Empty (гет)

Гермиона медленно спускалась по лестнице. Вокруг стола на кухне Норы было не протолкнуться: сегодня здесь собрались бывшие члены Ордена Феникса, все Уизли, а также Гарри. Она уселась на последнее свободное место между Роном и Джинни и стащила с тарелки подруги бекон.

— Есть успехи?

— Пока нет, — виновато отозвался мистер Уизли.

Гермиона взглянула на скривившуюся Джинни и лишь крепче обняла себя за плечи.

— Сколько у меня есть времени до того, как сюда доставят списки?

— По идее это может произойти в любой момент, — отозвался Билл, — но мы этого не допустим.

Гермиона мысленно усмехнулась той уверенности, которую Билл попытался вложить в свои слова, хотя и они оба прекрасно знали, что не в его силах сдержать данное обещание.

— Знаю, Билл, — Гермиона попыталась улыбнуться, но губы скривила болезненная гримаса. Она потянулась за куском ронова тоста, но в ту же секунду Уизли-младший молниеносно схватил его и засунул в рот.

— Прости, — пробормотал он с набитым ртом, разбрасывая крошки вокруг. Гермиона не смогла ему ответить, сил хватило лишь на кивок; смотреть же на него и вовсе не хотелось. Она понимала, почему Рон принял такое решение, пусть и не могла заставить себя его принять.

— О, нет, — прошептала Джинни, прижимая пальцы к губам.

Гермиона подняла голову и увидела приближающуюся к Норе величественную сову.

— Господи, — задушенно прохрипела она.

Отпустив судорожно стиснутое плечо Джинни, Гермиона слепо нашарила ее руку. Гарри откинулся на спинку стула, чтобы через Джинни дотянуться до Гермионы и утешающе коснуться ее плеча. Но все чувства и эмоции той в данный момент были сосредоточены лишь на письме.

Мистер Уизли отвязал толстый конверт от лапы совы и выпустил ее на улицу. Бросив на Гермиону нервный взгляд, но вскрыл письмо. Пробежав глазами написанное, он вновь вернулся к началу. Глубоко вздохнул и начал читать вслух:

— Если Гермиона Грейнджер добровольно не определится к двадцатому числу августа с выбором супруга, выбор будет сделан исходя из списка потенциальных мужей, приведенного ниже. Если же кандидаты из списка к данной дате будут уже женаты, список будет сформирован заново, а она вступит в брак с любым свободным на тот момент волшебником.

Артур перевел дыхание и продолжил:

— Теодор Нотт, Оливер Вуд, Драко Малфой, — он сделал паузу и взглянул на нее, — Гарри Поттер, Маркус Флинт, Маркус Белби… и этот список можно продолжить. Там, навскидку, не меньше тридцати имен. Прочтешь?..

Он протянул ей письмо, но Гермиона лишь отрицательно покачала головой, уставившись в стол.

— Взбодрись, Гермиона, — ворвался в ее мысли голос Сириуса. — Это вовсе не значит, что тебе придется воспользоваться этим списком, потому что ты красивая девушка и можешь самостоятельно найти себе парня, — он наклонился через стол и грубовато похлопал ее по плечу.

— И кого? — ее вопрос был обращен в пустоту. — Предлагаю начать прямо с присутствующих здесь, потому что, если уж совсем начистоту, я не представляю, как это все провернуть.

Взгляды некоторых сразу же устремились на Рона, который не поднял виноватых глаз от тарелки. Он уже пообещал быть с Кэти Белл, с которой начал встречаться спустя несколько месяцев после того, как расстался с Гермионой.

— Невилл, — выпалил Гарри.

— Эрни Смит, — тут же предложила Джинни. Невилл всего пару дней назад заключил помолвку с девушкой с ее курса.

— Симус, — с надеждой проговорил Рон.

— Парвати, — тут же отозвалась Гермиона.

— Дин.

— Луна.

— Эрни МакМиллан?

На кухне воцарилось молчание.

— Его стоит проверить, — произнесла миссис Уизли, призывая перо и пергамент и делая пометку под словом «Хаффлпафф».

— Кого мы еще знаем?

Список пополнили школьные друзья, приятели по работе, случайные знакомые; письма моментально были разосланы всем волшебникам, которые еще не были помолвлены.

— Кто-нибудь еще? — спустя час спросила Молли.

Никто не отозвался, и тогда она резонно заметила, что стоит дождаться утра, чтобы понять, достигли ли необходимого результата уже отосланные письма.

— Не волнуйся, дорогая, мы найдем тебе пару, — Молли легко прикоснулась губами к волосам Гермионы.

После того, как кухня опустела и все разбрелись по Норе, Гермиона уронила голову на стол, подавляя в себе желание расплакаться. В сложившейся ситуации это было бы самым бессмысленным и бесполезным. Фыркнув, она устало перевела дыхание и попробовала собрать волю в кулак, чтобы подняться и продолжить жить так, словно это не ее жизнь сейчас висела на волоске. Она попыталась проигнорировать лезущие в голову назойливые мысли о том, что ей просто жизненно необходимо найти себе мужа, ведь иначе, по своей воле или нет, но — с одобрения Министерства — замужества ей не избежать. И ладно бы все закончилось просто изгнанием из волшебного мира в случае отказа подчиниться, тогда бы Гермиона могла вернуться в мир магглов и продолжить жить там. Но как же близость? Если она не даст мужу реализовать свое право на ее тело, как это определено в новом Законе о браке, то он будет ответственен за «взятие» оных прав. А если он не сможет или не захочет брать ее, то пострадают оба и будут коротать свои дни в Азкабане.

— Гермиона, — шепотом позвали ее. Она подняла голову, стирая соленые слезы, бегущие по щекам, и увидела обеспокоенного Рона, с сочувствием наблюдающего за ней. — Мне очень жаль.

— Ничего страшного, Рон, я была не голодна.

— Ты о чем?

— О тосте.

— О, — он запнулся. — Но я имел в виду…

— Я знаю, что ты имел в виду, — и она ушла, оставив его на кухне.

Не обратив внимания, что все это время за ней молчаливо наблюдал Сириус, стоя в дверном проеме, Гермиона направилась в спальню, которую делила вместе с Джинни перед последним учебным годом в Хогвартсе. Снизу были слышны прощальные слова покидающих Нору членов Ордена, а также обещания подумать о новых именах, которые непременно надо будет рассмотреть…

— Дурдом, — пробормотала Гермиона, падая на кровать. Как бы ей хотелось поговорить с матерью, но их отношения были натянутыми с тех пор, как родители вернулись из Австралии.

Гермиона почти не заметила, как уснула.

* * *

Время летело, словно сумасшедшее. На календаре было уже двенадцатое августа, а у нее по-прежнему не было кандидата в мужья или даже просто претендента, хотя, если честно, надежды тоже уже не было никакой. Гермиона вошла в полупустую кухню: с каждым днем все меньше и меньше фениксовцев собирались за этим столом, ведь не было ни малейшей надежды на перемену в лучшую сторону. Она упала на стул около Гарри и со вздохом положила голову ему на плечо.

— У нас еще есть время, — проговорил он, но в его голосе уже сквозила безнадежность.

— Время для чего? Все волшебники от шестнадцати до тридцати из тех, кого мы знаем, уже либо помолвлены, либо женаты.

— Ну… четырнадцати— и пятнадцатилетние тоже могут рассматриваться в качестве партнеров. А те, кому под пятьдесят, все еще способны завести детей.

— Правда? И какой же мерзкий извращенец сорока девяти лет захочет на мне жениться? — Гарри выглядел жалко, и Гермиона тут же почувствовала угрызения совести из-за того, что накинулась на него. — Прости, Гарри. Ты же знаешь, я не это имела в виду. Просто я чувствую себя такой никчемной. Как так вышло, что я единственная, кто не может найти себе нормального парня, который, к тому же, еще не женат… — ее голос затих, когда на ум пришло имя еще одного человека, которого они почему-то никогда не рассматривали.

— Гермиона?

— Я сейчас, — она выскочила из-за стола и помчалась к площадке для аппарации.

Перенесясь прямо в центр мрачного холла, Гермиона нерешительно оглянулась, прежде чем позвать.

— Эй! Кричер? Сириус?

— Да? — Сириус перегнулся через перила ведущей в его комнату лестницы, чтобы увидеть гостя. — Гермиона? Что-то случилось? — он вышел в коридор, с любопытством смотря на нее.

— Да, наверное, — нерешительно отозвалась она. — Мы можем поговорить?

— Конечно, — голос у него был как всегда беззаботен, а вот поза выражала некоторую настороженность. Сириус дал своей гостье возможность заговорить первой, но поскольку этого не произошло, махнул рукой в сторону гостиной. Усевшись в кресло, он безмолвно предложил Гермионе занять место на диване.

— Чем я могу помочь?

— Женитесь на мне? — выпалила Гермиона и тут же вздрогнула от ужаса. Она совсем не собиралась вот так, прямо с порога, шокировать Сириуса подобным предложением, а судя по тому, как округлились его глаза, это было совсем не тем, что он ожидал от нее услышать. — Простите, у меня осталось всего восемь дней, чтобы найти себе мужа. И я просто не могу ходить вокруг да около. Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста, помогите мне.

Он оставался неподвижным еще несколько минут, прежде чем громко выдохнул. Затем открыл рот, чтобы ответить, но лишь откашлялся, не произнеся ни слова.

— Да-а… даже не знаю, что и сказать на это, — наконец доверительно выдал он.

— Скажите «да».

— Ну, очевидно, что… Ты хорошо все обдумала? То есть, — он указал на себя, — я совсем не тот, кто годится тебе в мужья.

— У меня нет времени, чтобы беспокоиться еще и об этом. Я вас знаю. Могу доверять вам. Мы же друзья, вроде бы. Если мне и придется кому-то позволить… ну, если я не могу выбрать того, кого полюблю, то пусть будет лучше так, верно?

Сириус снова тяжело вздохнул, опустив голову на сложенные на коленях руки, и покачал головой. Гермиона, испугавшись его отказа, тут же бросилась его убеждать.

— Сириус, я никогда не… я не была… у меня нет опыта. Но у вас есть. И вы бы не причинили мне боль, нарочно не причинили бы. Вы бы сделали это быстро и…

— Гермиона, достаточно. Можешь мне дать минуту? Мне нужно подумать, — сказал он, после чего долго не поднимал глаз от своих рук. Молчание настолько затянулось, что Гермиона уже задалась вопросом: может быть, он хотел, чтобы она ушла? — Ты абсолютно уверена в своем решении? Говорила об этом с Молли и Артуром?

— Еще нет. Я сразу направилась к вам. Но да, я уверена. Вы моя последняя надежда, Сириус.

— Я не могу обещать тебе, что буду хорошим мужем. После всего… ну, мне тяжело общаться с посторонними.

— Прекрасно. Большую часть своего времени я провожу в библиотеке. А после Хогвартса я уеду и устроюсь на работу. Видите? Я не займу слишком много вашего времени. А если вы не захотите меня видеть, то вообще больше не появлюсь.

Сириус помолчал, но потом, бросив на нее взгляд, согласно кивнул. Облегчение так сильно захлестнуло Гермиону, что она бросилась к нему и крепко обняла, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Сириус неловко погладил ее по спине, пока она не выпустила его из объятий.

— Извините. Обычно я так не делаю. Обещаю, подобное не войдет у меня в привычку.

— Все нормально, — он скупо улыбнулся ей, и Гермиона засомневалась, не почудилась ли ей эта улыбка. — Иди, скажи остальным, чтобы они перестали за тебя беспокоиться. И возвращайся, когда будешь готова обсудить детали.

— Спасибо, Сириус, — она сжала его руку и направилась к двери.

— Да, я абсолютно точно уверена в своих словах, и да, я говорю о Сириусе Блэке, — раздраженно ответила Гермиона, когда Рон в сотый раз задал один и тот же вопрос.

— И когда? — сдавленно спросил Гарри.

— Еще не знаю. Все должно определиться в ближайшее время. Мне еще надо будет вернуться на площадь Гриммо, чтобы все подробно обсудить.

— Ты точно уверена, что Сириус…

— О, Рон, да заткнись уже, — огрызнулась Джинни на брата, после чего, раздраженно закатив глаза, крепко обняла своего мужа: — Мы с Гарри будем свидетелями на вашей свадьбе.

— Мне кажется, что она слегка двинулась мозгами, — снова начал Рон, но сидящая рядом с ним Кэти покачала головой и закрыла ему рот рукой. С Роном они сыграли свадьбу два дня назад.

— Ну что ж, похоже, пора поговорить с ним, — несмотря на то, что Гермиона пыталась показать свою уверенность в принятом решении, она чувствовала, как нервы вибрируют от напряжения, стоит ей только подумать о возвращении в большой и пустой дом Сириуса.

— Хорошо, дорогая, — сказала миссис Уизли, наклоняясь, чтобы крепко ее обнять. — Ты вернешься сегодня к ужину?

— Наверное. Вряд ли это надолго затянется, верно?

— Даже если ты не успеешь вернуться, я оставлю тебе еды, — пообещала она, провожая Гермиону до дверей.

* * *

Гермиона аппарировала в особняк на Гриммо и, как в прошлый раз, нерешительно позвала:

— Сириус?

— Мы здесь, — раздался голос с верхнего этажа.

Она последовала на звук голосов, доносившихся из небольшой комнаты, где были волшебные шахматы да полки со старыми книгами. Сириус сидел напротив Ремуса, который, похоже, только что окончательно проиграл последнюю шахматную партию. Тут же стояли пустые чашки из-под чая, и, кажется, оба друга пребывали в добродушном настроении. Сириус пошел по диагонали своим ферзем, чтобы убрать последнего слона Ремуса.

— Шах и мат, — усмехнулся Сириус.

— И так постоянно, — вздохнул Ремус, снимая своего короля с доски. — Ну что ж, мне уже пора возвращаться. Дора готовит ужин, — поморщившись, пояснил он. — Доброй ночи, Гермиона.

Рассмеявшись над причитаниями друга, Сириус начал убирать шахматные фигуры в коробку.

— Доброй ночи, — отозвалась Гермиона, провожая Ремуса взглядом, и лишь затем повернулась к Сириусу, своему жениху.

— Как остальные восприняли известие? — спросил он, продолжая улыбаться. — Пробовали отговорить тебя?

— Только Рон.

— Болван.

— Верно. Джинни и Гарри хотят быть свидетелями. Но, думаю, вы захотите, чтобы шафером был Ремус. Не думаю, что Джинни станет возражать.

— Пусть уж будет Гарри, — вздохнул Сириус. — Как он, смог переварить эту новость?

— Вполне достойно, — и, перехватив его недоверчивый взгляд, Гермиона пояснила: — Ну, он считает, что все это достаточно странно, но все равно принял мою сторону.

— На какое число ты хочешь назначить церемонию?

— На один из ближайших дней. Но… я все же хотела бы познакомить вас с моими родителями. Если вы не возражаете, — тут же исправилась она.

— Верно. Родители, — Сириус покачал головой, словно только сейчас осознал, что совсем скоро его жизнь тоже бесповоротно изменится. — Думаю, будет лучше встретиться с ними завтра, идет?

— Завтра? — Гермиона и сама удивилась тому, насколько высоко прозвучал ее голос. — Да, завтра. Я напишу им сегодня же вечером. Значит, церемония состоится через день?

— Как скажешь, дорогая.

— Значит, в четверг, — пробормотала она.

— В четверг, — согласился он.

— Да, хорошо, — Гермионе было так неловко, что она буквально застыла в дверях. — Наверное, мне уже пора возвращаться.

— Наверное.

— А вы не хотите со мной?..

— Нет, — после такого ответа Гермиона поспешно кивнула и развернулась, чтобы уйти. — Хотя, спасибо за предложение, — быстро добавил Сириус.

Гермиона обернулась и неуверенно улыбнулась. На что она вообще рассчитывала?

* * *

На следующее утро она проснулась поздно, а все из-за того, что слишком уж перенервничала накануне. Огромным усилием воли подняв себя с кровати, она поплелась в ванную, чтобы хоть немного прийти в себя и найти силы для того, чтобы спуститься на кухню.

— Гермиона, ты готова? — спросил Сириус, прислонившись плечом к каминной полке и держа в руках тарелку с жареными сосисками. Одет он был в дорогую мантию, из-под которой выглядывал строгий костюм, волнистые волосы свободно падали на плечи.

— Сириус, вы выглядите… — восхищенно начала она, а потом ее глаза испуганно расширились: — Который сейчас час?

— Половина десятого, и спасибо. Ты выглядишь… ладно, ты выглядишь так, словно только что проснулась.

— Блин! Дайте мне десять минут, — прокричала она, умчавшись обратно в комнату Джинни. Натянув красивое желтое платье, выбранное с вечера, Гермиона прошлась расческой по волосам, пытаясь придать им более-менее сносный вид. Подхватив джемпер, она быстро сбежала вниз по лестнице, чтобы застать Сириуса на кухне в точно такой же позе, дожевывавшего последнюю сосиску.

— Я готова, — выпалила она.

— Оперативно, — одобрительно кивнул он, вытерев руки и направившись за ней к выходу.

— Если заранее подготовить все, то можно здорово сэкономить время. А где остальные?

— Молли сказала, что они собираются навестить Чарли. Наверное, они не хотели нам мешать, — пояснил Сириус.

— Наверное, — Гермиона остановилась сразу же, как только они добрались до аппарационной площадки, и нерешительно взяла Сириуса под руку, настраиваясь на конечную точку аппарации в закоулке около ее дома.

— Вот мы и на месте, — произнесла она, чувствуя, как паника снова захлестывает ее с головой.

Сириус направился к дому Грейнджеров, но через пару мгновений обернулся на Гермиону: она все так же стояла на месте, не решаясь сделать первый шаг, и смотрела на дом родителей.

— Ну же, идем, — Сириус вернулся и, взяв ее за руку, пристроил тонкую кисть Гермионы у себя на сгибе локтя. — Для меня это тоже впервые, и, думаю, у нас все получится, если мы хорошенько постараемся, — он медленно направился к двери, осторожно потянув девушку за собой. — Ты же знаешь, мы не можем уйти.

— Не можем. Они и так достаточно злы на меня. А если я еще и этот вопрос решу самостоятельно… — Гермиона вздохнула и подняла руку, чтобы постучать в дверь, как та внезапно распахнулась.

Мать Гермионы, облаченная в строгий деловой костюм бежевого цвета, стояла на пороге и улыбалась искусственной улыбкой:

— Проходите, — она сдвинулась в сторону, пропуская их внутрь. Ее взгляд пристально окинул Сириуса с ног до головы, когда он проскользнул в дверной проем мимо нее. Тем не менее, Гермиона смогла рассмотреть легкое удивление, мелькнувшее на материнском лице сквозь отработанную годами маску полнейшей невозмутимости. — Вы, должно быть, мистер Блэк.

— Миссис Грейнджер, — ответил он так же невозмутимо, чем заставил ее приятно удивиться.

— Должна признать, вы выглядите совсем иначе, чем я ожидала, — проговорила она, в очередной раз окинув его одежду критическим взглядом и удивленно подняв брови при виде мантии. Сириус лишь вежливо улыбнулся, никак не комментируя ее слова.

Миссис Грейнджер провела их в гостиную, усаживаясь в большое кресло, рассчитанное на двоих, и приглашающе махнула рукой в сторону дивана.

— Чарльз, — позвала она. Коренастый мужчина средних лет вошел в комнату и направился к Сириусу, протянув руку для рукопожатия.

— Мистер Грейнджер, — Сириус поднялся и пожал ему руку.

— Чак, — отбросил формальности тот и уселся рядом с женой. — Сириус, верно? Гермиона нам мало что рассказывала о вас. Лишь слегка прояснила детали этого… соглашения.

— Я тоже немного могу добавить к уже сказанному, — отозвался Сириус, скосив глаза в сторону заметно нервничающей Гермионы.

— Они знают о войне и Гарри. После того, как я… после того, как они вернулись из Австралии, я все рассказала им. И им известно, что Министерство настаивает на замужестве, — она очень надеялась, что родители не станут выспрашивать подробности предстоящего брака или о прошлом Сириуса.

— Нас больше волнует, почему вы решили жениться на нашей девочке, — проговорил Чак, скрестив руки на груди и буравя Сириуса внимательным взглядом.

— Она выбрала меня. Мне нет необходимости вступать в брак из-за моего возраста. Что же касается того, почему я принял ее предложение, — Сириус взглянул на Гермиону. — Она попросила меня о помощи, а я слишком уважаю и ценю ее и, еще, я у нее в долгу.

— В долгу? — удивился Чак. — За что?

— Она спасла мне жизнь пару раз.

Родители уставились на Гермиону, а та не смела поднять глаз от своих рук, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Ого, какие удивительные подробности из жизни дочери внезапно нам открылись, — удивленно пробормотала миссис Грейнджер.

— Она прекрасная волшебница, — усмехнулся Сириус. Гермиона видела, что он весьма доволен ходом беседы, ведь все, что он говорил, было чистейшей правдой и при этом нисколько не приоткрывало настоящего положения вещей.

— Похоже, нам стоило бы чаще встречаться с твоими друзьями, чтобы получше узнать их, Гермиона. Возможно, в этом случае мы бы смогли гораздо больше узнать и о тебе, — проговорила ее мать, не скрывая горечи.

Гермиона почувствовала взгляд Сириуса и проглотила уже готовые сорваться слова.

— Знаете, нам уже пора, слишком много дел, которые необходимо завершить до завтра. Нам, действительно, пора.

— Уже? — удивленно спросил Чак, бросая на жену сердитый взгляд. — Останьтесь хотя бы на обед, — попросил он.

— Мы правда не можем, папа. Нам предстоит еще одна встреча, — неубедительно соврала Гермиона.

— Верно, Люпины уже, должно быть, заждались нас, — гораздо правдоподобнее произнес Сириус.

— О, раз у вас планы… — пробормотал мистер Грейнджер.

— Все верно, — кивнула Гермиона.

— Вы должны прийти на прием, — добавил Сириус. Трое Грейнджеров посмотрели на него так, словно он совсем рехнулся. — Это завтра. Мы проведем его сразу же после заключения брака, в Норе. Это займет всего лишь пару часов, а после проведем консуммацию.

— Сириус! — Гермиона в шоке уставилась на него.

— Ничего не хочу об этом слышать, — отозвался Чак, провожая их к двери. — Пожалуйста, никогда больше об этом не говорите. До свидания, Жучочек, увидимся завтра, — он вытолкнул их за дверь и плотно притворил ее.

— Ты не сказала им о…

— Конечно же, нет! Родители не хотят слышать о подобном.

— Но ведь Артур и Молли, кажется, нормально это восприняли.

— Ну, это потому что… они же Уизли. А Уизли просто…

— И то верно. Прости.

Гермиона вздохнула:

— Все нормально. Вы не хотели никого смутить.

— Наверное, все из-за того, что магглы просто смотрят на вещи совсем иначе.

— То есть?

— В волшебных семьях об этом запросто говорят. Мы узнаем о подобном еще в раннем детстве, поэтому более подготовлены к будущему. Тем более, большинство браков чистокровных заключаются в детстве, и мы просто обязаны об этом знать. И я точно уверен, что это и было причиной пары беременностей в Хогвартсе.

— Да уж, это совсем не то, что я обычно обсуждаю с родителями, — согласно кивнула она, пропуская все остальное мимо ушей. — Ну что ж, возвращаемся в Нору?

Сириус улыбнулся и кивнул, снова предложив ей свой локоть. Гермиона ухватилась за него и аппарировала их обоих обратно на окраину двора Норы. Большой скособоченный дом был по-прежнему пуст. Сириус вошел следом за Гермионой, но вместо того, чтобы пройти вглубь дома, остановил ее:

— Увидимся утром, — сказал он, тут же развернулся, шагнул к точке аппарации и исчез с тихим хлопком.

— Верно. Завтра, — Гермиона сглотнула и направилась прямиком в комнату. Остаток дня она провела, складывая свои вещи.

Покидать привычную комнату казалось странным. Джинни и Гарри сейчас жили в старой комнате Фреда и Джорджа, в то время как Рон и Кэти обосновались в комнате Рона. Гермиона подозревала, что, как только она переедет в особняк на Гриммо, Джинни с Гарри скорее всего вернутся обратно в комнату младшей Уизли: ведь молодоженам всегда нужен свой собственный угол, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливыми.

Гермиона попыталась представить себе свою будущую жизнь в доме Сириуса. Ей было так же интересно: считает ли он, что они будут делить одну комнату, или же она будет спать в отдельной? Закон требовал, чтобы они вместе делили один дом, но в нем не было ни слова о том, где же должны спать супруги.

— Доброе утро, Гермиона.

Она с трудом открыла глаза, чтобы тут же увидеть улыбающуюся миссис Уизли. Жалобный стон сорвался с ее губ, и она снова закрыла глаза. Большую часть ночи ее мучила бессонница, и лишь под утро удалось немного подремать.

— Который час?

— Время вставать. Сегодня будет великий день, — объявила Молли и повторно стянула с Гермионы одеяло. — Знаю, все совсем не так, как ты себе представляла, но пройдут годы, и ты будешь благодарна мне, что этот день все же стал особенным. В конце концов, замужество — раз и на всю жизнь.

— Я знаю, — Гермиона тяжело вздохнула и позволила миссис Уизли поднять ее на ноги.

— Итак, сначала будет завтрак. Тебе нужно запастись энергией, — сказала она, сопровождая Гермиону на кухню и ставя перед ней тарелку, полную еды. Гермиона быстро позавтракала, попутно отметив, что больше за столом никого из Уизли не было. — Теперь душ, — Молли загнала ее в ванную, оставляя наедине с собой.

Протянув руку, Гермиона открыла кран и зажмурилась от бьющих в лицо водяных струй. Шампунь, кондиционер, и лишь потом она принялась смывать с себя результат бессонной ночи. Закрыв глаза, она попыталась представить, что это руки Сириуса скользят по ее животу, но картинка показалась настолько неубедительной, что ее тут же скрутил приступ неконтролируемого хохота, отчего вода попала в рот.

— Полный маразм.

Дальше она уже мылась не спеша, пытаясь предугадать, что же такого приготовила ей Молли. Перебрала в памяти свадебные вечеринки Джинни и Кэти, потом вспомнила торжество близнецов с их женами Анджелиной и Перл (те в свое время жаловались, что едва смогли вырваться из цепких объятий миссис Уизли). Исходя из всего этого, можно было только догадываться, чего такого та напридумывала для их с Сириусом «скромного приема».

— Гермиона? Ты здесь? — донесся из-за двери голос Джинни.

И Гермиона поняла, что вот уже минут десять продолжает вытираться махровым полотенцем, норовя протереть кожу до дыр.

— Да, я сейчас, — отозвалась она, стряхивая наваждение и швыряя полотенце в корзину с грязным бельем. Как только дверь открылась, Джинни тут же бросилась ей навстречу, крепко обнимая. Затем она отстранилась и вопросительно приподняла брови.

— Разве все не замечательно?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду, — осторожно отозвалась Гермиона.

— Мы с Гарри снова переедем в мою старую комнату, — улыбнулась та, чтобы тут же расхохотаться от того, как нахмурилась Гермиона. — Я просто шучу. Конечно же, я о свадьбе. Все сложилось наилучшим образом.

— Верно. Просто фантастическим, — Гермиона попыталась обойти ее, но ничего не вышло.

— Знаю, на самом деле, ты вовсе не в восторге от свадьбы с Сириусом, но он очень даже красив. Даже мама в свое время отмечала это.

— Я не говорю…

— Знаю, знаю, — махнула она рукой. — Давай, я должна уложить тебе волосы. А еще поддержать, если тебе нужна будет моя поддержка.

— Спасибо, — саркастически отозвалась Гермиона. — Джинни, сделай мне что-нибудь попроще, хорошо? Я не хочу изысков.

Та, вздохнув, подтолкнула ее к креслу перед большим зеркалом:

— Не волнуйся, все будет идеально.

Гермиона наблюдала, как руки Джинни проворно порхают вокруг ее головы. Наконец, любопытство все же пересилило.

— После всего было… хорошо?

Гермиона видела, как Джинни озадаченно нахмурилась, движение ее рук замедлилось, а на губах расплылась понимающая улыбка.

— Да, — ее руки снова пришли в движение.

— Был ли это… Ну, то есть я хотела сказать… — Гермиона умолкла, не в силах правильно сформулировать вопрос.

— Нет, это не был мой первый раз. Мы с Гарри были вместе в течение нескольких месяцев, — она поймала взгляд Гермионы в зеркале. — А ты когда-нибудь?..

— Нет, — Гермиона почувствовала, как румянец предательски заливает щеки, и опустила взгляд на свои руки.

— Вот же ж, — выдохнула Джинни. — Знаешь, первый раз не идеален. И даже болезненен.

— Я слышала об этом.

— И еще чиновник от Министерства совсем не добавляет спокойствия.

— Что?!

— Да, он забирает ваши палочки и развешивает над кроватью специальные амулеты. Потом, конечно же, уходит за ширму, так что не может подглядывать. Но все же есть в этом что-то жуткое — знать, что за твоими действиями наблюдает посторонний человек.

— Кошмар!

— Знаю. В нашем случае чиновник сказал, что должен быть уверенным, что никакие чары не будут использованы. И он присутствовал еще дважды на той неделе во время наших… ну, ты поняла.

— Великолепно, — проворчала Гермиона. Молчание окутало их, пока Джинни возилась с ее локонами.

— Ну вот. Просто великолепно, — заявила она. — Тебе нравится?

Гермиона взглянула в зеркало и порадовалась, что Джинни все же учла ее мнение. Волосы были убраны в элегантный пучок с парой выпущенных вдоль висков прядей.

— Спасибо, Джинни. Мне очень нравится.

— Ну и здорово, потому что, если бы тебе захотелось чего-нибудь более вычурного, у меня бы ничего не получилось. Сделать тебе макияж?

— Нет, можешь об этом не беспокоиться.

— Как знаешь. Тогда наступило время платья. Что ты наденешь?

— Я остановила свой выбор на парадной мантии, что покупала пару лет назад. Думаю, ее надо будет подогнать, прежде чем надевать.

— Лучше мамы в этом никто не смыслит. Пойду за ней.

Пока миссис Уизли хлопотала внизу, Гермиона наслаждалась короткой передышкой в подготовке к церемонии.

— А теперь давай взглянем на мантию, — велела та, наконец входя в комнату, и Гермиона послушно вытянула мантию из шкафа. — Очень красивая, дорогая, — Молли подняла чарами левитации наряд Гермионы, рассматривая его со всех сторон. — Ага, лиф надо будет чуть расширить, в талии немного добавить, наверное. Длина просто отличная. Хорошо, много времени все это не займет.

Взмахнув палочкой, она быстро подправила указанные недочеты.

— Вот и все, — несколько минут они постояли, оценивая полученный результат, пока миссис Уизли взволнованно не всплеснула руками: — Ну, же, дорогая, скорее одевайся.

— Ох, — Гермиона окинула взглядом присутствуюших, а потом — комнату. — Э-э… не могли бы вы выйти на минутку?

Насмешливо фыркнув, Джинни развернулась и ушла, миссис Уизли же только сокрушенно покачала головой. Вернулись они через несколько минут, и Молли уже на Гермионе завершала подгонку мантии по фигуре.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая.

— Спасибо, миссис Уизли.

— Не хочешь ли спуститься?

— Я бы предпочла немного подождать здесь, наверное.

— Хорошо, я тебя позову, когда твой… когда Сириус придет.

Они покинули комнату, и Гермиона упала в кресло. Внимательно рассмотрев свое отражение, она была вынуждена согласиться, что выглядит весьма красиво, элегантно и… это по-прежнему она.

— Гермиона, это ты здесь? — осторожно постучавшись, позвал Гарри.

— Кто же еще, Гарри? Заходи.

— Привет, — он вошел в комнату и крепко ее обнял. — Выглядишь чудесно.

— Спасибо.

— У тебя все в порядке?

— Наверное, да.

— Может, что-нибудь нужно?

— Выход? — улыбнулась она, и на его губах появилась точно такая же улыбка. — Он самый лучший кандидат из всех. Верно?

— Думаю, да, — они помолчали, думая каждый о своем. — Знаешь, то, что ты выходишь замуж за моего крестного… не надейся, что я стану называть тебя мамой.

Гермиона впервые за все утро искренне рассмеялась.

— Даже и не мечтала, — на глаза навернулись внезапные слезы, и Гарри поспешил ее обнять.

— Не плачь, Гермиона, — прошептал он ей в шею.

Она зажмурилась, пытаясь остановить текущие слезы.

— Я переживу это, — прошептала она ему в плечо. — Я смогу это сделать.

— Конечно же, сделаешь, — Гарри отстранился, заглядывая ей в глаза. — Ты Гермиона-чертова-Грейнджер, и для тебя нет ничего невыполнимого.

Стук в дверь прервал их. Рон заглянул в комнату, и Гермиона отметила, что его щеки заливал ярко-алый румянец. Он задержал дыхание, собираясь с силами, а затем решительно ворвался в комнату, сжимая подругу в крепких объятиях.

— Мне очень жаль, — Гермиона ощутила его прерывистое дыхание и скатившуюся по виску слезу. — Если бы я только знал, что все так обернется…

— Знаю, — она обняла его за пояс одной рукой, другой потянувшись к Гарри. Они вернули ей объятие и какое-то время так и стояли, не расцепляя рук. — Я так буду по этому скучать.

— Мы тоже, — кивнули они.

— Я люблю вас, ребята.

— И мы тебя… — их прервал новый стук в дверь: в проеме показалось лицо Джинни.

— Они здесь.

Гермиона вдохнула воздух полной грудью и в последний раз крепко обняла Рона и Гарри.

— Мы готовы, — она ухватилась за них обоих, чтобы не упасть. Так они вчетвером и спускались по лестнице, где внизу которой Гермиону дожидался ее будущий муж.

Стоило ей только показаться на лестнице, Сириус не сводил с нее глаз и, казалось, был полностью доволен ее выбором одежды. Ей было интересно, что бы он сказал, надень она что-то из модных маггловских свадебных нарядов. Сам он тоже предпочел мантию, хотя, стоило признать, она была просто шикарна. Ремус стоял справа от него, тоже одетый в мантию, у которой просматривались неопрятные пятна на локтях.

— Все готово? — спросил Сириус, когда Гермиона остановилась перед ним.

Горло у нее так пересохло, что она просто кивнула и вновь ухватилась за руку Гарри, вновь вставшего рядом после прощания с Джинни.

— Увидимся позже, — сказала напоследок миссис Уизли, закрывая за ними дверь.

* * *

Выстроившиеся в очередь волшебники дожидались прибытия министерского чиновника. Никто не выглядел особенно влюбленным в своего партнера, да ведь никто из присутствовавших и не любил навязанного Министерством человека, которому предстояло стать его парой на всю дальнейшую жизнь. Гермиона даже усмехнулась — в этом обществе они, можно сказать, были среди равных. Она так и не отпустила руку Гарри, пока они дожидались своей очереди. Сириус же никак не мог найти удобной позы и постоянно ерзал в кресле.

— Сириус? Сириус Блэк? — красивая брюнетка медленно направилась к ним. — Вот это да, не ожидала увидеть тебя здесь, — ошеломительно белоснежная улыбка, казалось, осветила весь зал.

— Я тоже не ожидал застать тебя здесь, — криво усмехнулся он, пожимая плечами.

— Так ты сегодня у кого-то за шафера?

— Нет, я не шафер. Это Гермиона Грейнджер, — он легко махнул рукой в сторону своей спутницы.

— Очень приятно, — промурлыкала женщина, с трудом отрывая взгляд от Сириуса.

— Взаимно, — вымученно улыбнулась Гермиона. Ей не хотелось иметь никаких общих дел с этой ревнивой особой, а особенно сейчас, когда ее жизнь и так висит на волоске.

— Ты не хочешь познакомить меня со своей… невестой?

— Э-э, конечно. Гермиона, это… — Сириус замолчал на полуслове и с надеждой взглянул на друга.

— Аннабель… вроде бы, — неуверенно отозвался Ремус.

— Верно, это Аннабель из… Хогвартса? — он снова взглянул на Люпина, и тот кивнул.

— Томас. Аннабель Томас. Мы учились вместе в Хогвартсе, я была на курс младше, — самодовольство из ее улыбки тут же пропало.

— О, точно, — снова кивнул Сириус, хотя по нему было видно, что он до сих пор понятия не имеет, кто она.

— Как интересно, — Гермиона теребила рукав Гарри.

— Да. Мы встречались достаточно долго, пока учились в Хогвартсе, —продолжила Аннабель, а Сириус тем временем посмотрел на нее более внимательно и даже наморщил лоб, пытаясь раскопать в завалах памяти что-то, что не противоречило бы ее словам. — Сходились и расходились, конечно же. Дорогой Сириус никогда не был слишком верным партнером. Наверное, ему нужно было разнообразие. Не думаю, что он так уж сильно изменился за это время. Хотя, наверное, после Азкабана положение могло только еще больше усугубиться. Или наоборот, это смотря как взглянуть. Верно?

— Не понимаю, о чем вы, — оборвала ее Гермиона. Сириус рассмеялся и легко положил руку на спинку кресла Гермионы. Обернувшись на Гарри, она заметила, что того тоже развеселила сложившаяся ситуация. Аннабель постояла еще с минуту, тупо рассматривая их, а потом мелкий клерк у двери назвал имена Гермионы и Сириуса.

Пока они шли к двери, Аннабель не упустила возможности еще раз попытать удачи:

— Пришли мне сову, Сириус. Когда тебе осточертеет роль няньки.

— Сомневаюсь, что она вам понадобится, вы ведь гораздо старше нас, — саркастически отозвалась Гермиона, даже не посмотрев в ее сторону. Сириус с Ремусом прошли мимо взбешенной Аннабель, продолжая тихо посмеиваться. Окинув взглядом помещение, Сириус убедился, что почти все свидетели разыгравшейся сцены с трудом прячут улыбки.

И вот наступил момент, которого Гермиона все эти дни боялась больше всего, а потому только крепче уцепилась за Гарри, пытаясь собраться с духом.

— О Боже! — удивленно воскликнула она, почувствовав, как на ее талию опустилась рука Сириуса, и он уверенно занял место рядом с ней.

— Ну что ж, приступим?

— Ну что ж, приступим? — министерский служащий неуверенно взглянул сначала на Сириуса, потом на Гарри, пытаясь понять, кто же из них жених. Гарри кивнул и отпустил ее руку, но продолжил стоять все так же близко, так что их локти по-прежнему соприкасались. — Кольца?

— Кольца? — накануне ее даже не посетила мысль о кольцах. Сириус склонил голову, когда Ремус выложил на стол два серебряных ободка. Служащий взмахнул палочкой над ними, но Гермиона не смогла узнать чары, ведь за свою жизнь она побывала лишь на одной свадьбе волшебников. Сириус подхватил кольцо и надел его на дрожащий палец Гермионы, мгновение спустя то же самое проделала и Гермиона с его кольцом.

— Теперь возьмитесь за руки, пожалуйста, — Сириус скрестил запястья, чтобы левая рука Гермионы была в его левой руке, а правая — в правой. Ремус и Гарри приблизились к ним, чтобы длинным куском материи обвязать их запястья, практически полностью скрыв под тканью кожу. Служащий еще раз взмахнул палочкой, на этот раз над их руками. — И поцелуй, пожалуйста.

Гермиона вскинула взгляд на Сириуса, чтобы увидеть в его глазах мысли, схожие с ее. Чуть поколебавшись, он склонил голову, прижавшись губами к ее рту. Она попыталась отпрянуть после короткого поцелуя, но Сириус потянулся вслед за ней. Окончательно смутившись, Гермиона поняла, что служащий накладывает на них еще одно заклинание. И она просто решила закрыть глаза, чувствуя странную неловкость от вида его закрытых глаз, пока холодок не скользнул по спине, и Сириус не отстранился.

— И все, узы наложены. Пожалуйста, на выход, — служащий указал на дверь слева и отпил из своей чашки.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона. Она нахмурилась, когда Гарри с Ремусом сняли ткань с их рук, и с ужасом поняла, насколько сильно вспотели ее ладони.

Они аппарировали прямо в Нору, и когда гости на заднем дворе начали аплодировать, сумели выдавить улыбку. Родители Гермионы принялись пробираться к ней поближе, чтобы обнять, попутно окидывая взглядами присутствующих членов Ордена.

— Ну, как все прошло? — спросила миссис Уизли, тоже заключая Гермиону в крепкие объятия.

— Быстро, — мягко ответила та, невольно отслеживая каждое объятие, которым ее потчевали гости. Продвигаясь сквозь толпу, она не могла отделаться от мысли о том, что должно будет случиться через каких-то два часа. И осознание этого не давало ей спокойно наслаждаться праздником. Она затруднилась бы сказать, сколько времени прошло, когда миссис Уизли призвала всех к вниманию.

— Торт! — еще один радостный возглас разнесся по двору. Гермиона встала рядом с Сириусом около стола, на котором возвышался праздничный торт. — Но сначала колдографию! — миссис Уизли суетилась вокруг них с камерой. Она сделала пару снимков, прежде чем раздраженно уставилась на новоиспеченных супругов. — Может, вы хотя бы попробуете улыбнуться?!

Гермиона взглянула на Сириуса, тот — на нее, но никто из них не выглядел по-настоящему счастливым. Закатив глаза, Гермиона натянула на лицо самую широкую улыбку из всех, на которую была способна. Сириус, покачав головой, тоже улыбнулся.

— Давайте пробовать торт! — закричали близнецы, когда стало ясно, что парой снимков Молли не удовлетворится.

— Ладно, — проворчала миссис Уизли. Она зачаровала нож так, чтобы он начал самостоятельно разрезать торт на куски и раскладывать их по тарелкам. — Вот, это вам, мои дорогие. Первый кусок — залог удачи.

Она протянула им большой кусок и две вилки.

— Хм… — Гермиона недоуменно прокрутила вилку в пальцах, чувствуя всю нелепость ситуации.

— Просто попробуй его. Знаешь, она ждет, — Сириус с силой наколол кусок торта и теперь терпеливо ждал, когда она последует его примеру. Гермиона со вздохом отломила маленький кусочек. В тот момент, когда он коснулся ее языка, она поняла, что бесповоротно влюбилась… в торт, конечно же. Это был самый лучший торт, который она когда-либо пробовала.

— Особый рецепт. Мать научила меня ему, когда я была еще девочкой. Это просто фантастическая возможность для нас всех попробовать торт, но для вас этот первый кусок будет самым лучшим за всю вашу жизнь, — усмехнулась миссис Уизли. — Наслаждайтесь.

Гермиона на мгновение взглянула на него, прежде чем отломить кусочек побольше. Она протестующе замычала, когда увидела, как Сириус, нахально ей подмигнув, нанизал на вилку оставшийся кусок и запихнул в рот. Гермиона попыталась было возмутиться, но рот был занят пережевыванием ароматного коржа, и она подумала, насколько же нелепа будет ее попытка заговорить с набитым ртом. И неожиданно моргнула, когда их с Сириусом ослепила вспышка камеры.

— Нам должно было достаться больше, чем один кусочек, — пожаловался Сириус, наблюдая, как Гермиона аккуратно подбирает вилкой крошки с тарелки. Взглянув на часы, он нахмурился.

— Сколько еще?

— Двадцать минут.

— Слишком поздно, чтобы бежать за добавкой? — шепнула она.

Он усмехнулся и отправил тарелку с вилкой в сторону стола с грязной посудой.

— Наверное, но я знаю прекрасное место, чтобы от всех скрыться.

— Где-то в тропиках?

— Как ты догадалась? — саркастически спросил он.

— Птица, которая приносила на четвертом курсе письма Гарри, весьма прозрачно намекала на это.

— Ах да, — его глаза нашли Гарри, танцующего с Джинни. — Честно говоря, я думал, что вы с ним будете вместе.

Гермиона усмехнулась.

— Между нами пару раз проскакивали искры, — пожала она плечами, наблюдая за Гарри, — но всегда был кто-то еще. Возможно, вы этого и не замечали, но Гарри немного одержим. Если ему нравится девушка, то его практически невозможно ни на что отвлечь. Не то чтобы я задавалась целью, честно говоря.

Они помолчали несколько минут, просто наблюдая за веселящимися друзьями и родными. Родители Гермионы о чем-то разговаривали с Артуром Уизли, и она могла только догадываться, о чем идет речь.

— Так вы вспомнили ту женщину из Министерства?

— Не-а, — рассмеялся Сириус, качая головой.

— Но если вы встречались и захотите…

— Ох, сомневаюсь, что она имела в виду именно «встречались»… скорее всего, если это и было, то в чулане для метл.

— Ох. Ясно, — между ними словно повисла тишина. Гермиона старалась не испытывать неловкости от обсуждения прошлых трофеев Сириуса на любовном поприще, но это все же было очень непривычным.

— Я был… — начал Сириус и тут же умолк, словно заледенел. Гермиона уже хотела было спросить, что случилось, но тут и она заметила причину его странной реакции. Министерский служащий, который должен был присутствовать на заключительном этапе, как раз в этот момент появился на празднестве. — Пойдем ему навстречу, прежде чем он объявит во всеуслышание цель своего появления здесь. Не думаю, что твоим родителям стоит об этом знать.

Гермиона заскрипела зубами от досады, что совершенно чужой человек сейчас прилюдно объявит, что им с Сириусом предстоит.

— Поторопимся! — она подтолкнула Сириуса к служащему, направляющемуся прямиком к ним.

— Мистер Блэк, я Мартин Флинт, и я здесь…

— Да-да, очень хорошо. Давайте пройдем туда, где нам никто не помешает, хорошо? — Сириус, ухватив служащего под локоть, увел его к точке аппарации. — Если вы возьмете меня за руку, я аппарирую нас в мой… э, в наш дом. Ты сразу за нами? — спросил он у Гермионы.

— Да, — сипло выдавила та.

Когда Сириус и Флинт исчезли, она заколебалась; совершенно не получалось сконцентрироваться и собраться с мыслями, даже дышать удавалось с трудом.

— Гермиона, — тихо произнес Гарри, подойдя к ней. — С тобой все будет в порядке. Сириус, он хороший человек. Он будет… тебе с ним будет хорошо.

— Знаю, — она крепко обняла его, зажмурившись, чтобы не видеть взглядов гостей. Счастливые лица сменились встревоженными и откровенно сочувствующими. Она невольно задавалась вопросом, а не притворяются ли гости так же, как это делала она с Сириусом. — Мне пора.

Она отпустила Гарри и, резко крутнувшись на месте, перенеслась на порог площади Гриммо. В дверях ее уже дожидались молчаливые мужчины.

— Извините за опоздание, меня на секунду задержал Гарри.

— Все хорошо, — тихо ответил Сириус. — Нам следует, э-э… — он кивнул в сторону лестницы.

— Да, давайте приступим. Сегодня мне нужно успеть еще к троим, — Мартин был весьма озабочен тем, чтобы не выбиться из графика. Гермиона же просто кивнула и последовала за Сириусом, когда он принялся взбираться по лестнице в свою спальню. — Палочки, пожалуйста, — протянул Мартин раскрытую ладонь.

Тяжело сглотнув, Гермиона положила свою любимицу в руку незнакомца. Сириус же расстался со своей новой палочкой более легко — он так и не успел к ней привязаться.

Мартин остановил их у края кровати и принялся накладывать чары и на них самих, и на окружающее их пространство. Когда он завершил, то создал дополнительный тонкий полог, за которым и скрылся. Полог был достаточно тонким, чтобы они могли видеть его тень и быть уверенными, что он тоже их прекрасно видит.

Гермиона смущенно взглянула на кровать, потом перевела взгляд на Сириуса и снова на кровать. Она не знала, что должна делать, поэтому просто шагнула ближе к кровати и замерла, вцепившись в мантию. Спустя мгновение, она заметила движение Сириуса, но так и не решилась взглянуть на него прямо, чтобы убедиться в его действиях. Собравшись с духом, Гермиона все же перевела на него взгляд, чтобы увидеть, как он расстегивает свою мантию. Сердце сжалось, когда мантия соскользнула с его плеч, за ней последовала рубашка, которую Сириус просто стянул через голову, даже не подумав воспользоваться пуговицами. Впервые в жизни он увидела взрослого мужчину без рубашки. И так как она по-прежнему не понимала, что же должна делать, то просто замерла на месте, смотря на него широко раскрытыми перепуганными глазами.

Сириус, казалось, сосредоточился на воздухе, прямо над ее левым плечом. Прочистив горло, он все же взглянул на нее. Взгляд, который она увидела, был странно ранимым. Сириус взглянул на свою грудь, вздохнул, и отвел глаза в сторону. Заинтригованная, Гермиона тоже пристально взглянула туда, но не заметила ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию. Что могло так его разочаровать? Возможно, его возраст? Но он был по-прежнему в прекрасной форме, тело его было поджарым и мощным. Она его совершенно не понимала. Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не найдя слов, снова закрыла.

Горло перехватило, хотя она понимала, что он точно так же хочет, чтобы все поскорее закончилось. Руки Сириуса потянулись к ней и скользнули под мантию, стягивая с плеч платье. Ее же руки инстинктивно дернулись вверх, пытаясь удержать ускользающую материю на груди. Лицо отчаянно пылало, когда она уставилась на живот Сириуса. Он вздохнул, но все же продолжил движение, позволяя платью соскользнуть и упасть возле лодыжек. Гермиона закрыла глаза и скрестила руки на груди. Накатывающие волны смущения не давали ей открыть глаза, и в тот момент она услышала звук расстегивающейся молнии.

Его большие руки слегка коснулись ее талии, скользнув по обнаженным бедрам и ниже. Гермиона прикусила губу, глуша готовый сорваться крик. Приподняв опущенные ресницы, она увидела, что Сириус замер перед ней на коленях. Его руки скользнули по ее ногам, чтобы, аккуратно прихватив скользкую ткань нижнего белья, потянуть ее вниз. Не размышляя ни мгновения, Гермиона согнула колени и присела на корточки, чтобы не дать ему возможности снять трусики, глаза ее широко распахнулись. Они вновь оказались лицом к лицу, вот только в этот раз Сириус избегал ее взгляда, что дарило ей странное ощущение покоя.

— Извините, — шепнула она сквозь слезы.

Сириус печально улыбнулся, когда их взгляды пересеклись.

— Я не стану снимать твою мантию, — проговорил он. — Никто ничего не увидит, — он метнул взгляд в сторону полога, за которым сидел наблюдатель.

Гермиона прикусила губу и кивнула, вставая. Сириус все еще прикасался к ее ногам, и она шагнула в сторону, оставляя позади себя белье. Он снова смотрел в пол, и Гермиона задалась вопросом, неужели она была настолько для него отвратительна, что он не мог даже заставить себя взглянуть на нее. Или же это была его попытка смягчить неприятную для нее ситуацию? Самой же Гермионе хотелось, чтобы все наконец-то завершилось.

Сириус встал и направил ее к кровати, уложив и укрыв мантией, и лишь после этого опустился рядом. Гермиона замерла, остро чувствуя его близость.

— Ляг на спину, малыш, — тихо проговорил он, чтобы наблюдатель ничего не услышал. Сглотнув, она перекатилась так, чтобы оказаться рядом с ним. Его рука коснулась ее бедра, отчего Гермиона подпрыгнула: — Раздвинь ноги.

Ей пришлось приложить усилия, чтобы выполнить его просьбу, но как бы она ни старалась, полностью подчиниться так и не получилось. Стало легче, когда его рука скользнула между бедрами, немного надавив.

Сириус перевернулся, нависнув над ней, и скользнул сначала одной ногой, а потом и другой между ее бедер. Он опирался на руки, стараясь практически не касаться ее, но нижняя часть его тела плотно прижималась к ней, и это было ужасно неудобно. Сириус легко провел пальцем по ее нижней губе, прежде чем скользнуть вниз между их телами. Гермиона уставилась на него, не зная, что он собирается делать дальше. Когда его палец коснулся самого интимного места, она судорожно попыталась свести колени, дернувшись в сторону. Сириус опустился сверху, прижавшись губами к ее уху.

— Так будет легче. Доверься мне, — пробормотал он, выдохнув ей в шею. Она ухватилась за его плечи и уставилась в потолок. В голове скользнула мысль, что все было бы не так уж и плохо, если бы ей удалось расслабиться, но мышцы словно одеревенели. Она все еще неподвижно лежала под ним, когда он прикасался к ней, вырывая из ее груди глубокие вздохи. — Закрой глаза.

Она без вопросов повиновалась. Его рука была в ней, и дыхание постепенно становилось тяжелым. — Согни колени, — она снова подчинилась его указаниям. Через минуту он медленно убрал руку, и она ощутила, как к ней прижалось нечто гораздо большее. Каждая мышца тела сжалась в предчувствии вторжения. Она напряглась в предчувствии боли, и слезы навернулись на глаза.

— Дыши, — она попыталась, но это было слишком сложно. Пробившаяся щетина оцарапала ее кожу, когда Сириус двинулся. Слезы заскользили по щекам, и он наверняка чувствовал их. — Почти все, малыш. Сейчас будет самое болезненное, попытайся расслабиться.

А затем пришла острая боль, заполнившая ее всю.

Гермиона выдохнула, чтобы сдержать крик, который рвался с губ. Она ощутила благодарность, когда он замер, давая ей возможность привыкнуть. Но когда стало ясно, что расслабиться она так и не может, Сириус начал двигаться, и она чувствовала каждое его движение, которое сопровождалось болью.

Единственное, что она могла признать, боль не длилась долго. Спустя несколько минут Сириус напрягся, тяжело выдохнул ей в плечо и застыл. Он даже не успел отстраниться от нее, когда Мартин возник прямо над ними.

— Прекрасно. Я вернусь во вторник для следующего сеанса, — он развернулся и вышел из комнаты, спустя мгновение его шаги прогрохотали по лестнице, а потом хлопнула входная дверь.

Сириус хмыкнул, отстраняясь от нее, и перекатился на спину. Гермиона натянула простыню до подбородка и замерла, не зная, что ей следует делать дальше. Оторвав взгляд от потолка, она увидела, как он закрыл лицо рукой, заглушая стон.

— Прости, если это было… было… прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз был с женщиной, — пробормотал он.

— Правда? — она постаралась, чтобы голос не дрогнул. — И сколько?

Для нее это не имело значения, но все же вопрос сорвался с губ.

Сириус тихонько усмехнулся какой-то своей мысли, прежде чем убрать руку от лица:

— С вечеринки, на которой мы праздновали годик Гарри.

— Что? — она не смогла скрыть удивления в голосе. Гермиона не знала, чего ждала, но явно не семнадцати лет целибата. — Но я думала… они ведь всегда говорили, что вы были… ну сами знаете, что за слухи ходят о вас.

Сириус рассмеялся чуть громче и взглянул на Гермиону.

— Это могло быть правдой, пока я учился в Хогвартсе, но потом была война, и в то время мне было не до свиданий по выходным. А потом… потом был Азкабан. После него я скрывался, и у меня были более важные дела, учитывая, что каждую витрину и фонарный столб украшали плакаты с моим лицом. Кроме того не стоит забывать и мой восхитительный облик, когда я только присоединился к Ордену, и на него, знаешь ли, было не слишком много охочих, — он умолк и повернулся к ней, чтобы прямо взглянуть в глаза. — Гермиона, женщины даже не стояли на тот период в списке моих приоритетов. Я предпочитал тихую компанию. Тех, кому было безразлично мое внимание. Как Кричеру, — в комнате раздался еще один смешок. — Кто бы мог подумать, что я предпочту общество Кричера прекрасным пташкам.

— Ого, — прошептала она тихо, теряясь в догадках, что можно было сказать на подобное откровение. Она так долго молчала, что тишина стала давящей, и Сириус отвернулся от нее. — Эм… что касается меня… если ты захочешь, чтобы я… Как же сложно.

Сириус снова рассмеялся и встал, стараясь не потревожить простынь, за что Гермиона была ему особенно благодарна.

— Я пойду, ладно? Не спеши, прими душ, — он указал в сторону двери, которую она даже не заметила. — Прослежу пока, как обстоят дела с твоей комнатой.

— Спасибо, — Гермиона поймала его взгляд, надеясь, что он понимает, насколько она ему признательна.

Сириус подмигнул ей и вышел в коридор, закрывая за собой дверь. Она смутно отметила, что на нем были боксеры. Похоже, ему тоже было не настолько комфортно в сложившейся ситуации, как он старался это показать.

Медленно, соблюдая предельную осторожность, Гермиона встала. Тело болело в тех местах, в которых она даже не представляла, что оно может болеть. Добравшись до душа, она с благодарностью взглянула на наполненную ванную, и со стоном погрузилась в теплую воду. Скользнула мысль, что утром надо будет поблагодарить за это Кричера. Спустя время боль начала утихать, и Гермиона поняла, что в воду было добавлено какое-то успокаивающее зелье, от которого постепенно пришло чувство блаженной расслабленности. Гермиона практически задремала, нежась в воде, пока не вспомнила, где находится. Полежав еще немного, она вылезла из ванны и скользнула в теплый халат и пару мягких тапочек.

На цыпочках Гермиона вышла из ванной и отметила, что кровать уже перестелили, а Сириус лежал на ней, уткнувшись лицом в подушку.

— Сириус? — тихо позвала она, приближаясь к нему. Он крепко спал, улегшись поверх покрывала. Без сомнений, Сириус собирался дождаться, пока она завершит купание. Гермиона ощутила признательность к этому человеку. Как бы там ни было, именно с ним ей предстоит жить все последующие годы. И как она уже говорила, пусть между ними не будет любви, но взаимное уважение и покой точно будут.

Гермиона протерла глаза и попыталась вспомнить, что случилось накануне. Когда события прошедшего дня начали всплывать в памяти, она перевернулась и застонала — тело по-прежнему болело. Тяжело было принять факт, что в той постели была именно она. Но еще труднее было осознать, что теперь она уже замужняя женщина. И все это за две недели до начала учебного года в Хогвартсе.

Волдеморт испортил все. Она должна была быть молодой и беззаботной девушкой, завершить в этом году обучение в Хогвартсе и с уверенностью смотреть во взрослую жизнь. Вместо этого же весь ее мир перевернулся с ног на голову. Гермиона с силой потерла ладонями лицо — как бы там ни было, она просто запуталась. Со стоном вылезла из кровати, обулась и уже направилась на кухню, как в голову пришла мысль, что было бы неплохо для начала одеться. Вряд ли ей так уж были нужны новые неловкие ситуации. Кричер, к счастью, уже доставил и даже распаковал ее одежду.

Когда Гермиона спустилась вниз, она услышала тихий разговор, доносившийся из гостиной. Смущаясь, но, тем не менее, не издав ни звука, она приблизилась к двери. За стеной гостиной расположились Сириус и Ремус, о чем-то тихо переговаривающиеся.

— И как все прошло?

— Ужасно.

Гермиона отшатнулась, чувствуя, как внутри нее разрастается страшная пустота. Она знала, что не смогла доставить ему удовольствия. Да и как бы она это сделала, если проплакала все то время?

— Ну, Сириус, все не могло быть настолько плохо.

— Могло… я едва продержался две минуты и…

— Ты же знаешь, как это бывает, когда у нас долго никого нет.

— Но она-то этого не знает, верно?

— Ну, полагаю, что нет. Но, учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что именно это действительно стало причиной ее беспокойства.

— О, спасибо, что напомнил мне, почему еще это было ужасно. Она ненавидит все это.

— Ненависть слишком сильное слово. Уверен…

— Нет. Именно что ненавидит. Даже не взглянула на меня.

— Она еще молода, Сириус.

— Верно.

— И неопытна. Для нее это, несомненно, было тяжело. Представь, если бы твой первый раз случился в такой ситуации…

— Она плакала, Лунатик.

Кто-то один или же они оба вздохнули, Гермиона не смогла разобрать.

— Все наладится, просто дай ей время.

— Когда наладится? Когда она отправится в Хогвартс, и мне придется встречаться с ней для продолжения наших сеансов? Когда все будут дразнить ее отвратительным и старым мужем?

— Ты не отвратительный, Бродяга. Прекрати драматизировать.

— Но то, что старый, ты не отрицаешь.

— Конечно, нет. Моя жена ненамного старше твоей, и это заставляет меня каждый день чувствовать нашу разницу в возрасте. Но ты — не я, ты гораздо проще приспосабливаешься к любой ситуации. Женщины даруют нам молодость. Кроме того, тебе очень повезло, что парни ее возраста слишком напуганы, чтобы засыпать ее вопросами о случившемся.

— Рон, — прорычал Сириус.

— Да, — ответил Ремус спустя минуту молчания. — А где сейчас молодая леди?

— Наверное, лежит в кровати и пытается найти выход из сложившейся ситуации.

— Тогда, может быть, тебе стоило бы приготовить завтрак. Начни день правильно.

— Я просто… просто хочу сегодня побыть в одиночестве.

Гермиона услышала, как скрипнул стул, когда кто-то из них встал, и быстро юркнула в кухню. Она не хотела попасться на подслушивании. Особенно когда так разочаровала Сириуса. Она пообещала себе, что постарается стать максимально невидимой и не попадаться никому на глаза. Спустя пару минут она услышала, как кто-то вошел вслед за ней на кухню. Она изо всех сил попыталась нацепить маску безмятежности, чтобы скрыть все те мысли, которые терзали ее целое утро.

— Доброе утро, Гермиона, — поздоровался Ремус, наливая себе чашку чая.

— Доброе утро, профес… Ремус.

— Как ты?

— …хм-м, ну вы знаете, — отозвалась она, равнодушно пожав плечами. — А вы?

— Отлично, спасибо, — он уселся за стол и покачал чашку чая в ладонях. — Сириус волнуется, что, возможно, разочаровал тебя прошлой ночью.

Гермиона замерла, так и не долив в чайник воды, а Ремус добавил:

— Знаю, это не мое дело, но я… Я просто не знаю, как не совать нос не в свои дела.

Они несколько минут помолчали, пока она не поставила чайник на печь.

— Не знаю, что вы хотите услышать от меня, профессор.

— Я тоже. Хочу сказать, что если он сегодня и будет не в настроении, то вовсе не из-за тебя.

— Ладно.

— Ну, не совсем из-за тебя.

— Из-за меня.

— Гермиона, может, ты хочешь со мной чем-то поделиться?

Она, стараясь не встречаться взглядом со своим бывшим преподавателем, сняла чайник с плиты, чтобы долить кипятка в чашки.

— Я совершенно ничего не знаю, совершенно, — она вздохнула, покрутила чашку в руках. — Это была вовсе не чудесная ночь. Было неловко, больно, я плакала, и ему тоже не понравилось. Что еще тут нужно знать?

— Будет лучше. Первый раз всегда такой, да и у Сириуса слишком долго никого не было, так что вряд ли бы вышло иначе.

— Не говоря уже о том жутком человеке, который сидел в двух футах от нас.

— Верно.

Они молча пили чай, пока Ремус, допив свой, не встал из-за стола.

— Меня Дора ждет. Она говорила мне не приходить, но…

— Но вашу интуицию не проведешь?

— Да, верно. Береги себя, Гермиона.

— Передавайте Тонкс привет.

Гермиона проводила взглядом Ремуса, а затем уронила голову на стол. Она совершенно не представляла, чем будет заниматься оставшиеся две недели до Хогвартса. Поэтому идея посетить библиотеку и найти себе что-нибудь новое для чтения оказалась весьма кстати.

Время в затхлом старом доме тянулось ужасно медленно. Единственными, кто изредка составлял Гермионе компанию, были Кричер и Гарри. Рон практически не навещал ее, потому что Кэти переживала нелегкие времена, пытаясь приспособиться к мысли о том, что ей придется постоянно наводить после Рона порядок. И в обмен на то, что она фактически вынуждена быть его домовиком, Кэти требовала его постоянного присутствия рядом с собой.

Гарри же, с другой стороны, жаловался, что они с Джинни практически не бывают дома. Для Джинни было немыслимо проводить время в четырех стенах, занимаясь если не уборкой, так готовкой. В конце концов, они так и жили с ее родителями, но Гарри планировал это исправить до зимних каникул.

Гермиона просто не знала, чем занять себя. Кричер полностью вел хозяйство, и ей не оставалось ничего иного, как отправиться на исследование дома. Ведь каждый раз, как она предлагала Кричеру помощь, он воспринимал все ее попытки как личное оскорбление и думал, что она недовольна его работой. Устав биться головой о стену, она просто отстала от домовика.

На площади Гриммо не было внутреннего двора, где можно было бы расслабиться, лишь темные, сырые комнаты. Останется ли Сириус жить в этом доме навсегда? Ей очень хотелось бы, чтобы они перебрались в более светлое место, где, возможно, будет водоем, и которое не будет защищено столь сложной вязью защитных чар. Но все это лишь пустые надежды, подобного не случится. А она сможет привыкнуть и к этому месту.

Гермиона закрыла книгу и застонала, потирая уставшие глаза. Ей было невыносимо скучно! Не в силах продолжать читать, она решила разыскать своего мужа, который проявил недюжинные способности в искусстве становиться незаметным. За последние несколько дней она ни разу не повстречала его и не обменялась с ним ни словом.

— Сириус? — Гермиона бродила по коридору, заглядывая во все двери, мимо которых проходила. — Сириус?

— Я здесь, — раздался приглушенный голос слева от лестницы. Она направилась туда и нашла Сириуса в тот момент, когда он, закончив складывать бумаги в коробку, задвинул ее под кровать. — Тебе что-то нужно? — взгляд у него был темным и тяжелым, словно он не спал несколько дней подряд.

— Я подумала, что можно было бы посетить Косую аллею или…

— О, верно, прости, — он поднялся и, вытянув палочку, призвал мешочек из другой комнаты. Тот, звякнув, опустился в его раскрытую ладонь, и Гермиона нахмурилась. — Это тебе. Потрать на все, что захочешь, — Сириус протянул ей мешочек, не глядя в глаза.

— Мне не нужны ваши деньги, — она не удержалась и поджала губы. — Я хотела лишь узнать, не хотите ли вы сходить со мной.

Он обернулся, чтобы впервые посмотреть на нее прямо.

— Нет… спасибо, но я сейчас немного занят.

Гермиона вздохнула и вышла, так и оставив его стоять с протянутой рукой. Она ненавидела делать покупки в одиночестве, хотя, если честно, она вообще ненавидела ходить по магазинам, но не в этот раз. Перед школой ей все равно бы пришлось пополнить запас ингредиентов, да и учебников тоже. Было бы еще неплохо заглянуть в магазин Фреда и Джорджа. Они всегда изобретали что-то новое и гениальное.

— Гермиона, постой! — Сириус догнал ее и с силой зарылся пальцами во вьющиеся волосы. — Мне жаль. Я пойду с тобой.

— Вы не должны.

— Знаю. Но я бы хотел.

Она улыбнулась и, подхватив его под локоть, перенесла их на Косую аллею. Улица была полна людей, кто-то спешил куда-то с маленькими детьми, кто-то медленно осматривал витрины магазинов. Все это напоминало Гермионе ее первый поход в волшебную часть Лондона, до того, как над страной вновь нависла угроза Волдеморта, и владельцы магазинчиков, побросав свои лавки, пустились в бега. Семьи вновь наслаждались мирным временем, и она гордилась тем, что в этом есть и ее заслуга. Может быть, когда-нибудь… она взглянула на хмурое лицо Сириуса. Нет, точно нет, ей не стоило даже на это надеяться. Пусть в этом и заключалась идея закона о браке и его особенностях, но даже если она забеременеет, ей с трудом представлялось, что Сириус сможет сыграть роль гордого отца.

— Мамочка, смотри! Это же Гермиона Грейнджер! — десятилетний мальчик подпрыгивал и дергал мать за руку.

— Не глупи, она вовсе не похожа на нее, — мать покачала головой и, извиняясь, улыбнулась паре, когда проходила мимо, таща упирающегося ребенка.

Гермиона пожала плечами, с ней после падения Волдеморта такое случалось весьма часто. Даже если кто-то узнавал Гермиону Грейнджер, то остальные тут же убеждали его, что она недостаточно хороша или недостаточно высока, чтобы быть знаменитой подругой Гарри Поттера. Единственный раз, когда у нее попросили автограф или сделать снимок, случился тогда, когда она была вместе с Гарри и Роном. Видимо, они в глазах общества были более привлекательными фигурами, чем она.

— Почему ты не поправила ту женщину? — спросил Сириус, направляясь в книжный.

— Потому что сегодня мне не хочется фотографироваться и раздавать подписи?

— Ой ли.

Не прошло и двадцати минут с того момента, как они приступили к покупкам, когда навстречу им попался Терри Бут.

— Как ты? — обнял он Гермиону.

Она легко с ним общалась, расспрашивая о новой жене, шестикурснице-рейвенкловке, которой Терри был не слишком доволен.

— Если бы знал, что ты до сих пор свободна, выбрал бы тебя. Думал, ты с Уизли.

— Нет. Мы разошлись с ним незадолго до этого.

— Так за кого ты вышла?

— За Сириуса, — она кивнула в сторону, где еще мгновение назад был Блэк, но теперь никого не оказалось. — Ну, он только что был рядом.

— Не знаю никакого Сириуса. Он с какого курса? Или уже окончил школу?

— Да, окончил, некоторое время назад. Уверена, ты слышал о нем, о Сириусе Блэке, — она внимательно смотрела в лицо Терри, отметив его внезапную бледность. — О, значит, ты его знаешь, — она внутренне усмехнулась, наблюдая, как Бут отчаянно пытается подобрать слова и справиться с эмоциями. Он никогда ей не нравился из-за излишне резких и радикальных высказываний.

— Э… м-да, мне пора бежать. Уверен, Синтия уже заждалась меня, — он дружески кивнул ей и вышел за дверь.

— Сириус? — Гермиона обошла весь магазин, но так и не нашла его. Растеряв все свое хорошее настроение, она завершила покупки и перенеслась на площадь Гриммо. Гермиона неторопливо обошла дом и, наконец, обнаружила Сириуса лежащим на диване в гостиной. Недовольно вздохнув, она направилась в спальню, чтобы разобрать покупки и собрать чемодан.

— Гермиона? — донесся голос Сириуса со стороны лестницы.

— Да? — она высунула голову из библиотеки, где проводила большую часть времени с того злополучного похода за покупками.

— Это… э-э, хм-м… в этот вторник.

— О. Уже? Он… он уже здесь?

— Появится в любой момент, думаю, тебе стоит переодеться в платье или юбку. Ну, знаешь, во что-то, что скроет тебя. Понимаю, что он ничего не должен видеть, но я не сильно доверяю этому человеку.

— Хорошо, — прошептала она. — Я пойду в комнату, подожду там, ладно?

— Да, хорошая идея. Можешь также лечь в постель.

Гермиона перерыла весь свой гардероб в поисках юбки. Но, не считая школьной формы, единственное, что нашлось подходящего в ее чемодане — саронг. Она быстро вылезла из джинсов и обернула платок вокруг талии. Гермиона хотела оказаться в постели до того, как Сириус зайдет в комнату, чтобы не ощущать этого жгучего чувства неловкости. Она торопливо зашагала в сторону его спальни и замерла около самой кровати: как же она все это ненавидела. Ей казалось, что нужно просто привыкнуть к необходимости подобного. У нее банально не было выбора. В коридоре зазвучали шаги, и она торопливо скользнула под простыни.

Спустя пару мгновений Сириус вошел в комнату, за ним следовал мистер Флинт, который выглядел точно так же, как и в прошлый раз. Глаза его на мгновение сощурились, когда он увидел ее уже лежащей в постели.

— Ваши палочки, пожалуйста, — раздраженно проговорил Флинт. Гермиона с Сириусом, отдав ему палочки, ждали, пока тот наложит чары. — Приступайте, — он отошел на пару шагов, сотворив полог.

Сириус повернулся, вопросительно взглянув на Гермиону, прежде чем, пожав плечами, стянуть с плеч рубашку. Она сглотнула, когда он забрался в постель, и решила сосредоточиться на его серых глазах, участливо смотрящих на нее, когда он скользнул под юбку ладонью, чтобы снять с нее белье. Немного поерзав, она приподняла бедра, помогая ткани легко соскользнуть вниз. Сириус внимательно рассматривал ее лицо, словно пытался что-то отыскать, а затем перевернул ее на спину.

В этот раз ноги раздвинуть удалось чуть легче, не пришлось сражаться с собой за каждый дюйм, хотя до сих пор было странно от того, что Сириус должен находиться настолько близко к ней. Рука его скользнула вниз, а затем пальцы начали медленно двигаться внутри нее, а Гермиона вновь уставилась в потолок. Минуту спустя она вздрогнула и опустила веки.

Гермиона почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы, но в этой раз она приложит максимум усилий и не даст им пролиться. Повернув голову в сторону, она прикусила губу, стараясь отрешиться от всего, что происходило с ее телом. Сириус со вздохом убрал руку. Она заглушила готовый вырваться крик — ему вовсе не нужно было знать, насколько происходящее неприемлемо для нее.

С облегчением Гермиона поняла, что в этот раз его вторжение было не настолько болезненным, пусть и обжигающим. Когда он начал двигаться, его голова склонилась к ней на плечо, и она чувствовала, как тяжелое дыхание опаляет ей шею. Взглянув сквозь опущенные ресницы, она увидела, как он судорожно сжимает кулак рядом с ее головой. Часть его плеча была хорошо видна, и она с удивлением для себя проследила хорошо развитые мышцы, перекатывающиеся под кожей.

Низкий полузадушенный рык рвался с его губ, теряясь в ее волосах, когда движения стали интенсивнее. Отрешенная мысль скользнула в ее голове, что сегодня этот процесс длится дольше, чем в тот раз, и она не знала, как к этому относиться. Возможно, ей стоило бы быть довольной — ведь он жаловался на то, что не смог продержаться дольше. Но вовсе не этого ей хотелось. Ей хотелось, чтобы это странное мужское тело вышло из нее. Хотелось, чтобы боль, поселившаяся у нее внутри, исчезла. А сама она снова спала бы сама, как и раньше. Слава небесам, прошло несколько минут, и он, выдохнув, остановился.

— До пятницы, — Флинт прошел мимо них и быстро покинул комнату.

Гермиона глубоко вздохнула, когда Сириус скатился с нее и лег рядом:

— Похоже, он торопился.

— Я тоже так подумала. И сегодня он сидел не так близко, как в прошлый раз, — она прокашлялась, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Ну что ж, я тогда… пойду.

— Было… — он поколебался, но потом качнул головой. — Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной, — она выскользнула из постели, поправляя юбку, и на цыпочках скрылась за дверью. Когда она очутилась в спальне, слезы покатились из глаз — как же ей примириться с этим на всю оставшуюся жизнь?

Следующая неделя пролетела достаточно быстро: Гермиона проводила время в библиотеке, Сириус же призраком бродил по собственному дому. Их периодически навещали Ремус с Гарри и, конечно же, Флинт. Стремительно приближалась пора возвращаться в Хогвартс, и Гермиона решила, что с нее хватит. Не останавливаясь, дабы лишний раз не задумываться о том, что она собирается сказать, Гермиона решительно искала Сириуса. Она проверила все места, в которых, как ей было известно, он любил бывать, но нигде не могла его найти.

Когда Гермиона уже почти сдалась и признала, что понятия не имеет, где он может быть, вдруг услышала тихий шепот, доносившийся из темного коридора. Это был странный звук, который раньше не раздавался в этом доме. Осторожно шагая, она медленно продвигалась по коридору, в котором никогда не была до этого, пока не добралась до отдаленной комнаты. Замерев, Гермиона снова насторожилась. Появилась уверенность, что ей не стоит идти дальше. Но она не стала прислушиваться к интуиции, когда из-за закрытых дверей донесся еще один странный шум.

Медленно толкнув дверь, ровно настолько, чтобы суметь увидеть происходящее в комнате, Гермиона заглянула внутрь. То, что она увидела, заставило ее сердце пропустить удар. Сириус сидел на полу, скрестив ноги, а вокруг него были разбросаны старые колдографии. Глаза у него были влажные, щеки покраснели, но он улыбался. Она не могла видеть, что за фотографию он держал перед собой, но на остальных были запечатлены Мародеры во время обучения в Хогвартсе. На одной был явно пьяный Сириус, облизывающий лицо Ремуса, на другой сражались раздетые Сириус и Джеймс, на третьей был запечатлен смеющийся Питер в шляпе набекрень.

— Какой же я жалкий, верно? — тихо спросил Сириус. — Заперт наедине с воспоминаниями и своей виной, — Гермиона попыталась было возразить, но он оборвал ее прежде, чем она успела сказать хоть слово. — Это так похоже на Азкабан, но теперь вот оно, доказательство, что все, чего я лишился, было реальным.

Гермиона опустилась на корточки в дверном проеме, боясь приблизиться и прервать этот неожиданный приступ искренности, побудивший Сириуса заговорить:

— У вас ведь остался Ремус, — она подтолкнула к нему ближайшую колдографию.

Сириус усмехнулся.

— Мы отмечали первую влюбленность Лунатика, — Гермиона улыбнулась от одной мысли о влюбленном юном Ремусе Люпине. — Он даже не заговаривал с ней. Ханна, думаю, ее звали именно так, Лунатик везде сопровождал ее. Наблюдал за каждым ее шагом, пусть и отрицал это потом, — покачал он головой.

— И что случилось? — спросила Гермиона, когда так и не дождалась продолжения.

— О, ничего. Когда мы наконец-то смогли убедить Ремуса, что ему надо попытаться пригласить Ханну на свидание, она, по-видимому, отказала ему. Так считал Джеймс.

— Ох, это ужасно. Бедный профессор Люпин.

Сириус вздохнул.

— Да. Потом он еще год не заговаривал ни с одной пташкой, — он взял следующую колдографию, на которой они с Джеймсом боролись. — Сохатый был невысоким, но жилистым, почти как Гарри. Готов был сражаться до конца, — его голос сорвался, и Сириус отбросил колдо в сторону, затем подобрал изображение с Питером, чтобы лишь раз взглянуть и мгновенно уронить. Прочистив горло, он коснулся пальцами лежащего перед ним снимка: — Эта — моя любимая. Наш первый курс, — четверо мальчишек строили рожицы в колдокамеру. — До всего… случившегося.

Не зная, как поступить, Гермиона просто взглянула на него.

— Это все моя вина, знаешь.

— Нет, не ваша.

— Моя, — она возненавидела эту его спокойную уверенность в сказанном. — Моя идея поменяться местами с Питером. Глупая ошибка, которая стоила им всего, — его глаза снова зажмурились. — И Ремус, ты только взгляни, что я с ним сделал!

— Но вы не…

— Сделал, конечно же, сделал. Мне не стоило доверять Питеру. Мы все знали, что с ним что-то не так. Но никогда бы не подумали, что он станет… Что он смог бы… И как же я ненавижу его за то, что он со всеми нами сделал: с Гарри, с Джеймсом. Я смотрю на эти колдографии и знаю, что дороже Джеймса у меня никого не было. Он был моим самым лучшим и близким другом. И знать, что он теперь мертв… — слезы покатились по щекам. — Ненавижу себя за то, что случилось с ним.

Гермиона безмолвно сидела рядом, не зная, что сделать или сказать, просто скользя взглядом по разбросанным колдографиям. Она пристально рассматривала Джеймса и Лили, когда от входной двери донесся громкий голос. Сегодня была пятница. Рука задрожала, когда она потянулась, чтобы помочь Сириусу собрать снимки.

— Оставь их, — пробормотал он, вытирая лицо. Они едва успели добраться до лестницы, когда Флинт перегнувшись через перила, демонстративно постучал пальцем по наручным часам. — Право дело, он точно знает, как привести в чувство.

Гермиона фыркнула и не обратила внимания на то, что голос Сириуса все еще был глух. Не обращая внимания на гостя, они направились в спальню и вытянули свои палочки до того, как он догнал их. Флинт не выглядел довольным и, забрав палочки, принялся за свои привычные чары. Гермиона уже жалела, что не надела юбку, когда забралась в постель — знала, что теперь ей придется полностью снять джинсы.

Сириус опустился рядом, принявшись снимать свои брюки, и она последовала его примеру. Что ж, это было ненамного хуже, чем ждать, когда он разденет ее. Сириус улегся на бок, прикрыв глаза и хмуря лоб. Тем не менее, она не стала его трогать и терпеливо ждала, пока Флинт не начал выказывать недовольство по ту сторону полога.

— Сириус?

— Еще мгновение, пожалуйста, — слеза выскользнула из-под плотно закрытых век и упала на подушку, но он остался лежать неподвижно. После более ярко выраженного недовольства министерского наблюдателя Сириус застонал и открыл глаза. Он покачал головой и с силой провел ладонями по лицу.

— Какие-то проблемы? — прошипел Флинт.

— Да. Я не могу… э-э… у меня сложности с…

— Мне жаль, мистер Блэк, но это недопустимо. У вас ровно десять минут, чтобы начать половой акт, или же я буду вынужден принять необходимые меры, — его обычно сердитый голос прозвучал непривычно оживленно. Похоже, он не мог дождаться, чтобы отправить кого-нибудь в Азкабан.

Сириус глубоко вздохнул и снова зажмурился. Рука его скрылась под простыней, но спустя минуту он умоляюще взглянул на Гермиону. Тяжело сглотнув, она стянула рубашку через голову, сняла бюстгальтер и, пока решимость не покинула, отбросила его на пол. Она хотела не сводить с него глаз, но храбрость ее не простиралась настолько далеко. Скользнула мысль, что все это напрасно, ведь он до сих пор не оказался поверх нее, как внезапно прижавшееся теплое тело доказало обратное.

Сириус приподнял ей подбородок, и Гермиона впилась взглядом в его лицо, невольно отмечая, насколько сильно изменилось выражение глаз Сириуса. Там, где раньше были только грусть и безнадежность, теперь появился голод и какая-то затаенная нежность. Рука его потянулась, чтобы аккуратно сжать небольшую грудь, и Гермиона закрыла глаза, ощущая, как внутри разрастается теплое чувство. Она задохнулась и потрясенно уставилась на него, когда Сириус втянул в рот сосок. Что-то глубоко внутри чувственно дрогнуло в ответ на его прикосновения, и в этот момент прозвучал раздраженный голос…

— Пять минут.

Она закрыла глаза и отвернулась, в то время как Сириус негромко выругался. Гермиона встревожилась, когда он накрыл ее своим телом: она еще не была готова ощутить его прикосновения своей обнаженной кожей. Едва заметно она отстранилась, сжав бедра, но Сириус не стал подготавливать ее пальцами — они оба знали, что в этот раз подобное будет лишним. Вместо этого он двинулся вперед настолько нежно, насколько это было вообще возможно. И пусть боли больше не было, но чувство неловкости никуда не исчезло.

Он не двигался в том ритме, к которому она привыкла. Вместо этого одна его рука продолжала ласкать грудь, а вторая скользнула вниз, чтобы подхватить Гермиону под бедро и закинуть ее ногу себе на талию. Вместо того чтобы зарыться лицом в ее плечо, он опустил руку около ее головы и перенес вес на локоть.

Гермиона попыталась расслабиться, ведь это было основой для безболезненного секса. Но новая позиция весьма этому мешала, как мешал и тот факт, что Сириус склонялся над ней, покрывая поцелуями ее грудь. В этот раз все длилось гораздо дольше, и у нее болело все к тому моменту, когда он, коротко вскрикнув, остановился. Измученный, он упал на Гермиону сверху, катящийся пот сделал кожу скользкой.

— Когда вы вернетесь в Хогвартс, миссис Блэк, у вас будет новый наблюдатель в этом деле, но график не изменится, — Флинт смотрел на нее сверху вниз, и она была рада, что Сириус так с нее и не скатился. — Я был рад курировать ваши сеансы. Возможно, спустя какое-то время мы снова с вами встретимся.

— Простите? — удивилась Гермиона.

Сириус мгновенно поднялся на ноги и выхватил свою палочку из рук заносчивого хама.

— Ты разговариваешь с моей женой, — он практически упер палочку в нос Флинта. — Еще слово, и ты горько пожалеешь, что пришел сюда сегодня.

Гермиона не могла винить гостя в том, что тот побелел как мел, и скоро вылетел из комнаты. В этот момент Сириус как никогда напоминал того безумного маньяка с министерских листовок, развешанных повсюду на их третьем курсе. Он проследил, чтобы Флинт покинул их дом, и только потом вернулся в спальню. Он стоял совершенно голый, потный и разъяренный:

— Мерзкий тип, — выдохнул он, а затем взглянул на Гермиону, которая по-прежнему жалась под простынями. Яркий румянец залил лицо, пока глаза ее скользили по обнаженному телу мужа. — Ты в порядке?

— Да, — пискнула она и все же заставила себя прямо посмотреть в глаза Сириуса.

— Ты… хочешь остаться на эту ночь здесь?

— Что? Ох, я…

— Без меня! Конечно же, без меня. Я переночую в одной из свободных комнат. Ты просто так выглядишь… словно тебе тут комфортнее.

— Я… хорошо. Если ты уверен.

— Абсолютно.

— Я не знаю, Джин, — прошептала Гермиона, наклонившись к ней. — Все было просто по-другому.

— Ну, тебе понравилось? — заинтригованная Джинни подалась вперед.

— …Нет. И я не знаю почему, — она взглянула в сторону двери, чтобы убедиться, что Сириус не зашел в гостиную. — Кажется, он все делает правильно. То есть, все происходит так, как ты рассказывала. Может быть, причина во мне.

— С тобой, конечно же, все в порядке, — Джинни положила ладонь на живот Гермионы. — Слушай, а давай спросим маму.

— Нет!

Она вздохнула:

— Ладно, ему так понравилось больше обычного?

— Возможно, не знаю.

— Слушай, ты не упрощаешь мне задачу, что изменилось-то?

— Ну, обычно он довольно… быстр, и мы не прикасаемся друг к другу, — Джинни покачала головой. — На этот же раз он был нетороплив, и еще, — Гермиона снова взглянула на нее, — он прикоснулся ко мне при помощи рта.

— Значит, он сделал тебе куни?

— Что? Нет! Не смеши меня, вовсе не там. Он прикоснулся к моей груди.

— Ох. М-да, и это что… проблема? — Джинни казалась смущенной.

— Нет, просто все было иначе. Он был другим. Все было не настолько гнетущим. А потом еще тот парень со своими намеками, и Сириус выгнал его из дома… голый! — Джинни рассмеялась. — Знаю, но когда он вернулся в спальню, он выглядел…

— Хорошо? — усмехнулась Джинни, когда Гермиона покраснела. — Нет ничего плохого в том, чтобы восхищаться телом своего мужа.

— Остановись, — Гермиона пыталась справиться со смущением.

— Хорошо, случилось ли что-то между вами до этого?

— …да.

— Но ты мне не расскажешь?

— Знаешь, не думаю, что мне стоит это рассказывать. Не уверена, что он хотел бы этого.

— Что-то физическое?

— Нет.

— Эмоциональное?

Гермиона помолчала:

— Похоже.

— Ну, вот тебе и ответ. Это изменило его, потому что вызвало эмоции, а у тебя подобного еще не было, поэтому ты не почувствовала изменений.

— Я бы не сказала, что это было для него эмоциональным.

— Было. Звучит так, словно было.

Она вздохнула:

— Я не знаю. Только чувствую, что больше ничего не понимаю.

— Сожалею, — Джинни равнодушно пожала плечами. — Так ты уже готова к возвращению в Хогвартс?

— Да! И нет. Будет странно, тебе так не кажется?

— Наверное, я буду скучать по совместной кровати с Гарри, но, с другой стороны, с нетерпением жду нашего отъезда.

— А я не хочу встречаться с новым наблюдателем.

— Угу, я тоже.

— Хотя вряд ли он будет хуже, чем предыдущий.

* * *

Гермиона в смешанных чувствах перенеслась на платформу девять и три четверти: Сириус настоял на том, что поможет ей с багажом. С момента их последней сессии он действовал совсем иначе — более рыцарски, более внимательно. Сегодня утром, перед отбытием в школу, даже съел приготовленный Гермионой завтрак.

Они по-прежнему редко разговаривали друг с другом, но он стал больше времени проводить с ней в одной комнате.

— Хочешь найти свободное купе? — спросил Сириус, указывая на стоящий поезд.

— Наверное, да. Думала, Гарри и Рон уже будут здесь.

— У них еще двадцать минут. И миссис Уизли больше их не подгоняет, — он кивнул в сторону Молли, сжимающей сумочку и явно нервничающей. Артур поглаживал ее по плечу, изредка целуя в макушку. Они выглядели неправдоподобно милыми вместе. Гермиона задушила мысль на корню, пока она не выросла во что-то большое. — Значит… — он замолчал, смотря на поезд.

— Верно, — в последний раз оглянувшись, Гермиона вздохнула и шагнула к Хогвартс-экспрессу: нужно было найти пустое купе. Она спиной почувствовала, что Сириус так и стоит позади нее. Обернувшись, она увидела, что он смотрит в сторону первых вагонов.

— Разве тебе не нужно в вагон старост?

— Нет, больше нет. Я отклонила предложение быть Главной старостой девочек, — и Гермиона направилась в хвост поезда.

— А, — Сириус внимательно взглянул на нее, но его отвлекли.

— Привет, Гермиона, — поздоровалась симпатичная блондинка.

— О, Сьюзан, привет. Как твои каникулы?

— Могло быть и лучше. Тебя провожает отец?

— Кто? — Гермиона повернулась и, смутившись, увидела, что Сириус смотрит вдаль.

— Я бы хотела, чтобы отец проводил меня. Но он и мой муж... — Сьюзан пропустила так и рвущееся с языка «не ладят».

— Сьюзан, это мой муж, Сириус, — та зарделась и торопливо извинилась.

— Не бери в голову. Бывает, — Сириус послал ей очаровательную улыбку.

Гермиона не могла не улыбнуться в ответ. Она восхищалась его способностью притворяться, что все нормально.

— Так за кого ты вышла замуж, Сью?

— Ох, — лицо ее стремительно помрачнело, — Кормак МакЛаген. Помнишь его?

Гермионе стало очень жаль Боунс.

— Да, знаю. Но как такое могло случиться?

— Список.

Гермиона крепко ее обняла.

— Мне так жаль, если тебе что-то понадобится…

— Спасибо, — Сью вытерла катящиеся слезы. — Все хорошо. Давай уже, иди. Не хотела тебя задерживать.

— Скоро увидимся, — пообещала Гермиона и медленно двинулась по переполненному перрону. — Луна!

Хорошенькая девушка обернулась и помахала ей перед тем, как нырнуть в вагон. Когда Гермиона добралась до купе, она облегченно вздохнула, там не было никого, кроме Невилла и Луны.

— Привет, Гермиона.

— Привет, Луна, Невилл. Это Сириус, — Невилл встал и пожал ему руку, а Луна лишь склонила голову, внимательно его рассматривая.

— Ты — Сириус Блэк. Отец всегда говорил, что ты вовсе не убивал всех тех людей. Почему ты не вернулся к пению?

— Прости, что?

— Ну… вы не против, если я поеду с вами? — заговорила Гермиона прежде, чем Луна смогла ответить.

— Конечно же, нет, — казалось, Невилл тоже не стремился развивать предыдущую тему. — Гарри и Рон будут?

— Да. И Джинни. Они уже, должно быть, где-то здесь.

— Мне тоже пора, — вмешался Сириус. Он закинул ее сумку на полку и неловко замер, прежде чем развернуться и уйти.

— Сириус, постой! — она остановила его в проходе. — Я… спасибо.

— Не за что. Увидимся через пару дней, — он снова замер, ощущая повисшую между ними неловкость, и Гермиона, не дав Сириусу возможности увернуться, крепко его обняла.

— До свидания, — он улыбнулся и ушел. Непривычно, но его манеры в этот раз были безупречны. Гермиона подумала о том, чтобы догнать его, но в этот момент из толпы появился Гарри. — Почти вовремя, — скептически заметила Гермиона.

Гарри только поморщился, затащив два тяжелых чемодана в купе.

— Что случилось с девушкой, которая не желала принимать помощь парней?

— Мы женаты, — ухмыльнулась Джинни. — А это меняет все правила.

— Прекрасно, — он с ворчанием забросил багаж на полку.

— А что, не так? — Джинни присела рядом с Гермионой. — Как у тебя с Сириусом?

— Хорошо, как мне кажется. И нечего так на меня смотреть, правда хорошо. Хотя сегодня он вел себя немного странно.

— Он пробормотал что-то о воспоминаниях, когда мы столкнулись с ним, — ответил Гарри, падая около Джинни.

Мгновением спустя Рон приземлился рядом с ними, и поезд тронулся.

— Простите, прощание с Кэти заняло больше времени, чем я думал.

Гермиона даже не хотела представлять, что повлекло за собой их расставание. Трудно быть одной из ее ближайших подруг, не имевшей никакой романтической подоплеки в заключенном браке. Поездка в Хогвартс, казалось, растянулась на долгие годы, все друзья вокруг обнимались, кроме Рона, мечтательно смотрящего в окно. И Гермиона уже могла с точностью предсказать, что это будет самый долгий учебный год на ее памяти.

Она не ошиблась: школа больше не была тем теплым и родным местом, какой она ее помнила. Вместо этого все словно говорило о разразившейся войне и обо всех тех, кто погиб. Многие студенты были похожи на тени самих себя.

Гермиона как раз работала в библиотеке, когда подкравшийся Деннис Криви сфотографировал ее на старую камеру своего брата. И прежде чем она успела сказать хоть слово, он исчез: похоже, все его старые увлечение отошли на второй план.

Лаванда не вернулась в школу. Парвати сказала, что та вышла замуж, но редко выходила из дома из-за шрамов. Гермиона сделала зарубку в памяти — послать сову Люпину с просьбой навестить Браун.

Так минуло два загруженных учебой дня, и наступил вторник. Гермиона не была точно уверена в том, что больше ее волновало: скорая встреча с Сириусом, от которой она не знала чего ожидать, или новый наблюдатель из Министерства.

Вместе с расписанием встреч, которое прибыло утром вместе с совой, она получила и обычное расписание занятий. У них больше не было полноценных двух часов, чтобы укреплять брак, только шестьдесят минут. Как романтично. И любая пара, которая не забеременеет к апрелю, будет переведена на три раза в неделю. Просто великолепно.

После обеда Джинни и Гермиона бездельничали в общей гостиной, когда Гарри, подмигнув им, вышел из гостиной факультета.

— Мне пора, — хихикнула Джинни, поднимаясь на ноги.

— Куда? — полюбопытствовала Гермиона, смутно догадываясь.

— Поскольку нас теперь ограничили по времени, то мне еще предстоит довести Гарри до нужной кондиции. А сам сеанс как раз начнется минут через тридцать.

— Оу, — Гермиона почувствовала, как краска залила лицо, когда Джинни практически побежала к выходу. Ее же сеанс должен был начаться только в семь. И подобное ожидание было в тягость. Гермиона подумала, что скоротать время поможет домашняя работа, хоть так ее мозг будет занят делом, а не бесконечным обдумыванием различных вариантов грядущего события.

Гарри и Джинни вскоре вернулись, выглядя изможденными и словно после душа. Они уселись рядышком на диване, дожидаясь ужина. Еще несколько парочек в таких же позах расположились в гостиной, что вызвало смутное чувство ревности у Гермионы.

5.30, выдох.

6.00, желудок предсказуемо скрутило от волнения.

6.30, начать собирать книги.

6.45, пора выходить.

Она тихо поднялась со своего места у камина и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, вышла из гриффиндорской башни.

Она медленно брела к крылу преподавателей, где должна была состояться ее встреча с Сириусом. Он уже был на месте, сидя в неудобном даже с виду стуле. Поза его выражала безразличие, и ей стало интересно, как он смог этого добиться. Он не реагировал на появление Гермионы до тех пор, пока она не присела рядом, кинув взгляд на часы: до назначенного времени было еще две минуты. Сириус слегка улыбнулся ей, но так и не сказал ни слова.

В молчании они дождались, когда дверь открылась и громкий звонкий голос пригласил их войти. Голос в этот раз был женским.

Вздохнув, Гермиона последовала за Сириусом в комнату. Помещение было маленьким и практически пустынным, если не считать двуспальной кровати у окна и большого удобного кресла у двери.

Облизнув пересохшие губы, Гермиона почувствовала облегчение, что в этот раз с ними будет женщина. Она передала свою палочку и тихо ахнула, встретившись глазами с наблюдательницей. Это была Аннабель Как-то-там, с которой они повстречались в свое время в Министерстве. Просто отлично. Аннабель самодовольно ухмыльнулась и начала накладывать на них стандартные заклинания. Гермиона выдохнула и попыталась изобразить ту же самую холодную отстраненность, что была у Сириуса.

— Пожалуйста, мурлыкнула та, — приступайте.

Гермиона тяжело сглотнула, пристально смотря на мужа.

— Не волнуйся, милая, — шепнул он ей на ухо. — Она не нравилась мне тогда. Не понравится и сейчас. До сих пор не помню ее имени.

Гермиона подавила смешок и кивнула. Она не могла точно сказать, откуда взялась та крохотная искорка ревности, но теперь от нее уж точно не осталось и следа. Сириус обнял ее за талию, направляя в сторону кровати. Краем глаза Гермиона еще успела заметить, как Аннабель гневно взмахнула палочкой и наложила вокруг них барьер.

В шаге от кровати Сириус убрал руку с ее талии и стянул мантию. Гермиона подняла дрожащие руки и принялась расстегивать собственную одежду, прекрасно зная, насколько эта часть всегда была для нее самой сложной. Сириус неожиданно пришел на помощь, помогая избавиться от мантии, а затем так же быстро стянул с нее джемпер, а с себя рубашку. Он скользнул пальцами по пуговицам на ее рубашке, но не стал их расстегивать.

Сняв туфли, он позволил брюкам упасть на пол, и Гермиона почувствовала, как внезапно перехватило дыхание, когда взгляд скользнул по его телу, остановившись на бедрах Сириуса. Но все было не настолько и плохо, когда он опустился перед ней на колени, скользнув ладонями по бедрам, чтобы стянуть с нее колготки и трусики. Отложив их в сторону вместе с туфлями Гермионы, он встал и, взяв ее за руку, потянул на кровать.

Странное чувство отрешенности нахлынуло на Гермиону, когда он лег поверх нее и провел носом вдоль ее шеи. Одной рукой расстегивая пуговицы, второй Сириус скользнул ей под юбку. И как только прохладный воздух коснулся ее груди, он со вздохом прижался теснее.

В этот момент Гермиона по привычке отвернулась и закрыла глаза, дожидаясь, когда же все завершится.

Сириус заставил себя не обращать внимания на отвернувшуюся Гермиону и отвращение, которое она, по-видимому, испытывала к нему. Тяжело вздохнув и закрыв глаза, он постарался избавиться от посторонних мыслей, сосредоточившись на ощущениях.

Как и всегда, это мало ему помогло. Ощущать под собой нежную и мягкую кожу юной девушки было приятно. Но отсутствие хотя бы намека на возбуждение с ее стороны не давало телу Гермионы безболезненно принять его. Если бы он так не осторожничал с проникновением, то большим вопросом бы стал сам факт окончания этого фарса. И это было лишь дополнительным свидетельством того, что она явно его не хотела.

Выдохнув, он отбросил эту мысль и вместо этого сосредоточился на ее маленькой аккуратной груди, крепко прижатой к нему.

— М-м-м, — промурлыкал он, приподнявшись на локтях. Взгляд его скользнул мимо отрешенного лица Гермионы и задержался на ее розовых сосках. Он потянулся, чтобы прикоснуться к одному из них, попробовать на вкус его сладость. Перехода ко второму полушарию оказалось достаточно, чтобы возбуждение нахлынуло на него, причем в кратчайшие сроки.

Он прижался к Гермионе ближе, пытаясь хоть так дать ей иллюзорное чувство уединения.

— У вас десять минут, чтобы убраться отсюда, — холодно объявила ведьма из Министерства со своего угла, но барьер остался на прежнем месте.

Зло выдохнув, Сириус приподнялся и сдвинул ее рубашку так, чтобы прикрыть грудь. Натянув боксеры, снова прикоснулся к Гермионе, поправляя задранную юбку. Не глядя, протянул ей остальную одежду, пока она застегивала бюстгальтер и приводила в порядок рубашку.

Сириус медленно одевался, старательно закрывая Гермиону своей спиной, чтобы она могла спокойно надеть белье и колготки. И только когда он увидел, что она застегивает туфли, он обернулся и стал терпеливо дожидаться ее. Она встала, все еще немного дрожа, и он молча предложил ей руку. Гермиона приняла его помощь, но ее щеки окрасил яркий румянец — по непонятной причине она его застенялась.

Удивительно, у них только что был секс, в котором она практически не участвовала. И все же она решила покраснеть только от того, что взяла его за руку. Он задался вопросом, вдруг какая-то часть ее все же видит в нем мужчину… пусть это даже и не относится к физической близости. Сириуса никак не могла оставить в покое мысль, мучившая его уже длительное время: реагировала бы она так же, если бы на его месте был более молодой и привлекательный парень?

Вздохнув, он помог ей выйти из комнаты.

— Хочешь, чтобы я проводил тебя в башню?

— Нет, — тут же отозвалась она. — Э… нет, спасибо. Я просто… просто должна…

— Все нормально. Тебе ничего не нужно мне объяснять, — он изобразил фальшивую улыбку и непринужденность. В глубине же души ему хотелось провалиться на месте. Ну, похоже, самое время отправиться домой и заняться самокопанием.

* * *

Минуло две недели, как она уехала в Хогвартс, и Сириус все больше и больше жалел, что ее нет рядом. И это чувство только усиливалось из-за невозможности с кем-либо поговорить. За то короткое время, что она жила с ним под одной крышей, он привык видеть ее рядом. На самом деле, он даже начал получать удовольствие от ее присутствия. По крайней мере, в тех случаях, когда она находилась в одной с ним комнате и не жужжала надоедливой мухой над ухом. Он был далек от того, чтобы влюбиться в нее, но стоило признаться хотя бы себе, а, может, и Ремусу, что Гермиона ему действительно нравилась. Если бы только она перестала быть такой чертовски отрешенной!

Рыкнув, он слишком сильно дернул сковороду, отчего бекон упал на пол.

— Привет, — крикнул Ремус от дверей.

Сириус вздохнул и опустился на стул, не обращая внимания на беспорядок вокруг.

— Ремус, — поприветствовал он друга.

— Хм… — оборотень бросил на него нечитаемый взгляд. — Дора снова беременна.

Сириус замер, медленно обернулся и увидел, как его друг, ухмыляясь, убирает учиненный им беспорядок.

— Поздравляю, дружище.

— Просто подожди и увидишь.

— Очевидно, я чего-то не знаю?

— Наберись терпения, Сириус. Ты правда думаешь, если бы она сейчас забеременела, то это что-то бы кардинально изменило в вашей ситуации?

— Может и так, — проворчал он. — Уверен, она была бы рада отдохнуть от этих проклятых «встреч».

— Возможно, но вряд ли гормональная перестройка заставила бы ее влюбиться в тебя.

Сириус хмыкнул и ткнул ножом в бекон, который Ремус поставил перед ним.

— Ну, тогда скажи мне, чего же я должен ожидать?

— Боюсь, я и сам не знаю.

Они позавтракали в тишине и оставили посуду стареющему Кричеру. Перейдя в гостиную, разложили волшебные шахматы. Прошло совсем немного времени, и Сириус понял, что Ремус уверенно движется к выигрышу. Он как раз потянулся, чтобы уронить своего короля, признавая поражение, как из кухни донесся неожиданный звук.

— Сириус? — девичий голос прозвучал немного приглушенно.

Он опустил своего короля на шахматную доску и вышел на кухню, хмуря брови.

— Гермиона?

— Прости за мой вид, — шмыгнула она покрасневшим носом.

— Что-то случилось? — страх за крестника заставил внутренности сжаться. — Что-то с Гарри?

— Нет-нет, с ним все хорошо, — заверила она его голосом, в котором отчетливо были слышны слезы. — Это моя тетя, — слезы снова навернулись на глаза и покатились по щекам, — она умерла.

— Ох, мне так жаль, — он потянулся к огню, но остановился, не желая ставить ее в неловкое положение.

Она кивнула и подняла ладонь, стирая слезы.

— Нас освободили от пятничной встречи.

— Просто чудо, — пробормотал он, получив в ответ вымученную улыбку.

— Да, верно… я бы хотела перенестись к тебе. В смысле, к тебе домой перед тем, как аппарирую к родителям. Твой дом намного ближе, а мне страшно аппарировать в таком состоянии, — проговорила она, избегая его взгляда.

— Когда?

— Завтра утром, если все будет хорошо, — она прикусила губу. — Не хочу мешать тебе.

— Не смеши. Приходи, когда захочешь, — впервые за этот разговор она взглянула ему в глаза. — Милая, это ведь и твой дом тоже, тебе не нужно мое разрешение.

— Но я все равно спрошу его, — прошептала она, снова потупив взгляд.

Сириус вздохнул.

— Возвращайся домой, Гермиона. Сегодня вечером, — он наблюдал за тем, как она колеблется. — Приходи, в этом доме слишком легко почувствовать себя одиноким.

Он постарался произнести эту фразу как можно более небрежно.

Гермиона улыбнулась и согласно кивнула, заставив его сердце забиться чаще.

— Буду через час.

— Конечно, — и ее голова исчезла из камина. — Ремус! — крикнул он, возвращаясь в гостиную. Друг терпеливо ждал, когда он вернется. — Тебе уже пора.

— Прости? — Ремус не понял, что случилось и почему он должен уйти.

— Иди домой, к жене.

— Все хорошо?

— Да, — вздохнул он. — Хотя нет. Тетя Гермионы умерла, поэтому она возвращается домой. В течение часа!

— Э-э… Сириус, ты понимаешь, что она очень обидится, если ты будешь так радоваться смерти ее тети?

Это немного привело его в чувство.

— Ты прав, прости. На самом деле, я так не считаю. Ладно, я думаю не только о правильных вещах, — он схватил Ремуса за воротник и слегка встряхнул. — Это ведь может стать моим шансом..

— Шансом на что?

— Вовсе не на то, из-за чего ты сейчас так хитро улыбаешься, — он сделал паузу, чувствуя, как волнение снова охватывает его. — Я могу показать ей, что я готов на все ради нее. Что я хочу быть ее мужем, ее опорой. Что я могу быть тем, кто сможет разделить ее горе.

— А ты можешь?

Сириус замолчал, обдумывая ответ.

— Я могу попробовать, — отбросил он все сомнения и махнул Ремусу, отпуская его: — А теперь проваливай! Моя жена скоро будет здесь, — практически пропел он.

Сириус не слишком волновался насчет своего приподнятого настроения, потому что знал: стоит печальной Гермионе появиться перед ним, и он тут же возьмет под контроль свои эмоции.

Впереди его ждут четыре дня и четыре ночи, которые они проведут под одной крышей. Просто рядом, без всякого сексуального подтекста.

— Сириус? — снова донесся ее голос из кухни. Ремус же предпочел незаметно покинуть дом.

— Да, милая? — вбежал он, ожидая снова увидеть только ее голову, но вместо этого она вся стояла посреди кухни, неловко дожидаясь его появления. — Ты быстро. Голодна? Хочешь пить?

— Нет-нет, спасибо, — он забрал сумку из ее рук и жестом пригласил пройти за ним. Она направилась сразу же в гостиную и упала на диван. — Не знаю, как тебя и благодарить, Сириус. Они все были такими… понимающими и участливыми, я просто не могла больше выносить их жалости, — сердито закончила она.

Сириус скривился: о да, кому еще, как не ему, знать это чувство. Взмахом палочки он отправил ее багаж в комнату, в которой она жила летом. Немного растерянный теперь, когда столкнулся лицом к лицу с ее горем, Сириус сел в кресло рядом с Гермионой и, откинувшись на спинку, искоса взглянул на нее.

Гермиона сидела неподвижно, едва заметно сутулясь, и печаль сквозила во всем ее облике. Еще мгновение назад казалось, что с ней все хорошо, а в следующий миг она уже горько рыдала, спрятав лицо в ладонях. Тишина окутала их, нарушаемая лишь ее громкими всхлипываниями, и Сириус совершенно не знал, как ей помочь. Нерешительность охватила его. Наконец, он сдвинулся с места, чтобы утешить ее, но она уже была на ногах.

— Мне очень жаль. Думаю, мне стоит побыть одной.

Гермиона выскочила из комнаты, оставив Сириуса молча смотреть ей вслед.

Гермиона не покидала свою комнату до позднего вечера. В полудреме она снова и снова видела тетю. В конце концов, сдавшись под давлением голода, она все же спустилась вниз.

К ее удивлению Сириус сидел на кухне и внимательно следил за тем, как поджариваются тосты на гриле.

— Привет, — тихо вымолвила она, удивившись тому, насколько хрипло звучит ее голос.

— О! Привет, присаживайся, — он поднялся со своего места, чтобы придвинуть ей стул. И, дождавшись, когда она подойдет, аккуратно помог Гермионе усесться. — Проголодалась? Я как раз собирался сделать пару бутербродов.

— Да, пожалуй, — ей даже удалось ему улыбнуться, радуясь тому, что Сириус ни словом не обмолвился о ее недавней истерике. Они ужинали в относительной тишине, и Гермионе было приятно от того, насколько комфортной она была. — Как дела у Ремуса?

— Прекрасно, и это чистая правда. Он скоро станет папой.

— Ого, фантастическая новость! Передашь ему мои поздравления?

— Конечно, — отозвался Сириус, чувствуя, как напряжение покидает его. — А как дела в школе?

— Ну, не все так страшно, как я думала, — она поймала на себе удивленный взгляд Сириуса. — Сейчас все как-то иначе. Они, конечно, привели в порядок замок, отремонтировали его. Но Выручай-комнаты больше нет, как нет и картин, статуй, друзей… — ее голос заметно дрогнул на последнем слове. Тяжело вздохнув, Гермиона продолжила: — А еще семеро учеников отправились домой, чтобы подготовиться к рождению своих детей.

— Семеро? Кажется, это весьма внушительная цифра для женской половины Хогвартса.

— Вовсе нет. Три девушки и четверо парней.

— Ах, вот как.

Гермиона усмехнулась, взглянув на его сосредоточенное лицо.

— Жена Джастина не учится в Хогвартсе.

— Тогда все понятно.

— Думаю, Гарри с Джинни тоже к ним скоро присоединятся. На прошлой неделе Джинни тошнило практически каждое утро.

— Вау. Я скоро стану крестным дедушкой, — он посмотрел на нее с привычной непринужденной легкостью. — А как у тебя по утрам?

— Без изменений, — она попыталась скопировать его спокойный тон, но знала, что Сириус все равно догадался. Однако и понять, был ли он доволен ее ответом, или же тот наоборот его только огорчил — тоже не могла. Вместо этого он задумчиво кивнул пару раз и поднялся, чтобы убрать грязную посуду.

— Итак, чем займемся сегодня?

— Мне нужно дописать сочинение по чарам, — она потерла лоб. — Но, с другой стороны, мне просто хочется спать.

— Я подготовлю тебе стол в библиотеке, — произнес Сириус, проходя мимо Гермионы и мягко касаясь ее волос.

Гермиона не могла не задаться вопросом, с каких это пор он стал таким внимательным к ней. Или же он всегда таким был, просто она была слишком занята, препираясь с ним, чтобы это заметить? Чертыхнувшись, Гермиона выждала пару минут и лишь потом последовала за ним в библиотеку.

Сириус уже наколдовал стол и стул и призвал ее сумку с учебниками.

— Спасибо, Сириус, — она уселась на стул.

— Не за что, милая. Используй все, что тебе понадобится, — он взял книгу с полки и устроился в кресле в дальнем углу, принявшись за чтение.

Гермиона так сосредоточилась на эссе, что вновь стала замечать окружающий мир только тогда, когда поставила финальную точку. Отложив перо в сторону, она вздохнула и взглянула на часы. Время было уже позднее — она проработала над эссе несколько часов подряд. Оглянувшись, она увидела Сириуса, спящего в кресле с раскрытой книгой на коленях.

Тихо приблизившись, Гермиона присела на корточки рядом с ним и осторожно вытянула книгу из его рук. Закрыв ее, она отложила книгу на журнальный столик. И, воспользовавшись тем, что Сириус спит, принялась безнаказанно разглядывать его.

Он действительно был красивым мужчиной. Волосы закрывали его лоб, а по длине достигали плеч. Осторожно потянувшись, она аккуратно убрала упавшую на лоб прядь. Гермиона затаила дыхание, наблюдая, как он тихо вздохнул во сне, видимо, почувствовав ее прикосновение. У нее не хватило смелости притронуться к его щеке, хотя ей и было любопытно, была ли щетина такой же мягкой на ощупь, как и его волосы. А вообще, ей удивительно повезло с мужем, ведь Министерство могло выбрать в кандидаты гораздо худшего мужчину.

Вздохнув, она встала и направилась на кухню. Ей пришлось обыскать весь чулан, пока на глаза не попалось печенье к чаю. На цыпочках она вернулась к Сириусу и решила разбудить его, чтобы выпить по чашке чая, который уже заварила для них обоих. Но он выглядел настолько умиротворенным, что у Гермионы рука не поднялась разбудить его, поэтому она поставила тарелку с печеньем и чашку на столик рядом с лежащей книгой. Возникло необъяснимое желание поцеловать его в лоб. Закусив губу, Гермиона наклонилась к нему, и когда ее губы уже были готовы коснуться его кожи, Сириус дернулся и прорычал:

— Лунатик, — раздраженно буркнул он, но не проснулся.

Удивленная Гермиона прижала руки к груди и, покачав головой, оставила его в покое. Она подумала, что, возможно, сейчас ему снятся счастливые школьные годы. Ей безумно хотелось взглянуть на него в то время, увидеть его таким, как описывала Сириуса Блэка Молли Уизли. Сердцеед, способный покорить сердце любой девушки. Гермиона усмехнулась; если бы он только захотел, даже сейчас у него не было бы отбоя от внимания особ женского пола.

Сириус застонал и потер затекшую шею. Который час? Как долго он проспал в этом неудобном кресле? Наколдованный им стол был пуст, Гермионы поблизости тоже нигде не было видно. Он сел, вздрогнув от боли, прострелившей спину. Похоже, он уже слишком стар, чтобы спать где-либо помимо удобной и мягкой кровати.

Сириус зажег лампу на столе и заметил чашку чая, которую Гермиона приготовила для него. Улыбаясь, он выпил остывший чай и откусил кусок печенья. Она и правда была замечательной девушкой, а он был тем еще удачливым ублюдком. Сириус хмыкнул, вставая, чтобы отправиться на поиски своей жены.

На кухне было пусто, как в гостиной и во всех остальных комнатах, мимо которых он проходил. Чувствуя нарастающее беспокойство, Сириус добрался наконец до ее спальни. Гермиона крепко спала, лежа поверх одеяла. Тихонько приблизившись к ней, Сириус осторожно поднял на руки невесомое тело.

Гермиона неразборчиво пробормотала что-то, что он не смог разобрать, и только крепче прижалась к нему. Понимание того, что она спит и совершенно не контролирует свои действия, нисколько не облегчало его намерения, но он справился. Аккуратно положив ее на расстеленную кровать, Сириус мягко поцеловал ее в лоб и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

В одиночестве он вернулся в свою спальню и, раздевшись, скользнул под одеяло.

На следующее утро Гермиона проснулась поздно. Сегодня были похороны тети. Она нервничала перед встречей с родителями и кузенами. Очень хотелось, чтобы рядом были Гарри с Роном, ведь ей было страшно проходить это испытание в одиночку.

Аромат бекона привел ее на кухню. Сириус стоял в одних пижамных брюках у плиты, что-то сосредоточенно помешивая лопаткой на сковороде. Гермионе пришлось приложить немало усилий, чтобы не покраснеть от столь прекрасного зрелища, а, главное, чтобы он не заметил ее румянца.

— На меня тоже хватит? — спросила она, хотя все было и так очевидно.

— Конечно. Присаживайся, завтрак будет готов через пару минут, — тихо сказал Сириус, пока она молча рассматривала, как перекатываются мускулы на его спине. — Сегодня утром особенно не хотелось покидать постель.

— И мне, — она тщательно взбила пару яиц в миске, которую он поставил перед ней. Однако аппетит пропал так же внезапно, как и появился. — Церемония прощания будет сегодня вечером, — прошептала она.

— Вот как, — отозвался он, осторожно выкладывая приготовленный завтрак по тарелкам. — Во сколько мы отправляемся?

— Мы? — она взглянула на него. — Ты пойдешь со мной?

— Естественно. Но если ты не хочешь… — он не смог завершить фразу, настолько внезапно Гермиона бросилась ему навстречу. Она крепко обняла его, понимая, что выставляет себя идиоткой, но впервые в жизни это ее нисколько не волновало.

— Спасибо! Огромное тебе спасибо!

Гермиона вздохнула, глядя в зеркало: глаза покраснели и опухли, а волосы были стянуты в строгий пучок. Она все еще не была готова к тому, что ждало ее впереди, но взгляд на часы ясно дал понять — пора выходить.

Все еще сомневаясь, она направилась в спальню Сириуса. Дверь оказалась открыта, поэтому Гермиона осторожно заглянула внутрь, стараясь оставаться незамеченной. Сириус сидел на краю кровати и, наклонившись, завязывал шнурки на ботинках. Небрежно откинув в сторону волосы, он увидел ее, замершую на пороге.

— Буду готов через минуту, — проговорил он, вставая и застегивая пиджак. — Ну как, нормально? Я одолжил костюм у Теда.

— Теда?

— Тонкса, отца Доры. Он магглорожденный. И сказал, что магглы одеваются именно так в подобных случаях.

— Да, он абсолютно прав. Ты сойдешь за своего, — Сириус одернул рукав пиджака, чувствуя себя неуютно в маггловской одежде. — Я правда очень благодарна тебе за это, Сириус.

— Просто рад, что могу помочь, — он протянул ей руку, но Гермиона уже отвернулась, даже не заметив его порыва. Неловко опустив руку, Сириус последовал за ней к выходу из комнаты.

Они вышли из дома и направились прямо к густым зарослям кустов. Скрывшись от магглов, Гермиона взяла Сириуса за руку и аппарировала в переулок за домом своих родителей. Отпустив его ладонь, она сделала глубокий вдох.

Вместе они подошли к задней двери. Мама уже ждала ее на пороге и, стоило им подойти ближе, сразу же крепко обняла.

— Ох, Минни, я так скучала по тебе, — слезы катились по щекам матери, выдавая отчаяние, царящее у нее в душе. В последний раз она так называла Гермиону еще во втором классе маггловской школы.

— Я тоже скучала по тебе, мама, — пробормотала Гермиона ей в плечо.

— Сириус, — поприветствовал отец, приглашая всех в дом.

— Чак.

— Мы не ожидали, что вы тоже будете.

Сириус хмыкнул, а мать внезапно отпустила Гермиону.

— Да, такой сюрприз, — холодно заметила миссис Грейнджер.

— Мама, прошу, — взмолилась Гермиона, вытирая слезы.

— Я просто говорю, что было бы неплохо все же предупредить о приезде, — она одернула жакет и, глядя в зеркало, подправила макияж. — Не стоит ожидать, что мы сможем полностью удовлетворить все ваши прихоти.

— Мона, он ее муж, — тихо проговорил Чак, беря жену за руку. — Думаю, тебе стоит принять лекарство, которое прописал врач.

— Вовсе нет, — проворчала она, и Чак увел ее на кухню.

— Мне правда жаль. Может, и не стоило приходить, — Сириус скрестил руки на груди и оперся спиной о стену.

— Нет, я рада, что ты сейчас рядом, — Гермиона прислушалась к спору родителей. — Она просто расстроена и не понимает, что творит. Поэтому так агрессивно себя ведет. Если бы не ты, она бы обязательно нашла к чему еще придраться.

— Как мы доберемся до места?

— Папа нас отвезет. Тут всего десять минут езды.

— Ну, надеюсь, это будет не слишком неудобно.

— Если ты не хочешь идти…

— Я просто пошутил, Гермиона.

— Знаю, — но улыбка так и не тронула ее губы.

— Ладно, Жучок, пора идти, — Чак подтолкнул жену в сторону двери.

Гермиона, замерев, смотрела вслед родителям до тех пор, пока Сириус не кашлянул. Сделав еще один глубокий вдох, она направилась за ними, ощущая надежное присутствие Сириуса за спиной.

Поездка в похоронное бюро была долгой и полной неловкости. Миссис Грейнджер на протяжении всей дороги постоянно на что-то жаловалась, пусть и гораздо тише, но им еще катастрофически не повезло со светофорами — постоянно загорался красный. Когда они наконец добрались до места проведения церемонии прощания, мама снова заплакала. И Гермиона почувствовала себя виноватой, потому что не могла в полной мере разделить материнское горе.

Мистер Грейнджер ободряюще положил ладонь на плечо Гермионы, и она услышала вздох Сириуса слева от себя. Гермиона подумала, что, может, ей и следовало отказаться, когда Сириус предложил ее сопровождать, ведь то, что она вынудила его пройти через все это, было чистым эгоизмом. Заставила его надеть маггловскую одежду и вести себя как маггл, отправиться на похороны женщины, которую он никогда не видел, в компании свекрови, которая даже не постаралась скрыть недовольство от его присутствия. Но совсем скоро отец будет слишком занят, успокаивая рыдающую жену, и рядом с ней никого не окажется, кроме Сириуса.

Они вошли в мрачное здание, где тут же столкнулись с остальными членами семьи, имена которых Гермиона едва ли помнила. Она так давно не бывала на больших семейных вечерах, что большинство людей, присутствовавших в зале, в последний раз она видела еще до поступления в Хогвартс. К ним никто не подходил знакомиться, но, кажется, все и так были в курсе отношений между ними. Учитывая косые взгляды, Гермиона могла только догадываться, что же мама рассказала им.

Однако, когда они приблизились к открытому гробу, все эти мелкие и глупые мысли тут же вылетели из ее головы. Ведь один взгляд на ее милую и добрую тетю, лежащую неподвижно, выбил почву из-под ног. Десятки лиц, столь похожих в своем посмертии, замелькали в голове, и Гермиона зажмурилась, чувствуя, как слезы заструились по лицу.

* * *

Сириус следовал за Гермионой, пожимая руки и обмениваясь скорбящими улыбками с незнакомцами. Гермиона держалась молодцом, но стоило ей увидеть тело тети, как выдержка изменила ей. Чак обнял жену, поддержав, когда у той подкосились ноги. И Сириус посчитал, что именно сейчас его поддержка будет больше всего необходима Гермионе. Мягко обняв ее, он почувствовал, как ее руки немедленно скользнули вверх, чтобы ухватиться за его талию под неудобным маггловским пиджаком.

— Держись, милая, — прошептал он, крепко ее обнимая, а затем повернул к себе, чтобы она могла спрятать заплаканное лицо у него на груди. Кивнув Чаку, он медленно повел Гермиону к ближайшему стулу, чтобы помочь ей присесть. Ее родители остались у гроба, в окружении скорбящих родственников.

Сириус был удивлен тем, насколько молодо выглядела умершая. Ему было интересно узнать, от чего она умерла, но спрашивать не было ни малейшего желания. Да и он сомневался, что Гермиона сможет внятно ответить. Вместо этого он просто обнимал ее, изредка целуя в макушку.

Она все еще продолжала цепляться за него, тихо плача, но слезы постепенно становились все тише и тише. Так же медленно сходила на нет и дрожь. Спустя какое-то время Гермиона тяжело вздохнула и отстранилась от него. Медленно сев, взяла платок, который он только что незаметно наколдовал, и принялась вытирать заплаканные глаза. Они долго сидели в полной тишине, время от времени обмениваясь фразами с подходящими родственниками, и все это время он не убирал руки со спинки ее стула, позволяя находить утешение в своих объятиях.

— Вы готовы идти? — Чак неожиданно появился рядом с ними.

— Да, — хрипло-хрипло отозвалась Гермиона. — А где мама?

— Уже ждет в машине, — Чак крепко обнял дочь и повел их с зятем в сторону парковки. — Садись, дорогая. Я хочу поговорить с Сириусом.

Гермиона заколебалась, неуверенно взглянув на Сириуса.

— Иди. Мы скоро к вам присоединимся, — заверил ее тот. И когда она уселась в машину, осторожно закрыл за ней дверь и повернулся к ее отцу. — Да?

— Я просто хотел поблагодарить тебя. Ты даже не представляешь, насколько сильно я ценю то, что ты сейчас здесь рядом с моей маленькой девочкой, — он протянул руку, и Сириус коротко ее пожал. Обменявшись с ним взглядом, Чак откашлялся и добавил: — Ну что ж, давай не будем заставлять наших дам ждать.

— Абсолютно верно, — кивнул Сириус и, обогнув машину, присоединился к Гермионе на заднем сидении. Та, закусив губу, с тревогой смотрела на них. — Все в порядке, — прошептал он, наклонившись к ней.

Откинувшись на спинку автомобильного сидения, Сириус пытался проанализировать то, что сейчас чувствовал. Без сомнений вызывал угрызения совести тот факт, что ему было приятно, когда она искала у него поддержки и утешения. Вряд ли стоило радоваться ее горю, но поделать с собой Сириус ничего не мог.

Обратная дорога к дому родителей прошла не так плохо. Мама Гермионы тихонько рыдала в носовой платок, и все хранили молчание. Сириус с облегчением вздохнул, когда смог выпрямить ноги после тесного салона автомобиля и попасть в гостиную дома.

— Итак, Сириус, — сказал Чак, присаживаясь в кресло, — ты тоже останешься на ночь?

— Прошу прощения?

— Ой! — вскинулась Гермиона. — Я совсем забыла сказать, сегодня я буду ночевать у родителей.

— Конечно, — тихо отозвался он, хотя чувство разочарования в его груди подняло голову.

— Ты же придешь завтра утром, хорошо? На похороны?

— Да, конечно. Во сколько ты хочешь, чтобы я был здесь?

Она взглянула на родителей, сидящих на диване, но ни один из них не обратил на их разговор внимания.

— В девять? Или это слишком рано?

— Считай, что договорились, — Сириус глубоко вдохнул, чтобы набраться храбрости, и наклонился, чтобы поцеловать жену в щеку. — Спокойной ночи.

На следующее утро Гермиона проснулась, чувствуя себя разбитой. Было немного странно снова находиться в своей старой спальне, да и в родной кровати она уже так давно не спала. Последний раз, когда ей довелось ночевать в родительском доме, пришелся на начало прошлого лета, перед тем, как она отправила своих родителей в Австралию. Странное чувство утраченного детства нахлынуло на нее.

Застонав, Гермиона села в постели и взглянула на часы — половина десятого. Было такое ощущение, словно она что-то позабыла… или куда-то опоздала. Похороны ведь будут только в половине двенадцатого, о чем же еще она могла… Сириус! Вскочив с кровати, Гермиона, несмотря на головокружение, в панике спустилась на первый этаж к задней двери. Но его там не было. Она не знала, чего хотела — может быть, что Сириус будет дожидаться ее на пороге? Или что он ушел, когда ему так никто и не открыл?

Постепенно сквозь панику, охватившую ее, она смогла разобрать звуки, доносившиеся из кабинета отца. Его старый проигрыватель воспроизводил медленную джазовую мелодию, весьма гармонично сочетавшуюся с двумя мягкими мужскими голосами. В одном из них она сразу же узнала голос отца, а для того, чтобы узнать второй, пришлось приложить больше усилий, но это определенно был Сириус — его мягкий смешок невозможно было ни с чем перепутать.

Обрадовавшись, что он не ушел, Гермиона на цыпочках приблизилась к полуоткрытой двери и заглянула, чувствуя некое ребячество в своем поступке. Сириус и отец с удобством расположились в креслах у окна, куря сигары. Она закатила глаза от того, как Сириус ритмично постукивал ногой в такт мелодии, а отец, наполовину прикрыв веки, покачивал головой.

Песня подошла к концу, отец открыл глаза и затушил сигару. Сириус последовал его примеру, взмахом палочки убрав пластинку и проигрыватель.

— Что ж, Сириус, — проговорил Чак, вставая, — думаю, пора уже их будить. И знаешь, ты не так уж и плох в роли зятя, пусть мы с тобой и практически ровесники. Все же стоит отметить тот факт, что я смогу смириться с этим и привыкну к тебе со временем.

— Спасибо, отец, — ответил Сириус с дерзкой усмешкой и громко рассмеялся, когда Чак стукнул его кулаком по плечу.

Гермиона подавила смешок и поспешила обратно на кухню, прежде чем ее успели поймать с поличным.

— А вот и она, — объявил Сириус, заходя на кухню.

— Доброе утро, — поприветствовала их Гермиона, делая вид, что роется в кухонном шкафчике в поисках завтрака.

— Доброе утро, Жучок, — Чак поцеловал ее в макушку и пошел будить жену.

— Итак, как бы ты предпочла, чтобы я тебя называл — Жучок или Минни? Или, быть может, Миа?

— Даже не думай, — она достала хлопья и взяла молоко. Сириус поставил миску с ложкой на стол еще до того, как Гермиона обернулась. — Спасибо, — он подмигнул ей, и она отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец. — После похорон состоится обед в доме моей кузины. Хочешь пойти с нами?

— Конечно, — он сидел рядом, пока она завтракала. — Ты останешься и на сегодняшнюю ночь?

— Да. Мне жаль, что я забыла…

— Нет-нет, не нужно об этом беспокоиться. У тебя достаточно хлопот и без меня, не стоит переживать еще и обо мне.

Гермиона улыбнулась Сириусу и произнесла слова еще до того, как мозг успел их обдумать:

— Ты правда чудесный, — ее лицо вспыхнуло, и она могла на что угодно поспорить, что цвет ее щек сравнялся своей краснотой со спелыми томатами.

Сириус широко улыбнулся ее неожиданному комплименту.

— Ты и сама удивительная.

Она фыркнула от его нелепого комментария, но до того, как Сириус успел еще что-то добавить, на кухню зашли ее родители. Мама в растянутом домашнем халате выглядела ужасно больной и постаревшей.

Гермиона еще успела заметить, как выпрямился и застыл Сириус, приняв настороженный вид. Ей было приятно осознавать, что ни в ее обществе, ни в обществе ее отца Сириус не испытывал особого дискомфорта, а вот в ситуации, которая сложилась между ним и мамой, была огромная доля вины миссис Грейнджер.

Мона медленно позавтракала, ни с кем не разговаривая, а потом вернулась в спальню, продолжив готовиться к стремительно приближающимся похоронам. Вскоре за ней ушла и Гермиона.

* * *

Церемония похорон прошла так же быстро, как и прощание накануне. Сириус прижимал жену к груди, утешая ее на протяжении всей службы. По дороге к машине он крепко обнимал Гермиону, переживая, что дрожь так и не оставляет ее хрупкое тело.

К счастью, время, проведенное у могилы, было достаточно коротким: родственники сказали слова прощания, на гроб возложили цветы, и все тихо разошлись. В машине по дороге к дому кузины Гермиона сделала глубокий вдох. Сириус как завороженный наблюдал за тем, как стремительно она берет под контроль свои эмоции. К тому времени, как они доехали, она казалась уже практически спокойной.

Гермиона благодарно приняла протянутую Сириусом руку, когда они последовали за Чаком и Моной на обед. Это был обычай, совершенно чуждый Сириусу, ведь в волшебном мире было принято поднимать тост за умершего, и никогда никто не садился за трапезу. Он постарался подавить чувство неприятия и попытался стать самым замечательным мужем, которого, на самом деле, и заслуживала Гермиона.

Внутри дома все переходили от одной группки к другой, тихо разговаривая и дожидаясь, когда же еда будет готова. В конце концов, любопытная кузина их разлучила, утащив Гермиону за собой. Сириус бродил по комнате, пока не оказался в одном углу вместе с Чаком и другими мужчинами, смакующими бренди.

Он яснее ясного понимал, что означали взгляды, которые сопровождали его передвижение по дому. Совершенно очевидно, что и он, и Гермиона были сейчас главными героями сплетен. Сириус мог только догадываться, какие мысли бродили в головах присутствующих: его возраст, молодость Гермионы, то, что она все еще учится в школе, но уже оказалась замужем. Чем мрачнее становилось его настроение, тем больше внимания он уделял разговорам вокруг.

— Она беременна? — спросила приземистая женщина.

— Нет, если верить Моне, — ответила другая. — Но могу поспорить, что они просто скрывают это.

— Позор какой. Она ведь всегда была такой разумной девушкой.

— Уверена, это все его вина.

— Мне тоже так показалось. Мона, кажется, тоже считает виноватым именно его.

— Что ж, и не удивительно. Гермиона ведь даже не собирается поступать в университет.

Сириус перестал прислушиваться, наблюдая за тем, как Гермиона стремительно пересекает комнату. Она выглядела очень обиженной и сердитой, когда подошла к матери.

— …такая потеря, учитывая ее способности, — прошептала приземистая женщина, бросая на Сириуса взгляд, на который тот даже не собирался реагировать.

На другом конце комнаты обстановка постепенно накалялась. Он видел, как Гермиона сбавила шаг, приближаясь к матери, которая болтала о чем-то с женщинами, сбившимися в кучку вокруг нее. Лицо Гермионы раскраснелось от едва сдерживаемого гнева, тело было напряжено, и даже пальцы оказались сжаты в кулаки.

Сириус двинулся вперед, внимательно следя за выражением лица своей жены. Приблизившись, он уже смог разбирать отдельные фразы Моны.

— …моя дочь вышла замуж за этого… человека, который, вот помяните мое слово, явно ей угрожал! Давил на нее морально, потому что моя Минни слишком юна, чтобы выходить замуж за такого, как он. И если бы не вся эта глупая любовь-морковь, эта школа, она бы не попала в такую дурацкую ситуацию!

— Почему ты говоришь подобный бред? — глаза Гермионы застилали слезы.

— Гермиона! — взвизгнула Мона, повернувшись к своей побледневшей дочери. На ее лице быстро сменился ряд эмоций от испуга до застывшей бесстрастной маски, как в первый день, когда Сириус ее встретил. — Что ж, они имеют право знать. Ты же не думаешь, что никто не будет интересоваться этим происшествием?

— Ты знаешь, почему все так вышло.

— Эта школа! — гримаса скользнула по лицу Моны, на мгновение открывая неприглядные черты. — Я никогда не должна была тебя туда отпускать. Я сомневалась, но ты же знаешь своего отца. Он готов дать тебе все, что ты только захочешь.

— Зачем ты так?

— Потому что это правда! Это разрушает твою жизнь. Сначала ты тратишь год на то, чтобы гоняться за каким-то мальчишкой. Потом тебе пришлось вернуться еще на год, чтобы завершить обучение. А теперь ты вообще сбежала и вышла замуж!

— Я не «гонялась за каким-то мальчишкой», я же говорила тебе. Я же все тебе объяснила! — слезы бесконтрольно потекли по ее щекам.

— Гермиона, — мягко позвал Сириус, прежде чем она открыла рот, чтобы продолжить. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на них. — Помни, где ты.

Гермиона обвела заплаканными глазами комнату, повсюду натыкаясь на заинтересованные и любопытные лица.

— И я не «сбежала и вышла замуж». Я все еще здесь, и я все еще недостаточно хороша для тебя, — бросила она упрек в лицо матери.

Ее мать пару раз растерянно моргнула, но не сказала ни слова. Чак попытался обнять жену, шепча, чтобы та взяла себя в руки и остановилась.

— Я просто хочу для тебя самого лучшего. Тебе следует учиться в университете, в полной мере раскрывая свой потенциал. С ним ты не сможешь этого сделать.

Гермиона повернула измученное лицо к Сириусу и, прежде чем он сам понял случившееся, оказалась в его объятиях, горько рыдая:

— Забери меня домой, — умоляла она между всхлипами.

Не отвечая, он погладил ее по волосам и развернулся, чтобы проложить им дорогу сквозь собравшихся родственников.

— Не смей уходить! Если ты…

— Мона, — спокойно произнес Сириус, обернувшись, — хватит на сегодня. Не стоит говорить то, о чем ты потом пожалеешь. Я отвезу ее домой. И если она захочет поговорить, то навестит тебя завтра перед тем, как вернется в школу.

Миссис Грейнджер насмешливо фыркнула, но муж не позволил ей заговорить.

— Звучит разумно, — кивнул Чак.

Сириус вывел Гермиону на улицу и повел прочь от дома вдоль дороги, пока они не нашли уединенное место. Он крепко обнял ее и перенес на площадь Гриммо. Осторожно придерживая Гермиону за талию, Сириус провел ее в гостиную и сел рядом с ней на диван.

Он обнимал ее так долго, а Гермиона так неподвижно сидела рядом, что Сириус уж было решил, что она заснула.

— Раньше я проводила с ней каждое лето, — тихо заговорила она, не отодвигаясь от теплого бока Сириуса. — Я с нетерпением ждала этого целый год. Мы ходили в походы, катались на велосипедах, плавали. Нам всегда было весело. А мои кузены… они мне были практически как родные, — она замолкла на пару минут. — У нее всегда было время для меня.

— Поэтому ты и выросла такой хорошей, — Сириус снова погладил ее по волосам.

— Я правда буду ужасно скучать по тем дням.

— …Понимаю, сейчас это не совсем то, что тебе нужно, но знай: я всегда буду здесь. Каждый раз, когда тебе нужно будет с кем-то поговорить, поплакать или покричать. Лучше правда ничего не быть. (так и не поняла, как можно перефразировать это предложение) Хотя, если мы пригласим Рона, то тогда можно будет и побить.

Гермиона мягко улыбнулась и отстранилась, чтобы взглянуть на него.

— Спасибо.

Она пару раз моргнула, а затем взгляд ее опустился на губы Сириуса.

Сириус замешкался, не понимая, как же должен поступить в этой ситуации. Но, слава Мерлину, она полностью завладела инициативой. Он задержал дыхание, когда Гермиона уперлась ладонями в его грудь и медленно и осторожно наклонилась, чтобы прижаться губами к его рту.

На какое-то время они оба замерли, прежде чем Сириус решился испытать удачу. Он слегка шевельнул губами ей навстречу, и она, повторив его движение, последовала за ним. На мгновение отстранившись, Сириус взглянул на Гермиону, прежде чем поцеловать ее уже по-настоящему.

Он сам не заметил, как задержал дыхание, пока не осознал, что ему не хватает кислорода. Торопливо вдохнув, Сириус сосредоточился на ощущениях ее маленьких ладоней, скользящих по его груди, на том, как Гермиона наклонила голову, углубляя их поцелуй, и когда их языки соприкоснулись, он ощутил ее стон.

Губы их двигались синхронно, языки танцевали, а Гермиона переместила ладони с его груди вверх, чтобы погладить тыльную сторону его шеи, и это было настолько странное, почти позабытое чувство, которое он испытывал в последний раз годы и годы тому назад. Сириус не смог удержаться, чтобы не ощутить тяжесть ее волос на своих руках, поэтому зарылся пальцами в ее кудри в то время, как второй рукой осторожно погладил ее по щеке, вызывая у Гермионы еще один стон.

Легкое головокружение охватило его, когда ее пальцы принялись расстегивать пуговицы на рубашке. И когда последняя пуговица выскользнула из петли, она остановилась, медленно проведя ладонями по его груди, отчего у него вырвался прерывистый выдох.

Ее руки прошлись по его торсу, лаская загорелую кожу. Осторожно погладили по плечам, стаскивая с него рубашку. Лишь раз он ослабил свои объятия, помогая Гермионе отбросить в сторону только мешающую им материю, и все это происходило под непрекращающийся ни на секунду поцелуй.

Сириус мечтал об этом дне практически с того момента, как она попросила жениться на ней. Именно так он мечтал, когда думал об их ночах.

Теперь же она тесно прижималась к нему, обнимая обеими руками, гладя его кожу и целуя — медленно, глубоко, возбуждающе. С осторожностью, ожидая, что в любой момент она может отстраниться, Сириус потянул молнию ее платья. Ткань легко поддалась его рукам, обнажая совершенную спину. Немного смущенно Гермиона позволила платью упасть на талию. Бюстгальтер Сириус уже расстегивал более уверенно, скользя пальцами по плечам Гермионы, стягивая бретельки, а затем и вовсе отбросил его за спину.

Не теряя ни секунды, Сириус тут же вернул ладони на ее тело: провел по гладкой спине, обвел изгибы ее бедер и снова обратил свое внимание на ее грудь. Он нерешительно сжал мягкие полушария, нежно скользя по ним пальцами. Сознательно провел большим пальцем по ее соску, усмехнувшись, когда она застонала и выгнулась ему навстречу.

Впервые оторвавшись от ее губ, он проложил дорожку из поцелуев вдоль ее шеи, скользя языком. Его возбудило то, как она запрокинула голову, чтобы открыть ему лучший доступ к нежной коже, и то, каким прерывистым стало ее дыхание. И когда губы Сириуса накрыли ее грудь, Гермиона ахнула и зарылась руками в его волосы.

Он нежно посасывал, а затем дразняще прищелкнул языком по чувствительной вершинке, прекрасно понимая, что она сейчас чувствует.

— Нет, — выдохнула она, когда он отпустил ее грудь.

Сириус притянул ее лицо ближе, даря еще один пронзительный поцелуй. Зная, что она уже готова, Сириус провел ладонями по ее бедрам, и тело Гермионы дернулось ему навстречу. Потянув ее на себя, он одним движением избавился от мешающего белья и ее платья, скользя ладонями снизу вверх по ее ногам.

Как ни странно, руки у Сириуса слегка дрожали, когда он медленно поглаживал ее икры и ступни. И прежде чем он успел что-то предпринять, она уже расстегнула молнию на его брюках. С трудом сдерживаясь, он приподнялся, помогая ей стянуть с него брюки.

Как только они избавились от одежды, Гермиона застыла. Сириус не стал дожидаться, пока она отойдет от охватившего их жара вожделения, а потому превратил страстный поцелуй в нежный, успокаивающе поглаживая ее спину ладонями. Гермиона осторожно провела рукой по его бедру и животу, вырывая у него стон наслаждения. Она снова прижалась к нему, не в силах подавить свой стон, когда их обнаженные тела соприкоснулись.

Сириус обнял ее за талию и немного приподнял, усаживая к себе на колени.

Гермиона неуверенно взглянула на него, и было что-то невероятно эротичное в том, как она невинно прикусила губу. Ему пришлось напомнить себе, что несмотря на то, что секс присутствовал в их жизни регулярно, для нее это будет первый раз, когда он займется с ней любовью. И когда-нибудь, ему хотелось верить в это, они даже смогут полюбить друг друга. Сириус искренне надеялся на это, учитывая, что развод в их браке не предусматривался.

Он дразняще улыбнулся ей, и Гермиона не смогла сдержать ответной улыбки. Ради эксперимента Сириус шевельнул бедрами

— Ох, — выдохнула Гермиона, и дрожь сотрясла ее тело.

Гордый собой, Сириус вновь и вновь повторял это движение, пока ее тело не превратилось в его руках в кисель. Двинувшись еще раз, он почувствовал, как она раздвинула бедра, испуганно вскрикнув. Он вновь шевельнулся, позволяя ее телу привыкнуть к новым ощущениям. Тяжело дыша, она резко упала ему на грудь, крепко обнимая.

Сириус усмехнулся, гладя ее по спине.

— Не засыпай, милая, мы еще не закончили.

— Хм, — простонала Гермиона ему в плечо; казалось, что дрема вот-вот одержит над ней верх.

Сириус решил, что сейчас самое время предпринять что-нибудь новенькое, и просунул руку между их крепко прижатыми друг к другу телами. Она втянула воздух и напряглась.

— Еще раз? — выдохнула она.

— Гораздо лучше, — прикусил он мочку ее уха.

— Лучше, чем было? — с сомнением уточнила она. Но ему нравилась сама мысль, что она так высоко оценила его прелюдию.

— Совершенно верно, — подтвердил он, глядя ей в глаза. — Готова?

— Да, — простонала она, прикрыв глаза.

Положив руки на бедра Гермионы, Сириус подтолкнул ее в нужном направлении. Ему пришлось на мгновение стиснуть зубы от нахлынувших ощущений.

— Ох, — выдохнула она, — господи.

Ее глаза были крепко зажмурены, а ногти впились в его плечи, что заставляло Сириуса лишь сильнее держать в узде свои желания.

— Черт побери, как же хорошо, — выпалил он и тут же забеспокоился насчет ее реакции на свои слова, но с удивлением увидел ее ответный кивок. Она немного поерзала, не понимая, что должна делать в этой новой для нее позе. Воспользовавшись моментом, Сириус прижал Гермиону к своей груди, помогая ей двигаться увереннее.

Она качнулась ему навстречу, тихо простонав. В поиске способа добиться разрядки, откинулась назад и застонала от нахлынувших ощущений. Опираясь на его руки для устойчивости, продолжала двигаться, все еще не в силах найти то, что искала.

От сводящей с ума близости Сириусу приходилось контролировать каждое свое движение.

— Откинься назад, — приказал он, крепко обнимая ее, чтобы она ощущала себя в безопасности. И когда Гермиона последовала его совету, вид ее груди, призывно маячившей перед глазами, заставил Сириуса податься вперед и накрыть нежное полушарие ладонью.

Она все еще двигалась в поисках наслаждения, пока он не напрягся под ней. Сосредоточившись, Сириус перехватил инициативу. Гермиона громко вскрикнула.

— М-мне нужно... — практически всхлипнула она. Он точно знал, что она чувствует, и так же отчаянно нуждался в этом. Он продолжал двигаться, пока Гермиона не захлебнулась криком. Тело ее прижалось к нему, а сама она содрогалась от неконтролируемого оргазма, выгибая спину.

— М-м-м! — застонал Сириус от столь мощной разрядки.

Не желая, чтобы все заканчивалось, он потянул ее вверх, снова крепко обнимая. Гермиона безвольно упала ему на грудь с удовлетворенным вздохом. Но Сириус лишь сильнее прижал ее к себе, не желая отпускать.

— Так я был прав? — спросил он через пару минут, переведя дыхание.

— Прав в чем? — пробормотала Гермиона ему в шею.

— Что будет еще лучше? — Сириус почувствовал, как она задрожала от смеха.

— Ага. Было великолепно, — прошептала она.

Сириус боялся того момента, когда разум снова вернется к ней, поэтому, чтобы не упустить мгновение, насмешливо выдал:

— Ну конечно, разве могло быть иначе.

Он протянул руку, чтобы найти палочку, и призвал с соседнего кресла плед, укрывая их. С улыбкой поцеловав ее в висок, Сириус закрыл усталые глаза.

Гермиона ощутила, как расслабилось тело Сириуса, стоило тому уснуть. Немного откинувшись назад, она заглянула ему в лицо — Сириус выглядел довольным, точно так же, как и она сама. Как бы было хорошо, если бы каждый их раз был таким.

Протянув руку, она легонько коснулась его гладкой щеки и осторожно поцеловала в приоткрытые губы. Невольно улыбнулась, когда Сириус что-то неразборчиво пробормотал и лишь сильнее обнял ее. Радуясь, что горькие мысли хоть ненадолго оставили ее, Гермиона удобнее устроилась в его объятиях и легко уснула.

Она проснулась от ощущения тепла и уюта, словно лежала на самой удобной в ее жизни кровати. Прижавшись к теплому матрасу, она скользнула ладонью по его гладкой поверхности. Но когда матрас неожиданно вздрогнул под ней, она моргнула от удивления, понимая, что то, что она приняла за кровать, на самом деле было Сириусом. Она по-прежнему находилась в его объятиях.

Проверяя догадку, она снова провела пальцами по его боку. И он вздрогнул от щекотки, когда ее пальцы затронули ребра. Улыбаясь этому новому открытию, Гермиона отклонилась назад, чтобы увидеть его лицо — он по-прежнему крепко спал. В голове мелькнула мысль прижаться губами к его приоткрытому рту, но, судя по твердости его плоти, зажатой между ними, она могла догадаться, к чему приведет подобный порыв. И пусть вчерашний вечер подарил ей ощущение невероятного наслаждения, она не знала, как провести целый день вместе, не испытывая стеснения. Станет ли еще более неловко, чем сейчас?

Хотя нет, лучшим выходом для нее будет осторожно слезть с дивана, да и с мужа тоже. Ноги у нее затекли и слегка болели от непривычной позы, но это не помешало ей быстро одеться. Не удосужившись застегнуть молнию на платье, Гермиона направилась наверх, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь более удобное.

Намыливая тело гелем для душа, она вспомнила тот день в Норе, когда пыталась представить, каково это будет, когда руки Сириуса примутся распределять воздушную пену по ее телу. Тогда это показалось ей абсолютно нелепым и глупым, теперь же идея была донельзя волнующей и эротичной. Но вряд ли она когда-нибудь наберется смелости и пригласит Сириуса разделить с ней душ. Кроме того, она терялась в догадках, что же он чувствовал, когда видел ее обнаженной. Раньше подобные мысли даже не приходили в ее голову, ведь в той мрачной комнате было достаточно темно, так что он вряд ли мог слишком уж хорошо разглядеть ее тело.

Закончив с душем и одевшись в привычные джинсы и футболку, Гермиона отправилась на кухню, чувствуя доносившиеся оттуда ароматы готовящейся еды. Сириус уже сидел за столом, одетый лишь в свободные пижамные штаны, и наблюдал за тем, как Кричер готовит обед.

— Привет, — улыбнулся ей Сириус, и она не смогла не улыбнуться в ответ.

— Привет.

Она присела рядом, не отрывая взгляда от своих рук.

— У нас же все хорошо, верно? — он наклонился к ней, легко скользнув по ее руке. И Гермиона не смогла не отметить тепло, исходящее от его пальцев.

— Да, — она заставила себя встретиться взглядом с красивым мужчиной. Ее собственным мужем, пришлось напомнить самой себе. — Все хорошо, просто немного неловко. Ты так не думаешь?

— Ну, разве что чуточку, — он пожал широкими плечами и откинулся на спинку стула.

— Полагаю, что для тебя это так. Ты ведь много раз делал это раньше.

— Ты тоже.

— Нет, — покачала Гермиона головой, — я сейчас говорю не о сексе, — и покраснела тем очаровательным оттенком румянца, который ему нравился больше всего, — а о том, что было между нами… — она изо всех сил пыталась подобрать правильное слово.

— Близости?

— Верно, — выпалила она слишком громко.

— Это да, секса в моей жизни было предостаточно, — отмахнулся Сириус, словно это было что-то незначительное. — Я был подростком, который любил хорошо провести время. Но большую часть ночей, несмотря на более чем насыщенную сексуальную жизнь, я проводил в одиночестве. У меня раньше никогда не бывало ни с кем такой близости, — в конце фразы он все же отвел взгляд.

— Правда?

— Клянусь.

Гермиона облегченно вздохнула и улыбнулась Кричеру, который поставил перед ней тарелку с едой.

— Мне было любопытно, сможем ли мы здесь отпраздновать Рождество? — спросила она в середине ужина.

Сириус ухмыльнулся ей, но не ответил ничего, пока не расправился со стейком.

— Если это сделает тебя счастливой, то почему бы и нет.

Его настолько радовала сама мысль, что она собралась провести с ним каникулы, что он был готов согласиться абсолютно на все.

Гермиона лучезарно улыбнулась.

— Обещаю, тебе ничего не придется делать, я со всем разберусь.

— Нет. Придумай и мне работу, я хочу помочь.

— Хорошо, я что-нибудь найду и для тебя.

Вечером того же дня Гермиона сидела в одиночестве в гостиной, с трудом пробираясь сквозь дебри учебника по трансфигурации. И это было вовсе не из-за того, что текст главы оказался слишком сложен — вовсе нет, просто мысли ее продолжали возвращаться к тем чудесным мгновениям, которые она провела на этом самом диване.

Внезапно кто-то махнул рукой прямо перед ее глазами, и Гермиона удивленно моргнула, уставившись на Сириуса.

— Ты не против, если я присоединюсь? — он со вздохом плюхнулся на диван, закинув ноги на журнальный столик, и Гермиона не смогла сдержать улыбку, прежде чем вновь попыталась сосредоточиться на тексте учебника. — Собираешься завтра встретиться с родителями?

— Я… еще пока не решила, — она перевела взгляд на него, но Сириус с удобством расположился рядом с книгой, ничем не выдавая своего отношения ко всему случившемуся на похоронах. — Как думаешь, стоит?

Он тяжело вздохнул, глядя на нее.

— Если ты чувствуешь, что сможешь остаться спокойной во время разговора, и думаешь, что у твоей мамы тоже получится не поддаться эмоциям, тогда да. Если нет… то, возможно, стоит отложить этот разговор до лучших времен, пока у тебя не найдется достаточно веских аргументов, чтобы заставить ее изменить свое мнение.

— Думаешь, я не смогу держать себя в руках? — обидевшись, спросила Гермиона.

— Я этого не говорил, — тут же парировал он.

— Ладно, — она еще пару мгновений смотрела на него, а потом снова вернулась к учебнику.

Как бы Гермиона ни старалась, но сосредоточиться на тексте так и не удалось. Слишком уж сильно отвлекало тепло сидящего рядом Сириуса. Она украдкой окинула взглядом его тело: он все еще был без рубашки, и Гермиона не смогла сдержать восхищенного вздоха, когда взгляд прошелся по его груди и идеальному прессу, а затем дальше вниз, миновав пах (Гермиона опасалась, что ее поймают с поличным за беззастенчивым разглядыванием собственного мужа) и сосредоточившись на мускулистых бедрах. Вспыхнув от смущения, она стремительно отвернулась, вспомнив, как Сириус использовал преимущество своего прекрасного тела.

* * *

Сириус замер, случайно заметив ее взгляд. Улыбка тронула его губы, когда Гермиона попыталась скрыть смущение. И для него все еще оставалось загадкой, как ей удавалось с такой легкостью смущаться из-за настолько невинных вещей.

За день он вымотался и мечтал оказаться в кровати, но вместо этого продолжал сидеть рядом с ней. Чего ему на самом деле хотелось, так это пригласить ее разделить с ним кровать, и вовсе не обязательно ради секса, хотя он бы и не отказался, но больше всего ему хотелось просто обнимать ее, пока не провалишься в сон. Однако сомнения подтачивали его уверенность и не давали покоя. Сириус не хотел, чтобы ему отказали, а в том, что именно так все и закончится, он практически не сомневался.

Так что вместо того, чтобы просто спросить, Сириус продолжал сидеть рядом, пока не почувствовал, как начали слипаться глаза. Зевнув, он с усилием растер лицо ладонями. Вот и все, этот день подошел к концу.

— Что ж, уже поздно, — намекнул Сириус. Он надеялся, что хоть что-то в выражении лица Гермионы подскажет, что она не против присоединиться к нему, но ничего не заметил. Она просто кивнула и перевернула страницу. — Я иду спать, — предпринял он еще одну попытку и, разочарованно вздохнув, добавил: — Спокойной ночи, милая.

Наклонившись, Сириус поцеловал Гермиону в щеку.

— Спокойной ночи, — прошептала она.