Зеркальное отражение (джен)

Мон-Со прошёл несколько шагов и оглянулся, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в густой пелене тумана. Он не отличался развитым воображением, но в этот момент ему стало не по себе. Наушник в шлеме зашуршал, и голос полковника Джюса прервался. Из тумана впереди выплыло дерево, и Мон-Со для верности потрогал его рукой, прежде чем пойти дальше.

― Ильсор, вы где? ― позвал он. ― Что случилось?

Ему никто не отвечал, в наушнике мешался белый шум, и Мон-Со с досадой отключил рацию и даже снял шлем, чтобы удобнее было вслушиваться в тишину леса, увязшего в тумане.

― Ответит мне кто-нибудь? ― позвал он уже громче, но что-то заставило его замолчать. Он развернулся и пошёл в обратную сторону. Вот уже должен был окончиться лес, но под ногами не было никакой тропинки, да и склон подозрительно выпрямился.

― Такого не бывает, ― себе под нос сказал Мон-Со и ускорил шаг. То и дело ему приходилось останавливаться и прислушиваться, но до него не доносилось ни звука, хотя грохот раскопок до этого стоял на всю округу.

Подул ветер, холодный и непривычно промозглый после предыдущих дней в этой стране, полных тепла и света. Погода определённо испортилась, но ветру Мон-Со обрадовался: мимо него то и дело проплывали большие клубы тумана, густые и плотные, и он понадеялся, что его сдует вовсе. Вскоре пространство вокруг него выступило из тумана, под ногами зашуршала трава, и Мон-Со, приободрившись, пошёл наугад.

Не было похоже, что вокруг него кто-то есть; туман исчезал и растворялся, и всюду, насколько можно было рассмотреть, тянулось поле. Мон-Со впервые задумался, бывают ли на Беллиоре аномальные зоны. Ведь только что он был в предгорьях, а сейчас оказался на равнине. В любом случае, нужно было понять, что представляет собой это место, и выбираться к своим.

Безжалостно приминая траву, которая при внимательном рассмотрении оказалась колосьями, Мон-Со пошёл наугад, не выпуская из рук пистолет, но не слышал ни единого звука, кроме тех, что издавал сам.

Через некоторое время поле кончилось. Ветер усиливался, туман исчезал, и теперь можно было рассмотреть его от края до края. Показалось, что вдалеке проходит дорога, но он не был уверен и не пошёл в обратную сторону, тем более что впереди виднелись дома, такие же, какие он видел, путешествуя в столицу.

Становилось неуютно, хотя Мон-Со то и дело гнал от себя это ощущение. Ему не пристало бояться или фантазировать обо всяких ужасах.

― Есть тут кто-нибудь? ― спросил он, подходя к крыльцу первого домика, хотя и так уже было понятно, что никто не слышит: крыльцо просело и заросло травой, в выбитых окнах колыхалась зелень. Вряд ли тут кто-то жил.

Мон-Со уже собрался было пойти к дороге ― куда-нибудь она должна была его привести ― но не успел, услышав неясный звук, который донёсся из-за приоткрытой двери.

― Кто здесь? ― спросил Мон-Со, демонстративно громко щёлкая предохранителем пистолета. Хотя вряд ли тот, кто был внутри, понял, что означает этот сухой металлический щелчок.

Мон-Со приблизился к двери сбоку, прекрасно зная, что не стоит оставлять за спиной непонятно что и беспечно продолжать свой путь.

Никто не отвечал, и он осторожно толкнул дверь. Та накренилась, слетела с петель и, подняв тучу пыли, грохнулась вовнутрь. Мон-Со заглянул, пытаясь из света рассмотреть то, что происходит в полумраке, и увидел, что полосу света из дверного проёма пересекает длинная фигура, слабо копошащаяся на полу. Он оглянулся на безлюдный и мрачный пейзаж с клочьями тумана, цепляющимися за траву и кусты, на низкое тёмное небо ― и шагнул внутрь.

Его шаги подняли пыль снова, фонарик в шлеме осветил тёмные пятна крови на дощатом полу, свет отразился в расширенных глазах того, кто оказался внутри, и Мон-Со сообразил, что эти глаза полны боли. Он стоял над юношей, по виду едва взрослым, который пытался приподняться при его виде, но не мог.

― Ты кто такой? ― подозрительно спросил Мон-Со, не думая опускать пистолет. Эта страна была обманчива, не стоило ей поддаваться, жертва могла оказаться охотником.

― Ты пришёл, а я ещё живой, ― ответил юноша. Он бросил свои попытки подняться и теперь лежал на боку, глядя снизу вверх.

― Брось нож, ― велел Мон-Со, углядев блеск лезвия у него между пальцев. ― Ты нападал или защищался?

Юноша выронил нож и прижал к полу окровавленную ладонь, показывая, что больше оружия нет. Глаза Мон-Со уже привыкли к темноте, и он догадался осветить своего собеседника целиком.

― Противно, да? ― виновато спросил юноша в ответ на его немое изумление вкупе с отвращением.

― Ты… это сделал ты? ― выдавил Мон-Со, преодолевая тошноту. ― Ты собрался отрезать себе ноги?!

― Совсем не получилось… ― виновато ответил юноша. Он касался щекой пола, и каждое его слово вздымало облачко пыли. ― Я всё ещё недостаточно хорош?

― Зачем ты это делал? Ты сумасшедший? ― догадался Мон-Со. Его пробрала дрожь и хотелось бежать отсюда, от этой пыли, затхлости и запаха крови. Или сначала прервать мучения этого существа, кем бы оно ни было, человеком или чудовищем, которое только приняло человеческий облик.

― Так было надо… ― прошептал несчастный, совсем утыкаясь в пол лицом. По его телу прошла судорога, наверное, от боли, и только тогда Мон-Со спохватился:

― Что ты наделал! Тебя нужно перевязать, и потом… Где здесь можно добыть воду?

― Тебе нечем меня перевязывать… и потом, уже поздно, ― ответил юноша. В который раз Мон-Со поймал себя на том, что в его лице есть что-то знакомое. Длинные пальцы заскребли пол, снова поднялась пыль. ― Я далеко… глубоко… меня не исцелить уже, как ты не понимаешь!

― Не понимаю! ― отказался Мон-Со. Он присел на пол рядом с ним и попытался кое-как приподнять его, устроить у себя на коленях. Им двигала не жалость, а знание, что поступить так будет правильно. Ведь так обычно и делают, пытаясь облегчить страдания умирающего?

― Я давно умер, ― подтвердил юноша, цепляясь за него слабеющими руками.

― Ты что, восставший мертвец? ― нервно спросил Мон-Со, машинально укачивая его. Даже если он и был восставшим мертвецом из страшных сказок, сейчас тут было совсем не страшно.

― Скорее, недобитый… ― прошептал юноша. Губы у него синели с каждой минутой. ― Обещай мне… что будешь меня помнить… Не забудешь…

― Обещаю, ― произнёс Мон-Со. Сейчас полагалось произнести что-то важное или что-то сделать, но он просто сидел, удерживая в объятиях это умирающее существо, лёгонькое, угловатое и до крайности измученное. Да, такое забудешь, как же! Этот пустой заброшенный дом и неизвестно откуда взявшегося в нём жильца, который то ли сошёл с ума, то ли пал жертвой чего-то, пришедшего извне.

Мон-Со понял, что не сможет уйти просто так, бросив тут мёртвое тело. Дом деревянный, должен хорошо гореть… Хотя кто их, беллиорцев, знает, какие у них погребальные обряды?

― Я ещё не… ― едва слышно проговорил юноша. Он как будто читал мысли. Но тут же из его горла вырвался хрип, он дёрнулся и затих, голова откинулась Мон-Со на плечо, а глаза закатились. Мон-Со осторожно опустил его на пол, поддерживая затылок, чтобы не стукнулся, хотя теперь это было глупо. Свет упал на его спокойное лицо, слишком знакомое, чтобы это было просто совпадением.

Везде царила тишина, и во всём происходящем было что-то от затянувшегося кошмара. Как потом объяснять беллиорцам этот труп и нужны ли здесь какие-то объяснения? Мон-Со видел смерть, но ни разу она не была такой нелепой и правильной одновременно. Он потянулся сложить покойнику руки вдоль тела, но кисть, которой он коснулся, выскользнула у него из руки и с глухим стуком упала на пол уже полурассыпавшейся. Отпрянув, Мон-Со следил за тем, как у трупа проседает грудная клетка, вваливаются глазницы, как наконец сами кости рассыпаются прахом. Этого не могло быть, но он видел это и не мог понять логику этих событий. Лицо, так похожее на его собственное, уже исчезло, но Мон-Со никак не мог прийти в себя.

Медленно он поднялся, отряхнул колени. Горка праха лежала неподвижно, и он малодушно порадовался, что больше не приходится видеть куски кое-как срезанной и загнивающей плоти.

Под ноги попался нож, и Мон-Со поднял его, решив, что лишнее оружие не помешает. Рукоять знакомо легла в ладонь, и он, холодея, догадался перевернуть её другой стороной. «Моему сыну в день совершеннолетия», ― было отчеканено там. Надпись дрогнула и затуманилась.

― Этого не может быть, ― прошептал Мон-Со, для устойчивости прижимаясь к занозистому косяку. ― Просто не может быть.

Он отбросил нож, как будто он был измазан ядом, а не засохшей кровью, и ещё на лету поразил его лучом из пистолета. Изуродованный нож упал прямо в горку праха, доски пола задымились и занялись. Убедившись, что язычки пламени заинтересованно лижут всё вокруг, Мон-Со развернулся и пошёл обратно через поле, не разбирая дороги.