Лютном вы словно больны драконьей оспой. Повторяю, никто не станет на вас работать. Примите добрый совет, отложите свое дело до тех пор, пока страсти не улягутся... Я готов даже предоставить вам скидку за доставленные неудобства.

— Мы говорим о Лютном. Стоит лишь позвенеть монетами, и найдется уйма головорезов, готовых за горстку кнатов придушить собственную мать, — возразил Люциус.

— В лучшем случае, эти люди смоются с деньгами и побегут продавать информацию о вашем заказе всем желающим, — отметил посредник. — Впрочем, если качество услуг и репутация больше не важны для вас... есть кое-кто на примете...

Малфой молчал, и его собеседнику пришлось продолжить.

— Мундунгус Флетчер, или Навозник, как его называют. Занимался перепродажей краденого, в основном. Однако буквально пару месяцев назад куда-то пропал. Объявился пару недель назад, стал заниматься скупкой разного хлама. Парней, которые отправились его прощупать, так и не нашли. Очевидно, что за ним кто-то стоит, но я бы не советовал вам с ним связываться. Он стал каким то странным: помешан на растениях, рассказывает всем, что способен заставить их говорить. На днях попытался покусать вампира в баре. Тот растерялся настолько, что даже не убил придурка. В общем, о какой-либо надежности и говорить не стоит, но решать, конечно, вам.

— Что ж, спасибо за информацию, — Люциус бросил на столик несколько галеонов.

Посредник даже не посмотрел в их сторону, он напряженно следил за тем, чтобы его собеседник не потянулся к палочке. В комнате повисло едва уловимое напряжение.

«И почему все не может пройти гладко?» — подумал Малфой, поворачивая набалдашник трости, который активировал чары, превратившие изящный аксессуар в тонкий изящный клинок, острие которого, мгновение спустя, уже показалось из-под лопатки незадачливого посредника. Раздался глухой стук, заставивший встрепенуться стаю пикси — волшебная палочка выпала из рук мертвеца.

«Хорошая реакция», — отметил Люциус, приводя в порядок свою трость. Сегодня у него еще были дела. И первым был поиск Мундунгуса Флетчера.

* * *

Министерство Магии, Зал предварительных слушаний.

Всем, кто был хоть как-нибудь связан с высшим судебно-законодательным органом магического мира, приходилось бывать в зале заседаний. Меньше было тех, кто мог бы сказать, что присутствовал при рассмотрении какого-нибудь дела в зале №10 на одном из нижних уровней министерства.

Однако мало кто из действующих членов Визенгамота мог бы утверждать, что он побывал в зале предварительных слушаний. Просто потому, что такому человеку делать там было просто нечего...

Причина кроется в самой организации обеспечения магического правопорядка. Всего в волшебной Англии было, предположительно, три силовых структуры. Точности не было, потому что никто доподлинно не знал, имеет ли Отдел Тайн силовые подразделения.

Если перечислить эти структуры в порядке возрастания их значимости, то в конце списка разместится подразделение Ударных волшебников. Изначально они должны были выполнять роль кадровой основы английской волшебной армии и подчиняться непосредственно министру магии. Понятно, что члены Визенгамота не собирались вот так запросто отдавать в руки министра подобную силу, так что в итоге подразделение Ударных волшебников не имело права проводить операции внутри страны без согласия высшего законодательного органа. Кроме того, финансирование отряда осуществлялось по остаточному принципу. И, в данном случае, когда мы говорим «по остаточному», здесь нет никакого преувеличения. Даже отдел, боровшийся с неправомерным использованием маггловских изобретений, финансировался лучше. Таким образом, на сегодняшний день единственная строго специализированная силовая структура имела более чем жалкий вид. Она состояла из тридцати практически необученных волшебников, двадцать из которых составляли гарнизон Азкабана, а еще десять охраняли здание министерства. Как ни крути, но назвать эту структуру влиятельной язык не поворачивался. Тем не менее, именно она, не считая контролируемых достаточно условно дементоров, составляла главную ударную силу министра.

Аврорат представлял из себя странную помесь полиции, спецслужбы и сил специального назначения. Зенит славы этого подразделения пришелся на период окончания войны с Гриндевальдом. Англия не посылала свою волшебную армию сражаться с силами Темного Лорда, вместо этого она ограничилась серией рейдов и диверсий, которые после войны широко освещались в прессе. На авроров посыпался дождь наград . Естественно, увеличилось и финансирование — штат был расширен до трехсот волшебников. Учитывая требования, которые выдвигались к кандидатам... это было внушительно. В последние годы численность авроров значительно сократилась, но несмотря на это, пост главы этой структуры оставался одним из самых желанных в стране. Вообще, славным борцам с тьмой прощалось многое. Теоретически, любой аврор-оперативник мог даже получить лицензию на применение непростительных заклинаний.

В общем, жаловаться им не приходилось. До определенного предела они были практически всемогущи. Департамент магического правопорядка крайне редко проводил расследования обстоятельств смерти задержанных. Единственным сдерживающим фактором было предписание — сначала применять нелетальные заклятия. То есть, в принципе, комбинация «ступефай + бомбарда», пущенная в подозреваемого, не вызвала бы особых вопросов.

Окажи сопротивление — то, что от тебя останется, похоронят в коробке из-под спичек. Аврору показалось, что ты оказываешь сопротивление — итог тот же. На самом деле, в реальности все было гораздо пристойней, и стражи порядка редко действовали настолько грубо, но борьба с Волдемортом породила ожесточенность с обеих сторон, и в итоге аврорат, символом которого для определенных слоев стал Аластор Моуди, недолюбливает определенная часть населения страны.

В общем, что касается оперативной работы — они обладали большой свободой действий, ограниченной лишь приказами собственного начальства. Но стоило только подозреваемому перейти в статус задержанного, статус аврора мгновенно опускался до уровня простого полицейского. Инструкции, отчетность, бумажная работа и никаких вольностей. Если вина была очевидна, документы отправлялись в департамент магического правопорядка, который выдвигал обвинение. Дальше преступника ожидал суд Визегамота. Количество судей зависело уже от тяжести совершенного деяния. В случаях, когда преступление слишком мелкое для Визенгамота, или же степень вины подозреваемого не ясна, дело отправлялось в палату предварительных слушаний, где либо назначалось наказание, в первом случае, либо же дело отправлялось на тщательное расследование в ДМП.

В отличие от аврората, который действовал по принципу «Хватайте их! С сывороткой правды все узнаем», Департамент магического правопорядка был действительно серьезной в плане расследований организацией, однако, в силу того, что данная организация сочетала в себе функции бюро расследований, прокуратуры и, отчасти, конституционного суда, большая часть уголовных дел просто проходила мимо них.

Происшествие в Хогвартсе было достойно расследования ДМП. Однако влияние директора Дамблдора заставило департамент затянуть с началом расследования, а затем вмешательство Малфоя-старшего и вовсе лишило ведомство мадам Боунс возможности расследовать сложившуюся ситуацию.

Вообще, расчет Люциуса был прост, и на первый взгляд казался беспроигрышным. Нанести удар следовало как можно скорее, не дать Дамблдору времени, чтобы собраться с силами. А для этого требовалось отстранить от дела ДМП, расследование которого могло тянуться достаточно долго. Затем с помощью Фаджа продавить слушание дела в Визенгамоте и дать бой Дамблдору, который будет терять позиции, по мере того как будут всплывать все новые подробности дела. Деньги рода, прочные позиции в Визенгамоте и влияние на министра помогут осветить ситуацию в прессе так, как нужно.

И тут случилось немыслимое. Соратники отвернулись от Малфоя. Вся комбинация, словно карточный домик, рассыпалась в одно мгновение. Уже с утра Люциус получил письмо из секретариата Визенгамота, что дело не может быть рассмотрено без предварительных слушаний. Судилище отменяется. Сегодня будет решаться вопрос, достаточно ли виновен Дамблдор, чтобы тащить его в суд. Абсурд.

Малфой зарегистрировал свою палочку на входе в министерство, а затем спустился на лифте на уровень, где находился нужный зал. Когда Люциус вошел в зал, его маска едва не дала трещину, обнажив перед публикой его истинные эмоции. Председательствовал Амос Диггори, открыто симпатизировавший Дамблдору.

Ситуация, сложившаяся в зале предварительных слушаний, могла показаться курьезной. В комнате, рассчитанной на коллегию из трех судей и подсудимого, собрался полный состав из Визенгамота, за исключением погибшего Гойла. Прибавьте к этому прессу, авроров и зрителей, которым как-то удалось проникнуть, и вы получите не зал суда, а прибежище нелегальных мигрантов. Коллегия судей была расширена до полного состава высшего суда, «в виду исключительности случая», но производство все равно проводилось, как по делу с неопределенной степенью вины подсудимого.

Но даже это было не главным. Люциуса буквально душила ненависть, когда он смотрел, как смерть его сына приравнивают едва ли не к краже медного котла. Первый секретарь министра зачитала обстоятельства дела. Мадам Боунс заявила, что по данному инциденту расследование её департаментом не проводилось. Диггори вынес вопрос о передаче дела в Визенгамот на голосование. Да какая к черту передача дела, когда все члены высшего суда сейчас здесь? Люциус и Дамблдор, естественно, не были включены в коллегию судей. Мадам Лонгботтом попросила слово и произнесла жесткую речь. Она спрашивала, кто же ответит за смерть детей? За смерть наследников трех могущественных родов?

Люциус не стал брать слово. Его переполняли самые разные чувства, и он боялся, что стоит ему открыть рот, и сдержаться уже не удастся. Он не знал, что со стороны его лицо приобретало все более бесстрастное выражение, которое к концу речи мадам Лонгботтом сделало его лицо похожим на абсолютно ровную белую маску. Джереми Кребб поежился в своем кресле, размышляя, не совершил ли он ошибку.

Малфой предполагал, чем закончится голосование. Фадж, первый секретарь Амбридж и часть министерских воздержались. Шесть проголосовали в пользу Дамблдора. Союзники Поттеров также голосовали за него, даже не смотря на то, что этот человек виновен в смерти последнего из рода их союзника. Лонгботтомов поддержали три союзные семьи...из пяти, две оставшиеся также были за директора. Нейтральные семьи, в основном, воздержались, за исключением мадам Боунс, которая голосовала против директора. Так же , к удивлению присутствующих, поступил и Тибериус Огден, давний друг Дамблдора. Морвуды, Линслоу и прочие темные семьи, что традиционно шли за Блэками, проголосовали против директора. Так, а вот и Мэрчбэнкс... конечно, поддерживает свою старую подругу Августу... Ну надо же, Майлз, магглорожденный глава департамента по связям с гоблинами, против лидера света... удивительно. Восемь светлых семей... все за Дамблдора. Четыре темных воздержались, остальные сочувствуют делу пожирателей и проголосуют вслед за Ноттом... Воздержался. Розье. Воздержался. Кребб... мразь. Одиннадцать против двадцати. Дело не пойдет в Визенгамот, и Белый генерал выйдет сухим из воды. Прости меня, Драко.

Диггори зачитал результаты голосования и постановил, что на этом слушанье прекращено, после чего предоставил слово Дамблдору. Тот с грустью в голосе, говорил о неизбежных ошибках, о необходимости прощать... внезапно он остановился. Люциус повернулся и увидел, что у входа в зал стоит Северус Снейп и пристально смотрит в глаза директору.

— Но не время предаваться скорби! — внезапно объявил Дамблдлор. — Меры по спасению детей, предпринятые персоналом Хогвартса, наконец-то принесли плоды! Все дети живы!

Зал взорвался аплодисментами.

* * *

Сент-Мунго, декабрь 1991 года, неделя до Рождества.

Гарри лежал в кровати и читал «Ежедневный Пророк». В первые недели после их возвращения директор Хогвартса не сходил с главных полос газеты. Мальчик заметил, что о встретивших их в лесу аврорах не написано ни строчки.

Они все таки выбрались, у них получилось. Неизвестно, смогли бы они донести Драко, если бы не те парни в алых мантиях, которые углядели их с высоты, а затем доставили самого пострадавшего из них в больничное крыло. Затем были процедуры, многочисленные лекарства... и не многие из них были приятны на вкус. Но все же это было лучше, чем постоянные визиты прессы и различных чиновников, желающих выразить наилучшие пожелания, почему-то только в присутствии все той же прессы. Гарри успел всего пару раз навестить остальных пострадавших гриффиндорцев, поскольку постельный режим был достаточно строгим. Так, Невиллу и вовсе запретили некоторое время выходить из палаты, поскольку он уже несколько раз пробирался в отделение тяжелых магических травм. Поттер так и не понял, что могло ему там понадобиться.

Как-то раз их приходили навестить их товарищи по факультету во главе с профессором Макгонагал. Гермиона с негодованием рассказывала, что в школе сильно увеличилось количество драк, но, к удивлению Гарри, она попыталась оправдать своих однокурсников, заявляя, что слизеринцы стали совершенно непереносимы, будто уверены в собственной безопасности, а Забини и вовсе как-то раз набрался наглости, чтобы заявить компании пятикурсников, что скоро настанет их время, и грязнокровкам и предателям крови настанет конец. Гермиона поделилась мнением, что Забини не стоило этого говорить, а его собеседнику не стоило сбрасывать его ударом ноги в грудь с лестницы.

Близнецы Уизли не смогли прийти, так как очередная шутка кончилась для факультета потерей целых двухсот баллов, и отработками до конца года для самих шутников. Гермиона с горячностью утверждала, что их поступок ужасен — несчастный профессор Квиррел оказался в больничном крыле с тяжелыми повреждениями. Гриффиндорка сказала, что они перешли черту, а их отговорка, что они всего лишь зачаровали флейту Квиррела, которую преподаватель ЗОТИ оставил на столе, издавать звуки пердежа, если кто нибудь попытается на ней играть, никуда не годятся. В общем, много чего произошло.

Новости в большом мире также не радовали. Газеты, которые Гарри набрал, чтобы узнать, что произошло за то время, пока он был в отключке, не радовали разнообразием. Основных тем было шесть. Если привести их в хронологическом порядке, то это будет выглядеть так: речи Дамблдора, странный взрыв в Хогсмиде и убийство Аберфорта Дамблдора, версии некой Риты Скитер касательно убийства, обыски в особняке Малфоев, суд над Люциусом Малфоем за хранение темного артефакта, пропажа темного артефакта из хранилища улик.

«Нужно будет как-то помягче сообщить это Драко», — подумал Гарри, а затем погрузился в сон.