Бойся своих желаний (джен)

Только на следующий день до меня дошло, как я ступила и глупо подставилась. В большом зале Снейп взирал на Гарри без привычной брезгливости и неприязни, зато с напускным равнодушием, за которым угадывалось подозрение. Особенно остро эти эмоции чувствовались на уроке Зелий, когда он на мгновение задерживал на мальчике взгляд, проходя мимо. Зато перестал доставать Гарри и вовсе не обращал внимание на их с Невиллом пару, от чего качество сваренных ими зелий значительно улучшилось, а ведь я Гарри уже не подменяла, так, подсказывала иногда, когда он отвлекался.

Мой, наоборот, смотрел на Снейпа с уважением и доверием. Он, будучи ребенком, острее чувствовал их связь и не был предубежден, поэтому сразу ее принял. Тем более мальчик еще не знал, кто принес пророчество Лорду, хотя мне пришлось рассказать краткую версию дружбы Лили и зельевара и о противостояния с Мародерами. А Снейп, пусть и опустошил свою ненависть, но был полон сомнений, и к тому же не готов к сближению. Однако, магическая связь не могла на него не действовать. Но меня больше волновали последствия моей неосмотрительности. Под влиянием эмоций я забылась, и разговаривала с ним слишком по-взрослому. Глупее только было бы пойти к самому директору и во всем признаться. Да еще этот цветок… На кой я его наколдовала? Порисоваться хотела для большего психологического эффекта? Вот почему у других попаданцев все легко и правильно решается, а тут каждый шаг продумываешь и все равно лажаешь?

Неделю меня трясло, но Дамблдор вел себя как обычно и смотрел на Гарри благожелательно, но без особого интереса. Но кто их знает, заслуженных интриганов. Но все же я просто не находила себе места и терялась в догадках. Странно, но выглядело все так, словно «карманный зельевар директора» пока ничего не сообщил своему патрону. Маловероятно, но, может, как всякий шпион, он решил придержать информацию, пока сам во всем не разберется? Тем более, что сведения были несколько личного характера. Непонятно, короче.

Все объяснило письмо Петуньи. Мы переписывались. Сова Сьюзен, Карамелька, летала на Тисовую раз в неделю с доброй вестью, что с Гарри все в порядке, и тут же приносила ответ. В основном, тетя коротенько писала о Дадли и его успехах. Иногда дядя спрашивал совета по поводу акций разных компаний, но тут я помогала через раз, только в тех случаях, когда что-то вспоминала. Но это письмо оказалось довольно пространным. Петунья волновалась, не будет ли у меня неприятностей. Снейп неожиданно навестил их на той неделе, и она сама не поняла, как так вышло, что пришлось показать ему письмо. Учитывая, что в прошлом от него тетя видела мало хорошего, то непонятно, зачем он вообще приходил. И теперь переживала и решила меня предостеречь, как бы чего не случилось.

Зная Снейпа, я не сомневалась: тот явно не побрезговал пошарить у тетушки в голове. Учитывая, что память ей не стер и к директору не побежал, значит, сейчас он на стороне Гарри, по крайней мере, пока во всем не разберется. Даже не знаю… С одной стороны, его визит мне на руку. Есть объяснение моей взрослой речи, тем более Гарри я теперь не подменяю, а он ведет себя как обычный ребенок, и из образа мы не выходим, память Петуньи это только подтвердит. Вещим сном и явлением умерших родственников тоже магов не удивишь. Как и письмом. Мальчик мог сам его написать, в трансе, как это делают медиумы. В волшебном мире мистики навалом. Единственное, что меня тревожило, — Снейп выдаст директору, что Боунс была моим опекуном еще до школы, а мы с ней договорились совсем о другом.

Когда в министерстве начались скандал и разбирательства, Боунс, видимо, поняла, что невольно подставила Гарри, поскольку большую часть года тот находился в Хогвартсе под опекой директора, да и четырем братьям Уизли неизвестно, что в голову придет, если они решат обвинить мальчика в проблемах их семьи. Так что Амелия, опасаясь травли, предупредила его: ни о какой опеке он не знал, у Боунсов не гостил, со Сьюзен познакомился в поезде, а об опекунстве узнал буквально совсем недавно, от подруги. Мол, Боунс, увидев столько недочетов и нарушений вокруг одного ребенка, сама заинтересовалась его судьбой и решила оформить опекунство, тем более, что племянница с мальчиком дружили. Документы были зашифрованы личным кодом, так что ее слова нельзя было проверить без официального судебного запроса, для которого не было оснований. Опасения женщины были не лишены смысла, и я поразилась ее сообразительности и продуманности. Да и мне это было на руку — не хотелось бы светить общением с адвокатом. И теперь весь план висел на волоске из-за моего длинного языка.

Я, не мешкая, написала Амелии, приложив письмо тетки, и стала ждать новостей. Через два дня пришел ответ, чтобы «Гарри не беспокоился и придерживался прежней версии, дело улажено». Видимо, Боунс встречалась со Снейпом, и они до чего-то договорились: думаю, скорее, надавила и взяла обет под уступки со своей стороны. Снейп, в свою очередь, вел себя как обычно, и я постепенно успокоилась. Приятно, когда можно перекинуть проблемы на взрослых, и несмотря на то, что я сама как бы была взрослой, но спасать магический мир желания не возникало. А с моим появлением тут и само как-то все завертелось, без моего участия.

Попав в Хогвартс, воображала, что сразу побегу в Выручай-комнату искать и поглощать крестраж. Но не тут-то было. За нами следили. Портреты, привидения, Пивз, кошка Филча и он сам, иногда домовики, как говорил Хатс, а кое-где, по его словам, стояли сигнальные чары. Например, в том самом коридоре на третьем этаже.

Вот чему я удивилась, так полосе препятствий. Думала, что после стольких разбирательств директор оставит свою затею, тем более уже зная, кто мой опекун, но Пушок был на месте.

Гарри с самого приезда рвался изучать замок, но я нарываться на отработки и подозрения не желала. Да и хотелось создать для Гарри образ послушного, спокойного мальчика, который соблюдает правила и никуда не лезет. Пошла на хитрость. Надоумила Гарри с подругой повесить в Большом зале объявление о прогулке по замку для всех желающих. Собралась наша компания, тройка барсуков, возглавляемая Ханной, куда входили Джастин и Эрни. В назначенное время в холле к нам присоединились Малфой со свитой, включая несколько девчонок, сестры Патил, Гермиона и еще несколько человек с Когтеврана. И вот такой большой толпой мы направились гулять по замку, в качестве гида используя Толстого Монаха.

Многочасовая экскурсия оказалась весьма познавательной. Мы облазили все этажи и башни. И пока все глазели по сторонам, я замечала картины, а Хатс отслеживал следилки. Одна из лестниц, из тех, что в понедельник приводит путника совсем в другое место, нежели чем в среду, привела нашу большую группу в запретный коридор. Проповедник загадочно сказал, что за дверью скрывается опасность. И как бы в подтверждение его слов, о дверь с другой стороны что-то сильно брякнулось, и мы, не задерживаясь, ретировались под его добродушный хохот. Филч, встретившийся нам, хоть и поворчал, но предъявить нам было нечего — нашу толпу завела сюда лестница, что и подтвердил наш сопровождающий. В свою очередь, выяснила, что мне было нужно, не вызывая подозрений. Как поняла, ловушка изначально предназначалась Квирреллу, а то, что Гарри туда полез, шло дополнительным бонусом и лишний раз доказывало директору, что мальчик — Избранный, и именно ему предстоит каждый раз встречаться со злом и побеждать. Так что, хоть я и не собиралась туда лезть, да меня и не тянули специально, но ловушку оставили ждать свою жертву. Только зачем? По всему выходит, директор знал про Квиррелла. Так чего проще: задержать его и вырубить, или же устраивать дешевые постановки и подвергать опасности детей? Пророчество и его материальное подтверждение, мать его…

Квиррелла было реально жаль. Его уроки были чистым цирком, и даже первокурсники не принимали всерьез его заикающийся лепет. Что странно, он обращал на Гарри внимания не больше, чем на других учеников, словно ему до него не было дела, однако, во взгляде на мальчика всегда присутствовала тень удивления. Словно он сомневался, как ребенок без особых способностей мог завалить Лорда. Похоже, Лорд и не хотел убивать Гарри, все что пока его заботило — это камень и обретение тела, а на мальчишку было совершенно плевать.

Я, конечно, могла поглотить подселенца Квиррелла, теоретически. Но практически, мне это было невыгодно. Часть души в нем не являлась крестражем, и только она могла вернуть тело нужным мне образом, физически, в котором я буду верховодить. Ведь дневник возрождал крестраж магически и только потом делал тело материальным. Тем более, в нем была половина души, и даже собери я все остальное, мы будем на равных, и неизвестно, кто кого поглотит. Где я, и где Темный Лорд? Так что иллюзий не строила. Рисковать не хотелось.

Потому и не помещают крестражи в живые объекты, ведь только они могут притянуть в себя крестраж, и, обладая своей волей, способны поглотить другие куски души, и тогда сам хозяин будет поглощен носителем своего крестража.

Время для меня тянулось очень медленно. Единственное, что мне удалось из задуманного, так это выкрасть у близнецов карту. То есть, не мне, конечно, — Хатсу. А потом и крысу, когда я убедилась, что это и впрямь тот, кто мне нужен. Питер-крыса был погружен эльфом в магический сон и временно утащен в манор Поттеров.

На Хэллоуин тролля не было. Хотя Квиррелл за столом отсутствовал, как и Снейп, который на следующий день хромал и был сильно не в духе. Но директор был невозмутим и, расточая улыбки, остался до конца ужина, так что, если что и было, то он держал это под контролем.

Незадолго до Рождества Гарри познакомился с зеркалом Желания. Вот так, без всякой мантии, причем днем. Мальчик убегал от Невилла, заскочил в один из пустых классов, чтобы спрятаться, и увидел ЕГО.

Стекляшка показала его родителей, и я не подозревала, что оторвать ребенка от их созерцания будет так сложно. Пришлось мысленно долго и громко орать, не давая сосредоточиться, чтобы отвлечь внимание зачарованного мальчишки.

Артефакт был темным и относился к охранным. Как написано в «Наитемнейших и злостных артефактах», в нем были заключены сущности, которые тянули из волшебника жизненные силы, оживляя для каждого его личные, потаенные грезы. Туда можно было поместить любые артефакты, ценности и редкости, как в сейф. Все, кроме живых объектов. Но вытащить их оттуда мог лишь тот, кто их туда поместил. Или у кого был пароль. Те глупцы, которые пытались разобраться с артефактом, около него и находили свою смерть. Разбить его или уничтожить иным способом тоже было нельзя. И то, что такой темный артефакт находился в школе, просто немыслимо. Мой Гарри на увиденное среагировал гораздо эмоциональнее, чем книжный персонаж, может, потому, что уже представлял себе смерть родителей под влияния моих слов. И теперь, глядя на них, живых, улыбающихся и зовущих его к себе, сорвался, и я еле его успокоила. Мальчик очень плакал и несколько дней был расстроен. Его тянуло в тот заброшенный класс, но пообещал мне, что больше туда не пойдет, и сдержал слово. Директора он так и не встретил, так что к чему все это было, так и не поняла. Но время шло, и постепенно мальчик пришел в себя и стал прежним.

Четыре дня из десятидневных Рождественских каникул Гарри провел у Дурслей. Он сам так захотел, да и Петунья в каждом письме звала его в гости. Рассудив, что Рождество — семейный праздник, Сьюзен и Амелии захочется побыть одним, мальчик согласился погостить у тетки. Опекунша не возражала. Да и соскучился он, что и говорить, я же чувствовала. Так что Амелия подключила камин у Дурслей и, прибыв в дом Боунсов, Гарри сразу отправился к родственникам. Пока он развлекался, написала письмо адвокату и за два дня до отъезда активировала порт-ключ. Думала, юрист будет недоволен, что его оторвали от празднования, но тот деликатно промолчал. А когда узнал, в чем дело, просто онемел от шока.

Я рассказала, что в мои руки попал Питер Петтигрю, и мне нужен договор между нами, гарантирующий его полное подчинение и мою безопасность. Что характерно, адвокат не стал спорить, и, расспросив детали, составил грамотный магический контракт, обеспечивающий Питеру полное рабство. Мистер Эйб, кстати, уже давно перестал мне приветливо улыбаться, мы перешли на деловой тон, и говорил он теперь прямо и по существу, словно желая побыстрее избавиться от неприятного ему общества. Похоже, он меня боялся, по крайней мере, в его глазах угадывался страх, как будто Гарри был демоном во плоти. Но это не удивляло, с ним я вела себя не скрываясь, по-взрослому, задавая вопросы, которые ребенку и в голову не придут, да и мои поступки и рассуждения были довольно циничны для одиннадцатилетнего мальца. Но контракт гарантировал соблюдение тайн и юридическую помощь, а его душевные муки меня мало волновали.

Потом прояснила еще несколько вопросов и вернулась в дом Дурслей. А подумать было о чем.

Меня интересовало, может ли Гарри наследовать Блэкам? По всему выходило, что нет. У Поттера не было никаких прав на род Блэк. И вообще, вся эта история очень запутана.

Первым претендентом на наследование был Драко, и почему Поттер его обошел, а Малфои смолчали, очень интересно, как по мне. Но не удивлюсь, что Малфоев заткнули, напомнив инцидент с тетрадкой-крестражем, а Люциусу в Азкабан не хотелось.

Сириус, отказавшись от магии рода, стал «Предателем крови», как Уизли. Фамильный особняк с родовой защитой добровольно его бы не принял, потому он и скитался, ел крыс на помойках, не пытаясь пересидеть в родовом доме. А потом, похоже, ему помогли. Защиту принудительно взломали, не исключено, что Билл Уизли или Моуди приложили к этому руку и замкнули защиту на Сириусе. Потому Вальбурга и орала, в доме был срач, а Критчер ни хрена не делал, не слушался и без зазрения совести подставил «хозяина», не словив откат. Ведь формально Сириус никаким хозяином и не был. Не знаю, почему домовик послушался Гарри потом, хотя на лицо было видно принуждение и ломку несчастного, чего бы не случилось, если бы магия рода добровольно приняла мальчика, как нового хозяина. Но не удивлюсь, если это воздействие крестража, с которым Критчер долгое время общался. А может крестраж его подчинил, как Добби? Или директор чего с эльфом намудрил, что ближе к истине. Слишком много совпадений, на мой взгляд. Два домовика древних родов, оба хранители крестражей, оба полусумасшедшие, оба подчиняются Дамблдору и связаны с Гарри. Я уже не говорю, что оба впоследствии, жили и служили в Хогвартсе, рядом с директором. Подозрительно, но непроверяемо. По сути, все эти наследования мне никуда не упирались, но нужно было добраться до медальона, и я просчитывала варианты, как это сделать быстрее и безопаснее.

Еще в Хогвартсе, читая книги, часто советовалась с Малфоем по поводу прочитанного. Например, он, смеясь, отверг версию про проклятье одного ребенка в его семье. Конечно, я не спрашивала в лоб. Просто удивилась тому, что у большинства чистокровных всего по одному наследнику. Он заглотил наживку и снисходительно поведал, что все браки чистокровных — договорные, и в контракте прописывали всегда только одного обязательного наследника, тогда контракт признавался выполненным. Остальные дети — по желанию. Но считалось, что первенца, если он мальчик, как последнего в роду, хранит сама магия, а с рождением других детей он эту защиту теряет, ведь есть кем его заменить. Первенец берет от рода самое лучшее и будет сильным магом, а его братья и сестры много слабее. Да и второй сын обязательно уйдет в другой род, теряя фамилию, отдавая родовые дары в чужую семью и усиливая ее. Чистокровных девочек последние двести лет рождалось очень мало. Так что во втором наследнике была нужда только тогда, когда требовалось унаследовать еще один род. Но чистокровные, по ранее озвученной причине, крайне редко это делали. Вот и все объяснение. Это давало мне надежду на благополучный исход своей задумки.

Я решила помочь Малфою стать наследником рода Блэк, если он захочет, тем более, что он и характером и магией полусумасшедшей магии рода Блэк подходил. Поттеры Лордами не были и относились к нетитулованным дворянам. Род Поттер — типичные ремесленники, создавшие богатство своим трудом. В свое время они владели большим земельным наделом в Годриковой лощине на месте силы. Но постепенно большая часть земли была распродана и обменена на домовиков. Гарри и своего наследства за глаза хватит, не стоит ему встревать в странные и незаконные разборки, которые прокатили только потому, что в то время правил Дамблдор. Но у магов глаза и понятия есть, как и долгая память, и ничего, кроме презрения и проблем, это наследство мальчику не принесет. Потому, все обмозговав, решилась. Не выйдет — дождусь побега Сириуса.

Волшебник может призвать любого домовика, если знает его имя, тот обязательно откликнется. Ведь домовики — это хранители семьи, и их имена знают только члены рода. Но, конечно, даже явившись, слушать чужака эльф не будет, просто исчезнет и больше не появится. Нарцисса и Беллатрикс могли спокойно вызвать Критчера, хоть уже не относились к роду Блэк. Тот же Дамблдор его призвал тогда, к Дурслям, и Критчер явился, хотя директор и не был ему хозяином, а вот сбежать обратно ему уже не дали какие-то чары. Но не важно. Дождалась, когда Гарри заснет, и позвала Критчера, добавив в посыл магии, и чуть не заорала, когда напротив меня с тихим хлопком появился домовик.

Эльф рода Блэк был очень страшный и старый. Мой Хатсан на его фоне смотрелся королем красоты и образцом мужественности. Эльф глянул на меня тяжелым, злобным взглядом, и я поняла, что он сейчас исчезнет обратно.

— Стой, Защитник древнейшего рода Блэк, — вскрикнула, боясь не успеть, — я призвал тебя не по своей прихоти. Клянусь, мои сведения пойдут на благо славного и великого рода Блэк.

Домовик, который уже был готов сигануть, резко остановился и окинул нас с Хатсаном цепким взглядом.

— Чего полукровка, чтущий традиции, может сказать Критчеру? — проскрипел он как давно не смазанная телега, глядя на меня заинтересованно, но с неприязнью.

— У меня есть сведения, что Сириус Блэк скоро выйдет из Азкабана, — ответила я. — Ордену Феникса, куда он входит, нужен штаб, и их выбор пал на особняк Блэк, поэтому его и вытащат из тюрьмы. Добро, собираемое веками, будет расхищено, а дом опозорен грязнокровками и осквернителями крови.

— Этому не бывать, — ощерился эльф, а мой выхватил саблю и оскалился.

— Пусть я не Лорд, но чту традиции чистокровных, — возразила, — иначе Хранитель не стал бы мне служить. Я полукровка, но наследую древнему чистокровному роду. Мои слова правдивы, и могу помочь в этом деле. В таком случае наследником станет отпрыск чистокровного и древнего семейства Малфой. Тебя это устроит, эльф?

— Чего ты хочешь? — вместо ответа серьезно спросил старик на мои слова, — назови цену за свою помощь.

— Хочу уничтожить зло из медальона, который дал тебе хозяин Регулус, — ответила, впервые в жизни наблюдая шокированного домовика.

— Маленький наследник рода, имеющий хранителя, может это сделать? — неверяще и с надеждой спросил он.

— И сделаю это, — твердо пообещала ему, — а сам медальон верну тебе.

— Хорошо, — подумав, ответил Критчер, прожигая во мне дыру внимательным взглядом, — сейчас я принесу медальон Хозяина Регулуса.

— Нет, — остановила его, — подожди, нам надо уйти из этого дома. Нельзя, чтобы нас засекли и помешали.

Эльф понятливо кивнул и все же исчез, чтобы через мгновение появиться вновь.

— Это перенесет маленького полукровку в нужное место, — сказал он, протягивая мне большую пуговицу. — Критчер будет ждать его на месте. Критчер клянется магией Рода, что место безопасно для полукровки.

После чего испарился, а я дождалась, пока пуговица засветится, и унеслась в темноту.

Оглядевшись, поняла, что мы находимся на поляне в лесу, а вокруг стоят глыбы, похожие на Стоунхендж. Лес вокруг был заснежен, но на самой поляне снега не было и холода не чувствовалось, что радовало, — я не додумалась одеться и была в пижаме. От камней шло ровное, тусклое свечение, отчего поляна хорошо просматривалась, как от света полной луны.

— Это место силы, принадлежащее роду Блэк, — пояснил появившийся домовик. — Это безопасное место. Начинай, маленький наследник, — добавил он, торопливо выкладывая на плоский камень большой медальон. «Ну, с Богом», — подумала я. — Откройся, — добавила на парселтанге и решительно прочитала первую строчку призыва. Медальон завибрировал и открылся. Из него появился черный дым. Он медленно и причудливо клубился, видимо, стараясь принять какую-то форму. Но я не переставала читать, поэтому, когда закончила, он просто подлетел и словно впитался в меня, как будто я была дементором и выпила его душу. Потом испытала дискомфорт, как в прошлый раз, словно что-то шевелилось в моем сознании, и наша борьба за тело повторилась. Правда, на этот раз она была недолгой и не такой выматывающей. Очевидно, на моих условиях, чувствовалась защита ритуала, да и я уже примерно знала, чего ожидать.

— Маленький наследник рода сделал это, — с восторгом и облегчением пробормотал домовик, — теперь у Критчера нет долга перед Хозяином Регулусом… Критчер свободен.

— Ты можешь забрать медальон, Критчер, — устало сказала я.

— Чем старый Критчер может отблагодарить полукровку? — спросил домовик, уважительно склонившись и дрожащими руками стискивая медальон.

— Я бы хотел получить постоянный доступ в это место, — ответила, просчитав выгоду, — обещаю вернуть порт-ключ, как только у рода появится наследник.

— Хорошо, Критчер согласен, — ответил эльф и с поклоном исчез.

Сжала пуговицу и перенеслась в дом Дурслей, в спальню Гарри. После чего завалилась в постель и отрубилась.