Наследницы (джен)

Ланга всегда ненавидела Корину, и поводов хватало. Корина обманула её мать — это было первое, что Ланга о ней узнала. Корина обманула Весу, представившись ей Лангой, заставила её написать письмо Железному Дровосеку, а потом сбежала из Леса Призраков, бросив Весу там (Корина, правда, утверждала, что предлагала Весе взять её с собой; Ланга бы никогда в это не поверила, но мама сама подтвердила, сказав, что нарочно осталась «прикрыть» бегство «дочери», дав Корине возможность улететь с Варагом и не попасться в руки слуг Пакира. После этого Ланга Корину ещё больше возненавидела: мама пожертвовала собой, а Корина этого даже не оценила!). Дровосеку же Корина сказала, что Веса умерла — а ведь, если бы сказала иначе, если бы раскрыла правду, у него ещё была бы возможность к ней вернуться…

Ну, конечно, он всё равно потом её нашёл, но это могло бы случиться на тридцать лет раньше.

Вот этот обман матери был главной причиной, по которой Ланга Корину ненавидела. Дальше поводы просто наслаивались один на другой. Пакир вечно приводил Корину Ланге в пример — «посмотри, какая она беспринципная, идёт к своей цели любым путём, а ты никак от своего упрямства не избавишься, всё у тебя какие-то принципы в голове, привязанности, моральные терзания…». Даже когда Корина демонстрировала лояльность Элли и её друзьям, закрыв пропасти вокруг Жёлтого дворца, Пакир только снисходительно ждал, понимая, что Корина всё равно не удержится в рядах Света, ведь её истинная сущность — это махровый эгоизм и вечный поиск личной выгоды. И Ланге об этом же говорил. Потом Корина попала в Подземное царство, и возомнила, что станет Принцессой Тьмы вместо Ланги. Задирала над Лангой нос — это мягко сказано, они тогда непрерывно цапались. У Ланги ещё не было той магической мощи, что сейчас (Пакир делился с ней силой относительно дозированно), а Корина в то время могла пользоваться заклинаниями из книг Торна, хотя и не имела их при себе (просто времени пока что прошло мало, и магия ещё «не выветрилась» — о чём сама Корина, между прочим, не знала, как не знала и Ланга, и, наверное, даже сам Пакир, это поняла только Элли несколько лет спустя). В общем, Ланга Корине постоянно проигрывала. И выиграла только с помощью Элли, превратив Корину в мышь и отправив в Верхний мир. Да и то, это Элли её уговорила Корину не убивать. Ланга бы с удовольствием бросила бы поверженную противницу в море и оставила бы тонуть.

Как странно. Почему эти две сестрички, Элли и Энни, так переживают о том, чтобы кого-нибудь не убить? Даже самую распоследнюю гадину.

Потом Корина опять переметнулась на сторону Света — и опять Пакир, хотя и был недоволен, но насмешливо замечал, что Корина всё равно там не удержится. Потому что она эгоистка. Даже временное пребывание в облике мыши её ничему не научило. Может, слишком короткое было? Добавить бы надо? А что, может, и правда превратить Корину в мышь, посадить в клетку, и пускай сидит, безмолвная и беспомощная? Хм, и где такую клетку поставить? У себя в покоях? Ещё не хватало на эту гадость любоваться каждый день. Энни отдать? Ха, надо будет предложить… Хотя Энни тоже вряд ли доставит удовольствие смотреть на унижение соперницы. Энни не такая.

Потом Ланга ненавидела Корину за то, что та увела Дональда и закрутила с ним бурный роман… Потом Дональд к Ланге вернулся, и его она простила, а Корину — нет, потому что Корина-то не исправилась. Она не изменила своего отношения к жизни и к окружающим, и, если не делала новых попыток увести Дональда, то лишь потому, что Ланги побаивалась. Только из страха, а вовсе не от понимания, что это нечестно и некрасиво. А самое главное, что Ланга понимала: Корина ведь Дональда вовсе не любит, он ей нужен просто для удовлетворения собственного эгоизма. Не было бы Дональда, она бы охмуряла Аларма, что не менее гадко. Не было бы Аларма, нашла бы ещё кого-нибудь. Она, в конце концов, в своё время даже Пакира пыталась очаровать чисто по-женски. Наивная дура, как будто не понимала, что Пакира этим не проймёшь. Ему от Корины нужно вовсе не женское очарование. Как и от Ланги — что бы там Корина себе ни воображала в своей больной голове. Максимум, он бы сделал вид, что интересуется Кориной как женщиной, лишь для того, чтобы прочнее взять над ней власть. Но не потому, что сам бы этого хотел, а потому, что Корина на это рассчитывала.

Вот Ланга никогда не рассчитывала. Даже боялась этого, и Пакир однажды над ней славно посмеялся, прямо объявив, что с её уродливой внешностью (так и сказал — уродливой; только познакомившись с Элли и её друзьями, Ланга узнала, что на самом деле её считают очень красивой) ей незачем рассчитывать на его мужское внимание, потому что он ценит только совершенную красоту. А от неё ему нужно другое, он из неё принцессу Тьмы делает, помощницу в своих тёмных делах, а вовсе не любовницу. На самом деле, конечно, этот его спич отчасти был просто одним из бесчисленных способов её унизить, как он любил делать со всеми, растравить её комплексы и взрастить ненависть, и что уж там — ему это удалось; хотя некоторое облегчение Ланга тоже испытала.

Ну зато видела потом, что на Корину он смотрит точно так же, как и на неё саму. А вот Корина этого не понимала. Зато считала себя красавицей, а Лангу — как и Пакир, уродиной, седой и костлявой. Тоже, знаете ли, повод для неприязни, пусть и мелкий. Привыкнув к тому, что её внешность не вызывает особого восхищения, Ланга приложила все усилия к тому, чтобы развить в себе ум, хитрость и магический дар, и сейчас уж точно могла считать, что она в этом преуспела. Тем более что, с её точки зрения, Корина особо красавицей-то и не была. Просто держала себя так, а в то же время черты лица, например, у неё совсем не правильные…

Ладно, насмешки за внешность — это всё-таки ерунда.

И вот теперь ещё один повод возненавидеть Корину — за очередной обман и за очередную пакость. Ещё семнадцать лет назад Ланге бы не было дела до того, что там Корина наверху творит. Но сейчас у Ланги там были друзья, настоящие друзья, и за то, как с ними поступила Корина, её реально убить хотелось. А что? Она же хотела убить Энни!

Ничего новенького, ведь Элли она тоже когда-то хотела убить. Просто, видимо, тогда у неё ещё шевелилась где-то давно задавленная совесть, которая говорила, что убивать страшно и плохо. Поэтому в решающий момент Корина натравила на Элли волка. А Элли спас Железный Дровосек. Что ж, спасибо, вовремя появился. И кстати, благодаря Дональду, которому тоже спасибо. А сейчас вот Корина дозрела до того, чтобы убивать собственноручно.

Не понимает, что творит.

Ланга бы побеседовала с ней как следует, но опасалась. Сейчас Корина, как ни неприятно это признавать, её сильнее магически. Вернее, так: если бы беседа состоялась на территории Ланги, в Подземном царстве, сильнее, конечно же, была бы Ланга. А вот наверху Ланга будет слабее, потому что две книги Торна дают возможность глушить мощь чужой магии. И получается безвыходная ситуация: Корину в Подземелье вряд ли заманишь, она всё-таки не настолько дура. А Ланга наверх тоже соваться не будет. И нет, не потому, что трусит.

Просто сейчас Ланга чувствовала, что на ней лежит огромная ответственность. Элли нет в Волшебной стране, Стелла намного проигрывает Корине, Анни в расчёт не берём, Даринка ещё маленькая, и выходит, что Ланга сейчас — самая сильная волшебница страны и единственная, кто может хоть что-то противопоставить Корине. Вот только вопрос — что именно.

Как вариант — надеть серебряные башмачки и нарваться-таки на ссору с Кориной, а потом ждать, когда Корине от Мироздания как следует по голове прилетит, потому что у башмачков всё-таки мощная мстительная магия. Именно мстительная, а не защитная. Но вот в этом и проблемка: пока Корине прилетит от Мироздания, Ланге самой может прилететь от Корины. Жертвовать собой не очень хочется. Нет, не из-за эгоизма. Просто Ланга сейчас должна защитить всех вот этих беспомощных малышей вроде Тома-младшего, Дарины и той же Энни, у которой эта гадина Корина даже серебряный обруч отобрала. И если Ланга подставится, то кто её заменит? На Стеллу надеяться нечего — при всём уважении, Ланга всё-таки была невысокого мнения о её магической мощи. Стелла может управлять всякими цветочками и облачками, но противостоять боевой магии она вообще не может. Дарина с её загадочным наследием может преподнести Корине неприятные сюрпризы, но на неё тоже лучше особо не рассчитывать, она ещё маленькая и уж точно не возьмёт на себя ответственность за всех.

В общем, тут надо действовать как-то очень умно. Ланга обязательно с Кориной поквитается за всё.

Ведь есть ещё один повод для ненависти Ланги к Корине — это сегодняшняя внезапная новость от Энни. Про ребёнка…

Ланга не знала, что и думать, и пребывала в чрезвычайно противоречивых чувствах. Это ребёнок Корины, а Корину она смертельно ненавидит. Это ребёнок Дональда, а Дональда она любит. Это ребёнок Корины и Дональда, напоминание об их связи, о которой Ланга вообще предпочитала бы никогда не вспоминать. Это ребёнок, а у Ланги не может быть детей, и это очень больно — знать, что у твоего же собственного мужа с другой женщиной ребёнок получился, а с тобой — никак. А если бы с тобой было всё нормально, то… ведь это мог бы быть твой ребёнок…

Ланга со злостью врезала кулаком прямо по стене. Подула на сбитые костяшки и тут же залечила их магией — и следа не осталось. На душе вот только легче не стало. Что теперь делать с этим ребёнком? Понятно, что он ни в чём не виноват. Понятно, что Энни не даст его в обиду, ей же его жалко, как и всех. К тому же она и сама не знает, кто он. Потерялся, понимаешь ли, среди тысяч детей Волшебной страны… Надо ли вообще с ним что-то делать, или оставить его в покое, пускай живёт в блаженном неведении?

— Тесса! — крикнула Ланга. — Как появится Дональд, чтобы тут же шёл ко мне.

— Да, ваше величество, — откликнулась служанка.

Дональд явился через пару часов — они с Эльгом облетали гвардейские посты. С тех пор, как Ланга узнала, что на троне Изумрудного города Корина, а Анни ей подчиняется (а у Анни, как известно, Пакир в голове), они подумали, что не лишним будет слегка усилить бдительность. Ну так, на всякий случай. Вряд ли Корина поведёт армию из Мигунов и Жевунов на Подземную страну, и вряд ли Пакир явится во плоти где-нибудь на острове Горн, или даже в самом дворце. Так что все эти участившиеся проверки гвардии и рейды над морем — скорее самоуспокоение, чем реально нужные действия. К тому же Ланга пока не представляла, какие действия сейчас реально нужные.

— Звала? — Дональд появился на пороге. Взволнованный и деловитый. — Как там Энни?

— Пришла в себя, рассказала много интересного, — Ланга поднялась из-за стола. Дональд выдохнул:

— Слава Богу!

— Ага, — иронично отозвалась Ланга, подходя к нему поближе. — Интересно, кому ты запоёшь славу, когда узнаешь, что именно она мне рассказала.

— Что? — Дональд сел в кресло и поднял встревоженные глаза. Ланга остановилась и заставила себя успокоиться. Дональд ведь сам ничего не знает. Он не виноват. Ну то есть, конечно, в чём-то он виноват, но основная вина — на этой гадине Корине.

Ланга ещё раз выдохнула.

— Корина хотела убить Энни. Приняла облик Элли, заманила Энни в замок Семи Идолов и там напала. Отобрала серебряный обруч, без него мы не можем найти третью книгу Торна. Энни утверждает, что Корина тоже её не найдёт, потому что не знает, где она. Но если найдёт, это будет очень плохо, потому что тогда Корина обретёт необыкновенную мощь.

Дональд слушал, расширив глаза.

— А об Аларме с Элли что-нибудь новенькое выяснилось?

— Ну, Корина сказала Энни, что они в Канзасе. Проверить это я не могу.

— Кошмар, — Дональд потёр лицо руками. Ланга нервно хмыкнула:

— Это ещё не всё.

— Что ещё? — Дональд снова поднял на неё глаза. Ланга вдруг поняла, что даже не знает, как ему сказать. Да и говорить ли вообще. Хотя, если она не скажет — он может и из других источников узнать. Энни ли решит, что больше незачем хранить тайну (а похоже, она уже это решила), или сама Корина возьмётся шантажировать, мало ли…

А ещё вдруг снова вернулась безграничная обида. Дональд был с Кориной, и у них есть ребёнок, который где-то живёт себе, а никто о нём не знает, кроме, возможно, самой Корины… Какая ж она гадина!!!

Ланга выпрямилась, скрестила руки на груди и уставилась куда-то в стену выше головы Дональда. Равнодушным неестественным тоном произнесла:

— Корина хотела убить Энни, потому что боялась, что Энни расскажет мне о её большой тайне.

— Какой? — с недоумением спросил Дональд словно откуда-то издалека. Ланга всё тем же тоном продолжила:

— Оказывается, у Корины есть ребёнок. Отца подсказать? — она внезапно уставилась на Дональда и с удовлетворением отметила, как тот стремительно бледнеет, ошарашенный и даже, пожалуй, испуганный.

— Э… Что? Как?

— Тебе лучше знать, как, — Ланга отвернулась и чуть было не ушла из кабинета во внутренние покои, но остановилась. Разговор всё-таки надо закончить. — У Корины ребёнок от тебя, — повторила она. — Энни знает это, потому что принимала у неё роды. Но не знает, кто этот ребёнок и где он сейчас. Корина утверждала, что отдала его куда-то, но Энни его не нашла. Может быть, он даже и умер, — добавила Ланга внезапно пришедшее в голову. И даже не знала, как сама относится к этому вполне вероятному факту. Никаких эмоций не было по этому поводу. Хотя, с одной стороны, можно было бы порадоваться, что от связи Дональда с Кориной не осталось уже никаких следов. С другой же стороны, всё-таки набралась она от Энни этой жалости ко всем подряд. А может, так безумно завидно, что у Дональда был ребёнок, пусть и от другой женщины, что хочется этого ребёнка считать чуть ли не своим, даже если смертельно ненавидишь его мать. Как же всё сложно!

Дональд, похоже, всё ещё не мог прийти в себя от такой новости. Потряс головой, взлохматил волосы, снова их пригладил руками. Вскочил:

— Можно я с Энни поговорю? — он даже не знал, куда смотреть, то ли на Лангу просяще, то ли куда-то в угол виновато. И вообще был не в себе.

— Не надо, — устало сказала Ланга. — Она отдыхает, дай ей в себя прийти. Да, она искала этого ребёнка и не нашла. Так что поздравляю, у тебя, вероятно, где-то потомство подрастает. А ты и не знал.

— Я не знал… — растерянно повторил Дональд. — И что мне теперь делать?

— Ты у меня спрашиваешь? — рассмеялась Ланга с горечью. — Я-то откуда знаю, что тебе делать?

— А что ты будешь делать? — Дональд в упор посмотрел на неё, видимо, наконец-то осознав все масштабы известия.

— Тоже без понятия, — честно ответила Ланга, глядя ему в ответ в глаза, резко и сердито. — Но Корину я всё равно убить хочу. И убью, и пусть меня потом совесть заест, но сначала я её убью. Она слишком много гадостей сделала и иного не достойна.

— А… — Дональд опустил голову и, похоже, опять не знал, что сказать. Ланга пожала плечами:

— В общем, я тебе информацию выдала, а ты уж там сам разбирайся. Мне… — она хотела сказать «мне всё равно», но это было бы неправдой. — Мне не всё равно, — наконец признала она, — но я не знаю пока, что с этим делать. Я знаю, что делать с Кориной, но что касается этого ребёнка… Проклятье, я не могу поверить, что у Корины он есть, — вырвалось у неё. — Ещё и от тебя!

— Я и сам не могу поверить… — замотал головой Дональд. Ланга его не слушала.

— Убью всё равно, — решительно и резко сказала она. — Корину, конечно. Просто не представляешь, как руки чешутся. И пусть Энни считает меня убийцей. Разочарую слегка нашу добрую девочку, но Волшебную страну от этой дряни избавлю, сил моих больше нет. Или ты хочешь за неё заступиться? — язвительно уточнила она у Дональда. — Всё-таки мать твоего ребёнка!

— Да я о нём не знал, пока ты мне не сказала сейчас! — слабо возмутился Дональд, похоже, снова входя в состояние лёгкого шока. Ланга отмахнулась:

— Да понимаю. — И сменила направление: — Пойду к зеркалу, посмотрю, что наверху творится…

— Это же сколько лет назад было… — растерянно продолжал бормотать Дональд. Ланга пожала плечами:

— Ну вот и считай… Этому ребёнку уже шестнадцать лет примерно. Кстати, это мальчик. Единственная достоверная о нём информация.

— А-а… — коротко протянул Дональд и умолк. Ланга вздохнула:

— Ладно, я пошла. Я пока не знаю, что об этом думать. Ну а ты разбирайся сам.

— Ты на меня злишься? — Дональд встал и загородил ей дорогу. Ланга покачала головой:

— Я не знаю, ясно тебе?

— Значит, злишься, — опустил голову Дональд.

— Не знаю. Корина виновата сильнее. Но и ты тоже хорош. Связался с этой дурой… Хотя, что уж теперь об этом говорить, — поморщилась Ланга. — В общем, оставь меня пока в покое, ладно? Информацию я тебе сообщила, дальше делай с ней, что хочешь. К Энни только пока не лезь, дай ей в себя прийти. Завтра узнаешь все интересные подробности.

— Хорошо, — тихо согласился Дональд. Ланга ушла. Пришла в тронный зал, но зеркало включать не стала. Просто села перед ним и долго сидела, пытаясь разложить в голове мысли и эмоции по полочкам.