ПОВСЕДНЕВНОСТЬ. Часть I: Хогвартс (джен)

Спасибо Чаку Лори, Биллу Прэди и Стивену Моларо.

Герои отказались участвовать в тех событиях, которые я им приготовила, потому одну главу пришлось выкинуть на помойку.

Спасибо читателям, Lothraxi, и моей персональной гамме — сестренке Соне.

Пара песен, которые пели ребята на отработке:

https://youtu.be/p4GHhguUtRU

https://youtu.be/KbTHHFRPhyY

После обеда занятий у старшекурсников не было. Седьмой и пятый курсы разошлись по допам, консультациям или пропадали в библиотеке; все остальные не менее интенсивно готовились к промежуточным экзаменам. К “жуточным” — как говорила Эффи. Огаста, обложившись справочниками, решала задачи по трансфигурации (“Маккошка сказала, они будут на экзамене!”), Ли приводил в порядок дневники наблюдений для Кеттлберна (“Он сказал, не допустит без него до экзамена!”), Кинни отбывал отработку у Филча — их с Эффи застукали за поцелуями в Зимнем саду. Мародёров Эванс и Люпин засадили за лабораторные.

Снейп, одинаково ненавидевший и трансфигурацию, и УЗМС, слонялся по замку, не зная, чем себя занять. Эйв переписывал зачет у профессора Виет, Мальсибер хвастался тем, что удостоился аудиенции у Тёмного лорда, задирал нос и готовился к принятию метки. Разговаривать с ним было совершенно невозможно. Снейп постоянно задавал себе вопрос: почему ему самому никак не приходит приглашение на Посвящение. Уже прошло несколько месяцев с его совершеннолетия, а единственное, что писал Малфой — “Жди, готовься, учись. Твои успехи в зельеделии впечатляют; я много раз говорил лорду Волдеморту о тебе. Ему нужен зельевар, боевиков хватает”.

Чарити нигде не было видно. После травологии она зачем-то поперлась к Хагриду, на обеде ее не было, и Снейп, наслушавшись самодовольного бреда Мальсибера, отправился перед консультацией по ЗОТИ просто бродить по замку.

Его любимым местом была Астрономическая башня. На ее обзорную площадку водили представителей Попечительского совета, проверочные комиссии — полюбоваться видом на Черное озеро, на близлежащие холмы и сам замок. Туда ходили влюбленные парочки (которые не боялись сильного ветра и высоких ступеней на лестнице) и просто те студенты, что жаждали меланхолического одиночества. Сейчас Северус как раз стремился к меланхолическому одиночеству, а на самом верху башни, продуваемой холодными шотландскими ветрами, точно никого не окажется.

Винтовая лестница завивалась по часовой стрелке, проводя его мимо маленьких дверей, ведших, как Северус знал, и в неиспользуемые классы, и в какие-то кладовки, где хранились все необходимые инструменты и приборы профессора Кеплера. Никому в здравом уме и твердой памяти не приходило ни в голову, ни в другие места организма залезть туда, и останавливали Сапиенсов, Мародёров и прочих беспартийных студентов вовсе не запирающие чары и сигналки, которые понавесил здесь профессор астрономии. Профессор отличался чудовищным характером, почти малфоевской надменностью и чрезвычайно злым языком, а при любой ошибке исходил на говно: «Ваши маленькие головы не способны вместить даже одной мысли», «Ваша способность к самоконтролю достойна инфузории-туфельки»… Школьники его не любили. Северус мотал на ус, пардон за каламбур, если он был.

Однако кто-то решился забраться в один из кабинетов. На пятом этаже он услышал из-за деревянной двери всхлипывания и невнятное бормотание. Северус остановился. Сигналок не было, дверь слегка приоткрыта. Он прислушался.

— У-у-у!!! — взвыла неизвестная девчонка и разрыдалась в голос.

Северус, снедаемый любопытством (не подумайте, что он решил пожалеть какую-то идиотку!), толкнул дверь и вошел.

На широком подоконнике сидела Бербидж и заливалась слезами.

— Ты чего? — спросил Снейп.

Бербидж подскочила так, что чуть не упала на пол.

— А ты чего? — зло ответила она, вытирая лицо рукавом мантии. — Ступай себе мимо…

Снейп пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. Бербидж отвернулась к окну и едва слышно захныкала. Снейп терпеть не мог слез. Мама часто плакала из-за отца, и уж если Бербидж кто-то обидел, он, пожалуй, этого кого-то отравит. Или проклянет. И вовсе не Левикорпусом. Не дай Мерлин, это Мародёры…

Северус взял стул, очистил его от пыли заклинанием и уселся напротив Бербидж, прямой как палка. Он чувствовал себя неловко.

— Рассказывай, — сказал он холодно.

Бербидж молчала, прислонившись лбом к грязному стеклу. Всхлипнула.

— Я полная неудачница и уродина-а-а…

Снейп пожал плечами и промолчал.

— Сегодня после второй пары, — продолжила Чарити, судорожно всхлипывая, — ваш Кэкстон прицепился, который с седьмого… Слово за слово и-и-и… Он назвал меня страхолюдино-о-ой!

И она снова разрыдалась.

Снейп пересел к ней на подоконник и нерешительно похлопал ее по плечу.

— Ну-ну… — пробормотал он, — нормальная у тебя прическа.

— Нормальная! — взвыла Чарити и уткнулась ему в плечо.

Прорыдавшись, она отстранилась и подозрительно сощурилась на него:

— Почему ты сразу про прическу? Не про нос, не про си… А сразу про прическу? Значит, волосы у меня какашка, да?!! Может, тебе и конопушки мои не нравятся?

Северус закаменел.

— Ну-ну… — повторил он деревянным голосом. Он понял, что бы он сейчас не сказал, все будет использовано против него. — Конопушки нравятся.

— А волосы нет?

Снейп отвел глаза.

— Кэкстон сволочь! — он быстро сориентировался. — А еще что? Ты же не из-за Кэкстона сидишь тут и воешь?

— И-и-и! За завтраком…

— Ты опрокинула на себя кашу, — Снейп едва сдержал злорадную ухмылку. — Я видел.

— А-а-а! И ты видел! Все видели! За завтраком письмо пришло, от папы. Его по полициям затаскали, и все из-за того, что мы из Ирландии. Он в Алтнагалвин всех лечил — и террористов, и их жертв, гражданских и, бывало, этих sasanach, военных. А теперь… а теперь… Его самого в террористы записали-и-и!

Снейп скривился. Ли, гриффиндорский идеалист, сказал бы — разберутся, но он-то знал, что полиция ни хера не будет разбираться. Хотя, конечно, спасибо им за папочку. Как в английской полиции разбираются с теми, кого подозревают в связях с ИРА, он знал. Почитывал, видите ли, магловские газетенки.

— Я уже полтора года в Хогвартсе, с палочкой управляюсь, как мартышка с пишмашинкой… А еще, — проговорила всхлипывая Бербидж, — мы с Уэстом ходили к Хагриду, мне в рот залетела муховертка, и я ее проглоти-и-ила! И теперь у меня изо рта пахнет му-у-хами-и-и!

— Ну… — Снейп нахмурился. Какого дьявола она делала у Хагрида вместе с Уэстом? — Это же чистая магия. В Австралии едят мухо…

— А в Англии не едят! — взвизгнула Чарити. — Вот ты зачем это сейчас сказал?

— Чтобы тебя развеселить.

— У тебя не получилось.

— Как это не получилось? Ты же улыбаешься.

Бербидж насупилась.

— Дело-то не в муховертках, — сказала она наконец, тяжело вздыхая, — а в том, что я толстая и некра-а-асивая-а-ая!

По замку пронесся удар колокола, возвещавший начало урока, Северус с облегчением вздохнул.

— Ты идешь? У нас сейчас консультация по ЗОТИ. Морду вытри и пошли.

— Никуда я не пойду, — буркнула Чарити. — Пусть этот Симмз сам своих гриндилоу топит.

Северус пожал плечами, поднялся и, поправив сумку на плече, поплелся к двери. На пороге он, однако, остановился.

— Да красивая ты, — проворчал он. — И ничего не толстая. И конопушки у тебя классные.

Бербидж икнула.

— Ну, если тебе что-то не нравится, всегда есть чары гламура… — Снейп прикусил щеку. Вот соплохвосты линялые… Сейчас она ему выдаст. Девчонки такие обидчивые, и он торопливо добавил: — Только тебе-то они зачем?

— Гламур — это не по-взаправдашнему, — пропищала Чарити, снова готовясь разрыдаться. — Это как твои Вавилонские башни.

— Ну так ты еще скажи, что… э-э-э… Хочешь, я Кэкстона прокляну? Прыщами, носом Якоба и трупными пятнами?

— Подушкой-пердушкой, — хмыкнула Бербидж. — Чтоб весь Хогвартс знал.

Снейп не понял, но уточнять не стал. Наверняка что-то маггловское. Хм, а интересно бы такое зелье создать… По лицу его расползлась улыбка.

— Отличная идея, Бербидж. Такое зелье будет нарасхват. Основа из паучьих лапок и…

Она опять хмыкнула. Северус вернулся и сел рядом с ней на подоконник.

— Пододвинься… — Северус поглубже уселся на подоконнике и прислонился к холодному стеклу. Передвинул их сумки так, чтобы они хоть чуток загораживали щели, из которых тянуло сыростью: май в этом году выдался холодным и дождливым. — Твои проблемы легко решаются, пэдди.

Бербидж недоверчиво уставилась на него. Нос ее и глаза, покрасневшие от плача, выглядели довольно-таки устрашающе, и Снейп едва удержался от комментариев.

— Это как, интересно? — с сарказмом произнесла она. — Пластику, что ли, сделать?

«Постригись нормально», — хотел сказать Снейп, но прикусил язык. Опять ведь по колену получит… Это в лучшем случае.

— Я же говорю, если что не устраивает, примени гламур. Но мне твои конопушки нравятся. И… — он глубоко вздохнул. — Э-э-э… У тебя глаза красивые. И не хер рыдать из-за Кэкстона. Знаешь, как его на Слизерине называют?

— Ну? — пропищала Чарити, отводя глаза.

— Кабачок. Он как-то в гостиной превратил свое эссе по трансфигурации в кабачок.

Бербидж зафыркала.

— Инсайдерская информация... Придет серенький коток и укусит кабачок. Трансфа в чистом виде!

— А с палочкой… — продолжил Северус, не обращая на слова Бербидж никакого внимания. — Ну, ты же хорошо колдуешь. Делай вид, что колдуешь с палочкой, и делай все по-своему. Экзамен ты тогда точно сдашь.

Бербидж скривилась.

— А кабачок у меня не получится? Как у этого идиота Кэкстона?

Снейп пожал плечами.

— Откуда мне знать. Я тебе что, учитель? Попробуй и узнаешь. А вот с полицией мы ничего сделать не можем. Потому будем варить зелье-перделье. Это мы можем, легко.

Бербидж захохотала.

— Тебе что, и правда это интересно? Я думала, тебе нравится что-то более... научное. Вроде твоего проявительного или там на магловских лекарствах…

Снейп поморщился. Да, он работал над зельем на основе варфарина. Но ему не нравилось, что Бербидж постоянно его тыкает носом в то, что это именно что магловские ингредиенты. Но ведь интересно — что получится? И получится ли вообще? И как эти лекарства взаимодействуют с магией? И почему?

— А что было после того, как ты муховертку проглотила? — его одолело любопытство. — И откуда они у Хагрида?

Бербидж снова помрачнела и тяжело вздохнула. Поставила на подоконник ногу, обтянутую шерстяным чулком, и принялась ковырять сломанную пряжку на черной туфле.

— Хагрид хочет вывести летучего нюхлера, — сказала она. — У меня было дерьмо-настроение, вот Уэст и повел меня посмотреть. Он сказал, нюхлеры такие милые, и шерстка у них… Одним словом, мы пошли, а у Хагрида разбился аэрариум с этими мерзкими жуками и… Я чуть не улетела! Хорошо, Урикус меня за ногу поймал. Волок меня, как воздушный шарик, до самого замка. Все видели.

Снейп покосился на ее лодыжку. На сером чулке хорошо были видны спущенные петли.

— То есть этот гамадрил тебя за ноги хватал? — спросил он прокурорским тоном.

Чарити вскинула на него глаза в изумлении. Губы ее расползлись в кривой ухмылке.

— Ты смешной… Ты думаешь, лучше было бы, чтобы Хагрид? — спросила она. — Так он занят был, муховерток ловил. У него такой зонтик есть, он им как пылесосом…

Теперь настала очередь Северуса фыркать.

— Хотел бы я на это посмотреть…

— Уверяю, не хотел бы. Он Урикусу глаз подбил, случайно. Так что если что — это не я.

— И поделом… — пробормотал Северус себе под нос. — Ты уже успокоилась?

Бербидж пожала плечами.

— Ну… Ты правда считаешь, что я красивая? — она заглянула ему в глаза с таким жалобным видом, что Северус смутился. Растрепанная, с опухшим носом и покрасневшими глазами, вся в этих самых веснушках… Ну вот что на это скажешь? Что красивая — вообразит себе невесть что. Скажешь, что обыкновенная — все по новой начнется. Сиди потом, вытирай ей сопли…

— Ну… ничего себе, — сказал он осторожно. Ну все. Сейчас взорвется, как триста тонн тротила. Хуже Эванс, право слово. — Пошли давай отсюда, а не то Кеплер припрется…

— А он и приперся, мистер Снейп, — раздался от дверей холодный голос.

Северус вскочил с подоконника, роняя сумку. Бербидж уже стояла рядом, пытаясь левой ногой попасть в свалившуюся туфлю.

— П-профессор Кеплер… — пробормотала она. — Добрый день…

— Был добрым, — проговорил бородатый профессор, заходя в комнату, — пока я вас не встретил.

Снейп прочистил горло.

— Сэр…

— И мистер Снейп здесь, — Кеплер сделал пару шагов вперед и остановился прямо напротив студентов. — Вероятно, и остальные разбойники из вашей компании где-то неподалёку?

Чарити опустила глаза. Северус по привычке сгорбился и засунул руки в карманы мантии.

— Значит, нет. Значит, вы одни прогуливаете урок. Занимаетесь тут чем-то предосудительным? — Чарити порозовела, Снейп попробовал просверлить Кеплера яростным взглядом; тот даже не заметил. — Считаете, что обучение вам уже ни к чему? В таком случае, вам было бы лучше покинуть школу сразу после пятого курса и не отнимать время у таких занятых людей, как ваши глупенькие профессора.

Северус вскинул на Кеплера злой взгляд, но Бербидж больно ущипнула его за плечо. Сделала страшные глаза.

— Мисс Бербидж правильно вам намекает, чтобы вы держали свой язык на привязи, — неприятно усмехнулся Кеплер. — За прогул урока я снимаю со Слизерина и Хаффлпаффа по десять баллов… — он сделал паузу. — И за пререкания с учителем — еще по пять баллов.

— Сэр, мы не…

Еще один щипок.

Кеплер прошелся по комнате, развернулся и сделал еще два шага.

— А теперь… Мы поговорим… о настоящем, серьезном проступке, — продолжил он самым своим неприятным тоном. — О том, что вы забрались в мой кабинет.

— Сэр, да здесь сроду никого не было, — возразил Северус. — Сюда даже Филч не заходит.

— Молчать! Раз МИСТЕР Филч сюда не заглядывает, классом займетесь вы. Как и помещением на четвертом этаже. Отдраите все до алмазного блеска!

Он остановился напротив Бербидж.

— И не видать вам «Выше ожидаемого» по моему предмету! — рявкнул он, нависая над перепуганной девочкой. Он почему-то был уверен, что Бербидж списывает, хотя никак не мог поймать ее на этом.

— Сэр, при всем моем уважении… — Северус принял такой же надменный вид. — Если вы хотите необоснованно занижать оценки, может, лучше вам…

— Мистер Снейп, — перебил его астроном, — я делаю вам большое одолжение, не давая закончить эту фразу. Вам никто не делал одолжений за всю вашу жизнь, и больше не сделает никогда. Так что цените мой широкий жест. Отправляйтесь к своим деканам, завтра в пять я жду вас здесь с тряпками, щетками и ведрами.

Он злобно им ухмыльнулся и, гордо задрав подбородок, вышел из кабинета.

— Вот ведь козлина… — прошептала Бербидж.

— Я все слышу, мисс Бербидж! — донеслось до них с лестницы. — Еще пять баллов с Хаффлпаффа!

Чарити показала двери средний палец.

— Да угомонись уже, — проворчал Северус. — После вашего фееричного выступления на Пасху все Сапиенсы на плохом счету у преподов. Не усугубляй.

* * *

На следующий день в пять часов Бербидж и Снейп явились к Филчу, который, злорадно ухмыляясь, вооружил их всем необходимым для генеральной уборки.

— Ну, просто отлично, — проскрипел он, окидывая их нехорошим взглядом, — может, хоть профессору Кеплеру удастся привести вас в чувство. Сапиенсы, Мародёры — в старые времена прописали бы вам ижицу! Мало вас пороли в детстве!

Северус хмуро глянул на него. Да уж, мало пороли! Его-то уж точно, просто сразу набрасывались с кулаками.

— Идите давайте, маленькие злобные создания. Профессор Кеплер не любит, когда опаздывают.

И вот они одни в том самом кабинете, где накануне они сидели и вели совершенно бессмысленные разговоры. Филч ушел сразу, как привел их в этот класс, что-то бормоча себе под нос про розги и цепи.

— Надеюсь, двух часов вам хватит, чтобы хотя бы начать отмывать комнату, — сказал он. — Еще раз вам повторяю: никакой магии! Весь хлам, что найдете, сложите у дверей. Мебель тоже. Я потом все заберу.

Чарити окинула помещение озабоченным взглядом.

— Да он издевается! — она ткнула пальцем в паутину на потолке, в замызганное окно, в старую мебель, сваленную в углу, в до невозможности грязный пол. — Тут работы на пару дней!

— Разумеется, издевается, — проворчал Северус. — Почему ты выбрала именно эту комнату, чтобы поныть?

— Потому что, — буркнула Чарити, краснея. — Я вообще не выбирала, просто пришла туда, где никого нет гарантированно. А вот чего ты приперся?

— Ничего, — огрызнулся Снейп. — Давай уже, время-то идет. Я…

— Чур, окно мое! — Она залезла на подоконник и подергала задвижки. — Фирболг на выгуле! Тут все закаменело…

— Ну и как маглы с таким справляются? — ехидно спросил Северус.

— Молотком… Помоги мне, поработай молотком, а?

Пока Северус возился с щеколдой, Бербидж спросила:

— Это ты Кэкстону на спине заклинанием написал несмываемое «Пни меня»?

— Почему сразу я? — ощетинился Северус.

— Ну, не знаю… Просто в голову пришло.

— Вот и выгони это из головы назад… Жопа! Почему это мы без магии должны тут возиться?

— Шарахни чем-нибудь… Вон той железякой, например. Ну, Кэкстона от души попинали, пока он разобрался, в чем дело. Похоже, на Слизерине его тоже не любят.

— Он полукровка, — щеколда наконец-то поддалась и с громким щелчком вышла из паза, — а о своих родственниках говорит так, будто они чистокровные в сотом колене. Короли галактики. Святее папы. Настоящим чистокровным это не нравится. И полукровкам тоже.

Северус соскочил с подоконника и отряхнул руки.

— Ладно, принимайся за окно. А я пока паутину смету.

— Эй, погоди… Здесь пыли, как у бабушки Мейв в кладовке, — остановила его Чарити. — Будем чихать, пока у нас головы не оторвутся…

Она поднялась со стула, на котором сидела, и вытащила из кармана два платка.

— Вот. Взяла в теплицах у профессора Стебль. Закрой морду, полегче будет.

Повязав платок, она взяла ведро с водой, тряпку и залезла на подоконник; Сев принялся шваброй гонять паутину по углам. Бедные паучки побежали во все стороны, как в магловских фильмах ужасов.

Некоторое время они работали молча, а потом Бербидж с тяжелым вздохом произнесла:

— Ну и скукота…

— Не в скукоте дело, Бербидж, — буркнул Снейп. — Мы тут время зря теряем. У меня практика с Мальсибером подвисла…

Какая практика — он уточнять не стал, Чарити и так поняла. Она перестала развозить по оконному стеклу вековую грязь и обернулась к нему, уперев руки в бока.

— Вот никак не пойму, — сказала она, — чего тебя тянет на эту гадость? Это же не эстетично!

— Во-первых, это не гадость, — Снейп особенно удачно махнул шваброй, и на пол упало несколько кусочков штукатурки. — Твой анастомоз тоже неэстетично. Во-вторых, Темные искусства — часть магического мира, и было бы смешно их игнорировать. А третьих…

— Не твое дело, — сказали они хором.

Снейп дернул уголком рта, а Чарити недовольно смотрела на него с высоты подоконника.

— Железная дева тоже есть, — сказала она, — и она часть маггловской истории. Но это не значит, что ее нужно использовать. Ее отменили, потому что это бесчеловечно. Как и иприт, например.

— Работай давай, — отозвался недовольный Снейп, с силой проводя щеткой по потолку, — у нас времени мало, а работы до задницы.

Некоторое время они работали молча, а потом Чарити начала напевать себе под нос:

— In fair old Dublin I was born,

Heave away, Haul away!

In dear old Dublin, round Hawthorn,

Bound for city of Dublin…

— Ну, что же ты молчишь? — спросила Чарити, закрывая окно и снова берясь за тряпку, чтобы вымыть окно изнутри. — Ты должен повторять каждую вторую строчку. Давай сначала.

— In fair old Dublin I was born,

Heave away, Haul away!

Снейп молча продолжал работать, даже не посмотрев в ее сторону, только спина напряглась, будто он палку проглотил.

— Ну конечно, Снейп, у нас времени целый Хогвартс-Экспресс!

— In fair old Dublin I was born,

Heave away, Haul away!

In dear old Dublin, round Hawthorn,

Bound for dear old Dublin … — пропели они хором.

Бербидж улыбнулась и вытерла лоб рукавом мантии.

— Умница, — сказала она. — Ты эту песню знаешь? Припев мы вместе поем.

— Haul away, you rollin' king!

Heave away, Haul away!

Haul away, Oh hear me sing!

We're bound for fair old Dublin

— Давай, дальше легче будет.

— Я знаю Yeller girls и Pay me my money, — Снейп с самым кислым видом прошелся по углам ещё раз и добавил злобно: — Папаша, драккл его дери, научил. Выучу один куплет — и меня отпускали домашку сделать.

— Вот видишь! А ты говорил, от Тоби никакого толка не было. Только Yeller girls я с тобой петь не буду. Меня твой ватерштаг⁽¹⁾ не интересует... А Pay me следующая будет.

Снейп покраснел как девица и, занавесившись волосами, пробубнил вслед за Чарити:

— Haul away, you rollin' king!

Heave away, Haul away!..

С песнями работа пошла быстрее и легче. Они спели и Pay me my money, и Santiana, и Leave her. После окон и потолка Снейп взялся перетаскивать старую мебель к дверям, как велел мистер Филч, а Чарити сметать всю грязь из углов. Потом они вымыли пол и стены, запихали мусор в мешки, оставленные Филчем,

— Откуда ты столько шанти знаешь? — спросил Северус, снимая платок о отряхивая его.

— Я тебя умоляю, Снейп! — закатила глаза Чарити. — Я в Дерри выросла, это порт, на секундочку. Там все этих шанти тонны знают.

— Работать точно веселее было, — продолжил Северус, — хотя ты поешь так себе.

Чарити недовольно передернула плечами и прислонила швабру к стене у дверей.

— Мог бы и промолчать, — буркнула она и уселась на только что вымытый подоконник. Северус пристроился рядом.

— Вроде все норм, — вздохнула Чарити и взглянула на свои наручные часы, — а время у нас есть. Кеплер придет еще минут через двадцать.

— Хочешь еще раз пройтись с тряпкой по стенам?

— Пошли к нему, скажем, что закончили.

Снейп покачал головой.

— Нерационально. Он тогда велит нам драить тот кабинет, на четвертом. До ужина провозимся... Слушай, Бербидж, просто сядь и посиди.

Просто сидеть было дьявольски скучно. Снейп сначала таращился в окно, на Черное озеро, на тренировочную площадку профессора Симмса, на малюсенький фигурки учеников. Потом принялся изучать потемневшие от времени потолочные балки. Бербидж рядом тяжело вздыхала.

— А поговорить не хочешь?

Ну разумеется, ей бы только трепаться…

— С чего бы?

— Да просто так, — она болтала ногами, ритмично стукая каблуком о каблук. — Обычно люди разговаривают. Ну, знаешь, как в Старшей Эдде — «В речах познает человек человека»…

— «В безмолвьи глупеет», ага…. Что ты собираешься после школы делать?

Та пожала плечами.

— Ну… пойду в магловский универ учиться. На психологию.

— А… ты же хотела нейро… одним словом, хирургом?

Чарити сморщилась.

— Я слишком нервная, — сказала она. — На рождество я видела операцию доктора Смита, ну, я тебе рассказывала… Я сразу рыдать начинаю, как надо в кого-то залезть, а так нельзя. А ты?

Снейп пожал плечами. Говорить о надеждах поступить в подмастерья к Трою не хотелось. Чарити, конечно, не стала бы читать мораль и бросаться дамблдоровскими лозунгами, но точно уж не удержалась бы от дурацких вопросов. Да все и так ясно, что же еще она хочет знать о Волдеморте?

— Посмотрим, — уклончиво ответил он. — Еще целый год учиться.

— Дерьмо дела в этой вашей Англии, да? — произнесла Бербидж глухо. — Безнадега полная.

— В этой вашей… — передразнил ее Северус. — А ты сама не англичанка, что ли?

— Да завали ты… Я пэдди, забыл? И уж я-то постараюсь уехать отсюда куда-нибудь. В какую-нибудь там Францию, — она засмеялась. — Зря я, что ли, французский учу? А тут у вас от одного Статута свихнуться можно.

Северус задумчиво посмотрел на нее. Статут ей, значит, не нравится… Ну, по большому счету, он никому не нравится. Чистокровных он не устраивал тем, что не позволял поступать с маглами так, как они того заслуживали, по их мнению; грязнокровок — потому что он разрушал их семьи, отрезал от привычного мира. Сам-то Северус вовсе не был против забыть о своей магловской половине крови, как о кошмарном сне, и никогда не вспоминать, а Бербидж точно будет переживать, когда ей придется выбирать между двумя мирами. Даже лорд Волдеморт выступал против Статута: его изменение было одним из важных пунктов в его идеологии, так, во всяком случае, говорил Мальсибер, который тоннами таскал на факультет листовки от Вальпургиевых рыцарей.

Бербидж складывала и снова расправляла свой платок, раз за разом. Она опустила голову и, казалось, была полностью погружена в это увлекательнейшее занятие.

— Слушай… — сказала она наконец тихо и серьезно. — Ты мне так и не сказал, почему тебе так важно быть с Лордомордом. Я не верю, что ты ненавидишь маглов и маглорожденных.

— Уж поверь, детка, — голос Северуса стал злым и яростным. — Мой папаша...

— Так и говори — ненавижу отца! А Эвансы? Эвансов тоже ненавидишь?

— Не лезь не в свое дело!

— И Обри. Я же вижу, как ты с ним разговариваешь… Но не отвлекайся! Какое тебе дело до Лордоморда?

— Такое. Я свои проблемы сам могу решить, без твоей помощи.

— Разумеется, можешь, но не обязан. Что он тебе пообещал?..

Снейп молчал. Свое решение он был готов защищать до конца, и вряд ли переменит — не на что было его менять. И чего хочет от него эта нелепая девчонка? Спасти, как и Эванс? Да его не от чего спасать.

— Малфой с его подачи оплатит мне обучение после Хогвартса, — сказал он нехотя. — И не говори ничего; у меня нет других вариантов, если я хочу Мастером стать.

Бербидж смотрела на него серьезно и немного печально.

— Бесплатного сыра даже в мышеловке не бывает, — сказала она наконец. — Неужели нет другого выхода?

— Какой другой выход, пэдди? — Северус начал злиться. — Кто еще будет возиться с нищим полукровкой вроде меня? Слагги? Дамби? Да они и не чихнут в мою сторону!..

Бербидж было прекрасно известно мнение Северуса о директоре школы. Всем Сапиенсам было известно. История с Визжащей хижиной потрясла их всех, особенно та гробовая тишина, укрывшая ее от непосвященных глаз и ушей. Ли имел даже неосторожность написать о Происшествии своей матери, завуалированно, конечно, чтобы никого не подставить, но его мать твердо вознамерилась забрать его из школы. Хорошо еще, что миссис Ли магла и дальше нее эта история не пошла.

— Значит, дело не в том, что тебе до чертиков нравится черная магия?

— Мне, Мордред и его воинство, нравится черная магия. И, мать твою на Лысую гору, я не понимаю, почему это так плохо! Ведь мы изучаем защиту от темных искусств, и вот не надо мне трындеть, что это две большие разницы. Одно без другого не бывает.

— Можно изучать микробов, чтобы разработать лекарство, а можно — чтобы выдумать оружие, — возразила Бербидж. — Ты уж реши, зачем тебе темные искусства. И я не верю, что ты не справишься без Лордоморда. Ты не один. El pueblo unido jamás será vencido ⁽²⁾

Снейп соскочил с подоконника и встал перед Чарити, сжимая кулаки.

— Это ты такая умная, — сказал он, — и у тебя-то все в ажуре. У тебя, у Сапиенсов другие приоритеты. Я не могу на вас рассчитывать. Мне приходится жопу рвать, чтобы не гнить дальше в этом ёбаном Спиннерз-Энд! Ты вообще ничего не понимаешь! В Англии я всегда буду тем, кто я есть сейчас, хоть озолотись. А Волдеморт собирается все изменить! Он за равные возможности для всех волшебников!

Бербидж выпрямилась, перестала качать ногами и скрестила руки на груди.

— Я в политике не сильна, но были уже такие изменятели, — сказала она. — Ни черта он не изменит. Его цель — власть над магическим миром. Ну, как в одной книжке, где вампиры поработили людей и… Почему бы тебе не поехать учиться за границу?

— Потому что!

Они оба умолкли. Северусу не хотелось ссориться с Чарити, хотелось только, чтобы она поняла, почему он хочет уйти в Пожиратели Смерти. Одно время ему казалось, что она понимает. Ей нравились эксперименты, которые они проводили вместе, она ценила знания, и она была умна — не как когтевранцы, чей ум основывался на книгах, а по-настоящему умна, Чарити умела думать. И его раздражало то, что она со своим умом не могла принять его увлеченность Темными искусствами. Ну, вроде как, и не должна. Каждый имеет право на свое мнение, но и он тоже.

— Ты вообще чего добиваешься, пэдди?

— Чтобы все жили долго и счастливо и не поганили свою текущую жизнь. Ну, хотя бы знакомые.

Дверь скрипнула, и на пороге нарисовались Филч и Кеплер. Филч обвел комнату придирчивым взглядом и разочарованно вздохнул. Кеплер, поджав губы, смотрел на них.

— Похоже, вы справились, и лучше, чем я ожидал, — признал он нехотя.

Бербидж соскользнула с подоконника и встала рядом с Северусом.

— Сэр… — пробормотала она. — Мистер Филч…

Кеплер их проигнорировал.

— Мистер Филч, — сказал он, — вам остается вынести весь этот хлам, — и перевел взгляд на учеников. — Жду вас завтра в это же время. За вами еще одно помещение, на четвертом этаже.

1) снасть стоячего такелажа, поддерживающая бушприт снизу

Вернуться к тексту

2) Когда мы едины, мы непобедимы

Вернуться к тексту