Драконья кровь (джен)

29 Начала морозов 4Е 201

Голоса пели в его голове, а яркое сияние Слова вновь врезалось в веки и саму душу. OV — доверие.

Вендир отошел от Стены Слов, наблюдая, как исчезает видимый только ему одному свет, испускаемый драконьими глифами, и едва не споткнулся о тело главного драугра.

Главный зал Кургана Погребальный Огонь был погружен во тьму. Магический светоч был единственным источником света в древней гробнице. Предшествующие залы были полны ловушек и живых мертвецов, но их удалось миновать относительно легко, нужно было лишь идти тихо, не использовать освещение и не пытаться разграбить их могилы. Главные ценности в любом случае хранились в главном зале.

— Интересно, кем он был? — задала вопрос Лидия, с любопытством разглядывая поверженного противника. — Целую гробницу строить ради простого солдата никто не стал бы. Может это герой как-то старой легенды?

— Это была женщина, — Вендир коснулся глубоких зарубок на камне и зачитал вслух драконьи письмена: — Здесь упал щит девы Валькрис, которая мужественно воевала, но ошиблась, доверившись силе заимствованных мечей.

— Вот как. Наемные отряды не раз отворачиваются от своих нанимателей. Или это были плохие союзники? — протянула она, а затем спросила: — Мой тан, где вы выучили старый язык?

— В том-то и дело. Я его никогда не учил.

Лидия непонимающе на него посмотрела, точно не могла решить, шутит он или говорит правду.

— Наверное, Седобородые могут рассказать, что к чему, — она потерла шею, как делала всегда, когда не могла найти слов. — А Кричать вы умеете?

— Однажды получилось.

Вендир вспомнил глубокую просеку в степи, которую оставило только одно Слово.

— Правда?! — сразу воодушевилась она. — А вы покажете? Я только в старых сказаниях об этом слышала.

— Лучше на улице. Не хочу, чтобы потолок обрушился нам на головы.

Хускарл кивнула, а затем внезапно опустилась на колени, подняла тело мертвой воительницы и положила её обратно в черный гроб, накрыв сверху крышкой.

— Пусть лежит. Вы же сами сказали, что через некоторое время драугры опять поднимаются из могил.

Вендир только пожал плечами. Куда больше его занимали старинные украшения, которые лежали на дне сундука у подножия Стены, и зачарованный клинок двемерской работы, которым сражалась драугр. Он взялся сортировать немногочисленные, но крайне ценные сокровища. Если найти ценителей древностей и продать все эти вещи, то можно получить немалую сумму.

«Фаренгар выкупит все амулеты, кольца и браслеты, не посмотрев на цену, как только узнает, что все они усыпаны драконьими письменами. Пусть, часть из них стерлась, а ещё часть едва можно различить, но они все ещё остаются осколками истории Драконьей войны. С мечом будет сложнее. Он мог быть трофеем, который норды получили в одной из многочисленных стычек с двемерами, возможно, даже во время битвы у Красной горы. В любом случае, нужно будет навести справки. В Тамриэле достаточно ученых, увлеченных культурой этого исчезнувшего народа».

Лидия достала из образовавшейся кучи серебряное ожерелье тонкой, айлейдской работы. Оно разительно выделялось на фоне других искусностью и ювелирным мастерством. Череда речных жемчужин окружила круглую пластину с гравировкой в виде эмалевых цветов, в сердцевины которых впаяли светящиеся белые камни, отбрасывающие синевато-зеленый свет.

— Мой тан, а тут что написано? — она показала на обратную сторону круглой пластины.

— Это айлейдис, — Вендир видел немало подобных надписей в руинах, разбросанных по всему Сиродилу, и даже занимался их расшифровкой. Нередко знание языка диких эльфов спасало ему жизнь, когда он замечал, что перед очередной газовой ловушкой висит соответствующее предупреждение. — Сейчас, дай вспомнить…

Он сосредоточился. Уже много лет ему не приходилось переводить с этого языка.

— Oiorielle… Вечная красота. Так, здесь какой-то предлог. Вам… вас… Ваша вечная красота… Aran — это король, но тут есть ещё суффикс, указывающий на женщину. Имеется в виду королева или принцесса.

— «Ваша красота вечна, принцесса». Может, так?

— Возможно, — согласился Вендир. — Должно быть, некогда это ожерелье принадлежало какой-то благородной даме королевской крови из северных айлейдов. — он вновь начал небольшую разъяснительную лекцию: — Возможно, ты не знала, но у каждого города диких эльфов был свой король. Что-то вроде ярла, если взять аналогию. Норды иногда сходили с Джерольских гор и, возможно, в самом начале Первой эры разграбили один из городов и освободили рабов-людей. С поддержкой драконов это у них это вполне могло получиться…

Он нахмурился, прибавил к висящему над головой светочу ещё пару и вчитался во вторую строчку:

— Хотя, подожди, тут есть ещё что-то. Latta — это означает свет. Aniam… Anyammis. Жизнь. Merid-Nunda.

Вендир застыл и удивленно посмотрел на амулет, точно до конца не верил в то, что прочел.

— Ну, что там?

— «Ваша красота вечна, Принцесса жизни и света, Меридия». Поздравляю, Лидия, — сказал Вендир, не скрывая иронии. — У нас в руках амулет, который некогда носила высшая жрица храма Меридии.

— Это плохо?

— Нет, просто толку от него сейчас никакого. Это просто красивая безделушка. Такие вещи нередко обладают большой волшебной силой, но должны постоянно освящаться в храмах. За тысячелетия в этом, — он взвесил ожерелье на ладони, — не осталось и капли магии. Если бы это было не так, мне, как некроманту, обожгло бы ладони. Меридия очень сильно не любит представителей моей профессии.

Он вновь вспомнил, как случайно наткнулся на святилище этой Принцессы Даэдра и её послушников. Возможно, всё бы и обошлось, но компанию ему тогда составлял мертвец, выполняющий роль носильщика…

Вендир помотал головой, отбрасывая не самые приятные воспоминания, и продолжил:

— Эту вещицу можно было бы продать коллекционеру, но для этого пришлось бы ехать в Сиродил… — он вновь вспомнил свой спешный отъезд из столицы Империи. — Но мне туда сейчас путь заказан. Нордам подобные вещи не интересны. Его могут купить разве что только ювелиры, но деньги, которые они дадут едва ли будут соразмерны его реальной ценности. К тому же какой-то древний идиот нацарапал рядом с оригинальной надписью: «Я всегда буду любить тебя, Валькрис. Твой Бьёрн». Должно быть, поклонник или даже муж этой женщины, — он показал на саркофаг, — решил преподнести ей подарок. Так что, даже ценители могут посчитать его испорченным.

— Значит, вы не будете его продавать, мой тан? — Лидия вычленила главную мысль.

— Нет.

Хускарл нервно закусила губу, собралась с духом и сказала:

— А можно я его тогда поношу? Под броней, совсем немного…

А вот это было неожиданно. Хотя, она же женщина, пусть и воительница. Многие из них обожают подобные побрякушки. А Лидия хорошо показала себя в бою и в простой жизни следовала клятве верности, поэтому это будет даже меньшим, что он мог бы отдать ей за верную службу.

— Забирай. Можешь считать это наградой за помощь. Распоряжайся им, как хочешь, — он передал ей амулет. Лидия быстро надела ожерелье, полюбовалась на эмалевый рисунок, провела пальцами по светящимся сердцевинам цветов — из похожих айлейды делали камни варла — и спрятала под сталь кирасы. Вендир почувствовал смутное беспокойство, точно это решение могло привести к большим проблемам, и напомнил ей: — Только следи, чтобы никто его не сорвал.

— О, не беспокойтесь, мой тан, — на её лице появилась жестокая улыбка. — Таким я руки повырываю на раз-два.

Отчего-то Вендир не сомневался, что в случае чего, она так и сделает.

* * *

30 Начала морозов 4Е 201

Подъем начали ранним утром, ещё до рассвета, когда бледное зарево едва окрасило небо в бледный болезненно-желтый цвет. Лидия нагрузила на осла провизию для Седобородых, теплые плащи, шапки, перчатки и зелья сопротивления холоду, которые Вендир наварил целый котел.

Тропа была широкой и довольно прямой. Ноги утопали в снегу только по щиколотку — большую часть снесли вниз быстрые северные ветра. На сугробах виднелись следы горных коз и баранов.

Первая каменная стела находилась прямо у подножья горы. Дырявую, выгоревшую тряпку, некогда бывшую знаменем, трепал ветер. На каменной плите были начертаны слова.

«Прежде рождения людей Мундус был во власти драконов.

Их слово было Голосом, и они говорили, лишь, когда нельзя было молчать.

Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю».

Вендир хмыкнул. MIRMULNIR был очень разговорчив. Интересно, это он один такой болтливый, или сами норды решили таким образом добавить своему учению больше основательности?

«Мы говорим, сколько пожелаем и когда пожелаем».

Вновь тот же голос, что и в Хелгене. Возможно, Седобородые смогут рассказать, что это такое. И как его заглушить.

«Можно просто спросить».

«И мне так просто ответят?» — спросил Вендир своего невидимого собеседника.

Ответом ему стала волна странного ощущения, чужие, совсем не его чувства. Нечто среднее между злым смехом и одобрением. И тишина.

До следующего постамента пришлось идти немало. Они уже возвысились над кронами деревьев, когда вдалеке показалась вторая стела.

«Люди родились и разошлись по Мундусу.

Драконы правили всеми бескрылыми существами.

Слабы были люди тех времён, у них не было Голоса».

Ну, конечно, норды зациклили на себя всю историю. Значит ли, что мерийские расы, старейшие жители Тамриэля, появились, по их мнению, из воздуха? Или они тоже находились под властью драконов?

Вендир тихо смеялся, пока в его (не-его) памяти всплывали картины бескрайних земель, в которых драконы (такие-как-он) властвовали над всем севером континента. Не правили — издавать законы, казнить, миловать было слишком скучно, поэтому этим занимались их ставленники в масках — но владели всем, что только могли желать. Их желания было выше всех законов.

У третьей таблички они сделали привал. Лидия достала копченое мясо, хлеб и масло, а также небольшой мешок с сеном для осла, пока Вендир поджигал куст магическим огнем, который недолго пылал, точно настоящий костер.

«Юные души людей были сильны в Старые времена.

Они не страшились войны с драконами и их Голосами.

Но драконы криком разрывали им сердца».

Пламя превратилось перед его взглядом в бескрайние зарева пожарищ, а снежная земля под ногами, щедро окропилась свежей кровью, набухла и почернела.

Что люди могли противопоставить их (его) Крику?

«Ничего», — ответил голос, и Вендир согласился.

В тени следующей каменной скрижали на коленях сидела паломница. Она не отвлеклась от молитвы, ни когда Вендир подошел ближе, ни когда обратился к ней напрямую. Её тело окоченело, и даже дикие животные не стали есть мороженую плоть. Лидия оттащила тело женщины в сугроб.

— Весной, когда потеплеет и снега здесь сойдут, её сожрут вороны, — сказала она.

— Вилхельм говорил, что они собираются в целые тучи, — ответил Вендир и зачитал четвертый текст.

«Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей.

Вместе научили они людей использовать Голос.

И закипела Война драконов — Дракон против Языка».

«Предатель», — сказал голос, полный ярости и ненависти.

И вновь перед глазами Вендира встало далекое и чужое воспоминание. Многие смерти драконов (его братьев): NahAGLiiV, ViiNTurUTH, VULJOTNaaK — их кости ещё лежат в земле и никогда больше не взмоют в небо — и ещё большие — людей. И знакомый силуэт над их войсками. Белая чешуя и умный взгляд. Мудрый, красноречивый, слишком большой любитель размышлять. Правое крыло, брат самого ALDUIN. Это даже смешно, что дракон, носящий имя Амбициозный Жестокий Тиран стал освободителем нордов.

Голос с этим был не согласен.

Путь к пятой стеле преградил снежный тролль. Он был похож на свою южную разновидность. Те же три глаза и гориллоподобная фигура, покрытая толстым слоем жесткого меха, только белого цвета. Монстр стоял так близко к краю обрыва, что Вендир решил сэкономить время и использовал Крик. Легкие наполнились разреженным горным воздухом, и боль вновь обожгла горло.

— FUS!

Мир содрогнулся. Безжалостная сила смела тролля со склона, отправив его в долгий полет вниз. Лидия упала ничком, зажимая ладонями уши. Вендир попытался сказать ей, чтобы она поднялась, как понял, что не может произнести ни слова. Немота прошла меньше, чем через минуту, но горло и легкие продолжало жечь, точно огнем.

— Ну, зато вы все-таки показали мне настоящий Крик, — сказала хускарл и плотнее замотала лицо шерстяным платком. — Но теперь нам остается только молиться, чтобы на нас не обрушилась лавина.

Обошлось, и до пятой скрижали, рассказывающей о победе над AlDUIN, они дошли спокойно.

«Люди победили, криком изгнав Алдуина из этого мира.

Всем доказали, что их Голос не слабее.

Но жертва их была велика».

Впервые два воспоминания наложили друг на друга. Вендир видел пылающий Хелген и северные берега Скайрима, где ему никогда не приходилось бывать. Объединяло эти места лишь одно — крылатая черная тень с красными глазами, готовая уничтожить любого на своем пути.

«Он спас тебя, бескрылый дракон! Он спас нашу погибель! Вот он — Путь судьбы!»

Вендир не ответил. Он вспоминал собственный смех, когда впервые услышал о Пожирателе Мира — Сатакал или Алдуин, разница не велика — и прикидывал шансы, что этот дракон и в самом деле является сыном Ауриэля-Акатоша. Или вовсе его воплощением. А также, какова вероятность, что в ближайшие годы мир будет уничтожен.

Так, в тишине, полной тяжелых мыслей, они дошли до шестой надписи. Солнце прошло зенит и начало клониться к горизонту.

«Кричащие Языки несли Детям Неба победу.

Основали Первую империю — Мечом и Голосом.

Покуда драконы ушли из этого Мира».

Эти строчки принесли иные воспоминания, полные горечи потери и страха. Один за другим драконы (его родичи) падали жертвами Языков, а затем Клинков, но поймать последнего дракона Скайрима, не считая PaaRTHurNax о котором все забыли, никому из них не удалось.

«Я был умнее и хитрее любого другого из своего рода».

Неприкрытое бахвальство.

«И как же мне удалось тогда убить тебя? Скажи, MirMULNir, как мне удалось поглотить твою душу, если ты так умен и хитер, как говоришь?»

«Ты не Язык и не простой двуногий. Дракон, как я сам, но в бескрылом теле. Тебя ведет Судьба и Боги. Перед такими не властен никто, даже самый умный и хитрый из моего рода».

Вендир усмехнулся. Действительно, свалить все на судьбу легче всего. Куда труднее признать, что просто расслабился, решив, что раз на месте Языков остались только старики-монахи, а всех Клинков перерезал Талмор, то никто больше не сможет убить великого дракона, пережившего всех прочих из своего рода.

MirMULNir тихо зарычал в ответ где-то на краю сознания.

Седьмая стела, у которой они сделали второй привал, повествовала о знаменитой битве при Красной горе. Сколько ученые ни бились, пытаясь разгадать загадку, что именно произошло в этом сражении, но так и не пришли к единому выводу. Тем интереснее было прочитать нордскую версию.

«От Красной горы Языки ушли посрамленными.

Юрген Призыватель Ветра начал свою Семилетнюю медитацию.

Чтобы понять, как могучие Голоса могли проиграть».

По крайней мере, они признали свое поражение. Хотя, в той войне чаще фигурирует имя Вульфхарта. Про этого Юргена Вендиру слышать никогда не приходилось.

«Двуногие — это только двуногие. Не драконы, чтобы разить всех и повергать в ужас своим Голосом. Крик — не их оружие».

Лидия тем временем подошла к краю и смотрела на мир, как его видят лишь птицы и драконы. Небо было чистым и можно было разглядеть знакомые поселения и нити дорог до самого горизонта.

— Смотрите, мой тан, вон там Вайтран, — она указала на город, вздымающийся среди желтых осенних полей. — И Ривервуд! А если мы обойдем гору, то увидим Айварстед. Все такое маленькое, такое…

— Кукольное и ненастоящее.

Вендир вновь вспомнил свои сны. Сейчас ему как никогда хотелось сделать шаг в пропасть, расправить крылья и полететь, дальше и дальше, за самый горизонт...

Но он слишком хорошо помнил, что он не дракон и крыльев у него нет.

Восьмая скрижаль рассказывала об окончательном выборе Языков и основании ордена Седобородых. Каменные буквы терялись в закатных тенях. Вендир все больше сомневался, что они успеют достичь оплота Седобородых до темноты.

«Юрген Призыватель Ветра избрал молчание и вернулся.

17 спорщиков не могли его перекричать.

Юрген Спокойный выстроил дом Свой у Глотки Мира».

Такой удар по гордости заставил его радикально пересмотреть свое учение. Трудно сказать, было это решением хорошим или плохим, но без Языков норды потеряли весомую часть своей силы.

Вскоре вдалеке появилась точка, темнеющая среди красно-оранжевого снега и багряных скал, точно пятно чернил на алом пергаменте. Высокий Хротгар. Путники ускорились, едва не пропустив девятую скрижаль, тщательно укрытую под скальным выступом.

«Годами молчали Седобородые, произнесли лишь одно имя.

Тайбера Септима, ещё юношу, призвали они в Хротгар.

Благословили его и нарекли Драконорожденным».

Первый император династии Септимов. Он был первым и до недавнего времени последним, кого призвали и во всеуслышание назвали новым Драконорожденным. В период Междуцарствия это сразу поставило его выше всех прочих претендентов на престол, наравне с императорами прошлого — Алессией Королевой рабов и Реманом I. Нынешняя династия Мидов может посчитать Вендира опасностью для трона. Их не будет волновать, что он является альтмером, колдуном и вообще беглецом, находящимся вне закона во половине провинций. Они могут отправить ассасина, который перережет ему горло во сне.

Снова.

Вендир рефлекторно коснулся шеи в том месте, где прошел клинок предательницы. Пожалуй, стоит сказать Богам спасибо. Если бы лезвие прошло немного выше, то он, как Тайбер Септим в свое время, лишился голосовых связок и возможности Кричать.

Длинная тень пересекла его путь. Вендир поднял голову. Над ним возвышалась гигантская статуя Императора. Его возможного… родственника.

Было глупо даже думать о чем-то подобном, но в мыслях он раз за разом возвращался к рассказам, скорее даже байкам, деда, который считал, что отцом его ненаглядной супруги был сам Уриэль VII. Тогда, все члены их семьи считали это не более чем выдумками, но сейчас, после того как его назвали Драконорожденным… Закрадываются совсем другие мысли. Например, что Император за свою жизнь наплодил немало бастардов. Одного убил Джагарн Тарн, а второй почти взошел на престол под именем Мартина I. Сколько их родилось ещё, и сколько их потомков бродит по Тамриэлю остается только догадываться. Поэтому не стоит отметать возможность, что одна из его незаконных дочерей родилась в Хай Роке.

Не зря же семью Вендира повесили, когда выяснилось, что они совсем даже не чистокровные альтмеры.

Он отвел взгляд от статуи Талоса и прочитал последнюю надпись.

«Голос есть служение.

Следуй Внутреннему пути.

Говори, лишь когда молчать нельзя».

* * *

Внутри Высокого Хротгара было до странности тепло, точно сами стены испускали жар. Вендир прошел по коридору в сторону виднеющихся вдалеке отсветов пламени. Лидия привязала осла к дверной ручке, взвалила на плечо мешок с провизией и пошла следом. Залы были пустынны и темны. Единственным звуком, нарушающим тишину, был треск пламени в жаровнях.

Ждать пришлось не долго. Вскоре от густых теней отделились четыре силуэта в длинных темно-серых мантиях. Лица стариков были скрыты капюшонами и кустистыми бородами. Один из них, самый старый и главный, подошел ближе и склонил голову, внимательно разглядывая Лидию.

— Итак… На переломе эпох в мире появляется Драконорожденная.

Нордка удивленно хлопнула глазами, осмотрела Вендира, точно пытаясь найти признаки, по которым его могли причислить к женскому полу. Вскоре до неё дошло, что обращался старик совсем не к нему.

— Я не… — она неловко прокашлялась. — Извините, вы ошиблись. Я только хускарл. Драконорожденным является мой тан.

Лидия сделала шаг назад, становясь за правым плечом Вендира, одновременно показывая свой статус и отходя подальше от Седобородых.

— О, — глубокомысленно произнес старик и перевел внимательный взгляд на альтмера. — Прошу прощения за ошибку. Уверен, у тебя есть много вопросов. Но сначала мы должны проверить, правда ли у тебя есть дар. Покажи нам, что ты можешь. Дай нам оценить твой Голос.

Седобороде начали выстраиваться в неровную шеренгу перед Вендиром. Он попытался отойти, чтобы не задеть их, но старший из них покачал головой:

— Нет, прошу, оставайся на месте. И не бойся, — ответил тот же старый норд. — Твой Крик не причинит нам вреда.

Вендир с недоверием посмотрел на него. Он слишком хорошо помнил, что именно способен сотворить Крик. И быть в ответе за смерти Седобородых совсем не хотел. Но, с другой стороны, у них за годы могла выработаться сопротивляемость к этому типу магии. В любом случае вся ответственность останется на них.

Он набрал в лёгкие воздух и Крикнул, чувствуя как жар в груди переходит в легкие, затем движется вверх по горлу и вырывается изо рта, обжигая голосовые связки и язык:

— FUS!

Поток силы подхватил глиняные вазы и разбил их о стены, затушил жаровни, разметав по полу тлеющий пепел, и поднял в воздух клубы пыли. Седобородые низко наклонились, почти до самой земли, попятились назад, прикрывая лица руками, но устояли, не разлетелись точно сухие листья на ветру. Самый старший из них и единственный, кто говорил все это время, пригладил всклокоченную бороду и радостно воскликнул, не обращая внимания на беспорядок:

— DOVahKiiN! Это и вправду ты. Добро пожаловать на Высокий Хротгар, — он обратился к ним обоим. — Прошу, будьте нашими гостями. Вы прошли долгий путь и наверняка голодны. Отужинайте с нами.

— Да, насчёт этого… — Лидия сбросила одну лямку заплечного мешка и показала лежащую внутри провизию. — Климмек попросил отнести вам еду. Тут двойной запас. И ещё осталось немного от наших походных пайков.

— Прекрасно, — старик одарил её благосклонным взглядом. — Идём к столу.

Они прошли в дальний зал за длинный стол. Седобородые расставили простые глиняные тарелки, чашки и металлические приборы, разлили овощной суп, поставили корзину с ржаным хлебом, вареные яйца, сыр и кувшин молока. Все было удивительно свежим. Старики явно держали где-то в огромных залах небольшое поголовье скота.

Ели в тишине. Блюда были горячими и сытными — как раз то, что нужно после долгого подъема. Только теперь Вендир понял, что его глаза слипаются, а ноги дрожат от напряжения и долгой ходьбы. Лидия чувствовала себя не лучше, но не показывала усталости. Когда ужин был окончен, тот же старец взял слово:

— Я мастер Арнгейр. Я говорю от имени Седобородых, — представился он и по очереди назвал имена остальных старцев. — Это Борри, Вульфгар и Эйнарт.

Каждый из них кивал, когда называли его имя.

— Моё имя Вендир, а это Лидия, мой хускарл.

Арнгейр долго смотрел на него, а затем покачал головой.

— Нет, не это имя тебе дали при рождении. Не им тебя звали в детстве и юности. Ты можешь назвать свое настоящее имя без боязни. Мы никому и никогда не скажем его.

«Как он догадался? Нет, это не имеет значения».

— Сейчас это моё имя, — жестко сказал Вендир, тоном, не терпящим пререканий. — Когда-то в мире был другой альтмер, он принадлежал к знаменитому роду и носил иное имя. Семь лет назад ему перерезали горло во сне. С тех пор он мертв. Остался только я.

Он скосил взгляд вправо и увидел задумчивый взгляд своего хускарла. Лидия смотрела на дно пустой тарелки перед собой, затем зажмурила глаза и выпрямилась. Она тихо, почти на грани слышимости даже эльфийского слуха, прошептала:

—…какая разница? Тан есть тан.

— Вот как, значит смерть и новое рождение, — протянул старик после недолгого молчания. Хотя какой старик? Он носил бороду и морщины, но был даже младше самого Вендира. Участь всех короткоживущих рас. — Имя дракона есть его суть. VENDir значит «ветер убивает».

Эльф вспомнил историю, связанную с этим выбором, и только усмехнулся, дотронувшись до горла. Айлейды вкладывали в это имя — точнее название — совсем иной смысл.

— Я не задумывался о значении. Хотя, думаю, это не самое плохое из всех возможных.

Вновь в зале установилась тишина. Арнгейр нарушил её, спросив торжественным голосом:

— Теперь скажи мне, DOVahKiiN, почему ты здесь?

Действительно, зачем он пришел сюда? Просто потому, что так сказал ярл? Нет, что для него значит слово какого-то человеческого правителя? Из интереса? Ради знаний? Да, пожалуй, последнее будет ближе всего к истине.

— Я хочу учиться управлять своим Голосом, — сказал он после недолгих раздумий. — И у меня накопилось много вопросов.

— В таком случае задавай их. Сегодня уже довольно поздно, но я могу дать ответы на некоторые из них.

— Кто вы? Что это за место? — начал Вендир с самых очевидных и вместе с тем сложных вопросов. Седобородые — закрытый орден, окутанный тайнами и легендами. Версии простых нордов и самих стариков могут кардинально отличаться, как в целях и методах, так и самой идеологии.

— Мы — Седобородые, последователи Пути Голоса, — начал Арнгейр. — Ты стоишь на Высоком Хротгаре, на склонах священной горы Кинарет. Здесь мы говорим с голосом неба и пытаемся достичь равновесия между внутренним миром и внешним. Мы изучаем Путь Голоса так, как завещал нам наш отец-основатель, Юрген Призыватель Ветра. Немногим позволено учиться вместе с нами здесь, на Высоком Хротгаре. Но сейчас иной случай. Нам выпала честь вести Драконорожденного по пути совершенствования Голоса.

— И вас всего четверо?

Высокий Хротгар не просто храм, это настоящий замок, огромный, древний и невероятно крепкий. За три с половиной тысячи лет его не смогли уничтожить ни драконы, ни непогода, ни само время. Многие годы назад здесь могло проживать несколько сотен человек. Удивительно, что их численность так сократилась. Возможно, на самой горе постоянно проживают только старики, а остальные странствуют по Скайриму, проповедуя свое учение?

— Пятеро, — разбил все его предложения Арнгейр. — Наш вождь, PaaRTHurNax, живет в одиночестве на вершине Глотки Мира. Когда твой Голос сможет открыть путь, знай, что настало время для разговора с ним.

«Но он же дракон», — едва не сказал Вендир, но вовремя прикусил язык.

«Трус и предатель. Прячется от всех, боится даже спуститься и встретить нас как подобает настоящему дракону», — едва слышно прошелестел MirMULNir.

Вендир потер переносицу и перевёл тему, обведя взглядом трех других Седобородых.

— Почему остальные молчат?

— Их Голоса слишком сильны для несведущих в Пути. Даже их шепот может убить тебя или твою подругу.

— А мой тан тоже не сможет говорить? — вступила в разговор Лидия и хмуро посмотрела на Арнгейра. Такая перспектива её совсем не радовала.

— Нет, можешь не беспокоиться за него. Те, в чьих жилах течет кровь драконов, минуют эту судьбу.

«Глупые и старые двуногие не могут даже совладать с нашей силой! Силой истинных драконов», — чужая душа, побежденная и лишенная тела, яростно и зло смеялась, сбивая Вендира с мысли. Он силой воли заглушил голос настырного дракона, отогнав его в дальние закоулки разума, и сосредоточился на беседе.

— Вы упомянули Юргена. Я видел его имя на скрижалях по пути сюда, но до этого мне не приходилось встречаться с его именем. Когда говорят о нордских войсках при битве у Красной горы, в первую очередь вспоминают короля Вульфхарта.

— Приятно знать, что в мире ещё остались любители древней истории, — Арнгейр улыбнулся и пригладил бороду. — Он был великим военачальником древних нордов, мастером Голоса, или Языком. После катастрофы на Красной горе, когда была уничтожена армия нордов, он много лет пытался вникнуть в глубинный смысл этого ужасного поражения. Он осознал, что боги покарали нордов за гордыню и недолжное использование Голоса. Он первым понял, что Голос следует использовать только для молитвы и прославления богов, а не для прославления людей. Юрген Призыватель Ветра, мастер Голоса, сумел преодолеть все препоны, и так родился Путь Голоса.

Рассказ Седобородого повторял историю с каменных табличек, но оброс дополнительным подробностями.

— Путь Голоса? — переспросил Вендир. — Это религия или философское течение?

— В некотором смысле, и то, и другое. Голос даровала нам богиня Кинарет на заре времен. Она дала смертным возможность говорить, как говорят драконы. Хотя этот дар часто использовали не так, как следовало, единственное назначение Голоса — славить богов. На Пути Голоса истинного мастерства можно добиться, лишь достигнув гармонии духа и тела. Мы пытаемся достичь этой гармонии, созерцая небо — царство Кинарет — и практикуясь в использовании Голоса.

— А Ульфрик Буревестник? Почему вы научили Крику его?

Седобородые затихли и переглянулись между собой. Спустя время полное тягостного молчания Арнгейр начал рассказ:

— Ульфрик пришёл к нам ещё юным мальчишкой, сказал, что хочет прославить Богов своим голосом. И мы поверили ему, согласились обучать его, а затем… Он начал прославлять лишь себя, прикрываясь именем Талоса. С тех пор мы больше не берём учеников. Все они приходили за силой, а не за духовным посвящением и гармонией, единением с небом и Кинарет.

— Но я не следую вашему учению. Вы помогаете мне только потому, что я DOVAKiiN?

— Верно, такие, как ты — исключение из всех правил, ибо Кровь Дракона — это дар богов. Если мы принимаем один дар, разве можно отказываться от другого? Драконорожденные получают способность Кричать от самого Акатоша. Это не прихоть, скорее долг, обязанность. Поэтому мы хотим научить тебя использовать твой дар, который позволяет тебе достичь того, что недостижимо для других смертных.

— Ради этого я сюда и пришел.

Седобородые обменялись улыбками и поднялись со своих мест.

— Думаю, на сегодня хватит разговоров. Следуйте за мной, я покажу ваши комнаты.

Старый норд повел их по темным коридорам. Помещения были теплыми, но Вендир не увидел ни одного очага. Арнгейр пояснил:

— Высокий Хротгар стоит на горячих источниках. Вода течет по трубам в стенах, как кровь по венам, поэтому даже в самые лютые зимы холод нас не беспокоит. У нас даже есть теплицы и немного скота: козы, бараны, два десятка куриц и корова. Во время буранов до нас трудно добраться, так что мы не умираем с голоду. Климмек обычно приносит мясо, соль, крупы, хлеб и сено для животных.

Они дошли до конца крыла, где высились двери из черного железа.

— Вот, здесь есть свободные комнаты, — сказал старый норд. — Мы подготовились к твоему приходу заранее.

Вендир вошел внутрь. За дверью находилось небольшое аскетичное помещение: узкое окно-бойница, кровать с тонким матрасом и свежим постельным бельем, шкаф для вещей и длинный стол со стулом. На противоположной стороне коридора была вторая такая же комната, отданная Лидии.

— Выспись хорошенько, — напутствовал Арнгейр, — завтра тебя ждет тяжелый день.