В мечту. Я (не) живу (джен)

Сны. В последнее время ей снились очень странные сны.

Сегодня их было два — сказалось то, что она один раз проснулась и заснула снова. Даже не заснула — задремала. Первый сон был про мир, похожий на мир Вбирающих. Там все было наоборот — он принадлежал людям со сверхспособностями, а гонениям подвергались те, кто не умел творить чудеса. Наоборот, но то же самое. Он оставил после себя грустное послевкусие и грустные мысли. Почему в произведениях, где людям противопоставляются отличные от них, первые всегда не принимают вторых? Почему вообще одни люди не могут принять других? Почему они не могут договориться между собой и жить в мире? Неужели природа человека такова, что он всегда оттолкнет любого, кто не похож на него? Почему, даже если в итоге наступает мир, перед ним всегда идет война?

Второй сон был более неприятным.

В нем Миц смотрела альбом с фотографиями — тот, где в реальности хранились снимки маленьких ее и Максима. Она листала страницу за страницей, все быстрее и быстрее, ощущая, как в ней нарастает ужас. С фотографий на нее глядел Максим — младенец, годовалый ребенок, ребенок двух, трех, пяти лет. Дома, на улице, в гостях, на даче. Смеющийся, хмурящийся, сердящийся. Только он один. Без сестры.

И вот, проснувшись, она невидяще смотрела вверх, на переплетение ветвей и колючую вуаль хвои, чувствуя, как щиплет в глазах и как бьется сердце от отголоска ужаса из сна. Может, такое снилось ей потому, что дома ночью Миц толком не поспала — все ворочалась и вспоминала произошедшее в своем придуманном мире. Может — потому, что только мысли об этом и атаковали ее разум.

Постепенно сонное состояние сползало с Миц, до мозга наконец стали доноситься сигналы, транслируемые органами чувств. Пение птиц. Мягкость травы под спиной. Уравновешенное тепло леса, берегшего свое нутро от зноя внешнего мира. Запах хвои, такой знакомый. Плеск воды. Смех, голоса — звонкие, веселые, громкие.

Да, точно. Юные Вбирающие.

Миц приподнялась на локтях, посмотрела вперед. Рядом, в низине, неспешно журчала небольшая река. Речка. Речушка. Ручеек, стремившийся стать рекой, как охарактеризовала ее Миц, когда впервые увидела. Маленькое ответвление большой реки, к которой Миц постоянно выносил ПВМ. Ее, кстати, можно было увидеть отсюда: недалеко полог леса расступался, и мимо него большая река и катила свои воды. В ручейке-переростке весело плескались дети-Вбирающие. Ну, как дети — среди них были и подростки. Не взрослые, в общем.

Миц столкнулась с ватагой ребят, когда, переместившись в этот мир, она бродила по лесу. Дома было слишком тоскливо находиться, к тому же то и дело накатывали воспоминания о своем придуманном мире и тяжелые раздумья, почему все-таки у двойника Максима была другая сестра. А светящийся лес, отрезающий пологом тьмы остальной мир, успокаивал и отвлекал. Отвлекаясь, Миц и набрела на группу Вбирающих, шедших купаться. И напугала их, судя по взглядам большей части. Хорошо, что среди них были Тлирина, Тирри и Ринк, которые рассказали немного (совсем) отредактированную версию, как Миц попала в этот лес, откуда их знает и почему не осталась в лагере. Теперь Миц была заблудившейся, которая боялась, что Вбирающие ее убьют за то, что она человек, и поэтому сбежала. На взгляд «заблудившейся», история звучала не сильно правдоподобно, но вопросов почему-то не возникло. Недоработка этого мира?

К компании пришлось присоединиться. Бродить одной дальше ее не хотели отпускать. Заботясь о ней и опасаясь ее же.

Маленькие дети оживленно играли друг с другом, с веселым гомоном брызгаясь, носясь по берегу и баламутя воду. Ребята постарше вели себя более спокойно: кто-то плавал поодаль, кто-то валялся на траве, группка мальчишек и девчонок поочередно прыгала с нависшего над речкой пенька, служащего им вышкой. В воздухе звенели голоса и смех. И как она только смогла задремать… Впрочем, не все было так радужно. То и дело Миц ловила на себе косые взгляды, слышала настороженные перешептывания, улавливала оброненные слова «человек», «Защитники», «странно». Да и все веселье было немного… напряженным.

Хорошо, что в полной мере подозревать ее не могли. На стороне Миц находился самый надежный защитник в этом лесу.

Тлирина лежала рядом и читала. Плотный полог хвои пропускал солнечные лучи весьма неохотно, и из-за царящего полумрака она щурилась и низко склоняла голову над книгой. Чуть поодаль стояла инвалидная коляска, внося металлическими деталями и прямыми линиями легкий диссонанс в живую неправильность стволов и ветвей.

— Что читаешь? — спросила Миц. После вчерашнего ей было неловко говорить с Тлириной, но хотелось отвлечься от воспоминаний о снах. Вбирающая дернула головой в ее сторону, одарив взглядом человека, которого застали врасплох. Миц привычно избежала его столкновения с собственным взглядом.

— Это… — проговорила Тлирина слегка недовольным тоном — может, из-за того, что чтение прервали, может, из-за того, что ей снова не смотрят в глаза. — Это один роман, который считается у нас классикой. Велия… наша учительница, она задала его прочитать.

В лагере существовало подобие школы — те взрослые, кто мог, преподавали детям предметы, которые лучше знали. Тоже кто как мог — как и упоминал Ринк, из-за этого обучение получалось обрывочным и разрозненным, но взрослые сходились во мнении, что это лучше, чем ничего. Собственно, после занятий часть ребят и отправилась купаться — отдыхать и развеиваться. Чтобы потом с новыми силами вернуться и помогать взрослым готовить, ухаживать за садом, убираться и разбираться с прочими лагерными заботами. Так, во всяком случае, пояснила Тлирина, пока они шли до речушки.

«Учеба», «школа»… давно Миц не слышала этих слов.

— Интересный? — спросила она машинально. В памяти мелькнули воспоминания: одноклассники, учителя, уроки, игра в «морской бой» втихую на занятиях, болтовня на переменах, вкус булочек в столовой. Внезапно Миц почувствовала ностальгию.

Тлирина покосилась на книгу.

— Да, — ответила она, улыбнувшись. — Во всяком случае, мне пока что нравится.

Миц невольно хмыкнула.

— Это хорошо. Я в школе терпеть не могла читать книги, которые мне неинтересны. А надо было…

Тлирина издала короткий смешок.

— Знакомое чувство.

— А откуда эта книга? — Миц вспомнила, что вообще-то они находятся далеко не в городе, где есть полноценная школа, Интернет и различные библиотеки. — То есть…

— Не объясняй, я тебя поняла, — прервала ее Тлирина. Показалось, или ее тон стал натянутым? — Это книга Велии, она привезла ее в лагерь. Нам бы вообще побольше книг, на самом деле, — с внезапной грустью добавила девушка. — В городе стараются находить нам новые, но получается с трудом. Большинство книг у нас в единственном экземпляре, учебников тоже мало…

— А разве в том городе, где вы пополняете запасы, нет библиотеки или книжного магазина?

Лицо Тлирины поочередно сменило несколько выражений. Сердитое, снисходительное, грустное. Миц резко ощутила себя ребенком, ляпнувшим при родителях несусветную чушь.

— Город… наполовину разбомблен, — сказала Тлирина, не смотря на нее. — Одно время он был окружен, потом там… прошли боевые действия. Немногое уцелело, в том числе и книги. И людей мало осталось.

Молчание.

— Ох… ясно. — Это все, что смогла выдавить из себя Миц. Ну конечно. Как вообще можно было забыть, что в этом мире идет война…

Впрочем, смотря на лес и плещущихся в воде детей, с трудом верилось, что где-то за пределами этой всепоглощающей умиротворяющей зелени шли бои. Правда, это если еще не думать, почему дети плещутся именно под сенью деревьев в ручейке-переростке, а не в большой реке под открытым небом. Чтобы их не выследили спутники и вертолеты Защитников, которые могут здесь пролететь…

— Не переживай. — Тлирина слабо улыбнулась. — Вполне понятно, почему ты не подумала об этом.

В ее голосе звучала плохо скрываемая тоска. И, наверное, зависть.

Повисшая неловкость оборвала разговор. Тлирина вновь уткнулась в книгу, Миц опять начала следить за играющими детьми. Но больше эта картина не казалась умиротворяющей. Смотря на юных Вбирающих, Миц уже не могла избавиться от мыслей, что всех их зацепила война и все они так или иначе пострадали из-за нее. Что вообще война началась из-за того, что эти дети убивают мир, хоть и не желая этого. И что их ищут Защитники, чтобы убить, потому что Вбирающие убивают мир. Везде смерть, нигде от нее не скрыться… И как эти ребята, зная обо всем, могут играть и плавать?

«Но, помимо смерти, есть много хороших вещей».

Миц вздрогнула от невольного воспоминания. Как будто Ринк услышал ее мысли и повторил вчерашние слова, сидя рядом.

«Я просто… Блин, ну вот, теперь разговариваю с собственными мыслями».

Не зная, зачем, Миц отыскала глазами Ринка. Парень сидел неподалеку и о чем-то разговаривал с Левком, то и дело бросая взгляд на резвящихся детей. Миц уже заметила, что почти все старшие ребята так посматривали на младших — следили, выполняя роль более взрослых людей. Левк делал то же самое, правда, присматривая преимущественно за Тирри, гоняющейся в воде за какой-то красноволосой девочкой. С расстояния Миц не слышала, о чем они говорили, но периодически парни улыбались, и до нее доносился их смех.

Возможно, она смотрела слишком пристально, и это почувствовали. Возможно, все-таки была случайность. Но Ринк повернул голову в ее сторону, и их взгляды столкнулись. Долгую секунду Миц смотрела в его глаза, а потом резко отвернулась, ощутив острую и жгучую необходимость это сделать. Успев заметить, что так же резко отвернулся и Ринк.

И зачем он повернулся? Все это время не смотрел в их с Тлириной сторону, и вот именно когда она на него глядела, ему потребовалось повернуться. Ну что за дурацкие совпадения? Почему они вообще существуют в мире? Мысли лихорадочно скакали в голове Миц, путаясь и беспорядочно толкаясь. А в памяти вновь мелькнуло бирюзовое озеро.

— А вы помирились? — выпалила Миц как-то отдельно от сознания. Просто внезапно возникла потребность что-то сказать. Тлирина непонимающе посмотрела в ее сторону, нахмурив брови.

— Ну… то есть… — еще сильнее растерявшись под ее взглядом, забормотала Миц. И какого черта она это ляпнула? — Просто вчера… все, ээ… не очень хорошо было… ты и остальные помирились?

Нет, ее, конечно, интересовало, что произошло вчера после того, как она вернулась в родной мир, но Миц все-таки хотела спросить это более… нормально. Что это вообще было?

— Э… да, — после недолгого молчания проговорила Тлирина. Она по-прежнему смотрела на Миц слегка… неоднозначно. — После полдника мы… поговорили и все выяснили. Я рассказала еще немного про… — Вбирающая запнулась и на миг помрачнела, — то происшествие, Тирри подтвердила. Ринк сказал, что виделся с тобой и ты не злишься на нас. Левк… — Тлирина бросила короткий взгляд в сторону друзей и усмехнулась. — Ну, он вроде как извинился, и мы вроде как выбили из него обещание извиниться перед тобой. Вроде. Формулировка «если ты так хочешь» оставляет простор для размышлений. Кстати, он по-прежнему тебе не доверяет.

— Ну, очень неожиданно, что я могу сказать, — пробормотала Миц, искоса взглянув на Левка. Опять отдавая дань совпадениям, которые этот мир очень любил, тот задумчиво смотрел в их сторону — правда, не на Миц, а на Тлирину. Несколько секунд, по крайней мере. То ли тоже почувствовав взгляд Миц, то ли еще почему, но Левк посмотрел и на нее. Недобро сощурил глаза и отвернулся.

— Он не любит людей. — Тон Тлирины звучал извиняющееся. — Не суди его строго. У него есть на это свои причины.

Миц захотелось съязвить что-нибудь про причины, которые дают право целиться в шутку из пистолета, но сдержалась.

— Постараюсь, — ответила она вместо этого. — Но он мне все равно должен. Как минимум за пельмени.

Тлирина засмеялась.

— Ты бы знала, сколько раз он отдавал долг за пельмени нам троим. Не забудь начислить проценты за пистолет.

Миц фыркнула и приготовилась было пошутить.

Но не успела.

Потому что в тот самый миг заметила, что вокруг воцарилась тишина, а Вбирающие поворачивают головы куда-то в сторону и замирают со знакомыми выражениями лиц. Теми самыми, с которыми они встретили Миц. Растерянными, испуганными, злыми.

Рядом раздался резкий вдох. Тлирина стремительно перевернулась и, сев, тоже вскинула напряженное лицо.

Там, где деревья расступались, а от реки отделялась речушка, стояли двое людей. Мужчина и женщина. Сгорбленные, кажущиеся вымотанными, в поношенной одежде и с рюкзаками за плечами. Лицо мужчины заросло бородой, лицо женщины выглядело осунувшимся, и она как будто недавно плакала. Оба растерянно и настороженно смотрели на Вбирающих. Торс женщины, помимо всего прочего, был обмотан полосой ткани — слингом, — и его обладательница неуверенно закрывала рукой лежащего в нем младенца.

Правильное и органичное продолжение мира. Не выглядящие чужеродно, не вызывающие ощущение, что с ними что-то не так. Люди. Не Вбирающие.

Ринк, Левк и часть старших ребят выхватили пистолеты — кто-то из кобуры на поясе, кто-то из-под вороха одежды — и наставили их на чужаков. Женщина дернулась и отпрянула назад, мужчина молниеносно шагнул в сторону, закрывая телом ее и ребенка. Он вскинул руки вверх, демонстрируя раскрытые ладони.

— Мы безоружны. Мы не тронем вас! — порывисто заговорил он. Его взгляд лихорадочно скакал с одного пистолета на другой. — Мы… мы не Защитники.

— А кто тогда, Помощники Вбирающим? — недоверчиво спросил кто-то. — Пароль назовете?

Помощниками Вбирающим звали людей, которые искали Вбирающих и, собственно, предлагали им помощь — с едой, кровом, медикаментами. По сути, город, с которым общался лагерь, и вся эта страна были ими. От Тлирины Миц уже знала, что Помощники не могут случайно дойти до лагеря — слишком далеко он находился от населенных пунктов, — но если в городе что-то случится, к ним могли послать кого-то оттуда, чтобы предупредили. Но что-то не верилось, что пара с ребенком пришла именно с этой целью.

— Пароль?.. — Глаза мужчины забегали еще сильнее. — Мы… мы не знаем его. Мы не Помощники.

— Пожалуйста, спасите моего ребенка!

Внезапно женщина вынырнула из-за спины мужчины и устремила на Вбирающих лихорадочно блестящие глаза.

— Наш сын, он!.. Он потерялся в лесу! Мы не уследили, он убежал, за каким-то зверьком погнался… боже, пожалуйста! — Ее блуждающий взгляд упал на Миц. Женщина вздрогнула, подалась вперед, на ее лице мелькнула надежда. — Ты, девочка, ты же человек, ты должна понять, скажи им, пожалуйста! Ему всего пять лет, он не выживет, он!..

Она закрыла лицо ладонями, и ее тело сотряслось от рыданий. Вбирающие начали растерянно переглядываться, у некоторых ребят, целящихся в пару, задрожали руки.

— Милая… — Мужчина стремительно шагнул к ней и обнял за плечи, своим телом вновь загородив ее от Вбирающих. Но женщина вырвалась из его рук.

— Хоть что с нами сделайте, убейте, если хотите, но спасите моего сына! — закричала она, снова нашарив взглядом Миц. По ее лицу текли слезы. Встревожившись от криков матери, младенец начал хныкать тоже. Он Вбирающий, машинально отметила Миц, выглядел неправильно. Из-за того, что женщина смотрела на нее, ее охватила растерянность и иррациональное чувство вины.

— Тлирина! — дрогнувшим голосом позвал Ринк. Ему тоже явно было трудно целиться. Да и Левк нервничал, судя по комкающей штанину руке.

— Хорошо. — Тлирина выпрямилась. Пара повернулась к ней, их взгляды скользнули по культям ее ног и быстро сместились в сторону. Тлирина поморщилась, и ее голос приобрел неестественный ровный тон. — Кто-нибудь из вас, пожалуйста, посмотрите мне в глаза.

Посмотрел мужчина, явно машинально отреагировав на просьбу. Дернулся, напрягся, его глаза широко распахнулись, а лицо приобрело выражение ужаса. Мгновение женщина непонимающе следила за ним, а потом быстро повернулась к Тлирине.

— Что происходит?! — испуганно-враждебно выкрикнула она.

— Не волнуйтесь, это не смертельно, — произнесла Тлирина тем же ровным тоном. Спросила, обращаясь уже к мужчине: — Ваша спутница говорила правду?

— Да. — Шепот мужчины был полон страха. Вспомнив собственные ощущения, когда она первый раз посмотрела Тлирине в глаза, Миц невольно посочувствовала ему.

— Хорошо. — Тон девушки чуть смягчился. — Вы хотите каким-то образом причинить вред живущим здесь Вбирающим?

— Нет.

— Кто вы, как добрались сюда и зачем?

— Мы… — Мужчина запнулся, и его тело дернулось снова, словно он хотел отвернуться. — Мы были Защитниками.

Застыв, женщина с ужасом уставилась на него и прижала руки ко рту.

Пространство вокруг речушки взорвалось. Недавно неуверенные и растерянные Вбирающие резко переменились: с ненавистью и яростью они уставились на людей, загомонили, те, кто держал пистолеты, вскинули их вновь. Кто-то даже сделал шаг к паре, словно желая разорвать их. В обычных ребятах вдруг проснулось нечто первобытное, звериное и настолько жуткое, что Миц захотелось убежать — как можно скорее и как можно дальше. И это при том, что не она являлась объектом их ненависти. Под злыми взглядами женщина съежилась, прикрыла рукой ребенка, прижалась к мужчине. Тот, однако, ничего поделать не мог — его по-прежнему сковывал взгляд Тлирины.

— Смерть Защам! — закричал кто-то.

— Ну-ка хватит! — внезапно рявкнул Ринк.

Гомон тут же стих. Застигнутые врасплох Вбирающие уставились на него, а Ринк ответил им сердитым взглядом.

— Отложите свое линчевание на потом, мы еще толком ничего не выяснили! Тлирина, продолжай.

Пронесся недовольный шепоток, но Вбирающие затихли и опять перевели мрачные взгляды на двух людей. Тлирина еле заметно кивнула.

— Продолжайте, — сказала она мужчине. Помедлив, тот заговорил вновь:

— Мы… были Защитниками. Были. Мы ушли от них, когда родился наш второй ребенок.

Миц — да и многие Вбирающие — невольно посмотрели на младенца. Малыш, неуловимо неправильный, кажущийся несвойственным этому миру, хныкал, а мать дрожащими руками укачивала его, затравленно смотря по сторонам.

— Мы были учеными, — продолжал тем временем мужчина. — Изучали сверхсилы одной из Вбирающих и разрабатывали технологию… искажения пространства. Она… должна была сдвигать реальность так, чтобы... нужная часть пространства оказывалась в необходимом месте, а потом возвращалась на прежнюю позицию.

— Зачем вам нужна была эта технология? — спросила Тлирина. Какое-то время мужчина молчал и словно боролся с собой. Женщина со страхом в глазах переводила взгляд с него на Тлирину, но ничего не говорила.

— Для того, чтобы… — наконец ответил мужчина. Слова явно давались ему с трудом. — Изначально чтобы покинуть планету, но быстро выяснилось, что можно достичь радиуса действия лишь в 10 километров. Поэтому план изменился на то, чтобы находить группы Вбирающих, сдвигать пространство с ними на нужную точку и…

— И убивать их, — громко сказал Левк. — Не так ли?

По россыпи ребят снова прошел гневный гомон. Женщина сжалась в комок еще сильнее, тело мужчины начала бить дрожь.

— Еще и используя силы Вбирающего. — Левк сверлил их недобрым взглядом. — Молодцы какие.

— Лева, тише, ты мешаешь мне работать, — раздраженно проговорила Тлирина. Миц невольно усмехнулась от знакомого сокращения имени. — Остальные, будьте добры, тоже помолчите. Продолжайте, — обратилась она к мужчине. Тот судорожно кивнул.

— Хорошо. Это длилось, пока моя жена не родила нашего второго сына. Вбирающего. По договору мы должны были передать его начальству, чтобы оно… определило его дальнейшую судьбу. Опыты или смерть.

Новый гул прошел по речушке и берегу. На этот раз — ужаса и возмущения. Миц полностью разделяла чувства Вбирающих.

— Он же… он же просто ребенок! — закричала какая-то девушка. — Это… бесчеловечно!

— Да! — внезапно горячо воскликнул мужчина. — Это бесчеловечно! Я понял это, как только узнал, кем родился наш ребенок. Понял, что мы убиваем людей вместо того, чтобы спасать их. И что больше не хочу в этом участвовать. Ночью я унес один из прототипов нашей технологии, уничтожил остальные образцы, забрал жену и детей, и мы ушли. И с тех пор находимся в бегах.

Несколько секунд Тлирина молчала. Молчали и остальные ребята, напряженно глядя на людей.

— Как и почему вы оказались здесь? — Голос Тлирины смягчился еще немного. Миц чуть ли не физически ощутила, как разлитое в воздухе напряжение спадает.

— Мы знали, что нас будут искать. Для Защитников мы стали преступниками, не говоря уж о том, что у нас находился последний прототип ценной технологии. Чудом перебрались в эту страну. Здесь от Вбирающих услышали слухи, что существует хорошо укрытый лагерь для них. Мы хотели как можно лучше защитить младшего сына, поэтому приняли решение найти это место. Так, по крупицам собирая информацию, и поняли, что вы живете в этом лесу. Начертили примерный маршрут на карте… Шли сюда неделю или около того. Это все.

— Он говорит правду! — внезапно воскликнула женщина. Ее трясло. Тлирина мгновенно перевела взгляд на нее, и бывшая Защитница, вскрикнув, замерла.

— Вам есть что добавить? — спросила Вбирающая. — Ваш спутник все верно сказал?

— Да… — Женщина судорожно прижимала к себе ребенка. — Все правда… прошу, поверьте нам! Мы действительно в бегах, и Бинек… наш старший сын… потерялся! Помогите! Неужели вам даже пятилетнего малыша не жалко?!

— Послушайте ее! — вторил ей мужчина. — С нами можете сделать что угодно, но помогите нашим детям! Дагро — младший — Вбирающий, Бинек — лишь ребенок, и он ни в чем не виноват. Можете даже забрать прототип технологии, только помогите нашим детям!

— Успокойтесь, пожалуйста. — Тлирина улыбнулась, обведя их взглядом. Женщина обмякла. — Я вижу, что вы говорите правду — это моя способность. Мы сделаем все, что в наших силах. Ответьте только на последний вопрос — есть ли у вас с собой какое-либо оружие? Если да, перечислите его все.

— Два пистолета, — сказал мужчина, которому Тлирина вновь посмотрела в глаза. — Армейские ножи. Они были нужны нам для самообороны. Если хотите, мы выложим их.

— Выложите. И технологию тоже. — Тлирина наконец отвела взгляд, и мужчина покачнулся на ногах от облегчения, хватая ртом воздух. — Они говорили правду, — сказала девушка, посмотрев на товарищей.

По берегу прокатился вздох облегчения, напряженные ребята расслабились и один за другим опустили пистолеты. Мужчина и женщина одновременно выдохнули.

— Как вас зовут? — спросил их Ринк.

— Я Сэтл, — представился мужчина. — Мою жену зовут Шерга. Вы… действительно верите нам? — осторожно спросил он.

— Мы верим Тлирине, — коротко ответил Ринк. — Выложите оружие. А мы поищем вашего сына.

— Прошу вас, — прошептала Шерга с мольбой. Сэтл прижал ее к себе.

Они выложили оружие и устройство для сдвига пространства — два невзрачных маленьких цилиндра с кнопками наверху. Интересно, как они работают? К паре подбежала заботливая Тирри, до этого сидевшая в воде с теми, кого там застало неожиданное появление людей. Она улыбнулась им, что-то сказала; Сэтл улыбнулся ей в ответ, а вот Шерга отвернулась. Даже под влиянием сил Тирри ей явно было неуютно: женщина часто оглядывалась и постоянно косилась на Миц. От этого девушка чувствовала себя… неловко. В стороне Ринк и Левк разговаривали со старшими ребятами; как она поняла, они собирались разбиться на группы по двое человек и прочесать ближайшие окрестности.

— Надо еще взрослым сообщить. И что насчет трубачей? — донесся до нее чей-то вопрос. — У них же брачный сезон, они агрессивные.

— Ну, надеемся, что они нам не попадутся. — Это был голос Левка — мрачно-ироничный и по-прежнему немного напряженный.

— Ну… да, — хмыкнул Ринк. — Старайтесь обойти стороной, если заметите. Если что… светите им в глаза фонарями Тирри, они чувствительны к солнечному свету. Только первыми не нарывайтесь. Так, кто к взрослым пойдет?

Тлирина, сидевшая с утомленным видом, вдруг удивленно повернула голову. Почти одновременно с ней Миц заметила, что к ним шагает Шерга.

— Ты ведь человек, — глядя на нее, произнесла женщина. — Я… можно, я сяду рядом?

На Тлирину она подчеркнуто не смотрела. Краем глаза Миц заметила, как та, одарив женщину каким-то странным взглядом, отодвинулась подальше от нее.

— Так мне спокойнее. — Шерга тем временем, не дожидаясь ответа Миц, присела. Скинула рюкзак, облегченно повела плечами. — Хоть кто-то… более близкий нам. Как ты тут оказалась с ними?

— Это… долгая история, — пробормотала Миц, снова ощущая себя неуютно. Шерге явно требовалась поддержка, а Миц как-то не очень была готова ее давать. Она сочувствовала этой семье, но почему-то выразить это чувство словами и жестами не получалось. Пряча глаза, Миц покосилась на Тлирину. Та в ответ слабо улыбнулась и приподняла ладонь, сжатую в кулак — мол, держись.

— Ясно. Я понимаю… А ты не пойдешь искать моего сына вместе с остальными? — вдруг с мольбой спросила Шерга. По ее лицу Миц поняла, какого от нее ждут ответа, даже до продолжения: — Просто… я понимаю, это прозвучит эгоистично, но мне бы хотелось, чтобы ты пошла. Бинек, он… он больше доверяет людям. Вбирающих он может испугаться. Пожалуйста, — добавила Шерга, умоляюще смотря на Миц. Младенец на ее руках (как его, Дагро?) снова захныкал и принялся тыкаться ей в грудь, видимо, проголодавшись, но женщина не обратила на него внимания.

— Э… мм… — растерянно пробормотала Миц, чувствуя себя все более и более неловко. Вообще-то она даже толком не успела задуматься, хочет ли поискать потерявшегося ребенка. Но взгляд Шерги был таким просящим, что Миц сдалась.

— Хорошо, я тоже пойду искать его. Э… Ринк! — крикнула она, повернувшись (ну а кого ей еще было звать, не Левка же). — Можно тоже пойти? Шерга говорит, что Бинек может испугаться Вбирающих.

— Очень логично с его стороны, — с сарказмом отозвался Левк. — Вокруг темный лес, хищные звери и агрессивные трубачи. Кого бояться? Конечно, Вбирающих!

— Что ты хочешь от ребенка, — с укором сказал кто-то, а Ринк толкнул Левка в бок. Хмурясь, взглянул на Миц.

— Я хотел попросить тебя остаться здесь, — осторожно проговорил он. — Чтобы Сэтл и Шерга чувствовали себя менее неуютно.

— Все хорошо! — вмешалась Шерга. Плач Дагро становился все громче, и она раздраженно покачала его. — Мы потерпим, а Бинеку лучше действительно встретиться с человеком. Возьмите ее, пожалуйста!

Некоторое время Ринк переводил взгляд с нее на Миц, а потом вздохнул.

— Хорошо. Миц, пойдешь тогда со мной и Левком.

Блин. Ну хоть с Ринком, остальные ведь были ей вообще не знакомы. В такт ее мыслям Левк мрачно покосился на друга и что-то пробормотал себе под нос — определенно не радостное. Заметив его взгляд, Ринк виновато пожал плечами и что-то негромко сказал. Какое-то время они переговаривались — Левк сердито, Ринк явно что-то доказывая. Наконец Левк махнул рукой и, с неопределенным выражением лица посмотрев на Миц, устало вздохнул.

— Спасибо, — услышала Миц горячий шепот Шерги. Женщина наклонилась и проговорила ей на ухо: — Честно говоря, я могу доверять только тебе.