Наследницы (джен)

За Кориной следили по зеркалу до самого вечера. Сначала всей толпой, потом потихоньку стали расходиться. Первыми ушли, конечно, наименее заинтересованные лица — Маира, Бэйн и Эльг, за ними Том-старший с Лили и Дональд. Потом Дарина переглянулась с Анни и, сказав «ну если что, меня позовёте… Только без меня ничего не делайте!», тоже ушла, а за ней и Анни. Том-младший умчался за девчонками. Наконец Стелла сказала, что она сама посидит у зеркала, а Ланга и Энни могут идти — Ланге и без слежки за Кориной дел хватает, а Энни только-только выздоравливать начала, ей нужно отдыхать. Ланга согласилась и ушла, а вот Энни уходить не спешила.

На экране немого зеркала Корина в облике Элли суетливо размахивала руками, что-то доказывая группе стражников. За сегодняшний день она, как нарочно, ещё ни разу не оставалась одна надолго. Что ж, придётся дождаться ночи — не будет же она и ночью всё время на публике. В крайнем случае, считала Энни, можно будет и махнуть рукой на публичность и умыкнуть Корину прямо у кого-то на глазах — и пускай потом полетят сплетни среди придворных и слуг, это уже второй вопрос. Элли ведь владеет телепортацией, а Корину сейчас многие всё ещё принимают за Элли — ну вот и скажут, что правительница просто внезапно куда-то очень срочно отправилась, и попробуйте опровергнуть.

— Главный вопрос — что делать с Кориной дальше, — задумчиво сказала Энни. — Надеюсь, Ланга всё-таки не сможет её убить. Она давно уже никого не убивает. Может быть, Дарина сумеет лишить Корину волшебной силы навсегда?

— Возможно, — согласилась Стелла. — Если что, мы Дарине поможем. Да что там, главное, отнять у Корины две книги Торна, а магию Гингемы Дарине вытянуть будет проще… Вот только вряд ли Корина удовольствуется жизнью обычного человека.

— Придётся, — хмыкнула Энни. — Других-то вариантов нет.

— И не боишься, что она будет козни строить? — улыбнулась Стелла. — Пусть и без магии…

— Не боюсь, — мотнула головой Энни. — Без магии у неё весь мир рухнет. Но я не поэтому не боюсь. Просто я её вообще не боюсь…

— Даже после того, что было? — удивилась Стелла.

— Угу. А чего её бояться? Не убила меня один раз, и второй раз не сможет. Да если и убьёт, всё равно ей же хуже от этого будет. У меня она только тело убьёт, а у себя убьёт душу. Уже убивает… Её не бояться, её пожалеть надо. Запутавшаяся глупышка, которую некому направить в нужное русло. Может быть, теперь она сможет стать нормальным человеком. Пусть и не сразу, пусть через много лет. Урфину Джюсу это удалось, почему бы Корине не пойти тем же путём… Хотя, — вздохнула Энни, — я слабо верю в то, что она способна к исправлению.

— Почему?

Энни задумалась.

— Не знаю… Она слишком глубоко увязла, наверное. Вот при всём том, что мне её жалко, я смотрю объективно — и понимаю, что она не просто злая, она свихнувшаяся. А для того, чтобы подняться от Зла к Добру, нужны всё-таки здоровые мозги. Но если человек хочет кого-то убить, с ним однозначно что-то не так… А она всю жизнь хотела убить сначала Элли, потом в итоге сорвалась на меня… При том, что могла бы жить спокойно и счастливо, не мучая себя тупой местью. Причём даже месть не по адресу. Ну мстила бы Виллине тогда уж, если ей так за Гингему обидно было. Но нет, даже когда ей объяснили, в чём там действительно было дело, она всё равно нашла другую причину для ненависти к Элли. Она просто не могла уже к ней изменить отношение. А тут ещё и я у неё перед глазами маячу и мешаю Жевунам головы дурить…

— Это свойство всех злодеев, — тихо сказала Стелла. — Даже если причины злиться нет, злость-то у них исходит изнутри. И причину они если не найдут, то придумают. Но, — она с сомнением взглянула на Энни, — это не делает их свихнувшимися.

— Свихнувшиеся на зле, — пожала плечами Энни. — Разве злость и мстительность — не нарушение человеческих норм?

Стелла слабо улыбнулась:

— Видимо, ты права. Знаешь, Энни… Иногда ты говоришь такие вещи, что я только удивляюсь, почему их говоришь мне ты, а не наоборот, я тебе. Ведь по идее я тебя старше и жизненного опыта у меня больше, а иногда ты такое выдаёшь… Но, — она чуть нахмурилась, — даже если кто-то свихнулся на злобе и мстительности, его же всё равно надо пожалеть.

— Безусловно, — кивнула Энни. — Пожалеть надо. Только оправдывать не надо.

— Ну так Корину мы же и не оправдываем. Просто думаем, насколько для неё реально стать доброй и… — Стелла замялась, и Энни дополнила:

— Нормальной. Не знаю… Мне кажется, для Корины будет очень сложно повернуться к Свету. Практически нереально. Это другим человеком нужно стать. Урфину было проще, он был движим лишь честолюбием, а Корина ещё и ненавистью и злобой. Как-то не складывается у меня в голове образ Корины, мирно копошащейся в огородике.

Стелла смотрела в зеркало. Там Корина уже закончила беседовать со стражниками и шагала по коридору, раздавая, похоже, какие-то приказания всем слугам, встречающимся на пути. Время было вечернее, самое активное во дворце.

— Но ведь даже для самого злобного существа нельзя отрицать возвращения к Свету, — тихонько проговорила Стелла. Энни кивнула:

— Так я же и не отрицаю. Просто, чем дальше от Света ушёл, тем сложнее будет возвращаться. Тут ещё вопрос осознанности, наверное. Пока человек не осознал, что он во Тьме, что толку его из этой Тьмы вытягивать. Он будет упираться и кричать, что вы все сами дураки.

— Есть такое, — хмыкнула Стелла. — Никто никогда не считает, что он творит зло. Все думают, что они творят добро. И находят массу оправданий, почему они делают так, а не иначе. Корина хотела убить Элли и считала, что это правильно, потому что так она отомстит за Гингему. Пакир хотел напасть на Волшебную страну и считал, что это правильно, потому что так он поквитается с Торном… Кстати, интересно, — Стелла с любопытством взглянула на Энни, — а как ты думаешь… Возможно ли было бы возвращение к Свету для Пакира?

Энни была явно несколько озадачена неожиданным вопросом.

— Ну… Наверное, если бы он захотел. Как и для Корины, и для любого. Вопрос в желании.

— Вопрос в мотивации ещё, — добавила Стелла. — Что может мотивировать Корину или Пакира снова стать добрыми?

— Только не страх, — сказала Энни. — Не так, чтобы они испугались какого-то наказания от Тьмы. Это не тот путь.

— Но начальной мотивацией и это вполне может быть, — уточнила Стелла.

— Начальной — да, но всё равно, страх перед наказанием — не путь к Свету. У нас в религиях Большого мира любят какими-нибудь адскими муками запугивать тех, кто не слушается. В итоге человек всю жизнь живёт в страхе. Но это не путь к Свету, я считаю.

— Конечно, — согласилась Стелла. — К Свету нужно идти, понимая в первую очередь, что там хорошо… Не то хорошо, что выгодно, а то хорошо, что… ну, просто хорошо и благо. Думаю, ты меня понимаешь.

— Понимаю, — кивнула Энни. — Просто чувство радости и счастья… Безусловного, не зависящего от каких-нибудь, ну не знаю, титулов или богатства, или чего там ещё. Площади покорённых земель, числа подданных… Я однажды думала: счастье — это когда можешь просто лежать на земле и смотреть на травинки. А вокруг солнышко и тепло. И тебе спокойно.

Стелла улыбнулась:

— Всем бы такое…

— Я всегда думала, что мотивацией пути к Свету может быть личный пример, — добавила Энни. — Ну вот я такая хорошая, я добрая, со всеми дружу, обо всех забочусь, меня все любят, и вот Корина на меня посмотрит — и ей тоже захочется стать такой же, как я. Но то ли я всё-таки не такая хорошая, какой я себя считала, то ли идея личного примера не такая действенная, как я думала.

Стелла засмеялась:

— Думаю, и ты хорошая, и идея, но просто с Кориной не сработала…

— С ней ничего не работает, — грустно-ворчливо ответила Энни. — Ни наказания, ни убеждения, ни личный пример. Просто вообще не знаю, что ещё к ней применить. Но может, если она потеряет магию и власть, то хотя бы пакостить меньше будет. Хотя бы другим от неё вреда меньше станет, а уж какая она там останется в своей душе — это её личные проблемы.

— А Голубой страной будешь править ты? — улыбнулась Стелла.

— Не-не-не! — активно замотала головой Энни. — Ещё не хватало мне… Если честно, я власти даже побаиваюсь, — призналась она. — Вдруг она меня испортит. Если только не будет другого варианта, тогда, конечно, я возьму на себя заботу о Жевунах, но надеюсь, это будет всё равно временно. Не потому, что я боюсь ответственности. Просто на примере Корины я вижу, как действительно портит власть…

— Ну, знаешь, — усмехнулась Стелла, — не все же властители такие, как Корина… Твоя сестра хотя бы. Страшила, Дровосек, Том-старший с Лили, даже Ланга. По сути, Корина как раз исключение среди многих. 

— В Волшебной стране да, — согласилась Энни. — Здесь такие душевные качества, как у Корины, довольно редко встречаются. И всё же я не могу гарантировать, что я не подвергнусь искушениям.

— Все бы так рассуждали… — вздохнула Стелла. — Если бы каждый по-настоящему боялся натворить бед, тогда и злодеев в мире было бы меньше. Ведь никто не рождается злодеем. Ими становятся…

— Даже Пакир? — уточнила Энни.

— И Пакир, — уверенно ответила Стелла. И задумчиво посмотрела в зеркало. — Знаешь… Я ещё как-то размышляла, в чём беда злодеев. Почему они так легко скатываются во зло, и почему, например, в него не скатишься ты, или Элли, или ещё кто-нибудь из ваших друзей — только не сочти за лесть и не задирай нос, — чуть улыбнулась она, — просто я в этом уверена… Так вот, беда злодеев в том, что они очень часто одиноки. И нет, это не следствие их злобы. Это причина. Конечно, потом она накручивается, и получается замкнутый круг: злодей одинок, потому что его никто не любит, и его никто не любит, потому что он одинок. Но они становятся злодеями именно потому, что никого нет с ними рядом, кто смог бы удержать их от морального падения… — Стелла вздохнула. — Иногда я думаю, если бы я была морально сильнее… А, что уж теперь, — словно опомнилась она от нежелательных откровений. — Когда человек — ну или маг, это совсем неважно — остаётся один, совсем один… Иногда, конечно, он сам в этом виноват, и тогда ему ничем не поможешь. Корину никто не выгонял из родительского дома, она ушла сама. Это был её выбор. Если бы с ней рядом был кто-то мудрый и добрый, он бы смог её удержать. Иногда я думаю — а ведь даже Гингема, пока Корина жила у неё, стала несколько человечнее. И может быть, если бы Корина не сбежала от неё, Гингема бы не озлобилась настолько, что в обиде на всё человечество наслала тот самый ураган.

Энни не сдержала смешок:

— Тогда, получается, что в гибели Гингемы виновата сама Корина, а ведь она так старается обвинить в этом всех подряд…

— Отчасти так и получается, — согласилась Стелла. — Хотя напрямую обвинить Корину, конечно, нельзя. А дальше что? Она осталась в одиночестве и всю свою жизнь решала за себя сама. Правда, у неё были друзья — волк и дракон, но…

— Так себе дружба, — вздохнула Энни. — Она же их только использовала в своих интересах.

— Да, вся проблема в том, что они не могли оказывать на неё никакого морального влияния. Впрочем, от волка этого сложно было бы ожидать. Что он, будет ей внушать какие-то высокоморальные истины? У него их в принципе нет, он волк и живёт животными инстинктами, с его точки зрения мораль «делай то, что тебе выгодно» — естественна и правильна. Ну и Вараг — дракон… Он хотя и мудрее многих животных, но и он всё равно живёт драконьими инстинктами и судит обо всём с точки зрения дракона. К тому же он был чем-то обязан Корине — она его спасла из Леса Призраков, поэтому он не мог бы её ни в чём упрекнуть. Если бы он начал ей мораль читать, она бы решила, что он ей неблагодарен. И он это понимал. И принимал Корину такой, какая она есть, даже не задумываясь. Ведь она его спасла — и он был ей благодарен… 

— Но Корина и людей тоже не слишком-то слушает, — сказала Энни. — Не то что дракона.

— Да, потому что с детства привыкла всё решать за себя сама и моральные установки себе тоже задавать привыкла сама, не считаясь с окружающими. Возможно, тут ещё ошибка воспитания от её родителей, которые ей слишком потакали, хотя, я уверена, они действовали из лучших побуждений и, главное, понятия не имели, к чему это может привести. Ну а потом… Когда она там от Гингемы сбежала, в двенадцать? Самый возраст для того, чтобы уже считать себя самостоятельной, но ещё не быть таковой на самом деле. Ну и дальше было только хуже. Авторитетов никаких, кроме собственных домыслов, которые были очень неразумны, но никто не мог их опровергнуть — тем более, я уверена, она ни с кем и не делилась своими душевными переживаниями и идеями. Это же просто удивительно даже — столько лет прожить среди Мигунов и Жевунов и так и не раскрыть себя. И их моральные установки тоже не принять. Тут действительно уже заподозришь какое-то душевное помешательство, хотя, конечно, Корину за это можно только пожалеть. Она прежде всего очень несчастный человек, который остался с детства один на один со своими глупостями. Вот только плохо то, что, став взрослой, она ничуть не поумнела. А ведь могла бы. Но не захотела. Дверь из одиночества открывается с двух сторон… Снаружи и изнутри. Если хотя бы с какой-то стороны не откроется — человек из этого одиночества не выйдет. И погибнет, потому что некому будет его спасти…

— И что же делать? — осторожно спросила Энни, дождавшись паузы в рассуждениях Стеллы.

— Делать? — Стелла задумчиво пожала плечами. — Не знаю, Энни. Думаю, ты уж точно с Кориной сделала всё, что могла. Ты показала ей другую жизнь — и не твоя вина, что она не захотела об этой жизни даже задуматься. Но может быть, если у неё действительно отнять власть и магию, она хотя бы попробует стать другим человеком? Время у неё есть — замедленное взросление ей ещё много лет даёт впереди… Никогда нельзя отказывать человеку в шансе и в надежде на лучшее.

— Я и не отказываю, — вздохнула Энни. — Но сомневаюсь.

Стелла кивнула:

— Я тебя понимаю. Возможно, ты и права, а я слишком мягкосердечна. Я вообще идеалистка, — она смущённо улыбнулась. — Так хочется верить в то, что к Свету придут рано или поздно все…

— Даже самые законченные злодеи? — хмыкнула Энни.

— Даже они, — уверенно ответила Стелла. Энни заинтересованно посмотрела на старшую подругу:

— Вы, наверное, хотели бы, чтобы Пакир под влиянием Анни исправился, — вдруг пришла ей неожиданная мысль. — Поэтому и не хотите его выгонять из её головы?

Стелла изумлённо взглянула на неё и рассмеялась:

— Энни, с чего ты это взяла? Нет, это тут совершенно ни при чём… Анни не может влиять на Пакира — она ещё ребёнок, ей ли перевоспитать многотысячелетнего мага Тьмы. Тем более, что она того и не хочет. И он тоже не хочет. Энни, как ни грустно, я действительно не могу просто взять и выгнать Пакира из чужих снов. Ну нереально это, понимаешь? Анни могла бы сама прекратить с ним общение, но она и того не хочет. Может быть, захочет сейчас. Что-то мне подсказывает, что скоро эта история закончится. И тогда я смогу… — она умолкла.

— Сможете избавить Анни от Пакира? — закончила Энни.

— Надеюсь, что она избавится от Пакира, — поправила Стелла. — С нашей помощью или без неё. Я смогу ей помочь. Если будет необходимость.

Энни кивнула. Стелле она верила. Если Стелла говорит, что история закончится — значит, так и будет. Скорее всего. Ей и самой уже казалось, что скоро должна быть какая-то развязка. В конце концов, с Кориной же они развяжутся, уже легче будет…

Дверь в зал открылась, и вошли Том-младший, Анни и Дарина. Вид у них был довольно решительный, а у Анни на лице читалась мрачное упрямство. Том по-прежнему сжимал рукоять меча, стараясь держаться так, чтобы меч не был с той же стороны, где Анни, а ещё лучше — чтобы между ним и Анни всё время стояла Дарина. При всей любви к сестре, он не доверял Пакиру в её голове. И возможно, был прав.

— А где Ланга? — поинтересовалась Дарина.

— Делами занимается, а что? — уточнила Энни. — Корина тут пока ещё бегает…

Дарина мельком бросила в зеркало весьма равнодушный взгляд.

— У нас другие планы, — сказала она. Вроде и спокойно, но в то же время понятно, что решение это твёрдое и переубедить её будет нереально. Разве что принять какие-то жёсткие меры.

— И какие же планы? — осторожно спросила Стелла.

— Мы берём третью книгу Торна и летим в сторону Канзаса снимать Коринины стены, — объявила Дарина. — И чем скорее, тем лучше.

Стелла и Энни переглянулись.

— Что ж, э-э-э… — протянула Энни. — А с Кориной что делаем?

— А с Кориной пока ничего, — сказала Анни. — Сначала родителей вернём.

— Мы же обсуждали все планы сообща, — напомнила Энни. — Конечно, я тоже хочу быстрее Элли вернуть, но что, если Корина нам помешает?

— Ну вот вы и следите, чтобы Корина нам не помешала, — пожала плечами Дарина. — Если что, сами ей мешайте. Башмачки-то у вас.

Энни посмотрела на Стеллу. У той на лице отражалось смятение и, по-видимому, какая-то сильная внутренняя борьба. Она смотрела на Дарину, переводила взгляд на Анни, и никак не могла решиться на какой-то ответ. Энни подождала немного, не дождалась реакции Стеллы и сказала:

— Ладно, давайте я Лангу позову, и всё обсудим. 

— Если ты сейчас позовёшь Лангу, мы будем обсуждать до завтрашнего утра, — нетерпеливо сказала Дарина. Похоже, сейчас из всей троицы она была «за главную». Пусть и самая младшая. — А мы хотим лететь немедленно.

— Но наверху сейчас ночь наступит, — покосилась Энни на часы в углу зала. Дарина пожала плечами:

— Поспать и на облачке можно. Нас много, будем караулить друг друга. Всё будет в порядке.

— Думаю, Анни не стоит лететь, — наконец высказалась Стелла. Анни тут же нахмурилась:

— Почему?

— Потому что меч Торна и третья книга — слишком большое искушение для Пакира, — объяснила Стелла. — Тебе не надо находиться рядом с ними.

— Но мы же будем с ней, — нетерпеливо сказала Дарина. — Мы всё проконтролируем.

— Нет, — твёрдо сказала Стелла. — Анни лучше остаться здесь.

— Но я там нужна! — Анни чуть ногой не топнула.

— И зачем? — поинтересовалась Энни.

— На случай неприятностей лучше, чтобы было две волшебницы, — высказался и Том. Хотя его тон был менее категоричный и решительный, чем у девчонок.

— Думаю, Дарина вполне справится сама, — пожала плечами Стелла. — Ведь уже не раз справлялась, да, Дарина?

Дарина, кажется, была несколько озадачена таким внезапным доверием со стороны Стеллы, поскольку только с сомнением посмотрела на Анни.

— А для Анни у меня будет другое задание, — продолжила Стелла, и на неё с ожиданием воззрились сразу все. Энни даже чуть не подпрыгнула на месте:

— Анни, оставайся. Справятся ребята без тебя. Дарина сильная и умная, раз уж Стелла в неё верит, то так и есть.

Ребята ещё раз переглянулись. Энни даже подумала, что в этих переглядываниях есть что-то подозрительное. Но никто из них телепатией сам по себе не владел, значит, договориться без слов не смогут.

— Ладно, — наконец неохотно согласилась Анни. И Стелла кивнула:

— Вот и отлично. Ребята, вы всё же поосторожнее, — обратилась она к Дарине и Тому. — Я в вас верю, но будьте внимательны.

— Один нюанс, — с сомнением сказала Энни. — Мы не знаем, где Элли с Алармом сейчас. Может, они у самой границы Волшебной страны, а может, далеко от неё. А если и у границы, то мы не знаем, в каком конкретно месте.

— Неважно, — сказал Том. — Мы позовём Элли телепатией, и она обязательно услышит. Ну и вообще, это уже будем потом решать. Ты нам, главное, книгу дать не забудь.

— Можно вместе с обручем, — добавила Дарина. Энни улыбнулась:

— Дать-то могу, но лучше по отдельности. А то вдруг вы забудете мою песенку, и что-нибудь пойдёт не так.

Том забрал книгу, Дарина — обруч.

— Лучше всего лететь сразу в юго-западный угол Голубой страны, — напутствовала Энни. — Оттуда до Канзаса по прямой короче всего, и Элли это знает. То есть, где-то около пещеры Гингемы. Знаете, где это? И от неё через горы строго перпендикулярно…

— Найдём, — сказала Дарина. — Но всё равно через Ущелье Драконов вылететь надо, а потом уже туда.

Стелла встала и обняла Дарину. 

— Пожалуйста, будь разумной и оценивай свои силы правильно, — пожелала она. Дарина состроила независимое лицо:

— Вы же знаете, я всегда разумна.

— Если столкнётесь с Кориной, прячьтесь, — сказала Энни. — Не нарывайтесь на неприятности. От вас сейчас слишком многое зависит, а с Кориной мы разберёмся и потом.

— Мы туда и обратно, — сказал Том. — Ничего страшного с нами произойти не должно. Корина нас даже не заметит.

— Если не включит магическое зеркало, — напомнила ему Дарина. — Но даже так она нас сразу не догонит. Всё, мы пошли.

— Дарина, — окликнула Стелла, когда ребята уже подошли к двери. Дарина обернулась:

— Да?

— Я в тебя верю, — почему-то у Стеллы дрогнул голос. Дарина с недоумением и привычным самодовольством кивнула:

— Спасибо.

И они наконец ушли. Стелла, Анни и Энни остались в зале. Энни уставилась на Стеллу выжидательно. Стелла же задумчиво смотрела в магическое зеркало. Корина там наконец-то осталась одна, но все словно забыли, что планировали ещё несколько часов назад.

— Вы говорили, что для меня будет какое-то задание, — осторожно напомнила Анни. Стелла словно очнулась:

— А? Да… Да-да. Девочки, я хочу, чтобы вы полетели на остров Миражей, — решительно объявила она. Анни и Энни переглянулись с удивлением:

— А зачем? — спросила Анни. Похоже, ей не пришлась по душе эта идея.

— А вот там и увидите, зачем, — загадочно ответила Стелла. Но Энни догадалась:

— Вы хотите увидеть истинные желания Пакира! — выпалила она. И Анни тут же воспротивилась:

— Я туда не хочу!

— Почему? — поинтересовалась Стелла.

— Я… просто не хочу, и всё!

— Пакир тоже не любил этот остров, — усмехнулась Стелла. — Всегда боялся своих истинных желаний… А вот мне стало интересно, какие у него они на самом деле. Именно поэтому я и прошу вас полететь туда, — мягче добавила она. Анни ещё больше возмутилась:

— Я не хочу смотреть на истинные желания Пакира!

— Почему? — снова настойчиво спросила Стелла.

— А вдруг они страшные?

— Вот и узнаем, — рассмеялась Стелла. — В любом случае, Анни, тебе ничего не грозит. Вы просто слетаете туда, посмотрите и вернётесь. К тому же, может быть, желаний Пакира вы и не увидите — только свои, а это тоже будет очень интересно.

— Вы что, думаете, что у меня с желаниями что-то не так? — Анни от возмущения готова была расплакаться. Стелла притянула её к себе и приобняла:

— Всё у тебя с желаниями так. Но неужели ты не хочешь сама в этом разобраться?

— Летим, Анни, — весело сказала Энни. — Это будет очень интересно. Давно хотела там побывать, а то Элли была, а я никогда.

— Ты не была? — удивилась Стелла. Энни помотала головой:

— Так и не удосужилась. Мне уже и Кит советовал.

— К советам Кита стоит прислушаться, — улыбнулась Стелла. — Летите, девочки. Вернётесь через несколько часов.

— А вы? — хмуро спросила Анни. — Почему вы сами не полетите?

— Ну, я-то там не раз была, — пожала плечами Стелла.

— И что видели? — ехидно спросила Анни. Энни сердито посмотрела на неё:

— Анни, это нескромный вопрос.

— Я там только помешаю, — сказала Стелла. — Так что лететь должны вы сами.

Анни громко и сердито засопела, но, кажется, больше возражений у неё не придумалось. Энни подтолкнула её к выходу:

— Давай, полетели.

— Я сама вам облачко сделаю, — сказала Стелла. — А то вдруг с Анниной магией что-нибудь случится.

Анни снова насупилась, но стерпела и это.

Пока шли к выходу (за Кориной наблюдать бросили — всё равно сейчас за ней никто не будет охотиться), Энни негромко спросила у Стеллы:

— Вы действительно думаете, что у Дарины с Томом всё получится и они ни во что не влипнут? Я думала, вы Даринку не отпустите.

Стелла задумчиво кивнула: 

— Я действительно в неё верю. Она сильная чародейка, только молодая и самоуверенная, но это не порок. Сейчас они вдвоём с Томом точно справятся. Да и вообще, они много с чем справятся… А я должна быть здесь. Просто чувствую это…

Энни кивнула и больше вопросов не задавала.

— Может, мы Тома с Даринкой ещё и догоним, — сказала Анни, когда они с Энни забирались на облачко, созданное Стеллой. — Всё равно пока в ту же сторону лететь.

— Удачи, девочки, — пожелала Стелла. — Возвращайтесь… не спеша, — улыбнулась она. — Важнее всего — всё рассмотреть. Анни, а ты не бойся. На острове Миражей никто тебе не причинит вреда. 

— Не хочу я туда лететь, — буркнула Анни, но на этом её сопротивление пока что и закончилось. Энни рассмеялась, обняла её, и облачко взлетело.

Стелла осталась одна. Она вернулась в тронный зал и, равнодушно посмотрев на изображение Корины, что-то ожесточённо внушающей изуродованному соломенному человечку, попросила зеркало переключиться на Розовую страну. Но и на неё смотреть не стала. Что толку — там уже ночь, всё тихо и спокойно, и только в нескольких окнах дворца горит свет. Придворные знают, где Стелла, и не беспокоятся за неё, и даже не тревожатся за дальнейшую судьбу своей страны, снова закрытой со всех сторон невидимыми стенами Корины — ведь Стелла уже пообещала им, что всё скоро наладится, потому что теперь она знает, как с этим бороться — и они ей поверили.

Маленький светлый мирок, безоговорочно доверяющий добрым волшебницам.

Стелла переключила зеркало на Железный замок — нынешний дом Агнет, но и там ничего особенного не увидела. Агнет уже спала, Алина и Станг тоже, и только Аргут на кухне доедал поздний ужин — видимо, весь день трудился в своей кузнице. Лицо его было хмурым — возможно, тревожился за старшую дочь, которая носится неизвестно где? Но за Даринку-то что тревожиться… С ней всё будет в порядке.

Да и со всей Волшебной страной тоже. Должно быть в порядке. А как же иначе?

Стелла знает, что делать. Но сначала надо дождаться, пока девочки вернутся с острова Миражей. Она слабо усмехнулась. Ну что, Пакир? Ты никогда не любил этот остров. Избегал его, потому что боялся взглянуть на свои страшные и ужасные желания. Даже тебе, тёмному магу, не хотелось на них смотреть. Неприятно было признавать себя действительно тёмным и злобным. Но вдруг у тебя на самом деле совсем не те желания? 

Если Кит прав, и у Энни действительно дар пробуждать в окружающих искренность, вытягивая наружу истинную сущность каждого… Заставляя раскрыть все тайны. Какие тайны у Пакира?

«А уж какие тайны у меня…» — подумала Стелла.

Рядом с Энни даже ей хочется вывалить всё, что на душе накопилось. А накопилось там много — за века, за десять тысяч лет. Воспоминания крутятся в голове, а Стелле кажется, что ещё немного — и у неё просто не останется времени на то, чтобы вспоминать.

Будто её мир снова может рухнуть.

Светлого Мира Облаков больше нет.

Да и вообще никакого Мира Облаков больше нет. Все облака растворились в тумане и стали просто скоплением водяного пара.

Ириния — нет, Стелла, она по десять раз на день себе напоминает о новом имени, но никак не может к нему привыкнуть, — смотрит с Земли на свой бывший дом и не верит. Она всё знает, но не верит. Облака выглядят так же, как и раньше. Правда, её неизменно удивляет, что иногда они и днём бывают серые, тёмные, почти чёрные. И в них сверкают молнии. Там гроза.

Здесь, на Земле, никто не считает грозу опасной. Если ты не на открытом участке земли, конечно. Тогда может ударить молнией.

В Мире Облаков там, где гремит гроза, старались даже не ходить. Но ведь это бывало так редко! И не везде — как земные землетрясения. А теперь — часто…

Ириния — то есть, Стелла — смотрит на облака с Земли и никак не может поверить.

Её облачка — летающие, магические — по-прежнему плотные и послушные её воле. Кстати, ими многие стали пользоваться. Многие — в войске Торна, конечно, не среди обычных людей. С обычными людьми она пока даже не встречалась.

Её опекают Дана — тоже бывшая фея Мира Облаков, теперь воительница, верная соратница Торна и других витязей-магов, — и Мариэлла, сестра Баккара, давно уже обжившаяся на Земле. Именно Мариэлла и встретила её тогда на лодке и отвела к друзьям. Условия тут, конечно, походные, но Иринию — Стеллу — это смущает мало. Она вообще мало что замечает вокруг себя. Она просто старается быть полезной. Облачка вот создаёт…

Как память о Мире Облаков, которого больше нет.

Одни говорят, что как раз в тот момент, когда Ириния — ну Стелла же, Стелла — оттуда убежала, войско Торна как раз вызвало на бой нового Тёмного мага. Именно поэтому Стелле и удалось бежать — иначе он бы её всё-таки догнал. Другие, среди них сам Торн, Мариэлла, Дана и другие лидеры войска, утверждают, что битва была некрупной, локальной, где-то у Врат Тьмы, и участвовал в ней только небольшой отряд.

— Так эти Врата Тьмы открыты? — не до конца понимает Стелла.

— Нет, их удалось снова закрыть, — объясняет Мариэлла. И вздыхает: — Но своё чёрное дело Тьма уже сделала.

Стелла опускает голову и старается не плакать.

— А что же случилось с жителями? — выдавливает она.

— Как тебе сказать… — вздыхает Мариэлла.

Вот за что Стелла ценит Мари — это за честность. Она никогда не говорит загадками, туманными намёками и не щадит чужие чувства — зная, что на самом деле это ложная жалость. Предпочитает сразу говорить правду, какою бы горькою она ни была. А к чему скрывать? Чтобы потом ещё больнее было?

— В общем, разные судьбы получились у бывших жителей Мира Облаков, — разводит руками Мариэлла. — Те, кто были против Баккара — стали различными чудовищами. Ну, или не всегда чудовищами. Разными животными… Моего отца ты видела, с остальными он поступил аналогично.

Стелла молча кивает. Мариэлле она сочувствует всей душой. Хотя, тут все всем сочувствуют, у каждого своё горе. Ну и каково сейчас Мари — видеть своего отца морским зверем и знать, что виноват в этом брат? А видеть брата Тёмным магом?..

— А другие, — продолжает Мариэлла вполне спокойным, деловитым тоном, — те, кто были на его стороне… Их Тьма исказила очень сильно. Сначала, видимо, внутренне, а затем и внешне проявилось. Всё закономерно. Уродцами они стали, вот кем, — заканчивает она. — Смотреть противно. Они и сами не рады, а ничего не поделаешь.

Стелла неверяще качает головой:

— Это что же, из жителей Мира Облаков в своём истинном облике остались только считанные единицы?

— Да, — подтверждает Мари. — Те, кто успел его покинуть и не переметнулся на сторону Баккара. Хотя внешность некоторых ещё раньше начала меняться. Видимо, служение Тьме даром не проходит, — пожимает она плечами. — Знаю, что на Земле теперь хватает ведьм, которые раньше были феями Мира Облаков. У одной из них, кстати, видели твои серебряные башмачки. Поймать не успели — она на них телепортировалась.

Стелла сжимает зубы. Баккар отдал её самый ценный артефакт своим приспешникам?

— Да ладно тебе, — сочувственно гладит её Мариэлла по руке. — Главное, ты жива, твоя магия при тебе… И ты осталась самой собой, хотя, если бы ты даже в кого-то превратилась — мы бы тебя всё равно приняли, — она дружески улыбается и слегка Стеллу приобнимает.

— Да уж, — Стелла невольно заводит руку за спину, пытаясь прощупать шрам сквозь одежду. — Повезло мне, что вообще жива осталась.

Мариэлла с Даной вдвоём лечили эту рану. Стелла не могла сама увидеть свою спину, но Мари говорила — зрелище то ещё. Шрам от плеча до поясницы, как будто раскалённым прутом ударили. А ещё Мари сказала, что это тоже могло быть проклятие и что Стелле невероятно повезло. Она могла бы тоже стать чудовищем. Но умудрилась увернуться…

Ну, вернее, она просто очень быстро падала. Убежать или улететь не смогла бы, а вот упасть — получилось.

Спасибо вам, император Морефей…

Кстати, Мариэлла упомянула, что магии он вообще практически лишился — всю раздал. Не только со Стеллой поделился — с её братьями тоже. Ну, и с Мари немного.

— По крайней мере, теперь могу Торну больше помочь, — смущённо говорит Мариэлла. — А то совсем слабой была. Феи Мира Облаков, хотя и владеют многими интересными умениями, всё-таки земным магам в целом уступают…

Стелла тоже улыбается. То, что её учитель и Мари неравнодушны друг к другу — знают все и давно.

А вот с братьями бы увидеться… Даже если они превратились в чудовищ, её это не смутит. Но они сейчас далеко. На другом земном континенте.

Прямо как раньше, ещё дома… Они всегда были где-то далеко.

Однажды Дана прилетает откуда-то издали. Она часто отсутствует — одни говорят, что она летает где-то над далёкими континентами, выслеживая тёмных магов и ища проход в страну Озмы и Глинды, другие сплетничают, что Дана связалась с каким-то племенем людей, которые признают её чуть ли не богиней и поклоняются. Что не мешает ей, однако, быть успешной воительницей войска Торна.

— Баккар в нашей Волшебной стране, — сообщает она. И всем сразу становится тревожно.

Собирается целый совет. Торн, Мариэлла, сама Дана и ещё масса магов и фей, Стелла даже не со всеми знакома. Её тоже приглашают.

— Будем с ним воевать? — сдержанно спрашивает Мариэлла, с болью смотря на Торна.

Стелла думает, что ей сейчас, наверное, очень тяжело. Воевать против брата — зато вместе с любимым. Но ведь Баккар ей тоже дорог. Вот и переживает… Как тяжело, когда между собой воюют два дорогих тебе человека!

— Может, достаточно просто выгнать его оттуда? — предлагает Дана. — И поставить защиту, чтоб больше не пролез.

— Невозможно, — качает головой Торн. — Я не могу выгнать из страны того, кто участвовал в её создании. Почему я раньше не понимал… Ведь догадывался же! Но он выглядел таким раскаявшимся…

— Притворялся? — предполагает Мариэлла.

— Не думаю… Нет, он был искренен. Он сам не понимал, куда его тянет, вот и не удержался в итоге. Ладно, это уже не исправить. Будем думать, что делать, — говорит Торн. И все начинают высказывать разные предположения, а Мариэлла встаёт и отходит к Стелле:

— Полетишь туда с нами? Понимаю, тебе не хочется против Баккара воевать, — сочувственно говорит она. И Стелла знает, что Мари действительно сейчас понимает её, как никто другой. Можно представить, как ей не хочется биться против брата! — Но может быть, он не будет воевать против тебя? Хотя, вряд ли, — опровергает она свои же слова. — Скорее, будет искать возможность захватить тебя, как военный трофей, — она мрачнеет. Ириния пугается:

— Я не хочу быть военным трофеем.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. Тогда придётся тебе оставаться здесь, — говорит Мариэлла. — Он наверняка будет тебя искать — прячься получше. Война закончится — тогда и… Тогда всё будет хорошо, — убеждённо произносит она.

— Война закончится… — с горькой усмешкой кривит губы Стелла. — Когда ж она закончится… И главное, я ведь говорила ему. Говорила о Тьме, о… О многом. Почему он меня не послушал?

Она в отчаянии опускает голову.

Мариэлла сочувственно кладёт руку ей на плечо:

— Трудно сопротивляться Тьме в своём сердце. Она слишком многого требует.

— Но ведь это не значит, что Баккар не виноват, — говорит Стелла с горечью. Мариэлла с грустью кивает:

— Да, к сожалению, он виноват тоже. И не только тогда, когда решил убить Алура. Сопротивляться Тьме можно всегда — как бы глубоко она ни проникла. Он даже сейчас ещё смог бы! Но он не хочет… И в этом его вина — и его беда. Но может быть, когда-нибудь…

Она не договаривает, но Стелла понимает. Мариэлла любит брата даже сейчас, она думает, что для Баккара ещё возможен путь к Свету. Собственно, в это верят многие, кто знал Баккара раньше.

Сама Стелла бы тоже в это верила… Но одно она знает точно — пусть это произойдёт без неё. Пусть вообще Баккар держится от неё подальше. Пусть он о ней вообще забудет.

Она его боится.

Она любила того, прежнего Баккара, но нового Баккара она боится. И всё.

И она совершенно точно не хочет в новую чудесную страну. Во-первых, она будет там бояться появления Баккара. Во-вторых, там всё будет напоминать о сестре. Ведь Глинда с подругами создавали такую же страну…

Нет, она будет жить среди людей, как Дана. Хотя бы до тех пор, пока не закончится вся эта война между магами… А она ведь пока что и не думает заканчиваться.

— Жаль, конечно, что ты с нами не летишь, — деловито говорит Торн Стелле по окончанию совета, — но для тебя так действительно лучше. А нам помогут Мирт и Элиодор — они уже там.

— Правда? — хоть какая-то радостная новость за последнее время!

— Да, и Лорилина тоже… Морефей передал Мирту часть своей магии — ты не знала об этом? Полагаю, что нет. Так что теперь Мирт, хотя и маленький, но очень могущественный фей, — ободряюще посмеивается Торн. — Ну, и Элиодор молодец. Впрочем, Морефея мы тоже туда переправим.

— А в ту страну, где Озма и Глинда, не удалось пробиться? — с замиранием сердца спрашивает Стелла. — Лорилина пыталась…

— До сих пор пытается, — сочувственно кивает Торн. — Но ничего! Когда-нибудь заклятие ослабеет, и феи Радуги обязательно найдут туда путь. Надо только дождаться, — он улыбается, и Стелла кивает.

Да, только дождаться.

А пока — прятаться, скрываться… Чтобы Тёмный маг Баккар её не нашёл. Держаться подальше от новой Волшебной страны. От всех войн.