To darkness (джен)

Нет, нет, пожалуйста! Я совсем не хочу умирать! За что? Почему это должна быть я? Господи, я же ничего не сделала, это же несправедливо!

— Сорок девять, сорок восемь, сорок семь... Поторопитесь, Бодлеры, а не то девчонка умрёт! — взвизгнула Эсме и ещё плотнее прижала нож к моей шее. Я не чувствовала боли, я чувствовала лишь холод лезвия и страх, ужасный страх смерти...

Ну где же вы, Бодлеры?! Или вы и правда решили позволить этой ненормальной убить меня?! Вот оно как! Вот значит в чём ваша храбрость — запереться дома и дать ей убить всех вокруг! Неужели вы и правда сделаете это? Злость наполняла меня, но даже она не в силах была унять страх. Господи, я не хочу умирать!

— Тридцать секунд! Ну же, Бодлеры, самое время погеройствовать!

Нет, умоляю! Чем я это заслужила? Я была хорошей дочерью и сестрой! Да, порой я вела себя легкомысленно и глупо, но я же всего лишь маленькая девочка! Я пережила уже немало... Неужели так должна закончиться моя короткая жизнь? А как же мечты, все мои мечты о том, чтобы стать известной поэтессой, переехать в Лондон, или в Париж, или в Барселону, прожить яркую, полную воспоминаний молодость, стать музой и создателем, оставить свой след в этом мире? Я никогда не мечтала о том, чтобы состариться в маленьком домике за городом с огромной семьёй, личным врачом и толпой внуков, пусть смерть придёт ко мне, когда я буду в разгаре своей молодости и известности, в виде пьяного водителя или сумасшедшего убийцы, пусть об этом напишут во всех газетах, пусть весь мир будет скорбеть! Но не так, пожалуйста, только не так... Куигли всегда смеялся, приговаривая, какая я фаталистка, но я верила в судьбу, и это не должно стать ею. Не должно!

— Пятнадцать секунд! Четырнадцать! Тринадцать... — сзади раздался какой-то шорох, но Эсме не обратила на это внимания, — Двенадцать секунд!

Неужели это так и закончится? Неужели это и есть последние секунды моей жизни? Темнота, холод, страх, разочарование и несбывшиеся мечты? Я уже начала верить, что это и станет моим концом. Всё же никогда не знаешь, какова твоя судьба, и, видимо, моя такова... Но за что?!

— Десять секунд!

Какое-то движение в окне особняка. Мне всё равно. Вы не успеете спасти меня, вы опоздали, наши герои.

— Девять...

Что-то происходит вокруг. Но ни Эсме, ни я не видим этого, мы поглощены другим: она — жаждой крови, страшной мечтой мести, жестоким голодом убийства; я — смирением. Пускай, пускай я умру. Видимо, так мне суждено, и это не изменить. Глупо бороться за жизнь, если смерть — моя судьба. Я готова. Восемь... Я уже не боюсь. Семь... Мне всё равно. Шесть... Я жду.

— Пять! Аааа... — резкий вопль Эсме разрезал спокойствие моего сознания, ударив больнее ножа. Что происходит?

Я почувствовала, как руки, державшие меня, разжались, и я пошатнулась, слабо осознавая происходящее, и рухнула на грязный снег. Что это? Я мертва? Почему так громко раздаются голоса вокруг, кто эти люди, зачем они тащат меня куда-то? Хватит, пожалуйста... Оставьте меня... Я слишком устала, я ничего не хочу...Хватит...

Я лежала на чём-то жёстком и неудобном. Ноги затекли и замёрзли, и руки почти не слушались меня. С трудом разлепив веки, я чуть не ослепла от яркого света. Проморгавшись, я поняла, что свет совсем не яркий, а тускло-желтоватый, и исходит он от лампы. Попытавшись поднять голову, я почувствовала страшную боль в затылке. У меня совсем не было сил и желания двигаться. Я просто хочу отдохнуть...

— Айседора! Ну же, Айседора, вставай! Господи, да проснись ты уже!

— Эй, Фиона, нельзя ли помягче? Её чуть не убили только что! Дора... Как ты? Прости, но нам надо торопиться. Попробуй подняться...

— Что? Где я? Что происходит? Вайолет? Фиона? Всё... Всё в порядке? — мой голос был слабым, и голова раскалывалась, но как-то я чувствовала, что не всё в порядке.

— Не переживай, Айседора, — мягко сказала Вайолет, — ты жива, ты в полном порядке. Всё будет хорошо...

— Всё будет хорошо?! — нервно воскликнула Фиона, — всё будет хорошо, ты думаешь?! Тебе что, плевать на Клауса? Он же твой брат, в конце концов!

— Клаус? Что с ним случилось? — я оглянулась и поняла, что кроме нас трёх и маленькой сестрёнки Вайолет никого не было, — а мои братья? Вы не знаете, что с ними? Куигли... Дункан... Что с ними?

Девушки переглянулись. Было видно, что им не хотелось говорить об этом. Но Вайолет собралась с духом и, вздохнув, заговорила.

— Когда Эсме хотела убить тебя, Куигли и Дункан нашли вас и набросились на неё. Ты потеряла сознание, и мы с Клаусом перенесли тебя сюда. Мы пытались привести тебя в чувство, но тут увидели, что у Эсме нож, и она угрожала твоим братьям. Клаус побежал к ним на помощь, и тут... Кажется, это был он... Олаф. Он выскочил откуда-то, и ребята хотели отвлечь их внимание от нас, и побежали, а эти погнались за ними... Они спасли нас, но теперь мы не знаем, где они, и что с ними... — на глазах у девушки блеснули слёзы, и она всхлипнула.

— Постой... Вы дали им уйти? Вы дали им пожертвовать собой? Олаф же убьёт их! — это всё не укладывалось в моей голове. Как они могли так поступить?

— Прости, что? — Фиона была даже не разозлена, она была в ярости, — ты тут лежала без сознания, бормотала какую-то чепуху о судьбе и смерти, пока мы спасали тебя, а теперь ты обвиняешь нас? Да ты, неблагодарная...

— Меня хотели убить!

— Дорогуша, не тебя одну! Или думаешь, на тебе свет клином сошёлся?!

— Меня чуть не убили!

— Хватит. Прекратите, — холодный и спокойный голос Вайолет вернул меня на землю, — не время ссориться. Ребята в опасности, и мы должны спасти их.

— Но как? — фыркнула Фиона, — мы даже не знаем, где они.

— Да, мы не знаем. Но мы знаем, кто нам поможет. Мисс Блэк сможет справиться с Олафом и Эсме, я знаю.

— Ты серьёзно? Она уехала в город, играя в свою эту игру с Эсме, кинув нас здесь. Она знала, что мы можем оказаться в опасности. И ты думаешь, ей есть хоть какое-то дело до нас? Да плевать ей на нас, Вайолет. Свыкнись с этим.

— Я думаю... Я думаю, Фиона права, — проговорила я, — не думаю, что это хорошая идея обращаться к ней за помощью. Тем более, что она в городе, а Олаф и Эсме здесь.

— Но что мы можем сделать без неё? Я понимаю, мы все не доверяем мисс Блэк, но не будем же мы просто так сидеть здесь и ждать, когда что-то произойдёт!

— Конечно же нет, Вайолет, — успокоившись, сказала Фиона, — мы должны найти ребят. Думаю, мы можем попробовать пойти по их следам, — выглянув в разбитое окно, она указала на чёрные цепочки следов на сероватом снегу во дворе.

— Отличная идея, дорогая. С этого можно начать, — улыбнулась Вайолет, — подождите меня, я возьму пистолеты, они должны быть где-то на втором этаже.

— Да... Я пока могу одеть Солнышко, — предложила я.

— Давай. Я пойду за фонариком, — буркнула Фиона. Несмотря на то, что она старалась быть спокойной, было видно, как сильно бедняжка переживала за Клауса.

На улице было совсем темно и морозно. Мы говорили шёпотом и ступали как можно осторожнее, но в мёртвой тишине ночи казалось, что нас можно было услышать за километр. Среди запутанных цепочек следов на земле было сложно что-то разобрать, но мы смогли заметить пять дорожек глубоких, далеко расположенных друг от друга следов — было видно, что пять человек бежали. Ясное дело, то были Куигли, Дункан, Клаус, Олаф и Эсме. Мы направились по следам, уходившим в заросли кустарника у дороги. Через какое-то время мы увидели на снегу силуэт упавшего человека и множество следов вокруг него. Сложно было сказать, что там произошло, но после этого следы были такими, будто женщина и мужчина тащили за собой упирающихся ребят. Здесь Эсме с Олафом схватили мальчиков.

Мы побежали быстрее. Вскоре стало ясно, что мы шли к поместью Скволоров. Поначалу мы испугались, но потом заметили, что свет в доме не горел, а от парадного входа отходили совсем свежие следы. К несчастью, они привели нас к дороге, где похитители с ребятами, видимо, сели в машину. А отследить её следы на дороге, покрытой слякотью, было невозможно.

Тогда мы решили осмотреть дом — вдруг там остались хоть какие-то зацепки. Парадная дверь была заперта, но я смогла провести девочек через чёрный ход, запиравшийся на простой засов, который Вайолет без проблем взломала за пару минут.

В доме царила тишина. В какой-то момент я задумалась, где же мистер Скволор, но потом вспомнила, что за все три месяца, что мы жили в этой семье, он ночевал дома лишь по выходным, обычно проводя всё время на работе. Всё вставало на свои места. Мы прошлись по особняку, но ничего особенного не заметили. Разве что лужа растаявшего снега в прихожей, доказывавшая, что здесь недавно побывали похитители, и трубка телефона, болтавшаяся на шнуре.

— Так, они торопились, — начала Вайолет, — и звонили куда-то. Видите эти следы около телефонного столика? Эсме подошла сюда, набрала номер, поговорила, кинула трубку, затем прошла туда... и видимо поменяла обувь, — девушка указала на пару грязных сапог на высоких каблуках, валявшуюся в углу прихожей, — если бы мы знали, куда она звонила!

— Постойте, тут же телефонный справочник, — заметила я , — он открыт на странице с буквой "Ж". Итак, она звонила в Железоперерабатывающий Завод, или в Женский Театральный Клуб, или в ресторан "Жареный Ананас", или в ещё два десятка мест...

— Да, задачка не из простых, — протянула Вайолет, — там ничего не подчёркнуто или не обведено в справочнике?

— Нет... Мы можем только гадать, куда и зачем она звонила.

— Почему она не поставила сапоги на полку? — неожиданно спросила Фиона.

— Что? Она просто торопилась, и вообще какое это имеет значение?

— Нет-нет, тут, в прихожей, в одном из этих странных шкафов должна быть полка для обуви, — настаивала на своём Фиона.

— Ну, вообще-то она тут, — ответила я, открывая шкаф и показывая девушке полку, — но какая разница?

— Вот, смотрите. Она убрала сюда пару ботинок, не помыв их, — Фиона показала на чёрные кожаные ботинки, стоявшие на полке и действительно испачканные в какой-то странной грязи, — она очень торопилась, когда убирала их. Должно быть, она сняла их как раз перед тем, как отправиться к нам. Я сразу поняла, что она должна так делать — скидывать, не помыв, обувь, когда увидела те сапоги. Мой папа так делал, когда торопился. Он тоже ставил их в угол прихожей или забрасывал на полку, а мама всегда ругалась, что он ставит грязное с чистым, — Фиона улыбнулась, погрузившись в воспоминания.

— Это... Ты очень наблюдательно, конечно, но что нам это даёт? И чего это она вообще так часто меняет обувь? — спросила Вайолет.

— Это Эсме. Она меняет обувь каждый раз, как выходит на улицу, это её святое правило, — я усмехнулась, — и всё же, Фиона, какая нам разница, в каких сапогах эта ненормальная ходила сегодня?

Фиона не отвечала. Встав на колени около шкафа, она изучала чёрные ботинки, держа их практически у своих треугольных очков. Наконец она улыбнулась, повернувшись к нам, и заговорила.

— Посмотрите на эту грязь. Тут есть споры одного гриба, Agrocybe dura. Видите эти светлые точечки? Это и есть споры. Это уникальный случай, когда споры можно различить невооружённым глазом, и Agrocybe dura — единственный гриб с такими свойствами. Я очень много изучала микологию, и могу с уверенностью заявить, что это он, — Фиона смущённо улыбнулась и продолжала, — эти грибы растут в лесах, в болотистых местностях. Айседора, ты не знаешь, где здесь поблизости есть такие места?

— Дай подумать... Приходит в голову только лес на окраине города, около вокзала, — ответила я. Эта идея казалась мне абсолютно абсурдной, но ничего лучше я и сама придумать не могла.

— Около вокзала? — взволнованно переспросила Вайолет, подбегая к телефонному справочнику, — вот же! Железнодорожный вокзал! Она ходила туда днём, а потом звонила...

— Она уточняла расписание поездов! — догадалась я, — они уезжают из города.

— Но куда? — спросила Фиона, но в это время мы увидели, что Вайолет уже набрала номер вокзала и разговаривала с диспетчером.

— Куда? Ох, спасибо! До свидания, — быстро проговорив, Вайолет кинула трубку, — ближайший поезд уходит через двадцать минут, и он направляется по маршруту, обратному тому, на котором мы приехали.

— Но они могут сойти на любой остановке...

— Значит, мы должны во что бы то ни стало успеть на этот поезд.