Когда тают миражи (гет)

В комнате Жади и Лукаса магнитофон надрывался голосом Брайана Джонсона*. Сказать, что Жади была не по душе такая музыка — это не сказать ничего, но Лукас убедил ее, что ему это необходимо для будущей карьеры, ведь с тем репертуаром, что есть у него сейчас, можно выступать только по вечерам в ресторане напротив. Благо, ум Жади занимала исключительно подготовка к свадьбе, с чем она и явилась к Лукасу, держа в руках какие-то бумаги и ручку.

— Лукас! — позвала она его.

— М? — откликнулся парень, не выключая песни.

— У меня к тебе важный вопрос.

— Какой, Жади? А, впрочем, подожди пару минут, я дослушаю, и мы поговорим.

— Нет, я хочу поговорить с тобой сейчас! — резким нажатием кнопки магнитофон умолк.

— Что ты делаешь? — возмутился Лукас. — Ты так испортишь кассету!

— Лукас, до свадьбы осталось всего ничего! — Жади протянула ему листок. — Посмотри, здесь смета на расходы, мы с Иветти вчера составляли.

Баснословная сумма, превышающая стажерский оклад Лукаса в энное число раз, заставила его крепко задуматься.

— Почему так дорого? — произнес он, наконец.

— Это самые дешевые расценки, так сказала Иветти.

Лукас еще раз перечитал список: кольца, платье, фотограф, банкетный зал…

— Но это очень дорогой банкетный зал! Можно найти дешевле.

— На дешевые бронь за три месяца!

«Вот, черт», — пронеслось в голове у парня.

— Лукас, — пристально посмотрела на него Жади, — скажи честно, ты передумал на мне жениться?

— Да как ты могла такое вообразить?!

— Тогда почему ты ни во что не вникаешь? Лукас, это наша свадьба, понимаешь, твоя и моя, одна-единственная в жизни! Ты ведешь себя так, словно будешь на ней посторонним гостем!

Лукас слегка поежился. Нрав Жади бывал очень крут, когда она не добивалась желаемого или что-то шло не по ее плану. Парень понемногу выучил стратегию, что предотвращать пожар легче, чем его тушить, поэтому сейчас крайне важно было успокоить вулкан, который вот-вот взорвется.

— Хорошо-хорошо. Пойдем к Иветти, послушаем, что она скажет.

Иветти со вниманием выслушала жалобы Лукаса, который втайне от Жади признался ей, что не потянет самостоятельно и половины заявленной «бюджетной» суммы.

— Лукас, я тебе помогу! — уверенно заявила женщина.

— Ради Бога, Иветти, не надо! Я и так себя чувствую просто ужасно, что сижу у тебя на шее столько времени. Может быть, у нас получится организовать все попроще, ну, своими силами.

— Да ты что! Свадьба — это святое, грех на такое дело жалеть денег.

— Иветти! — почти взмолился Лукас.

— Не переживай так. У меня есть кое-какие запасы, я одолжу вам, а вы вернете, когда сможете.

Жених все еще колебался.

— Вот что, Лукас, я иду за деньгами прямо сейчас, — прихорашиваясь возле зеркала, сказала Иветти.

— Куда?..

— В банк, мой дорогой, куда же еще!

* * *

«Банк» именовался компанией Леонидаса Ферраса. Иветти знала, что Лукас негативно отнесется к идее одалживания денег у отца, поэтому решила действовать хитрее. В абсолютной боевой готовности и при полном параде, она твердым шагом направилась в офис компании.

— Сеньор Леонидас, к вам пришла женщина, просит срочно ее принять, — постучалась в дверь к начальнику секретарша.

— Никаких женщин, у меня совещание! — сурово отрезал Леонидас, «совещавшийся» в одиночестве с чашкой кофе и утренней газетой.

— Но, сеньор Леонидас…

— Донна Селма, закройте дверь, пожалуйста.

Иветти, услышав отказ под предлогом совещания, и не подумала сдаваться. Она села на диванчик в холле, закинула ногу на ногу и сообщила, что будет ждать окончания мероприятия. Так прошел час, а женщина и не шелохнулась.

— Сеньора, я думаю, вам лучше прийти в другой раз, — робко предложила секретарша.

— Нет-нет, все в порядке, я жду.

Леонидас, осажденный в собственном кабинете, позвонил сотруднице по внутренней связи и справился об обстановке. Поняв, что Иветти не собирается сдавать позиций, он все-таки впустил гостью.

— Итак, что тебе от меня нужно? — неприветливо спросил Феррас.

— Думал, что можешь вот так просто отказаться от участия в судьбе собственного сына? — высказала претензию Иветти.

— Если ты пришла просить денег, то лучше сразу уходи. Я сказал, что не дам ни одного сентаво этому сопляку, и если тебе стало нечего есть оттого, что он сел тебе на шею — это твои проблемы.

— Надо же, как мы распетушились! Между прочим, я могу тебе предъявить иск за моральный ущерб! И не могу, а предъявлю!

— Давай-давай, хочется на это посмотреть, — скептически произнес Леонидас.

— Но все можно уладить по-хорошему. Вот эта сумма меня вполне бы устроила.

Иветти протянула ему записку с указанными на ней цифрами. Леонидас, увидев их, чуть не поперхнулся недопитым кофе, вручил записку обратно ей в руки и едва не вытолкал гостью за дверь.

— Ах, так! — воскликнула Иветти. — Ну, держись, Львеночек, сейчас будет по-плохому.

Она вышла на улицу, достала из пакета заранее приготовленный лист ватмана и маркер и принялась писать: «Не покупайте продукцию компании Леонидаса Ферраса — циничного капиталиста, шовиниста** и угнетателя!» Иветти встала с этим плакатом напротив офиса, как боец на баррикаде, чем довольно быстро привлекла внимание прохожих.

— Сеньора, здесь нельзя проводить политические акции, — мягко намекнул кто-то из проходивших мимо людей.

— Это не политическая акция, я всего лишь хочу открыть вам глаза на правду об этом гадком человеке! — смело заявила Иветти. — Знаете ли вы, что он выгнал единственного сына из дома? И представляете, из-за чего? Мальчик посмел полюбить девушку не той, по его мнению, национальности и не того вероисповедания!

— Да вы что! — ахнула зазевавшаяся старушка.

— Вопиющий случай! — согласился какой-то мужчина. — Дамы и господа, конец двадцатого века!

— Вот именно! — подхватила Иветти. — Это какой-то… феодальный строй, я вам больше скажу, это свинство!

— Ну и что же тут такого? — пожал плечами другой прохожий. — Я бы тоже был против на его месте.

— Как вам не стыдно! — посыпались возмущения в ответ на его реплику.

Дискуссия принимала все более и более жаркие обороты.

— Донна Селма, что там за шум под окном? — оторвался от чтения важного договора Леонидас.

— Сеньор Леонидас, похоже, это та самая женщина, которая только что была тут, — сказала секретарша, выглядывая на улицу.

— Что?! — Леонидас подскочил к окну с такой резкостью, что его кресло отъехало на метр. — Вызывайте полицию немедля!

— Она устроила какой-то пикет, и там, кажется, уже дежурит журналист.

— О, горе мне! — возопил Феррас и бросился вниз, ко входу в здание.

* * *

— Что ты творишь! — распахивая двери, вскричал глава компании, которого заочно пригвоздили к позорному столбу.

— Сеньор Леонидас, пару слов о вашем конфликте с сыном, — подскочил к нему пронырливый журналист.

— Не будет никаких пары слов! Иветти, идем, идем скорее в мой офис, — торопливо уводил он за собой бунтарку. — Простите ее, ради Бога, Иветти очень эксцентрична.

Рассыпаясь в извинениях и натянуто улыбаясь толпе зевак, Леонидас уволок-таки Иветти вместе с плакатом подальше от людских глаз.

— Ну, понял, что я не шучу? — сложила руки на груди женщина.

— Я понял, что ты сумасшедшая! Ты победила сегодня, но не обольщайся. В следующий раз, когда я увижу тебя в радиусе километра от себя, я просто вызову полицию!

— А деньги? — не унималась Иветти.

Леонидас, тяжело вздохнув, поднялся в офис и выдал ей в руки заветный конверт с деньгами на свадьбу.

— Львеночек, ты просто чудо! — растаяла Иветти.

Раздобыв средства на торжество, она в отличном настроении покинула компанию, демонстративно выбросив порванный плакат в мусорную урну у крыльца. Толпа понемногу разбрелась, конфликт был исчерпан, даже назойливый журналист остался ни с чем.

— М-да, я просто чудо, — задумчиво повторил Леонидас слова Иветти. — А еще циничный капиталист, шовинист и угнетатель.

Примечания:

*Брайан Джонсон — солист австралийской рок-группы AC/DC.

**Шовинист — человек, относящийся с предубеждением или презрением к людям других наций.