Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Пропали

Гномы пришли в себя от послеобеденной летаргии и забегали по лагерю, крича и перебрасываясь инструментами. Беллкранк нашёл длинный штырь и нацарапал отметку на склоне холма. «Вот где мы будем копать», — объявил он.

«Почему там?» — спросил Катвуд.

«Почему нет?»

«Не лучше ли подняться на вершину и пробурить шахту прямо вниз?» — предложил Уинговер.

«Если бы мы хотели вырыть колодец, то, возможно, и так, но не когда ищем железо», — ответил Беллкранк. После долгого обсуждения таких эзотерических вопросов, как геологические слои, осадконакопление и правильный рацион шахтёров, гномы обнаружили, что копать им нужно всего лишь двумя деревянными совками с короткими ручками.

«Чьи это?» — спросил Сайтер.

«Мои», — ответил Фиттер. «Один для фасоли, другой для изюма». «Разве в тележке нет настоящей лопаты или заступа?»

«Нет», — сказал Ропериг. «Конечно, будь у нас немного железа, мы могли бы сделать свои собственные лопаты…» Катвуд и Уинговер забросали его грязными носками за это предложение.

«Если у нас есть только совки, то придётся копать ими», — сказал

Беллкранк. Он предложил их Катвуду и Уинговеру.

«Почему мы?» — спросил Катвуд.

«Почему нет?»

«Хотел бы я, чтобы он перестал так говорить», — сказал Уинговер. Он закатал рукава выше локтей и опустился на колени у круга, который Беллкранк нацарапал на грунте. «Ох, камни», — вздохнул он.

«Лучше бы ты захотел, чтобы Реоркс помог нам убрать их», — сказал Катвуд, — «иначе придётся копать весь день».

Гномы собрались вокруг, и двое их коллег принялись за работу. Верхние слои из хлопьевидного , похожего на пух, красного грунта легко счищались. Копатели бросали его совками через плечо, попадая в лицо Сайтеру и Рейнспоту. Гномы отошли на более безопасную дистанцию.

Беллкранк наклонился и схватил горсть земли, которую отбросил Уинговер. Эта земля уже не была сухой и рыхлой, а была твёрдой, зернистой и влажной. «Привет», — сказал он. «Взгляните на это. Песок».

Стурм и Китиара осмотрели комок влажного песка, который Беллкранк сжал в своём маленьком кулачке. Это был самый обычный песок, но с бледно-красным оттенком.

«Фу! О, вот оно что», — хмыкнул Катвуд. Он выбил из стенки туннеля большой кусок. Тот немного скатился по склону и остановился. Фиттер поднял его.

«На ощупь как стекло», — сказал он. Сайтер взял у него предмет.

«Это и есть стекло. Грубое стекло», — сказал Сайтер.

Из дыры вывалилось ещё больше осколков стекла, а также песок, песок и ещё песок. Уинговер и Катвуд рыли туннель вперед и вперед, очертя голову, и теперь в отверстии торчали только их ноги. Стурм велел им прекратить копать.

«Бесполезно», — сказал он. «Здесь нет руды».

«Должен согласиться с мастером Светлым Мечом», — сказал Беллкранк.

«Весь холм, скорее всего, представляет собой одну большую кучу песка».

«Откуда берётся стекло?» — спросила Китиара.

«Любой источник тепла может расплавить песок в стекло. Молния, лесной пожар, вулкан».

«Это неважно», — сказал Стурм. «Мы искали железо, а нашли стекло. Вопрос в том, что нам теперь делать?»

«Продолжать искать?» — робко спросил Фиттер.

«А как же Статтс и остальные?» — спросила Китиара.

«Снимай с меня шестерни, я забыл о наших коллегах», — сказал

Ропериг. «Что будем делать?»

Стурм сказал: «Мы вернёмся. Ещё не рассветёт, прежде чем мы доберёмся до летающего корабля, и мы сможем собрать немного растений-копий для Статтса, Птичьего Зова и Флэша. Когда мы соберёмся все вместе, мы сможем починить двигатель…» Он серьёзно посмотрел на Кит. «…с помощью железа, которое мы с Китиарой носим. Вы, гномы, можете перековать наше оружие и доспехи в нужные вам детали». Среди гномов прокатился одобрительный гул. «Неужели ты думаешь, я позволю, чтобы мой меч, мою кольчугу превратили в детали машины? Чем мы будем защищаться? Черпаком и бобами?» — яростно воскликнула Китиара.

«До сих пор мы использовали наше оружие только для того, чтобы рубить сорняки», — возразил Стурм. «Это может быть нашим единственным способом добраться домой».

Китиара скрестила руки на груди. «Мне это не нравится».

«Мне тоже, но какой у нас выбор? Мы можем быть хорошо вооружёнными и остаться на Лунитари, или безоружными, но отправиться домой».

«Не самый лучший выбор», — вынуждена была признать она.

«Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Что бы ты ни решила, сначала нам нужно вернуться на корабль», — сказал Стурм.

Никто не оспаривал его решение. Гномы приготовились сняться с лагеря. Как и распаковка, это было быстрое мероприятие. Каждый гном бросил что-то в приведённую в порядок тележку.

Иногда они боролись за один и тот же предмет, а Рейнспот и Катвуд даже увлеклись и бросили в тележку Фиттера.

Стурм вытащил самого маленького гнома, прежде чем его закопали.

Благодаря ясному небу и множеству звёзд, исследователи смогли проложить путь обратно к каменной равнине. Как только они покинули цепь холмов, их ждало прекрасное зрелище. На юго-западном горизонте небо озарилось бело-голубым сиянием. Через несколько сотен ярдов пути, голубоватый свет озарил равнину, источником этого сияния оказался мир Кринн, впервые появившийся в поле зрения с момента их прибытия на красной луне.

Отряд остановился, чтобы полюбоваться огромным лазурным шаром. «Что это за пушистые белые пятна?» — спросила Китиара.

«Облака», — ответил Рейнспот.

«А синее — это океан, коричневое — суша?»

«Совершенно верно, леди».

Стурм стоял в стороне от остальных, размышляя о своём родном мире. Китиара смотрела в подзорную трубу гнома, прищурившись на один глаз и сильно наклонившись к Сайтеру.

Закончив, она подошла к Стурму.

«Не хочешь взглянуть?» — спросила она.

Стурм потёр свой слегка заросший подбородок. «Я прекрасно вижу».

Яркий голубовато-белый свет Кринна отразился от его кольца и замерцал. Эмблема Ордена Розы Соламнийских рыцарей привлекла его внимание.

Он вдохнул дым и закашлялся.

Только не снова! Видение настигло его без всякого предупреждения». Стурм старался сохранять спокойствие. Что-то всегда случалось, чтобы вызвать это переживание — сначала холодный воздух луны, потом прикосновение к волчьему меху плаща, а теперь и свет, отражающийся от его кольца, единственной подлинной реликвии, доказывавшей его соламнийское происхождение. Это было кольцо не отца, а матери; Стурм носил его на мизинце.

Высокая, тёмная стена возвышалась за его спиной. Стурм стоял в тени стены, и была ночь. В двадцати ярдах от него горел костёр. Казалось, он находился во дворе замка. Двое мужчин в рваных плащах стояли, сгорбившись, над огнём. Третий лежал на земле, неподвижно.

Стурм подошёл ближе и увидел, что самым высоким мужчиной был его отец. Сердце Стурма забилось. Он протянул руки к Ангриффу Светлому Мечу впервые за тринадцать лет. Старый воин поднял голову и посмотрел прямо… сквозь Стурма. «Они меня не видят, — подумал Стурм. — Есть ли способ дать о себе знать?»

«Нам не следовало сюда приходить, милорд», — сказал другой стоявший. «Это опасно!»

«Последнее место, где наши враги будут искать нас, — это мой собственный разграбленный замок», — ответил лорд Светлый Меч. «Кроме того, нам нужно было укрыть Марбреда от ветра. Чтобы лихорадка скорее утихла у него в груди».

«Отец!» — попытался крикнуть Стурм, но не слышал даже самого себя.

Господин Светлый Меч присел на корточки рядом с лежащим на земле мужчиной. Его дыхание оседало инеем на бороде, сделав её такой же белой, как у Марбреда. «Как ты себя чувствуешь, старый друг?» — спросил отец Стурма.

Марбред прохрипел: «Годен к любому приказу моего господина».

Ангрифф сжал руку своего старого слуги, встал и повернулся спиной к больному.

«Он может не продержаться даже эту ночь», — сказал он. «Завтра, возможно, останемся только ты и я, Брен».

«Что нам делать, милорд?» Господин Светлый Меч сунул руку под рваные плащ и одеяло, свисавшие с его широких плеч. Он расстегнул пояс и достал меч с ножнами.

«Я не позволю этому клинку, выкованному первым из моих предков и с честью служившему все эти годы, попасть в руки врага».

Брен схватил господина Светлого Меча за запястье. «Мой господин, вы не хотите… вы же не станете уничтожать его!»

Ангрифф вытащил меч из чехла на шесть дюймов.

Мерцающий свет огня осветил полированную сталь, заставив её сверкать. «Нет», — сказал он. «Пока жив мой сын, род Светлых Мечей, я надеюсь, продолжится. Мой меч и доспехи будут принадлежать ему».

Стурму казалось, что сердце вот-вот разорвётся. Внезапно боль, вызванная этой сценой, сменилась странной лёгкостью.

Она проникла в конечности Стурма, и, хотя он еще пытался удержать видение в поле зрения, сохранить всё в чётком фокусе, образ померк. Огонь, люди, его отец и клинок Светлых Мечей дрогнули и растворились. Пальцы Стурма сжались в кулаки, он пытался буквально ухватить происходящее. Стурм обнаружил, что сжимает ворс шубы Китиары.

«Со мной всё в порядке», — сказал Стурм. Сердце медленно вернулось к своему нормальному ритму.

«На этот раз ты был очень тихим», — сообщила она. «Ты смотрел в пространство, словно смотрел спектакль в Утехе».

«В каком-то смысле так и было». Он описал бдение отца. «Должно быть, это настоящее или недавнее прошлое», — рассуждал он. «Замок лежал в руинах, но мой отец выглядел не таким уж старым — лет на пятьдесят. Его борода не поседела. Должно быть, он жив!»

Стурм осознал, что лежит на спине, когда пошевелился. Он поспешно сел и тут же чуть не упал с повозки гномов. «Как я сюда попал?» — спросил он.

«Это я тебя туда посадила. Ты выглядел так, будто сам не справишься», — сказала Китиара.

«Ты меня подняла?»

«Одной рукой», — сказал Уинговер. Стурм посмотрел вниз.

Все гномы, кроме Сайтера, стояли на шестах, толкая тележку. Ему вдруг стало неловко быть такой обузой для своих спутников, и он спрыгнул с тележки. Китиара тоже сползла вниз.

«Сколько я был без сознания?» — спросил Стурм.

«Больше часа», — ответил Сайтер, имея в виду звёзды. «Видения становятся длиннее, да?»

«Да, но, кажется, они возникают, когда я вспоминаю что-то из прошлого», — сказал Стурм. «Если я сосредоточусь на настоящем, возможно, мне удастся избежать подобных эпизодов».

«Стурм не одобряет сверхъестественное», — объяснила Китиара гномам. «Это часть его рыцарского кодекса».

Кринн теперь был высоко над головой, и вокруг них было светло как днём. Однако в ярком свете не росло никаких растений; всё было холодным и безжизненным под ясным сиянием планеты. Сайтер снова завел с коллегами долгую дискуссию. Китиара и Стурм плелись за телегой, так что никто не заметил канаву, пока передние колеса не съехали в неё. Гномы на переднем шесте — Катвуд, Фиттер и Уинговер — упали лицом вниз. Ропериг, Рейнспот и Беллкранк изо всех сил пытались удержать тяжело нагруженную тележку, чтобы она не перевернулась. Китиара и Стурм бросились вперёд и подперли борта.

«Пусть катится», — сказала Китиара. — «Отпусти».

Рейнспот и Белл Крэнк отпустили, но Ропериг не отступил. Телега покатилась по краю канавы, люди бежали рядом, а Ропериг больно подпрыгивал на рвущемся из рук шесте.

«Что с тобой?» — спросил Беллкранк, когда телега остановилась. — «Почему ты не отпустил?»

«Я… я не смог», — пожаловался Ропериг. — «У меня прилипли руки!» Он с трудом поднялся на ноги. Из его карманов и манжет посыпалась пыль. Его короткие пальцы крепко держались за шест. Рейнспот попытался освободить пальцы коллеги. «Ой, ой!» — закричал Ропериг. «Ты мне пальцы оторвёшь!»

«Не будь таким плаксой», — сказал Сайтер.

«Катвуд, ты что, намазал этот конец шеста клеем?» — спросил Рейнспот.

«Ни в коем случае! Клянусь шестерёнками, я бы никогда этого не сделал, не сказав ему сначала». Произнесение Катвудом священного слова

«шестерёнки» доказывало, что он говорил правду.

«Хм». Китиара побарабанила пальцами по колесу тележки.

«Может, это опять какая-то безумная магия Лунитари».

«Ты хочешь сказать, что я приклеился к этой тележке навсегда?»

«Не расстраивайтесь, мастер. Я могу отпилить этот шест», — сказал Фиттер. Он утешающе похлопал своего босса по спине.

«Чепуха», — сказал Белкрэнк. «Если мастер Светлый Меч одолжит мне свой нож, я в мгновение ока отскребу ваши пальцы».

Ропериг побледнел. «Даже не пытайся!»

«Тогда мы можем очень аккуратно обрезать ваши пальцы».

«Никто ничего резать или пилить не будет», — сказала Китиара. «Если эта липкость того же рода, что и моя сила или видения Стурма, то вам стоит задуматься, как это работает, прежде чем начинать кромсать пальцы».

«Именно так», — сказал Сайтер. «Неужели это не просто совпадение, что мы обретаем способности, связанные с делом нашей жизни? Я вызываю дождь, леди Китиара становится всё более могущественной воительницей, а Ропериг, мастер верёвок и узлов, оказывается связанным собственными руками. Как будто какая-то неуловимая, но могущественная сила усиливает наши природные способности».

«Ропериг, наверное, может освободиться, если захочет», — сказала

Китиара. «Так же, как Рейнспот может желать дождя».

«Всё, чего я хотел, — это удержаться, когда мы поскользнулись в канаве», — мрачно сказал Ропериг.

Он крепко зажмурился и изо всех сил пожелал.

«Сильнее! Сосредоточься!» — потребовал Сайтер. Катвуд выхватил лупу и пристально смотрел на прилипшие руки Роперига. Медленно, с тихим сосучим звуком, его руки отделились от шеста прикрепленного к телеге.

«Ой, ой!» — простонал Ропериг, размахивая руками. "Жжет!"

Тележку поставили на край оврага. Гномы пустили по кругу бутылку с водой. Монтажник передал её Китиаре, которая сделала небольшой глоток, прежде чем предложить её Стурму.

Он долго держал бутылку, глядя в землю, но не пил.

"Что теперь?" — спросила она, забирая бутылку обратно.

"Эта магия меня беспокоит. Нельзя ли как-то от неё отказаться, вернуть все назад?"

Она заткнула пробку обратно в бутылку. "Зачем? Нужно привыкнуть, научиться контролировать её воздействие."

Китиара сжала руку в кулак. Она чувствовала в себе силу, словно тепло сладкого вина в жилах. Этот вкус власти опьянял. Она посмотрела Стурму в глаза. "Если мы вернёмся на Кринн без гроша, без оружия и доспехов, надеюсь, наши силы останутся с нами."

"Это неправильно", — упрямо сказал он. «Правильно? Это единственное право, которое имеет значение!» Бутылка с водой взорвалась, когда она раздавила её пальцами.

Маленький Монтажник наклонился, чтобы подобрать глазированные осколки. «Вы разбили бутылку, леди», — сказал он. «Вы порезались?»

Она показала ему свою неповреждённую руку. «Здесь много чего может разбиться, прежде чем я закончу», — сердито сказала она.

К тому часу, как Кринн скрылся на северо-восточном горизонте, исследователи были уже больше чем на полпути к «Повелителю облаков».

Впереди не было ничего, кроме ровной земли, камней и красной пыли. Они шли вперёд, люди молчали, гномы снова болтали.

Пилот летающего корабля шёл всё медленнее и медленнее, пока наконец не остановился.

«Пошли, парень», — сказал Сайтер, подталкивая Уинговера в спину. «Ты ведь не хочешь отстать?»

«Он исчез!», — объявил Уинговер.

«Кто исчез?»

«Корабль. „Повелитель облаков“».

«Ты просто тупица. Мы в добрых восьми милях отсюда, как ты можешь видеть отсюда?»

«Не знаю, но я отчётливо вижу это место», — сказал

Уинговер. Он прищурился вдаль. «Там большая колея, следы от торможения и несколько сломанных ящиков, но корабля нет».

Стурм и Китиара подошли к дальнозоркому гному.

«Ты уверен, Уинговер?» — спросил Стурм.

«Он исчез», — настаивал гном.

Сайтер и другие гномы были вслух выражали свой скепсис, но

Стурм приказал им ускорить шаг. Они прошли еще несколько миль, а Уинговер всё ещё повторял, что летающего корабля нет на месте приземления. Он в мельчайших подробностях описывал реактивное сопло, оставленное Статтсом на месте происшествия, и его уверенность вселила в отряд тревогу. Китиара не выдержала, когда до корабля оставалась всего миля. Она быстро побежала вперед, оставив остальных позади.

Стурм и гномы продолжили путь. Китиара вскоре вернулась. «Уинговер прав», — сказала она. «Повелитель облаков исчез». Гномы тут же окружили Уинговера и начали тыкать ему в лицо и дергать за веки. Гном-пилот отмахивался от непрошеных пальцев, а его коллеги, совершенно забыв о новостях, которые принесла Китиара, пытались выяснить причину его удивительного зрения.

«Это магия Лунитари», — сказал Уинговер. «Оставьте меня в покое!»

«Неужели Статтс и компания могли сами починить корабль и улететь?» — спросил Стурм. Китиара распустила меховой воротник, чтобы впустить прохладный воздух. «Там повсюду следы — маленькие круглые отпечатки — думаю, корабль унесли».

«Унесли?» — с благоговением спросил Фиттер.

«Ты знаешь, сколько весит этот корабль?» — спросил Сайтер.

Она выпятила подбородок и ответила: «Мне всё равно, даже если он тяжелее горы. Неважно. Кто-то или что-то подняло его и унесло».

Стурм сказал: «Значит, „они“ очень сильны, или их очень много».

«Или и то, и другое», — мрачно сказала Китиара.