Книга лилий (джен)

Пришел ноябрь. Паром перестал ходить, но искателей это не волновало. Они знали, что могут попросить друзей с острова отвезти их на материк на моторке. На первой же неделе ноября выпал снег. Плотным покрывалом окутал он тропинки, улицы, крыши домов. Снег падал крупными хлопьями и больше не таял. Примерно в это же время рухнули надежды экспедиции, связанные с шахтой: это действительно оказался заброшенный колодец. Друзья, как девять месяцев назад Джефри, потерпели здесь полную неудачу. Марк совсем расстроился, не зная, на что еще направить поиски. Джоан и Кевин как могли его утешали, хотя у самих на душе скребли кошки. Только Уильям, казалось, не был сильно обескуражен. Он быстро понял, что Мортимер прав, утверждая очевидную истину, что действующей библиотеки в земле быть не может. И занялся поиском короткого пути в замок. Открыто спросить у Монтферранов он не решался. Теперь же, когда у Билла появилось больше свободного времени, он решил проследить за Сесилией и устроил возле дома пастора нечто вроде засады, о которой знал только Кевин. Уильям укрывался между забором их участка и каменной кладбищенской стеной. Вечером в тумане мало что можно было разглядеть, но горожане всегда носили с собой факелы. Сам Билл, нарушая правило, ходил с электрическим фонариком. И однажды он увидел, как из дома пастора вышли двое. Гарольда Уильям узнал по грузной фигуре. Лицо второго человека Билл разглядеть не смог. У обоих, Гарольда и незнакомца, были горящие факелы в руках. Они шли молча и довольно быстро, освещая темные углы прежде, чем идти дальше. Фигуры скользнули на кладбище, Уильям слышал, как заскрипели ворота. Билл залез на стену, но ничего не смог разглядеть в тумане. Наконец откуда-то из дальнего угла кладбища послышался шум. Все стихло быстрее, чем Уильям смог определить его источник. Еще раз скрипнули ворота — это Гарольд возвращался домой. Уильям вжался в стену, и пастор его не заметил.

Билл вернулся в гостиницу. Туман сгустился настолько, что от фонаря не было никакой пользы, и Уильяму пришлось ориентироваться по огонькам факелов на фасадах домов. Как и раньше, внутрь он зашел с черного хода — Билл всегда оставлял дверь открытой, когда выходил вечером. Он вошел и вздрогнул — в кухне перед ним стояла Беатриса и недовольно качала головой.

— Билл, нехорошо, — сказала она. — Ты рискуешь жизнью, выходя в туман без факела. А тем, что ты оставляешь незапертой плохо освещенную дверь, подвергаешь опасности и наши жизни. Иди спать. И чтобы впредь этого не было.

Уильям растеряно кивнул и прошел мимо хозяйки гостиницы.

На следующее утро Уильям сказал, что простужен, и остался в номере. Остальные пошли с Эверардом поохотиться, а вернее, посмотреть, как он это делает. Билл дождался, пока все уйдут, а сам направился прямиком на кладбище. За ночь выпал снег, и следов не сохранилось. Билл направился в ту сторону, откуда вчера вынырнул Гарольд. Он внимательно осмотрел стену, но ничего подозрительного не заметил. Тогда он решил исследовать то, что находилось рядом со стеной. И вдруг его осенило: плита с совой была в этой стороне. А что, если она закрывает собой какой-нибудь подземный ход? Билл пытался и так, и этак сдвинуть каменный массив с места, но у него ничего не вышло. Он вытер пот со лба и сел на плиту. И только теперь заметил, что у стены стояла Эмма и пристально смотрела на него.

— Привет, — поздоровался Билл.

— Привет, — ответила она. — Зачем тебе понадобился ход?

— Так он все-таки здесь? — оживился Уильям.

— Да, — кивнула Эмма. — Я знала, что ты придешь сюда. Но ты в жизни не догадаешься, как открыть дверь.

— Ты можешь мне показать?

— За этим я здесь, — пожала плечами Эмма.

— Но почему раньше ты мне ничего не говорила о ходе? Это важно!

— Этот путь никак не связан с тем, что вы ищете. Но я не верю в совпадения. Когда ты не знал о ходе, он не был тебе нужен. Теперь ты узнал о нем, значит, он может понадобиться в будущем. Засунь руку под плиту с той стороны, где находится голова совы. Вот так, нащупал рычаг?

— Да…

— Не нажимай его, не то плита отойдет.

— Но…

— Ты узнал все, что тебе нужно. А сейчас мы пойдем гулять.

Билл послушно встал и подошел к девушке.

— Как ты узнала, что я нашел ход? Это ты вышла вчера от Бейтсов? — догадался он, но Эмма покачала головой.

— Нет, это была не я. Вчера я не покидала замка, спроси Мортимера, если не веришь. Пойдем отсюда. И, Уильям, нельзя выходить на улицу без факела после захода солнца!

— А это ты откуда… Я неплохо ориентируюсь городе, так что не заблужусь.

— Горожане знают эти улицы как свои пять пальцев, но всегда ходят с факелами, когда опускается туман, — возразила Эмма. — Как ты думаешь, почему?

— Тени? — сказал Билл, вспомнив местные легенды.

— Да, они. Они приходят с туманом, и они опасны.

— Не все в них верят, — заметил Билл. — Скажи лучше, почему на той плите изображена сова?

— Дверь находится там уже очень давно, — ответила Эмма. — Но ты зря рискуешь! Только живой огонь способен отпугнуть тень. Я не хочу, чтобы с тобой произошло то же самое, что и с Джефри!

Билл схватил Эмму за руку:

— Так что же с ним произошло?

— На него напали тени. И это потрясло его разум.

— Что ты говоришь, Эмма, — в словах Билла чувствовались досада и жалость, — ты же должна понимать, что тени — это лишь выдумка!

Эмма схватилась за голову:

— Ты не веришь! Ты не будешь брать с собой факел только из собственного упрямства! Я сделала все, что могла, но ты остаешься глух к моим словам. Я ухожу! — Эмма развернулась и бросилась бежать по припорошенной дорожке, Уильям поспешил за ней и легко ее нагнал. Но они больше не разговаривали. Эмма бормотала какие-то слова, потом стала петь, останавливаясь по дороге, когда ей надо было взять высокие ноты или пропеть особенно сложный пассаж. Так дошли они до конюшни Гарольда, где женщина оседлала своего серого конька и умчалась в лес.

Уильям же побрел в гостиницу. В тот день он не рассказал друзьям о новом пути в замок. А происшествие с Эммой настолько выбило его из колеи, что он так и не вспомнил, что именно пастор первоначально и навел их на ложный след.

Марк же решил предпринять еще одну вылазку в лагерь неприятеля — на чердак к Фортунатусу. Он проник в дом Маккромахи также, как и в прошлый раз: круглое чердачное окно было приоткрыто. Марк сразу заглянул в нижний ящик стола. Папки там не было. С досады юноша хлопнул рукой по столешнице и задел небольшую изящную клепсидру, которая опрокинулась и раскололась с печальным звоном, заливая стол и бумаги зеленой жидкостью, которой была наполнена. Именно в этот момент хозяин дома появился на пороге. Фортунатус, не обращая внимания на незваного гостя, бросился спасать свои записи. Марк попытался помочь, но тот оттеснил Марка от стола со словами:

— Просто уйди.

— Я бы хотел остаться и поговорить, — решился Марк. — И извини за стол…

Фортунатус с негодованием посмотрел на него, потом его взгляд смягчился.

— Хорошо. Первый вопрос задам я. Что ты здесь забыл?

— Фотографии, которые сделал Джефри. Они у тебя.

— У меня их нет, — ответил хозяин дома.

— Но ведь ты их взял!

— Да, взял их я. Но подарил. Послал сестре на день рождения в качестве поздравительных открыток.

— Я тебе не верю.

— Хорошо, — не смутился Фортунатус. — Вот другая версия. Я их сжег. Случайно. Сжигал в камине ненужный хлам, а у меня его, как видишь, много. И среди бумаг затесались твои фотографии.

Говоря все это, Фортунатус раскладывал бумаги в аккуратные стопки. Испачканных листов было немного, отчего хозяин дома явно повеселел.

— И снова не верю, — продолжил Марк. — Но тебе ведь все равно?

— Абсолютно.

— Я не получу фотографий?

— Я же сказал, что у меня их нет.

— Где же они?

— Не у меня, — повторил Фортунатус, уже с ноткой нетерпения в голосе.

— Что это вообще такое, — кивнул молодой человек на исписанные размашистым почерком листы.

— Мои исследования. Видишь ли, я физик. Когда-то давно работал в лаборатории при университете. Даже преподавал, мог получить кафедру... Так ты только насчет фотографий?

— Нет. Когда я побывал здесь в первый раз, то увидел папку, а в ней документы об ордене Совы.

— Ну, я же не такой дурак, чтобы хранить важные вещи в тайнике, который был обнаружен. И не смотри на стол хищным взглядом, здесь нет ничего, что может тебя заинтересовать.

— И где же папка?

— Я отдал ее в библиотеку ордена. Вместе с фотографиями.

Марк не знал, верить ему или нет. Он задумался и наконец спросил:

— Значит, ты знаешь, где библиотека?

— Знаю, — ответил Фортунатус, не отрываясь от бумаг. — Только ни разу там не был.

— Почему?

— Нельзя. Это запрещено правилами ордена. В библиотеку может заходить только библиотекарь.

— А как же читать книги? Или и этого нельзя?

— Есть каталог. Выбираешь, что тебе нужно, а библиотекарь приносит. Знаешь ли, книгохранилище весьма тесное, пыльное и неудобное, похоже на большой шкаф.

— Снова ложь.

— А, может, и нет. И у меня действительно есть сестра, которой я отправил фотографии, — Фортунатус уложил испорченные листы просыхать на край стола и придавил их пресс-папье.

— Зачем ты вообще взял снимки?

— Понравились. Еще вопросы, юноша?

— Да. Это ведь не ты ранил меня тогда в лесу?

— Что!? — Фортунатус сделал глубокий вдох через нос, чтобы снова не потерять душевное равновесие. — Так, идем-ка вниз, мне все равно нужен веник, — кивнул он на осколки клепсидры.

Дом Маккромахи был небольшой и не особенно уютный. Теперь Марк мог спокойно рассмотреть его. Лестница с чердака вела в гостиную, служившую одновременно столовой — по центру стоял крепкий деревянный стол с парой табуреток. Перед закопченным разведенным камином лежали дрова. На стенах висели полки с книгами по физике, картина, изображающая море и парусник. Приоткрытая дверь вела в неосвещенную прихожую. В этот момент в дверь постучали. Фортунатус вышел — и вскоре вернулся в сопровождении Ники.

— Марк, и ты здесь! Здравствуй! — воскликнула девушка. Марк почувствовал, как ревность шевельнулась у него в душе.

— Ники, что ты здесь делаешь? — поинтересовался он.

— У меня дело к Фортунатусу, — Вероника достала из кармана пуховика блокнот в коричневой обложке.

— Я прочитала эти записи, — сказала она, обращаясь к хозяину дома. — И хотела посоветоваться, что с ними делать.

— Не хочешь оставить его себе? — сказал Маккромахи, глаза его блеснули.

— Нет нужды.

— Я бы его сжег.

Ники подошла к камину, но замялась, бросив растерянный взгляд на Марка.

— Бросаю?

— Да, — ответил Фортунатус.

И блокнот исчез в камине. Огонь радостно обхватил добычу, бумага съежилась и вспыхнула, рыжие языки лизали кожаную обложку. Марк смотрел, ничего не понимая. Но в душе был рад, что Ники сожгла блокнот, полученный от Фортунатуса. Маккромахи пригласил обоих к обеду, но Вероника отказалась, сославшись на дела в замке, а Марка никто особо и не удерживал.

Закрыв за внезапными гостями дверь, Фортунатус неспешно подошел к камину и пошевелил кочергой угли. Недогоревшие листы, на одном из которых было выведено «Владелец — Д. Уайт», больше не смогли сопротивляться жару. Они почернели и рассыпались в пепел.