Empty (гет)

На следующее утро Гермиона проснулась, чувствуя себя разбитой. Было немного странно снова находиться в своей старой спальне, да и в родной кровати она уже так давно не спала. Последний раз, когда ей довелось ночевать в родительском доме, пришелся на начало прошлого лета, перед тем, как она отправила своих родителей в Австралию. Странное чувство утраченного детства нахлынуло на нее.

Застонав, Гермиона села в постели и взглянула на часы — половина десятого. Было такое ощущение, словно она что-то позабыла… или куда-то опоздала. Похороны ведь будут только в половине двенадцатого, о чем же еще она могла… Сириус! Вскочив с кровати, Гермиона, несмотря на головокружение, в панике спустилась на первый этаж к задней двери. Но его там не было. Она не знала, чего хотела — может быть, что Сириус будет дожидаться ее на пороге? Или что он ушел, когда ему так никто и не открыл?

Постепенно сквозь панику, охватившую ее, она смогла разобрать звуки, доносившиеся из кабинета отца. Его старый проигрыватель воспроизводил медленную джазовую мелодию, весьма гармонично сочетавшуюся с двумя мягкими мужскими голосами. В одном из них она сразу же узнала голос отца, а для того, чтобы узнать второй, пришлось приложить больше усилий, но это определенно был Сириус — его мягкий смешок невозможно было ни с чем перепутать.

Обрадовавшись, что он не ушел, Гермиона на цыпочках приблизилась к полуоткрытой двери и заглянула, чувствуя некое ребячество в своем поступке. Сириус и отец с удобством расположились в креслах у окна, куря сигары. Она закатила глаза от того, как Сириус ритмично постукивал ногой в такт мелодии, а отец, наполовину прикрыв веки, покачивал головой.

Песня подошла к концу, отец открыл глаза и затушил сигару. Сириус последовал его примеру, взмахом палочки убрав пластинку и проигрыватель.

— Что ж, Сириус, — проговорил Чак, вставая, — думаю, пора уже их будить. И знаешь, ты не так уж и плох в роли зятя, пусть мы с тобой и практически ровесники. Все же стоит отметить тот факт, что я смогу смириться с этим и привыкну к тебе со временем.

— Спасибо, отец, — ответил Сириус с дерзкой усмешкой и громко рассмеялся, когда Чак стукнул его кулаком по плечу.

Гермиона подавила смешок и поспешила обратно на кухню, прежде чем ее успели поймать с поличным.

— А вот и она, — объявил Сириус, заходя на кухню.

— Доброе утро, — поприветствовала их Гермиона, делая вид, что роется в кухонном шкафчике в поисках завтрака.

— Доброе утро, Жучок, — Чак поцеловал ее в макушку и пошел будить жену.

— Итак, как бы ты предпочла, чтобы я тебя называл — Жучок или Минни? Или, быть может, Миа?

— Даже не думай, — она достала хлопья и взяла молоко. Сириус поставил миску с ложкой на стол еще до того, как Гермиона обернулась. — Спасибо, — он подмигнул ей, и она отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец. — После похорон состоится обед в доме моей кузины. Хочешь пойти с нами?

— Конечно, — он сидел рядом, пока она завтракала. — Ты останешься и на сегодняшнюю ночь?

— Да. Мне жаль, что я забыла…

— Нет-нет, не нужно об этом беспокоиться. У тебя достаточно хлопот и без меня, не стоит переживать еще и обо мне.

Гермиона улыбнулась Сириусу и произнесла слова еще до того, как мозг успел их обдумать:

— Ты правда чудесный, — ее лицо вспыхнуло, и она могла на что угодно поспорить, что цвет ее щек сравнялся своей краснотой со спелыми томатами.

Сириус широко улыбнулся ее неожиданному комплименту.

— Ты и сама удивительная.

Она фыркнула от его нелепого комментария, но до того, как Сириус успел еще что-то добавить, на кухню зашли ее родители. Мама в растянутом домашнем халате выглядела ужасно больной и постаревшей.

Гермиона еще успела заметить, как выпрямился и застыл Сириус, приняв настороженный вид. Ей было приятно осознавать, что ни в ее обществе, ни в обществе ее отца Сириус не испытывал особого дискомфорта, а вот в ситуации, которая сложилась между ним и мамой, была огромная доля вины миссис Грейнджер.

Мона медленно позавтракала, ни с кем не разговаривая, а потом вернулась в спальню, продолжив готовиться к стремительно приближающимся похоронам. Вскоре за ней ушла и Гермиона.

* * *

Церемония похорон прошла так же быстро, как и прощание накануне. Сириус прижимал жену к груди, утешая ее на протяжении всей службы. По дороге к машине он крепко обнимал Гермиону, переживая, что дрожь так и не оставляет ее хрупкое тело.

К счастью, время, проведенное у могилы, было достаточно коротким: родственники сказали слова прощания, на гроб возложили цветы, и все тихо разошлись. В машине по дороге к дому кузины Гермиона сделала глубокий вдох. Сириус как завороженный наблюдал за тем, как стремительно она берет под контроль свои эмоции. К тому времени, как они доехали, она казалась уже практически спокойной.

Гермиона благодарно приняла протянутую Сириусом руку, когда они последовали за Чаком и Моной на обед. Это был обычай, совершенно чуждый Сириусу, ведь в волшебном мире было принято поднимать тост за умершего, и никогда никто не садился за трапезу. Он постарался подавить чувство неприятия и попытался стать самым замечательным мужем, которого, на самом деле, и заслуживала Гермиона.

Внутри дома все переходили от одной группки к другой, тихо разговаривая и дожидаясь, когда же еда будет готова. В конце концов, любопытная кузина их разлучила, утащив Гермиону за собой. Сириус бродил по комнате, пока не оказался в одном углу вместе с Чаком и другими мужчинами, смакующими бренди.

Он яснее ясного понимал, что означали взгляды, которые сопровождали его передвижение по дому. Совершенно очевидно, что и он, и Гермиона были сейчас главными героями сплетен. Сириус мог только догадываться, какие мысли бродили в головах присутствующих: его возраст, молодость Гермионы, то, что она все еще учится в школе, но уже оказалась замужем. Чем мрачнее становилось его настроение, тем больше внимания он уделял разговорам вокруг.

— Она беременна? — спросила приземистая женщина.

— Нет, если верить Моне, — ответила другая. — Но могу поспорить, что они просто скрывают это.

— Позор какой. Она ведь всегда была такой разумной девушкой.

— Уверена, это все его вина.

— Мне тоже так показалось. Мона, кажется, тоже считает виноватым именно его.

— Что ж, и не удивительно. Гермиона ведь даже не собирается поступать в университет.

Сириус перестал прислушиваться, наблюдая за тем, как Гермиона стремительно пересекает комнату. Она выглядела очень обиженной и сердитой, когда подошла к матери.

— …такая потеря, учитывая ее способности, — прошептала приземистая женщина, бросая на Сириуса взгляд, на который тот даже не собирался реагировать.

На другом конце комнаты обстановка постепенно накалялась. Он видел, как Гермиона сбавила шаг, приближаясь к матери, которая болтала о чем-то с женщинами, сбившимися в кучку вокруг нее. Лицо Гермионы раскраснелось от едва сдерживаемого гнева, тело было напряжено, и даже пальцы оказались сжаты в кулаки.

Сириус двинулся вперед, внимательно следя за выражением лица своей жены. Приблизившись, он уже смог разбирать отдельные фразы Моны.

— …моя дочь вышла замуж за этого… человека, который, вот помяните мое слово, явно ей угрожал! Давил на нее морально, потому что моя Минни слишком юна, чтобы выходить замуж за такого, как он. И если бы не вся эта глупая любовь-морковь, эта школа, она бы не попала в такую дурацкую ситуацию!

— Почему ты говоришь подобный бред? — глаза Гермионы застилали слезы.

— Гермиона! — взвизгнула Мона, повернувшись к своей побледневшей дочери. На ее лице быстро сменился ряд эмоций от испуга до застывшей бесстрастной маски, как в первый день, когда Сириус ее встретил. — Что ж, они имеют право знать. Ты же не думаешь, что никто не будет интересоваться этим происшествием?

— Ты знаешь, почему все так вышло.

— Эта школа! — гримаса скользнула по лицу Моны, на мгновение открывая неприглядные черты. — Я никогда не должна была тебя туда отпускать. Я сомневалась, но ты же знаешь своего отца. Он готов дать тебе все, что ты только захочешь.

— Зачем ты так?

— Потому что это правда! Это разрушает твою жизнь. Сначала ты тратишь год на то, чтобы гоняться за каким-то мальчишкой. Потом тебе пришлось вернуться еще на год, чтобы завершить обучение. А теперь ты вообще сбежала и вышла замуж!

— Я не «гонялась за каким-то мальчишкой», я же говорила тебе. Я же все тебе объяснила! — слезы бесконтрольно потекли по ее щекам.

— Гермиона, — мягко позвал Сириус, прежде чем она открыла рот, чтобы продолжить. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на них. — Помни, где ты.

Гермиона обвела заплаканными глазами комнату, повсюду натыкаясь на заинтересованные и любопытные лица.

— И я не «сбежала и вышла замуж». Я все еще здесь, и я все еще недостаточно хороша для тебя, — бросила она упрек в лицо матери.

Ее мать пару раз растерянно моргнула, но не сказала ни слова. Чак попытался обнять жену, шепча, чтобы та взяла себя в руки и остановилась.

— Я просто хочу для тебя самого лучшего. Тебе следует учиться в университете, в полной мере раскрывая свой потенциал. С ним ты не сможешь этого сделать.

Гермиона повернула измученное лицо к Сириусу и, прежде чем он сам понял случившееся, оказалась в его объятиях, горько рыдая:

— Забери меня домой, — умоляла она между всхлипами.

Не отвечая, он погладил ее по волосам и развернулся, чтобы проложить им дорогу сквозь собравшихся родственников.

— Не смей уходить! Если ты…

— Мона, — спокойно произнес Сириус, обернувшись, — хватит на сегодня. Не стоит говорить то, о чем ты потом пожалеешь. Я отвезу ее домой. И если она захочет поговорить, то навестит тебя завтра перед тем, как вернется в школу.

Миссис Грейнджер насмешливо фыркнула, но муж не позволил ей заговорить.

— Звучит разумно, — кивнул Чак.

Сириус вывел Гермиону на улицу и повел прочь от дома вдоль дороги, пока они не нашли уединенное место. Он крепко обнял ее и перенес на площадь Гриммо. Осторожно придерживая Гермиону за талию, Сириус провел ее в гостиную и сел рядом с ней на диван.

Он обнимал ее так долго, а Гермиона так неподвижно сидела рядом, что Сириус уж было решил, что она заснула.

— Раньше я проводила с ней каждое лето, — тихо заговорила она, не отодвигаясь от теплого бока Сириуса. — Я с нетерпением ждала этого целый год. Мы ходили в походы, катались на велосипедах, плавали. Нам всегда было весело. А мои кузены… они мне были практически как родные, — она замолкла на пару минут. — У нее всегда было время для меня.

— Поэтому ты и выросла такой хорошей, — Сириус снова погладил ее по волосам.

— Я правда буду ужасно скучать по тем дням.

— …Понимаю, сейчас это не совсем то, что тебе нужно, но знай: я всегда буду здесь. Каждый раз, когда тебе нужно будет с кем-то поговорить, поплакать или покричать. Лучше правда ничего не быть. (так и не поняла, как можно перефразировать это предложение) Хотя, если мы пригласим Рона, то тогда можно будет и побить.

Гермиона мягко улыбнулась и отстранилась, чтобы взглянуть на него.

— Спасибо.

Она пару раз моргнула, а затем взгляд ее опустился на губы Сириуса.

Сириус замешкался, не понимая, как же должен поступить в этой ситуации. Но, слава Мерлину, она полностью завладела инициативой. Он задержал дыхание, когда Гермиона уперлась ладонями в его грудь и медленно и осторожно наклонилась, чтобы прижаться губами к его рту.

На какое-то время они оба замерли, прежде чем Сириус решился испытать удачу. Он слегка шевельнул губами ей навстречу, и она, повторив его движение, последовала за ним. На мгновение отстранившись, Сириус взглянул на Гермиону, прежде чем поцеловать ее уже по-настоящему.

Он сам не заметил, как задержал дыхание, пока не осознал, что ему не хватает кислорода. Торопливо вдохнув, Сириус сосредоточился на ощущениях ее маленьких ладоней, скользящих по его груди, на том, как Гермиона наклонила голову, углубляя их поцелуй, и когда их языки соприкоснулись, он ощутил ее стон.

Губы их двигались синхронно, языки танцевали, а Гермиона переместила ладони с его груди вверх, чтобы погладить тыльную сторону его шеи, и это было настолько странное, почти позабытое чувство, которое он испытывал в последний раз годы и годы тому назад. Сириус не смог удержаться, чтобы не ощутить тяжесть ее волос на своих руках, поэтому зарылся пальцами в ее кудри в то время, как второй рукой осторожно погладил ее по щеке, вызывая у Гермионы еще один стон.

Легкое головокружение охватило его, когда ее пальцы принялись расстегивать пуговицы на рубашке. И когда последняя пуговица выскользнула из петли, она остановилась, медленно проведя ладонями по его груди, отчего у него вырвался прерывистый выдох.

Ее руки прошлись по его торсу, лаская загорелую кожу. Осторожно погладили по плечам, стаскивая с него рубашку. Лишь раз он ослабил свои объятия, помогая Гермионе отбросить в сторону только мешающую им материю, и все это происходило под непрекращающийся ни на секунду поцелуй.

Сириус мечтал об этом дне практически с того момента, как она попросила жениться на ней. Именно так он мечтал, когда думал об их ночах.

Теперь же она тесно прижималась к нему, обнимая обеими руками, гладя его кожу и целуя — медленно, глубоко, возбуждающе. С осторожностью, ожидая, что в любой момент она может отстраниться, Сириус потянул молнию ее платья. Ткань легко поддалась его рукам, обнажая совершенную спину. Немного смущенно Гермиона позволила платью упасть на талию. Бюстгальтер Сириус уже расстегивал более уверенно, скользя пальцами по плечам Гермионы, стягивая бретельки, а затем и вовсе отбросил его за спину.

Не теряя ни секунды, Сириус тут же вернул ладони на ее тело: провел по гладкой спине, обвел изгибы ее бедер и снова обратил свое внимание на ее грудь. Он нерешительно сжал мягкие полушария, нежно скользя по ним пальцами. Сознательно провел большим пальцем по ее соску, усмехнувшись, когда она застонала и выгнулась ему навстречу.

Впервые оторвавшись от ее губ, он проложил дорожку из поцелуев вдоль ее шеи, скользя языком. Его возбудило то, как она запрокинула голову, чтобы открыть ему лучший доступ к нежной коже, и то, каким прерывистым стало ее дыхание. И когда губы Сириуса накрыли ее грудь, Гермиона ахнула и зарылась руками в его волосы.

Он нежно посасывал, а затем дразняще прищелкнул языком по чувствительной вершинке, прекрасно понимая, что она сейчас чувствует.

— Нет, — выдохнула она, когда он отпустил ее грудь.

Сириус притянул ее лицо ближе, даря еще один пронзительный поцелуй. Зная, что она уже готова, Сириус провел ладонями по ее бедрам, и тело Гермионы дернулось ему навстречу. Потянув ее на себя, он одним движением избавился от мешающего белья и ее платья, скользя ладонями снизу вверх по ее ногам.

Как ни странно, руки у Сириуса слегка дрожали, когда он медленно поглаживал ее икры и ступни. И прежде чем он успел что-то предпринять, она уже расстегнула молнию на его брюках. С трудом сдерживаясь, он приподнялся, помогая ей стянуть с него брюки.

Как только они избавились от одежды, Гермиона застыла. Сириус не стал дожидаться, пока она отойдет от охватившего их жара вожделения, а потому превратил страстный поцелуй в нежный, успокаивающе поглаживая ее спину ладонями. Гермиона осторожно провела рукой по его бедру и животу, вырывая у него стон наслаждения. Она снова прижалась к нему, не в силах подавить свой стон, когда их обнаженные тела соприкоснулись.

Сириус обнял ее за талию и немного приподнял, усаживая к себе на колени.

Гермиона неуверенно взглянула на него, и было что-то невероятно эротичное в том, как она невинно прикусила губу. Ему пришлось напомнить себе, что несмотря на то, что секс присутствовал в их жизни регулярно, для нее это будет первый раз, когда он займется с ней любовью. И когда-нибудь, ему хотелось верить в это, они даже смогут полюбить друг друга. Сириус искренне надеялся на это, учитывая, что развод в их браке не предусматривался.

Он дразняще улыбнулся ей, и Гермиона не смогла сдержать ответной улыбки. Ради эксперимента Сириус шевельнул бедрами

— Ох, — выдохнула Гермиона, и дрожь сотрясла ее тело.

Гордый собой, Сириус вновь и вновь повторял это движение, пока ее тело не превратилось в его руках в кисель. Двинувшись еще раз, он почувствовал, как она раздвинула бедра, испуганно вскрикнув. Он вновь шевельнулся, позволяя ее телу привыкнуть к новым ощущениям. Тяжело дыша, она резко упала ему на грудь, крепко обнимая.

Сириус усмехнулся, гладя ее по спине.

— Не засыпай, милая, мы еще не закончили.

— Хм, — простонала Гермиона ему в плечо; казалось, что дрема вот-вот одержит над ней верх.

Сириус решил, что сейчас самое время предпринять что-нибудь новенькое, и просунул руку между их крепко прижатыми друг к другу телами. Она втянула воздух и напряглась.

— Еще раз? — выдохнула она.

— Гораздо лучше, — прикусил он мочку ее уха.

— Лучше, чем было? — с сомнением уточнила она. Но ему нравилась сама мысль, что она так высоко оценила его прелюдию.

— Совершенно верно, — подтвердил он, глядя ей в глаза. — Готова?

— Да, — простонала она, прикрыв глаза.

Положив руки на бедра Гермионы, Сириус подтолкнул ее в нужном направлении. Ему пришлось на мгновение стиснуть зубы от нахлынувших ощущений.

— Ох, — выдохнула она, — господи.

Ее глаза были крепко зажмурены, а ногти впились в его плечи, что заставляло Сириуса лишь сильнее держать в узде свои желания.

— Черт побери, как же хорошо, — выпалил он и тут же забеспокоился насчет ее реакции на свои слова, но с удивлением увидел ее ответный кивок. Она немного поерзала, не понимая, что должна делать в этой новой для нее позе. Воспользовавшись моментом, Сириус прижал Гермиону к своей груди, помогая ей двигаться увереннее.

Она качнулась ему навстречу, тихо простонав. В поиске способа добиться разрядки, откинулась назад и застонала от нахлынувших ощущений. Опираясь на его руки для устойчивости, продолжала двигаться, все еще не в силах найти то, что искала.

От сводящей с ума близости Сириусу приходилось контролировать каждое свое движение.

— Откинься назад, — приказал он, крепко обнимая ее, чтобы она ощущала себя в безопасности. И когда Гермиона последовала его совету, вид ее груди, призывно маячившей перед глазами, заставил Сириуса податься вперед и накрыть нежное полушарие ладонью.

Она все еще двигалась в поисках наслаждения, пока он не напрягся под ней. Сосредоточившись, Сириус перехватил инициативу. Гермиона громко вскрикнула.

— М-мне нужно... — практически всхлипнула она. Он точно знал, что она чувствует, и так же отчаянно нуждался в этом. Он продолжал двигаться, пока Гермиона не захлебнулась криком. Тело ее прижалось к нему, а сама она содрогалась от неконтролируемого оргазма, выгибая спину.

— М-м-м! — застонал Сириус от столь мощной разрядки.

Не желая, чтобы все заканчивалось, он потянул ее вверх, снова крепко обнимая. Гермиона безвольно упала ему на грудь с удовлетворенным вздохом. Но Сириус лишь сильнее прижал ее к себе, не желая отпускать.

— Так я был прав? — спросил он через пару минут, переведя дыхание.

— Прав в чем? — пробормотала Гермиона ему в шею.

— Что будет еще лучше? — Сириус почувствовал, как она задрожала от смеха.

— Ага. Было великолепно, — прошептала она.

Сириус боялся того момента, когда разум снова вернется к ней, поэтому, чтобы не упустить мгновение, насмешливо выдал:

— Ну конечно, разве могло быть иначе.

Он протянул руку, чтобы найти палочку, и призвал с соседнего кресла плед, укрывая их. С улыбкой поцеловав ее в висок, Сириус закрыл усталые глаза.