Зеркальное отражение (джен)

Разбуженные посреди ночи, они так и не улеглись спать дальше. Небо постепенно светлело, Зотен крутил колёсико настроек, пытаясь поймать переговоры лётчиков, и хмурился, когда сквозь помехи пробивались голоса.

― Холодно… ― дрожа, простонал Рини и попытался раздуть остывшие угли. ― Дайте зажигалку, что ли?

Арант взялся помогать ему, наломал щепочек и водрузил их поверх горки углей. Вскоре они занялись, огонь лизнул сухие ветки и весело затрещал.

― Я и не замечал, что тут ночами так холодно, ― сказал Иоле, подсаживаясь поближе к костру. ― Стоп, а что это он не просыпается?

― Кто? ― обернулся Мевир. ― А, Эйгард. Он не проснулся вместе со всеми, я не стал будить.

― Мы так шумим… ― неуверенно проговорил Норон. Мевир поднялся со своего места и отправился расталкивать Эйгарда, чтобы заставить его подсесть поближе к огню. Всё же эта ночь была холоднее предыдущих, у него даже ломило суставы, то ли от холода, то ли от неудобной позы, и совсем не хотелось двигаться.

Эйгард с трудом открыл мутные глаза с отяжелевшими веками и пробормотал:

― Ладно, я тут полежу.

Голос у него был хриплым, и Мевир встревожился.

― Ты хорошо себя чувствуешь? ― спросил он.

Помотав головой, Эйгард улёгся на место.

― Не очень, ― сказал он шёпотом. ― Устал сильно, спина опять болит…

― И ломит всё? ― догадался Мевир. ― Как у меня? Парни, да мы же заболели!

Поднялся ещё один переполох. Их с Эйгардом уложили поближе к костру и укрыли пледом и шкурой, утащенной из Ранавира. Кайас и Норон яростно потрошили рюкзак с аптечкой.

― Где это нас угораздило, и почему только мы? ― с трудом проговорил Мевир. Было больно глотать.

― На земле спят все, ― сказал Арант.

― А в реке были только мы, ― подсказал Эйгард слабым голосом. ― А может, это из-за того, что мы видели. Может, оно заразное…

Норон выпустил из рук рюкзак, уронив содержимое на утоптанную землю.

― Но тогда мы не знаем, чем вас лечить! ― воскликнул он. ― У вас вроде бы все симптомы простуды, но…

― Дай им уже хоть какие-нибудь таблетки! ― не выдержал Кайас. ― Эш, принеси воды, будь добр!

Мевир и Эйгард проглотили по таблетке и снова улеглись.

― Попробуйте уснуть, ― посоветовал Арант, который не отходил от них и то и дело пытался поправить плед и шкуру.

― Беда, ― проговорил Идер и вздохнул. ― Да вы не слушайте, спите.

Вскоре Мевир в самом деле заснул. Ему снился медленно опускающийся потолок пещеры, а проснулся он от крика.

― Вон там! Видели, видели? ― встревоженно и испуганно спрашивал Иоле, указывая куда-то в сторону деревьев. Спросонок Мевир решил, что вернулся Ман-Ра, и подскочил.

― Несите ружьё! ― закричал Рини, хватаясь за нож.

― Не-ет… ― слабо простонал Эйгард, пытаясь подняться. Он наверняка тоже подумал про Ман-Ра.

― Я тебя не отдам! ― пообещал Мевир и, шатаясь, поднялся. ― Парни, что там?

Оставшиеся уже заняли круговую оборону, похватав всё, что попалось под руку. Беллиорское утро, укрытое туманом, сквозь который просвечивало солнце, больно резало глаза.

― Какой-то зверь, ― ответил Эш, вооружаясь палкой. ― Раньше не было, а теперь есть.

Из кустов явственно донеслось рычание.

― У меня деловое предложение, ― напряжённым голосом сказал Норон, внимательно осматривая всё вокруг. ― Сматываться отсюда!

На него накинулись сразу несколько: мол, как можно об этом думать. Арант, щурясь, целился в кусты из ружья, Иоле схватил кастрюлю и принялся колотить по ней ложкой в надежде отогнать зверя.

― Тихо ты, кажется, он ушёл, ― сказал наконец Мевир. От грохота раскалывалась голова.

Совещание собрали быстро.

― Кто за? ― спросил Норон. Из двадцати с лишком руки подняли пятнадцать.

― Доводы? ― уточнил Арант, который тоже был согласен.

― Здесь что-то происходит! ― сказал Эш. ― Становится опасно. Ведь раньше не было злобных зверей.

― И у нас больные Эйгард и Мевир, ― напомнил Кайас. ― Лечить их тут слишком опасно, им бы в постель и в тепло…

― Холодные ночи! ― воскликнул Рини.

― Предупреждение Ригана! ― вспомнил Кертри.

― А кто против? ― спросил Норон. И Мевир, и Эйгард воздержались, ожидая, пока их судьбу решат другие; самим им хотелось только свернуться в тепле и так лежать, не шевелясь. Остальные были против.

― Ильсор! ― сказал Айстан, поднимаясь с места. ― Если он вернётся сюда и не найдёт нас…

― Мы оставим письмо! ― возразил Идер и примолк. ― Вы правы, нехорошо получается. Разделяемся?

― Чтобы оставшихся сожрали звери? ― с отчаянием закричал Орне. ― Я бы остался, но вместе со всеми!

Все замолчали, дилемма была слишком тяжела. Мевир надсадно закашлялся и попробовал сделать вид, что ничего страшного не происходит: он знал, что сейчас этот кашель может склонить колеблющихся к решению оставить лагерь.

― И где мы, по-вашему, остановимся? ― спросил Айстан.

― Попросим приюта у беллиорцев! ― осенило Эша. ― Дегрис же наблюдал за деревней? Вот в неё и пойдём! А на дерево пришпилим письмо для Ильсора и закроем его плёнкой от дождя…

― Чтобы Ман-Ра тоже прочитал, ― мрачно сказал Кайас. ― Хотя другого выхода не вижу.

― Есть ещё кое-что, ― откашлялся Зотен и красноречиво указал на передатчик. ― Предлагаю спросить совета.

― Или, в крайнем случае, сообщить, что мы уходим, ― подхватил Эш.

― Вы уверены? ― привстал Кертри и пояснил, когда все взгляды обратились на него: ― Ведь мы собирались жить так, как хотим сами, а не оглядываться на кого-то.

Арант показал на Мевира и Эйгарда:

― Здесь мы точно не сделаем всё идеально. Вызывай Ранавир, Зотен, посмотрим, что скажет Лон-Гор.

Уставший Мевир прилёг снова и прижался к Эйгарду, который дрожал под шкурой. Словно сквозь дремоту он слышал голос Зотена. Больше всего не хотелось куда-то идти. Народ собрался возле передатчика, как это часто бывало во время сеансов связи, когда каждому хотелось услышать важные новости собственными ушами. Казалось, до Мевира даже долетал изредка прерываемый помехами голос полковника. Насколько он знал Лон-Гора, тот был перестраховщиком, это значило, что путь через лес неминуем.

― Собираемся, ― кивнул наконец Зотен и прервал связь. ― Так, берём с собой самое необходимое, остальное аккуратно складываем и накрываем. Письмо пишите!

Мевир только устало вздохнул и жестом подозвал к себе Айстана.

― Что он сказал?

― Что дело серьёзнее, чем мы думаем, по всей стране происходит что-то, чего беллиорцы тоже не могут объяснить, ― без тени улыбки ответил тот. ― И что мы, владея всей информацией, можем принять наиболее подходящее для нас решение. И если в деревне будет безопаснее для нас и удобнее для вас с Эйгардом, то никаких вопросов и быть не может.

― Сам он останется в Ранавире? ― спросил Эйгард.

Айстан удручённо потёр лоб.

― Он сейчас единственный из командования, кто остался там. Я сказал ему не рваться на части и что мы справимся сами. У вас простуда, а представьте, если кого-то ранило в Пещере?

Мевир кивнул, прикидывая, сможет ли идти. А Эйгард?

― Носилки нужно сделать из ветвей, ― озабоченно заметил Айстан. Рядом с ним присел Рини, потрогал пылающий лоб Эйгарда.

― Штурман доставит передатчики в Фиолетовую страну и столицу, заберёт взрывотехников, высадит их у Пещеры и отправится искать всех, кто бродит по стране, ― добавил он.

― Почему он? ― спросил Эйгард.

― Потому что парни будут прятаться, едва услышав вертолёт, но чья «двойка», все знают. Так, ладно, вы лежите, мы вас поднимем в последний момент. Есть хотите? У нас еда почти кончается, тут надо идти грибы собирать под охраной…

Есть не хотелось, Мевир покачал головой и лёг обратно. Было тошно, и, что самое плохое, он чувствовал себя виноватым. Как будто это они с Эйгардом притащили в лагерь проблемы. И всё же ― было ли что-то в той полосе тумана, или у них просто разыгралось воображение?

Солдон долго поправлял на ухе портативную рацию, только чтобы что-то делать и не смотреть на Лин-То. Привыкнув доверять конкретным менвитам, считаешь их своими, а чужих пугаешься. Впрочем, не было похоже, что Лин-То собирался сделать что-то плохое, он просто вёл вертолёт и совсем на Солдона не смотрел. Тот и сам бы не ответил ему взглядом и старался не отводить глаз от темноты внизу.

Потом Солдон порылся в сумке, проверил, на месте ли резак, и успокоился. Лазером можно будет разрезать камни; кто-то должен их вытаскивать, кто-то ― следить за сводами коридора, кто-то ― делать подпорки. План спасения был примерно готов, и единственным, в чём они были ограничены, оставалось время. Если горы проваливаются на глазах, если завал слишком длинный… Солдону не хотелось об этом думать, он потёр глаза и посмотрел на своё отражение в лобовом стекле. Отражение было измученным и не выспавшимся. Спать не придётся ещё долго…

― Ты бы подремал, лететь ещё прилично, ― сказал в наушнике голос Лин-То. Солдон вздрогнул, обернулся и едва не напоролся на взгляд за стеклом шлема.

― Угу, ― неопределённо сказал он и закрыл глаза. Так опасности было меньше. Он сложил руки на груди, чтобы притвориться спящим, и под ладонь попался мелкий камушек. Лон-Гор зачем-то сунул этот камушек Солдону в нагрудный карман, сказав не расставаться с ним ни на минуту, Солдон не успел даже рассмотреть его.

От напряжения не спалось, к тому же рядом был… не враг, но и не друг. Сейчас Лин-То выполняет приказ командования, а потом придумает что-нибудь от себя и снова превратится в мерзавца. Солдон задумался о том, был ли Лин-То мерзавцем и раньше, и понял, что не знает: они почти не сталкивались друг с другом.

Солдон порылся в кармане; камушек тускло блеснул зелёным.

― У тебя тоже? ― спросил Лин-То.

― Что? ― не понял Солдон. Лин-То выпустил штурвал, свободной рукой выдернул у себя из ворота недлинную цепочку, на которой качнулся изумруд, и снова взял управление.

― Вот. У нас всех такие, ― пояснил он. ― Полковник Джюс велел всем носить. Не знаю, зачем, но догадываюсь.

― И зачем же? ― полюбопытствовал Солдон, едва повернув голову.

― От них что-то меняется в голове, ― медленно сказал Лин-То.

― Это как? ― удивился Солдон. ― И, может, не от них?

― От них, ― заверил Лин-То. ― Уже многие поняли, даже экспериментировали. И самочувствие с ними меняется, и как будто всё вокруг чище и ярче становится. Мы даже стали вести себя не так, как раньше. Вот мне всё время хочется начать тебе выкать. Но это же глупо, правда?

― Не знаю, ― обескураженно ответил Солдон. ― Какая теперь разница?

― Видишь? Я бы раньше даже не подумал спросить, у кого спрашивать-то?

― Может, ты ещё и извиниться хочешь? ― подколол Солдон.

― Может, тебе ещё и контрибуцию выплатить? ― в тон ему ответил Лин-То.

― Я бы не отказался, ― брякнул Солдон, понимая, что зарывается, но не в силах остановиться. Где-то в нём ещё жили ненависть и боль, но сейчас они с Лин-То были в вертолёте одни… Впрочем, не выпустит же он управление надолго! Солдон понял, что пока находится в относительной безопасности.

― Я бы пока не хотел об этом думать, ― ответил Лин-То уже куда серьёзнее.

― То есть ты признаёшь, что виноват и что за порабощение соседей полагается выплачивать контрибуцию и просить прощения? ― спросил Солдон. Было интересно посмотреть на реакцию.

― Сказал же: не хочу об этом думать, ― огрызнулся Лин-То и дёрнул плечом.

― Но ведь придётся.

Лин-То промолчал.

Когда внизу под светлеющим небом показались на тёмной земле огни костров, Солдон понял, что они прибыли. Спускаться из кабины было страшно, упругая земля пока что надёжно держала его на своих ладонях, но он не знал, сколько это продлится.

Хорошо, что вертолётам было где приземлиться. Солдон осматривал окружающее, щурился на огонь. Особенно яркий костёр горел возле тёмного провала у подножия горы, который и был входом в Пещеру.

― Пойдём, ― сказал полковник Джюс, выныривая откуда-то из полумрака, и Солдон, постаравшись отвлечься от дурных мыслей, последовал за ним. Местность представляла собой подобие наспех сооружённого лагеря: на земле лежали брёвна, были сложены инструменты, одеяла.

― Здесь много… ваших? ― спросил Солдон.

― Достаточно, ― откликнулся Джюс. ― Попрятались, трусоваты они немного, но что есть, то есть.

Солдон отметил, что сам Джюс, видимо, совсем не похож на беллиорцев, населяющих эту местность.

Они подошли к костру, который озарял окрестности алыми отблесками. Возле него сидел пожилой беллиорец, он держал на коленях лист бумаги, свернутый в виде свитка. Беллиорец поднялся при их приближении.

― Это Ружеро, глава поселения, ― представил его Джюс. Солдон назвался; а рукопожатие было известно и у беллиорцев. Ружеро рассматривал его с превеликим любопытством и с опаской косился на тёмные силуэты вертолётов, возле которых сновали менвиты, вытаскивая инструмент.

― Я геолог, специалист по пещерам, ― сказал Солдон, всецело погружаясь в дело. ― Есть план коридоров? Сведения о длине завала? Стук изнутри слышно?

Ружеро протянул ему свиток, и Солдон всмотрелся в план при свете костра.

― Ничего не слышно, и про размеры завала мы тоже не знаем, ― сказал Ружеро.

Солдон вспомнил, что эта цивилизация ещё не достигла того же уровня технического прогресса, что и их собственная, и порадовался, что у него в сумке есть инструменты, которые могут помочь.

― Я должен посмотреть, ― сказал он. ― Подпорки, я смотрю, уже приготовили? Держите их поблизости.

― Пойдёмте, ― сказал Ружеро, и они втроём направились ко входу. ― Ваших там сто пятьдесят два, пересчитывал лично, список тоже составил.

― А ваших? ― спросил Солдон.

― Восемьдесят шесть, есть женщины и дети, ― ответил Ружеро, тяжело ступая по камням. ― И неизвестно, что с двумя часовыми, которые стояли глубже в коридоре. Может, успели убежать, может, нет.

Говорил он спокойно и сосредоточенно, невзирая на то, что дело уже явно обернулось трагедией. Солдон оглянулся на спасательный лагерь ― не только из любопытства, сколько для того, чтобы проверить, не преследует ли его кровожадный провал. Но нет. Уже было светло, показалось солнце, которое быстро поднималось в противоположной стороне.

― Смотри, ― сказал полковник Джюс, тронув Ружеро за рукав. Тот тоже обернулся, посмотрел, покачал головой.

― Что-то сдвинулось с места, ― сказал он. ― Похоже, нашей стране пришёл конец… Солнце вон где, где никогда прежде не бывало.

― Конец? ― испугался Солдон. ― Это же не из-за нас, нет?

― Не знаю, ― ответил Джюс. ― Не время сейчас об этом думать, людей нужно спасать. Если магии Гуррикапа конец, то и нам, понятное дело, тоже, тут и говорить нечего.

Солдон расслышал слово «магия», но решил, что ему показалось, а потом понял, что всё правильно. Беллиора была волшебной, в этом ещё предстояло разобраться. Если только всё не закончится раньше, чем они успеют. Вспоминая, он понимал, что мог бы догадаться и раньше. Пропадающие горы и пустыня, странное действие изумрудов, ходячий замок…

Ему пришлось прервать свою мысль: они пришли.

― Осторожно теперь, ― сказал Ружеро и открыл корзину, которая стояла у входа. Корзина была наполнена светящимися шариками. Солдон взял один такой и не смог сразу разобраться, как он работает. Наверное, тоже магия?

Один за другим они нырнули в подземный ход, и Солдон попытался унять колотящееся сердце. Ему казалось, что вот-вот своды коридора рухнут на него, и в который раз он почувствовал хрупкость и беззащитность человека перед слепыми силами природы. Он вспомнил, что там, внизу, ждут помощи двести с лишним человек.

Завал начинался сразу за поворотом. Судя по всему, он уже был отчасти раскопан, под ногами валялась кирка.

― Сколько уже вынесли? ― спросил Солдон. Ружеро показал ему место, где завал начинался. Кивнув, Солдон вытряхнул сумку прямо на пол. Он торопился.

Беллиорцы ни о чём не спрашивали, когда он налеплял на стены, потолок и камни завала сейсмологические датчики, которые, наверное, казались им просто небольшими пластинками. Солдон включил анализатор и распутал наушники. Анализатор он держал на коленях, то и дело проводя пальцем по экрану и запуская все имеющиеся в наличии программы.

― Передайте, чтобы не шумели, не разговаривали, ничего не роняли, ― сказал он, указав на выход. Полковник Джюс бросился выполнять его просьбу. Солдон надел наушники. На экране постепенно прорисовывались очертания коридора. Восемнадцать однотипных датчиков могли дать картинку, достаточную для того, чтобы понять, как действовать. Ружеро, закрывая себе рот рукой, склонялся у Солдона над плечом, и тот представлял, как у беллиорца захватывает дух от инопланетных технологий. Солдон включил звук.

Земля только на первый взгляд казалась безмолвной. На самом деле она говорила на своём языке, нужно было только научиться слушать и расшифровывать. Солдон вывел на экран звуковой график.

― Трещин пока нет, ― сказал он спустя минуту. График дёрнулся, и Солдон подскочил, внимательно глядя на завал. Либо это растрескивались пласты пород, грозя обрушиться, либо… Удар повторился, и через ещё несколько ударов Солдон уверился, что их издают люди. Он протянул Ружеро один наушник, и тот взял едва не с благоговением.

― Но расстояние? ― спросил он, когда понял. ― Ваша машина умеет его определять?

― Рентген ещё не готов, ― сказал Солдон, возвращаясь к изображению коридора. То, что он увидел, ему не понравилось. ― Но уже могу сказать: копаться мы тут будем долго. Особенно крупные куски породы можно разрезать лазером, а вытаскивать, привязав к вертолётам, но…

― Время, ― понял Ружеро. ― У нас мало времени, так? Горы уже тряслись до вашего прибытия.

Анализатор завершил работу, Солдон взглянул на трёхмерную схему, и у него в буквальном смысле опустились руки. Ружеро застонал, и так сообразив: завал на изображении уходил за поворот коридора и продолжался дальше. За поворотом он был раза в два длиннее.

― Мы не успеем, ― убито сказал Солдон. ― Даже если они копают нам навстречу. Это сутки, а горы рушатся уже сейчас…

― Исходим из того, что все уже готовы бежать и собрались в верхних коридорах, ― сказал Ружеро, пытаясь вернуть самообладание.

Пришёл Джюс, окинул их взглядом и сразу сделался мрачнее тучи.

Солдон привалился к стенке коридора, пытаясь сообразить хоть что-нибудь. Холод камня пугал его, светящийся фонарик валялся у ног.

― Тип породы, ― пробормотал Солдон, водя пальцами по экрану. ― Или обходной путь…

― Обходных путей нет, ― сказал Ружеро. ― Здесь и близко…

― Башня, ― сказал Джюс.

― Какая башня? ― уточнил Солдон. Он не видел в округе никакой башни.

― В которую я заключил Страшилу и Дровосека, ― пояснил полковник, и стало ясно, что Солдон вообще о нём ничего не знает, как и о прошлом этой страны, которое, наверное, было весьма бурным. ― Помнишь, Ружеро, Элли и её дядя прошли подземным ходом?

― Нужно немедленно отправить гонца! ― закричал Ружеро. ― Нужно, чтобы кто-то прошёл этим ходом к Пещере и проверил, завален он или нет! Там о нём не знают, он вообще заделан… Мы заделали, когда увидели…

В порыве чувств он сорвал с головы шапку и вытирал ею вспотевший лоб.

― Стойте, ― сказал Солдон и поднялся, мучительно соображая. ― Во-первых, к этой вашей башне можно попасть и по воздуху. Во-вторых, там тоже нужны анализатор и взрывчатка. Анализатор я отдам свой, сам буду подключаться через навигационную систему вертолёта прямо к программам внутри нашего корабля, будет то же самое. Вот что: вам нужен хотя бы ещё один геолог и ещё ― дождаться взрывотехников. Будь под этим коридором пустота, мы бы рванули тут всё по-быстрому, но это твёрдые скальные породы. Пока что будем работать лазером, но проблема в том, что эти камни, возможно, не допускают дальнейших обрушений. Когда мы разберём завал, неизвестно, что будет. Я, конечно, проверю, но шансы невелики.

Беллиорцы кивали, едва ли понимая некоторые его слова.

― Мой полковник! ― сказал Солдон, едва переводя дыхание. ― Прикажите приготовить тросы, чтобы вытаскивать камни. И ещё ― чтобы все были собирались сюда таскать камни, чем больше рук, тем лучше. А теперь выйдите все отсюда.

И он достал из сумки лазерный резак. Вместе с Ружеро и полковником Джюсом он отошёл почти к самому выходу из пещеры и положил резак на камень. Беллиорцы с восхищением смотрели, как из резака вырывается луч, который начинает крошить скальный завал.

Ильсор проснулся ни свет ни заря. Было холодно, у него зуб на зуб не попадал от ночной сырости, изо рта вырывались облачка пара. Он вскочил с мха под деревом, где устроил себе постель, и так и обомлел. Всё вокруг было жёлтым. Косые лучи солнца освещали жёлтую листву, превращая её в золотую. Мох пожелтел и стал суховатым, кусты и трава ― всё расцвело осенним цветом, заполыхало, как огонь.

― Красиво… ― прошептал Ильсор, забыв о холоде. ― Очень…

На кусте алели ягоды; Ильсор, не ожидая подвоха, схватил парочку и отправил в рот, но тут же скулы свело, а в язык словно вцепились мелкие иголки. Он выплюнул ягоды и решил больше их не трогать.

Он опять пошёл куда глаза глядят, надеясь найти что-то более съедобное и посмотреть, что ещё произошло с этой страной, пока он спал. Вскоре Ильсор нашёл полянку с грибами, укрытыми опавшей листвой, но на поверку каждый гриб оказался гнилым. Пришлось отыскать в сумке тюбик концентрата и довольствоваться синтетической едой.

Понадеявшись найти место, где осень заканчивается, Ильсор отправился дальше. Какая-то птица провожала его карканьем, между деревьями была натянута тонкая паутинка. Начинало пригревать солнце, но всё равно в одном лёгком комбинезоне было холодно. Вот бы догадался взять хотя бы куртку, но нет, оставил, думая, что тут всегда будет тепло! И ни спальник не захватил, ни плед, на который хоть какое-то моральное право имел…

Ильсор шёл ещё довольно долго, но не сразу заметил, что всё вокруг, хотя по-прежнему желтеет, но больше никуда не опадает. Он с удивлением осмотрелся. В желтоватой траве цвели жёлтые цветы, листва имела оттенок желтизны, даже камни, которые попадались по пути, казалось, имели песочный цвет. Здесь было несколько теплее, и он уверился, что вышел туда, куда осень не добралась. Можно было сплести венок, но было жалко цветы, ведь сейчас они были вестниками тепла.

Наклонившись, Ильсор коснулся пальцами раскрывшегося венчика одного из них и почувствовал на руке холодную каплю росы, а потом уловил неподалёку какое-то движение и вскочил, готовый защищаться.

В нескольких шагах от него стояла женщина, одетая в белую мантию с жёлтыми звёздами. Её седые волосы были сколоты сзади в пучок, а в руке она держала блестящую палочку. Женщина строго смотрела на Ильсора, и он мгновенно догадался:

― Вы фея! Фея Виллина! Фея Стелла говорила о вас! Здравствуйте!

― А ты пришелец со звёзд по имени Ильсор, тебя сложно не узнать, ― заговорила фея. ― Приветствую тебя в моих владениях, ты очень вовремя. Я уже хотела отправляться на поиски.

― Поиски? ― удивился Ильсор. ― Зачем?

Фея, шурша мантией, прошлась по полянке.

― Скажи, как давно ты видел хоть одного человека?

― Позавчера, ― помрачнел Ильсор. ― И это был мой генерал, от которого я убежал. Хотя нет, вчера утром я тоже видел какого-то человека, но он мелькнул далеко в лесу и пропал.

― То есть о том, что происходит в Волшебной стране, ты не знаешь? ― уточнила фея.

― Что происходит? ― подобрался Ильсор. ― Что-то случилось?

― Вкратце, ― сухо сказала Виллина, ― наша страна погибает. Сначала появились жёлтые полосы, и Стелла узнала, что им предшествует появление серого тумана. Потом всё начало вянуть и погибать. Стелла ищет причину этого, а я слежу за тем, как постепенно исчезает волшебство. Ты точно ничего об этом не знаешь?

Ильсор потрясённо покачал головой.

― Но это значит, что мы должны вам помочь! Мы, арзаки! Вы же нас приютили и дали укрытие от менвитов! ― Он едва не вцепился себе в волосы. ― А я хожу тут, ничего не знаю и просто отдыхаю! Как мы можем помочь?

― А себе вы помочь не хотите? ― спросил фея, достала из складок мантии крохотную книжицу, развернула, развернула ещё раз и ещё, и вскоре у неё в руках оказался огромный том. ― Я вижу, что из нашей страны не просто уходит магия, она становится опасна. Звери и птицы перестают понимать человеческий язык, а значит, они могут напасть и убить. Горы исчезают и проседают туда, откуда их взял Гуррикап…

― В Пещеру! ― в ужасе закричал Ильсор. ― Что я наделал!

Фея отвлеклась от своей волшебной книги и посмотрела на него.

― Но почему ты? Я искала тебя просто потому, что ты ― предводитель арзаков, потому и разрешила тебе попасть в Жёлтую страну. Чем ты виноват в произошедшем?

― Может, и не виноват, ― нервничая, сказал Ильсор. ― Но ведь это я всё устроил! А теперь… Может, именно наше появление виной тому, что страна гибнет! И мы тоже все можем погибнуть! Скажите же, что я должен сделать, чтобы поправить всё как было?

Виллина закрыла книгу и посмотрела на него.

― Я не знаю, ― ответила она. ― Если у кого и есть какая-то информация, так это у Страшилы Мудрого в Изумрудном городе. Впрочем, у меня самые дурные подозрения, и от феи Стеллы нет никаких вестей уже сутки. Ты что-нибудь знаешь про печать?

― Нет… ― ошарашенно произнёс Ильсор. ― Но если вы хотите, чтобы я отправился в Изумрудный город, то я немедленно…

― Не стоит утруждаться, ― терпеливо произнесла фея. ― Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.

Ильсор послушно закрыл глаза, не зная, чего ожидать. Он был в таком смятении, что нельзя было передать словами. Только что он чувствовал себя отлично, а тут его отпуск оказался коварной ловушкой. Нельзя было расслабляться и пускать всё на самотёк! Вот что произошло: они погубили эту чудесную страну… А может, менвиты постарались?

― Можно открывать, ― разрешила Виллина. Ильсор открыл глаза и не сдержал изумлённого вскрика: они стояли перед дворцом Страшилы Мудрого в Изумрудном городе.

― Вот так вот взяли и перенеслись? ― недоверчиво спросил он, рассматривая собственные руки.

― Идём, ― сказала Виллина и увлекла его по ступеням. Едва войдя, она тут же подозвала к себе девушку, которая попалась им навстречу.

― Фея Виллина! ― воскликнула та и поклонилась.

― Где стражники? ― обеспокоенно спросила фея. ― Мы идём к Страшиле Трижды Премудрому, доложи о нас, пожалуйста.

Девушка замялась, бросая смущённые взгляды по сторонам.

― Стражи нет, ― сказала она. ― И Страшила… Я провожу вас туда, где вам всё объяснят.

Переглянувшись, Ильсор и Виллина последовали за ней.

― Кухня? ― догадался Ильсор и ускорил шаг, понимая, как соскучился. В дверях он сгрёб в охапку первого из своих, кто оказался ближе всех, и уткнулся в него.

― А-а! ― заорал Тоци от неожиданности и выронил толстую книгу, которую прижимал к себе. ― Ильсор, ты как здесь оказался?!

Его схватили Айтерн, Ледо и Нирно, и только выбравшись из их объятий, Ильсор увидел, что на кухне они занимаются вовсе не своими профессиональными обязанностями. Мало того, здесь ещё откуда-то взялся Нирно, хотя он, вроде бы, должен быть в Фиолетовой стране…

― Привет, ― неуверенно сказал Ильсор Тиму и Фреду, которые приветствовали Виллину. Только теперь к нему подошёл непривычно серьёзный Ниле, чтобы обнять последним.

― Что происходит? ― спросила фея Виллина.

Ильсор увидел, что на кухонном столе стоит передатчик, на который с подозрением посматривает толстый беллиорец, наверное, хозяин кухни, а служанка и вовсе старается держаться от инопланетной машины подальше. Но откуда здесь взялся передатчик?

― Страшилы нет! Дуболомов нет! Тилли-Вилли нет! ― догадалась Виллина, осматривая присутствующих. ― Всё ещё хуже, чем я думала!

Фред кивнул и набросился на Ильсора:

― Ты видел Энни? Встретил её? Она отправилась тебя искать и пропала! От неё нет никаких вестей!

― Я её не видел! ― ответил Ильсор, тревожась ещё больше. Казалось, на него разом обрушились все беды, какие только могли. ― Я только генерала видел, но от него я убежал!

Все осматривали его, теперь пристальнее, и он устыдился грязной и рваной одежды и спутанных волос.

― Но как же ваша система слежения? ― осторожно спросил он. ― И откуда у вас передатчик, он же остался в лесу?

― Волшебный ящик тоже перестал работать? ― полуутвердительно произнесла Виллина, и ей пришлось опереться плечом о косяк, когда она поняла, что права.

― Это другой передатчик, а местный монитор сломался, ― сказал Ниле, рывком поправляя стянутые в хвостик волосы. Жест был нервным и дёрганым. ― Ты уже знаешь про обвал в Пещере?

― Знаю, ― кивнул Ильсор, ― это я виноват, и…

Ниле остановил его одним движением руки, как будто не принимая самообвинения.

― Первыми неладное заметили в Ранавире, ― сказал он, обращаясь и к нему, и к Виллине. ― Жёлтые полосы, которые вызывали осень.

― Знаю, ― кивнула фея. ― Стелла рассказала мне, когда прибыла из долины Марранов. Их дозорные попали в этот туман, и он изменил их до такой степени, что они чуть не убили менвитского лётчика, который приземлился в их владениях. С лётчиком был техник, который сам привёл летающую машину обратно в лагерь…

― Риган?! ― ахнул Ильсор.

― Ты много пропустил, ― сказал Тоци, погладив его по спине. ― Мы сами только что узнали. Ему даже орден дали.

― И пистолет, ― добавил Ледо. ― Не говори, сами в шоке.

― Стелла отправилась искать причины происходящего, ― продолжила Виллина, ― она опиралась на легенду о Гуррикапе, в которой говорится, что он при создании этой страны запечатал всё зло, которое тут раньше было. Вероятно, кто-то снял эту печать, и её нужно вернуть на место. Больше я ничего не знаю.

― Геологи обнаружили, что горы начинают проваливаться, ― мрачно сказал Фред, постукивая ногтем по крышке передатчика. ― И, вспомнив про Пещеру, поспешили предупредить Ранавир. Теперь у входа в неё идёт спасательная операция, а я отправляюсь проверить запасной выход, о котором когда-то узнала Элли. Хорошо, что уже собрался ― правда, не туда, а искать Энни…

― Передатчик, ― напомнил Ильсор.

― Никакие местные средства связи не работают, ― объяснил Тоци, ― и когда штурман летал в Фиолетовую страну за взрывотехниками, закинул его нам. Мы, конечно, сначала перепугались, когда тут сел вертолёт, и попрятались, но Ледо узнал «двойку», а Нирно вообще остался с нами.

― Я тут нужен на случай, если этот запасной коридор завален, ― скупо сказал Нирно. Только теперь Ильсор увидел у его ног плотно застёгнутую сумку и догадался, что там лежат взрывпакеты.

Нирно перехватил его взгляд.

― Из двадцати, нами утащенных, у меня шесть, ― сказал он. ― Думаю, хватит.

Ильсор прижался спиной к буфету, потёр ноющие виски. Он мог представить, что творится у входа в подземелья. Полковники, конечно, не дадут совершиться насилию, но вытащенным из пещеры парням придётся плохо, потому что куда им ещё деваться, если не в Ранавир? Хотя, может, догадаются настоять на своём и уйти по-хорошему… А если и полковники не смогут удержать остальных менвитов, которые почувствуют лёгкую добычу? Или нет, они не таковы, не станут обижать тех, кто едва не погиб… Своё имущество они портить не станут!

Почему-то он ни минуты не сомневался, что всех вытащат живыми. Иначе это было бы слишком плохо, об этом он думать не хотел и стыдился своей трусости.

― Наши действия, ― сказал Фред, выпрямляясь. Теперь он был главным у беллиорцев, и Ильсор понимал, как тяжело ему приходится. ― Мы с Нирно идём в Пещеру через вход в башне.

― И я, ― сдвинув брови, сказал Тим. Он был одет по-походному, а на поясе у него красовался пистолет. Ильсор знал, что местные пистолеты не обладают такой разрушительной силой, как их оружие, но с их помощью можно было убить кусочком металла, и он не сомневался, что Тим сможет защитить себя.

Видимо, Фред решил, что спорить с Тимом себе дороже, в противном случае его придётся связать и оставить в городе насильно.

Откуда-то донеслось рычание, и Ильсор насторожился.

― Что это? ― спросил он, машинально хватаясь за рукоятку ножа, который был заткнут у него за пояс.

― Это Несмелый Лев, ― вздохнул Ниле. ― Ты же его знаешь, так? Он одичал и оголодал. Животные здесь потеряли разум и дар речи… ― Он потерянно махнул рукой.

Ильсор кивнул, принимая печальное известие.

― Но что должен предпринять я, если вы отправляетесь в Пещеру? ― спросил он. ― Позвольте, я отправлюсь с вами? Это всё же была моя идея просить убежища…

Фред взглянул на него с изумлением.

― Ты что, считаешь себя виноватым?! ― воскликнул он. Ильсор смутился.

― Отчасти, ― признался он.

― Ты не хочешь остаться за главного в городе? ― поинтересовался Фред. ― Ты отличный руководитель, и я не сомневаюсь… ― Он оборвал самого себя. ― Впрочем, нечего терять время! Мы отправляемся немедленно, а вы разберётесь на месте, что делать. Я расскажу в городе и окрестных деревнях, что фея Энни пропала, и велю сформировать поисковые отряды. Дорогая Виллина, спасибо вам за помощь!

― Не за что, ― с достоинством ответила фея. ― Я не могу надолго покидать свои владения, но сейчас я немедленно отправлюсь в различные места нашей страны и посмотрю, что там происходит и чем я могла бы ещё помочь. Вдруг я сама найду Энни!

Ильсор хотел попросить её о том, чтобы она заставила завал исчезнуть, в крайнем случае, перенесла бы Тима, Фреда и Нирно в нужное им место, но фея уже исчезла.

― Феи не слишком любят вмешиваться в наши дела, ― пояснил дворцовый повар, который до этого молчал. ― Придётся справляться самим. Хорошо ещё, хоть в чём-то помогли. Без Страшилы плохо, ― вздохнул он. ― Он бы что-нибудь придумал…

Тим и Фред надевали рюкзаки, а Нирно с осторожностью поднял свою сумку. Ильсор уже заинтересованно косился на передатчик, не признаваясь себе, как ему хочется услышать Лон-Гора и самому дать о себе знать. Вот Ниле наверняка уже успел перекинуться парой слов с Фиолетовой страной и узнать, что Найдан в порядке…

― Кто это топает? ― спросил Ледо, прислушиваясь. Шаги приближались, Ильсор вскинулся, узнав их, и так и замер на месте. Бежать во двор через заднюю дверь? Не позор ли это? Страх едва не оказался сильнее его, но всё же он остался, вцепившись в плечо Тоци.

― Мне сказали, тут вроде бы штаб теперь… ― пробасил Баан-Ну, появляясь в дверях.

Уже светило солнце, и развёрнутый у входа в Пещеру лагерь можно было окинуть взглядом, если подняться ко входу. Сложив руки на груди, Урфин мрачно осматривал застывшие у кромки леса вертолёты, разложенные костры, сваленные инструменты. За его спиной Солдон крошил своей машинкой тяжело поддающуюся скалу, перед ним поднималось распухшее и какое-то чужое солнце, которое вставало совсем не там, где раньше. Всё сдвинулось с места и летело кувырком, и Урфин не знал, за что цепляться. Осталось ли в этом новом мире хоть что-то из прежней жизни? Он хотел всё изменить, но не смел и думать о том, чтобы тронуть основы, на которых стояла Волшебная страна, да и как бы он смог?

― Мой полковник, ― позвал Солдон, и Урфин с готовностью повернулся к нему. Этот арзак был вовсе не таким, как Риган; впрочем, и того было не узнать, особенно сегодня ночью. Хотя бы изумруды ещё действовали, и то хорошо.

Урфин догадывался, что произойдёт после того, как волшебство исчезнет. Жители Волшебной страны останутся посреди голой равнины, беззащитные перед Большим миром, голодные ― они не очень-то умели запасать еду впрок, ― умирающие от холода ― кто и когда здесь шил тёплую одежду и был готов к холодам? На них будут нападать хищные звери, еда станет смыслом жизни, а чтобы пойти за дровами в лес, нужно будет собирать вооружённый отряд. Урфин не знал слова «апокалипсис» из энциклопедии Страшилы, но то, о чём он думал, было именно им.

― Мой полковник? ― снова позвал Солдон, и Урфин встряхнулся.

― Простите, задумался, ― сказал он.

― Нужно уже готовить инструменты, чтобы вытаскивать камни, ― ответил Солдон. Под глазами у него залегали глубокие тени, и понятно, он же не спал всю ночь. ― Щебнем можно пренебречь, но здесь есть большие куски… Я пока подрежу ещё немного, проверю всё датчиками ещё раз, и…

― Понял, ― кивнул Урфин и начал спускаться.

Рудокопы собрались вокруг костров и только и ждали команды, приготовив лопаты, кирки и заступы. Женщины варили похлёбку, притихшие дети спали ― кто на руках у матерей, кто на сложенных в кучу мешках. Менвиты держались поодаль, разворачивали привезённые сетки, доставали крепкие тросы с крючьями. Урфин подумал, что они наверняка тоже голодные, но никто не пытался подойти ближе. Уже было опытным путём проверено, что при приближении несостоявшихся завоевателей младенцы начинают плакать от страха, женщины прячутся за мужей, а те хватаются за подвернувшийся под руку инструмент.

― План такой, ― сказал Урфин. ― Обвязываем камни тросами, потом вертолёты их вытаскивают. Более мелкие камни выкатываем вручную. Пока нет взрывотехников, занимаемся этим. Солдон уже почти готов. Всё понятно?

― Да, ― ответил Ружеро, поднимаясь. ― Так, быстро, бригады, готовьтесь, работаем посменно!

― Есть, мой полковник, ― сказал Лин-То за спиной Урфина ― подошёл он неслышно. ― Разрешите, я первым опробую этот способ вытаскивать камни?

― Разрешаю, ― кивнул Урфин. Лин-То направился к своему вертолёту, открыл дверцу. Раздался многоголосый визг, распахнулась дверца с другой стороны, и на землю посыпалась разновозрастная пищащая от ужаса ребятня. Урфин только закатил глаза: детское любопытство оказалось сильнее страха, и он не знал, плохо это или хорошо?

― Мне сообщили, тут вроде бы штаб теперь… ― сказал Баан-Ну, заходя на кухню. Напуганные придворные разбегались от него, когда он шёл по коридорам, удалось только поймать какую-то девицу, которая, трясясь от страха, показала дорогу сюда.

Если штаб был не в тронном зале, а непонятно где, то это значило, что дело уже приняло скверный оборот. Как и говорила Энни, правитель, сделанный из соломы, наверняка тоже перестал двигаться. Не зреет ли здесь государственный переворот? Генерал мог бы поручиться, что да. Привратник был испуган, когда он колотил в калитку кулаками, но выдал ему зелёные очки, несмотря на спешку, и Баан-Ну бегом помчался во дворец, оставив стража где-то позади. Он и так преодолел весь путь почти бегом и только поражался своей выносливости и гордился ею. Сковородку Энни он так и не выбросил ― не поднялась рука.

Жители города показались ему куда более подозрительными, чем в прошлый раз. Они почти не обратили на него внимания, напротив, они собирались на улицах кучками и вели встревоженные разговоры, а некоторые шмыгали туда-сюда, прижимаясь к стенам домов. Баан-Ну усмотрел в этом признаки приближающейся революции, о которой предупреждал Тонконюх, и, хотя она его не касалась, на всякий случай испугался.

Ему разрешили войти во дворец, и он только теперь рассмотрел человека, который сторожил подъёмный мост. В другое время Баан-Ну умер бы от зависти, прикинув длину его бороды, заплетённой в косу, но сейчас ему было не до этого. Он влетел в просторную и светлую кухню, немного похожую на кухню в замке, где ночевали они с Энни, и даже не подумал достать пистолет, а сначала оглядел тех, кто там был: толстый беллиорец и прячущаяся за него женщина, ещё два беллиорца, не похожих на них, и несколько арзаков, среди которых Баан-Ну вроде бы опознал того повара, на которого ругался за пересоленный суп. Тут он взглянул в сторону и так и обомлел: за ещё одним арзаком стоял Ильсор. Он был куда более измождён и оборван, чем тогда, когда они встречались в последний раз, и Баан-Ну с трудом удержался от того, чтобы схватить его и прижать к себе, помня, чем это закончилось. Да и нож у Ильсора всё ещё был, и пугать беглого слугу не стоило.

― Я… эм… ― проговорил Баан-Ну, совсем растерявшись. ― Я… Здравствуйте?

― У него рюкзак Энни! ― воскликнул один из беллиорцев, тот, который казался младше, и на Баан-Ну глянуло дуло доисторического по рамерийским меркам пистолета. ― Что ты с ней сделал, негодяй?!

― Я?! ― изумился Баан-Ну. Его рука сама собой дёрнулась к очкам ― сорвать их, окинуть наглеца чистым взглядом и заставить замолчать ― но он вовремя остановился. ― Я ничего с ней не делал! Она пропала!

― Тим, убери оружие! ― прикрикнул беллиорец постарше. ― Мы и так знаем, что она пропала, три дня назад!

― Вы не поняли, она пропала сегодня ночью у меня из-под носа! ― воскликнул генерал, боясь, что ему не поверят.

― Что вы делали вместе?! ― изумился младший. Пистолет он убрал, и Баан-Ну мысленно выдохнул: он отобрал бы оружие без труда, но свалки не хотелось. Он снял с плеча рюкзак и поставил на пол. Глухо стукнула сковородка.

― Искали вот его, ― тяжело вздохнул Баан-Ну, показав на Ильсора.

― Меня?! ― изумился тот. ― Зачем?!

Баан-Ну помялся, не зная, может ли выдавать чужую тайну и не выдаст ли случайно свою, и наконец нашёл компромисс:

― Она ― по личным причинам, я ― по политическим! Мы искали Ильсора вместе, целый день.

― Лжёте! ― воскликнул тот, кого звали Тимом. ― Энни ― хорошая девочка и разбирается в людях, она никогда бы не пошла с таким мерзавцем!

― Но она пошла! ― возразил Баан-Ну, уже понимая, как дико звучит его история, и догадываясь, что ему не поверят. ― И я даже спас её от злобных лис, которых, в свою очередь, спас некоторое время назад от наводнения… Лисы укусили её за ногу, и я…

На лицах было написано недоверие и готовность если не выгнать его, так подвергнуть жестокому допросу, а кто его знает, на что способны эти беллиорцы и до какой степени зол на него Ильсор?

― Господин генерал, скажите правду! ― потребовал второй беллиорец. ― Если вы что-то сделали с Энни, а потом пришли сюда, чтобы снять с себя подозрения, то, клянусь, я пристрелю вас и не пожалею об этом!

― Стойте, ― сказал Ильсор и вышел из-за спины арзака, за которым стоял. ― Он говорит правду.

― А ты откуда знаешь? ― вытаращился на него Тим.

― Я знаю его как облупленного, он не придумывает, ― сказал Ильсор. Это было обидно, но Баан-Ну уцепился за соломинку и закивал.

― Что произошло? ― спросил Ильсор. Он нервничал, это можно было понять по тому, как он то и дело пытался откинуть волосы со лба и закусывал нижнюю губу. Генерал уже сообразил, чем можно убедить всех, что он не лжёт, но помощь пришлась кстати.

― Мы встретили животное под названием «медведь Топотун», ― сказал он. ― Как бы я узнал его имя, если бы Эн-Ни мне не сказала?

― Мог заставить, ― быстро отозвался Тим. Баан-Ну поморщился, сбросил сумку и пододвинул к себе табуретку. Он едва чувствовал ноги, так устал.

― А вот теперь по порядку, ― сказал он.

Приятно было взять дело в свои руки, теперь главное ― не дать Ильсору снова удрать.

Беллиорцы уже не боялись вертолётов, и никто не разбежался, когда у опушки приземлился «первый». Солдон отдыхал, держа в руке лазерный резак, пока у входа в Пещеру слышался грохот камней: это растаскивали завал. Беллиорцам доставалось только насыпать в корзины мелкие и средние камни, а камни покрупнее взяли на себя менвиты ― так уж получилось, и теперь очередной такой камень катился со склона. Аль-Рос и Ни-Лат отряхнули ладони и вернулись обратно в пещеру, не проводив его взглядом.

Солдон прищурился ― глаза болели от недосыпа и яркого солнца, которое уже не давало столько тепла, сколько раньше, ― и обрадовался, рассмотрев, что первым от вертолёта к нему бежит Фоле.

― Привет, ― сказал он, обнимая товарища. ― Видите, я был прав, горы проваливаются.

― Ничего хорошего, ― ответил Фоле и осмотрел его. ― А ты вообще спал?

― Около часа, ― признался Солдон, умолчав о том, что сном это было трудно назвать.

Остальные геологи сваливали в кучу свой инструмент, не слишком-то нужный здесь; Мон-Со, устало потирая виски, выбрался из кабины, перед этим сказав что-то по рации.

― Привет! ― запыхавшись, сказал Шойн, добравшись до Солдона, и подозрительно оглянулся. ― Вот проклятье, здесь же...

― Полно менвитов, хотели вы сказать? ― педантично уточнил Бу-Сан. ― Что есть, то есть.

― Они нас не обидят, ― попробовал заверить его Солдон. ― Наверное… По крайней мере, им сейчас не до нас.

Подошёл полковник Джюс, и Солдон быстро перезнакомил их всех и ввёл своих в курс дела.

― Угу, ― подтвердил полковник его слова и запустил руку в карман. ― Хорошо, что таскаю горсть с собой. Разбирайте.

Каждый из них взял себе по изумруду, а Бу-Сан вытащил свой и сравнил камни.

― Зачем это? ― спросил он.

― Моё распоряжение, ― сухо ответил Джюс. ― Не расставаться с ними, понятно?

― От них что-то меняется в голове, ― добавил Солдон. ― Мне Лин-То так и сказал.

Радость на лице полковника трудно было не заметить.

― Солдон, может, пойдёшь спать? ― спросил Лиар и попытался отнять у него резак. ― Мы тут справимся.

Солдон с недоверием посмотрел на вход в Пещеру, куда уже протягивали длинный толстый трос.

― Действительно, ― вмешался Джюс. ― Идите, мы вас разбудим, если что.

Бросать незаконченное дело было мучительно, но усталость оказалась слишком сильна. Солдон кивнул и побрёл по лагерю, пытаясь найти удобное место. Едва он попробовал устроиться на сложенных мешках, как над ним появился Мон-Со и подал ему руку, чтобы помочь подняться.

― В вертолёт, ― сказал он. ― Не пойдёте ― понесу.

Угроза была серьёзной, и Солдон не сомневался, что он её выполнит, Мон-Со был человеком слова. И почему только менвиты не умеют ни о ком заботиться, а маскируют участие пренебрежением или, того хуже, угрозами?

Солдон залез в кабину «первого» и стал устраиваться, сбросил с сиденья ремни и откинул спинку. Через лобовое стекло было отлично видно, что делается в лагере; застрекотал вертолёт Лин-То и завис у входа в Пещеру. Приподнявшись, Солдон следил за тем, как он с усилием продвигается вперёд, и только когда глыба показалась наружу и ухнула на отведённое для обломков место, он успокоился и откинулся назад, собираясь спать. Дверцу он захлопнул, втайне опасаясь, что ожившая земля доберётся до него, но тут кто-то осторожно поскрёбся в неё.

Кто мог подойти со стороны леса? Солдон сидел на месте второго пилота, чтобы, если что, не мешать Мон-Со, и никого не видел.

Подумав секунду, он преодолел страх и открыл кабину. Дверца поддалась, и Солдон едва не ахнул.

― Ильсор?! ― спросил он. ― Что ты здесь делаешь?

Вождь арзаков приложил палец к губам, его запрокинутое лицо было бледно, сам он казался настолько уставшим и потрёпанным, что к сердцу подступала непрошеная жалость.

― Я бродил тут в округе, ― сказал он, ― и кое-что нашёл. Хочу помочь. Увидел, что ты один, и подошёл.

― Что это? ― спросил Солдон, выпрыгивая из кабины. Сон отступил.

― Там что-то вроде пещеры, она ведёт куда-то глубоко, ― заговорил Ильсор, отступая в сторону леса. ― Вдруг это выход?

― Но почему сам не подошёл, а ждал, пока я окажусь один?

― Потому что! ― сердито ответил Ильсор. ― Они схватят меня… Я же зачинщик всего.

В его словах была доля истины; Солдон оглянулся, поискал в сумке хоть что-нибудь и нашёл маленький резак, а из кармана достал светящийся шарик.

― Пойдём проверим, ― сказал он. ― Если это не выход, то нечего давать ложную надежду. Хотя почему Ружеро ничего не сказал?

― Он и сам мог не знать, ход очень старый. Помнишь, как мы бежали из Ранавира? Вот примерно такой же, ― сказал Ильсор и для верности схватил его за рукав. ― Идём скорее!

Они углубились в лес и стали подниматься выше, Солдон рассудил, что ход надёжно спрятан в лесу, который покрывал склоны гор.

― Далеко ещё? ― спросил он, когда лагерь остался позади, а надрывный гул вертолётного винта стал глуше.

― Немного, ― ответил Ильсор. Он даже не запыхался, и Солдон подивился его выносливости. ― Вот.

Они стояли перед провалом, который больше всего походил на глубокую яму в земле. Солдон присел перед ней, пытаясь заглянуть в темноту. Яма изгибалась, уходя куда-то в глубину горы, и он решился, бросил вниз шарик.

― Своды есть, ― напряжённо сказал Ильсор. ― Что думаешь? Полезем?

― Одни не справимся, ― сказал Солдон и поднялся. ― Нужны верёвки и инструмент. Но пещера естественная, это я тебе сразу скажу, следов обработки нет, может, и не выход это вовсе. Так вот, если не хочешь показываться, уходи, а я приведу…

― Нет, ― нахмурился Ильсор и встал у него на пути. ― Ложная надежда? И что, трудно туда слазить и посмотреть? Тебе, такому ловкому и сильному? Мне-то нельзя, потому что я вождь, а вот ты…

Солдон смотрел на него неподвижным взглядом, всё яснее понимая, что за время странствий с Ильсором что-то произошло.

― Мой вождь, которого я знаю, не сказал бы так, а полез бы первым, ― медленно произнёс он. ― Что случилось, Ильсор?

Он говорил это, но больше всего на свете ему хотелось отойти от края ямы. Она не была живой, она не двигалась, просто естественный провал, но Солдон всё равно боялся оборачиваться. Лезть туда одному? Ну уж ни за что!

― Что случилось, ничего не случилось! ― раздражённо ответил Ильсор. ― Просто хочу помочь своим, а ты, значит, не хочешь?

Солдон смотрел на него ещё несколько мгновений.

― Ты не спросил, кто такой Ружеро, ― произнёс он.

― А это важно?

Солдон помолчал ещё немного, по-новому рассматривая бледное лицо, разорванную одежду, грязные волосы своего вождя.

― Вопрос в другом ― кто ты?

Выражение лица Ильсора изменилось так, что он отшатнулся.

― Догадался! ― с торжеством произнёс Ильсор и с силой толкнул его в грудь.

Солдон закричал и рухнул в яму спиной вперёд.

Их старались ни на минуту не оставлять одних, Ильсор заметил это, хотя был занят едой и спором со своим бывшим хозяином.

― Как можно соваться туда, не знаю, куда? ― кипятился он.

― Вот именно! ― возражал Баан-Ну, тоже не забывая про завтрак. ― Там какой-то серый туман, который касается кустов, и они желтеют, а мы будем сидеть на месте?

― Вы что, знаете, как его победить? ― нахмурился Ильсор. ― Может, он волшебный! Его не взять лазером, а у вас из магии только гипноз, у нас и того нет! Нужно ждать, пока вернутся феи.

― А пока сообщить всем, чтобы боялись серого тумана, ― добавил Ниле, надел наушники и стал крутить настройки передатчика.

― Я потерял напарницу ― и должен сидеть на месте? ― возмутился Баан-Ну, обвиняюще указывая на Ильсора ложкой. ― И, между прочим, из-за тебя! Из-за тебя, потому что это ты удумал удрать! Из-за тебя, потому что за тобой пошла Эн-Ни! Чем ты ей голову задурил?

Ильсор от изумления едва не посмотрел ему в глаза, но вовремя опомнился.

― Вы бы ели кашу, мой генерал, а то остывает, ― сказал Айтерн, и в его тоне не слышалось ничего хорошего, напротив, он был почти угрожающим.

Ниле передал на всех частотах, чтобы боялись серого тумана, и отключил связь.

― А вы бы лучше не спорили, а придумали, как нам спасти эту страну, ― предложил он.

― Идеи приходят на свежую голову! ― сказал Баан-Ну. Наверняка пытался намекнуть, что всю ночь не спал.

― Пойдёмте, покажу вам дорогу в гостевые комнаты, ― поднялся Ильсор, уже понимая, что разговора без свидетелей им не избежать, и чем раньше, тем лучше.

― Но… ― вскинулся Ниле, и Ильсор остановил его, одним жестом показывая, что всё будет хорошо. Баан-Ну увидел этот жест, и на его лице отразились странные чувства, то ли восхищение, то ли зависть.

По коридорам дворца они шли вместе, Ильсор впереди, и это казалось пародией на прежнюю жизнь, когда Ильсор был тенью своего хозяина.

― Здесь, ― коротко сказал Ильсор, открывая дверь одной из спален, и прикусил язык, чтобы по привычке не рассыпаться в подобострастных любезностях.

Баан-Ну бросил сумку на пол и тяжело осел на застеленную зелёным покрывалом постель. Теперь было видно, как он устал и измучен: под глазами у него залегли глубокие тени, взгляд почти бессмысленно блуждал по сторонам.

― Вы хотели что-то мне сказать, ― напомнил Ильсор, стоя над ним и скрестив руки на груди.

― Я? ― изумился Баан-Ну.

― Мой генерал, ― покровительственно сказал Ильсор, ― я действительно знаю вас как облупленного, вы сами от меня ничего не скрывали. Говорите.

― В своих странствиях... ― начал Баан-Ну, протянул руку потереть глаза, но наткнулся на стёкла очков. ― В своих странствиях я встретил короля лис, под чьим началом были объединены два племени подданных. И он дал мне совет… Так как ты вождь у своих, а я по-прежнему генерал, то мне…

― Вам придётся со мной считаться, ― закончил Ильсор. Ему не хотелось мучить генерала, когда он видел, что тому трудно это произнести.

Баан-Ну уныло кивнул.

― Именно это он и сказал. Велел поговорить с тобой и выяснить, чего ты хочешь.

― Сначала примите тот факт, что я вообще чего-то хочу, ― ответил Ильсор. Разговаривать с генералом казалось бесполезным, всё равно он упрям и будет гнуть свою линию, и казалось, заранее можно предсказать, чем закончится очередной их разговор. Впрочем, сейчас было совсем не так, как на кухне заброшенного замка: Ильсор не испытывал страха, только равнодушно готовился выслушивать обвинения и отповедь.

― Ты меня боишься? ― спросил Баан-Ну. Хорошо хоть, не трогался с места и не пытался снова облапить.

― Нет, ― признался Ильсор. ― А должен?

Он ответил с максимальной честностью, и сейчас, глядя на бывшего хозяина, понимал, что в самом деле не испытывает страха. Раньше он боялся разоблачения, но генерал настолько ему доверял, что это казалось невозможным. Теперь же он от него никак не зависел и распоряжался собой открыто и без оглядки.

Генерал задумчиво поскрёб подбородок и неохотно признал:

― Нет… Неприятно, когда тебя боятся.

― Вот видите, ― обрадовался Ильсор и спохватился: ― А вы меня боитесь?

То ли с Баан-Ну что-то произошло по дороге, то ли так влияло волшебство этой страны, но он повёл себя так, как Ильсор не ждал.

― Боюсь, ― просто ответил он и посмотрел сквозь зелёные стёкла, ожидая ответа. Ильсор поспешно отвёл взгляд: мало ли что. Ответ обескураживал.

― Я не собираюсь вас убивать, смещать с должности или запирать в грузовом отсеке, ― сказал он наконец, пытаясь обратить в шутку это дикое заявление, но Баан-Ну не поддался.

― А что ты тогда сделаешь?

― В отдалённой перспективе ― устрою государственный переворот и свергну Гван-Ло, в ближайшей ― буду ждать новостей и действовать по обстоятельствам. Пока что я управляю столицей…

― Поздравляю, головокружительный карьерный рост, ― поддел Баан-Ну.

― А вас прошу не путаться под ногами и не делать глупостей, ― закончил Ильсор. ― Под глупостями я понимаю то, что вы называете подвигами.

― Знаешь что! ― вспыхнул Баан-Ну и даже поднялся. Ильсор едва удержался от того, чтобы не отпрянуть. ― По-твоему, спасти племя разумных зверей ― глупость? Спасти Эн-Ни ― глупость? Прибежать сюда с известиями ― тоже глупость?

Пришлось задуматься.

― Нет, ― наконец признал Ильсор. ― Но здесь становится опасно, и, если вам повезло несколько раз, неизвестно, повезёт ли ещё.

Генерал так и обрушился на кровать:

― Ты что это, за меня переживаешь?!

― Да, ― сухо пояснил Ильсор. ― Если с вами что-то случится, на Рамерии придётся давать объяснения, возможности подпольной деятельности могут быть не такими широкими, как если бы мы вернулись в целости. В конце концов, кто будет вешать лапшу на уши Верховному?

― Вот оно как, ― скривился генерал. ― Уже уверен, что я пойду против него?

― Куда вы денетесь, ― вздохнул Ильсор. ― Если даже Ман-Ра начал что-то подозревать.

Про отпор, данный Ман-Ра, он слышал краткий рассказ, а генерал не знал и того, и можно было приукрасить.

― Мой генерал, ― продолжил Ильсор, не дожидаясь ответа. ― Я должен пояснить, раз вы желаете пояснений. Вы по-прежнему мой генерал и командир экспедиции. Но рабов в экипаже больше нет. Хотите сотрудничества ― будьте любезны каждого арзака воспринимать как равного себе. Далее: я видел, как вы собирались пожертвовать жизнью, усмиряя замок, и восхищён вашим поступком, я сделал бы так же. Я не умаляю вашу находчивость в спасении лисьего государства, я рад, что вы не бросили Энни, но если желаете взяться за старое, получите отпор. И… ― он запнулся, не зная, выдавать ли то, что мучило его, и наконец решился. ― Я должен извиниться перед вами. Перед тем, как убежать от вас, я наговорил того, что говорить не стоило, и возвёл на вас…

― Я бы никогда! ― в запале перебил его Баан-Ну.

― Я знаю, ― ответил Ильсор. ― Потому и извиняюсь: так принято между равными.

― Значит, я тоже перед тобой должен извиниться? ― неуверенно спросил генерал. ― За что? За то, что ты был моим рабом? Так все арзаки были рабами. За то, что без тебя не могу?

― За то, что я был для вас вещью, полагаю, ― холодно ответил Ильсор. ― Как записная книжка или ботинок…

― Зеркалом, ― поправил Баан-Ну. ― Я смотрелся в тебя, и мне казалось, что я лучше, чем есть на самом деле.

― Я показывал то, что вы хотели видеть, ― пояснил Ильсор. ― Надеюсь, теперь вы прозрели.

― И что же ты мне покажешь, когда я прозрел и хочу видеть правду?

Озадаченно коснувшись лба, Ильсор помолчал. То ли волшебство Беллиоры благотворно подействовало на ум генерала, то ли он сам изменился под воздействием того, что пережил, но Ильсор не знал, как ему ответить.

― Я не знаю, ― признался он. ― Я так привык показывать то, что вам хочется, а теперь не знаю, как быть. Наверное, я должен прозреть сам. Впрочем, я рад, что мы поговорили, не желая друг друга убить, и я…

― Никогда не хотел тебя убить, ― прервал Бааан-Ну, ― только спасти: от беллиорцев и от твоих ошибочных суждений. Кстати, я до сих пор полагаю, что они ошибочны.

― То есть, вы предпочли бы видеть меня бессловесной куклой ― но теперь на самом деле?

― Нет, почему же, ― явственно смешался Баан-Ну. ― Должен же быть какой-то промежуточный вариант.

― Мой генерал, ― с жалостью произнёс Ильсор, ― здесь не бывает промежуточных вариантов. Нельзя быть свободным наполовину. Впрочем, я вас совсем заболтал, а вы утомились после подвигов. Не стану вам мешать. И да, сапоги снимайте сами.

― Пригрозил, ― пропыхтел Баан-Ну за его спиной, когда он прикрывал дверь. ― Нет такого дела, с которым не справился бы избранник, понял?!

За дверью Ильсор шумно выдохнул, сдув со лба грязную прядь. Генерал изменился, и эта новая версия Баан-Ну нравилась ему гораздо больше. Главное ― ему самому это не показывать, а то опять зазнается!

Вопреки ожиданиям, парни на кухне не бросились спрашивать, что они друг другу наговорили. Тоци повернулся от плиты и озадаченно нахмурился:

― Ты чего это вокруг дворца бегаешь?

― Я? ― не понял Ильсор.

― Не мог в ту же дверь вернуться? ― пояснил Айтерн. ― Или вы с Ниле куда-то ходили?

― Что? ― переспросил Ильсор. ― Вы что это? Я сейчас никуда не ходил, я вправлял генералу мозги, пока он не… Постойте, что происходит?

― Ты хочешь сказать, это не ты проводил Баан-Ну, тут же вернулся и позвал с собой Ниле на пару слов вот туда? ― уточнил Ледо, закладывая пальцем страницы поваренной книги и указывая на заднюю дверь кухни.

― Нет, ― вытаращился Ильсор. ― И где Ниле?

― Говорим же ― с тобой пошёл!

Ильсор бегом пересёк кухню, толкнул дверь и вылетел на задний двор. Солнце закрывала жирная лиловая туча, задувал холодный ветер, поднимая вихри пыли.

Двор был пуст.

Оказалось, что, каким бы больным и уставшим Мевир ни был, плестись по тропинке через лес он ещё в состоянии. То же было и с Эйгардом, правда, того поддерживал Айстан. Шли они уже долго, Мевир и не спрашивал, сколько. Вокруг царило лето, ярко светило солнце, но вскоре оно зашло за тучи, стал накрапывать дождик, а под ногами зашуршали жёлтые листья.

― Осень, ― вздохнул Рини. ― Как раз новый год.

― Не наш новый год, ― поправил Кайас. ― Наш весной, так что ещё долго.

Арант то и дело оглядывался и смотрел на небо, и Мевир заметил, что волнуется не только он. Как ни старался быть спокойным Норон, который шёл впереди с пистолетом, отобранным у Ман-Ра, всё равно все видели его осторожность. Мевир боялся представить, каково Идеру, который замыкает шествие и то и дело водит по кустам ружьём со снотворным. Ведь, если что, он попался бы первым!

― Тихо! Слышите? ― спросил Норон, останавливаясь. Все прислушивались и различили впереди едва слышный гул.

― Обойдём? ― шёпотом предложил Иоле.

― Не надо, я знаю, что это, это просто насекомые, ― сказал Эйгард и хрипло закашлялся. ― Тьфу, таблетки не помогают, что ли? Идём дальше.

Вскоре они увидели дупло, возле которого вились громко жужжащие насекомые, и тихо прошли мимо, опасаясь, как бы те не стали защищать своё место обитания.

― Насекомые тоже больны, ― заметил Эйгард, когда дупло осталось позади. ― Они с трудом летают и вряд ли уже приносят в улей нектар с цветов. И почему-то не прячутся от дождя.

Оставалось только подивиться такой наблюдательности.

Мевир не знал, сколько они шли, он постоянно горбился, пытаясь спастись от дождя, и даже не удивился, когда лес закончился и они вышли в поле.

― Деревня была вон там, ― сказал Арант. ― Идёмте в ту сторону!

Прошёл ещё примерно час, прежде чем они под унылым дождём добрели до околицы. Мевир поднял слезящиеся глаза и увидел ровные ряды домиков с островерхими крышами, выкрашенные в голубой цвет. Мысли о том, что скоро он окажется в уютной и тёплой постели, где можно будет спокойно переболеть, не боясь за свою безопасность, придали ему сил.

― Где же жители? ― спросил Зотен. Он тащил передатчик и ещё рюкзак и совсем выбился из сил.

― Спрятались от дождя? ― предположил Кертри. Он поднялся на крылечко первого же домика и постучал в дверь. ― Здравствуйте! ― громко сказал он. ― Впустите нас, пожалуйста, нам некуда идти!

Они уже знали, что беллиорцы стали чудесным образом понимать их язык, но пока ни на что особо не рассчитывали. В окошке домика дрогнула занавеска и тут же опустилась.

― Хозяева дома, но нас не пустят, ― мрачно предрёк Рини.

Они по очереди постучались в каждый дом, просто для того, чтобы быть уверенными, и никто не открыл им дверь. Из одного домика их обозвали чудовищами, которые снова пришли за мирными жителями, а из окна другого плеснули водой.

― Эй! ― обиделся Зотен, отскакивая и спасая драгоценный передатчик. ― Я и так мокрый!

Дождь начинал усиливаться; бесприютные арзаки сбились в кучу посреди улицы и совещались, Эйгард кашлял.

― Нечего их обвинять, ― сказал Норон. ― Они боятся. Они сказали, что чудовища снова пришли, значит, тут что-то происходило до нас.

― Нам-то что делать? ― в сердцах воскликнул Айстан, поддерживая Эйгарда и Мевира одновременно.

― Смотрите, сарай! ― сказал Иоле, указывая куда-то в сторону. Они присмотрелись и за домами в самом деле увидели сарай.

― Это незаконное вторжение, но делать нечего, ― сказал Эш, первым потянув на себя дверь.

― Тут не до твоих юридических хитросплетений! ― отмахнулся Норон, заходя и проверяя углы. ― Чисто, заходите, парни.

В сарае было навалено сено, и Мевир повалился прямо на него. Арзаки расселись кто куда, отряхиваясь от дождя.

― Греться нечем, есть нечего, ― подвёл итог Рини. ― Это только временное прибежище, чтобы отдохнуть. Нужно куда-то деваться, когда дождь кончится.

― В другую деревню? ― предложил Кертри. ― Зотен, ты что делаешь?

― Вызываю Ранавир, а что? ― сердито отозвался тот, подключая наушники.

― Почему они сказали, что мы чудовища? ― задумался Арант. ― Они же все уже знают о пришельцах.

― Может, эти чудовища могут прикинуться кем угодно, ― сказал Идер, который стоял на посту возле дверей с ружьём наготове. ― Не отвлекай радиста.

Мевир зарылся в сено поглубже и притих, как сквозь сон слушая голос Зотена. Пошуршав, он нашёл руку Эйгарда, и обхватил ладонь, словно пытаясь согреть.

― Кто-то идёт, ― с напряжением сказал Идер. Мевир слышал шуршание из наушников, а ещё ― шаги. Тяжёлые, хлюпающие по влажной земле, они раздавались на фоне дождя, но не могли внушить ему угрозу, настолько он устал и так ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

― Осторожно, ― произнёс Кертри. ― Это же кто угодно может быть.

Скрипнула дверь, тихо, но длинно, как будто её с осторожностью приоткрывали. Шаги замерли. Ахнул Идер, дверь хлопнула. Мевир зашевелился, чтобы подняться и узнать, в чём дело, но кто-то навалился на него сверху, зажав рот рукой. Кто-то переминался у дверей, а потом шаги стали удаляться.

Только через несколько минут арзаки осмелились заговорить, а Рини слез с Мевира, и тот смог отплеваться от сена. Идер так и прижимался спиной к двери, сжимая в руках ружьё, ствол которого ходил ходуном.

― Там было что-то страшное? ― спросил Арант. Судя по всему, остальные напугались просто за компанию, это был инстинкт самосохранения, который приказал им затаиться.

― Там… ― судорожно вздохнул Идер и сполз на пол по двери. ― Были ноги.

― И всё? ― недоверчиво уточнил Эш.

― В том-то и дело.

― Ты уверен? ― посыпалось со всех сторон. ― Просто ноги, которые ходили сами по себе?

― Большие ноги, ― поправил Идер. ― Теперь я понимаю местных, я бы тоже заперся и никого бы не пускал. Тут и вправду ходят чудовища!

Ещё через некоторое время, когда дождь кончился, Норон и Айстан выбрались в осеннюю сырость на разведку и вернулись с сообщением, что огромные следы виднеются на земле, огибают деревню и уходят в лес.

― Полковник велел искать наиболее безопасное место, ― заговорил Зотен. ― Сарай пока безопасен, но день ещё не кончился, а впереди ночь…

Все удручённо примолкли.

― А теперь вспомните, куда побежал Солдон, когда понадобилась помощь, ― сказал наконец Рини. ― Постойте, не набрасывайтесь на меня… У нас есть выбор, что ли? Вы не подумали, что так нас будут выгонять из каждой деревни, если тут в самом деле прошла орда чудовищ?

― Никто и не собирался, ― проворчал Орне. ― Все и так всё поняли. Ты хочешь прибежать обратно в Ранавир и попросить убежища там. После того, как Ильсор с такими трудностями нас оттуда вытаскивал, мы перечеркнём всё, что он сделал, и сдадимся! Сначала Риган, потом Солдон, потом мы, потом те, кого они достанут из пещеры… Вы в своём уме?

― Он хотел сказать ― на своих условиях, ― добавил за Орне Эш.

― Ага, как же! ― горько рассмеялся Норон. ― Свои условия! Полковники за всеми не уследят, кто-то обязательно посмотрит тебе в глаза ― и привет!

― Мы слышали, гипноз запрещён… ― неуверенно сказал Кертри.

Приподнялся Эйгард, зашуршав сеном.

― Не надо жертв ради нас! ― воскликнул он. Голос подвёл его, он закашлялся, замахал руками. ― Вы всё понимаете. Мы были так тверды в своём решении, и вдруг…

― Если только в Ранавире всё не изменилось, ― задумчиво сказал Арант из своего угла.

― Что там могло измениться? ― с гневом спросил Норон. Поднялся гвалт. Лёжа на боку, Мевир смотрел, как, наругавшись, парни приступают к голосованию, и сам поднял руку. С перевесом в один голос было решено идти в Ранавир, и ругань началась снова.

― Тихо все! ― прорычал Зотен, надевая наушники, и сходу заявил Лон-Гору:

― Мы требуем гарантий безопасности!

― Они у вас в кармане, ― ответил полковник. В наступившей тишине его было отлично слышно. ― Не расставайтесь с изумрудами. Дойдёте сами?

― К вечеру, ― коротко ответил Зотен, окинув всех взглядом и оценив степень усталости и состояние Мевира и Эйгарда. ― И мы вооружены, пусть это учтут!

Урфин едва не оглох от грохота, кверху вздымались столбы пыли, над головой стрекотал вертолёт, разгоняя эту пыль ещё больше, и он поспешил отойти подальше. Рудокопы и так уже разбежались в стороны, понимая, что там, где работает инопланетная техника, они пока что бессильны. Очередной обломок скалы вытащили из пещеры, и вертолёт, освободившись от троса, взмыл повыше, чтобы сесть на свободное место. Урфин проводил его взглядом ― это была «семёрка», и он не смог вспомнить имя пилота.

В относительной тишине он расслышал в стороне громкие голоса и обернулся посмотреть, что происходит. Как же он был удивлён, увидев своих соотечественников! Жевуны шли нестройными рядами и тащили с собой кирки, лопаты и прочий инструмент. Колокольчики на их шляпах так и звенели. Впереди шагал Прем Кокус и нёс на плече топор.

Даже работа ненадолго прервалась при их появлении.

― Дружище, как я рад тебя видеть! ― закричал Ружеро и обнял старого друга.

― Когда услышали о беде, сразу поспешили на помощь! ― взволнованно произнёс Прем Кокус. Урфин держался в отдалении, нашивки на вороте показались ему раскалёнными, но он тут же подавил стыд. Нечего выяснять, кто прав, а кто виноват, когда столько народу в беде!

― Но и у нас не всё спокойно! ― продолжал Прем Кокус. ― Люди видят странное и пугаются, я собрал самых смелых… Но вон там собирается туман, и мы…

К собравшимся приблизился Эль-Сеа, на лице которого было написано любопытство; ближайший Жевун робко поднял на него взгляд, затрясся и со сдавленным криком грохнулся навзничь. Эль-Сеа немедленно сделал вид, что просто проходил мимо, и удалился в обратную сторону. На его лице было недоумение и обида. Только теперь Урфин понял, что различает выражение на лицах своих подчинённых.

― Рад тебя видеть, ― сказал он, подойдя к Прему. ― Как понимаешь, помощь тут очень кстати.

Они посмотрели друг на друга; каждый делал вид, что ничего не помнит, но Урфину самообладание давалось с куда меньшим трудом.

― Нужно разбирать мелкие камни, чем больше народу, тем лучше, ― добавил он.

За его спиной поднимали перетрусившего Жевуна, и каким-то образом в компании вновь прибывших оказался Фоле. Его-то никто не боялся, наоборот, осторожно трогали и робко улыбались. Жевуны могли быть глуповаты, но они точно понимали, кто есть кто и как к кому надо относиться.

«Ничего, ― подумал Урфин. ― Моим парням полезно. Авось ещё что-нибудь поймут».

― Я должен представить вам полковника Мон-Со, ― сказал он вслух. ― Вот уж кто умеет организовать рабочий процесс. Располагайтесь пока, инструмент вон туда, еда вон там, если кто проголодался.

Он думал, что поступает правильно, отказываясь командовать теми, у кого когда-то был на него большой зуб.

― Комэска не видели? ― спросил он Рем-Аша и Ни-Лата, которые пытались отмыть руки в ведре с водой. Рядом с ними лежала аптечка из вертолёта и измызганные перчатки.

― Там, ― показал Рем-Аш. Урфин совсем забыл про рации, которые были у каждого, к тому же снова поднялся грохот, и легче было добежать самому.

― Мой полковник? ― позвал он, подходя к стоящей поодаль «единице». ― Вы там?

К счастью, он догадался обежать вертолёт, и его взгляд упал на полосу леса. Пожелтевший ― когда только успел? ― он стоял, тихо роняя листву, и Мон-Со быстрым шагом удалялся по тропе в компании какого-то парня в зелёном комбинезоне. Арзаков в лагере было по пальцам перечесть, но этого Урфин вроде бы никогда не видел.

― Мой полковник! ― крикнул Урфин. Их разделяло слишком большое расстояние, к тому же дорога уходила в гору, и Урфин уже успел запыхаться. Мон-Со обернулся, и у Урфина в ухе ожила и зашуршала рация.

― Солдон искал другой выход и свалился в какую-то яму, ― сказал Мон-Со. ― Приведите помощь, это недалеко, вон там, вверх по склону.

Как раз наверх он не смотрел.

― Туман, ― произнёс Урфин.

Туман клубился между деревьев и заметно сползал вниз, готовый добраться до Мон-Со. Арзак что-то сказал и подтолкнул комэска дальше; Урфин явственно рассмотрел его узкую ладонь, прижатую к спине Мон-Со и направляющую дальше, в серо-белую пелену. Перед тем, как скрыться в тумане самому, арзак обернулся. Даже с такого расстояния Урфин угадал, как прекрасно его лицо, обрамлённое вихрем чёрных волос.

― Стой! ― закричал он и бросился вверх по склону. ― Мой полковник, отзовитесь!

Рация пошуршала и затихла. В несколько прыжков Урфин достиг границы тумана и прищурился, вглядываясь в его глубины. Такого он ещё не видел: туман был густ и двигался против ветра. Урфин отступил.

― Мой полковник? ― позвал он снова и отмахнулся от него. Не следовало бросаться, очертя голову, и он нажал кнопку на рации.

― Говорит полковник Джюс, ― сказал он. ― Нахожусь чуть выше и правее входа в Пещеру, в лесу. Следую за полковником Мон-Со. Здесь очень сильный туман, ничего не видно и не слышно… Думаю, что мне нужен кто-то…

― Помогите! ― донёсся слабый голос откуда-то сверху. Урфин замолчал и прислушался. Он расслышал шорох листвы под чьими-то неверными шагами, хруст ветки, шум падающего тела.

― На помощь! ― услышал он снова. Голос был женским, и Урфин не стал больше раздумывать.

Туман был похож на наколдованный Арахной Жёлтый туман, видно в нём было на пару метров, а потом всё тонуло в сыроватом море. Влажные клочья липли к лицу, словно паутина, и Урфин то и дело стирал их с лица.

― Где вы? ― крикнул он, не забывая держать руку на рукояти пистолета. Мало ли какие тут могут быть опасности!

― Здесь! ― ответил голос уже ближе. Урфин отмахнулся от очередных клочьев, и рассмотрел неподалёку розовое пятно. Он подошёл.

― Фея Стелла?! ― воскликнул он в непередаваемом изумлении.

Могущественная фея, облачённая в испачканный розовый комбинезон, сидела на земле под кустом, бледная до синевы, с растрёпанными волосами и отпечатком грязи на щеке, сжимая в руке волшебную палочку.

― Урфин, это ты, ― проговорила она. ― Помоги мне, пожалуйста, я не могу подняться…

― Кто с вами это сделал?! ― ошарашенно проговорил Урфин, с готовностью подставляя ей плечо.

― Не сейчас, ― ответила Стелла, пытаясь сделать шаг. ― Я перенеслась оттуда, лишь бы куда-нибудь, пока ещё могла…

― Мне очень не нравится этот туман, ― заметил Урфин. ― Давайте выбираться отсюда. Вы никого сейчас не видели? Никто не проходил неподалёку?

― Никто, ― ответила Стелла. С его помощью она более-менее справлялась и переставляла ноги, обутые в грубые чёрные ботинки. ― А должен был?

― В этот туман только что ушёл полковник Мон-Со, ― ответил Урфин, с напряжением вглядываясь в пелену впереди себя. ― Это тропинка, теперь мы не заблудимся!

Вскоре они вынырнули из тумана, который словно отступил, не желая приближаться к лагерю, и Урфин увидел, что к ним бегут сразу несколько человек.

― Беллиорка, ― констатировал Рем-Аш, останавливаясь перед ними. ― Ранена?

― Нет, ― ответила Стелла. ― Но спасибо за заботу.

― Берите её на руки, ― скомандовал Урфин. ― И быстро вниз. Она важная особа, так что аккуратнее с ней. Остальные за мной.

― Нет! ― протестующе воскликнула Стелла. На руках у дюжего лётчика она казалась совсем маленькой и замученной. ― Не ходите туда, если не хотите тоже пропасть!

― Что значит ― тоже? ― уточнил Урфин.

― Это очень нехороший туман, ― пояснила Стелла.

― Я и сам догадался, ― терпеливо ответил Урфин. ― Вы предлагаете мне забыть о пропаже товарищей?

― Их там нет, ― слабым голосом проговорила Стелла. ― Я сказала неправду, чтобы мы с тобой тоже не пропали. Я ничего не видела, но почувствовала, что неподалёку от меня прошло что-то очень злое. А потом оно исчезло, как и тот, кто был с ним.

― Вы солгали мне, чтобы я остановился и помог вам! ― ахнул Урфин. ― Не ждал такого от доброй феи!

― Феи? ― переспросил Эль-Сеа, глядя то на него, то на неё.

― Неважно, ― отмахнулся Урфин. ― Я иду туда, и немедленно!

― Нет! ― дёрнулась Стелла, но он махнул рукой: ― Унеси её, она много пережила и не в себе!

Рем-Аш едва ли не бегом направился вниз по тропе, а Урфин повернулся к оставшимся.

― Рассредоточимся и будем искать, ― велел он. ― Мон-Со ушёл не один, а с каким-то арзаком, я его не знаю. И он сказал, что Солдон в беде, упал в яму. Так что быстро, быстро! Друг друга держать в поле зрения! Рации не отключать! И нам точно нужна подмога.

― Она правда фея? ― спросил Эль-Сеа, прежде чем нырнуть в туман.

― Да, ― ответил Урфин и рявкнул: ― Смотри в оба!

Мон-Со прошёл несколько шагов и оглянулся, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в густой пелене тумана. Он не отличался развитым воображением, но в этот момент ему стало не по себе. Наушник в шлеме зашуршал, и голос полковника Джюса прервался. Из тумана впереди выплыло дерево, и Мон-Со для верности потрогал его рукой, прежде чем пойти дальше.

― Ильсор, вы где? ― позвал он. ― Что случилось?

Ему никто не отвечал, в наушнике мешался белый шум, и Мон-Со с досадой отключил рацию и даже снял шлем, чтобы удобнее было вслушиваться в тишину леса, увязшего в тумане.

― Ответит мне кто-нибудь? ― позвал он уже громче, но что-то заставило его замолчать. Он развернулся и пошёл в обратную сторону. Вот уже должен был окончиться лес, но под ногами не было никакой тропинки, да и склон подозрительно выпрямился.

― Такого не бывает, ― себе под нос сказал Мон-Со и ускорил шаг. То и дело ему приходилось останавливаться и прислушиваться, но до него не доносилось ни звука, хотя грохот раскопок до этого стоял на всю округу.

Подул ветер, холодный и непривычно промозглый после предыдущих дней в этой стране, полных тепла и света. Погода определённо испортилась, но ветру Мон-Со обрадовался: мимо него то и дело проплывали большие клубы тумана, густые и плотные, и он понадеялся, что его сдует вовсе. Вскоре пространство вокруг него выступило из тумана, под ногами зашуршала трава, и Мон-Со, приободрившись, пошёл наугад.

Не было похоже, что вокруг него кто-то есть; туман исчезал и растворялся, и всюду, насколько можно было рассмотреть, тянулось поле. Мон-Со впервые задумался, бывают ли на Беллиоре аномальные зоны. Ведь только что он был в предгорьях, а сейчас оказался на равнине. В любом случае, нужно было понять, что представляет собой это место, и выбираться к своим.

Безжалостно приминая траву, которая при внимательном рассмотрении оказалась колосьями, Мон-Со пошёл наугад, не выпуская из рук пистолет, но не слышал ни единого звука, кроме тех, что издавал сам.

Через некоторое время поле кончилось. Ветер усиливался, туман исчезал, и теперь можно было рассмотреть его от края до края. Показалось, что вдалеке проходит дорога, но он не был уверен и не пошёл в обратную сторону, тем более что впереди виднелись дома, такие же, какие он видел, путешествуя в столицу.

Становилось неуютно, хотя Мон-Со то и дело гнал от себя это ощущение. Ему не пристало бояться или фантазировать обо всяких ужасах.

― Есть тут кто-нибудь? ― спросил он, подходя к крыльцу первого домика, хотя и так уже было понятно, что никто не слышит: крыльцо просело и заросло травой, в выбитых окнах колыхалась зелень. Вряд ли тут кто-то жил.

Мон-Со уже собрался было пойти к дороге ― куда-нибудь она должна была его привести ― но не успел, услышав неясный звук, который донёсся из-за приоткрытой двери.

― Кто здесь? ― спросил Мон-Со, демонстративно громко щёлкая предохранителем пистолета. Хотя вряд ли тот, кто был внутри, понял, что означает этот сухой металлический щелчок.

Мон-Со приблизился к двери сбоку, прекрасно зная, что не стоит оставлять за спиной непонятно что и беспечно продолжать свой путь.

Никто не отвечал, и он осторожно толкнул дверь. Та накренилась, слетела с петель и, подняв тучу пыли, грохнулась вовнутрь. Мон-Со заглянул, пытаясь из света рассмотреть то, что происходит в полумраке, и увидел, что полосу света из дверного проёма пересекает длинная фигура, слабо копошащаяся на полу. Он оглянулся на безлюдный и мрачный пейзаж с клочьями тумана, цепляющимися за траву и кусты, на низкое тёмное небо ― и шагнул внутрь.

Его шаги подняли пыль снова, фонарик в шлеме осветил тёмные пятна крови на дощатом полу, свет отразился в расширенных глазах того, кто оказался внутри, и Мон-Со сообразил, что эти глаза полны боли. Он стоял над юношей, по виду едва взрослым, который пытался приподняться при его виде, но не мог.

― Ты кто такой? ― подозрительно спросил Мон-Со, не думая опускать пистолет. Эта страна была обманчива, не стоило ей поддаваться, жертва могла оказаться охотником.

― Ты пришёл, а я ещё живой, ― ответил юноша. Он бросил свои попытки подняться и теперь лежал на боку, глядя снизу вверх.

― Брось нож, ― велел Мон-Со, углядев блеск лезвия у него между пальцев. ― Ты нападал или защищался?

Юноша выронил нож и прижал к полу окровавленную ладонь, показывая, что больше оружия нет. Глаза Мон-Со уже привыкли к темноте, и он догадался осветить своего собеседника целиком.

― Противно, да? ― виновато спросил юноша в ответ на его немое изумление вкупе с отвращением.

― Ты… это сделал ты? ― выдавил Мон-Со, преодолевая тошноту. ― Ты собрался отрезать себе ноги?!

― Совсем не получилось… ― виновато ответил юноша. Он касался щекой пола, и каждое его слово вздымало облачко пыли. ― Я всё ещё недостаточно хорош?

― Зачем ты это делал? Ты сумасшедший? ― догадался Мон-Со. Его пробрала дрожь и хотелось бежать отсюда, от этой пыли, затхлости и запаха крови. Или сначала прервать мучения этого существа, кем бы оно ни было, человеком или чудовищем, которое только приняло человеческий облик.

― Так было надо… ― прошептал несчастный, совсем утыкаясь в пол лицом. По его телу прошла судорога, наверное, от боли, и только тогда Мон-Со спохватился:

― Что ты наделал! Тебя нужно перевязать, и потом… Где здесь можно добыть воду?

― Тебе нечем меня перевязывать… и потом, уже поздно, ― ответил юноша. В который раз Мон-Со поймал себя на том, что в его лице есть что-то знакомое. Длинные пальцы заскребли пол, снова поднялась пыль. ― Я далеко… глубоко… меня не исцелить уже, как ты не понимаешь!

― Не понимаю! ― отказался Мон-Со. Он присел на пол рядом с ним и попытался кое-как приподнять его, устроить у себя на коленях. Им двигала не жалость, а знание, что поступить так будет правильно. Ведь так обычно и делают, пытаясь облегчить страдания умирающего?

― Я давно умер, ― подтвердил юноша, цепляясь за него слабеющими руками.

― Ты что, восставший мертвец? ― нервно спросил Мон-Со, машинально укачивая его. Даже если он и был восставшим мертвецом из страшных сказок, сейчас тут было совсем не страшно.

― Скорее, недобитый… ― прошептал юноша. Губы у него синели с каждой минутой. ― Обещай мне… что будешь меня помнить… Не забудешь…

― Обещаю, ― произнёс Мон-Со. Сейчас полагалось произнести что-то важное или что-то сделать, но он просто сидел, удерживая в объятиях это умирающее существо, лёгонькое, угловатое и до крайности измученное. Да, такое забудешь, как же! Этот пустой заброшенный дом и неизвестно откуда взявшегося в нём жильца, который то ли сошёл с ума, то ли пал жертвой чего-то, пришедшего извне.

Мон-Со понял, что не сможет уйти просто так, бросив тут мёртвое тело. Дом деревянный, должен хорошо гореть… Хотя кто их, беллиорцев, знает, какие у них погребальные обряды?

― Я ещё не… ― едва слышно проговорил юноша. Он как будто читал мысли. Но тут же из его горла вырвался хрип, он дёрнулся и затих, голова откинулась Мон-Со на плечо, а глаза закатились. Мон-Со осторожно опустил его на пол, поддерживая затылок, чтобы не стукнулся, хотя теперь это было глупо. Свет упал на его спокойное лицо, слишком знакомое, чтобы это было просто совпадением.

Везде царила тишина, и во всём происходящем было что-то от затянувшегося кошмара. Как потом объяснять беллиорцам этот труп и нужны ли здесь какие-то объяснения? Мон-Со видел смерть, но ни разу она не была такой нелепой и правильной одновременно. Он потянулся сложить покойнику руки вдоль тела, но кисть, которой он коснулся, выскользнула у него из руки и с глухим стуком упала на пол уже полурассыпавшейся. Отпрянув, Мон-Со следил за тем, как у трупа проседает грудная клетка, вваливаются глазницы, как наконец сами кости рассыпаются прахом. Этого не могло быть, но он видел это и не мог понять логику этих событий. Лицо, так похожее на его собственное, уже исчезло, но Мон-Со никак не мог прийти в себя.

Медленно он поднялся, отряхнул колени. Горка праха лежала неподвижно, и он малодушно порадовался, что больше не приходится видеть куски кое-как срезанной и загнивающей плоти.

Под ноги попался нож, и Мон-Со поднял его, решив, что лишнее оружие не помешает. Рукоять знакомо легла в ладонь, и он, холодея, догадался перевернуть её другой стороной. «Моему сыну в день совершеннолетия», ― было отчеканено там. Надпись дрогнула и затуманилась.

― Этого не может быть, ― прошептал Мон-Со, для устойчивости прижимаясь к занозистому косяку. ― Просто не может быть.

Он отбросил нож, как будто он был измазан ядом, а не засохшей кровью, и ещё на лету поразил его лучом из пистолета. Изуродованный нож упал прямо в горку праха, доски пола задымились и занялись. Убедившись, что язычки пламени заинтересованно лижут всё вокруг, Мон-Со развернулся и пошёл обратно через поле, не разбирая дороги.

― Меня тут не было, ― сказал Ильсор, возвращаясь на кухню. Руки у него тряслись, и даже колени дрожали, настолько ужасным и необъяснимым было происходящее. ― Или это был не я.

Он не хотел верить в единственный правильный ответ, но другого ответа не было.

― Передатчик! ― воскликнул он и приземлился на табурет.

― Но где Ниле? ― вопросил Балуоль, который смотрел на происходящее с недоумением.

― Я поищу, ― вызвался Айтерн и замер на полдороги к двери. ― Ильсор, ты что-то знаешь?

― Только предполагаю, ― ответил тот, крутя настройки передатчика.

― Но если это был не ты, то кто? ― спросил Ледо.

― Это был я, но не я, ― ответил Ильсор ужасную правду, которой они не поняли. ― Это был другой я. Вы что, думаете, у меня раздвоение личности? Когда я сам думал, что это просто раздвоение, мне было куда легче!

Присутствующие переглянулись так, что Ильсор серьёзно задумался, есть ли на Беллиоре больницы для тех, у кого не в порядке с головой.

― Фиолетовая страна! ― сказал он в микрофон. ― Вызывает Изумрудный город. Аксан, ты? Постой, не кричи только, ответь «да» или «нет». Найдан неподалёку?

― Что-то с… ― начал было Аксан и осёкся. ― Нет, его тут нет, но был совсем недавно.

― Ниле пропал. Не говори пока Найдану, ― велел Ильсор. ― И самое главное: если увидите меня ― не заговаривайте со мной и ни в коем случае не ходите со мной никуда, что бы я ни говорил и в чём бы ни убеждал, понятно? Даже если я говорю, что в беде кто-то из ваших друзей или что от вас зависит жизнь на Беллиоре. Передай всем и пересчитай всех. По одному тоже не ходите. Нет, я не сошёл с ума, у меня есть серьёзные причины опасаться.

― Так, ― сказал Аксан, выслушав его, ― а как мне определить, что могу верить тебе, который разговаривает сейчас со мной?

― Молодец, ― похвалил Ильсор. ― Всё правильно понял, так держать. Принимай как рекомендацию. Ты никак не проверишь. А теперь позови кого-нибудь ещё, желательно двоих или троих. Потому что откуда я знаю, что это действительно ты? А притворяться троими сразу оно вряд ли сможет!

В наушниках раздалось шуршание и тихие голоса, наверное, арзаки совещались, пытаясь понять, совсем их вождь рехнулся или не совсем.

― Всех, кто сейчас в столице, тащите сюда, ― сказал Ильсор, прикрыв микрофон рукой, ― пауза оказалась как раз кстати. ― По одному не ходить.

Тоци и Ледо кивнули и скрылись, Балуоль поспешил за ними, что-то говоря.

― Тут Темер и Элир, ― сказал в наушниках другой голос. ― И Винле ещё. Повтори, что ты говоришь?

Ильсор повторил, теперь он верил, что с ним разговаривают его товарищи. Но кому ещё он мог верить?

В Фиолетовой стране замолчали на минутку.

― Ладно, ― наконец ответил кто-то из троих. ― Мы поняли. Никому не верить, особенно тебе, по одному не ходить, пересчитаться. Кстати, ты знаешь, что пропал правитель этой страны?

― Он не пропал, ― пояснил Ильсор. ― Он наверняка лежит на дороге, просто не успел дойти. Всё, что было неживым, но одушевлённым, омертвело. Всё, чего коснулся серый туман. Ладно, парни, я должен бежать, и…

― Стой, ― резко оборвал его кто-то. ― Пока большая часть наших погибает в пещере, мы должны сидеть на месте? Штурман взял взрывотехников, а мы-то?

― Сидите на месте дальше! ― сердито ответил Ильсор. ― Ещё не хватало, чтобы вы отправились пешком и угодили в беду! Вы не знаете дороги, и вообще! Не хочу рисковать ещё и вами! Конец связи!

― Мы справимся, ― сказал Айтерн, касаясь его плеча. ― Обязательно. Никто не погибнет, вот увидишь.

― Ты не понимаешь, ― ответил Ильсор. ― Это магия, а мы с ней не сталкивались, только с гипнозом. И местная магия становится недоброй. А ещё в пропаже Ниле и Энни виноват я.

― Как? ― не поверил Айтерн.

― Оно приняло мой облик, ― убито сказал Ильсор. ― Значит, у него были на то причины. А что если это я и принёс сюда это зло? Вы были под гипнозом, а я нет. Как я мог измениться за эти годы, какую часть себя я убил?

Айтерн обошёл его и сел напротив, заглядывая в глаза.

― Не надо винить в этом себя. Если так посмотреть, мы все виноваты, так получается? Мы были слишком яркими, талантливыми и доверчивыми ― вот и нарвались.

― Ты неправ! ― вскинулся Ильсор. ― Здесь нет нашей вины!

― Тогда почему ты пытаешься взять всё на себя? Почему не думаешь, что это зло мог принести кто-то ещё? Может, кто-то из менвитов? А может, экспедиция здесь вообще ни при чём?

― Нечего гадать, ты прав, ― ответил Ильсор. ― Нужно действовать.

Он покрутил настройки передатчика снова и нашёл частоту Ранавира.

― Мой полковник? ― позвал он наугад. ― Вызывает Изумрудный город!

Лон-Гор откликнулся сразу, индивидуальные средства связи действительно облегчали жизнь.

― С вами всё в порядке? ― спросил Ильсор.

― Со мной-то да, ― ответил Лон-Гор, и Ильсору почудилось в его голосе недовольство. ― А вот от вас не было вестей несколько дней.

― Ну, я уже жалею, что пропустил всё самое интересное, ― усмехнулся Ильсор и крепко стиснул повлажневшие ладони: предстояло сказать самое важное. ― Этой ночью из-под носа у нашего генерала пропала Энни. Только что почти что на глазах нашей кухонной команды пропал Ниле. Все утверждают, что я вошёл на кухню и позвал его с собой на пару слов. Но в это время я объяснялся с Баан-Ну и ни на минуту не отлучался, в чём совершенно уверен, значит, это не то, что было раньше, а нечто другое. Вы понимаете, что это может значить?

В наушниках повисла тишина, и Ильсор на всякий случай ещё и закрыл глаза. Им овладела тошнотворная уверенность, что всё, что он сказал, он сказал зря, и до добра это не может довести. Ну кто возьмётся за такую проблему, с которой и он сам не знает, как справиться?

― Понимаю, ― подозрительно мягко и успокаивающе сказал Лон-Гор. ― Дело принимает новый оборот.

― Вы понимаете, что это моя… это я… ― начал Ильсор, и его голос прервался.

― Я понимаю, что это наша общая проблема, ― услышал он совершенно неожиданное. ― И я точно не дам вам тащить это всё в одиночку. Что вы намерены предпринять?

― Собрать всех наших, пересчитать и проинструктировать, что, прежде чем со мной куда-то идти, они должны убедиться, что это именно я. В Фиолетовую страну инструкции переданы. Мой полковник, проведите тот же инструктаж в Ранавире… Я знаю, как пропала Энни: она, как и Ниле, пошла со мной, не зная, что это не я. И мы должны поймать его, но как, если он буквально растворяется в воздухе, не оставляя следов?

― Мы должны узнать, что он хочет, а кто знает его лучше вас?

― Мне нужно хотя бы поговорить с ним… ― протянул Ильсор. ― Но вы знаете, что он не желает меня слушать. Нам так и не удалось договориться…

― Вы можете определить момент, когда он отделился от вас и стал самостоятельной личностью? ― спросил Лон-Гор.

― Сейчас… ― закрыв глаза, Ильсор посидел немного молча, вспоминая. ― Да. Когда я убегал от генерала, случайно с ним встретившись. Мне пришлось пробежать сквозь пелену серого тумана, и мне показалось, что позади меня кто-то остался. Больше ничего странного не было.

― Опять всё упирается в туман, ― с досадой проговорил Лон-Гор. ― Пока что мы знаем, что делать. Я свяжусь ещё и с теми, кто у Пещеры и в лесу, вы пока пересчитайте своих, потом обговорим дальнейшие действия.

Айтерн слушал их разговор с приоткрытым ртом, и Ильсор посмотрел на него неодобрительно: слышал, знает, но не выгонять же было.

― Да, у меня раздвоение личности, ― сказал он, предупреждая вопросы. ― Диверсии в Ранавире устраивал я, не зная об этом сам. Тот, кто жил в моём подсознании, выглядел как я, только был более злобным и неряшливым. А теперь он материализовался и похищает людей, а я никак не могу его приструнить!

― Даже не знаю, что тебе сказать… ― протянул Айтерн. ― Съешь чего-нибудь, может, полегче станет?

Ильсор решительно отодвинул от себя блюдце с ягодами:

― Нет, пойду наверх. Генерал по-прежнему ничего не знает и мне доверяет почти как раньше, если увидит меня, то точно со мной пойдёт, а в мои планы не входит лишать экспедицию руководства.

― Не ходи один! ― переполошился Айтерн. ― Как я потом узнаю, что ты это ты?

― Точно. ― Ильсор остановился у двери. ― Нет, кто-то идёт, мы спасены.

Просторная кухня наполнилась народом ― Тоци и Ледо привели всех арзаков, которые были в Изумрудном городе.

― Тихо, ― сказал Ильсор, прерывая встревоженные разговоры. ― Так уж вышло, что у вашего вождя теперь есть тёмная и светлая сторона. Различить их непросто, но на всякий случай никуда со мной не ходите и, если вам что-то покажется подозрительным, даже не разговаривайте со мной, сразу зовите на помощь. По одному тоже не ходите.

― Вот это да, ― сказал Дегрис, закрывая блокнот, в котором что-то записывал по дороге. ― Ниле уже пропал, а Ледо имел несчастье говорить слишком громко, так что в городе теперь знают, что пропала фея Энни, которую тут весьма любили. И что увёл её ты. По законам психологии толпы…

― Поднять мост через ров, ― не меняясь в лице, велел Ильсор. ― Двое со мной: я иду к генералу, вы должны убедиться, что вернусь именно я.

Кэрант и Лестани так и держались на шаг позади него, пока он шёл по дворцу. Генерала, который успел уснуть, пришлось будить нещадно.

― Что?! ― вопросил Баан-Ну, продрав глаза. ― Мне дадут отдохнуть или нет?

Ильсор внятно и чётко изложил ему проблему и замолк, ожидая реакции. Баан-Ну поправил одеяло, почесал в затылке и уточнил:

― Ты хочешь сказать, что тебя стало два?

Ильсор кивнул.

― Ты смерти моей хочешь? ― возопил генерал. ― Я с одним тобой чуть с ума не сошёл и чуть не погиб, а теперь что? Двое?!

― Да, но он ― тёмная сторона моей души, ― попытался объяснить Ильсор. ― Он похищает людей и, может быть, делает с ними что-то плохое. Это он похитил Энни и Ниле…

Указательным пальцем Баан-Ну больно ткнул его в грудь:

― То есть, вот это ― ещё очень даже ничего? То, что ты похитил двести с лишним арзаков и троих полковников ― это не считается? Или скажешь, что это был не ты?

Бессильно разведя руками, Ильсор обернулся к своим спутникам, и те ответили ему таким же непонимающим жестом.

― Мой генерал, пообещайте, что никуда со мной не пойдёте! ― потребовал Ильсор. ― Вы мне ещё нужны!

― Ещё скажи, что ты за меня беспокоишься! Никуда я с тобой не пойду, я хочу спать, ― сказал Баан-Ну и накрылся одеялом с головой. ― Кыш отсюда!

― Не надо смотреть на меня так сочувственно, ― попросил Ильсор за дверью. ― Но теперь я хотя бы спокоен: когда он хочет спать, его с места не сдвинешь.

Подходя к кухне, он услышал шум и ускорил шаг. Навстречу ему, придерживая наушники, поднялся Ноан, и всё мгновенно стихло.

― Фиолетовая страна на связи, ― сказал Ноан. ― Найдана нигде нет.

Ильсор так и ухватился за Лестани, чтобы не упасть.

― Он хотя бы будет в плену вместе с Ниле, ― неуверенно промолвил Тоци.

― Если их держат всех вместе, ― возразил Ильсор. К горлу подкатывал ком, но он не мог позволить себе расклеиться перед теми, кто в него верил. ― Будем надеяться, что их хотя бы не мучают.

― Ты сказал, что это инфернальная сущность, ― вмешался Дегрис, ― и что она умеет перемещаться в пространстве. Нам нужно просто найти её логово, вот и всё.

― Если бы это было так просто, ― вздохнул Ильсор.

― Мы слышали рассказ феи Виллины о создании этой страны, ― объяснил Ледо, ― по всему выходит, что в другом измерении есть тёмная копия этой доброй страны, и если они начали смешиваться, то между ними можно перемещаться свободно. Для этой инфернальной сущности уж точно.

― Существование других измерений не доказано, ― вмешался Орнорд, и стоящий рядом Тенкри постучал ему по лбу:

― Брось ты свою физику, дубина! Тут феи разгуливают, а он ― «не доказано»! Как вот мы местный язык понимаем? Помогла тебе тут твоя физика?

― Тихо, парни! ― прикрикнул Ильсор. ― Знаю, что все на нервах, но соберитесь, я же держусь!

На самом деле он готов был забиться в угол и плакать там от бессилия и чувства вины, но было нельзя.

К счастью, запищал передатчик, и Ноан поскорее передал наушники Ильсору: вызывал Ранавир.

― У меня плохие новости, ― сказал Лон-Гор в один голос с ним, и они замолкли. ― Что у вас?

― Найдана нигде не могут отыскать, ― сообщил Ильсор. ― А в столице узнали, что фея Энни пропала, мы боимся, что в этом обвинят нас. Мы заперлись во дворце, но местные должны знать, как в него пройти, минуя ров…

― У меня новости ещё хуже, ― ответил Лон-Гор. ― Пропали Солдон и Мон-Со. Последний ― на глазах у полковника Джюса. Он видел с ним какого-то человека, по описанию похожего на вас. Дальше всё закрыло серым туманом, никаких следов нет. Они нашли только фею Стеллу, Рем-Аш докладывает, что с ней всё хорошо, просто она очень устала и обессилена.

― Что говорит госпожа Стелла?

― Что нашла место печати. Я не знаю, что это значит, но, видимо, что-то важное…

Ильсор понял: он услышал только то, что Стелла жива, и не мог его винить. Хоть что-то хорошее случилось среди наползающего со всех сторон мрака.

― Я знаю, что это значит. Это место, которое разделяет светлую и добрую страну, которую мы застали, и её абсолютный антипод. Печать снята, началась диффузия. Вот зачем Стелла была у Марранов: она узнала легенду о том, как добро и зло было разделено.

― Понял, ― ответил Лон-Гор. ― Далее: инструктаж проведён, Ранавир под контролем, в лесном лагере все живы, но Мевир и Эйгард больны, там приняли решение выдвигаться в сторону деревни беллиорцев и просить укрытия. В первой деревне они потерпели неудачу и теперь идут в Ранавир. Они также предупреждены. А ваши действия?

― Никаких, ― ровно ответил Ильсор. ― Всё, о чём я думаю, бессмысленно. Мы можем только ждать… Либо он выдвинет требования ― зачем же тогда брать заложников? ― либо не выдвинет, но искать его бесполезно: он утащил всех на другую сторону. Идти на помощь в Пещеру далеко и тоже бессмысленно. Мой полковник…

И он замолк, уже понимая, что только что признал свою слабость перед теми, кто его окружал, и боясь поднять глаза. Вот с Солдоном, например, такого бы не случилось. Или с Хонгором. Но оба были далеко.

Выручил его Ледо, наклонился, прижался ухом к наушнику с обратной стороны и сказал:

― Мой полковник, я правильно понимаю, что сейчас стратегически важно удержать город от бунта и паники?

― Полагаю, да, ― после паузы ответил Лон-Гор. Судя по его дыханию, он куда-то шёл, и Ильсор устыдился, что отвлекает его.

― Ну, значит, всё правильно, ― обрадовался Ледо. ― Ильсор и будет тут командовать, Фред так вообще едва ли не наместником его назвал. Беллиорцы, я смотрю, не торопятся занимать место своего правителя…

Ильсор поблагодарил его, погладив по руке, и ему было всё равно, видел это кто-нибудь или нет.

Энни было холодно, и она заворочалась, пытаясь лечь поудобнее на мягкой траве и свернуться клубком, но трава кололась, а холод не отступал. Наконец Энни открыла глаза и села.

Вчера в ночной темноте она не рассмотрела, где именно Ильсор уложил её спать, но ей казалось, что это было между корней какого-то дерева. Она так устала, что уснула почти тут же и не знала, лёг ли Ильсор спать тоже или остался сторожить её. Но сейчас над ней не было никакого дерева. Энни огляделась и обнаружила, что лежит в траве на обочине дороги. Уверившись, что кинжал всё ещё при ней, Энни выбралась из травы и встала в полный рост. Перед ней тянулись мрачные поля с разбросанными кое-где кустами, к горизонту укрытые серыми тучами. Накрапывал дождик, задувал ветер, под ногами лежала стоптанная и полуразрушившаяся дорога ВЖК.

― Вот так так! ― воскликнула Энни. ― Её же чинили!

Теперь кирпичи кое-где отсутствовали, между прочими прорастали колючие стебли.

― Где же я? ― проговорила Энни, пытаясь определить, в какой стороне Изумрудный город. ― И каким ветром меня сюда занесло?

Немного подумав, она поправила на поясе кинжал и зашагала туда, где, как ей показалось, и должна была находиться столица. Было ясно, что нет смысла звать Ильсора: в округе не было ни души, а видно было далеко. Энни надеялась найти Жевунов и спросить, не видели ли они кого-нибудь из пришельцев. Она шла вперёд, досадуя на то, что поддалась уговорам и на то, что Ильсор опять удрал и бросил её. А она бросила генерала! Впрочем, он не пропадёт, он уже ориентируется в Волшебной стране, а вот ей придётся плохо, особенно когда она вернётся ни с чем и получит взбучку от Фреда.

Энни шла и шла, но никаких признаков жилья ей не попадалось. Наоборот, окружающее становилось всё менее приветливым, моросящий дождик не прекращался, по обочинам дороги торчала жёсткая трава, кое-где земля была развезена, иногда доносился запах гнили. Наконец она увидела вдалеке дым и ускорила шаг. Дорога повернула, обогнула холм и снова вывела на поле, и Энни увидела, что то, что она приняла за дым от костра, на самом деле дым от пожарища. Горел какой-то дом, и она поспешила вперёд, надеясь, что сможет помочь, но остановилась, сама не своя от неожиданности.

На краю дороги, у границы пшеничного поля на уцелевших жёлтых кирпичах кто-то сидел. Бежать? Заговорить? Спустя секунду Энни узнала Мон-Со. Тот тоже её узнал, но, судя по лицу, не верил, что перед ним именно она.

― Энни? ― неуверенно спросил он, вскочив и намереваясь то ли бежать, то ли защищаться.

― Только не убегайте от меня! ― взмолилась Энни, бросаясь к нему и для верности хватая за рукав. ― Ильсор от меня уже убежал! Вы знаете, где мы?

Мон-Со посмотрел на неё уже теплее.

― Ты действительно не плод моего воображения и не чудовище из подсознания? ― спросил он.

― Я Энни, а не чудовище! ― возмутилась та. ― Я пошла с Ильсором и оказалась здесь. Какая это часть страны?

― Ты пошла с Ильсором и оказалась в неизвестном месте, которое выглядит странно и не похоже на ту страну, которую мы знали? ― педантично уточнил Мон-Со. ― Я тоже. И мне это совпадение не нравится.

― Пойдёмте в Изумрудный город? ― предложила Энни. ― А что это там горит?

― Лучше туда не ходить, ― предостерёг Мон-Со.

― Почему? ― удивилась Энни.

― Потому что я ― безмозглый идиот, ― сказал Мон-Со, увлекая её дальше по дороге. ― Идём. Куда-нибудь мы точно придём. А пока расскажи мне, что с тобой случилось?

Ригану просто необходимо было найти укромное место, причём желательно подальше от Лон-Гора, который жаждал схватить его и заставить лечь спать. Самое укромное было в лазарете у Ар-Лоя, но Риган даже в полусонном состоянии догадался, что там его будут искать в первую очередь. Словно пьяный от происходящего, особенно от того, что изредка даже позволял себе покрикивать на менвитов, Риган добрёл до ангара. Стабилизатор работал как надо, и тонкая трубка соединяла его с топливной бочкой, прозрачная, как кристалл.

― Слава тому, кто изобрёл молекулярный синтез, ― вздохнул Риган, оценив качество топлива на глаз. ― Можно я тут посижу, пока не понадоблюсь?

Нур-Кай посмотрел на него через защитные очки и кивнул. Риган устроился в углу на свёрнутой плёнке, которую сняли со стабилизатора, и стал смотреть, как Нур-Кай работает, как следит за данными на экране и изредка берёт на себя управление процессом.

Так, на плёнке, он и уснул, измученный волнением, и только Нур-Кай разбудил его. Сам он, судя по тёмным кругам под глазами, так и не прилёг, и Риган пожалел, что Темера и Ирне здесь нет, они могли бы помочь…

― Что случилось? ― спросил он, подскакивая на плёнке и глядя на часы: было уже три, хотелось есть, во рту пересохло.

― Есть две проблемы, ― сказал Нур-Кай, помогая ему подняться. За стенами ангара затихал вертолётный винт; Риган выскочил, прищурился. Дул сильный ветер, небо закрывала туча, а недалеко от ангара стояла «двойка».

― Дозаправка, ― кивнул Риган и вытащил из кармана рабочие перчатки. ― Это мы мигом. Вон там сколько помощников собралось уже.

― Да, и ещё… ― начал Нур-Кай, но Риган только махнул ему и побежал работать.

― Пропустите единственного техника! ― велел он, и менвиты послушно расступились. Слова «А вы трое прикатите бочку» так и замерли у Ригана на губах.

Прямо перед ним, прижимая к груди набитый какими-то листьями и венчиками цветов пакет, стоял Юми, бледный до синевы. «Живым не дамся» так и было написано у него на лице. Тейнерд, уронив рюкзак, прижимался к борту вертолёта и обнимал Аларта. Теперь было понятно, почему Нур-Кай говорил про две проблемы.

Риган оглянулся в поисках штурмана, но того уже куда-то унесло. Бросил ботаников и понёсся куда-то, забыв, что менвиты тоже любопытны… а арзаки напуганы!

― Привет? ― попробовал он.

― А ты теперь с ними? ― спросил Юми дрожащим голосом.

― Я со всеми, ― успокоил его Риган и обернулся: ― Слушайте, вы же их пугаете!

― Я не пугаю! ―за всех возмутился Аль-Рос.

― А я? ― спросил То-Нор, подбегая. Он словно пытался найти взгляды троих своих подчинённых, но никто из них предусмотрительно не поднимал на него глаза.

― При встрече говорят «здравствуйте», ― веско напомнил Риган. ― Для начала.

― Я могу сказать и «привет»! ― возразил То-Нор. ― А вы что можете сказать?

― Что в этой местности преобладают однодольные сорняковые растения, а двудольные по большей части культивируются, ― выдал Аларт, наверное, на нервах.

― Это противоречит моим первоначальным наблюдениям, ― не согласился То-Нор.

― Потому что вы по огородам не ходили, а мы ― да! ― ответил Аларт. ― И я имею в виду бобовые.

Риган закрыл лицо рукой, чтобы не видеть творящегося. То-Нор поморгал и потянул к себе пакет с образцами. Юми отдал.

― Я тут вообще один из дежурных по кухне… ― неуверенно сказал То-Нор.

― Идите уже! ― не выдержал Риган. ― Обедайте или разбирайте свою траву. И если посмеете их обидеть, я… отомщу!

― Поединки запрещены, если один из противников не имеет должной физической подготовки, ― сказал Кау-Рук, который, судя по дыханию, сбегал до замка и обратно. ― Не в обиду вам будь сказано, но…

― При чём тут поединки? ― поморщился Риган. ― Доской какой-нибудь по голове в тёмном углу ― и нет проблемы.

Менвиты посмотрели на него с ужасом, арзаки ― с восхищением. Риган вспомнил, что хотел показать всем, что не собирается мстить, и опомнился.

― И нечего тут стоять! ― рассердился он. ― Мой полковник, вам дозаправка нужна или нет? Мне трое понадобятся, остальных гоните отсюда, нашли на что смотреть!

― Где вы их встретили? ― спросил он, откинув боковую панель, пока топливо ещё не доставили, и наспех осматривая внутренности.

― На западе, ― ответил Кау-Рук. ― Они далеко забрались, но хорошо, что не стали прятаться. Биологов пока не нашёл, и это плохо.

Риган покачал головой и закопался вовнутрь, трогая горячие детали.

― Охлаждение подвернуть надо, ― сказал он.

Прикатили бочку, подсоединили шланг, и автоматический насос стал жадно заглатывать топливо. Риган поправил настройки системы охлаждения, в очередной раз осмотрел ходовые детали и остался доволен.

― Как новенький, ― сказал он.

В своей стремительной манере Кау-Рук поднял машину в воздух, едва окружающие успели отбежать, и, описав круг над замком, ушёл на северо-запад. Риган посмотрел ему вслед, машинально отметил, что бывший недавно жёлтым лес теперь быстро редеет, и пошёл обратно в ангар. Там бы ему не дали спокойно поспать, потому что запасы топлива нужно было пополнять, но он всё же надеялся.

Нур-Кая ещё не было, Риган забрался в его кресло и посмотрел на экран стабилизатора, не рискуя что-либо трогать: он мало что понимал в химии и том, как именно делают топливо. Вот отличить разные его виды мог по вкусу и запаху, а тут начиналась чужая вотчина.

― Они правильно тебя спросили, с кем ты, ― раздался за его спиной знакомый голос, и Риган едва не вывалился из кресла.

― Ильсор?! ― воскликнул он, едва его собеседник выступил из темноты ангара. ― Что ты тут делаешь?!

― Пришёл спасти тебя, но вижу, что спасать уже нечего, ― ответил Ильсор. Риган сполз с кресла и, схватив своего вождя за предплечья, подтащил ближе к приоткрытой двери ― рассмотреть получше. Ильсор не сопротивлялся, на его губах застыла улыбка, и Ригану стало не по себе.

― Спасать меня? ― переспросил он. ― Опомнись, не ты ли хотел, чтобы мы жили мирно?

― Нет, Риган, это ты живёшь мирно, принимаешь их подачки и думаешь, что они считают тебя своим, ― ответил Ильсор и высвободился, как будто ему были противны прикосновения Ригана. ― Но, если хочешь, можешь пойти со мной…

― Да что с тобой такое?! ― не выдержал Риган. ― Я сделал то, что у тебя не получилось! Смотри: мы с Аром не поубивали друг друга, я его спас, и он видит во мне человека, равного себе! Мне не нужно, чтобы он просил прощения, это будет значить, что ему больно, а я не хочу, потому что он и так всё понял! Мне просто нужно, чтобы мы как-то собрали то, что от нас осталось, и жили дальше!

― Я про это и говорю, ― тяжело вздохнул Ильсор. Теперь он стоял к двери спиной, словно собираясь уходить. ― Он видит в тебе! И ты готов расшибиться, только бы доказать ему, что ты человек, а не вещь. Куда это приведёт потом?

― Когда я его спасал, я ничего никому не доказывал! ― прорычал Риган. ― Если ты явился оскорблять меня и человека, которого я выбрал, то проваливай отсюда! У тебя с твоей революцией совсем ум за разум зашёл! Хочешь реки крови, а я нет!

― Мирный захват себя не всегда оправдывает, ― попытался вразумить его Ильсор. ― В последний раз спрашиваю: идёшь со мной или нет?

― Куда идти? Чтобы что? У меня Ар в лазарете, и я ― единственный техник, когда они так нужны. Нет! ― отказался Риган. ― Адекватен я тогда был или нет, но я свой выбор сделал.

― Потом пеняй на себя, предатель! ― со злом ответил ему Ильсор. Риган не успел ни вспылить, ни просто приложить его в челюсть.

За спиной Ильсора потемнел дверной проём, закрытый высокой фигурой.

― Руки за голову, ― приказал Лон-Гор. С ужасом Риган увидел у него пистолет, направленный Ильсору в затылок.

― Вы что де… ― начал он.

Даже не сочтя нужным повернуться, Ильсор улыбнулся ему так, что Риган оцепенел, и… исчез.

― Стой! ― закричал Лон-Гор, пытаясь схватить вождя арзаков, но поймал только воздух.

Сделав пару шагов назад, Риган не глядя рухнул в кресло и яростно потёр глаза.

― Упустил… ― с сожалением произнёс Лон-Гор.

― Что это было?! ― прохрипел Риган.

Прищурившись, Лон-Гор осмотрел его.

― А раздачу раций вы проспали? ― спросил он. ― Потому вы ничего не знаете… Что же, думаю, во время осмотра я смогу вас посвятить во всё, что уже произошло.

― К-какого осмотра? ― напрягся Риган.

― Планового, ― успокоил Лон-Гор. ― И потом, вы же хотите повидаться с Ар-Лоем?

― Лес, ― сказала Энни. Она шла, стараясь не показывать, что у неё болит укушенная и перебинтованная нога, и с каждым шагом всё сильнее. Ждёт ли их в этом лесу хоть что-нибудь хорошее? Она старалась об этом не думать. Хорошо хоть, дождик поутих. Мон-Со и так отдал ей свой мундир и мок в рубашке, и Энни была рада, что дождь кончился, а то так и простудиться можно, а у них нет никаких лекарств. Теперь, когда она рассказала комэску свою историю, можно было замолчать и на ходу рассматривать нашитые на мундир ордена. Иногда Энни гладила вышивку пальцами, раздумывая, что даже мама не сделала бы так же красиво.

Ей было стыдно. Теперь, рассказав всё, она поняла, как это выглядело. Она должна была выбирать и сделала свой выбор, вот только больше всего он походил на предательство. Наверное, Мон-Со раньше неё об этом догадался, но молчал ― из тактичности или потому, что сам задумал проучить её за такое. Ведь он, кажется, больше всего был верен своему генералу и вряд ли бы он обрадовался, узнав, что его командира кто-то бросил в трудную минуту.

― А что с вами произошло? ― спросила Энни, чтобы нарушить молчание. Она и так видела, что Мон-Со подстраивается под её шаг, и не хотела быть помехой, потому собралась немного отвлечь, раз уж не получалось идти быстрее. Или отвлечь от мыслей о предательстве.

Рассказывал Мон-Со сухо и по существу, так что долгого разговора не вышло. Энни с ужасом узнала про обвал в Пещере и спасательную операцию.

― Жаль, что арзакам придётся рано или поздно вернуться в Ранавир, ― рассудила она. ― Они же будут подвергаться ежесекундной опасности!

― Не думаю, ― ответил Мон-Со. ― Присмирели уже даже самые рьяные поборники рабства, так, что, думаю, проблем быть не должно.

― Так каковы наши планы? ― спросила Энни. ― Что мы станем делать?

― Прежде всего ― доберёмся до какого-нибудь жилья, чтобы посмотреть и полечить твою рану. Потом я оставлю тебя в Изумрудном городе, а сам вызову кого-нибудь из лётчиков, чтобы быстро попасть обратно к Пещере.

Энни только вздохнула. Было ясно, что спасать арзаков её не возьмут. Конечно, она надеялась как-нибудь пробраться в вертолёт, но это ещё будет видно.

― А Ильсор? ― спросила она. ― Он ведь снова пропал, вдруг с ним что-то случилось?

― Не думаю, ― ответил Мон-Со, но пояснять не стал. Он не был слишком разговорчив, хотя и не слишком мрачен тоже, но Энни решила лишний раз его не тормошить.

Вскоре по обе стороны дороги сгустился лес.

― Держись ко мне поближе, ― велел Мон-Со. Энни послушалась. Да, это не генерал, которого можно дурить! Комэск свой, его обманывать нельзя. И главной быть тоже не получится.

Лес был страшен. Чёрные стволы возвышались то тут, то там, в глубине было темно и колыхались толстые ветви, похожие на корявые руки. Никогда раньше Энни не думала, что Волшебная страна может быть такой отталкивающей. Наверное, её изменило то, что исчезало волшебство; Энни уже догадалась об этом, но не сказала Мон-Со. Нечего его волновать ещё больше.

― Там что-то есть, ― тихо сказала она, указывая в глубину леса, туда, где виднелась небольшая прогалина.

Остановившись, Мон-Со прищурился в темноту.

― Там какое-то сооружение, ― сказал он наконец. ― Пойдём вместе, я тебя одну не оставлю ни на минуту.

Энни хотела возмутиться, что она не маленькая и в случае чего сможет дать отпор или хотя бы закричать, но прикусила язык, почувствовав, что с её спутником разговор будет короткий и он не остановится перед тем, чтобы потащить её с собой силой, если посчитает, что так она будет в большей безопасности.

Они спустились с дороги и углубились в лес. Энни для уверенности нащупала на поясе кинжал.

― Домик, ― шёпотом сказала она. ― Заброшенный. Отдохнём здесь?

― В таких домиках, как этот, может быть… ― начал Мон-Со и замолчал, прислушиваясь. ― Ты слышала?

― Нет… ― одними губами ответила Энни.

Очень медленно они двинулись вокруг избушки, и Энни держалась позади.

― Там кто-то есть, ― сказал Мон-Со, заглянув за угол. ― Кто-то шевелится в траве.

― Мамочки! ― прошептала в ответ Энни и зажмурилась, выставив перед собой кинжал.

Комэск только мученически вздохнул.

― Когда вернёмся ― напомни мне научить тебя обращаться с холодным оружием, ― сказал он. ― Не могу на это смотреть.

― Не смотрите! ― огрызнулась обиженная Энни и решительно высунулась из укрытия. Мон-Со только и успел, что поймать её за ворот собственного мундира.

Трава впереди зашевелилась, густая, тёмно-зелёная, но уже с явными следами пожухлости на венчиках, и они оба замолчали.

― Кто здесь? ― громко спросил Мон-Со, целясь в подозрительное место из пистолета.

― На помощь! ― раздался слабый голос откуда-то из глубины, и Мон-Со, изменившись в лице, нырнул в заросли. Перепуганная Энни переминалась с больной ноги на здоровую и слушала, как в глубине перепутанных между собой трав и кустов тащат что-то тяжёлое.

― Ещё один? ― спросила она, когда Мон-Со вынес свой улов на ровное место и уложил на траву у стены избушки.

Найденный был менвитом, и он явно пребывал не в лучшем состоянии. Энни его не знала, но при виде безумных глаз, которые обшаривали всё вокруг, и окровавленной одежды не могла не проникнуться жалостью.

― Он ранен! ― воскликнула она, присаживаясь рядом на корточки. ― И у нас ничего нет.

― У него есть, ― сказал Мон-Со и вернулся уже с рюкзаком, который, по-видимому, и принадлежал его товарищу. ― Руки покажите! Кто вас так?

― Он… ушёл? ― спросил менвит, отчаянно цепляясь за него. ― Пожалуйста, скажите, он ушёл?

― Здесь никого нет, ― терпеливо ответил Мон-Со, потроша рюкзак, наверное, в поисках аптечки. Скорее всего, каждому полагалось носить её с собой. ― Так, снимайте куртку. Проклятье, кто вас так изрезал?

― Я… сам… ― признался менвит. Он с трудом сел, привалившись к стене, и смотрел в землю, изредка испуганно вскидываясь и оглядывая лес.

― Ещё один! ― злобно выплюнул Мон-Со, хватая его за окровавленное предплечье. Энни не поняла, что он имеет в виду. Больше всего сейчас она чувствовала себя лишней, не в силах помочь.

― Так что случилось? ― спросила она, поглаживая раненого по плечу. ― Почему вы так?

― Он меня заставил… ― с трудом проговорил менвит. Нижняя губа у него была разбита или искусана.

― Кто? ― продолжала спрашивать Энни, надеясь его разговорить и отвлечь.

― Эйгард? ― уточнил Мон-Со, бинтуя ему руку.

При звуках этого имени менвит вздрогнул и попытался вырваться.

― Откуда вы… ― выдохнул он с ужасом. ― Мой полковник!

― Да ладно! ― со злостью ответил Мон-Со, крепко завязывая бинт. ― Можно подумать, никто не знал, что вы бессердечная скотина! Даже мне стало не по себе, когда я оглянулся и осознал то, что творилось вокруг.

Свободной рукой менвит закрыл глаза.

― Ну давайте, расскажите нам, что произошло? Он сделал с вами то же, что и вы с ним? Заставил вас исполосовать себя, а вы ничем не могли помешать? ― В голосе Мон-Со слышалась издёвка, но Энни, у которой ком стоял в горле, не могла и слово вымолвить, чтобы заставить его прекратить издеваться над раненым. ― Только вот как он это сделал?

― Изумруд… ― прошептал менвит. ― Не надо было его выбрасывать. Я понял, что он блокирует гипноз, недаром они проверяли, ношу ли я его с собой. А потом…

― Потом вы увидели Ильсора и пошли с ним, ― проговорила Энни. ― Так?

― Так, ― подтвердил менвит, словно впервые её заметив. ― Погнался за ним, потому что он имел наглость…

― И вы попали в это странное место, где творятся странные вещи, а ваш бывший раб мстит вам? ― спросил Мон-Со и продолжил, не дожидаясь ответа: ― Моя догадка подтверждается. Мы не в Волшебной стране.

― А где? ― вытаращилась Энни.

Мон-Со закончил с бинтами и присел прямо на траву.

― Мы в каком-то другом месте. Тебе больно?

― Больно, ― кивнула Энни.

― Это может быть обманом, ― сказал Мон-Со. ― Всё вокруг может быть иллюзией. Мы бродим по собственному подсознанию и встречаемся с самыми страшными своими страхами, потому что они есть у каждого. А наши тела в это время лежат где-нибудь, медленно умирая. И у нас ― у меня ― нет никакого способа увериться, что это не так. И я даже не уверен, что вы оба реальны, а не мои галлюцинации. Почему я встретил в своём подсознании Энни и Ман-Ра? Но у подсознания нет привычной нам логики, и потому я не могу ответить.

Энни слушала его, открыв рот.

― Но я настоящая! ― обиделась она. ― Это я, Энни, у меня есть прошлое, и вообще…

― В том-то и дело, ― возразил Мон-Со. ― Ты только говоришь.

― Всё равно, ― с достоинством произнесла Энни. ― Есть вероятность, что я всё же не иллюзия, поэтому будьте добры, помогите перебинтовать ногу заново!

Пришедшая в себя Стелла взмахнула палочкой и превратила один из камней в кресло с розовой обивкой.

― Как вы себя чувствуете? ― спросил Рем-Аш, почтительно беря фею за руку, чтобы пощупать пульс. На розовое кресло он смотрел так, будто был готов к тому, что оно сейчас превратится в чудовище и проглотит его. В другое время Урфин посмеялся бы, но не сейчас. Один полковник похищен, другой должен находиться в Ранавире, третий носится над Волшебной страной и ищет тех арзаков, которые ушли сами по себе, и всё это ― подвергая себя опасности, и в итоге операция по спасению осталась на нём, как бы косо ни смотрел на него Прем Кокус!

― Спасибо, уже лучше, ― благодарно улыбнулась Стелла, и Рем-Аш покрылся нежным румянцем как раз в её любимый оттенок.

― Расскажите, что вы нашли там, откуда перенеслись сюда? ― попросил Урфин.

― Я нашла то место, через которое в нашу страну проникло зло, ― сказала фея. Она уже успела поправить причёску и взмахом палочки отчистить себя от грязи и даже в грубой одежде была неотразима. ― Это небольшая полянка в лесу, она находится недалеко от владений короля Тонконюха. На полянке стоит небольшое возвышение вроде обложенной камнем трубы, которая заканчивается отверстием. Из этого отверстия проникает серый туман.

― Так он будет оттуда течь до тех пор, пока не покроет всю нашу страну и не разрушит её? ― с ужасом спросил Прем Кокус. В толпе собравшихся, которые слушали Стеллу, раздался женский плач.

― Кто-то снял печать, которой Гуррикап замкнул антипод нашей страны, ― сказала Стелла. ― Я пыталась закрыть проход своими чарами, но их сносит и утягивает внутрь. Ведь не только зло проникает сюда, но и всё доброе утекает на другую сторону. Я не рискнула проникнуть туда тоже и не знаю, сколько там осталось тумана, но я сделала из бумаги птичку, привязала на нитку и отправила туда. Она сообщила мне, что на той стороне находится такое же место, как и здесь, только гораздо более недоброе.

― Но это антипод той страны, которую только что создал Гуррикап, или на той стороне есть свой Изумрудный город? ― спросил Урфин. ― Если второе, может, получится договориться с тамошним правителем, вдруг у него есть своя печать, чтобы закрывать проход с той стороны?

― Не думаю, ― возразила Стелла и поёжилась, наверное, от того, что солнце совсем не грело. ― Если правитель и есть, он наверняка заинтересован в поражении и порабощении нашей страны.

― Но что же нам делать? ― спросил кто-то позади Урфина, и он, обернувшись, узнал Фе-Мая.

― Противостоять злу, пока печать не будет найдена и возвращена на место, ― сказала Стелла.

― Но как? ― уточнил кто-то из Жевунов. ― Зло ― оно же страшное! А это даже посильнее Арахны будет!

Его поддержали. Стелла жестом установила тишину.

― Если зло не сможет проникнуть в вашу душу, то вы уже победили, ― сказала она. ― И дело вовсе не в том, кто больше по размеру или у кого больше оружия.

Урфин мысленно восхитился: парой фраз она заставила задуматься всех собравшихся.

От входа в Пещеру примчался Тини, громко крича и размахивая руками.

― Отойдите все подальше! ― велел он. ― И вон тот вертолёт отгоните тоже!

Наступал важный момент; развёрнутый лагерь опустел за несколько минут, все жались поближе к лесу. Грохнул взрыв, что-то рухнуло, Урфин зажал уши, дети разревелись, а из Пещеры поднялся столб пыли.

― Я могу помочь укрепить своды, ― сказала Стелла, когда гул затих. ― Пока что не было обвалов, горы ведь ещё не сдвигались?

― Было бы замечательно, ― ответил Адиэ.

― Обвал возможен в любую минуту, ― заметил Бу-Сан. Он держал горсть тех пластинок, которые были настолько чуткими, что улавливали малейшие колебания. ― Нужно немного подождать и тогда уже идти смотреть результат.

― Узконаправленный взрыв мог и помочь, ― задумчиво промолвил Ружеро, ― насколько я в этом понимаю.

― Не теперь, потому что мешает изгиб коридора, ― поправил Тини. ― Стихло вроде, пойдём. Остальные, стойте тут!

Урфин послушался вместе со всеми и следил, как геологи и взрывотехники удаляются от них. Он смертельно устал и ему хотелось сдаться. Так уже бывало, и ничем хорошим это не кончалось, поэтому он отогнал это желание и заставил себя стоять прямо и следить за тем, что происходит у Пещеры. Ему уже не было ничего жалко, ни погибший урожай, ни окаменевших гномов, ни одичавшего Гуамоко. Всё когда-нибудь приходит к концу, не его вина, что пришлось быть свидетелем, просто так сложилось.

С неба медленно осыпались какие-то клочья, поднятые в воздух взрывом, летел пепел от костров, подхваченный воздушной волной.

― А это ещё что? ― спросил Урфин и посмотрел на небо, которое быстро затягивало высокими и плотными серыми облаками. ― Крошка какая-то…

На его ладони белые крошки мигом превратились в капли воды, и только тут он сообразил: в Волшебной стране пошёл снег.

Раскапывание Пещеры и укрепление сводов началось тут же. Стелла без страха вошла в обвалившийся коридор и стала водить волшебной палочкой, указывая на стены и потолок.

― Но всё же поторопитесь, ― сказала она, перешагивая через обломки камней. ― Если горы решат рухнуть, то моя магия их не удержит. Это же колдовство гораздо более сильного волшебника.

― Что вы имели в виду, когда говорили о том зле, которое увело полковника Мон-Со? ― спросил Урфин, помогая фее спуститься по заваленной камнями дороге вниз к лагерю.

― Я полагаю, что этот туман в некотором смысле разумен, но не стала пугать людей, ― ответила Стелла, опираясь на его руку. ― Возможно, он читает мысли ― и претворяет в жизнь самые плохие.

― То есть, нам теперь надо бояться собственной фантазии? ― не выдержал Урфин. ― Так чьей же фантазией было то зло?

― Я этого не знаю, ― сказала Стелла. ― Но если у тумана или у того, что за ним стоит по ту сторону, есть персонификация, то это плохо.

― Тот парень был похож на арзака, ― признал Урфин. ― Если так, может быть, кого-то из арзаков он первым и заметил на этой стороне? Тогда получается, что печать снял кто-то из них.

― В этом есть смысл, ― признала фея.

― Мой полковник! ― воскликнул Адиэ, подбегая к ним. ― Мой полковник, взрывом разрушен завал как раз до половины коридора, я думаю, что до вечера мы справимся, главное ― вытащить обломки.

― Это хорошо, ― вздохнул Урфин. ― Найдите мне перчатки и свободную корзину, присоединюсь к вам.

― Мой полковник, госпожа Стелла, ― помялся Адиэ. ― Я слышал, вы говорили, что во всех этих бедах мог быть повинен кто-то из нас…

― Это неизвестно, ― успокоила его фея. ― Есть только косвенные признаки.

― Опишите его, ― попросил Адиэ. ― Может, я узнаю. Кто ушёл с полковником?

Урфин попытался припомнить мельчайшие детали и кое-как описал похитителя.

― Не может быть, ― озадачился Адиэ. ― Нет, точно не может быть.

Подошёл Лин-То, остановился на почтительном расстоянии, и Урфин сделал ему знак подойти.

― Мой полковник, в Изумрудном городе хотят убедиться, что все поняли инструкции.

― Какие инструкции? ― удивился Урфин.

― Вы как раз уходили искать комэска и ничего не знаете, ― сказал Лин-То. ― Так вот…

― Я тоже ничего не знаю, я взрывчатку закладывал, ― встрял Адиэ и тут же смешался и едва не спрятался за Урфина. Тот, успокаивая, приобнял его за плечи. Работая бок о бок над спасением экипажа, они все иногда забывали о том, что их разделяло, а потом ненароком вспоминали ― вот как сейчас.

― Ильсор передаёт, чтобы никто не заговаривал с ним и тем более не уходил. Если увидите его ― срочно зовите кого-нибудь ещё, чтобы убедиться, что это действительно он.

Урфин и Адиэ потрясённо переглянулись, и стало понятно, о ком говорил взрывотехник.

― Значит, он уже всё понял раньше нас, ― сказала Стелла. ― Туман принял именно его облик.

― Ильсор украл печать? Да быть того не может! ― запротестовал Адиэ. ― Но как же тогда всё это объяснить?

― Как-как! ― рассердился Урфин. ― Некогда думать, тут счёт на минуты, где моя корзина?

После короткого отдыха, убедившись, что оба его спутника в относительном порядке, Мон-Со решил, что нужно продолжать путь. Энни была молчалива и хромала всё сильнее, Ман-Ра плёлся позади, бессмысленно глядя перед собой, и Мон-Со обуяла злость. Он тоже пережил нечто странное, что больно ранило его, но знал, что расклеиваться нельзя.

― Не отставайте, ― сказал он, останавливаясь на повороте. ― Держитесь вместе. И учтите, что я смогу тащить на себе только Энни.

Сама Энни кивнула и потянула Ман-Ра за собой, схватив за рукав. Даже зная о том, что он отличался той ещё жестокостью, она не брезговала прикасаться к нему, но Ман-Ра поморщился и вырвался у неё: наверное, было больно свежие раны. За его физическое состояние Мон-Со был спокоен, это были всего лишь глубокие царапины. С другой стороны, эти царапины подкосили его так, что было страшно смотреть. Конечно, тут можно и почти что свихнуться, когда на тебя нападает твоё имущество! Мон-Со и думать не хотел, кто же на самом деле принял облик Эйгарда. Хорошо, если они встречают тут страхи из своего подсознания, а если это что-то другое? С другой стороны, получается, что Ман-Ра больше всего боится Эйгарда… Нет, он боится его теперь, а раньше он боялся боли и бессилия, вот что мучило его, а он мучил тех, кто не мог от него спастись. Ман-Ра было ни чуточки не жалко.

― Нечего расклеиваться, ― добавил Мон-Со, давая своим спутникам небольшую передышку. ― Иначе вас тут съедят. А наша цель ― выбраться отсюда.

Ман-Ра потерянно кивнул, едва и понимая, что он говорит. Мон-Со умел угрожать, но ободрять получалось плохо. Оставалось надеяться, что угрозы подействуют лучше, хотя Энни и так держалась молодцом.

― Пойдём, ― сказал Мон-Со, убедившись, что краткого перерыва достаточно. Он первым свернул за поворот дороги, над которым нависали ветви старых корявых деревьев, и…

С обочины им наперерез метнулось что-то яркое и растрёпанное, и Мон-Со сам не понял, как успел выхватить пистолет. Ему в лицо уставилось дуло второго.

― Это кто? ― спросила Энни, высовываясь у Мон-Со из-за спины.

― По виду это наш геолог Солдон, ― сказал Мон-Со. ― Но так как тут всё не такое, каким кажется…

Он уже почти уверился в том, что это настоящий Солдон, насколько можно было судить о его реальности.

― Мой полковник, ― с трудом проговорил Солдон, опуская оружие. ― Я так испугался… Я думал, что это идёт кто-то… опасный…

Он с удивлением оглядывал их, видимо, пытаясь понять, как они оказались в одной компании.

― Что с вами произошло? Отвечайте! ― потребовал Мон-Со, и не думая убирать пистолет. Солдон поёжился, с опаской глядя на него.

― Я пошёл с Ильсором, ― признался он. ― Он сказал, что видел какой-то другой выход из Пещеры. Он привёл меня к яме… И едва я начал что-то подозревать, как он столкнул меня вниз. Я едва выбрался, но только всё вокруг было уже другим.

― С ним произошло то же, что и с нами, ― заметила Энни. ― Мы тоже пошли с Ильсором ― и вот…

Она обошла Мон-Со, и тому пришлось всё же спрятать пистолет обратно в кобуру. Перед ними действительно был Солдон, перепуганный и грязный, но не призрак, а их Солдон.

― Я Энни, ― сказала она. ― Привет.

Мон-Со подосадовал на неё за излишнюю доверчивость и доброжелательность, но свои комментарии оставил при себе. Они встали на дороге кругом, чтобы видеть всё, что творится по все четыре стороны, и принялись совещаться.

― Это же хорошо, что нас больше, ― заметила Энни. ― То есть, это плохо, конечно, но четверо лучше, чем трое.

― Из нас вооружены двое, ― сказал Мон-Со. ― И мы не знаем, кто может на нас напасть.

― Вооружены трое! ― перебила его Энни, с гордостью показывая на свой кинжал. Испепеляющий взгляд не помог, она открыто посмотрела в ответ снизу вверх и осталась при своём.

― По законам той страны, которую мы знали, нужно идти в Изумрудный город по дороге ВЖК, чтобы получить то, что хочешь, ― снова заговорил Мон-Со. ― Будем надеяться, что этот закон действует и здесь.

― Конечно, действует, ― уверенно сказала Энни. ― Мы должны идти.

― Не получится, ― опустив голову, сказал Солдон. ― Там впереди пропасть, я проверял.

― А мостик обвалился? ― ахнула Энни.

Солдон помялся, и Мон-Со это не понравилось.

― Говорите, ― приказал он. Солдон предусмотрительно отвёл взгляд и стал смотреть на выщербленные кирпичи у себя под ногами.

― Не обвалился, ― глухо произнёс он. ― Но я не могу.

― Чего не можешь? ― спросила Энни, пытаясь заглянуть ему в глаза.

― Приблизиться, ― кратко ответил Солдон.

― И что же вам мешает? ― уточнил Мон-Со, начиная раздражаться.

― Она… страшная, ― выдавил Солдон и опустил голову ещё ниже. ― Наверное, я не пойду с вами, а останусь здесь… Или поищу другой путь…

― Не дурите! ― грубо оборвал его Мон-Со. ― Вы ― геолог и боитесь земли?

― Боюсь, ― покорно признал Солдон. ― Я знаю, что трус, но мне просто не хватает смелости…

Уже сообразив, что слишком давит, Мон-Со пошёл на попятную.

― Это как-то связано с тем, что с вами случилось? ― спросил он.

― Да, ― с трудом сказал Солдон и обхватил себя руками, помотал головой. ― Не спрашивайте, пожалуйста, не надо…

Энни участливо гладила его по плечу.

― Но мы же здесь, ― попыталась она успокоить Солдона. ― Мы тебя защитим, да и ты вооружён.

― Это не поможет, ― потерянно сказал тот и даже оглянулся. ― Оно придёт за мной, если ему захочется.

― У меня есть одно подозрение, ― проговорил Мон-Со. ― Это ваш самый страшный страх, да?

― Теперь ― да, ― скупо улыбнулся Солдон, и от его улыбки даже у Мон-Со пробежал по спине холодок. ― Вы не спасёте меня, мой полковник, нечего и пытаться.

― Поздравляю, ― обронил Мон-Со. ― Ваш страх победил. И победило это место, которое заставляет нас это переживать. Вы раздавлены и отталкиваете руку помощи ― ваше дело.

― Но вот я не переживала ничего такого, ― вмешалась Энни. ― Никакого ужасного страха. И полковник тоже. Правда ведь, вы же ничего такого не… ― Она осеклась, внимательно глядя на него. ― Что всё-таки там горело, к чему вы меня не подпустили?

― Это было не страхом, а чем-то другим, ― отрезал Мон-Со. ― Менвиты ничего не боятся, понятно?

Теперь эти заученные слова были ложью, и даже молчавший до этого Ман-Ра иронично хмыкнул.

― Нам в любом случае надо идти вперёд, в Изумрудный город, ― сказала Энни. ― Если мы преодолеем все опасности, как их преодолела моя сестра Элли, когда попала в Волшебную страну впервые, то мы получим то, что хотим: вернёмся туда, откуда пропали.

Она взяла Солдона за руку, не спрашивая разрешения.

― Держись за меня, ― добавила она. ― А когда будет страшно, закрой глаза, вот и всё.

Часы тянулись мучительно, и Ильсор весь извёлся. Ему постоянно приходилось быть на виду, и он не мог позволить себе пережить своё поражение в одиночестве. Кухня, превратившаяся в штаб, была полна народа, и мрачный мастер Балуоль оставил своих помощниц отдыхать, а сам позвал помогать всех желающих.

― Война тут у нас, революция или нашествие тёмных сил, а обед готовить надо, ― рассудил он. Ледо, Тоци и Айтерн присматривали за тем, чтобы никто ничего не испортил, и контролировали процесс. Ильсор сам вызвался чистить те питательные клубни, которые у беллиорцев, оказывается, звались картошкой. Счищая с них тонкую стружку очисток, он занимал руки и отвлекался от тяжёлых мыслей, но пока что не думать совсем никак не получалось.

За окнами прошли сизые и серые тучи, полив задний двор дождём, выглянуло солнце, низкое и холодное, но здесь, на жаркой кухне, согретой теплом плит, плохая погода не так ощущалась. Ильсор начинал понимать, почему повара тоже до безумия влюблены в своё дело, хотя, казалось, этого стоило бы ждать от учёных, а не от них. Он поделился своей мыслью с другими.

― Понятно же, ― ответил за всех Дегрис. ― Потому что с древних времён наличие у тебя еды и огня было показателем, выживешь ты или нет. Так что еда ― это жизнь, а кухня ― храм еды! Как же не быть влюблённым в жизнь?

― И Ниле не смог бы сказать точнее и правильнее, ― заметил Ледо, лихо и почти не глядя кроша какие-то широкие листья нежно-зелёного цвета.

На кухне погрустнело при упоминании имени главного повара; даже самые заядлые болтуны примолкли.

― Что там обитатели дворца? ― спросил Орнорд, старательно возя по тёрке продолговатым оранжевым плодом, который годился в поджарку.

― Разбежались, ― презрительно дёрнув плечом, сказала Рина. Ей было велено отдыхать, но помощнице Балуоля всё равно не сиделось на месте, и она сновала по кухне, помогая и подсказывая. ― Большая часть. Так что во дворце мало кто остался, всё те, кому некуда идти.

― У кого нет дома в Изумрудном городе, ― пояснил Балуоль. ― И кто боится отправляться в свою деревню. Хорошо, я отпустил поварят, когда у меня появились гости с другой планеты, так что они не подвергаются опасности.

― Или подвергаются, ― заметил Дегрис. ― Кто знает, может, во дворце безопаснее.

― Как они там все? Что в Пещере? Что в лесу? В Фиолетовой стране? Да и в Ранавире тоже! ― вздохнул Ноан. ― Может, связаться и спросить?

― Ничего нового, ― заметил он немного позже, лично переговорив со всеми в упомянутых местах. ― Хотя вот Лон-Гор говорит, что едва не поймал тёмного тебя!

Ильсор ничего ему на это не ответил и не стал присоединяться к тем, кто окружил новоявленного радиста; им овладело спокойствие, он ведь ничего не мог сделать, и пришлось перестать бояться, а просто ждать.

За его спиной открылась дверь, но он не обратил на это внимания, потому что на людную кухню постоянно кто-то заходил или выходил, и только по ошеломлённому молчанию остальных понял, что что-то не то, и развернулся как был ― с засученными рукавами и маленьким ножом для чистки овощей в кулаке.

Видеть самого себя так близко и так реально было по меньшей мере дико, видеть на собственном лице совершенно чуждое выражение ― дико вдвойне. Тишина стала густой, как патока, которая капала у Тоци с ложки мимо коржа на стол.

― Ты! ― выдохнул Ильсор, не отрывая взгляда от своего двойника. Тот ухмыльнулся, показывая мелкие зубы, которые показались заострёнными, и сделал шаг вперёд. Тоци на другом конце стола опомнился и перехватил ложку поудобнее, Лестани потянулся к ножу, Рина взялась за ручку кастрюли с кипящим бульоном.

― А вы, я смотрю, решительно настроены, ― оценил тёмный, осмотрев их всех.

― Что тебе нужно, говори! ― потребовал Ильсор, хотя и так уже понимал, что требовать здесь будет не он.

― А ничего, ― легко ответил тёмный. ― Просто пришёл передать привет от ваших друзей.

― Что ты с ними сделал?! ― прорычал Ильсор, покрепче сжимая нож. Он не знал, можно ли убить того, кто исчезал и появлялся где хотел, словно дым, и не убьёт ли он тогда и себя заодно. Да и как можно будет спасти тех, кого похитил тёмный?

― Вопрос в том, что они сами сделают с собой и друг с другом, ― заметил тот. ― И что сделаешь ты ради них.

Ильсор подумал мгновение и с силой воткнул нож в столешницу, показывая пустые руки.

― Ладно, ― сказал он. ― Я ценю твой порыв. Спасибо тебе, что позаботился, чтобы я не так сильно беспокоился. На этом всё?

Тёмный пожал плечами:

― А ты чего ждёшь?

― Ну… ― задумался Ильсор. ― Следует признать, что ты силой или обманом похитил тех, кто тебе поверил, и логично, что ты можешь хотеть что-то за их возвращение.

Он старался казаться спокойным, хотя всё это время пребывал в напряжении.

― А что ты можешь мне дать? ― заинтересовался тёмный. Теперь, рассматривая его лицо, Ильсор находил, что оно не так уж безобразно искажено, как тогда, когда он видел его в подземелье. В нём даже можно было отыскать следы диковатой красоты, которая, тем не менее, казалась опасной.

― Ты ― моё порождение, ― напомнил Ильсор. ― Ты ― воплощение моей ненависти и моего страха, ты всё то, что я себе не позволял. Прости, если обращался с тобой грубо или вообще старался тебя не замечать, но…

― Значит, ничего не можешь, ― перебил тёмный. На его лице появилась гримаса превосходства. ― Конечно, куда тебе, какая у тебя может быть власть и могущество?

― А у тебя? ― ему в тон переспросил Ильсор. ― Ты, случайно, не собираешься ли стать правителем на изнанке этой страны?

В глазах тёмного разгорелся нехороший огонёк, и он промолчал, качнув головой. Стало понятно, что Ильсор угадал.

― Ну так вот, о могущественный правитель, прошу тебя немедля вернуть моих друзей… в целости и сохранности, ― сказал Ильсор и сложил руки на груди.

― Конечно, ― с радостью согласился тёмный. ― Мне очень интересно посмотреть, как они станут убивать друг друга, но так уж и быть. С одним только условием: ты сам за ними явишься.

― Я согласен, ― тут же ответил Ильсор и протянул ему руку. ― Веди меня, не бойся, я тебе не враг.

Тёмный посмотрел на его ладонь, с выражением презрения на лице приподнял брови и медленно растворился в воздухе.

― То есть? ― недоумённо переспросил Ильсор и повернулся к присутствующим. ― Вы это видели?

― Лучше бы не видела! ― вздохнула Рина, отпуская ручку кастрюли. ― Ещё немного ― и я бы не сдержалась! Это словно с человека сделали уродливую копию, нарочно, чтобы поиздеваться! Смотреть страшно!

Арзаки подавленно молчали, не было обычного после событий взрыва голосов.

― Такой ваш вождь в глубине души, ― тихо сказал Ильсор и выдернул нож из столешницы, покрутил и бросил обратно. ― И делайте с этим что хотите.

― А ты-то что будешь делать? ― нарушил молчание Орнорд.

― Нужно идти, ― убито сказал Ильсор. ― Мне очень не нравится то, что он тут наговорил. Он может заставить похищенных убить друг друга, он может ещё что-нибудь натворить, и я…

Ледо вскочил и вцепился в Ильсора мёртвой хваткой:

― Мы не отпустим тебя одного! ― закричал он. ― Кто бы он ни был, но один ты с ним сражаться не станешь!

Этого Ильсор и боялся. Беспомощно оглядев арзаков, которые все как один были готовы ринуться в бой вслед за ним, несмотря на то, чему стали свидетелями, он не успел придумать логичный и аргументированный ответ, который отвадил бы их от этого форменного безрассудства. Дверь снова открылась, и появился фельдмаршал Дин Гиор. Он должен был находиться на своём посту, и то, что он был здесь, ничего хорошего означать не могло.

― Я так думаю, друзья, ― сказал он, сурово сдвинув брови, ― что в Изумрудном городе назревает бунт.

Ниле споткнулся и едва не полетел кубарем по склону, засыпанному прелой листвой. Вот уже несколько часов он блуждал по лесу, в котором оказался неизвестно как, но пока что не сдавался. Вокруг творилось какое-то нехорошее колдовство, и с ним нужно было разобраться. То и дело Ниле ёжился от холода: он был на жаркой кухне в летнем комбинезоне и рубашке, да ещё вот в фартуке, но ничего из этого не могло его спасти от промозглого ветра. В кармане фартука нашёлся небольшой нож; обнаружив его, Ниле порадовался, что есть хоть какое-то оружие. Знал бы ― захватил бы тесак для мяса, но какой уж тут тесак, когда пошёл за своим вождём, не спрашивая и не ожидая подлости!

Постепенно Ниле уверился, что тот, кто позвал его, был вовсе не Ильсором, а кем-то другим, теперь он понимал это ясно, и понимание вовсе не было попыткой восстановить у себя в голове прежний порядок вещей.

Сначала Ниле делал на деревьях зарубки, чтобы, если что, вернуться назад, но потом бросил это дело. Возвращаться всё равно было некуда, он шагнул с плит двора прямо на мягкий мох и угодил лицом в паутину, а когда вытер её, увидел, что стоит в лесу. Так что теперь он упорно двигался вперёд ― хотя бы потому, что у него уже зуб на зуб не попадал и стоять на месте было ещё хуже.

Между деревьев плыли клочья серого тумана, и в наступающем со всех сторон сумраке они казались похожими на щупальца. Ниле настороженно посматривал по сторонам, но пока что не встретил ни зверя, ни птицу. Он даже попробовал поискать грибы, но и это было тщетно. Да и кто знает, какими здесь могли оказаться грибы и ягоды? Ниле придерживался убеждения, что большую часть растущего, бегающего, летающего и плавающего приготовить можно, главное, знать рецепт, но в этом странном отсыревшем лесу и думать было нечего о том, чтобы попробовать добыть огонь, да и добыть хоть что-нибудь поесть тоже. К тому здесь следовало разумно опасаться незнакомой беллиорской флоры и фауны.

Стемнело ещё сильнее, позади раздался какой-то шорох и вроде бы шаги, и Ниле, прижавшись к дереву и выхватив нож, задумался о том, как бы самому не стать пищей для кого-нибудь, кто придерживается сходного с ним мнения о еде.

― Ой! ― сказал кто-то совсем неподалёку. Зашуршали кусты.

― Ты меня съешь? ― философски поинтересовался Ниле у темноты. Тот, кто сказал это «ой», точно не мог оказаться злодеем, поэтому он спрашивал на всякий случай.

― Ниле?! ― ахнул Найдан, судя по всему, в нескольких шагах.

― Найдан! ― откликнулся Ниле и бросился вперёд. ― Ты где? Я тебя не вижу!

Он точно расслышал шаги, идущие ему навстречу, но, сколько ни всматривался в темноту между деревьев, не видел ничего, похожего на человеческий силуэт.

― Я тебя тоже не вижу, ― озадаченно признался Найдан, судя по ясности голоса, буквально в паре шагов от него. ― Но слышу. Ты точно стоишь на месте?

― Нет! ― панически сказал Ниле, заметался между деревьев, а потом снова ухватился за то дерево, возле которого стоял. ― Не понимаю, что происходит! А если это какой-то морок? Как ты сюда попал?

― Меня увёл Ильсор, ― признался Найдан, знакомо шмыгая носом. ― Я ещё подумал: что он в Фиолетовой стране-то делает? А он сказал, что некогда объяснять, пара шагов ― и вот я уже блуждаю в лесу! А ты?

― Та же картина, ― сказал Ниле. ― Как мы с тобой познакомились?

― На учениях по посадке «Диавоны» в труднодоступной местности, ― обескураженно сказал Найдан. ― Я замешкался у вертолёта и опоздал к раздаче консервов, а ты так посмотрел и сказал, что припрятал пару банок, знал, что кто-то прозевает еду… Послушай, если ты проверяешь, не порождение ли я твоего мозга, то так ничего не выйдет. Ты же это всё тоже знаешь.

― Логично, ― согласился Ниле. ― Так ты стоишь прямо вот у этого дерева с обломанной веткой?

― Прямо под ним, ― вздохнул Найдан.

― Проблема в том, что я тоже под ним стою… А видишь вот этот сучок, который вот тут торчит? Потрогай его!

Сам Ниле тут же схватился за торчащий сучок, втайне ожидая почувствовать тепло чужой руки, но ничего не почувствовал.

― Трогаешь?

― Держусь прямо за него! ― заверил Найдан совсем над ухом, но от его слов не было ни малейшего тепла дыхания.

― Прекрасно, ― со злостью сказал Ниле. ― Слышать мы друг друга можем, а видеть и чувствовать ― нет! Покажите мне того, кто это придумал, я ему зубы-то пересчитаю!

― Присоединяюсь! ― воспрял Найдан. ― Нам точно нужно найти третью сторону, которая скажет, кто из нас виден, а кто нет.

― Мы можем оказаться либо оба видимы, либо оба невидимы. У этого места извращённая логика, Найдан, если это действительно ты, ― мрачно сказал Ниле. ― У тебя оружие есть? У меня ― маленький нож.

― Ничего нет, ― вздохнул Найдан. ― Послушай, Ниле, тут темнеет, нам нужно выбираться. Пойдём хоть куда-нибудь!

― Пойдём, ― согласился Ниле. ― Только плохо, что нам придётся всё время разговаривать, чтобы не разойтись в разные стороны. А на голос приходят голодные существа, так что мы в опасности.

― Мы по-любому в опасности, ― утешил Найдан. ― Ну, идём же, а то тут темно, холодно и страшно!

― Я должен с ними поговорить, ― решительно сказал Ильсор, освобождаясь из объятий окруживших его арзаков. ― Серьёзно, парни, отпустите! Нам же было сказано: не допустить бунт, а мы что?

― Ты же вернёшься? ― встревоженно спросил Ледо.

― Я просто успокою людей и скажу, что мы не похищали Энни, а наоборот сражаемся со злом, ― ответил Ильсор и оглядел кухню. ― Да, хорошо мы сражаемся… особенно я.

Дин Гиор проводил его к стене, окружающей дворец.

― Так и пойдёте? ― спросил он, взглянув в окошко на город. Ильсор тоже посмотрел. Мост через ров был поднят, но по ту сторону толпился народ, слышались неодобрительные выкрики. Брошенный чьей-то рукой, в сторону дворца полетел небольшой предмет, наверное, фрукт, и упал в ров, поплыл по воде, сверкая красным боком.

― Думаете, они разорвут меня на клочки? ― спросил Ильсор. ― Эти люди, которые недавно так радушно нас приветствовали?

― Не знаю, ― сказал Дин Гиор, вытащил из кармана гребешок и нервно принялся водить им по бороде. ― Вы правы, раньше они такими не были. Даже когда нас дважды захватывал Урфин Джюс, они либо разбегались, либо со слезами, но слушались его.

― Но у него же не было гипноза, почему же они сразу его не свергли? ― удивился Ильсор.

― Не знаю, ― вздохнул Дин Гиор. ― Так уж они устроены. Может, передумаете? Дворец хорошо укреплён, и…

― Я оставлен здесь наместником, ― твёрдо сказал Ильсор, почти не боясь злых жителей. После злого двойника это казалось несущественным. ― Я должен выйти к ним.

― Из вас получился бы хороший правитель, ― с каким-то сожалением сказал фельдмаршал и начал опускать подъёмный мост, вертя специальное колесо, закреплённое у ворот. Толпа притихла, и Ильсор понадеялся, что всё обойдётся, и ему удастся успокоить жителей Изумрудного города.

Ворота открылись, тревожный солнечный свет хлынул внутрь стен, и Ильсор на секунду зажмурился, а потом решительно зашагал по мосту, один, без оружия, чтобы всем было видно, что он идёт поговорить.

Он и самые решительные и возмущённые жители встретились на середине моста.

― Это из-за вас все беды! ― воскликнул один из них. Он был так возмущён, что зелёная шляпа у него на голове подпрыгивала, как крышка кипящей кастрюли.

― Правильно! ― поддержала его женщина, которая не расставалась с тяжёлой корзиной. Ильсор заподозрил, что в ней-то и лежат плоды, которыми можно швыряться в знак протеста. ― Как только они прилетели, так сразу всё и началось!

― Стойте! ― попробовал Ильсор их урезонить. ― Мы вовсе не виноваты, напротив, мы пытаемся помочь! Во всём виноват серый туман, который является предвестником зла! Не поддавайтесь этому злу, пожалуйста! И мы, и феи Стелла и Виллина делаем всё возможное, чтобы остановить зло и спасти фею Энни и наших друзей.

― А может, вы сами и украли фею Энни? ― раздался из толпы другой голос. Лица жителей не обещали ничего хорошего. ― Мы тут кое-что услышали! Кто вас знает, пришельцев, может, ваша братия только прикидывается милой, а на самом деле вы ещё хуже ваших хозяев?

Ильсору пришлось сделать несколько шагов назад, потому что толпа наступала на него. Он не был уверен, что они с ним расправятся, но уже понимал, что не держит ситуацию в своих руках. На его долю выпали только жалкие оправдания.

― Послушайте, мы вовсе не виноваты! ― заговорил он, из последних сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. Да, это были не его арзаки, которые, чуть что, кидались обнимать и всячески поддерживать своего вождя. ― Кто-то украл печать, которая сдерживала зло!

― И что же вы делаете, чтобы спасти нас? ― ехидно поинтересовалась горожанка с корзиной. Ильсору показалось, что из-под тряпки, которой она была прикрыта, показались красные бока фруктов.

― Я… мы…

― Печать ищем, что же ещё? ― раздался бас у Ильсора за спиной, и ему на плечо легла тяжёлая рука. ― А вы как думаете?

― И где это вы её ищете? ― спросил горожанин, похожий на кипящую кастрюлю. Впрочем, теперь, когда пришлось смотреть снизу вверх, его прыть куда-то делась.

― А вам это знать пока не надо!

Оторопевший Ильсор даже боялся повернуться и посмотреть на своего бывшего хозяина, который каким-то чудом здесь оказался. Сейчас он наверняка всё испортит, и их точно закидают этими фруктами. Интересно, они твёрдые, много ли останется синяков? Другого и быть не могло, когда это Баан-Ну показывал себя блестящим организатором?

― Мы как раз собирались в путь! ― заявил Баан-Ну, не обращая внимания на Ильсора, который пытался осторожно высвободиться из его хватки. ― Вот, я даже взял свою сумку и его рюкзак, мы выступаем в наш поход немедленно. Дайте пройти будущим героям!

Толпа, теснясь, ошарашенно расступилась, и Баан-Ну почти волоком потащил Ильсора по мосту и по улице.

― Будь естественнее, улыбайся, ты идёшь совершать подвиг! ― прошипел он сквозь зубы. ― На тебя люди смотрят!

Люди смотрели с чувством, далёким от восхищения. Толпа провожала будущих героев через весь город до ворот, Ильсор уже не сопротивлялся, решив отдаться воле событий. У привратницкой Баан-Ну остановился и помахал рукой.

― Прощайте! ― громко сказал он. ― Мы вернёмся с победой! ― И вытолкнул Ильсора наружу.

Ильсор машинально отдал Фараманту зелёные очки и сказал «до свидания». Калитка захлопнулась за ними. Парк был пуст, шумела листва деревьев, стражи не было, конечно, раньше ведь тут стояли кукольные солдаты.

Переведя дыхание, Ильсор обернулся к Баан-Ну.

― Итак, ― сказал он. ― Не придумали ничего лучше? Теперь, как стемнеет, нам нужно будет лезть через стену и пробираться обратно во дворец, чтобы нас никто не заметил! Устроили тут представление!

― Это зачем? ― удивился Баан-Ну. ― Ты разве не собираешься идти и возвращать эту таинственную печать? А встречаться со своим двойником? Мне уже всё успели рассказать.

Ильсор смотрел на него, отступив на шаг, чтобы было лучше видно.

― То есть, вы просто схватили сумки для виду, не озаботившись провизией и другими припасами, и теперь мы должны идти неизвестно куда по стране, где бродит опасный серый туман?!

Помявшись, Баан-Ну признал:

― А что же мне ещё оставалось делать, если тебя уже были готовы сбросить в ров? Тут революция, и когда она касается рамерийцев, я не могу сидеть спокойно. Своих правителей пусть свергают сколько хотят, а вот от тебя пусть лапы уберут! Ты же ещё и плаваешь плохо.

Готовый его растерзать, Ильсор так и пронзал его взглядом, не боясь теперь наткнуться на ответный взгляд.

― То есть, по вашей милости мы теперь в опасности, не знаем, куда идти, без еды и воды, без средств связи, и всё потому, что вы хотели меня спасти?! Ну спасибо!

― Зато мы целы! ― возразил Баан-Ну. ― И вот дорога перед нами, можно идти и искать печать.

― Где?! ― придушенно возопил Ильсор. ― Мы не знаем, что это и как оно выглядит, мы даже приблизительно не знаем, куда её нужно вернуть! У вас просто-напросто не было никакого плана, так и скажите!

Баан-Ну явно приуныл и развёл руками.

― Уж извини, что не угодил, ― ядовито сказал он. ― Наверное, во рву тебе понравилось бы больше.

Он отдал Ильсору рюкзак и зашагал через парк к дороге.

― И куда мы пойдём? ― слабым голосом спросил Ильсор, догоняя его.

― Вперёд, навстречу приключениям, конечно, ― бодро ответил генерал. ― Надо же спасать эту страну.

Ильсор швырнул рюкзак прямо в пыль и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.

― Ещё раз скажете про приключения ― и я вас покусаю!

― Что это там такое? ― подозрительно спросил Найдан. Судя по стихшему шуму шагов, он остановился, и Ниле замер тоже, всматриваясь в едва заметные в темноте просветы между ветвей.

― Огонь, ― сказал он. ― Чей-то костёр. Рискнём?

― Что же нам остаётся? ― вздохнул Найдан и первым отправился вперёд, раздвигая кусты. ― Только тише, ― прошептал он. ― Есть шанс, что мы невидимы для всех, но мы не можем быть уверены.

Прошло довольно много времени, прежде чем они с большими предосторожностями, стараясь не хрустнуть ни одной веткой, подобрались так близко, что до них донёсся запах дыма. Костёр был плох, он то и дело чадил и, видимо, давал больше дыма, чем тепла. Ниле отогнул ветки кустов и всмотрелся в темноту. Сверкнула искра, язычок пламени лизнул подсохшие листья, и в неверном свете Ниле рассмотрел знакомые лица.

― Бред какой-то, ― прошептал он. ― Что они все делают вместе? Найдан, тут что-то не то!

― Мон-Со, Ман-Ра, Солдон и Энни, ― так же шёпотом сказал Найдан совсем у него над ухом. ― Нет, точно бред какой-то. Хотя… Может, их всех тоже похитили?

― Генерал сказал, что Энни пропала у него из-под носа, и не осталось никаких следов, ― заговорил Ниле. ― Если она сразу оказалась в этом месте, то их остаться не могло.

― Другой вопрос ― они ли это или кто-то ими притворяется? ― спросил Найдан. ― Вдруг это ловушка? Я уже ничему не верю!

Ниле подумал, глядя на слабые отблески костра. Энни сидела на корточках, сжавшись и натягивая на плечи мундир Мон-Со. Тот, изредка перекидываясь с Солдоном парой слов, ворошил палкой в костре. Ман-Ра сидел тихо и неподвижно, и тут Ниле был уверен, что с ним что-то не то. Но все они были похожи на настоящих.

― Выходим, наверное, ― решился Ниле. ― Хуже уже не станет, правда ведь?

Он выпрямился за кустом, выпущенная им ветка вильнула на место, зашуршала и закачалась. Мон-Со тут же вскочил, бросив палку и хватаясь за пистолет. Энни испуганно ахнула, Солдон поднялся секунду спустя.

― Кто там? ― грозно спросил Мон-Со.

― Я, ― отозвался Найдан. ― То есть, мы.

― Назовите себя! ― потребовал Мон-Со.

― Вы меня слышите? ― обрадовался Найдан.

― А не должен?

Судя по шуму раздвигаемых ветвей, Найдан выбрался на открытое место, и Ниле последовал его примеру. Как раз костёр немного разгорелся, видимо, просохли сырые листья, и стало чуть лучше видно.

― Так вы нас слышите? ― уточнил Ниле. ― И видите? А что вы видите?

― А почему мы не должны вас видеть и слышать? ― удивилась Энни. ― Найдан и Ниле, вот не думала вас тут встретить!

― Так значит, вы нас видите и слышите, ― утвердительно произнёс Найдан где-то рядом. ― Тогда это точно какое-то колдовство, потому что мы-то друг друга только слышим, но не видим и не чувствуем!

― Идите сюда, ― потребовал Солдон. Мон-Со спрятал оружие и теперь переводил взгляд с Ниле на пустое место рядом с ним.

Едва только Ниле подошёл, Солдон схватил его за руку. Ладонь его была холодной, и Ниле немного испугался.

― Ну, я тебя чувствую, ― неуверенно сказал он. Солдон протянул вторую руку в сторону, и Ниле показалось, что он смог рассмотреть какое-то постороннее движение, но сколько он ни вглядывался, не смог ничего больше увидеть.

― То есть, я сейчас держу за руки вас обоих, а вы говорите, что друг друга не видите? ― уточнил Солдон. Ниле помотал головой и догадался, что Найдан сделал то же самое.

― Они даже не смотрят друг на друга, ― заметил Мон-Со. ― Так притворяться долго невозможно, тут в самом деле что-то не то.

Солдон попытался соединить их руки, но сколько Ниле ни старался, всё время хватал только пустоту. Выпустив их, Солдон едва не протёр глаза.

― Тут действительно какое-то нехорошее колдовство! ― воскликнул он. ― Видели, они словно проходят друг сквозь друга!

― Может, это какое-то испытание? ― неуверенно спросила Энни. ― Ну, насколько друзья верны друг другу или что-то в этом роде?

― Ты хочешь сказать, мы остаток жизни должны будем провести в этом состоянии? ― разнервничался Ниле. ― Или один из нас должен умереть, чтобы стать видимым другому?

― Нет! ― запаниковал Найдан и, судя по тому, что стоял он совсем рядом, нельзя было исключать того, что он в который раз попытался Ниле обнять, но не преуспел. ― Я так не смогу!

― По крайней мере, мы сможем разговаривать, ― отозвался Ниле. ― А не как в той сказке, где влюблённые приходили на условленное место и не только не видели, но и не слышали друг друга вовсе.

Они расселись у дымящего костра. Ниле с опаской посматривал на Ман-Ра, который ещё не сказал ни слова, и наконец попросил рассказать, что произошло. Рассказ надолго не затянулся. Над головой шумели тёмные деревья, опять моросил дождик, и вскоре вся компания перебралась под ветви большой ели, пододвинув костёр поближе. Солдон и Найдан под охраной Мон-Со наспех натаскали ещё хвороста и листьев, и все устроились поудобнее, чтобы ждать утра.

― Нечего бояться, ― утешил всех Ниле. ― Если нас съедят, то и так съедят, в конце концов, это естественная смерть, в смысле, в живой природе все кого-нибудь едят!

Мон-Со сдавленно фыркнул в ответ на такое утешение и обнял с одной стороны Ниле, а с другой ― Энни.

― Но сначала им придётся иметь дело с лучевым пистолетом, ― пообещал он. ― И вдруг копчёные чудовища вкуснее жареных?

― Ты рассердился? ― спросил Баан-Ну. Неизвестно зачем, но ему было важно это знать. Вот уже час Ильсор молча шагал рядом с ним по дороге, не позади, как было привычно, а рядом, и от этого было неловко. Солнце садилось, становилось ещё холоднее, и Баан-Ну потихоньку начинал приходить к мысли, что Ильсор был прав, наорав на него. Кто же знал, что всё так обернётся? Они в самом деле остались одни, без средств связи, еды, воды, в лёгкой летней одежде. Деревни, которые они проходили, были пусты, наверное, жители поспешили где-то укрыться от бед и напастей, по обочинам дороги шуршала на ветру мёртвая сухая трава… Как это не было похоже на пейзаж, который генерал наблюдал в первое своё путешествие в Изумрудный город!

Он уже почти забыл свой вопрос и решил, что Ильсор не хочет с ним разговаривать, но наконец тот ответил.

― Я не должен ни на кого сердиться, ― ровно сказал он. ― Не должен никого ненавидеть. Это всё застилает разум и мешает, может послужить причиной провала…

Баан-Ну не удержался и присвистнул.

― И после этого ты удивляешься, что тебе приходится воевать с тёмной версией самого себя?!

Потерянно замолкнув, Ильсор шёл молча ещё несколько минут.

― Вообще Лон-Гор это же самое говорил, ― признался он. ― Что злость всё равно есть, она не уходит в никуда. Но было уже поздно.

― Так получается, ты и меня ненавидел, просто не хотел это признавать даже перед самим собой, ― задумчиво сказал генерал, не сбавляя шага. ― Ну что же, теперь я хотя бы это знаю.

― Ненависть к вам была меньше ненависти к другим, ― неохотно проговорил Ильсор. ― Вы были удобны. Рядом с вами было хорошо прятаться от Мон-Со, который начал что-то подозревать… Вы гоняли меня в хвост и гриву, но не трудились смотреть в глаза. И рядом с вами я был уверен, что каждый поступок совершаю по своей воле.

Посмотрев на него, Баан-Ну не стал ничего отвечать. Он испытал облегчение от того, что Ильсор в самом деле не думает о нём так же плохо, как и об остальных, и не хотел вытаскивать на свет какие-нибудь другие откровения, которые могли бы оказаться неприятными.

Через некоторое время они остановились отдохнуть. Баан-Ну настоял на минуте отдыха не для себя: он-то знал, что Ильсор, в отличие от него, не спал то время, что продрых он сам. Его бывший слуга совершенно не умел сидеть без дела, вот и сейчас он, опустившись в хрустящие волны травы, взялся перетряхивать рюкзак.

― А я думаю: что там такое тяжёлое? ― удивился он. ― Так у нас нет еды, зато есть сковорода на случай, если она появится!

― Я так и не отдал её на кухню, ― вспомнил Баан-Ну, забирая тяжёлую сковороду и вертя её в руках. ― А потом схватил рюкзак вместе со всем, что в нём было. Эн-Ни использовала эту скороду как щит… Было забавно. Представляешь, я даже вспомнил про дев-воительниц, в которых верили…

― Тихо! ― насторожился Ильсор и поднялся. ― Кто-то идёт.

Баан-Ну и сам уже понял, что из-за холма, возле которого вилась дорога, раздаются звуки, и спустя минуту стало видно, кто их издаёт.

― Лев! ― удивился он.

― Смелый Лев, ― поправил Ильсор. ― Мы с ним виделись несколько дней назад. Здравствуйте, ваше величество!

― Сдурел?! ― прошипел Баан-Ну, вспоминая медведя Топотуна, и рванул с пояса пистолет. ― Забыл, что случилось с его сыном, который рычит и бросается на людей?

Ильсор повис на его руке:

― Вы убьёте царя зверей, который только на время потерял разум?

― Тогда жди, пока он нами полакомится! ― огрызнулся Баан-Ну, который уже понял, что деваться им некуда: со всех сторон было поле, холмы, вдалеке виднелась облетевшая роща. Даже если броситься бежать в разные стороны, Лев, скорее всего, погонится за Ильсором, потому что хищники не дураки и соображают, что тот, кто меньше по размеру, обычно слабее, и его можно беспрепятственно съесть.

Они оба решили, что бежать бесполезно. Лев приближался, припадая на передние лапы и принюхиваясь. Изредка он урчал и показывал клыки.

― Готовится к обеду, ― мрачно сказал Баан-Ну и снял пистолет с предохранителя. ― Отцепись от меня и не мешай стрелять!

― Вы не можете! ― закричал Ильсор. ― Его просто надо отогнать! Кыш, кыш отсюда!

― Ага, как же, ― прокомментировал Баан-Ну. Лев был уже близко, его стало ужасно жаль, и в этот момент взгляд генерала упал на брошенную впопыхах сковороду.

― О! ― обрадовался он и схватил её. ― Иди сюда, киса, я вмажу тебе по носу, и ты убежишь!

Поняв, что спорить с ним бесполезно, Ильсор зашёл ему за спину, и, по правде сказать, там ему было самое место.

― Не убежит! ― сказал он, вероятно, исключительно из чувства противоречия. Лев подошёл уже так близко, что его дыхание взъерошило Баан-Ну волосы, и он не стал больше думать, а сунул сковороду Льву под нос.

― Вот, смотри! ― сказал он. ― Чем пахнет? Едой, правда? На ней же готовили? Ну-ка, нюхай хорошенько!

Лев в самом деле заинтересованно обнюхивал сковороду и наконец попробовал её на зуб. Заскрежетал металл ― вот это была силища! Баан-Ну даже проникся уважением.

― А вот сейчас он примется за нас, ― слабым голосом сказал Ильсор у него за спиной.

― Не примется, ― пообещал Баан-Ну. ― Нам ещё подвиги совершать.

Он не был уверен в том, что говорил, но и на этот раз он оказался прав.

Чуть поодаль раздался негромкий хлопок, мелькнуло что-то яркое, и Лев на мгновение отвернулся. В следующий момент Баан-Ну закружил неведомый вихрь, он едва не потерял равновесие и замахал руками, чтобы удержаться.

― Ох! ― сказал он, вписавшись в неизвестно откуда взявшееся тут дерево, и ухватился за него покрепче. Рядом с ним на клочья примятой жёлтой травы упала сковорода со следами львиных зубов.

― Успела! ― воскликнула беллиорка, которую он знал как правительницу Изумрудного города и которая потом оказалась правительницей таинственной Розовой страны. Сейчас она была одета не в роскошное полупрозрачное платье, при виде которого генерала пробирала дрожь, а в потрёпанный розовый комбинезон.

― Фея Стелла! ― проговорил Ильсор, поднимаясь, ― он-то не удержался и в самом деле упал.

― Где мы?! ― заозирался Баан-Ну. ― Мы перенеслись?! Вот так вот взяли и…

Вокруг стоял умирающий лес. Голые деревья тянули к небу извилистые ветки. Трава уже давно засохла, под кустами догнивали осыпавшиеся ягоды, лес просматривался далеко во все стороны. Поодаль раздался шум, и Баан-Ну увидел, как одно из деревьев повалилось на соседние, поднимая в воздух влажную труху из обломившегося ствола. Стелла поморщилась и взмахнула палочкой, но больше по привычке, чем пытаясь что-то наколдовать.

― Мы в лесу недалеко от владений короля Тонконюха, ― сказала Стелла. ― Я искала вас в Изумрудном городе, но там сказали, что вы ушли.

― Вы вовремя спасли нас из пасти Льва, спасибо вам, ― почтительно ответил Ильсор. На его щеках слабо розовел румянец.― Так почему мы здесь?

Стелла сделала им знак следовать за ней. Баан-Ну схватил свою сумку и сковородку. У него мелькнула мысль, что сковородка пригодится как экспонат в музей его собственной славы, когда он его организует.

― Итак, ― заговорила Стелла, ловко пробираясь между поваленными деревьями и огибая валежник, который мог порвать её одежду. ― Я уже сказала, что была в Изумрудном городе. Ледо любезно рассказал мне о явлении вашего тёмного двойника. Мои подозрения подтвердились, ведь ранее я почти что видела похищение Мон-Со…

Генерал только сжал кулаки, думая, что хочет только добраться до этого тёмного и врезать ему как следует, чтобы не смел воровать его подчинённых. Особенно тех, о ком он заботился много лет!

― Итак, похищенные находятся на изнанке Волшебной страны, и дело осложняется тем, что печать сорвана и добро и зло катастрофически перемешиваются. Он велел вам, Ильсор, явиться за похищенными…

― Это ловушка, я знаю, ― быстро ответил Ильсор. ― Он хочет заманить меня туда и расправиться со мной, но разве у меня есть другой выход?

― Его сила ― ваша слабость, помните об этом, ― сказала Стелла. Она обогнула очередное дерево и вывела своих спутников на относительно открытое пространство.

Вероятно, прежде это была утопающая в зелени полянка, но сейчас зелень увяла, деревья сбросили вниз листья и часть ветвей, а некоторые и вовсе попадали. Мох, покрывающий камни, порыжел и засох. Баан-Ну сделал несколько шагов по бурым листьям и вдруг замер, как громом поражённый. Посреди полянки виднелось возвышение ― слишком знакомое, чтобы он мог сделать вид, будто ничего не произошло. Как бы в подтверждение его мыслей из отверстия на вершине выплыло облачко серого тумана и растворилось в воздухе.

― Это и есть место, где Гуррикап наложил свою печать? ― спросил Ильсор. Его голос звоном отдавался у Баан-Ну в голове, ноги перестали его слушаться, язык онемел.

― Верно, ― сказала Стелла и повела над возвышением волшебной палочкой. ― Я сделала из бумаги птичку, привязала её на нитку и отправила туда. Она рассказала мне, что на той стороне находится примерно такая же полянка, только несколько более недобрая…

Генерал едва понимал, что она говорит, но фея уже обернулась к нему и озадаченно замерла.

― Что значит ― вы здесь уже были? ― спросила она. Баан-Ну был уверен, что не говорил этого вслух, значит, она читала мысли, но это было уже неважно.

― Печать, ― прохрипел он и запустил руку внутрь ставшей вдруг очень тяжёлой сумки. ― Это вот она, что ли?

Огромный изумруд, который он прихватил с собой и о котором совсем забыл, показался на свет, сияя гранями. Его блеск посреди омертвевшего и посеревшего леса, казалось, вобрал в себя всю зелень, которая здесь когда-то была.

Хватая ртом воздух и вытаращив глаза, как вытащенная на берег рыба, фея Стелла уставилась на изумруд, потом перевела взгляд на место, куда должна была прилагаться печать, и, видимо, нашла, что они схожи размерами.

― Не человек, а ходячая катастрофа, ― мрачно и спокойно произнёс Ильсор и сорвался: ― Так вы всё время таскали её с собой?! Так это вы её украли?! Так это всё из-за вас?!

― Да я вас сейчас в жабу превращу! ― придушенно пообещала Стелла, размахивая палочкой. ― Каков мерзавец! Волшебство Гуррикапа гибнет, погибла почти целая страна, столько людей похищено, зло обрело личность и творит всё, что хочет, и это всё из-за вашей глупости и жадности!

― Я не знал, что это печать и что её нельзя трогать, ― упавшим голосом промолвил Баан-Ну. Ему было невыносимо стыдно и страшно, хотя вот обратиться в жабу он боялся меньше всего. Больше его угнетало осознание того, что он был виноват в неисчислимых бедах. Пока он искал злодея и ужасался тому, что творилось на его глазах, он и не подозревал, что виноват только сам!

Похищение Энни, желтеющий лес, обезумевшие звери, люди, побросавшие свои дома, ― первопричиной этого был он и только он. И его экипаж погибал сейчас в Пещере только из-за него. Рамерийцы прилетели сюда, собираясь поработить и разрушить целую планету, и вот перед ним была гибель страны, но Баан-Ну сделалось противно. Всё должно было быть совсем не так!

― Я могу всё исправить… ― неуверенно начал он.

― По крайней мере, у нас есть печать, ― заявил Ильсор, глубоко вдохнув и выдохнув. ― Теперь дело ясное: я отправляюсь туда, вытаскиваю похищенных, и мы запираем зло в его логове!

― Это не план, а непонятно что! ― высказался Баан-Ну, так и держа печать на вытянутой руке.

― А вас не спрашивают! ― отозвался Ильсор и даже оскалился. ― Всё, что могли, вы уже сделали!

Баан-Ну молча согласился. Ему было горько. Какой он теперь герой? Пусть он спас лис, пусть он потом спас Энни, спас Ильсора, но какое это теперь имеет значение перед лицом той беды, которую он устроил в этой чудесной стране, которая не относилась к нему плохо, несмотря на то, что он пришёл не с миром, а с войной? У него больше не было опоры, рухнуло всё, за что он держался.

Машинально Баан-Ну подошёл поближе к возвышению и заглянул в темноту отверстия. Появилось искушение тут же положить печать на место, но он одёрнул себя: там были Энни и Мон-Со, а ещё геолог, техник и повар. Тот самый повар, на которого он ругался за пересоленный суп. Вот когда они всех вытащат, нужно будет извиниться, что уж теперь…

В землю рядом с возвышением была воткнула веточка, и на ней крутилась катушка с натянутой ниткой. Нитка уходила в темноту, и свободной рукой Баан-Ну коснулся её. Он не успел опомниться, как вдруг что-то словно подхватило его и приподняло.

― Стой! ― закричал позади Ильсор. ― Печать отда…

Его голос отнесло в сторону, перед Баан-Ну разверзся ставший вдруг огромным чёрный тоннель без малейшей искры света впереди, и он успел подумать, что вот таким идиотом не был ещё ни разу за всю жизнь.

У Ильсора внутри так и кипела злость, и он совершенно не знал, что с ней делать: то ли загнать внутрь, то ли позволить вырваться. Первое живо напоминало о тёмной копии, от второго могло пострадать окружающее. Ильсор ограничился тем, что пнул возвышение, на котором раньше покоилась печать, и потерянно оглянулся на Стеллу.

― Может, это и к лучшему, ― задумчиво сказала фея, глядя на змейку серого тумана, выскользнувшую с той стороны. ― Печать не попала в злые руки.

― Но это генерал первопричина всего! ― злобно сказал Ильсор сквозь зубы. ― Если бы не он! Идиот! Всегда от него одни проблемы!

― Вы несправедливы, ― заметила Стелла, ― вы сами знаете, что он может быть полезен.

Вздохнув, Ильсор посмотрел на тянущуюся в темноту нитку, которая изредка подёргивалась.

― Мне тоже за неё взяться? ― обречённо спросил он.

― Да, ― сказала Стелла. ― Когда вы уйдёте, я ненадолго отлучусь, чтобы дать знать, где вы находитесь, и мы будем ждать вас обратно. Не поддавайтесь злу, прошу вас!

Последнее было сказано с таким отчаянием, что Ильсор заподозрил было, что прекрасная и непогрешимая фея уже сама ему поддалась, но тут же отмёл эту мысль.

― И вот ещё, ― торопливо добавила Стелла. ― Та страна ― уродлива и обманчива, она может подбросить вам какие угодно иллюзии, там всё может быть не тем, чем кажется. Но хуже всего другое. У меня есть подозрение, что на самом деле её не существует.

― Как это ― не существует? ― Ильсор так изумился, что едва не ухватился за возвышение и не отправился на ту сторону раньше, чем хотел.

― Она выдумана нами самими от и до, ― быстро проговорила Стелла, то и дело озираясь. Было видно, что ей холодно и неуютно. ― Эта мысль пришла мне в голову только что, я подумала, вы должны знать.

― Значит, мы можем выдумать её любой? ― соображая, проговорил Ильсор. ― Мне нравится эта идея, но всё же я пока не буду строить радужных предположений. Эта страна показала себя недоброй, и я не стану терять времени. Прощайте, если мы больше не увидимся.

Берясь за тонкую нить, он ещё успел пожалеть о том, что оставляет позади, с болью вспомнил замурованных в Пещере и подумал о том, что за невысказанные слова носит в сердце, но было уже поздно малодушничать. Ильсора словно подхватили, зацепив под рёбра, и на него накатила темнота. Из последних сил он старался не выпускать ниточку, трепещущую в пальцах, но всё же выпустил, и всё закончилось довольно быстро. Приземлившись, он покатился по скользкой траве.

Охая от боли в ушибленном колене, Ильсор поднялся и осмотрелся. Вокруг высился мрачный молчаливый лес, но не было никакой полянки, похожей на ту, на которой он только что был со Стеллой.

― Не надо было отпускать нитку! ― раздосадованно проговорил Ильсор и на всякий случай позвал: ― Мой генерал? Вы здесь?

Никто не подал голос, и Ильсор, подумав, зашагал прямо.

Он не знал, куда идти; хорошо ещё, что было довольно светло, хотя над вершинами деревьев разгоралось низкое серое небо: это поднималось солнце. Вскоре его можно было рассмотреть, это оказался расплывшийся багровый шар, похожий на глазное яблоко, перевитое прожилками капилляров, и Ильсору стало неуютно.

Он ускорил шаг, но лес вокруг почти не менялся, и вскоре стало понятно, что же в нём было не так. Ильсор не слышал ни пения птиц, ни шороха пробегающего в траве зверька, не было также видно ни цветов, ни ягод.

― Идеальный лес, ― тихо проговорил он, останавливаясь и оглядываясь. ― Ведь когда мы говорим «лес», мы не придумываем каждый листик и цветок. В лесу должны быть деревья и трава ― остальное детали.

На свой страх и риск закрыв глаза, Ильсор попытался придумать кустик со сладкими красными ягодами, но, когда снова посмотрел по сторонам, никакого кустика не заметил. Возможно, фея была неправа, и он почувствовал облегчение.

Вскоре ландшафт стал меняться. Ильсор прошёл вниз по склону между накренившихся в одну сторону деревьев. Под ногами стала хлюпать влажная земля, и он обеспокоился, как бы не промочить ботинки. Вскоре стало ясно, что придётся искать другую дорогу: корни деревьев тонули в чёрной воде, из которой поднимались покрытые травой места, земля чавкала при каждом шаге, с трудом выпуская тяжёлые ботинки, которые пока ещё не нахлебались воды. Ильсор остановился на минуту, прикидывая свои шансы. Он мог прыгать по горам сколько угодно, определяя и обходя опасные места, но в болотистой местности ему жить не приходилось, и он просто не знал, как тут себя вести.

С трудом освободившись, Ильсор сделал несколько шагов назад. Его следы в том месте, где он стоял, задумавшись, были глубоки и тут же наполнились водой. Стоило бы найти какую-нибудь палку, чтобы уже с её помощью добраться до склона тем же путём, каким и пришёл, но ничего подходящего вокруг не обнаружилось, а собственные следы ещё было прекрасно видно, и Ильсор пошёл точно по ним, не срезая путь.

Только что почва под ногами была устойчива, хоть и немного колебалась, но вдруг при очередном шаге лес и трава дёрнулись ввысь, ногам стало холодно, и Ильсор с криком провалился в вязкую жижу по колено. Он инстинктивно ухватился за траву, выдирая её с корнями, а потом догадался откинуться спиной на оказавшуюся позади кочку и замереть, удерживая равновесие. Некогда было думать о том, почему это произошло и что изменилось. Красное солнце освещало чёрную воду, которая колыхалась и разбегалась от движений, ногам было мучительно холодно. Перенеся вес на локти, Ильсор попробовал выбраться, но локти скользили по траве и получилось только лечь на спину. Если бы он попытался сопротивляться дальше, то неминуемо сполз бы в болото. Нужно добраться до чего-нибудь! При нём была его сумка, и очень медленно Ильсор стащил её через голову, чтобы даже своим малым весом не тянула вниз.

Следовало признать, положение его было плачевным. Вокруг не оказалось ничего, за что можно было бы зацепиться, каждое движение могло стать роковым. Звать на помощь было бесполезно и страшно ― вдруг придёт вовсе не помощь? Не звать ― значило если не утонуть, постепенно погружаясь в болото, так замёрзнуть насмерть. Рано или поздно это случится, может быть, он продержится до ночи, а потом конец.

Едва заметно, напрягаясь всем телом, чтобы не совершить резкого движения и не погубить себя, Ильсор попробовал вытянуть из болота правую ногу. Ему показалось, что болото начало поддаваться, и он немного воспрянул духом. Представив со стороны, как именно лежит, он примерно прикинул угол наклона своего тела, определил центр тяжести и понял, что шанс у него есть. Если только с таким углом приподнятые ноги не перевесят и он не плюхнется в болото, съехав на спине, едва только освободится. Для того, чтобы убрать влияние этого угла наклона, нужно было передвинуться немного повыше, тогда бы он сразу успел упереться пятками в твёрдую почву, но как раз передвинуться он и не мог.

― Это задача, ― шёпотом сказал себе Ильсор, глядя в небо непонятного цвета, переплетённое сетью ветвей. ― И не самая сложная, просто реши её, это даже не за первый курс.

Можно было рискнуть и попробовать перевернуться на живот, но тогда шансы уменьшались. Занятый расчётами в уме, Ильсор, по-прежнему напрягаясь, не оставлял попыток выдрать ноги из болотной жижи, и ему казалось, что у него получается, хотя приподняться и посмотреть он не мог ― это потребовало бы лишних усилий.

Новый звук со стороны заставил его вскинуться помимо воли, и его предыдущие усилия едва не пошли прахом. Где-то позади шуршала трава и хлюпала вода под чьими-то шагами, и это явно не сулило ничего хорошего. Посмотреть назад Ильсор не мог, в одном был уверен точно ― к нему приближался не генерал. Тот не умел ходить так легко. Впрочем, по сути, тут уже не требовалось догадок, это мог быть только один человек.

― Вот уж не думал, что именно ты придёшь мне на помощь, ― усмехнулся Ильсор, снизу вверх глядя в собственное лицо, белое и строгое.

― Кто сказал, что я пришёл на помощь? ― удивился тёмный, присаживаясь на корточки рядом с ним. Не сводя с него глаз, Ильсор поискал в своей душе ненависть к нему, но ненависти не нашёл, только страх и тоску.

― Да, ты вполне сейчас можешь столкнуть меня, ― признал он. ― Но мне казалось, ты любишь зрелища, почему бы не подождать, пока я утону сам?

― Или пока не выберешься, ― подсказал тёмный. ― Интересно и то, и то.

― Ладно, ― сказал Ильсор и задал неожиданный, как ему показалось, вопрос: ― Как тебя зовут? Я мысленно называю тебя «тёмный», но это не имя.

― А как зовут тебя? ― вопросом на вопрос ответил тот.

Ильсор вздохнул.

― Значит, буду звать тебя уменьшительным, раз ты часть меня, ― сказал он. Тёмный нехорошо улыбнулся:

― Уменьшительное оставь себе, Илле, а я с твоего позволения возьму себе полное.

― А потом займёшь моё место, вернёшься вместо меня… ― продолжил Ильсор и испугался, что подал идею. ― Но тебя быстро раскроют, знаешь ли.

― Это почему же? ― спросил тёмный. Глаза его были черны, казалось, что радужки в них вовсе нет, и смотреть становилось неприятно. Ильсор вспомнил, что смотрит на самого себя, и попытался преодолеть отвращение.

Тёмный наклонился ещё ниже и взял его за подбородок. Ильсор не стал дёргаться, понимая, что это ещё одна, пусть и небольшая опора. И потом, пока они говорят, он жив.

― Потому что я не причиняю зла, ― ответил он. ― Потому что во мне нет ненависти. И это сразу будет видно.

― В тебе? Но ведь ты это я. Ты противоречишь себе. Ненависть есть ― иначе не появился бы я. А ты даже не нашёл в себе сил на эту ненависть, раз всё отдал на откуп мне. Конечно, это ведь не ты столько раз представлял, как мстишь, убиваешь, нападая на спящих в их постелях! Ты-то совершенно чист, ты ― непогрешимый вождь в звёздной мантии, а грязную работу пусть делают другие!

Тёмный наклонился ближе и перешёл на шёпот:

― Вот интересно, если бы меня не было, если бы диверсий не было, если бы не было союзничества с доком и штурманом, если бы не было побега, то кому бы ты эту работу поручил? Самым смелым и ответственным, конечно? Например, Айстану, Солдону, Хонгору? А у Ниле есть ножи, много ножей, и впятером повара бы точно справились с Вен-Харом, даже и не спящим. И ты бы не колеблясь велел Хонгору убить его хозяина: зачем нужен комэск, который вечно следит и что-то подозревает?

― Замолчи, ― прошептал в ответ Ильсор и попробовал схватить его за горло, но тёмный вовремя отшатнулся. На его лице снова появилась презрительная улыбка.

― Что, не нравится? ― спросил он. ― Ты же не такой, конечно, ты бы не стал использовать тех, кто тебе ещё понадобится, ты бы установил контакт с беллиорцами и сделал бы всё их руками. Ты бы просто помогал, а уж какими средствами они спасали бы свою свободу и жизнь, заранее знать не мог, правда ведь?

― Не смей! ― сказал Ильсор, собирая остатки решимости. ― Что ты обо мне знаешь! Я никогда не поступил бы так! И никто из моих парней тоже!

Словно поняв, что он больше не будет пытаться напасть, тёмный снова наклонился к нему, вглядываясь в глаза, даже провёл ладонью по щеке, и Ильсору потребовались силы, чтобы не дёрнуться от этого прикосновения.

― Скажи это Эйгарду. Мевиру. Норону. Иоле. Всем тем, кого калечили физически и морально, ― посоветовал тёмный. ― Всем тем, чьими телами, чьими слезами, чьим украденным трудом устлан путь к величию избранников. Ты хочешь бескровной революции, но таких не бывает. Помнишь Бассанию? Красивый город, правда? И он захлебнётся в крови ― по твоей вине, как и другие города. Рабы будут убивать бывших хозяев в их домах, их самих будут расстреливать прямо на улицах… И это запустил ты. Двести тридцать человек знают, что свобода возможна. Потом они принесут эту заразу на Рамерию. Даже если тебя не станет, они выберут другого вождя, и неважно, кто им станет. Процесс запущен.

Ильсор смотрел на него и не знал, что ответить. Тёмный был им самим, недаром он так больно и безошибочно бил по самым беззащитным местам. Они молчали, глядя друг на друга; лежать на сырой траве становилось холодно, а ноги и вовсе окоченели. Ильсора начинала бить дрожь, и это не от того, что тёмный то и дело задумчиво касался его лица, словно изучая.

― Ты изменился, ― сказал Ильсор наконец. ― Я помню тебя другим. Ты был очень напуган… И ты плакал и искал у меня защиты и тепла, помнишь? Помнишь, как ты целовал меня?

― Конечно, ― улыбнулся тёмный. ― Я был слаб, я ведь только недавно себя осознал. А что до того, что ты принял за просьбу тепла и ласки… Ты же знаешь: я не только твоя ненависть, но и нечто другое, правда?

Ильсор молчал, чувствуя, как на место страху приходит усталость. Неужели он уже сломлен? С усилием он улыбнулся в ответ.

― Ты лжёшь, ― просто сказал он. ― Тебе нужно было тепло и принятие, и я был готов тебя принять.

― А сейчас уже нет? ― живо поинтересовался тёмный. ― Ах, да, я забыл, ты боишься стать таким, как я. Ты уже не впустишь меня в свою душу, да мне это и не нужно. Я не собираюсь быть частью слюнтяя, который шарахается от своей тени. Я, в отличие от него, принял себя во всей полноте и потому делаю всё, что велит мне моё сердце. Я смог измениться и вырасти над собой, а ты нет.

― По-твоему, вырасти над собой ― это позволить себе всё самое гадкое и непоправимое? Я говорю про убийства исподтишка.

― Убийства ― это частность, ― не согласился тёмный. ― Главное ― принятие себя и своей свободы.

― Моя свобода заключается в другом, ― сдержанно возразил Ильсор, начиная стучать зубами.

― В том, что ты гнул спину, как все, но тешил себя тем, что делаешь это по своему желанию? ― рассмеялся тёмный. ― Но от этого ничего не меняется.

― Я не поддался, ― прошептал Ильсор. ― И никто из арзаков не поддастся искушению… убить.

― Ты такой идеалист, ― со сдержанным сочувствием вздохнул тёмный. ― А менвиты? Поддадутся? Да они все поубивают друг друга, стоит только поставить их в соответствующие условия… Собственно, для этого я тебя и… пригласил в мои владения.

Ильсор похолодел, хотя казалось, куда уж больше.

― Что ты имеешь в виду? ― спросил он. Тёмный отстранился и, схватив за плечи, помог Ильсору приподняться и опереться о него спиной. Ильсор малодушно воспользовался этой возможностью. Хотя от тёмного не исходило тепла человеческого тела, его плоть была материальна, и он был опорой.

― Смотри, ― произнёс тёмный, указывая куда-то вниз. Ильсор взглянул. Внизу была покрытая тонким слоем воды жижа, в которой тонули его ноги. ― Вон там.

Ильсор присмотрелся, всматриваясь в отражение неба и ветвей, и вдруг вздрогнул. Отражение заколебалось, пошло рябью, хотя вода была спокойна.

― Мы же должны что-то сделать! ― раздался голосок Энни так близко, словно она стояла рядом, и Ильсор увидел её в отражении прямо перед собой.

― Положение безвыходное! ― ответил ей другой голос, и в отражении появился Ниле, бледный и напуганный. В руке у него был зажат небольшой нож.

― Для меня не бывает безвыходных положений! ― ответил Баан-Ну. Он был изрядно помят, но, судя по всему, цел. ― Я что-нибудь придумаю!

Ильсор дёрнулся, распугав отражения.

― Что ты с ними сделал?! ― закричал он. ― О чём они говорят?

― В этом вся соль, ― пояснил тёмный, удерживая его с необычайной силой. ― Милая девочка Энни уже однажды сделала выбор, мне интересно, каким будет её выбор во второй раз. Или что выберет каждый из них. Они уснули в лесу, а проснулись в комнате, из которой нет выхода и нет никаких подсказок. Двое менвитов, трое арзаков и беллиорка. Мне стоило только дождаться генерала ― и менвитов тоже стало трое.

― Кто третий? ― быстро спросил Ильсор. ― Баан-Ну, Мон-Со, а ещё?

Тёмный выдержал паузу.

― Это Ман-Ра, ― сказал он, секунду помолчал и от души расхохотался. ― Ты бы себя видел! ― проговорил он. ― Вот так выглядит облегчение! Ты только подтверждаешь мою догадку…

― В чём же соль, не томи! ― перебил его Ильсор.

― А соль в том, что по истечении определённого времени милая Энни должна выбрать, кто из шестерых умрёт, чтобы остальные могли выйти из заточения. Их опять должно стать не поровну! Так я им и сказал. В меня, конечно, стреляли и бросались холодным оружием, но их время скоро истечёт, и умрут все шестеро ― кроме Энни, конечно. Энни пусть живёт и знает, чего стоит её добро и справедливость.

― Ты негодяй, ― одними губами произнёс Ильсор. Он сразу понял, что тёмный не шутит. ― Никто не станет выбирать!

― И все умрут? Это глупо. Они пока ничего не решили и надеются на лучшее, но скоро до них дойдёт то же, что и до тебя: я не шучу.

― Они не станут выбирать, ― твёрдо произнёс Ильсор. ― Если только…

Ему снова стало страшно. Он знал, что один раз Баан-Ну собирался пожертвовать собой ради спасения остальных, что если и теперь? А ведь Ильсор наорал на него в последний раз, когда они виделись…

― Да, ― произнёс темный ему на ухо. ― Либо Энни примет решение, либо нет, либо кто-то покончит с собой, благо оружие у них есть, либо они решат умереть все вместе. Правда, если Энни выберет, это будет, я бы сказал, пикантный выбор.

― Почему? ― бессильно спросил Ильсор, едва шевеля губами.

― Потому что справедливая, смелая, добрая и желающая всем спасения Энни выберет того, кому больше всего сейчас нужна помощь. И она сделает это, руководствуясь своими принципами добра и справедливости. Какая ирония, правда?

― Ман-Ра, ― догадался Ильсор.

― Он ведь с её точки зрения мерзавец, ― рассудил тёмный, ― и не желает исправляться. Но ещё ничего не решено. Я сказал позвать меня, когда они будут готовы.

― Мерзавец ― это ты, ― произнёс Ильсор и попытался дотянуться до него, но не преуспел.

Тёмный выпустил его, заставив снова опуститься на землю. Ильсору показалось, что от этого движения он чуть глубже провалился в болото.

― Но я это ты, ― возразил тёмный. ― И ты думаешь, в чужих душах не сидит кто-то вроде меня?

Он снова присел рядом, глядя Ильсору в лицо.

― Пока их время не истекло, я хотел сказать тебе ещё одну вещь. У феи Стеллы довольно занятные идеи. Она придумала, что эта страна иллюзия. А тебе не приходило в голову, что и Волшебная страна иллюзия тоже?

― Что ты имеешь в виду? ― не понял Ильсор. Он старался не шевелиться, чтобы не провалиться раньше, чем тёмный его столкнёт.

Тёмный склонился над ним; так испокон веков люди склонялись над колыбелью ребёнка или спящим возлюбленным, по крайней мере, голос его, выражение лица ― всё выражало нежность, ответа на которую Ильсор в себе не находил, хотя и знал, что не обязан.

― Ты спишь, ― прошептал он. ― Ты спишь в анабиозе, пока «Диавона» несётся к Беллиоре. Ты спишь, и тебе снится Волшебная страна, созданная Гурикапом. Снятся феи, снятся Элли и её сестра Энни, снятся твои приключения… Какой яркий сон начался у тебя на том самом спуске в подвал, когда ты забыл, куда идёшь и зачем! Это сон, мой Илле, ― и побег, и дружба, и любовь… которую ты, впрочем, путаешь с благодарностью за помощь. Потому что любви не бывает, и не бывает, чтобы мучители раскаялись, а рабы не позабыли о свободе. Наоборот, рабы из последних сил держатся за свои цепи, и никто из их хозяев не признается, что был неправ, когда наслаждался, мучая тех, кто не может дать отпор. Спи, Илле, и пусть тебе снится волшебство и чудеса, драконы, пещеры и ходячие замки. А потом ты проснёшься и будешь смотреть, как «Диавона» расстреливает с орбиты беллиорские города…

― Значит, мне нечего бояться, ― так же шёпотом ответил Ильсор. Голос его дрожал, в глазах стояли слёзы, и он плохо видел склоняющееся над ним лицо. ― Значит, смерти нет ни для меня, ни для тех, кого я люблю. Значит, здесь и сейчас мне можно всё.

Лицо его кривилось, голос прерывался, по вискам ручьями стекали слёзы.

― Ничего не было, ничего не было, ― бессвязно твердил он, ― и тебя нет, а значит, поцелуй меня, потому что я так хочу!

Даже сквозь слёзы он рассмотрел, как тёмный улыбается и как прекрасно становится его лицо.

― Ты понял, Илле, ― произнёс тёмный, склоняясь совсем низко. Губ касалось его дыхание, в котором не было тепла. ― Ты всё понял, ты умница, Илле. Я знал, что ты справишься.

Ильсор, желая прервать его, подался ему навстречу, раскрылся, поддаваясь напору, глухо застонал и обхватил поперёк спины, зарылся пальцами в густые спутанные волосы, теперь на удивление чистые. Он цеплялся за тёмного, как утопающий за соломинку, едва не повалив его на себя, повис на нём. Тёмный попробовал высвободиться, опираясь о землю, но Ильсор схватил его только крепче, перенося на него свой вес. Зарычав, тёмный попробовал стряхнуть его, но сразу не получилось, и они покатились по берегу. Ильсор выпустил его и оттолкнулся пятками от твёрдой земли, вскарабкался на устойчивое место и только тогда обернулся, тяжело дыша.

Тёмный сидел внизу, глядя ошарашенно, но во взгляде его проступало понимание ― и восхищение.

― Я же инженер, забыл? ― усмехнулся Ильсор, облизывая кровоточащий рот. ― Масса, угол, центр тяжести, все дела. А ты мне поверил? Ну хоть спасибо, что язык мне не прокусил.

― Хорош, ― признал тёмный. ― Я поверил. Но я всё равно прав: ты учишься. А теперь дай мне руку. Их время истекло.

Темнело теперь быстрее, чем раньше, и светило закатывалось совсем в другом месте.

― Так не бывает, ― бормотал Арант, то и дело оглядываясь на него. ― Ну не бывает же!

Несчастный астрофизик никак не мог принять свершившуюся катастрофу, и Мевиру показалось, что Арант даже пару раз ощупал себя, чтобы убедиться, что не спит.

― Как будто от того, что ты причитаешь, оно передумает, ― устало сказал Рини.

Они все ужасно устали и проголодались за то время, пока шли. Норон и Идер, которые охраняли отряд, уже почти не смотрели по сторонам, а Идер и вовсе повесил ружьё за спину. Мевир хотел напомнить им об осторожности, но горло у него саднило до боли, и голос никак не хотел прорываться сквозь боль. Оставалось только держаться за Айстана и смотреть вправо и влево, раз уж никто больше не смотрел.

Дождь сменился мелкой белой крупой; Мевир дрожал, лязгая зубами. Им с Эйгардом давали жаропонижающее, но он не мог понять, помогает оно или нет. Эйгарду, судя по его виду, и вовсе становилось хуже.

― А если мы встретим чудовищ? ― уныло спросил Эш. ― Что мы будем делать? Ноги уже видели, дальше что? Пасть с зубами?

― Замолчи! ― велели ему. ― Вдруг накличешь!

Они брели через лес, уже понимая, что не доберутся до темноты. Передатчик разобрали на части и тащили втроём. Было лучше пропустить сеанс связи, чем смотреть на Зотена, который выбивался из сил.

― Страшно? ― шёпотом спросил Рини, осматривая голые стволы, которые стояли вдоль дороги, омертвевшие, лишившиеся листьев и части ветвей.

― Не-е… ― устало отозвался Орне. ― Я вообще не смотрю.

― Немного осталось! ― приободрил своих спутников Норон. ― По моим расчётам, скоро граница Голубой страны, дальше не слишком долго.

― Вот когда мы по пещерам убегали, было тоже тяжело, но не так, ― проговорил Зотен. ― Даже странно, здесь же ровная дорога, а так устал, будто целый день кирпичи таскал.

― Э нет, кирпичи ты точно не таскал, ― усмехнулся Айстан и покрепче прижал к себе Мевира, чтобы тот смог опереться на него сильнее. ― Парни, если так дальше пойдёт, придётся останавливаться и плести носилки!

― Волокушу лучше, ― прохрипел Мевир. ― Так в лесу делают, когда тащить далеко. Но она на снегу хороша, а не на камнях.

Словно подтверждая его слова, Эйгард охнул и повалился вперёд, едва не утащив за собой Кайаса. Мевир обернулся, дёрнулся было к нему, но Эйгард не потерял сознание, а просто ослабел и упал на колени. Сейчас он стоял, цепляясь за пояс Кайаса и страдальчески прикрыв глаза.

― Кертри, Арант, со мной ― ломать ветки, ― велел Норон, и они втроём сошли с дороги, чтобы поискать широкие разлапистые ветки, которые сгодились бы для волокуши.

― Я в порядке, ― попытался убедить всех Эйгард, но его не послушали. В ход пошли было ремни и верёвки, но тут Зотен, который чутко прислушивался к тому, что творится вокруг, зашикал на всех и улёгся прямо на дорогу, прижавшись к ней ухом.

― Идут сюда! Очень быстро, ― сказал он встревоженно. ― Четверо или пятеро. Шаг чёткий. Строевой!

― Ох, нет! ― тихо вскрикнул Иоле, метнулся назад, потом в сторону, столкнулся с так же запаниковавшим Эшем, едва не упал, и они, схватившись друг за друга, уже готовы были прыгнуть в кусты и затаиться там, но тут Норон снял пистолет с предохранителя, а Идер передёрнул затвор ружья, и стало ясно, что сдаваться без боя они не намерены.

― А вдруг они идут нам на помощь? ― шёпотом спросил Арант.

― Но показать, что мы сильные, тоже надо, ― сказал Рини.

― За счёт Эйгарда и Мевира? ― воспротивился Кайас. Эйгарда он поднял, и теперь все арзаки сгрудились на дороге, обратившись туда, откуда доносились приближающиеся шаги. В синих сумерках мелькнул свет фонаря.

― Стой, кто идёт? ― громко спросил Идер, которому, видимо, наличие ружья придало смелости. Свет замер шагах в пятидесяти, очерчивая стволы деревьев, заставляя щуриться. ― Назовите себя!

― Здесь Ни-Лат, Гун-Ард, Эр-Таан, Сен-Мей и Мур-Тен, ― ответил голос. ― Хватит дурить, уберите оружие!

― Да как же, ― ядовито ответил Норон. ― Зачем пришли? Кто послал?

― Послал полковник Лон-Гор, ― терпеливо объяснил тот, кто говорил. Мевиру показалось, что это был Ни-Лат. ― У вас передатчик выключен, он встревожился и отправил нас вам на помощь.

― Мур-Тен адекватный, ― прошептал Рини позади Мевира. ― И Ни-Лат вроде ничего так, про остальных не знаю.

― С Эр-Тааном поосторожнее, ― посоветовал Кертри.

― Подойдите, но не слишком быстро, ― велел Идер, не опуская ружьё. Все знали, что это бесполезно, что рано или поздно придётся сдаться и идти в Ранавир под охраной, но нельзя же было сделать это просто так!

Мевир почувствовал страх: а вдруг менвиты только притворяются добрыми, а на самом деле расправятся с ними, стоит только позволить им подойти? Он понимал, что этот страх не имеет под собой оснований, но покрепче вцепился в Айстана.

Ни-Лат приблизился первым, держа перед собой фонарь. Оружие, конечно, было у всех пятерых, но больше пистолета Мевир боялся колдовского взгляда.

― Успокойся, полковник велел не бояться, ― шёпотом сказал Айстан, старательно не глядя на менвитов. Те же рассматривали их, бесцеремонно светя в лица.

― Какие-то они замученные, ― неуверенно сказал один из них.

― Нечего было убегать, ― отрезал второй, ― нажили себе приключений!

― Вас забыли спросить! ― огрызнулся Рини. Позади Мевира произошла какая-то возня, и он, даже не поворачиваясь, догадался: Рини потянулся за ножом, но кто-то схватил его за локоть.

― Не трогай их, Рини, пусть живут! ― слабым голосом проговорил Эш. ― Они просто не соображают, что говорят.

Менвиты переглянулись; вид у них был несколько ошарашенный, и Мевир мысленно погладил Эша по растрёпанным волосам. Психологически их отряд уже выигрывал. В этот момент в паре десятков шагов позади них неожиданно раздался страшный треск. Мевир взвился, подскочив, и не он один, кто-то и вовсе шарахнулся. На дорогу упало большое голое дерево, переломало сучья, качнулось и затихло. Среди арзаков пронёсся вздох облегчения, кто-то из менвитов откровенно засмеялся, и Мевир готов был его убить.

― Ещё будешь смеяться ― всажу снотворное тебе промеж глаз, ― насколько мог твёрдо пообещал Идер, вскидывая ружьё. ― Я не шучу.

― Хватит, ― сказал Норон и решительно сунул пистолет за пояс. ― Они пришли нам помочь по поручению полковника. Или мы и Лон-Гору больше не верим?

― Выбора у нас нет, ― признал Кертри.

Ни-Лат кивнул.

― Тогда бросайте эти ветки, они бесполезны, ― сказал он и безошибочно выдернул из толпы Эйгарда, который не успел даже охнуть. ― На руках нести быстрее, он сейчас вовсе свалится.

Ни-Лату, конечно, и в голову не приходило посмотреть на Эйгарда внимательнее, а вот Мевиру хватило одного взгляда на плечи и затылок друга, и он рванулся из рук Айстана, который не успел его удержать.

― Отпусти! ― потребовал Мевир, потянув Эйгарда.

― Что, мне уже нельзя и… ― взвился было Ни-Лат, но Мевир прервал его, к ужасу своему, глядя прямо в глаза.

― Просто разожми руку, ему от тебя плохо, ты что, не понимаешь?! Это же Эйгард!

Он едва не задохнулся от страха, но Ни-Лат Эйгарда выпустил, и тот вцепился в Мевира, тяжело дыша.

― Не отдавай меня, ― прошептал Эйгард, дрожа всем телом. ― Я не хочу.

― Полковник уверен, что их надо тащить в лагерь? ― спросил кто-то, кажется, Эр-Таан. ― Вдруг они такие же бешеные, как техник Ар-Лоя?

― А я ещё и кусаюсь! ― подтвердил Орне и для верности клацнул зубами. Эр-Таан не отшатнулся, но это стоило ему усилия, и Арант нарочито громко фыркнул, хотя вряд ли ему было смешно. Мевир почувствовал горечь. Наверняка арзакам казалось, что они храбрятся и у них получается, но со стороны это выглядело жалко и отчаянно.

Вдруг вперёд, отстранив Ни-Лата и опустив фонарь, шагнул Мур-Тен, этого-то Мевир и раньше знал в лицо.

― Если не хочешь идти с ним, может, пойдёшь со мной? ― спросил он. ― Решай скорее, долго ты сам не протянешь, а тут становится опасно.

― В руки не дамся, ― не поворачивая головы, процедил Эйгард.

― Кто сказал про руки? ― удивился Мур-Тен, Эйгард от удивления повернулся было, но тут же уткнулся взглядом в дорогу под ногами. ― Ремни есть? Понесу тебя на спине. Ну как, пойдёт?

Мевир погладил Эйгарда по плечам, заглядывая в больные глаза.

― Если тебе трудно сказать «да», давай я за тебя скажу, ― предложил он.

― Скажи, ― одними губами произнёс Эйгард и попытался прижаться к нему, как будто боялся, что их разлучат навсегда.

― Он согласен, но только с условием: резко не хватать, не пугать и вести себя вежливо, ― перевёл Мевир.

― Вот и славно, ― вздохнул Мур-Тен. Айстан подал ему три ремня, и вскоре импровизированная упряжь была готова. Эйгарду пришлось обнять Мур-Тена за шею, и тот нарочито весело фыркнул:

― Даже не тяжело, только не придуши меня, ладно?

― Ты сам пойдёшь? ― спросил Айстан Мевира и с сомнением посмотрел на оставшихся четверых.

― Сам, ― отрезал Мевир. Он пока что чувствовал в себе силы идти дальше, по крайней мере, не собирался падать. Если упадёт ― его поднимут, но пока можно идти самому, не стоит пренебрегать этой возможностью. Потому что иначе тех, кто по-настоящему умеет сражаться, останется всего трое…

― Двое впереди, двое замыкают, Мур-Тена в середину, ― скомандовал Ни-Лат. ― Ну, пойдём.

Мевир даже приободрился. Помощь была неожиданной, принимать её было страшновато, но пока что никто не покушался на их свободу. Что будет в Ранавире, он не знал. Эйгарду явно стало полегче, он склонил голову Мур-Тену на плечо и закрыл глаза. Мевир потрогал его за локоть и успокоился.

Дорогу до границы Голубой страны они преодолели довольно быстро, даже усталость куда-то делась, спугнутая надеждой. Больше всего на свете Мевир мечтал о тёплой постели ― забраться под одеяло и дрожать там от озноба, может быть, удастся немного поспать. Хотя вряд ли полковник даст сразу завалиться в постель, наверняка сначала будет долго осматривать и поить лекарствами…

Дорога, вымощенная жёлтым кирпичом, уже закончилась, но Мевир не сразу это понял. Они шли по тропе через поле, которая нырнула в лес, и пришлось растянуться цепочкой по одному. Напряжение охраняющих их менвитов чувствовалось даже на расстоянии, они и пистолеты достали, не сговариваясь. Мевир шёл, стиснув зубы, склонив голову и спрятав окоченевшие руки под мышками, и, пожалуй, ему было всё равно, что может произойти.

― Стой, кто идёт? ― раздался издалека голос, и он с ужасом понял, что проспал всё на свете: они уже приближались к воротам Ранавира.

Несмотря на темноту, в лагере никто не спал, ну и верно, отбоя-то ещё не должно было быть, несмотря на то, что день катастрофически уменьшился. У ворот их встречали.

― Привет, ― первым сказал Мевир Ригану, мазнул взглядом по темнеющему на рубашке ордену и отметил, что всё, что они слышали о его приключениях, правда.

Риган и Лон-Гор, видимо, ждали их у ворот давно, не в силах отойти от них, да и часовые, наверное, извелись, вглядываясь в темноту.

― Эйгарда несите в карантинную палату, ― приказал Лон-Гор. ― Где Мевир?

Айстан с удовольствием вытолкнул Мевира прямо перед ним, и тот шмыгнул носом и вытер его рукавом. Признаки болезни были налицо.

― Мевира туда же, ― добавил Лон-Гор. ― Обоих раздеть и под душ, сначала под дезинфекцию. Что до остальных…

Мевир задержался, не позволив себя увести, хотя Мур-Тена уже освободили от его ноши и кто-то со свежими силами понёс Эйгарда в замок.

Сгрудившись, арзаки смотрели на полковника хмуро, настороженно, показывая, что даже здесь не собираются сдаваться.

― Все переехали в замок, ― сказал Лон-Гор, ― там теплее, есть обогреватели и камины. Не хмурьтесь, я не оставлю вас замерзать. Но сначала на кухню, ужин вы всё же пропустили, но То-Нор припас еды, чтобы на всех хватило.

Уверившись, что жизнь более-менее нормализуется, Мевир позволил себя увести, а потом начались мучения. Сначала пена, под которую его с Эйгардом засунули Сен-Мей и Нур-Кай, причём последний почему-то то и дело фыркал и говорил, что запишется к Лон-Гору третьим ассистентом, благо фармакологию всё равно сдаст ему на «отлично». Мевир не понимал, к чему это он, но болтовня обычно сдержанных менвитов вселяла спокойствие. Потом их переодели в пижаму и оставили в карантинной палате одних, но ненадолго. Лон-Гор влетел, как вихрь, просканировал обоих с ног до головы, взял анализ крови, а пока сканер думал, ощупал обоим горло, грудь, за ушами, заглянул в рот, посмотрел результаты анализа и наконец облегчённо выдохнул:

― И где вы ухитрились?

― Переплывали холодную реку, ― прохрипел Мевир. Ему хотелось сжаться в комочек и так и лежать, но Эйгард на соседней койке выглядел таким несчастным, что он высунул руку из-под одеяла, пытаясь дотянуться. Эйгард слабо дёрнулся в ответ, но тоже не достал. Лон-Гор мученически закатил глаза, пробормотал:

― И ради этого я нарушаю санитарные нормы! ― и налёг на койку Мевира. Ножки заскребли по полу, и Мевир не успел и охнуть, как они с Эйгардом оказались вплотную.

― Обалдеть! ― проговорил он, радостно зарываясь в одеяла. ― Вместе болеть веселее, спасибо!

Несмотря на видимый оптимизм, тепло, покой и безопасность подкосили его больше, чем он мог предположить. Лон-Гор напоил их обоих разведённым в воде порошком, смазал обмётанные губы прохладным гелем и велел отдыхать. От еды оба отказались, при мысли о воде горло начинало болеть ещё сильнее. Лон-Гор подумал, ушёл, вернулся со стеклянным кувшином, полным алой жидкости, и заставил Мевира и Эйгарда выпить тёплого и кислого компота.

― По меньшей мере, полковник Джюс говорит, что это должно помочь тоже, ― с сомнением сказал он. ― Спите, но я буду приходить каждый час.

Мевир прикинул, что сможет дотянуться до кувшина сам, если вдруг что, и сонно кивнул. Свет погас, и стало хорошо.

Хотя у тёмного была прекрасная возможность при перемещении шарахнуть Ильсора головой об стену в отместку за коварный обман, он этого почему-то не сделал, а только слегка потянул Ильсора вперёд так, чтобы тому пришлось приземлиться на одно колено, ― наверняка хотелось поиздеваться.

― Возомнил себя местным королём? ― поинтересовался Ильсор, поскорее поднимаясь и стараясь больше до него не дотрагиваться.

Тёмный только усмехнулся; в иссиня-чёрных волосах что-то блеснуло, Ильсор рассмотрел, что это тонкий ободок вроде изящной короны, украшенный прозрачными переливающимися камнями, и подосадовал на себя, что подал идею, но тут на плечи тёмному лёг взявшийся ниоткуда плащ, расшитый белыми звёздами по чёрному полю, явная пародия на тот, что лежал в запасниках «Диавоны», и Ильсор едва не заскрипел зубами.

― Идём, ― сказал тёмный и поманил его за собой.

Пространство, в котором они оказались, напоминало королевский дворец в Изумрудном городе, разве что было гораздо более недобрым. Они шли по коридору с высоким сводчатым потолком, с одной стороны были высечены стрельчатые окна, украшенные витражами, стены же были выложены мозаикой. И мозаика, и витражи изображали такое, что Ильсор, содрогнувшись, поспешил отвести взгляд и смотреть под ноги. За собой он оставлял грязные следы, ноги его были мокры до колена, но этого он не чувствовал, так был взволнован. К счастью, на лестнице никаких ужасающих картин не было. Ильсор с подозрением осмотрелся, прежде чем ступить на неё вслед за тёмным, но это правда была обычная винтовая лестница. Тёмный спускался, не оборачиваясь посмотреть, идёт ли он за ним или нет, плащ мёл ступени.

Может, тёмный в самом деле прав? Может, не стоит бороться за то, чтобы два народа изничтожили друг друга поскорее? Ильсор не признавался самому себе, но семя сомнения уже было посеяно в его душе. Тем не менее, думать нужно было о текущих проблемах.

― Ты куда меня ведёшь? ― спросил он.

― А где, по-твоему, держат пленников? ― отозвался тёмный.

― В подвале, ― догадался Ильсор и только сейчас понял, что эта лестница напоминает ему ту, что была в замке Гуррикапа, только эта нормального размера.

В подземелье тёмный остановился перед первой же дверью, обитой железом, и в его руке зазвенели ключи.

― Прошу, ― сказал он с издевательской вежливостью. Ильсор не поддался, схватил его за плечи и первым впихнул внутрь подвала. Тёмный ничего не сказал, только усмехнулся. По щелчку его пальцев приглушённый свет стал ярче, хотя Ильсор не видел его источника.

Потом он увидел тех, за кем пришёл, и ему стало полегче на душе. Все были живы и относительно целы. Ниле держал руку в кармане фартука, и Ильсор не сомневался, что там у него нож. Энни была растрёпана и заплакана, на ноге у неё красовался свежий бинт. Ильсор бегло осмотрел остальных и заметил, что Баан-Ну сердит до крайности, а это значило, что он может наделать глупостей.

― Два Ильсора, ― констатировала Энни, вытерев слёзы и уставившись на них с тёмным.

― Настоящий ― я, ― быстро ответил ей Ильсор, но тёмный рассмеялся:

― Да ну! Посмотрим, что с тобой будет через некоторое время! Я ведь от тебя уже никак не завишу. А теперь смотри.

Он прошёлся перед ними, словно красуясь, и улыбка торжества не сходила с его лица. Найдан прижался к стене, да и все как-то дёрнулись и постарались отодвинуться, кроме Мон-Со, который неподвижно сидел на полу у стены, устроив локти на коленях и сцепив пальцы.

― Энни, ты выбрала? ― спросил тёмный почти ласково, как будто разговаривал с ребёнком. ― Я дал вам два часа на размышление, и они уже истекли.

― Мы не станем принимать твои условия, ты, жалкая тварь! ― плачущим голосом воскликнула Энни топнула ногой. ― И как тебе вообще это в голову пришло?

― А ты что, девочка, думала, в сказку попала? ― рявкнул тёмный. Лицо его исказилось, показывая его истинную натуру. ― Это в сказке приходит добрая волшебница и всё решает, и в сказках не бывает неразрешимых задач. Да что там, в сказках все всегда остаются живы. Но пора тебе познакомиться с другой стороной жизни. Так что, ты выбрала? Больше я спрашивать не стану, ты мои условия знаешь!

Свободной рукой Ниле потянулся к Найдану, но словно не нашёл его и замер. Баан-Ну, судя по виду, уже был готов шарахнуть тёмного кулаком по затылку, но Ильсор сомневался, что у него бы это получилось.

― Стойте! ― воскликнул он. ― Я знаю! Ты хочешь, чтобы твои условия были выполнены, так? Дай мне немного времени и оставь нас, я попытаюсь уговорить Энни сделать выбор!

Солгав, он был уверен, что тёмный его раскусит, недаром они, по его мнению, всё ещё были связаны, но то ли тёмному хотелось поиздеваться над ними подольше, то ли он принял правила игры, но Ильсор был удостоен величественного кивка.

― Хорошо, ― сказал тёмный. ― Но учти, если надумаете меня обмануть: твоё присутствие в этой комнате не считается, ты просто наблюдатель!

И он исчез, растворился в спёртом воздухе подвала, и последними, немного повисев без поддержки, исчезли драгоценности его короны.

― У кого-нибудь есть идеи, как нам отсюда выбраться без потерь? ― спросил Ильсор, покосившись на них и убедившись, что они исчезают. Он знал, что тёмный подслушивает, но без его присутствия было куда как легче.

― Энни должна выбрать, кем из нас пожертвовать, чтобы остальные выбрались, ― сказал Солдон. ― Мы уже всё обсудили: либо она выбирает, либо нет, но как нам всем жить, пожертвовав кем-то из нас на потеху этому… существу?

― Да почему мы должны выбирать из двух вариантов? ― раздражённо проговорил Баан-Ну. ― Здесь точно должно быть что-то ещё! Вот я всегда так и поступаю ― нахожу ещё один вариант, и он, как правило, срабатывает.

― И вы нашли? ― спросил Ильсор.

― Нет пока, ― признался генерал, опустив голову.

― У нас мало времени! ― воскликнул Ильсор и сжал виски руками. ― Мы должны что-то придумать, иначе я выберу смерть вместе с вами всеми, но мне этот вариант очень не нравится, мне ещё революцию устраивать и свергать Гван-Ло…

― Можно дать твоей нехорошей версии по морде и отвлечь, пока мы убежим, ― неуверенно предположил Найдан.

― Не сработает, ― возразил Ниле, глядя мимо него. ― Он может перенести нас куда угодно и сделать с нами что захочет. Тут нужно что-то другое.

― Если что-то не получается, надо перечитать условия задачи, ― сказал Ильсор. ― Что он точно сказал? Может, мы сможем прицепиться к формулировке?

― У меня записано, ― откликнулся Баан-Ну и достал из сумки помятую тетрадь. ― Вот: «В комнате находятся трое менвитов, трое арзаков и беллиорка. Беллиорка должна выбрать, кто из шестерых умрёт, чтобы менвитов и арзаков осталось не поровну и чтобы все остальные смогли вернуться в Волшебную страну». К чему здесь можно… ― Он осёкся, вытаращившись на запись. ― Не поровну!

― А ведь это вариант, ― сказал Ильсор, едва устояв на ногах от потрясения. ― Мой генерал, это действительно вариант! Да, я в курсе, ― добавил он в ответ на ошарашенный взгляд Баан-Ну. ― И тут возникает проблема этического характера. Вы понимаете, какая.

― Вы о чём? ― не сдержался Ниле, переводя взгляд с одного на другого. ― К чему тут можно прицепиться?

― Это действительно могло бы спасти нас всех! ― проговорил Баан-Ну. Ильсор видел, как сильно тот старается не коситься в сторону и сам пытался не выдать взглядом чужую тайну.

― Мой генерал хочет сказать, что его слова не являются приказом и что никакого насилия мы не приемлем, ― перевёл он. ― Мы можем только попросить, но выполнить нашу просьбу или нет ― будет взвешенным решением того, кто в силах нам помочь.

Этим людям всё нужно было объяснять на пальцах, чтобы они не вообразили себе чего-нибудь страшного.

― И я понимаю, как это тяжело, так что если нет, мы придумаем что-нибудь другое, ― добавил Ильсор, хотя по правде говоря, он не знал, что ещё тут можно придумать. С осторожностью он обернулся и встретил взгляд Мон-Со. В этом взгляде была обречённость и страх; Ильсор улыбнулся, ободряя, и обречённость, как ему показалось, начала таять.

― Человек является тем, кто он есть, ― сказал Баан-Ну, всё ещё глядя в противоположную сторону. ― И есть вещи, которые никак не изменить. Впрочем, тогда можно изменить своё к ним отношение. Ну а своих подчинённых я ценю за профессионализм и… смелость. А не за родословную.

Не было похоже, что этот монолог дался ему тяжело, напротив, Ильсору казалось, что генерал только высказывает те мысли, которые давно обдумал и принял.

― Зовите эту тварь, ― сказал Мон-Со. Голос его звучал ровно, но Ильсор видел, что он стоит, опираясь о стену. Делать было нечего, он и так выдал того, кто мог бы помочь, и Ильсор, плюнув на всё, пошёл обниматься. Даже если они все сейчас умрут, это было бы кстати, что уж говорить о поддержке просто так. Мон-Со ощутимо трясло, и, видимо, поняв, что это заметно, он с решимостью отстранил Ильсора.

― Мы готовы, возвращайся, ― громко сказал Ильсор.

Тёмный появился посреди подвала едва ли не поспешно, так ему, наверное, хотелось услышать, что они придумали.

― Итак, ― сказал Мон-Со. ― Я не знаю, насколько можно верить обещаниям такого существа, как ты, но всё же: ты обещаешь, что в случае, если нас окажется не поровну, ты отпустишь всех, кто здесь находится?

― Ты решил пожертвовать собой? ― радостно удивился тёмный.

― В какой-то мере, ― признал Мон-Со. Краска отлила от его лица, а губы дрожали. ― Ты обещаешь, что не переменишь это решение ни при каких обстоятельствах?

― Обещаю, ― согласился тёмный. ― Мне уже не терпится увидеть твою смерть.

― Подожди, это успеется, ― остановил его Мон-Со. ― Ты обещаешь, что все, кто тут находится, вернутся в Волшебную страну живыми, здоровыми и совершенно невредимыми?

― За исключением тех повреждений, что уже имеются, ― ответил тёмный, взглянув на ногу Энни. ― Я не умею залечивать раны и не горю желанием.

― Этого не требуется, ― успокоил Мон-Со. ― И ты обещаешь не чинить нам никаких препятствий, когда мы будем уходить?

― Обещаю, обещаю! ― не выдержал тёмный. ― А теперь, если ты точно решил, давай покончим с этим. Что же до Энни, то я в крайней степени ею разочарован, впрочем, что же взять с маленькой девочки, это выбор не для ребёнка!

Ильсор едва сумел изумиться: Энни всегда казалась ему взрослой девушкой, ведь ростом она была как раз с большинство тех беллиорцев, которых ему приходилось видеть, ― но теперь его внимание было занято тёмным.

― Ну тогда ты должен нас всех немедленно отпустить, включая меня, потому что твоё требование уже выполнено! ― объявил Мон-Со.

Повисла тишина. Тёмный переводил подозрительный взгляд с одного из присутствующих на другого, а Солдон не отводил глаз от Мон-Со, кажется, начиная что-то понимать.

― Если это и шутка, то неудачная, ― после некоторого молчания сказал тёмный. ― Впрочем, ты говоришь правду, я это чувствую… В чём дело?

― Дело в том, что условия задачи были неверны, ― спокойно пояснил Мон-Со, хотя Ильсор видел, как он судорожно сжимает пальцы. ― В комнате находятся: менвитов ― два целых и три четверти, арзаков ― три целых и одна четверть. Ты проиграл и должен немедленно нас отпустить. В следующий раз вдавайся в родословную тех, кого тащишь к себе в подвал. Ну так что?

― Ох ты ж… ― проговорил Найдан, с непередаваемым изумлением глядя на Мон-Со. Ман-Ра напротив отодвинулся от комэска, как будто чего-то испугавшись.

― Признай, что проиграл, ― надавил Ильсор. ― Мы опять оказались хитрее тебя.

― Проклятье, ― процедил тёмный, нехорошо скалясь. ― Я отпущу их всех, только если ты дашь мне возможность отыграться, ― добавил он, обращаясь к Ильсору. ― Издевательств над собой я не потерплю.

― Да, ваше величество, ― со смешком ответил Ильсор и даже изобразил лёгкий поклон. ― Если хотите оставить меня в заложниках или отыграться на мне, то на всё ваша королевская воля, но будьте милостивы к моим друзьям.

Стены подвала сдвинулись с места и закружились, и Ильсор схватился за каменный столб, который оказался поблизости, но спустя несколько секунд он растаял у него в руках.

Вокруг высился лес, тёмный, страшный и совершенно неживой, а посреди поляны, в которую превратился подвал, поднималось такое же возвышение, как и на другой стороне, и такое же пустое.

― Здесь я и оказался, ― сказал Баан-Ну, первым придя в себя после очередного перемещения. ― А потом пошёл наугад, споткнулся ― и очнулся в подвале.

Поляну окружали по краю деревья, отличные от других. Они стояли ровным кругом и были полностью сухими, голыми и белыми. Ильсор пересчитал их ― двенадцать. Наверное, это должно было что-то значить, но он не мог размышлять, что именно.

Из отверстия на вершине возвышения вылетело белёсое прозрачное облачко и тут же растаяло, за ним показалось ещё одно и ещё. Ильсор догадался, что это на тёмную сторону проникает светлая магия, которую засасывает сюда из Волшебной страны.

― Проваливайте из моих владений, ― надменно сказал тёмный, появляясь на поляне и эффектно взмахивая краем плаща.

― Страсть к позёрству тебя и погубит, ― сказал Ильсор, не сумев удержаться от улыбки, хотя на душе у него было тяжело. ― Сразу видно, как ты не уверен в себе.

Он спохватился, что не стоило бы этого говорить, пока его друзья не в безопасности, но пока что тёмному не пришло в голову, что отомстить ему можно, причинив вред остальным.

― Но они уже спешат, как ты выразился, проваливать из твоих владений, ― быстро добавил Ильсор. ― Возьмитесь за руки, а потом коснитесь вот этой нитки! ― И он указал на сложенную из бумаги птичку, привязанную на нитку. Птичка едва заметно шевелилась в траве от дуновений ветра. ― И ни за что не отпускайте!

― Нет! ― решительно сказала Энни, шагая вперёд. ― Мы бросим тебя здесь? Ты подумал своей головой? Ты пришёл за нами, а мы отдадим тебя ему?!

― Она права, ― поддержал Солдон и скрестил руки на груди. ― Я даже сразу не понял, что ты собираешься сделать глупость.

― Это его решение, ― сказал Ман-Ра. Кажется, это было вообще первое, что Ильсор от него услышал с тех пор, как они тут встретились.

― Так и скажите, что хотите спасти свою шкуру, ― процедил Найдан. ― Только вас тут никто не держит!

Ман-Ра поджал губы и ничего не ответил.

― Спокойно, ― ответил Ильсор. ― Если я здесь остаюсь, значит, я знаю, что делаю, так ведь? Поэтому отправляйтесь и не бойтесь за меня.

Солдон и Найдан переглянулись, а Баан-Ну встревоженно посмотрел на Мон-Со.

― Берите птичку, пока его величество не передумали, ― прорычал Ильсор. Под его взглядом Солдон протянул руку Найдану, с другой стороны за него взялся Ниле, который взял за руку Мон-Со, а уже тот вопросительно посмотрел на Ман-Ра. Тот демонстративно обошёл цепочку с другой стороны и взял за руку Найдана, таким образом оказавшись ближе всех к возвышению. Во взгляде Мон-Со Ильсору почудилась самая настоящая боль, но тут же комэск сощурился и высоко поднял подбородок.

Тёмный наблюдал за ними всеми с застывшей на губах усмешкой. За Мон-Со взялся Баан-Ну, а за него ― Энни. Убедившись, что все на месте, Ман-Ра схватился за нитку, что-то сверкнуло, повалил лёгкий дым, который тут же исчез, и на поляне остались Ильсор, тёмный, Энни и Баан-Ну.

― Я надеюсь, они не превратились в пепел, ― хладнокровно заметил Ильсор и напустился на Энни и генерала: ― А вы почему меня не послушали? Я ясно сказал: вон отсюда, разберусь сам!

― Я не могу мешать человеку, который хочет совершить подвиг! ― запротестовал Баан-Ну, указывая на Энни. ― А она бы у Мон-Со не вырвалась, так что пришлось вырываться у него самому. Мы договорились и вот мы остались.

― Как бы там ни было, ― сказал тёмный, оборачиваясь к Ильсору, ― важнее всего то, что здесь ты. Решим наши разногласия?

Риган вовсе не чувствовал себя ни в чём виноватым, ни когда ждал своих, ни когда они уже добрались до Ранавира, и он мог вздохнуть с облегчением. Хоть что-то было хорошо в творящемся бедламе.

Новости приходили из Пещеры, из Изумрудного города и из Фиолетовой страны, так что Риган примерно представлял себе всю картину: у Пещеры люди, не покладая рук, вгрызались в обвал, привыкнув к тому, что горы начинали то и дело трястись, а с потолка сыпались камни, в Фиолетовой стране сидели как на иголках, в Изумрудном городе было относительное затишье, и никто, никто не знал о судьбе Ильсора и Баан-Ну, которые отправились спасать эту страну, будь она неладна.

Но ещё не начинало темнеть, когда от Пещеры передали, что фея Стелла сообщила координаты места, где нужно ждать их возвращения; примерно в это же время с неба свалился вертолёт штурмана, и к спасённым на просторах недоброй страны ботаникам присоединились биологи. Киор и Ойно были перемазаны землёй, судя по всему, недавно пережили что-то, что их потрясло, но к обступившим их менвитам отнеслись спокойно, если не сказать, равнодушно.

― Дозаправка, ― сказал Кау-Рук и стащил шлем с видимым усилием.

― Вам бы поспать, ― сказал Риган, не торопясь исполнять свои обязанности техника.

― Дозаправка, ― упрямо повторил штурман и уселся, прислонившись к стойке шасси. ― Я полечу туда, куда сказала Стелла, она обещала расчистить место для посадки.

После того, как он улетел, Риган поплёлся на кухню: голод живо напоминал о себе, впечатления сегодняшнего дня так и были готовы погрести его под собой.

На кухне Ойно и Киор ели грибной суп, сбросив рюкзаки у порога, на другом конце стола ботаники полным составом зависали над разложенными по столешнице растениями.

― Это они уже час чай заварить не могут, ― сказал Ойно, указывая на них ложкой.

― Так это хорошо, ― улыбнулся Риган, сполоснул руки и потянулся за чистой тарелкой. ― Смотрите, какое взаимопонимание ― и главное, никакого рабства! Тут что-нибудь для меня осталось ещё?

― Суп, ― веско ответил Сен-Мей, отнимая от лица раскрытую поваренную книгу. До этого Риган его не заметил, он сидел в углу за буфетом, скованный то ли ужасом, то ли любопытством.

― Спасибо, ― поблагодарил Риган и заглянул в кастрюлю. Вскоре он присоединился к биологам. На кухне было уютно, ботаники негромко спорили, Аларт держал на коленях развёрнутый альбом с зарисовками, Юми быстро записывал что-то в блокноте. Ригану стало грустно: он не знал, сколько это продлится, и понимал, что на Рамерии точно всё будет не так.

― Ты расскажешь, что с тобой случилось? ― попросил Ойно.

― Со мной? ― удивился Риган. ― А что со мной случилось? Что именно ты хочешь знать? Про Ар-Лоя?

― Ну… ― Ойно запнулся. ― Ты был таким… Ну, совсем никаким, скажем прямо. И вдруг ― я вижу тебя уверенным, ты тут чуть ли не командуешь…

― Почему чуть? ― с улыбкой переспросил Риган. ― Покрикиваю иногда, беззлобно, конечно. Они ведь порой страшные растяпы и неумехи.

― Отсутствие опыта, ― вставил Киор. Они нарочно говорили так, чтобы Сен-Мей слышал, потом ведь наверняка передаст подслушанное другим.

― С другой стороны, они очень даже ничего, нормальные парни, когда не пытаются загипнотизировать и не мнят о себе невесть что, так что я зря боялся, ― добавил Риган. За порицанием должна была следовать похвала. ― А что до того, что я изменился… есть у меня подозрение: от шока с меня просто слетели чары, в том числе и базовые настройки. Видимо, мне приказали определять себя как слабого и трусливого, а я вовсе не такой. Сейчас пока пытаюсь примирить себя того и себя нового, наверное, из этого выйдет что-то среднее… А ещё я лазил к Ар-Лою в окно, ему понравилось. А полковник Джюс точно годится в полковники: он всё понимает, даже то, что ему не говоришь, и умеет командовать… Эй, парни, а чай-то вы нам заварить позволите, или всё это добро пойдёт на нужды науки?

Ко всем вернувшимся из леса Риган относился одинаково беззлобно, едва ли не ласково. Он прекрасно понимал, в каком они состоянии, это было видно по тому, как они все держатся вместе и как испуганно ощетиниваются при виде менвитов.

На кухню они не пошли, в душевую тоже сунуться не рискнули, зато сразу обосновались в одной из комнат на первом этаже, в великанской, которую ещё не успели переделать под обычную. Она была самой тёплой из оставшихся, и когда Риган и Ойно притащили котелок с похлёбкой на ужин, в огромном камине уже горел огонь, а арзаки расселись вокруг него, отогреваясь. Риган хотел тащить посуду, раз уж они не хотят идти на кухню, но у каждого оказались при себе миска и ложка, и вопрос можно было считать решённым.

― Ты что, караулишь? ― спросил Риган у Зотена, который стоял у двери с ружьём в руках.

― Я на часах, ― огрызнулся тот.

― На случай чего? ― полюбопытствовал Риган.

― На случай нападения! ― ответил Зотен и покосился в сторону еды. ― Если на нас решат напасть.

― Понял, ― кивнул Риган, озабоченно осмотрев комнату. ― На ночь караулы выставлять будете?

― Ну разумеется, ты что спрашиваешь? ― неприязненно уставился на него Зотен.

― Ничего, ― вздохнул Риган. ― Пойду полковнику скажу.

― Зачем?

― Чтобы он знал.

«И придумал, что с вами, бедовыми, делать», ― додумал Риган, но вслух не сказал. Арзаков было жаль чуть ли не до слёз. Спать они, конечно, улягутся вповалку все вместе, и их ещё долго не разгонишь по разным местам.

Риган это додумать не успел, как вдруг за дверью раздались шаги.

― Стой, кто идёт? ― рявкнул Зотен в приоткрытую створку и вскинул ружьё. Остальные побросали еду и вскочили, готовясь защищаться.

«Гладить, ― с ужасом подумал Риган. ― Гладить, успокаивать и подводить к менвитам за руку. К каждому конкретному. Знакомить, давать потрогать и опять гладить».

― Это я, ― неуверенно ответил за дверью голос Нур-Кая. ― Можно войти?

― Можно, ― с напряжением разрешил Зотен. Позади него уже стоял Норон с пистолетом и высматривал, точно ли Нур-Кай один или нет.

― Я с новостями о… ― начал тот и споткнулся, увидев дуло ружья.

― Зотен, прекрати! ― не выдержал Риган. ― Нур-Кай точно никого не обидит, меня вот он не обижал. Только тренироваться заставлял, ― добавил он, чтобы разрядить обстановку.― Так что там с Мевиром и Эйгардом?

― Док говорит, что они скоро поправятся, причин беспокоиться нет, ― доложил Нур-Кай, опасливо глядя на ружьё. ― Хорошо, вы победили, я вас боюсь! ― не выдержал он, видя, что Зотен так и держит палец на спусковом крючке. ― Довольны?

― Вроде как, ― за всех ответил Иоле.

― Не очень… ― тихо сказал Эш.

― Ладно, тогда мы пойдём, ― сказал Риган и взял было Нур-Кая за локоть, но тут же остановился. ― Развейте мои сомнения, пока я не забыл: вон та штука в углу ― портрет Верховного?

― Ага, ― сказал Кайас. ― Он тут стоял, мы смотреть не стали и отвернули его к стене, чтобы глаза не мозолил.

― Его перенесли сюда для сохранности, когда началась непогода, ― пояснил Нур-Кай. «И забыли про него напрочь», ― так и повисло в воздухе.

Движимый любопытством, Риган перебежал в угол и задрал голову посмотреть на портрет.

― А что это у него с физиономией? ― спросил он, загадочно щурясь. Любопытство пересилило и в остальных; Гван-Ло общими усилиями повернули обратно.

― Да… ― протянул Нур-Кай.

― Спишем на хозяйственные потери, ― ободрил всех Эш, вытащил блокнот и что-то записал. ― Надо только приказ издать. Когда все вещи посчитаем.

― Я тогда Вен-Хару скажу, ― согласился Риган. ― Но не думаю, что он расстроится.

Гван-Ло слепо смотрел в пространство перед собой, краска на его лице потекла, исказив черты до неузнаваемости и превратив лицо в смутное пятно, на месте глаз красовались чёрные дыры ― это расплылась краска, которой были нарисованы зрачки.

― Вот что странно, ― сказал Нур-Кай, потрогав полотно, ― это же водостойкая краска. Но она потекла, и почему-то только на лице. Мундир-то цел, как и был. Вы его точно не трогали?

― Хотя я с удовольствием пририсовал бы ему усы, нет, ― за всех сказал Орне. ― Нам было не до того.

― Диверсия, ― счастливо вздохнул Риган. ― Невидимые беллиорцы.

Кто-то зафыркал, вспомнив легенду, которую заглотил Баан-Ну.

Обстановка разрядилась окончательно, портрет повернули обратно и расселись доедать ужин. Риган обнял Нур-Кая, поблагодарил за помощь и за заботу о больных и умчался: нужно было узнать последние новости, рассказать Лон-Гору о том, что спасённые не в себе, рассказать Вен-Хару о портрете и, конечно же, повидать Ар-Лоя. Ведь Риган уже по нему соскучился ― и когда только успел.

― Поединок? ― первым догадался генерал. Он знал за собой слабость к древним легендам, где все только и делали, что сражались друг с другом, но при мысли о том, что Ильсору предстоит то же самое, ему сделалось не по себе.

― Хорошая мысль, ― одобрила его тёмная тварь. ― Ситуация уже давно достигла того момента, когда из нас двоих в живых должен остаться только один. И я против того, чтобы эта размазня существовала там же, где и я!

― Почему бы тебе не править своим тёмным королевством и не оставить меня в покое? ― сдержанно попросил Ильсор. ― Я на тебя вовсе не в обиде, а вот ты никак не можешь взять себя в руки.

― Лжёшь! ― оборвал его тёмный, сверкая глазами. ― Ты слишком долго лгал как окружающим, так и самому себе, чтобы я поверил. Вот я хотя бы честно говорю, что хочу твоей смерти.

― А я твоей ― нет! ― ответил Ильсор. Твёрдо, как мог, но генерал видел, как ему тяжело, и злился, что не может помочь. Это была борьба с самим собой, и он просто не знал, что тут делать, хотя, казалось бы, находил выход из самых безвыходных ситуаций.

― Хватит, ― лениво произнёс тёмный. ― Думаешь, я не знаю, с каким удовольствием ты удушил бы меня ещё при первой нашей встрече в подвале, только чтобы я не мешал, не смущал, не открывал тебе глаза на твою истинную натуру!

Баан-Ну понятия не имел, про что он говорит, но упоминание подвала ему не понравилось.

― Если ты всё же настаиваешь на поединке, то он будет заведомо нечестным, потому что ты сильнее и у тебя есть магическая сила, ― вмешался он. ― Поверь мне, я всё знаю о том, как проводились поединки раньше и как они проводятся сейчас. Мы ― оскорблённая сторона, и мы требуем, чтобы…

― Плевать мне, что ты требуешь, ― грубо ответил тёмный, на минуту оборачиваясь к нему. ― Делать мне нечего, только слушать всякую сволочь!

― Он не сволочь! ― рявкнула Энни. ― Он хороший! А ты ― нет!

― Тебя, девочка, жизнь ничему не учит, ― ровно заметил тёмный.

Они с Ильсором стояли друг напротив друга, совершенно похожие лицом, за исключением того, что у тёмного черты казались более жёсткими и хищными. Тёмный выглядел надменно и холодно, одежда его была торжественной, если не сказать, пафосной, особый вес этому пафосу придавала изящная корона ― интересно, кто его короновал? ― и настоящий Ильсор казался рядом с ним жалким оборванцем: грязный, с кое-как заштопанным рукавом рубашки, в потёртом комбинезоне, уставший, измученный, но зато свой, и Баан-Ну знал, что не променяет его ни на что на свете.

― И какого вида поединок ты предлагаешь? ― спросил настоящий Ильсор, отводя с лица грязную прядь волос. ― На кулаках? Или наколдуешь нам оружие?

― Пожалуй, наколдую, ― задумался тёмный. ― Но что это я, ты же с оружием обращаться не умеешь, оно тебе вряд ли поможет!

Зря он это сказал. Баан-Ну понял это лишь потом, когда возле него ахнула Энни. Тёмный отлетел в сторону, зажимая разбитый нос, только взметнулся расшитый звёздами плащ.

― Не знал, что у тебя такой хороший удар справа… ― потрясённо проговорил генерал, не думая, что Ильсор его услышит, и оттащил Энни подальше, к самой границе, очерченной сухими деревьями, подозревая, что вот сейчас-то и начнётся свалка.

Тёмный поднялся медленно, расстегнул фибулу плаща, наконец-то отнял руку от окровавленного лица.

― Мне кажется, ― шёпотом проговорила Энни, ― что нам нужно хватать нашего Ильсора и бежать отсюда. Ведь тёмный сильнее тут, потому что это его владения!

― Нет, ― так же тихо ответил Баан-Ну, сжимая её плечо, чтобы она не вздумала лезть куда не следует. ― У меня есть запасной вариант на всякий случай.

― Какой?

Он поколебался, но Энни всё же была его напарницей, хоть и предала его.

― Если рыцарь не в состоянии продолжать поединок, вместо него выходит кто-то с его стороны. А так как мы ― оскорблённая сторона, и нас целых двое… Только твоя сковородка осталась на той стороне. А жаль.

* * *

Ильсор не хотел сражаться, но события завели его слишком далеко. Он знал, что от него мало толку в рукопашном бою, а вот тёмный, судя по всему, не унаследовал от него его неприятие насилия. Нос он ему разбил со злости и сам испугался того, что произошло. Вдруг бы ещё получилось договориться? Но после этого удара оставалось только сражаться, хотя сражением это можно было назвать с натяжкой. Тёмный наносил точные удары, один за другим, от некоторых Ильсор успевал уворачиваться, некоторые блокировал, на некоторые даже отвечал, но больше не смог причинить тёмному никакого вреда.

― Ты слабак, ― шипел тот, наступая на него и заговаривая, чтобы сделать передышку. От попавших в цель ударов болела разбитая уже дважды губа, на скуле явно наливался синяк, и Ильсор догадывался, что пройдёт довольно мало времени, прежде чем он свалится и тёмный запинает его до смерти. Вряд ли он собирался великодушно подать ему руку и признать поражение.

― Прекрати, ― попросил Ильсор, пока была передышка, но он и так уже чувствовал, что с каждым движением его силы тают. ― Ты колдуешь? Колдуешь сейчас?

Тёмный только покачал головой и снова прикоснулся к окровавленным губам.

― Нет, ― сказал он. ― Это ты себя уничтожаешь, я только помогаю. Не смотри так на меня!

― Это ты не смотри! ― прохрипел Ильсор и пропустил момент, когда тёмный оказался совсем рядом с ним и схватил за волосы.

― Я ― не смотреть?! ― со злостью прошипел тёмный. ― Это ты столько времени отказывался смотреть мне в глаза, ты, жалкий трус! И сейчас ты ещё можешь просить меня, чтобы я отвернулся и не смущал твоё душевное спокойствие?

Силой он поставил его на колени, и Ильсор уже почти не сопротивлялся. Отчаяние завладело всем его существом. Он-то что? Процесс уже запущен, тёмный сказал правду. Пусть вождём станет кто-нибудь другой, этого не изменить, даже если во главе революции встанет Баан-Ну, у которого почему-то всё всегда срабатывает, даже самые безумные идеи, несмотря на то, что это вообще экспромт. Может, Гван-Ло придёт в ужас от такого противника и сдастся сам. Теперь уже нечего об этом думать! Нынешний вождь арзаков умирал с позором, убитый собственной тёмной стороной, далеко от родины.

Ильсор попробовал вырваться, хотя бы укусить за руку, но даже не мог повернуться и при первой же попытке получил удар под дых. Тут же рядом мелькнуло что-то белое, рядом произошла короткая борьба, и, корчась на земле и хватая ртом воздух, Ильсор увидел, как у возвышения падает Энни, отброшенная одним ударом ноги в живот. Защитить себя она не смогла, причинить вреда тёмному ― тоже. Баан-Ну бросился первым делом к ней, и Ильсор не мог его винить. Ему самому помощь уже не была нужна, и в отчаянии он был готов совершать безумства.

― Нет, ― проговорил он, переворачиваясь на спину и протягивая руки навстречу тёмному, который остановился над ним, с презрением глядя сверху вниз. ― Я не хочу тебе зла… Пойми, мы одно целое, как ты можешь убить часть себя? Обними меня, неужели ты не понимаешь?

― Да хватит уже, ― устало произнёс тёмный. ― То поцелуй тебя, то обними. Не надышишься перед смертью? И знай, я на твою хитрость второй раз не куплюсь! Наверняка ты затаил нож в кармане. Признавайся!

И он пнул Ильсора под рёбра с такой силой, что тот отлетел ещё на некоторое расстояние от прежнего места.

― Больно, ― проговорил Ильсор, когда смог говорить. Ему и вправду было так больно, что он был готов сдаться и умолять о смерти, только бы это прекратилось. Ему уже даже было безразлично то, как именно он умирает, лишь бы поскорее умереть.

Здесь не было никого, кто мог бы ему помочь, генерал и Энни не в счёт, им бы спастись самим и закрыть проход печатью с той стороны. Если для этого нужно, чтобы тёмный отвлёкся, добивая Ильсора, так тому и быть.

Словно вторя его мыслям, от возвышения донеслась новая вспышка света. Ильсор с трудом повернул голову посмотреть, что там происходит, и увидел, что Энни уже нет. Баан-Ну догадался отправить её подальше отсюда, даже если против её воли.

Ильсор приподнялся на дрожащих руках. Сражаться он больше не мог и не хотел. Новый удар был не так силён, но он снова лишил его возможности говорить и дышать, оставив только возможность корчиться, вырывая с корнем траву и царапая землю.

― А знаешь, что случится с Волшебной страной после того, как ты умрёшь? ― издевательски вежливо проговорил тёмный, снова подходя к нему поближе. ― Она умрёт тоже, представляешь? Потому что уже не останется никого, кто бы сдерживал то, что наполняет её отсюда. Феи сдались задолго до тебя, стали трусливыми, жаждущими только сохранить свою жизнь. Те люди, которые там остались, скоро будут убивать друг друга за еду и тепло… Догадайся, кто продержится дольше всех? Те, кого ты хотел спасти от чар Гван-Ло больше, чем твоих сородичей… Впрочем, что это я! Ведь никакой Волшебной страны не существует, и она просто исчезнет вместе с тобой… Всего только один раб не перенёс анабиоза и умер в криокамере ― не такая уж большая потеря, Лон-Гор даже не огорчится. Жаль только, смерть Беллиоры ты не увидишь, но увидят другие…

― Он огорчится… ― упрямо произнёс Ильсор, едва выталкивая из себя воздух. Лёгкие горели огнём, несколько рёбер наверняка были сломаны, боль заставляла дрожать и корчиться в ожидании конца.

― Если тебе нравится так думать, не стану тебя разубеждать, ― проговорил тёмный. ― Итак, ты сдаёшься?

Ильсор прикрыл глаза и всем своим существом принял то, что проиграл. Он не чувствовал страха и разочарования, только горечь и усталость. Будь что будет, но уже без него. То, что произошло или только пригрезилось, было прекрасно: и революционный комитет, и побег, и дороги чудесной Волшебной страны, которая исполняла желания и показывала путь к самому себе.

― Сдаюсь, ― сказал он.

* * *

― Нет, ― сказал Баан-Ну и не узнал свой голос. Это не должно было кончиться так: его Ильсор лежал у ног тёмной твари бессильной тряпочкой, хрипя от боли, а тварь уже заносила руку, в которой медленно проявлялось нечто узкое и длинное, больше всего похожее на цельнометаллическое копьё.

Тварь обернулась. Теперь это лицо не имело ничего общего с лицом Ильсора: черты исказились до неузнаваемости, изо рта торчали клыки, глаза сузились в щелочки. Вот это действительно была злобная пародия, а не тот красавец, которым он представал перед ними час назад!

― С тобой я разберусь потом, ― пообещала тварь.

― Сейчас, ― приказал генерал и показал ему печать, крепко зажатую в руке. ― Потому что больше ты никому не навредишь.

Он понятия не имел, как будет действовать эта печать, если поставить её с тёмной стороны, не знал, сможет ли тёмный снять её, чтобы проникнуть в Волшебную страну снова, но не видел другого выхода.

Рот, который уже трудно было бы назвать ртом, только пастью, распахнулся, показывая все зубы сразу. Генерал не стал ждать, пока тёмный набросится на него и искусает, он увернулся от брошенного в него копья и одним махом приткнул изумруд прямо поверх дыры в возвышении. Вихрь едва не снёс его с ног, вспышка света ослепила, а когда он протёр глаза, то увидел чудовищную картину.

Огромный смерч поднимался в тёмное небо, своим концом упираясь в печать. С ужасом Баан-Ну увидел, как тёмная тварь, которая столько времени прикидывалась его Ильсором, потеряв корону, отчаянно цепляется за траву, но её неумолимо тянет в центр воронки. Странно, сам генерал не чувствовал никакого притяжения и лишь только тёмный с криком скрылся где-то над его головой, едва ли не на четвереньках бросился к Ильсору.

Только теперь он понял, что наделал. Спасая Волшебную страну, не подумал о них обоих! Как они теперь вернутся назад? Они отрезаны от Волшебной страны, отрезаны от «Диавоны», они никогда не смогут попасть домой на Рамерию!

Генералу стало страшно, но он быстро добрался до Ильсора и склонился над ним. Они оба живы и всегда можно что-нибудь придумать. Проведут остаток жизни здесь, вдвоём на тёмной стороне, отбиваясь от чудовищ и совершая один подвиг за другим. Это было бы достойно их обоих, и он бы не отказался от такой компании и такого времяпрепровождения.

Но сердце его пропустило удар, а руки позорно затряслись: Ильсор был бездыханен. Баан-Ну потряс его за плечо, чтобы заставить проснуться, но всё было тщетно; он припал ухом к его груди, чтобы уловить сердцебиение, но в грудной клетке была мёртвая тишина. Тогда Баан-Ну сел рядом и обнял Ильсора, поудобнее устроив его у себя на коленях. Он уже ни на что не обращал внимания, ни на смерч, состоящий из тёмного волшебства, ни на то, что позади белых стволов засохших деревьев вроде бы мелькнуло несколько пар внимательных блестящих глаз.

Всё было кончено и ничто больше не имело смысла.

― Проснись, ― повторял он. ― Просыпайся же!

Ильсор молчал и не открывал глаз; черты его заострились, в уголке губ засыхала кровь, и Баан-Ну зачем-то попытался стереть её. Капля влаги упала на желтовато-белую щёку Ильсора, и Баан-Ну не сразу понял, что это его собственные слёзы, что он плачет, а перед глазами уже давно всё расплывается. Он ждал вздоха, взгляда, но ждал напрасно. Не будет подвигов плечом к плечу, будет только погребальный костёр, на который он положит единственного близкого человека, который у него ещё оставался.

Страшная боль сдавливала ему грудь; он вытирал слёзы рукавом, а они всё текли и текли, и ничто не могло вырвать его из горя, в котором он застыл и из которого не хотел выбираться. Случайно подняв голову, Баан-Ну наблюдал, как тёмный смерч сменяется светлой полосой, которая словно ввинчивается в изумруд и исчезает в его глубинах, ― это светлая магия возвращалась туда, где ей предписал быть волшебник Гуррикап. Жаль только, что этого Гуррикапа уже давно не было на свете, да и вряд ли он умел возвращать к жизни мёртвых…

Баан-Ну поискал носовой платок, на секунду разжав объятия, в которых укачивал Ильсора, словно это было теперь важно. Платка не нашлось, зато рука наткнулась на какую-то бумажку совсем рядом в траве. Генерал промокнул ею глаза и запрокинул лицо к черно-серому небу, чужому и враждебному. В этой стране, которая окончательно стала полна зла, которое было вырвалось из неё, он должен был научиться жить, но стоило ли? Он хотел заплатить только своей жизнью, а вышло так, что заплатил чужой. В этот момент он уже всё для себя решил, и пусть его самого хоронить будет некому, это совершенно неважно.

Он поднёс руку к глазам, чтобы снова вытереть слёзы, но вдруг в его пальцах что-то дёрнулось, словно живое. Баан-Ну сморгнул и посмотрел ― это была бумажная птичка, жалкая, размокшая, но всё ещё привязанная на крепкую нитку. И эта нитка дёрнулась, снова и снова. Едва успев подхватить Ильсора, генерал сжался, закрывая его собой, и только почувствовал, как какая-то страшная сила потащила их назад.

Это совсем не было похоже на путешествие на тёмную сторону, когда, казалось, всё тело разобрали на молекулы и собрали снова, теперь это больше напоминало мягкий поток, который подхватил и нёс, не причиняя неприятных ощущений. Боясь выпустить Ильсора и потерять его навсегда, Баан-Ну вцепился в него одной рукой, а второй держал волшебную птичку, которая оказалась их последней надеждой, и не сразу понял, что всё закончилось. Он поднял голову, услышав смутно доносящиеся откуда-то голоса, и огляделся.

Полянка вокруг возвышения с печатью напоминала не абы что, а полевой спасательный лагерь. Она была расчищена от упавших деревьев, в стороне стояли два вертолёта. Первыми Баан-Ну увидел Кау-Рука и Рем-Аша, которые о чём-то взволнованно переговаривались, но замерли при их появлении.

― Вернулись! ― заорал позади кто-то ещё; произошла сумятица, и Баан-Ну почувствовал тоску, услышав радость в голосах. Сейчас эта радость исчезнет, растворится без остатка.

― Не подходите пока, ― велела фея Стелла, рядом мелькнул розовый комбинезон, посыпались искры из волшебной палочки.

― Он умер, ― негромко сказал генерал и выпустил уже бесполезную бумажную птичку. Нужно было подняться и взять Ильсора на руки, но он медлил, сжимая его в объятиях. Кто-то из арзаков жалобно ахнул, и генерал нашёл в себе силы повернуться и посмотреть в глаза тем, кто ждал своего вождя живым.

Главный повар и техник штурмана стояли обнявшись, как будто боялись потерять друг друга навсегда, Мон-Со удерживал третьего арзака, который рванулся было к Ильсору. Энни видно не было.

― Я не смог его спасти, и тёмный его убил, ― проговорил Баан-Ну, как будто пытаясь то ли оправдаться, то ли заставить присутствующих поверить.

Что-то доверчиво толкнулось ему в ладонь, и он замер на полуслове, не успев рассказать, как всё было. Сердце! Генерал вытаращился на неподвижного Ильсора, не поверив своим ощущениям; Стелла опустилась на колени рядом и сосредоточенно водила палочкой туда-сюда, сердце Ильсора трепыхнулось снова и снова и забилось часто и поспешно. Баан-Ну крепче прижал ладонь к груди Ильсора, но чувствовал только успокаивающееся биение.

― Как вы это сделали? ― прошептал он, глядя на растрёпанную Стеллу. ― Он же умер!

― Разве я? И разве это он умер? ― несколько невпопад ответила та, не опуская палочку. ― Давайте его сюда, мы с ним перенесёмся сразу в лазарет, Энни уже там.

Услышав про лазарет, Баан-Ну нехотя выпустил Ильсора, и Стелла прижала его к себе с силой, неожиданной в такой хрупкой женщине. Последнее, что успел увидеть генерал перед тем, как они вдвоём исчезли, ― то, как Ильсор, не приходя в себя, схватил воздух белыми губами, с трудом делая вдох.

К нему подбежали, казалось, все, кто был на поляне, окружили, а трое арзаков и вовсе повисли со всех сторон. Баан-Ну вспомнил, что у них так принято ― со всеми обниматься, когда они в здравом уме и не устали до смерти, и позволил себя потискать, но не слишком долго. Всё же Ильсор был жив, и они вернулись героями, а сентиментальность была героям не к лицу.

― Ну всё, ладно, хватит, ― ворчливо сказал он и поднялся с помощью штурмана и Рем-Аша. Ноги слегка подкашивались и дрожали, всё же он пережил такое, что и врагу не пожелаешь, и был на полном серьёзе уверен, что Ильсор погиб.

Случайно он бросил взгляд на возвышение. Изумруд надёжно закрывал отверстие, и Баан-Ну надеялся, что больше никто не посмеет его стащить. Ведь его-то больше рядом не будет, чтобы спасти эту страну!

― Мой генерал… ― сказал Кау-Рук и замолк, как будто не зная, что ещё сказать. В его голосе не было никакой язвительности, и Баан-Ну впервые посмотрел на самого несносного своего подчинённого с теплотой и уважением. Ему пришло в голову, что всё не таково, каким кажется, и можно выполнять свои обязанности, при этом пренебрегая дисциплиной и субординацией. Он решил обдумать это попозже.

― Да, мой полковник? ― ответил он. ― Я в порядке. Ильсор меня заботит куда больше, у меня пара ссадин, а вот ему крепко досталось. Та тварь ничего не понимает в правилах ведения поединков. Ну, и Энни тоже пострадала, отлетела, как пушинка.

Штурман обнял его совсем неожиданно.

― И вы туда же! ― пробормотал немало смущённый генерал, пытаясь высвободиться из объятий. ― Да ладно вам! Постойте! ― спохватился он, вдруг сообразив, что на поляне кого-то не хватает. ― А где Мон-Со?

Ман-Ра, который держался немного поодаль, молча махнул рукой в сторону.

― Мой генерал! ― вцепился в мундир Баан-Ну арзак-геолог. ― Мы все сейчас можем поклясться, что никому ничего не скажем!

― Что не скажете? ― уточнил Кау-Рук. Все посвящённые в тайну переглянулись, и Баан-Ну вздохнул, понимая, что Ман-Ра, например, ни в чём клясться не собирается и быстро разнесёт новость просто из чувства справедливости, как он её понимает.

― Не надо, ― сказал он. ― Думаю, полковнику пойдёт на пользу, если вы его просто поддержите. Ему было нелегко, я много лет хранил его тайну и знаю, как он боялся, что всё раскроется.

― А пришлось раскрыть самому, ― протянул техник.

― Что за тайна? ― не выдержал Кау-Рук. Рем-Аш рядом так и сверкал глазами: ему тоже было любопытно, но присутствие командования не позволяло задавать вопросы.

― Его дед по материнской линии был арзаком, ― признался Баан-Ну. ― Мы вместе с Мон-Со подделали документы когда-то давно, никто не знал, а сегодня его родословная спасла жизнь нам всем.

Штурман секунду таращился на него, видимо, пытаясь уложить это у себя в голове, потом было захохотал и тут же зажал себе рот, сообразил, что смеяться нельзя.

― Теперь понятно, почему он так старался быть идеальным менвитом!

― Я могу с ним поговорить, ― сказал геолог, нерешительно оглядываясь на лес, но Баан-Ну решительно отодвинул его с дороги.

― Не надо, Солдон, я сам, ― сказал он.

* * *

Чувство тепла было восхитительным после пережитой боли. Глаза были закрыты, но Ильсор знал, что вокруг него мягко разливается свет, и не беспокоился ни о чём. Он сообразил, что либо находится в анабиозе, либо под гипнозом, но эта мысль не была тревожной. Всё закончилось ― что именно, он не смог бы сказать, но знал, что это именно так. Он смутно ощущал прикосновения к своему телу, они не были ласковыми, но внушали некоторую уверенность, и наконец он почувствовал лёгкое и краткое прикосновение к губам, но не понял, было ли это целомудренным поцелуем или чем-то ещё, случайным, мимолётным и призрачным.

Прошло, по его ощущениям, довольно много времени, прежде чем он открыл глаза. Вокруг него действительно был свет, но не нежный и прозрачный, а густой свет вечернего солнца, который рассыпался по стенам, потолку, гулял по столу со сложенными стопкой книгами, задумчиво замер на спинке кресла. Ильсор узнал комнату и успокоился. Пошевелившись, он испытал тупую боль в грудной клетке и ненадолго замер, а потом обнаружил у себя на груди два налепленных на кожу датчика и ещё один ― на виске.

Дверь распахнулась, и Ильсор испуганно замер от шума, а потом неуверенно улыбнулся.

― Как вы себя чувствуете? ― спросил Лон-Гор. Ильсора не обмануло его мнимое спокойствие и строгость.

― Что произошло? ― вопросом на вопрос ответил он. ― Я плохо помню… Я сражался с ним, а потом…

― Генерал поставил печать на место и вытащил вас, ― сказал Лон-Гор. ― У вас синяки, гематомы, два ребра сломано, это не считая мелких ссадин и царапин. Вам досталось, так что постарайтесь не делать пока резких движений. Рёбра у вас посажены на титановые пластинки. Сотрясения нет, и это хорошо.

Ильсор неуверенно прикоснулся к виску. Никакого облегчения он не чувствовал, только всё больше нарастающую тревогу и пустоту.

― Мой полковник, ― попросил он, ― скажите, в анабиозе можно видеть сны?

Некоторое время Лон-Гор смотрел на него так, будто хотел взглядом пронзить до мозга костей, а потом пододвинул стул и сел вплотную.

― Не думаю, ― ответил он. ― В анабиозе замирают абсолютно все процессы. А так как сны ― это всё же продукт мозговой деятельности, то посудите сами, как же это возможно?

― Точно? ― переспросил Ильсор.

― Я нейрохирург по первому образованию, а крионейрология ― моя вторая специальность, ошибка тут исключена, ― заметил Лон-Гор, и Ильсор устыдился: получилось, что поставил под сомнение его компетентность.

― Простите, я не хотел, ― вздохнул он. ― Просто нужно точно знать.

― Понимаю, ― согласился Лон-Гор. ― Что он вам наговорил?

― Кто?

― Ильсор, все очевидцы свидетельствуют, что в подвал, где они были заперты, вы явились уже вместе со своей тёмной половиной. Что он вам наговорил?

Ильсор откинулся на подушки.

― Много чего, ― сказал он. ― Что всё, что я пережил, могло оказаться сном. Что я всё ещё в анабиозе, а потом буду просто смотреть на разорение Беллиоры. Что никакой Волшебной страны не существует. Ничего этого не было, всё плод моего воображения. Почему вы так смотрите?

― Обдумываю назначение медикаментов, ― признался Лон-Гор. ― Тех же, что Ригану, ему помогло, поможет ли вам ― не знаю. Что ещё он сказал?

― Что я запустил страшный процесс, что даже если всё происходящее реально, на Рамерию мы вернёмся, уже отравленные свободой, и дальше это всё рванёт, ведь революции делались и меньшими силами. И тут уже неважно, кто во главе восстания, оно состоится, наша родина будет залита кровью, дальше гражданская война, техногенные катастрофы, уничтожение всего живого, и во всём буду виноват я, который когда-то давно догадался посмотреть в сторону, а не в глаза…

Говоря, Ильсор не замечал, что голос его то и дело прерывается, а по щекам текут слёзы.

― Я слабак, ― прошептал он наконец. ― Тёмный был прав.

― Я не видел человека более мужественного, чем вы, ― отчеканил Лон-Гор, оскорблённо выпрямляясь.― И этот тёмный, как говорит Баан-Ну, исчез и перестал существовать как отдельная личность, так что вам не о чем беспокоиться, его больше нет.

Ильсор посмотрел на него почти что с жалостью.

― Он есть, ведь он это я. Я-то никуда не делся, хоть и пытался умереть, ― сказал он. ― Мы ― единое целое, и он до сих пор где-то там… в подвалах.

― В подсознании, хотели вы сказать. Что же, не спорю. Но теперь вы встретились с ним лицом к лицу, знаете, что он такое…

― И у меня не получилось его полюбить, ― признался Ильсор. ― Мне казалось, что если получится его согреть и обласкать, он прекратит…

― Делать, думать и чувствовать то, что вы себе запрещали? Да, но разве вы обязаны его любить?

Ильсор так и уставился на него.

― Даже не знаю, что сказать, ― вздохнул он наконец. ― Слишком устал… Постойте, я так и не спросил! Все живы? Пещера, завал!

― Спокойно, ― ответил Лон-Гор и даже коснулся его, заставляя лечь на место. ― Завал взорван изнутри и снаружи и разобран, магия вернулась, туман ушёл, все живы и здоровы. Энни я уже отпустил, с ней всё в порядке.

― А почему я в вашей комнате?

― Потому что это лучшее место, чтобы вы оставались в тишине и покое. В общей палате у меня Ар-Лой и Ман-Ра, в карантине ― Мевир и Эйгард. Не беспокойтесь, всё хорошо.

― Всё хорошо, ― повторил Ильсор, вытер слёзы и прилёг поудобнее. ― Даже не верится, что вот так.

― Зато эта напасть в виде тумана помогла нам разобраться с собственными проблемами, ― сказал Лон-Гор. Как бы в подтверждение его слов из-за окна донёсся смех и голоса. ― И мы учимся жить по-новому.

Ильсор собрался с духом.

― Мой полковник, если ко мне можно пускать посетителей и если вы не против толпы арзаков в вашей комнате, то не могли бы вы позвать сюда Найдана, Солдона, Айстана, Киаша, Солто…

― А также Ниле и Ригана, ― добавил Лон-Гор. ― Только вот Хонгор ещё в Фиолетовой стране, хотя они уже тоже собираются сюда. Ильсор, скажу сразу: я против вашей затеи. Лучшего вождя нам не найти.

― Нам? ― усмехнулся Ильсор. ― Мой полковник, я не гожусь быть вождём. Я проиграл самому себе. И я не хочу нести ответственность за будущую кровь. Да, я трус, но я не хочу и не могу. Пусть эту ответственность несёт кто-то другой.

― Хорошо, ― ответил Лон-Гор. То ли не хотел спорить, то ли решил отложить спор на потом. Или вообще дождаться, пока Ильсор сам признает свою неправоту.

Он пошёл было к двери, но остановился и обернулся.

― О, совсем забыл. Извините меня ― я в последнее время перестаю видеть границу между личным и профессиональным и позволяю себе недопустимые вещи. Надеюсь, вы понимаете, что это действительно недопустимо и что я неправ.

Ильсор посмотрел на него, понимая, про что он. Дыхание пресеклось, но он быстро справился с собой.

― Да, ― ответил он. ― Понимаю. Понимаю также, что должен поступать сообразно моему статусу… Впрочем, через некоторое время его не станет, но это ничего не изменит, правда ведь?

― Полагаю, что да, ― серьёзно кивнул Лон-Гор и вышел.

* * *

― Он сошёл с ума, ― честно сказал Ниле то, что думал. Они все, не сговариваясь, выслушав Ильсора, отправились к Лон-Гору, и Ниле по дороге держал Найдана за руку, не выпуская. Прошли уже сутки с момента их спасения, и, едва только оказавшись на светлой стороне, они снова смогли друг друга видеть и чувствовать, но страх, что разлука повторится, заставлял каждого снова и снова проверять, на месте ли другой, и не расставаться надолго.

― Это было испытанием для нас, ― предположил Найдан, едва они пришли в себя.

― Не было это никаким испытанием, ― ответил ему Ниле. ― В том-то и ужас, что это было просто так, ни для чего. Чтобы мы мучились тогда и потом, вот и всё.

Лон-Гор выслушал сбивчивые объяснения пришедшей к нему делегации так спокойно, будто заранее знал, что они скажут.

― Он не в себе, вы это понимаете, ― напомнил он. ― И ему очень тяжело. Он раздавлен и доведён до крайности.

― Мы не собираемся никого убивать! ― гневно сказал Солдон.

― Мы не собираемся, а кто-то другой? ― возразил Айстан. ― За всеми не уследишь. Что до меня, я предложение Ильсора подумать о кандидатуре не рассматриваю, вождём быть не собираюсь и никого, кроме него, на месте лидера не вижу.

― Я тоже! И я! ― раздались голоса. ― Док, что нам делать?

― Во-первых, не паниковать, ― сказал Лон-Гор. ― У меня есть план действий, как помочь Ильсору восстановиться ― в большей степени психологически, чем физически, хотя последним тоже пренебрегать нельзя. Прежде всего ― полный душевный покой. С его столкновением с тёмной стороной его личности разбираться буду я, а ваша задача, как и всех остальных ― не заговаривать ни о чём, что могло бы его встревожить или навести на плохие мысли. Если, конечно, он сам не захочет об этом поговорить.

Киаш записывал за ним в блокнот, Риган смотрел через плечо, проверяя, правильно ли он запишет.

― Далее, ― продолжал Лон-Гор, ― как только он немного поправится, нужно будет ходить с ним гулять, раз уж Волшебная страна снова безопасна. Вообще всячески внушать ему чувство безопасности. Я полагаю, что удовлетворение базовых потребностей быстрее способствует душевному равновесию. Сюда же ― еда. Ильсор довольно часто забывает о себе, особенно когда занят какими-то мыслями, так вот…

― Уж он у меня из-за стола не выйдет, пока не съест всё, что дам! ― заявил Ниле с непонятным раздражением. ― Удумал тоже!

― Только без агрессии, ― предупредил Лон-Гор. ― И не заставлять ни в коем случае, не давить.

― А что нам делать с остальными менвитами? ― спросил Сиор, дисциплинированно подняв руку. ― Ведь все знают, что это всё затеял Ильсор, если что ― мы, конечно, будем его защищать, но…

― Полагаю, до этого не дойдёт, ― ответил Лон-Гор.

Ниле и верил ему, и нет. Пришедшие из леса были напуганы до такой степени, что не показывались во дворе числом меньшим, чем пятеро, и в каждую секунду готовы были выхватить оружие. Ниле, который не испытывал перед бывшими господами такого ужаса, как они, даже не сразу это заметил, с головой окунувшись в свои обязанности. А уж заняться было чем: на кухне царил такой не располагающий к работе разгром, который могли устроить только профаны, желающие быть полезными. Поваренную книгу, казалось, запихивали по ошибке в посудомоечную машину, не хватало доброго десятка тарелок, а на дне кастрюли плескалось нечто, отдалённо напоминающее суп. Помощников у Ниле поначалу почти не было, и он, не мудрствуя лукаво, запряг в работу дежурящих по кухне менвитов. Сначала было туго, Ниле то и дело заикался, не зная, как сказать, что подручный творит полную ересь, но наконец профессионализм и забежавший на огонёк Риган победили, и Ниле начал показывать, как правильно, требовать и покрикивать. Рини он забрал к себе сразу, но тот при виде менвитов трясся, как лист, перепутал морковь со сливами и был отправлен подышать свежим воздухом.

Постепенно жизнь на кухне входила в привычную череду, если не считать того, что картошку чистил Сен-Мей, а за кастрюлями на огне смотрел Вит-Кир. Вернувшись от Лон-Гора, Ниле проследил за тем, как готовится ужин, и поклялся себе, что сделает всё, что от него зависит, чтобы Ильсор поправился.

(Вечер следующего дня)

Было темно, хоть глаз выколи. Не рискнув включать свет, Ильсор поискал одежду ― не нашёл, пришлось идти так, босиком и в пижаме. Хорошо ещё, что дверь была не заперта. Зато вот у входа в лазарет стояли часовые. Ильсор поздно их заметил, поздно было метнуться назад, и он остался, пытаясь унять заколотившееся сердце и вцепившись в ручку двери.

― Эй! ― воскликнул один из часовых, вспыхнул фонарик. Ильсор зажмурился и немного отступил. Было страшно, хотя он понимал, что ничего они ему не сделают. Разве что позовут Лон-Гора, тот уложит его обратно в постель, да ещё и наколет чем-нибудь.

― Тебе нельзя выходить, ― сказал другой часовой. Ильсор преодолел страх и приблизился, шлёпая по полу босыми ногами.

На страже стояли Герн-Ле и Ву-Инн. Последнего Ильсор знал лучше, а вот Герн-Ле ― не очень. Он прищурился на них снизу вверх.

― Мне очень надо кое-кого увидеть, ― сказал он. Понятно, как жалко он выглядел, растрёпанный, босой и в пижаме, они и не поверят его словам, предприятие было обречено на провал.

― Так иди обратно в комнату, мы позовём кого надо, ― сказал Герн-Ле. Ильсор не боялся смотреть в глаза и теперь в его взгляде он видел опасение.

― Его нельзя позвать, ― ответил он. ― Никак. Это не человек. И мне очень нужно к нему попасть.

― Куда же это? ― не выдержал Ву-Инн.

― В любую пустую комнату, где есть камин.

― Есть такие, ― задумался Ву-Инн. ― И что ты задумал?

― Слушай, прекрати! ― вмешался Герн-Ле. ― Забыл, что нам генерал говорил? И комэск? Да и вообще! У меня даже в блокноте записано, что нельзя ничего делать помимо чужой воли.

Ву-Инн дёрнулся и скривился, указывая на Ильсора:

― А если он делает глупость? А если он сбежит? Или с ним что-то случится?

― Надо было сразу через окно, ― вздохнул Ильсор. ― Не знал, что вы тут.

― У входа всё равно караулы, ― ответил Герн-Ле. ― Может, ты скажешь, зачем тебе это всё понадобилось?

― Ага, а вы решите, важно это для меня или нет, ― сказал Ильсор и развернулся. ― Спокойной ночи.

― Погоди! ― Герн-Ле, растерянный и немного смущённый, сошёл со своего места, забежал вперёд и остановился перед Ильсором. ― Давай так: кто-то из нас тебя проводит. Пойдёт?

― Я со своего поста не уйду, ― сказал Ву-Инн. ― Ты совсем сдурел, что ли, приказ нарушить?

― Ну ты же меня прикроешь, ― ответил Герн-Ле. ― Или побежишь сразу сдавать командованию?

― Не побегу, ― буркнул Ву-Инн. ― Только давайте быстро.

― Так, пойдём, ― воодушевился Герн-Ле, беря Ильсора за руку, чтобы не потерялся. ― Хотя нет, так медленно и тебе холодно.

И он подхватил Ильсора на руки, тот не успел даже охнуть.

― Тебе же тяжело, ― сказал он, придя в себя.

― Возьми фонарик, ― скомандовал Герн-Ле. ― И свети вперёд. Ничего мне не тяжело, ты… э… компактный.

― Ты хотел сказать, мелкий? ― уточнил Ильсор, развеселившись.

― Среди своих ты не мелкий, ― отрезал Герн-Ле. ― Мы быстро, Ву, сдашь нас ― будешь вместо боксёрской груши, лично тебя Ригану представлю как новый спортивный снаряд!

Ильсор заинтересовался, при чём тут Риган, и, пока они шли, узнал последние новости.

― С нетерпением ждём спарринга, ― поделился Герн-Ле. ― Кто бы думал, что арзак может делать успехи в спорте, да и вообще вести себя так… как будто так и надо!

― Знаете, в чём ваша проблема? ― сказал Ильсор. ― Вы приняли нас… э… наш режим автономного от вас существования, но воспринимаете нас как детей. Присмотрись, и за собой такое заметишь. То есть, самое простое наше действие вызывает у вас охи и ахи: а как это он? А у него даже получается! А он не убьётся? И всё в таком духе. Не знаю, с чем это связано. Впрочем, думаю, это пройдёт со временем, когда вы удивляться перестанете.

Герн-Ле задумался, и так они и дошли до одной из комнат.

― Темно, ― прошептал Ильсор, водя фонариком туда-сюда. ― Давай я дальше сам?

― Ещё чего! ― возразил Герн-Ле. ― Чтобы этот хранитель замка тебя съел?

― Догадался, ― усмехнулся Ильсор. ― Генерала не съел и меня не съест.

― А вдруг съест? ― заспорил Герн-Ле. ― Твои арзаки тогда меня съедят за то, что их вождя не уберёг!

― Я больше не вождь, ― сказал Ильсор. ― Правда, они пока это принимать не хотят, ну да их проблемы.

― Съедят ― не съедят, что за споры? ― раздался голос позади них. ― Что это вы мой сон нарушаете?

Герн-Ле едва не выронил Ильсора. Испуганные от неожиданности, они смотрели на то, как в камине разгорается синеватое пламя и в нём появляется хорошо различимое лицо.

― Здравствуйте, ― попробовал Ильсор. ― Это вы ― душа замка?

― Я, ― ответил голос. ― Зачем пожаловали? Что вам ещё нужно исполнить? За всё нужно платить, не забыли?

― Нам ничего не нужно делать, ― ответил Ильсор. ― Просто… не могли бы вы ответить на несколько вопросов? Меня очень волнует моя проблема.

Говорить пришлось при Герн-Ле, впрочем, какая разница, это не страшнее того, что было на тёмной стороне.

― Слушаю вас, ― важно ответил хранитель. ― Но за это тоже нужно платить. Чем вы мне отплатите?

― Материально?

― Вот генерал отдал бороду, а ты что? ― прищурился хранитель. ― Волосы сострижёшь?

― А если не так? ― попытался выкрутиться Ильсор. ― Если я обещаю, что мы починим замок сверху донизу, чтобы был как новенький?

― Идёт! ― обрадовался хранитель. ― Спрашивай.

― Вы пытались в меня вселиться, ― начал Ильсор. ― Баан-Ну сказал. Это правда, вы пытались?

― Пытался, ― ответил хранитель. ― Ты попался первым, но у меня почти ничего не вышло. В тебе уже… было занято кем-то другим. А потом ты и сам неплохо справлялся с тем, чтобы устроить хаос.

― Значит, это вы могли его спровоцировать, чтобы этот кто-то проявился?

― Не знаю, ― рассердился хранитель. ― Я тебе что, психолог?

― Простите, ― испугался Ильсор. ― Ещё один вопрос: сейчас он во мне есть?

Пламя колыхнулось, съёжилось в шар и тут же стеной рухнуло обратно в камин.

― Есть, ― ответил хранитель. ― Это всё?

― Всё, спасибо, ― едва чувствуя губы, ответил Ильсор. ― Это всё, что я хотел знать. Простите, что потревожили.

Герн-Ле сам понял, что пора уходить.

― И чтобы стёкла вставили красивые! ― донёсся голос им вслед.

― Что это было? ― спросил Герн-Ле, когда они оказались в коридоре. Ильсор не отвечал, обнимая его за шею. Отчаяние и ненависть к себе овладели им почти сразу после слов хранителя, а ещё ― чувство, что ничего нельзя поправить.

― И ты что, пообещал за всех? Когда сам сказал, что больше не вождь? А потом скажешь нам: ну, раз такое дело, надо вылизать весь замок? ― говорил Герн-Ле, не замечая, что бьёт по больному. ― Эй, что с тобой?

Ильсор молчал, уткнувшись в него и не зная, куда деваться от того проклятия, что до сих пор его преследовало.

Герн-Ле даже остановился.

―Только вот не надо! ― с горечью сказал он. ― Ман-Ра хватило!

― Не буду, ― пообещал Ильсор. ― Постой, что это за голоса там?

Герн-Ле едва ли не бегом преодолел оставшийся путь до лазарета и остановился.

― М-мой полковник… ― проговорил он.

― Он не виноват, ― быстро сказал Ильсор. ― Это я его заставил!

― Шаткое оправдание, ― осклабился Кау-Рук. ― Вы гражданский и не можете ему приказать. Ну что, стоит мне зайти проверить караулы, как я обнаруживаю, что всё вверх дном!

Ву-Инн стоял перед ним, вытянувшись и прижавшись к стене. Судя по виноватой физиономии, ему как раз предстояло быть боксёрской грушей. Кау-Рук с прищуром осмотрел Герн-Ле, который держал Ильсора, и в его взгляде Ильсору почудилась ревность.

― Где вы были? ― спросил он.

― Ходили разговаривать с хранителем замка, ― ответил Ильсор. ― Я не нашёл обуви, потому Герн-Ле вызвался понести меня, чтобы я не простудился.

― В следующий раз предоставьте это кому-то, кому не понадобится ради помощи вам уйти с поста, ― холодно ответил штурман.

― Хорошо, мой полковник, ― покладисто согласился Ильсор. ― Мы оба виноваты, это больше не повторится, тем более что я узнал всё, что хотел.

― В постель, немедленно, иначе пожалуюсь на вас Лон-Гору, ― пригрозил Кау-Рук.

Отнеся Ильсора прямо в кровать, Герн-Ле наклонился подобрать упавшее на пол одеяло и прошептал:

― Хорошо, что не Мон-Со!

Они оба фыркнули, зная, что так просто не отделались бы.

― Я слышу! ― отозвался Кау-Рук от двери. ― Мне применить его методы? Вам больше нравится гауптвахта?

― Нет! ― испугался Герн-Ле. ― Только не в подвал, пожалуйста!

― Вы запираете подчинённых в подвал?! ― ужаснулся Ильсор.

― Не я, а Мон-Со, и не запирает, а только обещал! Вы ― спать, а вы ― на пост.

― Слушаюсь! ― хором ответили Герн-Ле и Ильсор.

Подождав, пока Герн-Ле закроет за собой дверь, Кау-Рук пересёк комнату и присел на краешек кровати.

― Что сказал вам хранитель? ― спросил он совершенно другим тоном.

― Что я по-прежнему одержим, ― признался Ильсор. Отвлечься не получилось, реальность пришла неотвратимо, напомнила о страшном. ― Я не спросил, как его уничтожить совсем.

Штурман глубоко вздохнул, прикрыв глаза.

― Вам что-нибудь нужно? ― спросил он.

― Нет, спасибо. ― Ильсор перевернулся набок и положил под щёку сложенные ладони.

― Я могу остаться с вами.

― Нет, всё хорошо, мне правда ничего не нужно.

― А вот вы нам очень нужны, ― напомнил Кау-Рук, поднимаясь.

― И вы туда же, ― зевнул Ильсор. ― Герн-Ле мне про Ман-Ра уже напомнил. Успокойтесь, всё хорошо.

― Верю вашему слову, ― серьёзно сказал Кау-Рук. ― Спокойной ночи.

Когда он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь, Ильсор вскочил, сбросил с себя одеяло. Он прижался спиной к стене и сел, попеременно глядя в тёмные углы комнаты.

Так он и встретил рассвет.